Пушнова Юлия. Клеопатра: История любви и царствования

   Атум произнес заклинание, которое должно было защитить Хора во чреве матери: «Пусть же этот враг, убивший отца, не придет, чтобы раздавить яйцо».
   «Атум сказал! – воскликнула Исида. – Он приказал ради меня, чтобы мой сын был защищен в моем чреве, он создал защиту ему в этом чреве, ибо он знает, что это – наследник Осириса! Дайте же защиту соколу, находящемуся в моем чреве!»
   Великий Атум внял ее словам и громогласно произнес, обращаясь к Хору:
   «Владыка богов! Иди, выходи на землю! Я дарую тебе – восхвалят и последуют за тобой спутники твоего отца Осириса! Я сотворю твое имя!»
   После этих слов Атума Исида родила Хора».
   Наверное, ни один ребенок не появлялся на свет в таком противоречивом мире. Его ждали и любили, его ненавидели, его признавали и не желали признавать наследником престола. Маленького Птолемея недруги называли насмешливо «Цезарион» или даже «Цезаренок». С самого момента его рождения поползли слухи, что мать назвала его Цезарем, чтобы скрыть имя настоящего отца и внушить всем мысль, что именно диктатор стал отцом нового наследника трона Египта.
   Цезарь сразу же после известия о появлении на свет сына уведомил римский сенат о том, что признает свое отцовство и дает сыну свое имя.
   В честь рождения наследника престола Клеопатра приказала отчеканить монету на Кипре. На ней была изображена она с младенцем на руках. Трогательная картина кормления ребенка грудью была нетрадиционна, но в ней Клеопатра хотела связать себя с Исидой, которую тоже изображали с сыном Гором у груди. Удивительно то, что о Птолемее XIV, ее законном супруге и соправителе, на монете нет упоминания.
   Позже Клеопатре еще придется доказывать законность рождения сына. В тот горестный для нее год, когда она потеряет Юлия Цезаря.
   А пока он, победоносный полководец, шел походом в Малую Азию, чтобы доказать силу и могущество римского войска в боях с Фарнаком Понтийским. Тот по примеру своего отца Митридата решил объявить себя врагом Рима. Ко времени войны он сумел занять большую часть Малой Азии. Цезарь выступил против Фарнака всего с тремя легионами. Война закончилась одним сражением. Победа досталась так легко, что, сообщая о ней в Рим, Цезарь ограничился всего тремя словами: «Пришел, увидел, победил!»
   На этом военные подвиги Цезаря не закончились, и за продолжением его походов с трепетом следила Клеопатра, мечтающая встретиться с любимым в Риме.

Триумф Цезаря в Африке

   Тем временем Цезарь шел в Африку, где собрались остатки легионов Помпея. Во главе их стоял давний враг Цезаря Катон. К помпеянцам присоединился нумидийский царь Юба. Неспокойно было и в Испании, где в римских гарнизонах находились ветераны Помпея. Казалось, гражданская война готова вспыхнуть с новой силой. Цезарь поспешил в Африку. Около города Тапса противники встретились. Судьба, как и раньше, была благосклонна к Цезарю: в течение трех часов он захватил три вражеских лагеря. Потери помпеянцев, по слухам, достигали 50 тыс. Сам же Цезарь потерял только 50 воинов. Катон понял, что его дело проиграно, и покончил жизнь самоубийством.
   Цезарь смог, наконец, вернуться в Рим, где широко праздновали его триумф в честь всех одержанных побед: в Галлии, в Египте, Малой Азии, Африке. Воины Цезаря получили богатые подарки, для народа утроено было грандиозное пиршество. Двадцать две тысячи столов выставили на улицах с угощением для граждан. На суше и на море вели гладиаторские бои в честь победителей.
   С 20 сентября по 1 октября продолжались праздники. Одним из кульминационных моментов стало появление царевны Арсинои в числе группы пленных египтян. В Риме традиционно выставляли на обозрение иностранных царевен. Это было своеобразным украшением триумфальных процессий. Так однажды были опозорены вдова и две дочери Митридата. Тяжелое испытание Арсиноя пережила с достоинством. Она мужественно сдерживала потоки слез. Ее глаза смотрели строго и испытующе прямо в глаза смеющимся римлянам. И этим она неожиданно вызвала сочувствие. Ее унижение не было приятно толпе, собравшейся на это представление.
   Цезарь решил прервать недостойное развлечение. Он объявил, что поскольку Арсиноя является представительницей царского рода, который он сам укрепил, то он не собирается держать ее пленницей, а позволяет удалиться в Малую Азию. Там, в святилище Артемиды Эфесской, она сможет найти приют и обрести должное уважение и почитание.

3. Исида в Риме

Паломничество любви и смерти

   Тем временем Клеопатра собиралась в путешествие. Маленькому сыну был уже почти год. Цезарь не включал в свои планы возвращение в Египет, зато неприятные слухи дошли до ушей царицы. Во дворце стали говорить о том, что Цезарь во время военного похода в Африку увлекся царевной Эвноей. Она была дочерью мавританского царя Богуда, и о ее красоте и юности не приходилось спорить. Она была весьма хороша, а Цезарь считался ценителем женских прелестей. Странно, но рассказы о его прежних любовных победах не смущали Клеопатру. Она легко переносила факт того, что отец ее ребенка женат, ведь Кальпурния, законная супруга Цезаря, не была соперницей прекрасной царице. Кальпурния искренно и нежно любила непостоянного Цезаря и прощала ему все измены. Но Клеопатра не была столь терпелива и хотела разобраться в сложившейся непростой ситуации. Вернуть и удержать Цезаря любой ценой! Вот только необходимо найти официальный предлог для визита в Рим. И такой предлог был найден: Клеопатра хотела заключить союзнический договор между Египтом и Римом, дабы упрочить связь двух государств и предотвратить попытки аннексировать Египет.
   Въезд Клеопатры в Рим был обставлен как нельзя пышно. Один из римских поэтов назвал его «паломничество любви и смерти».
   Сердце Клеопатры замирало от страха, восторга и ожидания встречи с любимым Цезарем. Как отреагирует он, увидев ее с годовалым сыном на руках? Сыном, которого он никогда не видел, но появления которого ждал нетерпеливо и трепетно. Его глаза, что она увидит в них? Любовь и желание оставить возлюбленную с собой или ненависть и приказ удалиться? И как она, царица, отреагирует на поведение Цезаря?
   Долгими ночами, лежа рядом с ребенком, которого она не хотела доверять служанкам, мечтала Клеопатра о том, как она появится в Риме. Ее сегодняшний въезд в Вечный город был спланирован и продуман до мелочей.
   Толпа народа встречала царицу на центральной площади. Цезарь не мог не улыбнуться, когда появилось праздничное шествие. Только она, его Клеопатра, единственная из всех женщин, могла превратить приезд в Рим в такое грандиозное, потрясающее роскошью зрелище. В ее характере создавать о себе легенды, слухи, сплетни...
   Кортеж Великой царицы открывали колесницы, сияющие золотом. За ними текла черная река рабов-нубийцев, которые вели с собой ручных газелей и антилоп. Возглас ужаса пронесся над толпой, когда появились сильные мускулистые рабы, ведущие на широких ремнях прирученных гепардов. Крик толпы смешивался с рычанием зверей. И вот появилась она, как будто отлитая из золота скульптура богини Исиды, царица, властительница, божественная Клеопатра!
   На черных волосах диадема в виде золотой змеи, холодный взгляд, гордо поднятая голова. Рядом с ней совершенно терялся юный царь и муж, двенадцатилетний мальчик, напуганный вниманием толпы, но мужественно держащийся рядом со строгой сестрой. Официальный визит предполагал его появление вместе с Клеопатрой. Кроме того, она боялась оставить брата без присмотра в Александрии. Его могли выкрасть и на этой почве начать еще одну кровопролитную гражданскую войну. Она и так рисковала, эта сильная женщина, рисковала во имя любви. Ее отсутствие в своем государстве могли расценить как невнимание к собственным проблемам и неумение управлять страной. Но она была здесь, и сердце ее готово было выпрыгнуть из груди, ведь она увидела его, своего возлюбленного бога, ради которого могла совершить самый непредсказуемый поступок, ради которого произвела на свет сына. Ее Цезарь!»

Исида в храме Венеры

   Появление Клеопатры в столице римского государства произвело сильное, но не совсем благоприятное впечатление. О ней продолжали распространяться нелицеприятные слухи.
   Может быть, скоро Рим забыл бы и фривольные шутки, и казарменные песенки неприличного содержания о царице Египта, но и Цезарь спровоцировал, сам того не желая, новый виток ненависти к Клеопатре.
   Когда-то он дал обет построить храм Венеры-родоначальницы. Это произошло еще в момент военных событий с войсками Помпея. Перед боем под Фарсалом случилось следующее: принося жертву богу Марсу, Цезарь воззвал и к своей покровительнице и прародительнице Венере, обещал ей в случае успеха построить в Риме в благодарность храм Венеры-победительницы. Когда на небе сверкнул свет со стороны лагеря Помпея, Цезарь понял, что богиня услышала его. Это вселило такую уверенность и в полководца, и в его армию, что не сдержать обещание Цезарь не мог. Храм был построен.
   Что же вызвало бурный протест римлян? Ведь выполнение обета – дело благочестивое и заслуживающее одобрения. Храм стал главным украшением нового форума Юлия. Однако Цезарь нарушил все законы и традиции. Рядом со скульптурой Венеры красовалось еще одно прекрасное изображение, отлитое в золоте, – скульптура Архесилая, изображающая Клеопатру. В своих мыслях возвел Цезарь возлюбленную до уровня богини! Он вел войну с ее соотечественниками, установил в ее стране диктатуру Рима, арестовал и выслал из страны ее сестру и одновременно боготворил ее.
   Цезарь не мог не понимать, что подобный поступок вызовет раздражение и неприятие у римлян. О его любовной связи с царицей Египта ходили слухи, но так откровенно говорить о своей любви было неприлично хотя бы потому, что он был женат.
   Пришлось объяснять это тем, что, будучи живым воплощением Исиды на земле, Клеопатра была достойна подобных почестей. Этот знак особого отличия ставил Клеопатру выше монархов всех государств, зависимых от Рима.

На вилле Цезаря

   Для царицы Египта, ее мужа и сына была отдана загородная вилла Цезаря. Расположена она была на правом берегу Тибра, на холме Яникул. Кроме того что это было весьма живописное место, где Клеопатра и маленький Цезарь могли отдыхать в прохладе и тишине, диктатор окружил возлюбленную обществом очень интересных знаменитых людей. Этим он подчеркнул, что уважает и признает ее образованность и многогранность талантов.
   Клеопатра хотела увидеть певца и музыканта Марка Гермогена, и тот поселился на вилле.
   К сожалению, рядом с правительницей Египта жили на вилле не только те, кто был достоин ее внимания. Приходили на виллу и всевозможные интриганы и карьеристы, которым хотелось быть поближе к фаворитке Цезаря.
   Цицерон, хоть и относился к царице неоднозначно, прибыл на виллу, чтобы познакомиться со знаменитой женщиной-политиком. Он называл ее «высокомерной», «надменной», однако не мог не признать тонкого юмора ее речи, был удивлен знанием нескольких языков, поразился ее исключительно аристократическим манерам. Правда, Цицерон в своих воспоминаниях о встрече с Клеопатрой умалчивает о неприятном случае, который произошел с ним в первый его визит на виллу. Цицерон искал предлог, чтобы явиться к женщине, пользовавшейся особым расположением диктатора. Он знал о том, что Клеопатра прекрасно осведомлена о его отношении к связи Цезаря и царицы Египта. Предлог был скоро найден, по-видимому, Цицерону не терпелось увидеть ту, о которой говорили все вокруг.
   Цицерон вошел в покои Клеопатры солнечным утром, увидел ее с маленьким сыном на руках и обратился с приятной приветственной речью. Клеопатра в самых изысканных выражениях попросила простить ее за столь домашнюю обстановку, но ей так приятно быть здесь просто женщиной, гостьей. Она рада приходу столь знаменитого оратора и философа. Даже взглядом Клеопатра не дала понять, что немного лицемерит, и Цицерон не доставил ей удовольствия своим визитом. Больше всего хотелось ей спросить: «Чего хочет от меня, слабой влюбленной женщины, сильный, мудрый, но злой, сварливый и обиженный на весь свет старикашка?» Клеопатра улыбнулась своим озорным мыслям, а вслух спросила как можно любезнее: «Уважаемый Цицерон хотел просто посетить нас, царственную семью, или у него есть какая-то просьба к царю Египта?» Цицерон оценил скромность Клеопатры, которая не стала затмевать своего малолетнего мужа, и попросил уделить ему несколько минут ее драгоценного времени для личной просьбы. «Я хотел бы просить Великолепную помочь мне с завершением работы над философским трактатом, который не может быть закончен без одной ценнейшей книги, весьма редкой и весьма полезной для меня». «Я буду очень рада, если мои услуги помогут Вам, уважаемый Цицерон». «Книга, столь необходимая мне, хранится в библиотеке Вашей столицы, царица. Именно Александрийская библиотека может похвастаться самым богатым собранием ценных научных трактатов. Если бы царица распорядилась о том, чтобы мне доставили эту книгу, благодарности моей не было бы предела». Цицерон склонился в поклоне без раболепия, но с глубочайшим уважением. Сияя ослепительной улыбкой, Клеопатра подозвала одного из придворных, преданного ей Аммония: «Сейчас уважаемый философ назовет вам некую книгу, хранящуюся в нашей библиотеке. Проследите, чтобы нужный труд был доставлен сенатору как можно быстрее. Лично будете следить за выполнением приказа». Цицерон был поражен: как быстро решает дела царица! Он еще не знал, что Аммоний не сделает ничего для того, чтобы выполнить его просьбу, а другой придворный царицы, Сара, придя однажды в дом Цицерона, вообще спросит не хозяина, а его друга Аттика. Так и не узнал Цицерон, что, месть Клеопатры или просто стечение обстоятельств, помешает царице прислушаться к просьбе философа...
   Цицерон не успокоился и начал писать гневные речи, с которыми выступал в сенате: авторитет государственных сановников падал, и большим влиянием начинали пользоваться вольноотпущенники Цезаря! Как можно не видеть того, что важнейшие государственные решения теперь принимаются не в сенате и не в народном собрании, а в покоях виллы диктатора!

Реформы Цезаря

   Действительно, Клеопатра имела на Цезаря огромное влияние. Она выдвинула предложение о реформе календаря, ведь Цезарь стоял во главе римских жрецов. Понтифики ведали календарем, отличавшимся сложностью: для приведения календаря в соответствие с астрономическим временем надо было некоторые годы делать на месяц длиннее. Все были заинтересованы в том, чтобы упростить календарь и сделать его более понятным. С помощью Клеопатры Цезарь пригласил в Рим египетских астрономов, которые работали под руководством знаменитого Александрийского астронома Сосигена. Они провели необходимую реформу, разбив год на 12 солнечных месяцев. К каждому четвертому году регулярно добавляли дополнительный день, так называемый високосный. Месяц, на который приходился день рождения Юлия Цезаря, был назван в его честь июлем. Римский календарь оказался самым точным из всех существовавших в древности, и введение его прославило имя Цезаря на тысячелетия. Клеопатра скромно умолчала о том, что была автором идеи и именно она увлеклась идеями астрономов, работавших еще при Птолемее III. Тогда реформе не суждено было осуществиться. Теперь Клеопатра была довольна.
   Еще одной идеей Клеопатры было строительство каналов. Уже два тысячелетия Египет занимался подобным строительством. Система этих сооружений соединяла Красное и Средиземное моря. Сложную систему каналов восстанавливали персидский царь Дарий и Птолемей II. Во времена Цезаря египетские каналы были заброшены и теперь должны были возродиться в Риме. И опять специалистов, руководивших строительством, вызвали из Египта. Теперь возникла идея с помощью каналов осушить Понтийские болота и прорыть канал от Тибра до Террацины. Еще более грандиозные планы были связаны с Грецией. Там Цезарь хотел восстановить разрушенный римлянами Коринф, превратив его в колонию, избавив тем самым Рим от перенаселения. В Греции канал должен был соединить Адриатическое, Ионическое и Эгейское моря. Великий человек, великие замыслы!
   Самым же ярким примером влияния Клеопатры на правление Цезаря стал план создания в Риме больших публичных библиотек по примеру Александрийской. Упомянула здесь Клеопатра и о необходимом Цицерону трактате древних египетских мыслителей. Проектом создания библиотек руководил ученый Марк Варрон, бывший противник Цезаря, заслуживший прощение и благодарный судьбе, богам и Цезарю за возможность проявить свои таланты. Клеопатра сумела направить бушующую энергию Варрона в дело создания хранилища мудрости Рима. Именно библиотека Птолемея I стала образцом для подобных заведений в столице римского государства. Для Варрона Клеопатра перевела с египетского на латынь строчки из «Поучений Ахтоя». Они, написанные на папирусе, украшали когда-то ее детские покои в доме отца: «Обрати же свое сердце к книгам... Смотри, нет ничего выше книг!.. Если писец имеет должность в столице, то он не будет там нищим... О, если бы я мог заставить тебя полюбить книги больше, чем твою мать, если бы я мог показать перед тобой их красоты!
   Это лучше всех других должностей. Когда писец – еще ребенок, уже его приветствуют. Его посылают для исполнения поручений, и он не возвращается, чтобы надеть передник.
   Смотри, нет должности, где не было бы начальника, кроме должности писца, ибо он сам – начальник.
   Если кто знает книги, то ему говорится: «Это для тебя хорошо!» Не говорят писцу: «Поработай для этого человека!»
   Полезен для тебя день в школе, работы в ней вечны, подобно горам».
   Чтобы крепче связать Рим с подчиненными ему провинциями, Цезарь предоставил многим провинциалам право римского гражданства. При нем начали чеканить золотую монету, чем значительно облегчили заморскую торговлю. На монетах вместо герба был изображен Цезарь, увенчанный лавровым венком.
   Пользуясь своей цензорской властью или предлагая законы в комициях, Цезарь совершил целую серию реформ, полных консервативного духа. Он реформировал суды, дав им более аристократический состав, изменил уголовные законы, усугубив наказания за различные виды преступлений. Вопреки Клодию он распустил созданные им когда-то преступные организации, коллегии рабочих, которые служили делу борьбы с консервативной партией. Следующий закон вызвал недовольство со стороны знати, и тогда Цезарь еще строже отнесся к запретам по поводу роскоши. Он ограничил роскошь ношения жемчуга, использования носилок и пурпурных одежд.
   Цезарь пытался приостановить эмиграцию молодежи, затруднявшую набор в армию Италии, армию, верность которой была бы для него несомненна.
   Однако... Те, кто надеялся, что Цезарь станет всемогущим распорядителем государства и всего римского мира, ошибались. Цезарь не пытался скрыть своего отвращения к римской знати и своего намерения опираться на народные классы и пришел, таким образом, к решению управлять Республикой, не считаясь с претензиями и предрассудками консервативных классов. Для многих римлян он был просто победителем в междоусобной войне, порожденной в желавшей мира стране соперничеством двух политических категорий. Он не имел престижа и славы. Не имел он и партии, с которой у него было бы единение и согласие. Раздор закрадывался в его ряды, и блок его партии давал каждый день новые трещины. Ходили слухи, что сам Антоний, бывший когда-то его соратником и другом, искал для него убийцу.
   Завоевания Галлии было мало для того, чтобы дать Цезарю престиж, достаточный для чрезвычайной ответственности, принятой им на себя. Для того чтобы быть господином республики, Цезарю необходимо было приобрести новую, большую и более чистую славу, оказав услуги Италии. Он должен был доказать, что все его предыдущие труды были лишь приготовлением к той великой работе, которая только теперь должна была начаться. Теперь, когда междоусобная война кончилась, он мечтал основать более прочное, надежное, добродетельное правительство, программой которого будут щедрость по отношению к простому народу, административные реформы, крупные военные предприятия.
   Этим и объяснялась вся та нелегкая работа, проведенная им в столь короткое время его пребывания в Риме.
   Клеопатра, не имея возможности проводить все время с Цезарем, со стороны наблюдала за его деятельностью. С горечью она замечала, что ему, как и ей, не хватает умных, энергичных и верных соратников, которые помогали бы привести в исполнение великие замыслы и проекты. Как объяснить ему, что один человек, как бы он ни был умен и энергичен, с несколькими друзьями и вольноотпущенниками, собранными случайно по жизненному пути, не может остановить в обширной Империи беспорядок, возникший от длительного социального разложения и перемен. Невозможно ему в одиночестве и только при помощи законодательства положить конец ужасному антагонизму этого жадного, дерзкого и гордого общества. Одно затруднение являлось за другим. Часто они были вызваны нетерпением, с которым Цезарь хотел одержать победу. Раздражение, усталость, обольщение от этой огромной работы затемнили то сознание удобного случая и действительности, которое всегда было так развито у него раньше. Сознавая свое положение, он однажды вдруг сказал Клеопатре, что прожил уже слишком долго. Он стал вспоминать слова, начертанные на стене храма Птаха и переведенные ему Клеопатрой: «Смерть – предел всему».
   Цезарь составляет комментарии о гражданской войне. В них он старается показать, что точно соблюдал конституцию, что противная ему партия, а не он накладывала руку на имущество и права граждан. Но, к сожалению, факты все меньше и меньше соответствовали его словам.
   Клеопатра вдруг почувствовала себя в Риме очень неуютно. Желание уехать то появлялось, то исчезало. Когда Цезарь был рядом, она забывала о проблемах и слушала только его, строила вместе с ним планы на будущее. Когда он покидал ее, жизнь становилась невыносимой. И только маленький Цезарион скрашивал минуты и дни одиночества. Были и другие, более сложные, обстоятельства, мешающие Клеопатре наслаждаться отдыхом на вилле. «Что говорят обо мне в Риме?» – впервые с таким вопросом обратилась Клеопатра к Марку Гермогену. Обычно она не показывала посторонним, что не уверена в своем положении близкой женщины диктатора. «Что конкретно интересует Великолепную?» – голос Марка дрогнул. От его ответа зависело очень многое, это было очевидно. Не случайно вопрос задан ему, римлянину.
   «Великолепную интересует, что говорят обо мне и Цезаре. Не надо скрывать от меня ничего. Я должна знать, как вести себя дальше с теми, кто появляется на вилле и улыбается мне. Мне кажется, ты не будешь играть со мной Марк. Скажи мне все, как есть на самом деле, а не как ты пишешь мне в стихах». Марк тянул время, чтобы обдумать ответ: «Царице не нравятся мои последние стихи?» «Они блистательны, но я хочу услышать от тебя другие слова, Марк. Пожалуйста...» Голос Клеопатры понизился до шепота. Она плохо спала ночью. Он видел тусклый свет масляной лампы в ее окне: «Клеопатра хочет слышать то, что слышу я?» Она молчала. Как сказать правду той, которая так нравится поэту. Он готов слагать песни и стихи, оды и драмы, только не правду, которая разобьет ее сердце: «Отправь сына няне, царица, я хочу говорить с тобой наедине».
   Лежащие на подлокотниках кресла руки Клеопатры сжались в кулаки. Она приготовилась слушать. «Рим не имеет ничего против тебя лично, царица. Рим возмущен бесстыдным поведением диктатора. Ему прощались бесчинства во время военных походов. Но сейчас все жалеют Кальпурнию. Ведь она не по собственной воле стала женой этого человека, это была лишь политическая игра. Но потом ее любовь стала искренней и чистой. Теперь она вынуждена принимать тебя в своем доме, царица. На чьей же стороне будут люди? Собственно говоря, это участь не одной Кальпурнии и не преступление Цезаря. Эта участь ожидает всех женщин высшего общества, которые не порочны, не развратны, не распущены. Такие честные женщины, как Туллия и Корнелия, вдовы Красса и Помпея. Разве они не были принесены в жертву своими родителями. Жертву чему? Политическим интригам! Таких женщин будут брать замуж, покидать, снова брать, и так из года в год всю их жизнь. Да, да, Клеопатра. Всю жизнь, несмотря на возраст, на добродетель супруга, они будут менять дом, служанок, мужей. Они лишены даже счастья материнства. Их дети остаются в доме мужа, а следующий муж дарит им пасынков, которые часто старше своей мачехи. А потом муж покинет их ради очередной гетеры или вольноотпущенницы». Марк перевел дух и решился поднять глаза на Клеопатру. Она смотрела прямо перед собой в окно на голубое чистое небо, и оно плескалось в ее наполненных слезами глазах.
   «Это зло времени, Клеопатра, времени, в котором мы живем. Это неизбежность, возникающая при беспорядках, причиненных великой переменой в цивилизации, которая вот-вот свершится. И каждая женщина отдает ей часть скорби. Но на этот раз общество обвиняет во всем Цезаря. Как будто это он виновен во всеобщем пороке, выставляя свой собственный напоказ».