Пушнова Юлия. Клеопатра: История любви и царствования

   Фульвия скрыла от Антония, что уже давно и тяжело больна. Врачи безуспешно пытались бороться с недугом. Вскоре после отъезда мужа Фульвия скончалась.
   Клеопатра, узнав о ее смерти, не торжествовала. Она искренне сочувствовала Антонию, представляя себе, как тяжело потерять близкого человека. Мудрость царицы подсказывала ей, что она ничего не выиграет от этой смерти. Надеяться на то, что смерть жены заставит Антония взять в жены царицу Египта, было бессмысленно. Воин оставался воином.
   Антонию удалось предотвратить войну с Октавианом. Они заключили мир в Брундизии в октябре 40-го г. до н. э. Октавиан по договору оставался владетелем всей Западной Европы, но зато Антоний остался властителем восточных регионов империи. Именно здесь теперь предстояло ему вести войну с парфянами.
   Этой же осенью Клеопатра родила близнецов – мальчика и девочку. Девочку назвали Клеопатрой. Сыну царица дала имя одного из величайших людей ее времени – Александра, в память об Александре Великом. На родство с ним претендовали Птолемеи. Антоний тоже мечтал о славе Александра, и сын мог стать достойным продолжением отца. Клеопатра хотела встретиться с Антонием и сказать ему, что не доверяет Октавиану и его искренним заверениям о мире. Она послала письмо, но Антоний расценил это как очередной приступ ревности возлюбленной.
   Антоний кривил душой. Повод ревновать был. Клеопатра еще не знала, какие слова были произнесены в ее адрес при встрече двух триумвиров. Октавиан, не скрывая презрительной усмешки, открыто сказал: «Бросай египетскую шлюху. Пора заниматься делами, Антоний. Забудь ее». Антоний промолчал. Он не сказал ни слова в защиту той, которая рожала, может быть, в эту минуту его детей.
   Отец близнецов всеми мыслями ушел в большую политику. Он, казалось, действительно забыл о своем экзотичном увлечении, и после примирения триумвиров последовал новый передел провинций. Роль Лепида в триумвирате была уже настолько незначительна, что ему отвели только область Африки. Италия по-прежнему была общим владением, так как там находился Рим – столица государства. Антоний добился своего – он получил право вербовать в Италии легионеров. Кроме этого, Антоний вновь получал восточные области. Узнав об этом, Клеопатра немного успокоилась, ведь это означало, что Антоний должен будет время от времени появляться в Египте.

Брак с Октавией

   Одновременно с этим положительным сообщением пришло в Александрию и другое: в целях скрепления достигнутого мира овдовевший Антоний давал брачную клятву сестре Октавиана, молодой прекрасной Октавии. Бракосочетание состоялось в Риме осенью 40-го г.
   Клеопатра, узнав об этом, устроила страшную сцену, в которой была подобна раненой тигрице. Она металась по дворцу, вселяя ужас в слуг, а потом вдруг утихла и позвала свою служанку, которая, по слухам, владела приемами особого гадания.
   Результат разговора со служанкой стал неожиданным для всех – Клеопатра успокоилась внешне, но мобилизовала все свои внутренние силы для борьбы с новой соперницей.
   Октавия слыла настоящей красавицей и в этом могла поспорить с Клеопатрой. Особенно славилась она прекрасными волосами. Когда была жива Фульвия, Клеопатре не составляло труда казаться царицей наслаждений. Но новая жена Антония была ее ровесницей и являла совершенный образ соперницы.
   «Чудо, а не женщина», – так говорили все, кто общался с Октавией, очарованные ее чистотой. Она обладала типично римской красотой – с белой, подобной мрамору, кожей, стройным станом, высокой грудью и длинными стройными ногами. Ничего такого Клеопатра не могла ей противопоставить. Она была всего лишь маленькой смуглой азиаткой. Правда, веселой, энергичной, стремительной в движениях, которая умело пользовалась косметикой и великолепно одевалась.
   Умом Октавия не уступала царице и тоже любила проводить вечера в обществе известных литераторов. Другом ее брата был знаменитый Меценат, поддерживавший людей искусства. Именно по его просьбе один из приближенных Октавии поэтов написал целую оду волосам красавицы.
   Октавия была скромна, тиха, преданна дому, мужу и семье. Она была ласкова и доброжелательна со всеми. В ней воплотился идеал римской женщины, и этого Антоний не мог не заметить.
   От первого мужа, недавно умершего, у Октавии осталось двое детей. Молодого, веселого, красивого Антония она полюбила искренне и нежно. На свадьбу влюбленный Антоний преподнес невесте драгоценную жемчужину редкой красоты. Да она и сама была подобна жемчужине. Ее бесконечное терпение, нежность, деликатность через некоторое время превратили необузданного Антония в кроткого ягненка. Прекратились вдруг бесконечные оргии, привычные попойки в кругу друзей. При этом Антоний казался вполне счастливым. Он не грубил ни жене, ни кому-либо в ее присутствии. Он не сквернословил, не впадал в гнев, боясь оскорбить слух жены неприятным словом. Она вела себя естественно, не вторгаясь во внутренний мир мужа, меняя его ненавязчиво, мягко.
   Клеопатра возмущалась: «Со дня смерти первого мужа Октавии не прошло и года, а она уже готова упасть в объятия Антония». В письмах Антонию она упрекала его в том, что он готов заботиться о детях Октавии, забыв о своих родных маленьких Александре и Клеопатре. Царица недоумевала, как мог Антоний променять ее на эту тихую обычную женщину. И действительно, Октавия была полной противоположностью чувственной, любящей роскошь, изобретательной в увеселениях, соблазнительной и коварной Клеопатре.
   Горькое время наступило для царицы Египта. Ее мучили раненая гордость, сомнения, ощущение необыкновенной пустоты, когда бесцельно проходят дни, месяцы, годы.
   Однако Октавия была просто женщиной, а значит, сколь бы умна и изобретательна она ни была, у нее должны были быть какие-то слабости. А значит, надо только ждать. Ждать долго, с неослабевающим упорством и терпением.
   К сожалению, царица Египта была одинока в своем негодовании. Новый союз был воспринят Римом как залог окончания гражданской войны и начало долгожданного мира.
   Вскоре в семьях бывших соперников, а теперь родственников праздновали радостное событие. Одновременно было объявлено о беременности Скрибогии, жены Октавиана, и молодой Октавии. Новая жена Антония, зная о детях Клеопатры, поспешила обрадовать мужа рождением младенца.
   На эту новость откликнулся сам великий Вергилий, увидев в двойном рождении начало золотого века. Стихи его звучали почти пророчески. Правда, в новой поэме не прослеживалось четко, кого имеет ввиду Вергилий, когда говорит о великом властителе. Октавиан лично редактировал поэму. Главной же мыслью поэта было желание мира для поколения, порядком уставшего от войн.
   Клеопатра в дни чтения поэмы была особенно подвержена пессимизму. Грозу метали ее черные глаза. Мало кто решался войти в покои царицы, когда она пребывала в таком настроении. Единственный, кто спокойно входил к Клеопатре, кто мог успокоить ее и вселить надежду на возобновление отношений с Антонием, кто был посредником в делах Клеопатры, кто время от времени имел право письменно дать совет Антонию, как следует вести игру, чтобы соблюсти свои интересы, был личный астролог царицы.
   Звезды обещали, что брак Антония и Октавии будет недолговечным, так как заключен не по любви, а по принуждению. Антоний вновь окажется на Востоке, очень скоро и без жены. Это позволить вновь приблизить его к Клеопатре и детям.
   Клеопатра верила и ждала. Весь 40-й и часть 39-го г. прошли в тоске и бесконечной надежде на возвращение непостоянного возлюбленного.
   Между делом она отдавала приказания, напрямую относящиеся к Антонию. Так, еще в 40-м г. она послала к нему одного из своих астрологов. Неизвестно, верила ли сама царица звездам до конца, но Антоний, сам видя в ночном небе только темноту, слушал египетских астрологов с благоговением.
   Еще Клеопатра привила ему страсть ко всему магическому. На Антония огромное впечатление произвело знакомство с вавилонскими магами, жрецами, приехавшими из Индии, со всякого рода прорицателями, утверждавшими, будто деяния людей направляются некоей сокровенной силой, с которой невозможно бороться. Антоний хотел подчинить себе астрологию, пытаясь разобраться во всех символах и знаках. Астролог, присланный Клеопатрой, был не просто ее ставленником. Он был правой рукой царицы. Этот человек, пользуясь доверием римлянина, очень умело пользовался и его слабостями. Он внушал ему надежду на самое блестяще будущее, одновременно намекая, что звезды указывают на негативное воздействие ближайшего родственника. Таким ближайшим родственником был только Октавиан. Астролог советовал отдалить его, но Антоний не очень-то в этом доверял звездочету. Ему нравился спокойный, размеренный мир, подаренный их союзническим соглашением. Он жил с шурином в добром согласии, часто не только воюя, но и развлекаясь вместе.

3. Игра Октавиана

Договор с Октавианом

   В 40-м г. до н. э. неугомонные парфяне вторглись в Иудею и свергли Гиркана, Фазеля и Ирода, ставленников самого Антония. Гиркану была дарована жизнь, Ироду удалось бежать в Египет, а Фазеля парфяне убили. Им более выгодно было управление Антигона, который мог служить их послушной марионеткой.
   Несмотря на то что Птолемеи без особого восторга воспринимали Иудейское царство и не стремились к сближению, оно тем не менее всего каких-то двести лет назад было частью их империи. Теперь, когда парфяне приблизились через Сирию к Египту и оказались в опасной близости к границам, Клеопатра предпочла принять Ирода без враждебности. Царица не собиралась поддерживать парфян, так как осознавала роль Египта в этой игре. Парфяне рассчитывали на Египет прежде всего как на плацдарм для нападения на Рим.
   Любовь к Антонию, политические убеждения, мудрость правителя...Что двигало Клеопатрой, когда она еще раз подтвердила верность Риму?
   Ирод стремился к восстановлению власти и торопился в Рим. Клеопатра предложила ему возглавить египетскую армию. Хорошие командиры нужны были египетской армии, а Ирод зарекомендовал себя в Иудее не только как правитель, но и как полководец. Вообще иудейские военачальники в армии Птолемеев были делом привычным.
   Ирод не поддержал идеи Клеопатры. Он торопился в Рим и отплыл вскоре на корабле до Родоса. Оттуда без проблем он добрался и до Рима.
   Антоний передал Ироду власть над Иудеей. От триумвиров же он получил еще и титул царя. Осуществился план, сбылась заветная мечта. Ирод старался не думать о том, что Риму просто нужен был сильный, верный, надежный союзник в войне с Парфией.
   Узнав о происшедшем в Риме, Клеопатра пришла в ярость. Она пожалела об оказанном гостеприимстве и содействии Ироду. Иудея теперь была усилена царской властью, а это вовсе не входило в планы царицы.
   За спиной Антония тем временем его сподвижники, Корвин и Атраний, строили свои планы. Они не только вселяли в сердце Антония недоверие к египетскому правлению, но и создавали противовес Египту на Востоке. Этим противовесом должна была стать Иудея.
   Египет в эти сложные дни сплотился вокруг Клеопатры. Она проявила достаточно жесткости в отношениях с врагами, это заставило поутихнуть тех, кто был недоволен властью царицы. Друзей сплотила парфянская угроза.
   Возвращения Антония Клеопатра уже почти не ждала, хотя и надеялась, что желание увидеть сына и дочь заставит Антония приехать в Египет хоть ненадолго. Значит, можно всю себя посвятить решению государственных проблем.
   Антоний тоже оказался в самом центре политической борьбы. В 39 г. до н. э. Секст Помпей блокировал поставки хлеба в Рим. Он смог захватить уже Сицилию и Сардинию. Триумвиры должны были пойти на серьезные уступки при заключении соглашения с ним. И вот в Мизене, на берегу Неаполитанского залива Секст Помпей получил долгожданное официальное подтверждение свой власти над Сицилией. Антоний обещал ему также во владение Пелопоннес.
   На такие уступки Антоний пошел не просто от щедрости души. Он скрывал даже от своих советников то, что не давало ему покоя, – соперничество с Октавианом. Союз Антония с Секстом Помпеем лишал возможности Октавиана одержать над Помпеем победу, а ведь это принесло бы ему, владыке Запада, славу и дополнительную власть. Антоний в своих действиях пользовался поддержкой сената и даже стал жрецом в храме обожествленного Цезаря. Благодаря своим победам на Востоке Антоний мог теперь рассчитывать на имя наследника военной славы Цезаря.
   Вскоре в руки Клеопатры попали первые монеты с изображением Антония и Цезаря. Отчеканены они были в Синопе, в Малой Азии, которая находилась под властью Антония.
   Клеопатра отметила для себя, что обещания Антония, касающиеся Цезариона, ее сына, остались только на словах. О нем как о наследнике Цезаря за пределами Египта никто не говорил.
   Проявил ли Антоний в отношениях с Секстом Помпеем дальновидность, граничащую с коварством, или это просто была хорошо спланированная политическая игра, но вскоре после заключения соглашения он не только стал оттягивать момент передачи Пелопоннеса, но и основал на острове Закиф в Ионическом море военную базу. Дорога в этот регион для Помпея была закрыта.
   Возмущенный Помпей потребовал объяснений и попытался объявить войну, но привел этот конфликт к самым неожиданным последствиям. Октавиан, вновь увидевший перспективу взаимоотношений с Антонием, решил его поддержать и развелся с родственницей Помпея Скрибонией. Особым оскорблением было то, что он сразу же взял в жены светскую красавицу, аристократку Ливию. Скрибония и ее новорожденный ребенок оказались жертвами в этой сложной политической игре. Разведясь с ней, Октавиан бросил решительный вызов республиканским традициям, не задумываясь о возможных последствиях.
   Октавия родила дочь осенью 38 г. до н. э. Антоний был доволен – дочь назвали в его честь Антонией. Октавия доказала свою любовь и удостоилась высшей награды – Антоний решил наконец уехать из Италии. Вместе с женой он переехал в Афины, где они должны были провести всю зиму.
   Октавия получила возможность свободного общения с мудрецами Греции. Она встречалась с философами, с самим Нестором из Платоновской Академии и стоиком Афинодором.
   Увлекся афинской культурой и Антоний. В честь него были объявлены панафинские игры в 38 г. до н. э.
   Высшей чести был он удостоен, когда в память о провозглашении его Новым Дионисом выпущена была монета с изображением Октавии и Антония.
   Октавию Афиняне отождествляли с самой Афиной, и Антоний как земное воплощение Диониса заключил сакральный символический брак с богиней-женой.
   Даже в обыденной жизни Октавиан подчеркивал свою принадлежность греческой культуре. Он носил греческую одежду, легкие сандалии, не нанимал привратников. Подчеркивая непривычную для окружающих скоромность, он запретил носить перед ним знаки его достоинства, появляясь на улицах в сопровождении только двух друзей и нескольких рабов. Так посещал он лекции, беседовал с философами, учителями.
   Антоний перенял обычаи греческой кухни, с греками он занимался гимнастикой. На всех увеселительных мероприятиях появлялся римлянин только с Октавией.
   Далеко в прошлом остались дни торжественной встречи с Клеопатрой. Тогда праздновали союз Диониса и Афродиты. Помнил ли Атоний об этом? Глядя на своих детей, Клеопатра находила в них так много общего с отцом и мечтала увидеть маленькую дочь Октавии. Так ли она хороша, как ее дочь?
   Октавия легко могла соперничать с Клеопатрой и во внешности, и в уме. Что оставалось царице, чтобы вернуть возлюбленного в Египет?
   Она и не догадывалась, что день их воссоединения не так далек и что Антоний не забыл ее и с таким же нетерпением ждет встречи, до которой оставалось меньше года.
   А тем временем Антоний был занят решением свалившихся на него международных проблем. Вести войну против парфян было поручено военачальникам Антония. Сам он руководил ею на расстоянии. Он предпринял активные действия против Секста Помпея, правда, не всегда они были увенчаны успехом. В это же время пришло сообщение о проблемах в городе Самосе на Евфрате, и это потребовало вмешательства Антония.
   Парфяне нашли поддержку у жителей Сирии и Малой Азии. Пора было Антонию принять решительные меры. Дипломатического выхода из этой ситуации никто не искал, и в результате он наградил город Апамею за достойное сопротивление парфянам, а город Арада был подвергнут жестоким репрессиям. Принимая такое решение, он вспомнил и о том, что именно из Арады происходил Лже-Птолемей и Клеопатра не любила этот город. Он послал сообщение возлюбленной о последних событиях, надеясь немного загладить свою вину перед ней.
   Дальнейшие события разворачивались неожиданно и быстро. Именно цепь удачных случайностей приблизила момент встречи влюбленных.
   Октавиан потерпел несколько сокрушительных поражений от Секста Помпея. Не явился он и на назначенную встречу с Антонием. Это послужило причиной разлада во взаимоотношениях Антония с женой. Октавия хотела остаться хорошей сестрой, но это означало потерю доверия мужа.
   Назначена была вторая встреча, и Антоний по просьбе жены проявил чудеса терпения. Октавиан не явился вновь.
   Встреча состоялась позже, и результатом ее стал военный договор, заключенный вплоть до 33 г. до н. э. и скрепленный помолвкой старшего сына Антония Антилла и дочери Октавиана Юлии. К тому времени ему было девять лет, а ей едва минуло два года.
   Осенью 37 г. до н. э. Антоний отплыл из Италии. Пришло время Октавии умолять мужа не покидать ее. Как когда-то Клеопатра, она вновь была беременна и не могла сопровождать мужа в трудном морском путешествии. Антоний отправлялся на войну, и слезы Октавии не могли удержать его. Теперь ей оставалось только присматривать за шестью детьми (от первого мужа и от Антония) и ждать его, как ждали всегда римских полководцев жены, оставленные дома.
   Антоний, как мог, оправдывался перед женой.
   «Ты едешь в Египет, милый?» «Я еду не только туда, Октавия. Поход в Парфию предполагает союз нескольких государств. Если же тебя интересует, увижу ли царицу Египта, то тебе незачем волноваться. Наша встреча состоится скорее всего на территории Римской державы. Мы должны вступить с ней в переговоры. Пойми, Октавия, она властительница самого сильного государства на Востоке. Египет не смогли сломить ни войны, ни голод, ни многие внутренние проблемы. Клеопатра приглашена на беседу только в качестве союзницы».
   «Моя любовь заставляет меня поверить тебе, мой ветреный муж. Я надеюсь, что от неблаговидных поступков тебя остановит мысль о нашем будущем ребенке.
   На этот раз я подарю тебе сына, мой божественный Дионис»...
   Октавия предчувствовала неладное и приняла решение сопровождать мужа, сколько сможет. Она доплыла с ним на корабле до Керкиры. Там ей стало так плохо, что дальнейшее путешествие все равно стало бы невозможным.
   Антоний почти без сожаления прощался с женой, ведь он уже послал через верного друга Гая Фонтея сообщение Клеопатре и приглашение в Антиохию. Формальным предлогом для встречи была война с парфянами, а значит, Антоний вновь нуждался в поддержке Египта. Его политическая стабильность и богатые ресурсы по-прежнему привлекали его.
   Поддерживал его и Ирод, основавший новую Идумейскую династию в Иерусалиме.

Вновь вместе

   «Нильская сирена» прибыла на встречу во всем блеске своей красоты. Она решила превзойти во всем Октавию. Она была ухожена, хороша собой, весела. Ее ласки стали еще изощреннее. Несколько лет разлуки не прошли даром, и Клеопатра хорошо подготовилась к встрече. Помогли ей и беседы с учеными, и чтение научных трактатов, изучение книг о любви, любовная поэзия.
   Ее уверения в любви были так поэтичны, ненавязчивы. Чувство обещало вспыхнуть с новой силой.
   Она получала от Антония письма. Письма были редкими и несколько прохладными. Вопросы о здоровье детей, о ее делах, о политических проблемах.
   Ту небольшую записку, которую доставили сегодня, Клеопатра готова была увековечить в камне. Всего несколько слов. Просьба о встрече, уверения в необходимости таковой, несколько ничего не значащих для посторонних слов, а для нее – объяснение в любви и просьба о прощении. Впервые Клеопатра не строила никаких планов, впервые не задумывалась о том, какую политику взаимоотношений выбрать. Она приняла решение мгновенно: «Я еду. Сегодня».
   На этот раз никаких волшебных мизансцен, никаких задержек с отъездом, никакой показной роскоши. Три года Клеопатра ждала этого мгновения, три долгих года безупречно играла партию любящей женщины. И вот ее звездный час, ее выход на центр сцены в этой трагедии. Вместе с полученной запиской пришло чувство оживающей любви и вновь надежды. Надежды на восстановление былого величия.
   Клеопатра смотрела в зеркало и удивлялась. Как она могла допустить такое? Фигура отяжелела, роды были непростыми, близнецы забрали с собой много здоровья царицы. Кожа не сияла прежней свежестью. Как появиться на глаза бывшему возлюбленному, которого не видела несколько лет?
   У лекарей и служанок появилось много работы. Всего несколько дней понадобилось Клеопатре, чтобы приобрести прежнюю прелесть. А что до того, что излишняя полнота портит талию, так, может быть, приобретенная округлость форм даже к лицу зрелой женщине? Она не думала о причинах, побудивших его к столь внезапному возвращению. Может быть, на Антония повлияли слова астролога, или нежность и скромность жены вдруг стали пресными для воина, привыкшего к безумству любви Божественной? Главное – то, что он ждет ее, он в нетерпении шлет к ней гонцов. Он ждет, как несколько лет ждала она.
   Только по пути в Сирию Клеопатра задумалась над тем, что она скажет в первую минуту встречи с Антонием. Но никакие слова, никакие клятвы не передали бы восторга и волнения, которые испытывала женщина, привыкшая подчинять и властвовать.
   Дорога не была бесконечной, и вот она, Божественная Клеопатра, в сопровождении двух детей Антония – Александра и Клеопатры – готова увидеть мужа. На этот раз царица не изображала Афродиту, не было маскарада и показной роскоши. Только двое близнецов украшали прекрасную мать.
   Самой трудной была последняя минута перед тем, как они, обнявшись, застыли на месте.
   Последняя минута – глаза в глаза, тяжелое дыхание мужчины и слезы в глазах женщины.
   «Ты услышала меня, Клеопатра. Я благодарен богам».
   «Я люблю тебя, Антоний. Я ждала». Широкий шаг вперед Антония, взметнувшиеся вверх для объятия руки Клеопатры и тихий возглас детей: «Мама...»
   Малышам уже три года. Их огромные темные глаза с восторгом смотрят на сильного высокого воина. Антоний, не в силах сдержать восхищения, берет на руки сына и поднимает его высоко над головой. «Нарекаю тебя Александром Гелиосом». Потом так же он поднимает к небу и дочь: «Нарекаю тебя Клеопатрой Селеной».
   Клеопатра-мать застыла в восторге. Антоний показал всем, что признал детей своими. Теперь пути назад нет.
   Вот он идет, держа детей на руках, гордый отец и... влюбленный мужчина. Нет, теперь Клеопатра была уверена в том, что Антоний не станет больше упорствовать. Признав своих детей, он уже дал согласие на то, чтобы признать их мать своей женой. Женой! Не любовницей и наложницей, о которой можно было сказать «египетская шлюха». Она – жена великого Антония-Диониса, а ее дети-боги произведены на свет от богов.
   Рим, конечно, назовет ее похитительницей чужого мужа и скорее всего не признает их брак законным. Пойдут сплетни, что не обошлось без магических заклинаний и зелий. Но в результате кто кого пригласил в Антиохию?
   Где-то далеко промелькнула мысль: «Я отомщена. Теперь другая, беременная и брошенная мужем, будет ждать». Она же готова наслаждаться местью. Ведь не пожалели ее тогда, три далеких года назад, играя свадьбу именно в тот момент, когда она мучилась, рожая близнецов. Теперь пусть эта римлянка испытает такое же унижение и горечь, через которые прошла ее соперница.
   Антоний почти не разговаривал с нею до самого позднего вечера. Казалось, он старался даже не смотреть на нее. Но вот пришли женщины, которым доверено было опекать божественных близнецов. Дети попрощались с матерью, отцом и вышли за дверь.
   Никогда еще его руки не были так горячи, объятия так сладострастны, а слова так нежны. Никогда еще он не прикасался к ее губам с таким трепетом. Никогда он не был так нетерпелив, никогда не просил о любви так страстно.
   Это не было любовью. Безумная, непреодолимая, фатальная страсть, которая должна была либо погубить их обоих, либо возвысить...
   В объятиях возлюбленной Антоний получал не только физическое наслаждение. Она помогла ему отдохнуть от тяжкого общения с братом жены, от постоянного напряжения. Никому он так не доверял, ни с кем не чувствовал себя так спокойно и защищенно, как с египетской красавицей.
   Клеопатра, опасаясь того, что возлюбленный решит вдруг вернуться к жене, при одном упоминании о возможном отъезде изображала смертельное огорчение, отказывалась от еды и питья, проводила ночи в слезах. Антония это, надо сказать, не раздражало. Даже в эти минуты он боготворил ее, ведь это любовь заставляла ее так страдать.