Пирс Тамора. Королева Шутника

   – Они не посмеют, – решительно возразила Нуритин. – Вы, девочки, для этого слишком известны. Имаджан сама первая признала это, предложив Сарэй выйти замуж за короля. Теперь ей необходимо предложить то же самое тебе, и ты должна делать так, как мы советовали Сарэй. – Неожиданно Нуритин улыбнулась тонко и холодно. – Вам ведь обидно, что она не поделилась с вами своими планами, – проговорила она, глядя на Дов и Виннамин. – Мне она тоже ничего не говорила. Она провернула это у нас под носом, дерзкая девчонка. Она скрывала свой интерес к этому картакцу. Она ведь очень здорово умела исчезать на любовные свидания еще до вашей поездки в Танаир. Без сомнений, с тех пор она усовершенствовала эту способность.
   Али подумала о рэка, о том, как эта новость подействует на них, и даже вздрогнула. Это ее движение привлекло внимание Нуритин.
   – И от тебя она сбежала, наблюдательная ты наша, – ядовито проговорила Нуритин с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего. – Тебе-то как должно быть обидно.
   Али, Дов и Виннамин удивленно уставились на нее, и Нуритин передразнила их и тоже вытаращила глаза.
   – И без всяких ваших таинственных намеков по поводу этой юной особы о том, что она якобы на самом деле значит гораздо больше, чем просто горничная, я заметила, какая она внимательная. Я не знаю, на что она способна, и не хочу знать. Когда мне надо будет это узнать, я уверена, вы мне скажете. Сейчас надо решить, как сообщить новость обществу. Сначала здесь, потом дома. Регенты узнают об этом к моменту нашего возвращения, если этот новый начальник разведывательной службы хоть что-то соображает в своем деле. Но важно сообщить им лично. День или два они будут в ярости, а потом предложат то же самое нашей Дов. Можете сидеть здесь и переживать, если хотите, а я пошла спать, и вам советую. Сегодня вечером мы больше ничего поделать не сможем. – Она посмотрела на Али. – А так как Сарэй позаботилась о том, чтобы Дорилиза была не в состоянии остановить ее, я требую, чтобы меня раздела ты.
   Она встала, отряхнула юбки и вошла в дом.
   Али проводила ее восхищенным взглядом.
   – Хочу быть как она, когда вырасту, – пробормотала она.
   – Давай сначала постараемся вырасти, – мрачно ответила Дов, – и тогда можешь быть какой хочешь.
   – Нуритин права, – опустошенно сказала Виннамин. По ее лицу струились слезы, но она, казалось, их не замечала. – Слишком поздно, пойдемте спать. Я думала, она доверяет нам, – прошептала она, – я думала, она доверяет мне. Она могла бы сказать.
   – Вы попросили бы ее исполнить долг по отношению к семье и стране, – мягко произнесла Дов. Ее глаза тоже были полны слез, хотя она и не плакала. – Вы бы заставили ее почувствовать себя эгоисткой, которой собственная свобода и счастье дороже, чем люди, которые так от нее зависят. И вы были бы правы. И она это знала. Вот потому она и сбежала.
   – Де-вуш-ка! – послышался царственный голос из глубин дома.
   Али вскочила на ноги и пошла помогать Нуритин, думая, что Дов абсолютно права. Когда она готовила всех леди ко сну, то опять вовсю ругала себя. Как же она была самодовольна в последнее время! Придется за это платить. Только она и Дов знали, что рэка и Киприот воспримут побег Сарэй очень тяжело.
   Герцогиня попросила Али сообщить семье Фонфала, что Сарэй почувствовала себя нехорошо, и поэтому рано ушла с праздника. Али так и сделала, но, вернувшись, спать не легла. У ее матери был огромный словарный запас ругательств. У папы тоже. Али припомнила все эти слова и обругала ими сначала себя, затем Сарэй и Займида. Трик и Секрет, понимая, что ей надо подумать, вели себя тихо, лишь нежно к ней прижимались, утешая.
   Когда ругательства иссякли, Али решила, что шутка была направлена против нее. Всего лишь год назад она, может, и помогла бы Сарэй выйти замуж за любимого, вместо того, чтобы пытаться вовлечь ее в политическую жизнь. В крайнем случае, она восхитилась бы смелостью Сарэй. Мать Али в свое время поступила в точности, как Сарэй сейчас, выбрав себе жизнь по нраву вместо той, какой от нее ждали. «Да, как же я изменилась, – печально подумала Али. – Сейчас я думаю об обязанностях по отношению к людям, которые ищут себе предводителя. Сейчас я меньше думаю о развлечениях, и больше – о работе. Ну, по крайней мере, моя работа иногда очень похожа на развлечение».
   Али покачала головой и начала готовиться к последствиям сегодняшнего вечера. Киприот еще не явился, значит, он все еще занят организацией кражи солнечного и лунного щитов. Ей придется выставить все свои доводы, когда бог вернется. Она думала, зря или нет заговорщики не рассказали Сарэй, что собирались возвести ее на трон. Али снова покачала головой. Если бы Сарэй знала об их планах, то сбежала бы гораздо раньше.
   На следующее утро Виннамин послала Али за горничными. Они уже поправились, но чувствовали себя не самым лучшим образом.
   – Вам все расскажет ее светлость, – сказала Али, и повела девушек к герцогине.
   Виннамин рассказала, что Сарэй сбежала. Булэй побледнела так, что чуть не упала в обморок.
   – Она отравила вас, – быстро сказала Дов, – всех вас. Она в письме написала.
   – Она, наверное, подсыпала что-то в самбал, – вставила Али.
   – Как она сбежала, Али? – спросила Пембери. Ее голос дрожал, хотя руки уверенно укладывали прическу на голове Виннамин. – Али, ты должна была присматривать за нашими леди.
   – Меня похитили и заперли в чулане, – отсутствующим голосом сказала Али. Она быстро перебирала в уме планы и вопросы. – Если бы одной из горничных Фонфала не потребовалась ночная рубашка для какого-то гостя, я до сих пор могла бы там сидеть. – Али не собиралась рассказывать им про Кладбищенскую ведьму, по крайней мере, пока. Она уже придумала историю для тех, кому нельзя говорить правду. – Горничная Займида подошла ко мне и сказала, что ты меня звала, Пембери. Я знала, что ты заболела, поэтому побежала не раздумывая, и тут-то они и схватили меня.
   Виннамин покачала головой.
   – Дело сделано. Мы все знали, что Сарэй всегда больше интересовали чувства, а не политика. – Она встала. – Так что давайте покажем миру наши гордые лица, хорошо? Чтобы пережить этот стыд, потребуется некоторое время. Не давайте никому повода радоваться нашему горю. Я должна объясниться с родителями и сообщить нашим людям, что мы уезжаем не завтра, а сегодня.
   Как только Виннамин вышла, Пембери и Булэй вытащили Али на крыльцо.
   – Как ты могла допустить это? – закричала Пембери. Слезы покатились по ее лицу.
   Булэй тоже начала всхлипывать.
   – А бог не может?…
   Али приложила палец к губам. Она показала на дом: Дов и Нуритин могли слышать их разговор. Дов вышла к ним.
   – Мы можем и дома поговорить. Идите и укладывайте вещи.
   Горничные повиновались, Дов повернулась к Али.
   – Погуляй со мной. У меня не много вещей.
   Они вышли во двор. Стоял утренний туман. Было прохладно. Обезьяны-ревуны отстаивали свою территорию. Вороны огрызались в ответ. Али и Дов остановились у одного из ручейков, которые во множестве протекали по имению. Али оглянулась. Нигде не было видно никаких признаков магии.
   – Они так горюют, будто все безвозвратно пропало, – вкрадчиво произнесла Дов.
   – Но ведь это не так, – ответила Али, – это может быть только началом.
   Дов посмотрела на нее сияющими глазами.
   – Как мне их убедить?
   Али минутку подумала.
   – Работой, – наконец, сказал она. – Возделывайте почву, только и всего. Земля уже распахана и готова к посеву. Если одна грядка и заболотится, мы вспашем еще.
   – Те, что не так боятся заболотиться, – кивнула Дов. – Ты мне поможешь?
   Али подняла руку. Дов хлопнула ее по ладони. Поколебавшись мгновение, Али хлопнула Дов в ответ.
   – Мне не нужна горничная, – сказала Дов, – мне нужен друг.
   На миг Али стало трудно дышать. Она не представляла Сарэй королевой, хотя этого так желали рэка. Но Дов… Дов сознавала свой долг перед теми, кто в ней нуждался. Ей можно было доверять, она всегда сохранит ясный ум. Али уже думала об этом прошлой ночью: на трон надо возвести Дов.
   – Я буду вашим другом до конца времен, – заверила она девочку.
   Дов и Али уже договорились, кого они поставят во главе восстания, но Али знала, что рэка потребуется убеждать в правильности их плана. Они привыкли смотреть на Дов как на умную, тихую сестру Сарэй, как на отличного советчика, но не как на человека, который способен сплотить вокруг себя единомышленников. Дов еще покажет им, как они ошибались.
   Когда они доехали до Среднего города, Дов приветствовала солдат на посту, называя многих из них по имени. Торговцы и владельцы магазинов махали ей рукой и выкрикивали ее имя; Дов с улыбкой махала им в ответ. У Дов было очарование. Более спокойное и не такое броское, как у Сарэй, но было. Али понимала: как только люди вспомнят, что она тоже от обоих родителей наследует королевскую кровь, они сами захотят возвести ее на трон.
   Когда они с грохотом въехали во двор, слуги выбежали распрягать лошадей. Улазим вышел из передней, поклонился герцогине и отвел Али в сторону.
   – Нават и его стая, – зашептал он ей на ухо, – вытащили всех рэка, которые восстали на острове Иканг. Всех до единого! Он со своей стаей чуть не свел солдат с ума. Более двухсот наших воинов-рэка спасены, передай ему спасибо.
   Сердце Али подпрыгнуло. Она благодарно кивнула. Теперь, когда Улазим рассказал Али главную новость, он огляделся по сторонам и заметил, что что-то не так. Он взял на руки спящую Петранну, которую передала ему Рихани, но глаза его все перебегали с одного лица на другое.
   Вдруг он замер. Али поняла, что он наконец сообразил, кого не хватает.
   – Улазим, – позвала его герцогиня. Он подошел к ней, все еще держа Петранну на руках. – Открой, пожалуйста, бальный зал, – тихо приказала Виннамин, – закрой все ворота и собери всех, даже тех, кто сегодня выходной. У нас новости, которые все должны слышать.
   Через недолгое время все, кроме Рихани, Петранны и Эльсрена, которые отправились в детскую, собрались в большом бальном зале. Али стояла сразу за возвышением, где сидели Виннамин, Нуритин и Дов. По лицам домочадцев она могла сказать, что они знали только то, что Сарэй не вернулась домой с герцогиней. Горничные и стражники, которые были у Фонфала, ничего никому не сказали, предоставив объявлять новости хозяйке.
   Все смотрели на герцогиню.
   – Доброе утро, – сказала Виннамин, – простите меня за прямоту, но я не знаю, как сказать об этом помягче. Леди Сарэй вчера сбежала с праздника моего отца с господином Займидом из Картака. – Она мрачно улыбнулась. – Не упрекайте наших горничных за то, что они плохо смотрели за ней. Сарэй ловко убрала их с дороги. Никто ни о чем не знал.
   Заговорщики уставились на Али с недоверием, а некоторые и с неприкрытым подозрением. Али подумала, что надо будет попросить Улазима рассказать им о Кладбищенской ведьме. Заговорщики должны знать, что Али не предавала их, иначе ей придется несладко.
   А Виннамин продолжала свою речь.
   – По просьбе Сарэй я прошу у вас прощения. Мы должны быть счастливы за нее. Она написала, что любит господина Займида. Пока мы мечтали, чтобы она полюбила кого-нибудь поближе к дому, она не оставила нам выбора. – Герцогиня потерла виски. – Мы должны написать обращение к людям, чтобы объяснить то, что произошло. Улазим, я попрошу тебя найти гонцов, а также лакея в ливрее для того, чтобы, отнести письмо регентам. – Она заметила, что слуги встревожились при этом распоряжении, и объяснила: – Лорд Эльсрен – в линии наследников, а наши девочки – королевской крови. Их поведение относится к делам государственной важности. – Она расправила юбку на коленях. – Спасибо вам всем еще раз. Мне жаль, что я принесла такие печальные новости. Стражники на воротах, пожалуйста, впускайте только тех посетителей, которые будут очень настаивать.
   Медленно, тихо переговариваясь, слуги разошлись. Дов обняла Виннамин.
   – Я помогу вам написать все эти письма, Винна, – сказала она.
   – Я тоже, – сказала Нуритин. Дов посмотрела на Али.
   – Принеси нам, пожалуйста, чай в кабинет.
   На кухне Чинаол сразу схватила Али, но та потрясла головой.
   – Вечером, – тихо сказала она. – Сегодня будет сплошной хаос. Сюда повалит куча народу, как только слух дойдет до города.
   Чинаол вздохнула с каким-то всхлипом.
   – И правда. На, – она нагрузила на поднос фрукты, сыры, хлебцы и луаринские сладкие бисквиты. – Мне понадобится помощник, если это светопреставление будет продолжаться, – пробормотала она и сунула поднос Али в руки. – Чай я пришлю, как только он будет готов. Поставьте чайник поменьше, – приказала она кухаркам.
   Лакей вернулся из дворца около полудня и принес записку, в которой герцогиню приглашали на личную аудиенцию следующим утром, когда Эльсрен поедет к Дайневону. Вечером приехали кузены Балитангов в сопровождении графини Томанг, еще одетой для верховой езды. Она тоже рано уехала от Фонфала. Она потребовала у герцогини личной аудиенции, но долго не задержалась. Али слушала, сидя за стеной Тиковой гостиной, как мать Ферди орет, что Сарэй сделала обезьяну из ее сына, и что дело тут в сомнительном происхождении. Виннамин не отвечала.
   Больше в тот день никто не приехал. Очевидно, никто не хотел общаться с домом Балитангов, пока оставалось неизвестным, что предпримут регенты. Виннамин и Дов бродили по комнатам, разговаривали со слугами и рабами, показывая, что все не так уж плохо.
   Али распаковала вещи Дов, отнесла грязную одежду в домашнюю прачечную и ушла в свой кабинет поработать. Ее ждала стопка донесений, накопившаяся за два дня, а еще и новости из дворца от темнят.
   – Трик, – позвала она, – что слышно от регентов?
   Ожерелье мгновенно превратилось в Трика и Секрета. Их головки высунулись из обтекаемых тел и повернулись к Али.
   – Вчера утром регенты были в комнате для личных аудиенций, а глава гильдии корабельных плотников пришел поговорить, – проговорил Трик. – Он делает корабли для королевского флота. Он сердился, потому что люди привели маленький корабль в королевский док и показали ему бумагу с приказом Рубиньяна, что маленький корабль должен стоять там. Он говорил, что гильдия и флот должны сами сделать корабль для короля. Рубиньян сказал, что у него есть человек, который сделал корабль ему самому на день рождения, сделает и для короля, так удобнее. Рубиньян подписал бумагу, чтобы кораблестроители построили еще шесть новых кораблей и подготовили три к немедленному отплытию. Он сказал, корабельные плотники должны серьезно поработать, нужны корабли, чтобы подавлять мятежи и убивать мятежников. Глава гильдии ушел. Пришел гонец. Сказал, рабы во владении Риттевонов, на севере Гемпанга, восстали, убили надсмотрщиков и старую няню Имаджан. Имаджан очень рассердилась и приказала: убейте всех рабов в поместье. Рубиньян послал приказ в форт на севере Гемпанга убить рабов.
   Донесения продолжались. Али видела, что все больше и больше поместий по всему Архипелагу переживают жестокие перевороты. Она ставила булавки с красной ленточкой на каждое место на карте, где, по словам Трика, происходили волнения. Картина складывалась прекрасная. Восстания начинались в поместьях, ближайших к морю. Военные крепости тоже подвергались нападениям. Ущерб мог быть, на первый взгляд, несущественным: бесследное исчезновение патрулей в джунглях, постоянные недомогания личного состава крепости.
   Среди донесений Трика встречались просьбы землевладельцев о помощи. Темнята из дворца слышали разговор Имаджан и Рубиньяна о том, сколько у них осталось солдат, кавалерии, копейщиков, боевых кораблей и моряков. Они отправляли целые полки солдат и кавалерии по всему Архипелагу для поддержки местных войск. В столице оставалось все меньше охраны.
   Али понимала: это и есть великий план Улазима. Мало-помалу, мятежи на местах оттягивали вооруженные силы из Раджмуата. Улазим не лгал, когда говорил, что не он отдал приказ начинать мятежи. Но он знал своих людей. Он еще в прошлом году мог послать своих агентов, чтобы те нашептывали идеи в уши рэка, жителей прибрежных земель, куда корабли могут быстро поставлять людей и припасы.
   Риттевон Ланман деморализовал рэка триста лет назад. Сначала он завоевал самые мощные острова Архипелага, затем захватил Раджмуат, к тому времени уже раздираемый бесконечными междоусобицами членов королевской семьи. Он казнил королеву и оставшихся членов семьи. Затем, продолжающие междоусобную грызню рэка пришли к стенам Раджмуата из внутренних земель, но были разгромлены, убиты или порабощены. Теперь происходило ровно противоположное. Рэка из внутренней части страны оттягивали на себя силы Риттевонов и заманивали их все глубже в джунгли. Это было так далеко, что, хоть Рубиньян и Имаджан и выросли в неспокойных землях, они, скорее всего, и не представляли себе, насколько широко эти земли разбросаны. Это не было случайностью. Это спланировал Улазим.
   Али помолчала в восхищении. Годы подготовки восстания всеми предшественниками Улазима привели к картине, которую она видела сейчас. Они, а потом и он, выстроили ее фрагмент за фрагментом, они решали, кому какие указания давать, кому в какой степени можно доверять, и как подогреть вековую ненависть к завоевателям так, чтобы она вспыхнула в нужный момент.
   Али хотела помочь. Кто-то должен был сказать Улазиму, что Корона пострадает больше, если ее войска будут ослаблены голодом. К вооруженным схваткам они готовы. А к голоду – нет. Люди, по расписанию подвозящие к войскам обозы с продовольствием, – вот на кого надо направить силы. Можно подмешать что-нибудь в продукты, а некоторые повозки задержать.
   День уже шел к вечеру, когда темненок Бин доложил о реакции двора на исчезновение Сарэй. После того как Трик закончил передачу донесения Бина, позвонил колокол к ужину. Нуритин, Виннамин и Дов поужинали в детской вместе с Эльсреном и Петранной. Уложив детей спать, Нуритин и Виннамин разошлись по своим комнатам. Дов и Али, переживая из-за предстоящего разговора спустились вниз, в комнату, где встречались заговорщики.
   Там были все – Улазим, Фесгао, Юсуль, Чинаол, Кведанга, Окобу. Как только Дов и Али вошли, Окобу набросила на всю комнату магический покров и злобно уставилась на Али.
   – Как ты могла это допустить? – зашипела старая колдунья. – Ты же такая умная, ты агент…
   Али покачала головой. Она была не в настроении выносить словесные выволочки.
   – Я не могла предотвратить этого, – сказала она, – видишь ли, все намного хуже. Нас посетила Кладбищенская ведьма. Она – богиня-покровительница Картака в целом и Займида в частности. И пока она развлекается свойственным ей способом, остановить ее не проще, чем твоего Яркого. Когда в последний раз ты спорила с богом?
   Окобу нахмурилась.
   – Милая история.
   – Ты еще забыла упомянуть, что я люблю правдоподобно врать, – укоризненно добавила Али.
   Рот Чинаол дернулся в улыбке:
   – Да, Окобу, этой девчонке палец в рот не клади.
   – Киприот несколько раз перехитрил ведьму, – продолжала Али. – Признаю, я сделала огромную ошибку, – она прислонилась к стене, осторожно, чтобы не раздавить темнят. – Я так внимательно смотрела за происходящим в стране, что забыла проследить за тем, что творится дома. Можете ли вы наказать меня сильнее, чем я наказываю себя сама?
   – Нам надо вернуть ее, – сказала Чинаол. – Кто-нибудь из нас отправится за ней. И по крайней мере, должен пойти хоть один маг, на случай, если Кладбищенская ведьма будет болтаться где-то рядом.
   Юсуль показал жестами: «Невозможно бежать за Сарэй в Картак. У нас нет ни времени, ни людей».
   – Сарэй не единственный член нашей семьи, у которого королевская кровь от обоих родителей, – тихо произнесла Дов.
   Али увидела, что все как один обернулись и уставились на Дов, и вдруг все в ее глазах потемнело. Али полетела сквозь громадную, воющую пустоту. Трик и Секрет завизжали ей в уши. Все вокруг ревело и свистело, потом Али пребольно обо что-то грохнулась.
   Она осторожно села и огляделась. Она находилась то ли в доме, то ли в павильоне, который с виду был больше, чем дворец. Али могла поклясться, что на месте потолка виднелись облака. Со стен неровными рядами свисали гирлянды странных драгоценностей. Огромные подушки валялись поверх груд цветастых ковриков. Несколько большущих воронов что-то клевали с тарелок, стоящих на полу.
   А рядом с воронами стоял Киприот, и в глазах его сверкало бешенство.
   – Что ты наделала? – оглушительно взревел бог. Али заткнула уши ладонями. – Все пропало! Пропало! Ты – неповоротливая, неуклюжая, слепая, забывчивая смертная. Как ты могла упустить ее? Я отвлекся на одно маленькое дельце, а теперь вижу, что все пропало! Пропало!
   В тучах на потолке прогремел гром. Молнии блеснули на драгоценных камнях бога.
   – Я думала, тебя еще некоторое время не будет, – ответила Али, как будто они просто болтали, как обычно, – что ты какой-нибудь очередной розыгрыш готовишь.
   Киприот уставился на нее. Невидимая сила прижала Али к мраморной колонне.
   – Быстро назови мне причину, по которой я не должен поджарить тебя прямо сейчас, – прорычал бог. – Ты, умная такая, не могла присмотреть за одной-единственной, сдуревшей от любви девчонкой!
   – Посмотреть на тебя, так ты сам в нее по уши влюблен, – весело сказала Али, хотя по спине пробежал холодок. – А она не слишком ли молода для тебя? Да к тому же скучна, но это я, наверное, по себе сужу.
   – Смеешься надо мной? – прошипел Киприот, подходя ближе. Он начал светиться внутренним светом.
   Вдруг в воздух с громким хлопаньем крыльев поднялись вороны, сделали небольшой круг и опустились рядом с Али.
   – Не очень-то ты стараешься поговорить по-человечески, – сказала Али и заслонила рукой глаза. Что ей сейчас оставалось делать, кроме как спорить до последнего? Он был великий бог и мог с ней сделать что угодно. Если ей предстояло умереть, то она предпочла бы сделать это споря. – Нет, правда, Киприот, а сколько времени потребовалось бы этой сдуревшей от любви девчонке, чтобы потерять трон, который ты запланировал для нее?
   Киприот направил на Али палец.
   – Все. Умри.
   Али изо всех сил старалась сохранить ровный тон.
   – Ты же проиграешь пари с воронами. Ты не говорил, что пари не считается, если меня убьешь ты, а не кто-то другой, так что ты все равно должен будешь заплатить. А я знаю, ты ненавидишь проигрывать.
   – Вот, на что я тебя поставил, – презрительно фыркнул Киприот.
   Длинное ожерелье оторвалось от стены, подлетело к Али и сильно хлестнуло ее по лицу. Она взвизгнула от боли. Из пореза на щеке закапала кровь. Али никогда не видела вещи уродливее. Ожерелье было из золотых и серебряных бусин, вперемешку с драгоценными камнями и безвкусными стекляшками.
   – Ты хочешь сказать, что вороны помогают мне вот за это? – возмущенно спросила Али.
   Один из воронов подошел и схватил клювом свисающий конец. К изумлению Али, маленький Секрет скатился вниз по ее руке и обвился вокруг ожерелья, которое она все еще держала.
   – Не твое, – сказал Секрет ворону. – Ты еще не выиграл его. Помогай ей.
   Ворон склонил голову, пристально рассматривая темненка. Трик скатился к Секрету, чтобы защитить его и тоже обвился вокруг болтающегося кончика ожерелья.
   Бросив ожерелье, ворон повернулся к Киприоту.
   – Как она могла обмануть твои надежды, если ее саму обманули? – строго спросил ворон. Кажется, голос у него был мужской. – Спроси Кладбищенскую ведьму, где она была в ту ночь, когда убежала девушка.
   – К-кто? – переспросил Киприот, и его лицо исказилось яростью. Раздался хлопок. Бог исчез.
   Али опустилась на колени, чтобы как следует рассмотреть своего спасителя.
   – Спасибо.
   Подошел второй ворон, захватил клювом локон ее волос и потянул. Получилось больно, и Али поморщилась.
   – Прибереги свои благодарности, – посоветовал второй ворон, и на этот раз Али показалось, что это женский голос. – Ты еще не вернулась в Смертные государства.
   «А, – подумала Али, – значит, я в Божественных государствах».
   – Так вы боги Воронов Доун и Скай? – спросила Али. – А это кто? – она показала на остальных.
   – Это первая стая, – ответила Скай. – Теперь я понимаю, почему наш кузен Нават испытывает к тебе такие сильные чувства.
   – Странные чувства, – добавил Ворон Доун.
   – Сильные, – возразила Скай и строго посмотрела на своего супруга глазами-бусинками. Он не ответил, и она снова обернулась к Али: – Не каждый смертный способен спорить с Киприотом, когда он зол. У него есть скверные черты характера.
   – Я не одобряю, когда один из наших меняет свой облик ради какого-то смертного, – сухо произнес Ворон Доун.
   – Скажи об этом Навату, – ответила Скай. – Он свободен, как и все мы, и волен лететь, куда хочет, и красть все, что может.
   Али улыбнулась и опустила голову, неожиданно смутившись.
   – Я так скучаю по нему, – призналась она богине, – он…
   В воздухе рядом грохнуло. Звук этот угадывался с трудом: старушечий смех. Все вокруг затряслось от этого смеха. Вслед за хохотом раздался оглушительный вопль ярости. Достигнув высшей точки громкости, оба звука стали затихать. Вся дрожа, Али снова всмотрелась в ожерелье.
   – Киприот поставил мою жизнь на это, – проговорила она. – Почему?!
   – На самом деле он пообещал каждому из нас по такому ожерелью. Каждому, кто будет помогать тебе, – объяснила Скай. – Они очень блестящие и разноцветные. Они стоят усилий наших смертных братьев и сестер.