Парфенова Анастасия. Обрекающие на Жизнь (Танцующая с Ауте - 3)

   Было бы неразумно тащить такой груз с собой в посмертие. Верно?
   А потом я начала танцевать.
   Это уже стало дурной традицией: в день Совета в Большом зале танцевать Жизнь и Смерть в Ауте. Но раньше я была так молода...
   Молодость. Как там сказал Иннеллин?
   "Жить, как будто ты никогда не умрешь. Любить, как будто тебе никогда не делали больно. Доверять, как будто тебя никогда не предавали.
   Танцевать, как будто на тебя никто не смотрит".
   По крайней мере последнее я еще умела.
   В этом танце не требовалось ничего сложного, ничего прихотливого или нарочитого. Каждое движение было строгим и выверенным. Каждый жест являлся вещью-в-себе, высшей ценностью, не требовавшей подтверждения. Ноги спокойно ступали по отвердевшему воздуху. Сосредоточенность и напряженность каждого шага, каждого взмаха руки.
   Должно быть, со стороны казалось, что я веду за собой Музыку, заставляя свирели, певшие на ветру, откликаться на тень своего желания. Должно быть, со стороны я выглядела чуждым, потусторонним существом. Должно быть...
   Да какая разница, как танец выглядит со стороны?
   Изнутри это выглядело... холодно. Антея тор Дериул-Шеррн умирала. Ее личность растворялась под наплывом чужих чувств и воспоминаний, намеренно принесенная в жертву. Я была проводником, холодным, непреклонным, уводящим вас в царство мертвых.
   Бесстрастно и неумолимо движения танца смывали все, что еще во мне было человеческого, оставляя вынырнувшую на зов музыки... богиню.
   То, что должно случиться дальше, уже не имело особого значения.
   Однако...
   Однако мне хотелось, чтобы все прошло... красиво. С надломленной эльфийской трагичностью и соответствующим декором.
   Уж что-что, а соответствующий декор эль-ин умели обеспечивать как никто другой!
   Я парила в абсолютной темноте, покачиваясь на потоках воздуха. Зал растворился в первородной бездне - безграничной, бездонной, всепоглощающей тьме.
   Единственными источниками света в царстве тени были эль-ин. Каждая облаченная в длиннополый плащ фигура сжимала в обеих ладонях прозрачную, наполненную серебристым вином пиалу. В каждой чаше плавал, отбрасывая надломленные блики, маленький серебристый язычок пламени.
   Ветры, живущие в Зале, играли что-то хрупкое, торжественное. Один за другим эль-ин расправляли крылья и срывались в темную бездну, бережно сжимая в руках чаши. Невидимые носители света, они медленно летели по кругу, вдоль галерей и террас, все выше и выше, постепенно сужая круги и по спирали приближаясь к центру.
   Танец серебряных светлячков во тьме ночи. В этом было что-то феерическое и потустороннее.
   Мое тело начало светиться. Сначала немного, а затем все больше и больше, будто я проглотила гигантскую серебряную луну. Источник взмывал из глубин моего тела, готовясь покинуть ненадежную оболочку. Ауте, надеюсь, голокамеры все это фиксируют. Жаль будет, если столь потрясающее шоу пропадет даром.
   Музыка нарастала в рвущем душу крещендо... А потом вдруг затихла. Передо мной, раскинув белоснежные крылья, застыла Лейруору тор Шеррн.
   Ей полагалось быть спокойной и безмятежной, но опытный взгляд мог заметить следы напряжения на темном лице. Я подбадривающе улыбнулась. Осторожно расстегнула перевязь меча, в последнем немом извинении коснулась губами ножен. Молча передала одушевленное оружие своей Наследнице. Сергей хотел остаться ближе к Эль. С тех пор как Нефрит стала излюбленной маской богини, ее бывший спутник считал своим долгом "присматривать" за зеленоокой арр-леди, пока та не разберется с собственным посмертием...
   Лейри с величайшим почтением приняла клинок. Замерла в поклоне. Пристроила ножны у себя за спиной.
   Пауза затягивалась. В фиалковых глазах все явственней проступало смятение.
   - Мама? - Ее голос впервые за очень долгое время прозвучал совсем по-детски.
   Как всегда. Все, ну абсолютно все приходится делать самой.
   - Все будет в порядке, дорогая. - Сама поразилась доброму, успокаивающему, какому-то неуловимо божественному звучанию своего голоса. Ты справишься.
   Слова разнеслись по всему гигантскому Залу. Голокамеры, без сомнения, разнесли их по всей Империи. Пора.
   В моей светящейся изнутри лунным серебром руке медленно материализовалась прохладная тяжесть кинжала-аакры. Несколько мгновений я потратила, проводя тщательнейшее изменение ритуального оружия: убить вене отнюдь не так просто, а затягивать и без того затянувшуюся на десятилетия комедию мне не хотелось.
   Вложила в руки Лейри пылающий холодом клинок. Затем взяла чуть дрожащие черные ладони в свои, ни на минуту не выпуская из виду затравленно-решительного фиалкового взгляда.
   Водоворот кружащихся в темноте свечей взмыл ввысь, когда миллионы эль-ин одновременно напрягли крылья.
   Я рванула на себя руки приемной дочери, одновременно подаваясь ей навстречу.
   Вместе с кровью из моего тела хлынула, обжигая сиянием, энергия Источника. Боль была недолгой.
   Я ждала освобождения, но было лишь удивление одиночества: Эль покинула меня, и в последние секунды жизни я вновь смотрела на мир серыми, такими слепыми, смертными глазами. Какое... странное чувство... эта....
   * * *
   ...пустота...
   В ту неуловимо краткую долю секунды, когда божественный свет уже покинул старый сосуд, но еще не завладел новым, Эль вгляделась в обращенные к ней в страхе или же в религиозном экстазе лица.
   А потом она заговорила.
   Это был... странный разговор. Разум богини был кардинально отличен от разума простых бессмертных. Не говоря уже о смертных. Ей было гораздо сложнее понять своих детей, чем, скажем, Кесрит тор Нед'Эстро понять своего кота. Она заговорила с ними одновременно со всеми, потому что не могла представить, что может быть иначе, что каждому существу можно было бы выделить отдельное время. Впрочем, это не помешало ей сказать каждому существу именно то, что ему необходимо было услышать.
   - Мама?
   - Виор?
   - Ох, мам, ну ты и вырядилась! А если они испугаются и улетят?
   - От меня? Не дерзи, девчонка! И как ты додумалась сунуться тогда к тор Дериул?
   - Ну-уу... - Виор, такая же юная и самоуверенная, как и в тот день, когда она налетела на клинок своей тетки , недовольно дернула ухом. - Не рассчитала сил. Подумаешь. С кем не бывает.
   - Со всеми остальными, - прошипела Вииала. На глаза навернулись слезы, но она лишь гордо вздернула подбородок. Дочь не должна видеть ее слабости! И тут же вновь пришла старая вина: если бы она не скрывала свои слабости так тщательно, если бы она как-то убедила глупую девчонку, что есть вещи, справиться с которыми просто невозможно...
   - Мам, прекрати, - Виор тряхнула головой, заставляя спускающиеся до колен черные косички затанцевать по плечам. - Ну сколько можно? Да, ты виновата. Да, Антея виновата. И Раниель-Атеро, потому что не научил. И Зимний, потому что не успел. И все остальные тоже, просто потому, что выжили. Но, может быть, ты наконец поймешь, что в моей смерти прежде всего виновата я сама?
   - Я это отлично понимаю, - сухо заверила ее Ви.
   - Тогда, может, перестанешь терроризировать саму себя и всех окружающих?
   - Не перестану, - воинственным тоном заявила Вииала Великолепная. Может, я это делаю не от непереносимого горя, а просто из природной вредности. Может, терроризировать окружающих доставляет мне искреннее, ни с чем не сравнимое удовольствие!
   - Вот это уже ближе к истине! - Виор улыбнулась, и ясно было, что она не поверила ни единому слову. Затем улыбка стала плутовской. - Знаешь, тебе нужно отвлечься. Завести еще детей, - провозгласила девушка. - И не меньше дюжины. А то если все твое внимание будет сконцентрировано на одном-единственном чаде, у бедняжки не выдержит психика. Не все же такие устойчивые, как я!
   - Виор!!!
   - Лорд Грифон.
   - Кто?
   - Мы не знакомы. Но, должна заметить, я очень и очень на вас сердита. А когда я сердита, это обычно ничем хорошим не заканчивается.
   - Да ну?
   - ДА!
   Несколько секунд оливулец приходил в себя, пытаясь вновь восстановить способность мыслить, почти уничтоженную мощнейшим присутствием, вторгшимся в его сознание.
   - Много лет назад вы тоже позволили себе рассердиться. Не без причины, но когда это кого оправдывало? Ваш гнев вылился в слова и поступки, и так получилось, что эти слова и эти поступки оказали влияние на окружающих, а позже - на их потомков. И в результате... мы имеем то что мы имеем сегодня.
   - То есть вы намекаете, что это моя вина?
   Она задумчиво посмотрела на смертного.
   - Действия не бывает без противодействия. Поступки не бывают без последствий. Понятие "вина" вряд ли здесь применимо. Но есть еще понятие "ответственность", и я думаю, оно вам более знакомо.
   Он молчал.
   - Я могу показать вам, какие поступки привели к каким последствиям. Я могу дать знания и навыки, могу научить видеть цепи, тянущиеся из прошлого в будущее. И я не буду контролировать, что вы попытаетесь с этим знанием сделать.
   - А что вы требуете взамен?
   - Взамен - вы останетесь жить. И будете действовать так, как требует от вас ваше чувство ответственности.
   Ему даже не пришло в голову, что она может обманывать, готовить ловушку. С существами такого порядка это просто смешно. Она была настолько выше глупых игр...
   Ответственность.
   Смерть легче перышка. Долг тяжелее скалы.
   Оливулцы умели выбирать героев.
   - Я согласен.
   - Раниель.
   - Давно не виделись, о божественная.
   - Давно, - в ее взгляде невероятным образом смешались терпение и раздражение. Если ты сочетаешь в себе миллиарды личностей, можно позволить некоторую амбивалентность. - Но ты, похоже, ничуть не изменился.
   - Прости, что покусился на то, что принадлежит тебе, божественная. Опять.
   - Ты так ничего и не понял.
   Рубиновые глаза блеснули. Давным-давно, когда многоцветная лишь начала осознавать себя, он и те, кто пошел за ним, отказались подчинить себя этой новой силе. У них был иной путь.
   - Это ты ничего не поняла.
   Она заломила бровь - демонстративно человеческий жест, который его величество уже видел однажды.
   - Я мог бы полюбить ее, - задумчиво протянул король демонов.
   - Ты уже ее полюбил. Как и всех остальных моих избранниц.
   - А я и не спорю, - не ясно было, к чему относится последняя реплика.
   Они помолчали.
   - Ты повзрослела.
   - А ты - нет.
   - Глупо получилось.
   - Как всегда.
   - Леди Адрея.
   - Невероятно, - шепнула дарай-княгиня, зачарованно изучая появившееся перед ней существо. Все чувства говорили ей что-то... невозможное. То, чего быть просто не могло. То, что можно было описать только словом "бог".
   - В точку.
   Адрея арр Тон Грин привыкла доверять своим чувствам, и не без причины. А поскольку то, что она видела и ощущала в этом странном месте, уже поставило ее мир с ног на голову, значит... значит, не будет ничего плохого, если вышеупомянутый мир перевернется еще пару раз.
   - Очень практичный подход, - признало существо. - Но вообще-то я хотела поговорить о генеалогии. В частности, об одном из ваших довольно отдаленных предков...
   Музыкальная фраза-символ, которыми Драконы Ауте обозначали свои имена.
   Он проявил грубость, ответив на человеческом наречии.
   - Многоцветная.
   - Не сердись на меня, о могучий.
   - Да пошла бы ты... о божественная.
   Существо, которое Антея тор Дериул-Шеррн весьма фамильярно называло Бесом, чуть склонило голову в приветствии.
   - Мы знаем тебя.
   Она поклонилась в ответ.
   - Я знаю вас.
   Тишина. Затем:
   - Если вы пересечете мой Путь, то ваш прервется.
   Еще один поклон. Они поняли друг друга.
   - Ворон.
   Оливулец резко повернулся на звук смутно знакомого голоса. Абсурдное облегчение, которое он вопреки всякой логике испытал, услышав этот голос, мгновенно исчезло, стоило взглянуть в многоцветные глаза. Та, что посмотрела на него в ответ, имела мало общего с Антеей тор Дериул.
   Поняв что-то, побледнел.
   - Ты сейчас говоришь со всеми, кто здесь есть.
   - Да.
   - И ты вмешиваешься в их сознания.
   - Да.
   - После этого с Сопротивлением будет покончено. Может быть, кто-то еще будет трепыхаться, но останется только видимость, суть уже потеряна. Мы не сможем, да и не захотим вас уничтожить.
   - О да.
   - Будь ты... вы... все вы прокляты!
   Она улыбнулась.
   - Ты очень хорошо научился нас понимать.
   Оливулец отшатнулся.
   Затем:
   - Мы... станем частью тебя?
   - Не знаю, - она подошла почти вплотную, коснулась когтистой рукой. Это зависит в основном от вас. В большинстве религий слияние с абсолютом дело личного выбора каждого. Мне достаточно, чтобы меня просто прекратили убивать.
   Он твердо отвел ее руку.
   - Я не хочу.
   - Как я уже сказала, это дело личного выбора.
   - А... Императрица?
   - Она теперь для вас потеряна.
   - Ты говоришь так, будто это великая трагедия.
   - А для вас это и есть трагедия.
   Молчание.
   - Боюсь, что я тебе верю. А это значит, что она выиграла, не так ли?
   Богиня улыбнулась, как улыбаются только боги.
   - О да.
   - Даратея.
   Мать Изменяющихся открыла глаза, пытаясь хоть на мгновение сбросить сковывающую по ногам и рукам усталость. Этот танец был очень сложным и, похоже, не прошел для нее даром.
   - Лежи, - рука богини надавила ей на плечо, укладывая обратно. - Я только заскочила сказать, что ты справилась.
   - У меня получилось?
   - Да.
   Темная армия, уже собравшаяся было, несмотря ни на что, штурмовать ощетинившуюся неприступными щитами твердыню эльфов, вдруг оказалась вынесена за пределы Эль-онн, аккуратно возвращена домой.
   - Не мешайте. Мы сейчас заняты.
   - Да, Многоцветная.
   А что еще им оставалось сказать?
   - Приветствую, о мой пламенный холод. - Губы женщины, погибшей много лет назад во время Эпидемии, изогнулись в печальной улыбке.
   - Так... - Зимний мгновенно понял, что происходит, и наметил план действий. - Она надолго тебя отпустила?
   - Вообще-то я должна провести тебя в одно место, как можно скорее...
   - Заморожу время, - он был сама деловитость. - На пару суток меня хватит. Пойдем, в конце этой галереи есть проход в закрытые покои.
   - Но...
   Беловолосый воин подхватил свою вернувшуюся на мгновение из царства смерти жену на руки и, не слушал неискренние протесты, понес ее прочь из зала. Да и протестовала Дайронэ весьма неубедительно. Богине оставалось лишь беспомощно смотреть на это безобразие.
   - Эй...
   - Присаживайся, о божественная.
   Она села рядом, положила голову ему на плечо.
   Раниель-Атеро улыбнулся, без труда вслушиваясь в миллионы разговоров, которые доверчиво прижавшееся к нему существо вело сейчас в этом Зале.
   - Ты и вправду повзрослела.
   Богиня промычала что-то нечленораздельное и, кажется нецензурное. Потом спросила:
   - Может, ты все-таки согласишься стать королем Эль-онн, а?
   - У народа (на древнем языке это многозначное слово передавалось звукосочетанием "in") только один король, и ты прекрасно знаешь, что это не я.
   Она его ударила. Не слишком сильно, но чувствительно. Раниель-Атеро понимающе хмыкнул:
   - Он опять создает вокруг себя трудности?
   - Этот твой, твой... - Богиня, казалось, не могла найти подходящий сен-образ, который бы выразил и степень родства двух бледных черноволосых мужчин, и ее отношение к тому из них, глаза которого сияли адским пламенем. - Он невыносим!
   - Угу.
   - Отвратителен.
   - Несомненно.
   - Груб, и невоспитан, и слишком много о себе воображает. Он заносчив.
   - Точно. - И этак задумчиво: - Где-то я эту литанию уже слышал.
   - Я и так знаю, что не оригинальна! - Потом уныло: - Я его совсем не понимаю.
   - Уверен, - синеглазый чуть отстранился, предвидя еще один удар. - Это вполне взаимно.
   Удара не последовало.
   - Если не хочешь быть королем, может быть, согласишься стать Хранителем?
   - Не глупи.
   - Ты ничуть не лучше его!
   - Только при Даратее смотри такого не ляпни.
   - Я что, похожа на самоубийцу?
   Теперь она легла, устроив голову у него на коленях. Древний осторожно провел черными когтями по густым волосам:
   - Что с девочкой?
   Она сразу поняла, о ком речь.
   - Обидно. Потерять ее так рано. Смертные выбрали чудовищно неудачный момент, чтобы напустить на нас Эпидемию. Хотя... она не стала бы тем, кем стала, если бы не прошла через все это.
   - И все же, что ты решила?
   - Дам мальчишке шанс. Может быть, у него получится.
   - Стоит ли?
   - Если выгорит, они получат еще несколько столетий, такая пара за это время успеет очень и очень многое. Он даже может уговорить ее на детей. А если не получится...
   Я в любом случае получаю их обоих. Можно будет дать им второй шанс. Хотя при реинкарнации столь многое теряется...
   Раниель-Атеро помолчал. Затем кивнул своим мыслям. Король прав. Она все еще была слишком молода. Но она быстро училась.
   - Аррек арр-Вуэйн.
   Дарай-князь резко вскинулся, выпрямился. От эмоционального и энергетического истощения арра шатало. Проклятый танец не прошел для риани даром, но, похоже, Даратея выполнила свою часть. По крайней мере то, что он был все еще жив, неопровержимо об этом свидетельствовало.
   Видящему Истину не потребовалось много времени, чтобы сообразить, кто перед ним и что из этого следует.
   - Ты позволяешь нам попытаться?
   - Да. Остальное зависит от тебя.
   Повинуясь разрешающему жесту богини, вперед вышли Тэмино тор Эошаан и Смотрящий-в-Глубины. Встали рядом с Арреком, исполненные и уважения, и собственного достоинства. Дарай-князь усилием воли сдержал вздох облегчения. Рано. Самое сложное еще даже не начиналось.
   - Смертный! - голос Многоцветной хлестнул жаром и холодом. - Помни. Она должна принять решение сама.
   - Рад бы забыть, - процедил он сквозь зубы, стараясь уследить за сложнейшим узором, который уже начали плести стоящие рядом, - но вы с Антеей, без сомнения, найдете способ напомнить!
   - Лейруору...
   - Моя богиня.
   - Пора.
   Сноп света, лишь на долю мгновения задержавшийся в воздухе между двумя женскими фигурами, устремился в ожидающий его юный сосуд. На этот раз воссоединение произошло легко и естественно: точно рука нырнула в сшитую на заказ перчатку. Ни в теле, ни в разуме новой жрицы не пришлось производить излишних изменений. Даже глаза девушки остались все того же насыщенно-фиалкового цвета.
   Предназначенное свершилось.
   * * *
   - Мамааааа...
   Первый крик издала Лейруору тор Шеррн, юная Хранительница Эль-онн. Звук и сопровождающий его образ взмыли в бескрайнюю вышину Зала и упали, точно прикованные к земле невыносимым грузом. Крик затих, но заним тут же последовал второй, третий - сотни и тысячи наполненных болью стонов, пока душераздирающие звуки не слились в музыку - одинокую, прекрасную, трепещущую симфонию невосполнимой потери, одиночества. Дисгармоничным звоном разлетелись на мелкие осколки сдавленные в ладонях чаши с водой, разом потухли все свечи. Капли крови срывались с израненных пальцев и падали в никуда.
   Серые глаза. Плоский, пустой мир, в котором уже не осталось даже боли.
   Меня поддерживали знакомые руки. Из теней соткалось его лицо, глаза цвета горного льда наполнены горечью и неприятием. Прости... пожалуйста...
   Говорить я уже не могла, но, кажется, сумела передать Арреку этот последний неуклюжий сен-образ.
   А потом все вокруг затопила тьма. И я падала, падала в холодные, равнодушные объятия вечной ночи.
   Я была мертва.
   ТАНЕЦ ПЯТНАДЦАТЫЙ, САРАБАНДА
   Adagio grazioso
   Пустота.
   Пустая тишина.
   Пустая тишина нарушена.
   Пустая тишина нарушена так грубо.
   - Она сопротивляется.
   - Вы же не думали, что она нам еще и поможет?
   Боль.
   Пришла боль.
   Пришла боль, которой не должно быть.
   Пришла боль, которой не должно быть, и это неправильно!
   - Ауте, вот эта силища!
   - Это не сила, это упрямство. Ослиное. Еще раз, Тэмино тор.
   Беспокойство.
   Причиняет беспокойство.
   Причиняет беспокойство то, чего быть не должно.
   - Держу... Держу... Так, почти... Небо, никогда еще не видела, чтобы кто-то так страстно стремился к растворению в абсолюте.
   - Последние несколько десятилетий были для нее не самыми спокойными. Естественно, что эль-леди хочет отдохнуть. Ваша ветвь развития вообще довольно хилая. Не жизнеспособная.
   - Заткнитесь и фокусируйте, темный лорд.
   - Уже.
   - Хорошо. Теперь вы, дарай-князь. Кинжал. Хорошо. Поднесите рану к ее рту. Теперь начинайте речитатив... Хорошо.
   Эмоции.
   Появляются эмоции.
   Появляются и исчезают эмоции.
   Я мыслю?!?
   - Готово.
   - Что-то не похоже.
   - Не понимаю... Она должна уже осознать себя.
   - Она не очень любит делать то, что должна. Что-то вроде аллергической реакции. Позвольте, Тэмино тор...
   - Благодарю вас.
   Ощущение нежного, но весьма чувствительного толчка.
   - Антея! Антея, не дури. Ну же, просыпайся, любимая. Неужели ты не хочешь вернуться к такому замечательному мне?!
   Ответ сформировался автоматически.
   - Нет.
   Вот так мое повторное существование началось с автоматического и всепоглощающего, точно безусловный рефлекс, "Нет". Диагностично.
   Стоп.
   Мое. Существование.
   Вот дерьмо.
   - Аррек, я тебя ненавижу.
   - Добро пожаловать назад, любимая.
   Теперь пришло осознание и всего остального. У меня есть тело (каждая клеточка которого зверски болит). Есть эмоции (в данный момент все вокруг так мрачно). Есть мысли (совершенно непечатного содержания).
   Ergo, я существую.
   Вот ведь влипла!
   Даже на фоне боли, и отчаяния, и мрачных размышлений я ощущала себя... не полной. Пустой. Бессильной.
   Эль ушла, и я оказалась совершенно не готова к оглушающему одиночеству, обрушившемуся на меня с ее отсутствием. Поймала себя на том, что судорожно мечусь в собственном сознании, пытаясь найти это противоречивое присутствие, наполнявшее каждый день, каждую минуту моего существования смыслом и волшебством. Я чувствовала себя как многомерная фигура, вдруг, в одночасье, превратившаяся в плоский, примитивный набросок. Глубина восприятия и понимания оказалась безвозвратно утерянной.
   Пустота. Беспомощность. Бесцветность.
   Плоскость.
   Ущербность.
   Я чувствовала себя убогой пародией на разумное существо.
   Но в то же время что-то мeшало погрузиться в самоубийственное переживание абсолютности этой потери. В глубине души шевелилось что-то хилое, слабое, нелепое. Бестолковое, точно еще не оперившийся птенец. Едва заметная дрожь пальцев - не изменение, но потенциал изменения. Смутно ощущаемые импульсы - неразвитые, нетренированные, но несущие в себе способность творить. Возможность. Обещание большего.
   И вдруг с изумлением поняла - это и есть я. Танцовщица-вене, носительница Драконьей Крови. Не просто незначительная составная часть многоцветной богини.
   Ой...
   Поставленная в тупик сделанными открытиями, я решила пока отложить самоанализ и попробовала обратить внимание на то, что меня окружает.
   Из сумбура внешних ощущений удалось без труда вычленить ментальное присутствие трех премерзких субъектов.
   Смотрящий-в-Глубины. Ну что взять с демона?
   Тэмино тор Эошаан. И она мне за все ответит!
   Аррек арр Вуэйн. Но он будет существовать, пока я не доберусь до какого-нибудь оружия. Только что осознав концепцию замужества, я уже решила, что в ближайшем будущем собираюсь р-ррезко овдоветь.
   Выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, я открыла глаза. Во плоти здесь присутствовал один Аррек. Дарай-князь был растрепан, истощен, с ног до головы покрыт ранами разной степени тяжести. Самая свежая из них красовалась на правом запястье, и, судя по бледности перламутрового сияния, из-за этого небольшого пореза он потерял неправдоподобно много крови. Слизнув с губ соленый привкус, я уже не сомневалась, куда делась живительная жидкость.
   Черноволосый князь сидел прямо на снегу, прижимая меня к себе так крепко, что эластичные кости эль-ин протестующе прогнулись, пытаясь справиться с давлением. Я слабо пискнула, и арр ослабил хватку. Чуть-чуть.
   Двое других "спасателей" выглядели не менее потрепанно. Они присутствовали только как астральные проекции, но, прозрачные и лишенные красок, это были две самые усталые астральные проекции, какие мне когда-либо доводилось видеть! Тэмино казалась настолько истощенной, что едва удерживала свое ментальное тело от распада. Темный, хотя его самоконтроль был более совершенен, тоже явно прикладывал усилия, чтобы не раствориться в воздухе.
   Сквозь них обоих можно было без труда разглядывать прекрасный в своей неподвижности ледяной пейзаж. Тонкие, летящие ввысь ветви замерзших деревьев, узорное кружево тончайшего инея. Геометрическое совершенство снежных арок. Математическая феерия ледяных колонн. Моргнув, я поняла, что темные пятна, застывшие в глубине полупрозрачных скал, - это крылатые фигуры. И, судя по стремительно замерзающей неподалеку луже, меня саму не так давно выплавили из точно такой же голубовато-серебряной глыбы.
   - Тор Эошаан, как ты могла? - В моем голосе смешались боль и неприятие ее предательства.
   Тэмино равнодушно пожала ушами, совершенно не тронутая проникновенным криком раненой души.
   - Это показалось достойным вызовом моему мастерству, - спокойно ответила абсолютно гениальная и абсолютно лишенная каких-либо моральных ограничений Обрекающая. - Справиться с ту-истощением - такой подвиг будут воспевать, пока существует наш клан.
   Она казалась уравновешенной, довольной собой - существо, выполнившее невыполнимую по определению задачу и отдавшееся честно заработанной усталости. Подведенные красными тенями глаза выглядели абсурдно трагичными на холодном, лишенном каких-либо эмоций лице. Белоснежное платье Обрекающей даже не шевельнулось под ударами ледяного ветра.