Страница:
«Какой безопасный мир?! У меня нет времени!»
«Дебил, – печально констатировал Вудсток. – Сорэ».
«Даша, Сорэ! Планета называется Сорэ, живут там эрпы, а еще лучше выжди секунду и иди за мной».
Физическое перемещение на Сорэ.
«Подтверди».
Подтверждаю.
«Выполняю».
19
20
21
«Дебил, – печально констатировал Вудсток. – Сорэ».
«Даша, Сорэ! Планета называется Сорэ, живут там эрпы, а еще лучше выжди секунду и иди за мной».
Физическое перемещение на Сорэ.
«Подтверди».
Подтверждаю.
«Выполняю».
19
Снова большое помещение с люминесцентными лампами под потолком и без окон. Снова ровные ряды топчанов, на которых лежат бесчувственные тела с лысыми головами, остроконечными ушами, высоко расположенными пупками и без сосков.
Одно из бесчувственных тел подняло голову, огляделось по сторонам и нашло взглядом меня.
– Даша?
– Андрей?
Даша опустила взгляд вниз и скорчила жуткую гримасу.
– Фу! – сказала она. – Какая гадость! Более человеческого тела ты найти не мог?
– Это наилучшее приближение, – начал оправдываться я.
– Лучше уж стать лягушкой, чем таким приближением. Какая гадость! Что это за планета?
Что меня всегда восхищало в женщинах, так это умение легко и непринужденно переключаться с одного предмета на другой.
– Сорэ, – ответил я. – Очень странный и интересный мир, он не упоминается ни в одной энциклопедии.
– Как же ты его нашел? – удивилась Даша.
– Один компьютер подсказал в другом секторе. В нашем секторе, я надеюсь, о ней никто не знает.
Даша окинула настороженным взглядом лежащие тела.
– Не боишься, что они сейчас оживут? – спросила она. – Узел Земли был в руках этих гадов, они легко могут нас выследить.
Она права, мне следовало задержаться на пару минут и заглушить узел. Но тогда я мог не успеть до того момента, когда на Москву обрушатся боеголовки. Черт возьми, я так не хотел верить, что чужие все—таки устроят Армагеддон!
Надо связаться с Габовым, но терминала здесь нет.
«Есть терминал, – сказал Вудсток. – Если бы ты потрудился немного подумать, ты бы понял, что он был у тебя в голове почти с самого начала».
«И на Оле?»
«И на Оле».
«Но почему ты мне ничего не сказал?!»
«А зачем? Ты с пользой проводил время, твоя душа стала заметно совершеннее. Эзерлей встретил, в конце концов».
– Габов тоже слинял с Земли. Говорит, все не так плохо. Они какому-то НИИ поручили оснастить противоракетную оборону технологиями Вудстока. Есть хорошие шансы, что все ракеты сбиты.
«Андрей! – в моей голове раздался голос Габова. – Все нормально, все ракеты сбиты. В Москве жуткая паника, говорят, в небе был колоссальный фейерверк. Над всей Центральной Россией северное сияние, радиационный фон в Московской области повысился в пятьдесят раз. Прямой опасности для здоровья нет, но экологи в шоке. На американской лодке ситуация под контролем, Бушу только что доложили, что виновники схвачены, обезврежены и говорят, что ничего не помнят. Буш в шоке».
«Все хорошо, что хорошо кончается», – философски заметил я, «Ничего еще не кончилось. Настало время твоего выхода».
«Что я должен сделать?»
«Ответный удар».
«Запустить ракеты на столицу Шотфепки? Как, бишь, она называется…»
«Ба она называется. Нет, ракеты запускать не надо, тем более что на Шотфепке их нет. Честно говоря, мы до сих пор не знаем, кто атаковал Москву».
«Тогда по кому наносить ответный удар?»
«Лучше всего будет, если ты сумеешь убедить Вудсток провести небольшую демонстрацию силы. Не так, как в Москве, никаких глобальных последствий, чужие просто должны понять, что он настроен серьезно».
Одно из бесчувственных тел подняло голову, огляделось по сторонам и нашло взглядом меня.
– Даша?
– Андрей?
Даша опустила взгляд вниз и скорчила жуткую гримасу.
– Фу! – сказала она. – Какая гадость! Более человеческого тела ты найти не мог?
– Это наилучшее приближение, – начал оправдываться я.
– Лучше уж стать лягушкой, чем таким приближением. Какая гадость! Что это за планета?
Что меня всегда восхищало в женщинах, так это умение легко и непринужденно переключаться с одного предмета на другой.
– Сорэ, – ответил я. – Очень странный и интересный мир, он не упоминается ни в одной энциклопедии.
– Как же ты его нашел? – удивилась Даша.
– Один компьютер подсказал в другом секторе. В нашем секторе, я надеюсь, о ней никто не знает.
Даша окинула настороженным взглядом лежащие тела.
– Не боишься, что они сейчас оживут? – спросила она. – Узел Земли был в руках этих гадов, они легко могут нас выследить.
Она права, мне следовало задержаться на пару минут и заглушить узел. Но тогда я мог не успеть до того момента, когда на Москву обрушатся боеголовки. Черт возьми, я так не хотел верить, что чужие все—таки устроят Армагеддон!
Надо связаться с Габовым, но терминала здесь нет.
«Есть терминал, – сказал Вудсток. – Если бы ты потрудился немного подумать, ты бы понял, что он был у тебя в голове почти с самого начала».
«И на Оле?»
«И на Оле».
«Но почему ты мне ничего не сказал?!»
«А зачем? Ты с пользой проводил время, твоя душа стала заметно совершеннее. Эзерлей встретил, в конце концов».
– Ну что там? – спросила Даша.
Совершеннее? Он что, не только защитник, но и педагог еще?!
«Не отвлекайся. Звони Габову».
Я позвонил Габову, он ответил немедленно.
«Привет, Андрей! – сказал он. – Ты на Земле?»
«Уже нет. А вы?»
«Я тоже. Ты молодец, если бы не ты, нам пришлось бы плохо».
«Нам и сейчас нехорошо. Я имею в виду человечество».
«Даст бог, пронесет. Мы были готовы к такому развитию событий, в сценарий не укладывалась только избирательная помеха, но ты с ней справился».
«Готовы? Готовы к ракетам? И как же вы подготовились, хотелось бы знать?»
«Какая-то особая система наведения для ракет противоракетной обороны, я не знаю деталей. Это то, что не смогли сделать американцы, когда разрабатывали программу звездных войн. Без Вудстока мы бы тоже не справились».
«Ракеты сбиты?»
«Пока не знаю. Я собираюсь выждать еще минут пять и выяснить. Если узел продолжает работать, значит, не все так плохо. Ребята из НИИ радиосвязи говорили, что вероятность поражения Москвы одной боеголовкой около пяти процентов, так что шансы у нас неплохие. Даша с тобой, надо полагать?»
«Со мной. А почему надо полагать?»
«Если бы ты позвонил мне, когда она в опасности, я бы очень удивился».
«Логично».
«Терминал в мозги тебе вставить успели?»
«Оказалось, это не нужно, Вудсток уже все вставил, причем давно».
«Я так и предполагал», – сказал Габов.
«Тогда зачем направил меня к этим деятелям?»
«Во-первых, хотел убедиться. Во-вторых, хотел, чтобы они посмотрели повнимательнее, что у тебя в мозгах происходит. В—третьих, чтобы тебя занять. А то ты от безделья уже пухнуть начал. Полеты эти над ночной Москвой…»
«Извини. Признаю себя дураком».
«И правильно делаешь. Подожди немного, я попробую выяснить, что на Земле. Никуда не уходи».
Связь оборвалась.
– Габов тоже слинял с Земли. Говорит, все не так плохо. Они какому-то НИИ поручили оснастить противоракетную оборону технологиями Вудстока. Есть хорошие шансы, что все ракеты сбиты.
«Андрей! – в моей голове раздался голос Габова. – Все нормально, все ракеты сбиты. В Москве жуткая паника, говорят, в небе был колоссальный фейерверк. Над всей Центральной Россией северное сияние, радиационный фон в Московской области повысился в пятьдесят раз. Прямой опасности для здоровья нет, но экологи в шоке. На американской лодке ситуация под контролем, Бушу только что доложили, что виновники схвачены, обезврежены и говорят, что ничего не помнят. Буш в шоке».
«Все хорошо, что хорошо кончается», – философски заметил я, «Ничего еще не кончилось. Настало время твоего выхода».
«Что я должен сделать?»
«Ответный удар».
«Запустить ракеты на столицу Шотфепки? Как, бишь, она называется…»
«Ба она называется. Нет, ракеты запускать не надо, тем более что на Шотфепке их нет. Честно говоря, мы до сих пор не знаем, кто атаковал Москву».
«Тогда по кому наносить ответный удар?»
«Лучше всего будет, если ты сумеешь убедить Вудсток провести небольшую демонстрацию силы. Не так, как в Москве, никаких глобальных последствий, чужие просто должны понять, что он настроен серьезно».
«А он настроен серьезно?»
«Откуда ж я знаю? Надеюсь, что да. Спроси у него».
«Хорошо, попробую».
Связь оборвалась.
«Вудсток! Ты меня слышишь?»
«Слышу».
«Кто со мной говорит? Планета или агент?»
«Сейчас это не имеет значения. Считай, что планета».
«Ты слышал мой разговор с Габовым?»
«Я слышу все».
«И что скажешь по этому поводу?»
«Я не буду вмешиваться. Это нарушит равновесие».
«Какое равновесие?»
«Слишком долго объяснять. Постарайся принять на веру – если я нанесу удар, будет катастрофа в масштабах Вселенной».
«А что тогда делать?»
«Ты должен справиться сам».
«Но я не знаю, что делать! Я даже не знаю, кто виноват и кого бить!»
«Я все объясню».
20
Логово врага размещалось в изолированной зоне. Вудсток наполнил меня астральной энергией по самое не могу, но даже этого не хватило, чтобы пробить барьер. Я материализовался неподалеку от цели – километрах в двух.
Я неспешно шел по узкой пешеходной дорожке, выложенной каменными плитами. С двух сторон возвышались зеленые стены джунглей, над головой растительность смыкалась, образуя над дорожкой зеленый тоннель, в сечении представлявший собой идеальный полукруг. Не иначе какое-то поле мешает джунглям сомкнуться и поглотить тонкую ниточку дороги.
Обычные яхры не любят путешествовать пешком по джунглям, но я был исключением. У каждого разумного существа есть свои маленькие слабости, слабостью яхра по имени Солсвиве были пешие прогулки, его коллеги посмеивались над этой привычкой, но исключительно за его спиной. Солсвиве побаивались, все знали, что он часто бывает в иных мирах и отнюдь не с туристическими целями.
То ли мне невероятно повезло, то ли Вудсток направил меня точно в то тело, какое мне нужно. Боец экстра—класса, существо, досконально знающее все прикладные аспекты работы с Сетью, один из самых опытных и удачливых агентов комитета защиты порядка Нисле. Лучшую кандидатуру для того, чтобы скрытно пробраться в центральный офис комитета и устроить там показательный дебош, и подобрать сложно.
Вся эта информация поступила в мой мозг в считанные доли секунды, я не успел ее толком осмыслить, как вдруг почувствовал упругий толчок сигнала наивысшей тревоги.
«ОПАСНОСТЬ! Чужое вторжение в зону наивысшей защиты! Всему персоналу немедленно доложить о наличии на месте и подключиться к сети управления боем!»
Я доложил о наличии себя в том месте, в котором находился, и подключился к сети управления боем. Мое сознание расплылось и снова соединилось, но теперь я был не один. То есть я был по-прежнему один, но я был не только элитным суперагентом Солсвиве, но и простыми бойцами Питпуе и Маттыхом, аналитическим отделом во главе с Шуомкехисом и сотней других яхров, которые все вместе образовывали сеть управления боем. Руководство комитета в сети отсутствовало – непосредственная защита штаб-квартиры не входит в их круг задач. Но это усложняет задачу совсем ненамного.
Подчинить себе без малого сотню сознаний оказалось непросто, но я справился. Сеть управления боем вздрогнула в болезненной конвульсии и заработала снова, но теперь у нее была совсем другая цель.
Один за другим бойцы ныряли в локальные телепорта-торы, ментальная связь прерывалась, но тут же восстанавливалась снова. Я не рисковал одновременно запускать в телепортаторы сразу несколько частей себя, опасался, что мозг не справится с нагрузкой. Перегруппировка сил заняла чуть больше четырех минут, и все стало готово к решительным действиям.
Сам я так и не отважился подвергнуться телепортации, я не был уверен, что смогу сохранить целостность телепатической сети, если телепортируюсь сам. Я шел к цели пешком и потому достиг ее последним.
Я открыл дверь, на ней не было никаких видимых замков, но я знал, что открыть ее могут очень немного существ, вряд ли больше пятидесяти во всей вселенной. К счастью для меня и к несчастью для того, кто прятался за дверью, Солсвиве входил в их число.
Закрыв за собой дверь, я вступил в телепортационную кабину, а затем наступила полная темнота. Если бы я не знал, где окажусь, я бы испугался.
– Я пришел говорить с тобой, Рваямм! – крикнул я.
Можно было не кричать, а обратиться к этому существу мысленно, но мне хотелось производить как можно больше шума.
«Чего орешь? – раздалось в моем сознании. – А… а…»
Сообразил, гад, кто к нему в гости пожаловал.
– А… а… ага! Открой мне свою душу, тварь, или ты не проживешь и минуты!
«Ну и аппетиты у тебя. И в скромности тебе тоже не откажешь. Лучше рассказывай, кусок слизи, как ты сумел проникнуть так далеко. И если ты не опорожнишь свою душу быстро и полностью, ты не проживешь и десяти секунд».
Рваямм не блефовал, сейчас я находился во внутренней полости его тела, из стенок которой в любой момент мог ударить фонтан серной кислоты или, скорее, какого—нибудь цианида. Для колониалов того вида, к которому принадлежит Рваямм, цианиды неопасны, а вот любую кислородную жизнь с тяжелыми металлами в крови они убивают моментально.
Пока Вудсток не поделился со мной информацией, я никак не ожидал, что мозговым центром нападения на Землю окажется неподвижный мясистый шар почти пяти метров в диаметре, подключенный к стационарной системе питания. Сбываются бредни писателей—фантастов, начиная с Уэллса, – судьбы миров решает мозг в банке, лишенный нормального тела. Ничего, мы скоро восстановим справедливость.
Я ничего не сказал в ответ, а просто выдал короткую мысленную команду, и где-то далеко по электрическим проводам побежали кодированные сигналы. Краны, регулирующие подачу питательных растворов в тело Рваямма, один за другим начали закрываться.
Я дождался, когда мой собеседник прочувствует трагизм ситуации, и сказал:
– Ну что, мешок с дерьмом, поспорим, кто из нас быстрее сдохнет?
«Ты, – отозвался мешок с дерьмом. – В любом случае ты сдохнешь быстрее».
– Ну-ну.
Я поудобнее уселся на слизистую поверхность и многозначительно замолчал. Сейчас Рваямму станет по-настоящему хреново, и тогда с ним будет проще разговаривать.
«Долго придется ждать, – заметил Рваямм. – Мое тело сохраняет автономность более суток. Тебе придется разговаривать сейчас, хочешь ты этого или нет».
Я не ответил на его слова, я ждал продолжения. И оно не заставило себя ждать.
«Очень рискованный ход, – сказал Рваямм. – Ты надеешься, что барьер, ограждающий изолированную зону, задержит охрану, но полагаешь, что сам сможешь его пробить, когда потребуется. Ты очень самонадеян».
– Я самонадеян в меру, – заявил я. – Ты еще не понял самое главное. Бомба взорвалась.
«Какая бомба? Гипертрофированное вегетативное сознание, битком набитое ненужными знаниями, но лишенное свободной воли?»
– Оно не лишено свободной воли. Это нормальный разум, куда более нормальный, чем ты.
«Позволь с тобой не согласиться. Но я полагаю, ты пришел сюда не затем, чтобы вести споры о степени разумности разных биологических видов. Что тебе нужно?»
– Прекратить войну.
«Мы не воюем с варварами».
– Мы не варвары. Разве ты еще не убедился в этом?
«Вы варвары. Вы почти сумели стать рукой, которая метнет бомбу, но это не придало вам цивилизованности. Вы по-прежнему варвары».
– Я не намерен сейчас выяснять, кто варвар, а кто нет. Ты – один из тех, кто приказал стереть мой город с лица Земли.
«Я не участвовал в этой операции».
Он лгал, это было очевидно. Рваямм никогда не учился лгать правдоподобно, раньше ему это не было нужно, а теперь потребовалось, но, как говорится, поздно пить боржоми.
– Ты лжешь. Ты хотел, чтобы люди стали варварами в действительности, а не только в твоем воображении. Но у тебя ничего не выйдет.
«Допустим. Ты забрался сюда, чтобы сообщить мне только об этом?»
– Нет. Я пришел преподать урок. «Преподавай».
– Урок не тебе, а тому, кто займет твое место, когда ты умрешь.
«Случится это не скоро».
– Это случится скоро.
Я отдал мысленную команду другим участникам сети управления боем, а затем в дело вступила часть Вудстока, обитающая в моей душе.
Я так и не понял, что произошло. Изолированная зона, в которой я находился, не перестала быть изолированной, но я вдруг оказался на планете Сорэ в большой комнате, заставленной одинаковыми топчанами, я сидел на одном из них, а рядом была женщина—эрп, которую звали Дашей. Я не видел, что происходит на Нисле, но я знал, что в том месте, где я только что был, земля сотрясается от многочисленных взрывов, огненные валы проносятся по коридорам офиса, а бесформенная тварь по имени Рваямм сотрясается от деструкторного излучения, источником которого вдруг стал яхр по имени Солсвиве. Каким-то образом Вудсток сумел внести изменения в ту часть души Солсвиве, которая была вытеснена моей душой, и Солсвиве больше не существует как личность, сейчас он просто живой деструктор, убивающий все вокруг себя. Минуты через две разрушение затронет несущий каркас внутренней полости, и тогда Солсвиве тоже погибнет. Мне его совсем не жалко, ведь за те минуты, что я провел в его теле, я успел понять, что это он отдал команду на пуск тех ракет с американской подводной лодки. Он получил то, что заслужил, и достаточно о нем.
– Все, – сказал я. – Кажется, мы победили. Пошли обратно.
Я неспешно шел по узкой пешеходной дорожке, выложенной каменными плитами. С двух сторон возвышались зеленые стены джунглей, над головой растительность смыкалась, образуя над дорожкой зеленый тоннель, в сечении представлявший собой идеальный полукруг. Не иначе какое-то поле мешает джунглям сомкнуться и поглотить тонкую ниточку дороги.
Обычные яхры не любят путешествовать пешком по джунглям, но я был исключением. У каждого разумного существа есть свои маленькие слабости, слабостью яхра по имени Солсвиве были пешие прогулки, его коллеги посмеивались над этой привычкой, но исключительно за его спиной. Солсвиве побаивались, все знали, что он часто бывает в иных мирах и отнюдь не с туристическими целями.
То ли мне невероятно повезло, то ли Вудсток направил меня точно в то тело, какое мне нужно. Боец экстра—класса, существо, досконально знающее все прикладные аспекты работы с Сетью, один из самых опытных и удачливых агентов комитета защиты порядка Нисле. Лучшую кандидатуру для того, чтобы скрытно пробраться в центральный офис комитета и устроить там показательный дебош, и подобрать сложно.
Вся эта информация поступила в мой мозг в считанные доли секунды, я не успел ее толком осмыслить, как вдруг почувствовал упругий толчок сигнала наивысшей тревоги.
«ОПАСНОСТЬ! Чужое вторжение в зону наивысшей защиты! Всему персоналу немедленно доложить о наличии на месте и подключиться к сети управления боем!»
Я доложил о наличии себя в том месте, в котором находился, и подключился к сети управления боем. Мое сознание расплылось и снова соединилось, но теперь я был не один. То есть я был по-прежнему один, но я был не только элитным суперагентом Солсвиве, но и простыми бойцами Питпуе и Маттыхом, аналитическим отделом во главе с Шуомкехисом и сотней других яхров, которые все вместе образовывали сеть управления боем. Руководство комитета в сети отсутствовало – непосредственная защита штаб-квартиры не входит в их круг задач. Но это усложняет задачу совсем ненамного.
Подчинить себе без малого сотню сознаний оказалось непросто, но я справился. Сеть управления боем вздрогнула в болезненной конвульсии и заработала снова, но теперь у нее была совсем другая цель.
Один за другим бойцы ныряли в локальные телепорта-торы, ментальная связь прерывалась, но тут же восстанавливалась снова. Я не рисковал одновременно запускать в телепортаторы сразу несколько частей себя, опасался, что мозг не справится с нагрузкой. Перегруппировка сил заняла чуть больше четырех минут, и все стало готово к решительным действиям.
Сам я так и не отважился подвергнуться телепортации, я не был уверен, что смогу сохранить целостность телепатической сети, если телепортируюсь сам. Я шел к цели пешком и потому достиг ее последним.
Я открыл дверь, на ней не было никаких видимых замков, но я знал, что открыть ее могут очень немного существ, вряд ли больше пятидесяти во всей вселенной. К счастью для меня и к несчастью для того, кто прятался за дверью, Солсвиве входил в их число.
Закрыв за собой дверь, я вступил в телепортационную кабину, а затем наступила полная темнота. Если бы я не знал, где окажусь, я бы испугался.
– Я пришел говорить с тобой, Рваямм! – крикнул я.
Можно было не кричать, а обратиться к этому существу мысленно, но мне хотелось производить как можно больше шума.
«Чего орешь? – раздалось в моем сознании. – А… а…»
Сообразил, гад, кто к нему в гости пожаловал.
– А… а… ага! Открой мне свою душу, тварь, или ты не проживешь и минуты!
«Ну и аппетиты у тебя. И в скромности тебе тоже не откажешь. Лучше рассказывай, кусок слизи, как ты сумел проникнуть так далеко. И если ты не опорожнишь свою душу быстро и полностью, ты не проживешь и десяти секунд».
Рваямм не блефовал, сейчас я находился во внутренней полости его тела, из стенок которой в любой момент мог ударить фонтан серной кислоты или, скорее, какого—нибудь цианида. Для колониалов того вида, к которому принадлежит Рваямм, цианиды неопасны, а вот любую кислородную жизнь с тяжелыми металлами в крови они убивают моментально.
Пока Вудсток не поделился со мной информацией, я никак не ожидал, что мозговым центром нападения на Землю окажется неподвижный мясистый шар почти пяти метров в диаметре, подключенный к стационарной системе питания. Сбываются бредни писателей—фантастов, начиная с Уэллса, – судьбы миров решает мозг в банке, лишенный нормального тела. Ничего, мы скоро восстановим справедливость.
Я ничего не сказал в ответ, а просто выдал короткую мысленную команду, и где-то далеко по электрическим проводам побежали кодированные сигналы. Краны, регулирующие подачу питательных растворов в тело Рваямма, один за другим начали закрываться.
Я дождался, когда мой собеседник прочувствует трагизм ситуации, и сказал:
– Ну что, мешок с дерьмом, поспорим, кто из нас быстрее сдохнет?
«Ты, – отозвался мешок с дерьмом. – В любом случае ты сдохнешь быстрее».
– Ну-ну.
Я поудобнее уселся на слизистую поверхность и многозначительно замолчал. Сейчас Рваямму станет по-настоящему хреново, и тогда с ним будет проще разговаривать.
«Долго придется ждать, – заметил Рваямм. – Мое тело сохраняет автономность более суток. Тебе придется разговаривать сейчас, хочешь ты этого или нет».
Я не ответил на его слова, я ждал продолжения. И оно не заставило себя ждать.
«Очень рискованный ход, – сказал Рваямм. – Ты надеешься, что барьер, ограждающий изолированную зону, задержит охрану, но полагаешь, что сам сможешь его пробить, когда потребуется. Ты очень самонадеян».
– Я самонадеян в меру, – заявил я. – Ты еще не понял самое главное. Бомба взорвалась.
«Какая бомба? Гипертрофированное вегетативное сознание, битком набитое ненужными знаниями, но лишенное свободной воли?»
– Оно не лишено свободной воли. Это нормальный разум, куда более нормальный, чем ты.
«Позволь с тобой не согласиться. Но я полагаю, ты пришел сюда не затем, чтобы вести споры о степени разумности разных биологических видов. Что тебе нужно?»
– Прекратить войну.
«Мы не воюем с варварами».
– Мы не варвары. Разве ты еще не убедился в этом?
«Вы варвары. Вы почти сумели стать рукой, которая метнет бомбу, но это не придало вам цивилизованности. Вы по-прежнему варвары».
– Я не намерен сейчас выяснять, кто варвар, а кто нет. Ты – один из тех, кто приказал стереть мой город с лица Земли.
«Я не участвовал в этой операции».
Он лгал, это было очевидно. Рваямм никогда не учился лгать правдоподобно, раньше ему это не было нужно, а теперь потребовалось, но, как говорится, поздно пить боржоми.
– Ты лжешь. Ты хотел, чтобы люди стали варварами в действительности, а не только в твоем воображении. Но у тебя ничего не выйдет.
«Допустим. Ты забрался сюда, чтобы сообщить мне только об этом?»
– Нет. Я пришел преподать урок. «Преподавай».
– Урок не тебе, а тому, кто займет твое место, когда ты умрешь.
«Случится это не скоро».
– Это случится скоро.
Я отдал мысленную команду другим участникам сети управления боем, а затем в дело вступила часть Вудстока, обитающая в моей душе.
Я так и не понял, что произошло. Изолированная зона, в которой я находился, не перестала быть изолированной, но я вдруг оказался на планете Сорэ в большой комнате, заставленной одинаковыми топчанами, я сидел на одном из них, а рядом была женщина—эрп, которую звали Дашей. Я не видел, что происходит на Нисле, но я знал, что в том месте, где я только что был, земля сотрясается от многочисленных взрывов, огненные валы проносятся по коридорам офиса, а бесформенная тварь по имени Рваямм сотрясается от деструкторного излучения, источником которого вдруг стал яхр по имени Солсвиве. Каким-то образом Вудсток сумел внести изменения в ту часть души Солсвиве, которая была вытеснена моей душой, и Солсвиве больше не существует как личность, сейчас он просто живой деструктор, убивающий все вокруг себя. Минуты через две разрушение затронет несущий каркас внутренней полости, и тогда Солсвиве тоже погибнет. Мне его совсем не жалко, ведь за те минуты, что я провел в его теле, я успел понять, что это он отдал команду на пуск тех ракет с американской подводной лодки. Он получил то, что заслужил, и достаточно о нем.
– Все, – сказал я. – Кажется, мы победили. Пошли обратно.
21
Небо над Москвой выглядело сюрреалистически. Гигантская стратосферная буря в основном улеглась, небо расцвечивали жалкие остатки той энергии, что бушевала в нем час назад. Но зрелище все равно впечатляло. Мерцающие полосы были похожи на радуги, но обычно в небе не бывает так много радуг одновременно и они не мельтешат так хаотично. Мелькнула безумная мысль: если бы эта атака произошла ночью – было бы еще красивее.
На проспекте Вернадского была пробка в сторону МКАД. Она появляется каждый вечер, но сейчас это была совсем другая пробка. Джипы сплошным потоком перлись по тротуару, между ними попадались и обычные машины. Основная часть автомобилей гудела и нервничала, водители выходили из машин, отчаянно всматривались вдаль, размахивали руками и ругались. На перекрестке кто-то в кого-то въехал, там творилось настоящее безобразие. На светофор никто внимания не обращал, а регулировщика на перекрестке не было. Надо полагать, менты покинули Москву в числе первых.
– Сколько сейчас рентген в час? – спросил я у человека, который вывел меня из подвала, – коротко стриженного пожилого мужика с фигурой бывшего спортсмена.
– Пустяки, – ответил он. – Превышение естественного фона раз в двадцать, не больше. В Гималаях это постоянный фон и местные жители не жалуются.
– Страшно было? – спросил я. Мужик пожал плечами.
– Не успели испугаться по-настоящему, – ответил он. – Тревога, сразу же вспышки, салют за окном, а потом отбой. Я даже в лифт погрузиться не успел. Эти вот, – он указал пальцем в окно, – только задним числом все поняли. Дня два еще будут беситься.
– Что теперь будет? – спросил я. Мужик снова пожал плечами.
– Да ничего, – сказал он. – Придумают какую—нибудь правдоподобную легенду, да и замнут дело, как с «Курском».
– А с «Курском» что было? – удивился я.
Мужик скорчил такое лицо, как будто собрался откусить себе язык.
– Пропуск давай, время проставлю, – сказал он, выдержав паузу.
Я уже и забыл про этот клочок бумажки.
Время было проставлено, мужик проводил меня до выхода, я вышел из секретного здания на улицу и понял, что домой буду добираться долго и мучительно. Наземный общественный транспорт, можно считать, сегодня не существует, а если еще и метро не работает…
Метро работало. Я был дома менее чем через час, Даша ждала меня. Она даже приготовила поесть. Я уже забыл, когда в последний раз нормально ужинал с мясом и гарниром, обычно предпочитаю не связываться с готовкой и обхожусь полуфабрикатами.
– Когда ты успела? – спросил я. – Неужели магазины работают?
– Не знаю, – сказала Даша, – может, и работают. Я заранее на рынок сходила, сразу, как ты ушел.
– А как же отчет?
– Подумала, что лишний час роли не сыграет. Должна же я заботиться о…
Она хотела сказать «о муже», но вовремя остановилась.
Умная девочка.
– Ты еще слишком маленькая, чтобы на тебе жениться, – сказал я. – Это какая-то педофилия получается.
– По уважительной причине жениться можно в любом возрасте, – заявила Даша. – А дела о растлении малолетних без заявления родственников пострадавшей не возбуждают. Но я тебя заставлять не буду, не хочешь – не женись, печать в паспорте все равно ни на что не влияет. Если ты меня Обидишь, я тебя из-под земли достану и Вудсток твой тебе не поможет. Кстати, я послезавтра туда собираюсь, если ничего не случится.
Мое сердце екнуло.
– И чему ты хочешь учиться, если не секрет? – спросил я.
– Не секрет, – сказала Даша. – Сетевым атакам. Когда я выучусь, мы с тобой образуем отличную команду. Чего ты испугался?
Странно, мне показалось, что я умело скрыл свои эмоции.
– Ты видишь мою ауру? – спросил я.
Даша расхохоталась.
– Глупенький ты мой, я тебя насквозь вижу. Дай попробую разобраться…
– Лучше не надо, – сказал я, – а то вдруг угадаешь и попробуешь рискнуть. Я этого не выдержу.
– Второй раз, – неожиданно сказала Даша. – Правильно? Вижу, что правильно. Не бойся, диплом гейши я на Вудстоке получать не собираюсь. Не хочу узнать, что с. научной точки зрения ты полнейший отстой и что мы с тобой несовместимы. Лучше я буду с отстоем жить, – она очаровательно улыбнулась.
Сказать, что я был потрясен, – ничего не сказать.
– Откуда ты знаешь? – спросил я. – Этого не было ни в каких отчетах, я никому не говорил…
– Я умная девочка, – сказала Даша. – Моя мама всегда говорила, что это пугает мужчин. Я тебя не пугаю?
– Чуть—чуть. Но это даже… – я замялся, потому что не мог подобрать подходящее слово.
– Есть повод гордиться, – подсказала мне девушка.
Потом мы ужинали. Оказалось, что Даша не только хорошо готовит, но и не забыла купить бутылку хорошего вина. Потом настало время любви, а потом оно прошло, Даша лежала, привалившись к моему плечу, рассеянно смотрела в потолок и вдруг спросила:
– Что теперь будет?
Я не стал уточнять, что она имеет в виду, и так было понятно.
– Ничего, – сказал я. – В смысле, ничего особенного не будет. Жизнь продолжится, многое изменится, но в основном все останется таким же, как было. Могу твердо сказать одно – бардак никуда не исчезнет.
– Какой бардак? – спросила Даша.
– Вселенский, – ответил я, и мы засмеялись. Хотя ничего смешного в моих словах не было.
Спасибо Ярославу Сарафанникову и Александру Лесному за выявленные ляпы, добрые советы и конструктивную критику. – Автор.
На проспекте Вернадского была пробка в сторону МКАД. Она появляется каждый вечер, но сейчас это была совсем другая пробка. Джипы сплошным потоком перлись по тротуару, между ними попадались и обычные машины. Основная часть автомобилей гудела и нервничала, водители выходили из машин, отчаянно всматривались вдаль, размахивали руками и ругались. На перекрестке кто-то в кого-то въехал, там творилось настоящее безобразие. На светофор никто внимания не обращал, а регулировщика на перекрестке не было. Надо полагать, менты покинули Москву в числе первых.
– Сколько сейчас рентген в час? – спросил я у человека, который вывел меня из подвала, – коротко стриженного пожилого мужика с фигурой бывшего спортсмена.
– Пустяки, – ответил он. – Превышение естественного фона раз в двадцать, не больше. В Гималаях это постоянный фон и местные жители не жалуются.
– Страшно было? – спросил я. Мужик пожал плечами.
– Не успели испугаться по-настоящему, – ответил он. – Тревога, сразу же вспышки, салют за окном, а потом отбой. Я даже в лифт погрузиться не успел. Эти вот, – он указал пальцем в окно, – только задним числом все поняли. Дня два еще будут беситься.
– Что теперь будет? – спросил я. Мужик снова пожал плечами.
– Да ничего, – сказал он. – Придумают какую—нибудь правдоподобную легенду, да и замнут дело, как с «Курском».
– А с «Курском» что было? – удивился я.
Мужик скорчил такое лицо, как будто собрался откусить себе язык.
– Пропуск давай, время проставлю, – сказал он, выдержав паузу.
Я уже и забыл про этот клочок бумажки.
Время было проставлено, мужик проводил меня до выхода, я вышел из секретного здания на улицу и понял, что домой буду добираться долго и мучительно. Наземный общественный транспорт, можно считать, сегодня не существует, а если еще и метро не работает…
Метро работало. Я был дома менее чем через час, Даша ждала меня. Она даже приготовила поесть. Я уже забыл, когда в последний раз нормально ужинал с мясом и гарниром, обычно предпочитаю не связываться с готовкой и обхожусь полуфабрикатами.
– Когда ты успела? – спросил я. – Неужели магазины работают?
– Не знаю, – сказала Даша, – может, и работают. Я заранее на рынок сходила, сразу, как ты ушел.
– А как же отчет?
– Подумала, что лишний час роли не сыграет. Должна же я заботиться о…
Она хотела сказать «о муже», но вовремя остановилась.
Умная девочка.
– Ты еще слишком маленькая, чтобы на тебе жениться, – сказал я. – Это какая-то педофилия получается.
– По уважительной причине жениться можно в любом возрасте, – заявила Даша. – А дела о растлении малолетних без заявления родственников пострадавшей не возбуждают. Но я тебя заставлять не буду, не хочешь – не женись, печать в паспорте все равно ни на что не влияет. Если ты меня Обидишь, я тебя из-под земли достану и Вудсток твой тебе не поможет. Кстати, я послезавтра туда собираюсь, если ничего не случится.
Мое сердце екнуло.
– И чему ты хочешь учиться, если не секрет? – спросил я.
– Не секрет, – сказала Даша. – Сетевым атакам. Когда я выучусь, мы с тобой образуем отличную команду. Чего ты испугался?
Странно, мне показалось, что я умело скрыл свои эмоции.
– Ты видишь мою ауру? – спросил я.
Даша расхохоталась.
– Глупенький ты мой, я тебя насквозь вижу. Дай попробую разобраться…
– Лучше не надо, – сказал я, – а то вдруг угадаешь и попробуешь рискнуть. Я этого не выдержу.
– Второй раз, – неожиданно сказала Даша. – Правильно? Вижу, что правильно. Не бойся, диплом гейши я на Вудстоке получать не собираюсь. Не хочу узнать, что с. научной точки зрения ты полнейший отстой и что мы с тобой несовместимы. Лучше я буду с отстоем жить, – она очаровательно улыбнулась.
Сказать, что я был потрясен, – ничего не сказать.
– Откуда ты знаешь? – спросил я. – Этого не было ни в каких отчетах, я никому не говорил…
– Я умная девочка, – сказала Даша. – Моя мама всегда говорила, что это пугает мужчин. Я тебя не пугаю?
– Чуть—чуть. Но это даже… – я замялся, потому что не мог подобрать подходящее слово.
– Есть повод гордиться, – подсказала мне девушка.
Потом мы ужинали. Оказалось, что Даша не только хорошо готовит, но и не забыла купить бутылку хорошего вина. Потом настало время любви, а потом оно прошло, Даша лежала, привалившись к моему плечу, рассеянно смотрела в потолок и вдруг спросила:
– Что теперь будет?
Я не стал уточнять, что она имеет в виду, и так было понятно.
– Ничего, – сказал я. – В смысле, ничего особенного не будет. Жизнь продолжится, многое изменится, но в основном все останется таким же, как было. Могу твердо сказать одно – бардак никуда не исчезнет.
– Какой бардак? – спросила Даша.
– Вселенский, – ответил я, и мы засмеялись. Хотя ничего смешного в моих словах не было.
Спасибо Ярославу Сарафанникову и Александру Лесному за выявленные ляпы, добрые советы и конструктивную критику. – Автор.