Страница:
– Что, не ожидал? Думал, я тебя здесь не достану? Я же предупреждал тебя, Джаггер, что ничего так просто не оставляю, – сказал он по-русски, не спуская с меня глаз.
– Летел за тридевять земель, чтобы свести счеты? У тебя в роду кровных местников не было случайно?
– Были, были. Мы, поселенцы с Ароса, не прощаем обид. Но не только это привело меня сюда.
– С этого бы и начинал. Властитель послал? За элементом "икс"?
– Я сам послал этого Властителя! Ко всем чертям послал! Я сам по себе, и никто мне не приказывает.
– Особенно после того, как я разрушил психотронный передатчик и гипобомба уже не угрожает твоей голове, – сделал я предположение. Лицо Морави перекосилось от злобы. : – Так это ты устроил? Взорвал полцентра РУЭ?
– Ты должен быть мне признателен за это. Я избавил тебя от участи марионетки. – Это тебе зачтется. Так и быть, я не убью тебя, сварив в котле. Я просто сдеру с тебя живого шкуру.
– Не пугай других, и сам не будешь бояться, – предупредил я Морави, внутренне содрогнувшись от его угроз.
В этот момент в разговор вступил молчавший" до сих пор Трежилов. Услышав слова оперативника РУЭ, он забеспокоился:
– Послушайте, мы так не договаривались. Уговор был: я вам нахожу Джаггера, вы у него забираете то, что вам принадлежит. После этого вы оставляете Джаггера мне, как, впрочем, и его Сумочку.
Морави, полностью проигнорировав слова Сан Саныча, взглянул на сумку-броню.
– Медленно, спокойно брось мне под ноги свою броню, – приказал он, угрожая энергопистолетом.
– Как вам? – возмущенно заверещал Трежилов. – А мне? Я вам что, "шестерка"? Если меня наколете – вам конец. Из-под земли достану, из-под корней вырву. Я в законе и в этом городе хозяин. Да я вас…
Договорить Трежилову Морави не дал. Он, продолжая целиться в меня, левой рукой внезапно схватил Сан Саныча за горло. Трежилов захрипел. Морави сжал сильнее, и главарь бандитов беспомощно замахал руками, став на колени. Морави ухмыльнулся взглядом садиста и последним движением руки сломал шейные позвонки Трежилову. Послышался хруст костей, и тело Трежи-лова отлетело к окну, отброшенное Морави.
Взгляд оперативника РУЭ на долю секунды отвлекся от меня, и я этим тотчас воспользовался. Я, собрав все силы, стараясь как можно более эффективно использовать свои умения и навыки, подпрыгнул и, молниеносно развернувшись, в воздухе выбил ногой пистолет из руки Морави.
Выбитый пистолет, словно камень, выпущенный из пращи, пролетел через всю комнату и, разбив стекло, вылетел на улицу. Приземляясь, я, прибавив к удару силу вращения, силу инерции, другой ногой ударил Морави в корпус. Того отбросило к противоположной стене.
Мой удар оказался недостаточно эффективным. Морави молниеносно вскочил. В руках он держал нунчаки-ножи – страшное оружие. Моя же сумка отлетела под кресло. Достать ее оттуда быстро не представлялось возможным без опасения получить удар нунножами в спину.
Я, занимая наиболее выгодное положение, мягко, крадучись приблизился к моему врагу. Морави сделал молниеносный выпад. Стальной веер нунчак-ножей едва не отрубил мою правую руку. Я, с трудом увернувшись, отскочил в сторону. Морави вновь ударил. Телевизор градом осколков разлетелся от встречи с нунножами. Я, стараясь увернуться от новых вееров-серий нунчак, с трудом уклоняясь от встречи со стальной смертью, отступал. Зацепившись о торшер, упал. Морави торжествовал: наконец-то я ему попался. Он криво усмехнулся, отчего его лицо, обезображенное шрамом, стало вовсе отвратительным. Но радовался оперативник РУЭ рано. Когда Морави взмахнул веером нунчак-ножей, желая добить меня, беспомощного, распластанного на полу, я, схватив стальную стойку торшера, отбил его удар. Посыпались искры, и я, не давая моему врагу опомниться, вскочил на ноги и нанес несколько сильных ударов стальной стойкой.
Морави, с трудом отбивая мои удары, стал отступать к окну. Я, двумя ударами о пол отломив абажур и подставку, ловко перекидывая стальную трубку из руки в руку, двигался на него. Шансы наши с Морави, после того как я обрел оружие, уравнялись, и я ждал, когда мой противник ошибется. И дождался. Морави сделал неверный выпад и встретился с моим оружием. Стальная трубка-копье с силой врезалась в его грудь, и Морави, выбив телом стекло, вылетел на улицу. Я хотел подбежать и посмотреть на результат своего удара, как вдруг был остановлен громким выкриком, раздавшимся, словно выстрел, за моей спиной:
– Стоять! Дернешься – сделаю из тебя решето. Я замер, так и не дойдя до разбитого окна.
– А теперь брось железо на пол и медленно, без резких движений поворачивайся.
Мне ничего не оставалась, кроме как подчиниться и, бросив стальной стержень, медленно обернуться. В меня целился из "Калашникова" спецназовец. Он был в черной форме, бронежилете и маске. Я еще не успел до конца оценить свои шансы в этой ситуации, как в комнату ворвались еще несколько бойцов спецназа. Я был безоружен .и, пока еще не решив, как себя вести с этими людьми, не стал сопротивляться.
Спецназовцы влетели как вихрь в гостиную, и я через мгновение упирался лицом в стену. Ноги мне раздвинули на три ширины плеч, а руки, завернув за спину, сковали наручниками. При этом все действие сопровождалось отменной бранью. Наконец я был, по мнению спецназовцев, полностью обезврежен, и один из них доложил по рации: "Все, взяли". Из динамика донеслось:
"Ничего там не трогайте, этого в машину и в отдел". Спецназовец ответил: "Понял, – и добавил: – Тут труп мужчины. Вовчик говорит, это Трежилов. Надо бы следственную группу вызвать". Из рации гневно донеслось: "Я сказал, в машину. Привезешь – и сразу ко мне в кабинет. Выполняй…"
Я сидел в кабинете начальника РУОПа. Со скованными за спиной руками, на стуле прямо перед хозяином кабинета. Спецназовцы в точности выполнили приказание своего командира, и я был незамедлительно доставлен в Управление внутренних дел к майору Пантелееву. Тому самому, который видел меня за рулем "шестерки" с номером из трех шестерок. Который сделал вид у подъезда Игорева дома, что не узнал меня. Тому самому, о котором Игорь говорил, что он связан с Трежиловым. Узнал, оказывается, тогда, в канун Нового года, Петр Васильевич меня. Узнал, да не подал виду. Все то время, пока я колесил по городу, выжидал, ждал удобного момента и дождался. Я в его руках, и моя сумка-броня скорее всего тоже. Для него я тоже, как и для многих, ценное приобретение. Наверняка он догадался, что в моем лице столкнулся с чем-то необычным, чему нет разумного объяснения. С чем-то таким, что сделает его более сильным, более могущественным. Хороший подарочек для него в Новый год. Только этот майор наверняка не догадывается, какой я нынче опасный подарок. Смертельно опасный. Сейчас всем без исключения я бы рекомендовал держаться от меня подальше.
Пантелеев внимательно посмотрел на меня и сказал своему помощнику, тому самому спецназовцу, что взял меня.
– Мордовии, включи-ка ту кассету с записью из вокзала. Хочу еще раз посмотреть.
Спецназовец без маски, но по-прежнему в бронежилете и с автоматом нехотя подошел к видеомагнитофону и вставил кассету. На экране телевизора замелькали полосы, потом появилось изображение зала автоматических камер хранения. На экране некоторое время никого не было, потом показались я с Майей на руках и Володя. Я положил .Майю на пол и достал из ячейки сумку-броню. Потом вытащил ААСП из сумки и приставил аптечку к телу девушки. На пленку была заснята вся процедура воскрешения раненой Майи.
"Вот почему тот наряд милиции на вокзале спешил к нам. Такое увидишь – не так заспешишь. Когда у тебя на глазах при помощи какого-то странного приспособления за несколько минут возвращают человека с того света, поневоле заинтересуешься".
Просмотрев внимательно пленку, майор, мельком взглянув в мой австралийский паспорт, лежащий на столе, неожиданно, обращаясь ко мне, сказал что-то на неизвестном языке. Я промолчал. Кроме русского, я не знал ни одного земного языка. Пантелеев повторил вопрос на другом языке, затем – на третьем. Я по-прежнему молчал.
– Что же вы, Джаггер, своего родного языка не знаете? – спросил он наконец по-русски.
– Мы у себя на родине в Австралии говорим преимущественно на языке коренных жителей. Иногда на русском, но никогда на тех языках, знание которых вы только что продемонстрировали.
От оглушительного хохота спецназовца, раздавшегося за моей спиной, я едва не свалился со стула. Мне тоже стало смешно от того бреда, что я выдал Пантелееву. Я улыбнулся.
Майор, грозно посмотрев на своего подчиненного, от чего смех тут же затих, продолжил допрос:
– Хорошо, будем говорить по-русски. Хотя я твердо уверен, что это не ваш родной язык. Это ясно каждому. Вы так отчетливо выговариваете русские слова, как это делают лишь иностранцы.
Пантелеев достал из пачки сигарету и, закурив, продолжил:
– Не знаю, кто вы по национальности, Джаггер, но натворили вы в нашем городе столько, что хватит на несколько лет разбираться. Натворили такого, что разумному объяснению не поддается. То, что мы видели на пленке, хоть и весьма необычно, все же имеет какое-то объяснение. Наука идет вперед семимильными шагами, и приходится лишь разводить руками, видя все ее чудеса. Но как объяснить все эти останки от людей в виде пятен на стенах, судя по рассказам очевидцев, сделанные при помощи вашего оружия? Люди еще не научились производить такое оружие. Но бог с ним, с оружием. Может, вы прибыли к нам из какой-нибудь недружественной страны, где производство лазерных автоматов поставлено на поток? Но то кровавое побоище на "Стальмаше" выходит за рамки разумного. Человек не в состоянии сделать то, что сделали вы. Кто вы, Джаггер?
Я промолчал, полностью игнорируя вопрос, Пантелеев повторил:
– Кто вы? Что вам нужно в нашем городе? Я оглянулся назад. Руки, скованные наручниками за спиной, онемели. Наручники на мне в этот раз были сплошные, не как те, коляновские, с цепочкой. К тому же руки у меня были завернуты за спину, так что порвать наручники не представлялось возможным. Кроме нас троих, в кабинете начальника РУОПа никого не было. "Очень это неосмотрительно", – подумал я и, вздохнув, повернулся к Пантелееву. Тот все еще ждал ответа.
– Ну что вам ответить? Сомневаетесь, что я гражданин Австралийских Соединенных Штатов? Свяжитесь с посольством в Москве. Там вам разъяснят, что так поступать с подданными моей страны не принято. Вашему МИДу пришлют ноту протеста, начнется международный скандал, и так далее. Вы сами прекрасно представляете последствия своих необдуманных поступков, то, как вы грубо попираете права человека. У нас в Австралии принято разговаривать с полицейскими в присутствии адвоката. А насчет всех ваших домыслов могу сказать только одно это плод вашего воображения.
– Плод моего воображения? – майор едва не взорвался от возмущения.
Он побагровел, с силой сжал кулаки. Бугры мышц вздулись на его мощных руках. Мне показалось, что Пантелеев сейчас набросится на меня.
Но начальник РУОПа взял себя в руки и спокойно сказал:
– Плод моего воображения, говорите? Мордовии, значит, и у тебя с воображением тоже не все в порядке. Выходит, то, что ты видел в дачном по-, селке, – всего лишь плод твоего воображения.
Спецназовец осклабился.
– Такой фейерверк устроил, полпоселка разгромил, а говорит, что мне все привиделось. Да я же все на кассету заснял. Видик ничего не соврет, ему ничего не привидится, – ответил он.
Пантелеев с видом победителя посмотрел на меня и спросил:
– Показать плёночку-то?
"Вот, оказывается, как? Они следили за мной едва ли не с самого моего появления в городе, – озабоченно подумал я. – Лишь бы не погнались за Майей и Володей. Этого только не хватало".
– Я, думаю, не стоит.
– Да, я Тоже так думаю, – согласился Пантелеев. – Хотя пленочка-то замечательная. То, что на ней снято, не увидишь ни в одном фантастическом боевике. Прямо "Звездные войны" какие-то. Все, как там. Герой-одиночка расстреливает из лазерного автомата толпы своих врагов. Только вот что примечательно: враги его появляются, как привидения, прямо из воздуха, и трупы этих самых врагов буквально на глазах тают. Вот такого уж точно нигде не увидишь. Имеем случай массового убийства, а трупов нет. Только лишь разорванная одежда на снегу, оружие нападавших – и ничего более. Как-то странно вы убиваете своих врагов: оставляете без тел для погребения.
Я молчал.
– Что-то ты, мистер австралийский гражданин, в молчанку играешь. Может, следует разыскать твоих друзей? Тех, что были в машине перед– – перестрелкой в дачном поселке. Может быть, они что-нибудь сообщат нам интересное?
– Они ничего не знают.
– А что они должны знать?
– Они ничего не знают обо всех этих чудесах.
– Да? – усомнился в моих словах майор. – Тогда, может быть, они расскажут про убийство Трежилова? Зачем ты его убил?
– Я его не убивал.
– А кто убивал? Пушкин?
– Один из моих врагов. Трежилов помог ему отыскать меня, за что и поплатился жизнью.
– И где же этот таинственный враг? Испарился? В комнате, кроме тебя, никого не было. Не считая, конечно, трупа Трежилова.
– Я выбросил его в окно, незадолго до того как ваш доблестный спецназ ворвался в квартиру.
Майор удивленно посмотрел в сторону Мордовина. Тот кивнул, подтверждая мои слова.
– Своими глазами видел, как он вышиб того человека металлической трубкой. Ударил, и тот вылетел из окна. Но ребята в машине сидели внизу и не видели ничего. По их словам, никто не падал из окна. Потом я сам под окнами все облазил. Даже следов не обнаружил. Мистика какая-то.
– Мистика. Действительно. Такого же сорта, как и остальные приключения этого заграничного гражданина, – подтвердил Пантелеев и вновь обратился ко мне: – Ну, так что? Будем искать твоих друзей? Или сам все скажешь?
– Да, я скажу, – ответил я. – Я скажу вот что избавьтесь от меня как можно быстрее. Выпустите и забудьте о моем существовании. Иначе…
– Что, угрожать? Мне угрожать? – майор едва не проглотил язык, перебив меня.
– Побойтесь бога, в моем ли положении вам угрожать? – сказал я недоуменно. – Я вас просто предупреждаю у меня огромное количество могущественных врагов. Врагов, которые выпадают из окна седьмого этажа, при этом не разбиваясь. Врагов, которые внезапно появляются прямо из воздуха и так же внезапно исчезают. Врагов, которые убьют не моргнув глазом любого, кто встанет на их пути. И которым я именно сейчас нужен как воздух. По счастью, нужен живым. Поэтому у меня есть шанс спастись. Ваши же шансы с каждой минутой падают.
На секунду мне показалось, что я увидел в глазах начальника РУОПа страх. Но майор быстро взял себя в руки. Действительно: чего и, главное, кого ему бояться здесь, в здании УВД, в самом гнезде законности и правопорядка? В окружении охраны и десятков коллег?
? Ты посмотри, Мордовии, какой нам клиент попался. Каков фрукт! Сидит, нас запугивает, а сам в двух шагах от высшей меры. Так зачем же ты все-таки, Джаггер, или как тебя там на самом деле зовут, убил Трежилова? Ты даже не представляешь, что натворил. Сейчас такое начнется, что только держись. Всех на ноги поднимут. У покойного были такие связи в верхах, что тебе и не снились. И никакие чудеса не спасут. Да мы и не будем никому рассказывать об этих проделках. Одного убийства Трежилова хватит, чтобы тебе не дожить даже до суда. Сокамерники по-тихому зарежут во сне, как барана, – Я же вам говорил и еще раз повторяю, что не убивал я Трежилова. – А кто убил? Бэтмэн? Убил и, как летучая мышь, вылетел из окна?
– Да, что-то в этом роде. Но не в этом дело. Послушайте, майор, снимите с меня наручники. Каждую секунду сюда могут ворваться мои враги. Вы и многие в этом здании могут при этом пострадать. Погибнуть. А я, будучи не в силах сопротивляться, не смогу вас и себя защитить.
– Нас защитить? – в один голос оскорбленно вскричали оба руоповца.
– Да. Самим вам не справиться.
– Да кто же они, эти таинственные враги? Да ни один посторонний человек не прошмыгнет в здание УВД.
– Они нелюди.
– Не люди? – удивился Пантелеев, сомневаясь в моем здравом уме.
– Киборги!
– Кто?
– Искусственные создания, внешне очень похожие на людей. Они почти роботы, но они не роботы. Они во много раз сильнее любого человека, и они оснащены очень мощным оружием.
– Ну ладно сказки-то рассказывать. Какие киборги?! Мы не в Голливуде, и здесь не съемки "Терминатора".
– Это гораздо серьезнее, чем вы думаете. Я не хочу больше смертей. Я и сдался-то вашим людям лишь потому, что не хотел их убивать; И теперь терплю вашу тупость лишь ради сохранения ваших жизней и жизней ваших коллег.
В следующий момент Мордовии выбил стул из-под меня, и я грохнулся на пол. Упал неудачно, прямо на руки, скованные наручниками, слегка подвернув левое запястье. Спецназовец несколько раз приложился коваными сапогами к моим ребрам. От ударов перехватило дыхание. Мордовии, приподняв меня за грудки, усадил вновь на стул.
– Это чтобы был повежливее с начальством, – пояснил он.
Пантелеев одобрительно кивнул и, усмехаясь, посмотрел мне в глаза.
"Смейся, смейся, майор, пока жив, – подумал я, отвечая на взгляд. – А жить-то тебе, если будешь так же глуп, осталось совсем немного".
Я действительно не хотел лишних смертей. И все эти люди действительно находились в смертельной опасности. Краки становились все наглей, все назойливей. Несомненно, плюнут на теров и нападут в открытую. И тогда держись, майор. Ухмыляться уже не придется. Страшно даже подумать, что могут натворить эти существа, оснащенные по последнему слову техники современным оружием. Нескольких Краков, соответственно вооруженных, достаточно, чтобы уничтожить целую армию землян. С сопутствующим подобному вторжению разрушением всей земной инфраструктуры и гибелью мирного населения. Подобное я видел уже не раз. Взять хотя бы ту же Зуциню. К моменту высадки нашей бригады планета подверглась полному разорению. Краки без труда перебили силы самообороны планеты, а ведь те владели куда более мощным оружием, чем любая земная армия. Да и на теров особой надежды нет. Наверняка они не ожидают нападения на Землю и вряд ли надежно ее охраняют. Поэтому их застигнут врасплох. И на какое-то время они потеряют контроль над планетой. Потом они, конечно, подтянут войска, сгонят свои суперкрейсера со всей Галактики и наверняка покарают обидчиков. Теры очень сильны. Самые, пожалуй, сильные в Галактике. Но мне от этого нисколько не легче. Или, к примеру, этому ухмыляющемуся майору.
Майор хотел продолжить допрос, но в этот момент дверь его кабинета распахнулась, и вошел еще один спецназовец. Он нес сумку броню. Внутри у меня все похолодело. Спецназовец осторожно поставил сумку на стол начальнику и сказал:
– Сразу не заметили. Под креслом лежала, считай, на самом видном месте. Всю квартиру вверх дном подняли, пока заметили.
– Ничего, главное, нашли, – сказал майор, неприкрыто обрадовавшись, когда увидел сумку.
Я понимал, что надо действовать. Надо как-то переломить ситуацию. Нельзя допустить, чтобы извлекли содержимое сумки. То, что там находилось, еще рано видеть землянам. Но что я мог сделать со скованными за спиной руками? Под прицелом автомата?
Майор осторожно, словно опасаясь, что из недр сумки неожиданно выскочит змея, расстегнул "молнию". Он сунул руку внутрь, и в этот момент я прыгнул на него, как учили, без предварительной подготовки. Без единого намека на то, что сейчас начну двигаться. Не знаю, на что я рассчитывал. Скорее всего на чудо. Возможно, я смог бы вытащить плазменный пистолет. Хотя сделать это со скованными за спиной руками было трудно. Возможно, я бы, оглушив Пантелеева, в образовавшейся сутолоке успел бы извлечь парализующий излучатель. Но чуда не произошло.
Пантелеев, невероятным чутьем уловив мое стремительное движение, успел отклониться в сторону. И мой прыжок не достиг цели. Я целился головой в его голову и промахнулся. Лишь вскользь задев майора, я упал на стол. Пантелеев тотчас обрушил на меня град ударов и сбил на пол. Его подручные несколько минут злобно колотили меня, после чего швырнули на стул.
– Прыткий, гад, – сказал запыхавшийся Мордовии.
– Сволочь, мне бровь рассек, – подтвердил : начальник РУОПа, прикладывая носовой платок к ране.
– Ну, ты у нас попляшешь еще, – пригрозил другой спецназовец.
– Да вы же ничего не понимаете, – крикнул ; я, – вам нельзя трогать эту сумку! Там оружие, такое оружие, которое вы в глаза не видели. Нажмете не на ту кнопку, и все здание взлетит на воздух.
– Не боись, разберемся, я во взрывчатке знаю толк, – уверенно сказал майор и вытащил из сумки ААСП – Автоматическую аптечку скорой помощи.
Майор и остальные руоповцы удивленно рассматривали диковину, похожую на осьминога, с множеством присосок и щупалец. Единственный глаз-объектив внимательно смотрел на рассеченную бровь Пантелеева. В следующую секунду щупальца киберхирурга обхватили голову майора. Присоски впились в его лицо. ААСП вырвалась из рук Пантелеева и прижалась к его лицу, облепив всю его голову своими щупальцами.
Майор от неожиданности заорал. Не знаю, что он вообразил, может, решил, что это разновидность вампира, или, быть может, посчитал, что его голову сейчас оторвут, но он стал лихорадочно отрывать щупальца киберхирурга от лица. У него, конечно же, ничего не получилось. ААСП настроена работать и в более тяжелых условиях и при больших нагрузках.
Спецназовцы бросились на помощь начальнику. Пытаясь оторвать от него киберхирурга, они изо всей силы тянули щупальца в разные стороны, но все усилия были напрасны. Майор при этом ревел, как бык, словно из него действительно высасывали всю кровь. Сумка, сбитая впопыхах Мордовиным, упала на пол.
Я собрался, воспользовавшись суматохой, бежать, но в этот момент аптечка наконец-то отстала от злосчастного Пантелеева. Киберхирург, использовав остатки ресурса, залечил поврежденную бровь майора и отцепился от него.
Лицо начальника РУОП было белее мела. На нем отражался такой ужас, что я захохотал. Мне было так смешно, что я забыл о побеге.
Майор, услышав мой смех, покраснел как рак.
– Смеешься, сука. Я сейчас тебя шлепну прямо здесь, и тебе станет не до смеха, – сказал он и с ожесточением выхватил пистолет из кобуры.
Мне действительно стало сразу не до смеха. Казалось, майор обезумел и вполне может привести в исполнение свою угрозу. Увидев, что я перестал смеяться, он усмехнулся и только собрался что-то добавить к своей угрозе, как противоположная стена, та у которой стоял телевизор, внезапно с ужасным грохотом обрушилась.
Из зияющей бреши вышли трое в космической полуброне. Они были вооружены до зубов энергооружием и целились в нас.
Это были краки.
Глава 19
– Летел за тридевять земель, чтобы свести счеты? У тебя в роду кровных местников не было случайно?
– Были, были. Мы, поселенцы с Ароса, не прощаем обид. Но не только это привело меня сюда.
– С этого бы и начинал. Властитель послал? За элементом "икс"?
– Я сам послал этого Властителя! Ко всем чертям послал! Я сам по себе, и никто мне не приказывает.
– Особенно после того, как я разрушил психотронный передатчик и гипобомба уже не угрожает твоей голове, – сделал я предположение. Лицо Морави перекосилось от злобы. : – Так это ты устроил? Взорвал полцентра РУЭ?
– Ты должен быть мне признателен за это. Я избавил тебя от участи марионетки. – Это тебе зачтется. Так и быть, я не убью тебя, сварив в котле. Я просто сдеру с тебя живого шкуру.
– Не пугай других, и сам не будешь бояться, – предупредил я Морави, внутренне содрогнувшись от его угроз.
В этот момент в разговор вступил молчавший" до сих пор Трежилов. Услышав слова оперативника РУЭ, он забеспокоился:
– Послушайте, мы так не договаривались. Уговор был: я вам нахожу Джаггера, вы у него забираете то, что вам принадлежит. После этого вы оставляете Джаггера мне, как, впрочем, и его Сумочку.
Морави, полностью проигнорировав слова Сан Саныча, взглянул на сумку-броню.
– Медленно, спокойно брось мне под ноги свою броню, – приказал он, угрожая энергопистолетом.
– Как вам? – возмущенно заверещал Трежилов. – А мне? Я вам что, "шестерка"? Если меня наколете – вам конец. Из-под земли достану, из-под корней вырву. Я в законе и в этом городе хозяин. Да я вас…
Договорить Трежилову Морави не дал. Он, продолжая целиться в меня, левой рукой внезапно схватил Сан Саныча за горло. Трежилов захрипел. Морави сжал сильнее, и главарь бандитов беспомощно замахал руками, став на колени. Морави ухмыльнулся взглядом садиста и последним движением руки сломал шейные позвонки Трежилову. Послышался хруст костей, и тело Трежи-лова отлетело к окну, отброшенное Морави.
Взгляд оперативника РУЭ на долю секунды отвлекся от меня, и я этим тотчас воспользовался. Я, собрав все силы, стараясь как можно более эффективно использовать свои умения и навыки, подпрыгнул и, молниеносно развернувшись, в воздухе выбил ногой пистолет из руки Морави.
Выбитый пистолет, словно камень, выпущенный из пращи, пролетел через всю комнату и, разбив стекло, вылетел на улицу. Приземляясь, я, прибавив к удару силу вращения, силу инерции, другой ногой ударил Морави в корпус. Того отбросило к противоположной стене.
Мой удар оказался недостаточно эффективным. Морави молниеносно вскочил. В руках он держал нунчаки-ножи – страшное оружие. Моя же сумка отлетела под кресло. Достать ее оттуда быстро не представлялось возможным без опасения получить удар нунножами в спину.
Я, занимая наиболее выгодное положение, мягко, крадучись приблизился к моему врагу. Морави сделал молниеносный выпад. Стальной веер нунчак-ножей едва не отрубил мою правую руку. Я, с трудом увернувшись, отскочил в сторону. Морави вновь ударил. Телевизор градом осколков разлетелся от встречи с нунножами. Я, стараясь увернуться от новых вееров-серий нунчак, с трудом уклоняясь от встречи со стальной смертью, отступал. Зацепившись о торшер, упал. Морави торжествовал: наконец-то я ему попался. Он криво усмехнулся, отчего его лицо, обезображенное шрамом, стало вовсе отвратительным. Но радовался оперативник РУЭ рано. Когда Морави взмахнул веером нунчак-ножей, желая добить меня, беспомощного, распластанного на полу, я, схватив стальную стойку торшера, отбил его удар. Посыпались искры, и я, не давая моему врагу опомниться, вскочил на ноги и нанес несколько сильных ударов стальной стойкой.
Морави, с трудом отбивая мои удары, стал отступать к окну. Я, двумя ударами о пол отломив абажур и подставку, ловко перекидывая стальную трубку из руки в руку, двигался на него. Шансы наши с Морави, после того как я обрел оружие, уравнялись, и я ждал, когда мой противник ошибется. И дождался. Морави сделал неверный выпад и встретился с моим оружием. Стальная трубка-копье с силой врезалась в его грудь, и Морави, выбив телом стекло, вылетел на улицу. Я хотел подбежать и посмотреть на результат своего удара, как вдруг был остановлен громким выкриком, раздавшимся, словно выстрел, за моей спиной:
– Стоять! Дернешься – сделаю из тебя решето. Я замер, так и не дойдя до разбитого окна.
– А теперь брось железо на пол и медленно, без резких движений поворачивайся.
Мне ничего не оставалась, кроме как подчиниться и, бросив стальной стержень, медленно обернуться. В меня целился из "Калашникова" спецназовец. Он был в черной форме, бронежилете и маске. Я еще не успел до конца оценить свои шансы в этой ситуации, как в комнату ворвались еще несколько бойцов спецназа. Я был безоружен .и, пока еще не решив, как себя вести с этими людьми, не стал сопротивляться.
Спецназовцы влетели как вихрь в гостиную, и я через мгновение упирался лицом в стену. Ноги мне раздвинули на три ширины плеч, а руки, завернув за спину, сковали наручниками. При этом все действие сопровождалось отменной бранью. Наконец я был, по мнению спецназовцев, полностью обезврежен, и один из них доложил по рации: "Все, взяли". Из динамика донеслось:
"Ничего там не трогайте, этого в машину и в отдел". Спецназовец ответил: "Понял, – и добавил: – Тут труп мужчины. Вовчик говорит, это Трежилов. Надо бы следственную группу вызвать". Из рации гневно донеслось: "Я сказал, в машину. Привезешь – и сразу ко мне в кабинет. Выполняй…"
Я сидел в кабинете начальника РУОПа. Со скованными за спиной руками, на стуле прямо перед хозяином кабинета. Спецназовцы в точности выполнили приказание своего командира, и я был незамедлительно доставлен в Управление внутренних дел к майору Пантелееву. Тому самому, который видел меня за рулем "шестерки" с номером из трех шестерок. Который сделал вид у подъезда Игорева дома, что не узнал меня. Тому самому, о котором Игорь говорил, что он связан с Трежиловым. Узнал, оказывается, тогда, в канун Нового года, Петр Васильевич меня. Узнал, да не подал виду. Все то время, пока я колесил по городу, выжидал, ждал удобного момента и дождался. Я в его руках, и моя сумка-броня скорее всего тоже. Для него я тоже, как и для многих, ценное приобретение. Наверняка он догадался, что в моем лице столкнулся с чем-то необычным, чему нет разумного объяснения. С чем-то таким, что сделает его более сильным, более могущественным. Хороший подарочек для него в Новый год. Только этот майор наверняка не догадывается, какой я нынче опасный подарок. Смертельно опасный. Сейчас всем без исключения я бы рекомендовал держаться от меня подальше.
Пантелеев внимательно посмотрел на меня и сказал своему помощнику, тому самому спецназовцу, что взял меня.
– Мордовии, включи-ка ту кассету с записью из вокзала. Хочу еще раз посмотреть.
Спецназовец без маски, но по-прежнему в бронежилете и с автоматом нехотя подошел к видеомагнитофону и вставил кассету. На экране телевизора замелькали полосы, потом появилось изображение зала автоматических камер хранения. На экране некоторое время никого не было, потом показались я с Майей на руках и Володя. Я положил .Майю на пол и достал из ячейки сумку-броню. Потом вытащил ААСП из сумки и приставил аптечку к телу девушки. На пленку была заснята вся процедура воскрешения раненой Майи.
"Вот почему тот наряд милиции на вокзале спешил к нам. Такое увидишь – не так заспешишь. Когда у тебя на глазах при помощи какого-то странного приспособления за несколько минут возвращают человека с того света, поневоле заинтересуешься".
Просмотрев внимательно пленку, майор, мельком взглянув в мой австралийский паспорт, лежащий на столе, неожиданно, обращаясь ко мне, сказал что-то на неизвестном языке. Я промолчал. Кроме русского, я не знал ни одного земного языка. Пантелеев повторил вопрос на другом языке, затем – на третьем. Я по-прежнему молчал.
– Что же вы, Джаггер, своего родного языка не знаете? – спросил он наконец по-русски.
– Мы у себя на родине в Австралии говорим преимущественно на языке коренных жителей. Иногда на русском, но никогда на тех языках, знание которых вы только что продемонстрировали.
От оглушительного хохота спецназовца, раздавшегося за моей спиной, я едва не свалился со стула. Мне тоже стало смешно от того бреда, что я выдал Пантелееву. Я улыбнулся.
Майор, грозно посмотрев на своего подчиненного, от чего смех тут же затих, продолжил допрос:
– Хорошо, будем говорить по-русски. Хотя я твердо уверен, что это не ваш родной язык. Это ясно каждому. Вы так отчетливо выговариваете русские слова, как это делают лишь иностранцы.
Пантелеев достал из пачки сигарету и, закурив, продолжил:
– Не знаю, кто вы по национальности, Джаггер, но натворили вы в нашем городе столько, что хватит на несколько лет разбираться. Натворили такого, что разумному объяснению не поддается. То, что мы видели на пленке, хоть и весьма необычно, все же имеет какое-то объяснение. Наука идет вперед семимильными шагами, и приходится лишь разводить руками, видя все ее чудеса. Но как объяснить все эти останки от людей в виде пятен на стенах, судя по рассказам очевидцев, сделанные при помощи вашего оружия? Люди еще не научились производить такое оружие. Но бог с ним, с оружием. Может, вы прибыли к нам из какой-нибудь недружественной страны, где производство лазерных автоматов поставлено на поток? Но то кровавое побоище на "Стальмаше" выходит за рамки разумного. Человек не в состоянии сделать то, что сделали вы. Кто вы, Джаггер?
Я промолчал, полностью игнорируя вопрос, Пантелеев повторил:
– Кто вы? Что вам нужно в нашем городе? Я оглянулся назад. Руки, скованные наручниками за спиной, онемели. Наручники на мне в этот раз были сплошные, не как те, коляновские, с цепочкой. К тому же руки у меня были завернуты за спину, так что порвать наручники не представлялось возможным. Кроме нас троих, в кабинете начальника РУОПа никого не было. "Очень это неосмотрительно", – подумал я и, вздохнув, повернулся к Пантелееву. Тот все еще ждал ответа.
– Ну что вам ответить? Сомневаетесь, что я гражданин Австралийских Соединенных Штатов? Свяжитесь с посольством в Москве. Там вам разъяснят, что так поступать с подданными моей страны не принято. Вашему МИДу пришлют ноту протеста, начнется международный скандал, и так далее. Вы сами прекрасно представляете последствия своих необдуманных поступков, то, как вы грубо попираете права человека. У нас в Австралии принято разговаривать с полицейскими в присутствии адвоката. А насчет всех ваших домыслов могу сказать только одно это плод вашего воображения.
– Плод моего воображения? – майор едва не взорвался от возмущения.
Он побагровел, с силой сжал кулаки. Бугры мышц вздулись на его мощных руках. Мне показалось, что Пантелеев сейчас набросится на меня.
Но начальник РУОПа взял себя в руки и спокойно сказал:
– Плод моего воображения, говорите? Мордовии, значит, и у тебя с воображением тоже не все в порядке. Выходит, то, что ты видел в дачном по-, селке, – всего лишь плод твоего воображения.
Спецназовец осклабился.
– Такой фейерверк устроил, полпоселка разгромил, а говорит, что мне все привиделось. Да я же все на кассету заснял. Видик ничего не соврет, ему ничего не привидится, – ответил он.
Пантелеев с видом победителя посмотрел на меня и спросил:
– Показать плёночку-то?
"Вот, оказывается, как? Они следили за мной едва ли не с самого моего появления в городе, – озабоченно подумал я. – Лишь бы не погнались за Майей и Володей. Этого только не хватало".
– Я, думаю, не стоит.
– Да, я Тоже так думаю, – согласился Пантелеев. – Хотя пленочка-то замечательная. То, что на ней снято, не увидишь ни в одном фантастическом боевике. Прямо "Звездные войны" какие-то. Все, как там. Герой-одиночка расстреливает из лазерного автомата толпы своих врагов. Только вот что примечательно: враги его появляются, как привидения, прямо из воздуха, и трупы этих самых врагов буквально на глазах тают. Вот такого уж точно нигде не увидишь. Имеем случай массового убийства, а трупов нет. Только лишь разорванная одежда на снегу, оружие нападавших – и ничего более. Как-то странно вы убиваете своих врагов: оставляете без тел для погребения.
Я молчал.
– Что-то ты, мистер австралийский гражданин, в молчанку играешь. Может, следует разыскать твоих друзей? Тех, что были в машине перед– – перестрелкой в дачном поселке. Может быть, они что-нибудь сообщат нам интересное?
– Они ничего не знают.
– А что они должны знать?
– Они ничего не знают обо всех этих чудесах.
– Да? – усомнился в моих словах майор. – Тогда, может быть, они расскажут про убийство Трежилова? Зачем ты его убил?
– Я его не убивал.
– А кто убивал? Пушкин?
– Один из моих врагов. Трежилов помог ему отыскать меня, за что и поплатился жизнью.
– И где же этот таинственный враг? Испарился? В комнате, кроме тебя, никого не было. Не считая, конечно, трупа Трежилова.
– Я выбросил его в окно, незадолго до того как ваш доблестный спецназ ворвался в квартиру.
Майор удивленно посмотрел в сторону Мордовина. Тот кивнул, подтверждая мои слова.
– Своими глазами видел, как он вышиб того человека металлической трубкой. Ударил, и тот вылетел из окна. Но ребята в машине сидели внизу и не видели ничего. По их словам, никто не падал из окна. Потом я сам под окнами все облазил. Даже следов не обнаружил. Мистика какая-то.
– Мистика. Действительно. Такого же сорта, как и остальные приключения этого заграничного гражданина, – подтвердил Пантелеев и вновь обратился ко мне: – Ну, так что? Будем искать твоих друзей? Или сам все скажешь?
– Да, я скажу, – ответил я. – Я скажу вот что избавьтесь от меня как можно быстрее. Выпустите и забудьте о моем существовании. Иначе…
– Что, угрожать? Мне угрожать? – майор едва не проглотил язык, перебив меня.
– Побойтесь бога, в моем ли положении вам угрожать? – сказал я недоуменно. – Я вас просто предупреждаю у меня огромное количество могущественных врагов. Врагов, которые выпадают из окна седьмого этажа, при этом не разбиваясь. Врагов, которые внезапно появляются прямо из воздуха и так же внезапно исчезают. Врагов, которые убьют не моргнув глазом любого, кто встанет на их пути. И которым я именно сейчас нужен как воздух. По счастью, нужен живым. Поэтому у меня есть шанс спастись. Ваши же шансы с каждой минутой падают.
На секунду мне показалось, что я увидел в глазах начальника РУОПа страх. Но майор быстро взял себя в руки. Действительно: чего и, главное, кого ему бояться здесь, в здании УВД, в самом гнезде законности и правопорядка? В окружении охраны и десятков коллег?
? Ты посмотри, Мордовии, какой нам клиент попался. Каков фрукт! Сидит, нас запугивает, а сам в двух шагах от высшей меры. Так зачем же ты все-таки, Джаггер, или как тебя там на самом деле зовут, убил Трежилова? Ты даже не представляешь, что натворил. Сейчас такое начнется, что только держись. Всех на ноги поднимут. У покойного были такие связи в верхах, что тебе и не снились. И никакие чудеса не спасут. Да мы и не будем никому рассказывать об этих проделках. Одного убийства Трежилова хватит, чтобы тебе не дожить даже до суда. Сокамерники по-тихому зарежут во сне, как барана, – Я же вам говорил и еще раз повторяю, что не убивал я Трежилова. – А кто убил? Бэтмэн? Убил и, как летучая мышь, вылетел из окна?
– Да, что-то в этом роде. Но не в этом дело. Послушайте, майор, снимите с меня наручники. Каждую секунду сюда могут ворваться мои враги. Вы и многие в этом здании могут при этом пострадать. Погибнуть. А я, будучи не в силах сопротивляться, не смогу вас и себя защитить.
– Нас защитить? – в один голос оскорбленно вскричали оба руоповца.
– Да. Самим вам не справиться.
– Да кто же они, эти таинственные враги? Да ни один посторонний человек не прошмыгнет в здание УВД.
– Они нелюди.
– Не люди? – удивился Пантелеев, сомневаясь в моем здравом уме.
– Киборги!
– Кто?
– Искусственные создания, внешне очень похожие на людей. Они почти роботы, но они не роботы. Они во много раз сильнее любого человека, и они оснащены очень мощным оружием.
– Ну ладно сказки-то рассказывать. Какие киборги?! Мы не в Голливуде, и здесь не съемки "Терминатора".
– Это гораздо серьезнее, чем вы думаете. Я не хочу больше смертей. Я и сдался-то вашим людям лишь потому, что не хотел их убивать; И теперь терплю вашу тупость лишь ради сохранения ваших жизней и жизней ваших коллег.
В следующий момент Мордовии выбил стул из-под меня, и я грохнулся на пол. Упал неудачно, прямо на руки, скованные наручниками, слегка подвернув левое запястье. Спецназовец несколько раз приложился коваными сапогами к моим ребрам. От ударов перехватило дыхание. Мордовии, приподняв меня за грудки, усадил вновь на стул.
– Это чтобы был повежливее с начальством, – пояснил он.
Пантелеев одобрительно кивнул и, усмехаясь, посмотрел мне в глаза.
"Смейся, смейся, майор, пока жив, – подумал я, отвечая на взгляд. – А жить-то тебе, если будешь так же глуп, осталось совсем немного".
Я действительно не хотел лишних смертей. И все эти люди действительно находились в смертельной опасности. Краки становились все наглей, все назойливей. Несомненно, плюнут на теров и нападут в открытую. И тогда держись, майор. Ухмыляться уже не придется. Страшно даже подумать, что могут натворить эти существа, оснащенные по последнему слову техники современным оружием. Нескольких Краков, соответственно вооруженных, достаточно, чтобы уничтожить целую армию землян. С сопутствующим подобному вторжению разрушением всей земной инфраструктуры и гибелью мирного населения. Подобное я видел уже не раз. Взять хотя бы ту же Зуциню. К моменту высадки нашей бригады планета подверглась полному разорению. Краки без труда перебили силы самообороны планеты, а ведь те владели куда более мощным оружием, чем любая земная армия. Да и на теров особой надежды нет. Наверняка они не ожидают нападения на Землю и вряд ли надежно ее охраняют. Поэтому их застигнут врасплох. И на какое-то время они потеряют контроль над планетой. Потом они, конечно, подтянут войска, сгонят свои суперкрейсера со всей Галактики и наверняка покарают обидчиков. Теры очень сильны. Самые, пожалуй, сильные в Галактике. Но мне от этого нисколько не легче. Или, к примеру, этому ухмыляющемуся майору.
Майор хотел продолжить допрос, но в этот момент дверь его кабинета распахнулась, и вошел еще один спецназовец. Он нес сумку броню. Внутри у меня все похолодело. Спецназовец осторожно поставил сумку на стол начальнику и сказал:
– Сразу не заметили. Под креслом лежала, считай, на самом видном месте. Всю квартиру вверх дном подняли, пока заметили.
– Ничего, главное, нашли, – сказал майор, неприкрыто обрадовавшись, когда увидел сумку.
Я понимал, что надо действовать. Надо как-то переломить ситуацию. Нельзя допустить, чтобы извлекли содержимое сумки. То, что там находилось, еще рано видеть землянам. Но что я мог сделать со скованными за спиной руками? Под прицелом автомата?
Майор осторожно, словно опасаясь, что из недр сумки неожиданно выскочит змея, расстегнул "молнию". Он сунул руку внутрь, и в этот момент я прыгнул на него, как учили, без предварительной подготовки. Без единого намека на то, что сейчас начну двигаться. Не знаю, на что я рассчитывал. Скорее всего на чудо. Возможно, я смог бы вытащить плазменный пистолет. Хотя сделать это со скованными за спиной руками было трудно. Возможно, я бы, оглушив Пантелеева, в образовавшейся сутолоке успел бы извлечь парализующий излучатель. Но чуда не произошло.
Пантелеев, невероятным чутьем уловив мое стремительное движение, успел отклониться в сторону. И мой прыжок не достиг цели. Я целился головой в его голову и промахнулся. Лишь вскользь задев майора, я упал на стол. Пантелеев тотчас обрушил на меня град ударов и сбил на пол. Его подручные несколько минут злобно колотили меня, после чего швырнули на стул.
– Прыткий, гад, – сказал запыхавшийся Мордовии.
– Сволочь, мне бровь рассек, – подтвердил : начальник РУОПа, прикладывая носовой платок к ране.
– Ну, ты у нас попляшешь еще, – пригрозил другой спецназовец.
– Да вы же ничего не понимаете, – крикнул ; я, – вам нельзя трогать эту сумку! Там оружие, такое оружие, которое вы в глаза не видели. Нажмете не на ту кнопку, и все здание взлетит на воздух.
– Не боись, разберемся, я во взрывчатке знаю толк, – уверенно сказал майор и вытащил из сумки ААСП – Автоматическую аптечку скорой помощи.
Майор и остальные руоповцы удивленно рассматривали диковину, похожую на осьминога, с множеством присосок и щупалец. Единственный глаз-объектив внимательно смотрел на рассеченную бровь Пантелеева. В следующую секунду щупальца киберхирурга обхватили голову майора. Присоски впились в его лицо. ААСП вырвалась из рук Пантелеева и прижалась к его лицу, облепив всю его голову своими щупальцами.
Майор от неожиданности заорал. Не знаю, что он вообразил, может, решил, что это разновидность вампира, или, быть может, посчитал, что его голову сейчас оторвут, но он стал лихорадочно отрывать щупальца киберхирурга от лица. У него, конечно же, ничего не получилось. ААСП настроена работать и в более тяжелых условиях и при больших нагрузках.
Спецназовцы бросились на помощь начальнику. Пытаясь оторвать от него киберхирурга, они изо всей силы тянули щупальца в разные стороны, но все усилия были напрасны. Майор при этом ревел, как бык, словно из него действительно высасывали всю кровь. Сумка, сбитая впопыхах Мордовиным, упала на пол.
Я собрался, воспользовавшись суматохой, бежать, но в этот момент аптечка наконец-то отстала от злосчастного Пантелеева. Киберхирург, использовав остатки ресурса, залечил поврежденную бровь майора и отцепился от него.
Лицо начальника РУОП было белее мела. На нем отражался такой ужас, что я захохотал. Мне было так смешно, что я забыл о побеге.
Майор, услышав мой смех, покраснел как рак.
– Смеешься, сука. Я сейчас тебя шлепну прямо здесь, и тебе станет не до смеха, – сказал он и с ожесточением выхватил пистолет из кобуры.
Мне действительно стало сразу не до смеха. Казалось, майор обезумел и вполне может привести в исполнение свою угрозу. Увидев, что я перестал смеяться, он усмехнулся и только собрался что-то добавить к своей угрозе, как противоположная стена, та у которой стоял телевизор, внезапно с ужасным грохотом обрушилась.
Из зияющей бреши вышли трое в космической полуброне. Они были вооружены до зубов энергооружием и целились в нас.
Это были краки.
Глава 19
Среди Краков выделялся огромным ростом Властитель. Он стоял между своими подручными, держа в руках пулемет Свенсона, и с нескрываемым торжеством смотрел на меня. Что ж, ему до своей цели осталось сделать лишь шаг. Последний шаг на пути к силе бога. Он уже видел себя богом Вселенной. Ему уже подчинялись. Ему уже поклонялись. Его уже боготворили. Он мог карать целые планеты, уничтожать целые цивилизации. Он почти стал богом.
Но очень часто последний, самый крошечный шаг бывает сделать труднее, чем весь пройденный путь. Порой невозможно сделать. Порой все наши чаяния и мечты рушатся от одного неловкого движения.
Руоповцы после секундного замешательства пришли в себя. "В чем дело?" – успел прошептать Мордовии, направив автомат на гиганта-крака, ив ту же секунду был убит. Властитель одиночным, ювелирной меткости выстрелом из энергопулемета снес треть туловища руоповца. Голову, плечи, тело по грудь срезало, словно бритвой. Обрубки рук, сжимая автомат, упали на пол. Тело пошатнулось и рухнуло.
Брызги крови Мордовина разметались по комнате. Стоявший за его спиной спецназовец, тот, что принес мою броню, в ужасе отшатнулся и с ожесточением стал стрелять в Краков. Очереди из "АКСа" поливали Властителя, не причиняя ему никакого вреда. Для полуброни "Астра" такое испытание – сущий пустяк. Пули яркими огоньками вспыхивали, ударяясь об энергозащиту брони, а крак, стараясь не попасть в меня, хладнокровно прицелился и выстрелил.
Энергозаряд пробил дыру размером с детский мяч в животе руоповца. Остатки внутренностей со шлепком прилипли к стене. Спецназовец с удивлением медленно сполз по стене. Он видел дыру в своем теле, и слезы текли по его щекам. Ему никак не верилось, что это произошло именно с ним, молодым, крепким парнем. Он так и умер, не веря в то, что произошло.
Пантелеев, выстрелив в Краков несколько раз из пистолета, спрятался за стол. Он повалил следом за собой и меня. Майор стащил меня вместе со стулом, спрятав за столом. "Наручники", – выдохнул я. Не знаю, может, Пантелеев наконец понял, что мои слова не блеф, может, еще что .другое ему пришло на ум, но майор мгновенно расстегнул мои наручники. Я дернул к себе лежавшую тут же сумку и выхватил из нее первое попавшееся оружие – гранатомет четвертой категории. Что и говорить, оружие не для ближнего боя. Но выбирать не приходилось. Я снял гранатомет с предохранителя и тут же услышал приказ, раздавшийся прямо над ухом.
– Еще одно движение, и я отстрелю тебе руки по локоть. Ты мне и без рук пригодишься, – сказал своим леденящим кровь голосом Властитель, целясь в меня из пулемета.
Я замер, боясь пошевелиться. Майор в этот момент выстрелил в крака. Прямо в его голову. Пуля ударилась в защитный шлем и испарилась, рассыпавшись на множество искр. Крак, продолжая целиться в меня, держа пулемет в одной руке, другой схватил руку Пантелеева с пистолетом и сжал ее, словно тисками. Майор закричал от боли и стал извиваться, словно мемозмея, попавшая в капкан. Крак помял немного кисть майора и, сделав из нее кровавое месиво вперемежку с исковерканным металлом, ногой отбросил потерявшего сознание начальника РУОПа.
Но очень часто последний, самый крошечный шаг бывает сделать труднее, чем весь пройденный путь. Порой невозможно сделать. Порой все наши чаяния и мечты рушатся от одного неловкого движения.
Руоповцы после секундного замешательства пришли в себя. "В чем дело?" – успел прошептать Мордовии, направив автомат на гиганта-крака, ив ту же секунду был убит. Властитель одиночным, ювелирной меткости выстрелом из энергопулемета снес треть туловища руоповца. Голову, плечи, тело по грудь срезало, словно бритвой. Обрубки рук, сжимая автомат, упали на пол. Тело пошатнулось и рухнуло.
Брызги крови Мордовина разметались по комнате. Стоявший за его спиной спецназовец, тот, что принес мою броню, в ужасе отшатнулся и с ожесточением стал стрелять в Краков. Очереди из "АКСа" поливали Властителя, не причиняя ему никакого вреда. Для полуброни "Астра" такое испытание – сущий пустяк. Пули яркими огоньками вспыхивали, ударяясь об энергозащиту брони, а крак, стараясь не попасть в меня, хладнокровно прицелился и выстрелил.
Энергозаряд пробил дыру размером с детский мяч в животе руоповца. Остатки внутренностей со шлепком прилипли к стене. Спецназовец с удивлением медленно сполз по стене. Он видел дыру в своем теле, и слезы текли по его щекам. Ему никак не верилось, что это произошло именно с ним, молодым, крепким парнем. Он так и умер, не веря в то, что произошло.
Пантелеев, выстрелив в Краков несколько раз из пистолета, спрятался за стол. Он повалил следом за собой и меня. Майор стащил меня вместе со стулом, спрятав за столом. "Наручники", – выдохнул я. Не знаю, может, Пантелеев наконец понял, что мои слова не блеф, может, еще что .другое ему пришло на ум, но майор мгновенно расстегнул мои наручники. Я дернул к себе лежавшую тут же сумку и выхватил из нее первое попавшееся оружие – гранатомет четвертой категории. Что и говорить, оружие не для ближнего боя. Но выбирать не приходилось. Я снял гранатомет с предохранителя и тут же услышал приказ, раздавшийся прямо над ухом.
– Еще одно движение, и я отстрелю тебе руки по локоть. Ты мне и без рук пригодишься, – сказал своим леденящим кровь голосом Властитель, целясь в меня из пулемета.
Я замер, боясь пошевелиться. Майор в этот момент выстрелил в крака. Прямо в его голову. Пуля ударилась в защитный шлем и испарилась, рассыпавшись на множество искр. Крак, продолжая целиться в меня, держа пулемет в одной руке, другой схватил руку Пантелеева с пистолетом и сжал ее, словно тисками. Майор закричал от боли и стал извиваться, словно мемозмея, попавшая в капкан. Крак помял немного кисть майора и, сделав из нее кровавое месиво вперемежку с исковерканным металлом, ногой отбросил потерявшего сознание начальника РУОПа.