Первухина Надежда. Злое колдовство

   – Уже.
   – Хорошо. Открывайте крышку и поднесите ароматницу к самому носу Сидора. Не уроните. Помните, что в основе – расплавленная ртуть.
   Дениза взяла причудливый сосуд, открыла крышку и поднесла сосуд к носу Сидора. Тонкий, нездешний аромат разлился по всей комнате.
   – Сидор не дышит, – прошептала Дениза, – как же она почувствует?
   – Она почувствует именно потому, что Сидор не дышит… Держите ароматницу крепче! Сейчас… Сейчас начнется!
   И точно. Тело Сидора, доселе лежащее неподвижно, вдруг зашевелилось, стало дергаться из стороны в сторону. Святая Вальпурга забормотала молитвы – из тела Сидора, из пор его кожи, отовсюду лезли сотни больших, маленьких и микроскопических червей.
   – О ужас, – простонала Дениза.
   – Не вздумайте лишиться чувств и уронить ароматницу, – сурово одернула Денизу Дарья. – Вы ведьма или благородная девица?!
   – Ведьма.
   – То-то же. Я беременная и то терплю. Так, но где же виновница торжества?
   Черви спускались на пол и принимались ползать в поисках выхода, однако начерченные на полу магические знаки препятствовали им.
   – Ароматницу на пол! – скомандовала Дарья.
   Дениза повиновалась.
   Все черви до единого устремились к ароматнице и принялись вползать в сотни маленьких отверстий, которыми был усеян сосуд.
   – Да, после этого его придется только выбросить, – резюмировала Дарья.
   Вскоре ни одного червя не осталось на полу, все они вползли в ароматницу и обрели смерть в кипящей ртути.
   – Но где же Королева? Она заставляет себя ждать, – недобро усмехнулась главная ведьма.
   Доселе закрытый рот Сидора открылся, и из него показалась Королева солитеров. Корона на ее голове слегка скособочилась и потускнела.
   – Что, решили измором взять? – проскрежетала Королева. – А вот не выйду! Пусть подыхает ваш Сидор.
   – Сидор уже мертв. Ты что, трупный червь? Хочешь жить в теле, которое вот-вот начнет разлагаться? Как же низко вы пали, ваше величество!
   – Хорошо, я покину тело, вы обошли меня и обхитрили. Но гибель своих детишек я вам не прощу. И прошу учесть – меня вам не прикончить. Если вы прикончите меня, то тем самым потревожите МИРОВОГО ЧЕРВЯ!
   – О, мы не посмеем его тревожить, мы хорошо осведомлены о том, что произойдет, если его потревожить… Но тебе придется уйти. Ты проиграла.
   – Хорошо. Я, Королева солитеров, покидаю это тело.
   – А также покидаешь этот дворец, – настороженно сказала Дарья.
   – Я не могу покинуть дворец без носителя, вам это известно.
   – Я, – сказала святая Вальпурга. – Я стану носителем.
   – Но как же так?
   – А вот… Высший Хранитель сохранит меня от зла, и этот червь не причинит мне вреда. А я не причиню вреда ему, ибо лягу снова на покой в пределах вашего замка.
   – Что ж, – сказала Королева солитеров, – это мне подходит. Не вечность же будет спать святая Вальпурга. Кто-нибудь разбудит ее, а потом и меня.
   Дарья и Дениза только переглянулись.
   Святая Вальпурга протянула руку, и по этой руке Королева солитеров вползла в ее плоть.
   – Вот и все, – сказала святая Вальпурга. – Я ухожу на покой. А вы не забудьте доделать то, что начали.
   И святой Вальпурги не стало.
   – Мы должны спешить, – сказала Дарья. – У нас не так много времени. Где черный петух и белый голубь?
   – Вот!
   – Режь!
   Кровь черного петуха и белого голубя, смешиваясь, потекла в обсидиановую чашу. А Дарья читала заклинание:
 
   Астоферот, астоферот,
   Пусть что мертво, то оживет!
 
   Женщины положили мертвых птиц рядом с Сидором и синхронно вскрыли себе вены на правой руке.
   – Кровь моя – в залог жизни! – крикнула Дарья.
   – Кровь моя – в залог жизни! – крикнула Дениза.
   Кровь женщин хлынула в обсидиановую чашу. Над нею поднялось пламя.
   – Скорее! – прошептала Дарья. – У нас не так много крови…
   Дениза приподняла чашу и окропила пылающей кровью тело Сидора и трупы птиц.
   – Жизнь, вернись! – страшно вскричала Дениза. – Жизнь, вернись!!!
   – Все, – сказала Дарья. – Процесс завершен.
   И потеряла сознание.
   Следом за ней потеряла сознание и Дениза. Женщины лежали на полу среди крови, среди охранительных знаков, и страшные раны на их руках затягивались постепенно.
   Вдруг раздался хриплый клекот – это со стола вскочил черный петух. Затем со стола взлетел и белый голубь. Петух взъерошил перья и закукарекал.
   И тогда на столе сел Сидор. Он протер ладонями глаза, посмотрел на свое голое, обрызганное кровью тело и прошептал:
   – Ничего не понимаю. Что происходит?
   Тут он увидел лежащих на полу Дарью и Денизу.
   – Мама дорогая! Что здесь было?!
   И в этот момент один из стеллажей с книгами отъехал в сторону и явил миру Герцога Рупрехта, который нес в руках что-то вроде плаща. Герцог подошел к Сидору и протянул ему плащ:
   – Одевайтесь, Сидор. Операция по вашему спасению успешно завершена. И слезайте со стола, вам нечего бояться.
   Сидор прикрыл наготу, слез со стола и кинулся к Денизе:
   – Она без сознания!
   – Моя жена, если вы успели заметить, тоже, – хмуро сказал Рупрехт. – Ничего не поделаешь, они отдали слишком много сил тому, чтобы изгнать из вас червей и спасти вашу многоценную жизнь.
   – Что я могу сделать?
   – Берите на руки Денизу и несите свою спасительницу в ее комнату. Я отнесу жену. В комнате у Денизы должен стоять на столике бокал с вином. Это особое вино. Смочите ей виски этим вином и дайте попить. Все будет нормально.
   Герцог поднял Дарью на руки и скрылся за стеллажами. Сидор взял на руки Денизу. Она показалась ему легкой как перышко.
   – Милая Дениза, – прошептал Сидор, – моя жизнь не стоит того, чтобы вы жертвовали своим здоровьем.
   Рука Денизы бессознательно обвила шею Сидора.
   Сидор хорошо знал, где находятся покои Денизы Грэм, и проследовал туда незамедлительно. В спальне он действительно обнаружил рядом с кроватью изящный столик и стоящий на нем бокал, полный темного густого вина. Сидор положил Денизу на кровать, взял салфетку (благо они имелись на столике) и смочил ее в вине. Этой салфеткой он протер виски Денизы. Та глубоко вздохнула и дернулась.
   – Дениза, вы слышите меня? – прошептал Сидор. – Вам нужно выпить вино…
   Дениза, не открывая глаз, протянула руку к бокалу, взяла его и залпом выпила. А потом снова прилегла на подушки.
   – Дениза?.. – растерянно пробормотал Сидор. – Вам лучше?
   – Ах, Сидор, такая истома во всем теле… Сидор?!
   Дениза вскочила в постели.
   – О счастье! Вы живы, Сидор, и навсегда избавились от Королевы солитеров!
   – Правда? – не поверил ушам Сидор. – О Дениза! Какое это счастье! Вы спасли мне жизнь!!! Я обожаю вас!
   Сидор хотел было обнять Денизу, но вовремя удержался – он весь был перепачкан засохшей кровью, к тому же из одежды на нем был только плащ…
   – Простите, Дениза, – смущенно сказал Сидор. – Я в таком виде… Я пойду к себе, приму ванну, переоденусь. И тогда немедленно к вам… Если, конечно, вы позволите.
   Лицо Денизы залила краска смущения.
   – Ах, Сидор. На ваше тело нанесены оккультные знаки, и смыть их может только ведьма, которая их наносила… Ступайте ко мне в ванную – вот дверь. Ничего не смущайтесь, считайте, что я ваш лечащий врач…
   – Хорошо, Дениза.
   – Я приду к вам туда через минуту. Главное, отбросьте ложный стыд.
   – Хорошо, я все отброшу.
   – Да, Сидор, там у меня гели для душа в сиреневых флаконах, а шампуни в желтых. Я же их сама делаю… На травах. Ну идите, идите!
   И Сидор пошел в ванную Денизы, робея, как школьник. Легко ей сказать: «Отбросьте ложный стыд»! У него такая ужасная фигура. Ну, не то чтобы совсем кошмар, но и не Давид работы Микеланджело. Во-первых, весь заросший волосами, во-вторых, ноги кривые, а в-третьих, брюшко, да, товарищи, брюшко, которое никакой магией не спрячешь!
   Ванная Денизы блистала белым кафелем и золотыми кранами (вернее, позолоченными). На полочках рядом с гелями и шампунями стояли свечи в изысканных канделябрах. Сидор включил воду и принялся наполнять ванну, ежась при одной только мысли, что Дениза увидит его жалкое тело. Впрочем, она уже видела, но то был ритуал, а сейчас…
   Вода быстро наполнила ванну, как по волшебству. Сидор снял плащ, бросил его на пол и влез в ванну. И тут открылась дверь и в ванную комнату вошла Дениза.
   На ней не было никакой одежды – лишь распущенные волосы.
   – Дениза, – прошептал Сидор, теряясь.
   – Не бойся, милый, – сказала Дениза, касаясь тонким пальчиком груди Сидора. – Я все сделаю как надо.
   И страхи Сидора Акашкина утонули в ванной Денизы Грэм.

Глава 10
ТРЕВОЖНЫЕ ДНИ

   Анна Николаевна молчала. Струйка из лейки тихо лилась под корень королевской петунии.
   – Анна Николаевна! – воззвала Юля во второй раз.
   – Я внимательно слушаю вас, Юля, – тихо сказала Анна Николаевна.
   – Может быть, можно пройти к вам в дом?
   – А чем вас не устраивает сад?
   – Анна Николаевна, у меня очень деликатный разговор. Я боюсь, что нас могут подслушать.
   – Пхм, – гордо хмыкнула при этом Мадлин и демонстративно отправилась в глубь сада.
   – Пожалуйста, Анна Николаевна, – умоляюще протянула Юля.
   – Хорошо. Идемте в дом. И не волнуйтесь, я еще не поставила на дом защиту против вас.
   – Благодарю вас, Анна Николаевна, – смиренно ответствовала Юля.
   Она вообще была смирнее обычного, что удивительно. Войдя в дом, робко прошла на кухню, словно не была здесь когда-то почти полновластной хозяйкой.
   – Присаживайтесь, – пригласила Юлю Анна Николаевна и села сама. – Извините, что не предлагаю чаю, по такому позднему времени у меня его пить не принято. А впрочем… Марья Авдеевна!
   – Да? – раздался голос откуда-то сверху.
   – Не угодно ли вам выпить чаю? У нас поздняя гостья.
   Марья спустилась со второго этажа. Присвистнув, посмотрела на Юлю:
   – Вот так номер! Кажется, именно эта могущественная ведьма собиралась брать меня в заложницы и шантажировать мою сестру…
   Юля густо покраснела.
   – Что ж, пока вы не заложница, будем пить чай. В конце концов, отказывать какому бы то ни было гостю в чашке чая просто неприлично. – Анна Николаевна обратилась к Марье: – Дружочек, будьте так любезны, поставьте чайник. Мерси. Да, и чашки из буфета достаньте. Вот спасибо, уважили старуху. А кое-кто стариков совсем не уважает!
   От Юли уже можно было прикуривать.
   – Да ладно вам, Анна Николаевна, с кем не бывает, – добродушно отозвалась Марья. – Помню, когда мне было девятнадцать лет, я была такой… Ой, такой! Оторви и выбрось, короче говоря.
   Чайник вскипел, Марья заварила чай с особым вкусом «Сон императрицы», достала коробку с бисквитами.
   – Ну вот, – удовлетворенно сказала Анна Николаевна. – Теперь можно и поговорить. Юля, наливайте себе чаю.
   – Анна Николаевна, – сквозь слезы сказала Юля. – Не называйте меня на «вы», пожалуйста. Мне так стыдно…
   – Ах, стыдно?! А мне, по-твоему, не стыдно – вести занятия в музыкальной школе, будучи лишенной музыкального слуха?! Как полагаешь?!
   – Я все верну! Немедленно! Сейчас!
   – Не торопись уж так! Наивная девчонка! Ты думаешь, что действительно лишила меня музыкального слуха?!
   – А что, нет?
   – Нет, конечно! Дорогуша, ведьма ты, возможно, и сильная, но необразованная. А потому не знаешь, что то, что даровано Гармонией Сфер, не отнимается простыми колдовскими заклинаниями.
   – Но как же… Я ведь сама читала.
   – Читай больше всякой ерунды, совсем засушишь свои ведьмовские мозги! Ты знаешь, что такое Гармония Сфер?
   – Н-нет.
   – А Божественная Синергия?
   – Н-нет.
   – «Н-нет»! – передразнила Анна Николаевна Юлю. – Ты хотя бы принимаешь на веру тот факт, что все мы не произошли от обезьяны, а созданы?
   – Ну, я вообще-то придерживалась теории дарвинизма. Я вообще-то неверующая.
   – Эх ты! И какая ты после этого ведьма! Помни, настоящая ведьма знает Того, Кто ее создал. И дал ей силы, которыми она пользуется. Дал через Гармонию Сфер. Потому-то ты и не могла лишить меня Настоящего слуха. Слух – это талант, а таланты даются бессмертным душам, а не обезьянам, прости меня святая Вальпурга!
   Некоторое время Юля молчала. Потом лукаво поглядела на Анну Николаевну.
   – Что? – удивленно спросила та.
   – Ну раз я вас не лишила музыкального слуха, значит…
   – Что?
   – Значит, вы на меня не сердитесь!
   – Глупышка… – пробормотала Анна Николаевна. – Я не сержусь. Я просто расстроена. Расстроена тем, что ты так резко сменила нравственный акцент своей личности.
   – То есть из хорошей ведьмы стала плохой? Вы это хотите сказать?!
   – Да не стала ты плохой ведьмой, дорогуша, как ни старайся! – рассмеялась Анна Николаевна. – Просто у тебя переходный ведьмовской возраст. Вот тебя и кидает из крайности в крайность. Что такое? Что ты на меня так смотришь?
   Юля тяжело вздохнула:
   – Честно?
   – Честно.
   – Мне очень хочется сделать вам какую-нибудь гадость. Вот просто руки чешутся. Может, сказать заклинание, чтобы у вас канализацию прорвало?
   – Ну скажи, если тебе от этого легче будет. А вообще-то у нас в городе сантехники отличные. Вервольфы. За минуту все починят.
   – У-у! – взвыла Юля. – Как только вы мне разрешили сделать гадость, мне ее делать расхотелось!
   – А это уже педагогика, деточка, а не магия. Но мы сейчас не об этом. О чем ты хотела со мной поговорить?
   – Об Арфе.
   – А что с ней?
   – Заберите ее у меня, пожалуйста.
   – С какой стати?
   – С такой, что я теперь злая ведьма…
   – Опять двадцать пять! Это кто ж тебе такой ярлык повесил?
   – Я сама это понимаю… – тихо всхлипнула Юля.
   – Ну, раз понимаешь, значит, все еще не совсем кончено. Так что храни Арфу.
   – Не могу.
   – Почему?
   – Потому что на нее… посягают. И еще… Ой, можно я все по порядку расскажу?
   И Юля рассказала, держа в руках ненадкушенный бисквит, про планы Изяслава Радомировича, про вызывание духа Иссахара, про запугивание рабочих, требующих выплаты зарплаты… И про восстановление капища бога Соммуза рассказала тоже.
   Анна Николаевна слушала всю эту историю с непроницаемым лицом. Когда Юля закончила говорить, несколько минут в доме стояла зловещая тишина.
   – Так, так, – сказала Анна Николаевна, нарушая эту тишину. – Значит, снова у Торчкова далеко идущие вперед планы… Вот мерзавец, неймется ему. Что значит человек властью испорчен… А ты, Юля, говоришь про свои мечты о пакостях. Разве это пакости…
   – Дело даже не во власти, – сказала Юля. – Просто ему нужен этот Соммуз.
   – Дело именно во власти, Юля, – покачала головой Анна Николаевна. – Ведь для чего нужно это капище древнего бога? Служения устраивать. А кто будет главным жрецом? Даже и придумывать не надо – естественно, сам Торчков. Ведь власть жреца – это власть почти идеальная, никто ничего не посмеет возразить. Так-то.
   – Если я не вызову Иссахара, – заплакала Юля, – он убьет мою бабушку. Это моя единственная родственница, кроме вас, Анна Николаевна. Что же я за ведьма получаюсь, если не могу своих родственников защитить?
   – Ну, бабушку-то уж мы в обиду не дадим. Много чести ему, Котохе, чужих бабушек губить.
   Юля впервые за весь вечер улыбнулась. А потом помрачнела опять:
   – Что же мне делать?
   – А знаешь что, Юля, – подумав, сказала Анна Николаевна. – Вызывай Иссахара.
   – Что?!
   – Погоди, ты не дослушала. Я предлагаю тебе пойти на хитрость. Котоха ведь явно будет присутствовать при вызывании.
   – Наверняка.
   – Так вот. Обмани его. Перехитри.
   – Как? Он будет следить за каждым моим жестом, за каждым знаком и каждым словом!
   – Да. Но кое-что он уловить не сумеет.
   – А именно?
   – А именно – имя духа, которого ты вызываешь. Ведь имя ты в продолжение всего ритуала будешь вызывать лишь мысленно.
   – И значит, – в лице Юли засветилась надежда, – я смогу просто вызвать любого другого духа?
   – Не любого другого, а Иффараса.
   – Иффараса? Что это за дух? Я никогда о таком не слышала.
   – Его редко вызывают, но уж если вызывают, то он, как говорите вы, молодежь, оттягивается по полной. Иффарас – дух веселья, разгульного пьянства, вечеринок и праздников. Думаю, если ты вызовешь Иффараса, ничего страшного не произойдет. Все немного попьянствуют, в городе воцарится веселье…
   – Это выход! – захлопала в ладоши Юля.
   – Это – выход, – включилась в разговор Марья Белинская. – Но мы упустили еще одну важную деталь. А именно: рабочим резино-технического завода не платят зарплату. Так что уже несколько человек объявили голодовку. С этим надо что-то делать. Надо вмешаться, вы не находите?
   – Надо. Но как?
   – А что, если… У меня есть одна идея, – сказала Юля. – Я же злая ведьма. И об этом полгорода знает…
   – Что ты задумала?
   – Кое-кого попугать, – улыбнулась Юля. – Вот завтра ночью и попробую.
   – Ох, не навороти дел, голубушка, – сказала Анна Николаевна.
   – Ничего. Не наворочу, – ответила очень злая ведьма Юля.
 
   …Директор завода резино-технических изделий вообще обладал крепким сном. Его не смущали ни проблемы производства упомянутых резино-технических изделий, ни досадное происшествие с зарплатой рабочих. Он-то, директор, свою зарплату получал. Как, впрочем, и заместитель, и главный бухгалтер. Так что сон у них был всегда крепок и спокоен.
   И вот снится директору завода, что он вовсе не директор, а знаменитый рок-певец. И со своими концертами объехал он весь мир, денег у него полно, славы – тоже, а уж о том, каков его дом, а точнее, родовое поместье, – и говорить нечего.
   Но снится также директору, что вот умирает он от передозировки наркотиков и попадает прямиком в ад. А тут верткие и ловкие черти принимаются терзать его многогрешную душу. Приходится ему лизать раскаленные сковородки за то, что слишком много болтал, пить расплавленную серу за то, что пел всякие непотребные песни, и носить горячие металлические трусы за то, что в прежней жизни был он неразборчив в постельно-интимных связях.
   Словом, плохо директору так, что хоть беги. И тут появляется в его сне некое существо белокрылатого облика.
   Существо говорит директору:
   – Вот видишь, как приходится мучиться за грехи прежней жизни! Что скажешь на это?
   – Да если б у меня была возможность исправить свою жизнь, я бы уж ни одного греха не совершил, – вопит несчастный, потому что железные трусы еще и размером маловаты.
   – Хорошо, – говорит существо. – Услышаны твои моления. Возродишься ты к жизни. Только уже не рок-певцом, а директором завода резино-технических изделий в русском городе Щедром. Устраивает тебя такое возрождение?
   «Еще как!» – думает несчастный, вылизав очередную раскаленную сковородку.
   – Так быть посему, – говорит крылатый. – Станешь ты директором завода. Но смотри, согрешишь – опять в ад вернешься, сковородки лизать!
   Тут сон окончился, а директор проснулся в холодном поту и начал ощупывать язык – уж почему-то слишком сильно он болел, как будто обжег обо что-то.
   А потом директор заорал как резаный. Потому что увидел у своей кровати то самое белокрылатое существо. Существо укоризненно трепетало крылышками и помавало указательным пальчиком. Сапфирные глаза существа глядели на директора с печалью и досадой.
   – Ты кто? – спросил директор у существа, откричавшись.
   – Сам догадайся, – ответил крылатый. – Неужто не понимаешь?
   – Ты зачем пришел? Что я тебе сделал? Имей в виду, у меня может инфаркт быть.
   – Инфаркт у тебя будет, ты не беспокойся. И очень скоро. А после смерти попадет душа твоя прямехонько в ад, что тогда делать будешь? Опять сковородки лизать?
   Сон, еще недавно столь реальный, пугающе встал перед директором…
   – Это не деловой разговор, – сказал он крылатому. – Что я должен делать, чтобы избежать темы сковородок?
   – Немедленно выплати всю до копейки зарплату рабочим своего завода.
   – Да где я деньги возьму?
   – А любовнице на норковую шубу и платиновый браслет где деньги нашел? А еще кто-то недавно поменял свой старый «Форд Сиеста» на новехонький «Рено Меган»!
   Такая информированность добивала директора, и он сник.
   – Ладно, – сказал он. – Выплачу. Все долги по зарплате выплачу. Гори она синим пламенем!
   Но ночью очень легко давать обещания. Выплачу дескать, нет проблем. А с утра, как придешь на работу, дело ясное – фонды пусты, брать деньги неоткуда, и никакое чудо тут не поможет!
   А тут еще заместитель в уши напевает: «Потерпят они с зарплатой, они же быдло! Тем более что зарплата такая маленькая, что ее выплаты они даже не заметят! У них у всех огороды, картошка там, капуста. С голоду не сдохнут, потерпят месяцок-другой. Зато в банке мы такие процентики под всю сумму огребем!»
   Так что сон и крылатое существо отошли на неясный план. А на переднем – зарплата не выплачена, рабочие продолжают голодовку, и на территорию резино-технического завода проникла какая-то девица в джинсах, топике и с алмазом в пупке. У девицы в руках внушительного вида блокнот и еще какая-то фигня техническая типа диктофона.
   – Альберт Николаич! – тревожно сигнализировал директору заместитель. – Тут какая-то соска через проходные на территорию просочилась. Ищет, где расположен штаб голодающих. Никак пресса?
   – Прессу дави, – зашипел директор. – Еще прессы нам не хватало.
   И заместитель рвет с места в карьер.
   Между тем в штабе голодающих действительно появилась девушка с блокнотом и диктофоном. Эта девушка – Юля, которая решила проявить инициативу и узнать от рабочих, каково им приходится.
   – Долго вы еще намерены голодать? – поинтересовалась она.
   – До тех пор, пока не выплатят зарплату! – сурово заявил похудевший рабочий люд.
   – Но, – сказала Юля, – деньги – это всего лишь деньги. Ради этого рисковать своим здоровьем…
   – Девушка, – утомленно сказала одна из голодающих, Светлана Баруздина. – Откуда вы взялись только с такими провокационными фразами! У вас когда-нибудь было в жизни так – не на что купить молока ребенку? А еще все друзья тебя ненавидят, потому что ты у каждого из них взял в долг! Мы не требуем золотых гор, мы просто хотим получить свое!
   – Да что мы перед ней объясняемся! – насмешливо вякнул пожилой, но очень ехидный рабочий по прозвищу Доктор Смерть. Вообще на заводе его не очень-то любили – был он язва язвой, лез во все дела, совал свой нос куда не следует, но вот по иронии судьбы Доктор Смерть примкнул к голодающим, и пришлось относиться к нему с уважением. – Вы, коллеги, знаете, что это за девица? Это же ведьма!
   – Ну и что, что ведьма, – сказал кто-то. – У меня у самого жена ведьма, живу ведь как-то…
   – О, это не простая ведьма, – объявил Доктор Смерть. – Это она мэрию в аквариум превратила, между прочим. Так что будьте с нею поосторожней.
   – Так это вы? – восхищенно глянула на Юлю Светлана Баруздина. – Слушайте, а вы не могли бы и руководство нашего завода в какой-нибудь зоопарк превратить? Чтобы им неповадно было зарплату задерживать!
   – Нет, превращать никого не надо, – возразил Доктор Смерть, язвительно хихикая. – А то тогда вообще зарплаты вовеки не дождемся. Разве нам зоопарк зарплату выплатит?
   – Между прочим, – сурово нахмурила бровки Юля, – я здесь для того, чтобы помочь вам. Я не хочу, чтобы вы голодали. Я хочу, чтобы всю зарплату вам выплатили.
   – А я уж было подумал, – продолжил язвить Доктор Смерть, – что вы нам предложите какое-нибудь наколдованное золото. Или наколдованную валюту.
   – А что, вам это нужно? – нехорошо усмехнулась Юля. – Пожалуйста!
   Она трижды хлопнула в ладоши, и на полу возле ее ног появилась горка золотых слитков, а также пачки валюты, перевязанные банковскими лентами.
   Это волшебство вызвало нехорошее оживление у всех присутствующих.
   – Это, конечно, ненастоящее? – спросил кто-то прерывающимся голосом.
   – Почему же. – Юля наклонилась и взяла одну пачку стодолларовых купюр. – Настоящее.
   Среди рабочих возник шум, смех, но очень нервный.
   – Настоящее, но на какое-то время. Потом исчезнет, – закончила Юля свои слова.
   – А! – торжествующе воскликнул Доктор Смерть. – Так мы и знали!
   Но по лицам рабочих – и мужчин и женщин – было видно, что они предпочли бы этого не знать. Предпочли бы разобрать слитки и поделить между собой пачки стодолларовых купюр. Тогда и голодовка закончилась бы сама собой.
   – Жаль, – проговорила Светлана Баруздина, а у одной молоденькой голодающей началась форменная истерика.
   – Зачем, зачем? – закричала она. – Зачем над нами так издеваться?! Вам что, девушка, больше заняться нечем? Нас уже все достало, не на что прокладки купить, а вам только хиханьки!
   Юля повела рукой – наколдованные богатства исчезли, вызвав вздох тоски.
   – Дело не в том, что я могу наколдовывать такие штуки, – сказала Юля. – А в том, что я могу поговорить с вашим руководством и потребовать у них выплаты зарплаты. На самом деле я на вашей стороне. Я не люблю, когда кто-то, кроме меня, нарушает закон. Так что дирекции вашей хана, если она меня не послушает. Но вы, вы… Обещайте мне, что прекратите голодовку. Не надо этого. Это крайние меры. Я заставлю вашего директора раскошелиться. Клянусь.
   – Мы вам не верим, – сказали рабочие. – Какой интерес ведьме стоять за интересы рабочих? Что вам от этого?