Но он знал, что это не все. Его чутье точно подсказало, где надо искать.
Он прошел через комнату. На стене, над атласным диваном, висел огромный портрет богатого джентльмена. Сойер снял портрет, пошарил рукой по заднику и нащупал в бархатной подкладке небольшое отверстие. Сунув туда руку, грабитель нащупал какой-то предмет и вытянул его наружу.
Плоский кожаный бумажник был набит хрустящими купюрами, которые тут же отправились Сойеру в карман.
Осталось осмотреть еще одно место, и можно уходить.
Сойер подошел к кровати, опустился на колени и медленным уверенным движением просунул руку под матрас, прямо под спящих хозяев асиенды. Мужчина что-то проворчал во сне и повернулся на другой бок.
Жена громко всхрапнула, и Сойер настороженно замер.
Потом просунул руку дальше, нащупал коробочку и осторожно потянул ее на себя.
Коробочка-копилка была до краев наполнена золотыми монетами.
Все, пора уносить ноги!
Сойер тихо вышел из комнаты и пошел по тусклому коридору. Вдруг он услышал сзади какой-то шум и обернулся.
В дальнем конце коридора стояли двое и смотрели ему вслед – молодой человек, на котором не было ничего, кроме дешевых потрепанных брюк, и девушка в легкой ночной рубашке, отделанной тонким кружевом.
Как видно, хозяйская дочка и парень-слуга были любовниками.
Они увидели Повелителя Ночи. Девушка закричала.
Сойер метнулся от лестницы и забежал в одну из комнат рывком распахнув стеклянную дверь, он шагнул на балкон и громко свистнул, потом перелез через перила и прыгнул. Он попал точно на ветку дерева. Толстая ветка прогнулась под его тяжестью, и Сойер опять свистнул.
Из темноты появился Корахе. Вороной жеребец остановился под деревом и заржал. Сойер упал перед ним на землю, быстро поднялся на ноги и вскочил в седло.
– Мог бы подойти чуть поближе, тогда бы я прыгнул прямо тебе на спину, – прошептал он коню и пустил его сначала легким аллюром, а затем – галопом.
Когда испуганные обитатели асиенды высыпали на крыльцо, они увидели ожившую легенду, которая растворилась в ночи.
Старики в полном ошеломлении смотрели на деньги, которые Сойер высыпал на стол.
В глазах старых разбойников блестели слезы. Каждый вспоминал то время, когда и сам ходил на ночные вылазки.
Тья тоже прослезилась. Деньги, добытые ее милым Франсиско, означали, что на кухне скоро появится много разных продуктов.
Асукар переводила взгляд с Сойера на золото и обратно. Теперь у этого красавца появились деньги, и он наконец-то сможет оплатить ее услуги. Наконец-то она подарит ему восторг, о котором он мечтал с первого дня их встречи!
Сойер ясно видел мысли и чувства каждого. Каждого, кроме Сафиро.
На лице девушки не было абсолютно никакого выражения. Она стояла у стола и равнодушно смотрела на деньги.
Может, она недовольна, что он снова взялся за воровство? Но с какой стати ей быть недовольной? Большую часть жизни она провела с ворами, любила их и лелеяла, с пониманием относилась к их ремеслу.
– Сафиро! – позвал Сойер.
Девушка отвела взгляд от денег, и он сразу понял ее чувства. В глазах Сафиро светилась глубокая, безысходная печаль.
Она знала! Знала, что деньги – это то последнее, что он для нее сделал. Прощальный подарок рыцаря в сверкающих доспехах.
Тянуть с отъездом – значит продлевать ее горе, решил Сойер. Вернувшись в Ла-Эскондиду после ночной вылазки, он поспал всего несколько часов, но это не важно. Надо собирать вещи и ехать. Если повезет, через две недели он будет в Синнере.
– Ты уезжаешь. – Сафиро едва сдерживала слезы.
– Ты знаешь, почему мне надо ехать.
– Да, да, ты должен ехать.
– Почему он должен ехать? – спросил Педро. Все старики, удивленные, повернулись к Сойеру.
– Сафиро вам все объяснит, – ответил молодой человек. – Я пойду собирать вещи.
Он ушел, а девушка все рассказала своим людям и объяснила причину его отъезда. Одна лишь Тья не поняла ее рассказ. Она поклялась нашлепать Сойера, если он только выйдет из дома, а об отъезде из Ла-Эскондиды вообще не могло быть и речи.
Однако Сойер, вернувшись на кухню, быстро уговорил старую женщину.
– Я уже не мальчик, мама. – Он погладил Тья по щеке. – Ты же видишь – я вырос, стал взрослым мужчиной. Я не могу всю жизнь просидеть под крылышком у мамы. Мне пора искать собственное место в этом мире. Так поступают все сыновья.
Тья хоть и не сразу, но все же согласилась с его доводами. Она отступила на шаг, оглядела Сойера с головы до пят.
– Мужчина, – прошептала она, – ты стал мужчиной, Франсиско. Ох, сыночек! – Женщина обняла Сойера и так долго не отпускала, что ему пришлось выпутываться самому. Когда он наконец оторвался от Тья, рубашка его была мокрой от ее слез.
Повернувшись к Асукар, он ласково потрепал ее по щеке, покрутил в пальцах прядь волос старухи, потом нагнулся и чмокнул ее в губы. Асукар счастливо охнула, и Сойер грустно улыбнулся. Он с удивлением понял, что будет скучать по старой проститутке.
Потом Сойер по очереди обнял престарелых бандитов. Он знал, что будет скучать и по ним тоже.
Когда он обнимал Лоренсо, глухой старик проснулся и сразу заговорил на ту тему, которую обсуждал перед тем, как заснуть:
– Да, банда Кинтана тоже воровала золото, Сойер. И мы никогда не забудем ту ночь, когда ты нас ограбил. Вор украл у вора. Это была большая честь для нас!
– Да, ну что ж, до свидания! – Голос Сойера дрожал. – Счастливо вам всем оставаться!
Каждый из этих старых людей стал ему по-своему дорог, и ему было тяжело с ними расставаться.
Закинув сумку на плечо, Сойер взял Сафиро за руку и повел ее к хлеву. Там он взнуздал и оседлал Корахе, потом привязал к седлу свою сумку и сундук.
Теперь осталось последнее: попрощаться с Сафиро. Она стояла в дверях, и вид у нее был такой несчастный, как у сломанной куклы.
Да, он сломал ее, хоть это получилось нечаянно.
Сойер обнял девушку, и сразу же горячие слезы смочили ему рубашку.
– Мне очень не хочется уезжать, – пробормотал Сойер, я бы остался, если бы мог...
– Но ты не можешь.
Сафиро зажмурилась. Она не будет плакать. Она не хочет, чтобы Сойер запомнил ее ревущей. Девушка подняла голову и улыбнулась:
– Спасибо тебе за все, Сойер Донован. Если бы не ты, я не знаю, что бы сейчас с нами было. Мне тоже очень хочется, чтобы ты остался в Ла-Эскондиде, но жизнь – это не розовая постель.
Сойер грустно улыбнулся в ответ. Он знал, что будет скучать по ее исковерканным пословицам, по ее чудесному голосу, звонкому смеху, очаровательной улыбке и волшебному блеску сапфировых глаз.
Он будет скучать по этой необыкновенной девушке, Сафиро Марии Кинтана.
Сойер нежно поцеловал девушку. Это был их последний поцелуй. Что-то опустело в его душе. Кусочек сердца Сойер все же оставлял здесь, в Ла-Эскондиде с ее полоумными обитателями.
Какая ирония судьбы! Он приехал в Ла-Эскондиду потерявшийся, а сейчас снова теряет дорогих ему людей.
Сафиро права. Жизнь – не ложе из роз.
– Я буду за тебя молиться, – сказала Сафиро. – Буду думать о тебе каждый день до конца своей жизни, Сойер, обещаю.
– Я тоже тебя не забуду, милая. – Заметив, что девушка вот-вот расплачется, Сойер выпустил ее из своих объятий и вскочил на Корахе.
Он надел черную шляпу, и Сафиро невольно залюбовалась сочетанием черного с золотым.
– Будь осторожен, – прошептала она.
– Хорошо. И ты тоже.
– Сойер!
– Да, Сафиро? Она облизнула губы.
– Я люблю тебя.
Он спрятал ее нежное чувство в самый сокровенный уголок своего сердца, кивнул и погнал Корахе из Ла-Эскондиды.
Сойер думал о Сафиро. Ему никогда не забыть ее голос, ее смех. Он будет вспоминать их каждый раз, услышав нежную музыку или песню, или даже шелест дождя.
Ему никогда не забыть ее улыбку. Он будет вспоминать ее каждый раз, увидев искрящиеся на солнце капли росы, мерцающие звезды, вспышку молнии.
А волосы? Боже, какие у нее великолепные волосы! Бархатная чернота ночи не даст ему их забыть.
Ее мысли... Сойер улыбнулся. Любая забавная нелепость сразу напомнит ему о милых причудах девушки.
Сойер свернул на север. Эта дорога приведет его в Техас, в Синнер – туда, где живут сейчас его родные.
Сойер как будто раздвоился. Он знал, что ему надо вернуться домой, к детям, которые в нем нуждались. И в то же время его непреодолимо тянуло назад, к Сафиро. Ему было так хорошо в ее объятиях и так весело в ее обществе!
Глубоко вздохнув, он запрокинул голову и посмотрел на небо.
У Сафиро глаза голубее неба. И блестят даже ярче, чем ее сапфир.
Ее сапфир... Стоп. Сойер дернул поводья, Корахе остановился.
Сафиро права: Ла-Эскондиде действительно грозит беда!
Развернув коня, Сойер погнал его обратно, ругая себя за легкомыслие. Почему он раньше не подумал об этом? Как мог он быть таким глупцом?
Спустя час взмыленный жеребец прискакал в горное убежище.
– Сафиро! – крикнул Сойер.
Девушка спрыгнула с качелей и помчалась к нему. Сойер соскочил с Корахе и поспешил ей навстречу. Они остановились друг перед другом.
– Мне пришлось вернуться. – Сойер смотрел на сапфир.
– Да? – Сафиро была вне себя от радости. Сойер дотронулся до сапфира.
– Тот бандит, который вчера ушел, – начал он, – он видел, как Тья убежала в Ла-Эскондиду?
– Что? А... Да. Кажется, видел. А почему ты спрашиваешь?
– Он видел и твой сапфир, Сафиро.
Девушка посмотрела на свой камень, потом опять на Сойера.
– Да, видел.
– И он его не забудет. Если этот человек расскажет кому-нибудь про твой сапфир... если он хотя бы мимоходом упомянет о нем...
– Что тогда?
– Луис узнает о сапфире, Сафиро. – Сойер старался говорить ровным спокойным голосом, чтобы не слишком сильно напугать девушку. – И сразу поймет, кто его носит. Ему не составит большого труда выяснить, где в последний раз видели этот камень. Вчерашний бандит знает, где находится Ла-Эскондида.
Сафиро похолодела от страха. Луис! Он приедет сюда! Но она это знала давно – вот уже несколько месяцев ее мучило дурное предчувствие. Просто ей никогда не приходило в голову, что его может привести сюда ее сапфир.
Сойер прав. Слух об этом необычном камне разнесется быстро, и Луис будет знать точно, где ее искать.
– Поэтому я и вернулся, – поспешно сказал Сойер. – Я буду здесь, Сафиро. Я защищу тебя.
Девушке очень хотелось в это верить, но Сойер не знал Луиса так, как знала его она. Чтобы добиться своего, этот человек пойдет на все.
– Сафиро. – Сойер видел, как она побледнела. – Сафиро...
– Одному тебе не справиться.
– Что?
Он стиснул в кулаке сапфир.
– Тебе понадобится помощь, – объяснила девушка дрожащим голосом. – Ты не одолеешь Луиса в одиночку. Он слишком...
– Сойер, ты вернулся! – воскликнул Макловио. Сойер кивком головы поприветствовал старика и опять посмотрел на Сафиро.
– Послушай, я справлюсь...
– Нет, – прошептала девушка, – нет! – Она тревожно оглядела окружавшие Ла-Эскондиду горы. – Ты не понимаешь, Сойер. Луис...
– Ну ладно, одному мне с ним не справиться, – согласился Сойер. Обняв Сафиро, он погладил ее по волосам и нежно потрепал по щеке. Он не боялся встретиться с бандой Луиса в одиночку, но ему надо было как-то успокоить испуганную девушку. – Я возьму помощников, Сафиро.
Она не понимала, о чем он говорит.
– Помощников?
Сойер и сам удивлялся своему решению.
– Я хочу совершить невозможное: я буду заниматься с твоими людьми.
– Что? – Девушка растерянно заморгала. Сойер улыбнулся:
– Да. Я думаю, банде Кинтана пора тряхнуть стариной.
Глава 18
Он прошел через комнату. На стене, над атласным диваном, висел огромный портрет богатого джентльмена. Сойер снял портрет, пошарил рукой по заднику и нащупал в бархатной подкладке небольшое отверстие. Сунув туда руку, грабитель нащупал какой-то предмет и вытянул его наружу.
Плоский кожаный бумажник был набит хрустящими купюрами, которые тут же отправились Сойеру в карман.
Осталось осмотреть еще одно место, и можно уходить.
Сойер подошел к кровати, опустился на колени и медленным уверенным движением просунул руку под матрас, прямо под спящих хозяев асиенды. Мужчина что-то проворчал во сне и повернулся на другой бок.
Жена громко всхрапнула, и Сойер настороженно замер.
Потом просунул руку дальше, нащупал коробочку и осторожно потянул ее на себя.
Коробочка-копилка была до краев наполнена золотыми монетами.
Все, пора уносить ноги!
Сойер тихо вышел из комнаты и пошел по тусклому коридору. Вдруг он услышал сзади какой-то шум и обернулся.
В дальнем конце коридора стояли двое и смотрели ему вслед – молодой человек, на котором не было ничего, кроме дешевых потрепанных брюк, и девушка в легкой ночной рубашке, отделанной тонким кружевом.
Как видно, хозяйская дочка и парень-слуга были любовниками.
Они увидели Повелителя Ночи. Девушка закричала.
Сойер метнулся от лестницы и забежал в одну из комнат рывком распахнув стеклянную дверь, он шагнул на балкон и громко свистнул, потом перелез через перила и прыгнул. Он попал точно на ветку дерева. Толстая ветка прогнулась под его тяжестью, и Сойер опять свистнул.
Из темноты появился Корахе. Вороной жеребец остановился под деревом и заржал. Сойер упал перед ним на землю, быстро поднялся на ноги и вскочил в седло.
– Мог бы подойти чуть поближе, тогда бы я прыгнул прямо тебе на спину, – прошептал он коню и пустил его сначала легким аллюром, а затем – галопом.
Когда испуганные обитатели асиенды высыпали на крыльцо, они увидели ожившую легенду, которая растворилась в ночи.
Старики в полном ошеломлении смотрели на деньги, которые Сойер высыпал на стол.
В глазах старых разбойников блестели слезы. Каждый вспоминал то время, когда и сам ходил на ночные вылазки.
Тья тоже прослезилась. Деньги, добытые ее милым Франсиско, означали, что на кухне скоро появится много разных продуктов.
Асукар переводила взгляд с Сойера на золото и обратно. Теперь у этого красавца появились деньги, и он наконец-то сможет оплатить ее услуги. Наконец-то она подарит ему восторг, о котором он мечтал с первого дня их встречи!
Сойер ясно видел мысли и чувства каждого. Каждого, кроме Сафиро.
На лице девушки не было абсолютно никакого выражения. Она стояла у стола и равнодушно смотрела на деньги.
Может, она недовольна, что он снова взялся за воровство? Но с какой стати ей быть недовольной? Большую часть жизни она провела с ворами, любила их и лелеяла, с пониманием относилась к их ремеслу.
– Сафиро! – позвал Сойер.
Девушка отвела взгляд от денег, и он сразу понял ее чувства. В глазах Сафиро светилась глубокая, безысходная печаль.
Она знала! Знала, что деньги – это то последнее, что он для нее сделал. Прощальный подарок рыцаря в сверкающих доспехах.
Тянуть с отъездом – значит продлевать ее горе, решил Сойер. Вернувшись в Ла-Эскондиду после ночной вылазки, он поспал всего несколько часов, но это не важно. Надо собирать вещи и ехать. Если повезет, через две недели он будет в Синнере.
– Ты уезжаешь. – Сафиро едва сдерживала слезы.
– Ты знаешь, почему мне надо ехать.
– Да, да, ты должен ехать.
– Почему он должен ехать? – спросил Педро. Все старики, удивленные, повернулись к Сойеру.
– Сафиро вам все объяснит, – ответил молодой человек. – Я пойду собирать вещи.
Он ушел, а девушка все рассказала своим людям и объяснила причину его отъезда. Одна лишь Тья не поняла ее рассказ. Она поклялась нашлепать Сойера, если он только выйдет из дома, а об отъезде из Ла-Эскондиды вообще не могло быть и речи.
Однако Сойер, вернувшись на кухню, быстро уговорил старую женщину.
– Я уже не мальчик, мама. – Он погладил Тья по щеке. – Ты же видишь – я вырос, стал взрослым мужчиной. Я не могу всю жизнь просидеть под крылышком у мамы. Мне пора искать собственное место в этом мире. Так поступают все сыновья.
Тья хоть и не сразу, но все же согласилась с его доводами. Она отступила на шаг, оглядела Сойера с головы до пят.
– Мужчина, – прошептала она, – ты стал мужчиной, Франсиско. Ох, сыночек! – Женщина обняла Сойера и так долго не отпускала, что ему пришлось выпутываться самому. Когда он наконец оторвался от Тья, рубашка его была мокрой от ее слез.
Повернувшись к Асукар, он ласково потрепал ее по щеке, покрутил в пальцах прядь волос старухи, потом нагнулся и чмокнул ее в губы. Асукар счастливо охнула, и Сойер грустно улыбнулся. Он с удивлением понял, что будет скучать по старой проститутке.
Потом Сойер по очереди обнял престарелых бандитов. Он знал, что будет скучать и по ним тоже.
Когда он обнимал Лоренсо, глухой старик проснулся и сразу заговорил на ту тему, которую обсуждал перед тем, как заснуть:
– Да, банда Кинтана тоже воровала золото, Сойер. И мы никогда не забудем ту ночь, когда ты нас ограбил. Вор украл у вора. Это была большая честь для нас!
– Да, ну что ж, до свидания! – Голос Сойера дрожал. – Счастливо вам всем оставаться!
Каждый из этих старых людей стал ему по-своему дорог, и ему было тяжело с ними расставаться.
Закинув сумку на плечо, Сойер взял Сафиро за руку и повел ее к хлеву. Там он взнуздал и оседлал Корахе, потом привязал к седлу свою сумку и сундук.
Теперь осталось последнее: попрощаться с Сафиро. Она стояла в дверях, и вид у нее был такой несчастный, как у сломанной куклы.
Да, он сломал ее, хоть это получилось нечаянно.
Сойер обнял девушку, и сразу же горячие слезы смочили ему рубашку.
– Мне очень не хочется уезжать, – пробормотал Сойер, я бы остался, если бы мог...
– Но ты не можешь.
Сафиро зажмурилась. Она не будет плакать. Она не хочет, чтобы Сойер запомнил ее ревущей. Девушка подняла голову и улыбнулась:
– Спасибо тебе за все, Сойер Донован. Если бы не ты, я не знаю, что бы сейчас с нами было. Мне тоже очень хочется, чтобы ты остался в Ла-Эскондиде, но жизнь – это не розовая постель.
Сойер грустно улыбнулся в ответ. Он знал, что будет скучать по ее исковерканным пословицам, по ее чудесному голосу, звонкому смеху, очаровательной улыбке и волшебному блеску сапфировых глаз.
Он будет скучать по этой необыкновенной девушке, Сафиро Марии Кинтана.
Сойер нежно поцеловал девушку. Это был их последний поцелуй. Что-то опустело в его душе. Кусочек сердца Сойер все же оставлял здесь, в Ла-Эскондиде с ее полоумными обитателями.
Какая ирония судьбы! Он приехал в Ла-Эскондиду потерявшийся, а сейчас снова теряет дорогих ему людей.
Сафиро права. Жизнь – не ложе из роз.
– Я буду за тебя молиться, – сказала Сафиро. – Буду думать о тебе каждый день до конца своей жизни, Сойер, обещаю.
– Я тоже тебя не забуду, милая. – Заметив, что девушка вот-вот расплачется, Сойер выпустил ее из своих объятий и вскочил на Корахе.
Он надел черную шляпу, и Сафиро невольно залюбовалась сочетанием черного с золотым.
– Будь осторожен, – прошептала она.
– Хорошо. И ты тоже.
– Сойер!
– Да, Сафиро? Она облизнула губы.
– Я люблю тебя.
Он спрятал ее нежное чувство в самый сокровенный уголок своего сердца, кивнул и погнал Корахе из Ла-Эскондиды.
Сойер думал о Сафиро. Ему никогда не забыть ее голос, ее смех. Он будет вспоминать их каждый раз, услышав нежную музыку или песню, или даже шелест дождя.
Ему никогда не забыть ее улыбку. Он будет вспоминать ее каждый раз, увидев искрящиеся на солнце капли росы, мерцающие звезды, вспышку молнии.
А волосы? Боже, какие у нее великолепные волосы! Бархатная чернота ночи не даст ему их забыть.
Ее мысли... Сойер улыбнулся. Любая забавная нелепость сразу напомнит ему о милых причудах девушки.
Сойер свернул на север. Эта дорога приведет его в Техас, в Синнер – туда, где живут сейчас его родные.
Сойер как будто раздвоился. Он знал, что ему надо вернуться домой, к детям, которые в нем нуждались. И в то же время его непреодолимо тянуло назад, к Сафиро. Ему было так хорошо в ее объятиях и так весело в ее обществе!
Глубоко вздохнув, он запрокинул голову и посмотрел на небо.
У Сафиро глаза голубее неба. И блестят даже ярче, чем ее сапфир.
Ее сапфир... Стоп. Сойер дернул поводья, Корахе остановился.
Сафиро права: Ла-Эскондиде действительно грозит беда!
Развернув коня, Сойер погнал его обратно, ругая себя за легкомыслие. Почему он раньше не подумал об этом? Как мог он быть таким глупцом?
Спустя час взмыленный жеребец прискакал в горное убежище.
– Сафиро! – крикнул Сойер.
Девушка спрыгнула с качелей и помчалась к нему. Сойер соскочил с Корахе и поспешил ей навстречу. Они остановились друг перед другом.
– Мне пришлось вернуться. – Сойер смотрел на сапфир.
– Да? – Сафиро была вне себя от радости. Сойер дотронулся до сапфира.
– Тот бандит, который вчера ушел, – начал он, – он видел, как Тья убежала в Ла-Эскондиду?
– Что? А... Да. Кажется, видел. А почему ты спрашиваешь?
– Он видел и твой сапфир, Сафиро.
Девушка посмотрела на свой камень, потом опять на Сойера.
– Да, видел.
– И он его не забудет. Если этот человек расскажет кому-нибудь про твой сапфир... если он хотя бы мимоходом упомянет о нем...
– Что тогда?
– Луис узнает о сапфире, Сафиро. – Сойер старался говорить ровным спокойным голосом, чтобы не слишком сильно напугать девушку. – И сразу поймет, кто его носит. Ему не составит большого труда выяснить, где в последний раз видели этот камень. Вчерашний бандит знает, где находится Ла-Эскондида.
Сафиро похолодела от страха. Луис! Он приедет сюда! Но она это знала давно – вот уже несколько месяцев ее мучило дурное предчувствие. Просто ей никогда не приходило в голову, что его может привести сюда ее сапфир.
Сойер прав. Слух об этом необычном камне разнесется быстро, и Луис будет знать точно, где ее искать.
– Поэтому я и вернулся, – поспешно сказал Сойер. – Я буду здесь, Сафиро. Я защищу тебя.
Девушке очень хотелось в это верить, но Сойер не знал Луиса так, как знала его она. Чтобы добиться своего, этот человек пойдет на все.
– Сафиро. – Сойер видел, как она побледнела. – Сафиро...
– Одному тебе не справиться.
– Что?
Он стиснул в кулаке сапфир.
– Тебе понадобится помощь, – объяснила девушка дрожащим голосом. – Ты не одолеешь Луиса в одиночку. Он слишком...
– Сойер, ты вернулся! – воскликнул Макловио. Сойер кивком головы поприветствовал старика и опять посмотрел на Сафиро.
– Послушай, я справлюсь...
– Нет, – прошептала девушка, – нет! – Она тревожно оглядела окружавшие Ла-Эскондиду горы. – Ты не понимаешь, Сойер. Луис...
– Ну ладно, одному мне с ним не справиться, – согласился Сойер. Обняв Сафиро, он погладил ее по волосам и нежно потрепал по щеке. Он не боялся встретиться с бандой Луиса в одиночку, но ему надо было как-то успокоить испуганную девушку. – Я возьму помощников, Сафиро.
Она не понимала, о чем он говорит.
– Помощников?
Сойер и сам удивлялся своему решению.
– Я хочу совершить невозможное: я буду заниматься с твоими людьми.
– Что? – Девушка растерянно заморгала. Сойер улыбнулся:
– Да. Я думаю, банде Кинтана пора тряхнуть стариной.
Глава 18
После долгих уговоров Сойеру все же удалось убедить сестер-монахинь купить ему необходимые вещи в ближайшем городке. Он бы и сам съездил в магазин, но боялся оставлять Сафиро и ее стариков одних.
Через четыре дня монахини привезли покупки в Ла-Эскондиду. Преподобная мать-настоятельница ворчала:
– Нам пришлось снять свои монашеские платья и обрядиться в юбки с блузками перед тем, как отправиться в Пьедра-Бланка покупать тебе эти вещи, Сойер. – Она села за стол и взяла чашку чая. – Получилось бы не очень красиво, если бы в магазин вошла группа монахинь и стала закупать револьверы, патроны, кинжалы и динамит.
На бурчание матери-настоятельницы никто не обращал внимания. Все с интересом осматривали покупки. Монахини привезли не только оружие, но и продукты и прочие вещи, необходимые в хозяйстве, – этого должно было хватить надолго.
– Мы одолжили эту одежду у деревенских женщин, – объяснила сестра Инее, – сказали, что решили попробовать шить вещи на продажу и хотим снять выкройки.
– Мы солгали! – воскликнула мать-настоятельница. – Чтобы купить вам эти вещи, нам пришлось сказать неправду! Да простит нам наши грехи всемогущий Господь!
Сестра Кармелита улыбнулась:
– А когда мы приехали в Пьедра-Бланка, в магазине со мной заигрывали мужчины.
– Сестра, не забывайся! – одернула ее мать-настоятельница и сердито взглянула на Сойера. – Подумать только: мы купили все это на деньги, которые ты украл, Сойер! Если после смерти мы попадем в ад, то наверняка встретимся там с тобой.
Сойер услышал шутливые нотки в голосе монахини и улыбнулся:
– Спасибо вам, сестры, за эту услугу. Обещаю, что ваши труды и ваш обман помогут сохранить жизнь Сафиро и ее людям.
Сафиро кивнула:
– Вы подали нам руку с помощью, сестры.
– Они протянули нам руку помощи, Сафиро, – поправил ее Сойер.
– Да-да, вы протянули нам руку помощи, и теперь повсюду цветут розы.
Сойер закатил глаза:
– Все кругом утопает в цветах.
– Я так и хотела сказать, Сойер.
– Конечно, – улыбнулся он.
Их веселая перебранка смягчила мать-настоятельницу. Да, Сойер украл деньги, но ему надо было помочь Сафиро и ее людям, а другого способа заработать он не знал.
Мать-настоятельница переживала за Сафиро. Она знала, что девушка влюблена в Сойера, и молила Бога, чтобы с ней не случилось плохого. Сойер в конце концов уедет, и когда этот день настанет, что будет с девушкой?
– Матушка, – позвала Сафиро, – что-нибудь не так? Мать-настоятельница покачала головой.
– Сойер, на те деньги, что ты нам дал, мы купили также продукты и прочие необходимые вещи для монастыря, – объявила она. – Мы решили, что ты не будешь против.
Сойер запрокинул голову и весело расхохотался.
– Ну конечно, матушка, конечно, я не против!
– А твои родные, Сойер, – вступила в разговор сестра Кармелита. – С ними ничего не случится, пока ты здесь помогаешь Сафиро?
Сойер сразу стал серьезным.
– Я уже говорил, сестра, они остались с хорошими людьми. – Он провел пятерней по волосам. – Мистер и миссис Эймс не дадут их в обиду. Единственное, чего я боюсь, это то, что у них кончатся деньги, которые я им дал. Конечно, в Синнере дети не останутся голодными, но мне не хочется, чтобы они ходили с протянутой рукой. И еще... еще мне не хочется, чтобы они считали меня умершим.
Преподобная мать-настоятельница поднялась с кресла и положила руку Сойеру на голову:
– Но ты помогаешь Сафиро, сын мой, и Всевышний видит это. Ты должен верить, что Господь воздает тебе за твою доброту: пока тебя нет, он присматривает за твоими братьями и сестрой. Милосердный Отец наш не оставляет ни одно благое дело без вознаграждения.
И хотя Сойер никогда не был слишком набожен, слова преподобной матери утешили его и вселили надежду.
– Спасибо, – прошептал он.
– Знаешь, Сойер, напиши детям письмо, а мы его отправим, – предложила сестра Инее. – Конечно, оно будет долго идти, и вообще почта – вещь ненадежная, но можно хотя бы попробовать.
– Напишу сегодня же вечером, сестра! – воскликнул молодой человек. – А теперь давайте-ка начнем учиться стрелять.
Макловио и Педро тут же потянулись к оружию. Старикам не терпелось повернуть время вспять. Сафиро тоже взялась за пистолет, но Сойер отобрал его и отдал Лоренсо.
– Нет, Сафиро, тебе не надо.
– Но почему? Я могу научиться стрелять...
– Ты не только не будешь стрелять, но даже носа не покажешь во двор, когда появится Луис, ясно? – Сойер говорил тоном, не терпящим возражений. – Я уже придумал, куда я отправлю тебя в случае опасности. Ты, Тья и Асукар спрячетесь в той пещере, где я нашел самогонный аппарат Макловио. Там вас сможет отыскать только свора собак-ищеек. К тому же Луису будет некогда тебя искать – я отвлеку его.
Сафиро понимала, что спорить бесполезно. Но она вовсе не собиралась прятаться от Луиса ни в какой пещере. Луис убил ее отца. Из-за Луиса она вечно дрожала от страха. Этот человек сеял вокруг себя одни страдания. И Сафиро хотелось своими глазами увидеть его смерть.
Лоренсо опять упал, и Сойер закатил глаза, моля Господа, чтобы тот дал ему терпение. Каждый раз, когда старик стрелял из пистолета, сила отдачи валила его с ног.
У Педро дела обстояли не лучше. Он то и дело ронял пистолет.
Макловио же, как ни старался, не мог попасть в бутылку на заборе. Он поломал своими выстрелами несколько кустов, засадил пулю в бочонок с цветами и чуть не убил Корахе.
Сойер решил, что при появлении Луиса он отправит стариков в пещеру вместе с женщинами. Однако он не прекращал ежедневных занятий. Особое внимание он уделял Макловио, надеясь, что постоянные тренировки в конце концов улучшат его меткость.
А когда день уступал место ночи, Сойер занимался с Сафиро, обучая ее искусству совсем другого рода.
Чтобы укрыться от недремлющего ока Тья, они уходили из дома и подолгу гуляли в лесу, у ручья, ходили по горным тропинкам. Под луной в каменных объятиях Сьерра-Мадре они предавались своей страсти, с каждым разом открывая друг в друге что-то новое.
Во время одной такой прогулки Сафиро набралась смелости и задала Сойеру вопрос, который долго таила в своем сердце:
– Ты меня любишь, Сойер?
Он молчал.
– Сойер?
Сафиро легла на него.
– Сафиро... – Сойер обнял девушку, нежно погладил ее по спине. – Я... ты же знаешь, что я не могу остаться с тобой, – начал объяснять он, – мне придется уехать...
– Я знаю, – тихо отозвалась она, – но ты любишь меня?
– Я не могу позволить себе любить тебя.
Сойер вздохнул. Ну вот он и сказал ей все напрямик! Может, его слова обидели девушку, но он не знал, как по-другому объясниться.
– Мне надо уехать. Я должен вернуться в Синнер. Если бы я любил тебя, Сафиро...
Если бы он ее любил, то уехать от нее было бы ох как не просто! Вот почему он не давал волю чувствам.
– Нет, – мягко произнес он, – я должен уехать.
– Знаешь, я подумала... ты мог бы привезти сюда своих братьев и сестру...
– Я уже думал об этом.
– Да?
– Да, но я не могу этого сделать.
– Почему?
– Подумай сама, Сафиро, – ласково сказал он, – подумай, каково им будет уехать из Синнера.
Сафиро задумалась.
– Город, – прошептала она, – все то, чего у меня никогда не было, но о чем я всегда мечтала... Школа, друзья, магазин. Место, где знаешь каждого и каждый знает тебя...
– Где можно запустить руку в банку с конфетами, смотреть, как качается на качелях влюбленная парочка, и слушать сплетни о том, кто с кем тайно обвенчался.
Сойер внимательно смотрел на девушку. Она, как никто другой, должна его понять, должна согласиться с его решением. Он рассчитывал на ее доброту, па ее любящее сердце.
И Сафиро его не разочаровала.
– Ты прав, Сойер. Здесь, в Ла-Эскондиде, твоим братьям и сестре нечего делать. Дети будут скучать по городу. Было бы нехорошо привезти их сюда.
Сойер зачерпнул горсть песка и стал смотреть, как он сыплется сквозь пальцы. – Да.
– А я... даже если бы ты меня пригласил, я не смогла бы поехать в Синнер. Моих стариков до сих пор разыскивает полиция. Мы не можем жить у всех на виду, это опасно.
В глазах девушки появилось смирение. Сойер жалел ее. Ему так хотелось открыть свое сердце для любви, но он не мог дать волю своим чувствам.
Чтобы покончить с этим неприятным разговором, Сойер начал ласкать девушку. Сафиро лежала на нем. Он раздвинул ее ноги и легко скользнул в нее пальцами.
Сафиро еще никогда не занималась любовью таким способом и растерялась. Но Сойер помог девушке. Он ухватил ее за ягодицы и начал слегка вращать ими и двигать вверх-вниз. Сафиро поняла, что от нее требуется, подхватила ритм, и вскоре ее захлестнула первая волна наслаждения.
– Ох, Сойер! – выдохнула она. – Это самый-самый лучший способ!
Сойер невольно улыбнулся. На самом деле любая поза, которой он учил девушку, казалась ей самой-самой лучшей. Она говорила эти слова каждый раз, когда он показывал ей что-то новое.
Вчера она лежала на животе, а он вошел в нее сзади, дополнительно возбуждая рукой. Она сказала, что это самый-самый лучший способ.
Несколько ночей назад она сидела у него на коленях, лицом к нему. Это тоже был самый-самый лучший способ.
Однажды они лежали на боку. Этот способ тоже оказался самым-самым лучшим.
Для девушки не имело значения, в какой позе они занимались любовью. Просто ей нравилось чувствовать его внутри себя, так же как и ему нравилось ощущать ее.
Любовь... Господи, как было бы легко полюбить эту чудесную девушку!
– Сойер!
Он сразу понял, что с ней происходит. Ритмичные движения, которыми она сжимала его возбужденную плоть, доказывали ее экстаз.
Но Сойер пока сдерживал собственное желание. Ему хотелось подарить Сафиро удовольствие во второй раз и только тогда разделить его вместе с ней.
Он опять начал двигать ее ягодицами, погружаясь в нее уверенными и сильными толчками. Он знал, что это возбудит ее так же, как и его.
И его ожидания оправдались: девушка задрожала, застонала, а сердце ее забилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
Сойер перестал сдерживаться. Пронзенный огненным копьем восторга, он погрузился в Сафиро...
Девушка почувствовала, как в нее вливается его теплое семя, и подумала о ребенке. Может быть, у нее останется частичка Сойера – его сын или дочка...
И все же Сафиро надеялась, что этого не случится. Ребенку не место в Ла-Эскондиде, и именно поэтому Сойер отказался привезти сюда своих ребят. Горное убежище хоть и красивое место, но совсем не годится для детей.
Удовольствие, подаренное Сойером, уступило место всепоглощающей тоске.
Ей нельзя жить вместе с Сойером, и даже нельзя иметь от него ребенка.
После его отъезда у нее останутся одни воспоминания.
Печаль не покидала сердце Сафиро. Прошел месяц. Ничто не могло смягчить ее боль, вызванную предстоящим отъездом Сойера. Она не отходила от него ни на шаг – ни днем, ни ночью.
Когда он уедет, она будет жить только воспоминаниями. Девушке хотелось накопить их как можно больше, чтобы хватило до самой смерти. Она вслушивалась в каждое слово любимого, вглядывалась в каждый жест, в каждый взгляд.
Сойер подолгу занимался со старыми бандитами. Педро и Лоренсо были совершенно безнадежны: как он ни бился, они так и не научились стрелять.
Но Макловио, слава Богу, улучшил свою меткость. Пять раз из десяти он попадал в цель. Сафиро была очень довольна. Это значило, что у Сойера будет помощник, когда приедет Луис.
Даже Сойер наконец признал, что в случае опасности Макловио будет полезен, а остальных он отправит в пещеру.
Но однажды утром Макловио куда-то исчез.
– Я видел его недавно, – сказал Сойер, – он был в клеву, сказал, что ищет какую-то вещь.
– Мы с Лоренсо тоже видели его там, – подал голос Педро.
Сафиро, Тья и Асукар сидели на крыльце.
– Подожди еще немного, Сойер, он должен прийти, – сказала девушка и прихлопнула докучливого комара. – Макловио не станет пропускать занятия. Он придет, хоть отруби мне шею.
Сойер сдвинул брови.
– Отруби мне шею, – проговорил он. – Ты хотела сказать: даю голову на отсечение?
– Ну да, я так и...
– ... сказала. – Сойер зарядил револьверы. – Рагу из кролика, Тья? – спросил он, потянув носом.
Из открытого окна долетал аппетитный запах. Тья просияла.
– Я наготовила столько кроличьего рагу, что каждому из нас хватит на три большие порции. А Сафиро собиралась помочь мне испечь пирог с корицей и гвоздикой. Правда, chiquital.
Женщина обернулась к Сафиро и нахмурилась:
– Сафиро, ты... ты что-то чувствуешь?
– Тья, – выдавила девушка.
Сердце ее замирало от страха. Она схватилась за горло. Во рту у нее пересохло. Девушка с ужасом смотрела на потайной вход в Ла-Эскондиду. Не выдержала, вскочила. «Бежать! Куда-нибудь! Подальше от этого места!»
– Луис, – выдавила Сафиро.
Она отчаянно пыталась определить, где он находится и когда будет здесь.
«Скоро, – поняла девушка. – Сегодня, сейчас...»
– Сойер!
От этого крика у Сойера кровь застыла в жилах. Взглянув на девушку, он понял, что она вот-вот упадет, метнулся к ней и подхватил.
– Сафиро, что...
– Он здесь!
Ее крик был таким жутким и громким, что его услышал даже Лоренсо. Старики всполошились, забегали по двору, собирая оружие, хватая коробки с патронами и натыкаясь друг на друга.
Их вера в слова Сафиро подействовала на Сойера. Он вдруг совершенно твердо осознал, что Луис и его банда через несколько минут будут в Ла-Эскондиде.
Сойер сжал плечи девушки и слегка встряхнул ее:
– Слушай меня. За домом у обрыва, в зарослях можжевельника, есть пещера. Возьми Тья, Асукар, Лоренсо и Педро и...
– Нет!
Через четыре дня монахини привезли покупки в Ла-Эскондиду. Преподобная мать-настоятельница ворчала:
– Нам пришлось снять свои монашеские платья и обрядиться в юбки с блузками перед тем, как отправиться в Пьедра-Бланка покупать тебе эти вещи, Сойер. – Она села за стол и взяла чашку чая. – Получилось бы не очень красиво, если бы в магазин вошла группа монахинь и стала закупать револьверы, патроны, кинжалы и динамит.
На бурчание матери-настоятельницы никто не обращал внимания. Все с интересом осматривали покупки. Монахини привезли не только оружие, но и продукты и прочие вещи, необходимые в хозяйстве, – этого должно было хватить надолго.
– Мы одолжили эту одежду у деревенских женщин, – объяснила сестра Инее, – сказали, что решили попробовать шить вещи на продажу и хотим снять выкройки.
– Мы солгали! – воскликнула мать-настоятельница. – Чтобы купить вам эти вещи, нам пришлось сказать неправду! Да простит нам наши грехи всемогущий Господь!
Сестра Кармелита улыбнулась:
– А когда мы приехали в Пьедра-Бланка, в магазине со мной заигрывали мужчины.
– Сестра, не забывайся! – одернула ее мать-настоятельница и сердито взглянула на Сойера. – Подумать только: мы купили все это на деньги, которые ты украл, Сойер! Если после смерти мы попадем в ад, то наверняка встретимся там с тобой.
Сойер услышал шутливые нотки в голосе монахини и улыбнулся:
– Спасибо вам, сестры, за эту услугу. Обещаю, что ваши труды и ваш обман помогут сохранить жизнь Сафиро и ее людям.
Сафиро кивнула:
– Вы подали нам руку с помощью, сестры.
– Они протянули нам руку помощи, Сафиро, – поправил ее Сойер.
– Да-да, вы протянули нам руку помощи, и теперь повсюду цветут розы.
Сойер закатил глаза:
– Все кругом утопает в цветах.
– Я так и хотела сказать, Сойер.
– Конечно, – улыбнулся он.
Их веселая перебранка смягчила мать-настоятельницу. Да, Сойер украл деньги, но ему надо было помочь Сафиро и ее людям, а другого способа заработать он не знал.
Мать-настоятельница переживала за Сафиро. Она знала, что девушка влюблена в Сойера, и молила Бога, чтобы с ней не случилось плохого. Сойер в конце концов уедет, и когда этот день настанет, что будет с девушкой?
– Матушка, – позвала Сафиро, – что-нибудь не так? Мать-настоятельница покачала головой.
– Сойер, на те деньги, что ты нам дал, мы купили также продукты и прочие необходимые вещи для монастыря, – объявила она. – Мы решили, что ты не будешь против.
Сойер запрокинул голову и весело расхохотался.
– Ну конечно, матушка, конечно, я не против!
– А твои родные, Сойер, – вступила в разговор сестра Кармелита. – С ними ничего не случится, пока ты здесь помогаешь Сафиро?
Сойер сразу стал серьезным.
– Я уже говорил, сестра, они остались с хорошими людьми. – Он провел пятерней по волосам. – Мистер и миссис Эймс не дадут их в обиду. Единственное, чего я боюсь, это то, что у них кончатся деньги, которые я им дал. Конечно, в Синнере дети не останутся голодными, но мне не хочется, чтобы они ходили с протянутой рукой. И еще... еще мне не хочется, чтобы они считали меня умершим.
Преподобная мать-настоятельница поднялась с кресла и положила руку Сойеру на голову:
– Но ты помогаешь Сафиро, сын мой, и Всевышний видит это. Ты должен верить, что Господь воздает тебе за твою доброту: пока тебя нет, он присматривает за твоими братьями и сестрой. Милосердный Отец наш не оставляет ни одно благое дело без вознаграждения.
И хотя Сойер никогда не был слишком набожен, слова преподобной матери утешили его и вселили надежду.
– Спасибо, – прошептал он.
– Знаешь, Сойер, напиши детям письмо, а мы его отправим, – предложила сестра Инее. – Конечно, оно будет долго идти, и вообще почта – вещь ненадежная, но можно хотя бы попробовать.
– Напишу сегодня же вечером, сестра! – воскликнул молодой человек. – А теперь давайте-ка начнем учиться стрелять.
Макловио и Педро тут же потянулись к оружию. Старикам не терпелось повернуть время вспять. Сафиро тоже взялась за пистолет, но Сойер отобрал его и отдал Лоренсо.
– Нет, Сафиро, тебе не надо.
– Но почему? Я могу научиться стрелять...
– Ты не только не будешь стрелять, но даже носа не покажешь во двор, когда появится Луис, ясно? – Сойер говорил тоном, не терпящим возражений. – Я уже придумал, куда я отправлю тебя в случае опасности. Ты, Тья и Асукар спрячетесь в той пещере, где я нашел самогонный аппарат Макловио. Там вас сможет отыскать только свора собак-ищеек. К тому же Луису будет некогда тебя искать – я отвлеку его.
Сафиро понимала, что спорить бесполезно. Но она вовсе не собиралась прятаться от Луиса ни в какой пещере. Луис убил ее отца. Из-за Луиса она вечно дрожала от страха. Этот человек сеял вокруг себя одни страдания. И Сафиро хотелось своими глазами увидеть его смерть.
Лоренсо опять упал, и Сойер закатил глаза, моля Господа, чтобы тот дал ему терпение. Каждый раз, когда старик стрелял из пистолета, сила отдачи валила его с ног.
У Педро дела обстояли не лучше. Он то и дело ронял пистолет.
Макловио же, как ни старался, не мог попасть в бутылку на заборе. Он поломал своими выстрелами несколько кустов, засадил пулю в бочонок с цветами и чуть не убил Корахе.
Сойер решил, что при появлении Луиса он отправит стариков в пещеру вместе с женщинами. Однако он не прекращал ежедневных занятий. Особое внимание он уделял Макловио, надеясь, что постоянные тренировки в конце концов улучшат его меткость.
А когда день уступал место ночи, Сойер занимался с Сафиро, обучая ее искусству совсем другого рода.
Чтобы укрыться от недремлющего ока Тья, они уходили из дома и подолгу гуляли в лесу, у ручья, ходили по горным тропинкам. Под луной в каменных объятиях Сьерра-Мадре они предавались своей страсти, с каждым разом открывая друг в друге что-то новое.
Во время одной такой прогулки Сафиро набралась смелости и задала Сойеру вопрос, который долго таила в своем сердце:
– Ты меня любишь, Сойер?
Он молчал.
– Сойер?
Сафиро легла на него.
– Сафиро... – Сойер обнял девушку, нежно погладил ее по спине. – Я... ты же знаешь, что я не могу остаться с тобой, – начал объяснять он, – мне придется уехать...
– Я знаю, – тихо отозвалась она, – но ты любишь меня?
– Я не могу позволить себе любить тебя.
Сойер вздохнул. Ну вот он и сказал ей все напрямик! Может, его слова обидели девушку, но он не знал, как по-другому объясниться.
– Мне надо уехать. Я должен вернуться в Синнер. Если бы я любил тебя, Сафиро...
Если бы он ее любил, то уехать от нее было бы ох как не просто! Вот почему он не давал волю чувствам.
– Нет, – мягко произнес он, – я должен уехать.
– Знаешь, я подумала... ты мог бы привезти сюда своих братьев и сестру...
– Я уже думал об этом.
– Да?
– Да, но я не могу этого сделать.
– Почему?
– Подумай сама, Сафиро, – ласково сказал он, – подумай, каково им будет уехать из Синнера.
Сафиро задумалась.
– Город, – прошептала она, – все то, чего у меня никогда не было, но о чем я всегда мечтала... Школа, друзья, магазин. Место, где знаешь каждого и каждый знает тебя...
– Где можно запустить руку в банку с конфетами, смотреть, как качается на качелях влюбленная парочка, и слушать сплетни о том, кто с кем тайно обвенчался.
Сойер внимательно смотрел на девушку. Она, как никто другой, должна его понять, должна согласиться с его решением. Он рассчитывал на ее доброту, па ее любящее сердце.
И Сафиро его не разочаровала.
– Ты прав, Сойер. Здесь, в Ла-Эскондиде, твоим братьям и сестре нечего делать. Дети будут скучать по городу. Было бы нехорошо привезти их сюда.
Сойер зачерпнул горсть песка и стал смотреть, как он сыплется сквозь пальцы. – Да.
– А я... даже если бы ты меня пригласил, я не смогла бы поехать в Синнер. Моих стариков до сих пор разыскивает полиция. Мы не можем жить у всех на виду, это опасно.
В глазах девушки появилось смирение. Сойер жалел ее. Ему так хотелось открыть свое сердце для любви, но он не мог дать волю своим чувствам.
Чтобы покончить с этим неприятным разговором, Сойер начал ласкать девушку. Сафиро лежала на нем. Он раздвинул ее ноги и легко скользнул в нее пальцами.
Сафиро еще никогда не занималась любовью таким способом и растерялась. Но Сойер помог девушке. Он ухватил ее за ягодицы и начал слегка вращать ими и двигать вверх-вниз. Сафиро поняла, что от нее требуется, подхватила ритм, и вскоре ее захлестнула первая волна наслаждения.
– Ох, Сойер! – выдохнула она. – Это самый-самый лучший способ!
Сойер невольно улыбнулся. На самом деле любая поза, которой он учил девушку, казалась ей самой-самой лучшей. Она говорила эти слова каждый раз, когда он показывал ей что-то новое.
Вчера она лежала на животе, а он вошел в нее сзади, дополнительно возбуждая рукой. Она сказала, что это самый-самый лучший способ.
Несколько ночей назад она сидела у него на коленях, лицом к нему. Это тоже был самый-самый лучший способ.
Однажды они лежали на боку. Этот способ тоже оказался самым-самым лучшим.
Для девушки не имело значения, в какой позе они занимались любовью. Просто ей нравилось чувствовать его внутри себя, так же как и ему нравилось ощущать ее.
Любовь... Господи, как было бы легко полюбить эту чудесную девушку!
– Сойер!
Он сразу понял, что с ней происходит. Ритмичные движения, которыми она сжимала его возбужденную плоть, доказывали ее экстаз.
Но Сойер пока сдерживал собственное желание. Ему хотелось подарить Сафиро удовольствие во второй раз и только тогда разделить его вместе с ней.
Он опять начал двигать ее ягодицами, погружаясь в нее уверенными и сильными толчками. Он знал, что это возбудит ее так же, как и его.
И его ожидания оправдались: девушка задрожала, застонала, а сердце ее забилось так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
Сойер перестал сдерживаться. Пронзенный огненным копьем восторга, он погрузился в Сафиро...
Девушка почувствовала, как в нее вливается его теплое семя, и подумала о ребенке. Может быть, у нее останется частичка Сойера – его сын или дочка...
И все же Сафиро надеялась, что этого не случится. Ребенку не место в Ла-Эскондиде, и именно поэтому Сойер отказался привезти сюда своих ребят. Горное убежище хоть и красивое место, но совсем не годится для детей.
Удовольствие, подаренное Сойером, уступило место всепоглощающей тоске.
Ей нельзя жить вместе с Сойером, и даже нельзя иметь от него ребенка.
После его отъезда у нее останутся одни воспоминания.
Печаль не покидала сердце Сафиро. Прошел месяц. Ничто не могло смягчить ее боль, вызванную предстоящим отъездом Сойера. Она не отходила от него ни на шаг – ни днем, ни ночью.
Когда он уедет, она будет жить только воспоминаниями. Девушке хотелось накопить их как можно больше, чтобы хватило до самой смерти. Она вслушивалась в каждое слово любимого, вглядывалась в каждый жест, в каждый взгляд.
Сойер подолгу занимался со старыми бандитами. Педро и Лоренсо были совершенно безнадежны: как он ни бился, они так и не научились стрелять.
Но Макловио, слава Богу, улучшил свою меткость. Пять раз из десяти он попадал в цель. Сафиро была очень довольна. Это значило, что у Сойера будет помощник, когда приедет Луис.
Даже Сойер наконец признал, что в случае опасности Макловио будет полезен, а остальных он отправит в пещеру.
Но однажды утром Макловио куда-то исчез.
– Я видел его недавно, – сказал Сойер, – он был в клеву, сказал, что ищет какую-то вещь.
– Мы с Лоренсо тоже видели его там, – подал голос Педро.
Сафиро, Тья и Асукар сидели на крыльце.
– Подожди еще немного, Сойер, он должен прийти, – сказала девушка и прихлопнула докучливого комара. – Макловио не станет пропускать занятия. Он придет, хоть отруби мне шею.
Сойер сдвинул брови.
– Отруби мне шею, – проговорил он. – Ты хотела сказать: даю голову на отсечение?
– Ну да, я так и...
– ... сказала. – Сойер зарядил револьверы. – Рагу из кролика, Тья? – спросил он, потянув носом.
Из открытого окна долетал аппетитный запах. Тья просияла.
– Я наготовила столько кроличьего рагу, что каждому из нас хватит на три большие порции. А Сафиро собиралась помочь мне испечь пирог с корицей и гвоздикой. Правда, chiquital.
Женщина обернулась к Сафиро и нахмурилась:
– Сафиро, ты... ты что-то чувствуешь?
– Тья, – выдавила девушка.
Сердце ее замирало от страха. Она схватилась за горло. Во рту у нее пересохло. Девушка с ужасом смотрела на потайной вход в Ла-Эскондиду. Не выдержала, вскочила. «Бежать! Куда-нибудь! Подальше от этого места!»
– Луис, – выдавила Сафиро.
Она отчаянно пыталась определить, где он находится и когда будет здесь.
«Скоро, – поняла девушка. – Сегодня, сейчас...»
– Сойер!
От этого крика у Сойера кровь застыла в жилах. Взглянув на девушку, он понял, что она вот-вот упадет, метнулся к ней и подхватил.
– Сафиро, что...
– Он здесь!
Ее крик был таким жутким и громким, что его услышал даже Лоренсо. Старики всполошились, забегали по двору, собирая оружие, хватая коробки с патронами и натыкаясь друг на друга.
Их вера в слова Сафиро подействовала на Сойера. Он вдруг совершенно твердо осознал, что Луис и его банда через несколько минут будут в Ла-Эскондиде.
Сойер сжал плечи девушки и слегка встряхнул ее:
– Слушай меня. За домом у обрыва, в зарослях можжевельника, есть пещера. Возьми Тья, Асукар, Лоренсо и Педро и...
– Нет!