Тогда встал и заговорил Маккинни. Он вышел вперед и поднялся на трибуну перед столом совета. Подходя, он рассмотрел зал. На стенах висели гобелены; над ткаными полотнами возвышались строго взирающие вниз каменные статуи, олицетворяющие героев Империи, умерших столь давно, что само их существование превратилось в легенду. На возвышении над столом совета дремал его святейшество Виллем XI: на мгновение в его лице появился интерес к новому оратору, потом он снова стал клевать носом. Его святейшество говорил тихо, но епископы записывали за ним все сказанное, и повторяли при каждом удобном случае, кстати и некстати.
– Почтенные господа, – заговорил Маккинни. – Если будет необходимо, я поступлю так, как велит отец Сумбаву. Но наша вылазка была лишь примером. Без достаточного резерва, чтобы заменять павших в бою щитоносцев, более того, без резерва, который мог бы подменить уставших, мы ни за что не смогли бы выстоять против кочевников больше одного дня. Но с большим войском, я мог бы уничтожить их склады провизии или, вынудив врага вступить с нами в бой, уничтожил бы как можно больше, после чего остальные бежали бы, спасая свою жизнь, в дикие степи. Не пытайтесь обмануть себя, почтеннейшие. Кочевники изучают нашу тактику. Уже сейчас они пытаются придумать способы одолеть нас, способы использовать свое огромное число и быстроту перемещения. Следующее сражение решит участь города. Вступите ли вы в бой или будете дожидаться, чтобы голод превратил вас в тени? Станете ли сражаться за стенами города как мужчины или дождетесь внутри, чтобы вас превратили в рабов?
– Он хорошо говорит, Сумбаву, – заметил архидьякон и поднял светлые глаза на Маккинни. – Откуда вы знаете, что вам будет сопутствовать удача? Что вы за торговец, которому известны способы ведения войн, неведомые в этой части мира?
– Ваше святейшество, мои знания почерпнуты в гильдиях юга и запада. Нам и раньше приходилось сражаться с варварами, хотя никогда прежде их не собиралось так много. А будет ли мне сопутствовать успех… что может остановить армию Господа? Если мы выступим со всей отвагой, то победим, ибо с нами Господь.
– Он и раньше был с нами, но не спас наших воинов, – пробормотал Сумбаву. Старый священник испуганно оглянулся по сторонам, страшась обвинения в ереси.
– Вы хотите взять с собой всех рыцарей и арбалетчиков, а вместе с ними нищих, – проговорил архидьякон. – Так я понял ваш замысел, наблюдая сражение пять дней назад. Но зачем вы требуете на этот раз еще и мечников Храма? Какая от них польза в бою?
– Мечники в латах будут охранять наш лагерь ночью, – ответил Маккинни. – Они могут сражаться в темноте, когда толку от щитоносцев немного. Мечники будут драться с варварами, когда те покинут седла и нападут в пешем строю. Горожане знают только один способ воевать; это необученные солдаты. Нам понадобится отряд настоящих бойцов, когда дело дойдет до последней схватки.
– А вы, Сумбаву, что вы можете сказать в пользу того, чтобы не выпускать всю армию Храма за стены города? Какие у вас доводы? – спросил архидьякон в пурпурной мантии. – Ему удалось то, что вам никогда еще не удавалось. – Архидьякон повернулся к остальным членам совета. – Что касается меня, то в появлении этого человека я вижу промысел Господа нашего. Кто знает, какое орудие способен Всемогущий избрать для нашего спасения.
Сумбаву тщательно взвешивал слова, говорил негромко, и присутствующие подались вперед, чтобы лучше слышать.
– Я не знаю, какие привести возражения. Но все равно, мне не нравится эта затея. Есть в этом человеке что-то мне непонятное, и я считаю, что ему нельзя доверять армию Храма.
– Тогда отправляйтесь с ним и берите на себя командование нашей армией, – подытожил архидьякон. – Что же касается меня, я слышал достаточно. Пусть торговец разобьет варваров, и да пребудет с ним благословение Господне.
Сумбаву поклонился, принимая приказ, но Маккинни чувствовал, что пристальный взгляд военного министра не отпускал его, пока он не покинул зал.
* * *
Две следующие недели Маккинни готовился к битве. Все собранные им части крестьян и горожан были обучены, люди его собственного отряда поставлены над ними командирами.
Старк вытряс из ополчения душу, муштруя на плацу Храма, снова и снова повторяя сложные маневры: построение в каре и в колонну, уменьшение и увеличение дистанции между рядами, положение пик к бою и вольно.
Бретт и Ванъянк занимались с рыцарями: крича и ругаясь, они пытались доказать, что их главная сила – в массированной атаке, что по ее окончании надлежит вернуться под защиту щитоносцев для перестроения, иначе кочевники рассредоточат тяжелую кавалерию и перебьют всадников поодиночке.
Каждый вечер командиры собирались и обсуждали, как продвинулись за день дела, разговоры часто затягивались за полночь, а рано утром части вновь поднимались на дневную муштру.
Вечером накануне выступления Маккинни опять созвал военный совет. Он внимательно осмотрел своих офицеров, сидящих перед ним за массивным деревянным столом, и удовлетворенно кивнул.
– Мистер Маклин, как дела у пехоты?
– Лучше, чем в прошлый раз, торговец. Они уже побывали в бою и поняли, как пойдет дело, а Старк гонял их до седьмого пота, пока наука не отложилась в их головах накрепко. Это не ветераны, но они выстоят. И двойной рацион пошел на пользу.
– Вот вам подход торговца, – подала голос Мэри Грэхем. – Он нашел на складах тех, кого удалось подкупить.
Маккинни покачал головой.
– Насколько я понимаю, тут опять дело рук Старка. Надеюсь, у нас среди продовольственной команды нет таких корыстных?
– Среди моих людей, надеюсь, нет, – возмущенно ответила Мэри.
– Везде есть такие, ваша милость, везде, – подал голос Старк. – Будем надеяться, что здесь их цена очень высока, они побоятся вас и не наполнят мешки песком вместо зерна. Раньше такое случалось.
– Как ваши рыцари, Ванъянк? – спросил Маккинни.
– Обучены хорошо, поворачивают назад по сигналу трубы, но по-прежнему не рады тому, что придется бежать от битвы. Как и я, сэр… но я знаю, что от нас требуется. – Ванъянк поднял кубок и отпил вина. – Вы, люди со звезд, странно бьетесь на своем мире.
– Оставим это, – пробормотал Старк. – У нас и без того хватает забот с храмовниками.
Маккинни кивнул.
– Хэл прав. Но скажите, станут ли рыцари слушать сигнал трубы?
– Надеюсь, – ответил Бретт. – Никому не хочется, чтобы его зарезали кочевники. В этих людях нет страха смерти, только страх бесчестья.
– Вдобавок, Бретт сочинил песню о рыцарях, которые бросили своего командира и были обесчещены навеки, – подал голос Маклин. – Глупость, но берет за душу. Похоже, помогает.
– Если песня помогает, то пусть поют, пока не охрипнут, – сказал офицерам Маккинни. – Ключевой момент сражения – направить тяжелую кавалерию на варваров, когда те сгруппируются для массовой атаки. Ничто здесь не способно выдержать удар этих упрямцев в латах, но стоит только рыцарям ослабить напор и рассеяться, марис перебьют их по одному без хлопот. – Он повернулся к Мэри Грэхем. – Вы подготовили все припасы, о которых я вам говорил?
Женщина кивнула.
– Мы заготовили несколько тысяч стрел для арбалетов и повозки с зерном – все готово. Но хочу, чтобы вы были в курсе – провизии не так много.
– Я знаю. Мы возьмем с собой побольше пустых повозок. Либо мы найдем, что в эти повозки положить, либо отправим их в город за новыми припасами. Наша армия и так медленно двигается, и большой обоз внутри каре нас только задержит.
– Тогда мы готовы, – кивнула Мэри Грэхем.
– Вас это не касается. Вы не пойдете, – сказал ей Маккинни.
– Нет, пойду. Если мы проиграем битву, город все равно падет, и вы это знаете. – Она оглянулась по сторонам, ища поддержки у земляков. – Я имею право на защиту, и я выбираю, чтобы торговец защищал меня лично. Разве у меня нет такого права?
– Интересно получается, – подал голос Лонгвей. – Мы не можем оставить фриледи, не назначив ей надежной защиты, – сказал профессор полковнику. – Несомненно, она должна находиться под защитой человека со своего собственного мира. Но кого мы можем с ней оставить? Ученый Клейнст остается в городе, но при всех его несомненных достоинствах его нельзя рассматривать как подходящего защитника.
– Похоже, что ваш контрманевр удался, хотя я все еще не понимаю, фриледи, для чего вы так стремитесь сопровождать армию на поле боя.
Маккинни взглянул на Мэри, ожидая ответа.
– Просто я не вижу причин оставаться здесь, – ответила она. – Здесь, в этом Богом забытом месте, так мало тех, с кем я могу поговорить, не считая монахов-храмовников. Кроме того, меня можно использовать в походе, или вы уже присмотрели кого-то, чтобы поставить во главе продотряда?
– Вас.
«Отличный ход, – подумал он. – А ведь от Мэри столько же пользы, сколько и от Хэла, уж точно не меньше. Никому другому не удалось бы организовать подвоз грузов так же умело. Но…»
Полковник опять повернулся к совету.
– Общей целью нашей экспедиции будет либо вынудить кочевников вступить в схватку на наших условиях, либо уничтожить их склады продовольствия. И то и другое вполне оправдает наш поход, тем более что марис вряд ли позволят нам разгуливать по равнине и жечь их провиант да так и не нападут… – Натан указал на карту, расстеленную на столе. – Насколько мы смогли разобраться в их передвижении, марис вот уже три недели собирают урожай. Самые крупные поля злаков – вот здесь, в тридцати километрах от ворот. Если предположить, что кочевники воспользуются известными дорогами и существующими деревенскими постройками, то скорее всего в них и поместят урожай. Судя по их поведению, так они и поступят. Мы отправимся прямо туда и сожжем все, что не сможем забрать.
– И что потом? – спросил Маклин.
– Посмотрим, дадут ли они бой. Если варвары стерпят, мы начнем обходить склады зерна, пока подчистую не лишим их фуража. Но они нападут, не сомневайтесь.
– Сражение может оказаться более тяжелым и продолжительным, чем вы ожидаете, – подал голос Лонгвей. – Наша вылазка уязвила их гордость, и марис постараются доказать, что это была лишь случайность. В следующий раз они ударят по нам со всей силой, какая у них есть.
– На это я и рассчитываю, – медленно ответил Маккинни. – Чтобы собраться для битвы, им понадобится время, и еще больше, чтобы выбрать вожака. К тому времени мы доберемся до цели и разобьем лагерь. К ночи они соберут достаточные силы и наутро, возможно, попытаются уничтожить нас.
– Значит, ваша цель – одно-единственное сражение, – сказала Мэри.
– Верно. Один поворот колеса, фриледи. У нас не так много времени. – Маккинни со значением оглядел сидящих за столом макассарцев и поднялся, знаком распуская собрание. – Отдохните хорошенько и утром будьте готовы отправиться в поход. Возможно, нам не дадут дойти до первой деревни.
Чуть свет армия уже выстроилась за городскими стенами. Маккинни снова расположил свои силы треугольником, но на этот раз его основание было обращено вперед, а острие назад.
Полковник сосредоточил вдвое больше людей на правой стороне клина, отрядив туда всех солдат владеющих ударом левой, и выставив их на передовую, самый крупный резерв поставил в тылу, в острие. Когда построение закончилось, барабаны начали отбивать медленный маршевый ритм и армия двинулась вперед.
Тучи марис закружили около войска в бешеной ярости, бросаясь на ряды щитов, отступая, терпеливо высматривая прорехи, уверенные, что горожане не станут преследовать их. Медленное продвижение вперед продолжалось, скрипели колеса телег, погонщики кричали на мулов, тянущих повозки с припасами, рыцари в центре нетерпеливо сдерживали своих скакунов. Километр за километром они приближались к вражеского стану, а вокруг собирались все б?льшие силы кочевников. Войско Маккинни было уже полностью окружено.
– Надеюсь, город сможет продержаться? – спросил Старк, оглядываясь назад. – Вы не много им оставили.
– Прод?ржатся, – отозвался Маккинни. – У варваров нет тяжелого осадного снаряжения, и если на стенах будут защитники, марис не смогут предпринять ничего существенного. Если у них будет время, они сумеют забросить на стену лестницы или даже сложат в кучу свои седла и заберутся по ним, но защитники им помешают, да я и не намерен дать марис время на подготовку к штурму. К тому же мы оттянули на себя все их силы. Чем занят Сумбаву?
– Едет вместе с рыцарями, полковник. Присматривает за этими расфуфыренными мечниками и арбалетчиками Храма. Вам он точно не доверяет.
– Не в чем винить его, Хэл. На его месте я бы тоже мне не доверял. Но что ему остается? Посматривай за ним; я не хочу, чтобы он везде совал нос.
– Слушаюсь, сэр. А вы ни словом не возразили, когда Сумбаву отправили с нами.
– Возможно, я был не против. Теперь нужен глаз да глаз.
Марш продолжался, до вражеских шатров оставался от силы километр. Маккинни пристально взглянул на небольшой отряд марис, стоящий на пути войска.
– Они что-то решают. Не хотят отдавать нам все зерно без боя. Смотрите, вон мчится банда, вон там! Они наступают! Бейте тревогу!
Барабаны зарокотали, потом снова принялись отбивать марш. Клин продолжал двигаться вперед, пока враг не приблизился на арбалетный выстрел.
– Приготовиться, – негромко проговорил Маккинни, прикидывая расстояние до ближайшего марис. – Выстройте стену.
Барабаны снова забили тревожно, и арбалетчики Храма бросились вперед к периметру и выпустили залп в надвигающегося плотной стеной врага. Атака марис ударила в широкий фронт клина, потом отвернула в сторону, чтобы зайти с левого фланга. Копейщики бросились в угол: волна за волной всадники марис накатывали на левый фланг перевернутого треугольника.
Щитоносцы выстояли. Нескольким варварам удалось перескочить через ряды щитов и пики, рубя мечами направо и налево, но охрана Храма уже бросилась вперед, чтобы искрошить их. Схватка вышла очень короткой, и когда все было кончено, несколько сотен врагов остались лежать перед колонной. Воины Храма издали победный клич, вскоре прерванный барабанным боем, наказавшим возобновить марш.
– Это даже не битва, – прокомментировал Старк. – Я ждал большего.
– Это проверка, – ответил Маккинни. – Они нашли способ нескольким всадникам проникать в гущу наших рядов. И будут применять этот прием опять и опять. Довольно способные канальи.
– Им приходится приспосабливаться, – подал позади голос Бретт. – Вы понимаете, что предстоит еще немало схваток и каждая будет отличаться от предыдущей?
Маккинни повернулся и увидел, что трубадур терпеливо прохаживается у них за спиной.
– Понимаю. Но сколько их будет, зависит не только от намерений марис. Скоро все их припасы окажутся у нас в руках.
Лагерь кочевников был пуст. Марис унесли свои шатры, но оставили огромную гору зерна. Совсем недавно собранный урожай был укрыт шкурами, но теперь еда была брошена на милость всех ветров. Часть провианта была испорчена экскрементами. Продовольственная команда Мэри Грэхем принялась за долгую и монотонную работу по засыпке зерна в мешки и погрузке в телеги.
Вокруг пестрели следы долгих недель пребывания врага на этом месте: были найдены трупы несчастных жителей деревни, не успевших ускользнуть от рук марис. Старк отправил похоронную команду, чтобы предать их земле.
Отец Сумбаву смотрел на останки юной девушки.
– Чудовища, – проговорил он. – В них нет ничего человеческого. Они заслуживают полного уничтожения.
– Нам это вряд ли под силу, – отозвался Маккинни. – Но мы в состоянии удивить их. Прошу прощения, отец, я должен осмотреть укрепления.
Пока продовольственная команда готовила обед, вокруг лагеря выросли рвы, бруствер и частокол. По лагерю расхаживали с десяток трубадуров. Маккинни обошел отряд, заговаривая тут и там с небольшими группами людей, подбадривая солдат, проверяя боевой дух. Трудно было поверить, что всего месяц назад это были унылые рабы и угрюмые нищие с улиц Батава. Теперь эти люди лениво перешучивались, осыпали громкой бранью кочевников, гарцующих вдали от лагеря, и с мрачным видом сжимали в руках оружие, словно побаивались, как бы кто его у них не отнял. Маккинни искренне сочувствовал тому, кому хватило бы глупости решиться на это.
Ночью произошла стычка. Когда в небесах поднялись две луны и осветили равнину, кочевники, конные и пешие, тучей бросились на укрепление, пытаясь где-нибудь найти слабину. Марис наседали без устали, без перерывов, постоянно держа армию Батава в напряжении, отступая, когда встречали отпор, но вновь и вновь возвращаясь. Маккинни отправлял маленькие отряды в центр лагеря, установив отдых по сменам, чтобы каждый мог получить свою долю ночного сна. К рассвету атаки прекратились, и он позволил своим людям проспать до позднего утра. Мечники-храмовники сдерживали ночное наступление и больше других нуждались в отдыхе, и Маккинни не будил их до тех пор, пока все остальные не позавтракали.
В километре от лагеря собиралась большая сила кочевников. Марис скапливались большим полукругом между лагерем Маккинни и городом, и Натан подумал, что никогда раньше не видел столько варваров. Старк забрался к нему на повозку и тоже принялся смотреть в степь на неприятеля.
– Вот оно, да, полковник? – спросил он.
– Скорее всего. Посмотрим, сможем ли мы выбраться. Они рассчитывают ударить по нам, как только за периметром окажется достаточно людей, и нападение сможет увенчаться успехом.
Маккинни выкрикивал приказы, строил людей, потом махнул трубачам. В воздухе повисли пронзительные ноты, призывая к командиру его офицеров. Через мгновение главные ворота открылись.
Полковник отправил большое отделение щитоносцев налево от лагеря, вперед и под углом. Вторую группу он выслал направо. Остальные создали перемычку между стенами щитов, по флангам которой печатали шаг копейщики. Вслед за этим отряд слева образовал большое свободное пространство внутри клина, рыцарей отправили к самому дальнему левому углу перевернутого клина. На этом построение завершилось. Маккинни выслал арбалетчиков Храма вперед, выстроив их вдоль сторон треугольника и не оставив никого в центре. Всякий раз, как марис приближались, их встречал град стрел, отгоняя прочь. Силы врага стягивались к центру клина, где сопротивление было наименьшим.
Маккинни с удовлетворением кивнул.
– Теперь самое сложное, – пробормотал он.
Варвары ударили в центр треугольника, прямо перед воротами лагеря. Стена щитов выдержала, но постепенно щитоносцы стали отступать, их шеренга растягивалась и утончалась все больше, изгибаясь внутрь, в сторону врат, но более сильные части по краям строя удерживали позиции. Чтобы удержать фронт, в намечающийся прорыв были брошены дополнительные силы, но враг продолжал напирать, заставляя храмовников и горожан отступать; вдобавок число марис непрерывно возрастало. Строй прогнулся сильнее и стал похожим на огромную букву «U», основание которой почти коснулось частокола. Сотня, тысяча, четыре тысячи варваров непрерывно атаковали, прорываясь к воротам лагеря.
– Пора! – крикнул Маккинни. Рев битвы перекрыл сигнал трубы, и сразу забили барабаны. Рыцари построились за укреплениями; потом, едва строй расступился, ударили с обоих крыльев, сминая фланги врага. Стена щитов быстро сомкнулась позади всадников; концы «U» стали сходиться. Лучники теперь стояли лицом внутрь, расстреливая врага в упор, все то время, пока тяжелая кавалерия носилась среди кочевников, уничтожая признаки организованности и в конце концов не проехала в ворота лагеря.
Маккинни яростно замахал Бретту.
– Строй их снова и приготовьтесь защищать внешние порядки! – крикнул он. – Арбалетчики и копейщики разделаются с теми, кого мы окружили!
Поле перед воротами было залито кровью. Варвары, теснимые наступающей стеной щитов с торчащей щетиной копий, сбились плотным гуртом. Арбалетчики-храмовники выпускали стрелу за стрелой в беспомощного врага, сгрудившегося слишком тесно, чтобы с пользой применить оружие, внутри же окруженной части марис вообще не могли наносить удары. Нескольким варварам удалось в яростном броске вырваться из горловины ловушки, прежде чем отряды отборных солдат, специально подготовленных Маккинни, сошлись и перекрыли путь к отступлению.
Марис, оставшиеся снаружи, отрезанные от попавших в окружение, пытались помочь своим угодившим в ловушку товарищам, но были остановлены щитоносцами, которые развернулись и медленно наступали на врага, в то время как внутренние ряды строя щитов сходились. Средоточению сил врага мешали рыцари, проносившиеся через толпу из конца в конец и возвращавшиеся в лагерь для перестроения, пока мечники-храмовники защищали брустверы. Огромная масса обреченных марис, попавших в «котел», смогла прорвать тонкую линию обороны лагеря и даже внешние цепи окружения, но остановить битву и перегруппироваться варвары не могли, а малая часть кочевников вне окружения не могла пробиться им на помощь и в отчаянии бросалась на копья и стену щитов или гибла под копытами тяжелой кавалерии, пока их несчастных товарищей безжалостно вырезали.
Бойня продолжалась до полуночи. К ее исходу беспомощные кучки марис бросались на копья или взбирались по брустверам, чтобы на гребне быть зарубленными мечниками, их воля и смелость испарилась перед безликой массой мечей и непрерывным дождем стрел. Когда копейщики уходили вперед, идущие следом обозные перерезали заколотым врагам горло и вынимали из трупов стрелы, чтобы их можно было выпустить снова. Пойманных животных отводили в середину лагеря, где привязывали вместе с быками из обоза. Постепенно цепи окружения сходились все ближе, потом соприкоснулись. Внутри не осталось ни одного живого врага.
– Что планируете на завтра? – спросил Сумбаву на совете, устроенном Маккинни у лагерного костра. – Вы оставили на поле боя тысячи убитых врагов, и рыцари перебили их в схватке без счета. Мы можем вернуться в город.
– Нет. – Маккинни поднялся с чашей вина в руке. – До тех пор, пока все продовольствие марис не будет уничтожено, город в опасности. Мы должны сжечь все их зерно.
– Но это не их зерно, а наше! – бросил Сумбаву. – Мы не можем позволить себе сжечь весь урожай. Нужно доставить зерно в город. Эту кампанию можно отложить до тех пор, пока зерно не будет доставлено в Храм! Верующие голодают, а потом, им нужно поведать о великой победе!
– Вы забыли о том, что врага в поле осталось много больше, чем мы убили, – напомнил Маккинни священнику. – Нельзя давать им перевести дух. Надо гнать их без остановки, пока последний марис не бежит в страхе в свои пустоши.
– Запрещаю, – тихо отозвался Сумбаву. – Мы должны доставить припасы в город. И зерно вы не сожжете.
– Тогда, ваше святейшество, я предлагаю вам отвезти зерно в город самому, – сказал Маккинни. – Теперь, когда мы сильно потрепали ряды варваров, думаю, мы сможем обойтись и без мечников Храма. Мне понадобится часть повозок, чтобы транспортировать провиант армии, но половину можете забрать, а с ними триста слуг из обоза; каждый из них сможет нести полсотни мер зерна. Мне мало останется жечь.
– Да будет так. Мы выступаем немедленно.
– На ночь глядя, ваше святейшество? – удивился Маккинни. – Разве это мудро?
– Мудрее, чем позволить марис застигнуть себя на равнине днем. Насколько я понимаю, вы не собираетесь назначить мне отряд сопровождения, хотя это отвлечет ваши силы только на один день. Я доложу совету.
– Это двухдневный переход, святой отец, – тихо ответил Маккинни. – По одному дню в каждую сторону. Не считая времени на восстановление дисциплины, ведь каждый солдат помчится домой или к товарищам, рассказать о великой победе. Мы потеряем несколько дней – ради чего? Если нам суждено отогнать врага от города, то это можно сделать только сейчас.
– Какой в этом смысл, если у нас в руках столько провизии, и мы можем собрать еще? – резко спросил Сумбаву. – Мы можем вернуться – офицеры Храма научились командовать солдатами – и устроить новый поход. Но тогда вам и вашим товарищам-иноземцам не достанется столько славы, а вы стремитесь присвоить ее всю. Зачем, мне неизвестно. Но я повторяю вам, воин с юга, что знаю: в глубине души вы не желаете добра Храму. Если бы меня не хранила вера Храма, вряд ли я вернулся из этого похода живым.
Сумбаву удалился в ночь, его телохранители следовали за ним неотступно.
– Ступайте и выберите из вашей группы самых бесполезных рабов, – приказал Маккинни Мэри Грэхем. – Глупых и усталых животных, тех, которым не успели сделать новые хомуты. Повозки, которые скоро развалятся. И все это отдайте им.
Мэри внимательно взглянула на Натана.
– А я все думала, зачем вы тащите с собой весь этот хлам. И еще вы добавили к моим отборным людям группу заключенных… Вы все предвидели?
– Фриледи, выполняйте-ка приказ, – подал голос Старк. – У полковника и так хватает проблем.
Сержант проводил Мэри до амбаров и отрядил людей на погрузку повозок, которым предстояло отправиться в город.
Двумя часами позже Сумбаву был готов двинуться в путь. Он остановился с Маккинни в воротах лагеря и поглядел на небо.
– Через час зайдет луна. Не знаете, в какой стороне враг?
– Нет, святой отец, – ответил Маккинни. – Но у них везде разведчики.
– И все равно, вероятность того, что они нападут на меня, ночью меньше, чем днем, – продолжил священник. – В темноте они не смогут разобрать, что у меня только солдаты Храма, и побоятся нападать. – Сумбаву молча следил за тем, как луны опускаются за горизонт, и только когда всю равнину окутала темнота, заговорил снова. – Благословляю вас, – сказал он Маккинни. – Возможно, я ошибался на ваш счет. Да пребудет с вами Господь.