Страница:
Они подошли к самому бедному концу Портового рынка, где продавали поношенную одежду и старые вещи. Мастера по сандалу и изготовители обуви сменились на коробейников, которые торговали надбитыми горшками, надколотыми тарелками и кружками, и ножами, которые точили столько раз, что они превратились в тонкие полоски металла. Несколько нищих подошли к ним, но их отогнали стражники Дов. Большинство даже не пыталось подойти ближе, они просто смотрели на богатую процессию голодными несчастными глазами.
– Раньше их столько не было, – шепнула Дов Али, неодобрительно нахмурив брови. Она покопалась в поясном кошельке. – Дай монеты, которые у тебя остались. Я верну тебе из своих карманных денег, когда вернемся домой.
Нищие полезли изо всех щелей и углов. Юнай предостерегающе подняла руку:
– Моя госпожа, лучше не надо!
– Только детям, – воскликнула Дов. Ее голос перекрыл шум Портового рынка и мольбы нищих. – У нас нет денег для всех, извините!
Взрослые отошли, некоторые очень неохотно. Несколько нищих глазели на стражников, которые держали руки на рукоятях мечей. Юнай лениво крутила перед собой свой длинный жезл. Один поворот резной рукоятки в середине – и из концов жезла выскочат длинные лезвия.
Дети столпились вокруг, протягивая грязные смуглые ручки. Али смотрела на толпу. На губах у торговцев и покупателей Али прочитала имена Дов и Сарэй.
Али услышала топот подкованных сапог раньше, чем увидела тех, кто производил этот звук. К ним приближались два отряда солдат, сметая людей со своего пути. Дети закричали, потому что взрослые, разбегаясь, сбивали малышей с ног. Дов и двое стражников схватили ближайших к ним детей и втолкнули в круг, сомкнувшийся вокруг Дов. Али вытащила тонкие ножи из-за пояса, держа их так, чтобы солдаты не увидели лезвий.
– Разойдись, разойдись по своим делам! – заорал солдат и оттолкнул с дороги раба. – Никаких сборищ, забыли, невежественные свиньи?
Лейтенант из второго отряда остановился прямо перед Юнай.
– Дай пройти, именем короля, – приказал он.
Юнай смотрела на него. Ее лицо не выражало никаких чувств. Али и Дов переглянулись. Дов двинулась вперед, отодвинув стражника, стоявшего справа, чтобы лейтенант мог увидеть ее.
– Я сомневаюсь, что королю есть какое-то дело до сборищ на Портовом рынке, – холодно произнесла она и выпрямилась во весь рост. – Я видела его вчера, и он гораздо больше интересовался игрушечными солдатиками, чем теми, кто бьет невооруженных людей. Лейтенант посмотрел на Дов.
– И кто бы это мог быть… – он оглядел стражу Дов и их мощное оружие. – Леди?
– Вы обращаетесь к леди Довасари Балитанг, – сказал стражник рядом с Юнай.
– По какому праву вы так грубо обращаетесь с людьми? – требовательно спросила Дов немного дрожащим голосом.
– Регенты запретили собираться группами более десяти человек, моя госпожа, – сказал лейтенант. – В этой части города уже произошло слишком много безобразий, и регенты поручили нам охранять порядок. И для поддержания порядка, моя госпожа, было бы лучше, если бы вы вернулись сейчас домой. На той дороге всякий сброд не пристает к знатным господам, а находясь здесь, вы можете спровоцировать их на ограбление.
Дов коротко взглянула на него, затем повернулась и пошла по улице к Наветренному району. Али отстала от нее, потому что лейтенант схватил Юнай за руку.
– Знай свое место, собака-рэка, – тихо сказал он Юнай, – пока кто-нибудь ненароком не перерезал тебе глотку.
Али бросилась к ним, чтобы Юнай не забылась и не показала этому солдафону, на что способна.
– Локидж, пожалуйста, пойдем уже! – воскликнула она, изображая суетливую служанку, и схватила Юнай за другую руку. Она нарочно назвала Юнай именем покойного друга, чтобы стражник не узнал ее настоящего имени. – Моя госпожа говорит, что у тебя духи, которые она купила. – Али искоса посмотрела на лейтенанта и подрожала ресницами, чтобы он подумал, что безумно понравился ей. – Она такая привередливая, наша леди Довасари, я сказала, что лучше бы я понесла ее духи, но она сказала, что я такая неуклюжая…
Болтая без умолку, она оттащила Юнай от солдата, и они быстро пошли вниз по улице. Как только они отошли подальше, Али повернула Юнай к себе и приблизила к ней лицо.
– Никогда больше не влезай в подобные стычки с ними! Никогда! Ты не имеешь права рисковать своей жизнью, выражая неуважение к этой вооруженной деревенщине, во всяком случае, не сейчас, когда ты нужна леди Сарэй. Мы больше не в Танаире, а регенты правят жестко. Ты хочешь, чтобы я сказала твоему отцу, как глупо ты вела себя? Или пообещаешь мне, что никогда больше так не сделаешь?
Юнай вырвала руку из ладони Али. Дов сердито смотрела на Юнай, когда они подошли к остальным.
– Никогда больше так не делай, Юнай. Никогда, ты поняла меня? Рисковать своей жизнью в драке на Портовом рынке с каким-то солдатом, когда ты должна жить ради нас!
Юнай с изумлением посмотрела на свою юную хозяйку.
– Простите, матушка, – она посмотрела на Али, – я буду хорошей девочкой и постараюсь вести себя так, чтобы мне не выпустили ненароком кишки на Портовом рынке.
И она заняла свое место во главе их группы.
Дов гордо двинулась за ней с мрачным выражением лица. Она отпустила слуг, едва они вернулись домой, и заперлась в библиотеке. Потом послышался грохот брошенного на пол предмета и крик «Животные!», после этого Али ушла, оставив Дов наедине с ее яростью.
Али села на скамью в главном зале, закрыла глаза и стала думать. Понимают ли сами регенты, что продемонстрировали всему свету своим приказом разгонять скопления людей? Наверняка понимают: это плохая идея – показывать людям, что ты боишься, когда они собираются группами, которые даже большими не назовешь.
Улазим сел рядом с ней. Али открыла глаза.
– Я строю козни, – сказала она. Большой рэка был необычайно мрачен.
– Я не сомневался, – сказал он. – Думаю, ты строишь козни и во сне. Я должен сказать тебе кое-что. Хочу, чтобы ты услышала это от меня. Помнишь, мы пытались придумать, как быстро помочь людям на Тонгканге?
Али удивилась и нахмурилась. Почему он говорит это ей? Это касалось военной стороны их дела, а не агентурной.
– Я уверена, что все, что вы ни делаете, правильно.
– Надеюсь, – ответил Улазим и положил ладонь ей на руку. – Я послал туда Навата по его собственной просьбе.
У Али зазвенело в ушах, все тело похолодело, будто она погрузилась в ледяную воду.
– Навата? – прошептала она помертвевшими губами. – Но он же не воин! Ты, наверное, шутишь?
– Он и его вороны хорошо сражались, когда Броно напал на Танаир в прошлом году, – напомнил Улазим. – Он хочет что-то делать, Али. Мужчине необходимо собственное дело. Он и его вороны могут доставить сообщения гораздо большему количеству людей по всему Тонгкангу, чем моя мать и все маги Цепи, вместе взятые. Они могут высматривать солдат и военные корабли. Нават считает, что может даже отвлечь армию на себя. И в его словах есть смысл. Я одобрил его планы.
– Он же ворон, – прошептала Али и стиснула руки, – ворон, который умеет превращаться в человека, но это не делает его человеком. Ты не имеешь права использовать его для таких целей!
– Он – не твое домашнее животное, – мягко сказал Улазим. – Для него настало время решить, кем он хочет быть, – вороном или человеком. Пока он сидит в твоей тени, он не может ни в чем быть уверенным. И его ставка в этой игре намного выше, чем твоя. Он и его вороны давно служат рэка. А ты – приезжая луаринка.
Али вздрогнула. Да что это с ней? Она чуть не расплакалась.
– Ты должен был спросить меня.
– Он спросил меня, и это было его право, – безжалостно отрезал Улазим. Он посмотрел на Али взглядом командира, заметившего слабость в рядах своего войска. – Ты собираешься дуться, хандрить и игнорировать нашу работу?
Али застыла от этого словесного удара. Улазим сумел оскорбить ее, обвинив в непрофессионализме.
– Нет! – возмущенно воскликнула она.
– Нават умен. А еще у него есть глаза и уши его друзей-воронов, – сказал Улазим, прямо глядя на Али. – Это его шанс. Там он в относительной безопасности. – Он положил большую руку Али на плечо. – Это не имеет ничего общего с играми, в которые вы с ним играете. Я ясно выразился?
Али закусила губу. Он говорил с ней так, как будто она была глупенькой девочкой, которая только и думает, что о своем любимом. Хуже того, он был прав. Точно так же говорил бы с ней отец, если бы она отлынивала от работы. Она опустила голову и кивнула.
– Тогда я больше не хочу об этом слышать, – заявил Улазим, – надо работать.
Он встал и быстро вышел из холла.
Глава 6
– Раньше их столько не было, – шепнула Дов Али, неодобрительно нахмурив брови. Она покопалась в поясном кошельке. – Дай монеты, которые у тебя остались. Я верну тебе из своих карманных денег, когда вернемся домой.
Нищие полезли изо всех щелей и углов. Юнай предостерегающе подняла руку:
– Моя госпожа, лучше не надо!
– Только детям, – воскликнула Дов. Ее голос перекрыл шум Портового рынка и мольбы нищих. – У нас нет денег для всех, извините!
Взрослые отошли, некоторые очень неохотно. Несколько нищих глазели на стражников, которые держали руки на рукоятях мечей. Юнай лениво крутила перед собой свой длинный жезл. Один поворот резной рукоятки в середине – и из концов жезла выскочат длинные лезвия.
Дети столпились вокруг, протягивая грязные смуглые ручки. Али смотрела на толпу. На губах у торговцев и покупателей Али прочитала имена Дов и Сарэй.
Али услышала топот подкованных сапог раньше, чем увидела тех, кто производил этот звук. К ним приближались два отряда солдат, сметая людей со своего пути. Дети закричали, потому что взрослые, разбегаясь, сбивали малышей с ног. Дов и двое стражников схватили ближайших к ним детей и втолкнули в круг, сомкнувшийся вокруг Дов. Али вытащила тонкие ножи из-за пояса, держа их так, чтобы солдаты не увидели лезвий.
– Разойдись, разойдись по своим делам! – заорал солдат и оттолкнул с дороги раба. – Никаких сборищ, забыли, невежественные свиньи?
Лейтенант из второго отряда остановился прямо перед Юнай.
– Дай пройти, именем короля, – приказал он.
Юнай смотрела на него. Ее лицо не выражало никаких чувств. Али и Дов переглянулись. Дов двинулась вперед, отодвинув стражника, стоявшего справа, чтобы лейтенант мог увидеть ее.
– Я сомневаюсь, что королю есть какое-то дело до сборищ на Портовом рынке, – холодно произнесла она и выпрямилась во весь рост. – Я видела его вчера, и он гораздо больше интересовался игрушечными солдатиками, чем теми, кто бьет невооруженных людей. Лейтенант посмотрел на Дов.
– И кто бы это мог быть… – он оглядел стражу Дов и их мощное оружие. – Леди?
– Вы обращаетесь к леди Довасари Балитанг, – сказал стражник рядом с Юнай.
– По какому праву вы так грубо обращаетесь с людьми? – требовательно спросила Дов немного дрожащим голосом.
– Регенты запретили собираться группами более десяти человек, моя госпожа, – сказал лейтенант. – В этой части города уже произошло слишком много безобразий, и регенты поручили нам охранять порядок. И для поддержания порядка, моя госпожа, было бы лучше, если бы вы вернулись сейчас домой. На той дороге всякий сброд не пристает к знатным господам, а находясь здесь, вы можете спровоцировать их на ограбление.
Дов коротко взглянула на него, затем повернулась и пошла по улице к Наветренному району. Али отстала от нее, потому что лейтенант схватил Юнай за руку.
– Знай свое место, собака-рэка, – тихо сказал он Юнай, – пока кто-нибудь ненароком не перерезал тебе глотку.
Али бросилась к ним, чтобы Юнай не забылась и не показала этому солдафону, на что способна.
– Локидж, пожалуйста, пойдем уже! – воскликнула она, изображая суетливую служанку, и схватила Юнай за другую руку. Она нарочно назвала Юнай именем покойного друга, чтобы стражник не узнал ее настоящего имени. – Моя госпожа говорит, что у тебя духи, которые она купила. – Али искоса посмотрела на лейтенанта и подрожала ресницами, чтобы он подумал, что безумно понравился ей. – Она такая привередливая, наша леди Довасари, я сказала, что лучше бы я понесла ее духи, но она сказала, что я такая неуклюжая…
Болтая без умолку, она оттащила Юнай от солдата, и они быстро пошли вниз по улице. Как только они отошли подальше, Али повернула Юнай к себе и приблизила к ней лицо.
– Никогда больше не влезай в подобные стычки с ними! Никогда! Ты не имеешь права рисковать своей жизнью, выражая неуважение к этой вооруженной деревенщине, во всяком случае, не сейчас, когда ты нужна леди Сарэй. Мы больше не в Танаире, а регенты правят жестко. Ты хочешь, чтобы я сказала твоему отцу, как глупо ты вела себя? Или пообещаешь мне, что никогда больше так не сделаешь?
Юнай вырвала руку из ладони Али. Дов сердито смотрела на Юнай, когда они подошли к остальным.
– Никогда больше так не делай, Юнай. Никогда, ты поняла меня? Рисковать своей жизнью в драке на Портовом рынке с каким-то солдатом, когда ты должна жить ради нас!
Юнай с изумлением посмотрела на свою юную хозяйку.
– Простите, матушка, – она посмотрела на Али, – я буду хорошей девочкой и постараюсь вести себя так, чтобы мне не выпустили ненароком кишки на Портовом рынке.
И она заняла свое место во главе их группы.
Дов гордо двинулась за ней с мрачным выражением лица. Она отпустила слуг, едва они вернулись домой, и заперлась в библиотеке. Потом послышался грохот брошенного на пол предмета и крик «Животные!», после этого Али ушла, оставив Дов наедине с ее яростью.
Али села на скамью в главном зале, закрыла глаза и стала думать. Понимают ли сами регенты, что продемонстрировали всему свету своим приказом разгонять скопления людей? Наверняка понимают: это плохая идея – показывать людям, что ты боишься, когда они собираются группами, которые даже большими не назовешь.
Улазим сел рядом с ней. Али открыла глаза.
– Я строю козни, – сказала она. Большой рэка был необычайно мрачен.
– Я не сомневался, – сказал он. – Думаю, ты строишь козни и во сне. Я должен сказать тебе кое-что. Хочу, чтобы ты услышала это от меня. Помнишь, мы пытались придумать, как быстро помочь людям на Тонгканге?
Али удивилась и нахмурилась. Почему он говорит это ей? Это касалось военной стороны их дела, а не агентурной.
– Я уверена, что все, что вы ни делаете, правильно.
– Надеюсь, – ответил Улазим и положил ладонь ей на руку. – Я послал туда Навата по его собственной просьбе.
У Али зазвенело в ушах, все тело похолодело, будто она погрузилась в ледяную воду.
– Навата? – прошептала она помертвевшими губами. – Но он же не воин! Ты, наверное, шутишь?
– Он и его вороны хорошо сражались, когда Броно напал на Танаир в прошлом году, – напомнил Улазим. – Он хочет что-то делать, Али. Мужчине необходимо собственное дело. Он и его вороны могут доставить сообщения гораздо большему количеству людей по всему Тонгкангу, чем моя мать и все маги Цепи, вместе взятые. Они могут высматривать солдат и военные корабли. Нават считает, что может даже отвлечь армию на себя. И в его словах есть смысл. Я одобрил его планы.
– Он же ворон, – прошептала Али и стиснула руки, – ворон, который умеет превращаться в человека, но это не делает его человеком. Ты не имеешь права использовать его для таких целей!
– Он – не твое домашнее животное, – мягко сказал Улазим. – Для него настало время решить, кем он хочет быть, – вороном или человеком. Пока он сидит в твоей тени, он не может ни в чем быть уверенным. И его ставка в этой игре намного выше, чем твоя. Он и его вороны давно служат рэка. А ты – приезжая луаринка.
Али вздрогнула. Да что это с ней? Она чуть не расплакалась.
– Ты должен был спросить меня.
– Он спросил меня, и это было его право, – безжалостно отрезал Улазим. Он посмотрел на Али взглядом командира, заметившего слабость в рядах своего войска. – Ты собираешься дуться, хандрить и игнорировать нашу работу?
Али застыла от этого словесного удара. Улазим сумел оскорбить ее, обвинив в непрофессионализме.
– Нет! – возмущенно воскликнула она.
– Нават умен. А еще у него есть глаза и уши его друзей-воронов, – сказал Улазим, прямо глядя на Али. – Это его шанс. Там он в относительной безопасности. – Он положил большую руку Али на плечо. – Это не имеет ничего общего с играми, в которые вы с ним играете. Я ясно выразился?
Али закусила губу. Он говорил с ней так, как будто она была глупенькой девочкой, которая только и думает, что о своем любимом. Хуже того, он был прав. Точно так же говорил бы с ней отец, если бы она отлынивала от работы. Она опустила голову и кивнула.
– Тогда я больше не хочу об этом слышать, – заявил Улазим, – надо работать.
Он встал и быстро вышел из холла.
Глава 6
АГЕНТЫ
Пока семья отдыхала, а слуги готовились к вечернему приему гостей, Али встретилась со своей командой. Она развернула карту и воткнула иголку в место, где находился магазин Гросбика.
– Это Гросбик, он живет в Среднем городе. Агенты приносят ему доносы для Топабоу. Теперь мы будем собирать информацию у Гросбика.
– Все люди Топабоу доносят именно ему? – изумленно спросила Гучоль.
Али покачала головой.
– Сомневаюсь. У Топабоу много агентов в городе. Начнем с Гросбика. Гучоль, этим займешься ты. Приставь к нему своих агентов, чтобы следили за ним днем и ночью. Я хочу знать имена всех, кто туда приходит. Хорошо бы знать еще, где они живут. И не удивляйтесь, если туда приду я. Вчера меня завербовал Топабоу.
В отличие от руководителей заговора, эти люди учились агентурному делу у Али, в программу их обучения входила и мудрая игра двойных агентов. Если они и сомневались в ее способности защитить себя от Топабоу, никто этого не показал.
– Весело было? – спросил Олкей. – Или он тебя мучил?
– А генерал знает? – спросила Киока.
– А Топабоу тебе что-нибудь заплатил? – резко проговорил Локак.
– Он заплатил мне монетами с кучей подслушивающих заклинаний, так что я от них избавилась. Генерал знает, Топабоу меня не мучил, и хватит об этом, – ответила Али. – Ничего определенного я сказать пока не могу. Как только мы узнаем, кто именно доносит Гросбику, и где они живут, мы пошлем им знак нашей признательности. Я думаю, что корзина с крысами у кровати лучший способ выразить нашу признательность.
Раздались смешки. Локак нахмурился.
– Да? – спросила Али.
– Почему бы просто не прибить дохлых крыс им на двери, как делали мятежники рэка в былые годы? – спросил Локак. – Это проще.
– Но это не так трогательно, как целая корзина живых, – заметила Али. – А доставка корзины прямо в спальню придаст интимную ноту.
– То есть они увидят, что мы можем достать их, пока они спят, – вставила Юнь. Ее глаза загорелись азартом.
Али благосклонно улыбнулась и подумала мимоходом, что в этом случае тетя Дайна не прилетит из Торталла с вопросом, зачем без причины убивают животных.
– Расскажите теперь, что вы узнали от своих людей. К тому времени, когда агенты закончили доклады, прозвонили городские колокола. Это означало конец отдыха. Али отпустила всех и отправилась помогать Дов одеваться. Герцогиня попросила Кведангу открыть дворик с прудом и большую гостиную. Днем обычно приходили гости, а сегодня их ожидалось особенно много.
Али встала за резным экраном в доме, чтобы наблюдать за знатными молодыми гостями. Она смотрела как они флиртовали, говорили с Сарэй, принимали угощение с подносов, приносимых горничными, сплетничали. За самыми юными леди присматривали их служанки, занявшие позиции вдоль стены во внутреннем дворике. Нуритин и Виннамин остались внутри, в большой парадной гостиной, чтобы приветствовать посетителей. Дов присоединилась к ним. Али она сказала, что отказывается наполнять свой мозг облаками духов и флирта. А это непременно случится, останься она рядом с Сарэй.
Умница Юнь быстро подружилась со служанками и оживленно болтала с ними, попутно бросая долгие взгляды слугам мужского пола. Юкай и Олкей, двое агентов Али, знакомились со слугами знатных лордов. Киока была в конюшнях, слушала разговоры стражников, приехавших со своими знатными господами. Сегодня вечером, говоря в строжайшей тайне со своими новыми друзьями, они запустят слух, который всех переполошит. Остальные ребята из команды Али и люди, которых они сами завербовали, выполняли те же задания на улицах. Информация отправится прямо к Топабоу или главному шпиону Рубиньяна. Люди, которые заботились о стабильности правительства, без умолку беседовали, и нити слухов завивались, переходя от одного человека к другому. К моменту, когда слухи достигнут тех, кто заинтересован в удержании власти, нити эти будут уже так запутаны, что никто не сможет выяснить их первоисточники.
«Слухи – кровь государства», – постоянно повторял отец Али. Теперь она сделает так, что государство начнет кровоточить ими.
Али глядела поверх толпы, читая обрывки разговоров по губам. Все хотели рассказать Сарэй, что здесь творилось зимой, все старались отойти подальше от бдительных глаз своих старших. Граф Фердолин Томанг, лорд маг Займид Хетним из Картака, хозяева домов Лелин и Обемэк наперебой стремились ухаживать за Сарэй. Она заставляла их увиваться вокруг себя, дулась на одного, дразнила другого, не обращала внимания на третьего, поощряя своих подруг делать то же самое. Али казалось, что Сарэй поступает жестоко, ей как будто все равно, что она ранит чувства молодых людей. «Неужели и я была такая же дурная?» – подумала Али и вспомнила дни, когда сама жила как Сарэй. Подбирала, бросала, заслуживали они этого или нет, просто потому что могла это делать.
«Больше я так не могу, – вдруг поняла Али с изумлением. – Даже если богу вздумается поместить меня в подобное общество дома. Нечестно обещать что-то мужчине, пусть даже без слов, если ты никогда не собираешься давать ему это, будь то просто поцелуи или твое сердце».
Али не понравилось, куда ее привели эти мысли: Нават. Она заставила себя не думать об этом и вернулась к созерцанию парадной гостиной. Здесь были и пожилые дамы и мужчины, они были увлечены разговором с Нуритин, Виннамин и даже Дов. Они говорили очень тихо и следили, чтобы служанки, разносящие подносы с закусками, не подслушивали их. Али прочитала по губам, что говорят они об исчезнувших вельможах, восстаниях и пропавших телах казненных Короной людей. Дов беседовала об экспорте меди со знатной парой старше нее, по крайней мере, раза в три.
Али вышла из комнаты и направилась в зал для слуг, как вдруг к ней подбежала одна из домашних рассыльных.
– Чинаол велела передать тебе: один – в личном кабинете ее светлости, один – в спальне леди Сарэй. Она спрашивает, была ли ты когда-нибудь браконьером, знаешь ли, где поставить капканы?
Али улыбнулась.
– Спасибо. Скажи Чинаол, что я уже иду.
Али поднялась по лестнице, ведущей в личный кабинет леди. Там Виннамин, Сарэй и Дов читали и писали письма и держали свои личные счета и бумаги. Именно сюда заглянул бы агент в поисках компрометирующей корреспонденции, поэтому она и посоветовала магам рэка установить там ловушку. Когда Али вошла в ярко освещенную, удобную комнату, она увидела горничную-рэка, пойманную на месте преступления. Руки ее были засунуты в ящик стола. Женщина была накрыта волшебной сетью, которая поймала ее. Юсуль сидел на стуле, его миндалевидные глаза ничего не выражали. Здесь же были Улазим и Юнай. Они кивнули Али.
Али подошла к стулу, который стоял у стола напротив пленницы и села. Горничная смотрела прямо на Али.
А Али – на нее.
– Ее проверили на предмет смертельной магии?
Юсуль кивнул и поднял три пальца. Он убрал три заклинания, которые убили бы женщину, если бы она попыталась сказать правду.
– Три? – переспросила Али. Она посмотрела на пленницу. – Если бы кто-нибудь поставил на меня три смертельных заклинания, я спросила бы себя, а доверяет ли он мне вообще. Эти люди, должно быть, очень неосторожны, если дали тебе задание, которое может стоить тебе жизни. Я бы не стала платить за службу таким образом.
Она продолжала рассматривать пленницу. Это была женщина лет тридцати полурэка, в голубом платье, возможно, доставшемся ей от хозяйки. Каштановые волосы были тщательно собраны, заколоты и намазаны специальной мазью, чтобы ни один волосок не упал на предметы, которые она исследовала. На руках – белые шелковые перчатки. Сквозь магию, удерживающую горничную на месте, Али увидела, что перчатки заговорены, чтобы не давать запаху женщины пристать к предметам, которые она брала в руки. На столе лежала связка отмычек. «Неплохие отмычки», – одобрительно подумала Али.
Али подняла палец. Юсуль убрал заклинание, освободив рот служанки, чтобы она могла говорить.
– Я не понимаю! – закричала она. – Я просто искала листочек бумаги. Пожалуйста, не говорите моей хозяйке, она придет в ярость, но они считают каждый листочек бумаги в своем доме, а я просто хотела написать записку своему жениху…
Али поднесла палец к губам. Слова замерли у служанки на языке.
Улазим нагнулся и понюхал воздух вокруг горничной.
– Ты воняешь Топабоу, – сообщил он ей голосом, полным презрения. – Тебя заговорили на смерть, ты умрешь, как только произнесешь имя своего настоящего хозяина. – Он трогал лежавшие на столе отмычки. – Зачем тебе это, если ты всего-навсего собиралась воровать бумагу? Если бы ты была рабыней, то заплатила бы за это своей жизнью. Впрочем, ты все равно плохо будешь смотреться с клеймом воровки на лбу.
– Я клянусь, клянусь, отмычки были здесь, когда я вошла! – заговорила служанка.
– Перчатки тоже? – перебила ее Али. – Заговоренные, чтобы не оставлять ни на чем твои следы?
– Это перчатки моей хозяйки! – закричала женщина. – Я просто взяла их поносить, чтобы руки стали мягкие, как у нее! – И она зарыдала.
Али позволила Улазиму и Юнай порасспрашивать ее еще, а сама с одобрением слушала. Женщина была хорошо натренирована. Когда Али решила, что время настало, она положила руку на стол. Все смолкли. Али выдержала паузу.
– Как тебя зовут? – с нажимом спросила она. Служанка открыла рот для ответа.
Али подняла вверх указательный палец. Служанка была достаточно умна и напугана, чтобы понять, что означает такой жест. Она закрыла рот.
– Я пойму, если ты наврешь, и расстроюсь, – сказала Али.
Женщина поколебалась минуту, думая, стоит ли лгать в этом случае. Али улыбнулась, и женщина решилась:
– Виторсина Таунсенд.
– Очень хорошо, – ответила Али. – В каком доме ты работаешь?
Виторсина опустила голову.
– Обемэк. Я служанка леди Изалены.
Али кивнула.
– Значит, так, Виторсина Таунсенд. Возможно, нам придется позвать сюда леди Изалену. По твоему собственному признанию, ты – воровка, – она увидела, что плечи Виторсины немного расслабились. «Может, у нее есть, чем шантажировать Изалену, на случай, если ее поймают? – подумала Али. – На ее месте, я бы запаслась чем-то подобным». – Но все же, скорее, юная леди поблагодарит нас за то, что мы укажем ей агента Топабоу в ее доме.
Виторсина смертельно побледнела и покачнулась. Только заклинание, удерживающее ее на месте, помогло ей не упасть.
– Умоляю, не надо, – прошептала она. – Я сделаю все, что вы скажете. Только ей не говорите.
– Почему? – спросил Улазим. – Ты воспользовалась гостеприимством нашей хозяйки и осквернила этот дом своим любопытством.
Он навис всей своей огромной массой над женщиной, не отводя от нее глаз. Виторсина, конечно, видела, что он чистокровный рэка. В этом городе взаимная вражда могла возникнуть только из-за того, что у людей в жилах текло разное количество крови рэка. У Виторсины ее была капля, не больше. В этом городе она могла ожидать враждебности от чистокровных рэка по отношению к таким, как она.
Али наклонилась вперед. Все посмотрели на нее. Даже Виторсина, сжавшаяся от страха перед Улазимом.
– По каким причинам твоя юная леди может бояться Топабоу? – тихо спросила Али.
– Не знаю, – пролепетала женщина. Она была страшно напугана. Али изо всех сил пыталась сохранить ласковое выражение лица. Она знала, что наткнулась на сокровище.
Виторсина закусила губу.
– Обемэки убьют меня, – наконец, сказала она, – или Топабоу убьет, если меня раскроют.
– Секундочку, – перебила ее Али, – оба твоих хозяина убьют тебя?
Виторсина кивнула.
– Я ничего не говорила Топабоу. Возможно, и рассказывать-то нечего. То, что я узнала, – всего лишь намеки. Они пишут письма каким-то шифром. Может, там совершенно ничего, кроме обычных сплетен, и нет. Я не собираюсь ничего говорить Топабоу, пока не узнаю код. Так что пока они в полной безопасности.
Все внутри Али запело. Ей в руки свалилось сразу два подарка. Виторсина, очевидно, знала, что эти письма принесут Обемэкам серьезные неприятности, если Топабоу узнает о них. Но все же она пыталась защитить свою хозяйку и ее семью. Чем бы Топабоу ни пытался запугать Виторсину, все же этого было недостаточно, чтобы преодолеть ее преданность семье Обемэков.
– Ты смелая, раз так рискуешь, – одобрительно сказала Али и сделала Юсулю знак, чтобы тот освободил Виторсину. – Придвиньте ей, пожалуйста, стул. – Улазим принес стул и помог испуганной женщине сесть. – Хочешь чая? Или чего-нибудь покрепче?
Виторсина покачала головой и мрачно усмехнулась. Она точно так же, как и Али, знала, что агентам нельзя пить спиртное.
– Я верю, что мы можем друг другу помочь, – сказала Али. С этой женщиной требовалось обращаться бережнее. Али придется стать для нее учителем и матерью. Она подпустила в голос взрослой авторитетности – Не сделаешь ли ты для меня одну вещь? Перепиши эти закодированные письма и принеси копии мне. Мы посмотрим, есть ли там хоть что-то, что может вызвать интерес Топабоу. – Она поймала взгляд Виторсины. – Кроме того, будешь докладывать мне то же, что докладываешь Топабоу. И еще, будешь пересказывать мне то, что Топабоу говорит тебе, понятно?
– Он же убьет меня, – прошептала женщина.
– Значит, тебе надо быть предельно осторожной, – сказала Али все так же мягко. – Он далеко не такой всемогущий, как ты думаешь. Я где-то слышала, что он теряет былую хватку и скоро его сместят.
Виторсина взглянула Али прямо в глаза.
– Это правда? – одними губами спросила она. Али улыбнулась.
– Просто помни об этом.
Из кармана саронга она достала маленькую, толстую книжку. В ней она держала клятвы верности, написанные кровью. Открыв книжку на чистой странице, Али вытащила тонкий кинжал, предназначенный специально для таких случаев.
– Это просто формальность, – заверила она Виторсину, – распишись здесь. Ты ведь умеешь писать?
Виторсина кивнула.
– Пиши, что ты клянешься служить дому Балитангов и хранить его тайны, – велела Али и поставила перед служанкой чернильницу и перо. Потом она вынула кинжал из ножен. Его лезвие было длиной с мизинец Али, а заточен он был остро, как бритва. – И подпишись под этим кровью.
Виторсина отпрянула. Нарушение кровной клятвы означало немедленную смерть: кровь вскипала в жилах нарушителя. Али подалась вперед и взглянула в карие глубоко посаженные глаза Виторсины.
– Ты принесешь клятву, иначе тебя завтра выловят в гавани, – прошептала она.
Виторсина принесла клятву. Али и не сомневалась, что так будет. Всякий, кого поймали в подобной ситуации, думает, что сможет выбраться из нее, если выиграет время. Виторсина не была исключением. Кроме того, Али пообещала помочь ей с зашифрованными письмами.
Как только клятва была дана и Юсуль наложил на маленький порез на пальце служанки исцеляющий бальзам, Али пошла искать второго пленника, очередного агента Топабоу. Окобу сняла с него все смертельные заклинания, перед тем как Али начала его допрашивать. У этого человека не было таких сногсшибательных новостей, как у Виторсины, но грешно было ожидать сразу два обильных урожая за один день. Окобу взяла с лакея кровную клятву. В результате у Али оказалось сразу двое агентов, которые будут докладывать ей как о действиях своих знатных хозяев, так и о приказах Топабоу.
«Прекрасно поработали сегодня, – сказала себе Али. – Папа был прав. При осторожном обращении да планах, намеченных заранее, я могу собирать агентов своих врагов, как спелые сливы с дерева».
Пока она работала, прибыли новые гости. Али заглянула в большой зал. Взрослые гости здоровались, вели беседы. Герцог Номру сидел в углу, увлеченный тихим разговором с герцогиней, леди Нуритин и лордом Обемэком, чья дочь Изалена дружила с Сарэй. Пальцы Али закололо. Как бы ей хотелось узнать, о чем они говорят! Но она не могла прочитать их разговор по губам, поскольку стояла не с той стороны.
«Невозможно слышать все», – подумала Али и пошла посмотреть, что поделывает Сарэй. Но это же так мешает! Ей пришло на ум, что она пытается заполнить свои мысли чем угодно, чтобы только не думать о Навате. Али прогнала эту мысль.
Во дворе появились новые гости. Дов вышла из гостиной, чтобы поговорить с двумя из них. Али увидела, что ее госпожа сидит между бароном Энганом, астрономом и василиском Ткаа.
Али не думала, что Ткаа придет к Балитангам с визитом. Она взяла поднос с напитками и пошла по направлению к Дов и ее компании. Когда она дошла до них, поднос уже опустел. Она поставила его на столик и двинулась обратно к дому. Там она повернула по коридору и вышла в отдельный садик, где могли уединяться парочки. Али тут же услышала цокот когтей по каменным плитам.
Как и весь дом, этот внутренний дворик был заговорен против подслушивания. Али могла без опасений говорить с василиском.
– Это Гросбик, он живет в Среднем городе. Агенты приносят ему доносы для Топабоу. Теперь мы будем собирать информацию у Гросбика.
– Все люди Топабоу доносят именно ему? – изумленно спросила Гучоль.
Али покачала головой.
– Сомневаюсь. У Топабоу много агентов в городе. Начнем с Гросбика. Гучоль, этим займешься ты. Приставь к нему своих агентов, чтобы следили за ним днем и ночью. Я хочу знать имена всех, кто туда приходит. Хорошо бы знать еще, где они живут. И не удивляйтесь, если туда приду я. Вчера меня завербовал Топабоу.
В отличие от руководителей заговора, эти люди учились агентурному делу у Али, в программу их обучения входила и мудрая игра двойных агентов. Если они и сомневались в ее способности защитить себя от Топабоу, никто этого не показал.
– Весело было? – спросил Олкей. – Или он тебя мучил?
– А генерал знает? – спросила Киока.
– А Топабоу тебе что-нибудь заплатил? – резко проговорил Локак.
– Он заплатил мне монетами с кучей подслушивающих заклинаний, так что я от них избавилась. Генерал знает, Топабоу меня не мучил, и хватит об этом, – ответила Али. – Ничего определенного я сказать пока не могу. Как только мы узнаем, кто именно доносит Гросбику, и где они живут, мы пошлем им знак нашей признательности. Я думаю, что корзина с крысами у кровати лучший способ выразить нашу признательность.
Раздались смешки. Локак нахмурился.
– Да? – спросила Али.
– Почему бы просто не прибить дохлых крыс им на двери, как делали мятежники рэка в былые годы? – спросил Локак. – Это проще.
– Но это не так трогательно, как целая корзина живых, – заметила Али. – А доставка корзины прямо в спальню придаст интимную ноту.
– То есть они увидят, что мы можем достать их, пока они спят, – вставила Юнь. Ее глаза загорелись азартом.
Али благосклонно улыбнулась и подумала мимоходом, что в этом случае тетя Дайна не прилетит из Торталла с вопросом, зачем без причины убивают животных.
– Расскажите теперь, что вы узнали от своих людей. К тому времени, когда агенты закончили доклады, прозвонили городские колокола. Это означало конец отдыха. Али отпустила всех и отправилась помогать Дов одеваться. Герцогиня попросила Кведангу открыть дворик с прудом и большую гостиную. Днем обычно приходили гости, а сегодня их ожидалось особенно много.
Али встала за резным экраном в доме, чтобы наблюдать за знатными молодыми гостями. Она смотрела как они флиртовали, говорили с Сарэй, принимали угощение с подносов, приносимых горничными, сплетничали. За самыми юными леди присматривали их служанки, занявшие позиции вдоль стены во внутреннем дворике. Нуритин и Виннамин остались внутри, в большой парадной гостиной, чтобы приветствовать посетителей. Дов присоединилась к ним. Али она сказала, что отказывается наполнять свой мозг облаками духов и флирта. А это непременно случится, останься она рядом с Сарэй.
Умница Юнь быстро подружилась со служанками и оживленно болтала с ними, попутно бросая долгие взгляды слугам мужского пола. Юкай и Олкей, двое агентов Али, знакомились со слугами знатных лордов. Киока была в конюшнях, слушала разговоры стражников, приехавших со своими знатными господами. Сегодня вечером, говоря в строжайшей тайне со своими новыми друзьями, они запустят слух, который всех переполошит. Остальные ребята из команды Али и люди, которых они сами завербовали, выполняли те же задания на улицах. Информация отправится прямо к Топабоу или главному шпиону Рубиньяна. Люди, которые заботились о стабильности правительства, без умолку беседовали, и нити слухов завивались, переходя от одного человека к другому. К моменту, когда слухи достигнут тех, кто заинтересован в удержании власти, нити эти будут уже так запутаны, что никто не сможет выяснить их первоисточники.
«Слухи – кровь государства», – постоянно повторял отец Али. Теперь она сделает так, что государство начнет кровоточить ими.
Али глядела поверх толпы, читая обрывки разговоров по губам. Все хотели рассказать Сарэй, что здесь творилось зимой, все старались отойти подальше от бдительных глаз своих старших. Граф Фердолин Томанг, лорд маг Займид Хетним из Картака, хозяева домов Лелин и Обемэк наперебой стремились ухаживать за Сарэй. Она заставляла их увиваться вокруг себя, дулась на одного, дразнила другого, не обращала внимания на третьего, поощряя своих подруг делать то же самое. Али казалось, что Сарэй поступает жестоко, ей как будто все равно, что она ранит чувства молодых людей. «Неужели и я была такая же дурная?» – подумала Али и вспомнила дни, когда сама жила как Сарэй. Подбирала, бросала, заслуживали они этого или нет, просто потому что могла это делать.
«Больше я так не могу, – вдруг поняла Али с изумлением. – Даже если богу вздумается поместить меня в подобное общество дома. Нечестно обещать что-то мужчине, пусть даже без слов, если ты никогда не собираешься давать ему это, будь то просто поцелуи или твое сердце».
Али не понравилось, куда ее привели эти мысли: Нават. Она заставила себя не думать об этом и вернулась к созерцанию парадной гостиной. Здесь были и пожилые дамы и мужчины, они были увлечены разговором с Нуритин, Виннамин и даже Дов. Они говорили очень тихо и следили, чтобы служанки, разносящие подносы с закусками, не подслушивали их. Али прочитала по губам, что говорят они об исчезнувших вельможах, восстаниях и пропавших телах казненных Короной людей. Дов беседовала об экспорте меди со знатной парой старше нее, по крайней мере, раза в три.
Али вышла из комнаты и направилась в зал для слуг, как вдруг к ней подбежала одна из домашних рассыльных.
– Чинаол велела передать тебе: один – в личном кабинете ее светлости, один – в спальне леди Сарэй. Она спрашивает, была ли ты когда-нибудь браконьером, знаешь ли, где поставить капканы?
Али улыбнулась.
– Спасибо. Скажи Чинаол, что я уже иду.
Али поднялась по лестнице, ведущей в личный кабинет леди. Там Виннамин, Сарэй и Дов читали и писали письма и держали свои личные счета и бумаги. Именно сюда заглянул бы агент в поисках компрометирующей корреспонденции, поэтому она и посоветовала магам рэка установить там ловушку. Когда Али вошла в ярко освещенную, удобную комнату, она увидела горничную-рэка, пойманную на месте преступления. Руки ее были засунуты в ящик стола. Женщина была накрыта волшебной сетью, которая поймала ее. Юсуль сидел на стуле, его миндалевидные глаза ничего не выражали. Здесь же были Улазим и Юнай. Они кивнули Али.
Али подошла к стулу, который стоял у стола напротив пленницы и села. Горничная смотрела прямо на Али.
А Али – на нее.
– Ее проверили на предмет смертельной магии?
Юсуль кивнул и поднял три пальца. Он убрал три заклинания, которые убили бы женщину, если бы она попыталась сказать правду.
– Три? – переспросила Али. Она посмотрела на пленницу. – Если бы кто-нибудь поставил на меня три смертельных заклинания, я спросила бы себя, а доверяет ли он мне вообще. Эти люди, должно быть, очень неосторожны, если дали тебе задание, которое может стоить тебе жизни. Я бы не стала платить за службу таким образом.
Она продолжала рассматривать пленницу. Это была женщина лет тридцати полурэка, в голубом платье, возможно, доставшемся ей от хозяйки. Каштановые волосы были тщательно собраны, заколоты и намазаны специальной мазью, чтобы ни один волосок не упал на предметы, которые она исследовала. На руках – белые шелковые перчатки. Сквозь магию, удерживающую горничную на месте, Али увидела, что перчатки заговорены, чтобы не давать запаху женщины пристать к предметам, которые она брала в руки. На столе лежала связка отмычек. «Неплохие отмычки», – одобрительно подумала Али.
Али подняла палец. Юсуль убрал заклинание, освободив рот служанки, чтобы она могла говорить.
– Я не понимаю! – закричала она. – Я просто искала листочек бумаги. Пожалуйста, не говорите моей хозяйке, она придет в ярость, но они считают каждый листочек бумаги в своем доме, а я просто хотела написать записку своему жениху…
Али поднесла палец к губам. Слова замерли у служанки на языке.
Улазим нагнулся и понюхал воздух вокруг горничной.
– Ты воняешь Топабоу, – сообщил он ей голосом, полным презрения. – Тебя заговорили на смерть, ты умрешь, как только произнесешь имя своего настоящего хозяина. – Он трогал лежавшие на столе отмычки. – Зачем тебе это, если ты всего-навсего собиралась воровать бумагу? Если бы ты была рабыней, то заплатила бы за это своей жизнью. Впрочем, ты все равно плохо будешь смотреться с клеймом воровки на лбу.
– Я клянусь, клянусь, отмычки были здесь, когда я вошла! – заговорила служанка.
– Перчатки тоже? – перебила ее Али. – Заговоренные, чтобы не оставлять ни на чем твои следы?
– Это перчатки моей хозяйки! – закричала женщина. – Я просто взяла их поносить, чтобы руки стали мягкие, как у нее! – И она зарыдала.
Али позволила Улазиму и Юнай порасспрашивать ее еще, а сама с одобрением слушала. Женщина была хорошо натренирована. Когда Али решила, что время настало, она положила руку на стол. Все смолкли. Али выдержала паузу.
– Как тебя зовут? – с нажимом спросила она. Служанка открыла рот для ответа.
Али подняла вверх указательный палец. Служанка была достаточно умна и напугана, чтобы понять, что означает такой жест. Она закрыла рот.
– Я пойму, если ты наврешь, и расстроюсь, – сказала Али.
Женщина поколебалась минуту, думая, стоит ли лгать в этом случае. Али улыбнулась, и женщина решилась:
– Виторсина Таунсенд.
– Очень хорошо, – ответила Али. – В каком доме ты работаешь?
Виторсина опустила голову.
– Обемэк. Я служанка леди Изалены.
Али кивнула.
– Значит, так, Виторсина Таунсенд. Возможно, нам придется позвать сюда леди Изалену. По твоему собственному признанию, ты – воровка, – она увидела, что плечи Виторсины немного расслабились. «Может, у нее есть, чем шантажировать Изалену, на случай, если ее поймают? – подумала Али. – На ее месте, я бы запаслась чем-то подобным». – Но все же, скорее, юная леди поблагодарит нас за то, что мы укажем ей агента Топабоу в ее доме.
Виторсина смертельно побледнела и покачнулась. Только заклинание, удерживающее ее на месте, помогло ей не упасть.
– Умоляю, не надо, – прошептала она. – Я сделаю все, что вы скажете. Только ей не говорите.
– Почему? – спросил Улазим. – Ты воспользовалась гостеприимством нашей хозяйки и осквернила этот дом своим любопытством.
Он навис всей своей огромной массой над женщиной, не отводя от нее глаз. Виторсина, конечно, видела, что он чистокровный рэка. В этом городе взаимная вражда могла возникнуть только из-за того, что у людей в жилах текло разное количество крови рэка. У Виторсины ее была капля, не больше. В этом городе она могла ожидать враждебности от чистокровных рэка по отношению к таким, как она.
Али наклонилась вперед. Все посмотрели на нее. Даже Виторсина, сжавшаяся от страха перед Улазимом.
– По каким причинам твоя юная леди может бояться Топабоу? – тихо спросила Али.
– Не знаю, – пролепетала женщина. Она была страшно напугана. Али изо всех сил пыталась сохранить ласковое выражение лица. Она знала, что наткнулась на сокровище.
Виторсина закусила губу.
– Обемэки убьют меня, – наконец, сказала она, – или Топабоу убьет, если меня раскроют.
– Секундочку, – перебила ее Али, – оба твоих хозяина убьют тебя?
Виторсина кивнула.
– Я ничего не говорила Топабоу. Возможно, и рассказывать-то нечего. То, что я узнала, – всего лишь намеки. Они пишут письма каким-то шифром. Может, там совершенно ничего, кроме обычных сплетен, и нет. Я не собираюсь ничего говорить Топабоу, пока не узнаю код. Так что пока они в полной безопасности.
Все внутри Али запело. Ей в руки свалилось сразу два подарка. Виторсина, очевидно, знала, что эти письма принесут Обемэкам серьезные неприятности, если Топабоу узнает о них. Но все же она пыталась защитить свою хозяйку и ее семью. Чем бы Топабоу ни пытался запугать Виторсину, все же этого было недостаточно, чтобы преодолеть ее преданность семье Обемэков.
– Ты смелая, раз так рискуешь, – одобрительно сказала Али и сделала Юсулю знак, чтобы тот освободил Виторсину. – Придвиньте ей, пожалуйста, стул. – Улазим принес стул и помог испуганной женщине сесть. – Хочешь чая? Или чего-нибудь покрепче?
Виторсина покачала головой и мрачно усмехнулась. Она точно так же, как и Али, знала, что агентам нельзя пить спиртное.
– Я верю, что мы можем друг другу помочь, – сказала Али. С этой женщиной требовалось обращаться бережнее. Али придется стать для нее учителем и матерью. Она подпустила в голос взрослой авторитетности – Не сделаешь ли ты для меня одну вещь? Перепиши эти закодированные письма и принеси копии мне. Мы посмотрим, есть ли там хоть что-то, что может вызвать интерес Топабоу. – Она поймала взгляд Виторсины. – Кроме того, будешь докладывать мне то же, что докладываешь Топабоу. И еще, будешь пересказывать мне то, что Топабоу говорит тебе, понятно?
– Он же убьет меня, – прошептала женщина.
– Значит, тебе надо быть предельно осторожной, – сказала Али все так же мягко. – Он далеко не такой всемогущий, как ты думаешь. Я где-то слышала, что он теряет былую хватку и скоро его сместят.
Виторсина взглянула Али прямо в глаза.
– Это правда? – одними губами спросила она. Али улыбнулась.
– Просто помни об этом.
Из кармана саронга она достала маленькую, толстую книжку. В ней она держала клятвы верности, написанные кровью. Открыв книжку на чистой странице, Али вытащила тонкий кинжал, предназначенный специально для таких случаев.
– Это просто формальность, – заверила она Виторсину, – распишись здесь. Ты ведь умеешь писать?
Виторсина кивнула.
– Пиши, что ты клянешься служить дому Балитангов и хранить его тайны, – велела Али и поставила перед служанкой чернильницу и перо. Потом она вынула кинжал из ножен. Его лезвие было длиной с мизинец Али, а заточен он был остро, как бритва. – И подпишись под этим кровью.
Виторсина отпрянула. Нарушение кровной клятвы означало немедленную смерть: кровь вскипала в жилах нарушителя. Али подалась вперед и взглянула в карие глубоко посаженные глаза Виторсины.
– Ты принесешь клятву, иначе тебя завтра выловят в гавани, – прошептала она.
Виторсина принесла клятву. Али и не сомневалась, что так будет. Всякий, кого поймали в подобной ситуации, думает, что сможет выбраться из нее, если выиграет время. Виторсина не была исключением. Кроме того, Али пообещала помочь ей с зашифрованными письмами.
Как только клятва была дана и Юсуль наложил на маленький порез на пальце служанки исцеляющий бальзам, Али пошла искать второго пленника, очередного агента Топабоу. Окобу сняла с него все смертельные заклинания, перед тем как Али начала его допрашивать. У этого человека не было таких сногсшибательных новостей, как у Виторсины, но грешно было ожидать сразу два обильных урожая за один день. Окобу взяла с лакея кровную клятву. В результате у Али оказалось сразу двое агентов, которые будут докладывать ей как о действиях своих знатных хозяев, так и о приказах Топабоу.
«Прекрасно поработали сегодня, – сказала себе Али. – Папа был прав. При осторожном обращении да планах, намеченных заранее, я могу собирать агентов своих врагов, как спелые сливы с дерева».
Пока она работала, прибыли новые гости. Али заглянула в большой зал. Взрослые гости здоровались, вели беседы. Герцог Номру сидел в углу, увлеченный тихим разговором с герцогиней, леди Нуритин и лордом Обемэком, чья дочь Изалена дружила с Сарэй. Пальцы Али закололо. Как бы ей хотелось узнать, о чем они говорят! Но она не могла прочитать их разговор по губам, поскольку стояла не с той стороны.
«Невозможно слышать все», – подумала Али и пошла посмотреть, что поделывает Сарэй. Но это же так мешает! Ей пришло на ум, что она пытается заполнить свои мысли чем угодно, чтобы только не думать о Навате. Али прогнала эту мысль.
Во дворе появились новые гости. Дов вышла из гостиной, чтобы поговорить с двумя из них. Али увидела, что ее госпожа сидит между бароном Энганом, астрономом и василиском Ткаа.
Али не думала, что Ткаа придет к Балитангам с визитом. Она взяла поднос с напитками и пошла по направлению к Дов и ее компании. Когда она дошла до них, поднос уже опустел. Она поставила его на столик и двинулась обратно к дому. Там она повернула по коридору и вышла в отдельный садик, где могли уединяться парочки. Али тут же услышала цокот когтей по каменным плитам.
Как и весь дом, этот внутренний дворик был заговорен против подслушивания. Али могла без опасений говорить с василиском.