Страница:
Александр не колебался. Он скомкал записку и сунул ее в карман. Мужчина напротив вопросительно приподнял брови и поднялся. Александр оттолкнул его и вышел. Он не собирался открывать рот. Даже чтобы заговорить с Богом!
– Простше, сэр. – Сыщик стоял от него сбоку, глядя, как Александр достает чемодан. – Скажите, что в письме, сэр?
Александр, не обращая на него внимания, потащил чемодан к двери.
– Если вы собираетесь сделать тс, что я думаю, я очень не советую вам, сэр! Мистер Пинкертон сказал, что…
Поезд въехал на мост. Александр распахнул дверь. На лугу у реки стояла телега, запряженная лошадью, два человека выжидательно смотрели на поезд. Хлопала открытая дверь, ветер трепал волосы Александра.
– Я заставлю проводника остановить поезд, – закричал сыщик. – Мы догоним их в считанные минуты!
Огромным усилием Александр столкнул чемодан, ухватился за поручень и стал следить, как он летит вниз. Двое ожидающих бросились к месту падения чемодана. Александр повернулся и, прежде чем сыщик успел выполнить свое намерение, ударил его кулаком в челюсть. Когда подняли тревогу, поезд уже почти достиг Олбани.
– Вы все испортили, сэр! – в отчаянии сказал ему сыщик, когда несколько филеров выскочили из поезда и бросились назад к мосту. – Мы не сможем догнать их, не сможем преследовать…
– У меня не было выбора. – Александр посерел. – Если бы они спрыгнули с поезда и погнались за этими людьми, Мауру бы убили.
– Они и сейчас могут сделать это, сэр, – грубо сказал сыщик, расстроившись, что они сработали так топорно. Лицо Александра исказилось от боли. Он знал, чем рискует, сбрасывая чемодан с поезда.
Похитители получили выкуп. Если они теперь отпустят Мауру, она сообщит полиции информацию, которая поможет поймать их. Теперь ничто не мешает им убить ее. Они могут пойти на это ради собственной безопасности.
ГЛАВА 28
ГЛАВА 28
– Простше, сэр. – Сыщик стоял от него сбоку, глядя, как Александр достает чемодан. – Скажите, что в письме, сэр?
Александр, не обращая на него внимания, потащил чемодан к двери.
– Если вы собираетесь сделать тс, что я думаю, я очень не советую вам, сэр! Мистер Пинкертон сказал, что…
Поезд въехал на мост. Александр распахнул дверь. На лугу у реки стояла телега, запряженная лошадью, два человека выжидательно смотрели на поезд. Хлопала открытая дверь, ветер трепал волосы Александра.
– Я заставлю проводника остановить поезд, – закричал сыщик. – Мы догоним их в считанные минуты!
Огромным усилием Александр столкнул чемодан, ухватился за поручень и стал следить, как он летит вниз. Двое ожидающих бросились к месту падения чемодана. Александр повернулся и, прежде чем сыщик успел выполнить свое намерение, ударил его кулаком в челюсть. Когда подняли тревогу, поезд уже почти достиг Олбани.
– Вы все испортили, сэр! – в отчаянии сказал ему сыщик, когда несколько филеров выскочили из поезда и бросились назад к мосту. – Мы не сможем догнать их, не сможем преследовать…
– У меня не было выбора. – Александр посерел. – Если бы они спрыгнули с поезда и погнались за этими людьми, Мауру бы убили.
– Они и сейчас могут сделать это, сэр, – грубо сказал сыщик, расстроившись, что они сработали так топорно. Лицо Александра исказилось от боли. Он знал, чем рискует, сбрасывая чемодан с поезда.
Похитители получили выкуп. Если они теперь отпустят Мауру, она сообщит полиции информацию, которая поможет поймать их. Теперь ничто не мешает им убить ее. Они могут пойти на это ради собственной безопасности.
ГЛАВА 28
Сознание несколько раз ненадолго возвращалось к Мауре. В такие минуты она смутно чувствовала, что руки и ноги у нее крепко связаны и что ее куда-то везут, потому что ее трясло и подбрасывало. Потом опять наступало беспамятство, и она погружалась в черную бездну. Даже когда она пришла в себя окончательно, темнота осталась. Глаза у нее были завязаны.
– Выпейте, – услышала она довольно дружелюбный мужской голос, – станет легче.
– He могу со связанными руками.
Действие эфира еще окончательно не прошло. Животный страх охватил Мауру. Где она? Что с ней будет? Как сбежать отсюда?
– Не развязывай ее, рано еще, – резко произнес другой голос.
Маура почувствовала, что к ней кто-то подходит. Каждый мускул и нерв у нее напряглись в ожидании нападения. Но никто на нее не напал. К губам Мауры прижали железную кружку. Она с трудом выпила не очень свежей воды, стало легче. В голове прояснилось, и она начала лихорадочно обдумывать положение.
Она сидела на полу, покрытом линолеумом. Слегка тянуло навозом. Время от времени доносилось кудахтанье кур. Значит, они не в городе. Скорее всего, где-нибудь на ферме. Повязка на глазах – единственная надежда на спасение. Пока она не видит своих похитителей, она не сможет ни узнать, ни описать их внешность.
– Где я? Что вы сделаете со мной? – спросила она как можно спокойнее.
Мужчины возбужденно ходили по комнате. Маура чувствовала, что, кроме них, в комнате есть кто-то еще – слышалось шуршание юбки. Это пробудило в ней надежду. Вполне возможно, что женщина ей сочувствует. Никто не ответил, и она настойчиво повторила:
– Я не могу больше сидеть в таком положении. У меня затекли ноги. Развяжите меня, пожалуйста, я немного разомнусь.
Маура сказала правду. От боли в затекших мышцах кружилась голова. Она почувствовала, что похитители в замешательстве. Представила, как они вопросительно смотрят друг на друга. Наконец голос, который в ее представлении принадлежал главарю, произнес:
– Только лодыжки. Не руки.
Это уже начало. Она хотя бы сможет встать и немного размять ноги. Когда веревки вокруг лодыжек разрезали, Маура села поудобнее, и резко спросила:
– Если бы ваш план не сорвался и вы захватили бы моего сына, вы и с ним бы обращались так же?
Держали бы маленького мальчика с завязанными глазами, со связанными руками и ногами?
– Скажи ей, чтобы заткнулась, – равнодушно сказала женщина.
– Заткнись, – произнес мужчина, который был против того, чтобы развязать ее, когда она попросила об этом первый раз.
Ноги немного отошли, стало легче. Когда Маура представила, как испугался бы Феликс, гнев охватил ее. От ужаса он перестал бы соображать и, скорее всего, даже не пытался бы сбежать. Она не знала, удастся ли ей вырваться отсюда. Если они на ферме, то другого жилья поблизости нет, да и людей тоже. Бежать со связанными за спиной руками будет очень трудно, а с завязанными глазами это просто невозможно.
– Скажи, что ее мужу придется раскошелиться и заплатить за нее, – вдруг сказала женщина. – Скажи, что это будет самый большой выкуп в истории.
– Десять миллионов долларов, – откликнулся мужчина. – Скромное требование для человека, который стоит шестьдесят миллионов. «Десять миллионов долларов! – ужаснулась Маура, еле сдерживая нервный смех. – Десять миллионов долларов?» Это такая огромная сумма, что нелепо рассчитывать получить ее. Александр никогда не заплатит столько. Во всяком случае, не за жену, с которой собирается разводиться. Он бы даже за Феликса столько не заплатил. Только за Сашу. Для Саши он собрал бы всю сумму. Время потеряло значение. Женщина дала ей хлеба, но кормила ее сама, унизительно вкладывая в рот кусочек за кусочком. Когда Маура сказала, что ей необходимо оправиться, женщина вывела ее наружу, где стояло ведро. Маура всячески старалась расположить ее к себе, пыталась заговорить, но не добилась даже односложного ответа. Женщина упорно не раскрывала рта. Из троих с ней разговаривал только мужчина, который предложил ей воды, и голос которого звучал довольно рассудительно. Маура внимательно вслушивалась в голоса своих похитителей в те редкие минуты, когда они начинали разговаривать друг с другом. По произношению она поняла, что они не американцы, а англичане. По манере разговаривать она бы не сказала, что они принадлежат к среднему классу, но ясно, что это вовсе не невежественные мошенники. От этого Мауре стало еще страшнее. Лучше бы они были неграмотными. Образование означает, что они хорошо продумали весь план, предусмотрели любые неожиданности. Нечего надеяться, что они допустят оплошность и ей удастся сбежать.
На ночь ей дали два одеяла и опять связали ноги, только немного послабее, чем в первый раз. Веревку на руках привязали к чему-то неподвижному. Мауре показалось – к плите. Что бы это ни было, тащить такую тяжесть за собой она бы не смогла, даже если бы ее оставили без присмотра, и появилась возможность бежать.
Спать она не могла. Октябрьская ночь была очень холодной. Маура все время думала о Феликсе. Она не знала, вернулся ли он домой или заблудился и бродит сейчас по улицам, испуганный и дрожащий от холода. Она подумала об Александре, представляя, что он пережил, когда услышал, какой выкуп за нее требуют. Похитители потребовали сумму, которую ни один здравомыслящий человек не заплатит. Интересно, как поступит Александр. Начнет тянуть время, чтобы выследить похитителей? Предложит гораздо меньше денег, а они откажутся от меньшего выкупа? И что тогда? Ее убьют?
Маура содрогнулась. С кем останутся Феликс и Натали, если ее убьют? Александр, конечно, опять женится. Вполне возможно, на Изабел. Будет ли она любить Феликса и Натали или тоже поставит на первое место Сашу?
Наступил рассвет. Маура окоченела от холода, ей казалось, что она уже никогда не сможет пошевелиться. Похитители заворочались. Послышался звон тарелок, бульканье кипящей воды. Маура не знала, когда один из троих вышел из комнаты. Но постепенно до нее дошло, что кто-то вышел. Долго отсутствовал, потом вернулся и вызвал двух других во двор.
Маура напряглась, вслушиваясь в их разговор, но ничего не разобрала. Только поняла, что обстоятельства изменились и они торопятся. Вернувшись в дом, все трое засуетились. Маура слышала шуршание газетных страниц, слышала, как они в спешке собирают вещи.
– Заткни ей рот кляпом, – резко сказал тот, что был молчаливее.
К ней кто-то подошел, Маура услышала, как голос произнес:
– Ничего не оставляйте за собой, даже волоска.
Она покрылась холодным потом. Они поняли безнадежность своих требований, решили бежать и сейчас убьют ее.
Она тщетно пыталась освободиться от веревок, которыми ее связали. Ее грубо схватили за плечи и заткнули рот. Маура продолжала вырываться. Она крутилась и дергалась, веревки врезались ей в запястья и лодыжки.
– Хватит терять время, – резко сказал один из них остальным.
Маура с силой дернулась и ударилась щекой о пол. Но больше ничего не случилось. Ей не воткнули нож в спину или под ребро. Не застрелили. Не усыпили смертельной дозой эфира.
Все трое бандитов ушли. Секундой позже она услышала цоканье копыт и грохот отъезжающей телеги. Звуки становились все тише и, наконец, стихли совсем.
По-прежнему привязанная к плите, Маура с трудом села. Надолго ли они ушли? Может быть, насовсем? Если так, то как освободиться от пут? Как добраться до воды? Как выжить?
Она не знала, сколько прошло времени. Казалось, этому кошмару не будет конца. Маура непрерывно терлась головой о стену и сумела освободиться от повязки на глазах, которая соскользнула на шею. От неяркого октябрьского солнца заболели глаза.
Когда зрение вернулось, Маура увидела, что сидит на кухне давно нежилого дома. Мебели не было совсем, остались только чугунная плита и умывальник. Она поняла, что похитителям здесь было так же неудобно, как и ей.
Чтобы позвать на помощь, было необходимо, прежде всего, освободиться от кляпа. Она обязательно должна добраться до умывальника и попытаться зубами открыть кран, чтобы напиться.
От кляпа Маура освободилась тем же способом, что и от повязки на глазах. Это заняло очень много времени. Через пыльное окно она видела тусклое осеннее солнце. Маура решила, что уже три часа пополудни, но уверенности не было. Шел второй день ее похищения. Голова раскалывалась от боли. Со скрученными руками и ногами, привязанная к плите, Маура все же сумела дотянуться до умывальника. Но открыть кран оказалось непосильной задачей. Как она ни старалась зубами повернуть его, рискуя сломать их, Мауре не удалось это сделать. Измученная, она подставила язык под кран и с жадностью ловила редкие капли.
Примерно каждые десять минут она звала на помощь. Но никто не откликался, только кудахтанье кур нарушало тишину. Наступил вечер. Смерть от голода и холода становилась все более вероятной. Она поняла, что ее похитители испугались и не вернутся. Ей так и не удалось освободиться от пут на руках и ногах. Поблизости никого не было.
Ночь, сменившая вечер, стала самой страшной в ее жизни. Мауру мучили голод и жажда, которую не могли утолить редкие капли из крана. Веревка, которой ее привязали к плите, не позволяла выползти на улицу, добраться до ведра, заменявшего туалет. В полной беспомощности она помочилась прямо под себя и пришла в ужас от мысли, что, в конце концов, ей потребуется тут же испражниться.
Маура прикинула, сколько времени прошло с тех пор, как похитители в спешке сбежали. Наверное, к этому времени они уже сумели анонимно сообщить властям о ее местопребывании. И можно надеяться, что помощь уже близка.
Невероятно, но она уснула. А когда проснулась, чувство полнейшей беспомощности овладело ею. Александр забыл о ней. Он отказался от переговоров с похитителями, чтобы дать полиции время найти ее. Когда ее найдут, она уже будет мертвой. Она угаснет, и ее тело будет лежать в собственных испражнениях…
Вдруг издали донесся стук копыт. Она с трудом села. Приближалась лошадь, и не одна, всадников несколько. Они все ближе и ближе.
– Помогите! – крикнула Маура, собрав остатки сил и с трудом шевеля потрескавшимися губами. – Помогите!
Всадники уже были у самой фермы, и через пыльное окно она увидела, как они спешились.
Маура не знала, есть ли среди них ее похитители. Не знала, спасут ли ее или пытка продолжится.
Дверь распахнулась. Коренастый мужчина со светлыми волосами и густыми усами ворвался на кухню, а за ним еще шестеро.
– Пинкертон, – коротко представился он, подходя к Мауре. – Как вы себя чувствуете, миссис Каролис? Что с вами сделали?
Маура не отвечала. Она не могла говорить. Слезы радости душили ее. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Внушительных размеров ножом ее спаситель перерезал веревку на руках. Кто-то протянул ей фляжку с водой. Остальные рассыпались по дому в поисках улик, которые помогли бы установить личности похитителей. Веревки упали на пол, и мужчина с ножом официально представился:
– Алан Пинкертон, к вашим услугам, мадам.
– Я уже потеряла всякую надежду, думала, никто не придет! Он ободряюще улыбнулся и начал разрезать веревку у нее на ногах.
– Мадам, прошло всего чуть более полутора суток. В моей практике это первый случай, когда похищенного нашли столь быстро.
Маура, растирая онемевшие запястья, неуверенно спросила:
– Похитители поняли тщетность своих требований? Они сдались? Сообщили вам, что я здесь?
Пинкертон, стоя на коленях, все еще разрезал веревку на ее ногах. Услышав слова Мауры, он откинулся назад и с удивлением посмотрел на нее.
– Они сообщили Джеймсу Гордону Беннету, где вы находитесь, мадам, потому что ваш муж выполнил их требование и выплатил за ваше спасение самый большой выкуп в истории. Они получили деньги вчера вечером около семи часов, а сегодня утром на рассвете Беннету сообщили запиской, где вы находитесь.
От потрясения Маура чуть не лишилась чувств.
– Десять миллионов долларов? – еле слышно произнесла она. – Он заплатил за мое спасение десять миллионов долларов? – Да, мадам, и сейчас едет сюда.
Маура пришла в ужас. Александр вот-вот будет здесь, а у нее такой страшный вид, от нее пахнет мочой. – Мне нужно вымыться… переодеться в чистое…
Она подумала, что Александр, возможно, заплатил выкуп, потому что иначе ему просто было бы стыдно перед обществом. Или он пошел на это, потому что ее безопасность так же дорога ему, как его безопасность ей?
Послышался стук копыт.
– Это мистер Каролис, мистер Пинкертон, – сообщил один из сыщиков, стоявший в дверях. Маура знала: она поймет, что двигало Александром, как только увидит его, заглянет ему в глаза.
– Боже, – прошептала она, откидывая назад мокрые от пота волосы. – Прошу тебя, прошу тебя…
Александр ворвался в дом как ураган. В какую-то долю секунды она даже не узнала его. Он постарел лет на десять. Глубокие морщины протянулись от носа к уголкам губ. Виски поседели.
– Боже правый! – вырвалось у Александра. Он бросился к ней, схватил и крепко прижал к груди. – Я боялся, что потерял тебя, Маура! Думал, больше никогда тебя не увижу!
Не обращая внимания на Пинкертона и его людей, он крепко поцеловал ее в губы. Она обвила его руками, прижала к себе так крепко, что они оба едва не задохнулись в поцелуе.
– Все позади, Маура, – тяжело переводя дыхание, сказал Александр, когда, наконец, смог оторваться от нее. – Больше никаких глупостей, никаких расставаний. Я начал перестройку своих доходных домов. Я изменю завещание и оставлю Тарну Феликсу, я никогда, слышишь, никогда больше не скажу ничего плохого о твоей национальности. Можешь выкрасить наш дом в зеленый цвет, если хочешь, и посадить на крыше трилистник. Я сделаю то, что давно должен был сделать. Расскажу Саше правду, и мы заживем одной семьей. Я никогда больше не расстанусь с тобой, Маура! Никогда!
– Я люблю тебя, – сказала Маура, улыбаясь от счастья сквозь слезы. – Даже когда подумала, что ты не заплатишь выкуп, я и тогда не переставала любить тебя.
– Мое почтение, мистер Каролис, – прервал свое вынужденное молчание Алан Пинкертон, – но, думаю, пора увезти миссис Каролис отсюда. Ей нужно выпить чего-нибудь горячего и хорошо поесть.
Александр вдруг повел носом и растерянно оглядел комнату. Он все понял и в ужасе посмотрел на Мауру.
– И ванна, – добавил он, обхватил Мауру за талию и повел к выходу. – В жизни не чувствовал такой вони!
– Выпейте, – услышала она довольно дружелюбный мужской голос, – станет легче.
– He могу со связанными руками.
Действие эфира еще окончательно не прошло. Животный страх охватил Мауру. Где она? Что с ней будет? Как сбежать отсюда?
– Не развязывай ее, рано еще, – резко произнес другой голос.
Маура почувствовала, что к ней кто-то подходит. Каждый мускул и нерв у нее напряглись в ожидании нападения. Но никто на нее не напал. К губам Мауры прижали железную кружку. Она с трудом выпила не очень свежей воды, стало легче. В голове прояснилось, и она начала лихорадочно обдумывать положение.
Она сидела на полу, покрытом линолеумом. Слегка тянуло навозом. Время от времени доносилось кудахтанье кур. Значит, они не в городе. Скорее всего, где-нибудь на ферме. Повязка на глазах – единственная надежда на спасение. Пока она не видит своих похитителей, она не сможет ни узнать, ни описать их внешность.
– Где я? Что вы сделаете со мной? – спросила она как можно спокойнее.
Мужчины возбужденно ходили по комнате. Маура чувствовала, что, кроме них, в комнате есть кто-то еще – слышалось шуршание юбки. Это пробудило в ней надежду. Вполне возможно, что женщина ей сочувствует. Никто не ответил, и она настойчиво повторила:
– Я не могу больше сидеть в таком положении. У меня затекли ноги. Развяжите меня, пожалуйста, я немного разомнусь.
Маура сказала правду. От боли в затекших мышцах кружилась голова. Она почувствовала, что похитители в замешательстве. Представила, как они вопросительно смотрят друг на друга. Наконец голос, который в ее представлении принадлежал главарю, произнес:
– Только лодыжки. Не руки.
Это уже начало. Она хотя бы сможет встать и немного размять ноги. Когда веревки вокруг лодыжек разрезали, Маура села поудобнее, и резко спросила:
– Если бы ваш план не сорвался и вы захватили бы моего сына, вы и с ним бы обращались так же?
Держали бы маленького мальчика с завязанными глазами, со связанными руками и ногами?
– Скажи ей, чтобы заткнулась, – равнодушно сказала женщина.
– Заткнись, – произнес мужчина, который был против того, чтобы развязать ее, когда она попросила об этом первый раз.
Ноги немного отошли, стало легче. Когда Маура представила, как испугался бы Феликс, гнев охватил ее. От ужаса он перестал бы соображать и, скорее всего, даже не пытался бы сбежать. Она не знала, удастся ли ей вырваться отсюда. Если они на ферме, то другого жилья поблизости нет, да и людей тоже. Бежать со связанными за спиной руками будет очень трудно, а с завязанными глазами это просто невозможно.
– Скажи, что ее мужу придется раскошелиться и заплатить за нее, – вдруг сказала женщина. – Скажи, что это будет самый большой выкуп в истории.
– Десять миллионов долларов, – откликнулся мужчина. – Скромное требование для человека, который стоит шестьдесят миллионов. «Десять миллионов долларов! – ужаснулась Маура, еле сдерживая нервный смех. – Десять миллионов долларов?» Это такая огромная сумма, что нелепо рассчитывать получить ее. Александр никогда не заплатит столько. Во всяком случае, не за жену, с которой собирается разводиться. Он бы даже за Феликса столько не заплатил. Только за Сашу. Для Саши он собрал бы всю сумму. Время потеряло значение. Женщина дала ей хлеба, но кормила ее сама, унизительно вкладывая в рот кусочек за кусочком. Когда Маура сказала, что ей необходимо оправиться, женщина вывела ее наружу, где стояло ведро. Маура всячески старалась расположить ее к себе, пыталась заговорить, но не добилась даже односложного ответа. Женщина упорно не раскрывала рта. Из троих с ней разговаривал только мужчина, который предложил ей воды, и голос которого звучал довольно рассудительно. Маура внимательно вслушивалась в голоса своих похитителей в те редкие минуты, когда они начинали разговаривать друг с другом. По произношению она поняла, что они не американцы, а англичане. По манере разговаривать она бы не сказала, что они принадлежат к среднему классу, но ясно, что это вовсе не невежественные мошенники. От этого Мауре стало еще страшнее. Лучше бы они были неграмотными. Образование означает, что они хорошо продумали весь план, предусмотрели любые неожиданности. Нечего надеяться, что они допустят оплошность и ей удастся сбежать.
На ночь ей дали два одеяла и опять связали ноги, только немного послабее, чем в первый раз. Веревку на руках привязали к чему-то неподвижному. Мауре показалось – к плите. Что бы это ни было, тащить такую тяжесть за собой она бы не смогла, даже если бы ее оставили без присмотра, и появилась возможность бежать.
Спать она не могла. Октябрьская ночь была очень холодной. Маура все время думала о Феликсе. Она не знала, вернулся ли он домой или заблудился и бродит сейчас по улицам, испуганный и дрожащий от холода. Она подумала об Александре, представляя, что он пережил, когда услышал, какой выкуп за нее требуют. Похитители потребовали сумму, которую ни один здравомыслящий человек не заплатит. Интересно, как поступит Александр. Начнет тянуть время, чтобы выследить похитителей? Предложит гораздо меньше денег, а они откажутся от меньшего выкупа? И что тогда? Ее убьют?
Маура содрогнулась. С кем останутся Феликс и Натали, если ее убьют? Александр, конечно, опять женится. Вполне возможно, на Изабел. Будет ли она любить Феликса и Натали или тоже поставит на первое место Сашу?
Наступил рассвет. Маура окоченела от холода, ей казалось, что она уже никогда не сможет пошевелиться. Похитители заворочались. Послышался звон тарелок, бульканье кипящей воды. Маура не знала, когда один из троих вышел из комнаты. Но постепенно до нее дошло, что кто-то вышел. Долго отсутствовал, потом вернулся и вызвал двух других во двор.
Маура напряглась, вслушиваясь в их разговор, но ничего не разобрала. Только поняла, что обстоятельства изменились и они торопятся. Вернувшись в дом, все трое засуетились. Маура слышала шуршание газетных страниц, слышала, как они в спешке собирают вещи.
– Заткни ей рот кляпом, – резко сказал тот, что был молчаливее.
К ней кто-то подошел, Маура услышала, как голос произнес:
– Ничего не оставляйте за собой, даже волоска.
Она покрылась холодным потом. Они поняли безнадежность своих требований, решили бежать и сейчас убьют ее.
Она тщетно пыталась освободиться от веревок, которыми ее связали. Ее грубо схватили за плечи и заткнули рот. Маура продолжала вырываться. Она крутилась и дергалась, веревки врезались ей в запястья и лодыжки.
– Хватит терять время, – резко сказал один из них остальным.
Маура с силой дернулась и ударилась щекой о пол. Но больше ничего не случилось. Ей не воткнули нож в спину или под ребро. Не застрелили. Не усыпили смертельной дозой эфира.
Все трое бандитов ушли. Секундой позже она услышала цоканье копыт и грохот отъезжающей телеги. Звуки становились все тише и, наконец, стихли совсем.
По-прежнему привязанная к плите, Маура с трудом села. Надолго ли они ушли? Может быть, насовсем? Если так, то как освободиться от пут? Как добраться до воды? Как выжить?
Она не знала, сколько прошло времени. Казалось, этому кошмару не будет конца. Маура непрерывно терлась головой о стену и сумела освободиться от повязки на глазах, которая соскользнула на шею. От неяркого октябрьского солнца заболели глаза.
Когда зрение вернулось, Маура увидела, что сидит на кухне давно нежилого дома. Мебели не было совсем, остались только чугунная плита и умывальник. Она поняла, что похитителям здесь было так же неудобно, как и ей.
Чтобы позвать на помощь, было необходимо, прежде всего, освободиться от кляпа. Она обязательно должна добраться до умывальника и попытаться зубами открыть кран, чтобы напиться.
От кляпа Маура освободилась тем же способом, что и от повязки на глазах. Это заняло очень много времени. Через пыльное окно она видела тусклое осеннее солнце. Маура решила, что уже три часа пополудни, но уверенности не было. Шел второй день ее похищения. Голова раскалывалась от боли. Со скрученными руками и ногами, привязанная к плите, Маура все же сумела дотянуться до умывальника. Но открыть кран оказалось непосильной задачей. Как она ни старалась зубами повернуть его, рискуя сломать их, Мауре не удалось это сделать. Измученная, она подставила язык под кран и с жадностью ловила редкие капли.
Примерно каждые десять минут она звала на помощь. Но никто не откликался, только кудахтанье кур нарушало тишину. Наступил вечер. Смерть от голода и холода становилась все более вероятной. Она поняла, что ее похитители испугались и не вернутся. Ей так и не удалось освободиться от пут на руках и ногах. Поблизости никого не было.
Ночь, сменившая вечер, стала самой страшной в ее жизни. Мауру мучили голод и жажда, которую не могли утолить редкие капли из крана. Веревка, которой ее привязали к плите, не позволяла выползти на улицу, добраться до ведра, заменявшего туалет. В полной беспомощности она помочилась прямо под себя и пришла в ужас от мысли, что, в конце концов, ей потребуется тут же испражниться.
Маура прикинула, сколько времени прошло с тех пор, как похитители в спешке сбежали. Наверное, к этому времени они уже сумели анонимно сообщить властям о ее местопребывании. И можно надеяться, что помощь уже близка.
Невероятно, но она уснула. А когда проснулась, чувство полнейшей беспомощности овладело ею. Александр забыл о ней. Он отказался от переговоров с похитителями, чтобы дать полиции время найти ее. Когда ее найдут, она уже будет мертвой. Она угаснет, и ее тело будет лежать в собственных испражнениях…
Вдруг издали донесся стук копыт. Она с трудом села. Приближалась лошадь, и не одна, всадников несколько. Они все ближе и ближе.
– Помогите! – крикнула Маура, собрав остатки сил и с трудом шевеля потрескавшимися губами. – Помогите!
Всадники уже были у самой фермы, и через пыльное окно она увидела, как они спешились.
Маура не знала, есть ли среди них ее похитители. Не знала, спасут ли ее или пытка продолжится.
Дверь распахнулась. Коренастый мужчина со светлыми волосами и густыми усами ворвался на кухню, а за ним еще шестеро.
– Пинкертон, – коротко представился он, подходя к Мауре. – Как вы себя чувствуете, миссис Каролис? Что с вами сделали?
Маура не отвечала. Она не могла говорить. Слезы радости душили ее. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Внушительных размеров ножом ее спаситель перерезал веревку на руках. Кто-то протянул ей фляжку с водой. Остальные рассыпались по дому в поисках улик, которые помогли бы установить личности похитителей. Веревки упали на пол, и мужчина с ножом официально представился:
– Алан Пинкертон, к вашим услугам, мадам.
– Я уже потеряла всякую надежду, думала, никто не придет! Он ободряюще улыбнулся и начал разрезать веревку у нее на ногах.
– Мадам, прошло всего чуть более полутора суток. В моей практике это первый случай, когда похищенного нашли столь быстро.
Маура, растирая онемевшие запястья, неуверенно спросила:
– Похитители поняли тщетность своих требований? Они сдались? Сообщили вам, что я здесь?
Пинкертон, стоя на коленях, все еще разрезал веревку на ее ногах. Услышав слова Мауры, он откинулся назад и с удивлением посмотрел на нее.
– Они сообщили Джеймсу Гордону Беннету, где вы находитесь, мадам, потому что ваш муж выполнил их требование и выплатил за ваше спасение самый большой выкуп в истории. Они получили деньги вчера вечером около семи часов, а сегодня утром на рассвете Беннету сообщили запиской, где вы находитесь.
От потрясения Маура чуть не лишилась чувств.
– Десять миллионов долларов? – еле слышно произнесла она. – Он заплатил за мое спасение десять миллионов долларов? – Да, мадам, и сейчас едет сюда.
Маура пришла в ужас. Александр вот-вот будет здесь, а у нее такой страшный вид, от нее пахнет мочой. – Мне нужно вымыться… переодеться в чистое…
Она подумала, что Александр, возможно, заплатил выкуп, потому что иначе ему просто было бы стыдно перед обществом. Или он пошел на это, потому что ее безопасность так же дорога ему, как его безопасность ей?
Послышался стук копыт.
– Это мистер Каролис, мистер Пинкертон, – сообщил один из сыщиков, стоявший в дверях. Маура знала: она поймет, что двигало Александром, как только увидит его, заглянет ему в глаза.
– Боже, – прошептала она, откидывая назад мокрые от пота волосы. – Прошу тебя, прошу тебя…
Александр ворвался в дом как ураган. В какую-то долю секунды она даже не узнала его. Он постарел лет на десять. Глубокие морщины протянулись от носа к уголкам губ. Виски поседели.
– Боже правый! – вырвалось у Александра. Он бросился к ней, схватил и крепко прижал к груди. – Я боялся, что потерял тебя, Маура! Думал, больше никогда тебя не увижу!
Не обращая внимания на Пинкертона и его людей, он крепко поцеловал ее в губы. Она обвила его руками, прижала к себе так крепко, что они оба едва не задохнулись в поцелуе.
– Все позади, Маура, – тяжело переводя дыхание, сказал Александр, когда, наконец, смог оторваться от нее. – Больше никаких глупостей, никаких расставаний. Я начал перестройку своих доходных домов. Я изменю завещание и оставлю Тарну Феликсу, я никогда, слышишь, никогда больше не скажу ничего плохого о твоей национальности. Можешь выкрасить наш дом в зеленый цвет, если хочешь, и посадить на крыше трилистник. Я сделаю то, что давно должен был сделать. Расскажу Саше правду, и мы заживем одной семьей. Я никогда больше не расстанусь с тобой, Маура! Никогда!
– Я люблю тебя, – сказала Маура, улыбаясь от счастья сквозь слезы. – Даже когда подумала, что ты не заплатишь выкуп, я и тогда не переставала любить тебя.
– Мое почтение, мистер Каролис, – прервал свое вынужденное молчание Алан Пинкертон, – но, думаю, пора увезти миссис Каролис отсюда. Ей нужно выпить чего-нибудь горячего и хорошо поесть.
Александр вдруг повел носом и растерянно оглядел комнату. Он все понял и в ужасе посмотрел на Мауру.
– И ванна, – добавил он, обхватил Мауру за талию и повел к выходу. – В жизни не чувствовал такой вони!
ГЛАВА 28
На следующее утро огромный заголовок на первой полосе «Геральд» известил: «Самый большой в истории выкуп заплачен за спасение миссис Александр Каролис!» Заголовки поменьше сообщали: «Решающая роль „Геральд“ в спасении миссис Каролис!», «„Геральд“ помогает найти похитителей!» Посвященный во все подробности похищения и освобождения миссис Каролис, Джеймс Гордон Беннет был уверен, что на этом материале газета продержится не один день. Но уже через двадцать четыре часа он, не раздумывая, заменил его еще более сенсационным: «Александр Каролис признает дитя любви!» Этот поступок произвел впечатление даже на Генри и Чарли.
– Я восхищаюсь тем, что ты сделал. Мальчик должен знать, кто его отец, – сказал Генри. Он уже сомневался, что наступит день, когда Александр перестанет удивлять его. – Но я никак не пойму, зачем ты посвятил во все это Беннета? Ты же знаешь, как он использует твою информацию.
Был ранний вечер. Они сидели в Китайской гостиной. Маура повела Чарли в детскую показать, с каким удовольствием Саша обживается на новом месте и как рад Феликс, что у него появился товарищ для игр, его ровесник. Последний номер «Геральд» лежал на изящном столике с ножками в форме львиных лап.
– Конечно, – усмехнулся Александр, – и это очень упрощает мою задачу. Теперь все знают, что он – мой сын и что мы с Маурой официально усыновляем его, чтобы он жил в нашей семье.
– А как же свет? – осторожно поинтересовался Генри.
Александр улыбнулся еще шире.
– Плевать на свет. Нам с Маурой все равно, как отнесутся к этому в свете.
– Ну, если тебе это и в самом деле безразлично, свет проглотит твою историю, – сказал ему Генри. – Саша и Феликс уже знают, кем приходятся друг другу?
– Маура рассказала им. Но они еще слишком малы, чтобы осознать всю важность ее слов. Саша понял только, что теперь может называть меня «папой», а Маура будет ему «мамой». А Феликс понял, что у него будет друг. Они оба очень довольны.
– Еще бы! – Генри тоже остался доволен и, чуть вскинув седые брови, заговорил о другом: – А как твои доходные дома? Ты действительно собираешься все сносить и строить заново?
– Да, это будет самый большой проект перестройки, – ответил Александр. Он взял предварительный архитектурный план с соседнего стола и разложил перед Генри. – Сейчас самая большая трудность – найти, куда временно отселить людей, пока построят новое жилье.
– Надо сносить не все сразу, а постепенно, дом за домом, – посоветовал Генри. Сам он давно распродал недвижимость и вложил деньги в менее хлопотные проекты. – Если это поможет, я могу принять у себя на отдых вдвое больше детей. Это, конечно, все равно капля в море, я понимаю…
– Разве Маура не рассказала? – удивился Александр. – Я отвел помещения в Тарне, чтобы дети из рабочих семей могли приезжать туда на лето. Больше они не причинят вам беспокойства, Генри.
– Должен признаться, я согласился принять детей на отдых только ради Мауры, но никаких неудобств они мне не причинили, – сказал Генри после непродолжительной паузы. – Лошадям хуже не стало. Знаешь, пусть остается два центра летнего отдыха для детей, это лучше, чем один. Если ты не против, я хотел бы оставить все без изменений.
– Ты, случайно, не жокеев будущих подбираешь? – с шутливой подозрительностью спросил Александр.
– Что ты! – обиделся Генри. Он опять помолчал, потом сказал: – Хотя Кирон Сэлливан перед отъездом в Канзас говорил, что ему попался паренек, который отлично держится в седле. Ирландский мальчик, десяти лет, из графства Уиклоу…
– Кирон женится на Кейти О'Фаррелл, мадам, – сообщила Мауре Кейтлин с сияющими глазами. – Мама и папа так рады! Медового месяца у них не будет, на ранчо очень много работы, но Кейти говорит, может быть, на следующий год они выберутся в Нью-Йорк.
Эта новость не удивила Мауру. Кирон регулярно писал ей. Сначала он в каждом письме спрашивал, не передумала ли она и, может быть, все-таки приедет к нему. Потом понял, что Маура не изменит своего решения, и тон его писем изменился. Он рассказывал ей о ранчо, о лошадях, которых купил, о своих достижениях. А с сентября в каждом письме стал упоминать Кейти О'Фаррелл.
Последнее письмо пришло от него два дня назад.
– В том, что случилось, нет ее вины, – повторял он Мауре. – Это я настоял, чтобы Феликс был со мной на «Росетте». Можешь думать что угодно, но Изабел была не в силах помешать мне. Я же отец Феликсу. Что касается фотографий, я должен был сообразить, что на мостике полно репортеров и Ариадна не преминет воспользоваться их присутствием. А я все время был с капитаном. Изабел ни в чем не виновата. Да и Саша в любом случае был бы со мной, даже если бы Изабел и Феликс не поехали. Он бы все равно заразился.
Маура соглашалась с ним, но, тем не менее, не спешила с визитом в особняк Шермехонов, чтобы извиниться за резкое письмо и помириться с Изабел. Маура понимала, что ведет себя не лучшим образом, причиняя сама себе боль, но не могла избавиться от мысли, что поведение Изабел объясняется ее чувствами к Александру. Иначе зачем бы она поехала за ним в Нью-порт на все лето? Почему, вернувшись, остановилась у Бесси, а не в их доме? У их размолвки более глубокие причины, чем происшествие на «Росетге». Если бы из Нью-порта Изабел вернулась к ним, они бы начистоту поговорили обо всем, открыли друг другу душу и простили бы все. Но этого не случилось. И хотя продолжающееся охлаждение их отношений причиняло ей мучительную боль, Маура не могла заставить себя сделать первый шаг к примирению.
На следующий день после того, как Александр в очередной раз уговаривал Мауру навестить Бесси и Изабел, он попросил ее присутствовать при его встрече с Лиэлом Кингстоном.
– Я хочу составить новое завещание, – объяснил он, когда Маура, несколько удивившись, согласилась. – Я хочу, чтобы ты была со мной. Хочу услышать твое мнение о том, как я собираюсь распределить наследство между Сашей, Феликсом и Натали.
Александр хорошо позаботился о Мауре, она в завещании упоминалась первой. Он завещал огромные суммы Фонду помощи детям и Обществу улучшения жилищных условий. Тарну он завещал Феликсу, а оставшуюся часть состояния поделил между тремя детьми.
Когда встреча с адвокатом закончилась, они узнали, что часть помеченных денег уже появилась в обращении.
– Мы схватим их в ближайшие дни, – радостно сказал Алан Пинкертон. – Только ничего не говорите Беннету. Не хочу, чтобы похитители знали, что мы у них на хвосте.
Помеченные купюры появились в обращении в районе Бостона. Алан Пинкертон бросил всех своих сотрудников на выяснение источника этих денег. Почти каждый час он сообщал новости Мауре и Александру.
– Это будет самый сенсационный процесс, – сказал Чарли, ожидая известий вместе с ними. – Маура, ты уверена, что они англичане? У них действительно правильная речь?
Она кивнула. Не считая речи бандитов и весьма приблизительного описания мужчины, который влез к ней в карету, Маура мало чем могла помочь Алану Пинкертону.
– Неужели они ни разу не называли друг друга по имени? – спрашивал он.
– Нет, ни разу, – ответила Маура.
– А как был одет мужчина, забравшийся к вам в карету? Как простолюдин?
– Я не помню, в чем он был, – ответила Маура, сожалея, что ничем не может помочь ему. – Это было так неожиданно, все произошло настолько быстро, но, кажется, он был одет прилично. И говорил, как человек образованный.
Маура замолчала, Чарли и Александр обсуждали, сколько продлится процесс и каков будет возможный приговор.
– Им дадут смертную казнь, – без тени сомнения сказал Чарли. – За похищение дают смертную казнь.
– Но мне же не причинили вреда, – вмешалась Маура.
– Не важно, – ответил Чарли, считая, что казнь для бандитов будет слишком легким исходом. – Ты только подумай, что могло бы произойти, если бы они осуществили свой первоначальный план и похитили Феликса.
Маура вздрогнула от этой мысли. Но, представив себе, что ее похитители жизнью заплатят за совершенное преступление, содрогнулась вновь.
– Я восхищаюсь тем, что ты сделал. Мальчик должен знать, кто его отец, – сказал Генри. Он уже сомневался, что наступит день, когда Александр перестанет удивлять его. – Но я никак не пойму, зачем ты посвятил во все это Беннета? Ты же знаешь, как он использует твою информацию.
Был ранний вечер. Они сидели в Китайской гостиной. Маура повела Чарли в детскую показать, с каким удовольствием Саша обживается на новом месте и как рад Феликс, что у него появился товарищ для игр, его ровесник. Последний номер «Геральд» лежал на изящном столике с ножками в форме львиных лап.
– Конечно, – усмехнулся Александр, – и это очень упрощает мою задачу. Теперь все знают, что он – мой сын и что мы с Маурой официально усыновляем его, чтобы он жил в нашей семье.
– А как же свет? – осторожно поинтересовался Генри.
Александр улыбнулся еще шире.
– Плевать на свет. Нам с Маурой все равно, как отнесутся к этому в свете.
– Ну, если тебе это и в самом деле безразлично, свет проглотит твою историю, – сказал ему Генри. – Саша и Феликс уже знают, кем приходятся друг другу?
– Маура рассказала им. Но они еще слишком малы, чтобы осознать всю важность ее слов. Саша понял только, что теперь может называть меня «папой», а Маура будет ему «мамой». А Феликс понял, что у него будет друг. Они оба очень довольны.
– Еще бы! – Генри тоже остался доволен и, чуть вскинув седые брови, заговорил о другом: – А как твои доходные дома? Ты действительно собираешься все сносить и строить заново?
– Да, это будет самый большой проект перестройки, – ответил Александр. Он взял предварительный архитектурный план с соседнего стола и разложил перед Генри. – Сейчас самая большая трудность – найти, куда временно отселить людей, пока построят новое жилье.
– Надо сносить не все сразу, а постепенно, дом за домом, – посоветовал Генри. Сам он давно распродал недвижимость и вложил деньги в менее хлопотные проекты. – Если это поможет, я могу принять у себя на отдых вдвое больше детей. Это, конечно, все равно капля в море, я понимаю…
– Разве Маура не рассказала? – удивился Александр. – Я отвел помещения в Тарне, чтобы дети из рабочих семей могли приезжать туда на лето. Больше они не причинят вам беспокойства, Генри.
– Должен признаться, я согласился принять детей на отдых только ради Мауры, но никаких неудобств они мне не причинили, – сказал Генри после непродолжительной паузы. – Лошадям хуже не стало. Знаешь, пусть остается два центра летнего отдыха для детей, это лучше, чем один. Если ты не против, я хотел бы оставить все без изменений.
– Ты, случайно, не жокеев будущих подбираешь? – с шутливой подозрительностью спросил Александр.
– Что ты! – обиделся Генри. Он опять помолчал, потом сказал: – Хотя Кирон Сэлливан перед отъездом в Канзас говорил, что ему попался паренек, который отлично держится в седле. Ирландский мальчик, десяти лет, из графства Уиклоу…
– Кирон женится на Кейти О'Фаррелл, мадам, – сообщила Мауре Кейтлин с сияющими глазами. – Мама и папа так рады! Медового месяца у них не будет, на ранчо очень много работы, но Кейти говорит, может быть, на следующий год они выберутся в Нью-Йорк.
Эта новость не удивила Мауру. Кирон регулярно писал ей. Сначала он в каждом письме спрашивал, не передумала ли она и, может быть, все-таки приедет к нему. Потом понял, что Маура не изменит своего решения, и тон его писем изменился. Он рассказывал ей о ранчо, о лошадях, которых купил, о своих достижениях. А с сентября в каждом письме стал упоминать Кейти О'Фаррелл.
Последнее письмо пришло от него два дня назад.
«…Каждый день просматриваю газеты с надеждой, что похитителей поймали. Благодарю небо, что они говорили с английским акцентом. Если бы это были ирландцы, я бы умер со стыда. Патрик О'Фаррелл сказал, что в Нью-Йорке только и разговоров, что о новом жилищном проекте Каролиса. Значит, тебе удалось, наконец, убедить его. Я так рад за тебя, рад, что вы вместе и счастливы. Когда я прочел о выкупе, который он заплатил за твое спасение, то не поверил глазам. И все же я не перестаю жалеть, что у нас с тобой ничего не получилось. Канзас – отличный штат, здесь можно дышать полной грудью. Мы бы отлично здесь зажили. Счастье было в моих руках, я сам выпустил его. Больше я этой ошибки не повторю. Кейти – замечательная девушка, я буду последним дураком, если упущу и ее. У нас будет скромная свадьба, но так как у меня работают только ирландцы, надеюсь, будет весело. Передай мой привет Изабел. Скажи ей, что мы еще встретимся».Изабел! Александр не понимал, почему Маура отказывается помириться с ней.
– В том, что случилось, нет ее вины, – повторял он Мауре. – Это я настоял, чтобы Феликс был со мной на «Росетте». Можешь думать что угодно, но Изабел была не в силах помешать мне. Я же отец Феликсу. Что касается фотографий, я должен был сообразить, что на мостике полно репортеров и Ариадна не преминет воспользоваться их присутствием. А я все время был с капитаном. Изабел ни в чем не виновата. Да и Саша в любом случае был бы со мной, даже если бы Изабел и Феликс не поехали. Он бы все равно заразился.
Маура соглашалась с ним, но, тем не менее, не спешила с визитом в особняк Шермехонов, чтобы извиниться за резкое письмо и помириться с Изабел. Маура понимала, что ведет себя не лучшим образом, причиняя сама себе боль, но не могла избавиться от мысли, что поведение Изабел объясняется ее чувствами к Александру. Иначе зачем бы она поехала за ним в Нью-порт на все лето? Почему, вернувшись, остановилась у Бесси, а не в их доме? У их размолвки более глубокие причины, чем происшествие на «Росетге». Если бы из Нью-порта Изабел вернулась к ним, они бы начистоту поговорили обо всем, открыли друг другу душу и простили бы все. Но этого не случилось. И хотя продолжающееся охлаждение их отношений причиняло ей мучительную боль, Маура не могла заставить себя сделать первый шаг к примирению.
На следующий день после того, как Александр в очередной раз уговаривал Мауру навестить Бесси и Изабел, он попросил ее присутствовать при его встрече с Лиэлом Кингстоном.
– Я хочу составить новое завещание, – объяснил он, когда Маура, несколько удивившись, согласилась. – Я хочу, чтобы ты была со мной. Хочу услышать твое мнение о том, как я собираюсь распределить наследство между Сашей, Феликсом и Натали.
Александр хорошо позаботился о Мауре, она в завещании упоминалась первой. Он завещал огромные суммы Фонду помощи детям и Обществу улучшения жилищных условий. Тарну он завещал Феликсу, а оставшуюся часть состояния поделил между тремя детьми.
Когда встреча с адвокатом закончилась, они узнали, что часть помеченных денег уже появилась в обращении.
– Мы схватим их в ближайшие дни, – радостно сказал Алан Пинкертон. – Только ничего не говорите Беннету. Не хочу, чтобы похитители знали, что мы у них на хвосте.
Помеченные купюры появились в обращении в районе Бостона. Алан Пинкертон бросил всех своих сотрудников на выяснение источника этих денег. Почти каждый час он сообщал новости Мауре и Александру.
– Это будет самый сенсационный процесс, – сказал Чарли, ожидая известий вместе с ними. – Маура, ты уверена, что они англичане? У них действительно правильная речь?
Она кивнула. Не считая речи бандитов и весьма приблизительного описания мужчины, который влез к ней в карету, Маура мало чем могла помочь Алану Пинкертону.
– Неужели они ни разу не называли друг друга по имени? – спрашивал он.
– Нет, ни разу, – ответила Маура.
– А как был одет мужчина, забравшийся к вам в карету? Как простолюдин?
– Я не помню, в чем он был, – ответила Маура, сожалея, что ничем не может помочь ему. – Это было так неожиданно, все произошло настолько быстро, но, кажется, он был одет прилично. И говорил, как человек образованный.
Маура замолчала, Чарли и Александр обсуждали, сколько продлится процесс и каков будет возможный приговор.
– Им дадут смертную казнь, – без тени сомнения сказал Чарли. – За похищение дают смертную казнь.
– Но мне же не причинили вреда, – вмешалась Маура.
– Не важно, – ответил Чарли, считая, что казнь для бандитов будет слишком легким исходом. – Ты только подумай, что могло бы произойти, если бы они осуществили свой первоначальный план и похитили Феликса.
Маура вздрогнула от этой мысли. Но, представив себе, что ее похитители жизнью заплатят за совершенное преступление, содрогнулась вновь.