Страница:
Кроме того, в Москве были такие сочинители, для кого уже Боратынский оказывался старшим во всех отношениях. Вот университетский Погодин (Вяземский говорит, что, по-видимому, хороших правил) выпустил альманах "Уранию". Сам Боратынский дал туда два стихотворения. Но в основном в "Урании" молодые московские: Шевырев, Ознобишин, Веневитинов, Тютчев. Он пока ни с кем из них не знаком, но наслышан, что московская молодежь помешана на трансцендентальной философии.
"Уранию" он послал Пушкину в Михайловское. Московская молодежь тронула в нем то, что доселе робело оформиться в формулу поэтического дела: Нам нужна философия.
Философия нужна нам, потому что философия и поэзия вышли из одной первобытной стихии души: видеть за вещным бытом вечное бытие. И никакая философия не наука, ибо бывают ли науки, имеющие в своем основании чистую гипотезу ума? -- неважно, что именно утверждает гипотеза: первосуществование духа или плоти, -- она, в сущности, есть только поэтическая метафора. Мы не знаем, откуда мы пришли и куда уйдем, а все тщимся устанавливать законы бытию. Дело философа, дело поэта -- не проповедь, предписывающая верить в дух, в плоть или в вещь, а облечение тайн вечного бытия -- в мыслящее слово, выраженное гармоническим звуком. И поэтического мира Огромный очерк я узрел, И жизни даровать, о лира! Твое согласье захотел.
Словом, парят поэты над землей... Но узки грани и жизни, и поэтического мира; но нет вечного согласья, вечного блаженства. Это лишь мгновеньями в самом себе блажен поэт. А после... Куда устремляется его крылатый вздох? Мир я вижу как во мгле; Арф небесных отголосок Слабо слышу...
Через двенадцать лет один из нынешней, 826-го года, московской молодежи -- Николай Мельгунов -- выведет ту формулу поэзии Боратынского, которую впоследствии станут повторять многие и многие. "Баратынский, -- скажет Мельгунов, -- по преимуществу поэт элегический, но в своем втором периоде возвел личную грусть до общего, философского значения, сделался элегическим поэтом современного человечества. "Последний поэт", "Осень" и пр. это очевидно доказывают". Очень лаконически и умно скажет Мельгунов, и мы с удовольствием вторили бы ему. Но за окном -- февраль 826-го года. Метель. Боратынский с тревогой ждет решения о своей отставке, с нетерпением -выхода "Эды" и "Пиров", учится пить чай по-московски -- из стаканов, читает с Вяземским "Разные стихотворения" Пушкина, вышедшие месяц назад из печати, немножко выезжает в московский свет, уже не особенно прислушивается к колокольчикам проезжающих мимо его дома, вспоминает Гельзингфорс, но уже глуше и глуше. Новые обстоятельства в ближайшие недели должны вторгнуться в его московскую жизнь.
* * *
Еще 30-го октября 825-го года, пока Боратынский болел в Москве, в Петербурге Дельвиг женился на Сониньке Салтыковой.
"Я сердечно рад, что хоть кто-нибудь из наших нашел исполнение сердечных надежд своих", -- писал Боратынский полтора года назад только что тогда женившемуся Коншину. Дельвиг стал вторым его женатым другом. Женат Давыдов. Вяземский -- уже многоопытный муж и плохо помнит себя холостым -он женился 19-ти лет, еще до войны. Вид чужой семейной идиллии всегда обольстителен, и тем более тому, кто пресытил свое воображение переживанием страстей и кому крайне нужна тихая пристань.
По-прежнему остался в душе Гельзингфорс, и сердце по-прежнему бьется сильнее при воспоминании, и всегда, видимо, будет биться ("И надо мной свои права вы не утратили с годами", -- через сколько лет он скажет Магдалине?).
Неженатый человек, выброшенный круговращением страстей в такую глушь, как Москва, "подобен больному, который, желая навестить прекрасный отдаленный край, знает лучшую к нему дорогу, но не может подняться с постели". В сущности, ему необходимейше было встретить ту, чей образ мог бы застлать все предстоящие его внутреннему взору, и особенно -- последний, застывший в душе лик.
Поверьте, она не замедлит явиться. Едва начнет таять снег. Это будет старшая дочка полковника в отставке Льва Николаевича Энгельгардта. Мы не успеем сейчас с ней познакомиться: идет февраль 826-го года, сюжет истинной повести приближается к последнему своему рубежу -- 19-го февраля исполнится 10 лет со дня катастрофы, -- дальше надо менять жанр и название, как-нибудь так: "Домашняя жизнь и литературные мнения Евгения Боратынского, поэта". Истинная повесть не может съежиться до размеров домашнего очага и не в состоянии распылиться на десятки писателей и сотни книг, столь распространившихся у нас в 30-е годы. Да и Настасья Львовна Боратынская (в девичестве Энгельгардт) -- это героиня только жизни и мнений, ибо устойчивость ее образа в душе Боратынского не может быть сравнима с отражениями ни одной из тех, кого он любил.
* * *
Итак, на дворе февраль 826-го.
Снег.
Боратынский ждет решения об отставке.
1-го февраля известий нет.
2-го нет.
3-го -- тело Александра увозят из Москвы в Петербург; известий нет.
Медленно идет время. Москва, несмотря ни на Вяземского, ни на Давыдова, одуряюще мертва для бытия. Дельвиг прав. С отставкой неясно и тревожно. И не лучше ли сейчас быть в Финляндии? Скоро весна, ветер будет теплеть с каждым днем, сойдет снег, хлынут ручьи, защебечут птицы, рассеются облака, на бледно-голубом финском небе вспыхнет солнце. Родные звуки: Кюмень, Роченсальм, Гельзингфорс... Кашель Лутковского за стеной. "Евгений! Идите пить чай". Смех Анеты. Звяканье ложек. -- Идиллия. Тоска... Тоска...
* * *
В Москве, вероятно, всегда стоит зима. 4-е февраля, 5-е, 6-е, 7-е...
* * *
Около 10-го числа в Петербурге, наконец, были отпечатаны "Пиры" и "Эда". Еще, кажется, Смирдин и Сленин не получили экземпляров для продажи, кажется, Боратынский не получал от Дельвига и Плетнева известия о книге, а Булгарин уже торопился отпраздновать в "Северной пчеле" встречу, достойную новой книги:
"Эда. Финляндская повесть, и Пиры, описательная Поэма, соч. Евгения Баратынского. СПб. 1826. Продается в книжных магазинах И. В. Сленина и А. Ф. Смирдина по 5 рублей, с пересылкою по 6 рублей.
Пиры -- приятная литературная игрушка, в которой Автор иронически прославляет гастрономию и приглашает любимцев Комуса наслаждаться невинными удовольствиями жизни. Острот и хороших стихов множество... Описание Москвы, в гастрономическом отношении, также весьма забавно. В повести Эда описания зимы, весны, гор и лесов Финляндии прекрасны. Но в целом повествовании нет той пиитической, возвышенной, пленительной простоты, которой мы удивляемся в "Кавказском пленнике", "Цыганах" и "Бахчисарайском фонтане" А.С.Пушкина. Окончательный смысл большей части стихов переносится в другую строку; от этого рассказ делается прозаическим и вялым. Чувство любви, представлено также не в возвышенном виде, и предмет Поэмы вовсе не Пиитический. Гусар обманул несчастную девушку, и она умерла с отчаяния, без всяких особенных приключений. Нет ни одной сцены занимательной, ни одного положения поразительного. Даже в Прозе Повесть сия не увлекла бы читателя заманчивостию, а нам кажется, что Поэзия должна избирать предметы возвышенные, выходящие из обыкновенного круга повседневных приключений и случаев; иначе она превратится в рифмоплетство. Неужели Природа, История и человечество не имеют предметов возвышенных для воспаления юных талантов? Скудость предмета имела действие и на образе изложения: стихи, язык -- в этой Поэме не отличные".
* * *
Такие отзывы и от таких людей лестны вдвойне: они возвышают нас в собственных глазах, и мы с тайным наслаждением понимаем, что не зря живем.
Числа 14-15-го февраля Боратынский получил то, что ждал: приказ об отставке был подписан всемилостивейшей рукой 31-м числом генваря.
* * *
По Указу Его Величества Государя Императора Николая Павловича Самодержца Всероссийского и прочая, и прочая, и прочая. Предъявитель сего, Прапорщик Евгений Абрамов сын Баратынский... сего 1826-го года Генваря в 31 день по Высочайшему Его Императорского Величества Приказу, уволен от службы за болезнию. -- В свидетельство чего, по Высочайше предоставленному мне полномочию, сей Указ дан Прапорщику Баратынскому за моим подписанием и с приложением герба моего печати, в г. Санктпетербурге.
1826 года. Февраля 9-го дня.
Его Императорского Величества Всемилостивейшего Государя моего Генерал-Лейтенант, Генерал-Адъютант, Финляндский Генерал-Губернатор, Командир Отдельного Финляндского Корпуса...
Закревский.
* * *
На радостях не утаим и последней проказы его досемейной жизни.
В Москве, на Собачьей площадке, жил Соболевский. Он учился в свое время в Петербургском университетском пансионе вместе с Левушкой Пушкиным; хаживал в мезонин к Кюхельбекеру; там сошелся приятельски с Дельвигом, с Боратынским, с Пушкиным. Тогда ему было 16 лет, Боратынскому -- 19. Разница в нравах была еще большей. Но Соболевский, легкий и от природы нецеремонный, в дружеском обществе был незаменим. Он никогда не был поэтом, а эпиграммы его гуляли под чужими именами по обеим столицам.
В эту зиму в Москве он снова сошелся с Боратынским, и они оживили петроградские пиры своей юности, прощаясь с нею. Такие встречи старинных приятелей обычно оставляют по себе следы только в обоюдообращающейся памяти двоих, ибо воспоминания о былом, стихи, читанные друг другу, разговоры о тех, кого нет или кто бедствует далече, анекдоты последних лет, невольная откровенность разгоряченного языка, выбалтывающего иногда такое, что и другу не следовало бы знать, смех до колик -- все это так и остается там, в том времени и месте, где совершалось и куда память переносит нас впоследствии. От таких встреч если и остается что на бумаге -- лишь незначущие безделки, имеющие смысл не своим прямым предметом, которому посвящены, а тем состояньем, в котором находится душа, пирующая с другом. Для того и не отказываем себе в удовольствии выписать ту единственную безделку, что осталась от встреч Боратынского с Соболевским в ту зиму. БЫЛЬ * Встарь жил-был петух Индейский ** Цапле руку предложил ***, При Дворе взял чин лакейский **** И в супружество вступил. Он детей молил, как дара, -И услышал бог богов: Родилася цаплей пара, Не родилось путехов ***** Цапли выросли, отстали От младенческих годов, Длинны, очень длинны стали И глядят на куликов. Вот пришла отцу забота Цаплей замуж выдавать; Он за каждой два болота Мог в приданое отдать. Кулики к нему летали Из соседних, дальних мест; Но лишь корм они клевали -Не глядели на невест. Цапли вяли, цапли сохли, Наконец, скажу вздохнув, На болоте передохли, Носик в перья завернув.
Куплеты оказались пророческими: ни Екатерина, ни Ольга Сонцовы замуж так и не вышли.
* Этому точное стихотворение написано с Москве, в 1825-м году и распущено под именем Пушкина. (Это и следующие примечания принадлежат Соболевскому.)
** Матвей Михайлович Сонцов.
*** Елизавета Львовна Сонцова, урожденная Пушкина, родная тетка поэта.
**** М.М.Сонцов был камергер. Человек он был милый и любезный, но очень чванливый; он надевал придворный мундир даже в деревне по праздникам.
***** У Сонцовых не было сыновей, а были только две дочери.
* * *
Бьет в окно снег, постукивая ставнями. Февраль. Метель. Ночь. Мысли прыгают. Чтобы заснуть, надо вообразить что-то утешительное: небо, солнце, степь... Бьют часы... Чьи это строки -- Державина? кого-то из московской молодежи? -- "Часов однообразный бой, металла голос погребальный..." Снег кружится, смертью заволакивая жизнь... Однажды у Дмитриева кто-то из стариков рассказывал, как, уезжая из Петербурга, он зашел на кладбище Невской Лавры: "Иду между камнями, читаю надписи, что же? Нахожу всех своих знакомых, с тем я то-то делал, с тем тогда-то жил вместе.... Отправляюсь домой на другую сторону Петербурга, и что же? Я не встретил ни одного знакомого лица, -- а между тем мне нет еще 50 лет!" Под снегом старый Жьячинто, под снегом далекий и неизвестный Аврам Андреевич, под снегом своенравная София... Снегом засыпан Гельзингфорс, снегом скрыт залив. Спите, Бог не спит за вас... С точки зрения Бога, смерть, верно, -- светозарная краса, и в руке ее олива мира... Сон медленно и тягуче смешивает мысли... С миром, не с тревогой, бьет снег в ставни. Мир несет на землю холодное небо, спустившееся метелью на московские улицы: как бы прах поколений, шурша, воя, стуча ставнями, мчится, взывая слиться с ним каждого... В такие ночи кажется, что путь пройден, новых земель нет впереди: челн уткнулся в прибрежный песок того берега Леты.
"Во-он ваш гроб", -- указывает перевозчик рукой на роченсальмский маяк, высящийся одиноко над плоским берегом. Странно... Вы ощупываете себя. Тело живо и не умерло: двигаются руки, видят глаза, остро осязаема близкая свежесть моря, слышен шум волн, и явны порывы бодрого ветра. Что ж? Значит, загробная жизнь нам дана не в небесной бесплотности, а там, в очарованной тени? Где ж врата Айдеса? Все это сон? и поэтому, видимо, тяжесть души не выдерживается спящим телом, а каждый шаг в сторону маяка -- словно по глубокому песку: нога плывет вглубь, вбок, дышать трудно, словно выпит яд... Хорошо, что Аид невелик... Вот и гроб-маяк... Он стоит на вершине утеса. И от него открывается страшный в своей дикой красоте очерк мира: море, небо, даль -- то, что не было видно с той стороны, где причалил челн... Боже! Вот где, оказывается, скрыта тайна гармонии и свободы! Вот где сопряжены стены роченсальмских утесов и дно марского оврага, а запредельное с земным, где двоенедоверие -- и к жизни и к смерти -- соединены в единый стройный звук...
Но вечный искус тяготеет над человеком от начала бытия, и в смерти не будет ему мира, если, найдя эту точку свою, эту свою бездну и вершину, где наконец разрешены все его цепи, он не может остаться там, -- душу его влечет дальше, он уходит -- с легкостью, отбросивший тоску и сомнения, чтобы, скитаясь, принять новое уныние и снова потерять смысл. Неудивительно -- чем далее он удаляется, тем более смещаются пропорции, и вот снова бытие и небытие разошлись во времени и пространстве, пир кончен, душа смущена. Там, там, на пустынном берегу, у маяка, на узкой грани неба и тверди, остался наш взгляд, вобравший на миг красоту и бескрайнюю волю мира, там остался след пяты, поправшей на мгновение прах от следов тех, кто ступал на эту землю прежде и после нас... Но, и предчувствуя утрату, нельзя не ступить дальше, ибо обретение любой истины всегда кажется обманчивым суетному уму.
Туда!
И вот палуба качается под ногами, и пироскаф, бухая колесами, уносится далее и далее от берега. Это месье Борье, старый Жьячинто, возвращается умирать в родную землю... Дует свежий теплый ветер. Летят брызги, сверкая на солнце. Пар вылетает клочьями в синее, глубокое, безоблачное небо.
-- Сеньор видит землю?
-- О! Да! Сеньор видит землю.
-- Это Италия. Отечество Данта, Петрарки, Тасса.
-- Dahin! dahin!
* * *
Пусть плывет.
ПРИМЕЧАНИЯ
Повесть печатается по нормам современной орфографии и пунктуации, кроме случаев, когда необходимо передать особенности языка эпохи. Даты даны по старому стилю. Цитаты выделены кавычками, курсивом или отграничены от прочего текста звездочками. Пропуски в цитатах отмечены многоточиями. -Фамилия поэта пишется с разночтениями. В письмах он сам и его родственники обычно ставили в 1-м слоге о (реже а), в последнем -- i: Боратынскiй. В произведениях, опубликованных им в журналах и альманахах с полной подписью (кроме первых публикаций и последнего сборника "Сумерки"), в 1-м слоге а. В официальных бумагах Пажеского корпуса, л.-гв. Егерского полка, Отдельного Финляндского корпуса его также именовали и он подписывался: Баратынскiй. Иногда иначе выглядели и другие слоги: Баратынской, Боротынскiй. В цитатах сохранены формы фамилии, имеющиеся в источниках, в речи повествователя -1-й вариант с вынужденной современным алфавитом заменой i на и. Прочие разночтения в правописании имен, названий, дат, отдельных слов допущены также сознательно. -- Эпистолярий Боратынского наиболее широко представлен в издании Б-1987 (см. Список сокращений 2) -- 194 текста. Приводя письма, помещенные там, мы указывали в примечаниях и источник первой полной публикации и порядковый No письма в Б-1987. -- Иногда при цитировании писем дата перенесена из конца письма в начало -- тогда в примечаниях ставится знак д.п. (дата перенесена). При использовании высказываний А.С.Пушкина, его писем и писем к нему в примечаниях указаны только название цитируемого произведения, адресат и дата письма -- без ссылок на тома собраний сочинений или переписки Пушкина. Источники цитат из писем приведены сокращенно, например: Б. к АФБ 23.2.1812, пф (т.е.: из письма Е.А. Боратынского к А.Ф. Боратынской от 23 февраля 1812 года, перевод с французского). Расшифровку условных знаков см. в Списке сокращений. -- Время истинной повести расчислено по календарю, сюжет согласован (по мере возможностей) с исторической истиной, а полностью вымышлены четыре новеллы, две оды, все сны и мечтания. Сочинитель старался строить свое повествование так, чтобы читатель без затруднений отличал факт от вымысла. -- Комментируются только цитаты, забытые и неизвестные факты, некоторые слова, ныне не употребляемые. -- Сочинитель признателен всем, кто помог ему ободрением и советом, а прежде всего В.Э. Вацуро, Т.В. Громовой, А.В. Дубровскому, А.Л. Зорину, А.А. Ильину-Томичу, Л.С. Мелиховой, А.Э. Мильчину, А.С. Немзеру, Е.Л. Новицкой, А.Л. Осповату, О.А. Проскурину, В.А. Расстригину, Л.Г. Фризману, Г. Хетсо, В.Г. Шпильчину. Отдельная благодарность -- В.А. Мильчиной, способствовавшей переводу французских текстов, и Е.Э. Ляминой, автору перевода писем С.А. Боратынской (с. 209--218). Впрочем, заметим, в оправдание возможным неудовольствиям, что окончательная редактура всех переводных иноязычных фрагментов выполнена сочинителем. Все письма и отрывки из писем Боратынского на французском языке, представленные здесь, переведены заново.
СПИСОК ОСНОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ l
АФБ -- А.Ф. Боратынская а/т -- абзацы заменены тире Б. -- Е.А. Боратынский б.п. -- без подписи бат. -- батальон
ВОЛРС -- Вольное общество любителей российской словесности ВОЛСНХ -Вольное общество любителей словесности, наук и художеств вт. пол. -- вторая половина д.п. -- дата перенесена д.р. -- другие редакции м.б. -- может быть н.д. -- неверная датировка
о.д. -- обоснование датировки
Пб. -- Петербург
перв. пол. -- первая половина
пех. -- пехотный
пф -- перевод с французского
р. -- родился, родилась
С.Д.П. -- С.Д. Пономарева
с.д. -- сомнительная датировка
Св. -- Связка (рукописей)
сер. -- середина
стих. -- стихотворение
у. -- уезд
ф.с. -- формулярный список
п.р. -- цензурное разрешение
A. -- Собр. писем Абрама Андреевича и Александры Федоровны Боратынских (1785-1818 гг.) // ЦГАЛИ. Ф. 51. Оп. 1. No 270.
Амбус -- Амбус A.A. Е.А. Боратынский в Финляндии // Русская филология. Тарту, 1963. Вып. 1.
Б1 -- ЦГАЛИ. Ф. 51 (Боратынские). Оп. 1.
Б2 -- ЦГАЛИ. Ф. S l (Боратынские). Оп. 2.
БЗ -- ЦГАЛИ. Ф. 51 (Боратынские). Оп. 3.
Б-1827 -- Стихотворения Евгения Баратынского. М., 1827.
Б-1835 -- Стихотворения Евгения Баратынского: В 2 ч. М., 1835.
Б-1869 -- Сочинения Евгения Абрамовича Баратынского / Подг. Л.Е. Боратынский. М., 1869.
Б-1884 -- Сочинения Евгения Абрамовича Баратынского / Подг. Н.Е. Боратынский. Казань, 1884.
Б-1914; Б-1915 -- Полн. собр. соч. Е.А.Боратынского: В 2 т. / Подг. М.Л. Гофман. Пб., 1914. Т. 1; Пг., 1915. Т. 2.
Б-1936. Т. 1; Б-1936. Т. 2 -- Баратынский Е.А. Полн. собр. стихотворений: В 2 т. / Подг. Е.Н. Купреянова и И.Н. Медведева. М.; Л., 1936.
Б-1951 -- Боратынский Е.А. Стихотворения. Поэмы. Проза. Письма / Подг. О.В. Муратова и К.В. Пигарев. М., 1951.
Б-1982 -- Баратынский Е.А. Стихотворения. Поэмы / Подг. Л.Г. Фризман. М., 1982.
Б-1983 -- Баратынский Е.А. Стихотворения. Проза. Письма / Подг. В.А. Расстригин и А.Е. Тархов. М., 1983.
Б-1987 -- Баратынский Е.А. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников / Подг. С.Г. Бочаров и Л.В. Дерюгина. М., 1987.
Баз. -- Базанов В.Г. Ученая республика. М.; Л., 1964.
Батюшков -- Батюшков К.Н. Опыты в стихах и прозе / Подг. В.С. Семенко. М., 1977.
БдЧ -- Библиотека для чтения.
Благ. -- Благонамеренный.
Бор. -- Боратынский М.А. Род дворян Боратынских. М., 1910.
Вацуро. Из лит. отн. -- Вацуро В.Э. Из литературных отношений Баратынского // Русская литература. 1988. No3.
Вацуро. МЧ -- Вацуро В.Э. Мнимое четверостишие Баратынского // Русская литература. 1975. No 4.
Вацуро. СДП -- Вацуро В.Э. С.Д.П. Из истории литературного быта пушкинской поры. М., 1989.
Вацуро. Списки -- Вацуро В.Э. Списки послания Е.А. Баратынского "Гнедичу, который советовал сочинителю писать сатиры" // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1972 г. Л., 1974.
Вацуро. СЦ -- Вацуро В.Э. "Северные цветы". История альманаха Дельвига -- Пушкина. М., 1978.
BE -- Вестник Европы.
Вигель -- Вигель Ф. Ф. Записки: В 7 т. М., 1891-1892.
Вып. -- Выписка из бумаг дяди Александра // Русский альманах на 1832 и 1833 гг. Пб., 1832.
Вяземский. Зап. кн. -- Вяземский П.А. Записные книжки (1813--1848) / Подг. В.С.Нечаева. М., 1963.
Вяземский. ЭиК -- Вяземский П.А. Эстетика и критика / Подг. Л.В. Дерюгина. М., 1984.
Гаевский -- Гаевский В.П. Дельвиг. Статья вторая // Современник. 1853. Т. 39. No 5 -- 6. Отд. 3.
Гангеблов -- Воспоминания декабриста A.C. Гангеблова. М., 1888.
Гофман -- Гофман М.Л. Е.А. Боратынский. Биографический очерк // Полн. собр. соч. Е.Л.Боратынского: В 2 т. Пб., 1914. Т.1.
ГПБ -- Отдел рукописей Гос. Публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Грен. -- Судравский В.К. История л.-гв. Гренадерского полка. Пб., 1906. Т. 1.
Грибоедов -- А.С. Грибоедов в воспоминаниях современников/ Подг. С.А. Фомичев. Коммент. П.С. Краснова и С.А. Фомичева. М., 1980.
Дараган -- Дараган П.М. Воспоминания... // Русская старина. 1875. Т. 12. No 4.
Дек. -- Декабристы: Биографический справочник / Подг. С.В. Мироненко. М., 1988.
Дек. Избр. -- Декабристы. Избр. соч.: В 2 т. / Подг. А.С. Немзер и О.А. Проскурин. М., 1987.
Дельвиг -- Дельвиг A.A. Соч. / Подг. В.Э. Вацуро. Л., 1986.
Дельвиг А.И. Мои воспоминания: В 4 т. М., 1912. Т. 1.
Дирин -- Дирин П.Н. История л.-гв. Семеновского полка: В 2 т. Пб., 1883.
Дм. -- Дмитриев И.И. Соч. М., 1986.
Дмитриев М.А. -- Дмитриев М.А. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1869.
Егер. -- История л.-гв. Егерского полка за сто лет. Пб., 1896.
Жуковский -- Жуковский В.А. Собр. соч.: В 4 т. М.; Л., 1960. Т. 4 / Подг. И.Д. Гликман.
Закревский. Дн. 1 -- A.C. Уголок архива графа Закревского // Журнал Имп. русского военно-исторического общества. 1910. Кн. 1. Отд. 3.
Закревский. Дн. 2 -- Дневник 1815--1816 гг. ... А.А. Закревского // Сборник старинных бумаг, хранящихся в музее П.И. Щукина: В 10 т. М., 1902. Т. 10.
Закревский. Дн. 3 -- Ежедневный журнал А.А. Закревского с 1-го по 31-е мая 1824 года // Там же.
Зап. -- Записочки Павла Петровича к Абраму Андреевичу Баратынскому // Русский архив. 1870. Т. 8. С. 1438-1441.
НАН -- Известия Имп. Академии наук.
ИВ -- Исторический вестник.
ИД -- ЦГВИА. Ф. 395 (Инспекторский департамент).
ИРЛИ -- Рукописный отдел Пушкинского Дома (Институт русской литературы).
Карамзин -- Карамзин Н.М. Избр. соч.: В 2 т. / Подг. Г.П. Макогоненко. М.; Л., 1964. Т. 2.
Керн -- Керн А.П. Воспоминания. Дневники. Переписка / Подг. А.М. Гордин. М., 1974.
Киреевский -- Киреевский И.В. Е.А. Баратынский // Библиотека для воспитания. 1845. Ч. 3.
Кичеев -- Кичеев П.Г. Еще несколько слов о Е.А. Баратынском // Русский архив. 1868. Вып. 4-5.
Коншин -- Коншин Н.М. А.А. Дельвиг // Русская старина. 1897. Т. 89. No 2. С. 278 (заглавие в рукописи: Воспоминание о Дельвиге // ГПБ. Ф. 369. Оп. 1. No2).
Коншин. Восп. -- Коншин Н.М. Воспоминания о Боратынском, или Четыре года моей финляндской службы с 1819 по 1823/ Подг. П.Я. Бейсов // Краеведческие записки Ульяновского обл. краеведческого музея. Ульяновск, 1958. Вып. 2.
Коншин. Для немногих -- Коншин Н.М. Для немногих. Фрагменты // Б-1987. С. 334.
Ланская -- Собр. писем Елизаветы Ивановны Ланской к А.Ф. Боратынской (1800-е гг.). ЦГАЛИ. Ф. 51. Оп. 1. No 179.
Левшин -- Левшин Д.М. Пажеский е.и.в. корпус за сто лет: В 2 т. Пб., 1902.
ЛЛ -- Литературные листки.
ЛН -- Литературное наследство.
ЛПРИ -- Литературные прибавления к "Русскому инвалиду".
Лутковская -- Альбом А.В. Лутковской. ИРЛИ. No 73. I. м. (Ф. 103. No 73).
MB -- Московские ведомости.
Максимов -- Максимов Н.Я. Е.А. Баратынский по бумагам Пажеского е.и.в. корпуса // Русская старина. 1870. Т. 2. No 8.
Маркевич -- Маркевич H.A. Из воспоминаний // Писатели-декабристы в воспоминаниях современников / Подг. Р.В. Иезуитова, Я.Л. Левкович, И.Б. Мушина. М., 1980. Т. 2.
Мат. -- Е.А. Боратынский. Материалы к его биографии. Из Татевского архива Рачинских / Подг. Ю.Н. Верховский. Пг., 1916.
Медведева -- Медведева И.Н. Павел Лукьянович Яковлев и его альбом // Звенья. М.; Л., 1936. Т. 6.
Мем. -- Мемуары декабристов: Северное общество / Подг. В.А. Федоров. М., 1981.
Модзалевский -- Модзалевский Б.Л. Пушкин. Л., 1929.
Мордвиновы -- Собр. писем Елизаветы Михайловны и Екатерины Михайловны Мордвиновых к А.Ф.Боратынской (1798-1802 гг.). ЦГАЛИ. Ф. 51. Оп. 1. No 180.
Мос. некр. -- Сайтов В.И., Модзалевский Б.Л. Московский некрополь. Пб., 1907. Т. 1. С. 125-126.
МТ -- Московский телеграф.
Мураново -- Научный архив Музея-усадьбы Ф.И. Тютчева Мураново.
Муханов -- Дневники и письма Александра Алексеевича Муханова // Щукинский сборник. М., 1904. Т. 3.
НА -- Невский альманах.
НЗ -- Невский зритель.
НЛ -- Новости литературы.
ОА -- Остафьевский архив: В 5 т. / Подг. В.И. Саитов. Пб., 1899. Т. 1; Пб., 1901. Т. 2; Пб., 1901. Т. 3; Пб., 1908. Т. 3 (Примеч.).
"Уранию" он послал Пушкину в Михайловское. Московская молодежь тронула в нем то, что доселе робело оформиться в формулу поэтического дела: Нам нужна философия.
Философия нужна нам, потому что философия и поэзия вышли из одной первобытной стихии души: видеть за вещным бытом вечное бытие. И никакая философия не наука, ибо бывают ли науки, имеющие в своем основании чистую гипотезу ума? -- неважно, что именно утверждает гипотеза: первосуществование духа или плоти, -- она, в сущности, есть только поэтическая метафора. Мы не знаем, откуда мы пришли и куда уйдем, а все тщимся устанавливать законы бытию. Дело философа, дело поэта -- не проповедь, предписывающая верить в дух, в плоть или в вещь, а облечение тайн вечного бытия -- в мыслящее слово, выраженное гармоническим звуком. И поэтического мира Огромный очерк я узрел, И жизни даровать, о лира! Твое согласье захотел.
Словом, парят поэты над землей... Но узки грани и жизни, и поэтического мира; но нет вечного согласья, вечного блаженства. Это лишь мгновеньями в самом себе блажен поэт. А после... Куда устремляется его крылатый вздох? Мир я вижу как во мгле; Арф небесных отголосок Слабо слышу...
Через двенадцать лет один из нынешней, 826-го года, московской молодежи -- Николай Мельгунов -- выведет ту формулу поэзии Боратынского, которую впоследствии станут повторять многие и многие. "Баратынский, -- скажет Мельгунов, -- по преимуществу поэт элегический, но в своем втором периоде возвел личную грусть до общего, философского значения, сделался элегическим поэтом современного человечества. "Последний поэт", "Осень" и пр. это очевидно доказывают". Очень лаконически и умно скажет Мельгунов, и мы с удовольствием вторили бы ему. Но за окном -- февраль 826-го года. Метель. Боратынский с тревогой ждет решения о своей отставке, с нетерпением -выхода "Эды" и "Пиров", учится пить чай по-московски -- из стаканов, читает с Вяземским "Разные стихотворения" Пушкина, вышедшие месяц назад из печати, немножко выезжает в московский свет, уже не особенно прислушивается к колокольчикам проезжающих мимо его дома, вспоминает Гельзингфорс, но уже глуше и глуше. Новые обстоятельства в ближайшие недели должны вторгнуться в его московскую жизнь.
* * *
Еще 30-го октября 825-го года, пока Боратынский болел в Москве, в Петербурге Дельвиг женился на Сониньке Салтыковой.
"Я сердечно рад, что хоть кто-нибудь из наших нашел исполнение сердечных надежд своих", -- писал Боратынский полтора года назад только что тогда женившемуся Коншину. Дельвиг стал вторым его женатым другом. Женат Давыдов. Вяземский -- уже многоопытный муж и плохо помнит себя холостым -он женился 19-ти лет, еще до войны. Вид чужой семейной идиллии всегда обольстителен, и тем более тому, кто пресытил свое воображение переживанием страстей и кому крайне нужна тихая пристань.
По-прежнему остался в душе Гельзингфорс, и сердце по-прежнему бьется сильнее при воспоминании, и всегда, видимо, будет биться ("И надо мной свои права вы не утратили с годами", -- через сколько лет он скажет Магдалине?).
Неженатый человек, выброшенный круговращением страстей в такую глушь, как Москва, "подобен больному, который, желая навестить прекрасный отдаленный край, знает лучшую к нему дорогу, но не может подняться с постели". В сущности, ему необходимейше было встретить ту, чей образ мог бы застлать все предстоящие его внутреннему взору, и особенно -- последний, застывший в душе лик.
Поверьте, она не замедлит явиться. Едва начнет таять снег. Это будет старшая дочка полковника в отставке Льва Николаевича Энгельгардта. Мы не успеем сейчас с ней познакомиться: идет февраль 826-го года, сюжет истинной повести приближается к последнему своему рубежу -- 19-го февраля исполнится 10 лет со дня катастрофы, -- дальше надо менять жанр и название, как-нибудь так: "Домашняя жизнь и литературные мнения Евгения Боратынского, поэта". Истинная повесть не может съежиться до размеров домашнего очага и не в состоянии распылиться на десятки писателей и сотни книг, столь распространившихся у нас в 30-е годы. Да и Настасья Львовна Боратынская (в девичестве Энгельгардт) -- это героиня только жизни и мнений, ибо устойчивость ее образа в душе Боратынского не может быть сравнима с отражениями ни одной из тех, кого он любил.
* * *
Итак, на дворе февраль 826-го.
Снег.
Боратынский ждет решения об отставке.
1-го февраля известий нет.
2-го нет.
3-го -- тело Александра увозят из Москвы в Петербург; известий нет.
Медленно идет время. Москва, несмотря ни на Вяземского, ни на Давыдова, одуряюще мертва для бытия. Дельвиг прав. С отставкой неясно и тревожно. И не лучше ли сейчас быть в Финляндии? Скоро весна, ветер будет теплеть с каждым днем, сойдет снег, хлынут ручьи, защебечут птицы, рассеются облака, на бледно-голубом финском небе вспыхнет солнце. Родные звуки: Кюмень, Роченсальм, Гельзингфорс... Кашель Лутковского за стеной. "Евгений! Идите пить чай". Смех Анеты. Звяканье ложек. -- Идиллия. Тоска... Тоска...
* * *
В Москве, вероятно, всегда стоит зима. 4-е февраля, 5-е, 6-е, 7-е...
* * *
Около 10-го числа в Петербурге, наконец, были отпечатаны "Пиры" и "Эда". Еще, кажется, Смирдин и Сленин не получили экземпляров для продажи, кажется, Боратынский не получал от Дельвига и Плетнева известия о книге, а Булгарин уже торопился отпраздновать в "Северной пчеле" встречу, достойную новой книги:
"Эда. Финляндская повесть, и Пиры, описательная Поэма, соч. Евгения Баратынского. СПб. 1826. Продается в книжных магазинах И. В. Сленина и А. Ф. Смирдина по 5 рублей, с пересылкою по 6 рублей.
Пиры -- приятная литературная игрушка, в которой Автор иронически прославляет гастрономию и приглашает любимцев Комуса наслаждаться невинными удовольствиями жизни. Острот и хороших стихов множество... Описание Москвы, в гастрономическом отношении, также весьма забавно. В повести Эда описания зимы, весны, гор и лесов Финляндии прекрасны. Но в целом повествовании нет той пиитической, возвышенной, пленительной простоты, которой мы удивляемся в "Кавказском пленнике", "Цыганах" и "Бахчисарайском фонтане" А.С.Пушкина. Окончательный смысл большей части стихов переносится в другую строку; от этого рассказ делается прозаическим и вялым. Чувство любви, представлено также не в возвышенном виде, и предмет Поэмы вовсе не Пиитический. Гусар обманул несчастную девушку, и она умерла с отчаяния, без всяких особенных приключений. Нет ни одной сцены занимательной, ни одного положения поразительного. Даже в Прозе Повесть сия не увлекла бы читателя заманчивостию, а нам кажется, что Поэзия должна избирать предметы возвышенные, выходящие из обыкновенного круга повседневных приключений и случаев; иначе она превратится в рифмоплетство. Неужели Природа, История и человечество не имеют предметов возвышенных для воспаления юных талантов? Скудость предмета имела действие и на образе изложения: стихи, язык -- в этой Поэме не отличные".
* * *
Такие отзывы и от таких людей лестны вдвойне: они возвышают нас в собственных глазах, и мы с тайным наслаждением понимаем, что не зря живем.
Числа 14-15-го февраля Боратынский получил то, что ждал: приказ об отставке был подписан всемилостивейшей рукой 31-м числом генваря.
* * *
По Указу Его Величества Государя Императора Николая Павловича Самодержца Всероссийского и прочая, и прочая, и прочая. Предъявитель сего, Прапорщик Евгений Абрамов сын Баратынский... сего 1826-го года Генваря в 31 день по Высочайшему Его Императорского Величества Приказу, уволен от службы за болезнию. -- В свидетельство чего, по Высочайше предоставленному мне полномочию, сей Указ дан Прапорщику Баратынскому за моим подписанием и с приложением герба моего печати, в г. Санктпетербурге.
1826 года. Февраля 9-го дня.
Его Императорского Величества Всемилостивейшего Государя моего Генерал-Лейтенант, Генерал-Адъютант, Финляндский Генерал-Губернатор, Командир Отдельного Финляндского Корпуса...
Закревский.
* * *
На радостях не утаим и последней проказы его досемейной жизни.
В Москве, на Собачьей площадке, жил Соболевский. Он учился в свое время в Петербургском университетском пансионе вместе с Левушкой Пушкиным; хаживал в мезонин к Кюхельбекеру; там сошелся приятельски с Дельвигом, с Боратынским, с Пушкиным. Тогда ему было 16 лет, Боратынскому -- 19. Разница в нравах была еще большей. Но Соболевский, легкий и от природы нецеремонный, в дружеском обществе был незаменим. Он никогда не был поэтом, а эпиграммы его гуляли под чужими именами по обеим столицам.
В эту зиму в Москве он снова сошелся с Боратынским, и они оживили петроградские пиры своей юности, прощаясь с нею. Такие встречи старинных приятелей обычно оставляют по себе следы только в обоюдообращающейся памяти двоих, ибо воспоминания о былом, стихи, читанные друг другу, разговоры о тех, кого нет или кто бедствует далече, анекдоты последних лет, невольная откровенность разгоряченного языка, выбалтывающего иногда такое, что и другу не следовало бы знать, смех до колик -- все это так и остается там, в том времени и месте, где совершалось и куда память переносит нас впоследствии. От таких встреч если и остается что на бумаге -- лишь незначущие безделки, имеющие смысл не своим прямым предметом, которому посвящены, а тем состояньем, в котором находится душа, пирующая с другом. Для того и не отказываем себе в удовольствии выписать ту единственную безделку, что осталась от встреч Боратынского с Соболевским в ту зиму. БЫЛЬ * Встарь жил-был петух Индейский ** Цапле руку предложил ***, При Дворе взял чин лакейский **** И в супружество вступил. Он детей молил, как дара, -И услышал бог богов: Родилася цаплей пара, Не родилось путехов ***** Цапли выросли, отстали От младенческих годов, Длинны, очень длинны стали И глядят на куликов. Вот пришла отцу забота Цаплей замуж выдавать; Он за каждой два болота Мог в приданое отдать. Кулики к нему летали Из соседних, дальних мест; Но лишь корм они клевали -Не глядели на невест. Цапли вяли, цапли сохли, Наконец, скажу вздохнув, На болоте передохли, Носик в перья завернув.
Куплеты оказались пророческими: ни Екатерина, ни Ольга Сонцовы замуж так и не вышли.
* Этому точное стихотворение написано с Москве, в 1825-м году и распущено под именем Пушкина. (Это и следующие примечания принадлежат Соболевскому.)
** Матвей Михайлович Сонцов.
*** Елизавета Львовна Сонцова, урожденная Пушкина, родная тетка поэта.
**** М.М.Сонцов был камергер. Человек он был милый и любезный, но очень чванливый; он надевал придворный мундир даже в деревне по праздникам.
***** У Сонцовых не было сыновей, а были только две дочери.
* * *
Бьет в окно снег, постукивая ставнями. Февраль. Метель. Ночь. Мысли прыгают. Чтобы заснуть, надо вообразить что-то утешительное: небо, солнце, степь... Бьют часы... Чьи это строки -- Державина? кого-то из московской молодежи? -- "Часов однообразный бой, металла голос погребальный..." Снег кружится, смертью заволакивая жизнь... Однажды у Дмитриева кто-то из стариков рассказывал, как, уезжая из Петербурга, он зашел на кладбище Невской Лавры: "Иду между камнями, читаю надписи, что же? Нахожу всех своих знакомых, с тем я то-то делал, с тем тогда-то жил вместе.... Отправляюсь домой на другую сторону Петербурга, и что же? Я не встретил ни одного знакомого лица, -- а между тем мне нет еще 50 лет!" Под снегом старый Жьячинто, под снегом далекий и неизвестный Аврам Андреевич, под снегом своенравная София... Снегом засыпан Гельзингфорс, снегом скрыт залив. Спите, Бог не спит за вас... С точки зрения Бога, смерть, верно, -- светозарная краса, и в руке ее олива мира... Сон медленно и тягуче смешивает мысли... С миром, не с тревогой, бьет снег в ставни. Мир несет на землю холодное небо, спустившееся метелью на московские улицы: как бы прах поколений, шурша, воя, стуча ставнями, мчится, взывая слиться с ним каждого... В такие ночи кажется, что путь пройден, новых земель нет впереди: челн уткнулся в прибрежный песок того берега Леты.
"Во-он ваш гроб", -- указывает перевозчик рукой на роченсальмский маяк, высящийся одиноко над плоским берегом. Странно... Вы ощупываете себя. Тело живо и не умерло: двигаются руки, видят глаза, остро осязаема близкая свежесть моря, слышен шум волн, и явны порывы бодрого ветра. Что ж? Значит, загробная жизнь нам дана не в небесной бесплотности, а там, в очарованной тени? Где ж врата Айдеса? Все это сон? и поэтому, видимо, тяжесть души не выдерживается спящим телом, а каждый шаг в сторону маяка -- словно по глубокому песку: нога плывет вглубь, вбок, дышать трудно, словно выпит яд... Хорошо, что Аид невелик... Вот и гроб-маяк... Он стоит на вершине утеса. И от него открывается страшный в своей дикой красоте очерк мира: море, небо, даль -- то, что не было видно с той стороны, где причалил челн... Боже! Вот где, оказывается, скрыта тайна гармонии и свободы! Вот где сопряжены стены роченсальмских утесов и дно марского оврага, а запредельное с земным, где двоенедоверие -- и к жизни и к смерти -- соединены в единый стройный звук...
Но вечный искус тяготеет над человеком от начала бытия, и в смерти не будет ему мира, если, найдя эту точку свою, эту свою бездну и вершину, где наконец разрешены все его цепи, он не может остаться там, -- душу его влечет дальше, он уходит -- с легкостью, отбросивший тоску и сомнения, чтобы, скитаясь, принять новое уныние и снова потерять смысл. Неудивительно -- чем далее он удаляется, тем более смещаются пропорции, и вот снова бытие и небытие разошлись во времени и пространстве, пир кончен, душа смущена. Там, там, на пустынном берегу, у маяка, на узкой грани неба и тверди, остался наш взгляд, вобравший на миг красоту и бескрайнюю волю мира, там остался след пяты, поправшей на мгновение прах от следов тех, кто ступал на эту землю прежде и после нас... Но, и предчувствуя утрату, нельзя не ступить дальше, ибо обретение любой истины всегда кажется обманчивым суетному уму.
Туда!
И вот палуба качается под ногами, и пироскаф, бухая колесами, уносится далее и далее от берега. Это месье Борье, старый Жьячинто, возвращается умирать в родную землю... Дует свежий теплый ветер. Летят брызги, сверкая на солнце. Пар вылетает клочьями в синее, глубокое, безоблачное небо.
-- Сеньор видит землю?
-- О! Да! Сеньор видит землю.
-- Это Италия. Отечество Данта, Петрарки, Тасса.
-- Dahin! dahin!
* * *
Пусть плывет.
ПРИМЕЧАНИЯ
Повесть печатается по нормам современной орфографии и пунктуации, кроме случаев, когда необходимо передать особенности языка эпохи. Даты даны по старому стилю. Цитаты выделены кавычками, курсивом или отграничены от прочего текста звездочками. Пропуски в цитатах отмечены многоточиями. -Фамилия поэта пишется с разночтениями. В письмах он сам и его родственники обычно ставили в 1-м слоге о (реже а), в последнем -- i: Боратынскiй. В произведениях, опубликованных им в журналах и альманахах с полной подписью (кроме первых публикаций и последнего сборника "Сумерки"), в 1-м слоге а. В официальных бумагах Пажеского корпуса, л.-гв. Егерского полка, Отдельного Финляндского корпуса его также именовали и он подписывался: Баратынскiй. Иногда иначе выглядели и другие слоги: Баратынской, Боротынскiй. В цитатах сохранены формы фамилии, имеющиеся в источниках, в речи повествователя -1-й вариант с вынужденной современным алфавитом заменой i на и. Прочие разночтения в правописании имен, названий, дат, отдельных слов допущены также сознательно. -- Эпистолярий Боратынского наиболее широко представлен в издании Б-1987 (см. Список сокращений 2) -- 194 текста. Приводя письма, помещенные там, мы указывали в примечаниях и источник первой полной публикации и порядковый No письма в Б-1987. -- Иногда при цитировании писем дата перенесена из конца письма в начало -- тогда в примечаниях ставится знак д.п. (дата перенесена). При использовании высказываний А.С.Пушкина, его писем и писем к нему в примечаниях указаны только название цитируемого произведения, адресат и дата письма -- без ссылок на тома собраний сочинений или переписки Пушкина. Источники цитат из писем приведены сокращенно, например: Б. к АФБ 23.2.1812, пф (т.е.: из письма Е.А. Боратынского к А.Ф. Боратынской от 23 февраля 1812 года, перевод с французского). Расшифровку условных знаков см. в Списке сокращений. -- Время истинной повести расчислено по календарю, сюжет согласован (по мере возможностей) с исторической истиной, а полностью вымышлены четыре новеллы, две оды, все сны и мечтания. Сочинитель старался строить свое повествование так, чтобы читатель без затруднений отличал факт от вымысла. -- Комментируются только цитаты, забытые и неизвестные факты, некоторые слова, ныне не употребляемые. -- Сочинитель признателен всем, кто помог ему ободрением и советом, а прежде всего В.Э. Вацуро, Т.В. Громовой, А.В. Дубровскому, А.Л. Зорину, А.А. Ильину-Томичу, Л.С. Мелиховой, А.Э. Мильчину, А.С. Немзеру, Е.Л. Новицкой, А.Л. Осповату, О.А. Проскурину, В.А. Расстригину, Л.Г. Фризману, Г. Хетсо, В.Г. Шпильчину. Отдельная благодарность -- В.А. Мильчиной, способствовавшей переводу французских текстов, и Е.Э. Ляминой, автору перевода писем С.А. Боратынской (с. 209--218). Впрочем, заметим, в оправдание возможным неудовольствиям, что окончательная редактура всех переводных иноязычных фрагментов выполнена сочинителем. Все письма и отрывки из писем Боратынского на французском языке, представленные здесь, переведены заново.
СПИСОК ОСНОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ l
АФБ -- А.Ф. Боратынская а/т -- абзацы заменены тире Б. -- Е.А. Боратынский б.п. -- без подписи бат. -- батальон
ВОЛРС -- Вольное общество любителей российской словесности ВОЛСНХ -Вольное общество любителей словесности, наук и художеств вт. пол. -- вторая половина д.п. -- дата перенесена д.р. -- другие редакции м.б. -- может быть н.д. -- неверная датировка
о.д. -- обоснование датировки
Пб. -- Петербург
перв. пол. -- первая половина
пех. -- пехотный
пф -- перевод с французского
р. -- родился, родилась
С.Д.П. -- С.Д. Пономарева
с.д. -- сомнительная датировка
Св. -- Связка (рукописей)
сер. -- середина
стих. -- стихотворение
у. -- уезд
ф.с. -- формулярный список
п.р. -- цензурное разрешение
A. -- Собр. писем Абрама Андреевича и Александры Федоровны Боратынских (1785-1818 гг.) // ЦГАЛИ. Ф. 51. Оп. 1. No 270.
Амбус -- Амбус A.A. Е.А. Боратынский в Финляндии // Русская филология. Тарту, 1963. Вып. 1.
Б1 -- ЦГАЛИ. Ф. 51 (Боратынские). Оп. 1.
Б2 -- ЦГАЛИ. Ф. S l (Боратынские). Оп. 2.
БЗ -- ЦГАЛИ. Ф. 51 (Боратынские). Оп. 3.
Б-1827 -- Стихотворения Евгения Баратынского. М., 1827.
Б-1835 -- Стихотворения Евгения Баратынского: В 2 ч. М., 1835.
Б-1869 -- Сочинения Евгения Абрамовича Баратынского / Подг. Л.Е. Боратынский. М., 1869.
Б-1884 -- Сочинения Евгения Абрамовича Баратынского / Подг. Н.Е. Боратынский. Казань, 1884.
Б-1914; Б-1915 -- Полн. собр. соч. Е.А.Боратынского: В 2 т. / Подг. М.Л. Гофман. Пб., 1914. Т. 1; Пг., 1915. Т. 2.
Б-1936. Т. 1; Б-1936. Т. 2 -- Баратынский Е.А. Полн. собр. стихотворений: В 2 т. / Подг. Е.Н. Купреянова и И.Н. Медведева. М.; Л., 1936.
Б-1951 -- Боратынский Е.А. Стихотворения. Поэмы. Проза. Письма / Подг. О.В. Муратова и К.В. Пигарев. М., 1951.
Б-1982 -- Баратынский Е.А. Стихотворения. Поэмы / Подг. Л.Г. Фризман. М., 1982.
Б-1983 -- Баратынский Е.А. Стихотворения. Проза. Письма / Подг. В.А. Расстригин и А.Е. Тархов. М., 1983.
Б-1987 -- Баратынский Е.А. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников / Подг. С.Г. Бочаров и Л.В. Дерюгина. М., 1987.
Баз. -- Базанов В.Г. Ученая республика. М.; Л., 1964.
Батюшков -- Батюшков К.Н. Опыты в стихах и прозе / Подг. В.С. Семенко. М., 1977.
БдЧ -- Библиотека для чтения.
Благ. -- Благонамеренный.
Бор. -- Боратынский М.А. Род дворян Боратынских. М., 1910.
Вацуро. Из лит. отн. -- Вацуро В.Э. Из литературных отношений Баратынского // Русская литература. 1988. No3.
Вацуро. МЧ -- Вацуро В.Э. Мнимое четверостишие Баратынского // Русская литература. 1975. No 4.
Вацуро. СДП -- Вацуро В.Э. С.Д.П. Из истории литературного быта пушкинской поры. М., 1989.
Вацуро. Списки -- Вацуро В.Э. Списки послания Е.А. Баратынского "Гнедичу, который советовал сочинителю писать сатиры" // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1972 г. Л., 1974.
Вацуро. СЦ -- Вацуро В.Э. "Северные цветы". История альманаха Дельвига -- Пушкина. М., 1978.
BE -- Вестник Европы.
Вигель -- Вигель Ф. Ф. Записки: В 7 т. М., 1891-1892.
Вып. -- Выписка из бумаг дяди Александра // Русский альманах на 1832 и 1833 гг. Пб., 1832.
Вяземский. Зап. кн. -- Вяземский П.А. Записные книжки (1813--1848) / Подг. В.С.Нечаева. М., 1963.
Вяземский. ЭиК -- Вяземский П.А. Эстетика и критика / Подг. Л.В. Дерюгина. М., 1984.
Гаевский -- Гаевский В.П. Дельвиг. Статья вторая // Современник. 1853. Т. 39. No 5 -- 6. Отд. 3.
Гангеблов -- Воспоминания декабриста A.C. Гангеблова. М., 1888.
Гофман -- Гофман М.Л. Е.А. Боратынский. Биографический очерк // Полн. собр. соч. Е.Л.Боратынского: В 2 т. Пб., 1914. Т.1.
ГПБ -- Отдел рукописей Гос. Публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина.
Грен. -- Судравский В.К. История л.-гв. Гренадерского полка. Пб., 1906. Т. 1.
Грибоедов -- А.С. Грибоедов в воспоминаниях современников/ Подг. С.А. Фомичев. Коммент. П.С. Краснова и С.А. Фомичева. М., 1980.
Дараган -- Дараган П.М. Воспоминания... // Русская старина. 1875. Т. 12. No 4.
Дек. -- Декабристы: Биографический справочник / Подг. С.В. Мироненко. М., 1988.
Дек. Избр. -- Декабристы. Избр. соч.: В 2 т. / Подг. А.С. Немзер и О.А. Проскурин. М., 1987.
Дельвиг -- Дельвиг A.A. Соч. / Подг. В.Э. Вацуро. Л., 1986.
Дельвиг А.И. Мои воспоминания: В 4 т. М., 1912. Т. 1.
Дирин -- Дирин П.Н. История л.-гв. Семеновского полка: В 2 т. Пб., 1883.
Дм. -- Дмитриев И.И. Соч. М., 1986.
Дмитриев М.А. -- Дмитриев М.А. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1869.
Егер. -- История л.-гв. Егерского полка за сто лет. Пб., 1896.
Жуковский -- Жуковский В.А. Собр. соч.: В 4 т. М.; Л., 1960. Т. 4 / Подг. И.Д. Гликман.
Закревский. Дн. 1 -- A.C. Уголок архива графа Закревского // Журнал Имп. русского военно-исторического общества. 1910. Кн. 1. Отд. 3.
Закревский. Дн. 2 -- Дневник 1815--1816 гг. ... А.А. Закревского // Сборник старинных бумаг, хранящихся в музее П.И. Щукина: В 10 т. М., 1902. Т. 10.
Закревский. Дн. 3 -- Ежедневный журнал А.А. Закревского с 1-го по 31-е мая 1824 года // Там же.
Зап. -- Записочки Павла Петровича к Абраму Андреевичу Баратынскому // Русский архив. 1870. Т. 8. С. 1438-1441.
НАН -- Известия Имп. Академии наук.
ИВ -- Исторический вестник.
ИД -- ЦГВИА. Ф. 395 (Инспекторский департамент).
ИРЛИ -- Рукописный отдел Пушкинского Дома (Институт русской литературы).
Карамзин -- Карамзин Н.М. Избр. соч.: В 2 т. / Подг. Г.П. Макогоненко. М.; Л., 1964. Т. 2.
Керн -- Керн А.П. Воспоминания. Дневники. Переписка / Подг. А.М. Гордин. М., 1974.
Киреевский -- Киреевский И.В. Е.А. Баратынский // Библиотека для воспитания. 1845. Ч. 3.
Кичеев -- Кичеев П.Г. Еще несколько слов о Е.А. Баратынском // Русский архив. 1868. Вып. 4-5.
Коншин -- Коншин Н.М. А.А. Дельвиг // Русская старина. 1897. Т. 89. No 2. С. 278 (заглавие в рукописи: Воспоминание о Дельвиге // ГПБ. Ф. 369. Оп. 1. No2).
Коншин. Восп. -- Коншин Н.М. Воспоминания о Боратынском, или Четыре года моей финляндской службы с 1819 по 1823/ Подг. П.Я. Бейсов // Краеведческие записки Ульяновского обл. краеведческого музея. Ульяновск, 1958. Вып. 2.
Коншин. Для немногих -- Коншин Н.М. Для немногих. Фрагменты // Б-1987. С. 334.
Ланская -- Собр. писем Елизаветы Ивановны Ланской к А.Ф. Боратынской (1800-е гг.). ЦГАЛИ. Ф. 51. Оп. 1. No 179.
Левшин -- Левшин Д.М. Пажеский е.и.в. корпус за сто лет: В 2 т. Пб., 1902.
ЛЛ -- Литературные листки.
ЛН -- Литературное наследство.
ЛПРИ -- Литературные прибавления к "Русскому инвалиду".
Лутковская -- Альбом А.В. Лутковской. ИРЛИ. No 73. I. м. (Ф. 103. No 73).
MB -- Московские ведомости.
Максимов -- Максимов Н.Я. Е.А. Баратынский по бумагам Пажеского е.и.в. корпуса // Русская старина. 1870. Т. 2. No 8.
Маркевич -- Маркевич H.A. Из воспоминаний // Писатели-декабристы в воспоминаниях современников / Подг. Р.В. Иезуитова, Я.Л. Левкович, И.Б. Мушина. М., 1980. Т. 2.
Мат. -- Е.А. Боратынский. Материалы к его биографии. Из Татевского архива Рачинских / Подг. Ю.Н. Верховский. Пг., 1916.
Медведева -- Медведева И.Н. Павел Лукьянович Яковлев и его альбом // Звенья. М.; Л., 1936. Т. 6.
Мем. -- Мемуары декабристов: Северное общество / Подг. В.А. Федоров. М., 1981.
Модзалевский -- Модзалевский Б.Л. Пушкин. Л., 1929.
Мордвиновы -- Собр. писем Елизаветы Михайловны и Екатерины Михайловны Мордвиновых к А.Ф.Боратынской (1798-1802 гг.). ЦГАЛИ. Ф. 51. Оп. 1. No 180.
Мос. некр. -- Сайтов В.И., Модзалевский Б.Л. Московский некрополь. Пб., 1907. Т. 1. С. 125-126.
МТ -- Московский телеграф.
Мураново -- Научный архив Музея-усадьбы Ф.И. Тютчева Мураново.
Муханов -- Дневники и письма Александра Алексеевича Муханова // Щукинский сборник. М., 1904. Т. 3.
НА -- Невский альманах.
НЗ -- Невский зритель.
НЛ -- Новости литературы.
ОА -- Остафьевский архив: В 5 т. / Подг. В.И. Саитов. Пб., 1899. Т. 1; Пб., 1901. Т. 2; Пб., 1901. Т. 3; Пб., 1908. Т. 3 (Примеч.).