Страница:
Вдобавок к общественному брожению и революционным прокламациям, весною и летом 1862 года в Петербурге и в других городах вспыхивают большие пожары, и обывательская молва обвиняет в поджогах "нигилистов" (действительных поджигателей обнаружить не удалось). Правительство, напуганное и сбитое с толку всем происходящим, начинает бить направо и налево (и "по коню" и "по оглоблям"). Составители прокламаций (или признанные таковыми) подвергаются суровым наказаниям, арестуются Чернышевский, Писарев и много иных "подозрительных" и "неблагонадежных" лиц, которые, подвергаясь административной высылке из Петербурга, разносят свои "вредные идеи" по всем провинциальным городам и городишкам; петербургский университет закрывается, впредь до пересмотра {265} университетского устава (По поводу закрытия университета Герцен поместил в "Колоколе" свое известное обращение к студентам: "...куда же вам деться, юноши, от которых заперли науку? - В народ! К народу! Вот ваше место, изгнанники науки!". Здесь впервые был брошен знаменитый впоследствии лозунг "В народ!" (повторенный в 1869 году Бакуниным).)
закрываются воскресные школы для взрослых и народные читальни, ибо в некоторых из них было обнаружено "вредное направление", приостанавливается (на 8 месяцев) выход "Современника" и "Русского Слова", а за компанию с органами социалистов и нигилистов приостанавливается (на 4 месяца) и славянофильский "День" Аксакова.
В 1863-64 гг. внимание правительства и общества было, в значительной степени, отвлечено от русской проектируемой революции действительной революцией в Польше (см. след. ) и вмешательством европейских держав, которое вызвало в русском обществе взрыв
патриотизма и национальных эмоций, а также введением земских учреждений и нового суда (в 1864-65 гг.). Однако, уже 4 апреля 1866 года революционные эмоции напомнили о своем существовании выстрелом Каракозова.
Покушение на жизнь царя-Освободителя вызвало снова испуг при дворе и повело к усилению правительственной реакции; новый начальник 3-го отделения гр. Шувалов "терроризирует" царя своими постоянными докладами о революционных замыслах и кознях, гр. Толстому поручается приведение в порядок умов русской учащейся молодежи путем усиленных приемов нового лекарства - классицизма. Реформаторская деятельность в {266} правительственных кругах (за исключением военного министерства) затихает, и на вновь созданные земские и судебные учреждения правительство поглядывает с опаской: не скрывается ли там невидимая "гидра революции?" - Но она скрывалась в других местах.
В 1868-69 гг. в журнале "Неделя" (совсем нереволюционном) появляется серия "Исторических писем" за подписью Миртова. Автором их был отставной полковник П. Л. Лавров, бывший профессор артиллерийской академии. Эти письма (вышедшие в 1870 году отдельным изданием) произвели большое впечатление на современную передовую молодежь и сделались для многих своего рода евангелием, открывшим новые пути жизни, работы и борьбы.
Лавров в своих "письмах" давал как бы синтез идей Писарева и Добролюбова. Он, как будто, принимал писаревский индивидуализм, но стремился сочетать его с высшими целями, ставя перед "развитой личностью" идеал общественного служения.
Вот знаменитая лавровская "формула прогресса": "Развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении. Воплощение в общественных формах истины и справедливости" (Ист. письма, стр. 30). До сих пор только незначительное меньшинство пользовалось благами прогресса, за счет огромного большинства, угнетенного и страдающего, и потому "критически-мыслящие личности" из среды образованного меньшинства обязаны уплатить народной массе свой долг за свое развитие "внесением научного понимания и справедливости в общественные формы" (стр. 66). Они должны "внести человечность в механизм жизни, разбудить мысль, возбудить ненависть и отвращение к обыденному злу" (стр. 84). Двигателем прогресса всегда были "одинокие борющиеся личности" (стр. 106).
Для успеха борьбы сначала "нужны энергические, фанатические люди, рискующие всем и готовые жертвовать всем, нужны мученики", а потом их гибель и их легенда "одушевит тысячи тою энергией), которая нужна для борьбы" (стр. 109). Тогда "критически-мыслящие и энергически-желающие личности" должны организовать "партию борцов за истину и справедливость", которая начнет борьбу с "отжившими {267} общественными формами"; эта борьба должна привести к победе "деятелей прогресса" (стр. 115-120). Давши эту, достаточно прозрачную, формулу или схему революции, Лавров указывает, что в будущем "политический прогресс заключается в доведении государственного элемента в обществе до минимума, т. е. в устранении всякой принудительности политического договора для личностей с ним несогласных" (стр. 237), короче говоря, идеалом является уничтожение государственной организации вообще...
Вскоре после выхода в свет "Исторических писем" Лавров эмигрировал за границу и стал издавать (сначала в Цюрихе, потом в Лондоне) журнал для русской революционной молодежи, наз. "Вперед" (в 1873-78 г.).
Программная статья журнала указывала, что революционная партия ведет две борьбы: во-первых, это "борьба реального миросозерцания против миросозерцания богословского", и во-вторых, "борьба рабочего против классов его эксплуатирующих, борьба свободной ассоциации против обязательной государственности" (Бурцев, стр. 106). - Для русского специальная почва для будущего развития "есть крестьянство с общинным землевладением. Развить нашу общину в смысле общинной обработки земли и общинного пользования ее продуктами, сделать из мирской сходки основной политический элемент русского общественного строя, поглотить в общинной собственности частную, дать крестьянству то образование и то понимание его общественных потребностей, без которого оно никогда не сумеет воспользоваться своими легальными правами... - вот специально русские цели" (стр. 110).
Лавров призывал русскую молодежь к личной подготовке, умственной и волевой, и к постепенной подготовке народа к социальной революции путем длительной и систематической пропаганды, ибо "перестройка общества должна быть совершена... не только для народа, но и посредством народа". Революции "суть продукты не личной воли, не деятельности небольшой группы, но целого ряда сложных исторических процессов" (110-112). Это был трудный и медленный путь. Другой голос из-за границы, более громкий и решительный, указывал {268} путь более короткий.
Это был голос Бакунина. Знаменитый "апостол анархии" (в сотрудничестве с Н. И. Жуковским) начал издавать для русских революционеров газету "Народное Дело". Ее программная статья заявляла: "Мы хотим полного умственного, социально-экономического и политического освобождения народа":
1) умственное освобождение состоит в освобождении от "веры в Бога, веры в бессмертие души и всякого рода идеализма вообще"; "из этого явно следует, что мы сторонники атеизма и материализма".
2) "Основой экономической правды мы ставим два коренные положения: земля принадлежит только тем, кто ее обрабатывает своими руками земледельческим общинам. Капиталы и все орудия работы - работникам, рабочим ассоциациям"; для "действительного и окончательного освобождения народа" требуется также "упразднение права наследственной собственности" и "уничтожение семейного права и брака, как церковного, так и гражданского".
3) "Во имя освобождения политического мы хотим прежде всего окончательного разрушения государства, хотим искоренения всякой государственности со всеми ее церковными, политическими, военно- и гражданско-бюрократическими, учеными и финансово-экономическими учреждениями"; на место государства должна стать "свободная федерация вольных рабочих, как земледельческих, так и фабрично-ремесленных ассоциаций" (Бурцев, 87-89).
- Общественно-политическим идеалом Бакунина была "организация общества путем вольной федерации снизу вверх рабочих ассоциаций как промышленных, так и земледельческих, как научных, так и художественных - сначала в коммуне; федерация коммун в области, областей в нации, а наций в братский Интернационал" (Стеклов, III, 227) (Всякое государство, независимо от его политической формы есть, по мнению Бакунина, "насилие, притеснение, эксплуатация, несправедливость, возведенная в систему"; поэтому Бакунин совершенно отрицательно относился к марксистской идее "диктатуры пролетариата", которая в действительности будет "диктатурой начальников коммунистической партии, г. Маркса и его друзей"; захватив власть, они снова поработят народную массу и поставят ее "под непосредственную команду государственных инженеров, которые составят новое привилегированное науко-политическое сословие" (Стеклов, 111, 247), ). (Стеклов, книги о Бакунине, см. ldn-knigi)
{269} Единственным средством для полного освобождения народной массы Бакунин считал "путь боевой, бунтовской" (Бурцев, стр. 104). Он глубоко верил в революционный инстинкт народных масс и особенно русского; крестьянства, которое, по его мнению, было проникнуто, вольнолюбивым, бунтарским, анархическим духом Разина и Пугачева.
Подводя общие (и конечно, приблизительные) итоги миросозерцанию "передовых" шестидесятников, поскольку оно выражалось в творениях их вождей и пророков, мы видим в области философско-религиозной - материализм и атеизм, в области социально-политической-анархизм и коммунизм, в области этической и эстетической - утилитаризм.
(Правда, утилитаризм не весьма последовательный, принимавший на веру ту весьма сомнительную "аксиому", что личные интересы и "наслаждение" тождественны с общим благом. - Заметим мимоходом, что Герцен, встретившись в Лондоне с представителями "молодой эмиграции" (Былое и думы, гл. 66), пришел в ужас от грубости, "нахальной дерзости манер", невежества, самодовольства и самомнения этих, как он назвал их, "Собакевичей и Ноздревых нигилизма", "базаровской беспардонной вольницы"...). Особняком от господствующего направления стояли славянофилы, но они не пользовались в общественных кругах, особенно в кругах молодежи, влиянием и авторитетом, большинство их просто не замечало.
Осуществлять бакунинские теории в России взялся С. Г. Нечаев; он попытался создать для этой цели крепкую революционную организацию, основанную на началах строгой конспирации, централизации и дисциплины. В своем заграничном органе "Народная Расправа" Нечаев писал (в 1869 г.) : "Мы хотим народной мужицкой революции... Мы имеем только один отрицательный неизменный план - общего разрушения. Мы прямо отказываемся от выработки будущих жизненных условий..., и потому считаем бесплодной всякую исключительно теоретическую работу ума. - Мы считаем дело разрушения настолько громадной и трудной задачей, что отдаем ему {270} все наши силы, и не хотим обманывать себя мечтой о том, что у нас хватит сил и уменья на созидание" (Бурцев, 90-92; Глинский I, 411-412).
( Нечаев играл крупную роль в современном революционном движении: он был одним из главных организаторов студенческих беспорядков в Петербурге в 1869 г.; в 1871 г. по делу революционной организации "нечаевцев" было привлечено к дознанию около 150 человек и предано суду 87 человек (суд над "нечаевцами" доставил Ф. М. Достоевскому материал для его жуткого романа "Бесы"). Заграницей Нечаев, при первой встрече, очаровал Бакунина и Огарева, а после смерти Герцена (в 1870 г.) Нечаев вытянул у его наследников значительную часть имевшегося в их распоряжении денежного фонда для издания революционной литературы. Когда "народовольцы" подготовляли покушение на жизнь имп. Александра, они обсуждали вопрос, какому из двух предприятий они должны посвятить свои силы: убийству императора или освобождению Нечаева из Петропавловской крепости. Принципы "нечаевщины" ярко и полно изложены в известном "Катехизисе революционера". (Есть мнение, весьма правдоподобное, что автором этой знаменитой инструкции для нечаевцев был сам Бакунин). Вот несколько цитат:
"У революционера нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Всё в нем поглощено единым исключительным интересом, единою мыслью, единою страстию - революцией. Он... разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, со всеми законами и приличиями... этого мира. Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит... нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него всё, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно всё, что мешает ему" (ср. формулировку Ленина; "наша мораль всецело подчинена интересам классовой борьбы пролетариата"). - Все... чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела", которая "ежеминутно должна соединяться с холодным расчетом". - "У товарищества нет другой цели, кроме полнейшего освобождения и счастья народа, т. е. чернорабочего люда. Но... товарищество всеми силами и средствами будет способствовать к развитию тех бед и тех зол, которые должны вывести, наконец, народ из терпения и понудить его к поголовному восстанию".).
Продолжателем дела и традиций Нечаева был член нечаевского кружка П. Ткачев, "русский якобинец", издававший заграницей журнал "Набат" (с 1875 г.). Он отказывается от теории чистого анархизма или безвластия и проповедует захват власти тесно-сплоченной, {271} дисциплинированной революционной партией и ее диктатуру на предмет коренной ломки и переделки существующего общественного строя: "Ближайшая цель революции должна заключаться в захвате политической власти, в создании революционного государства" (Бурцев, 133). ("...пропаганда только тогда будет действительна, ...когда материальная сила и политическая власть будут находиться в руках революционной партии... Упрочив свою власть, опираясь на Народную Думу и широко пользуясь пропагандой, революционное государство осуществит социальную революцию", которая будет состоять "в постепенном преобразовании современной крестьянской общины в общину-коммуну", "в постепенной экспроприации орудий производства" и т. д. (Бурцев, 134). В программе Ткачева таким образом весьма ясно звучат "ленинские мотивы".).
{272}
2. Польское восстание 1863 года.
Суровый николаевский режим в Польше был значительно смягчен при Александре II, участникам восстания 1830-31 гг. была дана амнистия сосланным, высланным и эмигрантам позволено было вернуться на родину. Но эти меры русского правительства не могли примирить поляков с потерей национальной независимости, и уже с лета 1860 года в Варшаве начинается брожение; на улицах, площадях и в костелах устраиваются патриотические манифестации.
В феврале 1861 года войска стреляли в толпу манифестантов, среди которых несколько человек было убито и ранено. Это вызвало возмущение в польском обществе и усилило брожение, которое из Варшавы распространилось на другие польские города. Политика русского правительства в отношении Польши в эти годы колебалась: то усиливались репрессии, то делались попытки примирения, и императорские наместники в Варшаве сменяли один другого через несколько месяцев. В 1861-62 г. правительство сделало серьезную попытку примирения путем предоставления Польше административной автономии и местного самоуправления; наконец, в 1862 г. Александр II прислал наместником в Польшу своего либерального брата Константина Николаевича (на другой день по его приезде было совершено покушение на его жизнь), а начальником гражданского управления был назначен польский патриот маркиз Велепольский; должности по местному управлению были замещены природными поляками; польский язык был введен в официальную переписку. Но все эти меры не внесли успокоения в страну: польских патриотов не могла удовлетворить административная автономия, ибо их целью была полная политическая независимость Польши и притом "в границах 1772 года", т. е. со включением в Польское государство Литвы и западно-русских областей.
Разумеется, эти требования были неприемлемы для русского правительства, и волнения в стране продолжались; носителями идеи польской независимости были польская шляхта, {273} католическое духовенство и часть городского населения. Отношения всё более обострялись, и когда правительство объявило рекрутский набор в городах, желая изъять из них неспокойную молодежь, то в начале января 1863 г. по всей стране вспыхнуло заранее подготовленное восстание; отряды вооруженных инсургентов в разных местах напали на размещенные по квартирам русские войска, причем несколько сот спящих безоружных русских солдат было убито или ранено.
Разумеется, это произвело весьма отрицательное впечатление на русское общественное мнение. Образовавшееся в Польше революционное правительство ("жонд народовый") объявило целью восстания "полную независимость Польши, Литвы и Руси, как нераздельных частей единого государства Польского". Программа эта была неприемлема не только для русского правительства, но и для большинства русского общества, выразителем мнений которого в это время становятся славянофил Аксаков и западник-либерал Катков, которые громко бьют в национально-патриотические барабаны и протестуют против притязаний польской революции.
С другой стороны, Герцен в "Колоколе" стал всецело на сторону польского восстания, присоединился к лозунгу "за вашу и нашу свободу", ратовал за свободную Польшу и призывал русских офицеров в Польше не поднимать оружия против поляков. Эта позиция "Колокола" имела последствием быстрое падение авторитета и влияния Герцена в России.
В самый разгар восстания правительства Англии, Франции и Австрии обратились к русскому правительству с предложением созыва международной конференции по польскому вопросу, а позднее предъявили требование о предоставлении Польше широкой автономии, введении в ней народного представительства и даровании полной амнистии всем участникам восстания. Не только русское правительство, но и русское общественное мнение усмотрело в действиях западной дипломатии недопустимое вмешательство во внутренние дела России, и это вмешательство вызвало взрыв патриотизма и национализма: правительство было засыпано патриотическими адресами от дворянских, купеческих, городских и крестьянских обществ, выражавших готовность {274} защищать интересы и достоинство России, и этот поток адресов помог правительству "отразить дипломатическую атаку иностранных держав" (Корнилов), - правительство ответило твердым отказом принять какое-либо их посредничество в польском вопросе.
Восстание из Польши перекинулось в Литву и западно-русские губернии, но скоро оно обнаружило свою слабость. Масса польского крестьянства не примкнула к восстанию, а крестьянство западно-русских губерний (Витебской, Киевской, Волынской, Подольской) отнеслось к нему прямо враждебно и помогало русским властям и войскам в их борьбе с инсургентами.
Великий князь Константин Николаевич покинул Польшу, и вся власть в крае была передана военным генерал-губернаторам.
В 1864 году генерал Муравьев в Литве, и ген. Берг в Польше суровыми военно-полицейскими мерами подавили восстание. - Название "царства Польского" было уничтожено и заменено названием "Привислинского края"; край этот был разделен на 10 губерний, в которых была введена общерусская администрация, с делопроизводством на русском языке. Все введенные в 1861-62 гг. автономные административные учреждения, центральные и областные, были отменены. Зато польское крестьянство получило в 1864 году освобождение от вотчинной власти помещиков, земельные наделы на выгодных условиях и сельское самоуправление.
{275}
3. "Хождение в народ", "Земля и Воля", "Народная Воля".
В начале 70-х гг. среди русской радикальной интеллигенции возникает массовое движение "в народ": многие сотни юношей и девушек оставляют свои семьи и свои занятия и идут в деревни в качестве учителей, волостных писарей, учительниц, фельдшериц, акушерок, торговцев, разносчиков, ремесленников, чернорабочих и т. д., чтобы жить среди народа и пропагандировать свои идеалы.
Это были "бакунисты" (большинство) или "лавристы"; одни шли поднимать народ на бунт, другие (как "чайковцы", т. е. члены кружка Чайковского) были (или казались себе) мирными пропагандистами социалистических, коммунистических и анархических идеалов.
(В русской историографии прочно держится мнение о "мирной пропаганде" первой половины 70-х годов, которая только в конце десятилетия, под влиянием жестоких правительственных репрессий, сменилась революционной агитацией и террористической деятельностью. Однако, возможна ли "мирная пропаганда" бакунизма? Среди брошюр, которые "мирные пропагандисты" распространяли среди народа, постоянно фигурируют книжки о Разине и Пугачеве, методы которых, как известно, не были вполне мирными. - А как воспринимали слушатели "мирную пропаганду" начала 70-х гг.? На процессе 8 обвиняемых, судившихся в "особом присутствии" Сената в 1875 году (т. е. задолго до народовольческого периода), свидетели из простонародья давали следующие показания: Первый: "Студент говорил, что нужно уничтожить купцов, дворян и царя". - Второй: "...говорил, что эти книги нужно раздавать народу, чтобы приучить народ делать восстание, при котором уничтожить правительство и господ". Третий: "...читал книги и делал толкование, что можно, говорит, нам отобрать от фабрикантов все фабрики, уничтожить правительство, побить всех господ, отобрать их землю и поделить между крестьянами". - Четвертый: "рассказывал о Пугачеве, как он вешал помещиков, и говорил, что это можно сделать и теперь, чтобы не было над нами начальства". - Правда, обвиняемый по этому делу студент Петербургского университета Дьяков "объяснил" на суде, что он распространял эти сочинения лишь "с целью выяснения некоторых социально-экономических вопросов"... (Государств, преступления, т. I, стр. 318-334). - Заметим мимоходом, что Кибальчич, изготовивший бомбы для убийства императора Александра II, показал на суде: "Мое участие было чисто научное" (Бурцев, с. 185).).
Конечно, появление в деревнях странных пришельцев обратило на себя внимание местных властей, и скоро начались массовые аресты пропагандистов. По официальным данным министерства юстиции, пропаганда захватила 37 губерний Европейской России; всего было привлечено к дознанию по этим делам 770 человек (612 мужчин и 158 женщин), из коих было оставлено под стражею 265. Затем начались массовые процессы по обвинению в революционной пропаганде; самый большой {276} из них был "процесс 193-х" в 1877 году; в результате судебного разбирательства большинство подсудимых (в том числе будущие цареубийцы Андрей Желябов и Софья Перовская) были оправданы, за недостатком формальных улик, но затем многие из них были высланы административным порядком в северные губернии, - да до суда многие просидели по два или по три года в тюрьме; понятно, что такие действия властей повышали революционное настроение молодежи и вызывали недовольство в обществе, которое сочувствовало жертвам судебной волокиты и полицейского произвола.
Широкое движение в народ скоро прекратилось, как в результате репрессий, так и потому, что народ оказался совсем невосприимчивым к пропаганде "народников" о социализме, коммунизме и анархии. От передела земли крестьяне были, конечно, не прочь, но ожидали распоряжения о переделе от царя, а кроме того, к ужасу своих просветителей, обнаруживали склонность к частной собственности. (Только в Чигиринском уезде Киевской губ. группе народников удалось в 1875 г. создать большую крестьянскую организацию, но для этого пришлось прибегнуть к весьма оригинальным средствам: отпечатать, яко бы от имени царя, "высочайшую тайную грамоту", которая призывала крестьян вступать в "тайную дружину", состоящую под покровительством царя, управляемую его тайными комиссарами и организованную для борьбы с царскими изменниками, помещиками и чиновниками.).
{277} Однако, съехавшиеся в 1876 году в Петербурге революционеры-народники приписывали свою неудачу не равнодушию крестьянства, а только внешним препятствиям, главным образом, полицейским преследованиям. Успешной деятельности среди крестьянства мешает политический строй России, значит, необходима борьба против этого строя, а для успеха в борьбе необходимо создание политической революционной партии. Таким образом в 1876-77 гг. возникает партия под названием "Земля и Воля" для борьбы за осуществление "народного идеала". (В программной статье органа партии, "народный идеал" и программа партии формулируются следующим образом: "отнятие земли у помещиков; изгнание, а иногда поголовное истребление всего начальства, всех представителей государства, и учреждение "казачьих кругов", т. е. вольных автономных общин с выборными, ответственными и всегда сменяемыми исполнителями народной воли - такова была неизменная "программа" народных революционеров-социалистов - Пугачева, Разина и их сподвижников. Такова же, без сомнения, остается она и теперь для громадного большинства русского народа. Поэтому ее принимаем и мы, революционеры-народники". В составе партии должна быть создана "дезорганизаторская группа", с целью дезорганизации правительственного аппарата (Бурцев, стр. 137-139).).
закрываются воскресные школы для взрослых и народные читальни, ибо в некоторых из них было обнаружено "вредное направление", приостанавливается (на 8 месяцев) выход "Современника" и "Русского Слова", а за компанию с органами социалистов и нигилистов приостанавливается (на 4 месяца) и славянофильский "День" Аксакова.
В 1863-64 гг. внимание правительства и общества было, в значительной степени, отвлечено от русской проектируемой революции действительной революцией в Польше (см. след. ) и вмешательством европейских держав, которое вызвало в русском обществе взрыв
патриотизма и национальных эмоций, а также введением земских учреждений и нового суда (в 1864-65 гг.). Однако, уже 4 апреля 1866 года революционные эмоции напомнили о своем существовании выстрелом Каракозова.
Покушение на жизнь царя-Освободителя вызвало снова испуг при дворе и повело к усилению правительственной реакции; новый начальник 3-го отделения гр. Шувалов "терроризирует" царя своими постоянными докладами о революционных замыслах и кознях, гр. Толстому поручается приведение в порядок умов русской учащейся молодежи путем усиленных приемов нового лекарства - классицизма. Реформаторская деятельность в {266} правительственных кругах (за исключением военного министерства) затихает, и на вновь созданные земские и судебные учреждения правительство поглядывает с опаской: не скрывается ли там невидимая "гидра революции?" - Но она скрывалась в других местах.
В 1868-69 гг. в журнале "Неделя" (совсем нереволюционном) появляется серия "Исторических писем" за подписью Миртова. Автором их был отставной полковник П. Л. Лавров, бывший профессор артиллерийской академии. Эти письма (вышедшие в 1870 году отдельным изданием) произвели большое впечатление на современную передовую молодежь и сделались для многих своего рода евангелием, открывшим новые пути жизни, работы и борьбы.
Лавров в своих "письмах" давал как бы синтез идей Писарева и Добролюбова. Он, как будто, принимал писаревский индивидуализм, но стремился сочетать его с высшими целями, ставя перед "развитой личностью" идеал общественного служения.
Вот знаменитая лавровская "формула прогресса": "Развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении. Воплощение в общественных формах истины и справедливости" (Ист. письма, стр. 30). До сих пор только незначительное меньшинство пользовалось благами прогресса, за счет огромного большинства, угнетенного и страдающего, и потому "критически-мыслящие личности" из среды образованного меньшинства обязаны уплатить народной массе свой долг за свое развитие "внесением научного понимания и справедливости в общественные формы" (стр. 66). Они должны "внести человечность в механизм жизни, разбудить мысль, возбудить ненависть и отвращение к обыденному злу" (стр. 84). Двигателем прогресса всегда были "одинокие борющиеся личности" (стр. 106).
Для успеха борьбы сначала "нужны энергические, фанатические люди, рискующие всем и готовые жертвовать всем, нужны мученики", а потом их гибель и их легенда "одушевит тысячи тою энергией), которая нужна для борьбы" (стр. 109). Тогда "критически-мыслящие и энергически-желающие личности" должны организовать "партию борцов за истину и справедливость", которая начнет борьбу с "отжившими {267} общественными формами"; эта борьба должна привести к победе "деятелей прогресса" (стр. 115-120). Давши эту, достаточно прозрачную, формулу или схему революции, Лавров указывает, что в будущем "политический прогресс заключается в доведении государственного элемента в обществе до минимума, т. е. в устранении всякой принудительности политического договора для личностей с ним несогласных" (стр. 237), короче говоря, идеалом является уничтожение государственной организации вообще...
Вскоре после выхода в свет "Исторических писем" Лавров эмигрировал за границу и стал издавать (сначала в Цюрихе, потом в Лондоне) журнал для русской революционной молодежи, наз. "Вперед" (в 1873-78 г.).
Программная статья журнала указывала, что революционная партия ведет две борьбы: во-первых, это "борьба реального миросозерцания против миросозерцания богословского", и во-вторых, "борьба рабочего против классов его эксплуатирующих, борьба свободной ассоциации против обязательной государственности" (Бурцев, стр. 106). - Для русского специальная почва для будущего развития "есть крестьянство с общинным землевладением. Развить нашу общину в смысле общинной обработки земли и общинного пользования ее продуктами, сделать из мирской сходки основной политический элемент русского общественного строя, поглотить в общинной собственности частную, дать крестьянству то образование и то понимание его общественных потребностей, без которого оно никогда не сумеет воспользоваться своими легальными правами... - вот специально русские цели" (стр. 110).
Лавров призывал русскую молодежь к личной подготовке, умственной и волевой, и к постепенной подготовке народа к социальной революции путем длительной и систематической пропаганды, ибо "перестройка общества должна быть совершена... не только для народа, но и посредством народа". Революции "суть продукты не личной воли, не деятельности небольшой группы, но целого ряда сложных исторических процессов" (110-112). Это был трудный и медленный путь. Другой голос из-за границы, более громкий и решительный, указывал {268} путь более короткий.
Это был голос Бакунина. Знаменитый "апостол анархии" (в сотрудничестве с Н. И. Жуковским) начал издавать для русских революционеров газету "Народное Дело". Ее программная статья заявляла: "Мы хотим полного умственного, социально-экономического и политического освобождения народа":
1) умственное освобождение состоит в освобождении от "веры в Бога, веры в бессмертие души и всякого рода идеализма вообще"; "из этого явно следует, что мы сторонники атеизма и материализма".
2) "Основой экономической правды мы ставим два коренные положения: земля принадлежит только тем, кто ее обрабатывает своими руками земледельческим общинам. Капиталы и все орудия работы - работникам, рабочим ассоциациям"; для "действительного и окончательного освобождения народа" требуется также "упразднение права наследственной собственности" и "уничтожение семейного права и брака, как церковного, так и гражданского".
3) "Во имя освобождения политического мы хотим прежде всего окончательного разрушения государства, хотим искоренения всякой государственности со всеми ее церковными, политическими, военно- и гражданско-бюрократическими, учеными и финансово-экономическими учреждениями"; на место государства должна стать "свободная федерация вольных рабочих, как земледельческих, так и фабрично-ремесленных ассоциаций" (Бурцев, 87-89).
- Общественно-политическим идеалом Бакунина была "организация общества путем вольной федерации снизу вверх рабочих ассоциаций как промышленных, так и земледельческих, как научных, так и художественных - сначала в коммуне; федерация коммун в области, областей в нации, а наций в братский Интернационал" (Стеклов, III, 227) (Всякое государство, независимо от его политической формы есть, по мнению Бакунина, "насилие, притеснение, эксплуатация, несправедливость, возведенная в систему"; поэтому Бакунин совершенно отрицательно относился к марксистской идее "диктатуры пролетариата", которая в действительности будет "диктатурой начальников коммунистической партии, г. Маркса и его друзей"; захватив власть, они снова поработят народную массу и поставят ее "под непосредственную команду государственных инженеров, которые составят новое привилегированное науко-политическое сословие" (Стеклов, 111, 247), ). (Стеклов, книги о Бакунине, см. ldn-knigi)
{269} Единственным средством для полного освобождения народной массы Бакунин считал "путь боевой, бунтовской" (Бурцев, стр. 104). Он глубоко верил в революционный инстинкт народных масс и особенно русского; крестьянства, которое, по его мнению, было проникнуто, вольнолюбивым, бунтарским, анархическим духом Разина и Пугачева.
Подводя общие (и конечно, приблизительные) итоги миросозерцанию "передовых" шестидесятников, поскольку оно выражалось в творениях их вождей и пророков, мы видим в области философско-религиозной - материализм и атеизм, в области социально-политической-анархизм и коммунизм, в области этической и эстетической - утилитаризм.
(Правда, утилитаризм не весьма последовательный, принимавший на веру ту весьма сомнительную "аксиому", что личные интересы и "наслаждение" тождественны с общим благом. - Заметим мимоходом, что Герцен, встретившись в Лондоне с представителями "молодой эмиграции" (Былое и думы, гл. 66), пришел в ужас от грубости, "нахальной дерзости манер", невежества, самодовольства и самомнения этих, как он назвал их, "Собакевичей и Ноздревых нигилизма", "базаровской беспардонной вольницы"...). Особняком от господствующего направления стояли славянофилы, но они не пользовались в общественных кругах, особенно в кругах молодежи, влиянием и авторитетом, большинство их просто не замечало.
Осуществлять бакунинские теории в России взялся С. Г. Нечаев; он попытался создать для этой цели крепкую революционную организацию, основанную на началах строгой конспирации, централизации и дисциплины. В своем заграничном органе "Народная Расправа" Нечаев писал (в 1869 г.) : "Мы хотим народной мужицкой революции... Мы имеем только один отрицательный неизменный план - общего разрушения. Мы прямо отказываемся от выработки будущих жизненных условий..., и потому считаем бесплодной всякую исключительно теоретическую работу ума. - Мы считаем дело разрушения настолько громадной и трудной задачей, что отдаем ему {270} все наши силы, и не хотим обманывать себя мечтой о том, что у нас хватит сил и уменья на созидание" (Бурцев, 90-92; Глинский I, 411-412).
( Нечаев играл крупную роль в современном революционном движении: он был одним из главных организаторов студенческих беспорядков в Петербурге в 1869 г.; в 1871 г. по делу революционной организации "нечаевцев" было привлечено к дознанию около 150 человек и предано суду 87 человек (суд над "нечаевцами" доставил Ф. М. Достоевскому материал для его жуткого романа "Бесы"). Заграницей Нечаев, при первой встрече, очаровал Бакунина и Огарева, а после смерти Герцена (в 1870 г.) Нечаев вытянул у его наследников значительную часть имевшегося в их распоряжении денежного фонда для издания революционной литературы. Когда "народовольцы" подготовляли покушение на жизнь имп. Александра, они обсуждали вопрос, какому из двух предприятий они должны посвятить свои силы: убийству императора или освобождению Нечаева из Петропавловской крепости. Принципы "нечаевщины" ярко и полно изложены в известном "Катехизисе революционера". (Есть мнение, весьма правдоподобное, что автором этой знаменитой инструкции для нечаевцев был сам Бакунин). Вот несколько цитат:
"У революционера нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Всё в нем поглощено единым исключительным интересом, единою мыслью, единою страстию - революцией. Он... разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, со всеми законами и приличиями... этого мира. Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит... нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него всё, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно всё, что мешает ему" (ср. формулировку Ленина; "наша мораль всецело подчинена интересам классовой борьбы пролетариата"). - Все... чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела", которая "ежеминутно должна соединяться с холодным расчетом". - "У товарищества нет другой цели, кроме полнейшего освобождения и счастья народа, т. е. чернорабочего люда. Но... товарищество всеми силами и средствами будет способствовать к развитию тех бед и тех зол, которые должны вывести, наконец, народ из терпения и понудить его к поголовному восстанию".).
Продолжателем дела и традиций Нечаева был член нечаевского кружка П. Ткачев, "русский якобинец", издававший заграницей журнал "Набат" (с 1875 г.). Он отказывается от теории чистого анархизма или безвластия и проповедует захват власти тесно-сплоченной, {271} дисциплинированной революционной партией и ее диктатуру на предмет коренной ломки и переделки существующего общественного строя: "Ближайшая цель революции должна заключаться в захвате политической власти, в создании революционного государства" (Бурцев, 133). ("...пропаганда только тогда будет действительна, ...когда материальная сила и политическая власть будут находиться в руках революционной партии... Упрочив свою власть, опираясь на Народную Думу и широко пользуясь пропагандой, революционное государство осуществит социальную революцию", которая будет состоять "в постепенном преобразовании современной крестьянской общины в общину-коммуну", "в постепенной экспроприации орудий производства" и т. д. (Бурцев, 134). В программе Ткачева таким образом весьма ясно звучат "ленинские мотивы".).
{272}
2. Польское восстание 1863 года.
Суровый николаевский режим в Польше был значительно смягчен при Александре II, участникам восстания 1830-31 гг. была дана амнистия сосланным, высланным и эмигрантам позволено было вернуться на родину. Но эти меры русского правительства не могли примирить поляков с потерей национальной независимости, и уже с лета 1860 года в Варшаве начинается брожение; на улицах, площадях и в костелах устраиваются патриотические манифестации.
В феврале 1861 года войска стреляли в толпу манифестантов, среди которых несколько человек было убито и ранено. Это вызвало возмущение в польском обществе и усилило брожение, которое из Варшавы распространилось на другие польские города. Политика русского правительства в отношении Польши в эти годы колебалась: то усиливались репрессии, то делались попытки примирения, и императорские наместники в Варшаве сменяли один другого через несколько месяцев. В 1861-62 г. правительство сделало серьезную попытку примирения путем предоставления Польше административной автономии и местного самоуправления; наконец, в 1862 г. Александр II прислал наместником в Польшу своего либерального брата Константина Николаевича (на другой день по его приезде было совершено покушение на его жизнь), а начальником гражданского управления был назначен польский патриот маркиз Велепольский; должности по местному управлению были замещены природными поляками; польский язык был введен в официальную переписку. Но все эти меры не внесли успокоения в страну: польских патриотов не могла удовлетворить административная автономия, ибо их целью была полная политическая независимость Польши и притом "в границах 1772 года", т. е. со включением в Польское государство Литвы и западно-русских областей.
Разумеется, эти требования были неприемлемы для русского правительства, и волнения в стране продолжались; носителями идеи польской независимости были польская шляхта, {273} католическое духовенство и часть городского населения. Отношения всё более обострялись, и когда правительство объявило рекрутский набор в городах, желая изъять из них неспокойную молодежь, то в начале января 1863 г. по всей стране вспыхнуло заранее подготовленное восстание; отряды вооруженных инсургентов в разных местах напали на размещенные по квартирам русские войска, причем несколько сот спящих безоружных русских солдат было убито или ранено.
Разумеется, это произвело весьма отрицательное впечатление на русское общественное мнение. Образовавшееся в Польше революционное правительство ("жонд народовый") объявило целью восстания "полную независимость Польши, Литвы и Руси, как нераздельных частей единого государства Польского". Программа эта была неприемлема не только для русского правительства, но и для большинства русского общества, выразителем мнений которого в это время становятся славянофил Аксаков и западник-либерал Катков, которые громко бьют в национально-патриотические барабаны и протестуют против притязаний польской революции.
С другой стороны, Герцен в "Колоколе" стал всецело на сторону польского восстания, присоединился к лозунгу "за вашу и нашу свободу", ратовал за свободную Польшу и призывал русских офицеров в Польше не поднимать оружия против поляков. Эта позиция "Колокола" имела последствием быстрое падение авторитета и влияния Герцена в России.
В самый разгар восстания правительства Англии, Франции и Австрии обратились к русскому правительству с предложением созыва международной конференции по польскому вопросу, а позднее предъявили требование о предоставлении Польше широкой автономии, введении в ней народного представительства и даровании полной амнистии всем участникам восстания. Не только русское правительство, но и русское общественное мнение усмотрело в действиях западной дипломатии недопустимое вмешательство во внутренние дела России, и это вмешательство вызвало взрыв патриотизма и национализма: правительство было засыпано патриотическими адресами от дворянских, купеческих, городских и крестьянских обществ, выражавших готовность {274} защищать интересы и достоинство России, и этот поток адресов помог правительству "отразить дипломатическую атаку иностранных держав" (Корнилов), - правительство ответило твердым отказом принять какое-либо их посредничество в польском вопросе.
Восстание из Польши перекинулось в Литву и западно-русские губернии, но скоро оно обнаружило свою слабость. Масса польского крестьянства не примкнула к восстанию, а крестьянство западно-русских губерний (Витебской, Киевской, Волынской, Подольской) отнеслось к нему прямо враждебно и помогало русским властям и войскам в их борьбе с инсургентами.
Великий князь Константин Николаевич покинул Польшу, и вся власть в крае была передана военным генерал-губернаторам.
В 1864 году генерал Муравьев в Литве, и ген. Берг в Польше суровыми военно-полицейскими мерами подавили восстание. - Название "царства Польского" было уничтожено и заменено названием "Привислинского края"; край этот был разделен на 10 губерний, в которых была введена общерусская администрация, с делопроизводством на русском языке. Все введенные в 1861-62 гг. автономные административные учреждения, центральные и областные, были отменены. Зато польское крестьянство получило в 1864 году освобождение от вотчинной власти помещиков, земельные наделы на выгодных условиях и сельское самоуправление.
{275}
3. "Хождение в народ", "Земля и Воля", "Народная Воля".
В начале 70-х гг. среди русской радикальной интеллигенции возникает массовое движение "в народ": многие сотни юношей и девушек оставляют свои семьи и свои занятия и идут в деревни в качестве учителей, волостных писарей, учительниц, фельдшериц, акушерок, торговцев, разносчиков, ремесленников, чернорабочих и т. д., чтобы жить среди народа и пропагандировать свои идеалы.
Это были "бакунисты" (большинство) или "лавристы"; одни шли поднимать народ на бунт, другие (как "чайковцы", т. е. члены кружка Чайковского) были (или казались себе) мирными пропагандистами социалистических, коммунистических и анархических идеалов.
(В русской историографии прочно держится мнение о "мирной пропаганде" первой половины 70-х годов, которая только в конце десятилетия, под влиянием жестоких правительственных репрессий, сменилась революционной агитацией и террористической деятельностью. Однако, возможна ли "мирная пропаганда" бакунизма? Среди брошюр, которые "мирные пропагандисты" распространяли среди народа, постоянно фигурируют книжки о Разине и Пугачеве, методы которых, как известно, не были вполне мирными. - А как воспринимали слушатели "мирную пропаганду" начала 70-х гг.? На процессе 8 обвиняемых, судившихся в "особом присутствии" Сената в 1875 году (т. е. задолго до народовольческого периода), свидетели из простонародья давали следующие показания: Первый: "Студент говорил, что нужно уничтожить купцов, дворян и царя". - Второй: "...говорил, что эти книги нужно раздавать народу, чтобы приучить народ делать восстание, при котором уничтожить правительство и господ". Третий: "...читал книги и делал толкование, что можно, говорит, нам отобрать от фабрикантов все фабрики, уничтожить правительство, побить всех господ, отобрать их землю и поделить между крестьянами". - Четвертый: "рассказывал о Пугачеве, как он вешал помещиков, и говорил, что это можно сделать и теперь, чтобы не было над нами начальства". - Правда, обвиняемый по этому делу студент Петербургского университета Дьяков "объяснил" на суде, что он распространял эти сочинения лишь "с целью выяснения некоторых социально-экономических вопросов"... (Государств, преступления, т. I, стр. 318-334). - Заметим мимоходом, что Кибальчич, изготовивший бомбы для убийства императора Александра II, показал на суде: "Мое участие было чисто научное" (Бурцев, с. 185).).
Конечно, появление в деревнях странных пришельцев обратило на себя внимание местных властей, и скоро начались массовые аресты пропагандистов. По официальным данным министерства юстиции, пропаганда захватила 37 губерний Европейской России; всего было привлечено к дознанию по этим делам 770 человек (612 мужчин и 158 женщин), из коих было оставлено под стражею 265. Затем начались массовые процессы по обвинению в революционной пропаганде; самый большой {276} из них был "процесс 193-х" в 1877 году; в результате судебного разбирательства большинство подсудимых (в том числе будущие цареубийцы Андрей Желябов и Софья Перовская) были оправданы, за недостатком формальных улик, но затем многие из них были высланы административным порядком в северные губернии, - да до суда многие просидели по два или по три года в тюрьме; понятно, что такие действия властей повышали революционное настроение молодежи и вызывали недовольство в обществе, которое сочувствовало жертвам судебной волокиты и полицейского произвола.
Широкое движение в народ скоро прекратилось, как в результате репрессий, так и потому, что народ оказался совсем невосприимчивым к пропаганде "народников" о социализме, коммунизме и анархии. От передела земли крестьяне были, конечно, не прочь, но ожидали распоряжения о переделе от царя, а кроме того, к ужасу своих просветителей, обнаруживали склонность к частной собственности. (Только в Чигиринском уезде Киевской губ. группе народников удалось в 1875 г. создать большую крестьянскую организацию, но для этого пришлось прибегнуть к весьма оригинальным средствам: отпечатать, яко бы от имени царя, "высочайшую тайную грамоту", которая призывала крестьян вступать в "тайную дружину", состоящую под покровительством царя, управляемую его тайными комиссарами и организованную для борьбы с царскими изменниками, помещиками и чиновниками.).
{277} Однако, съехавшиеся в 1876 году в Петербурге революционеры-народники приписывали свою неудачу не равнодушию крестьянства, а только внешним препятствиям, главным образом, полицейским преследованиям. Успешной деятельности среди крестьянства мешает политический строй России, значит, необходима борьба против этого строя, а для успеха в борьбе необходимо создание политической революционной партии. Таким образом в 1876-77 гг. возникает партия под названием "Земля и Воля" для борьбы за осуществление "народного идеала". (В программной статье органа партии, "народный идеал" и программа партии формулируются следующим образом: "отнятие земли у помещиков; изгнание, а иногда поголовное истребление всего начальства, всех представителей государства, и учреждение "казачьих кругов", т. е. вольных автономных общин с выборными, ответственными и всегда сменяемыми исполнителями народной воли - такова была неизменная "программа" народных революционеров-социалистов - Пугачева, Разина и их сподвижников. Такова же, без сомнения, остается она и теперь для громадного большинства русского народа. Поэтому ее принимаем и мы, революционеры-народники". В составе партии должна быть создана "дезорганизаторская группа", с целью дезорганизации правительственного аппарата (Бурцев, стр. 137-139).).