Страница:
Но вот речь зашла о ее сестре... «Твою сестру Арсиною, Великолепная, он не тронул, а права того храма, где она нашла убежище, довольно расширил. Везде его принимают с любовью, раболепием, а он только собирает богатые подарки и бесконечную дань. Особенно понравилось Антонию в Каппадокии. Там он задержался долее обычного. Но говорят, прости царица, что привлек его не город, а Глафира, мать Архелая, которая претендует на местный престол. Она, наверное, поразила его своей красотой...» Говоривший осекся, увидев взгляд Клеопатры. О красоте других женщин не принято было говорить при царице. «Но все знают о ее достаточно преклонном возрасте, и слухи о красоте...» «Не пытайся оправдаться. Глафира немногим старше меня. Мне знаком этот солдафон, грубиян и пьяница. Пусть Глафира немного развлечется». Поднялся один из командиров: «Если царица позволит, я скажу. Цари – правители разных государств – поспешили к Антонию. Он не может не заметить, что посол из твоей могущественной страны не явился. Антоний сказал об этом». «Посол моей могущественной страны не будет торопиться с поклоном. Триумвир, решающий дела Рима, сам вступит с нами в переговоры. Не пристало Птолемеям торопиться с подарками Риму. Мы будем ждать посла от Антония. А пока необходимо решить некоторые наши проблемы»...
Теперь Клеопатра стала следить за Антонием с особым интересом. Он был чувствителен к женской красоте, и она может быть не так хороша, как некоторые римлянки, но сумела покорить сердца величайших из мужей. Антоний не будет самой сложной жертвой. Кроме того, он не сможет обойти Египет, как самую богатую из восточных держав. Остается только ждать. Клеопатра хорошо знала Антония. Впервые они встретились еще в 55-м г., когда молодой начальник конницы в легионе Габиния – Марк Антоний – вторгся в Египет, чтобы вернуть трон Птолемею Авлету. Клеопатра тогда была четырнадцатилетней девочкой. Потом она часто виделась с ним, потому что Антоний принадлежал к числу ближайших друзей Цезаря. Привычки, склонности и слабые струнки триумвира были известны царице.
«Он обладал красивой и представительной внешностью. Отличной формы борода, широкий лоб, нос с горбинкой сообщали Антонию мужественный вид и некоторое сходство с Гераклом, каким его изображают художники и ваятели. Существовало даже древнее предание, будто Антонии ведут свой род от сына Геракла – Антона. Это предание, которому, как уже сказано, придавало убедительность обличие Антония, он старался подкрепить и своею одеждой: всякий раз, как ему предстояло появиться перед большим скоплением народа, он опоясывал тунику у самых бедер, к поясу пристегивал длинный меч и закутывался в тяжелый военный плащ. Даже то, что остальным казалось пошлым и несносным, – хвастовство, бесконечные шутки, неприкрытая страсть к попойкам, привычка подсесть к обедающему или жадно проглотить кусок с солдатского стола, стоя, – все это солдатам внушало прямо-таки удивительную любовь и привязанность к Антонию. И в любовных его утехах не было ничего отталкивающего. Наоборот, они создавали Антонию новых друзей и приверженцев, ибо он охотно помогал другим в подобных делах и нисколько не сердился, когда посмеивались над его собственными похождениями. Щедрость Антония, широта, с какою он одаривал воинов и друзей, сперва открыла ему блестящий путь к власти, а затем, когда он уже возвысился, неизменно увеличивала его могущество, несмотря на бесчисленные промахи и заблуждения, которые подрывали это могущество и даже грозили опрокинуть», – так написал об Антонии Плутарх.
Клеопатра знала, что Антоний происходил из знатной, но обедневшей семьи. Ее не смущала бедность, ей нравилось думать, что Антоний был внуком знаменитого оратора и сыном военачальника. И хоть его отец не отличался блестящими воинскими способностями, но это вносило некоторый ореол мужественности в облик ее избранника. Родиться в семье, где ум оратора соединился с сердцем льва, что могло бы быть привлекательнее для молодой образованной женщины?
Солдаты восхищались стойкостью и щедростью своего полководца, Клеопатра восхищалась его внешностью и умом. Особенно же ее привлекали рассказы о необычайном чувстве юмора Антония. Его шутки часто были грубоватыми и откровенно пошлыми, но и в свой адрес этот любитель шумных застолий с обильными возлияниями принимал подобные шутки легко и с неизменным заразительным смехом. Слышала Клеопатра и о том, что войти в доверие к этому человеку чрезвычайно легко, ибо не было у него советника, который решился бы сказать вспыльчивому господину о его излишней доверчивости, если не наивности. Можно ли этим воспользоваться, чтобы стать Антонию ближе самых близких друзей и женщин? Этот непростой вопрос предстояло решить красивой и хитрой египтянке.
Она не сомневалась в его умственных способностях. Но его личное обаяние и чувство юмора были гораздо важнее. Близкие Антонию люди часто пользовались его излишней доверчивостью и даже недостаточным опытом придворного интригана. Он часто не имел представления, что делалось от его имени, потому что из-за наивности и легкомыслия слишком доверял подчиненным. Он, случалось, вообще плохо представлял себе, что происходит вокруг. Антоний часто и сам, не желая того, наносил обиду человеку, но уже через некоторое время готов был раскаяться и принести извинения. Но если вдруг кто-то оказывался истинно виновным в неблаговидном поступке, гневу его не было предела. Он от души наказывал не только для того, чтобы исправить несправедливость а и для того, чтобы воспитать виновного.
Щедр был Антоний и раздавая награды. Заслужить его доверие можно было разными способами – от военного подвига до стойкости в ночной пирушке. Подчас даже грубая, но уместная шутка, подарившая Антонию несколько веселых минут, приближала лучше умного, но скучного рассказа. Грубоватые и наглые шуточки по отношению к друзьям вполне могли быть отомщены, так как Антоний не меньше, чем шутки над другими, любил и шутки над собой. Это качество Антония не раз вредило ему, поскольку он едва ли мог поверить, что находились люди, которые под вольностями и шутками скрывали хитрую лесть. Невдомек было доверчивому солдату, что некоторые из приближенных к нему людей нарочно притворялись откровенными и даже развязными, чтобы таким образом прикрыть свои намерения. Они поддерживали застольные беседы в его вкусе, чтобы казалось, что они общаются с ним из любви к его остроумию, а вовсе не для того, чтобы добиться от него желаемого.
Странно, но чем больше думала Клеопатра об Антонии, тем чаще замечала она приступы необъяснимой ревности. С чего бы это вдруг стали колоть ее сердце, как острыми иглами, мысли о тех женщинах, которые находят наслаждение в объятиях широкоплечего грубоватого красавца-военного?
Да, он был безмерно женолюбив, хотя ходили слухи и о его гомосексуальных связях в юности. Слабость к противоположному полу оттеняла привлекательность Антония. Он не только сам был искусен в любовных приключениях, но и охотно помогал друзьям в поиске и соблазнении красивых девушек.
Посольство Деллия
Кто ты, Антоний?
2. Клеопатра и Антоний
Встреча в Тарсе
Она плыла на корабле с золоченой кормой, с раздуваемыми ветром пурпурными парусами, ее гребцы мерно опускали и поднимали серебряные весла, музыканты играли на флейтах завораживающую музыку. И все это напоминало движущийся храм великой богини. Сама же Клеопатра возлежала под балдахином из золоченой ткани в одеянии греческой Афродиты, а самые красивые мальчики из ее свиты держали по обе стороны балдахина дорогие опахала. Их прекрасные обнаженные тела украшали золотые луки со стрелами. Маленькие Амуры...Служанки царицы, наряженные нереидами и грациями, то и дело кидали на мальчиков восхищенные взгляды. Может быть, это была прелесть молодости, а может быть, удивительный запах благовоний от курильниц, достигавший берегов реки, так будоражил кровь всех, находившихся на корабле? Огромные толпы людей шли по обоим берегам реки.
Все это было итогом многочасовых размышлений и искусно продуманного плана завоевания сердца сластолюбивого полководца. Он должен был помочь ей укрепить Египет. Она готова стать для него, кем угодно – женой, возлюбленной, покорной служанкой, рабой, – только бы сохранить ускользающее величие своей прекрасной родины.
Смогла же она пойти на последний брак с ненавистным ей мальчиком-мужем. Клеопатра содрогнулась при одном только воспоминании о вечно слезящихся глазах Птолемея, в которых застыла мысль о собственной немощи, о его холодных влажных пальцах, которыми он касался ее кожи, еще разгоряченной от объятий Цезаря. Она пойдет на все, или зря народ называет ее Исидой. Или богиня, или раба...
А Антоний сидел на возвышении на рыночной площади, толпа постепенно расходилась, и через короткое время он остался почти в одиночестве. Народ встречал Афродиту.
Чего ждал он, о чем думал, сидя на высоком троне? Встреча с самого начала пошла не так, как он предполагал. Клеопатра должна была сама явиться к нему .Он пригласил ее к себе в дом, где чувствовал бы себя увереннее. Но она тактично отказалась, объясняя это тем, что приличнее будет ему самому явиться на корабль к царице. Был ли это тактический ход или просто проявление гостеприимства со стороны великой Клеопатры?
Антоний, проявив добрую волю и показывая крайнюю любезность, принял приглашение.
Все сомнения улетучились, когда он увидел, какой блестящий прием ждал его. Прием, достойный императора. Огромное количество светильников, горевших на корабле, образовывали разные фигуры-круги или квадраты. Такое освещение выглядело удивительно, фантастично. Пол обеденной залы был усыпан лепестками роз и источал нежнейший аромат. Напитки и кушанья были поданы в золотых и серебряных чашах. Красивые служанки Клеопатры являли собой достойное обрамление красоты своей госпожи. А она – сама покорность и кротость. Опытный в политических играх Антоний, однако, понимал, что за видимым смирением прячется огонь великой силы.
Мудрость Клеопатры подсказала ей, что Антоний наверняка будет обсуждать с ближайшими друзьями и царицу, и ее достоинства. Поэтому каждому из приглашенных на пир она преподнесла драгоценный подарок. Все, что пожелал гость, он мог унести с собой. Не стесняясь, гости унесли даже ложа, на которых они возлежали, и столики, на которых стояли кушанья, не говоря уж о золотой посуде.
Следующий день намечено было провести в пирах в честь царицы. Антоний надеялся превзойти в пышности и роскоши прием, оказанный ему на корабле. Однако и в элегантности, и в великолепии празднество уступало тому, что состоялось накануне. Ни одним словом Клеопатра не упомянула об этом, но Антоний со свойственным ему простодушным и грубоватым юмором сам посмеялся над своими неуклюжими потугами царедворца. Клеопатра сделала первый верный шаг в отношениях с ним и была очень довольна произведенным впечатлением. Она видела, как загорается огонь любви в глазах Антония, как с трудом сдерживает он руки, готовые сжать в объятиях стройный стан прекрасной Афродиты. Думал ли он в тот день, когда сидел рядом с прекрасной царицей, что спустя годы, получив ложное известие о ее смерти, он примет решение покончить с собой? Она вошла в его жизнь, в плоть и кровь. И теперь каждый нерв будет кричать только о любви к Клеопатре, только ее имя станет священным для него на все дни до самой смерти. Один раз у стен Александрии усомнится он в верности возлюбленной, но сразу же и раскается в этом.
Клеопатра не могла ожидать, что увлечется всерьез грубым циничным Антонием. Рядом с ней он становился просто веселым, готовым на любые безумства мальчишкой. Давно он расстался с мыслью покорить Афродиту-Клеопатру. Может быть, это и случилось бы, если бы тогда, в первую их ночь, не подсмотрел он случайно вечернее омовение царицы.
Перед огромным бассейном, освещенным масляными светильниками, остановилась она во всем блеске красоты зрелого женского тела, которое уже знало рождение ребенка. Перед тем как спуститься по мраморным ступеням в воду, замерла вдруг царица, и он услышал, как шепчут ее губы странные слова, увидел, как упала ниц перед ней служанка, как задрожали руки рабов – бликами заиграли обнаженные клинки в их руках. А Клеопатра все громче и громче шептала как в экстазе:
«Я – Исида, владычица всех земель, воспитанная Гермесом. Я – старшая дочь Кроноса, жена и сестра бога Осириса, мать царя Гора.
По моей воле восходит Сириус, я – богиня женщин. Я отделила Землю от небес, я явила людям звездный путь, я утвердила орбиты Солнца и Луны, по моей воле движутся воды морские.
Я – царица рек, ветров и моря. Я – царица войны и повелительница грома. Я волную море и успокаиваю его. Я – свет и тепло Солнца. Я сообщаю смысл всему на свете. Я создала города и стены. Я – повелительница дождей. Я торжествую над роком, и он мне послушен. Слава тебе, о Египет, вскормивший меня!»
Он тихонько окликнул ее, повинуясь необъяснимому чувству божественного восторга.
Она медленно оглянулась, и слова потерялись где-то, не дойдя до губ. Перед ним стояла Исида, «богиня десяти тысяч имен», «небесный покров рода людского», «Великая Мать всех богов и природы». Исида, дарующая царице право быть ее воплощением на земле, через свое имя несла утешение миллионам верных последователей, наполняя смыслом их жизнь, давая им жизненные силы и даже обещая им спасение и бессмертие души.
Жрецы Исиды давали клятвы, сравнимые только с клятвой императору. Она была богиней Земли и моря, любви и исцеления, подземного мира и загробной жизни. Все было подвластно Исиде. Она сочетала в себе мудрость и чувственность, чистоту и сладострастие. Она была покровительницей женщин и давала им власть над мужчинами.
И вот сейчас Исида в своей магической красоте стояла перед Антонием, готовая ступить в прохладную воду бассейна.
Дрогнули и погасли светильники, опустились клинки стражи, повернулась и тихонько вышла служанка. А они все стояли и смотрели друг на друга...
Теперь Клеопатра стала следить за Антонием с особым интересом. Он был чувствителен к женской красоте, и она может быть не так хороша, как некоторые римлянки, но сумела покорить сердца величайших из мужей. Антоний не будет самой сложной жертвой. Кроме того, он не сможет обойти Египет, как самую богатую из восточных держав. Остается только ждать. Клеопатра хорошо знала Антония. Впервые они встретились еще в 55-м г., когда молодой начальник конницы в легионе Габиния – Марк Антоний – вторгся в Египет, чтобы вернуть трон Птолемею Авлету. Клеопатра тогда была четырнадцатилетней девочкой. Потом она часто виделась с ним, потому что Антоний принадлежал к числу ближайших друзей Цезаря. Привычки, склонности и слабые струнки триумвира были известны царице.
«Он обладал красивой и представительной внешностью. Отличной формы борода, широкий лоб, нос с горбинкой сообщали Антонию мужественный вид и некоторое сходство с Гераклом, каким его изображают художники и ваятели. Существовало даже древнее предание, будто Антонии ведут свой род от сына Геракла – Антона. Это предание, которому, как уже сказано, придавало убедительность обличие Антония, он старался подкрепить и своею одеждой: всякий раз, как ему предстояло появиться перед большим скоплением народа, он опоясывал тунику у самых бедер, к поясу пристегивал длинный меч и закутывался в тяжелый военный плащ. Даже то, что остальным казалось пошлым и несносным, – хвастовство, бесконечные шутки, неприкрытая страсть к попойкам, привычка подсесть к обедающему или жадно проглотить кусок с солдатского стола, стоя, – все это солдатам внушало прямо-таки удивительную любовь и привязанность к Антонию. И в любовных его утехах не было ничего отталкивающего. Наоборот, они создавали Антонию новых друзей и приверженцев, ибо он охотно помогал другим в подобных делах и нисколько не сердился, когда посмеивались над его собственными похождениями. Щедрость Антония, широта, с какою он одаривал воинов и друзей, сперва открыла ему блестящий путь к власти, а затем, когда он уже возвысился, неизменно увеличивала его могущество, несмотря на бесчисленные промахи и заблуждения, которые подрывали это могущество и даже грозили опрокинуть», – так написал об Антонии Плутарх.
Клеопатра знала, что Антоний происходил из знатной, но обедневшей семьи. Ее не смущала бедность, ей нравилось думать, что Антоний был внуком знаменитого оратора и сыном военачальника. И хоть его отец не отличался блестящими воинскими способностями, но это вносило некоторый ореол мужественности в облик ее избранника. Родиться в семье, где ум оратора соединился с сердцем льва, что могло бы быть привлекательнее для молодой образованной женщины?
Солдаты восхищались стойкостью и щедростью своего полководца, Клеопатра восхищалась его внешностью и умом. Особенно же ее привлекали рассказы о необычайном чувстве юмора Антония. Его шутки часто были грубоватыми и откровенно пошлыми, но и в свой адрес этот любитель шумных застолий с обильными возлияниями принимал подобные шутки легко и с неизменным заразительным смехом. Слышала Клеопатра и о том, что войти в доверие к этому человеку чрезвычайно легко, ибо не было у него советника, который решился бы сказать вспыльчивому господину о его излишней доверчивости, если не наивности. Можно ли этим воспользоваться, чтобы стать Антонию ближе самых близких друзей и женщин? Этот непростой вопрос предстояло решить красивой и хитрой египтянке.
Она не сомневалась в его умственных способностях. Но его личное обаяние и чувство юмора были гораздо важнее. Близкие Антонию люди часто пользовались его излишней доверчивостью и даже недостаточным опытом придворного интригана. Он часто не имел представления, что делалось от его имени, потому что из-за наивности и легкомыслия слишком доверял подчиненным. Он, случалось, вообще плохо представлял себе, что происходит вокруг. Антоний часто и сам, не желая того, наносил обиду человеку, но уже через некоторое время готов был раскаяться и принести извинения. Но если вдруг кто-то оказывался истинно виновным в неблаговидном поступке, гневу его не было предела. Он от души наказывал не только для того, чтобы исправить несправедливость а и для того, чтобы воспитать виновного.
Щедр был Антоний и раздавая награды. Заслужить его доверие можно было разными способами – от военного подвига до стойкости в ночной пирушке. Подчас даже грубая, но уместная шутка, подарившая Антонию несколько веселых минут, приближала лучше умного, но скучного рассказа. Грубоватые и наглые шуточки по отношению к друзьям вполне могли быть отомщены, так как Антоний не меньше, чем шутки над другими, любил и шутки над собой. Это качество Антония не раз вредило ему, поскольку он едва ли мог поверить, что находились люди, которые под вольностями и шутками скрывали хитрую лесть. Невдомек было доверчивому солдату, что некоторые из приближенных к нему людей нарочно притворялись откровенными и даже развязными, чтобы таким образом прикрыть свои намерения. Они поддерживали застольные беседы в его вкусе, чтобы казалось, что они общаются с ним из любви к его остроумию, а вовсе не для того, чтобы добиться от него желаемого.
Странно, но чем больше думала Клеопатра об Антонии, тем чаще замечала она приступы необъяснимой ревности. С чего бы это вдруг стали колоть ее сердце, как острыми иглами, мысли о тех женщинах, которые находят наслаждение в объятиях широкоплечего грубоватого красавца-военного?
Да, он был безмерно женолюбив, хотя ходили слухи и о его гомосексуальных связях в юности. Слабость к противоположному полу оттеняла привлекательность Антония. Он не только сам был искусен в любовных приключениях, но и охотно помогал друзьям в поиске и соблазнении красивых девушек.
Посольство Деллия
Царица терпеливо ждала. Она не пойдет первой к римлянину. Триумвир объявится сам. И действительно, через некоторое время, весной 41-го г., перед Клеопатрой предстал личный посол Антония.
Антоний назначил послом Квинта Деллия, который был не только аристократом, но и великолепным политиком. Многие считали его не в меру циничным, и именно ему, как никому другому, подвластна была эта миссия. Встреча с Клеопатрой могла оказаться сложной и даже неприятной. Антоний мог бы послать кого-нибудь другого или даже поехать сам, но он своей излишний прямотой мог навредить себе и делу. В задачу Деллия входило не только предложить Клеопатре встретиться с Антонием, но и убедить ее, лично представ перед триумвиром, объяснить свое бездействие во время последней войны. Такой вопрос мог задать Клеопатре только очень смелый и тонкий дипломат. Ведь еще совсем недавно Цезарем она была провозглашена владычицей мира. А теперь она, царица великого государства, должна униженно просить прощения за свои поступки, предстать перед судьями, как мелкие царьки восточных государств! Кто рискнет высказать подобные требования той, которая легко убирала со своего пути любого, даже самого близкого родственника!
Деллию удалось то, о чем и не мечтал Антоний. Правда, даже для Деллия осталось тайной то, что царица мгновенно разгадала все намерения Антония. Она легко могла найти весьма важный и значимый предлог для того, чтобы отказаться от визита к Антонию. В таком случае римлянину пришлось бы самому явиться в Александрию пред очи коварной египтянки либо оставить Египет самому решать свою судьбу. Такое решение не устраивало гордого Антония. Деллий помог ему. Он смог договориться с царицей о встрече. Местом ее свидания с Антонием назначен был город Тарс, находящийся в Киликии. Город этот, разоренный два года назад Кассием, должен был теперь встречать двух известнейших людей своего времени. Тарс уже признал Антония как великого бога. И на это были веские причины. Антоний щедро наградил горожан за помощь в борьбе с Кассием. Все граждане города, проданные ранее в рабство, были отпущены. Их родной город был отныне полностью автономным и свободным от каких-либо податей.
«Мне весьма приятно встретиться с тобой, царица. Я был наслышан о твоей прелести и уме, но не ожидал, что ты превзойдешь все самые лестные ожидания. Твой ум сверкает алмазами знаний, твоя красота сияет солнцем на египетском небе». Неожиданно для себя и тем более для Деллия Клеопатра расхохоталась: «О, боги, такой витиеватой лести я могла бы ждать в начале нашей беседы, но не тогда, когда дала свое согласие на встречу. Уважаемый Деллий самое интересное приберег напоследок?» «Не знаю, царица, будет ли это для тебя интересным, но я действительно искренне восхищен тобой. И я, наверное, не первый и не последний. Я сочувствую твоей потере в лице Божественного Цезаря. Эту утрату не сможет восполнить тебе никто. Но я, впервые общаясь с тобой, начинаю понимать, почему ты заняла такое большое место в жизни диктатора. Рядом с такой женщиной, как ты, чувствуешь себя поистине богом».
«Я благодарю тебя за твои слова сочувствия и твои приятные для меня речи. Но тебе, наверное, пора объявить о результатах визита ко мне своему консулу?»
«Прости, царица, я только хотел, если ты позволишь, дать несколько советов. Антоний не так прост, как кажется вначале. Мне хотелось бы, чтобы ваша встреча была приятна не только ему, но и не принесла разочарования тебе, Клеопатра. Позволь, я расскажу тебе давнюю историю, которую вспомнил, разговаривая с тобой и восхищаясь тобою».
Клеопатра заинтересованно взглянула на Деллия. В глазах появился неподдельный интерес. Она с детства любила разные истории о древних временах. Их рассказывали жрецы, няни, учителя. Деллий, ободренный вниманием Клеопатры, начал: «Во время Троянской войны отец богов и людей Зевс покровительствовал осажденному городу, в то время как его жена Гера всеми способами помогала ахейцам. Поэтому, когда в одной из битв троянцы особенно энергично теснили своих врагов, Гера замыслила хитрость. Она решила отправиться на гору Иду и там возбудить в муже жажду наслаждений, а потом послать на него сладкий сон и тем временем прийти на выручку ахейцам. Сначала она искупалась и умастилась чудесно пахнущей амброзией, потом надела прекрасное платье, вдела в уши золотые серьги, набросила на волосы тонкую вуаль. И это еще не все. У Афродиты она попросила цветной, дивно вышитый пояс, в котором таились все чары богини: любовь, вожделение, сладость беседы, которая лишает рассудка даже самых благоразумных». На секунду Деллий прервал рассказ, взглянул на царицу и, уже не скрывая страсти в голосе, сказал: «Тебе, Клеопатра, не нужен пояс. Ты сама Афродита, рожденная пеной моря. Я могу только плакать, завидуя тому, кто ждет тебя в Тарсе. Ты – богиня, но не знаю, чего в тебе больше – божественной любви или божественного наказания тому, кто будет обладать тобой. Я ухожу, Божественная, и желаю тебе всяких благ».
После ухода Деллия Клеопатра долго сидела, разглядывая себя в зеркало, потом позвала служанку эллинку и долго о чем-то разговаривала с ней, перебирая украшения и наряды...
Антоний назначил послом Квинта Деллия, который был не только аристократом, но и великолепным политиком. Многие считали его не в меру циничным, и именно ему, как никому другому, подвластна была эта миссия. Встреча с Клеопатрой могла оказаться сложной и даже неприятной. Антоний мог бы послать кого-нибудь другого или даже поехать сам, но он своей излишний прямотой мог навредить себе и делу. В задачу Деллия входило не только предложить Клеопатре встретиться с Антонием, но и убедить ее, лично представ перед триумвиром, объяснить свое бездействие во время последней войны. Такой вопрос мог задать Клеопатре только очень смелый и тонкий дипломат. Ведь еще совсем недавно Цезарем она была провозглашена владычицей мира. А теперь она, царица великого государства, должна униженно просить прощения за свои поступки, предстать перед судьями, как мелкие царьки восточных государств! Кто рискнет высказать подобные требования той, которая легко убирала со своего пути любого, даже самого близкого родственника!
Деллию удалось то, о чем и не мечтал Антоний. Правда, даже для Деллия осталось тайной то, что царица мгновенно разгадала все намерения Антония. Она легко могла найти весьма важный и значимый предлог для того, чтобы отказаться от визита к Антонию. В таком случае римлянину пришлось бы самому явиться в Александрию пред очи коварной египтянки либо оставить Египет самому решать свою судьбу. Такое решение не устраивало гордого Антония. Деллий помог ему. Он смог договориться с царицей о встрече. Местом ее свидания с Антонием назначен был город Тарс, находящийся в Киликии. Город этот, разоренный два года назад Кассием, должен был теперь встречать двух известнейших людей своего времени. Тарс уже признал Антония как великого бога. И на это были веские причины. Антоний щедро наградил горожан за помощь в борьбе с Кассием. Все граждане города, проданные ранее в рабство, были отпущены. Их родной город был отныне полностью автономным и свободным от каких-либо податей.
«Мне весьма приятно встретиться с тобой, царица. Я был наслышан о твоей прелести и уме, но не ожидал, что ты превзойдешь все самые лестные ожидания. Твой ум сверкает алмазами знаний, твоя красота сияет солнцем на египетском небе». Неожиданно для себя и тем более для Деллия Клеопатра расхохоталась: «О, боги, такой витиеватой лести я могла бы ждать в начале нашей беседы, но не тогда, когда дала свое согласие на встречу. Уважаемый Деллий самое интересное приберег напоследок?» «Не знаю, царица, будет ли это для тебя интересным, но я действительно искренне восхищен тобой. И я, наверное, не первый и не последний. Я сочувствую твоей потере в лице Божественного Цезаря. Эту утрату не сможет восполнить тебе никто. Но я, впервые общаясь с тобой, начинаю понимать, почему ты заняла такое большое место в жизни диктатора. Рядом с такой женщиной, как ты, чувствуешь себя поистине богом».
«Я благодарю тебя за твои слова сочувствия и твои приятные для меня речи. Но тебе, наверное, пора объявить о результатах визита ко мне своему консулу?»
«Прости, царица, я только хотел, если ты позволишь, дать несколько советов. Антоний не так прост, как кажется вначале. Мне хотелось бы, чтобы ваша встреча была приятна не только ему, но и не принесла разочарования тебе, Клеопатра. Позволь, я расскажу тебе давнюю историю, которую вспомнил, разговаривая с тобой и восхищаясь тобою».
Клеопатра заинтересованно взглянула на Деллия. В глазах появился неподдельный интерес. Она с детства любила разные истории о древних временах. Их рассказывали жрецы, няни, учителя. Деллий, ободренный вниманием Клеопатры, начал: «Во время Троянской войны отец богов и людей Зевс покровительствовал осажденному городу, в то время как его жена Гера всеми способами помогала ахейцам. Поэтому, когда в одной из битв троянцы особенно энергично теснили своих врагов, Гера замыслила хитрость. Она решила отправиться на гору Иду и там возбудить в муже жажду наслаждений, а потом послать на него сладкий сон и тем временем прийти на выручку ахейцам. Сначала она искупалась и умастилась чудесно пахнущей амброзией, потом надела прекрасное платье, вдела в уши золотые серьги, набросила на волосы тонкую вуаль. И это еще не все. У Афродиты она попросила цветной, дивно вышитый пояс, в котором таились все чары богини: любовь, вожделение, сладость беседы, которая лишает рассудка даже самых благоразумных». На секунду Деллий прервал рассказ, взглянул на царицу и, уже не скрывая страсти в голосе, сказал: «Тебе, Клеопатра, не нужен пояс. Ты сама Афродита, рожденная пеной моря. Я могу только плакать, завидуя тому, кто ждет тебя в Тарсе. Ты – богиня, но не знаю, чего в тебе больше – божественной любви или божественного наказания тому, кто будет обладать тобой. Я ухожу, Божественная, и желаю тебе всяких благ».
После ухода Деллия Клеопатра долго сидела, разглядывая себя в зеркало, потом позвала служанку эллинку и долго о чем-то разговаривала с ней, перебирая украшения и наряды...
Кто ты, Антоний?
Готовясь к встрече с Антонием, Клеопатра особенно интересовалась его любовными похождениями. Многое она, безусловно, знала и раньше – проделки Антония вызывали столько пересудов, что невозможно было о них не услышать. Говорили, например, о том, как Антоний со своей любовницей Цитерой разъезжал по Риму в колеснице, запряженной львами. Немало мог рассказать царице и Деллий, посвященный во все сплетни, интриги и скандалы высшего общества. История одних лишь браков Антония давала обильный материал для бесед.
В первый раз Антоний женился на некоей Фадии, дочери вольноотпущенника, то есть на женщине низкого происхождения. Всем было ясно, что аристократ Антоний решился на этот брак только ради денег, ведь отец Антония не оставил свои детям никакого состояния. Совместная жизнь с Фадией продолжалась недолго. Интересно, что враги даже по прошествии многих лет после развода все еще попрекали Антония этим странным браком.
Затем Антоний женился на своей двоюродной сестре Антонии. Этот брак окончился скандалом. Антоний публично, перед сенатом, в котором заседал, в том числе, и его тесть, объявил: «Жена изменила мне с Долабеллой».
К 45 г. у Антония была уже третья жена, Фульвия.
О красавице Фульвии Клеопатра разузнала только то, что она играла большую роль в общественных делах мужа и была весьма интересна внешне.
До Антония Фульвия была замужем уже дважды. Оба ее мужа умерли насильственной смертью. Первый муж, знаменитый народный трибун, непримиримый враг Цицерона – Клодий, был убит людьми другого народного трибуна, Милона, в стычке на Аппиевой дороге. После него остались двое детей. Второй муж Фульвии, Курион, друг и сподвижник Цезаря, погиб в борьбе с противниками диктатора в 49 г.
Клеопатра поражалась терпению Фульвии. Как она может допускать постоянные измены Антония? Однако Клеопатра одновременно понимала, что человек, около которого плетутся постоянные любовные сети, не может чувствовать стыда и раскаяния, возвращаясь на супружеское ложе. Пальцы царицы дрожали, когда она раскрывала дорожную сумку своего посланника, привезшего ей из далекого Лугдума монеты с изображением соперницы. Фульвия стала первой женщиной, лицо которой было отчеканено на монетах. Значит ли это то, что ее роль в жизни не только мужа, но и политической жизни Рима была столь велика? Фульвия в виде богини Победы высокомерно взирала с монеты на Клеопатру, и та каждой клеточкой своего мозга чувствовала угрозу для себя со стороны этой женщины, в которой от женщины осталась только блестящая внешность. Нет! Он не мог любить эту властную богиню, которую, по рассказам очевидцев, не интересовало ни прядение, ни иные домашние дела. Она не могла бы, наверное, удовлетвориться и властью над мужем. Она желала править и повелевать. Фульвия была очень богата, и Антония, по-видимому, прежде всего интересовали ее деньги. Однако что-то заставляло Клеопатру думать, что между Антонием и женой существуют достаточно теплые чувства.
Черные глаза Клеопатры наполнялись гневом и метали молнии в изображение соперницы. Ей! Ей покорился сам Антоний, который научился делать вид, что подчиняется женской власти. С помощью всяких шуточек и мальчишеских выходок он старался сделать свою жизнь с Фульвией хоть немного веселее.
Фульвия, безусловно, заслуживала этого, так как была личностью незаурядной. Ее обвиняли в непомерном честолюбии, жажде власти, алчности, дурном влиянии на мужа. Однако все эти черты проявились только после смерти Цезаря, когда Антоний выдвинулся на одно из первых мест в государстве, а Фульвия начала строить планы, столь же грандиозные, как недавние планы Клеопатры.
Во всех размышлениях царицы была одна очень приятная мелочь: Фульвия не сопровождала мужа в путешествии на Восток. Она оставалась в Риме с детьми, которых было двое. Кроме этого, она должна была в отсутствие триумвира вести его политические и имущественные дела.
Она не думала о том, что в Тарсе муж встретит Афродиту – богиню своей мечты.
Сидя по вечерам на ложе, когда искусные руки рабыни расчесывали ее роскошные волосы, Клеопатра мечтала о том, что Антоний ради будущего Египта признает в ней царицу и увидит женщину. Более всего она полагалась не на свой блестящий ум, а на женское очарование.
Клеопатра знала, что Антоний привык к тому, что производит на женщин более чем доброжелательное впечатление.
Искусная в делах обольщения, она, однако, рискуя навсегда потерять надежду на расположение нужного ей человека, несколько раз откладывала назначенную встречу. Антоний мог потерять терпение и отказаться от мысли о союзе с египтянкой. Но расчет был верен. Антоний не только не потерял терпение, он готов был ждать сколько угодно, так заинтересовала его Клеопатра во время первой случайной встречи.
Она смутно помнила эту встречу, так как была озабочена обвинениями в убийстве брата-мужа Птолемея XIII Неотероса. Избежать серьезных последствий после подобных обвинений помог возлюбленный Цезарь. Наверное, рождение сына Цезариона заставило его тогда спасти прекрасную царицу.
Сама того не желая, именно в те дни зажгла она искру в сердце Антония, который после победы над Брутом (42 г. до н. э.) объезжал Грецию и Малую Азию, собирая контрибуцию. Повсюду его встречали, как и положено, – восторженными приветствиями, поклонением. И только одна Клеопатра не удостоила воина своим вниманием.
И вот сейчас он терпеливо ждал, когда придет сообщение о том, что Клеопатра согласилась на встречу.
В первый раз Антоний женился на некоей Фадии, дочери вольноотпущенника, то есть на женщине низкого происхождения. Всем было ясно, что аристократ Антоний решился на этот брак только ради денег, ведь отец Антония не оставил свои детям никакого состояния. Совместная жизнь с Фадией продолжалась недолго. Интересно, что враги даже по прошествии многих лет после развода все еще попрекали Антония этим странным браком.
Затем Антоний женился на своей двоюродной сестре Антонии. Этот брак окончился скандалом. Антоний публично, перед сенатом, в котором заседал, в том числе, и его тесть, объявил: «Жена изменила мне с Долабеллой».
К 45 г. у Антония была уже третья жена, Фульвия.
О красавице Фульвии Клеопатра разузнала только то, что она играла большую роль в общественных делах мужа и была весьма интересна внешне.
До Антония Фульвия была замужем уже дважды. Оба ее мужа умерли насильственной смертью. Первый муж, знаменитый народный трибун, непримиримый враг Цицерона – Клодий, был убит людьми другого народного трибуна, Милона, в стычке на Аппиевой дороге. После него остались двое детей. Второй муж Фульвии, Курион, друг и сподвижник Цезаря, погиб в борьбе с противниками диктатора в 49 г.
Клеопатра поражалась терпению Фульвии. Как она может допускать постоянные измены Антония? Однако Клеопатра одновременно понимала, что человек, около которого плетутся постоянные любовные сети, не может чувствовать стыда и раскаяния, возвращаясь на супружеское ложе. Пальцы царицы дрожали, когда она раскрывала дорожную сумку своего посланника, привезшего ей из далекого Лугдума монеты с изображением соперницы. Фульвия стала первой женщиной, лицо которой было отчеканено на монетах. Значит ли это то, что ее роль в жизни не только мужа, но и политической жизни Рима была столь велика? Фульвия в виде богини Победы высокомерно взирала с монеты на Клеопатру, и та каждой клеточкой своего мозга чувствовала угрозу для себя со стороны этой женщины, в которой от женщины осталась только блестящая внешность. Нет! Он не мог любить эту властную богиню, которую, по рассказам очевидцев, не интересовало ни прядение, ни иные домашние дела. Она не могла бы, наверное, удовлетвориться и властью над мужем. Она желала править и повелевать. Фульвия была очень богата, и Антония, по-видимому, прежде всего интересовали ее деньги. Однако что-то заставляло Клеопатру думать, что между Антонием и женой существуют достаточно теплые чувства.
Черные глаза Клеопатры наполнялись гневом и метали молнии в изображение соперницы. Ей! Ей покорился сам Антоний, который научился делать вид, что подчиняется женской власти. С помощью всяких шуточек и мальчишеских выходок он старался сделать свою жизнь с Фульвией хоть немного веселее.
Фульвия, безусловно, заслуживала этого, так как была личностью незаурядной. Ее обвиняли в непомерном честолюбии, жажде власти, алчности, дурном влиянии на мужа. Однако все эти черты проявились только после смерти Цезаря, когда Антоний выдвинулся на одно из первых мест в государстве, а Фульвия начала строить планы, столь же грандиозные, как недавние планы Клеопатры.
Во всех размышлениях царицы была одна очень приятная мелочь: Фульвия не сопровождала мужа в путешествии на Восток. Она оставалась в Риме с детьми, которых было двое. Кроме этого, она должна была в отсутствие триумвира вести его политические и имущественные дела.
Она не думала о том, что в Тарсе муж встретит Афродиту – богиню своей мечты.
Сидя по вечерам на ложе, когда искусные руки рабыни расчесывали ее роскошные волосы, Клеопатра мечтала о том, что Антоний ради будущего Египта признает в ней царицу и увидит женщину. Более всего она полагалась не на свой блестящий ум, а на женское очарование.
Клеопатра знала, что Антоний привык к тому, что производит на женщин более чем доброжелательное впечатление.
Искусная в делах обольщения, она, однако, рискуя навсегда потерять надежду на расположение нужного ей человека, несколько раз откладывала назначенную встречу. Антоний мог потерять терпение и отказаться от мысли о союзе с египтянкой. Но расчет был верен. Антоний не только не потерял терпение, он готов был ждать сколько угодно, так заинтересовала его Клеопатра во время первой случайной встречи.
Она смутно помнила эту встречу, так как была озабочена обвинениями в убийстве брата-мужа Птолемея XIII Неотероса. Избежать серьезных последствий после подобных обвинений помог возлюбленный Цезарь. Наверное, рождение сына Цезариона заставило его тогда спасти прекрасную царицу.
Сама того не желая, именно в те дни зажгла она искру в сердце Антония, который после победы над Брутом (42 г. до н. э.) объезжал Грецию и Малую Азию, собирая контрибуцию. Повсюду его встречали, как и положено, – восторженными приветствиями, поклонением. И только одна Клеопатра не удостоила воина своим вниманием.
И вот сейчас он терпеливо ждал, когда придет сообщение о том, что Клеопатра согласилась на встречу.
2. Клеопатра и Антоний
Встреча в Тарсе
Прибыв из Александрии в Киликию, Клеопатра пересела на корабль и отправилась по реке Кидну в древний город Тарс.
Ее корабль престолом лучезарным
Блистает на водах Кидна.
Пламенела из кованого золота корона,
А пурпурные были паруса
Напоены таким благоуханьем,
Что ветер, млея от любви, к ним льнул.
В лад пенью флейт серебряные весла
Врезались в воду, что струилась вслед.
Царицу же изобразить нет слов.
Она, прекраснее собой Венеры,
Хотя и та прекраснее мечты,
Лежала под парчовым балдахином.
У ложа стоя, мальчики-красавцы,
Подобие смеющихся Амуров,
Движеньем мерным пестрых опахал...
Она плыла на корабле с золоченой кормой, с раздуваемыми ветром пурпурными парусами, ее гребцы мерно опускали и поднимали серебряные весла, музыканты играли на флейтах завораживающую музыку. И все это напоминало движущийся храм великой богини. Сама же Клеопатра возлежала под балдахином из золоченой ткани в одеянии греческой Афродиты, а самые красивые мальчики из ее свиты держали по обе стороны балдахина дорогие опахала. Их прекрасные обнаженные тела украшали золотые луки со стрелами. Маленькие Амуры...Служанки царицы, наряженные нереидами и грациями, то и дело кидали на мальчиков восхищенные взгляды. Может быть, это была прелесть молодости, а может быть, удивительный запах благовоний от курильниц, достигавший берегов реки, так будоражил кровь всех, находившихся на корабле? Огромные толпы людей шли по обоим берегам реки.
Все это было итогом многочасовых размышлений и искусно продуманного плана завоевания сердца сластолюбивого полководца. Он должен был помочь ей укрепить Египет. Она готова стать для него, кем угодно – женой, возлюбленной, покорной служанкой, рабой, – только бы сохранить ускользающее величие своей прекрасной родины.
Смогла же она пойти на последний брак с ненавистным ей мальчиком-мужем. Клеопатра содрогнулась при одном только воспоминании о вечно слезящихся глазах Птолемея, в которых застыла мысль о собственной немощи, о его холодных влажных пальцах, которыми он касался ее кожи, еще разгоряченной от объятий Цезаря. Она пойдет на все, или зря народ называет ее Исидой. Или богиня, или раба...
А Антоний сидел на возвышении на рыночной площади, толпа постепенно расходилась, и через короткое время он остался почти в одиночестве. Народ встречал Афродиту.
Чего ждал он, о чем думал, сидя на высоком троне? Встреча с самого начала пошла не так, как он предполагал. Клеопатра должна была сама явиться к нему .Он пригласил ее к себе в дом, где чувствовал бы себя увереннее. Но она тактично отказалась, объясняя это тем, что приличнее будет ему самому явиться на корабль к царице. Был ли это тактический ход или просто проявление гостеприимства со стороны великой Клеопатры?
Антоний, проявив добрую волю и показывая крайнюю любезность, принял приглашение.
Все сомнения улетучились, когда он увидел, какой блестящий прием ждал его. Прием, достойный императора. Огромное количество светильников, горевших на корабле, образовывали разные фигуры-круги или квадраты. Такое освещение выглядело удивительно, фантастично. Пол обеденной залы был усыпан лепестками роз и источал нежнейший аромат. Напитки и кушанья были поданы в золотых и серебряных чашах. Красивые служанки Клеопатры являли собой достойное обрамление красоты своей госпожи. А она – сама покорность и кротость. Опытный в политических играх Антоний, однако, понимал, что за видимым смирением прячется огонь великой силы.
Мудрость Клеопатры подсказала ей, что Антоний наверняка будет обсуждать с ближайшими друзьями и царицу, и ее достоинства. Поэтому каждому из приглашенных на пир она преподнесла драгоценный подарок. Все, что пожелал гость, он мог унести с собой. Не стесняясь, гости унесли даже ложа, на которых они возлежали, и столики, на которых стояли кушанья, не говоря уж о золотой посуде.
Следующий день намечено было провести в пирах в честь царицы. Антоний надеялся превзойти в пышности и роскоши прием, оказанный ему на корабле. Однако и в элегантности, и в великолепии празднество уступало тому, что состоялось накануне. Ни одним словом Клеопатра не упомянула об этом, но Антоний со свойственным ему простодушным и грубоватым юмором сам посмеялся над своими неуклюжими потугами царедворца. Клеопатра сделала первый верный шаг в отношениях с ним и была очень довольна произведенным впечатлением. Она видела, как загорается огонь любви в глазах Антония, как с трудом сдерживает он руки, готовые сжать в объятиях стройный стан прекрасной Афродиты. Думал ли он в тот день, когда сидел рядом с прекрасной царицей, что спустя годы, получив ложное известие о ее смерти, он примет решение покончить с собой? Она вошла в его жизнь, в плоть и кровь. И теперь каждый нерв будет кричать только о любви к Клеопатре, только ее имя станет священным для него на все дни до самой смерти. Один раз у стен Александрии усомнится он в верности возлюбленной, но сразу же и раскается в этом.
Клеопатра не могла ожидать, что увлечется всерьез грубым циничным Антонием. Рядом с ней он становился просто веселым, готовым на любые безумства мальчишкой. Давно он расстался с мыслью покорить Афродиту-Клеопатру. Может быть, это и случилось бы, если бы тогда, в первую их ночь, не подсмотрел он случайно вечернее омовение царицы.
Перед огромным бассейном, освещенным масляными светильниками, остановилась она во всем блеске красоты зрелого женского тела, которое уже знало рождение ребенка. Перед тем как спуститься по мраморным ступеням в воду, замерла вдруг царица, и он услышал, как шепчут ее губы странные слова, увидел, как упала ниц перед ней служанка, как задрожали руки рабов – бликами заиграли обнаженные клинки в их руках. А Клеопатра все громче и громче шептала как в экстазе:
«Я – Исида, владычица всех земель, воспитанная Гермесом. Я – старшая дочь Кроноса, жена и сестра бога Осириса, мать царя Гора.
По моей воле восходит Сириус, я – богиня женщин. Я отделила Землю от небес, я явила людям звездный путь, я утвердила орбиты Солнца и Луны, по моей воле движутся воды морские.
Я – царица рек, ветров и моря. Я – царица войны и повелительница грома. Я волную море и успокаиваю его. Я – свет и тепло Солнца. Я сообщаю смысл всему на свете. Я создала города и стены. Я – повелительница дождей. Я торжествую над роком, и он мне послушен. Слава тебе, о Египет, вскормивший меня!»
Он тихонько окликнул ее, повинуясь необъяснимому чувству божественного восторга.
Она медленно оглянулась, и слова потерялись где-то, не дойдя до губ. Перед ним стояла Исида, «богиня десяти тысяч имен», «небесный покров рода людского», «Великая Мать всех богов и природы». Исида, дарующая царице право быть ее воплощением на земле, через свое имя несла утешение миллионам верных последователей, наполняя смыслом их жизнь, давая им жизненные силы и даже обещая им спасение и бессмертие души.
Жрецы Исиды давали клятвы, сравнимые только с клятвой императору. Она была богиней Земли и моря, любви и исцеления, подземного мира и загробной жизни. Все было подвластно Исиде. Она сочетала в себе мудрость и чувственность, чистоту и сладострастие. Она была покровительницей женщин и давала им власть над мужчинами.
И вот сейчас Исида в своей магической красоте стояла перед Антонием, готовая ступить в прохладную воду бассейна.
Дрогнули и погасли светильники, опустились клинки стражи, повернулась и тихонько вышла служанка. А они все стояли и смотрели друг на друга...