Страница:
Днем им так и не удалось ни вволю побыть наедине, ни поговорить откровенно. Едва лишь они отдышались после бурной любовной игры, как в дверь постучала Роза. Она пришла сообщить, что бабушка уже заварила чай и все ждут их на кухне, в том числе и Чарли, жаждущий обнять своего сына. Кристина быстренько оделась и причесалась, а Джек лишь натянул штаны и в полуобнаженном виде вышел на многолюдную кухню. Ей хотелось умереть от стыда, ведь от Джека воняло потом и другими запахами, не оставляющими сомнений в том, чем они только что занимались в спальне.
Мириам разлила чай по чашкам, Лия раздала всем по свежеиспеченному бублику, а Чарли сообщил сыну, что скоро Гарриетта Годфри станет его мачехой. Джек, босой, голый по пояс, лохматый и дурно пахнущий, ответил, что для него предстоящая женитьба отца уже не, новость. Огорошенный этим, Чарли выпалил, что они с Гарриеттой намерены обосноваться после свадьбы в ее доме, так что Джек и Кристина могут спокойно перебираться в его хибару. Было выпито много чая и съедена гора бубликов. Затем в кухню ввалилась Нелли Миллер и поинтересовалась, не привез ли Джек трофейных товаров на продажу. Потом стали появляться его приятели из Катфорда и Льюишема, и от их оглушительного смеха у Кристины заболела голова.
Ей почему-то казалось, что Керри понимает, что с ней творится, и сочувствует ей. Их с Дэнни каморка находилась между спальней Альберта с Мириам и комнатой Лии. Глядя, как весело Керри подпевает мужу, склонив голову ему на плечо, Кристина вновь удивилась, как этой паре удается заниматься любовью, когда в доме царит настоящий бедлам.
Дверь паба распахнулась, и под аплодисменты присутствующих вошли Кейт и Леон.
— Где вы пропадали? — поинтересовался Чарли у Кейт, подойдя к ней и чмокнув ее в щеку мокрыми от пива губами. — Пора заказывать улитки, а вы еще трезвые.
Кейт надела на вечеринку длинное платье в бело-розовую полоску с широким белым поясом на талии. В длинную золотистую косу была вплетена белая лента, что навевало мысли о свадьбе. Альберт игриво спросил:
— Не могла бы ты так же красиво заплести хвост моей лошади? Вся улица сбежалась бы посмотреть на мою модницу!
— Хорошо, Альберт, я попробую, если ты ее подержишь, пока я буду причесывать хвост, — с улыбкой ответила Кейт. — Только боюсь, что ей это вряд ли понравится.
— Куда ему удержать лошадь! — крикнула Мириам. — Он сам-то едва на ногах держится. Присаживайся за наш стол, Кейт! По-моему, Хетти и Дэниел хотят потанцевать.
Кейт втиснулась между ней и Кристиной и шепнула ей на ухо:
— Пришел ответ из Красного Креста. Пока ничего конкретного, но…
— Мейвис! Давай споем какую-нибудь добрую старую английскую песню, а не американскую дребедень типа буги-вуги, — предложил Дэниел. — Например, «Может быть, это потому, что я родом из Лондона» или же «Мой старый отец».
— А я хочу американские песни! — подала голос раскрасневшаяся Эстер Хеллиуэлл из своего инвалидного кресла. — Обожаю буги-вуги!
— Твой отец сейчас дома? — живо спросила Кристина. — Мне бы хотелось поговорить с ним!
— Конечно, дома. Но к чему спешить? Ничего особенного в этом письме нет…
Но Кристина уже вскочила и оглянулась на Джека в надежде встретиться с ним взглядом. Он стоял возле стойки бара и заказывал очередную порцию спиртного для всех.
Мейвис, разогревшись импровизацией «Чатануги Чу-Чу», демонстративно проигнорировала просьбу Дэниела спеть какую-нибудь известную старую песенку, покосилась на Кристину и заголосила «Мой парень вернулся домой». Лишь позже, поднимаясь по улице Магнолия-Хилл на площадь, Кристина смекнула, что это ей намеренно был брошен дерзкий вызов.
Обнаружив исчезновение жены Джека, Мириам вскинула брови.
— А куда запропастилась Кристина? — громко поинтересовалась она, тряхнув завитыми барашком волосами. — Билли вот-вот принесет улитки.
— Она пошла поговорить с моим отцом по одному важному делу, — объяснила Кейт, понимая, что лучше не дожидаться, пока Мириам начнет расспрашивать всех присутствующих, и удовлетворить ее любопытство. — А кто это там стоит возле Дэниела? Уж не Малком ли Льюис? Вот уж не думала, что лидер бойскаутов не прочь выпить пивка. Бойскауты должны быть всегда трезвыми!
Проследив за тем, чтобы никто из друзей не остался без выпивки, Джек обернулся. Ему хотелось позвать жену, чтобы она была рядом, а не сидела в углу со скучающим видом. Не увидев ее на банкетке, он нахмурился: что за фокусы, куда она запропастилась? Если бы она вышла в туалет, то непременно прошла бы мимо стойки, и он бы ее увидел.
Кейт вскочила, чтобы потихоньку подойти к нему и все объяснить. Но в этот момент Мириам крикнула:
— Если ты ищешь свою ненаглядную, Джек, так она пошла поболтать о чем-то с отцом Кейт. Между прочим, наш столик обделили угощением, закажи-ка для меня еще бокал портвейна с лимонадом.
Керри, стоявшая рядом с Джеком, зарычала от досады: стоило мамаше выпить пару бокалов, как она совершенно распоясывалась и начинала разговаривать еще громче и развязнее, чем обычно.
— Не обижайся на нее, Джек! Она думает, что все еще на рынке, — попыталась разрядить обстановку Керри.
Но Джек ее не слушал, его взбесил странный поступок Кристины. Как посмела она уйти в разгар веселья, не предупредив его?
Заметив, что он помрачнел, Кейт протиснулась сквозь шумную толпу и, подойдя к нему, взволнованно сказала:
— Не волнуйся, пожалуйста! Кристина пыталась привлечь твое внимание, но ты заказывал выпивку. Хорошая вечеринка, правда? Я не видела многих ребят с тех пор, как мы окончили школу. Кто этот парень с усами? Неужели Арчи Каммингс? Говорят, что его демобилизовали из десантников после ранения…
Но отвлечь внимание Джека от волновавшей его проблемы было не так-то просто.
— Какого дьявола Кристина побежала разговаривать с твоим отцом именно сейчас? — спросил он. — Совсем недавно она его избегала.
— Ты долго отсутствовал, Джек! Здесь многое изменилось, — ответила Кейт. — Кристина давно нормально общается с моим отцом.
— Но с чего бы ей вдруг приспичило поговорить с ним именно теперь? — не унимался Джек, с беспокойством поглядывая на друзей. Ему не хотелось, чтобы кто-то из них заметил, что он всерьез обеспокоен исчезновением жены.
Со стороны действительно могло показаться странным, что Кристине, понадобилось беседовать с Карлом Фойтом вечером, наедине. Почему бы им не встретиться днем у калитки или где-нибудь еще на свежем воздухе? Кейт растерялась, не зная, что ответить Джеку. Очевидно, Кристина еще не поделилась с мужем своими заботами, не объяснила, что пытается разыскать бабушку и маму с помощью единственного немца, живущего в окрестностях. Но взять на себя смелость выдать чужую тайну Кейт не решилась, это была личная Кристинина проблема.
— Не знаю, Джек, — робко промолвила она. — По-моему, она надеется, что папа сможет ей в чем-то помочь. Ведь он тоже немец.
Джек изумленно вытаращил глаза. Жена вся сжималась, когда в ее присутствии кто-нибудь говорил о ненавистной ей стране — ведь с Германией у нее были связаны самые страшные воспоминания. Она много выстрадала, прежде чем оказалась в Англии.
— По-моему, кто-то заморочил тебе голову, Кейт! — в сердцах воскликнул он. — При всем моем к тебе уважении, хочу напомнить, что Кристина терпеть не может, когда при ней упоминают немцев или Германию.
Кейт еще больше растерялась: ну как объяснить ему, что он заблуждается?
— Эй, Джек, не грусти! — крикнула Мейвис. — Давай-ка споем что-нибудь! Иди сюда!
Один из приятелей Джека качнул головой в сторону Леона:
— А кто этот черномазый? Американец?
— Нет. — Джек поудобнее устроился на высоком барном табурете. — Он англичанин и живет неподалеку.
— Ну, если он тебя не раздражает, старина, то пусть остается, — согласился парень с нездоровым цветом лица, глаз которого подергивался от нервного тика. — Только американские негры обычно держатся особняком и сюда не суются, чтобы не возникли проблемы. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Кейт напряглась. Уже во второй раз за сегодняшний день ей пришлось выслушивать презрительные замечания о цвете кожи Леона. Он еще в начале их знакомства предупреждал о неизбежности этого, но до сегодняшнего дня ей казалось, что она сможет дать отпор любому грубияну. Но как показала практика, она еще не готова отстаивать свое мнение ни перед Джоссом Харви, ни перед местными жителями.
Первым ее желанием было отвести приятеля Джека в сторону и высказать ему все, что она о нем думает. Однако это могло вылиться в некрасивую сцену, а ей не хотелось портить Джеку вечеринку. Но и оставаться здесь она больше не могла. Кейт обернулась и посмотрела на Леона. Тот спокойно о чем-то разговаривал с Гарриеттой и Чарли, лицо его выглядело хмурым и усталым. Кейт понимала, что их беседа о Джоссе Харви не прошла для него бесследно.
— Этот темнокожий парень мой приятель, — услышала она голос Джека. — Оставь его в покое.
Кейт, переполняемая благодарностью за нежданную поддержку, отошла от стойки, миновала Малкома Льюиса и направилась к мужу. Джек ее выручил. Он не был другом Леона, однако решил за него вступиться. Отныне все приятели Джека будут знать, что лучше не оскорблять Леона в его присутствии.
Леон обнял жену за талию и ласково произнес:
— Привет, дорогая! Я решил, что ты обо мне забыла. — В его печальных глазах вспыхнули смешинки. — Гарриетта и Чарли уже наметили день своей свадьбы. Они считают, что им лучше пожениться в будни, чтобы Билли не смог подарить им на счастье ведро угля.
— Мы решили устроить тихое торжество, — пояснила Гарриетта, повысив голос, чтобы перекрыть воодушевленное пение Мейвис и Джека.
— Не будь такой наивной, дорогая! — покачал головой Чарли. — Разве на площади Магнолий можно устроить тихое торжество?
Гарриетта не нашлась что ответить.
— А вот и устрицы! — раздался радостный вопль Альберта. — Налетайте!
— Я хочу домой, — сказала Кейт Леону, воспользовавшись тем, что все потянулись за принесенным Альбертом лакомством. — Ты не возражаешь, если мы потихоньку исчезнем?
Он прижал ее к себе еще крепче.
— Вряд ли нас кто-нибудь хватится.
— Нужно иметь собственную вилку для извлечения устриц из раковины, Дэнни! — выговаривала Мириам зятю. — Я тебе свою не дам. Боже правый, когда же ты повзрослеешь?
— Я тысячу лет не ела улиток, — говорила Мейвис Джеку, озорно блестя глазами, явно вкладывая в свои слова сексуальный подтекст. — Но если ты считаешь, что мне пора разогреться…
— Отстань от него! — крикнул ей Арчи Каммингс. — Я могу тебя угостить. Выберу самую сочную!
Под общий хохот Кейт и Леон покинули бар, услышав напоследок колкий ответ Мейвис:
— Оставь свою улитку себе, Арчи! Я слышала, что ее из раковины никакой вилкой не вытащишь.
Дверь захлопнулась, и Леон, усмехнувшись, заметил:
— И Гарриетта надеется сыграть здесь тихую свадьбу? Ничего у нее из этой затеи не выйдет.
— Чарли ей это объяснит, — рассмеялась Кейт.
Леон обнял ее за плечи, она обхватила рукой его талию. На душе у него полегчало.
— Странная все-таки эта парочка! — заметила Кейт. — Гарриетта всю жизнь слыла старой девой: никакой губной помады, неизменный пучок на затылке, всегда строгая и подтянутая. Воплощение порядочности! Ее никогда не величали по имени, исключительно официально. И вдруг она начинает обучать грамоте Чарли! И вот уже вся площадь обращается к ней по имени, и она ходит в паб и распевает вместе со всеми песни.
— Да разве мало счастливых семей кажутся странными! — воскликнул Леон, когда они завернули за угол. — Взять хотя бы нас самих. Ведь наверняка, глядя на нас, кое-кто качает головой и гадает, что нас связывает. Или, к примеру, возьмем Кристину с Джеком. Она еврейка из Германии, выросшая в обеспеченной семье. Джек — простой парень, сорвиголова из южного Лондона. Не представляю, как он будет жить, когда демобилизуется!
Кейт промолчала, в отношениях Кристины и Джека ее беспокоило кое-что еще. В частности, когда же подруга наконец доверит мужу свои сокровенные тайны? И как поведет себя Джек, когда это произойдет?
Глава 10
Мириам разлила чай по чашкам, Лия раздала всем по свежеиспеченному бублику, а Чарли сообщил сыну, что скоро Гарриетта Годфри станет его мачехой. Джек, босой, голый по пояс, лохматый и дурно пахнущий, ответил, что для него предстоящая женитьба отца уже не, новость. Огорошенный этим, Чарли выпалил, что они с Гарриеттой намерены обосноваться после свадьбы в ее доме, так что Джек и Кристина могут спокойно перебираться в его хибару. Было выпито много чая и съедена гора бубликов. Затем в кухню ввалилась Нелли Миллер и поинтересовалась, не привез ли Джек трофейных товаров на продажу. Потом стали появляться его приятели из Катфорда и Льюишема, и от их оглушительного смеха у Кристины заболела голова.
Ей почему-то казалось, что Керри понимает, что с ней творится, и сочувствует ей. Их с Дэнни каморка находилась между спальней Альберта с Мириам и комнатой Лии. Глядя, как весело Керри подпевает мужу, склонив голову ему на плечо, Кристина вновь удивилась, как этой паре удается заниматься любовью, когда в доме царит настоящий бедлам.
Дверь паба распахнулась, и под аплодисменты присутствующих вошли Кейт и Леон.
— Где вы пропадали? — поинтересовался Чарли у Кейт, подойдя к ней и чмокнув ее в щеку мокрыми от пива губами. — Пора заказывать улитки, а вы еще трезвые.
Кейт надела на вечеринку длинное платье в бело-розовую полоску с широким белым поясом на талии. В длинную золотистую косу была вплетена белая лента, что навевало мысли о свадьбе. Альберт игриво спросил:
— Не могла бы ты так же красиво заплести хвост моей лошади? Вся улица сбежалась бы посмотреть на мою модницу!
— Хорошо, Альберт, я попробую, если ты ее подержишь, пока я буду причесывать хвост, — с улыбкой ответила Кейт. — Только боюсь, что ей это вряд ли понравится.
— Куда ему удержать лошадь! — крикнула Мириам. — Он сам-то едва на ногах держится. Присаживайся за наш стол, Кейт! По-моему, Хетти и Дэниел хотят потанцевать.
Кейт втиснулась между ней и Кристиной и шепнула ей на ухо:
— Пришел ответ из Красного Креста. Пока ничего конкретного, но…
— Мейвис! Давай споем какую-нибудь добрую старую английскую песню, а не американскую дребедень типа буги-вуги, — предложил Дэниел. — Например, «Может быть, это потому, что я родом из Лондона» или же «Мой старый отец».
— А я хочу американские песни! — подала голос раскрасневшаяся Эстер Хеллиуэлл из своего инвалидного кресла. — Обожаю буги-вуги!
— Твой отец сейчас дома? — живо спросила Кристина. — Мне бы хотелось поговорить с ним!
— Конечно, дома. Но к чему спешить? Ничего особенного в этом письме нет…
Но Кристина уже вскочила и оглянулась на Джека в надежде встретиться с ним взглядом. Он стоял возле стойки бара и заказывал очередную порцию спиртного для всех.
Мейвис, разогревшись импровизацией «Чатануги Чу-Чу», демонстративно проигнорировала просьбу Дэниела спеть какую-нибудь известную старую песенку, покосилась на Кристину и заголосила «Мой парень вернулся домой». Лишь позже, поднимаясь по улице Магнолия-Хилл на площадь, Кристина смекнула, что это ей намеренно был брошен дерзкий вызов.
Обнаружив исчезновение жены Джека, Мириам вскинула брови.
— А куда запропастилась Кристина? — громко поинтересовалась она, тряхнув завитыми барашком волосами. — Билли вот-вот принесет улитки.
— Она пошла поговорить с моим отцом по одному важному делу, — объяснила Кейт, понимая, что лучше не дожидаться, пока Мириам начнет расспрашивать всех присутствующих, и удовлетворить ее любопытство. — А кто это там стоит возле Дэниела? Уж не Малком ли Льюис? Вот уж не думала, что лидер бойскаутов не прочь выпить пивка. Бойскауты должны быть всегда трезвыми!
Проследив за тем, чтобы никто из друзей не остался без выпивки, Джек обернулся. Ему хотелось позвать жену, чтобы она была рядом, а не сидела в углу со скучающим видом. Не увидев ее на банкетке, он нахмурился: что за фокусы, куда она запропастилась? Если бы она вышла в туалет, то непременно прошла бы мимо стойки, и он бы ее увидел.
Кейт вскочила, чтобы потихоньку подойти к нему и все объяснить. Но в этот момент Мириам крикнула:
— Если ты ищешь свою ненаглядную, Джек, так она пошла поболтать о чем-то с отцом Кейт. Между прочим, наш столик обделили угощением, закажи-ка для меня еще бокал портвейна с лимонадом.
Керри, стоявшая рядом с Джеком, зарычала от досады: стоило мамаше выпить пару бокалов, как она совершенно распоясывалась и начинала разговаривать еще громче и развязнее, чем обычно.
— Не обижайся на нее, Джек! Она думает, что все еще на рынке, — попыталась разрядить обстановку Керри.
Но Джек ее не слушал, его взбесил странный поступок Кристины. Как посмела она уйти в разгар веселья, не предупредив его?
Заметив, что он помрачнел, Кейт протиснулась сквозь шумную толпу и, подойдя к нему, взволнованно сказала:
— Не волнуйся, пожалуйста! Кристина пыталась привлечь твое внимание, но ты заказывал выпивку. Хорошая вечеринка, правда? Я не видела многих ребят с тех пор, как мы окончили школу. Кто этот парень с усами? Неужели Арчи Каммингс? Говорят, что его демобилизовали из десантников после ранения…
Но отвлечь внимание Джека от волновавшей его проблемы было не так-то просто.
— Какого дьявола Кристина побежала разговаривать с твоим отцом именно сейчас? — спросил он. — Совсем недавно она его избегала.
— Ты долго отсутствовал, Джек! Здесь многое изменилось, — ответила Кейт. — Кристина давно нормально общается с моим отцом.
— Но с чего бы ей вдруг приспичило поговорить с ним именно теперь? — не унимался Джек, с беспокойством поглядывая на друзей. Ему не хотелось, чтобы кто-то из них заметил, что он всерьез обеспокоен исчезновением жены.
Со стороны действительно могло показаться странным, что Кристине, понадобилось беседовать с Карлом Фойтом вечером, наедине. Почему бы им не встретиться днем у калитки или где-нибудь еще на свежем воздухе? Кейт растерялась, не зная, что ответить Джеку. Очевидно, Кристина еще не поделилась с мужем своими заботами, не объяснила, что пытается разыскать бабушку и маму с помощью единственного немца, живущего в окрестностях. Но взять на себя смелость выдать чужую тайну Кейт не решилась, это была личная Кристинина проблема.
— Не знаю, Джек, — робко промолвила она. — По-моему, она надеется, что папа сможет ей в чем-то помочь. Ведь он тоже немец.
Джек изумленно вытаращил глаза. Жена вся сжималась, когда в ее присутствии кто-нибудь говорил о ненавистной ей стране — ведь с Германией у нее были связаны самые страшные воспоминания. Она много выстрадала, прежде чем оказалась в Англии.
— По-моему, кто-то заморочил тебе голову, Кейт! — в сердцах воскликнул он. — При всем моем к тебе уважении, хочу напомнить, что Кристина терпеть не может, когда при ней упоминают немцев или Германию.
Кейт еще больше растерялась: ну как объяснить ему, что он заблуждается?
— Эй, Джек, не грусти! — крикнула Мейвис. — Давай-ка споем что-нибудь! Иди сюда!
Один из приятелей Джека качнул головой в сторону Леона:
— А кто этот черномазый? Американец?
— Нет. — Джек поудобнее устроился на высоком барном табурете. — Он англичанин и живет неподалеку.
— Ну, если он тебя не раздражает, старина, то пусть остается, — согласился парень с нездоровым цветом лица, глаз которого подергивался от нервного тика. — Только американские негры обычно держатся особняком и сюда не суются, чтобы не возникли проблемы. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Кейт напряглась. Уже во второй раз за сегодняшний день ей пришлось выслушивать презрительные замечания о цвете кожи Леона. Он еще в начале их знакомства предупреждал о неизбежности этого, но до сегодняшнего дня ей казалось, что она сможет дать отпор любому грубияну. Но как показала практика, она еще не готова отстаивать свое мнение ни перед Джоссом Харви, ни перед местными жителями.
Первым ее желанием было отвести приятеля Джека в сторону и высказать ему все, что она о нем думает. Однако это могло вылиться в некрасивую сцену, а ей не хотелось портить Джеку вечеринку. Но и оставаться здесь она больше не могла. Кейт обернулась и посмотрела на Леона. Тот спокойно о чем-то разговаривал с Гарриеттой и Чарли, лицо его выглядело хмурым и усталым. Кейт понимала, что их беседа о Джоссе Харви не прошла для него бесследно.
— Этот темнокожий парень мой приятель, — услышала она голос Джека. — Оставь его в покое.
Кейт, переполняемая благодарностью за нежданную поддержку, отошла от стойки, миновала Малкома Льюиса и направилась к мужу. Джек ее выручил. Он не был другом Леона, однако решил за него вступиться. Отныне все приятели Джека будут знать, что лучше не оскорблять Леона в его присутствии.
Леон обнял жену за талию и ласково произнес:
— Привет, дорогая! Я решил, что ты обо мне забыла. — В его печальных глазах вспыхнули смешинки. — Гарриетта и Чарли уже наметили день своей свадьбы. Они считают, что им лучше пожениться в будни, чтобы Билли не смог подарить им на счастье ведро угля.
— Мы решили устроить тихое торжество, — пояснила Гарриетта, повысив голос, чтобы перекрыть воодушевленное пение Мейвис и Джека.
— Не будь такой наивной, дорогая! — покачал головой Чарли. — Разве на площади Магнолий можно устроить тихое торжество?
Гарриетта не нашлась что ответить.
— А вот и устрицы! — раздался радостный вопль Альберта. — Налетайте!
— Я хочу домой, — сказала Кейт Леону, воспользовавшись тем, что все потянулись за принесенным Альбертом лакомством. — Ты не возражаешь, если мы потихоньку исчезнем?
Он прижал ее к себе еще крепче.
— Вряд ли нас кто-нибудь хватится.
— Нужно иметь собственную вилку для извлечения устриц из раковины, Дэнни! — выговаривала Мириам зятю. — Я тебе свою не дам. Боже правый, когда же ты повзрослеешь?
— Я тысячу лет не ела улиток, — говорила Мейвис Джеку, озорно блестя глазами, явно вкладывая в свои слова сексуальный подтекст. — Но если ты считаешь, что мне пора разогреться…
— Отстань от него! — крикнул ей Арчи Каммингс. — Я могу тебя угостить. Выберу самую сочную!
Под общий хохот Кейт и Леон покинули бар, услышав напоследок колкий ответ Мейвис:
— Оставь свою улитку себе, Арчи! Я слышала, что ее из раковины никакой вилкой не вытащишь.
Дверь захлопнулась, и Леон, усмехнувшись, заметил:
— И Гарриетта надеется сыграть здесь тихую свадьбу? Ничего у нее из этой затеи не выйдет.
— Чарли ей это объяснит, — рассмеялась Кейт.
Леон обнял ее за плечи, она обхватила рукой его талию. На душе у него полегчало.
— Странная все-таки эта парочка! — заметила Кейт. — Гарриетта всю жизнь слыла старой девой: никакой губной помады, неизменный пучок на затылке, всегда строгая и подтянутая. Воплощение порядочности! Ее никогда не величали по имени, исключительно официально. И вдруг она начинает обучать грамоте Чарли! И вот уже вся площадь обращается к ней по имени, и она ходит в паб и распевает вместе со всеми песни.
— Да разве мало счастливых семей кажутся странными! — воскликнул Леон, когда они завернули за угол. — Взять хотя бы нас самих. Ведь наверняка, глядя на нас, кое-кто качает головой и гадает, что нас связывает. Или, к примеру, возьмем Кристину с Джеком. Она еврейка из Германии, выросшая в обеспеченной семье. Джек — простой парень, сорвиголова из южного Лондона. Не представляю, как он будет жить, когда демобилизуется!
Кейт промолчала, в отношениях Кристины и Джека ее беспокоило кое-что еще. В частности, когда же подруга наконец доверит мужу свои сокровенные тайны? И как поведет себя Джек, когда это произойдет?
Глава 10
Ослабевшей рукой Кристина постучала в желтую дверь. Свежая краска поблескивала в лунном свете, и ее едва ощутимый запах смешивался с густым ароматом роз в палисаднике Фойтов. Карл долго не открывал, видно, не ожидал гостей в столь поздний час. Наконец он отворил, и по тому, как растерянно он мигал, Кристина поняла, что разбудила его. Оставшись за няню, он воспользовался редкой возможностью, чтобы послушать грампластинки с классической музыкой, и задремал в кресле.
— Проходите, пожалуйста, — произнес он, наконец проснувшись, и провел девушку в гостиную, где звучал Первый Бранденбургский концерт Баха. — Кейт уже сообщила вам, что мне прислали ответ из Красного Креста? Я собирался передать вам его завтра, чтобы не отвлекать вас от вечеринки по случаю приезда Джека.
— Что в письме? — взволнованно спросила девушка. — Они обещают помочь? У них есть списки перемещенных лиц? Или людей, выживших в концентрационных лагерях?
— Видите ли, Кристина, это дело далеко не такое простое, каким оно может показаться на первый взгляд, — уклончиво ответил Карл. — Присаживайтесь! — Он указал рукой на кресло. — Сейчас я надену очки и покажу вам письмо.
Волнуясь все сильнее, Кристина села. Карл снял иглу с грампластинки и, пошарив рукой на полочке столика, нашел очки и письмо. Когда Кристина взяла конверт, перед глазами у нее все поплыло.
«Уважаемый мистер Фойт! Благодарим Вас за то, что Вы обратились к нам с просьбой помочь разыскать Якобу Бергер, урожденную Леви, лондонку, родившуюся 7.10.1870 г., а также Еву Франк, урожденную Бергер, родившуюся в Гейдельберге 1.05.1901 г. В настоящий момент их имена не значатся в списках перемещенных лиц, находящихся в Великобритании. Но так как наши сотрудники постоянно систематизируют документы, хранящиеся в наших архивах, нет оснований утверждать, что вышеупомянутые лица не обнаружатся позже. Рекомендуем Вам повторно обратиться к нам спустя три месяца. На Ваш запрос относительно возможности поднять архивы концентрационных лагерей отвечаем, что данных о лицах, находившихся в них в 1936/37 годах, в нашем распоряжении нет.
Известно, однако, что некоторые из арестованных в тот период вскоре были освобождены.
Рекомендуем обратиться также в недавно созданный Комитет по делам беженцев при ООН в Женеве».
Кристина положила листок на столик и с тревогой взглянула на Карла Фойта, сидящего напротив нее в кресле.
— По-вашему, это обнадеживающее письмо? — неуверенно спросила она. Ее захлестнули противоречивые эмоции. В ответе из Красного Креста не содержалось никакой конкретной информации, но сам факт упоминания имен мамы и бабушки на бланке уважаемой организации казался ей важным и вселял в нее надежду.
— Думаю, что да, — осторожно ответил Карл. — Радует уже само сообщение из такого надежного источника, что кое-кто из немецких евреев, помещенных в лагеря в 1936 году, сумел уцелеть. Если бы речь шла о лицах, арестованных гестапо позже, вряд ли стоило бы надеяться.
— Вы напишете в Комитет по делам беженцев при ООН?
Видя волнение собеседницы, Карл пожалел, что сказал дочери об этом письме. Вечеринка, устроенная Джеком, утратила для Кристины всякое значение. Порадовать ее Карлу было пока нечем. Ей оставалось только набраться терпения и ждать еще несколько мучительных месяцев, пока что-то прояснится.
— Я уже написал, — наконец ответил он. — Выпьете чашку какао, или вам не терпится поскорее вернуться в «Лебедь»?
— Пожалуй, я выпью какао, — кивнула Кристина, не испытывая ни малейшего желания возвращаться в бар, полный пьяных шумящих людей.
Наблюдая неуклюжие попытки Дэнни раздеться, Керри прилегла на огромную супружескую кровать с латунным изголовьем и задумалась о Джеке и Кристине. В отличие от нее с Дэнни им очень повезло. Когда Джек демобилизуется и вернется домой окончательно, они переберутся в дом Робсонов и заживут самостоятельно.
С трудом высвободив правую ногу из штанины, Дэнни попытался высвободить и левую, но наступил на брюки и рухнул на постель.
— Что за чудеса! — воскликнул он, глупо улыбаясь. — Кровать опять кто-то сдвинул с места.
Керри усмехнулась, хотя и сердилась на мужа. Временами он становился полным дураком, особенно когда пытался пить на равных с закаленными приятелями Джека. Дэнни давно следовало усвоить, что больше пяти кружек ему потреблять не стоит. Но он упорно перебирал и в итоге непременно становился похож на идиота. Однако это был ее личный идиот, и она все равно его любила.
Дэнни сел на край постели и приступил к исполнению другой трудной задачи: надеть пижамные штаны, не угодив при этом обеими ногами в одну штанину. Керри подвинулась, давая мужу больше места для маневра, и вновь задумалась 6 Джеке и Кристине. Что ни говори, а дом Чарли Робсона очень просторный, в нем много комнат. Когда-нибудь их займут дети, но пока счастливые молодожены смогут насладиться уединением и покоем. Керри вздохнула. Им с Дэнни приходилось постоянно ощущать присутствие за тонкими стенами мамы, отца и бабушки.
Словно в подтверждение ее мыслей, Мириам забарабанила кулаком в перегородку.
— Твой папочка отрубился, забыв поставить на прикроватный столик кружку с водой. Керри, будь добра, принеси ее. Я так устала, что не в силах пошевелиться!
Керри закатила глаза к потолку и нехотя встала. После посещения бара отец всегда просыпался среди ночи от жажды. Но обычно он сам предусмотрительно запасался водой. Сегодня же он явно перебрал. А мама вовсе не устала, а просто тоже хватила лишку. Не нужно было так увлекаться портвейном с лимонадом!
— Что, разве уже утро? — сонно пробормотал Дэнни, падая на подушку: борьба с пижамой окончательно подкосила его, хотя со своей задачей он так и не справился.
Подойдя к двери, в одной ночной рубашке до щиколоток, Керри подавила желание подшутить над ним и ответила честно:
— Успокойся, еще ночь! Я пойду принесу отцу воды. Может быть, и тебе принести чашку?
Но Дэнни ничего не ответил, он уже уснул, вольготно раскинувшись на кровати и широко раскрыв рот. Еще сильнее разозлившись на мужа, Керри закрыла за собой дверь и спустилась в кухню, на ходу проклиная всех мужчин. Знай они, насколько несимпатично выглядят, когда налакаются, наверняка не напивались бы до потери пульса. Нащупав на полке буфета отцовскую кружку, она подумала, что ни Джек Робсон, ни Леон Эммерсон не надрались сегодня до чертиков. Джек умел растягивать одну порцию спиртного на весь вечер, а Леон рано увел Кейт домой.
Она подошла с кружкой к раковине и повернула кран. С домом Кейт и Леону повезло не меньше, чем Кристине и Джеку! Дети не в счет, а из взрослых под одной крышей с ними живет только Карл. Да и он вскоре женится на Эллен Пирс. Керри откинула с лица черные волосы. Когда Карл и Эллен поженятся, они наверняка станут жить в ее уютной квартире в Гринвиче, а Кейт с Леоном и детьми окажутся полноправными хозяевами дома.
Мириам застучала кулаком в пол, потом затопала по нему ногой, едва не обрушив на голову Керри кухонный потолок.
— Где тебя черти носят? — раздался ее зычный голос, известный всему льюишемскому рынку. — Отцу потребуется вода уже сегодня, а не на Рождество!
Керри тяжело вздохнула и выключила кран. Она очень любила маму, но порой та становилась невыносимой.
— Уже несу, мамуля! — крикнула Керри, опасаясь, что мать разбудит весь дом, и торопливо взбежала по ступенькам. Слава Богу, на время отпуска Джека Розу переселили в мансарду, там девочка сможет спать спокойно.
Из-за двери бабушкиной комнаты раздалось рычание проснувшегося Бонзо. Керри прикусила губу, подумав, что не только псу захочется рычать, когда родится ребенок. Никому в доме тогда не удастся выспаться. Бабушка, разумеется, это вытерпит, а вот отцу и матери придется нелегко. Ведь им нужно затемно ездить за фруктами и овощами на оптовый рынок «Ковент-Гарден». А Дэнни? Керри толкнула дверь родительской спальни ногой и вошла. Мужу она не говорила, что беременна, об этом вообще еще никто не знал, даже Кейт. Керри решила никому не раскрывать свою тайну, пока не станет ясно, предоставят ли им с Дэнни жилье в доме номер семнадцать после выезда оттуда семьи Бинс.
— Тебя только за смертью посылать! — проворчала Мириам, качая головой в розовом чепце, надетом задом наперед. — Поставь кружку рядом с кроватью, но только не слишком близко, чтобы отец не задел ее, когда пойдет в туалет. Дай Бог, чтобы он не просыпался до утра и не бродил среди ночи по дому.
— Похоже, у нас есть все шансы на победу, Керри! — сообщил ей на другое утро Боб Джайлс, когда она зашла в его кабинет. — Районные власти не имеют никаких видов на дом номер семнадцать. Так что главное — успеть вселить вас с Дэнни туда до того, как дом официально включат в список пустующих. Кстати, дом принадлежит строительной компании «Харви».
— Вот это новость! — Керри изумленно посмотрела на викария. — Старик Харви владеет недвижимостью на нашей площади? Ручаюсь, что даже Кейт об этом не знает.
— Ему принадлежат многие строения в Блэкхите и Льюишеме, но на площади Магнолий только дом номер семнадцать, — сказал Боб Джайлс, осведомленный о сложных отношениях Кейт и мистера Харви.
— Но почему именно мы должны жить там? — Керри раздосадовано то, что ее домовладельцем станет человек, которого она терпеть не могла. — Разве нельзя предоставить нам другое помещение?
Викарий поправил свой жесткий воротничок и смущенно отвел взгляд. Дом, принадлежащий церкви, был до сих пор не занят.
— Видишь ли, Керри, если бы вы мне раньше сказали, что так нуждаетесь в отдельном жилье, я бы не согласился на вселение в восьмой дом беженки. Но теперь, когда мисс Радцынская может приехать со дня на день, я…
В следующий миг произошло нечто немыслимое: без всякого предварительного стука дверь кабинета распахнулась и в него ворвалась Хетти, в своей неизменной цветастой пелерине и шляпке, нахлобученной на макушку. Потрясая метелкой для уборки пыли, она завопила:
— Войне конец! Проклятые япошки капитулировали! Мы больше ни с кем не воюем!
— Слава Богу! — воскликнул Боб Джайлс, вскакивая со стула. — Где Дэниел? Он поможет мне звонить в колокола?
— У него разболелась спина, — замялась Хетти, не желая признаться, что муж страдает похмельем. — Он даже не пошел сегодня на работу. Но вам он обязательно поможет. Он уже в церкви.
— Официальное заявление сделано? — спросила Керри, когда они с Хетти выскочили из кабинета вслед за викарием. — Премьер-министр выступил с речью по радио?
— Заявление по радио пока прозвучало не из уст министра, — ответила Хетти. — Он сделает его позже. Но главное не в этом, Керри. Диктор объявил, что война закончилась!
Едва лишь они очутились на площади, как все сомнения Керри исчезли. Она увидела, как бежит по дорожке своего садика Гарриетта Годфри, смеясь и плача от радости; как весело отплясывают, взявшись за руки, Кейт, Мэтью и Лука; как разбрасывает, словно конфетти, листы газеты Чарли, стоя на крыльце своего дома; размахивает британским флагом Эмили Хеллиуэлл, высунувшись из окна спальни; ковыляет на своих распухших ногах по садовой дорожке Нелли Миллер, радостно крича: «Теперь и мой Гарольд вернется домой, как все другие парни!» Мейвис изо всех сил давила на клаксон мотоцикла Теда. А из окна второго этажа дома Дженнингсов свесился голый по пояс лохматый Джек и наблюдал все это безумие, улыбаясь во весь рот.
— Значит, это действительно случилось! — промолвила Керри, озираясь по сторонам.
Хетти умчалась к дому номер восемнадцать, надеясь вытащить оттуда Лию и вместе с ней поплясать.
— Значит, больше никто не будет никого убивать? И не придется со страхом ждать похоронок? И не будет врагов, которых нужно уничтожать? — тихо произнесла Керри.
Ей некому было ответить, да она и не нуждалась в ответах, потому что знала их сама. Охваченная радостью, Керри закинула голову и подставила лицо солнечным лучам. Ее переполняла огромная гордость за свою страну. Британия победила! Сначала она разделалась с Германией, а потом, с помощью Америки, покончила с Японией. Над площадью поплыл ликующий перезвон колоколов церкви Святого Марка. Керри на радостях скинула туфлю и запустила ее высоко в воздух.
На пороге дома номер десять застыла в нерешительности Дорис Шарки. Вид у нее был такой, словно бы она не понимает, что происходит.
— Мир! — крикнула ей на бегу Гарриетта Годфри, спешащая к Чарли, чтобы разделить с ним этот счастливый момент. — Японцы сдались, мы наконец-то заживем спокойно, это после стольких-то лет! Прекрасная новость, Дорис, правда?
Миссис Шарки ничего не ответила, затравленно огляделась по сторонам, шмыгнула в дом, словно испуганная крольчиха, и захлопнула за собой дверь.
— Ну и из-за чего весь этот кавардак? — спросил у нее Уилфред. — Американцы сбросили на японцев еще одну атомную бомбу? Или умер папа римский? А может быть, безумная мисс Хеллиуэлл вступила в контакт с духом Гитлера?
Дорис нервно потерла ладони, сожалея, что дочери нет дома. Все пляшут, Боб Джайлс звонит в колокола, а она вынуждена одна терпеть этот бесконечный домашний ужас.
— Проходите, пожалуйста, — произнес он, наконец проснувшись, и провел девушку в гостиную, где звучал Первый Бранденбургский концерт Баха. — Кейт уже сообщила вам, что мне прислали ответ из Красного Креста? Я собирался передать вам его завтра, чтобы не отвлекать вас от вечеринки по случаю приезда Джека.
— Что в письме? — взволнованно спросила девушка. — Они обещают помочь? У них есть списки перемещенных лиц? Или людей, выживших в концентрационных лагерях?
— Видите ли, Кристина, это дело далеко не такое простое, каким оно может показаться на первый взгляд, — уклончиво ответил Карл. — Присаживайтесь! — Он указал рукой на кресло. — Сейчас я надену очки и покажу вам письмо.
Волнуясь все сильнее, Кристина села. Карл снял иглу с грампластинки и, пошарив рукой на полочке столика, нашел очки и письмо. Когда Кристина взяла конверт, перед глазами у нее все поплыло.
«Уважаемый мистер Фойт! Благодарим Вас за то, что Вы обратились к нам с просьбой помочь разыскать Якобу Бергер, урожденную Леви, лондонку, родившуюся 7.10.1870 г., а также Еву Франк, урожденную Бергер, родившуюся в Гейдельберге 1.05.1901 г. В настоящий момент их имена не значатся в списках перемещенных лиц, находящихся в Великобритании. Но так как наши сотрудники постоянно систематизируют документы, хранящиеся в наших архивах, нет оснований утверждать, что вышеупомянутые лица не обнаружатся позже. Рекомендуем Вам повторно обратиться к нам спустя три месяца. На Ваш запрос относительно возможности поднять архивы концентрационных лагерей отвечаем, что данных о лицах, находившихся в них в 1936/37 годах, в нашем распоряжении нет.
Известно, однако, что некоторые из арестованных в тот период вскоре были освобождены.
Рекомендуем обратиться также в недавно созданный Комитет по делам беженцев при ООН в Женеве».
Кристина положила листок на столик и с тревогой взглянула на Карла Фойта, сидящего напротив нее в кресле.
— По-вашему, это обнадеживающее письмо? — неуверенно спросила она. Ее захлестнули противоречивые эмоции. В ответе из Красного Креста не содержалось никакой конкретной информации, но сам факт упоминания имен мамы и бабушки на бланке уважаемой организации казался ей важным и вселял в нее надежду.
— Думаю, что да, — осторожно ответил Карл. — Радует уже само сообщение из такого надежного источника, что кое-кто из немецких евреев, помещенных в лагеря в 1936 году, сумел уцелеть. Если бы речь шла о лицах, арестованных гестапо позже, вряд ли стоило бы надеяться.
— Вы напишете в Комитет по делам беженцев при ООН?
Видя волнение собеседницы, Карл пожалел, что сказал дочери об этом письме. Вечеринка, устроенная Джеком, утратила для Кристины всякое значение. Порадовать ее Карлу было пока нечем. Ей оставалось только набраться терпения и ждать еще несколько мучительных месяцев, пока что-то прояснится.
— Я уже написал, — наконец ответил он. — Выпьете чашку какао, или вам не терпится поскорее вернуться в «Лебедь»?
— Пожалуй, я выпью какао, — кивнула Кристина, не испытывая ни малейшего желания возвращаться в бар, полный пьяных шумящих людей.
Наблюдая неуклюжие попытки Дэнни раздеться, Керри прилегла на огромную супружескую кровать с латунным изголовьем и задумалась о Джеке и Кристине. В отличие от нее с Дэнни им очень повезло. Когда Джек демобилизуется и вернется домой окончательно, они переберутся в дом Робсонов и заживут самостоятельно.
С трудом высвободив правую ногу из штанины, Дэнни попытался высвободить и левую, но наступил на брюки и рухнул на постель.
— Что за чудеса! — воскликнул он, глупо улыбаясь. — Кровать опять кто-то сдвинул с места.
Керри усмехнулась, хотя и сердилась на мужа. Временами он становился полным дураком, особенно когда пытался пить на равных с закаленными приятелями Джека. Дэнни давно следовало усвоить, что больше пяти кружек ему потреблять не стоит. Но он упорно перебирал и в итоге непременно становился похож на идиота. Однако это был ее личный идиот, и она все равно его любила.
Дэнни сел на край постели и приступил к исполнению другой трудной задачи: надеть пижамные штаны, не угодив при этом обеими ногами в одну штанину. Керри подвинулась, давая мужу больше места для маневра, и вновь задумалась 6 Джеке и Кристине. Что ни говори, а дом Чарли Робсона очень просторный, в нем много комнат. Когда-нибудь их займут дети, но пока счастливые молодожены смогут насладиться уединением и покоем. Керри вздохнула. Им с Дэнни приходилось постоянно ощущать присутствие за тонкими стенами мамы, отца и бабушки.
Словно в подтверждение ее мыслей, Мириам забарабанила кулаком в перегородку.
— Твой папочка отрубился, забыв поставить на прикроватный столик кружку с водой. Керри, будь добра, принеси ее. Я так устала, что не в силах пошевелиться!
Керри закатила глаза к потолку и нехотя встала. После посещения бара отец всегда просыпался среди ночи от жажды. Но обычно он сам предусмотрительно запасался водой. Сегодня же он явно перебрал. А мама вовсе не устала, а просто тоже хватила лишку. Не нужно было так увлекаться портвейном с лимонадом!
— Что, разве уже утро? — сонно пробормотал Дэнни, падая на подушку: борьба с пижамой окончательно подкосила его, хотя со своей задачей он так и не справился.
Подойдя к двери, в одной ночной рубашке до щиколоток, Керри подавила желание подшутить над ним и ответила честно:
— Успокойся, еще ночь! Я пойду принесу отцу воды. Может быть, и тебе принести чашку?
Но Дэнни ничего не ответил, он уже уснул, вольготно раскинувшись на кровати и широко раскрыв рот. Еще сильнее разозлившись на мужа, Керри закрыла за собой дверь и спустилась в кухню, на ходу проклиная всех мужчин. Знай они, насколько несимпатично выглядят, когда налакаются, наверняка не напивались бы до потери пульса. Нащупав на полке буфета отцовскую кружку, она подумала, что ни Джек Робсон, ни Леон Эммерсон не надрались сегодня до чертиков. Джек умел растягивать одну порцию спиртного на весь вечер, а Леон рано увел Кейт домой.
Она подошла с кружкой к раковине и повернула кран. С домом Кейт и Леону повезло не меньше, чем Кристине и Джеку! Дети не в счет, а из взрослых под одной крышей с ними живет только Карл. Да и он вскоре женится на Эллен Пирс. Керри откинула с лица черные волосы. Когда Карл и Эллен поженятся, они наверняка станут жить в ее уютной квартире в Гринвиче, а Кейт с Леоном и детьми окажутся полноправными хозяевами дома.
Мириам застучала кулаком в пол, потом затопала по нему ногой, едва не обрушив на голову Керри кухонный потолок.
— Где тебя черти носят? — раздался ее зычный голос, известный всему льюишемскому рынку. — Отцу потребуется вода уже сегодня, а не на Рождество!
Керри тяжело вздохнула и выключила кран. Она очень любила маму, но порой та становилась невыносимой.
— Уже несу, мамуля! — крикнула Керри, опасаясь, что мать разбудит весь дом, и торопливо взбежала по ступенькам. Слава Богу, на время отпуска Джека Розу переселили в мансарду, там девочка сможет спать спокойно.
Из-за двери бабушкиной комнаты раздалось рычание проснувшегося Бонзо. Керри прикусила губу, подумав, что не только псу захочется рычать, когда родится ребенок. Никому в доме тогда не удастся выспаться. Бабушка, разумеется, это вытерпит, а вот отцу и матери придется нелегко. Ведь им нужно затемно ездить за фруктами и овощами на оптовый рынок «Ковент-Гарден». А Дэнни? Керри толкнула дверь родительской спальни ногой и вошла. Мужу она не говорила, что беременна, об этом вообще еще никто не знал, даже Кейт. Керри решила никому не раскрывать свою тайну, пока не станет ясно, предоставят ли им с Дэнни жилье в доме номер семнадцать после выезда оттуда семьи Бинс.
— Тебя только за смертью посылать! — проворчала Мириам, качая головой в розовом чепце, надетом задом наперед. — Поставь кружку рядом с кроватью, но только не слишком близко, чтобы отец не задел ее, когда пойдет в туалет. Дай Бог, чтобы он не просыпался до утра и не бродил среди ночи по дому.
— Похоже, у нас есть все шансы на победу, Керри! — сообщил ей на другое утро Боб Джайлс, когда она зашла в его кабинет. — Районные власти не имеют никаких видов на дом номер семнадцать. Так что главное — успеть вселить вас с Дэнни туда до того, как дом официально включат в список пустующих. Кстати, дом принадлежит строительной компании «Харви».
— Вот это новость! — Керри изумленно посмотрела на викария. — Старик Харви владеет недвижимостью на нашей площади? Ручаюсь, что даже Кейт об этом не знает.
— Ему принадлежат многие строения в Блэкхите и Льюишеме, но на площади Магнолий только дом номер семнадцать, — сказал Боб Джайлс, осведомленный о сложных отношениях Кейт и мистера Харви.
— Но почему именно мы должны жить там? — Керри раздосадовано то, что ее домовладельцем станет человек, которого она терпеть не могла. — Разве нельзя предоставить нам другое помещение?
Викарий поправил свой жесткий воротничок и смущенно отвел взгляд. Дом, принадлежащий церкви, был до сих пор не занят.
— Видишь ли, Керри, если бы вы мне раньше сказали, что так нуждаетесь в отдельном жилье, я бы не согласился на вселение в восьмой дом беженки. Но теперь, когда мисс Радцынская может приехать со дня на день, я…
В следующий миг произошло нечто немыслимое: без всякого предварительного стука дверь кабинета распахнулась и в него ворвалась Хетти, в своей неизменной цветастой пелерине и шляпке, нахлобученной на макушку. Потрясая метелкой для уборки пыли, она завопила:
— Войне конец! Проклятые япошки капитулировали! Мы больше ни с кем не воюем!
— Слава Богу! — воскликнул Боб Джайлс, вскакивая со стула. — Где Дэниел? Он поможет мне звонить в колокола?
— У него разболелась спина, — замялась Хетти, не желая признаться, что муж страдает похмельем. — Он даже не пошел сегодня на работу. Но вам он обязательно поможет. Он уже в церкви.
— Официальное заявление сделано? — спросила Керри, когда они с Хетти выскочили из кабинета вслед за викарием. — Премьер-министр выступил с речью по радио?
— Заявление по радио пока прозвучало не из уст министра, — ответила Хетти. — Он сделает его позже. Но главное не в этом, Керри. Диктор объявил, что война закончилась!
Едва лишь они очутились на площади, как все сомнения Керри исчезли. Она увидела, как бежит по дорожке своего садика Гарриетта Годфри, смеясь и плача от радости; как весело отплясывают, взявшись за руки, Кейт, Мэтью и Лука; как разбрасывает, словно конфетти, листы газеты Чарли, стоя на крыльце своего дома; размахивает британским флагом Эмили Хеллиуэлл, высунувшись из окна спальни; ковыляет на своих распухших ногах по садовой дорожке Нелли Миллер, радостно крича: «Теперь и мой Гарольд вернется домой, как все другие парни!» Мейвис изо всех сил давила на клаксон мотоцикла Теда. А из окна второго этажа дома Дженнингсов свесился голый по пояс лохматый Джек и наблюдал все это безумие, улыбаясь во весь рот.
— Значит, это действительно случилось! — промолвила Керри, озираясь по сторонам.
Хетти умчалась к дому номер восемнадцать, надеясь вытащить оттуда Лию и вместе с ней поплясать.
— Значит, больше никто не будет никого убивать? И не придется со страхом ждать похоронок? И не будет врагов, которых нужно уничтожать? — тихо произнесла Керри.
Ей некому было ответить, да она и не нуждалась в ответах, потому что знала их сама. Охваченная радостью, Керри закинула голову и подставила лицо солнечным лучам. Ее переполняла огромная гордость за свою страну. Британия победила! Сначала она разделалась с Германией, а потом, с помощью Америки, покончила с Японией. Над площадью поплыл ликующий перезвон колоколов церкви Святого Марка. Керри на радостях скинула туфлю и запустила ее высоко в воздух.
На пороге дома номер десять застыла в нерешительности Дорис Шарки. Вид у нее был такой, словно бы она не понимает, что происходит.
— Мир! — крикнула ей на бегу Гарриетта Годфри, спешащая к Чарли, чтобы разделить с ним этот счастливый момент. — Японцы сдались, мы наконец-то заживем спокойно, это после стольких-то лет! Прекрасная новость, Дорис, правда?
Миссис Шарки ничего не ответила, затравленно огляделась по сторонам, шмыгнула в дом, словно испуганная крольчиха, и захлопнула за собой дверь.
— Ну и из-за чего весь этот кавардак? — спросил у нее Уилфред. — Американцы сбросили на японцев еще одну атомную бомбу? Или умер папа римский? А может быть, безумная мисс Хеллиуэлл вступила в контакт с духом Гитлера?
Дорис нервно потерла ладони, сожалея, что дочери нет дома. Все пляшут, Боб Джайлс звонит в колокола, а она вынуждена одна терпеть этот бесконечный домашний ужас.