Страница:
— Ну да, — кивнул Хирам.
— Ты сам их видел?
— Я ставил силки на зайцев. Смотрю — двое на лошадях. Лиц я не разглядел, а пледов на них не было, только рубахи и штаны. — Он нахмурился. — А ты откуда тут взялась, девочка? Тебе нельзя ездить одной. Патрик за это кое-кому голову снимет.
Не отвечая, Марсали схватила его за руку.
— Хирам, поезжай за ним, догони его. Ему нельзя сейчас быть одному.
Хирам строго сдвинул брови.
— Не понимаю тебя, девушка.
— Что-то не так. Я точно знаю.
— Откуда?
— Знаю, и все тут. Такое чувство, не объяснить словами… Только знаю, что он в опасности. Прошу тебя, Хирам, — и она снова что есть силы сжала его руку, — поезжай за ним.
— Он мне голову оторвет, — буркнул великан, но Марсали видела, что он тоже встревожился, и понимала, что он поверил ей.
— Я побуду с Быстрым Гарри сколько нужно, — быстро сказала она. — Куда отправился Патрик?
— Тут недалеко, час верхом.
— Ты его догонишь?
— Авось догоню. Конь у меня отдохнувший.
— Поезжай. Пожалуйста, поезжай!
Хирам, не мешкая, скрылся в пещере, вывел коня, вскочил в седло.
— Я тебя здесь подожду, — пообещала Марсали.
Он хотел возразить, но посмотрел ей в лицо и махнул рукою. Затем ударил пятками в бока коню и галопом помчался по лугу.
Марсали пошла обратно к пещере, отчаянно надеясь, что послала Хирама в погоню только за тенями.
* * *
Патрик во весь опор скакал к месту встречи с Руфусом, хотя предпочел бы спешить совсем в другом направлении: в Бринэйр, к Марсали. Впервые в жизни он отвечал за свои поступки перед женщиной. Своей женой. Он обещал Марсали взять с собою кого-нибудь, но вышло так, что это оказалось неудобным и неразумным, а в итоге, будучи абсолютно уверенным в своей правоте, он все-таки чувствовал себя виноватым. Вот что значит быть женатым человеком.
Чтобы притупить чувство вины, он мысленно поклялся Марсали соблюдать удвоенную осторожность. Ведь, если не дай бог что-нибудь с ним случится, Марсали никогда не простит ему, что пренебрег ее тревогой.
До границы с Синклерами оставалось совсем немного. Патрик снова пришпорил коня. Вот-вот наступит полдень, время встречи с Руфусом; если он опоздает, следующей встречи придется ждать еще три дня. На земле перед ним виднелись свежие следы: кто-то прошел здесь сегодня утром. Из предосторожности Патрик придержал коня и свернул с тропы в лес, чутко прислушиваясь, не послышится ли стук копыт.
Нет, все спокойно; стараясь не шуметь, он вышел на место встречи — небольшую прогалину, посреди которой торчал одинокий камень, похожий на башню. Солнце стояло прямо над головой: наступил полдень. Патрик спешился, привязал коня к низкой ветке, дотронулся до заткнутых за грубый поясной ремень ножа и пистолета.
Лужайку делил надвое давно рухнувший ствол, увитый плющом и поросший мхом. Сердцевина его прогнила задолго до того, как он упал, и теперь там нашли прибежище полчища муравьев и жуков. Здесь очень удобно было оставлять записки. Патрик обошел бревно со всех сторон, пошарил внутри — ничего. Пусто. Руфус не приходил — должно быть, не смог.
Он стоял и раздумывал о причинах отсутствия друга — все они внушали тревогу, — как вдруг услышал звонкое пение синицы — пиу, пиу, пиу — и с облегчением свистнул в ответ. Руфус появился перед ним, точно вырос из-под земли, ухмыляясь во весь рот.
— О мой властелин и повелитель, — с насмешливой учтивостью заявил он, — я ожидал увидеть здесь Хирама.
— У Хирама другие дела, — ответил Патрик. — Я хотел лично удостовериться в твоей целости и невредимости.
— Вот он я. Польщен, что ты беспокоился обо мне. Или тебя больше беспокоит мое опасное задание?
— И то, и другое, если хочешь знать, — улыбнулся Патрик. — Ну, что скажешь?
— Ты никак спешишь? — съязвил Руфус. — Торопишься к прекрасной Марсали?
— Тороплюсь покончить с этой чертовой сварой, — ответил Патрик как можно суровее, хотя быть суровым с Руфусом ему удавалось с трудом. Руфус вечно смешил его. В лучшие времена он, если б мог выбирать, наверное, стал бы непревзойденным придворным шутом. А в этой жизни обаяние и острый ум помогли ему стать искусным шпионом…
— У меня новости, — сказал Руфус. — У Синклера объявился некто Фостер, англичанин, с которым ты вроде бы знаком.
У Патрика замерло сердце.
— Значит, он и правда жив, — пробормотал он.
— Да, жив, — кивнул Руфус. — Только говорит еле-еле. У него такой шрам через все горло — похоже, от меча.
Патрик выдержал его взгляд, не отведя глаз. Они оба знали, кто раскроил горло Фостеру.
Эдвард Синклер по сравнению с Фостером был не более чем трусливым, злобным, испорченным ребенком.
Разумеется, он уже причинил людям много горя, и его следовало остановить, но все равно Фостер был слеплен совсем из другого теста. Патрик в жизни не встречал человека кровожаднее и коварнее, — а ведь Фостер поклялся убить Патрика, даже если через минуту умрет сам. Он был хитер и опасен, превосходно владел саблей. При последней встрече с ним Патрик чудом остался в живых. И теперь Фостер одержим жаждой мщения, и даже собственная жизнь для него ничего не значит.
— Он тебя не узнал? — спросил Патрик Руфуса.
— Нет. Когда ты с ним бился, я был в шлеме и латах и весь в крови. Меня бы мать родная не признала.
— А что он делает у Синклера?
— Ничего хорошего. Они с Синклером затеяли новый набег на Эберни. Все не дождутся, чтобы старый граф потерял терпение, и предполагают, что молодой лорд, твой друг детства, с тобою заодно. Вот и решили стравить вас еще раз.
Патрик воззрился на друга.
— Ты все это сам слышал? Руфус принял оскорбленный вид.
— Разумеется, милорд. Вы же знаете, у меня хороший слух. Лучший в Шотландии, скажу без ложной скромности.
— Они тебе доверяют?
— Как любому наемнику, не больше и не меньше. Я жаден до денег, как все. Запросил с них целое состояние, они заплатили не торгуясь. Не то что некоторые знакомые мне скупые шотландцы.
— Думаешь переметнуться? — поднял бровь Патрик.
— Не обижай. Твоя дружба с лихвой возмещает нехватку монет.
— Рад слышать, — сухо ответил Патрик. — Когда же набег? И откуда нам их ждать?
— Думаю, на днях. Синклер чуть не лопнул от злобы, когда ты умыкнул леди Марсали, а его нетерпение так же сильно, как и его ярость. С каждым днем его словарь обогащается новыми крепкими выражениями. Он уже договорился до того, чтобы напасть на Бринэйр и выкрасть девушку. Его, с позволения сказать, честь поругана. Так он сам считает.
— Честь? — чуть не поперхнулся Патрик. — Он простился со своей честью много лет назад, и ничьей вины в том не было.
— Не скажу, чтобы мне нравился этот малый, — пожал плечами Руфус, — но он хитер и осторожен. Кто-то из Эберни доносит ему обо всем, и я боюсь, как бы молодого лорда не выследили.
Патрик кивнул. Конечно, Гэвин держит ухо востро, но все равно нелишне будет предупредить его еще раз.
— А что в Бринэйре? Ты не слышал, там шпионы тоже есть?
— Слышать не слышал, — качнул головою Руфус, — но это ведь не значит, что их там точно нет.
— Передам Гэвину, чтобы удвоил охрану фермерских дворов на севере. А о леди Маргарет что-нибудь слышно?
— Нет, хотя я нарочно спрашивал. Притворился, будто интересуюсь, как твой отец обзавелся рогами. Выяснил только, что Синклеру принадлежит небольшая крепость на острове. Горди говорит, что лучшего места для убежища, если понадобится, вовек не сыщешь.
— Она хорошо охраняется?
— Вокруг вода, про крепость никто не знает — вот и вся охрана. Всех людей Синклер собрал у границы.
Патрик задумался. Остров? В озере или в море? Надо узнать подробнее, чем, кроме Хэйфорда, владеет Синклер.
— Ты знаешь, где это?
— Нет. Но могу выяснить. Горди — игрок и не дурак выпить. Кружка-другая вина, выигрыш в кости, который я ему милостиво дарю, — и он становится не в меру разговорчив.
— Действуй, — сказал Патрик. — Только будь осторожен. Найти другого такого лазутчика мне будет трудновато.
— Обижаешь, Патрик. Разве со мной может кто-нибудь сравниться?
Патрик улыбнулся:
— Знаешь, Руфус, мне иногда бывает ужасно скучно без твоего редкостного нахальства.
— Патрик!
— Да?
— Смотри в оба. Фостер не просто так связался с Синклером. Он прямо одержимый, бесноватый какой-то, и рвется тебе отомстить. Пока не отомстит, не успокоится.
Патрик чуть заметно кивнул.
— Что нужно Фостеру, я знаю. И буду осторожен.
С минуту Руфус не сводил с друга глаз, затем, довольный, что его предостережение принято к сведению, ухмыльнулся.
— А как поживает прекрасная Марсали? — подмигнув, спросил он.
Патрик расплылся в ответной улыбке.
— Прекрасно поживает. Мы обручились.
Руфус открыл рот. Патрик получил редкую возможность лицезреть удивленного Руфуса, что доставило ему большое удовольствие.
— Это разумно? — оправившись от потрясения, спросил тот.
— Нет, — честно ответил Патрик. — Но неизбежно, если ей придется еще пожить в Бринэйре.
— Твой или ее отец знают?
— Еще нет.
Руфус пробурчал что-то себе под нос. Патрик разобрал только слово «полоумный».
— А этот твой друг, молодой Ганн?
— Он знает. Гэвин был свидетелем вместе с Хирамом и Быстрым Гарри.
— Быстрым Гарри?
— Из клана Ганнов; его ранили во время того самого набега, и он, полумертвый, приполз в хижину, что в часе пути отсюда.
— Он жив? — недоверчиво протянул Руфус. — А люди Синклера прочесали все горы вокруг — искали тело. Хотели лишний раз убедиться, что он погиб.
Патрик покачал головой.
— Когда я нашел его, он был близок к тому, но теперь выкарабкался.
Руфус только присвистнул.
— Он видел Фостера в лицо, — добавил Патрик, — и рассказал мне об этом, а я не поверил, пока ты не подтвердил, что он здесь. Я-то думал, он уже давно горит в аду. В нужное время Быстрый Гарри воскреснет: из него получится недурное привидение. Но это еще не все, чего я хочу. Надо поймать Синклера с поличным, и сейчас, пожалуй…
Краем глаза Патрик уловил легкое движение в кустах за спиною Руфуса и осекся.
Понизив голос, он произнес:
— Сзади тебя. Мы не одни. Тебя могли выследить?
— Не думаю, — тоже вполголоса ответил Руфус.
— Садись в седло и поезжай, как будто ничего не заметил. Я беру наших гостей на себя. Дождись меня за лесом: я не могу отпустить тебя обратно к Синклеру, пока мы не убедимся, что путь свободен.
Притворившись, будто встреча окончена, Руфус кивнул Патрику на прощание, спокойно подошел к своему коню, вспрыгнул в седло. Патрик последовал его примеру.
Затем оба подняли руки в прощальном приветствии и разъехались в разные стороны.
Патрик галопом проскакал довольно далеко по лесу. Когда прогалина осталась далеко позади, он спешился, привязал коня и бесшумно, по-кошачьи ступая, побежал обратно. Руфус должен был вскоре показаться с другой стороны, и вместе они увидят, кто следил за ними.
Вдруг где-то поблизости хрустнула ветка. Потом зашуршали листья справа. Патрик оглянулся; нигде никого. А через минуту понял, что окружен.
Восемь человек. Все при оружии и в пледах клана Ганнов.
19.
— Ты сам их видел?
— Я ставил силки на зайцев. Смотрю — двое на лошадях. Лиц я не разглядел, а пледов на них не было, только рубахи и штаны. — Он нахмурился. — А ты откуда тут взялась, девочка? Тебе нельзя ездить одной. Патрик за это кое-кому голову снимет.
Не отвечая, Марсали схватила его за руку.
— Хирам, поезжай за ним, догони его. Ему нельзя сейчас быть одному.
Хирам строго сдвинул брови.
— Не понимаю тебя, девушка.
— Что-то не так. Я точно знаю.
— Откуда?
— Знаю, и все тут. Такое чувство, не объяснить словами… Только знаю, что он в опасности. Прошу тебя, Хирам, — и она снова что есть силы сжала его руку, — поезжай за ним.
— Он мне голову оторвет, — буркнул великан, но Марсали видела, что он тоже встревожился, и понимала, что он поверил ей.
— Я побуду с Быстрым Гарри сколько нужно, — быстро сказала она. — Куда отправился Патрик?
— Тут недалеко, час верхом.
— Ты его догонишь?
— Авось догоню. Конь у меня отдохнувший.
— Поезжай. Пожалуйста, поезжай!
Хирам, не мешкая, скрылся в пещере, вывел коня, вскочил в седло.
— Я тебя здесь подожду, — пообещала Марсали.
Он хотел возразить, но посмотрел ей в лицо и махнул рукою. Затем ударил пятками в бока коню и галопом помчался по лугу.
Марсали пошла обратно к пещере, отчаянно надеясь, что послала Хирама в погоню только за тенями.
* * *
Патрик во весь опор скакал к месту встречи с Руфусом, хотя предпочел бы спешить совсем в другом направлении: в Бринэйр, к Марсали. Впервые в жизни он отвечал за свои поступки перед женщиной. Своей женой. Он обещал Марсали взять с собою кого-нибудь, но вышло так, что это оказалось неудобным и неразумным, а в итоге, будучи абсолютно уверенным в своей правоте, он все-таки чувствовал себя виноватым. Вот что значит быть женатым человеком.
Чтобы притупить чувство вины, он мысленно поклялся Марсали соблюдать удвоенную осторожность. Ведь, если не дай бог что-нибудь с ним случится, Марсали никогда не простит ему, что пренебрег ее тревогой.
До границы с Синклерами оставалось совсем немного. Патрик снова пришпорил коня. Вот-вот наступит полдень, время встречи с Руфусом; если он опоздает, следующей встречи придется ждать еще три дня. На земле перед ним виднелись свежие следы: кто-то прошел здесь сегодня утром. Из предосторожности Патрик придержал коня и свернул с тропы в лес, чутко прислушиваясь, не послышится ли стук копыт.
Нет, все спокойно; стараясь не шуметь, он вышел на место встречи — небольшую прогалину, посреди которой торчал одинокий камень, похожий на башню. Солнце стояло прямо над головой: наступил полдень. Патрик спешился, привязал коня к низкой ветке, дотронулся до заткнутых за грубый поясной ремень ножа и пистолета.
Лужайку делил надвое давно рухнувший ствол, увитый плющом и поросший мхом. Сердцевина его прогнила задолго до того, как он упал, и теперь там нашли прибежище полчища муравьев и жуков. Здесь очень удобно было оставлять записки. Патрик обошел бревно со всех сторон, пошарил внутри — ничего. Пусто. Руфус не приходил — должно быть, не смог.
Он стоял и раздумывал о причинах отсутствия друга — все они внушали тревогу, — как вдруг услышал звонкое пение синицы — пиу, пиу, пиу — и с облегчением свистнул в ответ. Руфус появился перед ним, точно вырос из-под земли, ухмыляясь во весь рот.
— О мой властелин и повелитель, — с насмешливой учтивостью заявил он, — я ожидал увидеть здесь Хирама.
— У Хирама другие дела, — ответил Патрик. — Я хотел лично удостовериться в твоей целости и невредимости.
— Вот он я. Польщен, что ты беспокоился обо мне. Или тебя больше беспокоит мое опасное задание?
— И то, и другое, если хочешь знать, — улыбнулся Патрик. — Ну, что скажешь?
— Ты никак спешишь? — съязвил Руфус. — Торопишься к прекрасной Марсали?
— Тороплюсь покончить с этой чертовой сварой, — ответил Патрик как можно суровее, хотя быть суровым с Руфусом ему удавалось с трудом. Руфус вечно смешил его. В лучшие времена он, если б мог выбирать, наверное, стал бы непревзойденным придворным шутом. А в этой жизни обаяние и острый ум помогли ему стать искусным шпионом…
— У меня новости, — сказал Руфус. — У Синклера объявился некто Фостер, англичанин, с которым ты вроде бы знаком.
У Патрика замерло сердце.
— Значит, он и правда жив, — пробормотал он.
— Да, жив, — кивнул Руфус. — Только говорит еле-еле. У него такой шрам через все горло — похоже, от меча.
Патрик выдержал его взгляд, не отведя глаз. Они оба знали, кто раскроил горло Фостеру.
Эдвард Синклер по сравнению с Фостером был не более чем трусливым, злобным, испорченным ребенком.
Разумеется, он уже причинил людям много горя, и его следовало остановить, но все равно Фостер был слеплен совсем из другого теста. Патрик в жизни не встречал человека кровожаднее и коварнее, — а ведь Фостер поклялся убить Патрика, даже если через минуту умрет сам. Он был хитер и опасен, превосходно владел саблей. При последней встрече с ним Патрик чудом остался в живых. И теперь Фостер одержим жаждой мщения, и даже собственная жизнь для него ничего не значит.
— Он тебя не узнал? — спросил Патрик Руфуса.
— Нет. Когда ты с ним бился, я был в шлеме и латах и весь в крови. Меня бы мать родная не признала.
— А что он делает у Синклера?
— Ничего хорошего. Они с Синклером затеяли новый набег на Эберни. Все не дождутся, чтобы старый граф потерял терпение, и предполагают, что молодой лорд, твой друг детства, с тобою заодно. Вот и решили стравить вас еще раз.
Патрик воззрился на друга.
— Ты все это сам слышал? Руфус принял оскорбленный вид.
— Разумеется, милорд. Вы же знаете, у меня хороший слух. Лучший в Шотландии, скажу без ложной скромности.
— Они тебе доверяют?
— Как любому наемнику, не больше и не меньше. Я жаден до денег, как все. Запросил с них целое состояние, они заплатили не торгуясь. Не то что некоторые знакомые мне скупые шотландцы.
— Думаешь переметнуться? — поднял бровь Патрик.
— Не обижай. Твоя дружба с лихвой возмещает нехватку монет.
— Рад слышать, — сухо ответил Патрик. — Когда же набег? И откуда нам их ждать?
— Думаю, на днях. Синклер чуть не лопнул от злобы, когда ты умыкнул леди Марсали, а его нетерпение так же сильно, как и его ярость. С каждым днем его словарь обогащается новыми крепкими выражениями. Он уже договорился до того, чтобы напасть на Бринэйр и выкрасть девушку. Его, с позволения сказать, честь поругана. Так он сам считает.
— Честь? — чуть не поперхнулся Патрик. — Он простился со своей честью много лет назад, и ничьей вины в том не было.
— Не скажу, чтобы мне нравился этот малый, — пожал плечами Руфус, — но он хитер и осторожен. Кто-то из Эберни доносит ему обо всем, и я боюсь, как бы молодого лорда не выследили.
Патрик кивнул. Конечно, Гэвин держит ухо востро, но все равно нелишне будет предупредить его еще раз.
— А что в Бринэйре? Ты не слышал, там шпионы тоже есть?
— Слышать не слышал, — качнул головою Руфус, — но это ведь не значит, что их там точно нет.
— Передам Гэвину, чтобы удвоил охрану фермерских дворов на севере. А о леди Маргарет что-нибудь слышно?
— Нет, хотя я нарочно спрашивал. Притворился, будто интересуюсь, как твой отец обзавелся рогами. Выяснил только, что Синклеру принадлежит небольшая крепость на острове. Горди говорит, что лучшего места для убежища, если понадобится, вовек не сыщешь.
— Она хорошо охраняется?
— Вокруг вода, про крепость никто не знает — вот и вся охрана. Всех людей Синклер собрал у границы.
Патрик задумался. Остров? В озере или в море? Надо узнать подробнее, чем, кроме Хэйфорда, владеет Синклер.
— Ты знаешь, где это?
— Нет. Но могу выяснить. Горди — игрок и не дурак выпить. Кружка-другая вина, выигрыш в кости, который я ему милостиво дарю, — и он становится не в меру разговорчив.
— Действуй, — сказал Патрик. — Только будь осторожен. Найти другого такого лазутчика мне будет трудновато.
— Обижаешь, Патрик. Разве со мной может кто-нибудь сравниться?
Патрик улыбнулся:
— Знаешь, Руфус, мне иногда бывает ужасно скучно без твоего редкостного нахальства.
— Патрик!
— Да?
— Смотри в оба. Фостер не просто так связался с Синклером. Он прямо одержимый, бесноватый какой-то, и рвется тебе отомстить. Пока не отомстит, не успокоится.
Патрик чуть заметно кивнул.
— Что нужно Фостеру, я знаю. И буду осторожен.
С минуту Руфус не сводил с друга глаз, затем, довольный, что его предостережение принято к сведению, ухмыльнулся.
— А как поживает прекрасная Марсали? — подмигнув, спросил он.
Патрик расплылся в ответной улыбке.
— Прекрасно поживает. Мы обручились.
Руфус открыл рот. Патрик получил редкую возможность лицезреть удивленного Руфуса, что доставило ему большое удовольствие.
— Это разумно? — оправившись от потрясения, спросил тот.
— Нет, — честно ответил Патрик. — Но неизбежно, если ей придется еще пожить в Бринэйре.
— Твой или ее отец знают?
— Еще нет.
Руфус пробурчал что-то себе под нос. Патрик разобрал только слово «полоумный».
— А этот твой друг, молодой Ганн?
— Он знает. Гэвин был свидетелем вместе с Хирамом и Быстрым Гарри.
— Быстрым Гарри?
— Из клана Ганнов; его ранили во время того самого набега, и он, полумертвый, приполз в хижину, что в часе пути отсюда.
— Он жив? — недоверчиво протянул Руфус. — А люди Синклера прочесали все горы вокруг — искали тело. Хотели лишний раз убедиться, что он погиб.
Патрик покачал головой.
— Когда я нашел его, он был близок к тому, но теперь выкарабкался.
Руфус только присвистнул.
— Он видел Фостера в лицо, — добавил Патрик, — и рассказал мне об этом, а я не поверил, пока ты не подтвердил, что он здесь. Я-то думал, он уже давно горит в аду. В нужное время Быстрый Гарри воскреснет: из него получится недурное привидение. Но это еще не все, чего я хочу. Надо поймать Синклера с поличным, и сейчас, пожалуй…
Краем глаза Патрик уловил легкое движение в кустах за спиною Руфуса и осекся.
Понизив голос, он произнес:
— Сзади тебя. Мы не одни. Тебя могли выследить?
— Не думаю, — тоже вполголоса ответил Руфус.
— Садись в седло и поезжай, как будто ничего не заметил. Я беру наших гостей на себя. Дождись меня за лесом: я не могу отпустить тебя обратно к Синклеру, пока мы не убедимся, что путь свободен.
Притворившись, будто встреча окончена, Руфус кивнул Патрику на прощание, спокойно подошел к своему коню, вспрыгнул в седло. Патрик последовал его примеру.
Затем оба подняли руки в прощальном приветствии и разъехались в разные стороны.
Патрик галопом проскакал довольно далеко по лесу. Когда прогалина осталась далеко позади, он спешился, привязал коня и бесшумно, по-кошачьи ступая, побежал обратно. Руфус должен был вскоре показаться с другой стороны, и вместе они увидят, кто следил за ними.
Вдруг где-то поблизости хрустнула ветка. Потом зашуршали листья справа. Патрик оглянулся; нигде никого. А через минуту понял, что окружен.
Восемь человек. Все при оружии и в пледах клана Ганнов.
19.
Черт побери! Как же он, дурак, сразу не догадался?
За первой мыслью тут же пришла вторая: Марсали была права. В следующий раз он отнесется к ее предостережениям с большим вниманием.
Если доживет до следующего раза.
Гэвина среди нападавших не было, и Патрик не двинулся с места. Восемь человек с обнаженными мечами и зверскими физиономиями окружили его. Пистолетов у них не было, только ножи и мечи.
— А вот и ублюдок Сазерленд, — сказал один.
— Заложник что надо в обмен на нашу леди, — хохотнул другой.
— Лорду приятнее будет видеть его труп после того, что этот гаденыш сделал с Быстрым Гарри и остальными, — прорычал третий, подходя ближе.
Защищаясь, Патрик выставил перед собой меч. Не впервые он оказался один против нескольких врагов, не в первый раз рисковал жизнью, но не мог припомнить, когда еще на карту было поставлено так много. Пожалуй, впервые в жизни ему было совершенно необходимо остаться в живых. Если его убьют, с ним вместе умрет последняя надежда на восстановление мира между Ганнами и Сазерлендами. Отец махнет рукой на все и пойдет войной на Ганнов, и они будут биться, пока не падут все.
А Марсали…
Нет, умирать ему никак нельзя.
Восемь против одного — расклад не самый удачный. Где черти носят Руфуса?
Ганны медленно сужали круг. Некоторых Патрик знал. Черный Фергус, буян и задира, как видно, был тут за главного. Он боязливо поглядывал на меч Патрика, и Патрик порадовался молве, беззастенчиво преувеличившей его боевые подвиги и искусство владения оружием.
— Вяжите его! — рявкнул Черный Фергус. Тот, к кому он обращался, отступил на шаг.
— У него меч.
— Джек? — повернулся Фергус к другому.
— Уволь, — отмахнулся тот.
Патрика одолевал смех. На самом деле в его положении ничего смешного не было: стоит им пойти в атаку — и ему крышка. Но никто не выказывал желания подойти первым.
Приняв устрашающую боевую стойку — вполне под стать леденящей душу репутации, — Патрик медленно, зловеще улыбнулся Черному Фергусу.
— А ты сам что же, Фергус? Может, ты меня свяжешь?
Прежде чем тот успел ответить, по лесу разнесся пронзительный свист синицы. Звук прилетел с севера; Патрику стало чуть спокойнее. Руфус еще здесь. Но вот за его спиной, с юга, раздался точно такой же свист!
Хирам? Патрик узнал свист друга; остальные, похоже, пока ничего не понимали. Что здесь делает Хирам? Пока он удивлялся, еще одна синица — на сей раз Руфус — заставила нападавших повернуть головы к северо-востоку.
Ганны начали нервничать и озираться. Следующая трель раздалась с запада, а через миг — еще одна, с юго-востока. Ганны дрогнули и отступили, думая, что теперь окружены они.
Патрик с удовольствием отпустил бы их восвояси, но понимал, что нельзя. Они видели его с Руфусом; возможно, видели, что Руфус приехал с севера, от владений Синклера. Вернутся в Эберни и донесут графу, что молодой Сазерленд тайно встречался с кем-то от Синклера, и конец изысканиям Руфуса.
Патрик мысленно выругался. Придется их всех брать в плен.
— Бросайте оружие, — скомандовал он. — Мои люди вас окружили.
Ганны посмотрели на своего вожака. Драться им, ясное дело, совсем расхотелось. Взгляд Черного Фергуса метался по лесу, пытаясь следовать за удручающе частыми птичьими трелями, а лицо медленно багровело. Казалось, он готов бросить оружие. Патрик хотел было вздохнуть с облегчением — как вдруг Черный Фергус сделал выпад.
— Сукин сын! — прорычал он, вонзая острие в плечо Патрика.
Его движение было столь неожиданным, что Патрик не успел отразить удар и лишь развернулся, чтобы меч задел левое, а не правое плечо.
Боль пронзила тело. Черный Фергус вырвал клинок из раны и с искаженным яростью лицом пошел на него снова.
На сей раз Патрик поднял меч и парировал удар по всем правилам. Черный Фергус ловкостью не отличался, гнев не восполнял ему недостатка опыта, и Патрик легко мог убить его, но убивать ему отчаянно не хотелось. Еще одно кровопролитие — и о мире придется забыть навсегда.
Клинок был тяжел для одной руки; обычно Патрик пользовался двумя, но левая, увы, висела как плеть. Ценою неимоверных усилий он отражал натиск противника и сам наступал, ловя удобный момент, чтобы вывести того из строя, не лишая жизни. Ганны теснились в сторонке. Краем глаза Патрик заметил справа от себя Хирама с пистолетом и мечом наготове.
Кровь текла по руке и груди, пропитывала рубаху и плед. Патрик понимал, что слабеет. Пора было заканчивать. Вот Фергус пошел в атаку, Патрик отступил, меч прошел мимо. Тогда он резко обернулся, взмахнул клинком, поддел меч Фергуса снизу и выбил его у него из рук, а еще миг спустя приставил острие к горлу поверженного врага.
— Сдавайся, — сказал он, — не то перережу глотку. Страх и бравада бесконечно долго спорили в глазах проигравшего. Наконец победил страх.
— Сдаюсь, — еле слышно прохрипел Фергус. Патрик обвел взглядом семерых Ганнов, и каждый молча кивнул в ответ.
Тогда он отвел меч и повернулся к Хираму:
— Связать их!
Хирам, подняв брови, вопросительно кивнул в сторону леса:
— А твои ребята?
— Пусть остаются там, — бросил Патрик, оторванным от рубахи лоскутом крепко перевязывая раненое плечо. — Вдруг еще кто-нибудь сунется.
И посмотрел на Черного Фергуса, которому Хирам скручивал за спиной руки куском его же пледа.
— Что вы здесь делали?
— Искали тело Быстрого Гарри, — мрачно ответил тот. — Моя сестра за ним замужем.
Интересно, они или кто-то другой заходил в хижину? Может, Синклеров тут и вовсе не было? Но те двое верхом…
— У вас лошади есть? — спросил Патрик. Черный Фергус злобно посмотрел на него и не ответил.
— Хочешь снова отведать моего меча?
Тот молчал, и это вызвало у Патрика невольное уважение. Мальчишкой Фергус слыл задирой и драчуном, а стал, как выяснилось, смелым малым.
— Они же умрут с голоду, — сказал он чуть мягче, — если вы привязали их.
Один из Ганнов выступил вперед. Напоминание о судьбе коней сделало его разговорчивее.
— Мы привели с собою только одну старую клячу. Для тела Быстрого Гарри. Она там, за ручьем.
— Вы заходили в хижину на моей земле? Ганны переглянулись.
— В хижину? — недоуменно переспросил Черный Фергус.
Значит, там были не Ганны… Почти наверняка Синклеры. Все-таки у Руфуса не самый острый в Шотландии слух, иначе такое от него не укрылось бы. Или Синклер доверяет ему меньше, чем он возомнил.
Черный Фергус пошевелился, и Патрик заметил, что он мельком взглянул на оставленную его мечом рану.
— Что нас ждет?
— Погостите у нас пару дней, — ответил Патрик. Он свистнул, и почти сразу же раздался ответный свист, а потом еще один, с другой стороны. Ганны растерянно вертели головами, ожидая, что вот-вот из-за деревьев выступит грозное войско.
Хирам работал быстро, не давая пленникам задуматься, почему никто не идет ему на помощь. Связав всех, он взглянул на Патрика и тут же помрачнел, увидев набрякшую кровью одежду.
Патрик покачал головой: на заботы о ране времени не оставалось.
— Приведу лошадей, — буркнул Хирам, отдавая ему пистолет, который Патрику было держать несравненно легче, чем тяжелый меч. Вот только зачем ему сейчас пистолет, если все Ганны связаны?
Отец будет доволен. А он сам никакой радости не испытывал. Несколько дней, которые Ганны проведут в подземной тюрьме у Сазерленда, не улучшат отношений между семьями. Но выбора не было: иначе они доложат графу о его встрече с Руфусом, а последствия этого слишком серьезны для всех сторон.
Боже правый, как же болит плечо… Хотя, конечно, бывало и намного хуже. Кроме того, его ждет целительное прикосновение рук Марсали. Правда, прежде чем ввериться заботам жены, нужно помочь Хираму доставить пленников в Бринэйр, а пройти пешком по крутым и обрывистым тропам — задача не из легких. Патрик тихо выругался. Так нужен ли господу мир между людьми или он просто решил испытать детей своих?
Вернулся Хирам, ведя в поводу трех лошадей — двух для себя и Патрика и третью, пугающего вида клячу.
— Веди их в Бринэйр, — сказал Патрик, понизив голос, чтобы его слышал только Хирам.
— Надо, чтобы кто-то осмотрел твою рану, — строго промолвил тот и добавил, блеснув зубами:
— И я знаю, кто ждет не дождется заняться этим. Марсали в пещере.
У Патрика глаза на лоб полезли.
— Разрази тебя гром…
— Гром тут ни при чем, — ухмыльнулся друг. — У леди было… предчувствие, что ты попадешь в беду. Это она настояла, чтобы я поехал за тобой следом.
У Патрика мороз пошел по коже, и он мысленно поклялся отныне и впредь доверять интуиции Марсали. Если б Хирам не пришел на помощь, он был бы уже мертв — да и Руфус, возможно, тоже. В одиночку Руфус не заставил бы Ганнов поверить, что они окружены.
Кивнув Хираму, он сказал:
— Не побудешь пару минут один с пленными? Мне надо переговорить с Руфусом. Потом я пошлю его к тебе, а сам отправлюсь в пещеру, увижусь с Марсали и догоню вас, чтобы отпустить Руфуса к Синклеру.
— Ладно. С этими я справился бы, даже не будь они связаны, — пренебрежительно бросил Хирам, окидывая взглядом пленных. — Скоро начнет темнеть, а к ночи дойдем до Бринэйра.
Патрику совсем не хотелось оставлять Хирама одного с восемью здоровыми парнями — и еще меньше хотелось оставлять Марсали в пещере с одним только Быстрым Гарри, но везти ее в Бринэйр вместе с Ганнами было немыслимо: у тех возник бы резонный вопрос, почему заложница помогает Сазерлендам. А Руфусу нужно было вернуться во владения Синклера, покуда его не хватились.
А главное — вместо двух рук, одна из которых ни на что не годилась, Патрику требовалось не меньше десяти.
Он взобрался в седло и подъехал к Ганнам.
— Мне нужно ваше честное слово, — сказал он. — Если дадите слово, мы вас развяжем. Если нет — придется привязать вас одного за другим и так вести в Бринэйр.
Пленные переглянулись; они хорошо знали коварство горных троп. Один неверный шаг…
Черный Фергус кивнул.
— Клянитесь, — приказал Патрик, и они поочередно произнесли нужные слова.
Теперь все в порядке. Такую клятву не посмеет нарушить ни один горец — иначе он запятнает вечным позором свой клан.
— Развяжи их, — велел он Хираму.
Тот недовольно поморщился, но послушно вынул нож и проехал вдоль шеренги, разрезая по пути веревки на руках.
— Ну, двинулись!
Восемь человек поплелись через лес, на юг, к обрывистой тропе, ведущей через горы в Бринэйр. Хирам замыкал процессию верхом, а за ним трусила лошаденка Ганнов.
Патрику становилось все хуже. Боль накатывала, рвала плечо горячими клещами, кровь ручьем текла по груди и руке. Обождав, пока Хирам скроется из виду, он направился туда, где последний раз слышал пронзительный свист синицы.
Синица в обличье Руфуса тут же выступила из-за дерева.
— Славно мы их провели.
— Даже я поверил, будто вокруг целое войско, — усмехнулся Патрик. — Вы с Хирамом быстро бегаете.
Руфус прищурился, заметив капающую с его пледа кровь.
— Надо, чтобы кто-то позаботился о тебе, — пробурчал он, внимательно осматривая рану.
— Кость не задета, — возразил Патрик. — Бывало и хуже.
— Бывало, это верно, — согласился Руфус, — но одному тебе все равно сейчас нельзя.
— Марсали в хижине — я тебе рассказывал, помнишь, там, где я нашел Быстрого Гарри. В часе пути отсюда. Но ты тогда отправляйся за Хирамом и будь с ним, пока я тебя не сменю.
— Ладно, — кивнул Руфус. — Потом вернусь к Синклеру с твоим окровавленным пледом и скажу, что отправил на тот свет еще одного Сазерленда. Тогда не будет лишних вопросов, где меня носило столько времени.
Патрик вынул кинжал и отрезал от своего пледа верхнюю половину. На нижней рубахе не осталось ни пятнышка белого — мокрая багряная ткань прилипла к груди и рукам, а кровь все текла.
Руфус, похоже, думал, что план нужно пересмотреть.
Прежде чем он успел предложить это, Патрик сказал:
— Я догоню вас через два часа.
— Мы с Хирамом за ними приглядим, — со вздохом согласился Руфус, выжал из обрывка пледа пригоршню крови, намазал себе лицо и надвинул пониже шапку. С перемазанным кровью лицом он был больше похож на демона, чем на простого смертного, и Патрик подумал, что один вид такого страшилища поможет Ганнам сдержать слово.
Руфус подмигнул и ухмыльнулся. Патрик улыбнулся в ответ:
— Отправляйся.
— Слушаюсь, — ответил Руфус. — До скорого. — И, пришпорив коня, поскакал следом за Хирамом.
Патрик постоял еще немного и направил своего коня к тропе, ведущей прямиком в пещеру. К Марсали.
* * *
Элизабет смотрела на младшего брата, кусая губы. Алекс сдержал обещание: они прождали до полудня, но Марсали все не возвращалась. Элизабет понимала — брату не терпится что-нибудь предпринять.
— Давай поищем ее, — предложил он.
Элизабет побледнела. Гнева Патрика она страшилась не меньше, чем отцовского, — а ведь Марсали говорила, что Патрик никому не хочет открывать, кто прячется в охотничьей хижине. Но у Алекса был такой решительный вид! Как могла она перечить ему? Он сильно переменился за те несколько недель, что прошли после возвращения Патрика в Бринэйр. Даже от книжек стал иногда отрываться.
У нее у самой в присутствии Марсали появлялся вкус к приключениям. Она зачарованно следила, как Марсали лестью и комплиментами укротила кухарку и экономку, что дало совершенно невероятный результат: вместо грязной соломы на полу в большом зале появилась свежая и чистая, гобелены в кои-то веки сняли со стен, проветрили и выбили из них пыль, а о стряпне и говорить не приходилось — так все стало вкусно. Вместе с Марсали в мрачные башни замка Бринэйр вошли свет и надежда на скорые перемены.
И Элизабет не хотела, чтобы с Марсали что-нибудь случилось.
Поэтому она согласно кивнула Алексу, который только того и ждал. Еще пару недель назад она не посмела бы что-то решать сама. Да и ступить вслед за ним на обрывистую горную тропинку тоже бы побоялась. Они оба знали, куда ведет эта тропинка: к хижине, где, по слухам, Маргарет встречалась со сдоим любовником.
Алекс пришпорил коня, и Элизабет последовала его примеру. Очень узкая тропка шла круто вверх. С одного ее боку вздымался каменный утес, с другого обрывалась вниз страшная пропасть. Элизабет судорожно сжимала поводья, боясь шелохнуться в седле. Ей казалось, стоит чуть отклониться влево или вправо — и она, и конь кубарем полетят вниз, на острые камни.
За первой мыслью тут же пришла вторая: Марсали была права. В следующий раз он отнесется к ее предостережениям с большим вниманием.
Если доживет до следующего раза.
Гэвина среди нападавших не было, и Патрик не двинулся с места. Восемь человек с обнаженными мечами и зверскими физиономиями окружили его. Пистолетов у них не было, только ножи и мечи.
— А вот и ублюдок Сазерленд, — сказал один.
— Заложник что надо в обмен на нашу леди, — хохотнул другой.
— Лорду приятнее будет видеть его труп после того, что этот гаденыш сделал с Быстрым Гарри и остальными, — прорычал третий, подходя ближе.
Защищаясь, Патрик выставил перед собой меч. Не впервые он оказался один против нескольких врагов, не в первый раз рисковал жизнью, но не мог припомнить, когда еще на карту было поставлено так много. Пожалуй, впервые в жизни ему было совершенно необходимо остаться в живых. Если его убьют, с ним вместе умрет последняя надежда на восстановление мира между Ганнами и Сазерлендами. Отец махнет рукой на все и пойдет войной на Ганнов, и они будут биться, пока не падут все.
А Марсали…
Нет, умирать ему никак нельзя.
Восемь против одного — расклад не самый удачный. Где черти носят Руфуса?
Ганны медленно сужали круг. Некоторых Патрик знал. Черный Фергус, буян и задира, как видно, был тут за главного. Он боязливо поглядывал на меч Патрика, и Патрик порадовался молве, беззастенчиво преувеличившей его боевые подвиги и искусство владения оружием.
— Вяжите его! — рявкнул Черный Фергус. Тот, к кому он обращался, отступил на шаг.
— У него меч.
— Джек? — повернулся Фергус к другому.
— Уволь, — отмахнулся тот.
Патрика одолевал смех. На самом деле в его положении ничего смешного не было: стоит им пойти в атаку — и ему крышка. Но никто не выказывал желания подойти первым.
Приняв устрашающую боевую стойку — вполне под стать леденящей душу репутации, — Патрик медленно, зловеще улыбнулся Черному Фергусу.
— А ты сам что же, Фергус? Может, ты меня свяжешь?
Прежде чем тот успел ответить, по лесу разнесся пронзительный свист синицы. Звук прилетел с севера; Патрику стало чуть спокойнее. Руфус еще здесь. Но вот за его спиной, с юга, раздался точно такой же свист!
Хирам? Патрик узнал свист друга; остальные, похоже, пока ничего не понимали. Что здесь делает Хирам? Пока он удивлялся, еще одна синица — на сей раз Руфус — заставила нападавших повернуть головы к северо-востоку.
Ганны начали нервничать и озираться. Следующая трель раздалась с запада, а через миг — еще одна, с юго-востока. Ганны дрогнули и отступили, думая, что теперь окружены они.
Патрик с удовольствием отпустил бы их восвояси, но понимал, что нельзя. Они видели его с Руфусом; возможно, видели, что Руфус приехал с севера, от владений Синклера. Вернутся в Эберни и донесут графу, что молодой Сазерленд тайно встречался с кем-то от Синклера, и конец изысканиям Руфуса.
Патрик мысленно выругался. Придется их всех брать в плен.
— Бросайте оружие, — скомандовал он. — Мои люди вас окружили.
Ганны посмотрели на своего вожака. Драться им, ясное дело, совсем расхотелось. Взгляд Черного Фергуса метался по лесу, пытаясь следовать за удручающе частыми птичьими трелями, а лицо медленно багровело. Казалось, он готов бросить оружие. Патрик хотел было вздохнуть с облегчением — как вдруг Черный Фергус сделал выпад.
— Сукин сын! — прорычал он, вонзая острие в плечо Патрика.
Его движение было столь неожиданным, что Патрик не успел отразить удар и лишь развернулся, чтобы меч задел левое, а не правое плечо.
Боль пронзила тело. Черный Фергус вырвал клинок из раны и с искаженным яростью лицом пошел на него снова.
На сей раз Патрик поднял меч и парировал удар по всем правилам. Черный Фергус ловкостью не отличался, гнев не восполнял ему недостатка опыта, и Патрик легко мог убить его, но убивать ему отчаянно не хотелось. Еще одно кровопролитие — и о мире придется забыть навсегда.
Клинок был тяжел для одной руки; обычно Патрик пользовался двумя, но левая, увы, висела как плеть. Ценою неимоверных усилий он отражал натиск противника и сам наступал, ловя удобный момент, чтобы вывести того из строя, не лишая жизни. Ганны теснились в сторонке. Краем глаза Патрик заметил справа от себя Хирама с пистолетом и мечом наготове.
Кровь текла по руке и груди, пропитывала рубаху и плед. Патрик понимал, что слабеет. Пора было заканчивать. Вот Фергус пошел в атаку, Патрик отступил, меч прошел мимо. Тогда он резко обернулся, взмахнул клинком, поддел меч Фергуса снизу и выбил его у него из рук, а еще миг спустя приставил острие к горлу поверженного врага.
— Сдавайся, — сказал он, — не то перережу глотку. Страх и бравада бесконечно долго спорили в глазах проигравшего. Наконец победил страх.
— Сдаюсь, — еле слышно прохрипел Фергус. Патрик обвел взглядом семерых Ганнов, и каждый молча кивнул в ответ.
Тогда он отвел меч и повернулся к Хираму:
— Связать их!
Хирам, подняв брови, вопросительно кивнул в сторону леса:
— А твои ребята?
— Пусть остаются там, — бросил Патрик, оторванным от рубахи лоскутом крепко перевязывая раненое плечо. — Вдруг еще кто-нибудь сунется.
И посмотрел на Черного Фергуса, которому Хирам скручивал за спиной руки куском его же пледа.
— Что вы здесь делали?
— Искали тело Быстрого Гарри, — мрачно ответил тот. — Моя сестра за ним замужем.
Интересно, они или кто-то другой заходил в хижину? Может, Синклеров тут и вовсе не было? Но те двое верхом…
— У вас лошади есть? — спросил Патрик. Черный Фергус злобно посмотрел на него и не ответил.
— Хочешь снова отведать моего меча?
Тот молчал, и это вызвало у Патрика невольное уважение. Мальчишкой Фергус слыл задирой и драчуном, а стал, как выяснилось, смелым малым.
— Они же умрут с голоду, — сказал он чуть мягче, — если вы привязали их.
Один из Ганнов выступил вперед. Напоминание о судьбе коней сделало его разговорчивее.
— Мы привели с собою только одну старую клячу. Для тела Быстрого Гарри. Она там, за ручьем.
— Вы заходили в хижину на моей земле? Ганны переглянулись.
— В хижину? — недоуменно переспросил Черный Фергус.
Значит, там были не Ганны… Почти наверняка Синклеры. Все-таки у Руфуса не самый острый в Шотландии слух, иначе такое от него не укрылось бы. Или Синклер доверяет ему меньше, чем он возомнил.
Черный Фергус пошевелился, и Патрик заметил, что он мельком взглянул на оставленную его мечом рану.
— Что нас ждет?
— Погостите у нас пару дней, — ответил Патрик. Он свистнул, и почти сразу же раздался ответный свист, а потом еще один, с другой стороны. Ганны растерянно вертели головами, ожидая, что вот-вот из-за деревьев выступит грозное войско.
Хирам работал быстро, не давая пленникам задуматься, почему никто не идет ему на помощь. Связав всех, он взглянул на Патрика и тут же помрачнел, увидев набрякшую кровью одежду.
Патрик покачал головой: на заботы о ране времени не оставалось.
— Приведу лошадей, — буркнул Хирам, отдавая ему пистолет, который Патрику было держать несравненно легче, чем тяжелый меч. Вот только зачем ему сейчас пистолет, если все Ганны связаны?
Отец будет доволен. А он сам никакой радости не испытывал. Несколько дней, которые Ганны проведут в подземной тюрьме у Сазерленда, не улучшат отношений между семьями. Но выбора не было: иначе они доложат графу о его встрече с Руфусом, а последствия этого слишком серьезны для всех сторон.
Боже правый, как же болит плечо… Хотя, конечно, бывало и намного хуже. Кроме того, его ждет целительное прикосновение рук Марсали. Правда, прежде чем ввериться заботам жены, нужно помочь Хираму доставить пленников в Бринэйр, а пройти пешком по крутым и обрывистым тропам — задача не из легких. Патрик тихо выругался. Так нужен ли господу мир между людьми или он просто решил испытать детей своих?
Вернулся Хирам, ведя в поводу трех лошадей — двух для себя и Патрика и третью, пугающего вида клячу.
— Веди их в Бринэйр, — сказал Патрик, понизив голос, чтобы его слышал только Хирам.
— Надо, чтобы кто-то осмотрел твою рану, — строго промолвил тот и добавил, блеснув зубами:
— И я знаю, кто ждет не дождется заняться этим. Марсали в пещере.
У Патрика глаза на лоб полезли.
— Разрази тебя гром…
— Гром тут ни при чем, — ухмыльнулся друг. — У леди было… предчувствие, что ты попадешь в беду. Это она настояла, чтобы я поехал за тобой следом.
У Патрика мороз пошел по коже, и он мысленно поклялся отныне и впредь доверять интуиции Марсали. Если б Хирам не пришел на помощь, он был бы уже мертв — да и Руфус, возможно, тоже. В одиночку Руфус не заставил бы Ганнов поверить, что они окружены.
Кивнув Хираму, он сказал:
— Не побудешь пару минут один с пленными? Мне надо переговорить с Руфусом. Потом я пошлю его к тебе, а сам отправлюсь в пещеру, увижусь с Марсали и догоню вас, чтобы отпустить Руфуса к Синклеру.
— Ладно. С этими я справился бы, даже не будь они связаны, — пренебрежительно бросил Хирам, окидывая взглядом пленных. — Скоро начнет темнеть, а к ночи дойдем до Бринэйра.
Патрику совсем не хотелось оставлять Хирама одного с восемью здоровыми парнями — и еще меньше хотелось оставлять Марсали в пещере с одним только Быстрым Гарри, но везти ее в Бринэйр вместе с Ганнами было немыслимо: у тех возник бы резонный вопрос, почему заложница помогает Сазерлендам. А Руфусу нужно было вернуться во владения Синклера, покуда его не хватились.
А главное — вместо двух рук, одна из которых ни на что не годилась, Патрику требовалось не меньше десяти.
Он взобрался в седло и подъехал к Ганнам.
— Мне нужно ваше честное слово, — сказал он. — Если дадите слово, мы вас развяжем. Если нет — придется привязать вас одного за другим и так вести в Бринэйр.
Пленные переглянулись; они хорошо знали коварство горных троп. Один неверный шаг…
Черный Фергус кивнул.
— Клянитесь, — приказал Патрик, и они поочередно произнесли нужные слова.
Теперь все в порядке. Такую клятву не посмеет нарушить ни один горец — иначе он запятнает вечным позором свой клан.
— Развяжи их, — велел он Хираму.
Тот недовольно поморщился, но послушно вынул нож и проехал вдоль шеренги, разрезая по пути веревки на руках.
— Ну, двинулись!
Восемь человек поплелись через лес, на юг, к обрывистой тропе, ведущей через горы в Бринэйр. Хирам замыкал процессию верхом, а за ним трусила лошаденка Ганнов.
Патрику становилось все хуже. Боль накатывала, рвала плечо горячими клещами, кровь ручьем текла по груди и руке. Обождав, пока Хирам скроется из виду, он направился туда, где последний раз слышал пронзительный свист синицы.
Синица в обличье Руфуса тут же выступила из-за дерева.
— Славно мы их провели.
— Даже я поверил, будто вокруг целое войско, — усмехнулся Патрик. — Вы с Хирамом быстро бегаете.
Руфус прищурился, заметив капающую с его пледа кровь.
— Надо, чтобы кто-то позаботился о тебе, — пробурчал он, внимательно осматривая рану.
— Кость не задета, — возразил Патрик. — Бывало и хуже.
— Бывало, это верно, — согласился Руфус, — но одному тебе все равно сейчас нельзя.
— Марсали в хижине — я тебе рассказывал, помнишь, там, где я нашел Быстрого Гарри. В часе пути отсюда. Но ты тогда отправляйся за Хирамом и будь с ним, пока я тебя не сменю.
— Ладно, — кивнул Руфус. — Потом вернусь к Синклеру с твоим окровавленным пледом и скажу, что отправил на тот свет еще одного Сазерленда. Тогда не будет лишних вопросов, где меня носило столько времени.
Патрик вынул кинжал и отрезал от своего пледа верхнюю половину. На нижней рубахе не осталось ни пятнышка белого — мокрая багряная ткань прилипла к груди и рукам, а кровь все текла.
Руфус, похоже, думал, что план нужно пересмотреть.
Прежде чем он успел предложить это, Патрик сказал:
— Я догоню вас через два часа.
— Мы с Хирамом за ними приглядим, — со вздохом согласился Руфус, выжал из обрывка пледа пригоршню крови, намазал себе лицо и надвинул пониже шапку. С перемазанным кровью лицом он был больше похож на демона, чем на простого смертного, и Патрик подумал, что один вид такого страшилища поможет Ганнам сдержать слово.
Руфус подмигнул и ухмыльнулся. Патрик улыбнулся в ответ:
— Отправляйся.
— Слушаюсь, — ответил Руфус. — До скорого. — И, пришпорив коня, поскакал следом за Хирамом.
Патрик постоял еще немного и направил своего коня к тропе, ведущей прямиком в пещеру. К Марсали.
* * *
Элизабет смотрела на младшего брата, кусая губы. Алекс сдержал обещание: они прождали до полудня, но Марсали все не возвращалась. Элизабет понимала — брату не терпится что-нибудь предпринять.
— Давай поищем ее, — предложил он.
Элизабет побледнела. Гнева Патрика она страшилась не меньше, чем отцовского, — а ведь Марсали говорила, что Патрик никому не хочет открывать, кто прячется в охотничьей хижине. Но у Алекса был такой решительный вид! Как могла она перечить ему? Он сильно переменился за те несколько недель, что прошли после возвращения Патрика в Бринэйр. Даже от книжек стал иногда отрываться.
У нее у самой в присутствии Марсали появлялся вкус к приключениям. Она зачарованно следила, как Марсали лестью и комплиментами укротила кухарку и экономку, что дало совершенно невероятный результат: вместо грязной соломы на полу в большом зале появилась свежая и чистая, гобелены в кои-то веки сняли со стен, проветрили и выбили из них пыль, а о стряпне и говорить не приходилось — так все стало вкусно. Вместе с Марсали в мрачные башни замка Бринэйр вошли свет и надежда на скорые перемены.
И Элизабет не хотела, чтобы с Марсали что-нибудь случилось.
Поэтому она согласно кивнула Алексу, который только того и ждал. Еще пару недель назад она не посмела бы что-то решать сама. Да и ступить вслед за ним на обрывистую горную тропинку тоже бы побоялась. Они оба знали, куда ведет эта тропинка: к хижине, где, по слухам, Маргарет встречалась со сдоим любовником.
Алекс пришпорил коня, и Элизабет последовала его примеру. Очень узкая тропка шла круто вверх. С одного ее боку вздымался каменный утес, с другого обрывалась вниз страшная пропасть. Элизабет судорожно сжимала поводья, боясь шелохнуться в седле. Ей казалось, стоит чуть отклониться влево или вправо — и она, и конь кубарем полетят вниз, на острые камни.