Патни Мэри Джо. Моя нежная фея

   Нет, для всего света леди Мэриан будет первой и единственной леди Максвелл. Ему же достаточно того, что он любил Констанцию, и она об этом знала.

Глава 34

   К тому времени, как они добрались до Мейфэра^[5], Доминик уже сожалел о том, что не попытался отговорить Мэриан от поездки в Лондон. Не говоря уже о том, что путешествие само по себе крайне тягостно для нее, не привыкшей проводить столько времени в закрытом, тряском экипаже, – стремясь попасть на место как можно скорее, они останавливались всего несколько раз и очень ненадолго, – Лондон выдержать гораздо тяжелее, чем более длительное путешествие в Шотландию. После нескольких недель жизни в сельской местности город буквально обрушился на Доминика своим смрадом, шумом и грохотом. На этот раз они казались ему еще более неприятными, потому что он воображал себе, как должна воспринимать все это Мэриан.
   Когда они подъехали к городу, она побледнела, отодвинулась в самый угол, сжалась на сиденье, всем своим видом выражая одно желание – чтобы ее не трогали. После того как они добрались до фешенебельного и более чистого Мейфэра, ей, по-видимому, стало немного легче. Однако это был все тот же шумный Лондон.
   Доминик старался не надоедать ей своей заботой. Он всерьез опасался, что под влиянием пережитого за последние дни она в любую минуту может сорваться. Если же это произойдет, она укроется в своем особом мирке настолько глубоко, что никто – даже он – не сможет до нее добраться.
   Господи, ну почему он не влюбился в обычную девушку! Насколько все было бы проще. Но нормальные обычные девушки такие… скучные.
   Где же им остановиться? Он задумался. Его слуга Клемент, вероятно, уже вернулся в город… Но нет, его квартира – неподходящее место для незамужней молодой леди. Наверное, тихий респектабельный отель больше подойдет. Когда же они подъехали к Гайд-парку, у Доминика возникла идея. Он остановил экипаж и дал вознице адрес. Потом обернулся к Мэриан и объяснил:
   – Мне пришло в голову, что мы можем остановиться у моих друзей, лорда и леди Кимбалл. Я думаю, они еще не уехали из города.
   Мэриан еще больше напряглась.
   – Они светские люди?
   Он покачал головой:
   – Они художники и способны понять и принять любую необычную ситуацию. Оба отличаются терпимостью, свойственной истинно творческим натурам. Я не знаю другого дома в Лондоне, где бы ты смогла чувствовать себя свободнее. У них даже есть очень неплохой по лондонским стандартам сад.
   Она немного расслабилась.
   – А как получилось, что ты так хорошо знаком с художниками?
   Как объяснить то поразительное чувство близости, которое внезапно возникает между людьми… Его принято называть дружбой. В какой-то степени оно так же непостижимо, как и романтическая любовь, хотя встречается чаще. Доминик решил придерживаться только фактов.
   – Леди Кимбалл – Ребекка – известный портретист. Однажды моя знакомая позировала ей и попросила меня составить ей компанию.
   Когда-то, будучи молодым человеком без каких-либо определенных занятий и с массой свободного времени, Доминик имел возможность удовлетворять подобные просьбы. Тем более что в тот раз к нему обратилась молодая вдова, с которой он состоял в любовной связи.
   – Пока моя знакомая и Ребекка разговаривали, я пошел бродить по дому и в конце концов оказался в студии Кеннета – лорда Кимбалла. Когда-то он тоже был солдатом, настоящим, а не притворщиком вроде меня. Он знаменит своими картинами о войне и ее последствиях. – Доминику вспомнился тот момент, когда он вошел в студию и остановился перед мольбертом с почти законченным полотном. В тот день он открыл для себя великую силу искусства. – Кеннет писал сцену из битвы при Ватерлоо. С этого и начался наш с ним разговор. Я служил в чине младшего кавалерийского офицера, он – капитаном в стрелковой бригаде. Однако мы оба там воевали, поэтому между нами сразу возникла связь. У него под командой побывало достаточно молодых офицеров вроде меня, и он понял, как все это на меня подействовало. Понял, может быть, даже лучше, чем я сам. К тому времени как портрет моей приятельницы был готов, Кеннет и Ребекка приняли меня как члена семьи… как младшего брата. Я часто и подолгу гостил в их доме. Они, можно сказать, меня приручили. Поэтому наше внезапное появление их не шокирует.
   Мэриан ответила медленным кивком:
   – Да, это звучит утешительно.
   По всей вероятности, она действительно нуждалась в утешении, хотя не надеялась его найти.
   Экипаж остановился на углу перед красивым, внушительным домом.
   – Да, они, кажется, еще в городе. Этот дом принадлежал отцу Ребекки, сэру Энтони Ситону, президенту Королевской академии. Ты о нем когда-нибудь слышала?
   Мэриан снова кивнула. Сэру Энтони, отличавшемуся тщеславием, вероятно, польстило бы, что даже такая затворница знает его имя.
   – Когда Кеннет и Ребекка поженились, сэр Энтони подарил им этот большой дом, а для себя и жены купил меньший, по соседству. На нижнем этаже прорубили двери, и теперь обе семьи могут ходить друг к другу и в то же время жить отдельно. Я не знаю подобного дома во всем Лондоне.
   Доминик намеревался вначале зайти к Кимбаллам без Мэриан, чтобы объяснить ситуацию, однако она вышла из экипажа вслед за ним. Без чулок, но туфли все же надела. Бледная, одетая как прислуга, она выглядела так, словно готова была рассыпаться от малейшего прикосновения… Необычное явление даже для видавшего виды Лондона.
   Не успела горничная впустить их в дом, как в холл выбежал маленький мальчик:
   – Дядя Доминик!
   Улыбаясь, Доминик поднял пятилетнего мальчугана на руки и крутанул в воздухе. Поставил на ноги. Рассмеялся.
   – А как насчет того, чтобы сначала поздороваться? – Он обернулся к Мэриан: – Познакомься с досточтимым Майклом Ситоном Уилдингом. – Потом обратился к мальчику: – А ты поклонись леди Мэриан Грэм, которая оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
   Мальчик чинно поклонился. В это время с лестницы раздался чей-то укоряющий голос:
   – Дядя Доминик, значит, вы не захотели подождать, пока я вырасту?
   По лестнице спускалась рыжеволосая девочка лет восьми в перепачканной краской блузе.
   – Прощу прощения, Антония. Я побоялся, что тебя придется дожидаться еще лет десять, а потом ты все равно откажешься выйти за меня замуж.
   – Очень может быть. – Девочка грациозно присела. – Добро пожаловать, леди Мэриан.
   Следующей появилась Ребекка Уилдинг в такой же испачканной красками блузе, как у дочери.
   – Доминик! Как я рада тебя видеть. Столько времени прошло. Я не ошиблась, ты что-то сказал о будущей жене?
   При виде Мэриан ее карие глаза широко раскрылись, в них сверкнула страсть завороженного художника.
   В холл вошла охотничья собака, прижалась к ногам Доминика. Вслед за ней показался последний из домочадцев, пахнущий скипидаром, дородный и плотный, как портовый грузчик.
   – Что за шум, что за суета? – Кеннет Уилдинг оглядел переполненный холл. – Я пропустил что-нибудь интересное?
   К тому времени как все перезнакомились, в холле появились еще два кота, а Мэриан, казалось, вот-вот упадет в обморок. Доминик обнял ее за талию, размышляя, как действовать дальше.
   Мэриан неожиданно решила за него эту проблему. Выпрямившись во весь свой рост, она обратилась к хозяйке:
   – Леди Кимбалл, вы не будете против, если я осмотрю ваш сад? – Она перевела иронический взгляд на Доминика. – Тебе будет гораздо легче все объяснить в мое отсутствие. Hе моргнув глазом Ребекка обернулась к дочери:
   – Антония, проводи леди Мэриан в сад, а потом оставь ее одну. Майкл, быстро наверх, за уроки.
   Мэриан с Антонией вышли, собака и один из котов – серый в полоску – за ними. Взрослые остались одни.
   – За всем этим, как видно, стоит целая история, – заметил Кеннет. – Доминик, расскажи, что происходит.
   – С удовольствием. Только, пожалуйста, сохраните все в тайне, даже от сэра Энтони и леди Ситон.
   Он перешли в гостиную в задней части дома. Доминик вкратце рассказал историю жизни Мэриан, объяснил, как с ней познакомился и почему им необходимо как можно скорее сочетаться браком.
   – Я понимаю, что прошу слишком многого, – закончил он рассказ, – но… вы позволите нам остаться у вас на одну-две ночи, пока я организую бракосочетание?
   Кеннет нахмурился.
   – Разумеется. Мы будем только рады. Но вы уверены в том, что собираетесь делать?
   – «Жениться в спешке – потом каяться всю жизнь», – процитировал Доминик. – Да, конечно, ситуация далеко не идеальная. Но я уверен, что хочу на ней жениться, и ни в коем случае не могу допустить, чтобы дядя снова упрятал ее в сумасшедший дом.
   При воспоминании о том, как Мэриан сидела в смирительной рубашке, привязанная к стулу, судорога прошла по его телу. По-видимому, это оказалось убедительнее всяких слов.
   Кеннет и Ребекка переглянулись. Они мгновенно пришли к согласию.
   – Вам надо сочетаться браком здесь.. – Глаза Кеннета сверкнули озорством. – Свадьба в доме лорда всегда внушает уважение к браку. А вам, похоже, необходимо обставить церемонию как можно солиднее.
   – Я совсем не предполагал втягивать вас во все это. Если лорд Грэм захочет обвинить меня в совращении своей умственно неполноценной племянницы, вы можете оказаться замешаны в отвратительный скандал.
   – Мы уже слишком долго ведем себя чересчур прилично, – ответила на это Ребекка. – Надоело. Я думаю, бракосочетание состоится послезавтра. За один день мы не успеем все подготовить.
   Доминик нахмурился.
   – Я предпочел бы совсем тихую свадьбу. Боюсь, излишнее напряжение Мэриан будет тяжело перенести.
   – Понимаю, – ответила Ребекка. – Но даже если не будет никого, кроме нас с Кеннетом и детей, необходимо создать атмосферу праздника. Мэриан – необыкновенное существо, и ее свадьба не должна пройти скучно и незаметно. – Она бросила теплый взгляд на мужа. – Поверьте мне, когда-нибудь вам захочется вспомнить это событие, и оно должно остаться в вашей памяти совершенно особым днем.
   Доминик задумчиво кивнул:
   – Вы правы, Ребекка. Мэриан так многого лишили в жизни. Она заслуживает права быть настоящей невестой. Кроме того, я не уверен, что смогу все устроить к завтрашнему дню. Разрешение на брак, священник, брачные контракты и свидетельства…
   Он начал составлять в уме список необходимых дел. Надо еще заехать к себе домой переодеться. Сочетаться браком с невестой Кайла, да еще в одежде брата… Нет, это никуда не годится.
   Ребекка поднялась с места. Подошла к окну, выходившему в сад.
   – Как вы думаете, леди Мэриан позволит мне написать ее портрет?
   Доминик отвлекся от размышлений о первоочередных делах. Тоже подошел к окну. В небольшом, но очень симпатичном садике росло только одно дерево, в самом дальнем конце. Под деревом стояла скамейка, на которой сидела Мэриан, закрыв глаза, прислонившись спиной к стволу. У ног ее лежала гончая. Серый полосатый кот дремал у нее на коленях. Доминик с радостью отметил, что на щеках у Мэриан появился легкий румянец.
   – Очень может быть. Но только, боюсь, не на этот раз. Оказаться в городе – для нее и так слишком большое напряжение.
   – Нам с Ребеккой и сэром Энтони придется устроить лотерею, чтобы решить, кто первым будет ее писать, – заговорил Кеннет. – В ней есть какое-то совершенно непреодолимое неземное очарование.
   – Я вижу ее в образе Дафны, – пробормотала его жена. – В тот момент, когда она только начала превращаться в лавровое дерево, чтобы избежать насилия со стороны Аполлона.
   – А мне она кажется девушкой из Китса, – заметил Доминик.
   – «La Belle Dame Sans Merci?» – «Безжалостная красавица»? – мгновенно догадалась Ребекка. – Великолепно! – Глаза ее затуманились. – Литое стекло, а стержень из чистой стали. Серебряная дева в первобытном лесу, окруженная завороженными дикими зверями.
   – Потом, любовь моя, потом. – Кеннет положил руку на плечо жены. – Сейчас девушке необходимо убежище, а не твои мифологические фантазии.
   Ребекка моментально вернулась к действительности:
   – Она не будет против, если я выйду с ней поговорить? Доминик улыбнулся:
   – Если она будет против, вы это сразу поймёте. Хотя до сих пор единственным, кого она укусила, был мой отец. Ребекка подняла на него смеющиеся глаза:
   – Кажется, леди Мэриан мне понравится.
   Она сняла запачканную краской блузу и вышла из гостиной.
   Доминик начал обсуждать с Кеннетом дальнейшие действия. Какое счастье, что он вовремя вспомнил об этом райском уголке. Даже если Грэм надумает искать племянницу в Лондоне, а не в Гретна-Грин, в этом доме он никогда их не найдет. Через два дня они станут мужем и женой, и тогда Мэриан окажется в безопасности.
   Она будет под его защитой… будет принадлежать ему.
   Уличный гул не смолкал ни на минуту, создавая постоянный шумовой фон. Из-за этого Мэриан даже не заметила, что Ребекка подошла к ней, пока не услышала ее мягкий голос:
   – Можно составить вам компанию?.
   Мэриан уже успела устыдиться недавнего приступа слабости, поэтому взяла себя в руки, чтобы не опозорить Доминика перед друзьями. К счастью, сад и мурлыкающий кот оказали свое благотворное действие. Она открыла глаза. Нимб вокруг головы леди Кимбалл фосфоресцировал, искрился, переливался различными цветами.
   – Конечно, леди Кимбалл. Простите меня за невежливость. Мне не следовало покидать вас.
   – Лондон плохо действует на любого, кто вырос в деревне.
   Леди Кимбалл села на скамью рядом с Мэриан. Невысокая, ненамного выше Мэриан, с небрежно сколотыми каштановыми волосами, она казалась невозмутимо спокойной. Взглянула на спящую собаку.
   – Горацио, кажется, сразу вас полюбил. Для него это необычно. А Серого Призрака – нашего кота – вы, похоже, просто околдовали.
   – Я люблю животных.
   Мэриан погладила мягкую пушистую шерсть кота. Интересно, Роксана и Рыжик по ней скучают? Если повезет, через неделю она будет дома. Но сначала надо научиться сдерживать себя. В женщине, которая не умеет справляться с простейшими бытовыми проблемами, нет ничего привлекательного.
   Леди Кимбалл наклонилась, погладила Горацио. Тот застонал от блаженства.
   – Если вы не возражаете, свадьба состоится здесь, в нашем доме, послезавтра.
   Мэриан кивнула с чувством облегчения:
   – Да, мне бы хотелось, чтобы все прошло тихо и спокойно, леди Кимбалл.
   – Называйте меня Ребеккой. – Она прислонилась спиной к стволу дерева и заговорила задумчиво: – Молодой девушкой я оказалась замешана в скандальную историю и потом долго жила в этом доме в полном уединении. Выходить из одиночества, снова возвращаться в общество оказалось очень тяжело.
   Мэриан наклонила голову набок.
   – И как вам это удалось?
   – С трудом. Кеннету пришлось вытаскивать меня на первый бал буквально силой. Я визжала и брыкалась.
   – Теперь я понимаю, почему они с Домиником стали друзьями.
   – Да, в них есть что-то общее. Помню, даже в присутствии Кеннета, который от меня не отходил, первое появление в свете оказалось просто ужасным. Все смотрели на меня, шептались за моей спиной, даже оскорбляли в лицо. Однако друзья Кеннета приняли меня ради него, и вскоре я уже была рада, что вернулась в свет. Конечно, в своей студии на чердаке я чувствовала себя в большей безопасности, но там не было никакого разнообразия.
   Значит, друзья Кеннета в свое время помогли Ребекке, и поэтому теперь она делает то же. самое для совершенно постороннего человека. Это очень великодушно с ее стороны, и все же ситуация немного другая.
   – Боюсь, что мой путь до выхода в свет окажется гораздо более долгим, чем ваш.
   – Более долгим и, безусловно, более трудным, – спокойно произнесла Ребекка. – Но если хватает решимости и есть надежный попутчик, любое путешествие возможно. Вы сделали правильный выбор. Добрее и терпимее человека, чем Доминик, я не встречала. Кроме Кеннета, конечно.
   Ребекка права: Доминик святой. Столько понимания, столько терпимости… Пожалуй, он даже слишком хорош для женщины, которая ведет себя почти как язычница. Ребекка прервала ее мысли:
   – У вас есть какое-нибудь пожелание к свадьбе? Или, может быть, хотите спросить о чем-нибудь? Мэриан поняла, что она имеет в виду.
   – Вы хотите преподать мне урок касательно супружеских обязанностей? Один стеснительный генерал в Шропшире уже пытался это сделать.
   – Никаких уроков, если только вы сами об этом не попросите. Я хочу предложить вам платье, которое вы сможете надеть на свадьбу. У нас с вами почти один размер. У меня есть одно такое, что вам прекрасно подойдет.
   – Благодарю вас. – Мэриан почувствовала, как слезы обожгли глаза. В последние дни она совсем разучилась сдерживать чувства. – Вы слишком добры к совершенно посторонней сумасшедшей женщине.
   – А по-моему, вы нормальнее многих моих знакомых художников. – Ребекка поднялась на ноги. – Оставайтесь здесь, сколько захотите. Когда скажете, вас отведут в тихую комнату в дальней части дома.
   – Благодарю вас, – снова повторила Мэриан, не зная, что еще добавить. Она протянула руку, коснулась руки Ребекки. – Я рада, что Доминик привез меня сюда.
   Ребекка ответила теплым пожатием.
   – Надеюсь, мы вас еще увидим. Доминик для нас почти как член семьи. А значит, и вы тоже. – Ребекка вгляделась, заметив выцветающий браслет менди на запястье Мэриан. – Что это?
   – Менди. Рисунки, наносимые хной, очень распространены в Индии и других странах Востока.
   Глаза у Ребекки загорелись, как у девочки-школьницы Она снова опустилась на скамью.
   – Как интересно! Расскажите об этом побольше. Они имеют какое-то особое значение? Можно достать хну здесь, в Лондоне?
   Улыбаясь, Мэриан начала рассказывать. Хорошо, что можно поделиться хоть чем-нибудь в ответ на все, что дали ей эти люди.

Глава 35

   Когда Мэриан вернулась из сада, Доминик с чувством облегчения отметил, что она выглядит почти такой же, как всегда, несмотря на очевидную усталость. Она лишь мельком взглянула на него и попросила, чтобы ей подали легкий ужин в комнату: она хочет пораньше лечь спать.
   Доминик и сам очень устал. К тому же ему не хотелось нарушать обычный распорядок жизни этого дома. Поэтому он тоже удалился вскоре после обеда. Однако, прежде чем уйти к себе в спальню, он решил посмотреть, как чувствует себя Мэриан В ответ на осторожный стук раздалось приглашение войти. Она сидела на подоконнике, обхватив руками колени, глядя на долгий летний закат. Полосатый серый кот как оказалось, проследовал за ней в комнату и теперь неспешно доедал остатки ее ужина.
   – Надеюсь, ты тоже поела чего-нибудь, пока Серый Призрак не захватил твою тарелку.
   Доминик поцеловал Мэриан в макушку и сел на стул у окна. Ее босые пальцы выглядывали из-под подола платья.
   – Мы с ним заключили сделку, – ответила она, не глядя на него. – Мне досталась первая половина ужина, ему вторая.
   – Ты чувствуешь себя лучше?
   Она кивнула, все так же глядя на городской сад, а может быть, на крыши Мейфэра.
   – Но моя жизнь так изменилась, иногда кажется, что все это мне снится.
   Некоторое время он вглядывался в ее профиль.
   – Ты сожалеешь об этих изменениях? Она долго молчала.
   – Наверное, нет. Я многое узнала и многое получила. Но до твоего появления я чувствовала себя счастливой, не зная, что теряю в жизни. Я не могу понять, что лучше – если бы все оставалось по-прежнему или… Не знаю.
   Он невольно поморщился, как от боли. Он всегда предпочитал честность, однако сейчас ему стало больно. Неужели она не рада тому, что в ее жизни появился он, Доминик!
   Он попытался говорить спокойно, без вызова.
   – Изменения все равно произошли бы, раньше или позже. Лорд Эмуорт – единственный, кто мог защитить тебя от клиники, а он старше Грэма и слабее здоровьем.
   – Возможно, Уорфилд был только сном. Счастливым сном.
   – А сейчас ты чувствуешь себя несчастной? Она вздрогнула.
   – Я чувствую себя… подавленной.
   Чтобы утешить ее, да и себя тоже, он встал, взял ее на руки, снова опустился на стул, посадив ее к себе на колени. Она вздохнула, положила голову ему на плечо, прильнула к нему. В наступивших сумерках он гладил ее по спине, ощущая знакомую тяжесть ее тела, знакомый запах, знакомое тепло, успокаиваясь от этого ощущения.
   Однако он должен ей кое-что сказать.
   – Мэриан, еще не поздно отменить бракосочетание, если ты действительно не хочешь быть моей женой. Можно придумать что-нибудь другое, чтобы защитить тебя от дяди. Родители Ребекки собираются уехать на лето в Озерный край^[6]. Ребекка сказала, что ты можешь поехать с ними и остаться на несколько месяцев в их доме. Это тихое безлюдное место. Тебе там наверняка понравится.
   Он почувствовал, как напряглось ее худенькое тело. Повисло долгое молчание. Он уже решил, что Мэриан готова воспользоваться этой возможностью. Внезапно она заговорила без всякого выражения в голосе:
   – Ты передумал? Понял, что я не гожусь на роль жены?
   – Господи, конечно, нет! С чего ты это взяла?
   – Я доставила тебе столько хлопот. Здесь, в Лондоне, стало очевидно, что я никогда не буду нормальной. – Она откинула голову, однако в тусклом свете он не смог разглядеть выражение ее глаз. – Светские правила гласят, что джентльмен, предложивший девушке руку и сердце, не может передумать. Это позволяется только девушке. Глупое правило. Я освобождаю тебя от подобных обязательств. Ты хотел спасти меня. Ну вот, ты меня спас. Ты уже показал себя настоящим джентльменом. Больше тебе ничего не нужно доказывать.
   Сердце бешено заколотилось у него в груди.
   – Я хочу жениться на тебе не по обязанности, Мэриан, а потому что люблю тебя. Мне просто хотелось убедиться, что ты выходишь за меня замуж по своей воле.
   Она смотрела на него, не вполне веря его словам. Губы ее дрожали.
   Господи, да ведь они на волосок от того, чтобы расстаться! Ужаснувшись этой мысли, он поцеловал ее в губы, так, словно надеялся растопить, сжечь все ее сомнения.
   Через несколько мгновений губы ее раскрылись. Она ответила на его поцелуй с такой же жадной страстью Он ощутил, что его сжигает желание, и понял: это именно то, что им необходимо. Давно необходимо.
   Они не занимались любовью с той ночи, когда он спас ее из сумасшедшего дома. Во время путешествия они останавливались в гостиницах в разных комнатах – и из приличия, и потому, что он не хотел утомлять ее. С нее и так достаточно напряжения.
   Однако страсть, как оказалось, исцеляет и придает новые силы. Восстанавливает угасшую было близость. Он заметил, что Мэриан оживает, – она отвечала на поцелуи, впиваясь ногтями ему в плечи.
   Поцелуи становились все более долгими и страстными. Доминик скользнул рукой ей под платье. Она с готовностью раздвинула колени, и он нащупал гладкую шелковистую кожу на внутренней стороне бедер. Когда же он коснулся влажных горячих складок ее плоти, она словно задохнулась. Он проник рукой глубже, начал ласкать ее, почувствовал, как задвигались ее бедра. Как в лихорадке он схватил Мэриан на руки, положил поперек кровати на ярко-красное стеганое одеяло. Потом, не думая больше о приличиях, расстегнул панталоны и лег на нее, подняв ее юбки. Скорее проникнуть в это горячее от нетерпения тело! Она обвила его руками и ногами. Слияние оказалось мгновенным и бурным. Кровь, яростно бушевавшая в жилах, словно воспламенилась и спаяла их в одно целое. Когда она достигла пика, Доминик крепко приник губами к ее рту, так, чтобы они могли поглотить страстные крики друг друга. Он излился в нее… и затих, весь дрожа, ощущая головокружение, пытаясь понять, что за безумие овладело ими обоими. Задыхаясь, он повернулся на бок.
   – Ты все еще сомневаешься в том, что я тебя хочу? Она тихонько рассмеялась, коснулась его щеки.
   – Нет, Доминик.
   Услышав удовлетворение в ее голосе, он понял – она нуждалась в подтверждении своей власти над ним. Под этой хрупкой внешностью скрывается огромная внутренняя сила, и, кроме того, Мэриан много лет была хозяйкой своей жизни.
   В последнее же время она оказалась жертвой неподвластных ей сил, и это лишило ее равновесия. Ей потребовалось очередное подтверждение того, что она не беззащитна. Доминик нежно поцеловал ее в висок. Какая удача, что, давая ей это подтверждение, он сам испытывает такое блаженство!
   О том, чтобы отменить бракосочетание, никто из них больше не упоминал.
 
   Утро началось с посещения поверенного Кимбаллов. Доминик остановил свой выбор на нем, чтобы не обращаться к адвокату, выдавшему Грэму планы лорда Эмуорта. Поверенный, человек с умными проницательными глазами по имени Карлтон, пообещал немедленно подготовить документы, по которым Мэриан сохраняла бы полный кот роль над своей собственностью, с тем чтобы уже сегодня их можно было подписать в доме Кимбаллов.
   Получить специальное разрешение на брак оказалось довольно просто, хотя эта процедура и отняла некоторое время. Викарий местного прихода с радостью согласился совершить брачную церемонию.
   Напоследок Доминик зашел к себе домой, где, на счастье, оказался его лакей Клемент, только что вернувшийся из поездки к больной матери, чье здоровье значительно улучшилось.
   Доминик с огромным облегчением рассказал Клементу о событиях последних недель. Клемент давно уже стал для него не только слугой, но и другом. Во время рассказа он не раз широко раскрывал глаза, но, дослушав до конца, быстро, со знанием дела упаковал вещи Доминика и пожелал хозяину удачи. Доминик решил было пригласить Клемента на свадьбу, но потом передумал. Хватит им с Мэриан посторонних людей. Слуга может присоединиться к ним позже.