Петухов Юрий. Сатанинское зелье

   — … два.
   — Т-пауза! — изрёк зелёный почти без гнусавости.
   И металлический голос глухо откликнулся:
   — Есть Т-пауза… два.
   Сергей, не веря глазам, вытянул длинную бледную руку, ткнул мягким ноготком в зеленого — рука прошла насквозь.
   — Тебя нет! — заявил он безапелляционно.
   — Это как вам угодно будет, почтеннейший, — промямлил зелёный. — Как вам угодно-с! А мы только поинтересоваться у вас решили — куда переходить намереваетесь, любезный?
   Сергею не понравилось это «мы». Он припомнил их первую встречу, все эти россказни про множественность обитателей «подлинного» мира и прочие бредни. Он машинально нащупал языком дыру в десне — та почти затянулась. Ах, как давно все это было! И было ли?! Судя по дыре — было! Сколько его били, пытали, мучили после этой дыры, после этих грязных корявых пальчиков дикаря-телепата! Впору и позабыть все!
   — Мы что — у вас сейчас, в вашей Вселенной? — поинтересовался Сергей ни с того, ни с сего.
   — … два, — проскрипело металлически.
   — Не совсем, — ответил зелёный. — Мы в колодце, вы же знаете, в пространственно-временном колодце на шлюзовом уровне. Но это пустяки, любезный, вы так и не ответили на мой вопрос — куда вас переправить?
   — Как это — куда? — не понял Сергей.
   — Ну-у… во Внутренний Мир, или в один из перекрёстных на выбор, или, может, прямо в пекло Преисподней, в гости к вашему старому знакомому Аргавару? Или так и желаете болтаться в замкнутом цикле, милейший?
   — Нам бы поболтаться ещё, — нагло выдавил из себя Сергей, — хотя бы немножко поболтаться! — Он не доверял зеленому, он не хотел ни во Внутренний Мир, ни к Аргавару в Преисподнюю. Он хотел домой, к Ирочке, к лапушке, к подруженьке ненаглядной. Или хотя бы в свою конуру, на диванчик! Хотя бы… Сергей горько усмехнулся.
   — Значит, помучиться ещё желаете, так?
   — Если вы не против, — галантно ответил Сергей.
   — Ну-ну, — зелёный был явно разочарован, видно, он не вполне одобрял выбор своего протеже. — А не надоело?
   — Да нет как-то! — бодро заявил Срегей.
   — И не желаете воплотиться в свою подлинную форму, чтобы пребывать в Пространстве вечно, так?
   У Сергея вновь перед глазами вспыхнул экран с гадким паукообразным существом. И он быстро замотал головой.
   — Тяжело с вами работать, милейший! — прогнусавил зелёный, обернулся к карлику и добавил: — Верно я говорю?!
   — Ы-ы-ыээгрхх! — взревел тот, ещё сильнее приседая на раскоряченных жилистых лапищах.
   — Вот видите, и оператору трудно с вами работать, — сокрушённо заметил зелёный.
   — … два, — выдал металлический голос.
   — Может, вас вообще распылить, а? — зелёный явно пребывал в нерешительности. — Это самое простое решение вопроса.
   Сергей неожиданно для себя ответил менторским, профессорским тоном:
   — Не пристало нам с вами, уважаемый, искать простых решений.
   — Ваша правда, — согласился зелёный уныло. И заохал как-то по-бабьи: — Верно люди-то говорят: простота — она хуже воровства! Чего делать-то будем?! И кстати, вы ещё, любезный, пребываете во власти своих еретических домыслов или преодолели сектантские лженаучные взгляды?
   — Чего? — переспросил Сергей.
   — Мы по части Божественного Дыхания и всего такого прочего, неужели не ясно? Ответьте, только честно, напрямую, неужто после всего, что вы видели, после всего, что с вами произошло, вы верите в какую-то там глину, в первочеловека, в Сотворение, в эту… как её… забыл!
   — В Душу?!
   — Вот-вот, в неё самую, в эту нематериальную субстанцию, порождённую игрой воображения и бесчисленными бликами отражающих подлинное изображение зеркал. Верите? — Вопрос был задан с нескрываемой ехидцей.
   И Сергей не стал отвечать сразу. Он понял — тут подвох! зелёный чего-то хочет от него! чего-то добивается! И Сергея как молнией пронзило, да посильнее пронзило, чем там, на пруте! Он вдруг сообразил — не плоти его жаждал зелёный, не физическое естество интересует этого прилипучего псевдоинопланетянина, нет! Они давно могли с ним расправиться тысячи раз! Да если бы они захотели…
   Жуткий свист разорвал тишину. Чёрная тень накатила. Сергей задрал голову и ужаснулся: сверху прямо на него медленно, будто гигантский огнедышащий змей-горыныч, опускался гибрид гиргейки и клювастого. Он сильно изменился с тех пор, как Сергей его видел в последний раз. Голова клювастого стала ещё больше, массивней. Она торчала на толстенной трехметровой морщинистой шее. Из студнеобразного и бегемотовидного тела помимо всех щупалец и слоновьих лап выпирали огромные костистые и когтистые ноги и руки клювастого. Когти царапали, рвали воздух — и от одного только их вида можно было окачуриться. Из-за спины чудовища виднелись два здоровенных чёрных перепончатых крыла, они мерно, вздымались, подрагивали, а основания их были усеяны зеленой искрящейся чешуёй. Пасть гиргейки, размещавшаяся прямо под клювастой головой, была широко разинута, и из неё вырывался целый фонтан пламени, казалось, там сидел взвод огнемётчиков. Волна адского смрада захлестнула Сергея. Уши заложило от скрежета, рёва, визга.
   — Не уйдёшь, подлый Червь! — сатанинским рыком рычала голова. — Убью-ю-ю!!! — И одновременно, совершенно на другой частоте, высоко и как-то холуйски из пасти неслось: — Это я, Гудун-Ку, верный сын Шибальбы, возвращаюсь в Преисподнюю и молю о снисхождении, прошу принять меня… и простить, отступника! Да здравствует Шибальба! Да здравствует Преисподняя! — И тут же: — Смерть гнусному Червю! Смерть трусливой жертве!! Убьюю-ю!!!
   Сергей приготовился к самому худшему. От этой исполинской машины уничтожения, от этого свирепого монстра спасения не было, да и быть не могло!
   — Как они мне надоели, — тоскливо пожаловался зелёный. — Вы только взгляните, любезный, что у этой твари в лапе! Это же уму непостижимо!
   Возле уха Сергея сверкнул фиолетовый узкий луч, пропал. Сергей пригляделся — в лапе чудовища был зажат Магический Кристалл. И это было слишком! Это было чересчур! Ну зачем такому жуткому летающему убийце ещё и новейшее оружие, не хватит ли с него когтей, клыков, огненного снопа из пасти?! С ума сойти можно! Но умирать так глупо! Умирать, выскользнув уже из лап этого палача! Нет! Нет!! И ещё раз — нет!!!
   — Четыреста лет тому назад наш оператор обронил у них боевой лазер, и заметьте, последней модели, — прогундосил зелёный, — а что из этого вышло? Я вас спрашиваю, любезный?!
   «Любезный» не мог языком пошевелить, его сковал ужас, он был почти мёртв от страха. Приближающимся огнём уже опалило все длинные и хилые волоски на его лапах и голове. Клюв, казалось, нависал над затылком.
   — Да, надоели! Надоели! — твёрже сказал зелёный. И повернулся к карлику.
   — Ы-ы-ы-ыээгрррррхх!!! — отозвался тот. Ухватился корявыми лапами за гашетки.
   Все это сияющее пустое пространство содрогнулось, окрасилось багрянцем, заполнилось гарью. Сергей вращал головой, хлопал глазами — никаких следов от чудовища не осталось. Гарь рассеялась, багрянец медленно перешёл в ослепительную желтизну. И только отдавало снизу, как из бездонного колодца: «Я твой сын, Шибальба… я твой сын, Шибальба… я твой…»
   Карлик корячился на своём— помосте. Зелёный уныло висел рядом. Сергей всхлипывал, размазывал слезы мягкой лапкой по щеке.
   — … ава, — металлическим голосом доложили слева.
   — Не расстраивайтесь, это пустяки, — успокоил зелёный. — Мы и не такое можем!
   — Не надо меня запугивать! — истерически заорал Сергей. — Не надо!!!
   — Вот ещё, была охота!
   — Говорите прямо, чего хотите!
   — А ничего, любезнейший! Вы вообще очень плохого мнения о нас, к тому же вы нас просто плохо представляете. Ведь глупее вопроса и задать нельзя было — чего, мол, хотите! Как вам не стыдно, почтённый?! Мы не можем ничего хотеть, как вы выражаетесь, у нас нет желаний… это все мелко, это все ваше, из вашего отражённого мира, понимаете?
   — Допустим, — согласился Сергей. — Но зачем вы привязались ко мне? Что вам все-таки надо?!
   Зелёный вытянул оба глаза перископами, повращал ими, потом изогнул стебли и оглядел самого себя. Отрепья-водоросли на брылах затряслись мелко-мелко. Спина изогнулась. Пупырчатая зелёная кожа стала сырой и блестящей.
   — … два, — прозвучало уже, наверное, в тысячный раз.
   — У нас с вами совсем мало времени, — расстроенно пробормотал зелёный. Покачал головой, снова весь изогнулся, и выдавил сипло: — Ладно! Вы, небось, и сами уже догадываетесь, что к чему, так?
   Сергей не ответил.
   — Догадываетесь! Ваш мозг для нас — открытая книга, любезный. Ну и ладно, все равно вам не выбраться из замкнутого цикла, все равно рано или поздно вы налетите башкой на стену. И это будет для вас наилучший исход… А ведь могло и не быть ничего. Понимаете, ни-че-го! Вы просто потянули не за ту ниточку, ясно? Зачем вы за неё потянули?!
   Сергей попытался пожать плечами. Но никаких плечей у него не было, голова торчала на тонкой шейке прямо из прозрачного брюшка.
   — Не делайте вида, что не понимаете! — зелёный совсем перестал гнусавить. — Вы дёрнули за ниточку, а у неё оказался очень странный по вашим меркам кончик. Ну зачем вы затеяли эту игру? Зачем вы полезли в это дело?! Вы допустили две чудовищные ошибки. Почему вы не обошли этот сугроб стороной, а?
   — Откуда вы знаете про сугроб? — испуганно спросил Сергей.
   Зелёный приподнял отрепья-водоросли, скрип вырвался из его внутренностей — он смеялся. Смеялся и пучил на собеседника блеклые бельма.
   — Это был не ваш сугроб. Понимаете, не ваш! Вы ушли, и это был верный ход, это было ваше спасение. Но зачем, какого черта вы вернулись назад?! Вы не должны были возвращаться! Ваше нутро, ваш инстинкт самосохранения подсказывали вам — не смей! стой! не ходи туда!!! Почему же вы не послушались их?
   — Не знаю, — вяло ответил Сергей. Он и на самом деле не знал, какой дьявол вернул его с остановки к сугробу, к этому страшному изуродованному трупу.
   — Вы вернулись, почтеннейший, и сугроб стал вашим! Вы поняли?! Нет, я вижу, вы ни хрена не поняли! И второе: кто вам сказал, что все эти ваши мудрецы, все академики и профессора, доценты и доктора, кандидаты и аспиранты, младшие научные сотрудники и светила — это шаманы! Как у вас могла появиться в башке такая нелепая мысль! Вы что, и впрямь могли подумать, что они не просто дураки и обалдуи, не просто шарлатаны и чокнутые, да?
   — Да! — твёрдо ответил Сергей. Что-что, а это он мог отстаивать до конца, до последнего дыхания, до смерти. Он был убеждён в этом. Он пришёл к этому пониманию после тысяч бессонных ночей, после долгих и тяжёлых раздумий, но главное, после Откровения, после того чудного Прозрения, что осветило его разум, его Душу.
   — И вы решили, вас отпустят после того, как вы дёрнули за ниточку?
   — Не знаю!
   — Не знаете… Верю! Но вы могли бы догадаться, что другой конец этой ниточки крепится к взрывателю, а взрыватель лежит на бочке пороха… а бочка эта — вся ваша, да и не только ваша, Вселенная.
   — Мне плевать на это.
   — Хорошо! Но скажите сами! Скажите прямо! Вы твёрдо уверены, вы убеждены, что шаманы работают целенаправлено, что в их действиях есть система?
   — Да, убеждён! — ответил Сергей. И вдруг почувствовал — ног стало меньше, всего две. Это было столь неожиданно, что он растерялся. Но сказавши «а», надо было говорить и «б». Сергей напрягся и, стараясь смотреть прямо в бессмысленно-мутные бельма, заявил: — Эта банда дурачит людей. Но не просто дурачит! Не для того, чтоб сшибить деньгу, хотя деньгу она ловко сшибает, не откажешь в умении. Они морочат нам всем головы! Они отвлекают от Истинного знания! Они — дезинформаторы! Вы можете убить меня, искалечить, запытать, но я не откажусь от своей точки зрения!
   Зелёный съёжился в большой слизистый комок. Он был явно недоволен разговором, да и вообще всем происходящим. В его мутных глазищах начинали высвечиваться две крохотные красные точечки. Сергей знал — это нехорошая примета. Но ему было наплевать сейчас на приметы и все прочее.
   Зелёный долго пыжился, пузырился, дулся. Потом выдал:
   — И с этим знанием вы надеялись вернуться в свой мир?
   — А оно мешает кому-то, да?! — вопросом на вопрос ответил Сергей. У него было всего четыре конечности, и не такие длинные и хлипкие как прежде. Но паутина держала, сковывала.
   — Вы наивное существо. В вашем дурацком отражённом мире без передышки показывают дурацкие фильмы про всяких дурацких преступников и сыщиков. Неужто вы никогда не смотрели, милейший?
   — Приходилось, — растерянно признался Сергей.
   — В каждом обязательно говорят про кого-то: «он слишком много знал»! Вы догадываетесь, к чему я клоню?!
   — Плевать я хотел на всякие догадки!
   — Вы обречены! Неужто вам это не ясно?!
   Зелёный даже передёрнулся весь. Откуда-то сбоку у него вылезло ещё три глаза, они удивлённо обозрели Сергея и тут же скрылись.
   — А что вы так волнуетесь? — пошёл в атаку Сергей. — Какой ваш интерес?! Вы что, имеете какое-то отношение к нашим шаманам, да?! Что молчите?! Ведь я обречён, ведь мне не вырваться из цикла, я смертник, я никому не смогу ничего рассказать, я, в конце концов, в ваших лапах! Давайте по-честному, правда за правду — они работают на вас?!
   Зелёный снова вытянулся. Вздохнул с облегчением, не скрывая этого, но в то же время косясь на Сергея с какимто странным, непонятным подозрением.
   — Вы слишком прямолинейны, почтённый, — прогундосил он. — Разве бывает только чёрное и белое, или так, или этак?! Ведь нет! Но… в проницательности вам не откажешь. Хотя, разумеется, упрощаете, ох как упрощаете! Ваши, наши, агенты, резиденты, дезинформаторы и просто информаторы — как просто, как тупо — это в ваших дурацких фильмах так. На деле все сложнее, любезный! Ну почему вы решили, что дезинформация забрасывается от нас? Вы же видали много миров, ещё больше не видали…
   — Но ведь забрасывается?! — нажал Сергей.
   — Без этого нельзя, — зелёный развёл своими хлипкими граблями. — Но для вашей же пользы, надеюсь, это вы хоть осознаете?!
   Сергей отмахнулся от вопроса.
   — А у вас они бывают? — спросил он в лоб.
   — Кто?
   — Шаманы!
   — Вы слишком любопытны.
   — Это пошленькая фраза из столь любимых вами фильмов. Давайте говорить по-человечески!
   — Бывают! Но далеко не все.
   — … два, — проскрипело в двухтысячный раз.
   Зелёный покосился на карлика-оператора — тот совсем раскорячился на площадке с трубой, он стал ещё ниже и уродливей, теперь его студенистая мерзкая морда свисала до щиколоток. На морде этой что-то булькало, вырывались наружу пузыри, стекали вниз слизистые капли, язык наполовину вываливался из пасти и временами вздрагивал. Сергей не мог смотреть на этого зверочеловека, он почемуто вызывал одновременно и невероятное, тошнотворное омерзение и острую жалость. Зелёный при всей своей мерзопакостности жалости не вызывал.
   — Почему вы считаете, что от нас надо скрывать Истинное знание? Мы что, не созрели, не готовы ещё, или как? — спросил Сергей.
   — Оно вам просто не нужно, вот и все, — ответил зелёный.
   — Знание всегда нужно!
   — Ошибаетесь. Вы побывали у тольтеков — им не нужно никакого знания, у них есть все, что им нужно.
   — Тольтеки — зацикленная цивилизация! — выкрикнул Сергей. — Это совсем другое дело, они пошли по кругу, замкнулись, а мы развиваемся, мы рвёмся вперёд!
   — Ага! Рвётесь! Вам это все кажется, вы не менее зацикленная цивилизация, чем тольтекская. Вам в вашем плоском отражённом мирке кажется, что есть прогресс, есть развитие, спирали там всякие… а на деле вы ползёте по кругу! Меняются формы, а содержание остаётся — круг, бесконечный круг, замкнутый цикл, растянутый в веках. И ползёте вы по этому кругу, как вам удалось верно подметить на свою голову, вслед за камлающими, бьющими в бубны и барабаны, прыгающими впереди вас шаманами. Только в отличие от вас шаманы эти прекрасно знают, что на окружности есть точки, которые ведут в пропасть, и они вам помогут уткнуться носами в эти шлюзовые точки… А когда вы все полетите к чёртовой матери в тар-тарары, не волнуйтесь за шаманов, не надо, они перепрыгнут через провал и будут скалиться вам вслед, будут тыкать пальцами в ваши спины и говорить: вот стадо, вот быдло, мы хотели осчастливить этих свиней, этих рабов, но они, видно, не созрели для этого, они не готовы были, ну и пусть, туда им и дорога!
   — Поглядим ещё! — зло вставил Сергей.
   — Это кто ж, почтеннейший, поглядит, не вы ли? — полюбопытствовал зелёный.
   — Может, и я!
   — Экий самонадеянный, батенька! Вы думаете, коли проскочили мимо несколько раз, так уж и билет в вечность обрели?!
   Сергей ощутил тяжесть тела. Ему стало вдруг неудобно висеть на невидимых упругих нитях. Он поднёс руку к лицу — это была нормальная человеческая рука, его рука.
   — Я думаю, — сказал он напрямую, — вы давно бы меня пришили, если бы хотели этого, верно?
   — Верно, — согласился зелёный. — Но согласитесь, интересно понаблюдать, как ведёт себя в экстремальных условиях такое странное существо с непредсказуемой логикой поведения. Это первое. А второе — в следующем, и это главное, у нас считается дурным тоном спроваживать кого бы то ни было на тот свет собственными руками, да это — мове тон, милейший! Вас могли запросто ухлопать, не думайте, что вы были застрахованы, нет. Просто вам повезло. Но в один из переходов вас направят туда, откуда вы ни за что не выкарабкаетесь — есть ещё такие местечки, есть! И они значительно ближе, чем вы думаете! Какие там тольтеки с их дурацкими и бессмысленными жертвоприношениями! Какие инквизиторы Гардиза! Какие дикари! Это все детский лепет! Вы можете попасть в ручки к таким изощрённым палачам, о каких и не слыхали… и не слыхали, несмотря на то, что должны были слыхать, но тут скажите спасибо своим шаманам — эти ребятки закамлали вас на славу, они справно отрабатывают своё положение и свои привилегии. О-о, вы можете ни на минуту не сомневаться в их способностях! Но вам не их бояться надо…
   — А кого же?
   — … два, — в трехтысячный раз проскрипело.
   — Тех, разумеется, к кому попадётесь. Вы не переживайте, любезный, это профессионалы! У вас будет возможность убедиться на собственном опыте, что машина уничтожения у них доведена до совершенства! Это не старомодный и жалкий Гудун-Ку со всей шатией-братией, это не дикарь-дилетант и не любители-инквизиторы! Впрочем, что вам рассказывать! Вы же туда метите! Или… — зелёный запнулся, поглядел на Сергея вопросительно, и глаза его просветлели, стали чистыми, осмысленными, тревожными. — Или вы решите остаться в одном из миров? Ваша подлинная форма и ваша подлинная сущность не так уж плохи, вам только кажется, что они неприемлемы, это дурной земной вкус, это провинциальная брезгливость… Ваш цикл, разумеется, не прервётся, вы будете болтаться меж миров, но туда… понимаете, туда вы никогда не вернётесь! и эти видения перестанут вас мучить! и все образуется! Подумайте!
   — Нет! — выкрикнул Сергей.
   — Только не надо спешить. Помните, что там, на Земле, через какой-то отрезок цикличной дуги для вас места не останется! Нигде! Понимаете, нигде, даже в психушке, даже в тюрьме! Это же страшно, только постарайтесь осмыслить своё положение!
   — Ничего, — пролепетал Сергей тихо. В сердце ему и в душу закрадывались сомнения, может, и впрямь, следует плюнуть на все, какая разница — где, что, как! Все равно ему образумить человечество не удастся, спасти — тем более! В лучшем случае ему поверят два-три старых друга, может, и Ира, она всему готова верить, лишь бы он говорил, говорил… Все перепуталось в голове у Сергея. Но язык сам выдал: — Ничего, авось ещё кружочек провернём как-нибудь, а там и видно будет, ничего.
   — Воля ваша! — резко выдохнул зелёный. — Во всяком случае я сделал для вас все, что мог!
   — Ну вот, опять фразочка из дурацкого детектива! Снова жалкий штамп! — Сергей ухмыльнулся, но совсем невесело ухмыльнулся.
   — Да вы зря, милейший, на меня зло держите, зря, — прогнусавил зелёный, — у нас служба такая — контроль отражённых миров. Большое дело, доложу я вам, большое! А вы не в струю идёте, против течения, батенька, а это всегда хреново… А ведь могли бы, могли пополнить славные ряды! Слыхали, как говорится-то: ласковое теляти двух маток сосёт!
   — В шаманы предлагаете?
   — Ну что вы, что вы! Поздно, батенька! Это надо было до начала цикла, теперь поздно… да и нехватки у нас в кадрах нету — ноу проблем, как говорят ваши пошляки, хоть конкурс объявляй. Вы, батенька, зря к сугробу-то вернулись. Ну, да теперь поздно!
   — … два, — проскрипело в бессчётный раз.
   — Отключить таймер, — сказал зелёный.
   — Есть отключить таймер.
   — Оператора — в анабиоз!
   — Есть в анабиоз!
   Сергей раскрыл рот. Но тут же закрыл его. Он привык не удивляться, точнее, его приучили к этому.
   — Ну, прощайте, — прогнусавил зелёный.
   В длинной хлипкой руке его появился вдруг топор на обломанном древке — тот самый топор-солнце, которым клювастый так и не смог изрубить Сергея, но зато изрубил себя.
   — Значит, все? — мрачно спросил Сергей напоследок.
   — Ну почему же все, — прогнусавил зелёный, — сумеете вывернуться — ваше счастье. Мы не фаталисты, батенька!
   Он резко взмахнул Секирой Справедливости. И липкие путы над головой Сергея, тихохонько пискнув, перестали существовать — невидимые нити оборвались.
 
   Никакого перехода не было. Сергея с такой силой швырнуло в траву, что он отбил себе колени, ткнулся лбом в землю.
   — Ах ты, гнида неучтивая, ах ты, сморчок! — прозвучало сверху пьяно и угрожающе.
   Сергей приподнял голову. Над ним стоял железный истукан метра в два высотой и толстый как пивная бочка. В голове мелькнуло: вот она «машина истребления»! вот он — тот, от которого никуда не денешься, профессионал! Крышка!
   — Я вам мешаю, что ли! — прохрипел Сергей и попытался встать с колен.
   Мощный удар железного кулака швырнул его обратно, с той лишь разницей, что сейчас Сергей упал на спину.
   — Разговар-р-р-ривать!!! — прорычал железный истукан.
   Сергей разглядел его внимательнее: над ним стоял огромный средневековый рыцарь в панцире, шлеме с толстыми крутыми рогами и прочих доспехах — он был с ног до головы в железе. К тому же он держал в руке большущий двуручный меч. На плече у этого истукана висел четырехугольный толстый щит с изображением какого-то когтистого зубастого гада с длинным высунутым языком. Истукан-рыцарь был прост и прямолинеен. И это было самым страшным. От него не стоило ожидать ни соблюдения длинных и пышных ритуалов, ни хождений кругами и завываний, ни биений в барабаны, ни заговоров. Такой если и возьмётся за дело, так и сделает его — треснет со всей силы по башке пудовым мечом, вытрет его об одежду или траву, пьяно икнёт и через три минуты про все забудет, в поисках нового супротивничка. Нет, Сергею не нравился этот истукан. Да и челюсть горела огнём.
   — Встань, жалкий червь, и я сокрушу тебя одним ударом! — заявил истукан и качнулся, чуть не упал.
   За спиной у рыцаря был милый, привычный, столь радостный сердцу земной пейзаж. На холмах круглыми зелёными барашками жались друг к другу кусты. Проплешины лужаек прямо-таки звали поваляться на сочной нежной травке. Вдалеке маячил тёмный ровненький, будто подстриженный ножницами садовника лес. Пели и щебетали невидимые пичужки. За неторопливой голубенькой речкой паслось стадо коров, ветер доносил звон колокольчика.
   У Сергея, несмотря на всю отчаянность положения, сердце взыграло — Земля! родная Земля! слава Богу! Он не мог надышаться этим сладким земным воздухом, не мог наглядеться на эти уютные и милые земные просторы. С другой стороны изгиба речки стоял замок, самый настоящий рыцарский замок — наполовину каменный, сложенный из грубых неотёсанных валунов, наполовину деревянный. Вот эти-то деревянные башенки напомнили о России, Руси. Сергей чуть не застонал. Ничего, главное, он на Земле, а значит, доберётся и до родных мест. Как верно гудело в мозгу не так давно: «Зачем нам, поручик, чужая земля?» Нет, на Земле нет чужой земли! вся своя! вся нашенская! По лицу Сергея текли слезы умиления.
   Рыцарь-истукан все не мог обрести равновесия, балансировал, клоняясь то в одну, то в другую сторону, икая, ругаясь и ошалело размахивая мечом.
   Земля! Сергей поднял голову — чуть ниже серых драненьких облаков летел чёрный птеродактиль, размах крыльев у него был не меньше, чем у тяжеловоза «Антея». Сергей замер на полувздохе, сердце у него оборвалось и упало куда-то в район паха. Но птеродактиль не обращал на земных букашек внимания, летел себе по своим делам.
   Рыцарь застыл, задрал голову вверх, откинул забрало. Он как-то сразу перестал качаться, врос в землю.
   — Развелось, понимаешь, драконов! — прорычал он, грозя птеродактилю мечом. — Ну ничего, доберусь я до вас! Доберусь!!!
   Добираться до «дракона» было далековато и непросто — тот летел на километровой высоте. Рыцарь-истукан для надёжности погрозил ещё и кулаком, потом плюнул вверх, еле увернулся от собственного плевка, вернувшегося вниз. И вспомнил про «жалкого червя».
   — Ты ещё тут, наглец?! — взревел он и ухватил меч двумя руками. — Ну этого вот я не потерплю-ю-ю!!! Уух!!
   Меч вонзился в землю рядом с Сергеем, в двух вершках, — видно рыцарь был все же основательно пьян. Но Сергей сообразил, что во второй раз он может и не промахнуться, во всяком случае лучше не испытывать судьбы. Он вскочил на ноги, собрался бежать. Не тут-то было — рыцарь оказался проворным, заступил дорогу. Меч он держал на плече, а сам шатался и икал. Вести с ним диспуты было бессмысленно.