Страница:
– Да.
– Наверное, ты хоть раз помешал его планам?
– Ну… да, я думаю.
– И я. Поэтому я здесь и оказался. И ты тоже! Рассказывай, что произошло.
– Когда?
– Я имею в виду – что произошло на самом деле – Ты хоть знаешь, по крайней мере, ту девушку?
– Да…
– А как появились следы на руке? Ханка вновь охватило сомнение:
– Лучше я ничего не буду говорить.
– Может, ее зовут Кармен?
На удивленном лице Ханка ясно читался ответ.
– Это просто догадка, – объяснил пастору свое неожиданное прозрение Маршалл. – Она настоящий предатель, эта девица. Она работала в моей газете. Вчера она мне рассказала, что ее изнасиловали. Я сразу понял, что она врет.
Ханк раскрыл рот от удивления.
– Ну, уж это слишком! Откуда ты можешь знать?.. Маршалл огляделся по сторонам и пожал плечами:
– А! Да что нам еще делать? Ханк, у меня есть что тебе поведать, если ты готов слушать. Это займет несколько часов. Идет?
– Да, я тебя выслушаю, если потом ты согласишься слушать меня.
– Мисс! Вам плохо, мисс?
Бернис вздрогнула и проснулась. Кто-то склонился над ней. Это оказалась молоденькая девушка, скорее всего старшеклассница или гимназистка: карие глаза, черные кудри, рабочие джинсы – настоящая фермерская дочь.
– Ох! Нет… нет… – единственное, что могла произнести Бернис.
– Как вы себя чувствуете? – спросила девушка с несколько странным выговором.
– Спасибо, хорошо. Я только очень устала. Надеюсь, все в порядке. Я тут шла и… – она вспомнила про свои синяки и подумала: «Прекрасно, ребенок решил, что меня обокрали и избили бандиты, не иначе».
– Вы ищете свои очки? – спросила девушка. Потянувшись, она подняла с травы темные очки и подала их Бернис.
– Я… я думаю, тебя удивляет, что у меня с лицом? Девушка расплылась в обезоруживающей улыбке:
– О! Видели бы вы мое лицо, когда я просыпаюсь!
– Это, наверное, частная территория, я не собиралась…
– Нет, я здесь случайно, как и вы. Увидела, что вы тут лежите и решила посмотреть, не случилось ли чего. Может быть, вас подвезти?
Бернис готова была уже произнести «нет», но бросив взгляд на часы, она воскликнула:
– Что это! Почти четыре! А ты не на север?
– Я еду в Бэйкер.
– О! Превосходно! Можно я поеду с тобой?
– Сразу после завтрака.
– Что?
Старшеклассница, выйдя из перелеска, направилась к кукурузному полю, и Бернис заметила сверкающий на солнце синий мотоцикл. Девушка достала из багажной сумки коричневый пакет. Вернувшись, она положила пакет и картонку с холодным молоком перед Бернис.
– Ты завтракаешь так поздно? – улыбнулась Бернис.
– Нет, – ответила молодая особа, – но вы проделали длинный путь, и вам еще предстоит долгая дорога, поэтому нужно подкрепиться.
Бернис посмотрела в чистые, смеющиеся карие глаза, на простой пакет с едой и почувствовала, как краснеет ее лицо и на глазах выступают слезы.
– Давайте, ешьте, – сказала девушка.
Бернис открыла пакет и нашла в нем бутерброд с ростбифом – настоящее произведение искусства. Мясо было еще теплым, а листья салата свежими и зелеными. Под бутербродом оказалась баночка с черничным йогуртом, ее любимым и как будто только что вынутым из холодильника.
Бернис старалась подавить нахлынувшие чувства, но слезы безудержно текли по щекам. «Как глупо я себя веду», – думала она. Но все было так необычно.
– Прости меня, – наконец проговорила она, – я только… я так тронута твоим вниманием. Девушка прикоснулась к ее руке:
– А я так рада, что могу помочь вам.
– Как тебя зовут?
– Зовите меня Бетси.
– А я… ты можешь звать меня Мари, – это было второе имя Бернис.
– Хорошо. У меня есть немного холодной воды, если хотите.
Тут Бернис охватила новая волна чувств.
– Ты такая чудесная. И что ты делаешь на этой планете?
– Помогаю тебе, – ответила Бетси и побежала к мотоциклу за водой.
– Ты серьезно? – спросил он вдруг, – Альф Бруммель занимается колдовством? Член правления моей церкви?
– Да, называй, как хочешь, но я уверен, это чистое сумасшествие. Не знаю, когда он сошелся с Лангстрат, но, думаю, достаточно давно, чтобы заразиться ее бредом о космическом сознании и стать опасным типом, я имею в виду, по-настоящему опасным.
– Кто же сейчас входит в эту группу?
– Спроси лучше, кто в нее не входит! Оливер Янг, судья Бэйкер, большинство полицейских в нашем участке…
Маршалл продолжал перечислять, разворачивая перед Ханком полную картину происходящего. Ханк был поражен. Эта встреча – дело Господа. Наконец-то он нашел ответ на многие вопросы, которые давно задавал себе.
Маршалл продолжал говорить еще с полчаса, но вдруг сник, подойдя вплотную к рассказу о том, что произошло с Кет и Санди.
– Это меня ударило больнее всего, – грустно произнес журналист, отведя глаза от Ханка и глядя куда-то за решетку. – Это уже другая история, и тебе необязательно ее выслушивать. Но я все вспоминал сегодня целое утро и пришел к выводу: это моя вина, Ханк, я довел их до этого.
Маршалл тяжело вздохнул и отер влажные глаза.
– Если бы я потерял все: газету, дом, проиграл бы эту войну, я бы выдержал, если бы только они у меня остались. Но их я тоже потерял… – Помолчав, он добавил:
– Вот что со мной произошло, – и замолчал окончательно.
Ханк плакал. Он плакал и улыбался, и поднимал руки к Богу, и качал головой от удивления. В глазах Маршалла это выглядело каким-то религиозным экстазом.
– Маршалл, – сквозь слезы говорил Ханк, то вставая, то опять садясь на нары, не в силах усидеть на одном месте, – это дело Бога! Это не случайность. Наши враги задумали зло, но Бог обратил его в добро. Он свел нас вместе, чтобы мы могли встретиться и собрать все части в целое. Ты ведь еще не слышал моего рассказа, но знаешь что? Он очень похож на твой! Мы с тобой попали в одну и ту же историю, только с разных сторон.
– Давай, давай, рассказывай, я тоже хочу поплакать!
Итак, Ханк начал повествование о том, как он вдруг стал пастором в церкви, которая не желала, чтобы им был именно он…
Но они быстро приближались к Бэйкеру, навстречу смертельным опасностям. Здесь должно было выясниться главное: удалось ли Сузан Якобсон добраться до Бэйкера. В душе Бернис росло желание оставаться на мотоцикле рядом с чудесной, милой девушкой и продолжать полет по шоссе… куда угодно. Любое иное место было сейчас лучше, чем то, куда она направлялась.
Бернис были хорошо знакомы места, которые они проезжали: щит с рекламой кока-колы, открытый торговый склад леса. Наконец мотоциклистки въехали в Бэйкер. Бетси нажала на тормоз, снижая скорость. В конце концов она съехала с шоссе и вырулила на незаасфальтированную стоянку прямо перед старым мотелем «Сансет».
– Здесь тебя устраивает? – прокричала Бетси сквозь стекло шлема.
Бернис разглядела неподалеку вывеску «Лесной таверны».
– Да, отлично.
Она спрыгнула с сиденья и отстегнула ремень шлема под подбородком.
– Подожди снимать, – посоветовала Бетси.
– Почему?
Но в ту же секунду Бернис собственными глазами заметила то, что могла знать только она: полицейская машина из Аштона проехала мимо и, снизив скорость и просигналив левый поворот, въехала на стоянку перед «Лесной таверной». Из нее вылезли двое полицейских и прошли внутрь здания. Бернис посмотрела на Бетси: знает ли она?
По ее виду было непохоже. Бетси показала рукой в сторону маленького кафетерия, расположенного сразу за мотелем.
– Это заведение Рози Аллен. Оно ужасно выглядит, но Рози готовит лучший суп в мире, и очень дешево. Подходящее место, чтобы протянуть время.
Бернис сняла шлем и положила его на сиденье.
– Бетси, я у тебя в долгу, большое спасибо.
– Не стоит, – улыбка, осветившая лицо, была заметна даже сквозь защитное стекло шлема.
Бернис посмотрела на крошечное кафе. Нет, оно выгляо узк слишком невзрачным. Лучший суп в мире?
Она повернулась к Бетси и… окаменела. Ей даже показалось, что она сейчас упадет, будто земля ушла у нее из-под ног.
Бетси не было. Мотоцикл исчез. Ей казалось, что она пробудилась ото сна, и теперь ей нужно время, чтобы окончательно очнуться и понять, где кончается сон и начинается реальность. Свежий след мотоцикла по-прежнему четко виднелся на мягком грунте, начинаясь там, где они свернули с дороги, и обрывался возле места, где она сейчас стояла.
Бернис попятилась, потрясенная. Она осмотрелась по сторонам, хотя понимала, что не увидит ни мотоцикла, ни девушки. Через несколько секунд она поняла, что была бы разочарована, если бы обнаружила мотоциклистку. Именно таким и должен быть конец прекрасного приключения, подобного которому ей никогда еще не приходилось переживать.
«Но нужно уйти с дороги», – сказала она себе. Ее слишком хорошо было видно со всех сторон. Бернис поспешила в кафе Рози Аллен.
– Я дошел до самого интересного места, – протестовал Ханк, а потом спросил:
– Тебе трудно это воспринимать?
– Отчасти это для меня ново, – подтвердил Маршалл.
– С кем же ты водил знакомство? С пресвитерианской Церковью?
– Точно, но не сваливай все на них. Я есть только я и никто другой, и я всегда верил, что привидения могут появляться только ночью в День всех святых.
– Но ведь ты хотел получить объяснение таинственной силе Лангстрат и тому, каким образом Организации удается оказывать такое влияние на людей? Ты хотел понять, что же в действительности мучило Тэда Хармеля и, прежде всего, кто такие духовные инструкторы?
– Ты… ты хочешь, чтобы я поверил в бесов?
– А ты веришь в Бога?
– Да, я верю, что Бог существует.
– А ты веришь, что дьявол существует? Маршаллу нужно было подумать. Неожиданно он понял, что его представления успели измениться.
– Да… я думаю, что теперь вполне верю.
– Верить в существование ангелов и демонов – это просто следующий шаг. Это логично.
Маршалл пожал плечами и принялся за куриную ножку.
– Ладно, продолжай. Дай мне выслушать все, до конца.
Глава 34
– Наверное, ты хоть раз помешал его планам?
– Ну… да, я думаю.
– И я. Поэтому я здесь и оказался. И ты тоже! Рассказывай, что произошло.
– Когда?
– Я имею в виду – что произошло на самом деле – Ты хоть знаешь, по крайней мере, ту девушку?
– Да…
– А как появились следы на руке? Ханка вновь охватило сомнение:
– Лучше я ничего не буду говорить.
– Может, ее зовут Кармен?
На удивленном лице Ханка ясно читался ответ.
– Это просто догадка, – объяснил пастору свое неожиданное прозрение Маршалл. – Она настоящий предатель, эта девица. Она работала в моей газете. Вчера она мне рассказала, что ее изнасиловали. Я сразу понял, что она врет.
Ханк раскрыл рот от удивления.
– Ну, уж это слишком! Откуда ты можешь знать?.. Маршалл огляделся по сторонам и пожал плечами:
– А! Да что нам еще делать? Ханк, у меня есть что тебе поведать, если ты готов слушать. Это займет несколько часов. Идет?
– Да, я тебя выслушаю, если потом ты согласишься слушать меня.
– Мисс! Вам плохо, мисс?
Бернис вздрогнула и проснулась. Кто-то склонился над ней. Это оказалась молоденькая девушка, скорее всего старшеклассница или гимназистка: карие глаза, черные кудри, рабочие джинсы – настоящая фермерская дочь.
– Ох! Нет… нет… – единственное, что могла произнести Бернис.
– Как вы себя чувствуете? – спросила девушка с несколько странным выговором.
– Спасибо, хорошо. Я только очень устала. Надеюсь, все в порядке. Я тут шла и… – она вспомнила про свои синяки и подумала: «Прекрасно, ребенок решил, что меня обокрали и избили бандиты, не иначе».
– Вы ищете свои очки? – спросила девушка. Потянувшись, она подняла с травы темные очки и подала их Бернис.
– Я… я думаю, тебя удивляет, что у меня с лицом? Девушка расплылась в обезоруживающей улыбке:
– О! Видели бы вы мое лицо, когда я просыпаюсь!
– Это, наверное, частная территория, я не собиралась…
– Нет, я здесь случайно, как и вы. Увидела, что вы тут лежите и решила посмотреть, не случилось ли чего. Может быть, вас подвезти?
Бернис готова была уже произнести «нет», но бросив взгляд на часы, она воскликнула:
– Что это! Почти четыре! А ты не на север?
– Я еду в Бэйкер.
– О! Превосходно! Можно я поеду с тобой?
– Сразу после завтрака.
– Что?
Старшеклассница, выйдя из перелеска, направилась к кукурузному полю, и Бернис заметила сверкающий на солнце синий мотоцикл. Девушка достала из багажной сумки коричневый пакет. Вернувшись, она положила пакет и картонку с холодным молоком перед Бернис.
– Ты завтракаешь так поздно? – улыбнулась Бернис.
– Нет, – ответила молодая особа, – но вы проделали длинный путь, и вам еще предстоит долгая дорога, поэтому нужно подкрепиться.
Бернис посмотрела в чистые, смеющиеся карие глаза, на простой пакет с едой и почувствовала, как краснеет ее лицо и на глазах выступают слезы.
– Давайте, ешьте, – сказала девушка.
Бернис открыла пакет и нашла в нем бутерброд с ростбифом – настоящее произведение искусства. Мясо было еще теплым, а листья салата свежими и зелеными. Под бутербродом оказалась баночка с черничным йогуртом, ее любимым и как будто только что вынутым из холодильника.
Бернис старалась подавить нахлынувшие чувства, но слезы безудержно текли по щекам. «Как глупо я себя веду», – думала она. Но все было так необычно.
– Прости меня, – наконец проговорила она, – я только… я так тронута твоим вниманием. Девушка прикоснулась к ее руке:
– А я так рада, что могу помочь вам.
– Как тебя зовут?
– Зовите меня Бетси.
– А я… ты можешь звать меня Мари, – это было второе имя Бернис.
– Хорошо. У меня есть немного холодной воды, если хотите.
Тут Бернис охватила новая волна чувств.
– Ты такая чудесная. И что ты делаешь на этой планете?
– Помогаю тебе, – ответила Бетси и побежала к мотоциклу за водой.
* * *
Ханк сидел на краю нар, не пропуская ни единого слова из захватывающего рассказа Маршалла.– Ты серьезно? – спросил он вдруг, – Альф Бруммель занимается колдовством? Член правления моей церкви?
– Да, называй, как хочешь, но я уверен, это чистое сумасшествие. Не знаю, когда он сошелся с Лангстрат, но, думаю, достаточно давно, чтобы заразиться ее бредом о космическом сознании и стать опасным типом, я имею в виду, по-настоящему опасным.
– Кто же сейчас входит в эту группу?
– Спроси лучше, кто в нее не входит! Оливер Янг, судья Бэйкер, большинство полицейских в нашем участке…
Маршалл продолжал перечислять, разворачивая перед Ханком полную картину происходящего. Ханк был поражен. Эта встреча – дело Господа. Наконец-то он нашел ответ на многие вопросы, которые давно задавал себе.
Маршалл продолжал говорить еще с полчаса, но вдруг сник, подойдя вплотную к рассказу о том, что произошло с Кет и Санди.
– Это меня ударило больнее всего, – грустно произнес журналист, отведя глаза от Ханка и глядя куда-то за решетку. – Это уже другая история, и тебе необязательно ее выслушивать. Но я все вспоминал сегодня целое утро и пришел к выводу: это моя вина, Ханк, я довел их до этого.
Маршалл тяжело вздохнул и отер влажные глаза.
– Если бы я потерял все: газету, дом, проиграл бы эту войну, я бы выдержал, если бы только они у меня остались. Но их я тоже потерял… – Помолчав, он добавил:
– Вот что со мной произошло, – и замолчал окончательно.
Ханк плакал. Он плакал и улыбался, и поднимал руки к Богу, и качал головой от удивления. В глазах Маршалла это выглядело каким-то религиозным экстазом.
– Маршалл, – сквозь слезы говорил Ханк, то вставая, то опять садясь на нары, не в силах усидеть на одном месте, – это дело Бога! Это не случайность. Наши враги задумали зло, но Бог обратил его в добро. Он свел нас вместе, чтобы мы могли встретиться и собрать все части в целое. Ты ведь еще не слышал моего рассказа, но знаешь что? Он очень похож на твой! Мы с тобой попали в одну и ту же историю, только с разных сторон.
– Давай, давай, рассказывай, я тоже хочу поплакать!
Итак, Ханк начал повествование о том, как он вдруг стал пастором в церкви, которая не желала, чтобы им был именно он…
* * *
Мотоцикл Бетси несся по шоссе номер 27 как ветер. Бернис крепко держалась за спину новой знакомой. Она сидела на мягком кожаном сидении и с удовольствием смотрела по сторонам. Поездка была замечательной. Она снова почувствовала себя ребенком, и то, что на обеих были шлемы с темными стеклами, давало ей ощущение спокойствия.Но они быстро приближались к Бэйкеру, навстречу смертельным опасностям. Здесь должно было выясниться главное: удалось ли Сузан Якобсон добраться до Бэйкера. В душе Бернис росло желание оставаться на мотоцикле рядом с чудесной, милой девушкой и продолжать полет по шоссе… куда угодно. Любое иное место было сейчас лучше, чем то, куда она направлялась.
Бернис были хорошо знакомы места, которые они проезжали: щит с рекламой кока-колы, открытый торговый склад леса. Наконец мотоциклистки въехали в Бэйкер. Бетси нажала на тормоз, снижая скорость. В конце концов она съехала с шоссе и вырулила на незаасфальтированную стоянку прямо перед старым мотелем «Сансет».
– Здесь тебя устраивает? – прокричала Бетси сквозь стекло шлема.
Бернис разглядела неподалеку вывеску «Лесной таверны».
– Да, отлично.
Она спрыгнула с сиденья и отстегнула ремень шлема под подбородком.
– Подожди снимать, – посоветовала Бетси.
– Почему?
Но в ту же секунду Бернис собственными глазами заметила то, что могла знать только она: полицейская машина из Аштона проехала мимо и, снизив скорость и просигналив левый поворот, въехала на стоянку перед «Лесной таверной». Из нее вылезли двое полицейских и прошли внутрь здания. Бернис посмотрела на Бетси: знает ли она?
По ее виду было непохоже. Бетси показала рукой в сторону маленького кафетерия, расположенного сразу за мотелем.
– Это заведение Рози Аллен. Оно ужасно выглядит, но Рози готовит лучший суп в мире, и очень дешево. Подходящее место, чтобы протянуть время.
Бернис сняла шлем и положила его на сиденье.
– Бетси, я у тебя в долгу, большое спасибо.
– Не стоит, – улыбка, осветившая лицо, была заметна даже сквозь защитное стекло шлема.
Бернис посмотрела на крошечное кафе. Нет, оно выгляо узк слишком невзрачным. Лучший суп в мире?
Она повернулась к Бетси и… окаменела. Ей даже показалось, что она сейчас упадет, будто земля ушла у нее из-под ног.
Бетси не было. Мотоцикл исчез. Ей казалось, что она пробудилась ото сна, и теперь ей нужно время, чтобы окончательно очнуться и понять, где кончается сон и начинается реальность. Свежий след мотоцикла по-прежнему четко виднелся на мягком грунте, начинаясь там, где они свернули с дороги, и обрывался возле места, где она сейчас стояла.
Бернис попятилась, потрясенная. Она осмотрелась по сторонам, хотя понимала, что не увидит ни мотоцикла, ни девушки. Через несколько секунд она поняла, что была бы разочарована, если бы обнаружила мотоциклистку. Именно таким и должен быть конец прекрасного приключения, подобного которому ей никогда еще не приходилось переживать.
«Но нужно уйти с дороги», – сказала она себе. Ее слишком хорошо было видно со всех сторон. Бернис поспешила в кафе Рози Аллен.
* * *
Обед подали через решетку в шесть часов. Маршалл уже давно был готов съесть кусок жареного цыпленка с вареной морковью, но Ханк так увлекся своим рассказом, что журналист еле заставил его пообедать.– Я дошел до самого интересного места, – протестовал Ханк, а потом спросил:
– Тебе трудно это воспринимать?
– Отчасти это для меня ново, – подтвердил Маршалл.
– С кем же ты водил знакомство? С пресвитерианской Церковью?
– Точно, но не сваливай все на них. Я есть только я и никто другой, и я всегда верил, что привидения могут появляться только ночью в День всех святых.
– Но ведь ты хотел получить объяснение таинственной силе Лангстрат и тому, каким образом Организации удается оказывать такое влияние на людей? Ты хотел понять, что же в действительности мучило Тэда Хармеля и, прежде всего, кто такие духовные инструкторы?
– Ты… ты хочешь, чтобы я поверил в бесов?
– А ты веришь в Бога?
– Да, я верю, что Бог существует.
– А ты веришь, что дьявол существует? Маршаллу нужно было подумать. Неожиданно он понял, что его представления успели измениться.
– Да… я думаю, что теперь вполне верю.
– Верить в существование ангелов и демонов – это просто следующий шаг. Это логично.
Маршалл пожал плечами и принялся за куриную ножку.
– Ладно, продолжай. Дай мне выслушать все, до конца.
Глава 34
По совету Бетси журналистка провела почти полтора часа в кафе Рози Аллен. Заказав тарелку супа, Бернис поняла, что Бетси была права – суп оказался вкусным. Она ела его медленно, украдкой наблюдая за Рози. Сделай хозяйка хоть один шаг к телефону, Бернис немедленно сбежала бы. Но, казалось, Рози не находила ничего особенного в том, что женщина, у которой все лицо в синяках, ест суп в ее кафе. Хозяйка не обращала на девушку никакого внимания.
Как бы там ни было, в половине восьмого настало время заставить себя отправиться к месту встречи. Бернис расплатилась за суп мелочью и вышла.
Похоже было, что полицейская машина, останавливавшаяся перед таверной, уехала, но начинало темнеть, стоянка была довольно далеко, так что Бернис не могла сказать этого с уверенностью. Она была вынуждена подойти ближе.
Бернис шла осторожно, оглядываясь во все стороны, страшась увидеть полицию, засаду, подозрительную машину, да мало ли что еще. Как обычно в субботний вечер, стоянка возле «Лесной таверны» была переполнена. Бернис не снимала солнечных очков, но во всем остальном она выглядела точно так, как Бернис Крюгер, которую разыскивает полиция. Что же она могла с этим поделать?
Приближаясь к таверне, она внимательно осматривалась, запоминая возможные пути отступления. Она отметила тропинку, ведущую от площадки позади здания в лес, но не имела понятия, далеко ли шла эта тропка куда она в конце концов приводила. Так или иначе, время для бегства было не слишком много.
Задворки таверны явно никого не интересовали. Между пжавыми останками трех автомобилей, забытым холодильником, горой ящиков из-под пива, сваленных в кучу сломанных столов и покореженных стульев был узкий проход к задней, запасной двери.
Входная дверь в «Таверну» привычно царапала старый линолеум. В баре Бернис обдало волной сигаретного дыма, дикого грохота, несущегося из музыкального автомата, и противного сладкого запаха пива. Закрыв за собой дверь, она оказалась в темном переполненном посетителями гроте. Девушка различала лишь силуэты людей. Она настороженно осмотрелась, глядя поверх темных очков и пытаясь сообразить, где стоит она и где находятся все остальные.
Нужно было найти свободное место. Все столики были заняты рабочими с лесопилки и их подружками. В углу зала отыскался один-единственный свободный стул. Бернис опустилась на него, пытаясь получше разглядеть помещение.
Отсюда она видела входную дверь и входящих, но лица различала смутно. Она узнала Дана за стойкой бара. Хозяин разливал пиво, стараясь не упускать из вида все происходящее. Прислушавшись, Бернис поняла, что игра в покер шла полным ходом, а писк двух игровых автоматов разносился по всему залу.
Было без десяти восемь. Просто сидеть за столом не имело смысла. Зажатая со всех сторон, Бернис не видела того, что ей было нужно. Встав со стула, она принялась бродить среди людей, стараясь держаться ближе к стене. Девушка снова посмотрела на Дана. Теперь она была ближе к нему, но заметил ли ее хозяин, было непонятно. Дан держался так, как будто не узнал Бернис, и не обращал на нее никакого внимания. Журналистка старалась найти место, откуда она могла бы наблюдать за ближайшим ко входу столиком. Она присоединилась к маленькой группке зевак, сгрудившихся возле одного из столиков, за которым шла игра в карты. Девушка различала только силуэты людей, но ни в ком она не могла признать Сузан.
Снова показался Дан. Перегнувшись через столик, он подтянул занавеску на окне вверх до половины. Некого-рым это не понравилось, но у Дана нашлось какое-то объяснение, и занавеска осталась поднятой.
Бернис решила снова сесть на свой стул и ждать. Она прошла мимо карточного стола, медленно продвигаясь к дальней части зала за спинами наблюдавших игру людей.
И тут кровь бросилась ей в лицо. Она уже видела трюк с занавеской в каком-то фильме. Сигнал? Бернис повернула голову, и в это мгновение открылась входная дверь. Двое в форме вошли в зал. Полицейские! Один из них сразу же указал пальцем на нее. Бернис со всех ног кинулась к задней двери. Вокруг была тьма. Как она вообще найдет эту дверь?
Девушка услышала крик, перекрывающий все другие звуки:
– Эй! Держите вон ту женщину! Полиция! Ты! Стой!
Народ вокруг нее зашевелился: «Кого? Какую женщину? Эту женщину?»
Другой голос в потемках произнес: «Эй, я думаю, он имеет в виду тебя!»
Бернис не оборачивалась, но слышала грохот стульев и громкое шарканье ног позади себя. Ее преследовали.
Вдруг она различила зеленую лампочку над запасным выходом. Она мысленно приказала себе: «Ни о чем не думай, успокойся!»
Бернис бросилась на свет. Люди вскакивали, одни пытались помочь ей, другие хотели просто посмотреть, что происходит. Они загораживали путь полицейским, и те кричали: «В сторону, в сторону, пожалуйста! Освободите дорогу! Держите ее!»
Бернис не разглядела, была ли на двери ручка или задвижка, но в надежде, что замок приспособлен для отступления на случай пожара, с силой бросилась на дверь Замок оказался обычным, она услышала, как что-то треснуло, и дверь распахнулась. Беглянка очутилась на заднем дворе.
На улице было чуть светлее, чем в баре. Она отыскала проход между кучами мусора и кинулась по нему, собрав всю свою волю к жизни. Дверь сзади нее снова с треском распахнулась, послышался звук бегущих ног. Сможет ли она скрыться из виду, пока погоня пробирается через свалку? Бернис сорвала с себя темные очки как раз вовремя чтобы разглядеть тропинку в лес, начинающуюся по лоугую сторону забора. Просто потрясающе, на что способен человек, которого преследуют. Ухватившись за верх забора, Бернис подпрыгнула и в одно мгновение перекинула свое тело через преграду, с маху приземлившись в густые заросли по другую сторону. Не останавливаясь, мысленно поздравив себя с удачей, она помчалась по тропке в лес, как загнанный заяц. Она пригибалась, чтобы не натыкаться на нижние ветви деревьев, которые успевала различить, те же, которых она не замечала, хлестали ее по лицу. Дорожка была мягкой, хорошо различимой и приглушала звук шагов. В лесу было темнее, и по временам несчастная девушка останавливалась, чтобы сориентироваться, одновременно прислушиваясь, нет ли погони. Далеко позади слышались выкрики, но, видимо, никто и не вспомнил об этой тропинке.
Впереди стало светлее. Бернис добралась до грунтовой дороги и в раздумье остановилась между деревьями. Она стояла довольно долго, прислушиваясь и приглядываясь, не появится ли на дороге машина, полицейские или прохожие. Было тихо и пусто. Быстро выбравшись на дорогу, Бернис соображала, в какую сторону ей направиться.
Внезапно, невдалеке на перекрестке появился автомобиль и свернул в ее сторону. Они! Должно быть, ее заметили! Ничего не оставалось делать, как бежать дальше! Легкие работали изо всех сил, сердце стучало и готово было разорваться на куски, ноги как свинцом налились. Едва удерживая крик боли и страха, готовый вырваться при каждом вдохе, Бернис повернула к нескольким одиноко стоящим строениям. Оглянувшись, она заметила бегущую за ней фигуру. «Нет! Нет! Оставьте меня в покое, не преследуйте! Я больше не выдержу!»
Строения приближались, эта была старая ферма. Бернис не могла больше думать, она просто бежала, не видя ничего теперь еще и из-за слез, застилавших глаза. Бедная двушка дышала со свистом, во рту пересохло, боль в грудной клетке отдавалась по всему телу. Трава хлестала ее ро ногам. Бернис спотыкалась, рискуя упасть в любую минуту. Шаги преследователя шуршали по траве невдалеке от нее. «Боже милостивый! Помоги мне!»
Она была рядом с большим темным сараем. Будь что будет. Бежать больше не было сил.
Спотыкаясь и еле волоча ноги, Бернис завернула за угол. Громадная раздвижная дверь была полуоткрыта. Оца не вошла, а буквально ввалилась в сарай.
Внутри царила кромешная тьма. Глаза ничего не различали. Спотыкаясь, Бернис продвигалась вперед, вытянув перед собой руки. Ногн тонули в соломе. Руки уперлись в перегородку. Стойло. Она двигалась дальше. Еще одно стойло. Догонявший завернул за угол и вошел в дверь, Бернис прижалась к перегородке и старалась сдержать дыхание. Она почти теряла сознание. Шаги затихли – преследователя встретила та же кромешная тьма. Но все же он начал медленно приближаться.
Бернис попятилась в глубину стойла, соображая, каким образом спрятаться. Рука наткнулась на какую-то палку. Бернис на ощупь определила, что это были вилы. Она схватила их обеими руками. Сможет ли она, когда понадобится, хладнокровно воспользоваться ими?
Шаги постепенно приближались. Преследователь обыскивал каждое стойло, прежде чем двинуться дальше. Бернис увидела слабый луч света, ощупывающий пространство.
Девушка подняла вилы, несмотря на страшную боль в сломанном ребре. «Тебе придется пожалеть, что не оставил меня в покое, что погнался за мной» – подумала она. Сейчас здесь действовал закон джунглей.
Преследователь был совсем рядом. Луч фонарика подобрался к перегородке ее стойла. Бернис была готова. Свет попал ей в глаза. Послышался чей-то вздох облегчения, журналистка же мысленно упрашивала себя: «Давай же, Берни, бросай, рази врага вилами!» Но руки не желали слушаться.
– Бернис Крюгер, – произнес приглушенный женский голос.
Несчастная девушка по-прежнему не двигалась. Ова держала вилы над головой, хватая ртом воздух. Малень кий лучик освещал ее отчаянное опухшее лицо и синяки под глазами.
Говоривший отошел в сторону за перегородку и попросил:
– Бернис! Пожалуйста, не бросай в меня вилы!
Это придало Бернис решимости, она очнулась, глотнула воздуха и попыталась заставить руки двигаться. Они не слушались.
– Бернис, – снова произнес голос, – это я, Сузан Якобсон. Я одна!
Бернис по-прежнему не опускала вилы. Она сейчас вообще была не в состоянии что-либо понять, слова до нее не доходили.
– Ты меня слышишь? Пожалуйста, положи вилы. Я тебе ничего не сделаю. Уверяю тебя, я не полицейский.
– Кто ты? – спросила наконец Бернис хриплым дрожащим голосом.
– Сузан Якобсон, Бернис, – она медленно повторила:
– Сузан Якобсон, подруга твоей сестры Пат. Мы должны были с тобой встретиться.
Бернис как будто очнулась от кошмарного сна. Имя дошло наконец до ее сознания и пробудило ее.
– Ты…
– прохрипела она, – ты шутишь!
– Нет, это вправду я.
Сузан осветила крошечным фонариком свое лицо. Черные волосы и бледное лицо невозможно было не узнать. Черную одежду она сменила на джинсы и голубую куртку.
Бернис опустила вилы и тихо всхлипнула, зажав рот рукой. Она упала на колени, обхватив себя руками поперек груди.
– Что с тобой? – взволнованно спросила Сузан.
– Погаси фонарь, пока тебя не заметили, – все, что смогла выдавить из себя девушка.
Свет погас. Бернис почувствовала прикосновение руки.
– Ты ранена!
– сказала Сузан.
– Я… я пытаюсь осознать, что происходит, – прохрипела Бернис, – Я по-прежнему жива, я нашла настоящую Цзан Якобсон, мне никого не пришлось убивать, полиция меня не схватила и… у меня сломано ребро! О-о-ох!..
Сузан обняла девушку за плечи, стараясь ее ободрить.
– Осторожно, – предупредила Бернис.
– И откуда только взялась? Как ты меня нашла? – Я наблюдала за таверной с другой стороны дороги, на случай, если появишься ты или Кевин. Я видела, как полицейские вошли внутрь и как ты выскочила черед запасную дверь. Я сразу поняла, что это ты. Мы студентами часто сюда приезжали, так что я знала тропинку, по которой ты бежала, и знала, что она приведет тебя к дороге. Я поехала, решив, что догоню тебя и подберу, ноты была слишком далеко, а потом кинулась через поле.
Бернис уронила голову. К ней возвращалось знакомое чувство.
– Раньше я думала, что чудес не бывает, а теперь – не знаю.
– Значит, – спрашивал Маршалл, одновременно рассуждая, – если в Евангелии говорится, что Иисус и Его ученики изгоняли бесов, значит, они в действительности нагоняли их?
– Именно так.
Маршалл откинулся на нарах, продолжая размышлять.
– Это объясняет многое. Но как же Санди? Ты думаешь, что она… что она…
– Точно не знаю, но очень может быть.
– Та, с кем я вчера разговаривал, была не Санди. Она была как ненормальная, ты просто не поверишь… – тут он запнулся, – нет, кажется, веришь!
Ханк был в азарте.
– Но разве ты не видишь, что произошло? Это Божье чудо, Маршалл. Все время, пока ты занимался этой темной историей и распутывал интриги, ты удивлялся, каким образом подобные вещи могут происходить так тихо и беспрепятственно. Особенно если учесть, что тут речь идет о жизни многих людей. Теперь ты получил ответ на свое «каким образом». И сейчас, когда ты рассказал обо всем что тебе удалось разузнать и через что пришлось пройти, я получил ответ на мое «почему». Я постоянно сталкивался с демоническими силами в этом городе, но никак не мог толком понять, чего они добиваются. Теперь я это знаю. Только Господь мог свести нас тут!
Маршалл недоверчиво улыбнулся:
– Ну и что нам теперь делать, пастор? Они нас засадии и не дадут нам видеться с нашими семьями, друзьями, адвокатами, ни с кем. Я предполагаю, что наши конституционные права в данной ситуации нам не пригодятся.
Ханк прислонился спиной к холодному бетону и задумался.
– Это знает только Бог. Но я так явно и сильно чувствую, что Он вовлек нас во все это. Он же и поможет нам выбраться.
– Если уж говорить о сильных чувствах, то у меня есть предчувствие, что они решили убрать нас с дороги на все время, пока не закончат того, что начали. Интересно будет посмотреть, что останется от нашего города, нашей работы, дома, семьи, от всего, что мы любим и ценим, к тому часу, когда мы выйдем отсюда. Если выйдем.
– Не теряй веры. Бог все знает и видит.
– Да, надеюсь только, что Он и теперь не забудет о нас.
Сузан, помолчав, вздохнула:
– Таков Касеф. Такова Организация. Я должна была предвидеть это и не втягивать Кевина.
– Не обвиняй себя. Мы все в этом замешаны, хотим мы этого или нет.
Сузан старалась заставить себя не давать воли чувствам и быть расчетливой.
– Ты права… по крайней мере, сейчас. Потом у меня будет время обо всем подумать и оплакать его смерть, – она резко поднялась. – Но сейчас у нас слишком много дел и мало времени. Как ты думаешь, ты сможешь двигаться?
– До сих пор мне это удавалось.
Как бы там ни было, в половине восьмого настало время заставить себя отправиться к месту встречи. Бернис расплатилась за суп мелочью и вышла.
Похоже было, что полицейская машина, останавливавшаяся перед таверной, уехала, но начинало темнеть, стоянка была довольно далеко, так что Бернис не могла сказать этого с уверенностью. Она была вынуждена подойти ближе.
Бернис шла осторожно, оглядываясь во все стороны, страшась увидеть полицию, засаду, подозрительную машину, да мало ли что еще. Как обычно в субботний вечер, стоянка возле «Лесной таверны» была переполнена. Бернис не снимала солнечных очков, но во всем остальном она выглядела точно так, как Бернис Крюгер, которую разыскивает полиция. Что же она могла с этим поделать?
Приближаясь к таверне, она внимательно осматривалась, запоминая возможные пути отступления. Она отметила тропинку, ведущую от площадки позади здания в лес, но не имела понятия, далеко ли шла эта тропка куда она в конце концов приводила. Так или иначе, время для бегства было не слишком много.
Задворки таверны явно никого не интересовали. Между пжавыми останками трех автомобилей, забытым холодильником, горой ящиков из-под пива, сваленных в кучу сломанных столов и покореженных стульев был узкий проход к задней, запасной двери.
Входная дверь в «Таверну» привычно царапала старый линолеум. В баре Бернис обдало волной сигаретного дыма, дикого грохота, несущегося из музыкального автомата, и противного сладкого запаха пива. Закрыв за собой дверь, она оказалась в темном переполненном посетителями гроте. Девушка различала лишь силуэты людей. Она настороженно осмотрелась, глядя поверх темных очков и пытаясь сообразить, где стоит она и где находятся все остальные.
Нужно было найти свободное место. Все столики были заняты рабочими с лесопилки и их подружками. В углу зала отыскался один-единственный свободный стул. Бернис опустилась на него, пытаясь получше разглядеть помещение.
Отсюда она видела входную дверь и входящих, но лица различала смутно. Она узнала Дана за стойкой бара. Хозяин разливал пиво, стараясь не упускать из вида все происходящее. Прислушавшись, Бернис поняла, что игра в покер шла полным ходом, а писк двух игровых автоматов разносился по всему залу.
Было без десяти восемь. Просто сидеть за столом не имело смысла. Зажатая со всех сторон, Бернис не видела того, что ей было нужно. Встав со стула, она принялась бродить среди людей, стараясь держаться ближе к стене. Девушка снова посмотрела на Дана. Теперь она была ближе к нему, но заметил ли ее хозяин, было непонятно. Дан держался так, как будто не узнал Бернис, и не обращал на нее никакого внимания. Журналистка старалась найти место, откуда она могла бы наблюдать за ближайшим ко входу столиком. Она присоединилась к маленькой группке зевак, сгрудившихся возле одного из столиков, за которым шла игра в карты. Девушка различала только силуэты людей, но ни в ком она не могла признать Сузан.
Снова показался Дан. Перегнувшись через столик, он подтянул занавеску на окне вверх до половины. Некого-рым это не понравилось, но у Дана нашлось какое-то объяснение, и занавеска осталась поднятой.
Бернис решила снова сесть на свой стул и ждать. Она прошла мимо карточного стола, медленно продвигаясь к дальней части зала за спинами наблюдавших игру людей.
И тут кровь бросилась ей в лицо. Она уже видела трюк с занавеской в каком-то фильме. Сигнал? Бернис повернула голову, и в это мгновение открылась входная дверь. Двое в форме вошли в зал. Полицейские! Один из них сразу же указал пальцем на нее. Бернис со всех ног кинулась к задней двери. Вокруг была тьма. Как она вообще найдет эту дверь?
Девушка услышала крик, перекрывающий все другие звуки:
– Эй! Держите вон ту женщину! Полиция! Ты! Стой!
Народ вокруг нее зашевелился: «Кого? Какую женщину? Эту женщину?»
Другой голос в потемках произнес: «Эй, я думаю, он имеет в виду тебя!»
Бернис не оборачивалась, но слышала грохот стульев и громкое шарканье ног позади себя. Ее преследовали.
Вдруг она различила зеленую лампочку над запасным выходом. Она мысленно приказала себе: «Ни о чем не думай, успокойся!»
Бернис бросилась на свет. Люди вскакивали, одни пытались помочь ей, другие хотели просто посмотреть, что происходит. Они загораживали путь полицейским, и те кричали: «В сторону, в сторону, пожалуйста! Освободите дорогу! Держите ее!»
Бернис не разглядела, была ли на двери ручка или задвижка, но в надежде, что замок приспособлен для отступления на случай пожара, с силой бросилась на дверь Замок оказался обычным, она услышала, как что-то треснуло, и дверь распахнулась. Беглянка очутилась на заднем дворе.
На улице было чуть светлее, чем в баре. Она отыскала проход между кучами мусора и кинулась по нему, собрав всю свою волю к жизни. Дверь сзади нее снова с треском распахнулась, послышался звук бегущих ног. Сможет ли она скрыться из виду, пока погоня пробирается через свалку? Бернис сорвала с себя темные очки как раз вовремя чтобы разглядеть тропинку в лес, начинающуюся по лоугую сторону забора. Просто потрясающе, на что способен человек, которого преследуют. Ухватившись за верх забора, Бернис подпрыгнула и в одно мгновение перекинула свое тело через преграду, с маху приземлившись в густые заросли по другую сторону. Не останавливаясь, мысленно поздравив себя с удачей, она помчалась по тропке в лес, как загнанный заяц. Она пригибалась, чтобы не натыкаться на нижние ветви деревьев, которые успевала различить, те же, которых она не замечала, хлестали ее по лицу. Дорожка была мягкой, хорошо различимой и приглушала звук шагов. В лесу было темнее, и по временам несчастная девушка останавливалась, чтобы сориентироваться, одновременно прислушиваясь, нет ли погони. Далеко позади слышались выкрики, но, видимо, никто и не вспомнил об этой тропинке.
Впереди стало светлее. Бернис добралась до грунтовой дороги и в раздумье остановилась между деревьями. Она стояла довольно долго, прислушиваясь и приглядываясь, не появится ли на дороге машина, полицейские или прохожие. Было тихо и пусто. Быстро выбравшись на дорогу, Бернис соображала, в какую сторону ей направиться.
Внезапно, невдалеке на перекрестке появился автомобиль и свернул в ее сторону. Они! Должно быть, ее заметили! Ничего не оставалось делать, как бежать дальше! Легкие работали изо всех сил, сердце стучало и готово было разорваться на куски, ноги как свинцом налились. Едва удерживая крик боли и страха, готовый вырваться при каждом вдохе, Бернис повернула к нескольким одиноко стоящим строениям. Оглянувшись, она заметила бегущую за ней фигуру. «Нет! Нет! Оставьте меня в покое, не преследуйте! Я больше не выдержу!»
Строения приближались, эта была старая ферма. Бернис не могла больше думать, она просто бежала, не видя ничего теперь еще и из-за слез, застилавших глаза. Бедная двушка дышала со свистом, во рту пересохло, боль в грудной клетке отдавалась по всему телу. Трава хлестала ее ро ногам. Бернис спотыкалась, рискуя упасть в любую минуту. Шаги преследователя шуршали по траве невдалеке от нее. «Боже милостивый! Помоги мне!»
Она была рядом с большим темным сараем. Будь что будет. Бежать больше не было сил.
Спотыкаясь и еле волоча ноги, Бернис завернула за угол. Громадная раздвижная дверь была полуоткрыта. Оца не вошла, а буквально ввалилась в сарай.
Внутри царила кромешная тьма. Глаза ничего не различали. Спотыкаясь, Бернис продвигалась вперед, вытянув перед собой руки. Ногн тонули в соломе. Руки уперлись в перегородку. Стойло. Она двигалась дальше. Еще одно стойло. Догонявший завернул за угол и вошел в дверь, Бернис прижалась к перегородке и старалась сдержать дыхание. Она почти теряла сознание. Шаги затихли – преследователя встретила та же кромешная тьма. Но все же он начал медленно приближаться.
Бернис попятилась в глубину стойла, соображая, каким образом спрятаться. Рука наткнулась на какую-то палку. Бернис на ощупь определила, что это были вилы. Она схватила их обеими руками. Сможет ли она, когда понадобится, хладнокровно воспользоваться ими?
Шаги постепенно приближались. Преследователь обыскивал каждое стойло, прежде чем двинуться дальше. Бернис увидела слабый луч света, ощупывающий пространство.
Девушка подняла вилы, несмотря на страшную боль в сломанном ребре. «Тебе придется пожалеть, что не оставил меня в покое, что погнался за мной» – подумала она. Сейчас здесь действовал закон джунглей.
Преследователь был совсем рядом. Луч фонарика подобрался к перегородке ее стойла. Бернис была готова. Свет попал ей в глаза. Послышался чей-то вздох облегчения, журналистка же мысленно упрашивала себя: «Давай же, Берни, бросай, рази врага вилами!» Но руки не желали слушаться.
– Бернис Крюгер, – произнес приглушенный женский голос.
Несчастная девушка по-прежнему не двигалась. Ова держала вилы над головой, хватая ртом воздух. Малень кий лучик освещал ее отчаянное опухшее лицо и синяки под глазами.
Говоривший отошел в сторону за перегородку и попросил:
– Бернис! Пожалуйста, не бросай в меня вилы!
Это придало Бернис решимости, она очнулась, глотнула воздуха и попыталась заставить руки двигаться. Они не слушались.
– Бернис, – снова произнес голос, – это я, Сузан Якобсон. Я одна!
Бернис по-прежнему не опускала вилы. Она сейчас вообще была не в состоянии что-либо понять, слова до нее не доходили.
– Ты меня слышишь? Пожалуйста, положи вилы. Я тебе ничего не сделаю. Уверяю тебя, я не полицейский.
– Кто ты? – спросила наконец Бернис хриплым дрожащим голосом.
– Сузан Якобсон, Бернис, – она медленно повторила:
– Сузан Якобсон, подруга твоей сестры Пат. Мы должны были с тобой встретиться.
Бернис как будто очнулась от кошмарного сна. Имя дошло наконец до ее сознания и пробудило ее.
– Ты…
– прохрипела она, – ты шутишь!
– Нет, это вправду я.
Сузан осветила крошечным фонариком свое лицо. Черные волосы и бледное лицо невозможно было не узнать. Черную одежду она сменила на джинсы и голубую куртку.
Бернис опустила вилы и тихо всхлипнула, зажав рот рукой. Она упала на колени, обхватив себя руками поперек груди.
– Что с тобой? – взволнованно спросила Сузан.
– Погаси фонарь, пока тебя не заметили, – все, что смогла выдавить из себя девушка.
Свет погас. Бернис почувствовала прикосновение руки.
– Ты ранена!
– сказала Сузан.
– Я… я пытаюсь осознать, что происходит, – прохрипела Бернис, – Я по-прежнему жива, я нашла настоящую Цзан Якобсон, мне никого не пришлось убивать, полиция меня не схватила и… у меня сломано ребро! О-о-ох!..
Сузан обняла девушку за плечи, стараясь ее ободрить.
– Осторожно, – предупредила Бернис.
– И откуда только взялась? Как ты меня нашла? – Я наблюдала за таверной с другой стороны дороги, на случай, если появишься ты или Кевин. Я видела, как полицейские вошли внутрь и как ты выскочила черед запасную дверь. Я сразу поняла, что это ты. Мы студентами часто сюда приезжали, так что я знала тропинку, по которой ты бежала, и знала, что она приведет тебя к дороге. Я поехала, решив, что догоню тебя и подберу, ноты была слишком далеко, а потом кинулась через поле.
Бернис уронила голову. К ней возвращалось знакомое чувство.
– Раньше я думала, что чудес не бывает, а теперь – не знаю.
* * *
Наконец Ханк закончил свой рассказ, успев к тому же, благодаря настояниям соседа, съесть большую часть обеда. Маршалл начал задавать вопросы, на которые Ханк отвечал, пользуясь знанием Библии.– Значит, – спрашивал Маршалл, одновременно рассуждая, – если в Евангелии говорится, что Иисус и Его ученики изгоняли бесов, значит, они в действительности нагоняли их?
– Именно так.
Маршалл откинулся на нарах, продолжая размышлять.
– Это объясняет многое. Но как же Санди? Ты думаешь, что она… что она…
– Точно не знаю, но очень может быть.
– Та, с кем я вчера разговаривал, была не Санди. Она была как ненормальная, ты просто не поверишь… – тут он запнулся, – нет, кажется, веришь!
Ханк был в азарте.
– Но разве ты не видишь, что произошло? Это Божье чудо, Маршалл. Все время, пока ты занимался этой темной историей и распутывал интриги, ты удивлялся, каким образом подобные вещи могут происходить так тихо и беспрепятственно. Особенно если учесть, что тут речь идет о жизни многих людей. Теперь ты получил ответ на свое «каким образом». И сейчас, когда ты рассказал обо всем что тебе удалось разузнать и через что пришлось пройти, я получил ответ на мое «почему». Я постоянно сталкивался с демоническими силами в этом городе, но никак не мог толком понять, чего они добиваются. Теперь я это знаю. Только Господь мог свести нас тут!
Маршалл недоверчиво улыбнулся:
– Ну и что нам теперь делать, пастор? Они нас засадии и не дадут нам видеться с нашими семьями, друзьями, адвокатами, ни с кем. Я предполагаю, что наши конституционные права в данной ситуации нам не пригодятся.
Ханк прислонился спиной к холодному бетону и задумался.
– Это знает только Бог. Но я так явно и сильно чувствую, что Он вовлек нас во все это. Он же и поможет нам выбраться.
– Если уж говорить о сильных чувствах, то у меня есть предчувствие, что они решили убрать нас с дороги на все время, пока не закончат того, что начали. Интересно будет посмотреть, что останется от нашего города, нашей работы, дома, семьи, от всего, что мы любим и ценим, к тому часу, когда мы выйдем отсюда. Если выйдем.
– Не теряй веры. Бог все знает и видит.
– Да, надеюсь только, что Он и теперь не забудет о нас.
* * *
Они сидели в темном сарае на соломе. Бернис спешила выложить Сузан все, что произошло: как случилось, что у нее сломано ребро, что пришлось пережить им с Маршаллом, о смерти Кевина Вида.Сузан, помолчав, вздохнула:
– Таков Касеф. Такова Организация. Я должна была предвидеть это и не втягивать Кевина.
– Не обвиняй себя. Мы все в этом замешаны, хотим мы этого или нет.
Сузан старалась заставить себя не давать воли чувствам и быть расчетливой.
– Ты права… по крайней мере, сейчас. Потом у меня будет время обо всем подумать и оплакать его смерть, – она резко поднялась. – Но сейчас у нас слишком много дел и мало времени. Как ты думаешь, ты сможешь двигаться?
– До сих пор мне это удавалось.