Проскурин Вадим Геннадьевич. Пламя Деметры

– Обижаешь.

– То-то же.

– Слушай, а банковские счета, что были до революции, теперь точно недоступны?

– Точно. А у тебя что, банковский счет был?

– У меня один хороший знакомый в Олимпе, очень богатый... был. Жалко. Слушай, а где тут можно в глобальную сеть выйти, не знаешь?

– Можно с мобилы выйти, только за это кредит снимается. А тебе что нужно?

– Так, поговорить кое с кем.

– Если ненадолго, дам тебе мобилу.

– Мне надолго надо.

– Тогда извини, у меня у самого кредита в обрез.

– А в Олимп я могу как-нибудь попасть?

– Если будет назначение в Олимп, то легко.

– А если нет?

– Если нет, то никак. Ты Рамиреса по телевизору не слушал?

– У нас телевизор еще в апреле перестал работать.

– Тогда понятно. В общем так – ситуация чрезвычайная, планете грозит голод, надо затянуть пояса и всем трудиться на благо светлого будущего. Если у тебя никакой особой квалификации нет, значит, должен работать, куда пошлют, и не жужжать. А если жужжишь – значит, враг революции и подлежишь ликвидации.

– Прямо фашизм какой-то.

– Это слово тоже лучше не употребляй, за это тоже ликвидировать могут.

– Так что, получается, приеду я на эту стратегическую стройку, и что дальше? Буду гнить там в бараках, пока она не построится?

– Вот именно. А потом получишь назначение на другую стройку и будешь там гнить в бараках, и так до тех пор, пока планета не превратится в цветущий сад.

– Но это еще хуже, чем на Гефесте!

– Может, и хуже, я на Гефесте не был, не знаю. А ты был?

– Нет, я не был, один мой знакомый там был. Вот бесовщина!

К этому времени Хаттаб и Якадзуно подошли к магазину, в котором Якадзуно купил двухлитровую бутылку кока-колы, и жизнь стала чуть менее ужасна. А потом Якадзуно узнал, что дорога к месту назначения всегда бесплатна, и ему стало почти хорошо. Удивительно, подумал Якадзуно, когда все вокруг рушится, а потом что-нибудь второстепенное вдруг восстанавливается, ты испытываешь почти такое же счастье, как и тогда, когда все хорошо. Человеческая природа воистину удивительна.

3

В гостиной суетились полицейские. Рамирес с Галей сидели на кухне и пили пиво. И Джон, и Галя уже дали показания и теперь ждали, когда полицейские закончат с осмотром места происшествия и покинут дом. Гости давно разошлись.

– Расскажи мне про Ивана, – попросила Галя. – Ты говорил, у него была очень интересная жизнь.

– Да, жизнь у него была интересная, – подтвердил Рамирес. – Только «интересная» не всегда значит «достойная». Иван родился на Земле, в трущобах Санкт-Петербурга. Иногда он рассказывал мне про свое детство... Грязный загаженный мегаполис, дворы, заваленные дерьмом до крыш, торговцы осшином на каждом углу, каждая третья женщина – проститутка... Мое детство тоже было непростым, но с детством Ивана оно не идет ни в какое сравнение. Иван начал жизнь с самого дна. Ему повезло, что он не стал наркоманом, как большинство сверстников, и еще раз ему повезло, когда школьный учитель открыл в нем талант к электронике и стал учить по-настоящему. Этот учитель поставлял молодых специалистов в одну банду. В семнадцать лет Иван стал главным техником этой банды, причем он не только вскрывал электронные замки, но и планировал операции. Еще два-три года – и он бы возглавил банду и прожил бы еще два-три года, главари банд долго не живут. Но в один прекрасный день банду накрыла полиция. Ивану повезло в третий раз – следователь, который его допрашивал, немного разбирался в электронике, он смог оценить талант Ивана. Ивану предложили судебную сделку – с него снимают все обвинения, а он подписывает пятилетний контракт с любой из корпораций, работающих на Гефесте. Тогда он еще не знал, что представляет собой эта планета, он думал, что слухи об ужасах Гефеста придумывают зеленые. Зеленые тогда развернули целую кампанию в прессе, они даже чуть не получили большинство в европейском парламенте. Короче говоря, Иван согласился отправиться на Гефест и пополнить собой армию шахтеров «Уйгурского палладия». У Ивана не было никакого образования, никаких дипломов, но он много читал, постоянно лазил по глобальной сети, он был более образован, чем большинство людей с дипломами. Он никогда не смог бы подняться выше должности простого рабочего, но по сути своей он был настоящим инженером. Он работал с полевыми роботами гораздо лучше, чем инженеры с дипломами, он был электронщиком от бога.

– Он не был похож на квалифицированного электронщика, – заметила Галя.

– Это неудивительно, он ведь никогда не был студентом, никогда не крутился среди образованных людей, он был пролетарием, но он был самым толковым и самым лучшим пролетарием из всех, кого я знал. И не только по профессиональным качествам, но и по человеческим. Я сам принимал его в братство.

– Но он устроил такую истерику...

– Он никогда не умел пить. Водку он пил еще более-менее, водку все русские пить умеют, а вот амброзия убивала его наповал. На самом деле это я виноват, я так обрадовался, что мы здесь все собрались, и совсем забыл про это... Надо было налить ему водки или вина. Черт возьми, я вообще ни о чем таком не подумал! Даже пистолет у него не забрал.

– Не убивайся, – Галя прильнула к Рамиресу. – Ты не можешь всегда предусматривать все детали, этого никто не может. Он сам виноват. Не умеешь пить – не пей, знаешь, что начнешь буянить, – отдай пистолет заранее. Это же очевидно!

– Молодым всегда все очевидно, – буркнул Рамирес. – Знаешь, Галя, в жизни все не так просто, как тебе кажется. Если бы каждый, кто по пьяни начинает буянить, заранее сдавал пистолет, криминальным репортерам было бы не о чем писать. Так о чем я...

– Ты говорил, что принимал Ивана в братство.

– Да, я принял его в братство. Пожалуй, в нашей ячейке он был единственным, кто без остатка отдавал себя делу братства. Дзимбээ всегда был себе на уме, Дева – хоть и умная баба, но развратная, как кошка, для нее мужики всегда были на первом месте. Кроме одного случая... Ши Хо никогда не отличалась большим умом, ей даже манифест братства было трудно понять.

– Кстати, как она к вам попала?

– Ее Дева притащила. Тогда Дева попыталась поменять ориентацию, у нее был роман с Ши Хо, но потом он сам собой заглох, они просто стали подругами. Тогда Дева и привела Ши Хо в братство.

– Разве у вас можно просто так взять и привести нового члена? Я имею в виду, у вас же была секретная организация.

– Дева не должна была так делать, я ее потом ругал за это. Но куда деваться, если она все уже ей рассказала? Пришлось принимать явочным порядком. Если бы Сингх узнал, поубивал бы всех.

– Сингх тоже был с вами? Тот самый Сингх?

– Да, тот самый, он, кстати, сам принял меня в братство. Это потом уже я основал свою ячейку.

– А в ячейку Сингха кто входил?

– У него не было своей ячейки. Он занимал очень высокое место в иерархии братства, я не удивлюсь, если он был самым главным из нас на Гефесте. Обычно такие люди сами не занимаются вербовкой новых членов, случай со мной был особым.

– Ты сделал что-то очень важное для братства?

– Вроде того. Только теперь это больше не важно. Теперь от меня только одна польза – промывать мозги через телевизор.

– А что это была за вещь?

Рамирес замялся. С одной стороны, Дзимбээ запретил об этом рассказывать, но, с другой стороны, теперь, когда Деметра изолирована от всего человечества, какая, к черту, в этом может быть тайна?

– Это был нерадиоактивный ядерный заряд, – сообщил Рамирес. – На Гефесте мы нашли неизвестный науке нерадиоактивный металл, из которого можно сделать ядерную бомбу. Такими бомбами мы подорвали вокзалы.

– Так вот почему у вас все получилось! – воскликнула Галя. – А я все думала, как же это детекторы радиации ничего не зафиксировали.

– Ты разбираешься в ядерной физике? – подозрительно спросил Рамирес.

– Нет, что ты! – хихикнула Галя. – Я просто смотрела один фильм про террористов, там их засекли как раз с помощью детекторов. Я потом думала, как это вы все взорвали и никто ничего не заметил. А теперь поняла.

– Только никому не рассказывай, – строго сказал Рамирес. – Дзимбээ считает, что это великая тайна.

– Не скажу, – пообещала Галя. – Слушай, а Дзимбээ сам верит в дело братства?

Рамирес неуверенно пожал плечами.

– Раньше я был убежден, что да, а теперь даже не знаю. Он стал так похож на свиноголового... Я понимаю, работа...

Это очень тяжелая работа – командовать особым отделом. Ты ведь слышала, что он говорил по этому поводу?

– Мне показалось, это была отрепетированная речь.

– Почему?

– Не знаю, просто показалось. Как думаешь, Дзимбээ не предаст дело братства?

– А почему он должен его предать?

– Все, кто занимает подобный пост, рано или поздно становятся предателями. Мюллер, Берия...

– И все, всего два случая на все революции. Ты преувеличиваешь, Галя.

– Может быть... да, наверное. Но я боюсь...

– Не бойся. Я ведь с тобой.

– Да, конечно. Я не буду бояться. Попробую.

4

Дзимбээ смотрел на экран компьютера и ничего не понимал. По всему выходило, что Сингха убил именно Иван. Во-первых, в день убийства он опоздал на работу почти на два часа, он сказал, что просто проспал, и ему поверили, никто не стал поднимать скандал, он, в конце концов, какой-никакой, а начальник. Начальство, как говорится, не опаздывает, оно задерживается.

Во-вторых, установлено, что робот, с успехом исполнивший роль ретранслятора, был универсальным автономным роботом, использовавшимся для профилактических работ в городской канализации. Сотрудники, ведущие расследование, приложили к отчету бортовой журнал робота. После того как Дзимбээ ознакомился с выдержками из него, никаких сомнений в том, что именно этот робот участвовал в теракте, уже не оставалось. Этот робот выкопал яму на обочине проспекта Ганди, спрятался в ней, некоторое время транслировал Ивану телевизионную картинку, затем передал сигнал на подрыв фугаса, дождался, когда пройдет ударная волна, и быстро перебежал в глухой переулок неподалеку, где его подобрал Иван и погрузил в багажник служебного автомобиля. Автомобиль, кстати, был предоставлен начальником Ивана господином Акисицу, который, судя по результатам форсированного допроса, ни сном ни духом не знал в готовящемся теракте и разрешил подчиненному воспользоваться машиной просто так, из доброго расположения.

И наконец, в квартире Ивана, в письменном столе, на котором стоял его домашний компьютер, обнаружились распечатки, в которых были аккуратно перечислены маршруты перемещения и распорядок дня Сингха. Также в распечатках имелись следы внешних ссылок, присутствовавших в исходном документе. Объекты, на которые указывали эти ссылки, распечатаны не были, но, судя по всему, это были ключи доступа в охраняемые зоны объектов, на которых часто появлялся Сингх. Это было ужасно – все объекты, входящие в список тех, к которым предположительно имел доступ Иван, также входили в сотню наиболее охраняемых объектов на всей планете. Если у террористов есть доступ даже сюда...

Да, речь идет не о террористе-одиночке. Читая отчет, первые несколько минут Дзимбээ думал, что у Ивана просто поехала крыша на почве того, что действительность не соответствует ожиданиям, по русской традиции он стал думать, кто виноват, додумался до полного маразма и отправился мочить Сингха. Но, принимая во внимание распечатки, приходилось признать, что все гораздо хуже. В Олимпе действует вражеское подполье. И успешно действует, раз они сумели добыть такую важную информацию и организовать покушение на такого высокопоставленного человека. Бесы их подери, надо срочно что-то делать!

Необходимо провести семантический анализ этих документов, выделить элементарные фрагменты информации, составить список вероятных источников, а потом вдумчиво поработать с каждым кандидатом на роль предателя. Хотя... Дзимбээ пролистал отчет до конца и обнаружил, что в разделе «Выводы» первым пунктом рекомендовалось именно это... Все-таки в отделе работают настоящие профессионалы. Даром что свиноголовые.

Но как они сумели завербовать Ивана? Дзимбээ давно его знал и до самого последнего момента был уверен, что Иван предан делу братства настолько, насколько вообще можно быть преданным какому-то делу. Невозможно представить себе, чтобы он мог продаться за какие-нибудь материальные блага, и тем более непонятно, чем его могли шантажировать. К тому же на Деметре его завербовать явно не могли, а если его завербовали еще на Гефесте, тогда революция вообще не состоялась бы. К сожалению, наиболее вероятной представляется третья основа вербовки, так называемая патриотическая – Иван разочаровался в деле братства и начал бороться против него с тем же энтузиазмом, с каким раньше боролся против корпораций. Плохо. Если такие люди, как Иван Мастерков, начинают переходить на сторону врага, значит, все не просто плохо, а очень плохо. И если бы эта проблема была единственной...

На последнем виртуальном совещании Ефим Борода поругался с Багровым из-за того, что по каким-то неведомым причинам оказался сорван график поставки деталей для строящегося термоядерного реактора под Нью-Майами. Причем график был не просто сорван, люди, ответственные за этот проект, облажались настолько, что пришлось консервировать старую стройку и сооружать рядом другой реактор, вчетверо меньшей мощности. А это означает, что придется выбирать, что важнее – осушать Олимпийские болота или строить космодром и развивать нормальную энергосистему. С точки зрения экономики явно важнее второе, но как к этому отнесется население, которому пообещали цветущий сад в самом ближайшем будущем?

И еще одна проблема начинает проявляться чем дальше, тем больше. Никто не спорит с тем, что трудовая мобилизация необходима в сложившихся условиях, но народ начинает роптать. Их можно понять – в первые дни нового порядка Джонни Черная Рука с пеной у рта клеймил корпорации, установившие на Гефесте рабовладельческий строй, а теперь получается, что братство делает на Деметре то же самое и даже хуже. Дзимбээ понимал, что в сложившейся ситуации это неизбежно, но простым людям этого не объяснишь. Значит, ггридется еще сильнее ужесточать цензуру, начинать политические репрессии... Как фашисты, честное слово!

Дзимбээ понимал, что сейчас он играет роль самого страшного идола новой власти, самого главного душителя свободы. Эта роль была ему отвратительна, он не хотел насаждать тоталитаризм на планете, ставшей ему родной, но он читал документы аналитиков, смотрел результаты компьютерного моделирования и не видел другого выхода. Если быть точным, другой выход был – вначале хаос и анархия, а затем добро пожаловать в феодальный строй. Нет уж, пусть лучше будет тоталитарное общество.

Уже очевидно, что в высших эшелонах братства недостаточно хорошо проработали план действий после победы революции. Главные ошибки можно назвать уже сейчас. Во-первых, недооценили наркомафию, этих мерзавцев надо было душить немедленно и с максимальной жестокостью. И не стоило начинать выступление до тех пор, пока у Багрова не накопится достаточно информации о местонахождении основных баз наркобаронов. Впрочем, выступление началось вынужденно, когда стало известно, что через считанные дни золотой цверг попадет в руки свиноголовых... Собственно, он тогда уже попал в их руки...

Во-вторых, недооценили ящеров. Надо было с самого начала договориться хотя бы со швуем Ойлсовлом, пообещать ему что-нибудь незначительное, чтобы он удержал своих хвостатых рыцарей от нападений на человеческие фермы. А сейчас уже поздно, ситуация вышла из-под контроля, сейчас даже сам швуэ при всем желании не сможет ничего сделать. И еще наркомафия использует ящеров в своих интересах...

Но самая главная проблема не в этом. Самая главная проблема в том, что аналитики братства очень сильно ошиблись в оценках трудозатрат на развитие экономики. Предполагалось, что восстановление уровня жизни займет не более пяти лет, но уже очевидно, что в самом лучшем случае речь идет годах о двадцати. А когда это поймут не только высшие чины братства, но и простые граждане Деметры, они зададут резонный вопрос – зачем была нужна такая революция? Что им ответить? Извините, ребята, мы не рассчитали, хотели, как лучше, а получилось, как всегда? Или ничего не отвечать, а просто тихо начать репрессии? Что в лоб, что по лбу...

Если бы полгода назад Дзимбээ знал, во что выльется толковая идея построить светлое будущее на одной отдельно взятой планете, он немедленно пошел бы в полицию и всех сдал. Никакое светлое будущее не стоит тех жертв, которые уже пришлось принести и еще придется. Если бы это была не реальная жизнь, а стратегическая игра, ее давно следовало бы начать заново, но, к сожалению, в реальной жизни это невозможно, а значит, приходится нести свой крест, как говорят христиане. Бесы бы побрали эту революцию!

Но все-таки что такое случилось с Иваном? Кто его завербовал, на какой основе? Как не вовремя он погиб! Дзимбээ был уверен, что ответы на все вопросы хранятся в домашнем компьютере Ивана, но ключи доступа Иван унес с собой в могилу Подобрать внешний ключ еще можно, но кроме него есть еще PIN-код, который, в принципе, тоже можно подобрать, но компьютер не даст проделать нужное число попыток. От трех до десяти неудачных операций в зависимости от того, какие настройки установил Иван, и данные будут уничтожены навсегда. Обидно.

В общем, из всего происшедшего следуют два главных вывода. Вывод первый – в Олимпе действует вражеское подполье, имеющее агентов в самых высших эшелонах власти. И вывод второй – отныне нельзя доверять никому, даже Багрову, даже Рамиресу. Да и самому Дзимбээ тоже доверять не стоит.

5

Якадзуно добрался до аэропорта на автобусе. Раньше он никогда не ездил на автобусах. На Гефесте он пользовался электричками, но это все же не то, там все так ездят. А сейчас Якадзуно чувствовал себя грязным бомжом, отбросом общества, не имеющим не только личного транспорта, но и возможности арендовать такси. Да что там говорить, у него теперь даже мобилы нет!

В аэропорту Якадзуно прежде всего попытался выяснить расписание транспорта на стратегическую стройку №5, но выяснить удалось только то, что никакого расписания нет, трейлеры приходят и уходят по мере необходимости, когда на складе скопится достаточное количество груза или в зале ожидания – достаточное количество пассажиров. Якадзуно поинтересовался, когда отправится ближайший трейлер, и узнал, что в данный момент это неизвестно никому. Когда будет надо, тогда и отправится. Якадзуно спросил, какова вероятность, что он отправится в ближайшие часы, и ему сказали, что эта вероятность близка к нулю. Тогда Якадзуно спросил, как он сможет узнать, что трейлер скоро отправится; если у него нет мобилы. Якадзуно обозвали идиотом и велели немедленно купить мобилу, подъемного кредита хватает на самую дешевую модель. Это не входило в планы Якадзуно, потому что самые дешевые модели не позволяют входить в глобальную сеть, но когда Якадзуно озвучил эту мысль, его снова обозвали идиотом и показали на вывеску, гласившую – «Интернет-кафе». Якадзуно некоторое время смотрел на вывеску, а затем признал себя идиотом.

Цены в интернет-кафе оказались не так высоки, как можно было ожидать Якадзуно оплатил час времени и уселся за компьютер, расположенный примерно посередине зала. Лучше было бы выбрать место подальше от входа, но весь дальний конец зала оккупировали похожие друг на Друга прыщавые юнцы, время от времени испуганно зыр-кавшие по сторонам. Очевидно, они разглядывали запрещенную порнографию. Якадзуно было наплевать, что они разглядывают на экранах компьютеров, но ему не нравилось то, что если он сядет рядом с ними, то будет привлекать внимание остальных посетителей. Поэтому он занял место посередине зала.

Первым делом Якадзуно завел себе бесплатный почтовый ящик. Далее он зашел на сайт «Деметра онлайн» и отправил текстовое сообщение на спутниковый телефон Ибрагима. Якадзуно не был уверен, что на этот номер можно посылать текстовые сообщения, да и вообще он не был уверен, что этот номер существует, но нельзя же упускать такой шанс! Сообщение гласило: Я в Нъю-Майами. Денег нет, мобилы нет. Ответь письмом по адресу: [e-mail], желательно в течение часа.

Далее Якадзуно отправил сообщение на собственную мобилу. Евсро обещал, что мобила Якадзуно будет все время находиться в зоне досягаемости, ее будут возить вдоль трасс, где стоят соты. Это сообщение гласило: Прибыл в Нъю-Майами. Есть проблемы. Твоя помощь невозможна. Когда разберусь с проблемами, напишу еще раз.

Первое письмо Якадзуно написал просто от отчаяния. Он был уверен, что тело Ибрагима разлагается в разрушенных подземельях Исламвилля, но он никак не мог не использовать последнюю возможность связаться с начальником и другом. Якадзуно не ожидал, что Ибрагим ответит, и тем более не ожидал, что ответ придет практически мгновенно.

Ибрагим писал, что очень рад, что Якадзуно жив. До этого момента Ибрагим думал, что в Осулез произошел-таки мятеж и Якадзуно убили в ходе боевых действий. Но он жив и это просто замечательно. Далее Ибрагим интересовался, за каким таким интересом Якадзуно занесло в Нью-Майами. Если причина в том, что Якадзуно получил какую-то важную информацию, то ее надлежит немедленно передать, желательно по защищенному каналу.

У Якадзуно не было при себе ни мобилы, ни карты энергонезависимой памяти, соответственно ключей шифрования у него тоже не было. Можно было сгенерить ключевую пару прямо на месте, но, во-первых, ею можно будет воспользоваться только один раз, а во-вторых, только лохи заливают секретную информацию на общественный компьютер. Поэтому Якадзунв ответил лаконично: Начинка нашлась.

Ибрагим сразу все понял. В письме, пришедшем от него минут через пять, содержалась уйма полезных сведений. Главное – ссылка на файл, содержащий прошивку идентификационной карты на имя Газиза Бруно, двадцать четыре года, образование высшее, окончил факультет журналистики университета имени Вернадского, специальный корреспондент газеты «Окрестности». В сопроводительной записке Ибрагим пояснял, что на Деметре такой газеты нет и потому риск случайно встретить коллегу по работе равен нулю.

Газиз Бруно был довольно-таки богатым человеком. Его кредит позволял оплатить место на суборбитальном лайнере до Олимпа. Только зачем теперь Якадзуно ехать в Олимп? Кстати, что там пишет Ибрагим насчет дальнейших действий?

Ибрагим велел Якадзуно немедленно прибыть в Олимп и еще раз выйти на связь уже оттуда. Якадзуно почесал голову и решил, что вернуться в Олимп на данном этапе жизненного пути необходимо. Со всех сторон его так настойчиво подталкивают к тому, чтобы приехать в Олимп, что это не может быть ничем другим, кроме воли богов или предков, что, в сущности, одно и то же. Якадзуно вставил идентификационную карту в приемную прорезь компьютера и через минуту превратился из Бенедикта Ассама в Газиза Бруно.

Далее Якадзуно направился к кассе, но вовремя сообразил, что совсем недавно разговаривал с женщиной, сидящей в этом окошке, и представился как Бенедикт Ассам. Если он назовется сейчас Газизом Бруно, это, мягко говоря, вызовет негативную реакцию. Поэтому Якадзуно резко развернулся и пошел к выходу из здания аэропорта. Придется погулять по городу и вернуться обратно часа через четыре, когда в окошке сменится оператор. Или еще лучше...

Якадзуно вернулся в интернет-кафе и заказал билеты на ближайший рейс прямо с компьютера. А потом отправился в город коротать время, оставшееся до начала регистрации.

6

Дзимбээ приехал почти без приглашения. Почти – потому что за полчаса до визита он позвонил Рамиресу и набился в гости, причем весьма нагло, как будто на время он забыл о традиционной японской вежливости. Рамирес сразу понял – что-то случилось. Он даже догадывался, что именно.

Дзимбээ отказался от амброзии и от крепких алкогольных напитков, согласился на пиво, но сразу отставил кружку в сторону и, казалось, забыл о ней. Дзимбээ сидел на диване и старательно делал вид, что зашел просто так и никуда не торопится, но Рамирес видел, как тяжело дается Дзимбээ эта ритуальная вежливость. Рамирес решил помочь другу.

– Спрашивай, – сказал он.

Дзимбээ не стал изображать непонимание.

– Меня интересуют твои контакты с Иваном, начиная с момента, когда ты прибыл в Олимп из Баскервиль-холла, – сказал он.

– Да не было никаких контактов, – пожал плечами Рамирес. – Мы вообще не общались, даже по телефону не говорили и по почте не переписывались. Только неделю назад он вдруг позвонил, сказал, что хочет нас всех собрать, посидеть, выпить, пообщаться...

– Он не говорил, зачем он это хочет?

– Но это и так понятно! Вот тебе разве не хотелось снова увидеть старых друзей?

– Если бы не хотелось, я бы к тебе не приехал. У тебя не сложилось впечатления, что у него была другая цель?

– Трудно сказать... Сейчас, задним числом... Да, мне тогда показалось странным, с чего он вдруг так срочно захотел со всеми повидаться. До этого ни разу не звонил и вдруг предлагает собраться... Не знаю. А что?

– Ничего, я просто должен кое-что понять. Ты уверен, что ни разу с ним не разговаривал? Может, забыл...

– Абсолютно уверен. А что случилось?

– Ничего, – отрезал Дзимбээ. – Извини, мне пора. Мне в самом деле пора, у меня очень срочное дело.

Дзимбээ ушел. Рамирес не знал, что и думать. Очевидно, с Иваном что-то было не так, что-то совсем не так. Но что? Неужели Дзимбээ подозревает, что Иван продался врагам? Нет, это невозможно! Иван не такой человек, чтобы предать дело революции. Хотя... как он говорил перед смертью... концлагерь... зачем мы свергли власть корпораций... Нет, даже если Иван вдруг разочаровался в революции, он ни за что не перешел бы на сторону врага. А если все-таки перешел, значит, все не просто плохо, все ужасно! Надо немедленно что-то делать, надо исправлять ситуацию, пока еще не поздно!