Страница:
Жизнь на планете расцветает ярким цветком, а я счастлив. В душе моей царит праздник. Я достиг того, о чем мечтал. Я создал жизнь. А что может быть прекрасней осознания того, что ты творец счастья, творец жизни?
Вдруг в ощущение праздника нотой беспокойства проникает какая-то мысль. И от этой мысли мне становится страшно. Я не верю ей, но уже вижу, чти ее породило. Как и всякие дети, люди наконец выросли. А став взрослыми, позабыли все мои наставления. Отвергли мою любовь. Забыли бога. И брат пошел на брата. Сын на отца. Народ на народ. В душах людей поселилась ненависть. И вот уже кровь льется рекой. Помыслы и души людей наполнены злобой. Эта ненависть переполняет людской океан. Эта злоба не дает мне дышать. Я задыхаюсь от людской ненависти, злобы, страха. Мои ноги опутывают человеческая жадность, зависть, глупость. Глаза закрывает пелена человеческой лжи.
Не в состоянии переносить все это, я последним усилием уничтожаю тот мир, что создал. И невыразимая скорбь рвет мою душу. Чудовищная боль пронзает мое сердце. Глаза мои наполняются кровавыми слезами. Мне не хочется жить.
И тут я слышу вновь плач младенца. Не все еще потеряно. Не все люди погибли, и жизнь возрождается вновь. Но я в смятении. Я не знаю, что делать. Вновь позволить людям жить? А если они опять начнут ненавидеть друг друга, начнут истреблять себе подобных? Второй раз я этого не вынесу. Но и уничтожить эту новую жизнь я тоже не в силах. Я так люблю своих детей, что не в состоянии выразить это ни словами, ни мыслями. Сомнения терзают мою душу. Вновь боль рвет мое сердце. Я не в состоянии решить эту дилемму. Я устал, я слишком много перенес, и у меня нет сил. Пускай кто-нибудь другой, молодой и энергичный, займет мое место. А мне пора на покой.
Кто сказал, что богом быть легко и почетно?
Пускай тот сам попробует это ремесло. Но пусть знает, прежде чем вступить на этот путь, что бог – это любовь. Любовь ко всему. Любовь всегда. Любовь всего. Просто любовь.
Я сижу в кабине "ТАУ-3" – небольшого корабля космической разведки. Через центральный иллюминатор и в боковые мониторы видны яркие россыпи звезд. Россыпи созвездий, абсолютно мне незнакомых. Я не знаю, как попал на этот корабль и что здесь делаю, но, странное дело, меня это абсолютно не беспокоит.
Рядом в кресле первого пилота сидит человек. Мне кажется, что я его знаю, настолько знакомо мне его лицо и в то же время я никак не могу вспомнить, как его зовут. Я тщетно пытаюсь это сделать и тут наконец понимаю, что рядом сижу я сам. Точнее, мой двойник. Но двойник при всей своей внешней схожести все же сильно отличается от меня. Мне кажется, он намного меня лучше. Черты его лица носят неуловимый оттенок доброты. Кажется, от всего его тела исходит незримое сияние любви. И тут я догадываюсь: передо мной сидит он – бог Галактики.
Бог, прочитав мои мысли, приветливо улыбается и говорит:
– Верно, Леон. Ты не ошибся. Я – бог Галактики. Неотрывная часть единого бога-творца. Его наместник в этом уголке Вселенной. И пусть тебя не смущает моя внешность. Бог, ведь он не извне, он внутри людей. И очень похож на них. Или люди на него. Это как смотреть. Нисколько не удивившись заявлению незнакомца, я улыбаюсь в ответ.
– Сильны же все-таки стереотипы у людей, – говорю я. – Я, как и всякий человек, представлял вас седовласым старцем с длинной белой бородой и сияющим нимбом над головой. Ну и с волшебным посохом в руках. Посохом, при помощи которого бог управляет созданной им же Вселенной.
– Вселенная и есть бог. А для того чтобы управлять собой, не нужен никакой посох.
– Да, это верно. Но все же видеть свое изображение в образе божества немного непривычно. Все-таки бог – это бог. А человек – это человек.
– Все в нашем переменчивом мире течет, все изменяется. Когда-то очень давно не в этой галактике, даже не в этой Вселенной и я был обыкновенным человеком. Таким же, как ты, таким же, как все. Тогда все было другое. Свойства материи, свойства времени. Даже законы физики, и те были другие. Строение вещества базировалось совсем на других принципах, нежели сейчас. А вот человек, люди, их эмоции были точно такими же. Природа человека меняется гораздо медленнее, чем законы природы. Я был обыкновенным человеком, жил, как все, пока в один прекрасный момент не превратился в бога. В бога Галактики. В часть единого бога-отца.
– Был ли у вас выбор? – задаю я вопрос. – Или это неумолимый рок – предначертание стать богом?
– Выбор есть всегда. Бог так и создал Вселенную, создал людей, чтобы всегда имелась возможность выбирать. Между правдой и ложью, жизнью и смертью, добром и злом. Я свой выбор сделал и не жалею об этом. Теперь выбор за тобой, Леон.
– Выбор чего? – Мне непонятна последняя фраза бога Галактики.
– Именно тебя я выбрал в качестве своего преемника. Я считаю, что ты вполне справишься с этой участью.
– Меня??? – Я так удивлен, что на мгновение теряю дар речи.
– А почему нет? – настал черед удивляться бога Галактики. – Не боги горшки обжигают, и не из богов появляются боги. Боги появляются из людей.
– Да… Но я? Почему я? Что, во всей Галактике не нашлось более достойных?
– Я думаю, очень многие считают, что достойны нести этот крест. Но вот ведь незадача, они-то как раз и не справятся с ролью бога. Тот, кто уверен, что может стать богом, никогда им не. станет. Самый лучший правитель – тот, который тяготится властью. Для которого власть – обуза. А вовсе не тот, который спит и видит себя властелином народов, который один-единственный знает, как должны жить люди. Так что тот, кто считает, что достоин стать богом, как раз недостоин этой миссии. В данном случае критерии отбора другие. В первую очередь это любовь к Вселенной, любовь к жизни во всех ее проявлениях. А также чистая душа.
– Чистая душа? – Я не перестаю удивляться. – Это у менято чистая душа? У меня, профессионального солдата, на чьем счету не одна жизнь? Мне за свою недолгую жизнь приходилось не раз убивать.
– А ты думаешь, я никого и никогда не убил – Лицо бога вмиг стало серьезным. – Видя, как неразумно ведут себя люди, я уничтожал целые народы, целые планеты. Но делал ли я это ради того, чтобы покарать непокорных? Для того, чтобы наказать виновных? Ради жажды власти? Нет! Никогда! Уничтожая цивилизацию, погрязшую в грехе, я тотчас вновь зарождал жизнь в надежде, что, получив вновь шанс, люди станут лучше. Что любовь проснется в их сердцах. Иногда это происходило, и тогда я был на вершине блаженства, иногда же люди вновь окунались в пучину греха. И тогда все повторялось.
– Да, но вы бог. Я же простой человек. Что-позволено Цезарю, не позволено рабу.
– Убивать не позволено никому! Ни богу, ни человеку! Но совершаешь ли ты убийство, когда защищаешь свою жизнь? Жизнь близких, родных, просто незнакомых людей? И убиваю ли я людей, когда, заботясь о бессмертной душе, прекращаю их жизненный путь? Люди сами себя убивают. Своими нечестивыми мыслями, бесчестными поступками. Человек, который поднял на другого оружие, сам приговорил себя.
Я задумываюсь над словами бога Галактики:
В этот момент я слышу за спиной женский голос. Мне кажется, что это голос Майи, и я резко оборачиваюсь. Теперь я стою на земле. Вокруг темный лес. Вдалеке мелькает женская фигура, и я кидаюсь вслед за ней.
Бежать тяжело. Ветви деревьев больно хлещут по лицу. Я утопаю в снегу, но все равно упорно стремлюсь за неуловимой женской фигурой. Я задыхаюсь. Каждый новый шаг дается мне все с большим трудом. Я почти без сил, но не сдаюсь. Наконец, сделав последнее усилие, догоняю женщину. Схватив за плечи, разворачиваю и вижу, что это не Майя. Это вообще ни одна из женщин, которых я когда-либо знал. Ее лицо мне незнакомо, и все же я точно знаю, кто передо мной. Это сама Смерть. Она улыбается, и у меня мурашки пробегают по телу, потом она говорит: "Леон, тебе пора. Пошли со мной". Я в ужасе отшатываюсь и тут же просыпаюсь.
– Леонид, Леонид, что с вами? – слышу я встревоженный голос Софьи и открываю глаза.
Я проснулся на мягком диване в небольшой уютной комнате, укутанный теплым пледом. Моя одежда висит рядом на стуле. Надо мной озабоченно склонилась Софья. Весь ее вид говорит о том, что она очень напугана.
"Сон. Это был лишь сон", – подумал я и облегченно улыбнулся.
Увидев меня улыбающимся, Софья успокоилась.
– Ну и странный же сон мне приснился, – потянувшись, словно удав агра, извиняющимся тоном сказал я.
– Да-а, перепугали вы меня. Так кричали, словно самой смерти смотрели в глаза, – сказала она.
– В некотором роде так оно и было, – ответил я и, вспомнив события вчерашнего Дня, осторожно ощупал обожженную ногу.
Ожог на ноге почти зажил и уже не причинял такой невыносимой боли. Лишь немного зудела заживающая кожа. Как ни странно, я никак не мог вспомнить, когда я успел вчера раздеться и доползти до этого дивана. Последнее, что я помнил, – это как свалился без сил у ног Софьи. Получается, что раздевался я вчера не без посторонней помощи.
Заметив мое смущение, Софья пояснила:
– Вчера вы потеряли сознание, и мы с Петей вас раздели и перенесли сюда. Вы все время бредили, говорили на каком-то непонятном языке. Вырывались. Вчера я заметила у вас очень нехороший ожог, хотела вызвать "Скорую", но Петя меня отговорил. "Если бы он хотел пойти в больницу, то пошел бы туда, а не к нам", – сказал он. Я смазала вашу рану бальзамом, и мы отнесли вас спать сюда.
– Спасибо, – только и смог я сказать в ответ. – Не знаю, как вас и благодарить.
– Ничего, ничего, – Софья махнула рукой, – оставайтесь здесь сколько хотите.
– Я долго не задержусь, вот только нога немного заживет.
– Ну-у, тогда вам придется погостить у нас. Ваша рана еще долго не заживет. Я думаю, вам все же надо обратиться в больницу. Как бы каких осложнений не было.
– В этом нет особой необходимости, на мне все очень быстро заживает, – немного хвастаясь, ответил я и, откинув плед, продемонстрировал свою рану.
Нога почти зажила. Внешне ожог уже не походил на свежий. Словно по песку прошлась волна. Хорошенько погладила мою ногу, но не вчера, а как минимум недели четыре назад.
– Хороший, однако, бальзам у меня получился, – сказала удивленно Софья, взглянув на ожог, – мне его бабка Маня с третьего этажа подсказала, как смешивать. Надо будет еще приготовить баночку.
– Да. Хороший бальзам, – подтвердил я, улыбнувшись, и тут же спросил: – А Петр Иванович, он где?
– Петя с утра убежал к зданию УВД; Там вчера вечером сильный пожар был. Здание буквально дотла сгорело. Говорят, много людей погибло. Племянник наш Игорек там работает, вот Петя и побежал узнавать, все ли с ним в порядке, – ответила Софья и тут'же спросила: – А Майечка? Где она? С ней все в порядке?
– Она под надежной опекой Володи и в полной безопасности, – успокоил я Софью и спросил: – Софья, а обо мне вы никому не говорили? Если узнают, что я здесь, у вас могут быть неприятности.
– Нет, никому. Ни слова, ни полслова, – ответила Софья. – Петя мне строго-настрого запретил рассказывать о вас.
Я облегченно вздохнул и тут же, вспомнив, спросил:
– А сумка? Со мной была такая большая серая сумка?
Софья, спохватившись, убежала из комнаты и через минуту принесла сумку-броню, хотя и с полностью исчерпанным энергозапасом, но все же еще вполне способную мне пригодиться. Софья, поставив ее рядом с диваном, сказала:
– Тут все в целости и сохранности.
Я благодарно кивнул головой. На речь у меня уже нет сил.
настает черед спохватываться Софье:
– Что же это я? Совсем не подумала. Вы же, наверное, есть хотите?
Я молча кивнул. От еды я бы сейчас не отка зался. Попытался приподняться, чтобы одеться и идти на кухню, но тут же без сил упал обратно на диван.
– Лежите, лежите, я вам все принесу, – увидев мою слабость, засуетилась Софья.
Говорить я был не в силах, поэтому просто лежу и смотрю на эту бесконечно добрую женщину.
Мне показалось, что я съел так много, что сейчас лопну. На самом же деле я лишь чуть-чуть поклевал принесенный Софьей завтрак. Яичница и куриный бульон были сейчас как нельзя кстати для моего истерзанного организма. Исчерпав остатки сил на завтрак, я почти сразу уснул.
Еще до того, как я вновь проснулся, я почувствовал посторонних. Не знаю, каким образом, но, еще не открыв глаз, я уже знал, что в комнате чужие. В последние часы все чувства и эмоции у меня обострились до предела. Вероятно, сказывалось близкое соседство тапогенного элемента.
Внутренне готовый ко всему, я открыл глаза. И тут же едва не проглотил язык от удивления. Я ожидал увидеть перед собой кого угодно: толпу мерзких Краков, монахов ордена Света, руэнов-ских оперативников, наконец, недобитых трежи-ловских головорезов. Кого угодно, хоть барона Бордо со всей его наркосвитой, но только не того, кого увидел. В кресле, прямо напротив дивана, удобно устроился и внимательно смотрел на меня водитель старенькой "троечки", что подвез меня недавно от дачного поселка до Володиной квартиры.
И он был тером. В этом не могло быть никакого сомнения. Теры никогда не ходят без своих гвардейцев. Несколько таких биомеханических верзил сопутствуют любому теру всю его сознательную жизнь. Оберегают его здоровье, сон и спокойствие. Оснащенные по последнему слову прогресса всеми мыслимыми и немыслимыми средствами защиты и нападения они, послушные малейшему мыслеимпульсу, готовы в любой момент защитить своего хозяина от различных невзгод.
Парочка таких двухметровых верзил, словно сторожевые псы, стояла за спиной не в меру разговорчивого водителя "тройки". Каждое мое движение, каждое сокращение мышц отслеживалось биомехами теровской гвардии. Сканировалась каждая моя мысль, каждое подозрительное поползновение. Чтобы, не дай бог, не замыслил я сотворить какое-нибудь зло их господину. Чтобы даже помыслить не мог об этом.
Гвардейцы не были вооружены, в руках у них не было даже энергопистолетов, но я прекрасно знал, что все это – лишь видимость, что в правой руке каждого из них вмонтирован бронебойный марколет, нейрозаряд которого пробивает броню толщиной до сорока сантиметров. А в пальцы левой руки встроен многоканальный импульсный огнемет, очередь из которого разрезает пополам космопеха, облаченного в броню "Суперстар".
Также я знал, что под псевдобиологической оболочкой гвардейца, так похожего на человека или тера, что в принципе одно и то же, скрыт суперпрочный механизм, сделанный из высокоарнелегированной стали. Что полностью уничтожить такого биомеха практически невозможно. Что его арнелегированные внутренности не плавятся даже в эпицентре ядерного взрыва и что уничтожить гвардейца теров можно лишь прямым попаданием парамерной пушки.
Я еще много чего знал об этих удивительных киборгах, но сейчас мне было не до этого. Я был сейчас в таком состоянии, что со мной справился бы даже Морави, не то что парочка теровских гвардейцев. "Покойный Морави", – поправил я себя и задумался.
"Теры все-таки разнюхали об элементе "икс" и вступили в общую гонку за обладание силой бога Галактики. Вступили в этот марафон позже всех, но, похоже, всех успешней. В этом случае моя песенка спета. Сейчас я в полной их власти. Тапогенный элемент перед ними, и они без труда могут им завладеть. Если, конечно, они вообще знают о божественном ключе. Такое тоже нельзя исключать. Так что будем держать пока рот на замке. А насчет мыслей можно не беспокоиться. У меня в мозгу вмонтирован такой мощный подавитель мыслеимпульсов, что ни теры, ни их гвардейцы не в состоянии прочесть ни единой моей мысли. Даже намека ни на одну мысль. Даже эхо-отражения крошечного биоимпульса".
Достаточно наглядевшись на меня, тер наконец сказал:
– Так, значит, вы и есть тот самый Леон Джаггер, о котором все только и говорят в последнее время?
– Обо мне часто говорят, и не всегда хорошее, – сделав вид, что не понимаю, о чем идет речь, довольно развязно отозвался я.
– Что ж, скажем по-иному. – Тер не обратил внимания на мой тон: – В последнее время вокруг вашей персоны столько шума, столько возни, все охотятся за вами, словно иканейские коты за золотой мышью Ракса, что невольно возникает вопрос: а ради чего все это? Чем так ценен некто Леон Джаггер? Кстати, разыскиваемый за совершение ряда тяжких преступлений нашими хорошими друзьями с Ирокзана.
– Действительно, в последнее время я пользуюсь определенной популярностью, – признался я. – Но виновато в этом лишь нелепое стечение обстоятельств.
– Стечение обстоятельств?
– Ну да. То никому не был нужен, то вдруг всем потребовался. Одни спят и видят, как бы распять меня за то, что я им не даю спокойно торговать наркозельем. Другие – вдруг ни с того ни с сего пытаются продать меня в рабство. Представляете, некие ныне покойные гуманоиды даже кинулись за мной в погоню на тектотанках. Да вы и сами, наверное, знаете. Другой маньяк, помешанный на кровной мести, едва не поджарил меня порцией энергозаряда. А краки – так те совсем сошли с ума. Гоняются за мной по всей планете, половину этого города уже сожгли и все никак не могут угомониться.
– Настолько не могут угомониться, что отважились напасть на нашу территорию, – подтвердил тер. – Настолько разошлись, что вывели из строя протогенератор и уничтожили два наших корабля охраны. Настолько спятили, что, по нашим сведениям, через несколько часов начнут полномасштабное вторжение на планету Земля. Начнут вторжение, прекрасно понимая, что не успеют полностью захватить планету. Что через считанные часы после их авантюры сюда прибудут тяжелые крейсера доблестной армады Тор. И что тогда вырваться отсюда они уже не смогут никогда. Наши генераторы ЭММА-полей не позволят выскочить ни единой песчинке из пределов Солнечной системы, ни в обычном пространстве, ни в подпространстве. Одним словом, самоубийство. Коллективное самоубийство нескольких тысяч Краков. Тридцати тяжелых кораблей и более сотни легких. И все это лишь для того, чтобы насолить какому-то Леону Джаггеру. Не слишком ли много чести, мистер Джаггер?
Они все-таки решились на это. Краки совсем обезумели и решились на захват Земли – исторической вотчины теров. Решились напасть, прекрасно зная, что пути назад нет. Поставили на кон все. Или сила бога Галактики – или смерть от протогенераторов теров. И теперь держись, старушка Земля. Несладко тебе придется. Вскоре всем будет жарко. Особенно здесь. В этом городе. В этом месте.
Не зная, что сказать теру, я лишь недоуменно пожал плечами. Мол, не понимаю, что с ними со всеми такое произошло? Я же прибыл на Землю всего лишь для того, чтобы отыскать своих родителей. Последнюю мысль я высказал вслух.
– Родителей? – недоуменно поднял брови тер. – Каких родителей?
– Своих, разумеется. Мои поиски наконец завершились успехом. Люди, что проживают в этой квартире, как раз и есть мои родители, – пояснил я непонятливому теру. – И я безмерно счастлив, что все-таки нашел их. И если вы будете любезны удалиться, то смогу насладиться плодами своих поисков.
Я, конечно, не знал, мои ли это родители, и поэтому сильно рисковал. Имея самую совершенную в Галактике технику, терам ничего не стоило проверить это утверждение. И если, не дай боже, я ошибся, то мне бы пришлось несладко. Теры очень не любят, когда их водят за нос. Да'и кто же это любит? Зато в случае удачи я убивал сразу двух зайцев. Узнавал, кто мои настоящие родители, и оправдывал свое пребывание на Земле.
Тер коротко приказал стоявшему слева от него гвардейцу:
– Тук, проверь утверждения этого господина. Биомех с солдатской четкостью выполнил приказание своего хозяина. Вынул из внутреннего кармана небольшой, размером с ладонь переносной компьютер и стал вводить в него какие-то данные.
Строго говоря, все это было лишь спектаклем для меня. К примеру, для того чтобы отдать приказ своему гвардейцу, теру достаточно лишь подумать об этом, как тотчас покорный биомех кинется выполнять любое приказание своего господина. Или для того, чтобы выяснить, являются ли Софья с Петром Ивановичем моими родителями гвардейцу без надобности переносной компьютер. Он в любой момент может связаться по одному из сотен мыслеканалов, соединяющих его с центральным кораблем, висящим сейчас где-нибудь за орбитой Плутона. Обо всем этом я был прекрасно информирован, но сделал вид, что принимаю их правила игры. Пускай считают меня похожим на обычного человека. Мне это не помешает.
Всего лишь две минуты потребовалось Туку, чтобы проверить мое утверждение. Прочитав ответ, высветившийся на дисплее компьютера, он бесстрастно доложил: "Проживающие в данном помещении Петр и Софья Сумароковы действительно являются родителями Леона Джаггера. Генетическая и биополевая идентификация полная".
Я с торжеством посмотрел на недоуменного тера.
– Что я вам говорил? Просто нелепое стечение обстоятельств. А с краками вы уж как-нибудь сами разберитесь. Это все-таки ваша территория.
– Разберемся, не лезьте не в свое дело. Или не носить мне титула старшего наместника Земли, – сказал в ответ тер и тут же приказал своему второму гвардейцу: – Тек, осмотри его сумку.
Биомех тщательно просканировал встроенным в указательный палец правой руки декосканером мою броню и, не заметив ничего подозрительного, принес ее к креслу, где сидел тер. Киборг вытряхнул содержимое сумки под ноги своему хозяину и, выудив из образовавшейся кучи гранатомет четвертой категории разрушения – единственное оставшееся у меня оружие, – сунул его себе за' пазуху.
– Блудному сыну, наконец отыскавшему своих потерянных родителей, такое оружие вовсе ни к чему, – пояснил тер действия своего гвардейца.
– Конечно, конечно, берите. Я себе еще достану, – торопливо согласился я.
Тер недоуменно посмотрел на меня и сказал:
– Что ж, не будем вам мешать. Но если у вас все же возникнут мысли по поводу всего вышесказанного, вы уж сообщите нам, не забывая при этом, что вас все еще разыскивают органы правопорядка планеты Ирокзан и что в наших силах помочь им.
Сказав это, тер бросил мне на диван небольшой, размером со спичечный коробок иглопередатчик. После этого тер и гвардейцы удалились.
Я ожидал, что тер с гвардейцами исчезнет каким-нибудь экстравагантным способом. Превратится в облако пара прямо у меня на глазах или рассыплется на тысячи мелких элементов мозаики и вихрем вылетит в окно. Но тер со свитой покинул комнату, как обычный человек. Вероятно, как и зашел – через дверь.
Едва дверь захлопнулась, я облегченно вздохнул. Опять пронесло. Теры отпустили меня, хотя вполне могли этого и не делать. Могли отправить обратно на Ирокзан, но не стали. Правда, в преддверии нашествия Краков это им ни к чему. Им гораздо выгоднее сейчас оставить меня на свободе в надежде на то, что я помогу им пролить свет на все странные события последнего времени.
"Как ни странно, теры оказались самыми мало информированными в этом вопросе, – думал я, надевая взамен моих напрочь испорченных джин сов брюки, оставленные заботливой Софьей. – И вся их могучая техника не помогла. Впрочем, суперсовременную технику имеют не только они. Мы в Галактической Федерации тоже кое-что умеем".
Одевшись, я внимательно исследовал все, что у меня осталось. Энергооружия я лишился полностью, но и с тем, что у меня осталось, я еще многое мог предпринять. Например, мой пояс "Счастья", который я поспешил тут же нацепить на себя, все еще был неплохо укомплектован. Несколько десятков патронов-фантомов вполне могли мне пригодиться. Молекулярный нож, уменьшенный аналог молекулярного меча, также придал мне уверенности. Как придал мне уверенности и набор лазерных фрез. "При необходимости послужат как оружие", – подумал я и осмотрел лебедку-гарпун. Это вообще оружие экстра-класса. Конечно, при наличии определенного навыка. А навык этот у меня был. Гарпун лебедки пробивает со ста метров легкий армейский бронежилет. Проверено. Ну и, конечно же, разведнабор пятой группы сложности. Для того чтобы выжить, мне сейчас он был нужен как воздух. Вынув из бесполезной брони бортовой компьютер, я закрепил его на поясе. Сумку-броню запихал за диван. После этого занялся разведнабором.
Для начала следовало блокировать всех "жучков", что успел оставить тер. Что он их оставил великое множество, было вне сомнения. Как и то, что оставленный мне иглопередатчик являлся в то же время радиомаркером, при помощи которого можно было прослеживать любой мой шаг. Я не стал выискивать "жучков" и не выбросил иглопе-редатчик тера, я просто включил входящий в раз-ведкомплект НК-излучатель помех. Теперь контроль за моим передвижением, мягко говоря, был затруднен. Разобравшись со слежкой, я сам принялся за разведку. Выпустил три из оставшихся четырех шаров-шпионов на разведку в город. Дав задание моим соглядатаям собрать информацию обо всех подозрительных объектах и изучить все необычные излучения, я открыл форточку, и шары-шпионы стремительно вылетели наружу.
Спустя четверть часа от двух шаров-шпионов я уже получил всю необходимую информацию.
Полученная информация удручала. Точнее, просто убила на месте. Теры не знали многого не только обо мне и элементе "икс", но также они были плохо информированы и о краках. Краки одурачили всемогущих теров. Все их нападение на Солнечную систему было не более чем отвлекающим маневром. Вся эта возня в космосе потребовалась им лишь для того, чтобы отвлечь теров от того места на Земле, где они действительно начали вторжение. И не через несколько часов, как планировал тер – Старший наместник с Земли, он же водитель подержанных "Жигулей". Вторжение шло уже как минимум час. Через подпространственный туннель, подобный тому, через который прибыл на Землю я. И жерло этого туннеля выходило в одно злополучное место, хорошо знакомое мне. Его черное пятно расположилось в центре заснеженной территории завода "Сталь-маш". И из этого жерла лился непрерывный поток Краков, хорошо вооруженных и оснащенных всеми видами тяжелого вооружения – тектотанками и псевдороботами, легкой артиллерией и истребительной авиацией, парамерными пушками и ракетами с ядерными боеголовками.
Вдруг в ощущение праздника нотой беспокойства проникает какая-то мысль. И от этой мысли мне становится страшно. Я не верю ей, но уже вижу, чти ее породило. Как и всякие дети, люди наконец выросли. А став взрослыми, позабыли все мои наставления. Отвергли мою любовь. Забыли бога. И брат пошел на брата. Сын на отца. Народ на народ. В душах людей поселилась ненависть. И вот уже кровь льется рекой. Помыслы и души людей наполнены злобой. Эта ненависть переполняет людской океан. Эта злоба не дает мне дышать. Я задыхаюсь от людской ненависти, злобы, страха. Мои ноги опутывают человеческая жадность, зависть, глупость. Глаза закрывает пелена человеческой лжи.
Не в состоянии переносить все это, я последним усилием уничтожаю тот мир, что создал. И невыразимая скорбь рвет мою душу. Чудовищная боль пронзает мое сердце. Глаза мои наполняются кровавыми слезами. Мне не хочется жить.
И тут я слышу вновь плач младенца. Не все еще потеряно. Не все люди погибли, и жизнь возрождается вновь. Но я в смятении. Я не знаю, что делать. Вновь позволить людям жить? А если они опять начнут ненавидеть друг друга, начнут истреблять себе подобных? Второй раз я этого не вынесу. Но и уничтожить эту новую жизнь я тоже не в силах. Я так люблю своих детей, что не в состоянии выразить это ни словами, ни мыслями. Сомнения терзают мою душу. Вновь боль рвет мое сердце. Я не в состоянии решить эту дилемму. Я устал, я слишком много перенес, и у меня нет сил. Пускай кто-нибудь другой, молодой и энергичный, займет мое место. А мне пора на покой.
Кто сказал, что богом быть легко и почетно?
Пускай тот сам попробует это ремесло. Но пусть знает, прежде чем вступить на этот путь, что бог – это любовь. Любовь ко всему. Любовь всегда. Любовь всего. Просто любовь.
Я сижу в кабине "ТАУ-3" – небольшого корабля космической разведки. Через центральный иллюминатор и в боковые мониторы видны яркие россыпи звезд. Россыпи созвездий, абсолютно мне незнакомых. Я не знаю, как попал на этот корабль и что здесь делаю, но, странное дело, меня это абсолютно не беспокоит.
Рядом в кресле первого пилота сидит человек. Мне кажется, что я его знаю, настолько знакомо мне его лицо и в то же время я никак не могу вспомнить, как его зовут. Я тщетно пытаюсь это сделать и тут наконец понимаю, что рядом сижу я сам. Точнее, мой двойник. Но двойник при всей своей внешней схожести все же сильно отличается от меня. Мне кажется, он намного меня лучше. Черты его лица носят неуловимый оттенок доброты. Кажется, от всего его тела исходит незримое сияние любви. И тут я догадываюсь: передо мной сидит он – бог Галактики.
Бог, прочитав мои мысли, приветливо улыбается и говорит:
– Верно, Леон. Ты не ошибся. Я – бог Галактики. Неотрывная часть единого бога-творца. Его наместник в этом уголке Вселенной. И пусть тебя не смущает моя внешность. Бог, ведь он не извне, он внутри людей. И очень похож на них. Или люди на него. Это как смотреть. Нисколько не удивившись заявлению незнакомца, я улыбаюсь в ответ.
– Сильны же все-таки стереотипы у людей, – говорю я. – Я, как и всякий человек, представлял вас седовласым старцем с длинной белой бородой и сияющим нимбом над головой. Ну и с волшебным посохом в руках. Посохом, при помощи которого бог управляет созданной им же Вселенной.
– Вселенная и есть бог. А для того чтобы управлять собой, не нужен никакой посох.
– Да, это верно. Но все же видеть свое изображение в образе божества немного непривычно. Все-таки бог – это бог. А человек – это человек.
– Все в нашем переменчивом мире течет, все изменяется. Когда-то очень давно не в этой галактике, даже не в этой Вселенной и я был обыкновенным человеком. Таким же, как ты, таким же, как все. Тогда все было другое. Свойства материи, свойства времени. Даже законы физики, и те были другие. Строение вещества базировалось совсем на других принципах, нежели сейчас. А вот человек, люди, их эмоции были точно такими же. Природа человека меняется гораздо медленнее, чем законы природы. Я был обыкновенным человеком, жил, как все, пока в один прекрасный момент не превратился в бога. В бога Галактики. В часть единого бога-отца.
– Был ли у вас выбор? – задаю я вопрос. – Или это неумолимый рок – предначертание стать богом?
– Выбор есть всегда. Бог так и создал Вселенную, создал людей, чтобы всегда имелась возможность выбирать. Между правдой и ложью, жизнью и смертью, добром и злом. Я свой выбор сделал и не жалею об этом. Теперь выбор за тобой, Леон.
– Выбор чего? – Мне непонятна последняя фраза бога Галактики.
– Именно тебя я выбрал в качестве своего преемника. Я считаю, что ты вполне справишься с этой участью.
– Меня??? – Я так удивлен, что на мгновение теряю дар речи.
– А почему нет? – настал черед удивляться бога Галактики. – Не боги горшки обжигают, и не из богов появляются боги. Боги появляются из людей.
– Да… Но я? Почему я? Что, во всей Галактике не нашлось более достойных?
– Я думаю, очень многие считают, что достойны нести этот крест. Но вот ведь незадача, они-то как раз и не справятся с ролью бога. Тот, кто уверен, что может стать богом, никогда им не. станет. Самый лучший правитель – тот, который тяготится властью. Для которого власть – обуза. А вовсе не тот, который спит и видит себя властелином народов, который один-единственный знает, как должны жить люди. Так что тот, кто считает, что достоин стать богом, как раз недостоин этой миссии. В данном случае критерии отбора другие. В первую очередь это любовь к Вселенной, любовь к жизни во всех ее проявлениях. А также чистая душа.
– Чистая душа? – Я не перестаю удивляться. – Это у менято чистая душа? У меня, профессионального солдата, на чьем счету не одна жизнь? Мне за свою недолгую жизнь приходилось не раз убивать.
– А ты думаешь, я никого и никогда не убил – Лицо бога вмиг стало серьезным. – Видя, как неразумно ведут себя люди, я уничтожал целые народы, целые планеты. Но делал ли я это ради того, чтобы покарать непокорных? Для того, чтобы наказать виновных? Ради жажды власти? Нет! Никогда! Уничтожая цивилизацию, погрязшую в грехе, я тотчас вновь зарождал жизнь в надежде, что, получив вновь шанс, люди станут лучше. Что любовь проснется в их сердцах. Иногда это происходило, и тогда я был на вершине блаженства, иногда же люди вновь окунались в пучину греха. И тогда все повторялось.
– Да, но вы бог. Я же простой человек. Что-позволено Цезарю, не позволено рабу.
– Убивать не позволено никому! Ни богу, ни человеку! Но совершаешь ли ты убийство, когда защищаешь свою жизнь? Жизнь близких, родных, просто незнакомых людей? И убиваю ли я людей, когда, заботясь о бессмертной душе, прекращаю их жизненный путь? Люди сами себя убивают. Своими нечестивыми мыслями, бесчестными поступками. Человек, который поднял на другого оружие, сам приговорил себя.
Я задумываюсь над словами бога Галактики:
В этот момент я слышу за спиной женский голос. Мне кажется, что это голос Майи, и я резко оборачиваюсь. Теперь я стою на земле. Вокруг темный лес. Вдалеке мелькает женская фигура, и я кидаюсь вслед за ней.
Бежать тяжело. Ветви деревьев больно хлещут по лицу. Я утопаю в снегу, но все равно упорно стремлюсь за неуловимой женской фигурой. Я задыхаюсь. Каждый новый шаг дается мне все с большим трудом. Я почти без сил, но не сдаюсь. Наконец, сделав последнее усилие, догоняю женщину. Схватив за плечи, разворачиваю и вижу, что это не Майя. Это вообще ни одна из женщин, которых я когда-либо знал. Ее лицо мне незнакомо, и все же я точно знаю, кто передо мной. Это сама Смерть. Она улыбается, и у меня мурашки пробегают по телу, потом она говорит: "Леон, тебе пора. Пошли со мной". Я в ужасе отшатываюсь и тут же просыпаюсь.
– Леонид, Леонид, что с вами? – слышу я встревоженный голос Софьи и открываю глаза.
Я проснулся на мягком диване в небольшой уютной комнате, укутанный теплым пледом. Моя одежда висит рядом на стуле. Надо мной озабоченно склонилась Софья. Весь ее вид говорит о том, что она очень напугана.
"Сон. Это был лишь сон", – подумал я и облегченно улыбнулся.
Увидев меня улыбающимся, Софья успокоилась.
– Ну и странный же сон мне приснился, – потянувшись, словно удав агра, извиняющимся тоном сказал я.
– Да-а, перепугали вы меня. Так кричали, словно самой смерти смотрели в глаза, – сказала она.
– В некотором роде так оно и было, – ответил я и, вспомнив события вчерашнего Дня, осторожно ощупал обожженную ногу.
Ожог на ноге почти зажил и уже не причинял такой невыносимой боли. Лишь немного зудела заживающая кожа. Как ни странно, я никак не мог вспомнить, когда я успел вчера раздеться и доползти до этого дивана. Последнее, что я помнил, – это как свалился без сил у ног Софьи. Получается, что раздевался я вчера не без посторонней помощи.
Заметив мое смущение, Софья пояснила:
– Вчера вы потеряли сознание, и мы с Петей вас раздели и перенесли сюда. Вы все время бредили, говорили на каком-то непонятном языке. Вырывались. Вчера я заметила у вас очень нехороший ожог, хотела вызвать "Скорую", но Петя меня отговорил. "Если бы он хотел пойти в больницу, то пошел бы туда, а не к нам", – сказал он. Я смазала вашу рану бальзамом, и мы отнесли вас спать сюда.
– Спасибо, – только и смог я сказать в ответ. – Не знаю, как вас и благодарить.
– Ничего, ничего, – Софья махнула рукой, – оставайтесь здесь сколько хотите.
– Я долго не задержусь, вот только нога немного заживет.
– Ну-у, тогда вам придется погостить у нас. Ваша рана еще долго не заживет. Я думаю, вам все же надо обратиться в больницу. Как бы каких осложнений не было.
– В этом нет особой необходимости, на мне все очень быстро заживает, – немного хвастаясь, ответил я и, откинув плед, продемонстрировал свою рану.
Нога почти зажила. Внешне ожог уже не походил на свежий. Словно по песку прошлась волна. Хорошенько погладила мою ногу, но не вчера, а как минимум недели четыре назад.
– Хороший, однако, бальзам у меня получился, – сказала удивленно Софья, взглянув на ожог, – мне его бабка Маня с третьего этажа подсказала, как смешивать. Надо будет еще приготовить баночку.
– Да. Хороший бальзам, – подтвердил я, улыбнувшись, и тут же спросил: – А Петр Иванович, он где?
– Петя с утра убежал к зданию УВД; Там вчера вечером сильный пожар был. Здание буквально дотла сгорело. Говорят, много людей погибло. Племянник наш Игорек там работает, вот Петя и побежал узнавать, все ли с ним в порядке, – ответила Софья и тут'же спросила: – А Майечка? Где она? С ней все в порядке?
– Она под надежной опекой Володи и в полной безопасности, – успокоил я Софью и спросил: – Софья, а обо мне вы никому не говорили? Если узнают, что я здесь, у вас могут быть неприятности.
– Нет, никому. Ни слова, ни полслова, – ответила Софья. – Петя мне строго-настрого запретил рассказывать о вас.
Я облегченно вздохнул и тут же, вспомнив, спросил:
– А сумка? Со мной была такая большая серая сумка?
Софья, спохватившись, убежала из комнаты и через минуту принесла сумку-броню, хотя и с полностью исчерпанным энергозапасом, но все же еще вполне способную мне пригодиться. Софья, поставив ее рядом с диваном, сказала:
– Тут все в целости и сохранности.
Я благодарно кивнул головой. На речь у меня уже нет сил.
настает черед спохватываться Софье:
– Что же это я? Совсем не подумала. Вы же, наверное, есть хотите?
Я молча кивнул. От еды я бы сейчас не отка зался. Попытался приподняться, чтобы одеться и идти на кухню, но тут же без сил упал обратно на диван.
– Лежите, лежите, я вам все принесу, – увидев мою слабость, засуетилась Софья.
Говорить я был не в силах, поэтому просто лежу и смотрю на эту бесконечно добрую женщину.
Мне показалось, что я съел так много, что сейчас лопну. На самом же деле я лишь чуть-чуть поклевал принесенный Софьей завтрак. Яичница и куриный бульон были сейчас как нельзя кстати для моего истерзанного организма. Исчерпав остатки сил на завтрак, я почти сразу уснул.
Еще до того, как я вновь проснулся, я почувствовал посторонних. Не знаю, каким образом, но, еще не открыв глаз, я уже знал, что в комнате чужие. В последние часы все чувства и эмоции у меня обострились до предела. Вероятно, сказывалось близкое соседство тапогенного элемента.
Внутренне готовый ко всему, я открыл глаза. И тут же едва не проглотил язык от удивления. Я ожидал увидеть перед собой кого угодно: толпу мерзких Краков, монахов ордена Света, руэнов-ских оперативников, наконец, недобитых трежи-ловских головорезов. Кого угодно, хоть барона Бордо со всей его наркосвитой, но только не того, кого увидел. В кресле, прямо напротив дивана, удобно устроился и внимательно смотрел на меня водитель старенькой "троечки", что подвез меня недавно от дачного поселка до Володиной квартиры.
И он был тером. В этом не могло быть никакого сомнения. Теры никогда не ходят без своих гвардейцев. Несколько таких биомеханических верзил сопутствуют любому теру всю его сознательную жизнь. Оберегают его здоровье, сон и спокойствие. Оснащенные по последнему слову прогресса всеми мыслимыми и немыслимыми средствами защиты и нападения они, послушные малейшему мыслеимпульсу, готовы в любой момент защитить своего хозяина от различных невзгод.
Парочка таких двухметровых верзил, словно сторожевые псы, стояла за спиной не в меру разговорчивого водителя "тройки". Каждое мое движение, каждое сокращение мышц отслеживалось биомехами теровской гвардии. Сканировалась каждая моя мысль, каждое подозрительное поползновение. Чтобы, не дай бог, не замыслил я сотворить какое-нибудь зло их господину. Чтобы даже помыслить не мог об этом.
Гвардейцы не были вооружены, в руках у них не было даже энергопистолетов, но я прекрасно знал, что все это – лишь видимость, что в правой руке каждого из них вмонтирован бронебойный марколет, нейрозаряд которого пробивает броню толщиной до сорока сантиметров. А в пальцы левой руки встроен многоканальный импульсный огнемет, очередь из которого разрезает пополам космопеха, облаченного в броню "Суперстар".
Также я знал, что под псевдобиологической оболочкой гвардейца, так похожего на человека или тера, что в принципе одно и то же, скрыт суперпрочный механизм, сделанный из высокоарнелегированной стали. Что полностью уничтожить такого биомеха практически невозможно. Что его арнелегированные внутренности не плавятся даже в эпицентре ядерного взрыва и что уничтожить гвардейца теров можно лишь прямым попаданием парамерной пушки.
Я еще много чего знал об этих удивительных киборгах, но сейчас мне было не до этого. Я был сейчас в таком состоянии, что со мной справился бы даже Морави, не то что парочка теровских гвардейцев. "Покойный Морави", – поправил я себя и задумался.
"Теры все-таки разнюхали об элементе "икс" и вступили в общую гонку за обладание силой бога Галактики. Вступили в этот марафон позже всех, но, похоже, всех успешней. В этом случае моя песенка спета. Сейчас я в полной их власти. Тапогенный элемент перед ними, и они без труда могут им завладеть. Если, конечно, они вообще знают о божественном ключе. Такое тоже нельзя исключать. Так что будем держать пока рот на замке. А насчет мыслей можно не беспокоиться. У меня в мозгу вмонтирован такой мощный подавитель мыслеимпульсов, что ни теры, ни их гвардейцы не в состоянии прочесть ни единой моей мысли. Даже намека ни на одну мысль. Даже эхо-отражения крошечного биоимпульса".
Достаточно наглядевшись на меня, тер наконец сказал:
– Так, значит, вы и есть тот самый Леон Джаггер, о котором все только и говорят в последнее время?
– Обо мне часто говорят, и не всегда хорошее, – сделав вид, что не понимаю, о чем идет речь, довольно развязно отозвался я.
– Что ж, скажем по-иному. – Тер не обратил внимания на мой тон: – В последнее время вокруг вашей персоны столько шума, столько возни, все охотятся за вами, словно иканейские коты за золотой мышью Ракса, что невольно возникает вопрос: а ради чего все это? Чем так ценен некто Леон Джаггер? Кстати, разыскиваемый за совершение ряда тяжких преступлений нашими хорошими друзьями с Ирокзана.
– Действительно, в последнее время я пользуюсь определенной популярностью, – признался я. – Но виновато в этом лишь нелепое стечение обстоятельств.
– Стечение обстоятельств?
– Ну да. То никому не был нужен, то вдруг всем потребовался. Одни спят и видят, как бы распять меня за то, что я им не даю спокойно торговать наркозельем. Другие – вдруг ни с того ни с сего пытаются продать меня в рабство. Представляете, некие ныне покойные гуманоиды даже кинулись за мной в погоню на тектотанках. Да вы и сами, наверное, знаете. Другой маньяк, помешанный на кровной мести, едва не поджарил меня порцией энергозаряда. А краки – так те совсем сошли с ума. Гоняются за мной по всей планете, половину этого города уже сожгли и все никак не могут угомониться.
– Настолько не могут угомониться, что отважились напасть на нашу территорию, – подтвердил тер. – Настолько разошлись, что вывели из строя протогенератор и уничтожили два наших корабля охраны. Настолько спятили, что, по нашим сведениям, через несколько часов начнут полномасштабное вторжение на планету Земля. Начнут вторжение, прекрасно понимая, что не успеют полностью захватить планету. Что через считанные часы после их авантюры сюда прибудут тяжелые крейсера доблестной армады Тор. И что тогда вырваться отсюда они уже не смогут никогда. Наши генераторы ЭММА-полей не позволят выскочить ни единой песчинке из пределов Солнечной системы, ни в обычном пространстве, ни в подпространстве. Одним словом, самоубийство. Коллективное самоубийство нескольких тысяч Краков. Тридцати тяжелых кораблей и более сотни легких. И все это лишь для того, чтобы насолить какому-то Леону Джаггеру. Не слишком ли много чести, мистер Джаггер?
Они все-таки решились на это. Краки совсем обезумели и решились на захват Земли – исторической вотчины теров. Решились напасть, прекрасно зная, что пути назад нет. Поставили на кон все. Или сила бога Галактики – или смерть от протогенераторов теров. И теперь держись, старушка Земля. Несладко тебе придется. Вскоре всем будет жарко. Особенно здесь. В этом городе. В этом месте.
Не зная, что сказать теру, я лишь недоуменно пожал плечами. Мол, не понимаю, что с ними со всеми такое произошло? Я же прибыл на Землю всего лишь для того, чтобы отыскать своих родителей. Последнюю мысль я высказал вслух.
– Родителей? – недоуменно поднял брови тер. – Каких родителей?
– Своих, разумеется. Мои поиски наконец завершились успехом. Люди, что проживают в этой квартире, как раз и есть мои родители, – пояснил я непонятливому теру. – И я безмерно счастлив, что все-таки нашел их. И если вы будете любезны удалиться, то смогу насладиться плодами своих поисков.
Я, конечно, не знал, мои ли это родители, и поэтому сильно рисковал. Имея самую совершенную в Галактике технику, терам ничего не стоило проверить это утверждение. И если, не дай боже, я ошибся, то мне бы пришлось несладко. Теры очень не любят, когда их водят за нос. Да'и кто же это любит? Зато в случае удачи я убивал сразу двух зайцев. Узнавал, кто мои настоящие родители, и оправдывал свое пребывание на Земле.
Тер коротко приказал стоявшему слева от него гвардейцу:
– Тук, проверь утверждения этого господина. Биомех с солдатской четкостью выполнил приказание своего хозяина. Вынул из внутреннего кармана небольшой, размером с ладонь переносной компьютер и стал вводить в него какие-то данные.
Строго говоря, все это было лишь спектаклем для меня. К примеру, для того чтобы отдать приказ своему гвардейцу, теру достаточно лишь подумать об этом, как тотчас покорный биомех кинется выполнять любое приказание своего господина. Или для того, чтобы выяснить, являются ли Софья с Петром Ивановичем моими родителями гвардейцу без надобности переносной компьютер. Он в любой момент может связаться по одному из сотен мыслеканалов, соединяющих его с центральным кораблем, висящим сейчас где-нибудь за орбитой Плутона. Обо всем этом я был прекрасно информирован, но сделал вид, что принимаю их правила игры. Пускай считают меня похожим на обычного человека. Мне это не помешает.
Всего лишь две минуты потребовалось Туку, чтобы проверить мое утверждение. Прочитав ответ, высветившийся на дисплее компьютера, он бесстрастно доложил: "Проживающие в данном помещении Петр и Софья Сумароковы действительно являются родителями Леона Джаггера. Генетическая и биополевая идентификация полная".
Я с торжеством посмотрел на недоуменного тера.
– Что я вам говорил? Просто нелепое стечение обстоятельств. А с краками вы уж как-нибудь сами разберитесь. Это все-таки ваша территория.
– Разберемся, не лезьте не в свое дело. Или не носить мне титула старшего наместника Земли, – сказал в ответ тер и тут же приказал своему второму гвардейцу: – Тек, осмотри его сумку.
Биомех тщательно просканировал встроенным в указательный палец правой руки декосканером мою броню и, не заметив ничего подозрительного, принес ее к креслу, где сидел тер. Киборг вытряхнул содержимое сумки под ноги своему хозяину и, выудив из образовавшейся кучи гранатомет четвертой категории разрушения – единственное оставшееся у меня оружие, – сунул его себе за' пазуху.
– Блудному сыну, наконец отыскавшему своих потерянных родителей, такое оружие вовсе ни к чему, – пояснил тер действия своего гвардейца.
– Конечно, конечно, берите. Я себе еще достану, – торопливо согласился я.
Тер недоуменно посмотрел на меня и сказал:
– Что ж, не будем вам мешать. Но если у вас все же возникнут мысли по поводу всего вышесказанного, вы уж сообщите нам, не забывая при этом, что вас все еще разыскивают органы правопорядка планеты Ирокзан и что в наших силах помочь им.
Сказав это, тер бросил мне на диван небольшой, размером со спичечный коробок иглопередатчик. После этого тер и гвардейцы удалились.
Я ожидал, что тер с гвардейцами исчезнет каким-нибудь экстравагантным способом. Превратится в облако пара прямо у меня на глазах или рассыплется на тысячи мелких элементов мозаики и вихрем вылетит в окно. Но тер со свитой покинул комнату, как обычный человек. Вероятно, как и зашел – через дверь.
Едва дверь захлопнулась, я облегченно вздохнул. Опять пронесло. Теры отпустили меня, хотя вполне могли этого и не делать. Могли отправить обратно на Ирокзан, но не стали. Правда, в преддверии нашествия Краков это им ни к чему. Им гораздо выгоднее сейчас оставить меня на свободе в надежде на то, что я помогу им пролить свет на все странные события последнего времени.
"Как ни странно, теры оказались самыми мало информированными в этом вопросе, – думал я, надевая взамен моих напрочь испорченных джин сов брюки, оставленные заботливой Софьей. – И вся их могучая техника не помогла. Впрочем, суперсовременную технику имеют не только они. Мы в Галактической Федерации тоже кое-что умеем".
Одевшись, я внимательно исследовал все, что у меня осталось. Энергооружия я лишился полностью, но и с тем, что у меня осталось, я еще многое мог предпринять. Например, мой пояс "Счастья", который я поспешил тут же нацепить на себя, все еще был неплохо укомплектован. Несколько десятков патронов-фантомов вполне могли мне пригодиться. Молекулярный нож, уменьшенный аналог молекулярного меча, также придал мне уверенности. Как придал мне уверенности и набор лазерных фрез. "При необходимости послужат как оружие", – подумал я и осмотрел лебедку-гарпун. Это вообще оружие экстра-класса. Конечно, при наличии определенного навыка. А навык этот у меня был. Гарпун лебедки пробивает со ста метров легкий армейский бронежилет. Проверено. Ну и, конечно же, разведнабор пятой группы сложности. Для того чтобы выжить, мне сейчас он был нужен как воздух. Вынув из бесполезной брони бортовой компьютер, я закрепил его на поясе. Сумку-броню запихал за диван. После этого занялся разведнабором.
Для начала следовало блокировать всех "жучков", что успел оставить тер. Что он их оставил великое множество, было вне сомнения. Как и то, что оставленный мне иглопередатчик являлся в то же время радиомаркером, при помощи которого можно было прослеживать любой мой шаг. Я не стал выискивать "жучков" и не выбросил иглопе-редатчик тера, я просто включил входящий в раз-ведкомплект НК-излучатель помех. Теперь контроль за моим передвижением, мягко говоря, был затруднен. Разобравшись со слежкой, я сам принялся за разведку. Выпустил три из оставшихся четырех шаров-шпионов на разведку в город. Дав задание моим соглядатаям собрать информацию обо всех подозрительных объектах и изучить все необычные излучения, я открыл форточку, и шары-шпионы стремительно вылетели наружу.
Спустя четверть часа от двух шаров-шпионов я уже получил всю необходимую информацию.
Полученная информация удручала. Точнее, просто убила на месте. Теры не знали многого не только обо мне и элементе "икс", но также они были плохо информированы и о краках. Краки одурачили всемогущих теров. Все их нападение на Солнечную систему было не более чем отвлекающим маневром. Вся эта возня в космосе потребовалась им лишь для того, чтобы отвлечь теров от того места на Земле, где они действительно начали вторжение. И не через несколько часов, как планировал тер – Старший наместник с Земли, он же водитель подержанных "Жигулей". Вторжение шло уже как минимум час. Через подпространственный туннель, подобный тому, через который прибыл на Землю я. И жерло этого туннеля выходило в одно злополучное место, хорошо знакомое мне. Его черное пятно расположилось в центре заснеженной территории завода "Сталь-маш". И из этого жерла лился непрерывный поток Краков, хорошо вооруженных и оснащенных всеми видами тяжелого вооружения – тектотанками и псевдороботами, легкой артиллерией и истребительной авиацией, парамерными пушками и ракетами с ядерными боеголовками.