Погуляй Юрий. Именем Горна?

   На тот постоялый двор они заходить не собирались, так как не внушал им доверия старый, покосившийся дорожный указатель. Но когда захромала лошадь Ваогара, паладин с искренним сожалением повернул к недалекому трактиру под названием «Алтарь».
   Возвращаться в оставленный утром город странники не стали: не хотелось терять время, а до следующей твердыни Халдии, приграничного города под названием Халим, было еще далеко.
   Неприятности начались во дворе. Агира случайно столкнулся на крыльце с человеком, на лице которого четко было написан род занятий. Маленькие, глубокие, злые глазки, массивный подбородок, сломанный нос и старый рубец на лбу.
   – Ты че? – взметнулся задетый рыцарем мужчина. Эйдор как раз поднимался по лестнице, когда человек толкнул Агиру в грудь. – Ты че? А?
   Рыцарь Анхора с каменным лицом положил руку на меч.
   – Че? – осклабился незнакомец. – Вали отсюда, гнида. Кабак закрыт!
   За спиной разбойника (иначе Эйдор не мог его назвать) появилось несколько его товарищей. Один другого краше. Странно, почему они все такие уродливые?
   Агира развернулся, сдержанно махнул рукой чародею, дабы тот освободил лестницу. Сошел на землю и обернулся к бандиту.
   – Иди сюда, я тебя убивать буду, – спокойно произнес анхорец и повертел головой, разминая шею. Хруст позвонков в наступившей тишине прозвучал особенно зловеще.
   Бандит захохотал, обернулся к нехорошо улыбающимся товарищам. Разбойников оказалось четверо, вместе с заводилой. Все вооруженные, с хищными лицами, вожделенно ожидающие драки.
   – По одному или сразу? – лениво поинтересовался Агира. – Отойди, Эйдор.
   – Твой мальчонка? – немедленно вскинулся бандит. – Красивый. В Балионе такие на вес золота.
   Чародей попятился к конюшне, надеясь, что в любую минуту оттуда выйдет Ваогар и драки можно будет избежать. Рыцарь Анхора был в своем праве, такие оскорбления смываются кровью… По крайней мере на родине волшебника было так. Но против четверых… А еще и свитки остались в седельной сумке.
   – Стоять, малец! – Один из бандитов перепрыгнул через перила и ловко приземлился рядом.
   Агира сместился чуть влево, прикрывая собой отступающего друга и, не оборачиваясь, бросил:
   – Да беги же, дурак!
   Разбойники кинулись в атаку. Все сразу, ловко взяв Агиру в полукруг, и Эйдор ринулся в конюшню. Когда юноша влетел внутрь, на дворе уже звенела сталь.
   – Ваогар! – Молодой чародей увидел идущего из глубины хлева паладина.
   Рыжий рыцарь все понял без слов, с места сорвался на бег и едва не сбил Эйдора с ног. Волшебник уклонился и, вжимая голову в плечи, поспешил к своему коню, за свитками. Впрочем, его талант не пригодился. Когда он, готовый к сражению, вернулся на двор трактира, то застал лишь финал истории. Ваогар многозначительно смотрел на Агиру и дергаными, нервными движениями вытирал клинок об одежду убитого разбойника. Рыцарь невозмутимо боролся с паладином взглядами.
   Эта молчаливая сцена надолго запала в душу Эйдора. Двор старого трактира, четыре трупа на земле, и молча стоящие друг напротив друга воины.
   – Ты головой думать пытался? – не сдержался паладин.
   – Честь превыше всего, – холодно ответил ему Агира.
   – Честь? А если бы мальчонку убили? – Рыжий рыцарь быстро кивнул в сторону замершего Эйдора. – Из-за твоей хваленой чести?
   Анхорец не обернулся.
   – Чего молчишь, а? – Паладин зло сплюнул на землю. – Ты не о чести, а о деле думай!
   – Думаю.
   Столько льда в голосе друга Эйдор никогда не слышал.
   – Эй, перестаньте, – попытался вмешаться чародей. Да, попутчики иногда ругались, но чтобы так…
   – Не вижу, чтобы ты думал, – покачал головой Ваогар. – Я вижу только то, что ты его жизнь под угрозу ставишь. Вовремя вспомнил о чести, ничего не скажешь. Хорош! Где ты раньше-то был, а?
   Агира вздрогнул, как от удара. Эйдор почувствовал, как воздух затрещал в напряжении.
   – Перестаньте, – повторил юноша.
   – Да заткнись ты, – зло бросил ему Ваогар и с ненавистью добавил: – Анхорец!
   – Не затыкай его, – почти прошипел Агира.
   – Хватит… – очень тихо произнес чародей, пораженный реакцией паладина.
   Рыжий рыцарь прищурился:
   – Ты опять забываешься…
   – Как раз наоборот, начал многое понимать.
   – Хватит! – крикнул Эйдор и вклинился между воинами. – Прекратите! Вы с ума сошли?!
   Паладин смерил юношу тяжелым взглядом, резко втянул носом воздух и развернулся:
   – Кузнец посмотрит коня только к вечеру. Ночевать будем здесь.
   – Но… – Юноша посмотрел на трупы.
   – Собакам собачья смерть. – Ваогар направился к входу в трактир. – Жаль, что я рано пришел. Надо было подождать, пока твоего дружка зарежут.
   Молодой чародей посмотрел на Агиру и отшатнулся, настолько страшными показались ему глаза товарища.
   – Спасибо, – проговорил Эйдор, и рыцарь неожиданно скривился. С силой вогнал меч в ножны и направился следом за паладином.
   Оставаться среди покойников юному волшебнику не хотелось, и он поспешил в трактир. Непонятная ссора расстроила и испугала чародея. В следующий раз воины обязательно поубивают друг друга…
 
   Ужинали молча, трактирщик с опаской поглядывал на мрачную троицу. Покойников давно оттащила в лес прислуга, и то, что у сырого, пахнущего плесенью «Алтаря» такие постояльцы, хозяина таверны не радовало. Пьяненький кузнец успешно справился с отошедшим гвоздем на подкове, получил свое вознаграждение и отправился на покой.
   Эйдор боялся что-либо спросить у товарищей, а те то и дело награждали друг друга взглядами, полными ненависти. Отчего-то хотелось забиться в темный угол и тихонько завыть от непонимания. Что происходит?! Почему Ваогар по-прежнему следует с ними, отравляя дорогу?! Почему Агира не вызывает его на поединок и не пытается прогнать воина Горна?!
   Сразу после ужина паладин ушел в свою комнату, да и анхорский рыцарь не задержался. Юноша остался в одиночестве… Медленно допил остывший в глиняной кружке эль и последовал примеру спутников. Хотелось забыться сном, а проснувшись, обнаружить, что сегодняшний день оказался дурным кошмаром.
   Но беды не ходят поодиночке.
   Среди ночи в его комнату с руганью ворвались какие-то люди, обрушили мир в хаос, посреди которого в освещенном коридоре стоял хозяин таверны и испуганно лопотал:
   – Да, это один из них. Только быстрее уходите! И ударьте меня, братцы! Ударьте, чтоб Орден не пытал!
   Юноша резко сел и тут же откинулся назад от страшного удара в лицо. Сознание он потерял сразу.
 
   В чувство молодого чародея привела сырость. Вся одежда промокла и неприятно холодила тело, а пошевелиться Эйдор не мог. Руки и ноги анхорца были связаны, а сам он лежал у корней огромной ели. На поляне неподалеку горел небольшой костер, и рядом с ним ругались незнакомые люди. Из обрывков фраз юноша понял, что одного из воинов им взять не удалось и что это друзья убитых Агирой и Ваогаром бандитов. Но кого упустили разбойники, юноша понять не мог. Скорее всего паладина, потому как рыцарь Анхора вряд ли бы сбежал. С его-то честью.
   Однако Эйдор ошибся: справа раздался голос Ваогара:
   – Выберусь – убью каждого. Медленно!
   Люди замолчали. Один из них поднялся на ноги и направился к паладину. С трудом повернувшись набок, Эйдор увидел привязанного к дереву Рыжего рыцаря. Веревок разбойники не пожалели – воин напоминал огромную катушку.
   – Ты бы сказал спасибо, что сам еще жив. – Бандит остановился напротив паладина. – Кто это? – Он кивнул в сторону Эйдора. Похоже, похититель не заметил, как чародей переворачивался.
   – Ты покойник, приятель. Ты даже не знаешь, с кем связался, – вдруг усмехнулся Ваогар.
   Бандит пропустил его слова мимо ушей:
   – Он маг?
   Паладин засмеялся:
   – Он? Ты на него посмотри, собака. Разве это маг? Обычный деревенский мальчишка. Не о нем думай. Думай о том, что теперь вашей банде придется туго. Уж поверь мне…
   – Ты ненормальный? – Разбойник оказался на удивление хладнокровным. Эйдор с изумлением понял, что лицо бандита больше подошло бы молодому лорду из знатного рода… Что такой человек делает в лесах? – Ты связан, находишься в лесу, без оружия, и я могу зарезать тебя в любой момент. Хватит угрожать. Вас никто не просил убивать Шрама и его звено. Сами виноваты.
   – Да простит вашего Шрама Небесный Горн, – хмыкнул паладин.
   – Если бы не сумма, которую наверняка выплатит твой Орден, я бы тебя уже зарезал, святой воин. – Бандит с презрением выделил последние слова.
   – Ты даже прогулять их не успеешь, я тебя раньше найду, – неожиданно серьезно ответил Ваогар.
   – Кто этот малец? – тяжело вздохнул разбойник.
   – Я уже ответил.
   – Не ври, ты же паладин, – саркастически заметил бандит. – У него на шее какое-то кольцо. Ахив погиб, едва до него дотронулся. Кто он?
   Ваогар промолчал.
   – Я же выпытаю. Думаю, золота нам меньше не будет за живого, хоть и одноглазого паладинчика, – елейным голосом сообщил разбойник.
   – Ха, – коротко, отстраненно прокомментировал это паладин.
   – Барон, хватит уже с ним трепаться, – окликнули бандита, прозвище разбойнику очень шло. – До утра полежат, а мы подумаем, что с ними делать.
   – Языкастый паладинчик попался, – не оборачиваясь, ответил Барон. – Доживет ли до утра?
   – Только попробуй, – сказал один из разбойников. По голосу Эйдор понял, что он здесь главный. – Думай лучше, на что золотишко потратишь.
   – А чего тут думать? – Барон наконец отошел от Ваогара. – Его тратить надо, а не думать.
   У костра засмеялись, а Эйдор прикрыл глаза, чувствуя невыносимую сырость. Связанные руки затекли, ныли ноги. Юноше хотелось плакать от отчаяния.
   Агира сбежал. Ваогар помочь не может, а Эйдор ни на что не способен без свитков. Какой он чародей после этого?!
   К утру юноша уже ничего не чувствовал, отстраненно наблюдая за тем, как светлеет в весеннем лесу. У едва видного огня, нахохлившись, сидел разбойник и клевал носом, периодически вскидывая голову, чтобы окинуть чащу сонным взором и носком сапога пнуть старый сук в огонь. Товарищи бандита спали вокруг костра, кто-то похрапывал, кто-то кутался в плащ. Отдыхали…
   Эйдор уснуть не мог, ему казалось, будто тело окоченело и он уже умер, но сознание пока цепляется за погибшую оболочку в тщетной надежде, что все еще наладится. Ваогар, несмотря на путы, тоже спал, и юноша флегматично ему позавидовал.
   Когда часовой начал расталкивать приятелей, Эйдор неосознанно обрадовался. Хоть какое-то движение. Глухо ругаясь, бандиты собирали вещи, и в тишине утреннего, наполненного свежестью леса голоса лиходеев показались волшебнику очень гармоничными. Уютными даже.
   – Барон, пленных буди. С мальчишкой поаккуратнее.
   – Хорошо, Боров. – Ночной знакомый неохотно поднялся с бревна, закутался в плащ, оглядывая лес, и зашагал к Ваогару.
   – Собираемся, и ходу, до лагеря, – продолжил командовать главный. – Чует мое сердце, неладно дело идет.
   Голос Борова звучал встревоженно. Интересно, почему у некоторых людей такое звериное чутье? Не оно ли помогло бандиту стать вожаком?
   Эйдор неторопливо размышлял, ожидая, когда приблизится Барон.
   – Эй. – Тот, разбудив Ваогара размашистым ударом кулака в лицо, уставился на юношу и повернулся к товарищам. – У парня глаза-то открыты. Не спится, видать.
   – Ты труп, – прорычал опешивший от такой побудки Рыжий. – Обещаю.
   – Колдуны все с открытыми глазами спят, – со знанием дела ответил Барону один из товарищей.
   Юноша моргнул, не сводя взора с бандита.
   – Спишь? – весело спросил тот.
   – Нет, – хотел сказать Эйдор, но с губ сорвался то ли сип, то ли стон.
   – Эге, – протянул Барон. – Сдается мне, наш мальчик отлежал себе бока.
   – Я вот думаю кончить его. Все равно золота за него мало получим. Тщедушный какой-то, – задумчиво произнес Боров.
   – Безделушка у него знатная, Боров, за такую маги дорого дадут. А снимать ее я не стану. Пусть на себе тащит.
   – Лишний рот, – вдумчиво заметил командир разбойников.
   – Ну не труп же таскать? Ты много таких штук видел, а, Боров? – Барон присел рядом с Эйдором, уперся локтями в колени. – Я даже не слышал. Редкая вещь, значит.
   – Посмотрим. В лагере разберемся.
   Барон подмигнул юноше:
   – Вставай!
   Эйдор попытался напрячь мышцы, но тело отказывалось слушаться.
   – Не могу…
   Барон резко поднялся и, взявшись за веревку, спутывающую руки пленника, рывком поднял юношу на ноги. Но едва бандит отпустил его – чародей мешком повалился на землю.
   – Кончай его, – со вздохом бросил наблюдавший за этим Боров. Он оправдывал такое прозвище: заросший, приземистый, с глубоко посаженными глазами.
   – Он мирамийский маг, – вдруг сказал Ваогар. – Вы за него золота побольше получите, чем за меня.
   – Врешь небось, – с сомнением протянул Боров, но в его голосе послышалась нотка жадности.
   Эйдор совсем не удивился словам паладина. Он не способен был чему-либо удивляться. Мирамийский маг, значит, мирамийский маг. Хоть Верховный чародей Братства, лишь бы его не трогали.
   – Колдун, ты правда с Мирамии? – с интересом посмотрел на него Барон.
   Эйдор долго молчал, но не потому, что думал над ответом. Просто не мог собраться с силами.
   – Боров, парень совсем плох. – Разбойник обернулся к командиру.
   – Сделай волокуши. Потащим в лагерь. Быстро только.
   – Но… – поморщился бандит.
   – Я сказал – быстро!
   Барон с ненавистью глянул на Эйдора:
   – Если паладин соврал, спущу шкуру, понял?
   Юноша не отреагировал, чувствуя, как закружилась земля и его начало куда-то затягивать. Сознание он потерял с блаженной улыбкой на лице.
 
   В следующий раз Эйдор очнулся ночью. Разбойники опять спали, у костра сидел закутавшийся в плащ дежурный, а юноша понял, что холод отступил. Пошевелившись, юный чародей почувствовал, что путы чуть ослаблены, хотя по-прежнему накрепко сковывают руки и ноги. Зато под спиной шуршала теплая хвоя, а сверху юноша был накрыт теплым, отделанным мехом плащом. Бандиты действительно поверили Ваогару? Ведь наверняка не от приступа человеколюбия так позаботились о пленном… Кто такие мирамийские маги, что разбойники так за ним ухаживают? Сильнее ли они волшебников Братства или нет?
   Хотя с магией в Смутных королевствах было туго. За все путешествие Эйдор не видел ни одного волшебника, в то время как в Анхоре чародеи разной силы то и дело встречались на дорогах.
   Но что теперь будет? Что случится, когда бандиты дотащат юношу и паладина до своего лагеря? С Ваогаром-то ясно, за него хотят получить выкуп (ясно – не то слово, Эйдор просто не понимал, как можно захватывать человека ради денег. Неужели им не хватает на жизнь?). Но собственная судьба молодому чародею была неизвестна. Тоже выкуп? Но кто будет выкупать никому не известного юношу, который совсем не мирамийский маг!
   Они его убьют?
   Эйдор вздрогнул. Убьют? Он ведь так мало видел… Так мало… Мысль о возможной смерти заставила юношу похолодеть от страха. Как же это?!
   В тишине ночного леса раздался непонятный звук, и дежурный с глухим вскриком повалился на спящего товарища. Сдавленно выругавшись, тот спихнул с себя убитого и только после этого понял, что произошло:
   – Ханда убили!!!
   Из леса вылетела еще одна стрела и вонзилась в бревно, на котором до этого сидел часовой.
   Разбойники не вскочили, не стали хвататься за оружие и озираться в поисках атакующего, как наверняка бы поступил Эйдор. Они просто раскатились в стороны, прижимаясь к земле и вглядываясь в ночной лес.
   – Кому жить надоело? – послышался голос Борова. – Выходи!
   В лесу молчали.
   – Проклятье, – прошипел главарь разбойников. – Чуяло же сердце, неладное что-то! Барон, к пленникам!
   Молодой разбойник пополз в сторону Эйдора. Вновь свистнула стрела, бесполезно вонзившись в землю.
   – Мы их прикончим, если не появишься! – крикнул Боров. И юноша с изумлением понял, что бандит решил, будто невидимый стрелок пришел за пленниками.
   Барон приближался, хищно глядя на испуганного Эйдора, в руке головореза появился нож. Завороженный взглядом разбойника, юноша просто не мог пошевелиться. Во всем мире существовали только глаза ползущего к нему бандита и бурлящая в них ненависть…
   Неожиданно взгляд Барона изменился, и во взоре появился испуг, а затем бандит ткнулся носом в землю. Из спины его торчал нож.
   Головорезов осталось шестеро.
   – Забирай их и уходи! – рыкнул Боров.
   Главарь разбойников зло смотрел на кого-то за спиной Эйдора. Юноша попытался извернуться, чтобы увидеть того, кто спас ему жизнь.
   – Я забираю парня, – раздался голос Агиры. – Паладина можете оставить себе. Кто шевельнется – получит стрелу. Тут лучников десять в округе.
   – Собака, – взревел Ваогар. – Скот! Усмийское отродье, что ты задумал?
   – По рукам? – проигнорировал его рыцарь Анхора.
   – Да, забирай, – прошипел Боров. – По рукам.
   – Агира, ты мертвец. Твоя душа проклята! Столько предательств пережить нельзя! – Ваогар тщетно рванулся в своих путах. – Сними амулет, скотина, покажи свое истинное лицо!
   Анхорский рыцарь присел рядом с Эйдором и разрезал веревки.
   – Идти можешь? – холодно поинтересовался воин.
   – Наверное… – Юноша с трудом поднялся, удивленно глядя на беснующегося паладина.
   – Я знал, что тебе нельзя доверять! Знал! Ты загубишь все, понимаешь?! Все! Усмийская сволочь!
   – Ваогар! – не сдержался Эйдор.
   – Заткнись, щенок! – взревел паладин. – В своей трусливой стране будешь говорить, а тут заткнись!
   – Уходим. – Агира потянул за собой волшебника.
   – Что происходит? – жалобно спросил его тот. – Почему Ваогар…
   – Потом объясню. – Рыцарь настороженно глядел на разбойников. – Идем…
   Постоянно спотыкаясь о корни деревьев, Эйдор последовал за скользящим по лесу другом.
   – Агира, что происходит?!
   – Потом…
   – Я найду тебя, Агира! Найду и отправлю к Подземному! – орал вдалеке Ваогар.
 
   Боров некоторое время лежал на земле, глядя в сторону, куда ушли мирамийский маг с незнакомцем. Потом приподнялся, но, услышав свист стрелы, рухнул обратно.
   – Не шевелиться, пока я не скажу, – донесся из леса хриплый крик.
   – Барона жалко… – прошептал лежащий рядом бандит. – Хороший был человек.
   Главарь разбойников не ответил, он хмуро глядел на древко стрелы, вонзившейся в шаге от его головы.
   Через час он вновь попытался подняться, но снова упал на землю и больше никогда не поднимался. Невидимый лучник на сей раз попал.
   – Лежим, братцы. Просто лежим… – сдавленно проговорил один из бандитов.

ГЛАВА 8

   Шли долго и, как показалось юноше, наобум, лишь бы подальше от лагеря разбойников. Агира на все вопросы Эйдора лишь повторял:
   – Потом.
   Лишь когда солнце начало клониться к закату, рыцарь наконец остановился. Измученный дорогой чародей просто рухнул на сырую землю, желая только одного – умереть. Закрыв глаза, он наслаждался прохладой, не задумываясь о насквозь промокших ногах и медленно пропитывающейся влагой одежде.
   Рядом что-то упало, и юноша открыл глаза. Свитки…
   – Я забрал. Понадобятся, – отчеканил Агира. – Сейчас огонь разведу – просушимся.
   Рыцарь странно выглядел. Собранное, напряженное лицо, плотно сжатые губы, и пылающий непонятным чувством взгляд.
   – Знаешь, а я даже рад, что мы оставили там Ваогара, – вдруг признался Эйдор. Всю дорогу он понимал, как же хорошо идти вдвоем, без ругани, без страха и попыток понять странного паладина.
   – Я тоже рад, – угрюмо ответил рыцарь.
   Когда затрещал костер и анхорский воин деловито извлек из сумки черствый хлеб, юноша перебрался поближе к огню. Отломив кусок, Агира протянул его другу, затем стянул сапоги и повесил их на заранее вбитые в землю палки. После этого дождался, пока чародей снимет свою обувь, и взгромоздил ее рядом.
   Эйдор неожиданно понял, что последние два дня у него во рту не было ни крошки. А голод, на удивление, так и не дал о себе знать.
   – Рассказывай, – с набитым ртом сказал юноша. Усталость отошла на второй план, уступив место любопытству.
   – Я попробую, – хмуро кивнул Агира. – Очень злой рассказ будет, Эйдор. Противный разговор для меня, да и для тебя, наверное… Но все уже в прошлом.
   – Не тяни! – напрягся юноша.
   Рыцарь тяжело выдохнул, собираясь, подбросил в огонь несколько сучьев:
   – Я хочу заранее извиниться перед тобой за все. Ты хороший парень, добрый, отзывчивый. Настоящий анхорец, а может быть, даже один из лучших представителей нашей страны. А я сразу знал, что тебя ждет и для чего именно мы идем.
   – О чем ты?
   Агира перевел на юношу тяжелый взгляд, тускло улыбнулся и произнес:
   – Я усмиец, Эйдор. Слуга Подземного… Уже года два как. И Ваогар об этом знал.
   Эйдор отшатнулся, с недоверием глядя на друга. Он? Храбрый рыцарь? Один из Братства? Усмиец?!
   – Но почему он тебя не убил?! – прошептал юноша.
   – Вот в этом-то вся и суть, – поморщился Агира. – Такие сети запутаны в мире, мальчик, что можно с ума сойти. Братство ведет свою игру, я вел свою. Но теперь я веду твою игру, Эйдор. Кончено. Не могу я на это смотреть…
   – О чем ты?! Говори конкретнее, пожалуйста! – взмолился чародей.
   – Братству нужна сила, держащаяся в теле девушки, за которой мы идем. Но она же нужна Агону, которому помогал я.
   – Агону?
   – Сильный маг из Смутных королевств. Владыка одного из королевств и усмиец при этом. Юг сейчас – площадка его театра, и он ставит большой спектакль. Но я не об этом… Ваогар также помогает Агону… И Мерзлые, и Вольные, и те четверо разбойников, что нас захватили, действовали по его команде. И еще многие, о ком я не знаю… Такая паутина, Эйдор!
   – Но при чем тут я?!
   – Потому что тебя выбрал настоятель. Планировалось, что пойдет другой человек, но, к сожалению или, может, к счастью, ты попал ему на глаза раньше. Наверное, все-таки к счастью… Кстати, с тобой должен был идти Сухой, но у него начались какие-то проблемы, к которым приложил руку Агон, и я пошел на замену.
   Сухой? Один из Совета рыцарей Братства? Еще бы Шамана или Белку в попутчики дали… Эйдор не знал бы, как себя вести со столь именитыми спутниками.
   – Ошибся я сильно с выбранной стороной. Не могу я сражаться за тех, в чьих рядах такие люди, как Ваогар. – Агира устало потер лоб. – Я должен был все время следовать рядом с тобой, чтобы Агон был в курсе твоего пути и чтобы я мог вовремя запросить помощи у других усмийцев. Вот как, например, у того лучника, что по бандитам стрелял. Местный охотник, кстати, но неважно это. Вольные пришли по моей просьбе, амулет, – Агира хлопнул по груди, – сделали Мерзлые по велению Агона, но специально для меня.
   – Какой амулет? – растерянно спросил Эйдор. Рассказ приятеля в голове не укладывался.
   – Он защищает меня от Детей Халда и его силы. Вот, от паладинов тоже…
   – Ваогар про него говорил? – понял юноша.
   Рыцарь кивнул.
   – Дело в том, что только ты можешь теперь надеть кольцо на ту девушку. Если бы это было не так, тебя зарезали бы еще в Анхоре. И, наверное, это сделал бы я… Прости. Чародеи оказались умнее, чем мы думали. Они наложили на кольцо мощное заклинание и заперли. Кто попытается снять его – умрет.
   Эйдор, опешив, молчал.
   – Те четверо усмийцев, которых убил Ваогар, были жертвой, чтобы ты не ждал со стороны паладина угрозы. Чтобы доверял… Я знал об этом, они – нет. Я сразу знал, что они идут на встречу со своей смертью. Кстати, я долго не мог понять, который из паладинов – человек Агона, – мучительно улыбнулся Агира. – Пока один не уехал, не был уверен, кто союзник.
   Юноша покачал головой:
   – Я не понимаю, а зачем при таком плане Ваогар?
   Мир перевернулся с ног на голову. Все что было – спектакль?
   – Он должен был тебя убить, едва ты наденешь кольцо на девчонку.
   – Зачем?! – Эйдор почувствовал жгучий укол обиды и страха. Паладин сопровождал их и мучил только ради этого?! Агира терпел его ненависть тоже ради столь великой цели?!
   – Тогда ты не смог бы ею управлять и она превратилась бы в куклу… Ее бы увезли куда-нибудь и там забрали бы силу себе. И Братству, и Агону нужно то, что содержится в той девчонке.
   Агира ногой поправил вывалившуюся из костра ветку. Над головами странников каркнула ворона.
   – Но теперь все иначе, мы доставим силу Братству. Вернемся назад и забудем про юг навсегда. Только окунувшись в их мир, я понимаю, как же хорош Анхор.
   – Почему ты перестал им помогать? – глухо спросил Эйдор. История шокировала юношу.
   – Несколько причин. Мне не нравится их мир, он злой, неправильный. Меньшее зло во избежание большего – принцип Братства, и я его разделяю. Но тут уже поздно что-либо менять. Также я не могу видеть, как тебя ведут на убой. Знать, что тебя зарубят, стоит тебе добраться до места. Но твоя душа, твой характер перевешивают все происходящее в ценности. Ты добрый человек, а смотреть, как тебя убьют, разыграв еще один этап в мало понятном мне плане, который служит для достижения целей таким людям, как Ваогар, я не могу.
   – А почему ты им вообще помогал?
   – Я усмиец, Эйдор, – невесело улыбнулся Агара. – Я не знаю, как я им стал и почему, но я – усмиец. Человек, которого все ненавидят. Носить в себе знание, что я слуга Подземного, очень тяжело. Одиноко, страшно так жить. Но усмийцы никогда не делают зла таким же, как и они. Знаешь, семья какая-то получается…