Перемолотов Владимир. Талисман власти

   Колдун удивленно хмыкнул и, достав из-за пазухи мешочек, залез туда двумя пальцами. Вынув шепотку какого-то порошка, он рассыпал его по поверхности блюда. Вверх ударила струя зеленоватого дыма едва видимого на фоне листьев и рябь унялась. На блюде они увидели самих себя, но не успели они удивиться, как изображение стало меньше, и они увидели все туже лесную дорогу сверху, откуда-то с большой высоты.
   Исин даже посмотрел наверх, рассчитывая увидеть там чей-нибудь глаз, но конечно ничего подобного там не наблюдалось. Хотя кто-то был же там! Кто-то видел все это!
   Высота, с которой они смотрели вниз, все увеличивалась, словно тот, чьими глазами они смотрели вниз, улетая вверх, хотел показать им все горы. Вскоре на блюде появились и они.
   Горы увеличивались в размерах. Снеговые шапки обретали объемность и люди подумали, что талисман где-то там, на вершине горы, но этот маленький невидимый глаз перескочил гребень и нырнул ниже.
   Люди, было, подумали, что чаша где-то тут, на вершине горы но этот маленький невидимый глаз перескочил гребень и нырнул ниже. По блюду снова пошла рябь. Снежные вершины завертелись, раздваиваясь и разтраиваясь.
   — Ничего себе … — озадаченно пробормотал Муря — Что они там…
   Он снова достал порошку из мешочка и высыпал его на блюдо. Кутерьмы от этого на блюде меньше не стало. Казалось там сплелись в клубок десяток разноцветных змей и перекатывались по нему, не давая ничего толком разглядеть, наклонившись к блюду он прошептал что-то и изображение опять появилось.
   Неведомый глаз, показывающий им все это, стрелой рванулся вниз по склону горы. Он торопился, словно чувствовал, что может не успеть показать всего того, что должен. Словно раненый зверь он в последнем прыжке добрался почти до подножья горы, и на блюде появилось изображение не то большой норы, не то пещеры. Стена около нее была словно издырявлена отверстиями. На этом блюдо померкло и перестало вообще что-либо показывать.
   — Вот тут он, похоже, и есть, — сказал колдун.

Глава 43

   Хотя блюдо перестало показывать, Гаврила упорно смотрел в него. Вряд ли он видел там хоть что-нибудь, в глазах все еще стояла картинка — скала и норы в ней. Ни Избор, ни Исин не стали ему мешать. Очнувшись от задумчивости, он сказал.
   — Раз уж ты, был так любезен, что показал нам и то, что было с нами вчера, и то, что было сегодня не мог бы показать и то, что случиться завтра? Или твое блюдо этого не может?
   — Вам дай только палец — усмехнулся колдун, — а вы уж норовите всю руку оттяпать.
   Ответ не понравился Избору не сутью, а тоном, но он почувствовал, что это был ответ человека равного ему по силам.
   — Ну, так что? — спросил он колдуна. — Покажешь?
   — Попробую, — сказал он. — Только не знаю, что из этого получится. Тут, ровно мешает кто-то.
   — Кто же? — спросил Исин, хотя и сам знал ответ на этот вопрос лучше, чем кто-то другой.
   — Это у вас спрашивать надо, — уклончиво пожал плечами колдун. — Может враги ваши, а может еще кто…
   Он взял блюдо двумя руками, встряхнул его. Положив его себе на колени, он вновь закружил по нему руками. Блюдо вспухло дымом, плеснуло искрами.
   На мгновение или это только показалось людям, среди темной пелены поступила чья-то жуткая улыбка, но они не успели ее разглядеть — все тут же заволокло дымом. Муря потряс над блюдом мешочек, но он был почти пуст и несколько крупинок выпавших из него ничуть не улучшили картины. Он еще немного помучился над блюдом, а потом махнул рукой.
   — Ничего не выйдет. Похоже, есть у вас серьезные враги.
   — Куда уж нам, — усмехнулся Избор. — Какие там враги? Так… Недруги.
   — Вам лучше знать, — не стал обсуждать этого колдун. Он встал, отряхнулся, сбрасывая с ладоней прилипшую траву, потом аккуратно завернул блюдо в мешковину.
   — Что положено было увидеть — увидели, а все, что сверх того — нос не дорос.
   Он поднялся и, думая о чем-то своем, сказал.
   — Я так понимаю, вам его искать нужно….
   Уже не пытаясь дергаться, Гаврила подтвердил.
   — А то. И не только искать, а найти…
   Муря глубоко задумался. На пленников он не смотрел, а ковырял прутиком землю перед собой.
   — Ладно, — сказал он. — Для дела ведь…
   Он вздохнул, посмотрел на реку, на Исина и сказал, принимая решение.
   — Выручу я вас. Если вы к Картаге сунетесь, то вам не сладко придется. Это еще тот сукин сын, я его знаю. А уж если он…
   Колдун спохватился и сжал губы.
   — Короче говоря, дам я вам Мертвой воды.
   — Зачем? — спросил Исин.
   Муря посмотрел на него, но увидев, что он и в самом деле ничего не понимает, перевел взгляд на серьезно смотревшего Избора.
   — Синяки сводить да шишки укорачивать. С вашим-то везением это вам еще как понадобиться… Как освободитесь по три глотка из кувшина сделайте, а остальное — как придется.
   Он поставил перед ними кувшин, с сожалением вздохнул — жалко было, и поклонился.
   — Прощайте, добрые люди! У меня еще дел — во.
   Он чиркнул большим пальцем по горлу, медленно поднялся и направился к ковру.
   — Э, погоди, — не понял его Гаврила. — А мы то тут как? Развяжи нас…
   — Да, да, конечно, — сказал колдун Муря, но не остановился, а продолжал идти к своему ковру. И Гаврила и Избор подумали об одном и том же — Муря пошел за ножом, что бы перерезать веревки, но к их удивлению он взобрался на ковер и собрался взлетать.
   «Это как?» — удивленный коварством волшебника подумал Гаврила. Он сказал бы это вслух, но не успел. В это время трава около ковра всколыхнулась и с криком — «Отдай!» — на край ковра упал Швед. От неожиданности или от страха Муря рывком поднял ковер в небо. Швед оказался в очень неудобном положении — одна часть его тела лежала на ковре, а другая — висела в воздухе и сразу трудно было сказать какая из них перевесит.
   — Сорвется! — сказал Исин, глядя на колышущийся край ковра и в такт ему дергающиеся ноги разбойника.
   — Не удивлюсь.
   Ноги Шведа задергались еще сильнее. То ли волшебством, то ли ветром ковер болтало из стороны в сторону. Снизу было видно, как Он сползает все ниже и ниже. Разбойник вопил что-то неразборчивое, потом умолк, Снизу привязанным казалось, что ковер начал спускаться.
   — Что он загрыз его что-ли? — сказал Исин, забывший о своих веревках.
   — Не думаю. Этот старик сам кого хочешь загрызет.
   — Так чего он молчит?
   В этот момент он полностью оказался за ковром. На фоне ярко-синего неба мелькнули болтающиеся ноги, туловище, шея, голова… Нет! Головы видно не было! Не имея возможности держаться за ковер руками, разбойник вцепился в него зубами, и теперь висел над бездной.
   Но не успели побратимы переглянуться, как зубы Шведа разжались и он кувыркаясь, полетел вниз. Он приближался к земле со стремительностью камня. Он не звал на помощь. Он просто орал готовясь к встрече с землей. Казалось все застыло в эти минуты.
   Даже Муря остановил полет своего ковра, не желая ни мешать, ни помогать свершению Божественного правосудия. Скользнув сквозь верхушки елей, Швед уже не видимый с земли, исчез и для него. Они услышали треск и удар.
   — Вряд ли он это пережил, — высказал свое мнение Исин.
   — Конечно это не пустячная рана мечом, — согласился Избор, — после которой только почешешься. После этого трудно выжить, даже если ты выпьешь целое ведро Мертвой Воды.
   От того, что они сейчас видели, они даже забыли, что еще привязаны.
   — Эй! — раздалось у них над головами. Они посмотрели вверх. Над ними, закрывая солнце, висел ковер.
   — Чего надо? — спросил Исин скорее решивший откусить себе язык, чем, о чем-либо попросить колдуна, но Муря оказался на редкость не многословным. Он сказал «Ап!», щелкнул пальцами, и от этого веревки стягивавшие тела пленников, мелкими обрывками упали к ногам. Муря не стал ждать благодарности, тем более, что совершенно не был уверен, что те, кто остался внизу посчитают себя обязанными, но Гаврила все-таки вежливо крикнул возносящемуся в небо волшебнику:
   — Спасибо, благодетель!
   Ответа они не услышали. Муря высокомерно скрылся за верхушками ближайших елей.
   Глядя на разбросанные вокруг вещи, Исин выругался.
   — Мало нам остроголовых, так еще и этот объявился. Лезут все как мухи на мед.
   — Да… — непонятно сказал Избор. Он смотрел на перекушенную пополам лошадиную тушу прямо перед собой. — Лезут…
   Исин подумал немного над его словами и сказал сердито:
   — Зачем остроголовым талисман — понятно, а вот этому-то козлу он для чего?
   — Для того же, для чего и всем остальным.
   Избор не стал ругаться. Он вообще не любил ничего делать зря.
   — Мало их таких у нас за спиной что ли? Ну, еще один добавился, только и всего…
   — Так если б друг.
   Избор посмотрел на солнце. Оно медленно взбиралось вверх, приглашая желающих за собой. Теперь они знали куда идти, и за одно это он был благодарен вовремя подоспевшему колдуну.
   — Есть нас три друга, так куда четвертый?
   — Да нет. Я к тому, что помог бы кто, а то все норовят ножик в спину сунуть.
   — А…. Ну этот-то еще ничего.
   Избор привычно сунул золотую безделушку в ковчежец, а тот за пазуху.
   — Этот то хоть помог…
   — Это он не нам помог, — сказал Гаврила. — Себе… Знал ведь, что пойдем талисман отбирать.
   — А вот бы ему с нами! — загорелся Исин. — Был бы у нас вместо Гы.
   Гаврила засмеялся.
   — Да ты и впрямь ничего не понимаешь.
   — А что? — обиделся Исин. — Чего это я не понимаю?
   — Если бы он колдовством мог талисман добыть, то он нас и не вспомнил бы. Картага то дурак, талисман без шкатулки взял, а значит если он колдун, то колдовать уже не сможет. Талисман и его силу возьмет, как у Мури. Теперь его только силой да оружием вернуть можно, — объяснил Избор.
   — А ему-то тогда он зачем? Это ведь как яд с собой носить. Не ровен час, сам отравишься…
   — Или кого другого отравишь….
   Смола, прилипшая к спинам, потихоньку подсыхала, и спины начали зудеть. Исин поскреб спину, и с отвращением разлепив пальцы, предложил:
   — Помыться бы…
   — И снова получить тупой стрелой по затылку? Они ведь вернуться. Если не за нами, то за атаманом. Похороны, то да се… Идти надо. Может быть, еще засветло до Картаги доберемся.
   — А что тебе свет? Не заблудимся. Тут как не иди, а все равно в горы упрешься.
   Он с кряхтением разогнулся. Там где река рассекала лес, между зеленью листьев и голубизной неба виднелась бело-коричневая полоса гор.
   — Не думаю, что они отдадут талисман без драки.
   Исин помолчал, гася вспыхнувшую в нем злобу.
   — А я драться люблю на солнышке.
   Гаврила хмыкнул.
   — Это не будет дракой. Это будет побоищем. Надеюсь, он нас помнит.
   — Конечно! — усмехнулся Избор. — Помнит! Помнит наше простодушие, и как провел нас конечно, тоже помнит.
   Он стер усмешку с лица.
   — Все будет гораздо серьезнее. Не забывай, перед нами будет не просто кучка маленьких уродцев, с которыми, кстати, не так-то легко справиться, а возможно и кто-то и покрепче. Если уж готовиться к драке, так готовиться всерьез.
   Они стояли друг против друга серьезные, озабоченные тем, что будет с ними через несколько часов.
   — Пойдем-ка посмотрим на Шведа, — предложил Избор.
   — Зачем?
   — Уж больно живуч.
   Исин с сомнением покачал головой.
   — Ты думаешь он жив?
   Гаврила пожал плечами.
   — После такого падения его могло спасти разве что чудо.
   — Мертвая вода и есть чудо, — напомнил Гаврила. — Ладно. Пошли глянем, не осталось ли чего-нибудь на поляне.
   — Например?
   — Например, лошади. Хотя бы одной на троих.
   Через несколько шагов они наткнулись на клещи лежавшие в траве. Железо еще не успело остыть и обжигало руки, но Исин не поленился нагнуться и поднять их.
   — Нужны? — спросил Гаврила, обходя его.
   — Да нет вроде, — ответил Исин, — без места лежат.
   — Пусть лежат. Нам не нужны, а хозяину-то тем более.
   Исин, однако, не выбросил их, а сунул в мешок.
   — В лесу нашел — подбери…
   Избор покачал головой, а Гаврила только плечами пожал. Хазарин он и есть хазарин.
   По следу чудовища они прошли на полянку, на которой разбойники держали коней. Между деревьев посвистывал ветер, и только привязанные кое-где к деревьям обрывки уздечек свидетельствовали, что тут недавно были лошади.
   Крови и тел тут не было. Было видно, что чудовище колдуна Мури не успело тут похозяйничать и кони объятые ужасом успели разбежаться по лесу. Согнувшись, хазарин пробежал между деревьев, отыскивая Шведа. Он сделал по поляне круг, другой, но ничего не нашел. Только яму и немного крови.

Глава 44

   — Глядишь и выкрутится, — сказал Избор. Гаврила кивнул.
   — Может. Поищем? — на всякий случай, предложил хазарин. — Не люблю, когда что-нибудь наполовину.
   — Не стоит тратить на это времени — возразил Избор. — Если он жив, то он нас и сам найдет.
   Не найдя на поляне ничего для себя полезного, они вернулись на дорогу.
   Идти пешком было гораздо хуже, нежели чем ехать на лошади. Каждый знал это, но теперь они лишний раз убедились в правильности этой мысли. Пыль, жара, корни под ногами, мухи — конечно, все это было совсем не то, что весело скакать на лошадке, оставляя дорожные неудобства на долю пешеходов.
   К счастью у них было о чем поговорить, и разговор о разбойниках, о Муре, и остроголовых помогал укорачивать дорогу.
   Колдун Муря особо занимал их головы.
   За все это время, казалось, уже стал ясен расклад сил. Получалось, что каждый встреченный ими человек принимал чью-то сторону — либо их, либо остроголовых. Любой человек, которого они встречали на пути от Пинска, до этой безвестной полянки был либо с теми, либо с другими. Муря же не влезал ни туда, ни сюда. Понятно было, что у него был какой-то свой интерес.
   Но какой?
   Измеряя лесную дорогу шагами, они придумывали множество ответов на свои вопросы. Когда все догадки были высказаны и после обсуждения отброшены, они замолчали, придумывая что-то новое.
   — А если он сказал правду? — спросил вдруг Избор.
   Исин прекратив насвистывать, откликнулся:
   — Когда?
   — Когда говорил о состязаниях.
   Гаврила задумался и подтвердил.
   — Да. Что-то такое он говорил.
   По его тону Избор понял, что и это предположение Гаврила готов разнести в пух и прах и не ошибся.
   — Что это могут быть за состязания, на которых может понадобиться талисман? — спросил он.
   Избор ничего не ответил на этот вопрос. Он чувствовал, что вышел на верный путь, что близок к разгадке и рылся в памяти. Избор думал эту мысль не менее ста шагов.
   — Все верно. Он не обманул… — сказал Избор. Лицо его было спокойно сосредоточенным, словно он укладывал последние камешки в мозаику.
   — Ну, зачем ему все это? Неужто знаешь?
   Избор хоть и долго молчал, но, зато ответ его был краток и приятен для уха.
   — Знаю. Теперь, кажется, знаю.
   — Ну? — радостно удивился Исин. — Что же это такое?
   — Рядом с чашей колдун стал бессильным, — Избор говорил медленно, взвешивая каждое свое слово.
   — Вот в чем разгадка. Помнишь, как нам удалось от него в первый раз отвязаться? А волхвы в корчме?
   Исин остановился. Прищурив глаза, он смотрел на воеводу, вспоминая все, что произошло около Избушки на курьих ножках.
   — Его колдовство расползлось как кисель! — шепотом сказал Исин.
   — Он ничего не мог, потому что талисман забрал его силу! — повторил Избор. — Он говорил о состязании. Представь себе состязание волхвов, на которое попадет наш Муря имея в своем мешке «Паучью лапку». При желании он сможет сделать бессильным любого из своих соперников! Наверняка талисман нужен ему именно для этого!
   Избор чувствовал себя так, словно свершил что-то великое, но Гаврила охладил его радость:
   — Глупо это… «Состязание колдунов». В это даже трудно поверить.
   — Почему же трудно? Такие вещи время от времени случаются. Одно из них, кстати, должно вот-вот произойти.
   Глаза Избора смеялись. Он уже знал разгадку, и Гаврила почувствовал легкую досаду. Все они видели и слышали одно и тоже, но Избор быстрее других сообразил, что к чему… Гаврила могуче задумался. Что-то было и в его памяти. Что-то вертелось там, никак не даваясь в руки. Избор понял его мысли и слегка подсказал:
   — Ловушка остроголовых, Сераслан….
   — Слепцы! — сказал Исин. — Они говорили о каких-то состязаниях где-то в Журавлевском княжестве…
   Гаврила кивнул. О состязаньях вспомнил и он.
   — Если это правда, то тогда он вряд ли отступится.
   — Я тоже так думаю, — согласился Избор с Масленниковым. — Мы с ним обязательно еще встретимся. К обоюдному, надеюсь, удовольствию.
   Они довольно посмотрели друг на друга. Теперь Муря из непонятно кого превратился в определенного противника. Из величины случайной — в величину постоянную. С этим нужно было считаться.
   — Ладно, — сказал Гаврила. — Одним больше, одним меньше… Если не наврал нам на счет Картаги, то я ему еще спасибо скажу.
   — Проверим — отозвался Избор. — Есть верные приметы.
   — Какие еще приметы?
   — Простые. Если мы на верном пути, то жди неприятностей.
   — Ждать? — удивился Гаврила. — Зачем ждать?
   Они прошагали еще три часа, и лес кончился. Деревья уступили место камню внезапно. Словно воины, выстроившиеся перед боем, их последний ряд стоял перед скалами, сдерживая наступление камней на лес. Тут не было никакого перехода — ни кустов, ни подлеска. Только несколько поваленных стволов, полусгнивших и рассыпающихся трухой лежали между лесом и скалами.
   — Дошли! — устало сказал Гаврила. — Теперь-то уж все равно есть у нас кони или нет.
   Избор попытался вспомнить картинку, что показывало блюдо колдуна, и неопределенно покачал головой. Место вроде казалось знакомым. Вроде бы тут пролетал колдовской глаз.
   — Похоже? — спросил он.
   — Поваленные деревья там точно были…
   Один за другим они подняли головы вверх. Близкие горы нависали над ними, словно грозившие затопить все кругом волны. Они действительно вышли туда, куда нужно. Избор узнал белый оскал снежной гряды. Зная, что такое хождение по горам он уселся на поваленное дерево.
   — Отдохнем.
   — Недолго, — откликнулся Исин. — Тут, вроде, недалеко…
   — Вот именно, что «вроде». Это только так кажется.
   Исин смерил взглядом расстояние до ближайшей вершины и с сомнением шевельнул бровями. Избор повторил.
   — Кажется, кажется… Я ходил по горам, знаю…
   — Ну, раз ты все знаешь, то скажи, доберемся мы до них до вечера?
   Избор качнул головой. Не отрицательно, а задумчиво…
   — Тут, похоже, их земли. Горы, не лес… Теперь от них любой гадости ждать можно…
   — От них?
   — Не один же он там. Помнится, что тот, кто нам лошадок привел, его князем называл. А какой князь без своего народа?
   — Мелкие люди — мелкие подлости, — отмахнулся от его опасений Исин.
   — Может он и колдун вдобавок… — сказал сквозь зевок Гаврила.
   — Талисман без шкатулки, — напомнил Исин, и Гаврила кивнул.
   — Да. Это нам повезло.
   — Это ему повезло, — откликнулся Избор. — Если б у него ума хватило и шкатулку забрать, то я его еще позавчера догнал бы, да пришиб. Не было у него другого выхода… Не было.
   Он бросил камень, что катал в руке, и на каменной осыпи вспухло пыльное облачко.
   — Ну тогда и вовсе ничего… Побьем как-нибудь старичков…
   — Не хвались на рать едучи…
   — А что? Потопчем эту мелочь и назад, в Киев, к Белояну… Я думаю, что и драки-то не будет.
   — А что будет? — спросил Гаврила.
   — Да так. — Он щелкнул пальцами, стараясь одни словом выразить невыразимое. — Неразбериха…
   Избор посмотрел на склон, на камни, что пристроились там в живописном беспорядке и сказал.
   — Да. Драки может и не быть…
   Исин понял, что воевода говорит серьезно.
   — Почему?
   Как мысль обдуманную и вполне вероятную Избор сказал.
   — Они ведь могут спрятаться, и ищи их потом. Или каверзу какую измыслят…
   — Например?
   Гаврила, до сих пор молчавший ответил за Избора.
   — Обвал, камнепад, лавина… Да мало ли чего в горах придумать можно. Я думаю, хозяева их уже предупредили…
   — Остроголовые-то? Наверняка!
   Он подумал, что сделал бы сам, окажись на месте Картаги.
   — Не думаю, что Картага глупее меня. Окажись я на его месте, то в драку полез бы только тогда, когда меня бы к стене приперли.
   Избор добавил.
   — А для этого случая наверняка у них припасено что-нибудь эдакое… С чем ни мечом, ни клещами не справиться.
   — Да уж…
   Исин поднялся.
   — Пошли. Нечего сидеть, а то руки чешутся.
   Он не оглядываясь, полез вверх. Кряхтя и потирая ладонью шею, следом за ним поднялся Гаврила.
   — По горам напрямик не ходят. Прямо тут только вода льется.
   Держать друг от друга шагах в пяти — шести, они начали осторожный подъем. Вскоре склон круто пошел вверх, наравне с жарой выжимая из людей пот и проклятья.
   — Жарко, — сказал Гаврила, когда лес позади них превратился в смазанный расстоянием ковер зеленого цвета.
   — Да, — согласился Избор. Исин, оглянувшийся вниз, не удержался на дрожащих от напряжения ногах и упал. Камни стукнулись друг о друга и потоком скользнули вниз.
   — Жестко, — сказал он, потирая плечо.
   Избор согласился и с ним и добавил от себя.
   — А скоро еще и холодно станет. Может, вернешься?
   Не обратив внимания на подначку, хазарин сказал:
   — Скорее бы.
   Исин с надеждой посмотрел на снежную вершину, где их ждали, как он думал, прохлада и спокойствие. Но до всего этого еще нужно было добраться. Постепенно они вышли на осыпь, сплошь состоявшую из мелких камней. Она как покрывало спускалась сверху и другим своим краем упиралась в такой уже далекий лес. Кое-где из ее ровной серой поверхности выпирали огромные валуны. Казалось, что именно они прижимают к склону это серое полотнище, не давая ему сползти вниз.
   Солнце уже успело накалить камни, но больше жары их донимала пыль. Она висела в воздухе и словно лесная мошка липла к телам, вызывая зуд. От нее слезились глаза, и горло раздирал сухой кашель.
   — Это не горы. Это пустыня какая-то, — прохрипел Гаврила. Он с отвращением подвигал челюстью и выплюнул на камни перед собой комок грязи.
   — А ты бывал?
   — Где я только не был…
   На зубах у него захрустели песчинки. Он поднял грязное лицо и предложил.
   — Наверняка где-то тут есть река. Надо ее отыскать и идти вдоль берега. Все прохладнее, да и пыли меньше.
   Избор, подумав, кивнул.
   — Если река рядом — услышим. Горную реку сперва слышишь, а уж только потом увидишь.
   Шум воды они услышали только через пол часа. Лица их уже покрывала толстая корка грязи, и улыбка Исина выглядела ясным месяцем, пробившимся сквозь грозовые тучи.
   — Журчит, — просипел он запыленным горлом. Они наддали, и воздух вскоре посвежел, став влажным, как губка.
   — Где-то тут, — сказал Избор. Камни у них под ногами еще были сырыми и темными от влаги, даже мох между камней, солнце еще не успело высушить и он ласкал глаз яркой зеленью, но воды осталась только маленькая струйка, журчавшая где-то под камнями.

Глава 45

   — Это и есть горная река? — недоверчиво спросил Исин. — Как-то не верится…
   — Когда-то тут было, что-то похожее на реку, — ответил Гаврила, настороженно глядя по сторонам. — Причем совсем недавно…
   — А потом она в один момент высохла, — Избор добавил свою несуразность к тому, что сказали друзья. — И все это случилось само собой.
   Избор не знал чего ждать. Перед ним, как раз на другом берегу бывшей реки громоздились прислонившиеся друг к другу скалы. Путь вперед лежал либо через них, либо в обход и так или иначе они должны были добраться до них, если, конечно. Не хотели повернуть назад.
   Тем временем Исин, которого предчувствия не томили, зачерпнул горсть воды.
   Вода оказалась чистой и холодной. Она покалывала ладонь, словно в ней еще плавали льдинки, снесенные течением с вершины горы. Сотник осторожно коснулся ее губами, глотнул и замер, прислушиваясь к ощущениям.
   Вода была как вода. Ничего особенного. Глядя на него и Гаврила горстью черпнул ледяной влаги
   Охладив разгоряченное лицо, Гаврила предложил Избору.
   — Освежись, а то совсем запаршивел…
   Но Избор не слышал слов Гаврилы. Сильнее жары и жажды его мучило ощущение опасности. Оно было таким явственным, что явись перед ним сам князь Владимир и скажи ему, что все в порядке, он и ему не поверил бы.
   Он смотрел на камни, отыскивая за ними лучников. Гаврила проследил за его взглядом и проворчал.
   — Нет тут ни кого. Тут и спрятаться-то негде.
   — Эти найдут где.
   Исин, бодрый и готовый на все поднял камень и подбросил его в ладони. Гаврила, уловив его движение, успел ухватить его за руку.
   — Что? — не понял его Исин — Чего ты?
   Гаврила разжал его кулак и осторожно, хотя сбитый с толку хазарин и не сопротивлялся, вынул камень из его пальцев и положил назад, на осыпь.
   — До Картаги ты его не добросишь, а вот нас всех этим камнем похоронить у тебя получится…
   Исин даже не стал спрашивать, как это все может произойти, а только кивнул.
   Ручеек по-прежнему журчал у них под ногами и Масленников спросил.
   — Не жаждой же они нас уморить хотят?