Страница:
- Это верно, - с сомнением в голосе сказала Маргед. - Но убеждена ли ты, что Господь в самом деле призвал тебя сделать это? Ты спрашивала его об этом в молитве?
- Да, убеждена, - стараясь говорить как можно увереннее, ответила Клер. Эдит нахмурилась.
- А что, если Эбердэр погубит твое доброе имя, а потом возьмет и откажется от своих обещаний? У тебя ведь нет никаких гарантий - только его слово, а этот человек, будь он хоть трижды граф, наверняка такой же ловкий лгун, как все цыгане.
- Для него судьба нашей деревни - игра, а к играм он относится весьма серьезно, - сказала Клер. - Думаю, что по-своему он человек чести.
Эдит фыркнула.
- Ну уж нет, кому-кому, а ему доверять нельзя. В детстве он был сущим чертенком! Кроме того, все мы отлично знаем, что случилось в Эбердэре четыре года назад.
Джейми Харки, который до того, как потерять ногу, служил солдатом в королевской армии, заметил в своей обычной манере, спокойной и неторопливой:
- А вот и нет. В действительности мы вовсе не знаем, что тогда приключилось. Да, слухов ходило много, но никаких обвинений против молодого Никласа так и не выдвинули. Я помню его мальчишкой - он был неплохим пареньком. - Джейми покачал головой. - Но мне все равно не по душе, что нашей Клер придется жить в господском доме. Мы-то с вами знаем её достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: она не собьется с правильного пути. Но другие наверняка станут болтать про неё всякие гадости и порицать её поведение. Думаю, тебе придется туго, девочка.
Маргед взглянула на своего мужа, который работал в шахте проходчиком. Ему повезло: у него была работа, но Маргед никогда не забывала, насколько эта работа трудна и опасна.
- Было бы просто чудесно, если бы Клер смогла убедить лорда Эбердэра улучшить условия труда в шахте.
- Это точно, - согласился Хью Ллойд, молодой парень, который тоже работал на шахте - Потому что и владельцу шахты, и его управляющему наплевать на нас к чертям собачьим... - Он осекся и покраснел. - Извините меня, сестры, за нечестивое слово. Я хотел сказать - им все равно, что случится с нами, угольщиками. Им дешевле набирать новых работников взамен погибших, чем ставить новое оборудование.
- Это чистая правда, - угрюмо промолвил Оуэн - Но скажи нам, Клер: ты действительно веришь в сердце своем, что поступаешь правильно? Готовность рискнуть своим добрым именем говорит о том, что ты мужественна и благородна, но никто не вправе требовать от женщины действий, столь оскорбляющих её скромность.
Клер снова обвела друзей взглядом, пристально всматриваясь в каждое лицо. Считая, что недостойна быть старостой группы, она отказалась занять это место, и ей никогда не приходило в голову заняться чтением проповедей. Но она была учительницей и умела завладеть вниманием аудитории.
- В те дни, когда члены нашей общины подвергались преследованиям, мой отец не раз рисковал жизнью, чтобы проповедовать слово Божие. Дважды враждебные толпы чуть не растерзали его до смерти, и шрамы от этих нападений остались на его теле до самой кончины. Если он с готовностью подвергал опасности собственную жизнь, то как же я, его дочь, могу отказаться рискнуть вещью столь незначительной и суетной, как моя репутация?
Судя по выражениям их лиц, друзья были тронуты словами Клер, однако все ещё сомневались Ей же была нужна их безусловная поддержка, поэтому она постаралась придать своей речи ещё большую убедительность.
- Лорд Эбердэр не делал секрета из того, что его предложения продиктованы вовсе не похотью, а всего лишь желанием отделаться от меня. Собственно говоря, он сделал ставку на то, что я откажусь, и проиграл. - Она с усилием сглотнула, после чего решила подправить правду так радикально, чтобы от неё мало что осталось. - Мне думается, - твердо сказала она, - что когда я поселюсь под одной с ним крышей, он решит взвалить на меня работу экономки или же станет использовать в качестве своего секретаря.
На озабоченных лицах членов её кружка отразилось обличение. В работе экономки не было ничего неподобающего. Одна только Эдит продолжала гнуть свое:
- Даже место экономки не спасет тебя, если лорд вдруг положит на тебя глаз. Недаром его прозвали графом-демоном.
Решительно подавив чувство вины - она не могла не корить себя за то, что внушила своим друзьям, надежду, которая скорее всего окажется ложной, - Клер сказала:
- С какой стати ему обращать взоры на меня? Ведь у него наверняка есть широкий выбор и среди безнравственных светских дам, и среди... - Она на мгновение замолчала, стараясь подобрать нужное слово - ...среди тех, кого называют девицами вольного поведения.
- Клер, что за выражения! - воскликнула шокированная Эдит Уилкс.
Джейми Харки усмехнулся.
- Полно, Эдит. Всем нам известно, что такие женщины существуют. Некоторые из них даже нашли путь к Господу и стали хорошими методистками. Так почему же нельзя говорить о них откровенно?
Эдит бросила на старого солдата сердитый взгляд. Они и раньше нередко сталкивались; хотя членов методистского кружка связывала общая вера и взаимная симпатия, они происходили из разных слоев общества и далеко не всегда соглашались друг с другом по вопросам, касающимся чисто мирских дел.
- А как же быть со школой. Клер? Теперь у тебя не будет времени на преподавание; но даже если бы оно нашлось, большинство жителей деревни были бы крайне шокированы, вздумай ты учить их детей, живя в Эбердэре в качестве, столь неподобающем для порядочной женщины, - чопорно поджав губы, заявила Эдит.
- Я надеюсь, что Маргед сможет вести занятия по будним дням. - Клер взглянула на свою подругу. - Маргед, ты согласна?
Та широко раскрыла глаза. - Ты думаешь, я справлюсь? Ведь до сих пор я вела занятия только в воскресной школе, и кроме того, у меня нет твоего образования.
- Ты прекрасно справишься, - заверила её Клер. - Уроки, которые тебе придется вести, мало чем отличаются от того, чему ты учила в воскресной школе: те же самые чтение, письмо, основы правописания, арифметика и домоводство. Основное различие состоит в том, что в моей школе теперь меньше времени отводится на изучение Писания. И ещё у старших учеников больший объем знаний. Само собой разумеется, что пока ты будешь замещать меня, ты будешь получать учительское жалованье.
Как Клер и предполагала, упоминание о жалованье окончательно убедило Маргед. У неё было трое детей, и ей всегда хотелось иметь побольше денег, чтобы дать им все самое лучшее.
- Хорошо, Клер, я согласна. Буду стараться изо всех сил.
- Вот и прекрасно. Я уже составила планы уроков и написала заметки относительно каждого ученика, чтобы было ясно, кто на каком уровне находится. Если ты зайдешь ко мне после собрания, я дам тебе все, что может понадобиться. - Клер повернулась к Эдит. - Дорогая, в ближайшие три месяца у Маргед будет очень много дел. Я понимаю, что это прибавит тебе хлопот, но не могла бы ты заменить меня на это время в воскресной школе?
Почтенная матрона сначала изумилась такой просьбе, но потом обрадовалась.
- Ну конечно, дорогая, если тебе это необходимо. Другой член группы, Билл Джонс, сказал:
- Знаешь, поскольку мы с тобой живем по соседству, я. пожалуй, буду приглядывать за твоим домиком.
- А если кто-нибудь скажет о тебе хоть одно худое слово, я его так отбрею, что всю жизнь будет помнить, - решительно добавила его жена Гленда.
Растроганная Клер закусила губу.
- Огромное вам спасибо. Какое счастье, что Бог дал мне таких друзей!
Про себя она поклялась, что ни за что не обманет их доверия.
* * *
- А вот краткие заметки о том, что именно изучает сейчас каждый ученик. И Клер вручила Маргед последнюю стопку бумаги из тех, которые она исписала после визита в Эбердэр.
Маргед просмотрела все листки, время от времени задавая вопросы. Закончив, она с беспокойством сказала:
- Трое из них знают почти столько же, сколько и я. В конце концов прошло не так уж много времени с тех пор, как я ходила в твой класс для взрослых.
- Не тревожься, Маргед. Как раз с наиболее развитыми учениками тебе будет легче всего. Во-первых, по большей части они занимаются сами, не прибегая к помощи учителя, а во-вторых, помогают учить малышей. Так что будь уверена: у тебя все получится как нельзя лучше. И помни: если возникнут какие-то вопросы или трудности, то я буду неподалеку - всего лишь в двух милях от тебя.
Маргед улыбнулась, но в её улыбке все ещё сквозила некоторая робость.
- Ты, как всегда, все устроила и все предусмотрела. А я все равно боюсь... Но знаешь, Клер, меня так воодушевляет твоя вера, твоя уверенность, что я справлюсь! Ведь пять лет назад я даже не умела читать. Кто бы мог представить себе, что когда-нибудь я сама стану учительницей?
- Вот именно. Больше всего меня волнует то, что, вернувшись в школу, я окажусь там совершенно ненужной. - Хотя Клер сказала это шутливо, на сердце у неё и впрямь было неспокойно: она понимала, что её слова могут обернуться правдой.
Если Маргед наберется опыта, она станет прекрасной учительницей, в чем-то даже лучше, чем Клер. Ведь хотя Маргед менее образованна, у неё куда больше терпения...
Покончив с делами, Маргед откинулась на спинку своего стула и начала мелкими глотками пить чай, который приготовила Клер.
- А как он выглядит? Клер не поняла вопроса.
- Кто? - недоуменно спросила она.
- Трегар, или, вернее, граф Эбердэр, как его теперь называют. - Маргед лукаво покосилась на Клер. - Наш Никлас. Ему нечасто удавалось улизнуть от своих сторожей и прибежать в деревню, чтобы поиграть со здешними ребятишками, но я его не забыла - такого, как он, невозможно забыть. Ты тогда, конечно, была маленькая, младше меня, так что вряд ли хорошо его помнишь. Он был проказник и сорванец, но без малейшей вредности или чванства. И по-валлийски он говорил не хуже нашего. Не то что старый граф.
- А я и не подозревала, что он знает валлийский, - удивленно протянула Клер. Представители уэльской знати обычно говорили только по-английски, а в манерах и быте старались быть ещё большими англичанами, чем сами англичане, так что Никлас Дэйвис волей-неволей вырос во мнении Клер. - Во время своего визита я беседовала с ним по-английски.
- Мне вспоминается то время, когда он только что вернулся из Оксфорда вместе со своими тремя друзьями, - задумчиво проговорила Маргед. - Кто-то рассказал мне, что в Лондоне их называли "Падшими ангелами". Никлас, такой же смуглый и красивый, как сам дьявол. Люсьен, белокурый и прекрасный, как Люцифер. Еще Рэйфиел, ставший теперь герцогом, и лорд Майкл, от которого потом пошли все беды Пенрита. Пожалуй, все они были немного шальные, но зато как хороши собой! Других таких красавцев я в жизни не видела. - Она усмехнулась. Кроме моего Оуэна, конечно. Хорошо, что как раз в ту пору он за мною ухаживал, иначе я бы, пожалуй, могла и не устоять и сделаться падшей женщиной.
- Уверена, что ты преувеличиваешь.
- Ну разве что самую малость. - Маргед допила свой чай. - Стало быть, теперь Никлас стал графом и снова поселился дома, после того как столько лет мотался по всяким языческим странам. Интересно, он все так же красив, как и раньше?
- Да, - сухо произнесла Клер. Маргед с надеждой ждала новых подробностей и, не дождавшись, спросила:
- А ты видела в поместье каких-нибудь диковинных зверей? Говорят, что из своих путешествий нынешний граф прислал сюда каких-то странных тварей и они теперь бегают по усадьбе. Я едва удерживаю детей, которые все время рвутся проникнуть туда и разведать, что к чему.
- Я не видела в Эбердэре никого более экзотического, чем павлины, а они были там и раньше. - Сложив все бумаги в аккуратную стопку. Клер отдала её подруге.
Поняв, что пора уходить, Маргед встала.
- Ты ведь будешь приходить на собрание нашей группы, правда?
- Конечно. - Сказав это, Клер вдруг заколебалась. - Во всяком случае, когда смогу. Лорд Эбердэр говорил, что собирается взять меня с собой в Лондон.
Брови её подруги взлетели вверх.
- Правда? Экономку он бы с собой не взял, - шутливо заметила она.
- А личного секретаря мог бы и взять, - возразила Клер, чувствуя себя весьма неуютно, оттого что ответ её не вполне правдив. - В общем, я ещё не решила, чем буду заниматься.
- Ты все-таки будь поосторожнее со Старым Ником, Клер. Он человек опасный, - серьезно сказала Маргед.
- Не думаю. Лорд Эбердэр слишком высокого о себе мнения, чтобы взять женщину, которая этого не желает.
- Меня сей факт нисколько не беспокоит, - мрачно изрекла Маргед. Опасность состоит как раз в том, что ты можешь этого пожелать.
Закончив разговор этим зловещим предсказанием, она ушла. Клер вздохнула с облегчением.
Она очень быстро собрала немногочисленные пожитки, которые собиралась взять с собою в Эбердэр. Других дел как будто не было, сон не приходил, и Клер принялась бесцельно бродить из комнаты в комнату, время от времени касаясь руками знакомых предметов Она родилась в этом скромном доме и никогда не жила под чужой крышей Самая маленькая комната в Эбердэре куда просторнее любой из здешних комнатушек, но ей все равно будет не хватать побеленных известью стен и прочной незатейливой мебели.
Клер легонько погладила кончиками пальцев потемневшую от времени крышку резного дубового сундука, с сожалением подумав о том, что вряд ли у нес когда-нибудь появится дочь, которой она смогла бы оставить в наследство этот сундук, передававшийся в семье из поколения в поколение от матери к дочери. На внутренней крышке сундука вырезана надпись: "Энгерхад, 1579 год". Иногда Клер думала об этой Энгерхад, чья кровь текла и в ней. Наверное, та давняя владелица сундука - дочь небогатых фермеров, которые трудились в поте лица, обрабатывая свой клочок земли. Но за кого она вышла замуж? Сколько у неё было детей? И даровал ли ей Господь счастье?..
Единственной роскошной вещью в доме был доверху набитый книгами шкаф, стоявший в углу гостиной. Томас Морган происходил из валлийского дворянского рода; закончив Оксфорд, он удостоился посвящения в сан пастора англиканской церкви. Однако, услышав однажды проповедь Джона Уэсли<Джон Уэсли (1703-1791) британский религиозный деятель, основатель методизма.>, преподобный Морган испытал глубокое духовное просветление и сам стал проповедником учения методистов. Хотя после этого его семья, строго придерживавшаяся традиционных церковных канонов, отреклась от него, он ни разу не пожалел о сделанном выборе. Отказавшись от своей прежней жизни, он женился на дочке мелкого фермера и поселился в Пенрите, проповедуя и разъясняя истину, которая осветила его собственную жизнь.
Он не утратил своей любви к знаниям и передал её единственной дочери. Всякий раз, уезжая для чтения проповедей в других местах - а таких поездок было немало, - он старался купить там хотя бы одну недорогую подержанную книгу. Клер прочитала их все, причем многие - по нескольку раз.
Мать Клер умерла двенадцать лет назад, угаснув так же тихо, как и жила. После смерти жены преподобный Моргам предложил своей четырнадцатилетней дочери жить в других методистских семьях, пока он будет в разъездах, однако Клер наотрез отказалась покидать свой коттедж - единственный раз, когда она ослушалась отца. В конце концов преподобный Томас Морган уступил желанию дочери - при условии, что во время его отлучек члены общины будут присматривать за ней.
* * *
Когда Клер было всего шестнадцать, она организовала свой первый небольшой класс и начала учить грамоте взрослых женщин деревни. Четыре года спустя Эмили, вторая жена старого графа, пожертвовала Пенриту деньги на учреждение школы. Десятки жителей деревни вышли на работу, чтобы отремонтировать давно заброшенный сарай, в котором когда-то хранилась собранная десятина. Обыкновенно преподавателями бывали только мужчины, но поскольку Клер уже накопила достаточно опыта, новую школу доверили именно ей, и с тех пор она работала там учительницей. За это время в учениках у неё перебывала по меньшей мере половина жителей Пенрита. Клер зарабатывала двадцать фунтов стерлингов в год, этих денег было недостаточно, чтобы сделать её богатой, но вполне хватало на пристойное существование.
Только Никласу Дэйвису удалось заставить её покинуть отчий дом и отказаться от привычного упорядоченного образа жизни. Посмотрев на свой ещё не засаженный огород. Клер вдруг задрожала, не в силах отогнать предчувствие, что она видит все это в последний раз. Может быть, и не в буквальном смысле слова, но... Как бы то ни было, девушка была уверена, что нынешняя фаза её бытия подходит к концу. Что бы ни случилось в Эбердэре, это изменит её навсегда. И хотя Клер сомневалась, что перемены будут к лучшему, её решимость исполнить задуманное была непоколебима.
В конце концов, отчаявшись обрести душевный покой, Клер встала на колени и начала молиться, но молитвы её остались без ответа. Ответа на них она не получала никогда.
Завтра ей придется сойтись лицом к лицу со сноси судьбой. Как всегда, в одиночку.
Глава 3
Никлас проснулся с тяжкой головной болью, вполне естественной после вчерашнего. Неподвижно лежа с закрытыми глазами, он попытался вспомнить все, что с ним произошло. По-видимому, вечером камердинер Барнес уложил его в постель, предварительно надев на него ночную рубашку. Обычно Никлас предпочитал спать нагишом, но при данных обстоятельствах он вряд ли имел право на какие-либо претензии.
Он начал было поворачивать голову, по тут же остановился, почувствовав, что ещё чуть-чуть - и она, пожалуй, отвалится. Да, вчера она перепил как последний дурак, и вот неминуемая расплата. Но все-таки жаль, что количество бренди оказалось недостаточным Для того, чтобы полностью стереть из памяти события вчерашнего дня. Вспоминая ту задиристую девицу, которая явилась к нему и неожиданно приняла его сумасшедший вызов, Никлас не знал, плакать ему или смеяться. Однако предвидя, что как рыдания, так и смех будут иметь самые печальные последствия для его бедной головы, предусмотрительно воздержался и от того, и от другого. Он не понимал, как мог ляпнуть вчера такую несусветную глупость, однако отрицать, что он и впрямь нагородил массу нелепостей, было невозможно - он слишком ясно помнил вчерашнюю беседу. Ему ещё повезло, что мисс Клер Морган пришла без оружия: после всего, что он ей наговорил, она вполне могла бы решить, что её долг доброй методистки состоит в том, чтобы избавить мир от такого ужасного аристократического паразита. При этой мысли Никлас едва не улыбнулся. В общем-то перепалка с Клер даже пришлась ему по вкусу, хотя он искренне надеялся, что по зрелом размышлении девушка почтет за лучшее остаться дома и их вчерашняя сделка потеряет силу. Право же, такая особа, как мисс Морган, может любого мужчину напрочь лишить душевного спокойствия.
Дверь спальни распахнулась, и возле кровати послышались чьи-то осторожные шаги. Наверняка это Барнес пришел проверить, проснулся уже хозяин или нет. Предпочитая, чтобы его оставили в покос, Никлас продолжал лежать с закрытыми Глазами, и вскоре шаги стихли.
Но ненадолго. Не прошло и пяти секунд, как на голову Никласа хлынула струя ледяной воды.
- Черт возьми! - завопил он, рывком садясь на кровати. Сейчас он убьет этого урода Барнеса, прикончит его на месте!
Но это был не камердинер. Открыв затуманенные похмельем глаза, Никлас узрел в своей спальне Клер Морган, которая стояла на безопасном от него расстоянии, держа в руке пустой фарфоровый кувшин.
Поначалу он подумал, что ему, должно быть, снится кошмарный сои, правда, необычайно ясный для сновидения, но потом до пего дошло, что ему никак не могли пригрезиться ни эта сладко-высокомерная усмешка на маленьком личике Клер Морган, ни холодная вода, пропитавшая его ночную рубашку.
- Какого черта вы это сделали? - грубо спросил Никлас.
- Ваше "завтра утром" превратилось в "завтра днем", - спокойно ответила она. - Я нахожусь в доме уже три часа, ожидая вашего пробуждения. За это время я успела выпить чашку чая, составить список всего необходимого для Пенрита и произвести предварительный осмотр дома с целью определить, что нужно предпринять, чтобы сделать его пригодным для проживания. Оказалось, довольно многое, как вы, надо полагать, и сами заметили. А может, и не заметили мужчины нередко способны совсем не замечать то, что их окружает. Потом, чтобы хоть как-то разогнать скуку, я решила вас разбудить. Насколько я могу судить, именно так порой поступают любовницы, вот я и старалась по мере сил как можно убедительнее сыграть роль, которую вы мне отвели.
Она говорила с чуть заметным мелодичным валлийским акцептом, и голос, глубокий, грудной и чуть хрипловатый, чем-то напоминал хорошо выдержанное виски. Услышать такой голос у чопорной старой девы!.. Черт побери, эффект получился потрясающе эротическим. Желая привести се в замешательство, он сказал:
- Любовницы всегда будят меня с помощью более интересных способов. Хотите, я опишу вам некоторые из них?
- Нет, не хочу. - Она взяла с умывальника полотенце и подала ему.
Никлас вытер, как мог, мокрые волосы и лицо и промокнул рубашку. После чего, почувствовав, что обрел более пристойный вид, бросил полотенце Клер..
- И часто вы так напиваетесь? - поинтересовалась она.
- Очень редко, - брюзгливо ответил он. - Теперь я вижу, какую ошибку совершил, напившись именно вчера. Если б я тогда был трезв, мне не пришлось бы терпеть ваше общество на протяжении ближайших трех месяцев.
- Если вы решите отказаться от всей этой затеи, я не стану думать о вас хуже, - ответила Клер с деланно-застенчивым видом, в котором, однако, сквозило нескрываемое злорадство.
Никлас Невольно моргнул, услышав, как она бросила ему в лицо его же собственные снисходительные слова.
- Ну и острый же у вас язык. - Он начал пристально разглядывать её и, удостоверившись, что от этого разглядывания Клер стало явно не по себе, докончил: - Это как раз то, что мне всегда нравилось в женщинах.
К его восторгу, она покраснела. Оскорбления, похоже, нисколько её не обескураживали; однако комплименты и знаки мужского внимания явно выбивали из колеи. Приободрившись, он сказал:
- Разыщите моего камердинера и велите ему явиться ко мне с горячей водой для бритья. Потом распорядитесь на кухне, чтобы мне приготовили большой кофейник с очень горячим кофе. Через полчаса я спущусь к столу. - С этими словами он откинул одеяло и сел на край кровати.
Отведя взгляд, Клер проговорила: "Хорошо, Никлас", - и поспешно удалилась.
Когда дверь за нею закрылась, он довольно фыркнул. Если сила её страсти окажется под стать силе характера, то в постели она будет просто превосходна!
Ступив босыми ногами па холодный пол, он задумался: а удастся ли ему соблазнить ее? Весьма вероятно, что нет; можно предположить, что её неумолимая добродетель продержится дольше, нежели его терпение.
Однако попробовать, безусловно, стоит: игра предстоит весьма увлекательная. Негромко насвистывая, Никлас стянул с себя насквозь промокшую ночную рубашку и принялся обдумывать, когда и где он сорвет свой первый поцелуй.
* * *
Когда ровно тридцать минут спустя лорд Эбердэр появился в утренней гостиной, все следы его вчерашних чрезмерных возлияний уже совершенно исчезли. Если не считать его необычно смуглой кожи и чересчур длинных волос, он был полнейшим воплощением щеголеватого лондонского джентльмена. Взглянув на него, Клер решила, что предпочла бы видеть Никласа в прежнем затрапезном обличье; при виде его нынешнего одеяния ей стало неуютно: уж слишком зримо оно подчеркивало огромное различие в их социальном положении - одной стороны сиятельный граф Эбердэр, а с другой - скромная деревенская учительница.
Но тут она вспомнила, как он выглядел в ночной сорочке, с полуобнаженной грудью и облепленными мокрой тканью мускулистыми плечами. Нет уж, избави её Бог от такого откровенного неглиже!
Не произнеся ни слова, она встала и налила ему чашку горячего кофе. Он, так же не нарушая молчания, осушил её в три глотка и снова протянул ей. Вторая чашка была выпита почти так же быстро, как и первая. Третью он налил себе сам, после чего сел на стул, стоящий напротив Клер.
- Итак, вы можете начать свое изложение несчастий Пенрита, а также тех мер по их ликвидации, которые я должен предпринять.
Его нарочитая деловитость несколько озадачила девушку.
- Проблемы носят экономический характер и вызваны несколькими причинами, радуясь, что приготовилась заранее, начала Клер. - Положение стало ухудшаться пять лет назад, когда ваш дед добился, чтобы парламент принял новый закон об огораживании. После того как общинные земли огородили, чтобы граф Эбердэр мог пасти там своих овец, множеству мелких фермеров пришлось переселиться в деревню, потому что они больше не могли кормить свои семьи, обрабатывая землю.
Рабочих мест в Пенрите немного, и почти все они сосредоточены на шахте. При таком наплыве дешевой рабочей силы её управляющий тут же снизил заработную плату; кроме того, теперь он не считает нужным покупать новое оборудование и платить даже за самые элементарные меры по охране труда.
Прежде чем она смогла приступить к деталям, граф поднял руку, прерывая ее:
- Сколько людей погибло в шахте?
- За последние четыре года различные аварии отняли жизнь у шестнадцати взрослых мужчин и четырех мальчиков.
- Это весьма печально, однако разве такое положение дел не является естественным? Количество жертв не кажется мне чрезмерным. Работа в шахте всегда считалась опасной, и шахтеры, которых мне доводилось знать, гордились тем, что их труд требует большой силы и мужества.
- Да, убеждена, - стараясь говорить как можно увереннее, ответила Клер. Эдит нахмурилась.
- А что, если Эбердэр погубит твое доброе имя, а потом возьмет и откажется от своих обещаний? У тебя ведь нет никаких гарантий - только его слово, а этот человек, будь он хоть трижды граф, наверняка такой же ловкий лгун, как все цыгане.
- Для него судьба нашей деревни - игра, а к играм он относится весьма серьезно, - сказала Клер. - Думаю, что по-своему он человек чести.
Эдит фыркнула.
- Ну уж нет, кому-кому, а ему доверять нельзя. В детстве он был сущим чертенком! Кроме того, все мы отлично знаем, что случилось в Эбердэре четыре года назад.
Джейми Харки, который до того, как потерять ногу, служил солдатом в королевской армии, заметил в своей обычной манере, спокойной и неторопливой:
- А вот и нет. В действительности мы вовсе не знаем, что тогда приключилось. Да, слухов ходило много, но никаких обвинений против молодого Никласа так и не выдвинули. Я помню его мальчишкой - он был неплохим пареньком. - Джейми покачал головой. - Но мне все равно не по душе, что нашей Клер придется жить в господском доме. Мы-то с вами знаем её достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: она не собьется с правильного пути. Но другие наверняка станут болтать про неё всякие гадости и порицать её поведение. Думаю, тебе придется туго, девочка.
Маргед взглянула на своего мужа, который работал в шахте проходчиком. Ему повезло: у него была работа, но Маргед никогда не забывала, насколько эта работа трудна и опасна.
- Было бы просто чудесно, если бы Клер смогла убедить лорда Эбердэра улучшить условия труда в шахте.
- Это точно, - согласился Хью Ллойд, молодой парень, который тоже работал на шахте - Потому что и владельцу шахты, и его управляющему наплевать на нас к чертям собачьим... - Он осекся и покраснел. - Извините меня, сестры, за нечестивое слово. Я хотел сказать - им все равно, что случится с нами, угольщиками. Им дешевле набирать новых работников взамен погибших, чем ставить новое оборудование.
- Это чистая правда, - угрюмо промолвил Оуэн - Но скажи нам, Клер: ты действительно веришь в сердце своем, что поступаешь правильно? Готовность рискнуть своим добрым именем говорит о том, что ты мужественна и благородна, но никто не вправе требовать от женщины действий, столь оскорбляющих её скромность.
Клер снова обвела друзей взглядом, пристально всматриваясь в каждое лицо. Считая, что недостойна быть старостой группы, она отказалась занять это место, и ей никогда не приходило в голову заняться чтением проповедей. Но она была учительницей и умела завладеть вниманием аудитории.
- В те дни, когда члены нашей общины подвергались преследованиям, мой отец не раз рисковал жизнью, чтобы проповедовать слово Божие. Дважды враждебные толпы чуть не растерзали его до смерти, и шрамы от этих нападений остались на его теле до самой кончины. Если он с готовностью подвергал опасности собственную жизнь, то как же я, его дочь, могу отказаться рискнуть вещью столь незначительной и суетной, как моя репутация?
Судя по выражениям их лиц, друзья были тронуты словами Клер, однако все ещё сомневались Ей же была нужна их безусловная поддержка, поэтому она постаралась придать своей речи ещё большую убедительность.
- Лорд Эбердэр не делал секрета из того, что его предложения продиктованы вовсе не похотью, а всего лишь желанием отделаться от меня. Собственно говоря, он сделал ставку на то, что я откажусь, и проиграл. - Она с усилием сглотнула, после чего решила подправить правду так радикально, чтобы от неё мало что осталось. - Мне думается, - твердо сказала она, - что когда я поселюсь под одной с ним крышей, он решит взвалить на меня работу экономки или же станет использовать в качестве своего секретаря.
На озабоченных лицах членов её кружка отразилось обличение. В работе экономки не было ничего неподобающего. Одна только Эдит продолжала гнуть свое:
- Даже место экономки не спасет тебя, если лорд вдруг положит на тебя глаз. Недаром его прозвали графом-демоном.
Решительно подавив чувство вины - она не могла не корить себя за то, что внушила своим друзьям, надежду, которая скорее всего окажется ложной, - Клер сказала:
- С какой стати ему обращать взоры на меня? Ведь у него наверняка есть широкий выбор и среди безнравственных светских дам, и среди... - Она на мгновение замолчала, стараясь подобрать нужное слово - ...среди тех, кого называют девицами вольного поведения.
- Клер, что за выражения! - воскликнула шокированная Эдит Уилкс.
Джейми Харки усмехнулся.
- Полно, Эдит. Всем нам известно, что такие женщины существуют. Некоторые из них даже нашли путь к Господу и стали хорошими методистками. Так почему же нельзя говорить о них откровенно?
Эдит бросила на старого солдата сердитый взгляд. Они и раньше нередко сталкивались; хотя членов методистского кружка связывала общая вера и взаимная симпатия, они происходили из разных слоев общества и далеко не всегда соглашались друг с другом по вопросам, касающимся чисто мирских дел.
- А как же быть со школой. Клер? Теперь у тебя не будет времени на преподавание; но даже если бы оно нашлось, большинство жителей деревни были бы крайне шокированы, вздумай ты учить их детей, живя в Эбердэре в качестве, столь неподобающем для порядочной женщины, - чопорно поджав губы, заявила Эдит.
- Я надеюсь, что Маргед сможет вести занятия по будним дням. - Клер взглянула на свою подругу. - Маргед, ты согласна?
Та широко раскрыла глаза. - Ты думаешь, я справлюсь? Ведь до сих пор я вела занятия только в воскресной школе, и кроме того, у меня нет твоего образования.
- Ты прекрасно справишься, - заверила её Клер. - Уроки, которые тебе придется вести, мало чем отличаются от того, чему ты учила в воскресной школе: те же самые чтение, письмо, основы правописания, арифметика и домоводство. Основное различие состоит в том, что в моей школе теперь меньше времени отводится на изучение Писания. И ещё у старших учеников больший объем знаний. Само собой разумеется, что пока ты будешь замещать меня, ты будешь получать учительское жалованье.
Как Клер и предполагала, упоминание о жалованье окончательно убедило Маргед. У неё было трое детей, и ей всегда хотелось иметь побольше денег, чтобы дать им все самое лучшее.
- Хорошо, Клер, я согласна. Буду стараться изо всех сил.
- Вот и прекрасно. Я уже составила планы уроков и написала заметки относительно каждого ученика, чтобы было ясно, кто на каком уровне находится. Если ты зайдешь ко мне после собрания, я дам тебе все, что может понадобиться. - Клер повернулась к Эдит. - Дорогая, в ближайшие три месяца у Маргед будет очень много дел. Я понимаю, что это прибавит тебе хлопот, но не могла бы ты заменить меня на это время в воскресной школе?
Почтенная матрона сначала изумилась такой просьбе, но потом обрадовалась.
- Ну конечно, дорогая, если тебе это необходимо. Другой член группы, Билл Джонс, сказал:
- Знаешь, поскольку мы с тобой живем по соседству, я. пожалуй, буду приглядывать за твоим домиком.
- А если кто-нибудь скажет о тебе хоть одно худое слово, я его так отбрею, что всю жизнь будет помнить, - решительно добавила его жена Гленда.
Растроганная Клер закусила губу.
- Огромное вам спасибо. Какое счастье, что Бог дал мне таких друзей!
Про себя она поклялась, что ни за что не обманет их доверия.
* * *
- А вот краткие заметки о том, что именно изучает сейчас каждый ученик. И Клер вручила Маргед последнюю стопку бумаги из тех, которые она исписала после визита в Эбердэр.
Маргед просмотрела все листки, время от времени задавая вопросы. Закончив, она с беспокойством сказала:
- Трое из них знают почти столько же, сколько и я. В конце концов прошло не так уж много времени с тех пор, как я ходила в твой класс для взрослых.
- Не тревожься, Маргед. Как раз с наиболее развитыми учениками тебе будет легче всего. Во-первых, по большей части они занимаются сами, не прибегая к помощи учителя, а во-вторых, помогают учить малышей. Так что будь уверена: у тебя все получится как нельзя лучше. И помни: если возникнут какие-то вопросы или трудности, то я буду неподалеку - всего лишь в двух милях от тебя.
Маргед улыбнулась, но в её улыбке все ещё сквозила некоторая робость.
- Ты, как всегда, все устроила и все предусмотрела. А я все равно боюсь... Но знаешь, Клер, меня так воодушевляет твоя вера, твоя уверенность, что я справлюсь! Ведь пять лет назад я даже не умела читать. Кто бы мог представить себе, что когда-нибудь я сама стану учительницей?
- Вот именно. Больше всего меня волнует то, что, вернувшись в школу, я окажусь там совершенно ненужной. - Хотя Клер сказала это шутливо, на сердце у неё и впрямь было неспокойно: она понимала, что её слова могут обернуться правдой.
Если Маргед наберется опыта, она станет прекрасной учительницей, в чем-то даже лучше, чем Клер. Ведь хотя Маргед менее образованна, у неё куда больше терпения...
Покончив с делами, Маргед откинулась на спинку своего стула и начала мелкими глотками пить чай, который приготовила Клер.
- А как он выглядит? Клер не поняла вопроса.
- Кто? - недоуменно спросила она.
- Трегар, или, вернее, граф Эбердэр, как его теперь называют. - Маргед лукаво покосилась на Клер. - Наш Никлас. Ему нечасто удавалось улизнуть от своих сторожей и прибежать в деревню, чтобы поиграть со здешними ребятишками, но я его не забыла - такого, как он, невозможно забыть. Ты тогда, конечно, была маленькая, младше меня, так что вряд ли хорошо его помнишь. Он был проказник и сорванец, но без малейшей вредности или чванства. И по-валлийски он говорил не хуже нашего. Не то что старый граф.
- А я и не подозревала, что он знает валлийский, - удивленно протянула Клер. Представители уэльской знати обычно говорили только по-английски, а в манерах и быте старались быть ещё большими англичанами, чем сами англичане, так что Никлас Дэйвис волей-неволей вырос во мнении Клер. - Во время своего визита я беседовала с ним по-английски.
- Мне вспоминается то время, когда он только что вернулся из Оксфорда вместе со своими тремя друзьями, - задумчиво проговорила Маргед. - Кто-то рассказал мне, что в Лондоне их называли "Падшими ангелами". Никлас, такой же смуглый и красивый, как сам дьявол. Люсьен, белокурый и прекрасный, как Люцифер. Еще Рэйфиел, ставший теперь герцогом, и лорд Майкл, от которого потом пошли все беды Пенрита. Пожалуй, все они были немного шальные, но зато как хороши собой! Других таких красавцев я в жизни не видела. - Она усмехнулась. Кроме моего Оуэна, конечно. Хорошо, что как раз в ту пору он за мною ухаживал, иначе я бы, пожалуй, могла и не устоять и сделаться падшей женщиной.
- Уверена, что ты преувеличиваешь.
- Ну разве что самую малость. - Маргед допила свой чай. - Стало быть, теперь Никлас стал графом и снова поселился дома, после того как столько лет мотался по всяким языческим странам. Интересно, он все так же красив, как и раньше?
- Да, - сухо произнесла Клер. Маргед с надеждой ждала новых подробностей и, не дождавшись, спросила:
- А ты видела в поместье каких-нибудь диковинных зверей? Говорят, что из своих путешествий нынешний граф прислал сюда каких-то странных тварей и они теперь бегают по усадьбе. Я едва удерживаю детей, которые все время рвутся проникнуть туда и разведать, что к чему.
- Я не видела в Эбердэре никого более экзотического, чем павлины, а они были там и раньше. - Сложив все бумаги в аккуратную стопку. Клер отдала её подруге.
Поняв, что пора уходить, Маргед встала.
- Ты ведь будешь приходить на собрание нашей группы, правда?
- Конечно. - Сказав это, Клер вдруг заколебалась. - Во всяком случае, когда смогу. Лорд Эбердэр говорил, что собирается взять меня с собой в Лондон.
Брови её подруги взлетели вверх.
- Правда? Экономку он бы с собой не взял, - шутливо заметила она.
- А личного секретаря мог бы и взять, - возразила Клер, чувствуя себя весьма неуютно, оттого что ответ её не вполне правдив. - В общем, я ещё не решила, чем буду заниматься.
- Ты все-таки будь поосторожнее со Старым Ником, Клер. Он человек опасный, - серьезно сказала Маргед.
- Не думаю. Лорд Эбердэр слишком высокого о себе мнения, чтобы взять женщину, которая этого не желает.
- Меня сей факт нисколько не беспокоит, - мрачно изрекла Маргед. Опасность состоит как раз в том, что ты можешь этого пожелать.
Закончив разговор этим зловещим предсказанием, она ушла. Клер вздохнула с облегчением.
Она очень быстро собрала немногочисленные пожитки, которые собиралась взять с собою в Эбердэр. Других дел как будто не было, сон не приходил, и Клер принялась бесцельно бродить из комнаты в комнату, время от времени касаясь руками знакомых предметов Она родилась в этом скромном доме и никогда не жила под чужой крышей Самая маленькая комната в Эбердэре куда просторнее любой из здешних комнатушек, но ей все равно будет не хватать побеленных известью стен и прочной незатейливой мебели.
Клер легонько погладила кончиками пальцев потемневшую от времени крышку резного дубового сундука, с сожалением подумав о том, что вряд ли у нес когда-нибудь появится дочь, которой она смогла бы оставить в наследство этот сундук, передававшийся в семье из поколения в поколение от матери к дочери. На внутренней крышке сундука вырезана надпись: "Энгерхад, 1579 год". Иногда Клер думала об этой Энгерхад, чья кровь текла и в ней. Наверное, та давняя владелица сундука - дочь небогатых фермеров, которые трудились в поте лица, обрабатывая свой клочок земли. Но за кого она вышла замуж? Сколько у неё было детей? И даровал ли ей Господь счастье?..
Единственной роскошной вещью в доме был доверху набитый книгами шкаф, стоявший в углу гостиной. Томас Морган происходил из валлийского дворянского рода; закончив Оксфорд, он удостоился посвящения в сан пастора англиканской церкви. Однако, услышав однажды проповедь Джона Уэсли<Джон Уэсли (1703-1791) британский религиозный деятель, основатель методизма.>, преподобный Морган испытал глубокое духовное просветление и сам стал проповедником учения методистов. Хотя после этого его семья, строго придерживавшаяся традиционных церковных канонов, отреклась от него, он ни разу не пожалел о сделанном выборе. Отказавшись от своей прежней жизни, он женился на дочке мелкого фермера и поселился в Пенрите, проповедуя и разъясняя истину, которая осветила его собственную жизнь.
Он не утратил своей любви к знаниям и передал её единственной дочери. Всякий раз, уезжая для чтения проповедей в других местах - а таких поездок было немало, - он старался купить там хотя бы одну недорогую подержанную книгу. Клер прочитала их все, причем многие - по нескольку раз.
Мать Клер умерла двенадцать лет назад, угаснув так же тихо, как и жила. После смерти жены преподобный Моргам предложил своей четырнадцатилетней дочери жить в других методистских семьях, пока он будет в разъездах, однако Клер наотрез отказалась покидать свой коттедж - единственный раз, когда она ослушалась отца. В конце концов преподобный Томас Морган уступил желанию дочери - при условии, что во время его отлучек члены общины будут присматривать за ней.
* * *
Когда Клер было всего шестнадцать, она организовала свой первый небольшой класс и начала учить грамоте взрослых женщин деревни. Четыре года спустя Эмили, вторая жена старого графа, пожертвовала Пенриту деньги на учреждение школы. Десятки жителей деревни вышли на работу, чтобы отремонтировать давно заброшенный сарай, в котором когда-то хранилась собранная десятина. Обыкновенно преподавателями бывали только мужчины, но поскольку Клер уже накопила достаточно опыта, новую школу доверили именно ей, и с тех пор она работала там учительницей. За это время в учениках у неё перебывала по меньшей мере половина жителей Пенрита. Клер зарабатывала двадцать фунтов стерлингов в год, этих денег было недостаточно, чтобы сделать её богатой, но вполне хватало на пристойное существование.
Только Никласу Дэйвису удалось заставить её покинуть отчий дом и отказаться от привычного упорядоченного образа жизни. Посмотрев на свой ещё не засаженный огород. Клер вдруг задрожала, не в силах отогнать предчувствие, что она видит все это в последний раз. Может быть, и не в буквальном смысле слова, но... Как бы то ни было, девушка была уверена, что нынешняя фаза её бытия подходит к концу. Что бы ни случилось в Эбердэре, это изменит её навсегда. И хотя Клер сомневалась, что перемены будут к лучшему, её решимость исполнить задуманное была непоколебима.
В конце концов, отчаявшись обрести душевный покой, Клер встала на колени и начала молиться, но молитвы её остались без ответа. Ответа на них она не получала никогда.
Завтра ей придется сойтись лицом к лицу со сноси судьбой. Как всегда, в одиночку.
Глава 3
Никлас проснулся с тяжкой головной болью, вполне естественной после вчерашнего. Неподвижно лежа с закрытыми глазами, он попытался вспомнить все, что с ним произошло. По-видимому, вечером камердинер Барнес уложил его в постель, предварительно надев на него ночную рубашку. Обычно Никлас предпочитал спать нагишом, но при данных обстоятельствах он вряд ли имел право на какие-либо претензии.
Он начал было поворачивать голову, по тут же остановился, почувствовав, что ещё чуть-чуть - и она, пожалуй, отвалится. Да, вчера она перепил как последний дурак, и вот неминуемая расплата. Но все-таки жаль, что количество бренди оказалось недостаточным Для того, чтобы полностью стереть из памяти события вчерашнего дня. Вспоминая ту задиристую девицу, которая явилась к нему и неожиданно приняла его сумасшедший вызов, Никлас не знал, плакать ему или смеяться. Однако предвидя, что как рыдания, так и смех будут иметь самые печальные последствия для его бедной головы, предусмотрительно воздержался и от того, и от другого. Он не понимал, как мог ляпнуть вчера такую несусветную глупость, однако отрицать, что он и впрямь нагородил массу нелепостей, было невозможно - он слишком ясно помнил вчерашнюю беседу. Ему ещё повезло, что мисс Клер Морган пришла без оружия: после всего, что он ей наговорил, она вполне могла бы решить, что её долг доброй методистки состоит в том, чтобы избавить мир от такого ужасного аристократического паразита. При этой мысли Никлас едва не улыбнулся. В общем-то перепалка с Клер даже пришлась ему по вкусу, хотя он искренне надеялся, что по зрелом размышлении девушка почтет за лучшее остаться дома и их вчерашняя сделка потеряет силу. Право же, такая особа, как мисс Морган, может любого мужчину напрочь лишить душевного спокойствия.
Дверь спальни распахнулась, и возле кровати послышались чьи-то осторожные шаги. Наверняка это Барнес пришел проверить, проснулся уже хозяин или нет. Предпочитая, чтобы его оставили в покос, Никлас продолжал лежать с закрытыми Глазами, и вскоре шаги стихли.
Но ненадолго. Не прошло и пяти секунд, как на голову Никласа хлынула струя ледяной воды.
- Черт возьми! - завопил он, рывком садясь на кровати. Сейчас он убьет этого урода Барнеса, прикончит его на месте!
Но это был не камердинер. Открыв затуманенные похмельем глаза, Никлас узрел в своей спальне Клер Морган, которая стояла на безопасном от него расстоянии, держа в руке пустой фарфоровый кувшин.
Поначалу он подумал, что ему, должно быть, снится кошмарный сои, правда, необычайно ясный для сновидения, но потом до пего дошло, что ему никак не могли пригрезиться ни эта сладко-высокомерная усмешка на маленьком личике Клер Морган, ни холодная вода, пропитавшая его ночную рубашку.
- Какого черта вы это сделали? - грубо спросил Никлас.
- Ваше "завтра утром" превратилось в "завтра днем", - спокойно ответила она. - Я нахожусь в доме уже три часа, ожидая вашего пробуждения. За это время я успела выпить чашку чая, составить список всего необходимого для Пенрита и произвести предварительный осмотр дома с целью определить, что нужно предпринять, чтобы сделать его пригодным для проживания. Оказалось, довольно многое, как вы, надо полагать, и сами заметили. А может, и не заметили мужчины нередко способны совсем не замечать то, что их окружает. Потом, чтобы хоть как-то разогнать скуку, я решила вас разбудить. Насколько я могу судить, именно так порой поступают любовницы, вот я и старалась по мере сил как можно убедительнее сыграть роль, которую вы мне отвели.
Она говорила с чуть заметным мелодичным валлийским акцептом, и голос, глубокий, грудной и чуть хрипловатый, чем-то напоминал хорошо выдержанное виски. Услышать такой голос у чопорной старой девы!.. Черт побери, эффект получился потрясающе эротическим. Желая привести се в замешательство, он сказал:
- Любовницы всегда будят меня с помощью более интересных способов. Хотите, я опишу вам некоторые из них?
- Нет, не хочу. - Она взяла с умывальника полотенце и подала ему.
Никлас вытер, как мог, мокрые волосы и лицо и промокнул рубашку. После чего, почувствовав, что обрел более пристойный вид, бросил полотенце Клер..
- И часто вы так напиваетесь? - поинтересовалась она.
- Очень редко, - брюзгливо ответил он. - Теперь я вижу, какую ошибку совершил, напившись именно вчера. Если б я тогда был трезв, мне не пришлось бы терпеть ваше общество на протяжении ближайших трех месяцев.
- Если вы решите отказаться от всей этой затеи, я не стану думать о вас хуже, - ответила Клер с деланно-застенчивым видом, в котором, однако, сквозило нескрываемое злорадство.
Никлас Невольно моргнул, услышав, как она бросила ему в лицо его же собственные снисходительные слова.
- Ну и острый же у вас язык. - Он начал пристально разглядывать её и, удостоверившись, что от этого разглядывания Клер стало явно не по себе, докончил: - Это как раз то, что мне всегда нравилось в женщинах.
К его восторгу, она покраснела. Оскорбления, похоже, нисколько её не обескураживали; однако комплименты и знаки мужского внимания явно выбивали из колеи. Приободрившись, он сказал:
- Разыщите моего камердинера и велите ему явиться ко мне с горячей водой для бритья. Потом распорядитесь на кухне, чтобы мне приготовили большой кофейник с очень горячим кофе. Через полчаса я спущусь к столу. - С этими словами он откинул одеяло и сел на край кровати.
Отведя взгляд, Клер проговорила: "Хорошо, Никлас", - и поспешно удалилась.
Когда дверь за нею закрылась, он довольно фыркнул. Если сила её страсти окажется под стать силе характера, то в постели она будет просто превосходна!
Ступив босыми ногами па холодный пол, он задумался: а удастся ли ему соблазнить ее? Весьма вероятно, что нет; можно предположить, что её неумолимая добродетель продержится дольше, нежели его терпение.
Однако попробовать, безусловно, стоит: игра предстоит весьма увлекательная. Негромко насвистывая, Никлас стянул с себя насквозь промокшую ночную рубашку и принялся обдумывать, когда и где он сорвет свой первый поцелуй.
* * *
Когда ровно тридцать минут спустя лорд Эбердэр появился в утренней гостиной, все следы его вчерашних чрезмерных возлияний уже совершенно исчезли. Если не считать его необычно смуглой кожи и чересчур длинных волос, он был полнейшим воплощением щеголеватого лондонского джентльмена. Взглянув на него, Клер решила, что предпочла бы видеть Никласа в прежнем затрапезном обличье; при виде его нынешнего одеяния ей стало неуютно: уж слишком зримо оно подчеркивало огромное различие в их социальном положении - одной стороны сиятельный граф Эбердэр, а с другой - скромная деревенская учительница.
Но тут она вспомнила, как он выглядел в ночной сорочке, с полуобнаженной грудью и облепленными мокрой тканью мускулистыми плечами. Нет уж, избави её Бог от такого откровенного неглиже!
Не произнеся ни слова, она встала и налила ему чашку горячего кофе. Он, так же не нарушая молчания, осушил её в три глотка и снова протянул ей. Вторая чашка была выпита почти так же быстро, как и первая. Третью он налил себе сам, после чего сел на стул, стоящий напротив Клер.
- Итак, вы можете начать свое изложение несчастий Пенрита, а также тех мер по их ликвидации, которые я должен предпринять.
Его нарочитая деловитость несколько озадачила девушку.
- Проблемы носят экономический характер и вызваны несколькими причинами, радуясь, что приготовилась заранее, начала Клер. - Положение стало ухудшаться пять лет назад, когда ваш дед добился, чтобы парламент принял новый закон об огораживании. После того как общинные земли огородили, чтобы граф Эбердэр мог пасти там своих овец, множеству мелких фермеров пришлось переселиться в деревню, потому что они больше не могли кормить свои семьи, обрабатывая землю.
Рабочих мест в Пенрите немного, и почти все они сосредоточены на шахте. При таком наплыве дешевой рабочей силы её управляющий тут же снизил заработную плату; кроме того, теперь он не считает нужным покупать новое оборудование и платить даже за самые элементарные меры по охране труда.
Прежде чем она смогла приступить к деталям, граф поднял руку, прерывая ее:
- Сколько людей погибло в шахте?
- За последние четыре года различные аварии отняли жизнь у шестнадцати взрослых мужчин и четырех мальчиков.
- Это весьма печально, однако разве такое положение дел не является естественным? Количество жертв не кажется мне чрезмерным. Работа в шахте всегда считалась опасной, и шахтеры, которых мне доводилось знать, гордились тем, что их труд требует большой силы и мужества.