Страница:
– Успокойся, девочка моя…
– Не вас хотят убить!
– Спокойно, я сказала! Вставай. Отряхнись. Так а теперь идем обедать. Тебе надо восстановить силы
Три ведьмы прошли на кухню. Здесь Анна Николаевна в скоростном темпе накрыла на стол. На обед была густая окрошка со сметаной, котлеты по-киевски, гурьевская каша и огромное количество домашнего яблочного сока.
Анна Николаевна налила большой стакан яблочного сока, добавила в него ложку сахара, шепотку корицы, щепотку ванили, зубок душистой гвоздики. Накрыла стакан рукой, проговорила:
– Эдоун сейез аймго!
И отняла ладонь. В стакане зашипело, а над жидкостью поднялось облачко душистого коричневатого пара. Анна Николаевна приказала Юле:
– Пей!
– Я терпеть не могу яблочный сок! – слабо сопротивлялась Юля. – Да еще с корицей…
– Пей, тебе надо восстановить силы и баланс сахара и железа в крови. У тебя сейчас не кровь, а вода. Пей!
– Ну хорошо.
Юля поморщилась, а потом залпом выпила стакан наговоренного сока. Поставила пустой стакан на стол, выдохнула и сказала:
– Крепкий же у вас яблочный сок, тетя!
– А ты закусывай, – усмехнулась Анна Николаевна, с радостью наблюдая, что на меловые щеки Юли возвращается здоровый румянец. – Окрошку будешь?
– Буду. И быка жареного буду. И гору картошки фри. И литр кетчупа.
– Ну, этого не обещаю, а насчет котлет по-киевски можешь не сомневаться.
Юля навалилась на окрошку так, что за ушами трещало. Съев две тарелки, она грустно сказала:
– Прости-прощай, моя фигура!
– Ничего, от моей еды ты не пополнеешь, она вся готовится с соответствующими заклинаниями, – усмехнулась Анна Николаевна, а Мадлин отвлеклась от своей миски и добавила:
– Госпожау даже кошачий корм заговаривает, чтоб не было в нем каких вредных для организмау добавок.
– Ну тогда мы не пропадем, – рассеянно сказала Юля. – Нечего нам бояться.
У Юли слипались глаза, и котлету по-киевски она уже ела в каком-то полусне.
От Анны Николаевны не укрылось такое состояние девушки.
– Юленька, – ласково сказала она. – Поднимись наверх и поспи немного. Ты сейчас крайне утомлена, тебе нужно время, чтобы восстановиться.
– А посуда?
– Какая посуда?
– Грязная. После обеда. Я же должна ее помыть…
– Успокойся, в моем доме грязная посуда моется сама собой, неужели ты этого не знала. Я очень хорошо экономлю на «Фэйри». Пойдем, я провожу тебя в спальню.
Анна Николаевна взяла за руку безвольную Юлю и повела в спальню, что была на втором этаже. Юля прямо не раздеваясь рухнула на постель. И вдруг подскочила как ужаленная:
– У меня же в шесть вечера встреча с Мишкой!
– Ты успеешь выспаться и восстановиться до этой встречи. Я разбужу тебя. Обещаю.
– Да? Тогда хорошо… А можно, ко мне придет Мадлин?
– Зачем?
– Я ей за ушком почешу. Брюшко поглажу. Можно?
– Я, конечно, передам Мадлин твою просьбу, но не знаю, согласится ли она. Все-таки она не просто кошка, а кошковедьма…
– Ага-а-а-а… – сонно протянула Юля. Глаза ее закрывались.
Через минуту или две она уже крепко спала, так крепко, что даже дыхание ее было едва слышно. А Анна Николаевна, стоя у кровати Юли, легонько щелкнула пальцами, и в пальцах у нее появился карандаш. Самый обычный карандаш. Этим карандашом Анна Николаевна очертила кровать Юли защитной пентаграммой (линии тихонько светились), а в воздухе над Юлиной головой написала имена пяти охранительных духов, чтобы никто не посмел потревожить покой девушки. Затем подошла к окну:
– Надеюсь, ты видишь меня сейчас и кусаешь локти от бессилия, проклятый убийца. И больше бумажных голубков от тебя не будет. Я, ведьма Анна, пишу это защитное заклятие, и да будет оно преградой тебе!
Анна Николаевна написала на стекле вертикальную строку, чем-то напоминающую строку китайских иероглифов. Строка тоже слабо светилась.
– Отдыхай, девочка, – обернулась Анна Николаевна к кровати. – Тебе нужен отдых, а я пока прополю грядки с чесноком…
В комнату, бесшумно ступая, вошла Мадлин.
– Дорогая Мадлин, Юля так хотела почесать тебя за ушком…
Мадлин по-кошачьи хихикнула:
– Ну, вообще-тоу я люблю, когдау у меняу чешут за ушком…
– Юля спит. Сон ее слишком крепок, это потому, что она сама ослабела. Побудь возле нее, Мадлин, дорогая, постереги ее сон. Хотя я написала кругом кучу защитных заклятий, сердце мое все равно неспокойно. Я пока не просчитала тактику неведомого убийцы. Я не знаю, что он предпримет в следующий раз. А потому, если произойдет что-то из ряда вон выходящее, ты подашь мне сигнал. Договорились?
– Дау, – мяукнула Мадлин.
Кошковедьма спокойно перешагнула через светящиеся линии защитной пентаграммы, вспрыгнула на кровать, устроилась в ногах у Юли и принялась вылизывать очередную лапку.
Анна Николаевна спустилась на первый этаж, прошла в кухню. Грязная посуда действительно уже перемылась и стояла в сушилке. Однако не это занимало внимание маститой ведьмы. Она подошла к одному из кухонных шкафов и достала из него что-то круглое, завернутое в линялую бархатную тряпку. Водрузила на стол, развернула тряпку…
Это был старый, отвратительно работающий магический кристалл – так отвратительно работающий, что приличным ведьмам-коллегам его было стыдно показывать. Но перед новой моделью, стоявшей в кабинете Анны Николаевны, у этой развалины было единственное преимущество, не позволявшее выкинуть его на помойку. Этот кристалл наводил на людей. Или на нелюдей. Показывал их местонахождение, дела и даже намерения. И сейчас при помощи этого кристалла Анна Николаевна намеревалась посмотреть в глаза Юлиному киллеру.
– Активируйся! – приказала ведьма кристаллу. Тот пошел малиновыми и зелеными полосами. В глубине кристалла что-то зашипело и затрещало, а потом Надтреснутый голос произнес:
– Благословенна будь, госпожа. Что тебе угодно?
Анна Николаевна взяла в руки бумажный листок с посланием убийцы. Опустила листок на кристалл:
– Считай эту информацию.
Кристалл немного пошипел, потом тем же надтреснутым голосом доложился:
– Выполнено.
Анна Николаевна убрала бумажку и сказала:
– Мне нужны все сведения о человеке, написавшем это. Кто он, где находится, что делает в данный момент, что собирается предпринять.
Теперь кристалл шипел куда дольше, чем в первый раз. После чего заявил:
– Эту надпись писал не человек.
– А кто? – напряглась Анна Николаевна. – Вампир, вервольф, ликантроп, умертвий?
– Нет, нет, нет, нет. Это писал не человек. Это писал человеческий дух.
– Объясни, как это?
– Мое дело не объяснять, мое дело искать…
– Хорошо. Где этот дух находится? Что собирается предпринять?
– Неизве… – проскрипел кристалл, и голосок его оборвался.
Кристалл стал угольно-черным, а из его жутких глубин пришел другой – вкрадчивый и насмешливый – голос:
– Ты хочешь знать, где я нахожусь и что собираюсь предпринять, верно, старая ведьма?
Анна Николаевна поначалу опешила, но быстро пришла в себя и сказала:
– Я вовсе не старая ведьма, ты, мерзавец! А в остальном все верно. Еще я хочу знать, кто ты!
– Кто я, что я, только лишь мечтатель, синь очей утративший во мгле. И тебя убил я только кстати, заодно с другими на земле. Не узнаешь, ведьма? Это Есенин.
– Это не совсем Есенин, – заметила образованная Анна Николаевна. – В подлиннике нет глагола «убил».
– Верно, – захихикал голос. Кстати, был он совершенно бесполым – непонятно, кому мог принадлежать, мужчине или женщине. И от ребенка ничего в этом голосе не было, так что Анна Николаевна ломала голову, но не могла даже представить, кто мог быть хозяином такого голоса. Действительно дух?!
– Хорошо, я отвечу на твои вопросы, – заявил кристалл бесполым голосом убийцы. – Я нахожусь везде и нигде, но ближе всего я нахожусь к своей жертве. Я могу предпринять что угодно, но, скорее всего, я просто прикончу свою жертву. Вот и все. Это так просто, ведьма.
– Мне хочется знать, кто тебя послал.
– Враг. Это тоже просто, ведьма.
– Его имя?
– О, ты слишком многого хочешь. Имя своего хозяина я тебе сказать не могу. Это противоречит моим правилам наемного убийцы. Видишь ли, у всех наемных убийц и даже у меня есть свои правила. Их полагается не нарушать, иначе…
– Иначе что?
– Это может повредить твоему реноме. А для наемного убийцы реноме – сорок процентов успеха. Понимаешь, ведьма?
– Значит, тебе заказали убить Юлю?
– Да.
– У тебя ничего не выйдет.
– Посмотрим.
– Я буду защищать ее.
– Посмотрим.
– Да что ты заладил одно и то же! – В сердцах Анна Николаевна хлопнула ладонью по кристаллу. И взвизгнула, отдергивая ладонь – кристалл был невыносимо горячим. Непонятно, как это он еще не прожег стол!
– Какая ты нервная, ведьма, – усмехнулся голос. – Лечиться надо. Ну прощай, у меня еще много дел…
– Стой! Заклинаю тебя именем…
– А иди ты. Никакое имя для меня не свято. Потому я до сих пор и существую.
И тут кристалл не выдержал – разлетелся на кусочки. Анна Николаевна едва успела защититься от осколков. Выглядело это устрашающе, в смысле то, как разлетелся кристалл, но Анну Николаевну страшило другое. Она не знала, как ей противостоять загадочному убийце, как защитить Юлю. И кто, кто стоит за этим убийцей? Кому выгодно убийство Юли? Кому ее девочка перешла дорогу?!
– Она что-то говорила про банк, – вслух принялась вспоминать Анна Николаевна. – А до этого был разговор, что на резино-техническом заводе рабочим не платят зарплату… Ох! Уж не ограбила ли Юля банк для того, чтобы раздать зарплату рабочим?! С нее станется… Моя бедная очень злая ведьма…
А бедной злой ведьме в это время снился странный сон. Это был сон о пепле. Пепел, тяжелый и маслянистый, лежал на обугленных досках какого-то помоста. Вот подул ветер – холодный, мертвый, злой – и взметнул облако пепла ввысь. И пепел превратился в человека, с очень бледным длинным лицом, с красными глазами и торчащими изо рта клыками, закутанного в черный плащ, заколотый брошью в виде знака бесконечности. Это существо – назвать его человеком не поворачивается язык – распахивает плащ, и Юля видит в его когтистых лапах огромный двуручный меч. Существо вздымает меч над своей головой (а на голове у него шипастый гребень, как у дракона!) и шипит:
– Хочешь жить, ведьма Улиания?! Сразись со мной.
Во сне Юля видит себя в белом плаще, тоже заколотом брошью в виде знака бесконечности. Вот только из оружия у нее в руках букет пышных кроваво-красных гвоздик. Цветы пахнут нежно и сладко, но что толку от них в предстоящем сражении?
И все-таки, когда чудовище опускает на нее свой меч, Юля отражает удар. Отражает удар букетом гвоздик! И меч чудовища со звоном ломается, каленая сталь не выдерживает встречи с нежными стеблями цветов…
Чудовище отступает. Оно, кажется, растерянно, но не сломлено.
– Это еще не все, – шипит чудовище. – Ты думаешь, что окончательно победила меня, но это не так. Мы еще встретимся.
Снова налетает порыв ветра, подхватывает чудовище и развеивает его в пепел. Пепел оседает вокруг, и Юля сильней всего боится, что хоть одна порошинка пепла упадет на ее белый рыцарский плащ. Поэтому она бежит. Бежит не разбирая дороги – во тьму, в никуда. Только гвоздики в ее руках превращаются в факел, освещающий путь. И от этого в сердце появляется надежда. Странная надежда на то, что еще не все потеряно…
– Юля, Юля, – тихо зовет ее кто-то.
Юля открыла глаза. У нее на животе сидела кошка Мадлин и смотрела на девушку мягко-насмешливым взглядом.
– Ты, кажется, хотела почесать мне брюшко? – сказала Мадлин.
– А нельзя? – хрипловатым со сна голосом спросила Юля.
– Почему же, можно. Но тебе некогда этим сейчас заниматься. Я тебя разбудила потому, что через сорок минут у тебя свидание.
– Свидание?!
– Пардон, встреча. С молодым че… то есть лешим по имени Миша. В Центральной городской библиотеке. Тебе надо туда добраться – это раз. А до этого привести себя в порядок, потому что выглядишь ты не ахтецки, – это два.
– А что у меня с внешним видом?!
– Ну, допустим, тушь размазалась.
– Ой!
– Вот то-то же. Так что поспеши в ванную и заодно придумай, что ты наденешь. В Центральную библиотеку у нас не принято ходить замарашками.
Юля спустилась вниз и, проходя мимо кухни, увидела, как Анна Николаевна сметала веником какие-то осколки.
– Что-то случилось? – спросила Юля.
– Да вот, магический кристалл раскололся, – небрежным тоном пояснила Анна Николаевна. – Не жалко, все равно старый был. Ты в ванную?
– Да, умыться. А то выгляжу как леший, нет, хуже лешего!
Юля засмеялась. Засмеялась и Анна Николаевна, а потом сказала:
– Юля, ты не будешь против, если к библиотеке я отвезу тебя на своей машине?
– Ну зачем вам так напрягаться, Анна Николаевна?!
– Исключительно из соображений твоей безопасности.
– Ради безопасности я снова невидимость нацеплю.
– Нет, – покачала головой Анна Николаевна. – Про это забудь. Ты этого просто не выдержишь. Слишком слаба. Слишком.
– А вы думаете, что киллер не нападет на вашу машину? Она у вас тоже заговоренная?
– Конечно, заговоренная. Так что иди умывайся. И не волнуйся, я вашему с Мишей свиданию мешать не буду. Припаркуюсь где-нибудь в уголке.
– Тетя!..
– Иди в ванную и не спорь. Ты сильная, а я старшая ведьма.
– Ах… Ну хорошо.
Юля изобразила послушание и отправилась наводить марафет.
Марафет она навела удивительно оперативно, но это и понятно, учитывая то, что ей еще нужно было добраться до библиотеки. Желательно в необстрелянной машине. Когда Юля начинала думать про выстрелы, вся ее храбрость куда-то пропадала, а живот скручивало холодным спазмом.
Взглянув на вышедшую из ванной Юлю, Анна Николаевна даже вздохнула – ну кому могла прийти в голову мысль охотиться на столь милую девушку? Косметики Юля положила самую малость, из одежды надела скромный джинсовый сарафанчик, украшенный прелестной вышивкой; из обуви – лаковые туфли-лодочки. Словом, ангел готического собора, а не девушка!
Анна Николаевна взяла Юлю за руку и со всеми предосторожностями проследовала с нею в гараж. Старшая ведьма после разговора по магическому кристаллу всего боялась, но старалась не показывать Юле своего страха. В частности, госпожа Гюллинг боялась, что таинственный убийца что-нибудь сделал с ее «БМВ», и они не смогут поехать, но опасения оказались напрасными. Гараж был пуст, «БМВ» в порядке. Анна Николаевна велела Юле садиться в машину, а сама пошла открывать ворота (гараж стоял за домом). Когда она вернулась и села за руль, то увидела, что Юля смотрит на нее расширенными глазами, а лицо у девочки белее муки.
– Что? – одними губами спросила Анна Николаевна.
– Это… было на сиденье, – прошептала Юля.
«Это» оказалось небольшой яркой открыткой. На открытке был нарисован смешной зверек типа суриката. Под рисунком оттиснута типографская завлекательная подпись «А знаешь что?..» Следовало открыть открытку (простите за тавтологию!), чтобы узнать, «что» именно. Анна Николаевна открыла и прочла то, что написано было внутри – уже от руки:
«УЛИАНИЯ, ТЫ СКОРО УМРЕШЬ!»
– Я больше не могу, – проговорила Юля. – Лучше бы в открытом бою, чем вот так, из-за угла!
– Спокойно, девочка моя, – сказала Анна Николаевна, хотя ее саму трясло как в лихорадке. – Это чьи-то глупые шутки.
– Это шутки убийцы, – ровным голосом сказала Юля. – Едемте, Анна Николаевна.
– Ты решишься после этого?!
– Да. И никак иначе. Я не собираюсь менять своих планов из-за какого-то подонка.
– Хорошо, – сказала Анна Николаевна.
И они поехали.
…Центральная городская библиотека имени Константина Паустовского была выстроена в Щедром сравнительно недавно. Она представляла собой длинное одноэтажное здание, просторное, со множеством залов и целым лабиринтом комнат разной величины. В этой библиотеке размещалось три клуба – любителей фантастики, ценителей оригами и фанатов макраме. Кроме того, целая система абонементов и читальных залов предоставляла читателю любую книгу. Вы понимаете, любую!
Немудрено поэтому, что залы и абонементы библиотеки никогда не пустовали. Мало того. Библиотека работала в почти круглосуточном режиме, потому что по ночам обслуживала вампиров и тех умертвиев, которые по каким-либо причинам не могли выйти из могил днем. А читать-то хотелось всем!
Шесть часов вечера – самое горячее время для библиотеки. В читальных залах и игровых комнатах проводили время толпы школьников (несмотря на каникулы). В шесть же часов в музыкальной гостиной должен был состояться поэтический вечер местного поэта-самородка Евгения Власенко «Расправит крылья робкая душа». У поэта только что вышел премьерный сборник стихов, поэтому вечер вполне мог сойти и за презентацию. Народу, во всяком случае, пришло много. Кроме того! В шесть часов в другом зале намечалось заседание клуба любителей фантастики «Отражение фантома», которые решили обсудить животрепещущую тему: «Как я провел свое фантастическое лето».
Дорогой читатель, мы, то есть Голос Автора, перечисляем это все вовсе не для того, чтобы вы маялись от скуки и позевывали, жалея, что взялись читать такую скучную книжку. Мы хотим вам показать, что в назначенный для встречи Юлей и Мишей час Центральная библиотека имени Паустовского гудела как переполненный улей. В ней не было ни одного абсолютно пустого зала или вопиюще безлюдной комнаты. Так что убийце с его пистолетом (или револьвером, или автоматом, или гранатометом… кто знает?) пришлось бы поискать одиночества, особенно если он предпочитал убийства в стиле великой книги Дина Кунца «Лицо страха». Не читали?! Ну… Куда мы попали! Прочитайте обязательно! Если не найдете эту книгу в своей библиотеке, напишите заявку в Щедровскую Центральную библиотеку, и вам вышлют книгу по межбиблиотечному абонементу (услуга совершенно бесплатная, включая пересылку и почтовые сборы!)…
Анна Николаевна припарковалась на стоянке возле библиотеки без десяти минут шесть. Посмотрела в окно.
– А твой новый друг уже здесь, – сказала она Юле.
Юля слегка покраснела:
– Ну прямо-таки и друг…
– Во всяком случае, не враг, – улыбнулась Анна Николаевна. – Ступай. Я немного, совсем немного понаблюдаю за вами.
– А потом?
– Оставлю машину и тоже зайду в библиотеку. Не волнуйся! Я не собираюсь следить за каждым твоим шагом! Просто мне понадобился «Справочник оккультиста», вот и все. Возьму на абонементе.
– Вы и без справочника все знаете, – хихикнула Юля.
– Не все, дорогая, не все. Но иди же к своему кавалеру. И не бойся. Я окружила тебя защитным полем.
– Когда успели только?
– Успела вот… Да уйдешь ты или нет?! Мишка заждался!
Юля вышла из машины и огляделась. Леший Миша приветственно замахал ей рукой. Юля махнула рукой в ответ и пошла ему навстречу. А Анна Николаевна всё сидела в машине, не могла заставить себя подняться. И только шептала:
– Благословенна будь, девочка, удачи тебе…
Глава 12а
– Не вас хотят убить!
– Спокойно, я сказала! Вставай. Отряхнись. Так а теперь идем обедать. Тебе надо восстановить силы
Три ведьмы прошли на кухню. Здесь Анна Николаевна в скоростном темпе накрыла на стол. На обед была густая окрошка со сметаной, котлеты по-киевски, гурьевская каша и огромное количество домашнего яблочного сока.
Анна Николаевна налила большой стакан яблочного сока, добавила в него ложку сахара, шепотку корицы, щепотку ванили, зубок душистой гвоздики. Накрыла стакан рукой, проговорила:
– Эдоун сейез аймго!
И отняла ладонь. В стакане зашипело, а над жидкостью поднялось облачко душистого коричневатого пара. Анна Николаевна приказала Юле:
– Пей!
– Я терпеть не могу яблочный сок! – слабо сопротивлялась Юля. – Да еще с корицей…
– Пей, тебе надо восстановить силы и баланс сахара и железа в крови. У тебя сейчас не кровь, а вода. Пей!
– Ну хорошо.
Юля поморщилась, а потом залпом выпила стакан наговоренного сока. Поставила пустой стакан на стол, выдохнула и сказала:
– Крепкий же у вас яблочный сок, тетя!
– А ты закусывай, – усмехнулась Анна Николаевна, с радостью наблюдая, что на меловые щеки Юли возвращается здоровый румянец. – Окрошку будешь?
– Буду. И быка жареного буду. И гору картошки фри. И литр кетчупа.
– Ну, этого не обещаю, а насчет котлет по-киевски можешь не сомневаться.
Юля навалилась на окрошку так, что за ушами трещало. Съев две тарелки, она грустно сказала:
– Прости-прощай, моя фигура!
– Ничего, от моей еды ты не пополнеешь, она вся готовится с соответствующими заклинаниями, – усмехнулась Анна Николаевна, а Мадлин отвлеклась от своей миски и добавила:
– Госпожау даже кошачий корм заговаривает, чтоб не было в нем каких вредных для организмау добавок.
– Ну тогда мы не пропадем, – рассеянно сказала Юля. – Нечего нам бояться.
У Юли слипались глаза, и котлету по-киевски она уже ела в каком-то полусне.
От Анны Николаевны не укрылось такое состояние девушки.
– Юленька, – ласково сказала она. – Поднимись наверх и поспи немного. Ты сейчас крайне утомлена, тебе нужно время, чтобы восстановиться.
– А посуда?
– Какая посуда?
– Грязная. После обеда. Я же должна ее помыть…
– Успокойся, в моем доме грязная посуда моется сама собой, неужели ты этого не знала. Я очень хорошо экономлю на «Фэйри». Пойдем, я провожу тебя в спальню.
Анна Николаевна взяла за руку безвольную Юлю и повела в спальню, что была на втором этаже. Юля прямо не раздеваясь рухнула на постель. И вдруг подскочила как ужаленная:
– У меня же в шесть вечера встреча с Мишкой!
– Ты успеешь выспаться и восстановиться до этой встречи. Я разбужу тебя. Обещаю.
– Да? Тогда хорошо… А можно, ко мне придет Мадлин?
– Зачем?
– Я ей за ушком почешу. Брюшко поглажу. Можно?
– Я, конечно, передам Мадлин твою просьбу, но не знаю, согласится ли она. Все-таки она не просто кошка, а кошковедьма…
– Ага-а-а-а… – сонно протянула Юля. Глаза ее закрывались.
Через минуту или две она уже крепко спала, так крепко, что даже дыхание ее было едва слышно. А Анна Николаевна, стоя у кровати Юли, легонько щелкнула пальцами, и в пальцах у нее появился карандаш. Самый обычный карандаш. Этим карандашом Анна Николаевна очертила кровать Юли защитной пентаграммой (линии тихонько светились), а в воздухе над Юлиной головой написала имена пяти охранительных духов, чтобы никто не посмел потревожить покой девушки. Затем подошла к окну:
– Надеюсь, ты видишь меня сейчас и кусаешь локти от бессилия, проклятый убийца. И больше бумажных голубков от тебя не будет. Я, ведьма Анна, пишу это защитное заклятие, и да будет оно преградой тебе!
Анна Николаевна написала на стекле вертикальную строку, чем-то напоминающую строку китайских иероглифов. Строка тоже слабо светилась.
– Отдыхай, девочка, – обернулась Анна Николаевна к кровати. – Тебе нужен отдых, а я пока прополю грядки с чесноком…
В комнату, бесшумно ступая, вошла Мадлин.
– Дорогая Мадлин, Юля так хотела почесать тебя за ушком…
Мадлин по-кошачьи хихикнула:
– Ну, вообще-тоу я люблю, когдау у меняу чешут за ушком…
– Юля спит. Сон ее слишком крепок, это потому, что она сама ослабела. Побудь возле нее, Мадлин, дорогая, постереги ее сон. Хотя я написала кругом кучу защитных заклятий, сердце мое все равно неспокойно. Я пока не просчитала тактику неведомого убийцы. Я не знаю, что он предпримет в следующий раз. А потому, если произойдет что-то из ряда вон выходящее, ты подашь мне сигнал. Договорились?
– Дау, – мяукнула Мадлин.
Кошковедьма спокойно перешагнула через светящиеся линии защитной пентаграммы, вспрыгнула на кровать, устроилась в ногах у Юли и принялась вылизывать очередную лапку.
Анна Николаевна спустилась на первый этаж, прошла в кухню. Грязная посуда действительно уже перемылась и стояла в сушилке. Однако не это занимало внимание маститой ведьмы. Она подошла к одному из кухонных шкафов и достала из него что-то круглое, завернутое в линялую бархатную тряпку. Водрузила на стол, развернула тряпку…
Это был старый, отвратительно работающий магический кристалл – так отвратительно работающий, что приличным ведьмам-коллегам его было стыдно показывать. Но перед новой моделью, стоявшей в кабинете Анны Николаевны, у этой развалины было единственное преимущество, не позволявшее выкинуть его на помойку. Этот кристалл наводил на людей. Или на нелюдей. Показывал их местонахождение, дела и даже намерения. И сейчас при помощи этого кристалла Анна Николаевна намеревалась посмотреть в глаза Юлиному киллеру.
– Активируйся! – приказала ведьма кристаллу. Тот пошел малиновыми и зелеными полосами. В глубине кристалла что-то зашипело и затрещало, а потом Надтреснутый голос произнес:
– Благословенна будь, госпожа. Что тебе угодно?
Анна Николаевна взяла в руки бумажный листок с посланием убийцы. Опустила листок на кристалл:
– Считай эту информацию.
Кристалл немного пошипел, потом тем же надтреснутым голосом доложился:
– Выполнено.
Анна Николаевна убрала бумажку и сказала:
– Мне нужны все сведения о человеке, написавшем это. Кто он, где находится, что делает в данный момент, что собирается предпринять.
Теперь кристалл шипел куда дольше, чем в первый раз. После чего заявил:
– Эту надпись писал не человек.
– А кто? – напряглась Анна Николаевна. – Вампир, вервольф, ликантроп, умертвий?
– Нет, нет, нет, нет. Это писал не человек. Это писал человеческий дух.
– Объясни, как это?
– Мое дело не объяснять, мое дело искать…
– Хорошо. Где этот дух находится? Что собирается предпринять?
– Неизве… – проскрипел кристалл, и голосок его оборвался.
Кристалл стал угольно-черным, а из его жутких глубин пришел другой – вкрадчивый и насмешливый – голос:
– Ты хочешь знать, где я нахожусь и что собираюсь предпринять, верно, старая ведьма?
Анна Николаевна поначалу опешила, но быстро пришла в себя и сказала:
– Я вовсе не старая ведьма, ты, мерзавец! А в остальном все верно. Еще я хочу знать, кто ты!
– Кто я, что я, только лишь мечтатель, синь очей утративший во мгле. И тебя убил я только кстати, заодно с другими на земле. Не узнаешь, ведьма? Это Есенин.
– Это не совсем Есенин, – заметила образованная Анна Николаевна. – В подлиннике нет глагола «убил».
– Верно, – захихикал голос. Кстати, был он совершенно бесполым – непонятно, кому мог принадлежать, мужчине или женщине. И от ребенка ничего в этом голосе не было, так что Анна Николаевна ломала голову, но не могла даже представить, кто мог быть хозяином такого голоса. Действительно дух?!
– Хорошо, я отвечу на твои вопросы, – заявил кристалл бесполым голосом убийцы. – Я нахожусь везде и нигде, но ближе всего я нахожусь к своей жертве. Я могу предпринять что угодно, но, скорее всего, я просто прикончу свою жертву. Вот и все. Это так просто, ведьма.
– Мне хочется знать, кто тебя послал.
– Враг. Это тоже просто, ведьма.
– Его имя?
– О, ты слишком многого хочешь. Имя своего хозяина я тебе сказать не могу. Это противоречит моим правилам наемного убийцы. Видишь ли, у всех наемных убийц и даже у меня есть свои правила. Их полагается не нарушать, иначе…
– Иначе что?
– Это может повредить твоему реноме. А для наемного убийцы реноме – сорок процентов успеха. Понимаешь, ведьма?
– Значит, тебе заказали убить Юлю?
– Да.
– У тебя ничего не выйдет.
– Посмотрим.
– Я буду защищать ее.
– Посмотрим.
– Да что ты заладил одно и то же! – В сердцах Анна Николаевна хлопнула ладонью по кристаллу. И взвизгнула, отдергивая ладонь – кристалл был невыносимо горячим. Непонятно, как это он еще не прожег стол!
– Какая ты нервная, ведьма, – усмехнулся голос. – Лечиться надо. Ну прощай, у меня еще много дел…
– Стой! Заклинаю тебя именем…
– А иди ты. Никакое имя для меня не свято. Потому я до сих пор и существую.
И тут кристалл не выдержал – разлетелся на кусочки. Анна Николаевна едва успела защититься от осколков. Выглядело это устрашающе, в смысле то, как разлетелся кристалл, но Анну Николаевну страшило другое. Она не знала, как ей противостоять загадочному убийце, как защитить Юлю. И кто, кто стоит за этим убийцей? Кому выгодно убийство Юли? Кому ее девочка перешла дорогу?!
– Она что-то говорила про банк, – вслух принялась вспоминать Анна Николаевна. – А до этого был разговор, что на резино-техническом заводе рабочим не платят зарплату… Ох! Уж не ограбила ли Юля банк для того, чтобы раздать зарплату рабочим?! С нее станется… Моя бедная очень злая ведьма…
А бедной злой ведьме в это время снился странный сон. Это был сон о пепле. Пепел, тяжелый и маслянистый, лежал на обугленных досках какого-то помоста. Вот подул ветер – холодный, мертвый, злой – и взметнул облако пепла ввысь. И пепел превратился в человека, с очень бледным длинным лицом, с красными глазами и торчащими изо рта клыками, закутанного в черный плащ, заколотый брошью в виде знака бесконечности. Это существо – назвать его человеком не поворачивается язык – распахивает плащ, и Юля видит в его когтистых лапах огромный двуручный меч. Существо вздымает меч над своей головой (а на голове у него шипастый гребень, как у дракона!) и шипит:
– Хочешь жить, ведьма Улиания?! Сразись со мной.
Во сне Юля видит себя в белом плаще, тоже заколотом брошью в виде знака бесконечности. Вот только из оружия у нее в руках букет пышных кроваво-красных гвоздик. Цветы пахнут нежно и сладко, но что толку от них в предстоящем сражении?
И все-таки, когда чудовище опускает на нее свой меч, Юля отражает удар. Отражает удар букетом гвоздик! И меч чудовища со звоном ломается, каленая сталь не выдерживает встречи с нежными стеблями цветов…
Чудовище отступает. Оно, кажется, растерянно, но не сломлено.
– Это еще не все, – шипит чудовище. – Ты думаешь, что окончательно победила меня, но это не так. Мы еще встретимся.
Снова налетает порыв ветра, подхватывает чудовище и развеивает его в пепел. Пепел оседает вокруг, и Юля сильней всего боится, что хоть одна порошинка пепла упадет на ее белый рыцарский плащ. Поэтому она бежит. Бежит не разбирая дороги – во тьму, в никуда. Только гвоздики в ее руках превращаются в факел, освещающий путь. И от этого в сердце появляется надежда. Странная надежда на то, что еще не все потеряно…
– Юля, Юля, – тихо зовет ее кто-то.
Юля открыла глаза. У нее на животе сидела кошка Мадлин и смотрела на девушку мягко-насмешливым взглядом.
– Ты, кажется, хотела почесать мне брюшко? – сказала Мадлин.
– А нельзя? – хрипловатым со сна голосом спросила Юля.
– Почему же, можно. Но тебе некогда этим сейчас заниматься. Я тебя разбудила потому, что через сорок минут у тебя свидание.
– Свидание?!
– Пардон, встреча. С молодым че… то есть лешим по имени Миша. В Центральной городской библиотеке. Тебе надо туда добраться – это раз. А до этого привести себя в порядок, потому что выглядишь ты не ахтецки, – это два.
– А что у меня с внешним видом?!
– Ну, допустим, тушь размазалась.
– Ой!
– Вот то-то же. Так что поспеши в ванную и заодно придумай, что ты наденешь. В Центральную библиотеку у нас не принято ходить замарашками.
Юля спустилась вниз и, проходя мимо кухни, увидела, как Анна Николаевна сметала веником какие-то осколки.
– Что-то случилось? – спросила Юля.
– Да вот, магический кристалл раскололся, – небрежным тоном пояснила Анна Николаевна. – Не жалко, все равно старый был. Ты в ванную?
– Да, умыться. А то выгляжу как леший, нет, хуже лешего!
Юля засмеялась. Засмеялась и Анна Николаевна, а потом сказала:
– Юля, ты не будешь против, если к библиотеке я отвезу тебя на своей машине?
– Ну зачем вам так напрягаться, Анна Николаевна?!
– Исключительно из соображений твоей безопасности.
– Ради безопасности я снова невидимость нацеплю.
– Нет, – покачала головой Анна Николаевна. – Про это забудь. Ты этого просто не выдержишь. Слишком слаба. Слишком.
– А вы думаете, что киллер не нападет на вашу машину? Она у вас тоже заговоренная?
– Конечно, заговоренная. Так что иди умывайся. И не волнуйся, я вашему с Мишей свиданию мешать не буду. Припаркуюсь где-нибудь в уголке.
– Тетя!..
– Иди в ванную и не спорь. Ты сильная, а я старшая ведьма.
– Ах… Ну хорошо.
Юля изобразила послушание и отправилась наводить марафет.
Марафет она навела удивительно оперативно, но это и понятно, учитывая то, что ей еще нужно было добраться до библиотеки. Желательно в необстрелянной машине. Когда Юля начинала думать про выстрелы, вся ее храбрость куда-то пропадала, а живот скручивало холодным спазмом.
Взглянув на вышедшую из ванной Юлю, Анна Николаевна даже вздохнула – ну кому могла прийти в голову мысль охотиться на столь милую девушку? Косметики Юля положила самую малость, из одежды надела скромный джинсовый сарафанчик, украшенный прелестной вышивкой; из обуви – лаковые туфли-лодочки. Словом, ангел готического собора, а не девушка!
Анна Николаевна взяла Юлю за руку и со всеми предосторожностями проследовала с нею в гараж. Старшая ведьма после разговора по магическому кристаллу всего боялась, но старалась не показывать Юле своего страха. В частности, госпожа Гюллинг боялась, что таинственный убийца что-нибудь сделал с ее «БМВ», и они не смогут поехать, но опасения оказались напрасными. Гараж был пуст, «БМВ» в порядке. Анна Николаевна велела Юле садиться в машину, а сама пошла открывать ворота (гараж стоял за домом). Когда она вернулась и села за руль, то увидела, что Юля смотрит на нее расширенными глазами, а лицо у девочки белее муки.
– Что? – одними губами спросила Анна Николаевна.
– Это… было на сиденье, – прошептала Юля.
«Это» оказалось небольшой яркой открыткой. На открытке был нарисован смешной зверек типа суриката. Под рисунком оттиснута типографская завлекательная подпись «А знаешь что?..» Следовало открыть открытку (простите за тавтологию!), чтобы узнать, «что» именно. Анна Николаевна открыла и прочла то, что написано было внутри – уже от руки:
«УЛИАНИЯ, ТЫ СКОРО УМРЕШЬ!»
– Я больше не могу, – проговорила Юля. – Лучше бы в открытом бою, чем вот так, из-за угла!
– Спокойно, девочка моя, – сказала Анна Николаевна, хотя ее саму трясло как в лихорадке. – Это чьи-то глупые шутки.
– Это шутки убийцы, – ровным голосом сказала Юля. – Едемте, Анна Николаевна.
– Ты решишься после этого?!
– Да. И никак иначе. Я не собираюсь менять своих планов из-за какого-то подонка.
– Хорошо, – сказала Анна Николаевна.
И они поехали.
…Центральная городская библиотека имени Константина Паустовского была выстроена в Щедром сравнительно недавно. Она представляла собой длинное одноэтажное здание, просторное, со множеством залов и целым лабиринтом комнат разной величины. В этой библиотеке размещалось три клуба – любителей фантастики, ценителей оригами и фанатов макраме. Кроме того, целая система абонементов и читальных залов предоставляла читателю любую книгу. Вы понимаете, любую!
Немудрено поэтому, что залы и абонементы библиотеки никогда не пустовали. Мало того. Библиотека работала в почти круглосуточном режиме, потому что по ночам обслуживала вампиров и тех умертвиев, которые по каким-либо причинам не могли выйти из могил днем. А читать-то хотелось всем!
Шесть часов вечера – самое горячее время для библиотеки. В читальных залах и игровых комнатах проводили время толпы школьников (несмотря на каникулы). В шесть же часов в музыкальной гостиной должен был состояться поэтический вечер местного поэта-самородка Евгения Власенко «Расправит крылья робкая душа». У поэта только что вышел премьерный сборник стихов, поэтому вечер вполне мог сойти и за презентацию. Народу, во всяком случае, пришло много. Кроме того! В шесть часов в другом зале намечалось заседание клуба любителей фантастики «Отражение фантома», которые решили обсудить животрепещущую тему: «Как я провел свое фантастическое лето».
Дорогой читатель, мы, то есть Голос Автора, перечисляем это все вовсе не для того, чтобы вы маялись от скуки и позевывали, жалея, что взялись читать такую скучную книжку. Мы хотим вам показать, что в назначенный для встречи Юлей и Мишей час Центральная библиотека имени Паустовского гудела как переполненный улей. В ней не было ни одного абсолютно пустого зала или вопиюще безлюдной комнаты. Так что убийце с его пистолетом (или револьвером, или автоматом, или гранатометом… кто знает?) пришлось бы поискать одиночества, особенно если он предпочитал убийства в стиле великой книги Дина Кунца «Лицо страха». Не читали?! Ну… Куда мы попали! Прочитайте обязательно! Если не найдете эту книгу в своей библиотеке, напишите заявку в Щедровскую Центральную библиотеку, и вам вышлют книгу по межбиблиотечному абонементу (услуга совершенно бесплатная, включая пересылку и почтовые сборы!)…
Анна Николаевна припарковалась на стоянке возле библиотеки без десяти минут шесть. Посмотрела в окно.
– А твой новый друг уже здесь, – сказала она Юле.
Юля слегка покраснела:
– Ну прямо-таки и друг…
– Во всяком случае, не враг, – улыбнулась Анна Николаевна. – Ступай. Я немного, совсем немного понаблюдаю за вами.
– А потом?
– Оставлю машину и тоже зайду в библиотеку. Не волнуйся! Я не собираюсь следить за каждым твоим шагом! Просто мне понадобился «Справочник оккультиста», вот и все. Возьму на абонементе.
– Вы и без справочника все знаете, – хихикнула Юля.
– Не все, дорогая, не все. Но иди же к своему кавалеру. И не бойся. Я окружила тебя защитным полем.
– Когда успели только?
– Успела вот… Да уйдешь ты или нет?! Мишка заждался!
Юля вышла из машины и огляделась. Леший Миша приветственно замахал ей рукой. Юля махнула рукой в ответ и пошла ему навстречу. А Анна Николаевна всё сидела в машине, не могла заставить себя подняться. И только шептала:
– Благословенна будь, девочка, удачи тебе…
Глава 12а
ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ СИДОРА АКАШКИНА (продолжение)
Сидор отчаялся. Он трижды прослушал предложенные психологом диски про пуанты и про крылья. Музыка, непонятная и завораживающая, стала ему уже привычной. Привычными стали и упражнения из цикла «Я люблю себя за всё». Сидор полагал, что вполне достаточно повысил, а местами даже и превысил норму своей самооценки. Он ежедневно беседовал с психологом по имени Аларих, выпил у него весь «Реми Мартен» и перешел на «Камю» (оказалось, что у вампира содержится целая коллекция коньяков, а сам он иногда вел себя не как психолог, а как заправский сомелье). Словом, все бы хорошо…
…Но Дениза, Дениза!!!
Она старательно избегала встреч с Сидором. А если эти встречи и происходили, то ничем хорошим они не кончались.
Вот, например, одна из стандартных…
Сидор, опустошивший четверть розария, ждет Денизу у лаборатории с шикарным букетом роз, еще и перевязанным шелковыми лентами с вышитыми сердечками и целующимися голубками. Сидор знает расписание занятий и знает, когда Дениза должна выйти. Знает он также, что из лаборатории всего один выход.
Звонок возвещает об окончании занятий у «авантюринок». И «авантюринки» веселой гомонящей стайкой выбегают из лаборатории. Заметив Сидора и розы, они сначала перешептываются, а потом принимаются хохотать. И с хохотом разбегаются по Дворцу Ремесла. Вслед за своими питомицами из лаборатории выходит Дениза. Она прекрасна в строгом брючном костюме из бордового шелка, посадка головы горда, а волосы, уложенные в прическу, напоминают боевой шлем.
Дениза заклинанием запирает лабораторию и делает шаг в сторону от двери. Она принципиально старается не замечать Сидора и его розы. Но он настойчив. Недаром же он ежедневно повышает свою самооценку!
– Дениза, – делает шаг к женщине своей мечты Сидор.
И слышит в ответ:
– Ненавижу!
Дениза шагает по коридору, едва не дырявя своими острыми и высокими каблучками ковровое покрытие. Сидор трусит следом, роняя лепестки роз и навернувшиеся слезы.
– Дениза! – наконец не выдерживает он. – Остановись! Ты не должна так со мной!..
Она останавливается. Разворачивается к нему так, что, будь у нее в руке самурайский меч, Сидора вмиг рассекло бы пополам. И розы бы не помогли.
– Не должна с тобой как?! – яростно шипит Дениза. – Мер-рзавец!
– Денизочка, – смиренно протягивает букет Сидор. – Ну прости меня за все!
Дениза берет букет. Секунду держит его в руке, словно взвешивая. А потом размахивается и впечатывает розы прямо в физиономию Сидору.
А розы, между прочим, колючие…
Букет летит на пол.
Дениза разворачивается в намерении продолжить путь, но тут Сидор осмеливается схватить ее за руку. О, как неприветлива, как холодна и неподатлива эта рука!!!
– Дениза, милая…
– Я тебе больше не милая!
– Дорогая…
– И не дорогая!
– Ну не хочешь же ты сказать, что ты дешевая…
– Что-о?!
Хлобысть!
– Дениза, ну я же только хотел пошутить…
– Шутник! Алкоголик, бездарь, выскочка, гад, дегенерат!
– Дениза!
– Е…
– Дениза… Как ты можешь… Ты же интеллигентная женщина!
– Жестокий зануда, извращенец!
– Дениза, перестань! Хватит костерить меня на все буквы алфавита! За что ты меня так?! Что я тебе сделал?!
– Ах, скажите пожалуйста, он не знает?! Ты оскорбил мои лучшие чувства!
– Когда?!
– А когда сказал, что моя свадебная шляпка – просто дрянь!
– Дениза, я не говорил, что она дрянь, я просто сказал, что она тебе не идет… Она и вправду тебе не идет. Ты предпочла бы, чтобы я тебе лгал?
– Ты осмеял меня, да еще в присутствии моих учениц! Это невыносимо! Ты выставил меня полной дурой!
– Прости, но это не так. Ты умница и красавица.
– А алкоголь?!
– А что алкоголь?!
– Ты сказал мне, что будешь продолжать пить! Несмотря на то что я придерживаюсь мнения, что мужчина должен быть трезвенником! От тебя и сейчас разит коньяком!!!
– Прямо-таки и разит… Ну выпили мы с Аларихом по рюмочке. Пили, между прочим, за твое здоровье.
– Мерси!
– Аларих знаешь как тебя уважает! Он говорит, что ты замечательная женщина, целеустремленная, волевая, сильная. Это помимо того что ты настоящая красавица и умница…
– Алариху – верю, тебе – нет.
– Вот и замечательно!
– Да-а?!
– Я не в том смысле, милая. Просто Аларих хотел бы с тобой поговорить. Как психолог. Насчет того, что ты давно могла бы меня простить и принять…
– Мне не о чем разговаривать с психологом! Я прекрасно себя чувствую! Во всех отношениях!
– Но он очень просит тебя зайти к нему. Он считает, что наши отношения можно восстановить.
– Зря он так считает!
– Дениза, ты несправедлива ко мне и к Алариху. В конце концов, ты сама послала меня к психологу. А теперь недовольна тем, что я повысил свою самооценку…
– Я недовольна тем, что ты выставил меня дурой!
– Да не выставлял я тебя дурой!
– А коньяк?!
…И подобный бесплодный разговор начинался по новой. В общем, ничего хорошего. Однажды Сидор не выдержал и на очередном приеме у Алариха пожаловался вампиру на полное непонимание Денизы. И услышал в ответ неожиданное:
– Сидор, а вы не думали, что Дениза – просто не ваша женщина?
– То есть?
– То есть она просто не подходит вам. Эмоционально, психологически, социально. Кто она и кто вы…
– Кто я?
– Вы – человек нового времени, человек с высокой самооценкой, незаурядная личность, талантливый журналист.
– Ах, что вы, право…
– Нет, нет, я знаю, что говорю! А госпожа Дениза Грэм, хоть и красавица и умница, всего лишь женщина. Просто женщина! Обычная женщина!
– Аларих, она необычная женщина. Она ведьма.
– А вы думаете, ведьма – это нечто необычное? О, как вы заблуждаетесь, Сидор! Ведьма так же ревнива, склочна, вздорна и, простите, недалека, как самая обычная женщина. А иногда даже хуже.
– Дениза не такая…
– Если она, как вы утверждаете, не такая, то почему никак не может помириться с вами? Почему до сих пор играет роль оскорбленной?
– Почему?
…Но Дениза, Дениза!!!
Она старательно избегала встреч с Сидором. А если эти встречи и происходили, то ничем хорошим они не кончались.
Вот, например, одна из стандартных…
Сидор, опустошивший четверть розария, ждет Денизу у лаборатории с шикарным букетом роз, еще и перевязанным шелковыми лентами с вышитыми сердечками и целующимися голубками. Сидор знает расписание занятий и знает, когда Дениза должна выйти. Знает он также, что из лаборатории всего один выход.
Звонок возвещает об окончании занятий у «авантюринок». И «авантюринки» веселой гомонящей стайкой выбегают из лаборатории. Заметив Сидора и розы, они сначала перешептываются, а потом принимаются хохотать. И с хохотом разбегаются по Дворцу Ремесла. Вслед за своими питомицами из лаборатории выходит Дениза. Она прекрасна в строгом брючном костюме из бордового шелка, посадка головы горда, а волосы, уложенные в прическу, напоминают боевой шлем.
Дениза заклинанием запирает лабораторию и делает шаг в сторону от двери. Она принципиально старается не замечать Сидора и его розы. Но он настойчив. Недаром же он ежедневно повышает свою самооценку!
– Дениза, – делает шаг к женщине своей мечты Сидор.
И слышит в ответ:
– Ненавижу!
Дениза шагает по коридору, едва не дырявя своими острыми и высокими каблучками ковровое покрытие. Сидор трусит следом, роняя лепестки роз и навернувшиеся слезы.
– Дениза! – наконец не выдерживает он. – Остановись! Ты не должна так со мной!..
Она останавливается. Разворачивается к нему так, что, будь у нее в руке самурайский меч, Сидора вмиг рассекло бы пополам. И розы бы не помогли.
– Не должна с тобой как?! – яростно шипит Дениза. – Мер-рзавец!
– Денизочка, – смиренно протягивает букет Сидор. – Ну прости меня за все!
Дениза берет букет. Секунду держит его в руке, словно взвешивая. А потом размахивается и впечатывает розы прямо в физиономию Сидору.
А розы, между прочим, колючие…
Букет летит на пол.
Дениза разворачивается в намерении продолжить путь, но тут Сидор осмеливается схватить ее за руку. О, как неприветлива, как холодна и неподатлива эта рука!!!
– Дениза, милая…
– Я тебе больше не милая!
– Дорогая…
– И не дорогая!
– Ну не хочешь же ты сказать, что ты дешевая…
– Что-о?!
Хлобысть!
– Дениза, ну я же только хотел пошутить…
– Шутник! Алкоголик, бездарь, выскочка, гад, дегенерат!
– Дениза!
– Е…
– Дениза… Как ты можешь… Ты же интеллигентная женщина!
– Жестокий зануда, извращенец!
– Дениза, перестань! Хватит костерить меня на все буквы алфавита! За что ты меня так?! Что я тебе сделал?!
– Ах, скажите пожалуйста, он не знает?! Ты оскорбил мои лучшие чувства!
– Когда?!
– А когда сказал, что моя свадебная шляпка – просто дрянь!
– Дениза, я не говорил, что она дрянь, я просто сказал, что она тебе не идет… Она и вправду тебе не идет. Ты предпочла бы, чтобы я тебе лгал?
– Ты осмеял меня, да еще в присутствии моих учениц! Это невыносимо! Ты выставил меня полной дурой!
– Прости, но это не так. Ты умница и красавица.
– А алкоголь?!
– А что алкоголь?!
– Ты сказал мне, что будешь продолжать пить! Несмотря на то что я придерживаюсь мнения, что мужчина должен быть трезвенником! От тебя и сейчас разит коньяком!!!
– Прямо-таки и разит… Ну выпили мы с Аларихом по рюмочке. Пили, между прочим, за твое здоровье.
– Мерси!
– Аларих знаешь как тебя уважает! Он говорит, что ты замечательная женщина, целеустремленная, волевая, сильная. Это помимо того что ты настоящая красавица и умница…
– Алариху – верю, тебе – нет.
– Вот и замечательно!
– Да-а?!
– Я не в том смысле, милая. Просто Аларих хотел бы с тобой поговорить. Как психолог. Насчет того, что ты давно могла бы меня простить и принять…
– Мне не о чем разговаривать с психологом! Я прекрасно себя чувствую! Во всех отношениях!
– Но он очень просит тебя зайти к нему. Он считает, что наши отношения можно восстановить.
– Зря он так считает!
– Дениза, ты несправедлива ко мне и к Алариху. В конце концов, ты сама послала меня к психологу. А теперь недовольна тем, что я повысил свою самооценку…
– Я недовольна тем, что ты выставил меня дурой!
– Да не выставлял я тебя дурой!
– А коньяк?!
…И подобный бесплодный разговор начинался по новой. В общем, ничего хорошего. Однажды Сидор не выдержал и на очередном приеме у Алариха пожаловался вампиру на полное непонимание Денизы. И услышал в ответ неожиданное:
– Сидор, а вы не думали, что Дениза – просто не ваша женщина?
– То есть?
– То есть она просто не подходит вам. Эмоционально, психологически, социально. Кто она и кто вы…
– Кто я?
– Вы – человек нового времени, человек с высокой самооценкой, незаурядная личность, талантливый журналист.
– Ах, что вы, право…
– Нет, нет, я знаю, что говорю! А госпожа Дениза Грэм, хоть и красавица и умница, всего лишь женщина. Просто женщина! Обычная женщина!
– Аларих, она необычная женщина. Она ведьма.
– А вы думаете, ведьма – это нечто необычное? О, как вы заблуждаетесь, Сидор! Ведьма так же ревнива, склочна, вздорна и, простите, недалека, как самая обычная женщина. А иногда даже хуже.
– Дениза не такая…
– Если она, как вы утверждаете, не такая, то почему никак не может помириться с вами? Почему до сих пор играет роль оскорбленной?
– Почему?