заглянуть в испуганные глаза котенка. -- Смотрите, он весь дрожит. Он такой
несчастный и всего боится. Наверное, он и нас с вами боится. Он ведь еще не
знает, что мы собираемся оставить его у себя.
-- Этого еще никто не знает, -- многозначительно проговорила тетя
Полли.
-- Да нет, тетя Полли. Это уже все знают! -- с ликующим видом заявила
Поллианна, даже не удосужившись вникнуть в смысл тетиного замечания. -- Я
уже всем сказала, что, если не найду хозяев, мы с вами обязательно оставим
его у себя. Я ведь знаю, что вы будете рады приютить у себя маленькое
беспризорное существо.
Мисс Полли было открыла рот, но поняла, что не в силах произнести ни
слова. Странное ощущение беспомощности, которое так часто стало посещать ее
с тех самых пор, как к ней приехала Поллианна, вновь сковало ее волю и
лишило привычного благоразумия.
-- Ну, конечно же, тетя, -- награждая мисс Полли благодарными
взглядами, продолжала Поллианна, -- я знала, вы просто не сможете бросить на
произвол судьбы такого несчастного котенка. Меня же вы ведь не бросили.
Именно так я и объяснила миссис Форд, когда она говорила, что вы в жизни не
разрешите мне оставить его. Вот я ей и сказала, что вы даже меня оставили,
хоть у меня все-таки была Женская помощь; как же вы сможете не оставить
котенка, у которого вообще никого нет? Я знала, что вы именно это подумаете,
когда узнаете, что у бедного котенка совсем нет хозяев!
И Поллианна вприпрыжку выбежала из комнаты.
-- Но ты не так поняла меня, Поллианна! -- попыталась возразить тетя
Полли.
Напрасно -- Поллианна не слышала ее. Она бежала на кухню.
-- Нэнси! Нэнси! -- что было мочи кричала она на ходу. -- Ты только
посмотри, какая прелесть! Тетя Полли будет растить его вместе со мной!
И тетя Полли не нашла ни сил, ни слов, чтобы возразить племяннице.
На следующий день в доме появилась собака. Она была еще грязнее и
несчастнее, чем кошка. А тетя Полли к собакам питала еще меньше нежности,
чем к кошкам. И все же она опять не нашла, что возразить племяннице и с
безмолвным изумлением выслушала, как та провозглашает ее защитницей чуть ли
не всех обездоленных собак на свете.
Начало следующей недели прошло относительно спокойно. Затем в четверг,
который выдался просто чудесным, Поллианна в очередной раз понесла студень
миссис Сноу. С тех пор, как она рассказала больной женщине о своей игре, они
стали настоящими друзьями. Мало того, миссис Сноу сама стала играть в игру.
Правда, получалось у нее пока неважно. Она слишком привыкла жалеть себя, и
сразу начать хоть че-
му-то радоваться ей было совсем не легко. Но Поллианна так терпеливо и
жизнерадостно руководила ею, что она постепенно играла все лучше и лучше. И
вот, в тот самки четверг, о котором идет речь, миссис Сноу, к великой
гордости Поллианны, объявила, что очень рада студню из телячьей ножки, ибо
именно это блюдо ей сегодня больше всего хотелось съесть на обед. Для
Поллианны слова эти были ценны вдвойне. Дело в том, что встретив ее у двери,
Милли испуганным шепотом сообщила: сегодня утром жена пастора уже принесла
огромную миску такого же студня.
"Да, миссис Сноу просто не узнать!" -- с радостью думала Поллианна на
обратном пути. И тут она увидела мальчика. Он мрачно восседал на обочине
дороги и лениво обстругивал палку тупым ножом с обломанным лезвием.
-- Привет! -- улыбнулась Поллианна. Мальчик смерил ее взглядом и вновь
угрюмо принялся за свою палку.
-- Себе и скажи "привет", -- сердито буркнул он.
Поллианна засмеялась.
-- Знаешь, у тебя сейчас такой вид, словно
тебя даже телячьим студнем не обрадуешь, -- сказала она, останавливаясь
перед ним.
Мальчик заерзал и с удивлением посмотрел на Поллианну. Потом опять
занялся своей палкой.
Некоторое время Поллианна стояла молча, думая, как продолжить беседу.
Затем, решившись, она опустилась на землю рядом с мальчиком. Хотя Поллианна
и уверяла, что привыкла к Женской помощи и преспокойно обходится без
ровесников, все же ей очень не хватало их общества. Вот почему, встретив,
наконец, сверстника, она решила не упускать своего счастья.
-- Меня зовут Поллианна Уиттиер, -- вежливо начала она. -- А тебя как?
Мальчик опять заелозил и хотел было подняться с земли, но потом
раздумал.
-- Джимми Бин, -- с неохотой процедил он.
-- Вот и хорошо. Теперь мы знакомы. Я так рада, что ты назвал себя,
потому что некоторые знакомятся не по правилам. Я живу в доме мисс Полли
Харрингтон. А ты где живешь?
-- Нигде.
-- Как нигде? Так нельзя. Все где-нибудь живут, -- уверенно заявила
Поллианна.
-- Может, и все, но не я. Я нигде не живу. Во всяком случае, сейчас. Я
подыскиваю новое место.
-- Ах, вот как? И где же это место? Мальчик бросил на нее презрительный
взгляд.
-- Во, тупая! Стал бы я искать, если бы знал, где оно!
Поллианна обиженно тряхнула головой. Ей не нравилось, когда с ней так
грубо разговаривают. Но все-таки это был единственный мальчик в округе, и
она решила смириться даже с тем, что ее обозвали "тупой".
-- А где ты раньше жил? -- как ни в чем не бывало осведомилась она.
-- И чего привязалась? -- раздраженно прошипел мальчик.
-- Ничего не поделаешь, -- пропуская грубость мимо ушей, ответила
Поллианна. -- Ты сам так мало говоришь о себе, что, если я не буду
расспрашивать, то ничего о тебе не узнаю. Вот меня тебе не приходится
спрашивать, я все сама говорю.
Мальчик усмехнулся. Это вышло у него от смущения, потому что сейчас ему
было совсем не весело, однако лицо его стало куда приятнее.
-- Ладно уж, слушай, -- снисходительно произнес мальчик. -- Я Джимми
Бин и мне десять лет, одиннадцатый пошел. В прошлом году я попал в приют.
Знаешь, там уйма детей. Мне кажется, я никому там не нужен. Вот я и ушел. Я
хочу жить где-нибудь в другом месте, но я еще не нашел, где. Мне нужно жить
в доме, но чтобы там были родственники, а не надзиратели, как в приюте.
Потому что, если у тебя есть дом, значит, есть и родные. А у меня после
матери остался только отец, а когда он умер, у меня вообще никого не
осталось. И я решил искать. Я уже был в четырех домах, но ничего не вышло. Я
говорил им, что буду работать, но они все равно не захотели меня брать. Вот.
Это все. Больше мне тебе нечего рассказать, -- дрогнувшим голосом добавил
мальчик.
-- Как жалко, -- с сочувствием отозвалась Поллианна. -- Выходит, ты
никому не нужен? Бедный! Я ведь знаю, как это тяжело. У меня ведь тоже умер
папа, и когда у меня никого не осталось, кроме Женской помощи, пока тетя
Полли не сказала, что возьме... Поллианна умолкла. Блестящая идея внезапно
осенила ее.
-- Я знаю место, и оно придется тебе по душе! -- воскликнула она. --
Тетя Полли тебя возьмет. Возьмет, возьмет, я знаю. Меня-то взяла! И Флафи с
Бафи, когда оказалось, что у них нет хозяев что им некуда деться, -- тоже. А
ведь это только кошка и собака. Пойдем! Я знаю! Тетя Полли, конечно, возьмет
тебя. Ты даже представить себе не можешь, какая она хорошая и добрая.
Исхудалое лицо Джимми Бина засияло от радости.
-- Она возьмет меня? -- с надеждой переспросил он. -- Честное
индейское? Знаешь, ведь я очень сильный, -- добавил он и с гордостью задрал
рукав, демонстрируя худую, костлявую руку. -- Вот, смотри. Я могу работать!
-- Ну, конечно же, тетя Полли возьмет тебя. Ведь она самая лучшая на
свете после моей мамы, но мама теперь в раю. У тети Полли в доме полно
комнат, -- тараторила Поллианна, стремительно приближаясь к Харрингтонскому
поместью и волоча за руку Джимми Бина. -- Это очень большой дом. Хотя, -- с
некоторой тревогой продолжала она, -- может быть, сначала тебе придется
спать в комнате на чердаке. Мне тоже сперва пришлось. Но теперь там есть
сетки от насекомых, и тебе уже не будет так жарко, как мне. И мухи уже не
принесут всяких микробов на своих ногах. Ты знаешь, каких потрясающих
микробов они переносят? Может быть, тетя Полли даст тебе про это прочесть,
если ты будешь хорошо... то есть, если ты плохо себя поведешь. О-о! У тебя
тоже есть веснушки! -- пристально вглядываясь в его лицо, воскликнула она.
-- Ну, тогда ты будешь рад, что там нет зеркала, и картина в окне лучше, чем
на стене. В общем, тебе нет никакого смысла возражать, если она поселит тебя
в эту комнату.
На этом месте Поллианна была вынуждена прерваться и шумно втянуть в
легкие воздух.
-- Обалдеть! -- восхитился Джимми Бин, который, впрочем, мало что понял
из ее речи. -- Вот тебе-то уж точно не надо задавать вопросов, ты вон даже
на бегу сколько успеваешь сказать.
Поллианна засмеялась.
-- Ну, ты-то, во всяком случае, можешь этому радоваться. Потому что,
когда говорю я, ты можешь спокойно себе молчать.
Они вошли в дом, и Поллианна без малейшего колебания провела Джимми
прямо к тете Полли, совершенно изумленной таким вторжением.
-- О, тетя Полли! -- торжественно провозгласила Поллианна. -- Вы только
посмотрите, кого я вам привела. Его будет интересно растить, даже
интереснее, чем Флафи и Бафи. Посмотрите, это настоящий живой мальчик. Он
сказал, что не возражает, если вы сначала поселите его в комнату на чердаке.
И еще он говорит, что будет работать. Но я думаю, у него на это не останется
времени. Ведь, конечно же, он будет много играть со мной.
Тетя Полли сперва побледнела, потом покраснела. Она поняла далеко не
все из слов племянницы, но и того немногого, что она поняла, ей было вполне
достаточно.
-- Что это значит, Поллианна? Откуда ты взяла этого оборванца? --
строго осведомилась она.
"Оборванец" отступил на шаг к двери, а Поллианна весело засмеялась.
-- Ой! Да я просто, как Мой Незнакомец!
Совсем забыла сказать, как его зовут. А вы заметили, какой он грязный,
тетя Полли? Просто как Флафи и Бафи, когда вы их взяли. Но, я думаю, это мы
с вами исправим. Мы просто помоем его, как помыли Флафи и Бафи. Ой, опять
забыла, -- снова засмеялась она. -- Тетя Полли, его зовут Джимми Бин.
-- И что же он здесь делает? Поллианна очень удивилась.
-- Как, что? Да я ведь вам только что все рассказала, тетя Полли. Он
пришел сюда для вас. Я привела его, чтобы он тут жил. Он хочет, чтобы у него
был свой дом и родные. Я ему рассказала, как вы приютили меня, и Флафи с
Бафи, и какая вы хорошая и добрая. Я объяснила, что ему, конечно, будет
хорошо у нас, потому что Флафи и Бафи у нас очень хорошо, а Джимми Бин ведь
гораздо лучше, чем кошка или собака.
Тетя Полли откинулась на спинку стула и поднесла дрожащую руку к горлу.
Знакомое ощущение беспомощности уже вновь наваливалось на нее. Но на этот
раз мисс Полли решила не сдаваться. После упорной внутренней борьбы она
собрала все свои силы и села очень прямо.
-- Ну, знаешь что, хватит, Поллианна! У меня просто слов нет. Мало нам
бродячих кошек и собак, так теперь ты приводишь с улицы маленьких попрошаек,
и они...
Мальчик неожиданно вздрогнул. Глаза его засверкали, и он, высоко подняв
голову, уверенно шагнул прямо к тете Полли.
-- Я не попрошайка, мэм! -- задиристо произнес он. -- И от вас мне
ничего не надо. Я просто хотел работать, а за это получить постель и еду. Я
никогда не пришел бы в ваш распрекрасный дом, да только вот эта девочка
принялась твердить мне, какая вы хорошая и добрая и как вы просто мечтаете
взять меня к себе. Вот и все!
Он круто развернулся и зашагал прочь с таким чувством собственного
достоинства, что, несомненно, выглядел бы очень смешно, не будь у него столь
жалкого вида.
-- Ой, тетя Полли, -- срывающимся голосом проговорила Поллианна, -- а
я-то думала, вы будете рады взять Джимми Бина к себе, я думала... вы...
будете ра...
Мисс Полли, требуя тишины, воздела вверх руку. Нервы у нее были
напряжены до предела. До сих пор у нее в ушах звучал голос мальчика: "какая
вы хорошая и добрая и как вы мечтаете взять меня к себе!" И знакомое чувство
беспомощности чуть было не одолело ее. Но, собрав всю свою волю, она второй
раз за сегодняшний день одержала победу.
-- Поллианна! -- громко крикнула она. -- Оставишь ты когда-нибудь это
свое вечное "рада"? С утра до вечера я только и слышу: "рада", "рада",
"рада"! Мне кажется, я когда-нибудь сойду с ума от этого.
Поллианна совсем растерялась.
-- Но... -- прошептала она. -- Мне казалось, тетя Полли, что вы были бы
рады, чтобы я была ра... О-о-о!
И, крепко зажав рукой рот, она выбежала из комнаты.
Она нагнала Джимми Бина, прежде, чем он успел дойти до калитки.
-- Мальчик! Мальчик! Джимми Бин! -- кричала она, задыхаясь от бега. --
Я хочу... я хочу попросить у тебя прощения!
-- Да брось ты. Ты вовсе и не виновата, но я не попрошайка! -- упрямо
добавил он.
-- Ну, конечно же, нет. Но ты не должен винить тетю, -- убеждала
Поллианна. -- Наверное, это я во всем виновата. Я просто неправильно тебя
представила. Тетя очень хорошая и добрая и всегда была хорошей и доброй.
Просто я ей неправильно все объяснила. Но мне все равно хочется найти тебе
дом.
Мальчик пожал плечами и отвернулся в сторону.
-- Можешь не беспокоиться. Уж как-нибудь сам себе найду. Я ведь не
какой-нибудь попрошайка. Поллианна так глубоко задумалась, что даже лоб
наморщила от напряжения. Однако мгновение спустя ее осенила еще одна
великолепная идея.
-- Я знаю, как мы с тобой поступим! Сегодня будет собрание Женской
помощи. Я слышала, как тетя Полли говорила об этом по телефону. Я пойду туда
и изложу им суть твоего дела. Именно так называл это мой папа. И он всегда
излагал им, когда ему что-нибудь от них было надо. Например, средства, чтобы
учить язычников, или новый ковер для церкви.
Мальчик снова повернулся и сердито посмотрел на нее.
-- Но я-то не язычник и не новый ковер. И что это за Женская помощь
такая?
-- Ну и ну, -- осуждающе протянула Поллианна, -- где же тебя
воспитывали, Джимми Бин? Не знать, что такое Женская помощь!
-- Не хочешь, не говори, -- равнодушно ответил мальчик. Он отвернулся и
двинулся вперед, явно намереваясь удалиться. Поллианна ринулась следом.
-- Да нет, я скажу тебе. Это... это... -- замялась она. -- Ну, это,
когда много женщин сидят вместе, шьют, устраивают ужины, собирают деньги и
разговаривают. Вот это и называется Женской помощью. Они вообще очень
добрые. То есть, большинство в Женской помощи. Там, где я жила, были добрые.
Из здешней Женской помощи я пока никого не знаю, но, наверное, и они
неплохие. Я сегодня пойду и расскажу им про тебя. Мальчик снова сердито
посмотрел на нее.
-- И не вздумай, -- со злостью проговорил он. -- Не стану я стоять и
слушать, как эта твоя помощь называют меня попрошайкой. Нет, не выйдет!
-- Да тебя-то там не будет, -- принялась уговаривать Поллианна. -- И я
уверена, что у кого-нибудь из них найдется для тебя дом.
По лицу мальчика было видно, что слова Поллианны вновь вселили в него
надежду.
-- Я готов работать, ты не забудь сказать им об этом, -- строго
напутствовал он.
-- Ну, конечно, скажу, -- успокоила его Поллианна. И, ни минуты не
сомневаясь, что добившись согласия Джимми, преодолела все трудности,
заверила: -- Завтра я скажу тебе, у кого из них ты будешь жить.
-- А где мне тебя ждать?
-- У дороги. Там, где ты нашелся сегодня. У дома миссис Сноу.
-- Ладно. Я приду туда. -- Мальчик помолчал, потом с неохотой спросил:
-- Может, мне все-таки вернуться на сегодняшнюю ночь в приют? Понимаешь,
деваться-то мне все равно некуда, а от них я ушел только сегодня утром. Я
ведь никого не предупреждал, что не собираюсь , возвращаться. Просто сбежал,
и все. Иначе они меня не выпустили бы. Вообще-то, они, конечно, все равно не
заметили бы, что меня нет. Зачем я им нужен. Я же им не родной.
-- Бедный, -- с сочувствием отозвалась Поллианна. -- Но ты не
расстраивайся. Ведь это только до завтра. Когда мы увидимся, у меня уже
будут для тебя и дом и родные. Им-то уж не будет все равно. Ну, пока, до
завтра, -- и она побежала обратно.
Мисс Полли в это время стояла у окна гостиной и угрюмо наблюдала за
двумя детьми. Когда мальчик ушел, она с тоской смотрела ему вслед до тех
пор, пока он не скрылся за поворотом дороги. Потом отвернулась от окна,
вздохнула и медленно побрела наверх. Никогда прежде она не двигалась столь
вяло. В ее ушах до сих пор звучал презрительный голос мальчика: "Какая вы
хорошая и добрая, и как вы мечтаете взять меня к себе!". На душе у нее стало
скверно. Она чувствовала себя так, будто что-то потеряла, и никак не может
найти.
Когда в полдень мисс Полли с племянницей встретились за обедом,
разговор у них явно не клеился. Поллианна несколько раз пыталась заговорить,
но почти сразу же спотыкалась на слове "рада" и смущенно умолкала. Когда она
в пятый раз не договорила начатой фразы, тетя Полли раздраженно покачала
головой и со вздохом сказала:
-- Ладно, моя дорогая. Если уж ты не можешь обойтись без этого "рада",
тогда говори. Я совсем не хочу, чтобы ты все время молчала.
-- Ой, спасибо вам, тетя Полли! А то мне так трудно. Понимаете, я так
долго играла...
-- Что ты делала? -- перебила тетя Полли.
-- Я играла в игру, которую па... -- тут она поймала себя на том, что
вновь чуть было не вторглась на запретную территорию, и покраснев, умолкла.
Тетя Полли нахмурилась, но ничего не ответила, и обед завершился в
полном молчании. Чуть позже Поллианна услышала, как тетя Полли объявила по
телефону жене пастора, что у нее разболелась голова, и она не сможет сегодня
прийти на собрание Женской помощи. Положив трубку, она поднялась в спальню и
затворила дверь. Поллианна пыталась вызвать в себе сочувствие к тете. Но,
несмотря на то, что она прекрасно знала, как скверно, когда болит голова,
по-настоящему расстроиться она так и не смогла. Хоть ей и было немного
стыдно, но она радовалась, что тетя не пойдет на собрание Женской помощи, а
значит, не услышит, как она будет "излагать суть дела Джимми Бина".
Поллианна все еще не могла забыть, как тетя обозвала Джимми Бина "маленьким
попрошайкой" и не хотела, чтобы она повторила это в присутствии Женской
помощи.
Поллианна знала, что собрание назначено на два часа дня. Женская помощь
заседала в часовне при приходской церкви примерно в полумиле от
Харрингтонского поместья. Поллианна вышла из дома с таким расчетом, чтобы
прийти на собрание не в два, а в три. "Надо подождать, пока они все
соберутся, -- размышляла она. -- Я-то уж знаю, что, когда говорят в два,
Женская помощь собирается только к трем. А мне надо, чтобы их успело прийти
побольше. Иначе там может не оказаться той, которая как раз захочет взять к
себе Джимми Бина".
Ровно в три она подошла к часовне, без малейших колебаний поднялась по
лестнице и, отворив дверь, вошла внутрь. Она на мгновение задержалась в
прихожей и прислушалась. Из главного помещения доносились женская болтовня и
смех. Поллианна решительно шагнула вперед и отворила дверь.
Стоило ей войти, как женщины разом умолкли и с любопытством уставились
на нее. Это смутило Поллианну, и, входя в комнату, она чувствовала, как ее
все сильней и сильней одолевает робость. Когда она шла сюда, она как-то не
думала, что ей придется предстать не перед родной и близкой Женской помощью
своего города, а перед дамами, часть из которых она едва знала, а с другими
не была знакома вовсе.
-- Здравствуйте, члены Женской помощи, -- все же нашла в себе силы
пробормотать она. -- Я Поллианна Уиттиер. Наверное, некоторые из вас меня
знают. Во всяком случае, я вас знаю. Не всех, конечно.
Она замолчала. Тишина воцарилась такая, что в ушах звенело. Некоторые
из женщин и впрямь уже успели узнать удивительную племянницу мисс
Харрингтон, другие не знали, но были наслышаны о ней. Но и у тех, и у других
на мгновение словно пропал дар речи, и они были не в силах произнести ни
слова.
-- Я... я пришла... Мне надо изложить вам
суть дела, -- сама того не замечая, воспользовалась Поллианна
выражением отца и снова смущенно замолчала.
-- Тебя... Тебя, милая, наверное, тетя прислала? -- спросила жена
приходского пастора, миссис Форд.
-- О, нет, я сама пришла, -- чуть покраснев, ответила Поллианна. --
Видите ли, я привыкла к Женской помощи. Там, где я жила раньше, Женская
помощь растила меня вместе с папой.
Кто-то не удержался и захихикал. Жена пастора сердито наморщила брови.
-- А в чем дело, милая?
-- Да в... Джимми Бине. -- Поллианна глубоко вздохнула и выпалила: -- У
него нет ни одного дома, кроме приюта, а приют переполнен, и Джимми говорит,
что он там не нужен. Он говорит, что ему нужен другой дом, обычный дом, где
не надзирательницы, а мама и родственники и где о нем будут заботиться. Ему
десять, одиннадцатый, и я думаю, кто-нибудь из вас захочет взять его к себе.
Поллианна замолчала. Женская помощь молчала тоже.
-- Н-да-а-а, -- протянула одна из женщин, решившись, наконец, нарушить
длинную паузу.
-- Я совсем забыла сказать, он будет работать, -- добавила Поллианна.
И снова наступила тишина. Потом некоторые женщины принялись с
достаточно безучастным видом задавать Поллианне вопросы. Вскоре они уже
знали о Джимми Бине все, что знала сама Поллианна, и охотно, но безо всякого
сочувствия принялись обсуждать его.
Чем дальше заходила беседа, тем большее недоумение охватывало
Поллианну. Многое из того, что говорили эти женщины, Поллианна не поняла
вовсе. Из того же, что она поняла, она была вынуждена заключить, что ни одна
из женщин, присутствующих на собрании, не хочет брать к себе Джимми Бина.
Каждая категорически отказывалась взять мальчика сама, но неизменно называла
кого-нибудь из других женщин, которые могут приютить бедного сироту, ибо у
них самих нет детей. Однако, ни одна так и не вызвалась предоставить кров
невезучему Джимми Бину. Тогда жена пастора предложила членам Женской помощи
взять на себя расходы на жизнь и образование Джимми. Она полагала, что стоит
им немного уменьшить в этом году пожертвования детям далекой Индии, и задача
окажется вполне по силам.
Тут в дело вмешались все присутствующие. Женская помощь пришла в
великое волнение и заговорила хором. Теперь в речах почтенных
благотворительниц слышалось еще меньше доброжелательности. Из того, что они
говорили, Поллианна поняла, что их общество прославилось своими
пожертвованиями на христианские миссии в Индии. Как бы там ни было,
несколько женщин решительно заявили, что просто умрут от стыда, если Женская
помощь пожертвует на Индию меньше обычного. Они еще что-то такое говорили
про Индию, но Поллианне казалось, что она не очень-то поняла. Не могла же
она поверить, будто главное для этой Женской помощи, чтобы сумма, указанная
в списке пожертвований, была выше, чем у других благотворительных обществ, и
они сохранили первое место в ежегодном отчете. Ведь получалось, что им
совершенно безразлично, на какие дела пойдут их деньги! Поллианна с
сомнением покачала головой. Нет, все-таки она, наверное, не так поняла их.
Но, сколько она ни убеждала себя, визит оставил у нее на душе
неприятный осадок, и, выйдя из часовни на улицу, она облегченно вздохнула.
Правда, она тут же с тоской подумала, как трудно ей завтра будет говорить с
Джимми Бином. Вряд ли он поймет, то, что объяснила ей высокая женщина в
очках. Она сказала, что за Джимми Бина их в отчете не похвалят. "Конечно,
учить на свои деньги язычников очень благородно, -- пыталась разобраться в
своих впечатлениях Поллианна, -- я совсем не хочу сказать, что они не должны
отправлять туда денег. Но... -- она вздохнула. -- Когда их слушаешь,
кажется, что заботиться надо только о детях, которые далеко, а на несчастных
мальчиков здесь не надо обращать никакого внимания". Она снова вздохнула и
понуро побрела по улице.
-- Мне все-таки кажется. Джимми Вин который растет рядом с нами, должен
для них быть главнее какого-то отчета, -- тихо но уверенно проговорила она
на ходу.
Выйдя из часовни, Поллианна направилась не домой, а в сторону
Пендлтонского холма. Это был. первый "выходной день" (так она называла дни,
в которые не должна была учиться шить или готовить), который выдался для нее
таким безрадостным. Теперь ей надо было как-то успокоиться и собраться с
мыслями, и она знала: ничто не утешит ее сейчас лучше зелени и тишины
Пендлтонского леса. И, несмотря на то, что жаркое солнце нещадно палило ей
спину, Поллианна принялась быстро взбираться по крутому Пендлтонскому холму.
"Раньше половины шестого меня дома никто не ждет, -- размышляла она на ходу,
-- а мне куда приятнее сделать крюк и прогуляться по лесу".
Она уже бывала в Пендлтонском лесу, и знала, как там красиво. Однако
сегодня она обрадовалась лесу больше обычного. Она с восхищением глядела по
сторонам и даже на какое-то время забыла о том щемящем чувстве, которое
охватывало ее при одной только мысли, что завтра ей придется сообщить Джимми
Бину печальную новость.
Поллианна подняла глаза. Среди густых крон деревьев виднелись островки
ярко-голубого неба, а солнце подсвечивало яркую зеленую листву.
"Жаль, что леди из Женской помощи всего этого не видят, -- продолжала
размышлять Поллианна. -- Мне кажется, если бы они попали сюда, им бы не
захотелось так громко кричать, и к Джимми Бину они, наверное, отнеслись бы
совсем по-другому, и кто-нибудь взял бы его к себе". Вряд ли Поллианна
смогла бы объяснить, отчего она так думает, но, тем не менее, она была
совершенно уверена, что здесь, в этом лесу, она сумела бы убедить Женскую
помощь, и та отнеслась бы к "сути дела Джимми Бина" совсем по-другому.
Вдруг Поллианна услышала невдалеке собачий лай. Она остановилась и
прислушалась. Лай с каждым мигом приближался, и, наконец, навстречу
Поллианне выскочил небольшой пес.
-- Здравствуй, здравствуй, песик! -- обрадовалась Поллианна.
Она сразу узнала его. Это был песик Ее Незнакомца, мистера Пендлтона, и
несчастный и всего боится. Наверное, он и нас с вами боится. Он ведь еще не
знает, что мы собираемся оставить его у себя.
-- Этого еще никто не знает, -- многозначительно проговорила тетя
Полли.
-- Да нет, тетя Полли. Это уже все знают! -- с ликующим видом заявила
Поллианна, даже не удосужившись вникнуть в смысл тетиного замечания. -- Я
уже всем сказала, что, если не найду хозяев, мы с вами обязательно оставим
его у себя. Я ведь знаю, что вы будете рады приютить у себя маленькое
беспризорное существо.
Мисс Полли было открыла рот, но поняла, что не в силах произнести ни
слова. Странное ощущение беспомощности, которое так часто стало посещать ее
с тех самых пор, как к ней приехала Поллианна, вновь сковало ее волю и
лишило привычного благоразумия.
-- Ну, конечно же, тетя, -- награждая мисс Полли благодарными
взглядами, продолжала Поллианна, -- я знала, вы просто не сможете бросить на
произвол судьбы такого несчастного котенка. Меня же вы ведь не бросили.
Именно так я и объяснила миссис Форд, когда она говорила, что вы в жизни не
разрешите мне оставить его. Вот я ей и сказала, что вы даже меня оставили,
хоть у меня все-таки была Женская помощь; как же вы сможете не оставить
котенка, у которого вообще никого нет? Я знала, что вы именно это подумаете,
когда узнаете, что у бедного котенка совсем нет хозяев!
И Поллианна вприпрыжку выбежала из комнаты.
-- Но ты не так поняла меня, Поллианна! -- попыталась возразить тетя
Полли.
Напрасно -- Поллианна не слышала ее. Она бежала на кухню.
-- Нэнси! Нэнси! -- что было мочи кричала она на ходу. -- Ты только
посмотри, какая прелесть! Тетя Полли будет растить его вместе со мной!
И тетя Полли не нашла ни сил, ни слов, чтобы возразить племяннице.
На следующий день в доме появилась собака. Она была еще грязнее и
несчастнее, чем кошка. А тетя Полли к собакам питала еще меньше нежности,
чем к кошкам. И все же она опять не нашла, что возразить племяннице и с
безмолвным изумлением выслушала, как та провозглашает ее защитницей чуть ли
не всех обездоленных собак на свете.
Начало следующей недели прошло относительно спокойно. Затем в четверг,
который выдался просто чудесным, Поллианна в очередной раз понесла студень
миссис Сноу. С тех пор, как она рассказала больной женщине о своей игре, они
стали настоящими друзьями. Мало того, миссис Сноу сама стала играть в игру.
Правда, получалось у нее пока неважно. Она слишком привыкла жалеть себя, и
сразу начать хоть че-
му-то радоваться ей было совсем не легко. Но Поллианна так терпеливо и
жизнерадостно руководила ею, что она постепенно играла все лучше и лучше. И
вот, в тот самки четверг, о котором идет речь, миссис Сноу, к великой
гордости Поллианны, объявила, что очень рада студню из телячьей ножки, ибо
именно это блюдо ей сегодня больше всего хотелось съесть на обед. Для
Поллианны слова эти были ценны вдвойне. Дело в том, что встретив ее у двери,
Милли испуганным шепотом сообщила: сегодня утром жена пастора уже принесла
огромную миску такого же студня.
"Да, миссис Сноу просто не узнать!" -- с радостью думала Поллианна на
обратном пути. И тут она увидела мальчика. Он мрачно восседал на обочине
дороги и лениво обстругивал палку тупым ножом с обломанным лезвием.
-- Привет! -- улыбнулась Поллианна. Мальчик смерил ее взглядом и вновь
угрюмо принялся за свою палку.
-- Себе и скажи "привет", -- сердито буркнул он.
Поллианна засмеялась.
-- Знаешь, у тебя сейчас такой вид, словно
тебя даже телячьим студнем не обрадуешь, -- сказала она, останавливаясь
перед ним.
Мальчик заерзал и с удивлением посмотрел на Поллианну. Потом опять
занялся своей палкой.
Некоторое время Поллианна стояла молча, думая, как продолжить беседу.
Затем, решившись, она опустилась на землю рядом с мальчиком. Хотя Поллианна
и уверяла, что привыкла к Женской помощи и преспокойно обходится без
ровесников, все же ей очень не хватало их общества. Вот почему, встретив,
наконец, сверстника, она решила не упускать своего счастья.
-- Меня зовут Поллианна Уиттиер, -- вежливо начала она. -- А тебя как?
Мальчик опять заелозил и хотел было подняться с земли, но потом
раздумал.
-- Джимми Бин, -- с неохотой процедил он.
-- Вот и хорошо. Теперь мы знакомы. Я так рада, что ты назвал себя,
потому что некоторые знакомятся не по правилам. Я живу в доме мисс Полли
Харрингтон. А ты где живешь?
-- Нигде.
-- Как нигде? Так нельзя. Все где-нибудь живут, -- уверенно заявила
Поллианна.
-- Может, и все, но не я. Я нигде не живу. Во всяком случае, сейчас. Я
подыскиваю новое место.
-- Ах, вот как? И где же это место? Мальчик бросил на нее презрительный
взгляд.
-- Во, тупая! Стал бы я искать, если бы знал, где оно!
Поллианна обиженно тряхнула головой. Ей не нравилось, когда с ней так
грубо разговаривают. Но все-таки это был единственный мальчик в округе, и
она решила смириться даже с тем, что ее обозвали "тупой".
-- А где ты раньше жил? -- как ни в чем не бывало осведомилась она.
-- И чего привязалась? -- раздраженно прошипел мальчик.
-- Ничего не поделаешь, -- пропуская грубость мимо ушей, ответила
Поллианна. -- Ты сам так мало говоришь о себе, что, если я не буду
расспрашивать, то ничего о тебе не узнаю. Вот меня тебе не приходится
спрашивать, я все сама говорю.
Мальчик усмехнулся. Это вышло у него от смущения, потому что сейчас ему
было совсем не весело, однако лицо его стало куда приятнее.
-- Ладно уж, слушай, -- снисходительно произнес мальчик. -- Я Джимми
Бин и мне десять лет, одиннадцатый пошел. В прошлом году я попал в приют.
Знаешь, там уйма детей. Мне кажется, я никому там не нужен. Вот я и ушел. Я
хочу жить где-нибудь в другом месте, но я еще не нашел, где. Мне нужно жить
в доме, но чтобы там были родственники, а не надзиратели, как в приюте.
Потому что, если у тебя есть дом, значит, есть и родные. А у меня после
матери остался только отец, а когда он умер, у меня вообще никого не
осталось. И я решил искать. Я уже был в четырех домах, но ничего не вышло. Я
говорил им, что буду работать, но они все равно не захотели меня брать. Вот.
Это все. Больше мне тебе нечего рассказать, -- дрогнувшим голосом добавил
мальчик.
-- Как жалко, -- с сочувствием отозвалась Поллианна. -- Выходит, ты
никому не нужен? Бедный! Я ведь знаю, как это тяжело. У меня ведь тоже умер
папа, и когда у меня никого не осталось, кроме Женской помощи, пока тетя
Полли не сказала, что возьме... Поллианна умолкла. Блестящая идея внезапно
осенила ее.
-- Я знаю место, и оно придется тебе по душе! -- воскликнула она. --
Тетя Полли тебя возьмет. Возьмет, возьмет, я знаю. Меня-то взяла! И Флафи с
Бафи, когда оказалось, что у них нет хозяев что им некуда деться, -- тоже. А
ведь это только кошка и собака. Пойдем! Я знаю! Тетя Полли, конечно, возьмет
тебя. Ты даже представить себе не можешь, какая она хорошая и добрая.
Исхудалое лицо Джимми Бина засияло от радости.
-- Она возьмет меня? -- с надеждой переспросил он. -- Честное
индейское? Знаешь, ведь я очень сильный, -- добавил он и с гордостью задрал
рукав, демонстрируя худую, костлявую руку. -- Вот, смотри. Я могу работать!
-- Ну, конечно же, тетя Полли возьмет тебя. Ведь она самая лучшая на
свете после моей мамы, но мама теперь в раю. У тети Полли в доме полно
комнат, -- тараторила Поллианна, стремительно приближаясь к Харрингтонскому
поместью и волоча за руку Джимми Бина. -- Это очень большой дом. Хотя, -- с
некоторой тревогой продолжала она, -- может быть, сначала тебе придется
спать в комнате на чердаке. Мне тоже сперва пришлось. Но теперь там есть
сетки от насекомых, и тебе уже не будет так жарко, как мне. И мухи уже не
принесут всяких микробов на своих ногах. Ты знаешь, каких потрясающих
микробов они переносят? Может быть, тетя Полли даст тебе про это прочесть,
если ты будешь хорошо... то есть, если ты плохо себя поведешь. О-о! У тебя
тоже есть веснушки! -- пристально вглядываясь в его лицо, воскликнула она.
-- Ну, тогда ты будешь рад, что там нет зеркала, и картина в окне лучше, чем
на стене. В общем, тебе нет никакого смысла возражать, если она поселит тебя
в эту комнату.
На этом месте Поллианна была вынуждена прерваться и шумно втянуть в
легкие воздух.
-- Обалдеть! -- восхитился Джимми Бин, который, впрочем, мало что понял
из ее речи. -- Вот тебе-то уж точно не надо задавать вопросов, ты вон даже
на бегу сколько успеваешь сказать.
Поллианна засмеялась.
-- Ну, ты-то, во всяком случае, можешь этому радоваться. Потому что,
когда говорю я, ты можешь спокойно себе молчать.
Они вошли в дом, и Поллианна без малейшего колебания провела Джимми
прямо к тете Полли, совершенно изумленной таким вторжением.
-- О, тетя Полли! -- торжественно провозгласила Поллианна. -- Вы только
посмотрите, кого я вам привела. Его будет интересно растить, даже
интереснее, чем Флафи и Бафи. Посмотрите, это настоящий живой мальчик. Он
сказал, что не возражает, если вы сначала поселите его в комнату на чердаке.
И еще он говорит, что будет работать. Но я думаю, у него на это не останется
времени. Ведь, конечно же, он будет много играть со мной.
Тетя Полли сперва побледнела, потом покраснела. Она поняла далеко не
все из слов племянницы, но и того немногого, что она поняла, ей было вполне
достаточно.
-- Что это значит, Поллианна? Откуда ты взяла этого оборванца? --
строго осведомилась она.
"Оборванец" отступил на шаг к двери, а Поллианна весело засмеялась.
-- Ой! Да я просто, как Мой Незнакомец!
Совсем забыла сказать, как его зовут. А вы заметили, какой он грязный,
тетя Полли? Просто как Флафи и Бафи, когда вы их взяли. Но, я думаю, это мы
с вами исправим. Мы просто помоем его, как помыли Флафи и Бафи. Ой, опять
забыла, -- снова засмеялась она. -- Тетя Полли, его зовут Джимми Бин.
-- И что же он здесь делает? Поллианна очень удивилась.
-- Как, что? Да я ведь вам только что все рассказала, тетя Полли. Он
пришел сюда для вас. Я привела его, чтобы он тут жил. Он хочет, чтобы у него
был свой дом и родные. Я ему рассказала, как вы приютили меня, и Флафи с
Бафи, и какая вы хорошая и добрая. Я объяснила, что ему, конечно, будет
хорошо у нас, потому что Флафи и Бафи у нас очень хорошо, а Джимми Бин ведь
гораздо лучше, чем кошка или собака.
Тетя Полли откинулась на спинку стула и поднесла дрожащую руку к горлу.
Знакомое ощущение беспомощности уже вновь наваливалось на нее. Но на этот
раз мисс Полли решила не сдаваться. После упорной внутренней борьбы она
собрала все свои силы и села очень прямо.
-- Ну, знаешь что, хватит, Поллианна! У меня просто слов нет. Мало нам
бродячих кошек и собак, так теперь ты приводишь с улицы маленьких попрошаек,
и они...
Мальчик неожиданно вздрогнул. Глаза его засверкали, и он, высоко подняв
голову, уверенно шагнул прямо к тете Полли.
-- Я не попрошайка, мэм! -- задиристо произнес он. -- И от вас мне
ничего не надо. Я просто хотел работать, а за это получить постель и еду. Я
никогда не пришел бы в ваш распрекрасный дом, да только вот эта девочка
принялась твердить мне, какая вы хорошая и добрая и как вы просто мечтаете
взять меня к себе. Вот и все!
Он круто развернулся и зашагал прочь с таким чувством собственного
достоинства, что, несомненно, выглядел бы очень смешно, не будь у него столь
жалкого вида.
-- Ой, тетя Полли, -- срывающимся голосом проговорила Поллианна, -- а
я-то думала, вы будете рады взять Джимми Бина к себе, я думала... вы...
будете ра...
Мисс Полли, требуя тишины, воздела вверх руку. Нервы у нее были
напряжены до предела. До сих пор у нее в ушах звучал голос мальчика: "какая
вы хорошая и добрая и как вы мечтаете взять меня к себе!" И знакомое чувство
беспомощности чуть было не одолело ее. Но, собрав всю свою волю, она второй
раз за сегодняшний день одержала победу.
-- Поллианна! -- громко крикнула она. -- Оставишь ты когда-нибудь это
свое вечное "рада"? С утра до вечера я только и слышу: "рада", "рада",
"рада"! Мне кажется, я когда-нибудь сойду с ума от этого.
Поллианна совсем растерялась.
-- Но... -- прошептала она. -- Мне казалось, тетя Полли, что вы были бы
рады, чтобы я была ра... О-о-о!
И, крепко зажав рукой рот, она выбежала из комнаты.
Она нагнала Джимми Бина, прежде, чем он успел дойти до калитки.
-- Мальчик! Мальчик! Джимми Бин! -- кричала она, задыхаясь от бега. --
Я хочу... я хочу попросить у тебя прощения!
-- Да брось ты. Ты вовсе и не виновата, но я не попрошайка! -- упрямо
добавил он.
-- Ну, конечно же, нет. Но ты не должен винить тетю, -- убеждала
Поллианна. -- Наверное, это я во всем виновата. Я просто неправильно тебя
представила. Тетя очень хорошая и добрая и всегда была хорошей и доброй.
Просто я ей неправильно все объяснила. Но мне все равно хочется найти тебе
дом.
Мальчик пожал плечами и отвернулся в сторону.
-- Можешь не беспокоиться. Уж как-нибудь сам себе найду. Я ведь не
какой-нибудь попрошайка. Поллианна так глубоко задумалась, что даже лоб
наморщила от напряжения. Однако мгновение спустя ее осенила еще одна
великолепная идея.
-- Я знаю, как мы с тобой поступим! Сегодня будет собрание Женской
помощи. Я слышала, как тетя Полли говорила об этом по телефону. Я пойду туда
и изложу им суть твоего дела. Именно так называл это мой папа. И он всегда
излагал им, когда ему что-нибудь от них было надо. Например, средства, чтобы
учить язычников, или новый ковер для церкви.
Мальчик снова повернулся и сердито посмотрел на нее.
-- Но я-то не язычник и не новый ковер. И что это за Женская помощь
такая?
-- Ну и ну, -- осуждающе протянула Поллианна, -- где же тебя
воспитывали, Джимми Бин? Не знать, что такое Женская помощь!
-- Не хочешь, не говори, -- равнодушно ответил мальчик. Он отвернулся и
двинулся вперед, явно намереваясь удалиться. Поллианна ринулась следом.
-- Да нет, я скажу тебе. Это... это... -- замялась она. -- Ну, это,
когда много женщин сидят вместе, шьют, устраивают ужины, собирают деньги и
разговаривают. Вот это и называется Женской помощью. Они вообще очень
добрые. То есть, большинство в Женской помощи. Там, где я жила, были добрые.
Из здешней Женской помощи я пока никого не знаю, но, наверное, и они
неплохие. Я сегодня пойду и расскажу им про тебя. Мальчик снова сердито
посмотрел на нее.
-- И не вздумай, -- со злостью проговорил он. -- Не стану я стоять и
слушать, как эта твоя помощь называют меня попрошайкой. Нет, не выйдет!
-- Да тебя-то там не будет, -- принялась уговаривать Поллианна. -- И я
уверена, что у кого-нибудь из них найдется для тебя дом.
По лицу мальчика было видно, что слова Поллианны вновь вселили в него
надежду.
-- Я готов работать, ты не забудь сказать им об этом, -- строго
напутствовал он.
-- Ну, конечно, скажу, -- успокоила его Поллианна. И, ни минуты не
сомневаясь, что добившись согласия Джимми, преодолела все трудности,
заверила: -- Завтра я скажу тебе, у кого из них ты будешь жить.
-- А где мне тебя ждать?
-- У дороги. Там, где ты нашелся сегодня. У дома миссис Сноу.
-- Ладно. Я приду туда. -- Мальчик помолчал, потом с неохотой спросил:
-- Может, мне все-таки вернуться на сегодняшнюю ночь в приют? Понимаешь,
деваться-то мне все равно некуда, а от них я ушел только сегодня утром. Я
ведь никого не предупреждал, что не собираюсь , возвращаться. Просто сбежал,
и все. Иначе они меня не выпустили бы. Вообще-то, они, конечно, все равно не
заметили бы, что меня нет. Зачем я им нужен. Я же им не родной.
-- Бедный, -- с сочувствием отозвалась Поллианна. -- Но ты не
расстраивайся. Ведь это только до завтра. Когда мы увидимся, у меня уже
будут для тебя и дом и родные. Им-то уж не будет все равно. Ну, пока, до
завтра, -- и она побежала обратно.
Мисс Полли в это время стояла у окна гостиной и угрюмо наблюдала за
двумя детьми. Когда мальчик ушел, она с тоской смотрела ему вслед до тех
пор, пока он не скрылся за поворотом дороги. Потом отвернулась от окна,
вздохнула и медленно побрела наверх. Никогда прежде она не двигалась столь
вяло. В ее ушах до сих пор звучал презрительный голос мальчика: "Какая вы
хорошая и добрая, и как вы мечтаете взять меня к себе!". На душе у нее стало
скверно. Она чувствовала себя так, будто что-то потеряла, и никак не может
найти.
Когда в полдень мисс Полли с племянницей встретились за обедом,
разговор у них явно не клеился. Поллианна несколько раз пыталась заговорить,
но почти сразу же спотыкалась на слове "рада" и смущенно умолкала. Когда она
в пятый раз не договорила начатой фразы, тетя Полли раздраженно покачала
головой и со вздохом сказала:
-- Ладно, моя дорогая. Если уж ты не можешь обойтись без этого "рада",
тогда говори. Я совсем не хочу, чтобы ты все время молчала.
-- Ой, спасибо вам, тетя Полли! А то мне так трудно. Понимаете, я так
долго играла...
-- Что ты делала? -- перебила тетя Полли.
-- Я играла в игру, которую па... -- тут она поймала себя на том, что
вновь чуть было не вторглась на запретную территорию, и покраснев, умолкла.
Тетя Полли нахмурилась, но ничего не ответила, и обед завершился в
полном молчании. Чуть позже Поллианна услышала, как тетя Полли объявила по
телефону жене пастора, что у нее разболелась голова, и она не сможет сегодня
прийти на собрание Женской помощи. Положив трубку, она поднялась в спальню и
затворила дверь. Поллианна пыталась вызвать в себе сочувствие к тете. Но,
несмотря на то, что она прекрасно знала, как скверно, когда болит голова,
по-настоящему расстроиться она так и не смогла. Хоть ей и было немного
стыдно, но она радовалась, что тетя не пойдет на собрание Женской помощи, а
значит, не услышит, как она будет "излагать суть дела Джимми Бина".
Поллианна все еще не могла забыть, как тетя обозвала Джимми Бина "маленьким
попрошайкой" и не хотела, чтобы она повторила это в присутствии Женской
помощи.
Поллианна знала, что собрание назначено на два часа дня. Женская помощь
заседала в часовне при приходской церкви примерно в полумиле от
Харрингтонского поместья. Поллианна вышла из дома с таким расчетом, чтобы
прийти на собрание не в два, а в три. "Надо подождать, пока они все
соберутся, -- размышляла она. -- Я-то уж знаю, что, когда говорят в два,
Женская помощь собирается только к трем. А мне надо, чтобы их успело прийти
побольше. Иначе там может не оказаться той, которая как раз захочет взять к
себе Джимми Бина".
Ровно в три она подошла к часовне, без малейших колебаний поднялась по
лестнице и, отворив дверь, вошла внутрь. Она на мгновение задержалась в
прихожей и прислушалась. Из главного помещения доносились женская болтовня и
смех. Поллианна решительно шагнула вперед и отворила дверь.
Стоило ей войти, как женщины разом умолкли и с любопытством уставились
на нее. Это смутило Поллианну, и, входя в комнату, она чувствовала, как ее
все сильней и сильней одолевает робость. Когда она шла сюда, она как-то не
думала, что ей придется предстать не перед родной и близкой Женской помощью
своего города, а перед дамами, часть из которых она едва знала, а с другими
не была знакома вовсе.
-- Здравствуйте, члены Женской помощи, -- все же нашла в себе силы
пробормотать она. -- Я Поллианна Уиттиер. Наверное, некоторые из вас меня
знают. Во всяком случае, я вас знаю. Не всех, конечно.
Она замолчала. Тишина воцарилась такая, что в ушах звенело. Некоторые
из женщин и впрямь уже успели узнать удивительную племянницу мисс
Харрингтон, другие не знали, но были наслышаны о ней. Но и у тех, и у других
на мгновение словно пропал дар речи, и они были не в силах произнести ни
слова.
-- Я... я пришла... Мне надо изложить вам
суть дела, -- сама того не замечая, воспользовалась Поллианна
выражением отца и снова смущенно замолчала.
-- Тебя... Тебя, милая, наверное, тетя прислала? -- спросила жена
приходского пастора, миссис Форд.
-- О, нет, я сама пришла, -- чуть покраснев, ответила Поллианна. --
Видите ли, я привыкла к Женской помощи. Там, где я жила раньше, Женская
помощь растила меня вместе с папой.
Кто-то не удержался и захихикал. Жена пастора сердито наморщила брови.
-- А в чем дело, милая?
-- Да в... Джимми Бине. -- Поллианна глубоко вздохнула и выпалила: -- У
него нет ни одного дома, кроме приюта, а приют переполнен, и Джимми говорит,
что он там не нужен. Он говорит, что ему нужен другой дом, обычный дом, где
не надзирательницы, а мама и родственники и где о нем будут заботиться. Ему
десять, одиннадцатый, и я думаю, кто-нибудь из вас захочет взять его к себе.
Поллианна замолчала. Женская помощь молчала тоже.
-- Н-да-а-а, -- протянула одна из женщин, решившись, наконец, нарушить
длинную паузу.
-- Я совсем забыла сказать, он будет работать, -- добавила Поллианна.
И снова наступила тишина. Потом некоторые женщины принялись с
достаточно безучастным видом задавать Поллианне вопросы. Вскоре они уже
знали о Джимми Бине все, что знала сама Поллианна, и охотно, но безо всякого
сочувствия принялись обсуждать его.
Чем дальше заходила беседа, тем большее недоумение охватывало
Поллианну. Многое из того, что говорили эти женщины, Поллианна не поняла
вовсе. Из того же, что она поняла, она была вынуждена заключить, что ни одна
из женщин, присутствующих на собрании, не хочет брать к себе Джимми Бина.
Каждая категорически отказывалась взять мальчика сама, но неизменно называла
кого-нибудь из других женщин, которые могут приютить бедного сироту, ибо у
них самих нет детей. Однако, ни одна так и не вызвалась предоставить кров
невезучему Джимми Бину. Тогда жена пастора предложила членам Женской помощи
взять на себя расходы на жизнь и образование Джимми. Она полагала, что стоит
им немного уменьшить в этом году пожертвования детям далекой Индии, и задача
окажется вполне по силам.
Тут в дело вмешались все присутствующие. Женская помощь пришла в
великое волнение и заговорила хором. Теперь в речах почтенных
благотворительниц слышалось еще меньше доброжелательности. Из того, что они
говорили, Поллианна поняла, что их общество прославилось своими
пожертвованиями на христианские миссии в Индии. Как бы там ни было,
несколько женщин решительно заявили, что просто умрут от стыда, если Женская
помощь пожертвует на Индию меньше обычного. Они еще что-то такое говорили
про Индию, но Поллианне казалось, что она не очень-то поняла. Не могла же
она поверить, будто главное для этой Женской помощи, чтобы сумма, указанная
в списке пожертвований, была выше, чем у других благотворительных обществ, и
они сохранили первое место в ежегодном отчете. Ведь получалось, что им
совершенно безразлично, на какие дела пойдут их деньги! Поллианна с
сомнением покачала головой. Нет, все-таки она, наверное, не так поняла их.
Но, сколько она ни убеждала себя, визит оставил у нее на душе
неприятный осадок, и, выйдя из часовни на улицу, она облегченно вздохнула.
Правда, она тут же с тоской подумала, как трудно ей завтра будет говорить с
Джимми Бином. Вряд ли он поймет, то, что объяснила ей высокая женщина в
очках. Она сказала, что за Джимми Бина их в отчете не похвалят. "Конечно,
учить на свои деньги язычников очень благородно, -- пыталась разобраться в
своих впечатлениях Поллианна, -- я совсем не хочу сказать, что они не должны
отправлять туда денег. Но... -- она вздохнула. -- Когда их слушаешь,
кажется, что заботиться надо только о детях, которые далеко, а на несчастных
мальчиков здесь не надо обращать никакого внимания". Она снова вздохнула и
понуро побрела по улице.
-- Мне все-таки кажется. Джимми Вин который растет рядом с нами, должен
для них быть главнее какого-то отчета, -- тихо но уверенно проговорила она
на ходу.
Выйдя из часовни, Поллианна направилась не домой, а в сторону
Пендлтонского холма. Это был. первый "выходной день" (так она называла дни,
в которые не должна была учиться шить или готовить), который выдался для нее
таким безрадостным. Теперь ей надо было как-то успокоиться и собраться с
мыслями, и она знала: ничто не утешит ее сейчас лучше зелени и тишины
Пендлтонского леса. И, несмотря на то, что жаркое солнце нещадно палило ей
спину, Поллианна принялась быстро взбираться по крутому Пендлтонскому холму.
"Раньше половины шестого меня дома никто не ждет, -- размышляла она на ходу,
-- а мне куда приятнее сделать крюк и прогуляться по лесу".
Она уже бывала в Пендлтонском лесу, и знала, как там красиво. Однако
сегодня она обрадовалась лесу больше обычного. Она с восхищением глядела по
сторонам и даже на какое-то время забыла о том щемящем чувстве, которое
охватывало ее при одной только мысли, что завтра ей придется сообщить Джимми
Бину печальную новость.
Поллианна подняла глаза. Среди густых крон деревьев виднелись островки
ярко-голубого неба, а солнце подсвечивало яркую зеленую листву.
"Жаль, что леди из Женской помощи всего этого не видят, -- продолжала
размышлять Поллианна. -- Мне кажется, если бы они попали сюда, им бы не
захотелось так громко кричать, и к Джимми Бину они, наверное, отнеслись бы
совсем по-другому, и кто-нибудь взял бы его к себе". Вряд ли Поллианна
смогла бы объяснить, отчего она так думает, но, тем не менее, она была
совершенно уверена, что здесь, в этом лесу, она сумела бы убедить Женскую
помощь, и та отнеслась бы к "сути дела Джимми Бина" совсем по-другому.
Вдруг Поллианна услышала невдалеке собачий лай. Она остановилась и
прислушалась. Лай с каждым мигом приближался, и, наконец, навстречу
Поллианне выскочил небольшой пес.
-- Здравствуй, здравствуй, песик! -- обрадовалась Поллианна.
Она сразу узнала его. Это был песик Ее Незнакомца, мистера Пендлтона, и