Страница:
"Всё было на немецкий, на прусский манер, всё было счетом, всё на вес и меру. Измученный полевою работой военный поселянин должен был вытягиваться во фронт и маршировать"... (Вигель, V, 120). Материальное положение населения в этих аракчеевских "колхозах" было не так уж плохо: начальство поддерживало в них чистоту и порядок, не допускало никого до состояния нищеты и разорения, помогало в несчастных случаях, но непрерывные труды, тяжелый гнет палочной военной дисциплины и мелочная регламентация всей жизни поселенцев порою становились совершенно невыносимыми, и не раз вспыхивали бунты то в северных, то в южных округах военных поселений; за бунтами следовали жестокие усмирения, а потом наступали снова "тишина и спокойствие".
"Корпус военных поселений" {39} разрастался всё больше и больше и захватывал всё новые и новые территории: "Военные поселения с 1816 года получили быстрое и широкое развитие и в последние годы царствования имп. Александра они включали в себе уже целую треть русской армии. Отдельный корпус военных поселений, составлявший как бы особое военное государство под управлением гр. Аракчеева, в конце 1825 года состоял из 90 батальонов новгородского поселения, 36 батальонов и 249 эскадронов слободско-украинского (харьковского), екатеринославского и херсонского поселений" (Шильдер, IV, 28); кроме того, были две "поселенные" артиллерийские бригады в Могилевской губернии.
Военные поселения были предметом ненависти либеральных кругов русского общества и усиливали недовольство этих кругов Александром. Недовольство это усиливалось и многими другими мероприятиями внутренней и внешней политики: походом Магницкого и Рунича против молодой русской университетской науки и усилением цензурных стеснений (см. гл. 3), политикой Александра в польском и греческом вопросах (см. гл. 4).
Вдобавок ко всем затруднениям и осложнениям последних лет Александровского царствования пришло еще осложнение династического вопроса. У Александра не было детей, и наследником престола был его брат цесаревич Константин Павлович, проживавший в Варшаве (где он формально был только командующим польской армией, а фактически командовал почти всем). Но уже в 1818 г. Константин сообщил царю, что он не желает наследовать престол, который, в таком случае, должен был бы перейти к следующему брату, Николаю Павловичу. В 1820 г. Константин официально развелся со своей женой (бывшей немецкой принцессой) и вскоре женился на полюбившейся ему польской аристократке. В 1822 г. он написал брату решительное письмо о своем отказе от престола, и Александр решил, наконец, оформить вопрос о престолонаследии, но выбрал для этого очень странную форму: 16 авг. 1823 г. он подписал манифест об отречении цесаревича Константина от престола и о назначении наследником престола Николая Павловича, но почему-то решил держать этот манифест в секрете от всех - и даже от (нового) наследника престола. Знали об этом {40} манифесте только три лица: конечно, Аракчеев, а кроме него, кн. А. Н. Голицын и митрополит Филарет.
Подлинный акт Александр велел хранить (до востребования или до его смерти) в Успенском соборе в Москве, а три копии были положены на хранение в Петербурге - в Государственном Совете, в Синоде и в Сенате, с собственноручной надписью Александра на каждом пакете: "Хранить до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть, прежде всякого другого действия, в чрезвычайном собрании". Мы увидим далее, при каких обстоятельствах пришлось раскрывать эти пакеты и к каким последствиям повела эта странная "игра в прятки" с престолонаследником, создавшая в ноябре и декабре 1825 года междуцарствие.
{41}
5. Император Николай I, его характер и программа; его главные сотрудники.
Перед 1825-м годом Николай 7 лет был командиром второй бригады первой гвардейской пехотной дивизии и до конца дней своих он оставался на престоле "бригадным генералом" (Николай Павлович родился в 1796 г.; с детства проявлял любовь к военным "экзерцициям"; "гражданскими" науками занимался неохотно (хотя языки знал хорошо); в 1817 г. женился на дочери прусского короля Шарлотте (превратившейся в Александру Федоровну); в 1818 г. был назначен бригадным командиром, а перед тем - генерал-инспектором по инженерной части; в марте 1825 г. получил дивизию.).
Он хотел командовать Россией, как командовал своими гвардейскими полками: поддержание установленного порядка, строгой дисциплины и внешнего благообразия было предметом его постоянных и неустанных забот.
Бесконечным количеством издаваемых им "высочайше утвержденных" уставов, "учреждений", положений и правил, а также специальных "именных" указов, он стремился охватить и регулировать все проявления жизни общественной, правовой, экономической и культурной, начиная от жизни калмыцкого и киргизского народов и кончая деятельностью университетов, академий, ученых обществ, страховых учреждений и коммерческих банков.
В армии исключительное внимание уделялось солдатской выправке, муштровке и обмундировке. Множество указов, специальных распоряжений и правил занималось мельчайшими подробностями воинского одеяния - шинелями, мундирами, сюртуками, панталонами, со всеми их аксессуарами и украшениями эполетами, погонами, аксельбантами, петлицами, обшлагами, выпушками, нашивками, галунами, лампасами, кантами, пряжками, крючками и пуговицами. Немалое внимание уделялось также форме одежды гражданских чиновников различных ведомств и воспитанников различных учебных заведений. Николай стремился "урегулировать" не только обмундирование {42} своих военных и гражданских служащих, но даже их физиономию.
Военнослужащим не только разрешалось, но даже предписывалось носить усы, тогда как гражданские чиновники должны были ходить начисто обритыми. Именные указы, изданные в марте и апреле 1838 г., констатировали, что некоторые придворные и гражданские чиновники "позволяют себе носить усы, кои присвоены только военным", и бороды. "Его Величество изволит находить сие совершенно неприличным" и "повелевает всем начальникам гражданского ведомства строго смотреть, чтобы их подчиненные ни бороды, ни усов не носили, ибо сии последние принадлежат одному военному мундиру". Николай высоко ценил усы, как специальное украшение военных физиономий, не только на своих генералах, штаб- и обер-офицерах, но и на себе самом. В 1846 г. особым именным указом "Государю Императору угодно было высочайше повелеть, чтобы впредь на жалуемых медалях лик Его Императорского Величества изображен был в усах".
Этот бравый фельдфебельский "лик в усах" тридцать лет смотрел на Россию строгим и внимательным взором, хотел всё видеть, всё знать, всем командовать. Правда, в отличие от другого "лика в усах", который управлял Россией сто лет спустя, Николай искренно любил Россию, желал ее славы, процветания и благоденствия, искренно желал и старался служить России в качестве ее "отца-командира", и неоднократно проявлял личное мужество в непосредственной опасности. Но его понимание блага России было слишком узким и односторонним. Напуганный декабрьским восстанием и революционным движением в Европе, он свои главные заботы и внимание посвящал сохранению того социального порядка и того административного устройства, которые уже давно обнаружили свою несостоятельность и которые требовали не мелких починок и подкрасок, но полного и коренного переустройства. Понятно поэтому, что всеобъемлющая, энергичная и неустанная деятельность императора Николая не привела Россию ни к славе, ни к благоденствию, наоборот, под его водительством Россия пришла к военно-политической катастрофе Крымской войны, и на смертном одре Николай должен был признать, {43} что он сдает своему сыну "команду" в самом расстроенном виде...
Восстание 14-го декабря оказало на политику Николая разностороннее влияние. Прежде всего, оно напугало его самым фактом возможности революционного движения в самых близких к престолу гвардейских полках и тем, что во главе движения стояли представители самых аристократических русских фамилий. Этим оно, с одной стороны, усилило его консервативно-охранительные тенденции, а с другой, поселило недоверие к русской знати и вызвало стремление опираться гл. обр. на бюрократию и на немцев (балтийских немцев и выходцев из Германии), которые окружили его престол и заняли немало руководящих мест в высшем государственном управлении (Нессельроде, Канкрин, Бенкендорф, Дибич, Клейнмихель и др.). С другой стороны, показания и письма декабристов раскрыли перед Николаем такую массу злоупотреблений и неустройств в русской жизни и в государственном управлении, что Николай должен был попытаться принять "все зависящие меры" для их устранения (Делопроизводителю следственной комиссии по делу декабристов, Боровкову, было поручено составить из писем и записок декабристов о внутреннем положении России систематический свод для представления государю и высшим государственным сановникам.).
Отсюда бесконечные заседания "секретных комитетов", долго обсуждавших проекты необходимых преобразований и не давших почти никаких реальных результатов (кроме множества исписанной бумаги), отсюда же чрезвычайное развитие организации и деятельности "Собственной Его Императорского Величества Канцелярии", посредством которой Николай пытался вовлечь в круг своего непосредственного наблюдения и руководства различные отрасли государственной и общественной жизни. Прежняя канцелярия превратилась теперь в "1-е отделение собственной Е. И. В. канцелярии", которое играло роль личной канцелярии императора, подготовляло бумаги для доклада государю и следило за исполнением "высочайших повелений". В 1826 г. было учреждено второе отделение - кодификационное; {44} в январе этого года "комиссия составления законов" была упразднена, а задача составления нового "Уложения отечественных наших законов" была возложена на новообразованное отделение императорской канцелярии. В июле того же, 1826-го года было учреждено пресловутое третье отделение для заведывания делами "высшей полиции"; оно должно было наблюдать за всеми "подозрительными и вредными людьми" (и в случае надобности, высылать их и держать "под надзором полиции"), за сектами и "расколами", за иностранцами, проживающими в России, и собирать "статистические сведения, до полиции относящиеся", и "ведомости о всех без исключения происшествиях". После смерти императрицы-матери Марии Федоровны (в 1828 г.) было учреждено 4-е отделение "собственной" канцелярии для заведывания теми образовательными и благотворительными учреждениями (институтами, училищами, приютами, богадельнями, больницами), которые прежде находились в ведении и под покровительством императрицы Марии (совокупность этих заведений впоследствии получила название "ведомства учреждений императрицы Марии"). В 1836 г. было основано 5-е отделение собственной Е. И. В. канцелярии для преобразования управления казенных крестьян.
Вскоре после вступления на престол Николай уволил от службы, ко всеобщему удовольствию, всесильного при Александре графа Аракчеева и двух гасителей просвещения (бывших при Александре попечителями учебных округов) - Магницкого и Рунича.
Из видных деятелей александровского царствования играли важную роль при Николае гр. Кочубей (председатель Государственного Совета) и Сперанский, произведший в 1826-33 г. грандиозную работу кодификации (см. ниже). Надолго сохранили свои посты выдвинувшиеся в конце александровского царствования министр финансов ген. Е. Ф. Канкрин и министр иностранных дел гр. Нессельроде. Канкрин был способный, дельный и бережливый финансист, вполне "на своем месте". Нессельроде же был полная бесцветно-канцелярская посредственность. Во главе политической полиции Николай поставил ген. Бенкендорфа, человека невеликого ума и образования. Успешными военачальниками николаевской эпохи были генералы Дибич и {45} Паскевич. В 30-х годах выдвигаются на сцену правительственной деятельности две новых характерных фигуры Николаевского царствования: гр. С. С. Уваров, бывший с 1833 до 1849 г. министром народного просвещения (см. гл. 3 2), и гр. П. Д. Киселев, бывший с 1837 г. до конца царствования министром ново-учрежденного "министерства государственных имуществ" (см. гл. 2, 3).
{46}
6. Кодификация, произведенная M. M. Сперанским: "Полное Собрание Законов Российской Империи" и "Свод Законов Российской Империи".
Последним русским кодексом, до эпохи Сперанского, было Уложение царя Алексея Михайловича, составленное в 1649 году и в эпоху империи, конечно, безнадежно устаревшее. Все видные государи императорского периода - и Петр Великий, и Елизавета, и Екатерина II, и Александр I - настойчиво стремились к созданию нового законодательного кодекса, но все их попытки оставались безуспешными, и в юридической жизни России продолжал господствовать тот законодательный хаос, на который все так горько жаловались и от которого все (кроме сутяг и взяточников) так жестоко страдали. Учреждая в 1826 г. 2-е (кодификационное) отделение "собственной Е. И. В. канцелярии", Николай назначил его начальником старого, "надежного" чиновника Балугьянского, но фактически организатором и руководителем всего дела кодификации был M. M. Сперанский.
В 1830 г. Сперанский со своими помощниками закончил составление 45 громадных томов "Полного Собрания Законов Российской Империи"; из них пять последних заключают в себе приложения (таблицы, чертежи, штаты учреждений, таможенные тарифы) и указатели (алфавитный и хронологический). В 40 первых томах привелено свыше 30 тысяч законов, начиная с Уложения 1649 года (первый номер в этом собрании) и кончая актами декабря 1825 года (В дальнейшем были составлены второе Полное Собрание Законов, с декабря 1825 до марта 1881 г. (т. е. до кончины имп. Александра II) и третье - с марта 1881 г. до конца Империи.).
По окончании этого колоссального труда Сперанский, по поручению государя, взялся за составление "Свода Законов", и к концу 1832 года закончил эту работу. В свод были включены только действующие законы, систематически собранные и затем разделенные по {47} предметам и отделам. В своде находится только текст законов, без мотивировок и пояснений, при чем весь текст разбит на краткие, нумерованные статьи. Свод Сперанского составили 15 больших томов (В I-м томе находятся основные государственные законы и законодательные постановления об императорской фамилии и о высших государственных учреждениях. - Во II-м томе законы о губернских, городских и уездных учреждениях.
- III-й том есть "свод уставов о службе гражданской". - IV-й том содержит уставы о повинностях населения (личных и натуральных). - V-VIII тома содержат "уставы казенного управления", именно, уставы о прямых налогах, о пошлинах и об акцизных сборах, учреждения и уставы таможенные (и таможенные тарифы), уставы монетный, горный, лесной и т. д. - IХ-й том содержит "законы о состояниях" (т. е. о правовом положении отдельных сословий). - Х-й том - законы гражданские и межевые. - ХI-й том содержит уставы ученых учреждений и учебных заведений и уставы кредитный, вексельный, торговый и устав о промышленности.
- ХII-й том содержит уставы путей сообщения, почтовый, телеграфный, строительный, страховой, устав сельского хозяйства и другие. - В XIII-м томе находятся уставы об обеспечении народного продовольствия, об общественном призрении (т. е. организация благотворительности) и устав врачебный. - В XIV-м т. - устав о паспортах, устав о беглых, о ссыльных и о "содержащихся под стражею", устав о цензуре, устав о "предупреждении и пресечении преступлений". - XV-й том содержит "уложение о наказаниях уголовных и исправительных". - После судебных реформ 1864 года, коренным образом перестроивших русскую судебную организацию, к Своду законов был добавлен XVl-й том, содержащий "учреждение" новых "судебных установлений" и уставы уголовного и гражданского судопроизводства. - Помимо свода гражданских законов, в 1839 году был особо издан "Свод военных постановлений".).
Свод законов был введен в действие с 1-го января 1835 года. С этих пор Российская Империя формально стала государством, управляемым "на точном основании законов" (беда была лишь в том, что трудно было найти управу на чиновных нарушителей законов...)
Конечно, Свод законов издания 1832 года не мог долго оставаться в своем первоначальном виде, ибо времена и законы менялись. Поэтому уже в 1842 г. последовало 2-е издание Свода законов; в 1845 г. было издано {48}новое "Уложение о наказаниях уголовных и исправительных"; в 1857 году вышло 3-е издание Свода Законов и потом до конца Империи переиздавались отдельные тома Свода Законов, в которых исключались отмененные законы и включались вновь изданные.
{49}
7. Устройство и работа бюрократического аппарата.
Бюрократический аппарат Российской Империи окончательно сложился и оформился при Николае I. Именно упорядочением форм бюрократической работы Николай надеялся достичь улучшения самого существа ее, и отсюда бесчисленные комитеты и комиссии, сочинявшие бесконечные "положения", "учреждения", наказы и инструкции, регулировавшие (или долженствовавшие регулировать) работу всех правительственных учреждений, начиная от Государственного Совета и кончая низшими органами сельской полиции ("Скрипели перья, исписывались горы бумаги, комиссии и комитеты беспрерывно сменяли друг друга, и деятельность правящих сфер носила все видимые черты интенсивной работы. Но эта бумажная работа не получала реальных отражений на жизненной практике... То был непрерывный бюрократический "бег на месте"..., при котором люди, деятельно двигаясь, никуда не подвигаются" (Кизеветтер, Ист. Росс., I, 170).).
Высшие органы государственного управления - Государственный Совет и Сенат в основном сохраняли при Николае I свое прежнее положение и организацию. В составе министерств при Николае I произошли некоторые существенные изменения. В 1826 году было учреждено особое министерство императорского двора и уделов ("уделами" назывались имения, принадлежавшие императорской фамилии). - В 1837 году было учреждено "министерство государственных имуществ" для заведывания казенными землями и государственными крестьянами (которые до того находились в ведении министерства финансов).
Во главе провинциального управления стояли "гражданские губернаторы" (В столицах и в некоторых областях были особые "генерал-губернаторы". Всеобъемлющие функции губернаторов "наказ" 1837 года определял следующим образом: гражданские губернаторы, как "непосредственные начальники" вверенных им губерний, "суть первые в оных блюстители неприкосновенности верховных прав самодержавия польз государства и повсеместного точного исполнения законов... Имея постоянное и тщательное попечение о благе жителей всех состояний управляемого ими края,... они обязаны действием данной им власти охранять повсюду общественное спокойствие, безопасность всех и каждого и соблюдение установленных правил порядка и благочиния. Им поручено и принятие мер для сохранения народного здравия, обеспечения продовольствия в губернии, доставление страждущим и беспомощным надлежащего призрения, и высший надзор за скорым отправлением правосудия"... (II ПЗС, XII, 10303).).
Под председательством {50} губернатора действует "губернское правление" в составе вице-губернатора, трех советников и асессора, с соответственной канцелярией; при губернском правлении - губернский казначей, губернский архитектор и губернский землемер.
Губернатору (назначаемому императором) подчиняется "земская полиция"; во главе уездной полиции (т. наз. "земского суда") стоит земский исправник и с ним старший или непременный заседатель, которые "избираются в сии должности дворянством". Уезд разделяется на участки или станы, в которые "определяются от короны губернским правлением" участковые заседатели или становые пристава; они назначаются "преимущественно из местных, имеющих в той губернии недвижимую собственность дворян". Земская полиция является и судебной инстанцией, в маловажных делах, для людей низших сословий. - В городах начальниками полиции были (назначаемые правительством) полицеймейстеры и городничие.
Судебное дело в губерниях ведали палаты уголовного и гражданского суда, председатели которых, согласно Екатерининскому положению о губернских учреждениях (1775 г.) назначались правительством, а "заседатели" (которые при Николае получили название "советников") избирались дворянством. В 1831 г. дворянству было предоставлено избирать по два кандидата на должности председателей палат, которые затем представлялись Сенату "для поднесения на высочайшее усмотрение". По-видимому, вскоре правительство должно было усомниться {51} в том, что эти выборные дворянством председатели палат обладают достаточными юридическими познаниями и опытностью, и в 1837 г. было постановлено ввести в палатах должность товарища председателя, при чем "назначение из советников товарища председателя предоставлено было усмотрению министра юстиции".
От времен Екатерины до эпохи великих реформ 60-х гг. XIX века по выборам дворянства заполнялось множество должностей в судебных и административных учреждениях, и конечно, далеко не всегда находились для занятия этих должностей способные и достойные кандидаты. На это жаловались не только обыватели, на это жаловался и сам император Николай, в указе от 1-го янв. 1832 года: "Из сведений, доходивших до меня, я с прискорбием видел, что выборы дворянские не всегда соответствовали ожиданиям правительства. Лучшие дворяне или уклонялись от служения, или не участвовали в выборах, или с равнодушием соглашались на избрание людей, не имеющих потребных качеств к исполнению возлагаемой на них обязанности. От сего чиновники по судебной части оказывались не редко не довольно сведущими в законах, по части же полицейской открывались злоупотребления"...
Желая улучшить положение и ввести надлежащий порядок в дворянские выборы, правительство в декабре 1831 г. издало "Положение о порядке дворянских собраний, выборов и службы по оным". Выборы должны были производиться на "обыкновенных" дворянских губернских собраниях, которые должны были собираться "через каждые три года"; принимать участие в дворянских собраниях с правом голоса могли лишь потомственные дворяне, которые "имеют по крайней мере чин 14-го класса" и владеют недвижимым имуществом в губернии (остальные могут присутствовать без права голоса). Правом избирать в должности пользуется лишь дворянин, имеющий не менее 100 душ крестьян мужского пола, живущих на его собственной земле, или - не менее 3 000 десятин незаселенной земли; имеющие не менее 5-ти душ или 150 дес. незаселенной земли принимают участие в выборах через уполномоченных (по одному на каждый полный ценз). Избираемы в должности (кроме {52}должности предводителей) могут быть и дворяне, не имеющие полного ценза. Губернский предводитель дворянства и председатели судебных палат утверждаются в должности императором, "все прочие избираемые дворянством чиновники утверждаются начальником губернии".
"Избираемые дворянством чиновники" включаются в общую чиновную иерархию, носят установленные форменные мундиры, награждаются за службу чинами и орденами. Таким образом правительство стремится, с одной стороны, использовать помещиков как "полицеймейстеров" в отношении их крепостных (по выражению, приписываемому Николаю I), а с другой - стремится всех мало-мальски годных дворян привлечь на службу и нарядить в чиновничьи мундиры (Николаевские дворяне, с своей стороны, охотно облачались в чиновничьи мундиры, а некоторые из них, по-видимому, больше интересовались мундиром и жалованьем, чем службой, о чем свидетельствует сенатский указ от 16-го февр. 1844 года: "Правительствующий Сенат... слушали дело о дворянах, числившихся на службе без всяких занятий в присутственных местах некоторых губерний. Приказали: всем губернским правлениям и присутственным местам подтвердить, чтобы лица, не имеющие никаких обязанностей по службе, отнюдь в оной не числились".).
Первую половину XIX века можно назвать, по выражению Ключевского, "самой бюрократической эпохой нашей истории"; "теперь дворянство потонуло в чиновничестве"; в местном управлении дворянство тесно переплелось с чиновничеством и само стало орудием коронного управления. Теперь "завершено было здание русской бюрократии", превратившейся в сложный и разветвленный механизм, особенно развитый в центре: "центральное управление развилось в огромную машину канцелярий", которая заливала местные учреждения бумажными потоками приказов, циркуляров, инструкций, "отношений", запросов и т. д., а в центр стекались обратные потоки донесений, рапортов, докладов, протоколов и т. д. Часто в этом бумажном море "входящих" и "исходящих" тонули живые нужды и интересы живых людей, - и недаром говорилось при Николае, что государством правит не император, а столоначальник.
"Корпус военных поселений" {39} разрастался всё больше и больше и захватывал всё новые и новые территории: "Военные поселения с 1816 года получили быстрое и широкое развитие и в последние годы царствования имп. Александра они включали в себе уже целую треть русской армии. Отдельный корпус военных поселений, составлявший как бы особое военное государство под управлением гр. Аракчеева, в конце 1825 года состоял из 90 батальонов новгородского поселения, 36 батальонов и 249 эскадронов слободско-украинского (харьковского), екатеринославского и херсонского поселений" (Шильдер, IV, 28); кроме того, были две "поселенные" артиллерийские бригады в Могилевской губернии.
Военные поселения были предметом ненависти либеральных кругов русского общества и усиливали недовольство этих кругов Александром. Недовольство это усиливалось и многими другими мероприятиями внутренней и внешней политики: походом Магницкого и Рунича против молодой русской университетской науки и усилением цензурных стеснений (см. гл. 3), политикой Александра в польском и греческом вопросах (см. гл. 4).
Вдобавок ко всем затруднениям и осложнениям последних лет Александровского царствования пришло еще осложнение династического вопроса. У Александра не было детей, и наследником престола был его брат цесаревич Константин Павлович, проживавший в Варшаве (где он формально был только командующим польской армией, а фактически командовал почти всем). Но уже в 1818 г. Константин сообщил царю, что он не желает наследовать престол, который, в таком случае, должен был бы перейти к следующему брату, Николаю Павловичу. В 1820 г. Константин официально развелся со своей женой (бывшей немецкой принцессой) и вскоре женился на полюбившейся ему польской аристократке. В 1822 г. он написал брату решительное письмо о своем отказе от престола, и Александр решил, наконец, оформить вопрос о престолонаследии, но выбрал для этого очень странную форму: 16 авг. 1823 г. он подписал манифест об отречении цесаревича Константина от престола и о назначении наследником престола Николая Павловича, но почему-то решил держать этот манифест в секрете от всех - и даже от (нового) наследника престола. Знали об этом {40} манифесте только три лица: конечно, Аракчеев, а кроме него, кн. А. Н. Голицын и митрополит Филарет.
Подлинный акт Александр велел хранить (до востребования или до его смерти) в Успенском соборе в Москве, а три копии были положены на хранение в Петербурге - в Государственном Совете, в Синоде и в Сенате, с собственноручной надписью Александра на каждом пакете: "Хранить до моего востребования, а в случае моей кончины раскрыть, прежде всякого другого действия, в чрезвычайном собрании". Мы увидим далее, при каких обстоятельствах пришлось раскрывать эти пакеты и к каким последствиям повела эта странная "игра в прятки" с престолонаследником, создавшая в ноябре и декабре 1825 года междуцарствие.
{41}
5. Император Николай I, его характер и программа; его главные сотрудники.
Перед 1825-м годом Николай 7 лет был командиром второй бригады первой гвардейской пехотной дивизии и до конца дней своих он оставался на престоле "бригадным генералом" (Николай Павлович родился в 1796 г.; с детства проявлял любовь к военным "экзерцициям"; "гражданскими" науками занимался неохотно (хотя языки знал хорошо); в 1817 г. женился на дочери прусского короля Шарлотте (превратившейся в Александру Федоровну); в 1818 г. был назначен бригадным командиром, а перед тем - генерал-инспектором по инженерной части; в марте 1825 г. получил дивизию.).
Он хотел командовать Россией, как командовал своими гвардейскими полками: поддержание установленного порядка, строгой дисциплины и внешнего благообразия было предметом его постоянных и неустанных забот.
Бесконечным количеством издаваемых им "высочайше утвержденных" уставов, "учреждений", положений и правил, а также специальных "именных" указов, он стремился охватить и регулировать все проявления жизни общественной, правовой, экономической и культурной, начиная от жизни калмыцкого и киргизского народов и кончая деятельностью университетов, академий, ученых обществ, страховых учреждений и коммерческих банков.
В армии исключительное внимание уделялось солдатской выправке, муштровке и обмундировке. Множество указов, специальных распоряжений и правил занималось мельчайшими подробностями воинского одеяния - шинелями, мундирами, сюртуками, панталонами, со всеми их аксессуарами и украшениями эполетами, погонами, аксельбантами, петлицами, обшлагами, выпушками, нашивками, галунами, лампасами, кантами, пряжками, крючками и пуговицами. Немалое внимание уделялось также форме одежды гражданских чиновников различных ведомств и воспитанников различных учебных заведений. Николай стремился "урегулировать" не только обмундирование {42} своих военных и гражданских служащих, но даже их физиономию.
Военнослужащим не только разрешалось, но даже предписывалось носить усы, тогда как гражданские чиновники должны были ходить начисто обритыми. Именные указы, изданные в марте и апреле 1838 г., констатировали, что некоторые придворные и гражданские чиновники "позволяют себе носить усы, кои присвоены только военным", и бороды. "Его Величество изволит находить сие совершенно неприличным" и "повелевает всем начальникам гражданского ведомства строго смотреть, чтобы их подчиненные ни бороды, ни усов не носили, ибо сии последние принадлежат одному военному мундиру". Николай высоко ценил усы, как специальное украшение военных физиономий, не только на своих генералах, штаб- и обер-офицерах, но и на себе самом. В 1846 г. особым именным указом "Государю Императору угодно было высочайше повелеть, чтобы впредь на жалуемых медалях лик Его Императорского Величества изображен был в усах".
Этот бравый фельдфебельский "лик в усах" тридцать лет смотрел на Россию строгим и внимательным взором, хотел всё видеть, всё знать, всем командовать. Правда, в отличие от другого "лика в усах", который управлял Россией сто лет спустя, Николай искренно любил Россию, желал ее славы, процветания и благоденствия, искренно желал и старался служить России в качестве ее "отца-командира", и неоднократно проявлял личное мужество в непосредственной опасности. Но его понимание блага России было слишком узким и односторонним. Напуганный декабрьским восстанием и революционным движением в Европе, он свои главные заботы и внимание посвящал сохранению того социального порядка и того административного устройства, которые уже давно обнаружили свою несостоятельность и которые требовали не мелких починок и подкрасок, но полного и коренного переустройства. Понятно поэтому, что всеобъемлющая, энергичная и неустанная деятельность императора Николая не привела Россию ни к славе, ни к благоденствию, наоборот, под его водительством Россия пришла к военно-политической катастрофе Крымской войны, и на смертном одре Николай должен был признать, {43} что он сдает своему сыну "команду" в самом расстроенном виде...
Восстание 14-го декабря оказало на политику Николая разностороннее влияние. Прежде всего, оно напугало его самым фактом возможности революционного движения в самых близких к престолу гвардейских полках и тем, что во главе движения стояли представители самых аристократических русских фамилий. Этим оно, с одной стороны, усилило его консервативно-охранительные тенденции, а с другой, поселило недоверие к русской знати и вызвало стремление опираться гл. обр. на бюрократию и на немцев (балтийских немцев и выходцев из Германии), которые окружили его престол и заняли немало руководящих мест в высшем государственном управлении (Нессельроде, Канкрин, Бенкендорф, Дибич, Клейнмихель и др.). С другой стороны, показания и письма декабристов раскрыли перед Николаем такую массу злоупотреблений и неустройств в русской жизни и в государственном управлении, что Николай должен был попытаться принять "все зависящие меры" для их устранения (Делопроизводителю следственной комиссии по делу декабристов, Боровкову, было поручено составить из писем и записок декабристов о внутреннем положении России систематический свод для представления государю и высшим государственным сановникам.).
Отсюда бесконечные заседания "секретных комитетов", долго обсуждавших проекты необходимых преобразований и не давших почти никаких реальных результатов (кроме множества исписанной бумаги), отсюда же чрезвычайное развитие организации и деятельности "Собственной Его Императорского Величества Канцелярии", посредством которой Николай пытался вовлечь в круг своего непосредственного наблюдения и руководства различные отрасли государственной и общественной жизни. Прежняя канцелярия превратилась теперь в "1-е отделение собственной Е. И. В. канцелярии", которое играло роль личной канцелярии императора, подготовляло бумаги для доклада государю и следило за исполнением "высочайших повелений". В 1826 г. было учреждено второе отделение - кодификационное; {44} в январе этого года "комиссия составления законов" была упразднена, а задача составления нового "Уложения отечественных наших законов" была возложена на новообразованное отделение императорской канцелярии. В июле того же, 1826-го года было учреждено пресловутое третье отделение для заведывания делами "высшей полиции"; оно должно было наблюдать за всеми "подозрительными и вредными людьми" (и в случае надобности, высылать их и держать "под надзором полиции"), за сектами и "расколами", за иностранцами, проживающими в России, и собирать "статистические сведения, до полиции относящиеся", и "ведомости о всех без исключения происшествиях". После смерти императрицы-матери Марии Федоровны (в 1828 г.) было учреждено 4-е отделение "собственной" канцелярии для заведывания теми образовательными и благотворительными учреждениями (институтами, училищами, приютами, богадельнями, больницами), которые прежде находились в ведении и под покровительством императрицы Марии (совокупность этих заведений впоследствии получила название "ведомства учреждений императрицы Марии"). В 1836 г. было основано 5-е отделение собственной Е. И. В. канцелярии для преобразования управления казенных крестьян.
Вскоре после вступления на престол Николай уволил от службы, ко всеобщему удовольствию, всесильного при Александре графа Аракчеева и двух гасителей просвещения (бывших при Александре попечителями учебных округов) - Магницкого и Рунича.
Из видных деятелей александровского царствования играли важную роль при Николае гр. Кочубей (председатель Государственного Совета) и Сперанский, произведший в 1826-33 г. грандиозную работу кодификации (см. ниже). Надолго сохранили свои посты выдвинувшиеся в конце александровского царствования министр финансов ген. Е. Ф. Канкрин и министр иностранных дел гр. Нессельроде. Канкрин был способный, дельный и бережливый финансист, вполне "на своем месте". Нессельроде же был полная бесцветно-канцелярская посредственность. Во главе политической полиции Николай поставил ген. Бенкендорфа, человека невеликого ума и образования. Успешными военачальниками николаевской эпохи были генералы Дибич и {45} Паскевич. В 30-х годах выдвигаются на сцену правительственной деятельности две новых характерных фигуры Николаевского царствования: гр. С. С. Уваров, бывший с 1833 до 1849 г. министром народного просвещения (см. гл. 3 2), и гр. П. Д. Киселев, бывший с 1837 г. до конца царствования министром ново-учрежденного "министерства государственных имуществ" (см. гл. 2, 3).
{46}
6. Кодификация, произведенная M. M. Сперанским: "Полное Собрание Законов Российской Империи" и "Свод Законов Российской Империи".
Последним русским кодексом, до эпохи Сперанского, было Уложение царя Алексея Михайловича, составленное в 1649 году и в эпоху империи, конечно, безнадежно устаревшее. Все видные государи императорского периода - и Петр Великий, и Елизавета, и Екатерина II, и Александр I - настойчиво стремились к созданию нового законодательного кодекса, но все их попытки оставались безуспешными, и в юридической жизни России продолжал господствовать тот законодательный хаос, на который все так горько жаловались и от которого все (кроме сутяг и взяточников) так жестоко страдали. Учреждая в 1826 г. 2-е (кодификационное) отделение "собственной Е. И. В. канцелярии", Николай назначил его начальником старого, "надежного" чиновника Балугьянского, но фактически организатором и руководителем всего дела кодификации был M. M. Сперанский.
В 1830 г. Сперанский со своими помощниками закончил составление 45 громадных томов "Полного Собрания Законов Российской Империи"; из них пять последних заключают в себе приложения (таблицы, чертежи, штаты учреждений, таможенные тарифы) и указатели (алфавитный и хронологический). В 40 первых томах привелено свыше 30 тысяч законов, начиная с Уложения 1649 года (первый номер в этом собрании) и кончая актами декабря 1825 года (В дальнейшем были составлены второе Полное Собрание Законов, с декабря 1825 до марта 1881 г. (т. е. до кончины имп. Александра II) и третье - с марта 1881 г. до конца Империи.).
По окончании этого колоссального труда Сперанский, по поручению государя, взялся за составление "Свода Законов", и к концу 1832 года закончил эту работу. В свод были включены только действующие законы, систематически собранные и затем разделенные по {47} предметам и отделам. В своде находится только текст законов, без мотивировок и пояснений, при чем весь текст разбит на краткие, нумерованные статьи. Свод Сперанского составили 15 больших томов (В I-м томе находятся основные государственные законы и законодательные постановления об императорской фамилии и о высших государственных учреждениях. - Во II-м томе законы о губернских, городских и уездных учреждениях.
- III-й том есть "свод уставов о службе гражданской". - IV-й том содержит уставы о повинностях населения (личных и натуральных). - V-VIII тома содержат "уставы казенного управления", именно, уставы о прямых налогах, о пошлинах и об акцизных сборах, учреждения и уставы таможенные (и таможенные тарифы), уставы монетный, горный, лесной и т. д. - IХ-й том содержит "законы о состояниях" (т. е. о правовом положении отдельных сословий). - Х-й том - законы гражданские и межевые. - ХI-й том содержит уставы ученых учреждений и учебных заведений и уставы кредитный, вексельный, торговый и устав о промышленности.
- ХII-й том содержит уставы путей сообщения, почтовый, телеграфный, строительный, страховой, устав сельского хозяйства и другие. - В XIII-м томе находятся уставы об обеспечении народного продовольствия, об общественном призрении (т. е. организация благотворительности) и устав врачебный. - В XIV-м т. - устав о паспортах, устав о беглых, о ссыльных и о "содержащихся под стражею", устав о цензуре, устав о "предупреждении и пресечении преступлений". - XV-й том содержит "уложение о наказаниях уголовных и исправительных". - После судебных реформ 1864 года, коренным образом перестроивших русскую судебную организацию, к Своду законов был добавлен XVl-й том, содержащий "учреждение" новых "судебных установлений" и уставы уголовного и гражданского судопроизводства. - Помимо свода гражданских законов, в 1839 году был особо издан "Свод военных постановлений".).
Свод законов был введен в действие с 1-го января 1835 года. С этих пор Российская Империя формально стала государством, управляемым "на точном основании законов" (беда была лишь в том, что трудно было найти управу на чиновных нарушителей законов...)
Конечно, Свод законов издания 1832 года не мог долго оставаться в своем первоначальном виде, ибо времена и законы менялись. Поэтому уже в 1842 г. последовало 2-е издание Свода законов; в 1845 г. было издано {48}новое "Уложение о наказаниях уголовных и исправительных"; в 1857 году вышло 3-е издание Свода Законов и потом до конца Империи переиздавались отдельные тома Свода Законов, в которых исключались отмененные законы и включались вновь изданные.
{49}
7. Устройство и работа бюрократического аппарата.
Бюрократический аппарат Российской Империи окончательно сложился и оформился при Николае I. Именно упорядочением форм бюрократической работы Николай надеялся достичь улучшения самого существа ее, и отсюда бесчисленные комитеты и комиссии, сочинявшие бесконечные "положения", "учреждения", наказы и инструкции, регулировавшие (или долженствовавшие регулировать) работу всех правительственных учреждений, начиная от Государственного Совета и кончая низшими органами сельской полиции ("Скрипели перья, исписывались горы бумаги, комиссии и комитеты беспрерывно сменяли друг друга, и деятельность правящих сфер носила все видимые черты интенсивной работы. Но эта бумажная работа не получала реальных отражений на жизненной практике... То был непрерывный бюрократический "бег на месте"..., при котором люди, деятельно двигаясь, никуда не подвигаются" (Кизеветтер, Ист. Росс., I, 170).).
Высшие органы государственного управления - Государственный Совет и Сенат в основном сохраняли при Николае I свое прежнее положение и организацию. В составе министерств при Николае I произошли некоторые существенные изменения. В 1826 году было учреждено особое министерство императорского двора и уделов ("уделами" назывались имения, принадлежавшие императорской фамилии). - В 1837 году было учреждено "министерство государственных имуществ" для заведывания казенными землями и государственными крестьянами (которые до того находились в ведении министерства финансов).
Во главе провинциального управления стояли "гражданские губернаторы" (В столицах и в некоторых областях были особые "генерал-губернаторы". Всеобъемлющие функции губернаторов "наказ" 1837 года определял следующим образом: гражданские губернаторы, как "непосредственные начальники" вверенных им губерний, "суть первые в оных блюстители неприкосновенности верховных прав самодержавия польз государства и повсеместного точного исполнения законов... Имея постоянное и тщательное попечение о благе жителей всех состояний управляемого ими края,... они обязаны действием данной им власти охранять повсюду общественное спокойствие, безопасность всех и каждого и соблюдение установленных правил порядка и благочиния. Им поручено и принятие мер для сохранения народного здравия, обеспечения продовольствия в губернии, доставление страждущим и беспомощным надлежащего призрения, и высший надзор за скорым отправлением правосудия"... (II ПЗС, XII, 10303).).
Под председательством {50} губернатора действует "губернское правление" в составе вице-губернатора, трех советников и асессора, с соответственной канцелярией; при губернском правлении - губернский казначей, губернский архитектор и губернский землемер.
Губернатору (назначаемому императором) подчиняется "земская полиция"; во главе уездной полиции (т. наз. "земского суда") стоит земский исправник и с ним старший или непременный заседатель, которые "избираются в сии должности дворянством". Уезд разделяется на участки или станы, в которые "определяются от короны губернским правлением" участковые заседатели или становые пристава; они назначаются "преимущественно из местных, имеющих в той губернии недвижимую собственность дворян". Земская полиция является и судебной инстанцией, в маловажных делах, для людей низших сословий. - В городах начальниками полиции были (назначаемые правительством) полицеймейстеры и городничие.
Судебное дело в губерниях ведали палаты уголовного и гражданского суда, председатели которых, согласно Екатерининскому положению о губернских учреждениях (1775 г.) назначались правительством, а "заседатели" (которые при Николае получили название "советников") избирались дворянством. В 1831 г. дворянству было предоставлено избирать по два кандидата на должности председателей палат, которые затем представлялись Сенату "для поднесения на высочайшее усмотрение". По-видимому, вскоре правительство должно было усомниться {51} в том, что эти выборные дворянством председатели палат обладают достаточными юридическими познаниями и опытностью, и в 1837 г. было постановлено ввести в палатах должность товарища председателя, при чем "назначение из советников товарища председателя предоставлено было усмотрению министра юстиции".
От времен Екатерины до эпохи великих реформ 60-х гг. XIX века по выборам дворянства заполнялось множество должностей в судебных и административных учреждениях, и конечно, далеко не всегда находились для занятия этих должностей способные и достойные кандидаты. На это жаловались не только обыватели, на это жаловался и сам император Николай, в указе от 1-го янв. 1832 года: "Из сведений, доходивших до меня, я с прискорбием видел, что выборы дворянские не всегда соответствовали ожиданиям правительства. Лучшие дворяне или уклонялись от служения, или не участвовали в выборах, или с равнодушием соглашались на избрание людей, не имеющих потребных качеств к исполнению возлагаемой на них обязанности. От сего чиновники по судебной части оказывались не редко не довольно сведущими в законах, по части же полицейской открывались злоупотребления"...
Желая улучшить положение и ввести надлежащий порядок в дворянские выборы, правительство в декабре 1831 г. издало "Положение о порядке дворянских собраний, выборов и службы по оным". Выборы должны были производиться на "обыкновенных" дворянских губернских собраниях, которые должны были собираться "через каждые три года"; принимать участие в дворянских собраниях с правом голоса могли лишь потомственные дворяне, которые "имеют по крайней мере чин 14-го класса" и владеют недвижимым имуществом в губернии (остальные могут присутствовать без права голоса). Правом избирать в должности пользуется лишь дворянин, имеющий не менее 100 душ крестьян мужского пола, живущих на его собственной земле, или - не менее 3 000 десятин незаселенной земли; имеющие не менее 5-ти душ или 150 дес. незаселенной земли принимают участие в выборах через уполномоченных (по одному на каждый полный ценз). Избираемы в должности (кроме {52}должности предводителей) могут быть и дворяне, не имеющие полного ценза. Губернский предводитель дворянства и председатели судебных палат утверждаются в должности императором, "все прочие избираемые дворянством чиновники утверждаются начальником губернии".
"Избираемые дворянством чиновники" включаются в общую чиновную иерархию, носят установленные форменные мундиры, награждаются за службу чинами и орденами. Таким образом правительство стремится, с одной стороны, использовать помещиков как "полицеймейстеров" в отношении их крепостных (по выражению, приписываемому Николаю I), а с другой - стремится всех мало-мальски годных дворян привлечь на службу и нарядить в чиновничьи мундиры (Николаевские дворяне, с своей стороны, охотно облачались в чиновничьи мундиры, а некоторые из них, по-видимому, больше интересовались мундиром и жалованьем, чем службой, о чем свидетельствует сенатский указ от 16-го февр. 1844 года: "Правительствующий Сенат... слушали дело о дворянах, числившихся на службе без всяких занятий в присутственных местах некоторых губерний. Приказали: всем губернским правлениям и присутственным местам подтвердить, чтобы лица, не имеющие никаких обязанностей по службе, отнюдь в оной не числились".).
Первую половину XIX века можно назвать, по выражению Ключевского, "самой бюрократической эпохой нашей истории"; "теперь дворянство потонуло в чиновничестве"; в местном управлении дворянство тесно переплелось с чиновничеством и само стало орудием коронного управления. Теперь "завершено было здание русской бюрократии", превратившейся в сложный и разветвленный механизм, особенно развитый в центре: "центральное управление развилось в огромную машину канцелярий", которая заливала местные учреждения бумажными потоками приказов, циркуляров, инструкций, "отношений", запросов и т. д., а в центр стекались обратные потоки донесений, рапортов, докладов, протоколов и т. д. Часто в этом бумажном море "входящих" и "исходящих" тонули живые нужды и интересы живых людей, - и недаром говорилось при Николае, что государством правит не император, а столоначальник.