– Ты не понимаешь. Если я присягну Ойлсова и об этом узнают бойцы Ибрагима, многие не захотят воевать под его началом. Многие люди боятся того, что вы станете хозяевами Деметры, а люди будут вашими рабами.
– Тогда ты станешь не усезурлалсо, а вухвыз.
– А это еще что такое?
– То же самое, только вухвыз не является евуфгосо того, кому служит. Если два дувчав сражаются против третьего, в вунлай каждого есть вухвыз другого дувчав. Вухвыз помогает скоординировать действия, дает ценные советы, ну и так далее...
– Это другое дело.
– Значит, договорились?
– Договариваться я буду с Ойлсовен.
– Не будь наивным, – фыркнул Евсро. – Швуэ не принимает таких решений.
– А кто тогда их принимает? Ты?
– Получается так, – Евсро скромно потупил взгляд. – Этот мятеж случился очень кстати.
– Уж не ты ли его устроил?
Евсро вздрогнул и посмотрел на Якадзуно странным долгим взглядом.
– Никогда так не говори, – сказал он после напряженной паузы. – Если твой собеседник плохо знает обычаи мажел, после таких слов тебе не избежать ехамл. А я не уверен, что в рукопашном бою ты так же хорош, как в перестрелке.
– Хочешь проверить? – усмехнулся Якадзуно.
Евсро посмотрел на Якадзуно еще более странным взглядом.
– Ты говоришь сейчас как настоящий сэшвуэ, – сообщил он. – Из тех сэшвузл, которые получили фувуху не умом, а силой. Я начинаю сомневаться в том, что сделал правильный выбор.
– Это твое право. Но если ты действительно устроил этот мятеж, могу тебя заверить, ты сделал неправильный выбор.
– Ты совсем не знаешь наших обычаев. У нас никогда не было такого, чтобы срас стремился к личной власти. Ты можешь мне верить, можешь не верить, но я не имею никакого отношения к подготовке этого мятежа. Да, я знал, что он готовится, и я не сказал шву в, чтобы он вовремя принял меры. Но я поступил так не потому, что хотел, чтобы новым швузо стал Фесезл, а потому, что хотел, чтобы это срахшасою было отсечено раз и навсегда. Я мог бы принести клятву, что говорю правду, но у твоего народа нет клятвы, которой можно верить.
– Я верю и так, – сказал Якадзуно, глядя в глаза Евсро. Но в его голосе не было особой уверенности.
7
Анатолий сидел в кресле, прикрыв глаза, и, казалось, полностью отрешился от действительности. Находившиеся рядом представители полиции Нью-Майами нервничали, они не понимали, почему столичный супермен минуту за минутой сидит без движения в пассажирском салоне тяжелого вертолета, на котором сюда прилетел. Они привыкли к тому, что расследование – это когда все бегают туда-сюда, рассматривают разные предметы, громко ругаются, высказывают разные мысли, главным образом бредовые, ну и так далее.
Анатолий не собирался следовать традициям, в этом не было необходимости. Едва вертолет приземлился на развалинах недавней стройки, грузовой люк приоткрылся и из него прыснули в разные стороны небольшие паукообразные роботы. Для стороннего наблюдателя это зрелище было жутким – полицейские роботы очень похожи на пауков-мутантов из фильмов ужасов и движутся они довольно зловеще.
На первый взгляд, роботы двигались хаотично, но на самом деле их маршруты были четко запрограммированы. Провести первоначальный осмотр территории, выделить районы, требующие более внимательного изучения, распределиться и приступить к работе. На первом этапе Анатолий почти не вмешивался в действия роботов, он терпеливо ждал, когда пойдет первая информация.
– Чего мы ждем? – нетерпеливо спросил Да Джао, бывший полицейский инспектор, свиноголовый прислужник продажных корпораций, а ныне тоже полицейский инспектор, уважаемый член братства, выполняющий важную и ответственную работу.
Анатолий приоткрыл один глаз и сказал:
– Мы ждем, когда роботы закончат осмотр территории. До этого момента дергаться бесполезно. А если кому-то неймется, можете пойти наружу и помаяться дурью. Я никого не держу.
Да Джао скорчил злобную гримасу и заткнулся.
Роботы обнаружили первую интересную вещь, и Анатолий тоже скорчил злобную гримасу. Картинка, полученная через нейрошунт, была такой же четкой, как если бы Анатолий видел это своими глазами. Временный щитовой домик, практически неповрежденный снаружи, изнутри был выжжен дотла, даже стенные панели сплавились. Когда он загорелся, внутри было не менее пятидесяти человек, они набились в тесные комнаты, как жители Гефеста набиваются в электричку в час пик. Зачем они это сделали? Искали убежища? Или те, кто напал на стройку, загнали их внутрь, а потом плеснули в окно из огнемета?
Роботы посовещались и решили, что второй сценарий более вероятен. Особенно если учесть, что такая же картина наблюдалась еще в десятке других домиков. Неизвестные бандиты ворвались на стройку, как-то расправились с охраной, а затем загнали людей в дома и хладнокровно сожгли. Странно, что ни один из домиков не взорвался от огня, там ведь должны были быть какие-никакие аккумуляторы..
Анатолий поставил перед роботами задачу и уже через минуту получил ответ. Ни в одном из сгоревших домов нет и не было никаких аккумуляторов. Вся техника, вплоть до телевизоров, телефонов и электробритв, бесследно исчезла. Кажется, становится понятным, кто здесь порезвился...
На влажной земле было множество следов, человеческих и ящерских. Роботы немного побегали туда-сюда, после чего сообщили Анатолию, что, по их мнению, среди нападавших были только ящеры. Все человеческие следы заканчивались на пороге сгоревших домов.
С охраной ящеры разобрались просто. Чтобы понять, как это случилось, Анатолию не потребовалась помощь роботов, достаточно было взглянуть в окно. Жаркий и липкий туман, который окутывает экваториальную зону Деметры между одиннадцатью утра и часом дня, практически непроницаем для стандартных инфракрасных очков. Чтобы видеть в этом тумане, надо иметь либо специальные детекторы, либо глаза ящера. Глаза у нападающих были, а детекторов у защитников не было.
Картина быстро восстановилась. Нападающие окружили стройку, равномерно распределившись вдоль периметра охраны. Несколько точных выстрелов из лука – и охрана нейтрализована. Черт возьми, какой идиот составлял схему охраны этой стройки?! Почему не использовали нормальные детекторы? Где второй эшелон обороны? Где контроль целостности? Идиоты! Они как будто строили охрану не стратегического объекта, а тюрьмы, создавалось четкое впечатление, что охрана должна была не охранять рабочих, а следить за тем, чтобы они не убежали. Кое-кто за это ответит...
Ящерские лучники сняли часовых, а затем три ударные группы пересекли периметр охраняемой территории. Поднялась тревога, бодрствующая смена высыпала на улицу, но только для того, чтобы полечь под стрелами снайперов. Ни у кого из вооруженных людей не было брони, даже самой легкой!
– Скажите, почтенный Да Джао, – начал говорить Анатолий, – вы не знаете, кто разрабатывал схему охраны данного объекта?
– Почему не знаю? Знаю. Ваш покорный слуга.
– Почему часовым не выдали броню?
– Никто не ожидал, что на них кто-то нападет.
– Тогда зачем вообще нужна охрана?
Да Джао посмотрел на Анатолия тем взглядом, каким обычно смотрят на маленьких детей да еще на людей, страдающих легкой формой дебильности.
– Там же почти две тысячи мобилизованных! – воскликнул он. – Как можно оставить такую толпу без охраны? Анатолий начал закипать.
– Я не понял, – вежливо спросил он, – это была стройка или концлагерь?
Да Джао криво усмехнулся.
– На данной планете между этими понятиями нет большой разницы, – заявил он.
Анатолий резко выбросил вперед левую руку Да Джао подпрыгнул в кресле и обмяк. Остальные полицейские испуганно смотрели на Анатолия. Никто из них еще ничего не понял.
– Так будет с каждым, – пояснил Анатолий. – Мы ведем планету к счастью и процветанию, а не к антиутопии. Я не допущу, чтобы на моей планете строились концлагеря. Черт возьми, да то, что мы тут сделали, намного хуже, чем то, что делают корпорации на Гефесте! Куда мы катимся?
Теперь уже все полицейские смотрели на Анатолия как на человека, страдающего легкой формой дебильности. Анатолий мысленно махнул рукой и снова прикрыл глаза. Перед этим он активизировал дополнительные фотодетекторы, допуская, что эти чертовы тюремщики попробуют напасть на него. Ему даже хотелось, чтобы они напали на него, ярость, скопившаяся в душе, требовала выхода.
Роботы сообщили, что закончили первичное обследование местности. Они даже отследили следы ящеров до того места, где они высадились из вертолета.
Анатолий аж вздрогнул, когда услышал про вертолет. Да, действительно, в двух километрах отсюда приземлился тяжелый грузовой вертолет класса «Корова», из которого высадилось около сотни ящеров, не менее десяти из которых были вооружены высокоэнергетическим ручным оружием человеческого производства. Некоторые детали дают основание полагать, что ящеры пользовались полевой радиосвязью.
По окончании операции человеческое оружие было уже у всех нападавших. Они грамотно нейтрализовали охрану, загнали рабочих в дома и хладнокровно сожгли, собрали оружие и аккумуляторы и улетели неизвестно куда. На месте посадки вертолета осталось около двадцати человеческих трупов. Это были рабочие, трудившиеся на отдаленных участках стройки. Судя по всему, ящеры отконвоировали их к вертолету, чтобы не поднимать шума раньше времени, а затем уничтожили. У многих рабочих были порезаны рукава курток и надрезаны руки. Судя по характеру порезов, ящеры подгоняли пленников мечами. Ни один человек, находившийся на стройке вчера утром, не остался в живых.
Анатолий связался со штабом гарнизона Нью-Майами и поинтересовался, нет ли у них случайно на какой-нибудь базе атмосферных истребителей. Ему сказали, что истребителей случайно нет, но есть маленький вертолет класса «Стрекоза», который тоже можно использовать для бомбардировки. Анатолий спросил, удобно ли использовать его для разведки, и неизвестный собеседник заверил Анатолия, что удобно. Тогда Анатолий сказал, чтобы вертолет готовили к взлету, а в кабину чтобы положили штук пять гранат помощнее, желательно с дистанционными взрывателями. Собеседник заверил Анатолия, что все будет сделано.
Анатолий скачал все данные, полученные роботами, на сменную карту, вытащил ее из мобилы, открыл глаза и обратился к полицейским:
– Держите вот это и выметайтесь отсюда. Когда я вернусь, должен быть готов отчет. Не забудьте отразить в нем, почему стройка так безобразно охранялась. Все, выметайтесь, я лечу в Нью-Майами.
8
Маленький двухместный «Хомяк», густо заляпанный грязью, мирно стоял в переулке с заглушенным двигателем. Каждые полчаса Иван запускал пропеллеры и выдергивал машину из жидкой грязи, чтобы она не увязла окончательно. Сезон дождей в Олимпе подошел к концу, но ближайшие недели две грязь будет еще более липкой, Иван прочитал это в глобальной сети. Ой хорошо подготовился к операции, ему меньше всего хотелось, чтобы она сорвалась из-за глупой случайности, например из-за того, что машина в самый неподходящий момент застряла в грязи.
Хорошо, что сезон дождей закончился. На первый взгляд в густом тумане затеряться гораздо проще, чем на хорошо освещенных и просматриваемых улицах, но это только на первый взгляд. В туман все едут по приборам, и машина, припаркованная в неположенном месте, сразу бросается в глаза. А когда погода нормальная, любой нормальный водитель смотрит не вниз, на маленький черно-белый экран-чик, а вперед, в лобовое стекло. Меньше шансов, что засада будет обнаружена до того, как дело будет сделано.
Проспект Ганди был отсюда почти не виден, только узкая полоска ровной земли между двумя большими бетонными коробками жилых комплексов. Иван не нуждался в том, чтобы все видеть своими глазами, час назад он установил в кустах у дороги маленького робота, оснащенного телекамерой, которая передавала картинку прямо на экран бортового компьютера машины, в которой сидел Иван.
Фугас, изготовленный из геологического взрывного заряда, ждал своего часа в дорожной грязи. Вначале Иван хотел просто утопить его в особенно глубокой луже, но потом передумал. Скорее всего, Сингх объедет эту лужу, чтобы не забрызгивать машину больше необходимого. А вот если закопать его в грязи чуть в стороне, то машина наверняка пройдет точно над ним, а тогда Сингха сможет спасти только чудо.
Из-за поворота выехал грузовой «Муфлон», он набрал скорость и проехал точно нал фугасом. Уже девятая машина за утро, и все проехали точно над взрывным устройством.
А вот и «Капибара» Сиигха. Хорошо, что Сингх так пунктуален, его машина появилась в расчетной точке с опозданием всего на полторы минуты. Очень удачно.
Автомобиль на воздушной подушке вплотную приблизился к месту закладки фугаса, грязь, обеспокоенная пропеллерами машины, взметнулась фонтаном. Иван мысленно перекрестился и нажал кнопку. Изображение на экране пропало, но Иван и так знал, что там происходит. Робот дал команду на подрыв фугаса и тут же нырнул в яму, которую сам выкопал два часа назад. А сейчас... сейчас... Оглушительный грохот ударил по ушам. Иван завел двигатель, выдернул машину из грязи и помчался с максимально возможной скоростью ко второй расчетной точке. Если не произойдет никакой непредвиденной случайности, через три минуты в этой точке его будет ждать робот-убийца. А потом он займет свое место в тесном багажнике «Хомяка» и можно будет ехать на работу. Только вряд ли сегодня удастся поработать, скорее, весь день уйдет на обсуждение с коллегами свежих телевизионных новостей.
9
Дэйн сидел в дальнем углу пассажирского отсека «Коровы». Ящер, который привел его сюда, указал на самое дальнее место от входа и жестами велел сесть. После того как Дэйн выполнил приказ, ящер что-то сказал на своем языке и вышел, оставив Дэйна одного. Он даже не закрыл за собой дверь.
Дэйн сидел в кресле, тупо смотрел в окно и не понимал, что происходит. То есть основное он понимал – ящеры напали на стройку, сейчас они все разграбят, а потом улетят обратно, туда, откуда прилетели. Но зачем они загнали людей в трюм? И зачем самый главный ящер отделил его от других пленников? И откуда он знает Дэйна?
Полуденный туман быстро рассеивался, но в окне все еще не было видно ничего, кроме ближайших окрестностей приземлившегося вертолета. Со стороны стройки доносился какой-то неясный шум, но что именно там шумело, оставалось непонятным. Это были не выстрелы и не взрывы, а что-то то ли шелестящее, то ли шипящее...
Снизу послышались неразборчивые человеческие голоса, по корпусу вертолета изнутри застучали торопливые шаги. Ящеры зачем-то выгоняют пленников наружу. Интересно, зачем?
Голоса смолкли, и следующие минут пять все было тихо. А потом в незакрытую дверь стали входить ящеры. Они с любопытством оглядывали испуганную фигуру Дэйна и рассаживались по местам, больше не обращая на него внимания. Дэйн отметил, что у каждого ящера на бедре висит кобура с электрическим пистолетом, а мечей и кинжалов не видно ни у кого. У некоторых на голове красовались наушники полевой рации.
Место рядом с Дэйном оставалось незанятым до тех пор, пока в отсек не вошел ящер, представившийся как Ахсес Сужемэрс. Он бросил товарищам несколько коротких фраз, а затем сел рядом с Дэйном.
– Ну что, Рональд? – спросил он. – Не жалеешь, что не пошел с Ратниковым?
И в этот момент Дэйн вспомнил, где видел этого ящера– в том самом борделе, где прятался Ибрагим Бахтияр и где двое ящеров пытали юную девушку. Этот ящер был одним из тех двух.
– Узнал, – констатировал ящер. – До сих пор думаешь, что мы не понимаем, что творим? Как ты там говорил: воевать с братством – как слона за яйца дергать, правильно? Ну вот, ты сдался братству, и что, тебе стало лучше?
Дэйн молчал. Он мог сказать многое, но не видел смысла. Чем дальше, тем больше ему казалось, что жить осталось совсем недолго.
– Ты пришел к людям братства, как усвавлав приходит к шсивлох, с прогнутой спиной и опущенным хвостом, но что ты получил? Лсухэ? Нет, ты получил не лсухэ, ты получил хорошего пинка под зад и теперь стал самым низшим из фохе, ты даже не имеешь оружия, чтобы себя защитить. Даже наши фохе свободнее, чем ты, потому что тебя заставляют делать тяжелую работу и охраняют, чтобы не убежал. Ты раб, я читал ваши книги, я знаю вашу историю, раньше у вас были рабы, и теперь они снова появились. Нравится быть рабом? Чего молчишь? Отупел настолько, что потерял дар речи? Хочешь получить свободу? Не слышу ответа!
Дэйн машинально кивнул. Он смотрел в пол прямо перед собой, ему было стыдно поднять глаза и встретиться с глумливыми взглядами ящеров. Они правы, он принял неверное решение и поплатился за это, став настоящим рабом. Но только это не дает им права издеваться над ним.
Тем временем несущий винт вертолета начал медленно раскручиваться, и надежда на свободу, о которой говорил ящер, стала совсем призрачной.
– У тебя есть шанс получить свободу, – заявил ящер. – Расскажи мне о той вещи, которую вы с Якадзуно привезли Ибрагиму.
Дэйн молчал.
– У нас нет феназина, – сказал ящер, – но мы еще не забыли древнее искусство пытки. Ты все расскажешь еще до того, как вертолет приземлится, но это тебе не поможет, потому что после наших пыток не выживают.
Дэйн молчал. Он верил ящеру, он понимал, что очень скоро все расскажет, но так же ясно понимал, что свободы ему не видать в любом случае – ящеры не такие идиоты, чтобы отпускать такого свидетеля. Он понимал, что лучше все рассказать сразу, тогда смерть будет более легкой, но все равно не хотел говорить. Казалось, мозг Рональда Дэйна окончательно перестал функционировать, превратив его в пустоголового зомби.
Его отвели в грузовой трюм и начали пытать. К тому времени, когда вертолет приземлился, Дэйн рассказал все, что знал про золотую статую и ее зловещую начинку. Он умер через два дня.
10
– И зумл в овухых ахф ловугх, схухэ оса ехых срисих Увувов, – закончил Якадзуно ритуальную фразу и перевел дыхание. Человеку очень трудно долго говорить по-ящерски.
Теперь, когда Якадзуно произнес положенные слова, он стал полноправным вухвыз швув Ибрагиме вунлай швув Оплсоввл. Или, по-человечески, военным атташе сопротивления при генеральном штабе вооруженных сил страны Усуфлал. Отныне Якадзуно считался полноправным участником высшего военного совета вышеуказанной страны и имел право присутствовать на всех заседаниях совета с правом совещательного голоса.
– Я рад, что ты с нами, – сказал Ойлсовл. – Я жду, что ты поможешь нам спланировать ближайшие военные операции. Мы слишком мало знаем об Олимпе, мои есегсею не могут предложить ни одной толковой идеи. В каком месте нам надлежит нанести первый удар по силам братства?
Якадзуно пожал плечами.
– Чтобы что-то предложить, – сказал он, – я должен знать, какими силами вы располагаете, где находятся ваши войска, какая у них связь, какова организация армии...
– Подробности тебе расскажет Мевежэ, – Ойлсовл указал на одного из троих есегсе, входящих в дересвоюрэл щувг Усуфлалулсал армии, а сейчас сидевших на собственных хвостах вокруг мелкомасштабной карты, разложенной прямо на полу. – Главное тебе уже известно, ты и так знаешь, что у нас много воинов, но почти нет энергетического оружия, а то, что есть, исключительно ручное. Мы не сможем взять Олимп штурмом, даже если приведем на его улицы миллион бойцов. Или сможем?
У Якадзуно отпала челюсть. Миллион ящеров на улицах Олимпа – это сильно.
– Трудно сказать, – растерялся Якадзуно. – Если миллион – может, и получится... Но зачем? По-моему, сейчас вообще не нужно вести активных боевых действий, нужно дать действовать Ибрагиму, он лучше разбирается в ситуации, у него гораздо больше возможностей для войны. Если вы истребите много людей, другие люди вас возненавидят, а тогда против вас будет сражаться не только братство, но и все люди этой планеты. А тотальной войны вам не выдержать.
– Но если мы не начнем воевать, нам не сохранить целостность есухевухев. Мой народ требует человеческой крови. Если я не выполню это требование, его выполнят другие. Мы получили хахех и теперь обязаны отдать осусув, иначе Сузагу и Фэр отвернутся от нас и повернутся к другим, к тем, кто более решителен. Может, вот это поможет тебе изменить мнение?
С этими словами Ойлсовл встал с царского коврика, прошел в угол комнаты, открыл один из стоящих там сундуков, поднатужился и вытащил оттуда небольшой, но довольно тяжелый целлофановый пакет, остро и едко пахнущий болотной грязью. Сердце Якадзуно екнуло.
– Откуда вы это взяли? – выдохнул он.
– Эту вещь утопил в болоте твой бывший друг Анатолий, – пояснил Ойлсовл. – Шесинхылко проследил путь Анатолия, он сумел выловить эту вещь до того, как буря перевернула болото вверх дном.
– Возлувожас выследил Анатолия?!
– Да, Анатолий был расстроен и не смотрел по сторонам. Ты знаешь, что это такое?
– Знаю. Это... знаешь, Ойлсовл, мне кажется, у нас появился шанс.
– К швуб нельзя обращаться по имени, – вмешался в разговор Фенир Вхезорэл, второй из трех высших ухуфлалш военачальников. – Обращаясь к швуб, надлежит говорить угсе гемлашефугс.
– Не придирайся к мелочам, – махнул рукой Ойлсовл. – У людей не принято употреблять почтительные эпитеты, они обращаются по именам ко всем без разбора.
– Мне несложно сказать угсе гемлашефугс, – смутился Якадзуно.
– Брось, – отрезал Ойлсовл. – Если хочешь, можешь звать меня хоть «мистер Усовосе». Но не будем отвлекаться. Что лежит в этих пакетах?
Якадзуно заколебался, но все-таки сказал правду.
– Очень мощное взрывчатое вещество, новейшее открытие человеческих ученых. С его помощью братство одержало верх над планетарным правительством.
– Как его взрывать?
– Я не знаю. Ибрагим говорил какие-то общие слова... Я не смогу сделать бомбу из этого порошка.
– А кто сможет? Ибрагим сможет?
– Думаю, да.
– Тогда поедешь к Ибрагиму. Евсро, ты поедешь с ним, войну придется планировать без тебя.
– Мы можем обсудить основные положения прямо сейчас, – подал голос Евсро.
Ойлсовл выжидательно уставился на Якадзуно, и Якадзуно кивнул. Но обсуждения не получилось, потому что Якадзуно был слишком потрясен тем, что дьявольская начинка проклятого золотого цверга нежданно-негаданно оказалась у него в руках. Якадзуно честно пытался вникать в слова, которые говорили высшие чины ухуфласл армии, но понимал каждую фразу со второго, а то и третьего раза. В конце концов Ойлсовл махнул рукой, объявил совещание закрытым и велел Якадзуно и Евсро готовиться к новой поездке в Исламвилль. Якадзуно направился в свои новые временные апартаменты ждать, когда лвозузлозу почтительно скажет, что гэфсалсшулосес срумв уже ждут. Евсро и все остальные остались с Ойлсовлом, заседание явно не закончилось, просто швуэ вежливо отпустил срумв так, чтобы это не было похоже на то, что его прогоняют, и не нанесло урон его шэфуй.
По дороге во временные апартаменты Якадзуно сообразил, что раз начинку цверга выудил из болота Возлувожас, то все это время она была рядом с Якадзуно, Ибрагимом и Анатолием. Она даже в Исламвилле побывала и никто не знал, что среди вещей старого ящера хранится такая вещь. Ну что за чертовщина!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
1
Когда Анатолий прибыл в Нью-Майами, буря в его душе немного улеглась, ему даже стало стыдно за свою несдержанность. Кадровая политика братства состоит в том, чтобы каждый гражданин делал свое дело, и это правильная политика. Да, у нее есть один побочный эффект – в полиции большинство составляют бывшие свиноголовые, ну и что с того? У любой правильной политики обязательно есть нехорошие побочные эффекты.
Анатолий поймал себя на том, что употребляет терминологию братства, даже мысленно разговаривая с самим собой, и мысленно выругался. Если так пойдет дальше, придется пользоваться эмоциональными фильтрами. Ты можешь считать себя невосприимчивым ко всем формам внушения, включая гипноз и рекламу, но рано или поздно замечаешь, как сильно на тебя действует среда. Когда-то давно, еще в другой, нормальной жизни, Анатолий читал научно-популярную книжку про германскую революцию, тогда у немцев вместо «здравствуйте» было принято говорить «хайль Гитлер». Казалось бы, такая мелочь, но как она действовала на мозги простым гражданам! Надо полагать, еще лучше, чем те модные словечки, что придумывает Джон Рамирес.
Помнится, кто-то из германских национал-социалистов говорил, что чем больше он узнает людей, тем сильнее любит собак. Действительно, большинство людей – отъявленные мерзавцы, их так и хочется прибить на месте, чтобы жизнь стала приятнее. Хотя нет, это впечатление должно быть обманчивым, просто нормальные люди не обращают на себя особого внимания окружающих, а негодяи сразу бросаются в глаза. Характерно, что среди военных и полицейских гораздо больше негодяев, чем среди рядовых обывателей, но это неудивительно, специфика работы накладывает отпечаток, от этого никуда не деться. После тех тренировок, которые прошел Анатолий, от здорового цинизма душу не уберечь. Только кто скажет, какой цинизм можно назвать здоровым, а какой нет?
Нет, все-таки то, что творилось на этой стройке, здоровым цинизмом назвать нельзя. Негодяй Да Джао получил по заслугам. Нельзя сгонять тысячи людей в один загон, как скотину, нельзя заставлять их работать в антисанитарных условиях с утра до вечера и называть все это первым шагом к всеобщему единению. Если это первый шаг, то окончательное единение придется наблюдать в гробу и в белых тапочках. Такое единение нам не нужно.