Паркер Лаура. Буря страсти

   Безрассудная отвага, сделавшая Джейми героем войны, воспламенила его кровь. Он шагнул к своему мучителю.
   — Милорд, я не позволю подвергать сомнению мою…
   Кларетта дернула его за рукав.
   — Пошли со мной
   — Я едва не вызвал на дуэль отца Клариссы! Это же бред! — Джейми закрыл лицо руками.
   Кларетта любовалась его сильными пальцами.
   — Какая путаница! — пробормотала она.
   Они сидели на кушетке в коридоре напротив библиотеки. Им никто не мешал, и Кларетта радовалась, что наконец-то имеет возможность поговорить с кузеном. Его близость и их уединенность действовали на нее возбуждающе.
   Когда Джейми шевельнулся, их плечи на мгновение соприкоснулись. Если она захочет, то может чуть-чуть наклониться, и он опять коснется ее плечом. Нужно только на дюйм передвинуть ступню, чтобы прижаться ногой к его обутой в сапог ноге. «Наверное, видя сияние рая сквозь запертые ворота ада, чувствуют то же самое», — подумала она. Ах, если бы только он сказал ей что-нибудь ласковое!
   Джейми резко выпрямился. Хладнокровие частично вернулось к нему, и остатки гнева обратились на Кларетту.
   — Мне следовало бы заподозрить, что тут замешана ты! Но воровать чужие письма! Это уже слишком! Как ты могла так поступить со мной, Котенок?
   — Не срывай на мне зло! — воскликнула Кларетта. Сожаление о том, что он не нашел для нее более теплых слов, полностью избавило ее от робости. — Я ничего не воровала. Письмо принесли мне. Ты видел его. Откуда я могла знать, что оно для Клариссы?
   — Конечно, ты права. — На его лице появилась кривая улыбка, и обида Кларетты потеряла свою остроту. Теперь, когда гнев не искажал его черты, он больше напоминал ее обожаемого возлюбленного. — Ты, должно быть, решила, что я потерял рассудок.
   «Но не в том смысле, что сошел с ума, а совсем в другом», — хотелось ответить Кларетте.
   — Признайся, ты никогда не писал Клариссе. Ни одного раза.
   Джейми вздохнул, его лицо снова приняло удрученное выражение.
   — Я не мог придумать, о чем с ней говорить.
   Его ответ возмутил Кларетту:
   — Ты мог бы писать ей о том же, что и мне!
   — Не неси вздор. Мужчина не может рассказывать даме, которой восхищается, о том, как он сражается со вшами, подливая себя керосином.
   — Наверное, нет. Об этом можно рассказывать только кузинам, которые не пользуются твоей благосклонностью и не имеют для тебя значения.
   Джейми посмотрел на нее:
   — Ты вовсе не такая. Котенок. Я верю, ты не хотела сделать ничего плохого. Ты одна знала о моем восхищении твоей сестрой, о моей преданности ей и о моей неумирающей любви к ней.
   Его напыщенные слова разозлили Кларетту:
   — Ты писал оды ее глазам, но ни разу не упомянул о том, что хочешь жениться на ней.
   Его улыбка растопила лед, сковавший ее сердце.
   — А что же еще под этим подразумевалось?
   — Не знаю.
   Кларетта тянула время. Ей нравилось следить за тем, как двигаются его красивые губы. Какой же у него замечательный голос! Он весь замечательный. Она умрет, если потеряет его. Кларетта отодвинулась, чтобы больше не касаться кузена, и Джейми впервые за все время взглянул на нее с интересом:
   — Что же касается твоей внешности, то ты довольно симпатичная. — Его взгляд скользнул по ее платью и задержался на груди, которую, как он одобрительно заметил про себя, плотно обтягивала ткань. — Да ты стала соблазнительной крошкой!
   У Кларетты замерло сердце. Увы, она понимала, что за последние два часа тревога и острые приступы вины лишили ее привлекательности, которой она, возможно, обладала в начале вечера.
   — Ты смеешься надо мной!
   Джейми усмехнулся:
   — Ничего подобного! Теперь, когда ты начала выезжать, ты будешь ежедневно получать сотни комплиментов.
   Кларетта скептически покосилась на Джейми. Такой завидный жених, как он, может позволить себе отпустить комплимент родственнице, не пользующейся его расположением, Она будет дурой, если поверит ему.
   — Я состарюсь, прежде чем мужчины начнут замечать меня рядом с Клариссой.
   Улыбка Джейми угасла.
   — На нее действительно все заглядываются?
   В голосе Кларетты прозвучала тоска:
   — И заглядываются на нее, и вздыхают по ней, и толпятся вокруг нее, и следуют за ней, как стая гусей. На каждом приеме мы окружены целой толпой. Вернее, она. За мной ухаживают только те, кому она дала от ворот поворот.
   — Черт возьми! — В его глазах появился боевой огонек. — Я правильно сделал, что поспешил с предложением. Я боялся, что после дебюта она обратит свою привязанность на какого-нибудь столичного хлыща.
   Кларетта не посчитала нужным сообщить ему о том, что, насколько ей известно, у Клариссы не было к нему той самой привязанности, которую можно было бы обратить на другого. Она лишь поддерживала с ним отношения. Джейми ласково сжал руку Кларетты.
   — Она любит меня хоть капельку, а?
   Кларетта едва не дала ему пощечину. Задавать такой возрос — и кому! Ей захотелось схватить его за лацканы сюртука и закричать: «Клариссе ты безразличен! Это я люблю тебя! И именно я сделаю тебя счастливым!»
   Но вместо этого она отдернула руку и сухо сказала:
   — Я не стремилась вызвать сестру на откровенность, чтобы выяснить ее чувства к тебе.
   Без сомнения, Джейми был задет.
   — Ты не рассказывала ей о том, в чем я признавался тебе?
   — Ты же заставил меня поклясться, что я буду молчать, — холодно напомнила она.
   — Ах да. — Джейми уперся локтями в колени и положил голову на ладонь. — Ну и дела!
   Кларетта села так же, как он, хотя благородной девице не пристало сидеть в такой позе.
   — Никогда не ожидала, что папа заготовит объявление, не заручившись твоим согласием, — спустя минуту призналась она.
   Джейми вздрогнул, и его колено случайно коснулось колена Кларетты.
   — Я потребую отменить помолвку!
   Осмелев, Кларетта погладила его по руке.
   — Если ты откажешься, папа больше на порог тебя не пустит. Думаю, тебе запретят общаться со всеми членами семьи. — Она принялась теребить пальцами рукав его сюртука. — Ты все потеряешь! Ее печаль передалась и ему.
   — Ты права. Но надо же что-то делать.
   «Женись на мне», — едва не прошептала Кларетта. Однако она знала: чтобы он принял эту мысль, в нем должно пробудиться желание к ней, пусть и слабое. А на это потребуется время.
   — У меня план. — Ее задорная улыбка всегда удивляла тех, кто считал ее простушкой, а идеи — тех, кто не привык иметь дело со здравомыслящими женщинами. — Мы скажем папе, что согласны на помолвку. — По его взгляду догадавшись, что он собирается возразить, она поспешно продолжила: — Это вовсе не означает, что мы согласны пожениться. Не у всех пар помолвка заканчивается свадьбой.
   — А что это даст?
   — За это время папа успокоится. А потом мы разорвем помолвку.
   Но Джейми еще не избавился от сомнений.
   — Кажется, это не поднимет меня в глазах твоего отца.
   — Наверное, нет. — Кларетта потупила взгляд. Джейми накрыл рукой ее сложенные на коленях руки.
   — Если ты придумаешь, что делать дальше, я тебя поцелую.
   Глаза Кларетты засияли.
   — Можешь сначала поцеловать меня.
   Джейми изумленно вскинул брови:
   — До чего же у тебя прогрессивные взгляды! — Он пожал ее пальчики и убрал руку. — А теперь поведай мне свою идею, и мы посмотрим, можно ли справиться с этим недоразумением.
   Кларетту охватило страшное разочарование, но она ничем не показала этого и уверенно продолжила:
   — Когда мы вернемся в библиотеку, я скажу папе, что мы решили наши сердечные проблемы. Ты же скажешь, что у тебя был нервный срыв.
   Джейми отрицательно замотал головой:
   — У меня никогда не бывает нервных срывов!
   Кларетта не обратила на его слова внимания.
   — Потом я скажу, что принимаю твое предложение, но выйду замуж только после того, как прояснится будущее Клариссы. Как-никак, а она старшая. Следовательно, наша помолвка будет длиться до тех пор, пока у Клариссы не появится постоянный поклонник.
   Джейми опешил:
   — Но ведь именно я собираюсь быть ее поклонником!
   — Об этом знаем только ты и я, — чуть сердито проговорила Кларетта. — А папа ничего не должен знать, пока он не успокоится.
   — И сколько же это займет времени?
   Кларетта скрестила пальцы на левой руке, спрятанной между складок юбки.
   — Полгода, а может, и год.
   Энтузиазм Джейми испарился.
   — Кларисса исчезнет с рынка невест еще в этом сезоне. Какой-нибудь граф, маркиз или даже герцог попросит ее руки, и твой отец даст согласие.
   — Вполне возможно, — согласилась Кларетта и мысленно добавила: «Очень на это надеюсь». Она желала Клариссе счастья с любым мужчиной, кроме Джейми.
   Он опять покачал головой:
   — Твой план не подходит. Я должен найти способ постоянно находиться рядом с ней, чтобы защитить ее от нежелательного внимания всяких там щеголей.
   — Если мы объявим о помолвке, двери нашего дома всегда будут распахнуты для тебя, — заявила Кларетта, подбросив; ему эту мысль как наживку. — Тебе придется сопровождать меня — нас — везде.
   — Не знаю. — Лицо Джейми затуманилось сомнением. — Теперь я вижу, что, отказавшись от помолвки с тобой, я навсегда лишу себя шанса связать свою жизнь с Клариссой. Она посчитает меня подлецом, если я отвергну ее сестру.
   — Есть! — воскликнула Кларетта. Наконец-то в ее сознании оформилась последняя часть плана. — Тебе не придется отвергать меня. Я тебя отвергну!
   — Ты? Почему? — с подозрением спросил Джейми.
   — Потому что полюблю другого.
   — Променяешь меня на другого? — расхохотался он.
   — Думаешь, никто не захочет жениться на мне из-за того, что ты отверг меня? — ощетинилась Кларетта. Джейми уже раскаялся в своих словах.
   — Я не это имел в виду. Котенок. Итак, я все понял! Ты должна найти другого поклонника, и как можно скорее, за несколько недель…
   — Или месяцев, — перебила его Кларетта.
   — А потом ты разорвешь нашу помолвку, и я буду свободен просить руки Клариссы. Моя честь останется незапятнанной. Отличный план!
   Однако Кларетта сомневалась, что Джейми приложит все силы к его исполнению.
   — Чтобы нам поверили, ты в первое время должен делать вид, будто увлечен мной. После твоих сегодняшних заявлений папа будет внимательно следить за нами. Наш план удастся, если все, даже мы сами, поверят в нашу любовь.
   — Об этом надо все время помнить, — согласился Джейми. — До сегодняшнего дня я и не подозревал, что у твоего отца такой грозный характер. Но ответь мне на один вопрос, Котенок. С чего ты решила, будто я делаю предложение тебе? Чертовски глупое заблуждение.
   Кларетта отвела глаза. Она чувствовала себя так, будто он тяжелым сапогом наступил ей на сердце. Бедное сердечко, как же ему досталось сегодня вечером!
   — Это была простая ошибка, — сдавленным голосом тихо произнесла она. — К тому же маловероятно, что я получу много предложений. Вот я и решила воспользоваться первым.
   Джейми взял Кларетту за подбородок и повернул ее лицо к себе.
   — Значит, — спросил он, пристально глядя ей в глаза, — твои чувства… не серьезны… ты не любишь меня?
   — Я люблю тебя… как любят брата, кузена. Ты вызываешь у меня нежную привязанность. — «И отчаяние», — пронеслось в голове. Она опустила веки, чтобы скрыть истину, отражавшуюся во взгляде.
   — Отлично. — Джейми встал. — Мы сыграем этот глупый фарс, однако только для того, чтобы избавить твоего отца от позора. Ты уверена, что наша затея не навредит тебе?
   Кларетта попыталась улыбнуться, но чуть не разрыдалась. Дабы справиться с собой, она схватила Джейми за руку. О, как же она любит его! Неужели он не понимает?
   — Мне ничего не навредит, пока ты рядом, Джейми.
   — Хорошо. Начнем.
   Позже, когда Кларетта лежала в постели и через щель в шторах разглядывала звезды, она подумала, что уготовила себе пытку, страшнее которой невозможно представить.

Глава 9

   Лондон, 15 августа 1815 года
   — Что за вонь! — На лице Джейми отразилось отвращение, и он прижал к носу надушенный платок.
   — Черт побери, что ты тут делаешь? — Квинлан недовольно нахмурился. Он стоял на пороге обшарпанной меблированной квартирки. Дом, в котором он поселился, находился в Ламбете, в квартале, славившемся своими темными переулками, мошенниками и разбойниками.
   — Так вот как ты встречаешь старого приятеля? — из-за платка произнес Джейми и шагнул в комнату. Квинлан многозначительно посмотрел на гостя, а потом — на дверь.
   — Не помню, чтобы я посылал приглашения.
   — Теперь понятно почему.
   Косяк был низким, поэтому Джейми пришлось нагнуться. Потолок оказался не намного выше. В комнате противно воняло уборной. Несмотря на теплую погоду, в помещении было зябко. Ни солнце, ни легкий ветерок не могли изгнать царивший холод. К заваленному бумагами письменному столу был придвинут колченогий стул. Впритык к столу стояла узкая кровать, застеленная одеялом. Единственным признаком того, что в этой убогой квартире проживает аристократ, служил ручной работы чемодан из кордовской цветной кожи с серебряными петлями. Чемодан был открыт и лежал на кровати. В нем Джейми разглядел чистые сорочки, носки и сюртук из темно-сапфировой ткани высшего качества.
   — Неважно выглядишь, Перо. Случайно, не перенял у Петтигрю привычку пользоваться кальяном?
   — Нет. — В рубашке с расстегнутым воротом и закатанными до локтя рукавами, в бриджах из грубой замши и в запыленных сапогах виконт Кирни больше походил на пирожника, чем на пэра. Впрочем, именно этого он и добивался.
   — Есть ли причина для такого самобичевания? Ой! — Джейми отскочил в сторону. — Там, в дальнем углу, крыса!
   — Вполне вероятно, — заявил Квинлан и, подойдя к столу, принялся раскладывать бумаги.
   — Так и не удалось выведать у твоего дворецкого, где ты теперь живешь. Хороший он человек, четко выполняет указания. Выгнал меня взашей. Но я послал Симпкина следить за ним. Однажды он пришел сюда. Чтобы принести это, я полагаю. — Джейми указал на чемодан. — Не часто он носит тебе смену.
   Когда до Квиплана донесся запах духов Хокадея, он презрительно фыркнул. После возвращения в Лондон бывший лейтенант снова превратился в щеголя: ярко-зеленый сюртук, а жилет — ярко-желтый. Вокруг шеи и запястий пенились кружева, больная рука покоилась в парчовой повязке. Иногда трудно было поверить, что этот красивый блондин с внешностью мальчика-певчего смотрел смерти в лицо в битве при Ватерлоо.
   Джейми нахмурился — его внимание снова привлекло подозрительное движение у плинтуса.
   — Не могу поверить, что Виолетте нравится твое пристанище.
   — Между нами все кончено.
   Новость вызвала у Джейми живейший интерес:
   — Ты дал отставку самой популярной женщине в Лондоне.
   Квинлан слабо улыбнулся:
   — Вот именно.
   — Какая муха тебя укусила? Что вообще все это… это… — Он обвел рукой комнату. — Знаю, что дело не в войне, потому что я тоже там был. Но я же не живу в крысином гнезде!
   Квинлан редко рассказывал о своей работе. Однако он догадывался, что Хокадей не уйдет, не получив четкого объяснения.
   — Я пишу.
   — Пишешь? Ты живешь среди сумасшедших, взломщиков и воров!
   — Если хочешь писать об изнанке жизни, нужно познать ее досконально.
   — Причем на собственной шкуре. — Джейми опасливо посмотрел в угол, где прежде что-то шуршало. — Как насчет того, чтобы перебраться в более уютное местечко? В мой клуб на Сент-Джеймс, например.
   Квинлан оперся локтем на высокий подоконник.
   — Это место не хуже, чем наши палатки в Бельгии. — Возможно, — согласился Джейми. — Но ужасно, что в самом центре Лондона властвуют нищета и разврат.
   — Правильно! — Квинлан повернулся спиной к окну. — Известно ли тебе, что в Лондоне существует обычай оставлять ненужных детей на улице, дабы желающий мог подобрать их? Воспитательные дома, приюты и благотворительные школы не в силах дать пристанище всем. Бездомные дети попадают в рабство к трубочистам, их заставляют работать… — Он помолчал. — Я стремлюсь отразить на сцене все тяготы жизни
   — Зачем?
   — Чтобы общество знало о страданиях тех, кто оказался менее удачливым, — уже более спокойно ответил Квинлан. Красивые брови Джейми сошлись на переносице.
   — У меня нет ни малейшего желания смотреть на это. Я не дам за билет и гроша. Причем заметь, я меньше других могу судить о вкусах публики.
   — То же самое сказал Лонгстрит, когда отказался поставить мою последнюю пьесу.
   — Ага! Значит, дело в уязвленном самолюбии!
   Квинлан бросил на него сердитый взгляд:
   — Что ты знаешь о душе художника?
   — Ничего. Почти, — признал Джейми. — У меня есть кузен, который кропает сонеты. Приходит в ярость, когда у него не складывается рифма. Глупо так переживать из-за пары слов. Конечно, я ничего не знаю. Я же не поэт, верно?
   Квинлан не посчитал нужным ответить на этот риторический вопрос. Насколько ему было известно, Джейми никогда не утруждал себя долгими размышлениями над тем, что не касалось его лично. К тому же он сомневался, что Хокадей заявился сюда ради его общества.
   — Полагаю, у тебя есть причина для визита ко мне?
   — Да. — Джейми просиял, обрадованный тем, что наконец-то заговорили об интересующем его предмете. Однако его улыбка тут же угасла, едва он вспомнил о своих проблемах. — Мне нужна твоя помощь. Прошел месяц, а вопрос с помолвкой еще не разрешен.
   Квинлан пожал плечами:
   — Ты сам поставил себя в это положение, согласившись ухаживать за одной сестрой в то время, как любишь другую.
   — Совершенно верно. — Стряхнув со стула пыль носовым платком, Джейми сел. — Кто знал, что ухаживание за нелюбимой будет так болезненно?
   На лице Квинлана отразилось сочувствие.
   — Неужели она для тебя такое бремя?
   — Кларетта? Вовсе нет. Она нежна, как крыжовенный пирог. По большей части. Хотя у нее есть характер, — добавил Джейми. — Шипела, как кошка, когда вчера утром я обогнал ee легким галопом на Роттен-роу (Аллея для верховой езды в лондонском Гайд-парке). С другой стороны, она никогда не устраивает разносов, как это делают почти все женщины, когда мужчина опоздает на свидание, забудет подарить цветы или предпочтет провести вечер за картами, а не на балу.
   — Она позволяет тебе часами играть в карты, а потом не устраивает скандал? Женись на ней немедленно! Лучшего и желать нельзя!
   — Не издевайся. У меня жуткое положение. — Судя по выражению красивого лица Джейми, ему действительно приходилось несладко. — Кларетта утверждает, что за меня все объяснила Клариссе и той известно о моих чувствах. Но я не уверен, что она поняла. Мне не удается остаться с ней наедине.
   Квинлан скептически поднял одну бровь:
   — А почему?
   — Из-за ее отца, — с тоской обреченного произнес Джейми. — Он смотрит на меня как на подозрительный кусок мяса. Даже дуэнья не была бы более внимательной. Кстати, его присутствие не отпугивает других! — Щеки Джейми залил гневный румянец. — С меня хватит! Щеголи так и вьются вокруг Клариссы, так и норовят услужить ей. Они спорят о том, кто принесет ей накидку или подаст ей бокал вина. Вчера вечером наша ложа в опере была переполнена кавалерами — яблоку негде было упасть. Их болтовня заглушала сопрано.
   — Я слышал, эта сопрано не очень хороша. — Квинлан попытался утешить приятеля.
   Джейми еще сильнее нахмурился:
   — Сегодня Эверхарты устраивают бал по случаю закрытия сезона. Я пройду через все муки ада, наблюдая, как Кларисса будет весь вечер танцевать с другими.
   — Тогда зачем идти?
   — Чтобы дать Кларетте шанс поймать кого-нибудь на удочку.
   — Ах да, ваш план. — Квинлан взглянул на своего гостя с большим интересом. — Кстати, чья это идея?
   — Кларетты, естественно. — Вспомнив о чем-то, Джейми улыбнулся. — Умнейшая девушка. Разумная, уравновешенная, спокойная, как мужчина. Не знаю, как бы мне удалось наладить отношения с ее отцом, если бы не ее сообразительность. Однако она не из тех, по кому сходят с ума. Не понимаю, почему ее отец не видит этого.
   — Отцы склонны превозносить то, что не замечают поклонники, — предположил Квинлан, задумчиво разглядывая приятеля. — Если она такая, как ты говоришь, у тебя ничего не дрогнет в душе, когда другой заберет этот «крыжовенный пирог»?
   Джейми рассмеялся:
   — Любой, кто возьмет ее, получит мое благословение. Кстати, поэтому я и пришел. — Он наклонился к Квинлану. — Сделай мне одолжение, Перо. Приходи сегодня и срази ее наповал.
   — Мисс Кларетту Роллерсон? — изумленно уставился на него Квинлан.
   — Нет, леди Клариссу. За вечер я имею право потанцевать с ней лишь дважды, чтобы не вызвать негодование ее отца. Другие же, эти расфранченные недоумки, свободны в своих действиях. Вот куда тебе надо вмешаться. Ты должен занять ее на весь вечер. Поклонники разбегутся как мыши, когда ты пробудишь у нее интерес. — Упоминание о грызунах заставило Джейми снова посмотреть в угол. Квинлан прикрыл глаза.
   — Ты слишком хорошего мнения обо мне.
   — Ничего подобного. Если ты появишься в свете и окажешь знаки внимания подходящей благородной девице, к утру по городу разойдется слух о том, что ты уже оборудуешь детскую. Никто не осмелится приблизиться к Клариссе из страха перед тобой. А к тому времени я улажу свои дела.
   — А как по-твоему, я соответствую требованиям ее отца?
   — Лорда Роллерсона? Да он будет счастлив, что у нее такой серьезный поклонник! — воскликнул Джейми.
   — Понятно.
   Итак, именно ему предстоит разбираться с Роллерсоном, когда тот догадается о том, что ему безразлична его дочь.
   Неожиданно Квинлан улыбнулся. В его улыбке было столько озорства, что, не будь Джейми так поглощен своими мыслями, он бы встревожился. Квинлана ни в коей мере не интересовали ни неопытная дебютантка, ни ее красота. Но ситуация, в которой оказался Джейми, имела все элементы фарса и была достойна того, чтобы ее тщательно изучить.
   — Я сделаю, как ты просишь.
   Джейми облегченно вздохнул:
   — Знал, что на тебя можно рассчитывать. Да, еще одно. — Его лицо снова стало озабоченным. — Только ты не должен ни под каким видом влюбляться в леди Клариссу, хотя я понимаю, что это очень трудно
   — Конечно.
   — Это не ответ!
   Развеселившись, Квинлан замахал на него руками:
   — Даю честное слово, что не влюблюсь в твою даму.
   Однако Джейми все еще был полон подозрений
   — Твое сердце кем-нибудь занято?
   Квинлан вздохнул с преувеличенным сожалением:
   — Нет. Я не влюбляюсь.
   Его ответ вызвал у Джейми смех.
   — Этого не может быть! Ты же больше ни о чем не пишешь!
   — Вот поэтому и не влюбляюсь. — Квинлан потер переносицу испачканными в чернилах пальцами и на мгновение прикрыл глаза цвета штормового океана. Когда же он вновь посмотрел на гостя, его глаза стали бледно-серыми, как молнией, пронизанными усталостью. — Именно моя отстраненность от любви позволяет мне управлять этим чувством в других. Так кукольник управляет марионеткой. Ложь — вот инструмент драматурга.
   — Так ты действительно никогда не любил? — все еще сомневался Джейми. — Никогда?
   Квинлан усмехнулся:
   — Ни разу с тех пор, когда обнаружил, что желание переспать с женщиной вовсе не предполагает стремления продолжить знакомство с ней другим способом.
   Вряд ли что-нибудь другое могло шокировать Джейми сильнее, чем это циничное заявление.
   — Если ты говоришь серьезно, — помолчав, сказал он, — значит, тебе следует приложить усилия и излечить себя от этого недостатка. Любовь — лучшее чувство, которое способен испытывать человек!
   Однако восторженность Джейми не передалась Квинлану.
   — Благодарю, не надо! Мужчина, утверждающий, что влюблен, обязательно впадает в унизительное положение и начинает капризничать. Итак, если это все, я бы хотел поработать.
   Но Джейми не был склонен так быстро заканчивать разговор на дорогую его сердцу тему.
   — Да ладно тебе. Любой человек подвержен любви. Даже Петтигрю.
   — Эррол? — удивился Квинлан.
   Джейми подозревал, в чем причина удивления Квинлана.
   — Не прикидывайся. Я сам до этого додумался. Он бы так упорно не отказывался от бастарда, если бы не был уверен, что ребенок от него. Почему? Потому что чувства дамы не вызывали у него сомнения! Именно страх потерять свободу вынудил его обратиться к тебе с просьбой написать письмо. Я изумился, когда ты согласился на это. А потом понял, что он настроен серьезно. Он же отослал письмо, как ты знаешь.
   Квинлан нахмурился:
   — Нет, не знаю. А ты уверен?
   — Видел, как он перед боем отдал его пехотинцу.
   Квинлан стал мрачнее тучи.
   — А кому оно адресовано?
   — Ты спрашиваешь меня? — засмеялся Джейми. — Тебе же известно мнение Петтигрю обо мне. Я предполагал, что он открыл тебе правду.
   Квинлан так энергично замотал головой, что его красивые каштановые волосы взлетели веером над воротником.
   — Но это не конец загадки. — Джейми задумчиво коснулся нижней губы. — Петтигрю не задумываясь дал бы коленом под зад шлюхе или беззащитной женщине. Эта же занимает высокое положение, и Петтигрю понял: ему не избежать брачных оков за соблазнение. Так почему, спрашивается, имея толпы готовых на все поклонниц, он дает обещание даме, соблазняет ее, а потом идет на попятный? Если только… — довольный собой, он сделал паузу, дабы подогреть интерес собеседника, — его не толкала на это любовь!