Погуляй Юрий. Именем Горна?

   – Сколько хотите за найм?
   Пламя стало медленно угасать, открывая взору полностью выгоревший овраг.
   – Мы идем сражаться против Усмия. Деньги нам не нужны, – отчеканил заготовленную фразу Агира.
   Рафасий посмотрел на друзей с нескрываемым уважением, и Эйдор обрадовался. Не прогадали!
   – Свитки есть? Нам бы не помешало с десяток таких!
   – Последний, – признался юноша. – Сколько смогу, столько сделаю.
   Отчего-то Эйдор был уверен, что сможет повторить удачно выдуманную последовательность рун.
   – Свитки будут! Так… Ладно… Маги находятся не здесь, а в городе. Я дам провожатого и выпишу грамоту, чтобы вас обеспечили всем необходимым. Приятно, что на нашей стороне такие люди, как вы!
   Известие о том, что их сейчас выселят из лагеря, друзей смутило. Они пришли сюда не сражаться, а забрать женщину. Она тут, в биваке Халдии, а не в городе! Но противиться Рафасию – значит, вызвать подозрения.
   – Зачем маги в городе, если армия здесь? – задал вопрос Агира.
   – Здесь лишь лагерь. Когда войско Мереана двинется на Халим, мы переберемся за стены. Сражаться будем вместе.
   – Мы можем и здесь остаться, – предпринял попытку рыцарь.
   – Можете, но не забывайте про усмийцев. После этой демонстрации слухи о вас разлетятся быстрее ветра. И хоть лагерь патрулируют паладины, вас легко могут зарезать во сне слуги Усмия, а охранять вас как женщину Халда никто не станет! Так что в город. Там защита отличная стоит. Заодно познакомитесь с остальными чародеями, – словно малым детям объяснил Рафасий. – Но хорош удар. Двое вас таких у нас, хорошо это! Остальные послабее будут.
   Эйдору оказались неожиданно приятны такие слова. «Остальные послабее будут».
   Юношу остудило воспоминание о возможной судьбе, ожидающей его в Анхоре.
   – Ладно, пройдемте со мной. Сейчас бумагу напишу… – Рафасий зашагал к лагерю.
 
   Ладомар очнулся, когда ледяная вода обожгла лицо и мерзкие струйки потекли по шее.
   – Небесный Горн, что?! – Паладин резко сел, испугав склонившегося над ним сероглазого парня.
   – Живой? – с опаской произнёс незнакомец.
   Голова не болела. Чуть ныла, но не разламывалась, как в прошлое пробуждение.
   – Ты кто?
   Юноша чуть стушевался, задумался, будто Ладомар спросил что-то очень сложное.
   – Где я? – решил не ждать ответа паладин. Вокруг лес, неподалеку видна тропка, на которой четко виднелись следы колес от тачки лекаря.
   – Э-э-э…
   – Шиско! – Ладомар заметил, что рядом лежит юный рыцарь. – Живой?!
   – Я решил сначала тебя в чувство привести. Иду по лесу, смотрю – двое лежат.
   Паладин не слушал, он потянулся к Шиско и потряс его за плечо. В душе плясала радость, может быть, не очень уместная в данной ситуации, но ведь Ладомар почти смирился, что юный паладин сечу не переживет. А тут такой подарок!
   – Ну, в общем, лежат двое, в исподнем. Думаю – не замерзли бы, а то околеют. Вы вообще откуда? – упрямо продолжил юноша.
   – Шиско!
   – Водой, может? – В руках незнакомца появился конический шлем, из которого на землю капала вода.
   – Может, – согласился Ладомар.
   – Вы откуда? – с нажимом повторил светловолосый, и на его лице проскользнуло недовольство.
   – Тебя как звать-то? – Паладин проигнорировал недобрые чувства и осторожно поднялся на ноги. Лекарь не обманул! Мышцы чуть побаливали, голова тоже, но без его помощи паладин сейчас бы и встать не смог. Хорошо приложили алебардой. Сказочно повезло, что вообще выжил. Хотя повезло ли?
   – Это важно? – напрягся юноша.
   – Да, – раздраженно фыркнул паладин. – Я Ладомар из Двух Столпов. Паладин Небесного Горна.
   – С битвы?
   – Да. Это Шиско, откуда – не помню. Тоже паладин. – Ладомар принялся разминать мышцы. – Ты не ответил.
   – Старр из рода Фосков.
   Паладин застыл, недоверчиво поглядел на юношу и переспросил: – Кто?
   – Старр из рода Фосков! – с нажимом повторил тот и язвительно добавил: – Я очень тихо сказал?
   Владыка Кронея вопросительно приподнял широкие брови.
   – Ты же сбежал, – прищурился Ладомар.
   – Да вот вернулся, чтобы двух паладинов в лесу отыскать. Уже у самой Халдии подумал, мол, лежат там, бедолаги, мерзнут. Что за глупые вопросы, святой воин? – Старр оказался не лишен ехидства. – И что за наивность?
   – Мы на левом фланге стояли, видели, как ты удрал, – упрямо повторил Ладомар.
   – А я на правом фланге наблюдал, как спасали женщину Халда. И? – На благородном лице короля появилось вызывающее выражение. За дурака держит?
   – Среди рыцарей затесался? – сообразил наконец паладин.
   – Да пребудешь ты в Небесном, мудрец. Восхваляю твой разум.
   – Ты лучше водой на Шиско плесни, – поморщился Ладомар.
   – Сам и плесни. Я король! – Старр сунул паладину в руки холодный мокрый шлем. – Я сбежал, меня тут нет.
   Воин Небесного Горна в состоянии ступора принял своеобразное ведерко, тупо посмотрел на него и выплеснул содержимое на лицо Шиско. Юный рыцарь вздрогнул, начал отфыркиваться.
   – А что ты тут делаешь, король? – поинтересовался наконец Ладомар. Обращение на «ты», конечно, неуважительное в беседе с коронованными особами, но паладин считал, что раз начал, то возвращаться к этикету уже поздно.
   – Не имею никакого представления. Сам удивляюсь. Наверное, Агон решил показать милость, чтобы побольше сомнений в умы заложить. Отпустил он меня.
   Старр внимательно посмотрел на приходящего в себя Шиско. Юный паладин с осоловевшим видом сел и удивленно озирался по сторонам, не понимая, что происходит.
   – Что значит «отпустил»? – Ладомар вдруг подумал, что перед ним может оказаться и самозванец. Ведь лица кронейского владыки он раньше не видел.
   – Ваше величество? – еще больше опешил Шиско и развеял сомнения более зрелого товарища. Молодой рыцарь неуклюже поднялся, потом рухнул на колено и склонил голову.
   – Достойно, а я подумал, что все паладины бестактные, – кивнул юноше Старр.
   – Я как-то иначе себе королей представлял, – не удержался Ладомар. – С короной, свитой и в богатой одежде.
   – Да и паладины, как мне кажется, все на конях, в латах и с гербовыми щитами, – парировал король. – Может, прекратим обмен любезностями?
   – А где все? – спросил Шиско. – И Хисъяр?
   Слова молодого воина вернули Ладомара на землю. Отвлекли от выдумывания очередного колкого ответа. Где все?.. Паладин развернулся и ожесточенно продолжил разминаться. Неужели парень действительно не понимает, где все?
   – Хисъяр ваш товарищ? – осторожно спросил Старр.
   – Паладин из нашего копья, – глухо бросил Ладомар. – Наверняка погиб. Либо в бою, либо потом добили. Нам повезло, что лекарь у мереанцев оказался служителем Халда. Невероятно, конечно, но на службе Усмия даже такие люди есть.
   – Он погиб? – почти прошептал Шиско. – А мы победили?
   – Нас разбили. Другого варианта быть не могло, да и не планировалось. Такова была воля Халда, и мы ее выполнили! – заговорил Старр. – Кроней не сдался!
   – Кроней разбит, – не удержался Ладомар.
   – Это подстегнет южных и восточных соседей. Мы выступали под знаменем Халда.
   – Меня в самом начале боя из седла выбили. Я даже ударить никого не успел, – с обидой проговорил Шиско.
   – Ваша атака войдет в легенды, – убежденно произнес Старр. – Мы хотели последовать вашему примеру, но с севера вышла кавалерия Мереана. Проклятый маг расправился со всеми патрулями. Ненавижу колдунов!
   – Я думаю, если бы армии Халдии и Кронея объединились, результат мог оказаться иным, – вставил давно мучающую его мысль Ладомар.
   – Такова была воля Халда. – Старр улыбнулся. – Да и не дало бы ничего объединение. Все равно бы проиграли сражение. Армия Мереана огромна, и все западные королевства с ней не справятся, даже если объединятся, а это невозможно.
   – Тогда зачем?..
   – Мирамия и Эймор, – многозначительно бросил Старр. – Да и слово Халда для нас много значит, паладин. Это вы поклоняетесь бездушному Небесному Горну. Простые люди почитают его сына. Лемилла явила нам послание Халда, и никто не осмелился подвергать ее слова сомнению.
   – Если только она сама не соврала, – фыркнул Ладомар.
   Старр напрягся, впился ледяным взором в лицо паладина:
   – Лемилла не может лгать!
   – Она женщина.
   – Она возлюбленная Халда!
   Паладин решил промолчать. С фанатизмом сражаться он не любил. Однако ему казалось, что вряд ли Халду нужна была бессмысленная бойня у Малого Скола. Хотя… Если вспомнить предыдущие Великие Войны… Кто знает?
   – Пусть будет так. Сейчас мы куда?
   – В Халдию, – убежденно заявил Старр. – Ударим вместе с войском церковников.
   – И поляжем?
   – Разве плохой выход, паладин? – неожиданно подмигнул ему молодой король. – Погибнуть за Халда?
   – Я предпочитаю побеждать…
   – Все мы окажемся в Небесном Горне, – пожал плечами Старр.
   Ладомар с удивлением понял, что начинает восхищаться кронейским правителем. Так верить в правоту своего дела… Ему стоило стать воином Небесного…
   – Я с вами, ваше величество! – с жаром произнес Шиско. Страх перед войной у молодого рыцаря испарился? Или это он так пытается проявить себя перед королем?
   – Тогда собирайтесь… Надо на поле сходить, что-нибудь из вещей взять. – Ладомар кашлянул, поежился от прохлады.
   – С трупов? – хором удивились товарищи. Даже Старр не ожидал такого от паладина.
   – С трупов, – кивнул Ладомар. – Они им больше не понадобятся. А нам даже огонь не развести. Идти же придется по ночам и лесом. Тебе, король, не очень повезло с компанией. Встретим отряд с усмийцами – будут неприятности. А нам их уже хватит…
   Паладин не соврал. Когда он и его позеленевшие спутники покинули поле брани, превратившееся в праздничный стол для зверья и птиц, и отправились на север, он упорно вел странников по ночам, вдали от дорог и троп. Рисковать Ладомар не хотел. Старра никто не спрашивал, а Шиско не возражал, во всем слушаясь более взрослого товарища. По правде говоря, Ладомара сильно раздражала такая щенячья покорность. Нельзя во всем полагаться на кого-либо, большая ошибка. В первую очередь надо и своей головой думать, а не потакать чужим интересам.
   Стыдно, конечно, сам ведь таким был. И да хранит Небесный Горн этого парня от ошибок Ладомара. Ведь отчего, скорее всего, сбежала Элинда? Разве только ради Анхора? Отнюдь… Он слишком ценил ее мнение, боялся хоть в чем-то создать ей неудобство, а девушке, может быть, как раз хотелось, чтобы ее вели по жизни. Но они были разными. Разные уровни. Он на тот момент простой дружинник, и она – дочка эйморского лорда. Куда он мог ее вести? Засмеяли бы Элинду злые языки. Спуталась, мол, с простолюдином. Позор на голову ее папаши.
   Ну теперь-то все изменилось…
   – Чего такой мрачный? – раздался голос Старра.
   – Думаю! – отрезал Ладомар.
   Да, теперь все изменилось. Теперь он уже паладин Небесного Горна и легко решает за других. Два бесполезных таланта. Еще бы немного везения… Тогда бы и анхорцы живы были, и шанс отыскать Элинду был бы…
   – Я как бы король, – немного возмущенно проговорил Старр.
   – Хоть император. Сейчас я здесь король. Жить хочешь? Иди молча за мной, и ничего не случится.
   – Да нет в округе никого, чего прятаться? Порядочные люди спят давно.
   – Порядочные – да.
   – Злой ты слишком для паладина. Вон, посмотри, какие звезды!
   – Ты заткнешься или нет? – обернулся Ладомар и бросил взгляд на небо.
   Россыпь ярких звезд на черном полотне неожиданно паладина зачаровала. Он даже остановился, дабы как следует насладиться зрелищем. Странно, почему он раньше не обращал внимания на такую красоту? И почему рядом нет Элинды? Вместе стоять, смотреть на небо и молчать – что может быть лучше?
   – Извини, – выдавил из себя Ладомар и опустил взгляд на мрачного Старра. – Не я такой, жизнь такая.
   – Нелепое оправдание, – хмуро ответил тот. – Какие мы – такая жизнь. Нравится жить в ненависти – ее у тебя будет в достатке.
   Паладин молча развернулся и вновь зашагал по ночному лесу.
   – Если честно, счастливые вы люди, воины Горна, – продолжил Старр.
   Ладомар плотнее сжал зубы, дабы вновь не сорваться. Король-то скорее всего прав – ночью им бояться нечего. Чужой лагерь услышат гораздо раньше, чем их заметят. Но как раздражала паладина болтовня молодого правителя.
   – Свободные, идете туда, куда хочется. Ответственны только перед Небесным! Мне так нравится идти по этому лесу, без свиты и охраны, а с двумя товарищами. Которые и заткнуться могут попросить без всякой фальши.
   Ладомар не ответил. Шиско неуверенно кашлянул где-то за спиной:
   – А мне иногда очень не хватает крыши над головой.
   – Крыша, стены – это узы! – воодушевленно сказал кронеец. – Мы рабы собственных домов!
   – Слова человека, у которого этот дом есть, – не выдержал Ладомар.
   – У каждого человека есть дом, вот только не каждый знает, как его найти.
   – У придворного мудреца нахватался? – ядовито спросил паладин.
   – Не считай себя старым и всезнающим одиноким волком, паладин, – улыбнулся Старр. – В своем лесу ты, конечно, опыт имеешь, но, думаю, о многих вещах даже не догадываешься, а они для меня рядовые. Каждому свой мир и свои знания.
   – Сейчас мы находимся в моем мире, – напомнил Ладомар.
   – Хорошо, – неожиданно заявил кронеец. – Смолкаю.
   В последнее время паладин все чаще ловил себя на мысли, что в присутствии молодого короля начинает понимать, что привычный ритм жизни неправильный. Не таким должен быть путь воина Небесного Горна. Поменьше яда, сарказма, ненависти, и, может быть, все изменится?
   – Извини, Старр, – вырвалось у Ладомара. – Наверное, это во мне зависть говорит. Умеешь видеть хорошее в любой ситуации.
   Внутри зародилась вредная мысль: «Даже когда погубил несколько тысяч преданных воинов». И паладин сцепил зубы, стараясь удержать рвущиеся на волю ехидные слова. Пришлось вспомнить, с каким настроем он сам шел в атаку. Нет, не было мыслей о бесполезности или же дурной воле кого-то свыше. Были лишь желание унести с собой как можно больше врагов и жуткий страх. Что двигало остальными солдатами? Может быть, те же чувства? Они сражались и гибли за себя, за Горн, а не как жертвенные ягнята. Вряд ли кто вообще думал о короле.
   – Это трудно, но возможно, паладин, – произнес Старр. – Каким ты видишь мир, таким он для тебя и станет. Смотреть надо раскрытыми глазами, а не выискивая привычные черты.
   Ладомар споткнулся о корень и выругался.
   – Вот, – немедленно отозвался молодой король. – Ты видишь только препятствие, помешавшее тебе. Оно принесло боль, неудобство. А теперь посмотри на дерево, чей это корень. Разве оно не прекрасно?
   Паладин не выдержал и глянул на огромную черную ель. Темная крона на фоне звездного неба смотрелась действительно чудесно.
   – И толку от него? Что оно мне дает? – буркнул Ладомар.
   – Ну прости, золотых монет на нем не растет. Оно просто красиво! Рядом с любой неприятностью есть что-то хорошее. Надо только научиться это видеть.
   Паладин хмыкнул, окинул дерево долгим взглядом, посмотрел на едва заметное во мраке лицо Старра и улыбнулся:
   – Да, ты мудрец.
   – Да, я такой, – в тон ему ответил король. – Пошли, паладин.
   – Думаю, завтра уже пойдем днем, сомневаюсь, что патрули Мереана так далеко к Халдии забираются. – Ладомар поправил перевязь с найденным на поле брани мечом. Клинок, конечно, плохой, все хорошее оружие смели победители, но убить им в случае чего все-таки можно.
   В душе паладина робко таилось предчувствие, что он вновь оказался на развилке судьбы, вернее, просто увидел небольшую тропку в сторону от обычной жизни. Наверное, она всегда была здесь, но Старр просто указал на нее вечно хмурому Ладомару.
   Воин Небесного Горна решил попробовать…

ГЛАВА 12

   Магов и на самом деле хорошо охраняли. Временное пристанище чародеев находилось в наиболее защищенном месте Халима. В укрывшемся за крепостными стенами Храме Халда. Эйдор все никак не мог привыкнуть к мысли, что вместо привычных, как в Анхоре, дворцов здесь обносят укреплениями святилища. Кто знает, что за времена были в Смутных королевствах, когда храмы стали цитаделями.
   Но одними стенами от усмийцев не защититься, и святые отцы это понимали не хуже Эйдора. На воротах в крепость постоянно нес вахту один из паладинов Небесного Горна, а еще двое защищали проход в северное крыло Храма, где и находились маги-наемники. Это не считая обычных солдат, коих в святилище оказалось превеликое множество. Веру церковники защищали сталью.
   Пройти во внутренние покои можно было только в сопровождении одного из святых воинов. Таким образом, шанс усмийцев без боя подобраться к волшебникам стремился к нулю.
   За несколько дней, проведенных в новом пристанище, Эйдор успел создать четыре свитка с новым заклятием (благо Рафасий обеспечил его всем необходимым). Агира старался из покоев не выбираться, да и юноша не сильно рвался к общению с другими чародеями. Тем более что такое поведение здесь было нормальным. Лишь один раз, в первый же день, к ним постучался молодой волшебник, о котором они уже слышали от Рафасия. Совсем еще юный, даже моложе Эйдора, чародей с только пробивающимся светлым пушком над толстой верхней губой, наглыми карими глазами и широкой, пожалуй даже чересчур широкой, улыбкой.
   Общения с ним магу из Анхора хватило с головой. Агира в нескончаемый поток слов Итоша не встревал и, как показалось Эйдору, даже не вслушивался. Зато бывший инспектор почерпнул много интересного о новом знакомце. Во-первых, тот считал себя сильнейшим среди наемных чародеев и едва ли не по-отечески советовал, как и что делать начинающему волшебнику, кои. м, на его взгляд, являлся Эйдор. Во-вторых, Итош очень не любил коллег по дару и считал, что те ничего в магии не смыслят. И в-третьих, болтливый кудесник перегибал с панибратством. Норовил похлопать по плечу, взлохматить волосы собеседнику и сразу же начал звать его Эйда.
   Как звучит-то противно – Эйда…
   Сославшись на усталость после дороги, анхорский чародей с большим облегчением захлопнул, а потом и запер дверь в покои.
 
   Началось ожидание. Одинаковые дни ползли друг за другом, и ничего не происходило. Завтрак, ленивые беседы с Агирой, часы у окна с видом на пустеющий день ото дня Халим, обед, начертание свитков, сон. Иногда Эйдору казалось, будто все уже закончилось, а про них просто забыли. Что давно уже Мереан разбил армию Халдии и ушел дальше, не тронув город. Что женщину, которую разыскивал юноша, убили или пленили, или она сбежала на другой край света. Что она где угодно, но не в лагере за стенами города.
   Компас поводов не давал, но сомнения в душе человека неистребимы. А вот Агира относился к ожиданию философски. За время отдыха он даже пришел в себя, потому как усмийцы почти про него забыли и не изнуряли постоянными угрозами. Торопиться, на его взгляд, было некуда и стоило насладиться каждой минутой без суеты.
   Эйдор мнения друга не разделял. Мысль о том, что можно было давно уже выполнить задание и быть на полпути к Анхору, выводила юношу из себя. И с каждым днем молодой чародей становился все раздражительнее.
   Пока наконец женщина Халда не объявилась в Храме…
 
   Прошла, наверное, пара недель с тех пор, как Агира и Эйдор поселились в северном крыле святилища. Больше четырнадцати долгих дней, наполненных ожиданиями и терзаниями. Поэтому, когда Рафасий лично сообщил друзьям о том, что вечером женщина Халда собирает всех магов в обеденной зале, Эйдор не сдержал радостной улыбки.
   – Понимаю, заждались. – Командир магического отряда понял такую реакцию по-своему. – Но что делать…
   – Что слышно о Мереане? – глухо поинтересовался Агира. Он даже не оторвался от кресла, когда вошел Рафасий.
   Мужчина почесал бородку, натянуто улыбнулся:
   – Они выступают. Завтра наши войска начнут занимать Халим. Так что недолго осталось.
   – Помощи не будет?
   – Думаю, нет, – неохотно ответил Рафасий, и Эйдор понял, что мужчина недоговаривает.
   – Это ведь не все, верно? – От Агиры такой ответ тоже не ускользнул.
   – Да нет, это все, – развел руками тот. – Так, мне пора, надо оповестить остальных чародеев. Свитки еще нужны?
   – Нет, спасибо, – помотал головой Эйдор.
   Мужчина кивнул на прощание и вышел из покоев. Едва закрылась дверь, Агира хмыкнул:
   – Соврал…
   – Я понял, – согласился с ним Эйдор. – Но зачем?
   – Может быть, плохие вести. А боевой дух подрывать нельзя… – предположил рыцарь Анхора. – Особенно когда впереди битва. Как думаешь, сможем сегодня взять цель?
   – Под присмотром кучи магов? – с сомнением проговорил юноша.
   – Вот и я думаю, что нет… Надо бы нам убраться из города, пока не началась осада. Потом выбраться будет очень сложно.
   Эйдор не ответил: мысль о том, что шансы попасть на север уменьшаются с каждым днем, давно не давала ему покоя. Одно дело скрыться в лесах сейчас и спешить к границе, а совсем другое – пробираться по территории, на которой идет война. И тем более выйти из осажденного города.
   Юный чародей поймал себя на мысли, что сегодня, возможно, самый яркий день в его жизни. Сегодня он увидит ту, ради которой был пройден весь этот путь.
   Молодой волшебник с трудом дождался вечера…
 
   В обеденную залу их проводили слуги, которые до этого изо дня в день разносили трапезу по покоям чародеев. Большой круглый мраморный стол ломился от всевозможных яств, от одного взгляда на которые Эйдор понял, как же на самом деле проголодался. Ослепительно белые стены с золотыми украшениями придавали зале пышную торжественность. Под стать моменту.
   За столом уже сидело несколько чародеев. Причем каждый старался держаться на расстоянии от соседей, словно видя в них конкурентов. Подсаживаться к кому-либо Эйдору не захотелось, и потому он и Агира сели неподалеку от входа, соблюдая негласно установленную волшебниками дистанцию.
   Пользуясь случаем, юноша разглядел собравшихся в зале магов. Пока только четверо. Двое – уже преклонные старцы, один невероятно крупный мужчина лет сорока и уже знакомый друзьям Итош. Молодой чародей приветственно помахал Эйдору рукой. Ответив коротким кивком, анхорский волшебник порадовался огромному столу. Чтобы тут обменяться парой слов, необходимо было кричать, настолько далеко друг от друга расположились кудесники, а беседовать ему и так очень не хотелось.
   Один из старцев, лохматый, седовласый, в берете, почтительно кивнул, поймав взгляд Эйдора. Юноше он сразу понравился, было что-то светлое в глазах пожилого мага. Что-то доброе и веселое. Тучный волшебник поздоровался, лишь медленно прикрыв веки, будто опасаясь совершать более резкое движение.
   А вот взгляд второго старца ожег Эйдора презрением. Будто в пику первому чародею, этот маг был аккуратно пострижен, выбрит и рыжеволос. Скорее всего цвет, да и вся внешность были результатом колдовства. Но Эйдор не мог с уверенностью это утверждать.
   Злой волшебник не скрывал чувств. Точно так же он поглядывал на Итоша. Конечно, понять старого кудесника можно: сколько лет он потратил на изучение магии, и оказаться наравне с еще не видевшими жизни юнцами, наверное, унизительно. Однако Эйдор сразу понял, что с этим чародеем надо быть начеку.
   Постепенно в обеденную залу подтянулись и остальные волшебники. Эйдор жадно разглядывал каждого из них, стараясь впитать в себя образы того, каким может быть маг. И чем они отличаются от кудесников Анхора.
   Оказалось – ничем. Те же люди, предпочитающие просторные одеяния, та. же величественность в каждом шаге и жесте.
   Из девяти чародеев, собравшихся за столом, необычным оказался лишь один. Хмурый одноглазый мужчина в кольчуге и с мечом на поясе. Однако недружелюбные взгляды в его адрес сказали Эйдору, что оригинала тут знают и не любят.
   Наконец появился Рафасий в торжественном белом, отделанном золотом одеянии, под стать стенам. Цвета Халда.
   – Собратья! – зычно возгласил он, и, несмотря на размеры залы, его слова услышали все. – Я благодарен вам за то, что вы пришли под наши знамена. Что вы будете сражаться на нашей стороне!
   Криво ухмыльнулся одноглазый чародей, саркастически покачал головой. С важным видом закивал Итош. Остальные маги сохраняли невозмутимость.
   – Я прошу вас поприветствовать Лемиллу, женщину Халда!
   За спиной Рафасия распахнулись двери, и в зал вошли двое паладинов Небесного Горна. Застыв у порога, они словно обратились в статуи.
   Эйдор едва не потянулся к входу, но Агира предупреждающе толкнул его ногой.
 
   Чародей совсем не ожидал, что она будет такой. Эйдор даже не задумывался, какая она, та женщина, которую он искал все это время, когда в мыслях царил лишь невнятный образ, артефакт вроде компаса или же амулета Агиры.
   Глядя на белокурую красавицу, затмившую своим великолепием торжественную залу, Эйдор даже забыл, как надо дышать. Настолько прекрасна была незнакомка. Пока девушка шла вокруг стола, отчего-то выбрав противоположную юноше сторону, молодой чародей не мог оторвать от нее взгляда. Легкая, изящная, преисполненная божественной грации носительница необходимой Братству силы…
   Когда Эйдор услышал ее голос, он понял, что на его лице царит глупая улыбка, и поспешно, может быть даже слишком, отвел взгляд. Но спустя миг, не удержавшись, снова посмотрел на Лемиллу. И утонул в ее изумрудных глазах. Девушка смотрела прямо на него и что-то говорила, говорила, говорила. Эйдор не мог оторваться, жадно впитывая ее красоту. Что-то произнес Рафасий, что-то говорили встающие один за другим чародеи, но юноша их не слышал. Он смотрел на Нее, и когда Лемилла перехватывала его взгляд, чувствовал, как сердце заходится в бешеном танце.