-- Ну, конечно, мистер Пендлтон! Я ведь очень сильная! -- воскликнула
Поллианна и выбежала из комнаты.
Мгновение спустя, она вернулась обратно со шкатулкой в руках, после
чего они с мистером Пендлтоном провели просто восхитительные полчаса.
В шкатулке хранились всевозможные редкости, которые мистер Пендлтон
многие годы привозил из своих экспедиций. С каждой вещицей -- от искусно
вырезанных шахматных фигур из Китая до маленького идола из жадеита, у
мистера Пендлтона был связан какой-нибудь забавный случай, и теперь он с
удовольствием предавался воспоминаниям. Когда он дошел, наконец, до
маленького идола, Поллианна, выслушав, мечтательно проговорила:
-- Да, наверное, воспитывать мальчика из Индии все-таки лучше. Он
ничего не знает. Он думает, Бог сидит в таком вот идоле. Конечно, он
интереснее, чем Джимми Бин, потому что Джимми уже знает, что Бог -- на небе.
И все-таки, мне бы очень хотелось, чтобы Джимми тоже был нужен.
Но Джон Пендлтон не услышал ни слова из этой страстной речи. Он опять
неподвижно уставился куда-то вдаль и витал в ином мире, где явно не
находилось места ни Поллианне, ни, тем более, несчастному Джимми Бину.
Правда, вскоре он вспомнил, что у него гостья и, взяв из шкатулки очередную
забавную вещицу, принялся излагать ее историю.
Но в этот раз они говорили не только о редкостях из резной шкатулки.
Мистер Пендлтон вдруг принялся дотошно расспрашивать о Нэнси, о тете Полли и
о том, как жила девочка в маленьком городке на Дальнем Западе. Когда же
Поллианна стала собираться домой, Джон Пендлтон заговорил с ней так
проникновенно, что она страшно удивилась. При всем хорошем отношении к
мистеру Пендлтону, она и не предполагала, что в этом суровом человеке таится
столько нежности.
-- Я хочу попросить тебя, милая: приходи ко мне почаще. Хорошо?
Понимаешь, я очень одинок, и ты нужна мне. Есть и еще причина. Сейчас ты
поймешь, в чем дело. Когда я узнал в прошлый раз, кто ты, я решил, что не
желаю больше видеть тебя. Понимаешь, ты мне напомнила такое, о чем я уже
много лет пытаюсь забыть. Ну, вот, я и решил, что больше мы с тобой видеться
не будем. И когда доктор каждый день спрашивал меня, не надо ли тебя
позвать, я все время отказывался. Но прошло еще немного времени, и я вдруг
понял, что очень хочу повидаться с тобой. Потому что, пока тебя не было, я
еще чаще и мучительнее вспоминал то, о чем хотел бы забыть. Словом, мне
очень хочется, чтобы ты приходила ко мне. Ты согласна?
-- Ну, конечно, согласна, мистер Пендлтон, -- тихо ответила Поллианна,
с сочувствием глядя на его грустное лицо. -- Я буду рада приходить к вам.
-- Спасибо тебе, моя милая, -- ласково ответил Джон Пендлтон.
В тот же вечер перед ужином Поллианна и Нэнси, сидя на кухонном
крыльце, обсуждали визит к мистеру Пендлтону. Вначале Поллианна рассказывала
о резной шкатулке и "сокровищах", которые в ней хранились.
-- Ну, чудеса, -- выдохнула Нэнси. -- И он тебе показал их все, да еще
рассказал? И это когда он вообще ни с кем даже словом не перекинется. Не
перекинется, вот так я тебе и скажу, не перекинется.
-- Но он ведь только с виду такой суровый, -- вступилась Поллианна за
старшего друга. -- На самом-то .деле он не сердитый, а добрый. Не понимаю,
почему все считают, что он плохой? Я уверена: люди не говорили бы о нем так,
если бы узнали его получше. Вот даже тетя Полли его не любит. Знаешь, Нэнси,
она даже студень не хотела ему тогда отправлять. Она мне сказала, что не
хочет, чтобы он подумал, что это она отправляла.
-- Видать, она не считает мистера Пендлтона "своим долгом", -- весьма
ехидно предположила Нэнси. -- Но вот напрочь не понимаю, чего это он к тебе
так привязался? Ты, конечно, не обижайся на меня, мисс Поллианна, но мистер
Пендлтон не тот человек, чтобы больно-то любить детей. Не тот, вот так я
тебе и скажу, не тот. Не тот человек, чтобы больно детей любить.
-- Но он привык ко мне, Нэнси, -- радостно ответила Поллианна и,
улыбнувшись, добавила: -- Сначала ему совсем не хотелось ко мне привыкать.
Он сегодня мне честно признался, что сначала не хотел меня больше видеть. Он
сказал, что я ему напомнила что-то, что он хотел навсегда забыть, но
потом...
-- Как ты сказала? -- перебила Нэнси, и голос ее задрожал от волнения.
-- Ты напомнила ему что-то забытое?
-- Ну да, а потом...
-- А он сказал, что? -- не отступала Нэнси.
-- Нет, не сказал. Он просто сказал, что хотел забыть. Вот и все.
-- Ну, ясное дело, чулочки мои, панталончики! -- в упоении воскликнула
Нэнси. -- Чуют мои ноздри, тут без тайны не обошлось! Ой, Поллианна! Ой,
милая моя. Это, ну, прямо, как в книгах. Прямо, как в книгах, вот так я тебе
и скажу, милая моя. Я об этом читала и в "Тайне леди Мод", и в "Украденном
наследнике" и в "Спрятанных на много лет". Это просто потрясающие книги! В
них тайны и все такое прочее. Домик мой с палисадником! Никогда б не
подумала, что прямо перед моим носом люди живут, точно в книге! Ну,
расскажи, расскажи, милая моя! Что он тебе говорил-то? Нет, он к тебе не
просто так привязался. Вот так я тебе и говорю: не просто так. Не просто
так, вот так я тебе и скажу, милая моя.
-- Нет, Нэнси! -- горячо возразила Поллианна. -- Ведь я же сама первая
заговорила с ним на улице. Он вообще "не знал, кто я такая, пока я не
принесла ему студень из телячьей ножки. Только тогда он и узнал. Потому что
мне пришлось объяснить, что тетя Полли ему студень не посылала. И... Нэнси
вскочила на ноги и принялась изо всех сил хлопать в ладоши.
-- О, мисс Поллианна! -- завопила она. -- О, милая моя! Я знаю! Вот так
я тебе и скажу: знаю! Она вновь резко опустилась на крыльцо подле Поллианны.
-- А ну, скажи... Только подумай хорошенько и после скажи все, как
есть. Это он после того, как ты объявила, что ты племянница мисс Полли,
сказал, что не хочет тебя больше видеть?
-- Ну, да. Я ему в прошлый раз рассказала, а он мне сегодня объявил,
что решил тогда больше меня не видеть.
-- Так я и знала! -- издала торжествующий клич Нэнси. -- А мисс Полли,
значит, ни под каким видом не желала, чтоб ты студень несла от нее.
-- Да.
-- И ты ему сказала, что она просила не посылать, и он...
-- Я... -- попыталась вставить Поллианна.
-- И он, -- упорно продолжала Нэнси, -- стал себя вести как-то странно,
и возопил по поводу того, что ты ей племянница, так?
-- Д-да, -- задумчиво отозвалась Поллианна,--- он повел себя чуть-чуть
странно; и, мне кажется, он не очень обрадовался этому студню, --
нахмурившись, добавила она. Нэнси бдительно оглянулась вокруг и набрала в
легкие побольше воздуха.
-- Ну, теперь я точно знаю! Вот так я тебе и скажу, милая моя: все знаю
точно! Ну, слушай, ну слушай! Мистер Джон Пендлтон был возлюбленным мужчиной
мисс Полли Харрингтон, -- без малейшего колебания объявила она.
-- Нет, не может этого быть, Нэнси! Она-то ведь не любит его! --
возразила Поллианна. Нэнси с сочувствием уставилась на нее, так умудренный
науками человек взирает на первобытного дикаря.
-- Ясно, не любит! Они ж поссорились. Но даже такой сильный аргумент не
до конца Убедил Поллианну. Видя это, Нэнси еще удобнее уселась на крыльце и
принялась излагать историю со всеми подробностями:
-- Вот как все было, милая моя. Надо тебе заметить, перед самым твоим
появлением сюда мистер Том сказал мне, что у тети твоей был предмет...
-- Какой такой предмет? -- удивилась девочка.
-- Ну, возлюбленный, какая же ты еще глупая, милая моя, -- продолжала
Нэнси. -- Я мистеру Тому не поверила. Она и возлюбленный мужчина! Но мистер
Том еще раз сказал: был, и все тут. Был, и живет в нашем городе! Вот так он
и сказал, милая моя! Но кто он, это, он говорит, он сказать не может, потому
как обязан держать тайну семьи. Вот так и сказал: тайну семьи. Но теперь-то
мы с тобой и без мистера Тома знаем: этот возлюбленный мужчина, конечно,
Джон Пендлтон. Гляди сама: тайна у него есть? Есть. Заперся он в своем
большом доме один-одинешенек? Заперся! Вел он себя со странностями, когда ты
сказала, кто твоя тетя? Вел! А потом еще признался тебе, что, мол, что-то
хочет забыть. Тут дело ясное. Теперь любому дураку понятно, что забыть он
хочет мисс Полли. Хочет и не может. Вот так я тебе и скажу: не может! Хочет,
я тебе говорю, и не может. Вот как оно все складывается, милая моя!
-- Вот это да! -- широко раскрыв глаза, выдохнула Поллианна. -- Но я
вот о чем подумала, Нэнси. Как же они не помирились за столько лет? Ведь они
любят друг друга! И они оба такие одинокие. Мне кажется, они бы должны быть
рады помириться.
Нэнси презрительно сморщила нос. -- Ох, милая моя, рано тебе судить о
таких вещах. Ничего ты не понимаешь в возлюбленных. Но в одном ты права:
если в мире сыщутся два человека, которым не понять твою игру в радость, так
это наша парочка. Вот так я тебе и скажу, милая моя, это они. Они и есть,
вот так я тебе и скажу. Гляди, какой он всегда злобный, а она...
Неожиданно вспомнив, с кем и о ком беседует, Нэнси подавленно
замолчала. Правда, мгновение спустя от ее замешательства и следа не
осталось.
-- Ну, слушай, ну слушай! -- громко засмеялась она. -- А если б их все
же втянуть в твою игру? Представь, что они вдруг смекнули бы, как рады были
бы помириться! Земля моих предков! Вот диво-то будет для всего города! Мисс
Полли и он! Но, верно, это почти невозможно. Вот так я тебе и скажу:
невозможно почти.
Поллианна встала с крыльца и вошла в дом. Лицо ее было серьезно. Она
явно что-то обдумывала.
Нельзя сказать, чтобы частые визиты Поллианны очень уж подняли дух
мистера Пендлтона. Правда, теперь он встречал ее с неизменным радушием, а
иногда даже посылал за ней. Когда она приходила, он развлекал ее, как мог.
Он рассказывал ей занимательнейшие истории, показывал чудесные книги,
картины, или редкости, которых в доме на Пендлтонском холме хранилось
видимо-невидимо. Но он по-прежнему то и дело принимался проклинать жалкое
состояние, в котором оказался, а заодно и "незваных домочадцев", которые
"наводят свои порядки". И все-таки Поллианна чувствовала, что мистеру
Пендлтону нравится ее слушать, и с каждым разом все больше и больше
рассказывала ему о себе.
Правда, она никогда не была уверена, что он дослушает до конца. Лицо
его частенько принимало отрешенное выражение, и он на какое-то время, вновь
и вновь уносился мыслями в одному ему ведомый мир. Поллианна никогда не
знала, какой из ее рассказов или многочисленных слов, повергнет его в это
состояние. Она вообще порой думала, что виной тому не слова. И, самое
главное, она не знала, сможет ли когда-нибудь рассказать ему о своей игре?
Пока она испытывала весьма серьезные опасения, что он даже слушать о ней не
станет. Ведь она уже дважды пыталась. Но оба раза, стоило ей дойти до слов
"и тогда папа сказал...", как мистер Пендлтон перебивал ее и переводил
разговор на другую тему.
Все это убеждало Поллианну в правоте Нэнси, и она теперь совершенно не
сомневалась, что мистер Пендлтон и впрямь был когда-то влюблен в тетю Полли.
Девочка поставила перед собой новую цель; она будет всеми силами стремиться
вселить радость в эти две исстрадавшиеся души. Правда, пока она совершенно
не представляла себе, каким образом это сделать. Она пробовала рассказывать
мистеру Пендлтону о тете. Тот реагировал по-разному. Иногда он слушал эти
истории вежливо, иногда проявлял явные признаки раздражения, а пару раз его
хмурое лицо даже озарилось улыбкой. Пробовала она рассказывать о мистере
Пендлтоне и тете Полли, но та чаще всего вообще не слушала ее. То есть
слушала, но совсем недолго, а потом находила что-то, по ее словам, более
важное, и переводила разговор на другую тему. Тетя почему-то часто так
поступала, когда Поллианна начинала рассказывать о ком-нибудь из своих
друзей. Даже о докторе Чилтоне ей, к великому изумлению племянницы, было
совсем неинтересно слушать. Конечно, Поллианна понимала, что тетя смутилась,
когда мистер Чилтон увидел ее в кружевной шали и с розой в волосах. Вскоре
девочка убедилась, что, похоже, тетя вообще не очень-то жалует доктора
Чилтона, и вот это совершенно не укладывалось у нее в голове.
Она поняла это, когда у нее разыгрался сильный насморк и пришлось целый
день сидеть дома.
-- Если ты к вечеру не почувствуешь себя лучше, я пошлю за доктором, --
сказала тетя Полли.
-- Ой, тогда я с удовольствием не буду чувствовать себя лучше! --
воскликнула Поллианна. -- Мне так хочется, чтобы меня навестил доктор
Чилтон!
Тетя посмотрела на нее как-то странно, и это очень ее озадачило.
Я вызову к тебе не доктора Чилтона, Поллианна, -- с подчеркнутой
сухостью проговорила мисс Харрингтон. -- Нашу семью лечит доктор Уоррен. Вот
он и придет к тебе, если потребуется.
К счастью, Поллианне вечером полегчало, и доктора Уоррена вызывать не
пришлось.
-- Я очень рада, что вам не надо вызывать доктора, тетя Полли, --
объявила Поллианна за ужином. -- Конечно, доктор Уоррен мне тоже очень
нравится, и другие доктора -- тоже. Но мистер Чилтон мне нравится больше
всех. Понимаете, тетя Полли, я боюсь, он очень обиделся бы на меня, если бы
я позвала не его. Он ведь не виноват, что увидел, как я красиво вас
причесала и...
-- Ну, хватит, Поллианна, -- оборвала ее тетя. -- Я не намерена
обсуждать ни доктора Чилтона, ни его поведение.
Поллианна на мгновение оторопела. Она не понимала, чем вызвано
недовольство тети, и ей стало грустно. Но минуту спустя, она заметила, как
красиво разрумянились у тети Полли щеки.
-- Ой, тетя Полли! -- забыв обо всем, закричала она. -- Я обожаю,
просто обожаю, когда у вас такой румянец! Вы сейчас такая красивая! Тетя
Полли! Ну, пожалуйста, тетя Полли! Можно я вас сейчас причешу? Если... Тетя
Полли! -- тщетно взывала она к почтенной родственнице.
Но на этот раз мисс Полли Харрингтон одержала верх. Не дожидаясь, пока
знакомое чувство скует ее разум и волю, она быстро встала и удалилась.
Навещая Джона Пендлтона на самом исходе августа, Поллианна заметила,
что подушка его озарена полоской яркого радужного света. Это была
удивительная полоска. Голубой, золотистый и зеленый цвета, а по краям --
фиолетовый и красный. Поллианна в изумлении застыла возле кровати.
-- Мистер Пендлтон! Мистер Пендлтон! Да это же настоящая маленькая
радуга! Настоящая радуга пришла навестить вас! -- хлопая в ладоши,
воскликнула она. -- Как красиво! Но как она прошла сюда? -- удивилась
Поллианна.
Джон Пендлтон в то утро был очень мрачно настроен.
-- Думаю, она "прошла сюда" сквозь стеклянный термометр на окне, --
сумрачно усмехнувшись, объяснил он. -- Вообще-то не дело, когда термометр
висит на солнце, но по утрам солнце светит именно в это окно.
-- Но, мистер Пендлтон! Ведь это очень красиво! Неужели такое может
получиться только от того, что солнце светит на термометр? Ну, тогда, если
бы у меня был термометр, я всегда держала бы его только на солнце!
-- Не много было бы тогда прока от твоего термометра, -- развеселился
мистер Пендлтон. -- Интересно, как бы ты определяла тепло сегодня или
холодно, если термометр твой все время висел бы на солнце?
-- А мне было бы все равно! -- решительно ответила Поллианна,
по-прежнему не отрывая восхищенного взгляда от маленькой радуги на подушке
мистера Пендлтона. -- Какая разница, тепло на улице или холодно, когда в
твоей комнате целый день живет маленькая радуга?
Мистер Пендлтон засмеялся еще веселей. Потом он удивленно поглядел на
восторженное лицо Поллианны. Неожиданно он хлопнул себя по лбу, словно его
осенила какая-то идея, и легонько тронул кнопку звонка.
-- Нора, -- сказал он, когда пожилая служанка показалась в дверях, --
будьте добры, принесите мне один из больших медных подсвечников, они стоят
на каминной полке в задней гостиной.
-- Слушаюсь, сэр, -- удивленно взглянув на него, ответила служанка.
Минуту спустя она вернулась. Шествие ее сопровождалось мелодичным
звоном. Это многочисленные хрусталики на подсвечнике позвякивали в такт ее
шагам.
-- Спасибо, Нора. Поставьте его на тумбочку, -- распорядился мистер
Пендлтон. -- А теперь снимите занавеску и протяните веревку поперек окна.
Ну, вот и все. Теперь можете идти.
Дождавшись ухода служанки Джон Пендлтон весело взглянул на девочку:
-- Ну-ка неси сюда подсвечник, Поллианна!
Схватив обеими руками тяжелый подсвечник, она подала его мистеру
Пендлтону. Не успела она и глазом моргнуть, как он быстро сорвал с него
дюжину хрустальных подвесок.
-- А теперь возьми их, моя дорогая, и повесь на веревку у окна. Если уж
тебе действительно захотелось поселить в комнате радугу, я просто не вижу
иного выхода.
Поначалу Поллианна совершенно не понимала, зачем мистеру Пендлтону все
это понадобилось. Лишь повесив три хрусталика, она случайно глянула в глубь
комнаты, и ей открылось все величие замысла старшего друга. Она так
разволновалась, что руки едва ее слушались, и она с трудом удерживала дрожь
в пальцах. Все же она превосходно справилась, и скоро вся дюжина хрусталиков
оказалась на веревке. Она отвернулась от окна, и тут же восторженный вопль
огласил огромную спальню. Поллианне и впрямь было чему подивиться. Недавно
еще унылая комната превратилась в сказочный дворец. По стенам и потолку
плясали красные и зеленые, фиолетовые и оранжевые, золотые и синие блики.
Стены, стол, шкафы и даже постель -- все сияло, словно праздничная
иллюминация.
-- Да это просто чудо! -- выдохнула Поллианна и радостно засмеялась. --
Мистер Пендлтон! Мистер Пендлтон! Мне кажется, даже солнце играет в игру.
Вам тоже так показалось? -- осведомилась она, ибо совершенно забыла, что так
и не успела познакомить его с правилами игры в радость. -- Ой, мне так
хотелось бы, чтобы у меня были такие вот штучки, -- продолжала она. -- Тогда
я бы дала их тете Полли, и миссис Сноу, и еще другим людям. Мне кажется,
тогда они все будут рады. Даже тетя Полли наверняка так обрадуется, что не
удержится и хоть разок хлопнет дверью. Вам тоже так кажется, мистер
Пендлтон?
-- Да как тебе сказать, мисс Поллианна, -- засмеялся мистер Пендлтон,
-- насколько я помню твою тетю Полли, мне кажется, хрусталиков будет явно
недостаточно, чтобы заставить ее хлопать дверьми от радости. Боюсь, тут
понадобится кое-что побольше. Но я, откровенно говоря, не очень-то понял, во
что там играет сейчас солнце и почему все эти люди должны радоваться?
Поллианна некоторое время удивленно смотрела на него, затем решительно
тряхнула головой.
-- Совсем забыла, мистер Пендлтон! Вы же ничего не знаете об игре!
-- Ну, раз я ничего не знаю, тогда расскажи мне!
И Поллианна стала ему рассказывать. Она начала с костылей, которые
достались ей вместо куклы и рассказала все до конца, и на этот раз мистер
Пендлтон ни разу не перебил ее. Она говорила и говорила и не могла оторвать
восхищенного взора от хрустальных подвесок, которые расцвечивали комнату
сотнями маленьких радуг.
-- Ну, вот и все, -- завершила она наконец свой рассказ. -- Теперь вам
понятно, почему я сказала про солнце, что оно тоже играет в игру?
На секунду в комнате воцарилась тишина, затем мистер Пендлтон глухим,
сдавленным голосом произнес:
-- Теперь понятно. Я думаю, Поллианна, что лучше тебя никого нет на
свете.
-- Ну что вы, мистер Пендлтон. Ведь сколько на меня ни будет светить
солнце, я все равно не сумею отбрасывать таких радуг.
-- Да ну? -- с улыбкой взглянул на нее мистер Пендлтон.
И только тут Поллианна заметила, что в глазах его стоят слезы.
-- Ну, конечно же, не сумею, -- ответила она. -- И вообще, тетя Полли
мне объяснила, что нельзя долго стоять на ярком солнце. Она говорит, от
этого у меня будет еще больше веснушек. -- И, вспомнив о веснушках,
Поллианна громко вздохнула.
Тут мистер Пендлтон отвернулся, и до Поллианны донесся его тихий смех.
Она внимательно пригляделась к нему, и ей вдруг показалось, что он не
смеется, а плачет.
15 сентябре Поллианна начала ходить в школу. Ей устроили экзамен, и
оказалось, что ее знания вполне соответствуют возрасту. Теперь Поллианна с
радостью ходила в класс, где наконец нашла сверстников.
Трудно сказать, кто и кому на первых порах поражался сильнее: Поллианна
школе или школа Поллианне? Наверное, справедливее всего было бы отметить,
что они были друг для друга большими сюрпризами. Правда, вскоре между новой
ученицей и почтенным учебным заведением установились наилучшие отношения, и
однажды Поллианна объявила тете, что, хоть поначалу и не верила, однако
убедилась, что оказывается "ходить в школу -- это тоже жить".
Школьная жизнь отнимала у Поллианны изрядное количество времени. Однако
она не забывала о старых друзьях. Правда, теперь ей не удавалось навещать их
так часто, как прежде, но она честно отдавала им все выходные. Однако Джон
Пендлтон все равно считал себя обделенным и очень скучал по Поллианне. И
вот, когда настала очередная суббота и она пришла его навестить, он спросил:
-- А тебе не хотелось бы переехать ко мне, Поллианна? А то, знаешь, мне
кажется, мы с тобой совсем не видимся в последнее время, -- капризно добавил
он. Это было настолько неожиданно, что Поллианна засмеялась.
-- А мне казалось, вы не любите, когда вокруг вас все время люди, --
ответила она. Мистер Пендлтон скорчил кислую мину.
-- Да, в общем-то, ты права. Раньше я этого действительно не любил. Но
теперь ты научила меня своей игре, и я рад, что меня обхаживают со всех
сторон. Но ничего: скоро я уже встану на обе ноги, и тогда мы еще посмотрим,
кто тут главный, -- добавил он, шутливо погрозив Поллианне одним из
костылей, стоявших подле его кресла, ибо сегодня они сидели не в спальне, а
в библиотеке.
-- А-а, -- отмахнулась Поллианна и обиженно надула губы, -- вы только
говорите, что рады, а на самом деле просто притворяетесь. И, глядя на
собаку, сидящую у горящего камина, добавила: -- Вы всегда неправильно
играете в игру, мистер Пендлтон. Вы же сами знаете!
Лицо мистера: Пендлтона внезапно Стало очень серьезным.
-- Вот потому-то я и хочу тебя видеть почаще, милая, -- с чувством
проговорил он. -- Ты должна как следует научить меня. Без тебя мне просто не
справиться. Согласна переехать ко мне?
-- Вы это серьезно, мистер Пендлтон?
-- Конечно, серьезно. Ты мне нужна, Поллианна. Переедешь?
Поллианна не знала, что и сказать.
-- Но я не могу, мистер Пендлтон. Вы же сами знаете. Я же тети-Поллина!
По лицу мистера Пендлтона словно промелькнула какая-то тень. Он резко
вскинул голову.
-- Ты не более ее, чем... -- яростно начал он и, помолчав, уже гораздо
более мирно добавил: -- Может быть, тетя Полли разрешит тебе переехать ко
мне? Если она разрешит, то согласна?
Поллианна задумалась.
-- Но тетя Полли была так добра ко мне, -- после долгого молчания
заговорила она. -- Она ведь взяла меня к себе, когда у меня не осталось
никого-никого, кроме Женской помощи...
По лицу мистера Пендлтона вновь пробежала тень.
-- Поллианна! Много лет назад я очень полюбил одну девушку, -- глухо
проговорил он. -- Я надеялся, что когда-нибудь приведу ее в этот дом, и
мечтал, что мы проживем вместе множество счастливых лет.
-- Да-а-а, -- сочувственно глядя на мистера Пендлтона, протянула
Поллианна.
-- Но я не привел ее сюда, -- с грустью продолжал мистер Пендлтон, --
она... В общем, неважно, почему я ее не привел. Просто не привел, и все. И с
тех пор эта серая груда камней превратилась из Дома просто в жилище. Потому
что жилище становится Домом, только благодаря женщине или присутствию
ребенка, а у меня нет ни того, ни другого. Теперь ты понимаешь, почему мне
хочется, чтобы ты жила у меня?
Поллианна вскочила на ноги и затанцевала на месте. Лицо ее светилось от
восторга.
-- Мистер Пендлтон! Вы... вы хотите сказать, что все это время мечтали
о том, чтобы та девушка отдала вам свою руку и сердце?
-- Ну, да, Поллианна.
-- Ой, я так рада! Тогда все в порядке! -- воскликнула девочка и
облегченно вздохнула. -- Теперь вы можете нас обеих взять к себе в дом, и
все будет прекрасно!
-- Взять... вас... обеих? -- повторил совершенно сбитый с толку мистер
Пендлтон.
-- Ну, вообще-то, -- глядя на него с некоторым оттенком сомнения,
ответила Поллианна, -- вы еще не завоевали сердце тети Полли. Но если вы
расскажете ей все так же, как мне, я уверена, что она не выдержит. И тогда
мы обе сможем переехать сюда.
Теперь мистер Пендлтон взирал на Поллианну с ужасом.
-- Тетя Полли... переедет... сюда? -- раздельно проговорил он.
-- А разве вы предпочли бы переехать к нам? -- спросила Поллианна, и
глаза ее расширились от удивления. -- Что ж, можно и так. Конечно, наш дом
не такой красивый, как ваш, но зато он ближе...
-- О чем ты говоришь, Поллианна? -- очень ласково перебил он ее.
-- Как о чем? О том же, о чем и вы, -- без обиняков ответила Поллианна.
-- Надо же решить, кто к кому будет переезжать. Просто мне сначала
показалось, что вы хотите, чтобы мы жили здесь. Вы же сами сказали, что все
эти годы вам нужны были рука и сердце тети, чтобы здесь стал Дом и...
Тут мистер Джон Пендлтон исторг что-то нечленораздельное. Он поднял
руку, призывая Поллианну к вниманию, и попытался заговорить, но в следующее
мгновение рука его беспомощно упала на подлокотник кресла. И тут в дверях
показалась служанка.
-- Доктор Чилтон, сэр, -- объявила она. Поллианна поднялась с кресла и
стала прощаться.
-- Поллианна, ради Бога, Поллианна, -- тихо взмолился в ответ мистер
Пендлтон, -- не рассказывай пока тете, о чем я просил тебя.
-- Ну, конечно же, я ничего не скажу ей, мистер Пендлтон, -- улыбаясь,
ответила Поллианна. -- Как будто я не понимаю, что вы сами хотите с ней
объясниться, -- добавила она и выбежала из комнаты.
Джон Пендлтон в изнеможении откинулся на спинку кресла. "
Поллианна и выбежала из комнаты.
Мгновение спустя, она вернулась обратно со шкатулкой в руках, после
чего они с мистером Пендлтоном провели просто восхитительные полчаса.
В шкатулке хранились всевозможные редкости, которые мистер Пендлтон
многие годы привозил из своих экспедиций. С каждой вещицей -- от искусно
вырезанных шахматных фигур из Китая до маленького идола из жадеита, у
мистера Пендлтона был связан какой-нибудь забавный случай, и теперь он с
удовольствием предавался воспоминаниям. Когда он дошел, наконец, до
маленького идола, Поллианна, выслушав, мечтательно проговорила:
-- Да, наверное, воспитывать мальчика из Индии все-таки лучше. Он
ничего не знает. Он думает, Бог сидит в таком вот идоле. Конечно, он
интереснее, чем Джимми Бин, потому что Джимми уже знает, что Бог -- на небе.
И все-таки, мне бы очень хотелось, чтобы Джимми тоже был нужен.
Но Джон Пендлтон не услышал ни слова из этой страстной речи. Он опять
неподвижно уставился куда-то вдаль и витал в ином мире, где явно не
находилось места ни Поллианне, ни, тем более, несчастному Джимми Бину.
Правда, вскоре он вспомнил, что у него гостья и, взяв из шкатулки очередную
забавную вещицу, принялся излагать ее историю.
Но в этот раз они говорили не только о редкостях из резной шкатулки.
Мистер Пендлтон вдруг принялся дотошно расспрашивать о Нэнси, о тете Полли и
о том, как жила девочка в маленьком городке на Дальнем Западе. Когда же
Поллианна стала собираться домой, Джон Пендлтон заговорил с ней так
проникновенно, что она страшно удивилась. При всем хорошем отношении к
мистеру Пендлтону, она и не предполагала, что в этом суровом человеке таится
столько нежности.
-- Я хочу попросить тебя, милая: приходи ко мне почаще. Хорошо?
Понимаешь, я очень одинок, и ты нужна мне. Есть и еще причина. Сейчас ты
поймешь, в чем дело. Когда я узнал в прошлый раз, кто ты, я решил, что не
желаю больше видеть тебя. Понимаешь, ты мне напомнила такое, о чем я уже
много лет пытаюсь забыть. Ну, вот, я и решил, что больше мы с тобой видеться
не будем. И когда доктор каждый день спрашивал меня, не надо ли тебя
позвать, я все время отказывался. Но прошло еще немного времени, и я вдруг
понял, что очень хочу повидаться с тобой. Потому что, пока тебя не было, я
еще чаще и мучительнее вспоминал то, о чем хотел бы забыть. Словом, мне
очень хочется, чтобы ты приходила ко мне. Ты согласна?
-- Ну, конечно, согласна, мистер Пендлтон, -- тихо ответила Поллианна,
с сочувствием глядя на его грустное лицо. -- Я буду рада приходить к вам.
-- Спасибо тебе, моя милая, -- ласково ответил Джон Пендлтон.
В тот же вечер перед ужином Поллианна и Нэнси, сидя на кухонном
крыльце, обсуждали визит к мистеру Пендлтону. Вначале Поллианна рассказывала
о резной шкатулке и "сокровищах", которые в ней хранились.
-- Ну, чудеса, -- выдохнула Нэнси. -- И он тебе показал их все, да еще
рассказал? И это когда он вообще ни с кем даже словом не перекинется. Не
перекинется, вот так я тебе и скажу, не перекинется.
-- Но он ведь только с виду такой суровый, -- вступилась Поллианна за
старшего друга. -- На самом-то .деле он не сердитый, а добрый. Не понимаю,
почему все считают, что он плохой? Я уверена: люди не говорили бы о нем так,
если бы узнали его получше. Вот даже тетя Полли его не любит. Знаешь, Нэнси,
она даже студень не хотела ему тогда отправлять. Она мне сказала, что не
хочет, чтобы он подумал, что это она отправляла.
-- Видать, она не считает мистера Пендлтона "своим долгом", -- весьма
ехидно предположила Нэнси. -- Но вот напрочь не понимаю, чего это он к тебе
так привязался? Ты, конечно, не обижайся на меня, мисс Поллианна, но мистер
Пендлтон не тот человек, чтобы больно-то любить детей. Не тот, вот так я
тебе и скажу, не тот. Не тот человек, чтобы больно детей любить.
-- Но он привык ко мне, Нэнси, -- радостно ответила Поллианна и,
улыбнувшись, добавила: -- Сначала ему совсем не хотелось ко мне привыкать.
Он сегодня мне честно признался, что сначала не хотел меня больше видеть. Он
сказал, что я ему напомнила что-то, что он хотел навсегда забыть, но
потом...
-- Как ты сказала? -- перебила Нэнси, и голос ее задрожал от волнения.
-- Ты напомнила ему что-то забытое?
-- Ну да, а потом...
-- А он сказал, что? -- не отступала Нэнси.
-- Нет, не сказал. Он просто сказал, что хотел забыть. Вот и все.
-- Ну, ясное дело, чулочки мои, панталончики! -- в упоении воскликнула
Нэнси. -- Чуют мои ноздри, тут без тайны не обошлось! Ой, Поллианна! Ой,
милая моя. Это, ну, прямо, как в книгах. Прямо, как в книгах, вот так я тебе
и скажу, милая моя. Я об этом читала и в "Тайне леди Мод", и в "Украденном
наследнике" и в "Спрятанных на много лет". Это просто потрясающие книги! В
них тайны и все такое прочее. Домик мой с палисадником! Никогда б не
подумала, что прямо перед моим носом люди живут, точно в книге! Ну,
расскажи, расскажи, милая моя! Что он тебе говорил-то? Нет, он к тебе не
просто так привязался. Вот так я тебе и говорю: не просто так. Не просто
так, вот так я тебе и скажу, милая моя.
-- Нет, Нэнси! -- горячо возразила Поллианна. -- Ведь я же сама первая
заговорила с ним на улице. Он вообще "не знал, кто я такая, пока я не
принесла ему студень из телячьей ножки. Только тогда он и узнал. Потому что
мне пришлось объяснить, что тетя Полли ему студень не посылала. И... Нэнси
вскочила на ноги и принялась изо всех сил хлопать в ладоши.
-- О, мисс Поллианна! -- завопила она. -- О, милая моя! Я знаю! Вот так
я тебе и скажу: знаю! Она вновь резко опустилась на крыльцо подле Поллианны.
-- А ну, скажи... Только подумай хорошенько и после скажи все, как
есть. Это он после того, как ты объявила, что ты племянница мисс Полли,
сказал, что не хочет тебя больше видеть?
-- Ну, да. Я ему в прошлый раз рассказала, а он мне сегодня объявил,
что решил тогда больше меня не видеть.
-- Так я и знала! -- издала торжествующий клич Нэнси. -- А мисс Полли,
значит, ни под каким видом не желала, чтоб ты студень несла от нее.
-- Да.
-- И ты ему сказала, что она просила не посылать, и он...
-- Я... -- попыталась вставить Поллианна.
-- И он, -- упорно продолжала Нэнси, -- стал себя вести как-то странно,
и возопил по поводу того, что ты ей племянница, так?
-- Д-да, -- задумчиво отозвалась Поллианна,--- он повел себя чуть-чуть
странно; и, мне кажется, он не очень обрадовался этому студню, --
нахмурившись, добавила она. Нэнси бдительно оглянулась вокруг и набрала в
легкие побольше воздуха.
-- Ну, теперь я точно знаю! Вот так я тебе и скажу, милая моя: все знаю
точно! Ну, слушай, ну слушай! Мистер Джон Пендлтон был возлюбленным мужчиной
мисс Полли Харрингтон, -- без малейшего колебания объявила она.
-- Нет, не может этого быть, Нэнси! Она-то ведь не любит его! --
возразила Поллианна. Нэнси с сочувствием уставилась на нее, так умудренный
науками человек взирает на первобытного дикаря.
-- Ясно, не любит! Они ж поссорились. Но даже такой сильный аргумент не
до конца Убедил Поллианну. Видя это, Нэнси еще удобнее уселась на крыльце и
принялась излагать историю со всеми подробностями:
-- Вот как все было, милая моя. Надо тебе заметить, перед самым твоим
появлением сюда мистер Том сказал мне, что у тети твоей был предмет...
-- Какой такой предмет? -- удивилась девочка.
-- Ну, возлюбленный, какая же ты еще глупая, милая моя, -- продолжала
Нэнси. -- Я мистеру Тому не поверила. Она и возлюбленный мужчина! Но мистер
Том еще раз сказал: был, и все тут. Был, и живет в нашем городе! Вот так он
и сказал, милая моя! Но кто он, это, он говорит, он сказать не может, потому
как обязан держать тайну семьи. Вот так и сказал: тайну семьи. Но теперь-то
мы с тобой и без мистера Тома знаем: этот возлюбленный мужчина, конечно,
Джон Пендлтон. Гляди сама: тайна у него есть? Есть. Заперся он в своем
большом доме один-одинешенек? Заперся! Вел он себя со странностями, когда ты
сказала, кто твоя тетя? Вел! А потом еще признался тебе, что, мол, что-то
хочет забыть. Тут дело ясное. Теперь любому дураку понятно, что забыть он
хочет мисс Полли. Хочет и не может. Вот так я тебе и скажу: не может! Хочет,
я тебе говорю, и не может. Вот как оно все складывается, милая моя!
-- Вот это да! -- широко раскрыв глаза, выдохнула Поллианна. -- Но я
вот о чем подумала, Нэнси. Как же они не помирились за столько лет? Ведь они
любят друг друга! И они оба такие одинокие. Мне кажется, они бы должны быть
рады помириться.
Нэнси презрительно сморщила нос. -- Ох, милая моя, рано тебе судить о
таких вещах. Ничего ты не понимаешь в возлюбленных. Но в одном ты права:
если в мире сыщутся два человека, которым не понять твою игру в радость, так
это наша парочка. Вот так я тебе и скажу, милая моя, это они. Они и есть,
вот так я тебе и скажу. Гляди, какой он всегда злобный, а она...
Неожиданно вспомнив, с кем и о ком беседует, Нэнси подавленно
замолчала. Правда, мгновение спустя от ее замешательства и следа не
осталось.
-- Ну, слушай, ну слушай! -- громко засмеялась она. -- А если б их все
же втянуть в твою игру? Представь, что они вдруг смекнули бы, как рады были
бы помириться! Земля моих предков! Вот диво-то будет для всего города! Мисс
Полли и он! Но, верно, это почти невозможно. Вот так я тебе и скажу:
невозможно почти.
Поллианна встала с крыльца и вошла в дом. Лицо ее было серьезно. Она
явно что-то обдумывала.
Нельзя сказать, чтобы частые визиты Поллианны очень уж подняли дух
мистера Пендлтона. Правда, теперь он встречал ее с неизменным радушием, а
иногда даже посылал за ней. Когда она приходила, он развлекал ее, как мог.
Он рассказывал ей занимательнейшие истории, показывал чудесные книги,
картины, или редкости, которых в доме на Пендлтонском холме хранилось
видимо-невидимо. Но он по-прежнему то и дело принимался проклинать жалкое
состояние, в котором оказался, а заодно и "незваных домочадцев", которые
"наводят свои порядки". И все-таки Поллианна чувствовала, что мистеру
Пендлтону нравится ее слушать, и с каждым разом все больше и больше
рассказывала ему о себе.
Правда, она никогда не была уверена, что он дослушает до конца. Лицо
его частенько принимало отрешенное выражение, и он на какое-то время, вновь
и вновь уносился мыслями в одному ему ведомый мир. Поллианна никогда не
знала, какой из ее рассказов или многочисленных слов, повергнет его в это
состояние. Она вообще порой думала, что виной тому не слова. И, самое
главное, она не знала, сможет ли когда-нибудь рассказать ему о своей игре?
Пока она испытывала весьма серьезные опасения, что он даже слушать о ней не
станет. Ведь она уже дважды пыталась. Но оба раза, стоило ей дойти до слов
"и тогда папа сказал...", как мистер Пендлтон перебивал ее и переводил
разговор на другую тему.
Все это убеждало Поллианну в правоте Нэнси, и она теперь совершенно не
сомневалась, что мистер Пендлтон и впрямь был когда-то влюблен в тетю Полли.
Девочка поставила перед собой новую цель; она будет всеми силами стремиться
вселить радость в эти две исстрадавшиеся души. Правда, пока она совершенно
не представляла себе, каким образом это сделать. Она пробовала рассказывать
мистеру Пендлтону о тете. Тот реагировал по-разному. Иногда он слушал эти
истории вежливо, иногда проявлял явные признаки раздражения, а пару раз его
хмурое лицо даже озарилось улыбкой. Пробовала она рассказывать о мистере
Пендлтоне и тете Полли, но та чаще всего вообще не слушала ее. То есть
слушала, но совсем недолго, а потом находила что-то, по ее словам, более
важное, и переводила разговор на другую тему. Тетя почему-то часто так
поступала, когда Поллианна начинала рассказывать о ком-нибудь из своих
друзей. Даже о докторе Чилтоне ей, к великому изумлению племянницы, было
совсем неинтересно слушать. Конечно, Поллианна понимала, что тетя смутилась,
когда мистер Чилтон увидел ее в кружевной шали и с розой в волосах. Вскоре
девочка убедилась, что, похоже, тетя вообще не очень-то жалует доктора
Чилтона, и вот это совершенно не укладывалось у нее в голове.
Она поняла это, когда у нее разыгрался сильный насморк и пришлось целый
день сидеть дома.
-- Если ты к вечеру не почувствуешь себя лучше, я пошлю за доктором, --
сказала тетя Полли.
-- Ой, тогда я с удовольствием не буду чувствовать себя лучше! --
воскликнула Поллианна. -- Мне так хочется, чтобы меня навестил доктор
Чилтон!
Тетя посмотрела на нее как-то странно, и это очень ее озадачило.
Я вызову к тебе не доктора Чилтона, Поллианна, -- с подчеркнутой
сухостью проговорила мисс Харрингтон. -- Нашу семью лечит доктор Уоррен. Вот
он и придет к тебе, если потребуется.
К счастью, Поллианне вечером полегчало, и доктора Уоррена вызывать не
пришлось.
-- Я очень рада, что вам не надо вызывать доктора, тетя Полли, --
объявила Поллианна за ужином. -- Конечно, доктор Уоррен мне тоже очень
нравится, и другие доктора -- тоже. Но мистер Чилтон мне нравится больше
всех. Понимаете, тетя Полли, я боюсь, он очень обиделся бы на меня, если бы
я позвала не его. Он ведь не виноват, что увидел, как я красиво вас
причесала и...
-- Ну, хватит, Поллианна, -- оборвала ее тетя. -- Я не намерена
обсуждать ни доктора Чилтона, ни его поведение.
Поллианна на мгновение оторопела. Она не понимала, чем вызвано
недовольство тети, и ей стало грустно. Но минуту спустя, она заметила, как
красиво разрумянились у тети Полли щеки.
-- Ой, тетя Полли! -- забыв обо всем, закричала она. -- Я обожаю,
просто обожаю, когда у вас такой румянец! Вы сейчас такая красивая! Тетя
Полли! Ну, пожалуйста, тетя Полли! Можно я вас сейчас причешу? Если... Тетя
Полли! -- тщетно взывала она к почтенной родственнице.
Но на этот раз мисс Полли Харрингтон одержала верх. Не дожидаясь, пока
знакомое чувство скует ее разум и волю, она быстро встала и удалилась.
Навещая Джона Пендлтона на самом исходе августа, Поллианна заметила,
что подушка его озарена полоской яркого радужного света. Это была
удивительная полоска. Голубой, золотистый и зеленый цвета, а по краям --
фиолетовый и красный. Поллианна в изумлении застыла возле кровати.
-- Мистер Пендлтон! Мистер Пендлтон! Да это же настоящая маленькая
радуга! Настоящая радуга пришла навестить вас! -- хлопая в ладоши,
воскликнула она. -- Как красиво! Но как она прошла сюда? -- удивилась
Поллианна.
Джон Пендлтон в то утро был очень мрачно настроен.
-- Думаю, она "прошла сюда" сквозь стеклянный термометр на окне, --
сумрачно усмехнувшись, объяснил он. -- Вообще-то не дело, когда термометр
висит на солнце, но по утрам солнце светит именно в это окно.
-- Но, мистер Пендлтон! Ведь это очень красиво! Неужели такое может
получиться только от того, что солнце светит на термометр? Ну, тогда, если
бы у меня был термометр, я всегда держала бы его только на солнце!
-- Не много было бы тогда прока от твоего термометра, -- развеселился
мистер Пендлтон. -- Интересно, как бы ты определяла тепло сегодня или
холодно, если термометр твой все время висел бы на солнце?
-- А мне было бы все равно! -- решительно ответила Поллианна,
по-прежнему не отрывая восхищенного взгляда от маленькой радуги на подушке
мистера Пендлтона. -- Какая разница, тепло на улице или холодно, когда в
твоей комнате целый день живет маленькая радуга?
Мистер Пендлтон засмеялся еще веселей. Потом он удивленно поглядел на
восторженное лицо Поллианны. Неожиданно он хлопнул себя по лбу, словно его
осенила какая-то идея, и легонько тронул кнопку звонка.
-- Нора, -- сказал он, когда пожилая служанка показалась в дверях, --
будьте добры, принесите мне один из больших медных подсвечников, они стоят
на каминной полке в задней гостиной.
-- Слушаюсь, сэр, -- удивленно взглянув на него, ответила служанка.
Минуту спустя она вернулась. Шествие ее сопровождалось мелодичным
звоном. Это многочисленные хрусталики на подсвечнике позвякивали в такт ее
шагам.
-- Спасибо, Нора. Поставьте его на тумбочку, -- распорядился мистер
Пендлтон. -- А теперь снимите занавеску и протяните веревку поперек окна.
Ну, вот и все. Теперь можете идти.
Дождавшись ухода служанки Джон Пендлтон весело взглянул на девочку:
-- Ну-ка неси сюда подсвечник, Поллианна!
Схватив обеими руками тяжелый подсвечник, она подала его мистеру
Пендлтону. Не успела она и глазом моргнуть, как он быстро сорвал с него
дюжину хрустальных подвесок.
-- А теперь возьми их, моя дорогая, и повесь на веревку у окна. Если уж
тебе действительно захотелось поселить в комнате радугу, я просто не вижу
иного выхода.
Поначалу Поллианна совершенно не понимала, зачем мистеру Пендлтону все
это понадобилось. Лишь повесив три хрусталика, она случайно глянула в глубь
комнаты, и ей открылось все величие замысла старшего друга. Она так
разволновалась, что руки едва ее слушались, и она с трудом удерживала дрожь
в пальцах. Все же она превосходно справилась, и скоро вся дюжина хрусталиков
оказалась на веревке. Она отвернулась от окна, и тут же восторженный вопль
огласил огромную спальню. Поллианне и впрямь было чему подивиться. Недавно
еще унылая комната превратилась в сказочный дворец. По стенам и потолку
плясали красные и зеленые, фиолетовые и оранжевые, золотые и синие блики.
Стены, стол, шкафы и даже постель -- все сияло, словно праздничная
иллюминация.
-- Да это просто чудо! -- выдохнула Поллианна и радостно засмеялась. --
Мистер Пендлтон! Мистер Пендлтон! Мне кажется, даже солнце играет в игру.
Вам тоже так показалось? -- осведомилась она, ибо совершенно забыла, что так
и не успела познакомить его с правилами игры в радость. -- Ой, мне так
хотелось бы, чтобы у меня были такие вот штучки, -- продолжала она. -- Тогда
я бы дала их тете Полли, и миссис Сноу, и еще другим людям. Мне кажется,
тогда они все будут рады. Даже тетя Полли наверняка так обрадуется, что не
удержится и хоть разок хлопнет дверью. Вам тоже так кажется, мистер
Пендлтон?
-- Да как тебе сказать, мисс Поллианна, -- засмеялся мистер Пендлтон,
-- насколько я помню твою тетю Полли, мне кажется, хрусталиков будет явно
недостаточно, чтобы заставить ее хлопать дверьми от радости. Боюсь, тут
понадобится кое-что побольше. Но я, откровенно говоря, не очень-то понял, во
что там играет сейчас солнце и почему все эти люди должны радоваться?
Поллианна некоторое время удивленно смотрела на него, затем решительно
тряхнула головой.
-- Совсем забыла, мистер Пендлтон! Вы же ничего не знаете об игре!
-- Ну, раз я ничего не знаю, тогда расскажи мне!
И Поллианна стала ему рассказывать. Она начала с костылей, которые
достались ей вместо куклы и рассказала все до конца, и на этот раз мистер
Пендлтон ни разу не перебил ее. Она говорила и говорила и не могла оторвать
восхищенного взора от хрустальных подвесок, которые расцвечивали комнату
сотнями маленьких радуг.
-- Ну, вот и все, -- завершила она наконец свой рассказ. -- Теперь вам
понятно, почему я сказала про солнце, что оно тоже играет в игру?
На секунду в комнате воцарилась тишина, затем мистер Пендлтон глухим,
сдавленным голосом произнес:
-- Теперь понятно. Я думаю, Поллианна, что лучше тебя никого нет на
свете.
-- Ну что вы, мистер Пендлтон. Ведь сколько на меня ни будет светить
солнце, я все равно не сумею отбрасывать таких радуг.
-- Да ну? -- с улыбкой взглянул на нее мистер Пендлтон.
И только тут Поллианна заметила, что в глазах его стоят слезы.
-- Ну, конечно же, не сумею, -- ответила она. -- И вообще, тетя Полли
мне объяснила, что нельзя долго стоять на ярком солнце. Она говорит, от
этого у меня будет еще больше веснушек. -- И, вспомнив о веснушках,
Поллианна громко вздохнула.
Тут мистер Пендлтон отвернулся, и до Поллианны донесся его тихий смех.
Она внимательно пригляделась к нему, и ей вдруг показалось, что он не
смеется, а плачет.
15 сентябре Поллианна начала ходить в школу. Ей устроили экзамен, и
оказалось, что ее знания вполне соответствуют возрасту. Теперь Поллианна с
радостью ходила в класс, где наконец нашла сверстников.
Трудно сказать, кто и кому на первых порах поражался сильнее: Поллианна
школе или школа Поллианне? Наверное, справедливее всего было бы отметить,
что они были друг для друга большими сюрпризами. Правда, вскоре между новой
ученицей и почтенным учебным заведением установились наилучшие отношения, и
однажды Поллианна объявила тете, что, хоть поначалу и не верила, однако
убедилась, что оказывается "ходить в школу -- это тоже жить".
Школьная жизнь отнимала у Поллианны изрядное количество времени. Однако
она не забывала о старых друзьях. Правда, теперь ей не удавалось навещать их
так часто, как прежде, но она честно отдавала им все выходные. Однако Джон
Пендлтон все равно считал себя обделенным и очень скучал по Поллианне. И
вот, когда настала очередная суббота и она пришла его навестить, он спросил:
-- А тебе не хотелось бы переехать ко мне, Поллианна? А то, знаешь, мне
кажется, мы с тобой совсем не видимся в последнее время, -- капризно добавил
он. Это было настолько неожиданно, что Поллианна засмеялась.
-- А мне казалось, вы не любите, когда вокруг вас все время люди, --
ответила она. Мистер Пендлтон скорчил кислую мину.
-- Да, в общем-то, ты права. Раньше я этого действительно не любил. Но
теперь ты научила меня своей игре, и я рад, что меня обхаживают со всех
сторон. Но ничего: скоро я уже встану на обе ноги, и тогда мы еще посмотрим,
кто тут главный, -- добавил он, шутливо погрозив Поллианне одним из
костылей, стоявших подле его кресла, ибо сегодня они сидели не в спальне, а
в библиотеке.
-- А-а, -- отмахнулась Поллианна и обиженно надула губы, -- вы только
говорите, что рады, а на самом деле просто притворяетесь. И, глядя на
собаку, сидящую у горящего камина, добавила: -- Вы всегда неправильно
играете в игру, мистер Пендлтон. Вы же сами знаете!
Лицо мистера: Пендлтона внезапно Стало очень серьезным.
-- Вот потому-то я и хочу тебя видеть почаще, милая, -- с чувством
проговорил он. -- Ты должна как следует научить меня. Без тебя мне просто не
справиться. Согласна переехать ко мне?
-- Вы это серьезно, мистер Пендлтон?
-- Конечно, серьезно. Ты мне нужна, Поллианна. Переедешь?
Поллианна не знала, что и сказать.
-- Но я не могу, мистер Пендлтон. Вы же сами знаете. Я же тети-Поллина!
По лицу мистера Пендлтона словно промелькнула какая-то тень. Он резко
вскинул голову.
-- Ты не более ее, чем... -- яростно начал он и, помолчав, уже гораздо
более мирно добавил: -- Может быть, тетя Полли разрешит тебе переехать ко
мне? Если она разрешит, то согласна?
Поллианна задумалась.
-- Но тетя Полли была так добра ко мне, -- после долгого молчания
заговорила она. -- Она ведь взяла меня к себе, когда у меня не осталось
никого-никого, кроме Женской помощи...
По лицу мистера Пендлтона вновь пробежала тень.
-- Поллианна! Много лет назад я очень полюбил одну девушку, -- глухо
проговорил он. -- Я надеялся, что когда-нибудь приведу ее в этот дом, и
мечтал, что мы проживем вместе множество счастливых лет.
-- Да-а-а, -- сочувственно глядя на мистера Пендлтона, протянула
Поллианна.
-- Но я не привел ее сюда, -- с грустью продолжал мистер Пендлтон, --
она... В общем, неважно, почему я ее не привел. Просто не привел, и все. И с
тех пор эта серая груда камней превратилась из Дома просто в жилище. Потому
что жилище становится Домом, только благодаря женщине или присутствию
ребенка, а у меня нет ни того, ни другого. Теперь ты понимаешь, почему мне
хочется, чтобы ты жила у меня?
Поллианна вскочила на ноги и затанцевала на месте. Лицо ее светилось от
восторга.
-- Мистер Пендлтон! Вы... вы хотите сказать, что все это время мечтали
о том, чтобы та девушка отдала вам свою руку и сердце?
-- Ну, да, Поллианна.
-- Ой, я так рада! Тогда все в порядке! -- воскликнула девочка и
облегченно вздохнула. -- Теперь вы можете нас обеих взять к себе в дом, и
все будет прекрасно!
-- Взять... вас... обеих? -- повторил совершенно сбитый с толку мистер
Пендлтон.
-- Ну, вообще-то, -- глядя на него с некоторым оттенком сомнения,
ответила Поллианна, -- вы еще не завоевали сердце тети Полли. Но если вы
расскажете ей все так же, как мне, я уверена, что она не выдержит. И тогда
мы обе сможем переехать сюда.
Теперь мистер Пендлтон взирал на Поллианну с ужасом.
-- Тетя Полли... переедет... сюда? -- раздельно проговорил он.
-- А разве вы предпочли бы переехать к нам? -- спросила Поллианна, и
глаза ее расширились от удивления. -- Что ж, можно и так. Конечно, наш дом
не такой красивый, как ваш, но зато он ближе...
-- О чем ты говоришь, Поллианна? -- очень ласково перебил он ее.
-- Как о чем? О том же, о чем и вы, -- без обиняков ответила Поллианна.
-- Надо же решить, кто к кому будет переезжать. Просто мне сначала
показалось, что вы хотите, чтобы мы жили здесь. Вы же сами сказали, что все
эти годы вам нужны были рука и сердце тети, чтобы здесь стал Дом и...
Тут мистер Джон Пендлтон исторг что-то нечленораздельное. Он поднял
руку, призывая Поллианну к вниманию, и попытался заговорить, но в следующее
мгновение рука его беспомощно упала на подлокотник кресла. И тут в дверях
показалась служанка.
-- Доктор Чилтон, сэр, -- объявила она. Поллианна поднялась с кресла и
стала прощаться.
-- Поллианна, ради Бога, Поллианна, -- тихо взмолился в ответ мистер
Пендлтон, -- не рассказывай пока тете, о чем я просил тебя.
-- Ну, конечно же, я ничего не скажу ей, мистер Пендлтон, -- улыбаясь,
ответила Поллианна. -- Как будто я не понимаю, что вы сами хотите с ней
объясниться, -- добавила она и выбежала из комнаты.
Джон Пендлтон в изнеможении откинулся на спинку кресла. "