Страница:
— Как же? — растеряно спросил войт, оглянувшись на мертвого зверя.
— Как хочешь.
Гора горелого мяса выглядела устрашающе. Князь приказал только отрубить голову чудовищу и до лучших времен бросить ее в бочку с медом, но и без головы туша выглядела внушительно.
Как он будет делать это, князя совсем не интересовало. Ему нужно было очистить ворота и только. Он, не желая тратить время на обсуждение такой мелочи, усмехнувшись, посоветовал:
— Созови людей. Пусть хоть съедят.
После этого городской люд как муравьи набросился на поверженного исполина. Есть его, конечно, никто не стал, но горелое мясо разбирали охотно — свиней в Пинске было множество, а им по их скотской натуре, все равно было что есть, и к утру от него осталась только груда костей, чудом держащаяся на быстро отвердевших хрящах.
Если б этот дракон оказался не из костей и мяса, а из чего-нибудь другого, и был бы размерами малость поменьше, то лучше всего было бы оставить его там, где он издох. Лучшего примера силы и воинской доблести, чем дракон убитый князем перед городскими воротами придумать было трудно. Обдирая мясо с костей поверженного врага, люди славили своего князя, воочию видя, как тот защищает их, а тот не обращая внимания на суету во дворе, не сходил со стен, налаживая оборону до тех пор, пока солнце не скатилось за край земли.
Ночь прошла спокойно. Под утро небольшой отряд песиголовцев попробовал проникнуть в город через западную стену, но дозорные вовремя заметили их и отогнали. Весь следующий день песиголовцы зализывали раны. Вечером они подвезли под стены камнеметы, но ночного штурма не случилось. Песиголовцы чего-то ждали.
Той же ночью князь нашел Избора и Исина, и не говоря не слова, поманил за собой. Оглядываясь по сторонам, они перешли двор, и спустились под башню. Тяжелая дверь без скрипа закрылась, отсекая скупой звездный свет и запах гари. Князь зажег свечу от стоявшего в нише фонаря и стал спускаться. Свет над князем дрожал, словно теплый воздух над костром. Исин и Избор шли следом, храня молчание. Дойдя до самого низа, князь нащупал дверь и открыл ее ключом, снятым с шеи.
В том же тяжелом молчании князь поставил на стол простую плошку из обожженной глины. Из мешочка на поясе достал несколько корешков, бросил их рядом. Избор и Исин молча смотрели за князем. Он делал что-то важное, и они не хотели мешать. Исин набрал в грудь воздух, но Избор тронул его за плечо и он тихо выдохнул. Оглянувшись, князь выудил из мешка свечку из черного воска. Толстая у основания, она постепенно сужалась к вершине. Факел, что горел рядом, давал достаточно света и Избор понял, что не для света готовит ее князь. Не сводя со свечи глаз, Брячеслав нашарил факел, и поджег фитиль. В темноту полетели искры. Она занялась с треском, неожиданно ярким светом. Избор прикрылся ладонью и вопросительно посмотрел на князя.
— Лишних ушей у нас тут много, — пояснил он. — И своих, и чужих. А вот теперь можно и поговорить.
Свеча горела, весело разбрызгивая искры. Воск с нее стекал веселым ручейком, но не застывал в плошке, а продолжал ворочаться там, вздыбливаясь большими пузырями и выложенные князем в плошку корешки то появлялись, то исчезали в восковых водоворотах… Настороженно глядя в плошку, князь сказал:
— Дело такое. Нужно унести из города «Паучью лапку». Пока она в Пинске и ей и нам грозит опасность. Из города уйдете тайно!
Избор молчал. Он не представлял, как они с Исином и четырьмя конями умудряться выбраться из Пинска. Песиголовцы обложили город плотным кольцом, и даже вчера, когда он с дружинниками попробовал пройти тайным ходом, то враги оказались и там. Но раз князь говорит, значит знает. Тайно так тайно. Князь привел их сюда не разговоры разговаривать и не шутки шутить. Раз уж он зажег черную свечу, то значит, дело было серьезным. Избор знал эти свечи. Они были сильной штукой. Пока такая свеча горит ни один колдун, ну, может быть кроме самых сильных, не мог их подслушать или увидеть. Только при своей силе они редкостью были необычайной. Не каждый мог себе позволить такую свечку, и раз уж дело дошло до нее, то дело было плохо.
Он перевел взгляд со свечи на друга. Хазарин смотрел на Брячеслава, потом посмотрел на Избора и тогда он решился.
— С конями не выйти…
— Будут у вас кони, — невпопад ответил Князь. Он собирался сказать что-то еще, но тут хазарин непочтительно ухватил князя за плечо. Брячеслав, поперхнувшись непроизнесенным словом, остановился. Едва эхо последних слов смолкло, как они услышали чьи-то тихие шаги. Исин осторожно вытащил нож и вопросительно посмотрел на Избора. Тот не обращаясь к князю — как-никак в этом шорохе могла быть и его жизнь, кивнул. Хазарин неслышно канул в темноту. Через несколько мгновений скрипнула дверь. Они подождали еще немного, но князь, глядя на укорачивающуюся свечу, торопливо заговорил.
— Первым делом доберетесь до Фофаново. Там найдете войта, покажешь ему это.
Князь, морщась, стащил с пальца перстень и передал Избору.
— Скажешь, что бы дал коней.
Избор кивнул.
— Денег бы… — И что бы князь чего не плохого о нем не подумал, тут же добавил — Не для нас, для дела…
Брячеслав кивнул, опустил руку в темноту под собой, и там весело зазвенели монеты. По губам пробежала злая улыбка:
— Будет только справедливо, если деньги негодяев поработают против них…
В мешке брошенном на стол Избор узнал кошелек, что незваный гость оставил около тела одного из тех, кто пытался украсть талисман.
— Потом к Белояну. — продолжил князь. Свеча затрещала, лиловый свет мигнул и Брячеслав заторопился. Он выхватил из-за пазухи шкатулку.
— Талисман тут.
Он щелкнул пальцем по крышке.
— Открывать ее ни в коем случае нельзя. Пока талисман внутри ни один маг его не обнаружит, но стоит открыть крышку…
— Ясно.
Сиреневый свет на лице князя мигнул и померк. Свеча в последний раз выстрелила вверх длинной фиолетовой искрой и погасла. Колдовство кончилось, только в натекшей лужице воска бродили разноцветные искры. Князь, сдерживая себя, скрипнул зубами. Он многое еще хотел бы рассказать воеводе, но наступившая темнота запечатала губы. Теперь их могли и видеть и слышать.
— Хорошо, — сказал тогда Избор. — Сделаем, как прикажешь. Только тут как не считай, а число лучников придется удвоить. В ближнем бою не каждый наш песиголовца осилит, а если лучников поставим, то еще до стены их…
Князь кивнул. Главный разговор, то, ради чего он зажигал свечу, окончился. Теперь можно было немного поморочить врагам голову.
— Где их взять-то?
— Селян поспрошаем, что в городе остались. Стрелы-луки есть, а стрелков найдем. Помнишь как в прошлом году-то?
Князь кивнул. Он понял, что хотел сказать Избор. В прошлом году талисман уже был в его руках, и тогда все обошлось.
— Драконы вот только…
— А что драконы? — спросил, повеселев, князь. — Одного прибили, прибьем и второго.
Он поднялся.
— Пошли лучше поглядим, что там кузнец наработал.
— Какой кузнец? — чуть было не спросил Избор, но вовремя прикусил язык. Слишком серьезным было дело, затеянное князем, что бы делать его небрежно. Он поднялся и пошел следом за Брячеславом.
В дверях князь спросил.
— Серебро-то взял, что в шкатулке?
Избор молча хлопнул себя по груди.
В дверях столкнулись с Исином.
— Что за шум?
Глазами и помыслами он уже был на башне и поэтому, когда хазарин начал рассказывать о том из-за чего случился переполох он недослушав, сказал — Хорошо! — чем привел хазарина в недоумение. Тот вопросительно посмотрел на Избора, но тот в мрачной сосредоточенности только кивнул на башню. Сотник пошел следом, пожимая плечами.
Они вышли на тесную площадку, и сразу же в лица повеял тугой ночной ветер. Исин, рассчитывавший появиться совсем в другом месте, развел руки, нащупал тонкие жерди, что огораживали площадку. Все верно, подумал он, башня. Он сделал шаг в сторону, ударился о какую-то станину и взвыл от боли.
— Что там? — глухо спросил князь. — Упал, что ли?
— Лучше бы упал, — простонал Исин, растирая ногу.
— Успеешь еще, — странно усмехнувшись, ответил князь, вылезая наверх. Следом за ним появился Избор.
Он помолчал, облекая мысли в слова, потом похлопал рукой по станине, к которой крепился лук.
— Выйти вам отсюда нельзя, а вот вылететь можно…
Исин расслышавший только половину того, что говорил князь, огляделся и не нашел самого главного.
— А лошади? — обалдело спросил хазарин. — Лошади-то где?
Избор оскалил зубы. Растерянность хазарина веселила, хотя смеяться совсем не хотелось. Он-то прекрасно представлял, что им сегодня предстоит совершить.
— Соколам кони ни к чему, — ответил он за князя, что озадаченно чесал голову в поисках ответа. — Нам бы только долететь, а там все будет….
Не обращая внимания на князя — тот простит, если поймет, а не простит, так стерпит, Избор обошел вокруг лука. Факелов предосторожности ради не зажигали, но он помог глазам руками и убедился, что на башне установлена точная копия сложного составного лука. Такого же, ками днем они подстрелили дракона. По запаху и по шероховатости дерева он понял, что клеили его из березы, ясеня и дуба. Концы лука терялись в темноте, но он помнил, что они простираются далеко за пределы башни. Поверх лука лежала стрела — бревнышко толщиной с его ногу. Избор посмотрел на кислую рожу сотника, и у него засосало под ложечкой. Князь не шутил. Брячеслав, торопясь сделать дело, шепотом скомандовал.
— Давай!
С его стороны заскрипел ворот и Избор увидел как тетива — канат толщиной почти в три пальца — медленно пошла назад. Эдак мне еще самому себе и неприятности накручивать, подумал он, но руки сами нашли ворот и закрутили рукоять.
— Правду говоришь, — прошептал князь. — Обложили так, что мышь не проскочит, только ведь мыши разные бывают…
Он тихонько рассмеялся и Избор понял, что для него все это только маленькая часть большой битвы.
— А ты сам-то, князь, пробовал, как летучая мышь?
— Не княжеское это дело! — ответил князь и Избор удивился, уловив в его голосе сожаление. — Я не пробовал, но и вы тут не первые!
Брячеслав рывками притягивая ручки ворота к себе и от этих его движений в плечах похрустывало…
— А что первые-то, живы? — осторожно спросил хазарин.
Выбрав время между двумя мощными рывками, князь ответил:
— Кто много знает, тот мало живет… Крутите лучше….
Избор ничего не сказал, но князь и сам почувствовал его любопытство и добавил.
— Первые двое у меня разбойники были. Им руки повырывало.
— Откуда? — не понял хазарин. На его долю работы не хватило, и он просто смотрел, как князь с воеводой крутят ручки. Редкое, надо сказать зрелище.
— Из плечей, — объяснил Избор, уже представивший как все это было. — А что с другими двумя?
— Потом поняли, что к чему и стали злодеев к стреле веревками привязывать. Ничего, хорошо получалось…
— Что, живыми долетали? — удивился Избор.
— Да нет. Куда живые… Целые. Стрела в землю втыкалась, а на ней покойник. Вылетал отсюда точно живой, а прилетал — покойник. Двое вообще башкой об землю треснулись — мозги наружу. А потом приноровились в озеро их пускать. Ничего вышло…
— Он-то хоть жив остался? — повторил вопрос Исин.
— Остальные пятеро пропали неизвестно куда, — ответил Брячеслав. — Стрелы нашли, а их самих нет… Так что я думаю все в порядке будет. Долетите.
— Куда долетим? — на всякий случай переспросил Избор. Смирившись с необходимостью лететь, он теперь хотел знать куда. — Неужто прямо до Киева? Так это в другую сторону.
Он посмотрел в небо, нашел Стожары и махнул рукой за спину.
— Туда.
— До Киева… Вам бы песиголовцев перелететь. Там уж сами справитесь.
Ворот натужно заскрипел и встал, не желая двигаться дальше. Избор подергал со своей стороны, но и тут он не поддался. Он коснулся ладонью тетивы и ощутил как трепещет она сдерживая силу.
— Все! — выдохнул князь. — Больше не накрутим. Теперь сюда…
Он обошел лук спереди. Избор и Исин пошли следом посмотреть на стрелу. В ней не оказалось ничего необычного. Стрела как стрела, только без стального наконечника. Там, где она касалась лука, с нее свешивались несколько ремней. Ругаясь в темноте, князь распутал их.
— Лезьте!
— Это еще что? — спросил Избор. — Что за сбруя?
— Что бы руки не вырвало. Привяжу вас и с Богом…
Князь действовал быстро. Умелые пальцы затягивали узлы, застегивали пряжки. Почувствовав под руками дрожь Исина, успокоил.
— Сейчас. Потерпи. Как в озеро упадете…
Услышав про озеро, хазарин задергался. Плавать он не умел. Он уже смирился с тем, что придется лететь, но что бы лететь в озеро…
— Да не дергайся ты, — грубо сказал князь. — Помню, что плавать не умеешь… За стрелу держитесь. Она вам утонуть не даст. А озеро у нас сами знаете спокойное. Водяных нет. Разве что утопленники…
Отойдя немного подальше, князь оглядел их, удовлетворенно кивнул.
— Долететь бы только… — сказал Избор, — а то вдруг не докрутили?
— Докрутили дальше некуда, — успокоил его князь. — Если думаешь, что не долетишь — ногами оттолкнись. А как в воду упадете, сразу сбрую режьте. Не жалейте ее…
— Не пожалеем, — твердо пообещал Избор. Он вдруг подумал, что на их долю выпало не самое трудное. Через несколько минут, когда станет ясно останутся они в живых или нет, они окажутся в безопасности, а вот князю и дружине придется туго. Песиголовцы во все времена были и оставались могучими противниками, и защитникам Пинска придется несладко.
— Как ты то тут, князь?
Брячеслав махнул рукой.
— О нас не думай. Продержимся… Вы вот не подведите.
Он посмотрел на них пристально и серьезно, так же как недавно смотрел в подвале.
— И лучше вас у меня люди есть и в схватке более умелые, которым верю как себе, а посылаю все равно вас. Сами знаете что несете. Потому ведь вас и посылаю…
Исин ухмыльнулся, но улыбка на бледном лице вышла кривой.
— Ладно, князь. Ты свое дело делай, а уж мы свое сделаем. Не впервой… А живыми вернемся — перед всей дружиной скажешь, что лучше меня да Избора у тебя никого нет!
— Скажу! — улыбнулся князь.
Он не стал томить их напутствиями. Просто взмахнул топором и перерубил веревку.
Глава 7
— Как хочешь.
Гора горелого мяса выглядела устрашающе. Князь приказал только отрубить голову чудовищу и до лучших времен бросить ее в бочку с медом, но и без головы туша выглядела внушительно.
Как он будет делать это, князя совсем не интересовало. Ему нужно было очистить ворота и только. Он, не желая тратить время на обсуждение такой мелочи, усмехнувшись, посоветовал:
— Созови людей. Пусть хоть съедят.
После этого городской люд как муравьи набросился на поверженного исполина. Есть его, конечно, никто не стал, но горелое мясо разбирали охотно — свиней в Пинске было множество, а им по их скотской натуре, все равно было что есть, и к утру от него осталась только груда костей, чудом держащаяся на быстро отвердевших хрящах.
Если б этот дракон оказался не из костей и мяса, а из чего-нибудь другого, и был бы размерами малость поменьше, то лучше всего было бы оставить его там, где он издох. Лучшего примера силы и воинской доблести, чем дракон убитый князем перед городскими воротами придумать было трудно. Обдирая мясо с костей поверженного врага, люди славили своего князя, воочию видя, как тот защищает их, а тот не обращая внимания на суету во дворе, не сходил со стен, налаживая оборону до тех пор, пока солнце не скатилось за край земли.
Ночь прошла спокойно. Под утро небольшой отряд песиголовцев попробовал проникнуть в город через западную стену, но дозорные вовремя заметили их и отогнали. Весь следующий день песиголовцы зализывали раны. Вечером они подвезли под стены камнеметы, но ночного штурма не случилось. Песиголовцы чего-то ждали.
Той же ночью князь нашел Избора и Исина, и не говоря не слова, поманил за собой. Оглядываясь по сторонам, они перешли двор, и спустились под башню. Тяжелая дверь без скрипа закрылась, отсекая скупой звездный свет и запах гари. Князь зажег свечу от стоявшего в нише фонаря и стал спускаться. Свет над князем дрожал, словно теплый воздух над костром. Исин и Избор шли следом, храня молчание. Дойдя до самого низа, князь нащупал дверь и открыл ее ключом, снятым с шеи.
В том же тяжелом молчании князь поставил на стол простую плошку из обожженной глины. Из мешочка на поясе достал несколько корешков, бросил их рядом. Избор и Исин молча смотрели за князем. Он делал что-то важное, и они не хотели мешать. Исин набрал в грудь воздух, но Избор тронул его за плечо и он тихо выдохнул. Оглянувшись, князь выудил из мешка свечку из черного воска. Толстая у основания, она постепенно сужалась к вершине. Факел, что горел рядом, давал достаточно света и Избор понял, что не для света готовит ее князь. Не сводя со свечи глаз, Брячеслав нашарил факел, и поджег фитиль. В темноту полетели искры. Она занялась с треском, неожиданно ярким светом. Избор прикрылся ладонью и вопросительно посмотрел на князя.
— Лишних ушей у нас тут много, — пояснил он. — И своих, и чужих. А вот теперь можно и поговорить.
Свеча горела, весело разбрызгивая искры. Воск с нее стекал веселым ручейком, но не застывал в плошке, а продолжал ворочаться там, вздыбливаясь большими пузырями и выложенные князем в плошку корешки то появлялись, то исчезали в восковых водоворотах… Настороженно глядя в плошку, князь сказал:
— Дело такое. Нужно унести из города «Паучью лапку». Пока она в Пинске и ей и нам грозит опасность. Из города уйдете тайно!
Избор молчал. Он не представлял, как они с Исином и четырьмя конями умудряться выбраться из Пинска. Песиголовцы обложили город плотным кольцом, и даже вчера, когда он с дружинниками попробовал пройти тайным ходом, то враги оказались и там. Но раз князь говорит, значит знает. Тайно так тайно. Князь привел их сюда не разговоры разговаривать и не шутки шутить. Раз уж он зажег черную свечу, то значит, дело было серьезным. Избор знал эти свечи. Они были сильной штукой. Пока такая свеча горит ни один колдун, ну, может быть кроме самых сильных, не мог их подслушать или увидеть. Только при своей силе они редкостью были необычайной. Не каждый мог себе позволить такую свечку, и раз уж дело дошло до нее, то дело было плохо.
Он перевел взгляд со свечи на друга. Хазарин смотрел на Брячеслава, потом посмотрел на Избора и тогда он решился.
— С конями не выйти…
— Будут у вас кони, — невпопад ответил Князь. Он собирался сказать что-то еще, но тут хазарин непочтительно ухватил князя за плечо. Брячеслав, поперхнувшись непроизнесенным словом, остановился. Едва эхо последних слов смолкло, как они услышали чьи-то тихие шаги. Исин осторожно вытащил нож и вопросительно посмотрел на Избора. Тот не обращаясь к князю — как-никак в этом шорохе могла быть и его жизнь, кивнул. Хазарин неслышно канул в темноту. Через несколько мгновений скрипнула дверь. Они подождали еще немного, но князь, глядя на укорачивающуюся свечу, торопливо заговорил.
— Первым делом доберетесь до Фофаново. Там найдете войта, покажешь ему это.
Князь, морщась, стащил с пальца перстень и передал Избору.
— Скажешь, что бы дал коней.
Избор кивнул.
— Денег бы… — И что бы князь чего не плохого о нем не подумал, тут же добавил — Не для нас, для дела…
Брячеслав кивнул, опустил руку в темноту под собой, и там весело зазвенели монеты. По губам пробежала злая улыбка:
— Будет только справедливо, если деньги негодяев поработают против них…
В мешке брошенном на стол Избор узнал кошелек, что незваный гость оставил около тела одного из тех, кто пытался украсть талисман.
— Потом к Белояну. — продолжил князь. Свеча затрещала, лиловый свет мигнул и Брячеслав заторопился. Он выхватил из-за пазухи шкатулку.
— Талисман тут.
Он щелкнул пальцем по крышке.
— Открывать ее ни в коем случае нельзя. Пока талисман внутри ни один маг его не обнаружит, но стоит открыть крышку…
— Ясно.
Сиреневый свет на лице князя мигнул и померк. Свеча в последний раз выстрелила вверх длинной фиолетовой искрой и погасла. Колдовство кончилось, только в натекшей лужице воска бродили разноцветные искры. Князь, сдерживая себя, скрипнул зубами. Он многое еще хотел бы рассказать воеводе, но наступившая темнота запечатала губы. Теперь их могли и видеть и слышать.
— Хорошо, — сказал тогда Избор. — Сделаем, как прикажешь. Только тут как не считай, а число лучников придется удвоить. В ближнем бою не каждый наш песиголовца осилит, а если лучников поставим, то еще до стены их…
Князь кивнул. Главный разговор, то, ради чего он зажигал свечу, окончился. Теперь можно было немного поморочить врагам голову.
— Где их взять-то?
— Селян поспрошаем, что в городе остались. Стрелы-луки есть, а стрелков найдем. Помнишь как в прошлом году-то?
Князь кивнул. Он понял, что хотел сказать Избор. В прошлом году талисман уже был в его руках, и тогда все обошлось.
— Драконы вот только…
— А что драконы? — спросил, повеселев, князь. — Одного прибили, прибьем и второго.
Он поднялся.
— Пошли лучше поглядим, что там кузнец наработал.
— Какой кузнец? — чуть было не спросил Избор, но вовремя прикусил язык. Слишком серьезным было дело, затеянное князем, что бы делать его небрежно. Он поднялся и пошел следом за Брячеславом.
В дверях князь спросил.
— Серебро-то взял, что в шкатулке?
Избор молча хлопнул себя по груди.
В дверях столкнулись с Исином.
— Что за шум?
Глазами и помыслами он уже был на башне и поэтому, когда хазарин начал рассказывать о том из-за чего случился переполох он недослушав, сказал — Хорошо! — чем привел хазарина в недоумение. Тот вопросительно посмотрел на Избора, но тот в мрачной сосредоточенности только кивнул на башню. Сотник пошел следом, пожимая плечами.
Они вышли на тесную площадку, и сразу же в лица повеял тугой ночной ветер. Исин, рассчитывавший появиться совсем в другом месте, развел руки, нащупал тонкие жерди, что огораживали площадку. Все верно, подумал он, башня. Он сделал шаг в сторону, ударился о какую-то станину и взвыл от боли.
— Что там? — глухо спросил князь. — Упал, что ли?
— Лучше бы упал, — простонал Исин, растирая ногу.
— Успеешь еще, — странно усмехнувшись, ответил князь, вылезая наверх. Следом за ним появился Избор.
Он помолчал, облекая мысли в слова, потом похлопал рукой по станине, к которой крепился лук.
— Выйти вам отсюда нельзя, а вот вылететь можно…
Исин расслышавший только половину того, что говорил князь, огляделся и не нашел самого главного.
— А лошади? — обалдело спросил хазарин. — Лошади-то где?
Избор оскалил зубы. Растерянность хазарина веселила, хотя смеяться совсем не хотелось. Он-то прекрасно представлял, что им сегодня предстоит совершить.
— Соколам кони ни к чему, — ответил он за князя, что озадаченно чесал голову в поисках ответа. — Нам бы только долететь, а там все будет….
Не обращая внимания на князя — тот простит, если поймет, а не простит, так стерпит, Избор обошел вокруг лука. Факелов предосторожности ради не зажигали, но он помог глазам руками и убедился, что на башне установлена точная копия сложного составного лука. Такого же, ками днем они подстрелили дракона. По запаху и по шероховатости дерева он понял, что клеили его из березы, ясеня и дуба. Концы лука терялись в темноте, но он помнил, что они простираются далеко за пределы башни. Поверх лука лежала стрела — бревнышко толщиной с его ногу. Избор посмотрел на кислую рожу сотника, и у него засосало под ложечкой. Князь не шутил. Брячеслав, торопясь сделать дело, шепотом скомандовал.
— Давай!
С его стороны заскрипел ворот и Избор увидел как тетива — канат толщиной почти в три пальца — медленно пошла назад. Эдак мне еще самому себе и неприятности накручивать, подумал он, но руки сами нашли ворот и закрутили рукоять.
— Правду говоришь, — прошептал князь. — Обложили так, что мышь не проскочит, только ведь мыши разные бывают…
Он тихонько рассмеялся и Избор понял, что для него все это только маленькая часть большой битвы.
— А ты сам-то, князь, пробовал, как летучая мышь?
— Не княжеское это дело! — ответил князь и Избор удивился, уловив в его голосе сожаление. — Я не пробовал, но и вы тут не первые!
Брячеслав рывками притягивая ручки ворота к себе и от этих его движений в плечах похрустывало…
— А что первые-то, живы? — осторожно спросил хазарин.
Выбрав время между двумя мощными рывками, князь ответил:
— Кто много знает, тот мало живет… Крутите лучше….
Избор ничего не сказал, но князь и сам почувствовал его любопытство и добавил.
— Первые двое у меня разбойники были. Им руки повырывало.
— Откуда? — не понял хазарин. На его долю работы не хватило, и он просто смотрел, как князь с воеводой крутят ручки. Редкое, надо сказать зрелище.
— Из плечей, — объяснил Избор, уже представивший как все это было. — А что с другими двумя?
— Потом поняли, что к чему и стали злодеев к стреле веревками привязывать. Ничего, хорошо получалось…
— Что, живыми долетали? — удивился Избор.
— Да нет. Куда живые… Целые. Стрела в землю втыкалась, а на ней покойник. Вылетал отсюда точно живой, а прилетал — покойник. Двое вообще башкой об землю треснулись — мозги наружу. А потом приноровились в озеро их пускать. Ничего вышло…
— Он-то хоть жив остался? — повторил вопрос Исин.
— Остальные пятеро пропали неизвестно куда, — ответил Брячеслав. — Стрелы нашли, а их самих нет… Так что я думаю все в порядке будет. Долетите.
— Куда долетим? — на всякий случай переспросил Избор. Смирившись с необходимостью лететь, он теперь хотел знать куда. — Неужто прямо до Киева? Так это в другую сторону.
Он посмотрел в небо, нашел Стожары и махнул рукой за спину.
— Туда.
— До Киева… Вам бы песиголовцев перелететь. Там уж сами справитесь.
Ворот натужно заскрипел и встал, не желая двигаться дальше. Избор подергал со своей стороны, но и тут он не поддался. Он коснулся ладонью тетивы и ощутил как трепещет она сдерживая силу.
— Все! — выдохнул князь. — Больше не накрутим. Теперь сюда…
Он обошел лук спереди. Избор и Исин пошли следом посмотреть на стрелу. В ней не оказалось ничего необычного. Стрела как стрела, только без стального наконечника. Там, где она касалась лука, с нее свешивались несколько ремней. Ругаясь в темноте, князь распутал их.
— Лезьте!
— Это еще что? — спросил Избор. — Что за сбруя?
— Что бы руки не вырвало. Привяжу вас и с Богом…
Князь действовал быстро. Умелые пальцы затягивали узлы, застегивали пряжки. Почувствовав под руками дрожь Исина, успокоил.
— Сейчас. Потерпи. Как в озеро упадете…
Услышав про озеро, хазарин задергался. Плавать он не умел. Он уже смирился с тем, что придется лететь, но что бы лететь в озеро…
— Да не дергайся ты, — грубо сказал князь. — Помню, что плавать не умеешь… За стрелу держитесь. Она вам утонуть не даст. А озеро у нас сами знаете спокойное. Водяных нет. Разве что утопленники…
Отойдя немного подальше, князь оглядел их, удовлетворенно кивнул.
— Долететь бы только… — сказал Избор, — а то вдруг не докрутили?
— Докрутили дальше некуда, — успокоил его князь. — Если думаешь, что не долетишь — ногами оттолкнись. А как в воду упадете, сразу сбрую режьте. Не жалейте ее…
— Не пожалеем, — твердо пообещал Избор. Он вдруг подумал, что на их долю выпало не самое трудное. Через несколько минут, когда станет ясно останутся они в живых или нет, они окажутся в безопасности, а вот князю и дружине придется туго. Песиголовцы во все времена были и оставались могучими противниками, и защитникам Пинска придется несладко.
— Как ты то тут, князь?
Брячеслав махнул рукой.
— О нас не думай. Продержимся… Вы вот не подведите.
Он посмотрел на них пристально и серьезно, так же как недавно смотрел в подвале.
— И лучше вас у меня люди есть и в схватке более умелые, которым верю как себе, а посылаю все равно вас. Сами знаете что несете. Потому ведь вас и посылаю…
Исин ухмыльнулся, но улыбка на бледном лице вышла кривой.
— Ладно, князь. Ты свое дело делай, а уж мы свое сделаем. Не впервой… А живыми вернемся — перед всей дружиной скажешь, что лучше меня да Избора у тебя никого нет!
— Скажу! — улыбнулся князь.
Он не стал томить их напутствиями. Просто взмахнул топором и перерубил веревку.
Глава 7
Избор хоть и хотел оттолкнуться от лука, сделать этого не успел. Его дернуло с такой силой, что он услышал хруст собственных костей и треск упряжи. Он огруз, стал тяжелее, ремни, заскрипев, впились в тело, но выдержали! Он не был волхвом, но как воин понимал, что находится внутри человека. Сквозь распоротые чрева он навидался и костей и кишок и теперь мог представить, как все то мягкое и нежное, что Род вложил в его утробу теперь смялось и торопилось через известное всем место выйти наружу.
Стиснув зубы, человек не дал страху вырваться криком. Ставший вдруг плотным как вода воздух закрыл глаза, но не уши и он услышал, как рядом, отделенный древком стрелы застонал хазарин. Ему тоже было не хорошо. Избор услышал, как заглушая рев ветра, он рвет ремни, что привязывали его к стреле. Открыв глаза Избор посмотрел на свои. Кто бы их не делал, их сделали на совесть. Княжеские шорники прошили толстые полосы мягкой кожи доброй просмоленной дратвой. Он дернул рукой, попробовал дотянуться зубами. Ничего, подумал Избор, не перекусит. Не успеет. Тут лететь-то всего ничего осталось…
Стрелу завертело. Теперь она со свистом, от которого ныли зубы, ввинчивалась в воздух. Земля и небо менялись местами и через несколько мгновений Избор уже перестал различать, где звезды, а где костры песиголовцев, а потом, когда костры остались позади, вдруг стало легко. Каким-то чутьем он понял, что стрела перестала подниматься и теперь медленно, словно раздумывая, что делать дальше, летела вперед.
Он скосил глаза, глянуть как там хазарин, и к своему ужасу увидел, что хазарин размахивает рукой. Каким-то чудом сотнику удалось отвязаться, и Избор тотчас представил, что сейчас должно произойти. От этой мысли ветер, хлеставший по лицу, стал вдвое холоднее. Так оно и получилось — Исин добрался до ножа и теперь кромсал упряжь. Тот страх, что был перед ним сейчас, казался ему самым страшным и хазарин не думал, что случиться после того, как он отцепится от ненавистной стрелы.
— Исин! — проорал Избор. — Сотник! Дурак!
Сотник не слышал его, продолжая в слепом страхе терзать ремни. И тут Светлые Боги сжалились над ними. Стрела клюнула носом, и это так напугало Исина, что он пришел в себя.
— Падаем! — проорал он.
Костры песиголовцев остались далеко позади, и Избор более не опасаясь стрелы снизу, ответил.
— Вижу!
Он ощущал, что хазарин готов хоть сейчас прыгнуть вниз и прекратить весь этот ужас и потому скомандовал:
— Хватит орать! Правь, давай!
Исин ждал чего угодно, только не этого.
— Как?
Воздух забился в рот, рвал щеки, но Избор все же прокричал.
— Ты что, ворон не видел? Рукой маши, как крылом! А то до озера не долетим.
Хазарин неуверенно взмахнул раз, другой… Это получилось у него плавно, по журавлиному и Избор прокричал:
— Чаще! Чаще давай.
Теперь, когда хазарин занимался делом, и неприятностей от него ждать не приходилось, Избор занялся собой. Внизу по-прежнему было темно, но воздух повлажнел и стал прохладней. Теперь все вокруг них стало легким, и он мысленно похвалил хазарина. Это чудо произошло не иначе как его стараниями — тот махал руками на совесть, как ласточка.
Ослабив ремень, воевода не расстегнул его до конца. Князь клялся, что они долетят до озера, и Избора больше интересовало не то, как остаться целым упав воду, а то, как найти в этой темноте берег. Озеро-то было не маленьким да и князь, крутя ворот посторался на славу…
Поток воздуха изменился, запахло камышами, тиной.
— Кончай махать! — крикнул Избор. — Долетели! А то занесешь куда еще… Держись.
Кровь прилила к голове, и обострившимся зрением Избор увидел под собой блеск волн. Они стремительно надвинулись и стрела, уставшая от полета, почти беззвучно пронзила их.
После холодного ветра, трепавшего их наверху, вода показалась парным молоком. Несколько мгновений они висели неподвижно. Стрела воткнулась в дно и застряла там.
Избор первым понял, что что-то не так. Он чувствовал, что движение вниз окончилось, но не ощущал той силы, что всегда выталкивала пловца с глубины наверх. Воевода дернулся раз, другой, но стрела стояла неколебимо. Воздуха в груди уже не хватало, перед глазами замелькали красные круги, удушье сдавило горло. Он нашарил нож и распорол ремни, что держали его и мешок. Слава Богам под водой оказалось немного светлее, чем в воздухе. Сквозь муть разглядел Исина, так же как и он рвавшего привязь, потом что-то блеснуло — то ли рыбешка, то ли нож и хазарин рванулся вверх.
Они вынырнули, отфыркиваясь и отплевываясь и не думая, что на берегу их могут ждать песиголовцы. Отдышавшись и дождавшись, когда хрип вновь превратится в голос, Исин спросил:
— Где это мы?
Его руки вцепились в стрелу. Не чувствуя дна под ногами, он ощущал себя очень неуютно. Смахнув воду с лица, Избор ответил, даже не оглянувшись по сторонам:
— Коли стрелять куда попало, то куда можно попасть? Только сюда.
— Философ,… — выругался хазарин, стуча зубами. — Куда это «сюда»?
— В воду.
Постепенно глаза привыкали к темноте и в ней проступили очертания деревьев, растущих прямо из белой полосы песка. Разобравшись куда нужно плыть, Избор оттолкнулся от стрелы и погреб к берегу.
После двух хороших гребков он задел ногами дно.
— Давай сюда.
Исин все еще жался к стреле и Избор поманил его пальцем.
— Сюда давай. Тут мелко.
Исин шумно, по собачьи, проплыл сажень и встал на ноги.
— Ты чего орал как баба? Неужто страшно? — отплевавшись, спросил Избор.
Исин долго не отвечал, молча греб к берегу, а потом поправил его.
— Почти как баба. Как баба я кричать никогда не буду, потому что у меня грудь другая.
Раздвигая темную воду, он заново переживал страх, охвативший его в небе.
— Хоть бы слово доброе кто вслед молвил, — кривясь от боли, проворчал хазарин, — а то повадились, чуть что, так сразу топором.
Избор помолчал, примеряя к языку что-нибудь утешительное, а потом ответил:
— Живой долетел, да к тому же и целый. Чем ругаться, скажи князю спасибо. Мог ведь и не докрутить.
Теперь они шлепали по мелкой воде, шурша камышами и осокой. За их спинами белой свечой торчала со дна озера принесшая их сюда стрела. Исин, с которого текло как с собаки, поглядел на нее и сказал:
— Теперь-то уж чего бояться? Долетели, до берега добрались. Теперь бы там никого не встретить.
Чавканье мокрого песка сменил сухой скрип, Избор сделал еще несколько шагов, и когда песок сменился опавшей хвоей, он упал на нее, остро сожалея, что не может прямо сейчас разжечь костер и просушить одежду. Он лежал, давая воде стечь с него. Исин не дожидаясь милостей от природы, молча стащил с себя кожаную куртку, рубаху и начал ожесточенно крутить ее, выжимая воду.
Рядом с ним скрипнул песок, и он увидел, что воевода хочет встать. Еще не окончив движения, он посмотрел на сотника и спросил:
— А это кто?
Мокрый, и оттого злой, Исин ответил:
— Сильно тебя, видать, башкой-то… Я это, Исин.
В лице Избора что-то изменилось, и Исин вдруг понял, что Избор смотрит сквозь него.
— Да разве о тебе речь? — медленно спросил тот. — Кто это у тебя за спиной?
Исин повернулся, одновременно вытаскивая нож. Ждать чего-либо хорошего от того, кто заходит со спины, не приходилось. За ту долю секунды, что он поворачивался воображение уже нарисовало ему толпу песиголовцев вперемежку с остроголовыми, но темнота позади оказалась пустой. Точнее, почти пустой. За его спиной стоял невысокого роста старичок. Лицо его, слава Богам, не выражало неприязни, а только любопытство. Такого старого сморчка Исин не испугался бы и с одной рукой и даже без ножа в ней, а уж с двумя руками, ножом и другом за плечами… Сотник прогнал страх.
— Что же тебе старинушка по ночам не спится? — ласково спросил он. — Тебе только на печке лежать, старуху свою стеречь, а ты шляешься, где попало…
Старик не спешил с ответом, все с тем же доброжелательным любопытством разглядывая Исина и Избора, а потом, сделав шаг в сторону он исчез, оставив вместо себя голос.
— При мечах… — пронеслось в воздухе. — У-у-у-у ножей-то сколько! Раз, два, три…
Избор не шевелился. Он только потихоньку вертел головой, стараясь в кромешной тьме найти говорившего. Избор не пытался спрятаться. Если тот, кто говорил с ними, захотел бы их убить он уже сделал бы это еще тогда, когда они вылезали на берег. Раз уж у него было время разглядеть даже такие мелочи как швыряльные ножи, то что уж говорить о том, чтобы пустить две стрелы, по одной на каждую спину.
Исин убрал нож и потащил меч, но Избор прошептал:
— Убери.
Голос обошел их кругом и приблизился. Рядом заскрипел песок и перед глазами упавших с неба путешественников вновь появился невзрачного вида старичок.
— А ты кто, такой веселый? — спросил Избор, цепко вглядываясь в темноту у него за плечами.
Старик не растерялся, как растерялся бы, наверное, любой, кто посреди ночи встретился бы в лесу с двумя вооруженными людьми. Он необычно встряхнул кистями рук, словно проверял на месте ли его невидимое никому оружие и ответил:
— Это мне вас спрашивать надо. Вы мои гости.
В голосе Избор не уловил ни страха, ни неуверенности. Чувствовалось, что старик считает себя хозяином положения. Исин, почувствовав необычность происходящего, миролюбиво ответил.
— Мы — княжьи люди. А ты кто?
Старик смотрел на него изучающе и хазарин, внутренне подтянувшись, поправился.
— Дружинники, богатыри.
— Богатыри…. — презрительно протянул старец. Он явно не верил не единому слову. — Богатыри по двое не ходят… Тут на двоих богатырей и врагов не наберется… Тут и одному-то делать нечего.
Он сделал несколько шагов вперед, что бы рассмотреть их получше. Недоверие его не рассеялось. Рассмотрев их, хмыкнул.
— Какого хоть князя богатыри-то?
Исин посмотрел на молчавшего Избора и объяснил старцу и это то же. Избор молчал, раздумывал, что все это означает, и как мог оказаться ночью посреди леса старичок, не знающий имени князя, на землях которого живет. Не иначе как чужой, подумал Избор, неужели так вот сразу и влипли… Двух шагов не сделали…
О возможностях своих врагов он знал не понаслышке, и все это вполне могло бы оказаться правдой.
— А тебя то самого как звать? — спросил Избор.
— А чего меня звать? — удивился старик. — Я, когда нужно, сам приду.
Избор присмотрелся повнимательнее и на мгновение ему показалось, что в старике есть что-то знакомое. Он прищурился, всматриваясь в игру морщин на его лице, но, сколько он не напрягал свою память, понимание ускользало куда-то. Он понимал, что это важно — вспомнить и понять, но, как ни старался, у него ничего не получалось. Образ этого зловредного старика заслонялся другими старческими лицами, что всплывали в памяти — слава Богам Избор знал их немало.
— Ну, а если тебя прямо сейчас в вирый позовут? — поинтересовался тогда Избор, опуская руку на рукоять ножа. Убивать старика у него и в мыслях не было — старичок, при всех своих странностях, мог оказаться просто местным блаженным, который не ведает, что происходит вокруг и его смерть вряд ли понравится Светлым Богам, но напугать-то ведь можно и дурака. Избор еще хорошо помнил сгинувшего год назад Гы, его безумие и страх перед остроголовыми.
Стиснув зубы, человек не дал страху вырваться криком. Ставший вдруг плотным как вода воздух закрыл глаза, но не уши и он услышал, как рядом, отделенный древком стрелы застонал хазарин. Ему тоже было не хорошо. Избор услышал, как заглушая рев ветра, он рвет ремни, что привязывали его к стреле. Открыв глаза Избор посмотрел на свои. Кто бы их не делал, их сделали на совесть. Княжеские шорники прошили толстые полосы мягкой кожи доброй просмоленной дратвой. Он дернул рукой, попробовал дотянуться зубами. Ничего, подумал Избор, не перекусит. Не успеет. Тут лететь-то всего ничего осталось…
Стрелу завертело. Теперь она со свистом, от которого ныли зубы, ввинчивалась в воздух. Земля и небо менялись местами и через несколько мгновений Избор уже перестал различать, где звезды, а где костры песиголовцев, а потом, когда костры остались позади, вдруг стало легко. Каким-то чутьем он понял, что стрела перестала подниматься и теперь медленно, словно раздумывая, что делать дальше, летела вперед.
Он скосил глаза, глянуть как там хазарин, и к своему ужасу увидел, что хазарин размахивает рукой. Каким-то чудом сотнику удалось отвязаться, и Избор тотчас представил, что сейчас должно произойти. От этой мысли ветер, хлеставший по лицу, стал вдвое холоднее. Так оно и получилось — Исин добрался до ножа и теперь кромсал упряжь. Тот страх, что был перед ним сейчас, казался ему самым страшным и хазарин не думал, что случиться после того, как он отцепится от ненавистной стрелы.
— Исин! — проорал Избор. — Сотник! Дурак!
Сотник не слышал его, продолжая в слепом страхе терзать ремни. И тут Светлые Боги сжалились над ними. Стрела клюнула носом, и это так напугало Исина, что он пришел в себя.
— Падаем! — проорал он.
Костры песиголовцев остались далеко позади, и Избор более не опасаясь стрелы снизу, ответил.
— Вижу!
Он ощущал, что хазарин готов хоть сейчас прыгнуть вниз и прекратить весь этот ужас и потому скомандовал:
— Хватит орать! Правь, давай!
Исин ждал чего угодно, только не этого.
— Как?
Воздух забился в рот, рвал щеки, но Избор все же прокричал.
— Ты что, ворон не видел? Рукой маши, как крылом! А то до озера не долетим.
Хазарин неуверенно взмахнул раз, другой… Это получилось у него плавно, по журавлиному и Избор прокричал:
— Чаще! Чаще давай.
Теперь, когда хазарин занимался делом, и неприятностей от него ждать не приходилось, Избор занялся собой. Внизу по-прежнему было темно, но воздух повлажнел и стал прохладней. Теперь все вокруг них стало легким, и он мысленно похвалил хазарина. Это чудо произошло не иначе как его стараниями — тот махал руками на совесть, как ласточка.
Ослабив ремень, воевода не расстегнул его до конца. Князь клялся, что они долетят до озера, и Избора больше интересовало не то, как остаться целым упав воду, а то, как найти в этой темноте берег. Озеро-то было не маленьким да и князь, крутя ворот посторался на славу…
Поток воздуха изменился, запахло камышами, тиной.
— Кончай махать! — крикнул Избор. — Долетели! А то занесешь куда еще… Держись.
Кровь прилила к голове, и обострившимся зрением Избор увидел под собой блеск волн. Они стремительно надвинулись и стрела, уставшая от полета, почти беззвучно пронзила их.
После холодного ветра, трепавшего их наверху, вода показалась парным молоком. Несколько мгновений они висели неподвижно. Стрела воткнулась в дно и застряла там.
Избор первым понял, что что-то не так. Он чувствовал, что движение вниз окончилось, но не ощущал той силы, что всегда выталкивала пловца с глубины наверх. Воевода дернулся раз, другой, но стрела стояла неколебимо. Воздуха в груди уже не хватало, перед глазами замелькали красные круги, удушье сдавило горло. Он нашарил нож и распорол ремни, что держали его и мешок. Слава Богам под водой оказалось немного светлее, чем в воздухе. Сквозь муть разглядел Исина, так же как и он рвавшего привязь, потом что-то блеснуло — то ли рыбешка, то ли нож и хазарин рванулся вверх.
Они вынырнули, отфыркиваясь и отплевываясь и не думая, что на берегу их могут ждать песиголовцы. Отдышавшись и дождавшись, когда хрип вновь превратится в голос, Исин спросил:
— Где это мы?
Его руки вцепились в стрелу. Не чувствуя дна под ногами, он ощущал себя очень неуютно. Смахнув воду с лица, Избор ответил, даже не оглянувшись по сторонам:
— Коли стрелять куда попало, то куда можно попасть? Только сюда.
— Философ,… — выругался хазарин, стуча зубами. — Куда это «сюда»?
— В воду.
Постепенно глаза привыкали к темноте и в ней проступили очертания деревьев, растущих прямо из белой полосы песка. Разобравшись куда нужно плыть, Избор оттолкнулся от стрелы и погреб к берегу.
После двух хороших гребков он задел ногами дно.
— Давай сюда.
Исин все еще жался к стреле и Избор поманил его пальцем.
— Сюда давай. Тут мелко.
Исин шумно, по собачьи, проплыл сажень и встал на ноги.
— Ты чего орал как баба? Неужто страшно? — отплевавшись, спросил Избор.
Исин долго не отвечал, молча греб к берегу, а потом поправил его.
— Почти как баба. Как баба я кричать никогда не буду, потому что у меня грудь другая.
Раздвигая темную воду, он заново переживал страх, охвативший его в небе.
— Хоть бы слово доброе кто вслед молвил, — кривясь от боли, проворчал хазарин, — а то повадились, чуть что, так сразу топором.
Избор помолчал, примеряя к языку что-нибудь утешительное, а потом ответил:
— Живой долетел, да к тому же и целый. Чем ругаться, скажи князю спасибо. Мог ведь и не докрутить.
Теперь они шлепали по мелкой воде, шурша камышами и осокой. За их спинами белой свечой торчала со дна озера принесшая их сюда стрела. Исин, с которого текло как с собаки, поглядел на нее и сказал:
— Теперь-то уж чего бояться? Долетели, до берега добрались. Теперь бы там никого не встретить.
Чавканье мокрого песка сменил сухой скрип, Избор сделал еще несколько шагов, и когда песок сменился опавшей хвоей, он упал на нее, остро сожалея, что не может прямо сейчас разжечь костер и просушить одежду. Он лежал, давая воде стечь с него. Исин не дожидаясь милостей от природы, молча стащил с себя кожаную куртку, рубаху и начал ожесточенно крутить ее, выжимая воду.
Рядом с ним скрипнул песок, и он увидел, что воевода хочет встать. Еще не окончив движения, он посмотрел на сотника и спросил:
— А это кто?
Мокрый, и оттого злой, Исин ответил:
— Сильно тебя, видать, башкой-то… Я это, Исин.
В лице Избора что-то изменилось, и Исин вдруг понял, что Избор смотрит сквозь него.
— Да разве о тебе речь? — медленно спросил тот. — Кто это у тебя за спиной?
Исин повернулся, одновременно вытаскивая нож. Ждать чего-либо хорошего от того, кто заходит со спины, не приходилось. За ту долю секунды, что он поворачивался воображение уже нарисовало ему толпу песиголовцев вперемежку с остроголовыми, но темнота позади оказалась пустой. Точнее, почти пустой. За его спиной стоял невысокого роста старичок. Лицо его, слава Богам, не выражало неприязни, а только любопытство. Такого старого сморчка Исин не испугался бы и с одной рукой и даже без ножа в ней, а уж с двумя руками, ножом и другом за плечами… Сотник прогнал страх.
— Что же тебе старинушка по ночам не спится? — ласково спросил он. — Тебе только на печке лежать, старуху свою стеречь, а ты шляешься, где попало…
Старик не спешил с ответом, все с тем же доброжелательным любопытством разглядывая Исина и Избора, а потом, сделав шаг в сторону он исчез, оставив вместо себя голос.
— При мечах… — пронеслось в воздухе. — У-у-у-у ножей-то сколько! Раз, два, три…
Избор не шевелился. Он только потихоньку вертел головой, стараясь в кромешной тьме найти говорившего. Избор не пытался спрятаться. Если тот, кто говорил с ними, захотел бы их убить он уже сделал бы это еще тогда, когда они вылезали на берег. Раз уж у него было время разглядеть даже такие мелочи как швыряльные ножи, то что уж говорить о том, чтобы пустить две стрелы, по одной на каждую спину.
Исин убрал нож и потащил меч, но Избор прошептал:
— Убери.
Голос обошел их кругом и приблизился. Рядом заскрипел песок и перед глазами упавших с неба путешественников вновь появился невзрачного вида старичок.
— А ты кто, такой веселый? — спросил Избор, цепко вглядываясь в темноту у него за плечами.
Старик не растерялся, как растерялся бы, наверное, любой, кто посреди ночи встретился бы в лесу с двумя вооруженными людьми. Он необычно встряхнул кистями рук, словно проверял на месте ли его невидимое никому оружие и ответил:
— Это мне вас спрашивать надо. Вы мои гости.
В голосе Избор не уловил ни страха, ни неуверенности. Чувствовалось, что старик считает себя хозяином положения. Исин, почувствовав необычность происходящего, миролюбиво ответил.
— Мы — княжьи люди. А ты кто?
Старик смотрел на него изучающе и хазарин, внутренне подтянувшись, поправился.
— Дружинники, богатыри.
— Богатыри…. — презрительно протянул старец. Он явно не верил не единому слову. — Богатыри по двое не ходят… Тут на двоих богатырей и врагов не наберется… Тут и одному-то делать нечего.
Он сделал несколько шагов вперед, что бы рассмотреть их получше. Недоверие его не рассеялось. Рассмотрев их, хмыкнул.
— Какого хоть князя богатыри-то?
Исин посмотрел на молчавшего Избора и объяснил старцу и это то же. Избор молчал, раздумывал, что все это означает, и как мог оказаться ночью посреди леса старичок, не знающий имени князя, на землях которого живет. Не иначе как чужой, подумал Избор, неужели так вот сразу и влипли… Двух шагов не сделали…
О возможностях своих врагов он знал не понаслышке, и все это вполне могло бы оказаться правдой.
— А тебя то самого как звать? — спросил Избор.
— А чего меня звать? — удивился старик. — Я, когда нужно, сам приду.
Избор присмотрелся повнимательнее и на мгновение ему показалось, что в старике есть что-то знакомое. Он прищурился, всматриваясь в игру морщин на его лице, но, сколько он не напрягал свою память, понимание ускользало куда-то. Он понимал, что это важно — вспомнить и понять, но, как ни старался, у него ничего не получалось. Образ этого зловредного старика заслонялся другими старческими лицами, что всплывали в памяти — слава Богам Избор знал их немало.
— Ну, а если тебя прямо сейчас в вирый позовут? — поинтересовался тогда Избор, опуская руку на рукоять ножа. Убивать старика у него и в мыслях не было — старичок, при всех своих странностях, мог оказаться просто местным блаженным, который не ведает, что происходит вокруг и его смерть вряд ли понравится Светлым Богам, но напугать-то ведь можно и дурака. Избор еще хорошо помнил сгинувшего год назад Гы, его безумие и страх перед остроголовыми.