Раткевич Сергей. Чаша тьмы

   – Лезвия отравлены, – объявил он.
   Кроме того, в каждой подметке размещалось по небольшому набору для выживания, нитки, иголки, рыболовные крючки, леска, силки на мелкую дичь, порошок, обеззараживающий воду, и моток бечевки.
   – Вот так – открывается, а вот так – закрывается, – пояснил Фрейн конструкцию подметки.
   – А если связать их подошва к подошве и бросить в воду, будет сильный взрыв, – поведал Мур. – Только кинжалы нужно вытащить, а то не взорвется.
   – Так точно, – кивнул Фрейн, – я как раз собирался к этому перейти. Кроме того, в носках башмаков запрятаны пружинные вставки. И если надавить вот здесь… или здесь…
   Послышался щелчок, и носок башмака украсился коротким металлическим лезвием.
   – Ядовито, – предупредил Фрейн.
   – Черт! Даже страшно такие ядовитые башмаки надевать! – хихикнул Курт.
   – Пусть враги боятся, Ваша Милость, – одними губами ухмыльнулся Фрейн.
   – Пусть, – кивнул Курт.
   – Кроме того, под стельками этих башмаков находится тонкое трико, – добавил Фрейн. – Под каждой стелькой – один комплект. Если его надеть, можно около часа находиться под водой и не дышать.
   – То есть дышать ты будешь, но кожей, как лягушка, – пояснил Мур. – Это трико разведчики так и называют: «лягушачья кожа».
   – Чего только нет в этих башмаках, – покачал головой Курт. – А ходить-то в них можно?
   – Еще как! – заверил его посох. – Раз – ступил. Два – упал. Привычная походка разведчика. Тебе понравится.
   – Так точно, – наклонил голову Фрейн. – С башмаками все. Перейдем к костюму.
   Он схватил штаны и жестом фокусника извлек из них еще один набор для выживания, а также пару тапочек.
   – Это на случай утраты основных башмаков, – пояснил он. – Износоустойчивые. Подошва удар кинжала выдерживает.
   – Отлично. Значит, в пятку меня не зарежут, – иронически хмыкнул Курт.
   – Именно, – довольно кивнул Фрейн. Иронии он, казалось, напрочь не заметил.
   Также, кроме пояса, штаны оказались подпоясаны сотней волшебных бечевок.
   – На каждой из них простенькое заклятие, – объявил Фрейн, – достаточно просто бросить ее в того, кто вам необходим связанным, и крикнуть «вяжи!». Бечевка свяжет его совершенно самостоятельно. Порвать ее пока еще никому не удавалось. Правда, держит она не слишком долго, так что лучше всего закрепить волшебный узел обычным.
   – Лишь бы самого себя не связать ненароком, – сказал Курт.
   – Случалось, – заметил Мур.
   Куртка тоже оказалась прибежищем разного рода полезных и смертоносных вещей.
   – Главное, не перепутать, какие из них полезны, а какие – смертоносны, – вполголоса пробурчал Курт.
   – Я тебе помогу, – пообещал посох.
   А Фрейн уже ухватил дорожный мешок, и его содержимое мигом оказалось на столе. Руки Фрейна мелькали, как у фокусника.
   – Четыре гребня для волос, – сказал он, – комплект стандартный, усиленный.
   – Четыре гребня для волос? – поразился Курт. – Я что – так похож на юную красавицу?
   Мур хихикнул. Фрейн медленно и добросовестно осмотрел его с головы до ног.
   – Нет, Ваша Милость, – заключил он, – не похожи.
   – Сам знаю, что не похож, – фыркнул Курт. – Ну и зачем мне аж четыре гребня? И одного много будет. Нищие вообще пятерней причесываются.
   – Вообще-то эти гребни не совсем годятся для причесывания, – помявшись, заявил Фрейн, – точней говоря, совсем не годятся.
   – Час от часу не легче! – возмутился Курт. – Ну и для чего мне четыре бесполезные фиговины?
   – Не бесполезные, – возразил Фрейн. – Это лес.
   – Что?!
   – Лес.
   – Лес? – поразился Курт. – Что – хотите сказать, если бросить его на землю, так из него дерево вырастет?
   – Нет, – ответил Фрейн. – Не вырастет. А вот если бросить его через левое плечо, тогда – да, тогда вырастет. Только не дерево, а лес. Самый густой, какой вы только можете себе представить. И продержится трое суток, прежде чем исчезнуть. Заклятие абсолютно неснимаемое. И даже великому магу придется ждать три дня и три ночи, прежде чем оно рассеется.
   Курт взял со стола один из гребней, примерился…
   – Остановитесь, Ваша милость! – взвыл Фрейн, хватая его за руку. – Умоляю, воздержитесь от эксперимента! Деревья очень высокие, а потолок здесь низкий, и над нами комнаты королевы!
   Рука у Фрейна оказалась очень сильной, как вцепился – так все, не вырвешься.
   – Курт, ты что?! – возопил зазевавшийся Мур, размахиваясь для карающего удара.
   «Ну вот! – пытаясь увернуться, подумал Курт. – Пошутил, называется, себе на голову!»
   – Уй! – взвизгнул он, хватаясь за лоб. – Ну все! Все! Не буду, не буду! Ох… ну и удар у тебя! Как не стыдно! Я теперь такая важная шишка, меня почем зря «вашей милостью» величают, а ты меня по лбу лупишь!
   – Ничего, у шишки тоже может вскочить шишка! – нервно хохотнул посох. – Будешь знать, как выпендриваться! Тоже мне шутничок нашелся! Ты сейчас чуть ползамка нам на головы не обвалил!
   – Да я и не собирался, – пробурчал Курт, щупая набухающую шишку.
   – Болван идиотский, – вздохнул посох, – нам-то откуда знать?
   Фрейн вежливо кашлянул.
   – Я не знаю, не имею права знать, в чем заключается задание Вашей Милости, – тихо проговорил он, – но я не сомневаюсь в его успешном завершении.
   – Почему? – удивился Курт.
   – Да потому что при такой вашей повадке вы не только живы, но еще и до нашего Департамента добрались, – ответил Фрейн. – А это значит – везет вам до чрезвычайности. Удача же – первое дело для разведчика.
   Он улыбнулся и поднял со стола полотенце.
   – Это река, – сообщил он. – Способ тот же самый. Полотенец тоже четыре штуки.
   – Ясно, – сказал Курт, даже и не пытаясь взять в руки загадочное полотенце.
   «Какая такая из него река?»
   Но он уже и без того всех напугал. Даже приятно, конечно, – а все же повторять не стоит. Да и шишки на лбу ему одной за глаза хватит. Без свеженькой их коллекции он как-нибудь обойдется.
   – Кремень для огнива. Четыре штуки. Технология та же, – тем временем объявил Фрейн. – Это горы.
   – Горы, – кивнул Курт. – Хорошо.
   – Дальше, – продолжил Фрейн, – в этом мешочке трехмесячный запас продовольствия.
   – В этом крохотном мешочке? – не поверил Курт.
   – Думаю, этот эксперимент вы можете провести прямо здесь. Он совершенно безопасен. – На губах Фрейна вновь появилась улыбка. – Кстати, если не ошибаюсь, вы ведь еще не завтракали?
   – Не успел, – кивнул Курт.
   – Вот и позавтракаете, – пообещал Фрейн. – В этом мешочке ровно девяносто свернутых в трубочку небольших бумажек.
   – Э-э-э… вообще-то я не уверен, что умею завтракать свернутыми в трубочку небольшими бумажками, – растерянно ответил Курт. – То есть я, конечно, могу попробовать, но боюсь, что мне потом потребуется еще что-нибудь. Посущественнее. Я, к своему стыду, несколько… как бы это сказать… прожорлив, что ли…
   – Эти бумажки ни в крем случае нельзя есть! – испугался Фрейн. – Их основа несъедобна!
   – Значит, я опять ничего не понял, – развел руками Курт.
   – По-моему, это привычное твое состояние, – ехидно заметил посох.
   – Бумажку нужно развернуть и положить перед собой, – пояснил Фрейн. – Через некоторое время она увеличится в размерах, и еда появится на ней сама. На еду наложена дополнительная иллюзия: что бы вы ни ели, с трех шагов это будет выглядеть объедками и отбросами.
   – Осталось понять, чем это будет на самом деле, – пробурчал Курт, – впрочем, мне не привыкать. Ладно. Попробуем вашу скатерть-самобранку.
   – Именно так это разведчики между собой и называют, – вставил Мур.
   – Когда поедите, достаточно сложить бумагу пополам, и она исчезнет вместе с остатками еды и посудой, – добавил Фрейн. – А если б ты ее проглотил, как намеревался вначале, она бы исчезла вместе с тобой, – радостно просветил Мур.
   – Тебя я бы успел прихватить, – отозвался Курт.
   Он наугад вытащил из мешочка крошечную бумажную трубочку, развернул ее и, как учил Фрейн, положил перед собой на столе.
   – Ого! – удивленно вырвалось у него, когда бумажка распахнулась на добрых полстола и на ней появилось… чего там только не было!
   – Выглядит как отличное жаркое! – воскликнул Курт. – А гарнир! А фрукты!
   – Будете отходить на три шага, чтобы проверить иллюзию на стойкость? – полюбопытствовал Фрейн.
   – Нет уж! Лучше поем спокойно, – ответствовал Курт, приступая к еде. – А то ведь замучаюсь сомнениями, какую из версий реальности я действительно употребляю.
   – Будем надеяться, что до этого не дойдет! – усмехнулся Мур.
   – До чего не дойдет? – жуя, поинтересовался Курт.
   – До того, что ты станешь питаться реальностями, – отозвался посох, – жуй лучше свое жаркое! Я слышал, что этот морковный соус очень хорош с во-он той белой фасолью.
   – Спасибо, – кивнул Курт.
   – А пока вы едите, я, пожалуй, покажу вам то немногое, что осталось, – сказал Фрейн. – Вот, например, буханка хлеба. Но не вздумайте ее съесть! Она взорвется у вас во рту. Однако если взять ее boot так… и раздвинуть… а потом повернуть так… видите? Она разбирается! А в ней – арбалет. Небольшой складной арбалет. Вот так он собирается. Следите внимательно. Вот так и так. Способ прост. При арбалете небольшой запасец стрел. Тридцать одна штука. Вот эти десять, окрашенные красным, – зажигательные. Эти десять – обычные. А эти, которые желтые, вызывают кратковременную панику на расстоянии десяти шагов от места приземления стрелы. Этих одиннадцать. Я понятно излагаю?
   – Вполне, – кивнул Курт, переходя к фруктам.
   – Он, конечно, и половины не запомнит, – вздохнул Мур, – ну так на то и я…
   – Благодарю, я сыт, – промолвил Курт, облизывая губы. – Кажется, в кои-то веки я не прогадал с местом работы. У вас в разведке отлично кормят!
   – Что ж, вы поели, я все рассказал, сложите скатерть и будем собирать вас в дорогу, – отозвался Фрейн, как видно, постеснявшийся или не посмевший принять благодарность Курта на свой счет.
   Курт соединил углы бумажной скатерти между собой, и она исчезла вместе с объедками и посудой.
   – Соберите мешок, – распорядился Фрейн. – Так. Хорошо. Распакуйте арбалет. Соберите его. Хорошо. Разберите. Отлично. Упакуйте обратно. Быстрее. Так. Достаньте кинжалы из башмаков. Осторожней. Не забывайте, они отравлены! Хорошо. Так. Вложите их обратно. Так. У вас хорошая память. Достаньте рыболовный крючок. Отлично. Оденьте штаны. Так. Аккуратнее с поясом. Теперь куртку. Теперь мешок. Очень хорошо. Что ж, рядового агента я бы так не выпустил, но… Великий Магистр дал мне понять, что в данном случае это необходимо. Подумайте, быть может вы хотите взять отсюда еще что-нибудь? Я могу разъяснить, что и где здесь находится, а также – как оно действует.
   – Да нет, – сказал Курт, – мне и так кажется, что половина кинжалов и рыболовных крючков мира удобно устроились у меня за пазухой. Но не откажите в любезности, объясните – зачем нужна «моча маленького больного поросенка»? Нет-нет, брать ее с собой я не собираюсь, просто… очень уж интересно!
   Фрейн пунцово покраснел.
   – По правде говоря, – с явной неохотой признался он, – понятия не имею. Сам всегда мечтал выяснить. Может, вы как раз и возьмете ее с собой? И проведете испытания, так сказать, в полевых условиях, а? С вашим запасом удачливости у вас даже может получиться!
   – Увы, – любезно вздохнул Курт, разводя руками. – Сожалею. К несчастью, я ограничен рамками задания. Быть может, в следующий раз.
   Мур гнусно хихикнул.
   – Что ж, в следующий раз, так в следующий раз, – покладисто согласился Фрейн. – Правда, все так говорят. Но я не теряю надежды.
   – Значит, на этом все, – подытожил Мур.
   – Все, – согласно кивнул Курт.
   – Так точно, – вставая, сказал Фрейн. – А значит – пора. Его Милость Великий Магистр Йоштре Туйен сообщил мне о необходимости отправить вас как можно скорей. Точней говоря, он приказал отправить вас незамедлительно.
   – Раз приказал – значит отправляйте, – промолвил Курт, обводя глазами странное помещение, в котором его напичкали еще более странными вещами, – странное помещение, к которому ему так и не удалось привыкнуть.
   Впрочем, быть может, так оно и надо? Быть может, люди и не должны привыкать к таким местам? Ведь и места эти точно так же не могут привыкнуть к людям. К людям, которые приходят и уходят, чтобы приходить и уходить опять…
   Курт вздрогнул. Он словно бы подслушал чужие мысли. Мысли, принадлежащие этому месту.
   – Идемте, прошу вас, – позвал его Фрейн, и он быстро шагнул к выходу, ощущая, что зал внимательно смотрит ему в спину, видя там что-то свое.
   – А теперь просто идите по этому коридору, – сказал Фрейн. – В конце его – дверь. Когда вы ее откроете, Щит над Джанхаром на мгновение исчезнет, и точно настроенный портал мгновенно перебросит вас в то место, которое Великий Магистр Йоштре Туйен счел подходящим для начала вашего пути. Удачи вам, Ваша Милость! Берегите себя!
   – Что ж, спасибо! Счастливо и вам! – сказал Курт и медленно пошел по коридору.
   Дверь зала-кладовой была закрыта, но Курт по-прежнему ощущал внимательный отчужденный взгляд. Он так сосредоточился на этом своем ощущении, что не сразу заметил, как отяжелела его легкая заплечная сумка. А она отяжелела. Отяжелела и перекосилась так, словно ее набивал старательный и не слишком умный великан, ориентируясь при этом на размер своих брючных карманов, в каждом из которых, как известно, два кита свободно помещаются, а вот третий уже застревает.
   И все же последний шаг Курт проделал с трудом. Распахнул дверь, прищурился от яркого солнца, шагнул. Дверь исчезла. Последнее, что он услышал, был ехидный девичий смех – после чего что-то основательно тяжелое навесилось ему на плечо, с маху ударив по ноге. Обернув голову, Курт с ужасом уставился на двуручник в черных ножнах. «Драконы – один уд. Рыцари – ноль пять уд.» – значилось на белеющей этикетке.
   – Курт, что случилось? – забеспокоился Мур.
   – Еще не знаю, – мрачнеющим голосом отозвался тот, – но, кажется, уже догадываюсь. Так что ты там говорил насчет «мочи маленького больного поросенка»? Чудодейственный эликсир, да?
 
   – Через три дня людям нечего будет есть, государь. – Рыжий Хэк говорил, как всегда, кратко и по существу. – Жители, конечно, несут что могут, и новобранцы эти кой-чего с собой прихватили. Некоторые прихватили, – поправил он сам себя, – но большинство уверены, что их должен кормить король.
   – И вокруг земли, которые мы ни в коем случае не имеем права грабить, – добавил Эруэлл. – Наши земли.
   – Большая армия требует много еды, – вздохнул Герцог Седой.
   – Кроме того, все эти новобранцы болтают про древний Оннер и про короля из старины, – заметил Винк Соленые Пятки, – Они просто НЕ ПОВЕРЯТ, что нам нечем их накормить. В сказках так не бывает.
   – В сказках в подобную минуту, откуда ни возьмись, приходит обоз с кучей жратвы, – мечтательно объявил Керано, сидящий рядом с молчаливым Линардом.
   Внезапно дверь распахнулась. Решительным шагом вошел Рэй Сломанный Дракон. На физиономии его сияло такое счастье, словно он только что сломал не одного, а двух драконов.
   – Вы не поверите, – с порога заявил он, – но к нам только что пришел обоз с кучей жратвы!
   Керано поперхнулся.
   – Так как там насчет сказок? – сам у себя поинтересовался Линард и тихо засмеялся.
   – Не понял? – переспросил Рэй Сломанный Дракон.
   – От кого обоз, говорю? – ухмыльнулся Линард.
   – От короля Дармана, – ответил тот. – Союзнический долг и все такое. Воинских подкреплений покуда нет, зато есть, чем подкрепиться!
   – Что ж, пойдем посмотрим, – проговорил Эруэлл и встал.
   Обоз находился на окраине города. Его охраняли двое здоровенных синебородых дядек. Мага, наверное. Кто ж еще синей-то бородой щеголять станет?
   – Кто здесь у вас король? – поинтересовался один из них.
   – Я король, – ответил Эруэлл.
   – Еда и деньги по описи, – важно заявил второй обладатель синей бороды и ткнул Эруэллу в нос здоровенный пергамент. – Прошу удостовериться и принять пересчетом, согласно врученной вам информации.
   – Винк! Хэк! Ко мне! – приказал Эруэлл.
   – Есть, командир! – ответили разведчики, принимая пергамент.
   – Четверть тех денег, что доставлены, – наши, согласно уговору, – сообщил первый бородач. – Там указано. В бумаге. Магическая доставка товара. Высокая степень сложности плюс личный риск. Пусть ваш человек отсчитает четвертую часть всех денег.
   – Сделаем, – кивнул Эруэлл. – Хэк, проверь, есть ли такая запись.
   – Есть, командир, – отозвался Хэк, – отсчитать?
   – Давай. Да прихвати с собой кого в помощь, – распорядился Эруэлл.
   Спустя полчаса деньги были отсчитаны. Один из бородачей наклонился над ними, выпучив глаза и быстро шевеля губами.
   – Э-э-э, нет! – мгновение спустя воскликнул он. – Так не пойдет! Зачем обман делаешь?!
   Он повернулся к Эруэллу, возмущенно уперев руки в бока.
   – Твои люди плохо считали! В следующий раз пусть считают лучше! – возмущенно сообщил он, тряся синей бородой, после чего взял монету из отложенной для них кучи и швырнул обратно.
   – Нам лишнего не надо! – сердито объявил он. – Только заработанное! Вот.
   – Да! Мы берем дорого! Но… работаем честно, – добавил другой, после чего он посмотрел на отсчитанные деньги и подмигнул.
   Деньги исчезли.
   – Прощайте! – в два голоса произнесли бородачи и пропали.
   – Вот с кем банки грабить надо, – пораженно выдохнул кто-то. – Подмигнул – и готово!
   – Маги, – проговорил Герцог Седой, – то-то они обоз лишь на окраину города доставили. Ближе их Щит Оннера не пустил.
 
   – Курт, у меня нехорошие предчувствия относительно содержимого твоего дорожного мешка! – взволнованно сообщил посох.
   – Вот как?! Только предчувствия? – горько усмехнулся Курт. – Ну так я тебя обскакал, Мур. У меня – уверенность. Нехорошая. Очень. Думаю, там не меньше пяти банок с «мочой маленького больного поросенка». И прочая устаревшая рухлядь, которую мы разглядывали. Судя по тому, как ломит мою спину, ваш «музей разведки» лишился многих бесценных экспонатов. Зато мы с тобой их приобрели. И дернул же меня черт задавать разные дурацкие вопросы! Сидел бы себе да молчал!
   – Это настолько не в твоей натуре, что было бы трудно надеяться на столь очевидное чудо, – усмехнулся посох. – Скидывай мешок! Смотреть будем. И не напрягайся так. Во всем арсенале нет ни одной штуки, которая могла бы самостоятельно и без приказа прыгнуть на тебя из мешка.
   – Будем считать, что это меня утешает! – фыркнул Курт.
   Он развязал мешок – и невероятное количество разнообразных предметов фонтаном ударило во все стороны. Во мгновение ока Курт был сбит с ног и засыпан историческими реликвиями джанхарских разведчиков.
   – Кошмар! – простонал он, ползком выбираясь из-под груды склянок, баночек, ящичков и коробок. – Мур, где ты?
   – Я тут, – глухо донеслось из-под наваленного рядом не-понять-чего.
   Яркое солнце плясало на груде разноцветного стекла, во все стороны бросая сотни переливчатых радуг.
   – Кошмар! – еще раз с чувством сказал Курт, приступая к археологическим раскопкам.
   – Теперь-то я знаю, что значит быть погребенным историей, – пропыхтел вытащенный наконец Мур. – Нет, но какой размах!
   – Это все она? – угрюмо поинтересовался Курт.
   – Это все она. – вздохнул посох. – Несносная девчонка. Пробралась все-таки. Отомстила нам напоследок.
   – И что нам теперь делать со всей этой рухлядью? – полюбопытствовал Курт. – Мне бы не хотелось тащить это с собой.
   – Ты представляешь, что станется с тем несчастным, который найдет все это и сдуру захочет полюбопытствовать, что же там такое внутри? – спросил Мур.
   – Нет, – честно ответил Курт, – не представляю.
   – Я тоже, – поведал Мур. – Мы не имеем права оставлять это здесь.
   – Значит, ты хочешь, чтоб я тащил весь этот ужас с собой, – обреченно вздохнул Курт. – И совершил предписанный мне героический подвиг, навьюченный, как вол. Погрузил на себя весь этот мусор, бодренько этак протопал весь этот, между прочим, немаленький, путь, а потом со всем этим скарбом на плечах быстренько прикончил триста боевых магов и сколько-то там Великих Магистров. После сего грандиозного подвига мне останется просто засыпать этот самый пресловутый ужасный обоз всем этим чертовым барахлом, после чего он несомненно и немедленно самоуничтожится. А я соответственно могу, насвистывая, отправляться к Великому Магистру Йоштре получать законное вознаграждение. Так, что ли?
   – Вот видишь, – умильно вздохнул посох, – ты совсем не так плохо соображаешь, когда постараешься. Твой план идеален. Выполни его в точности – и тут же заработаешь повышение по службе.
   – Скорей уж понижение. – фыркнул Курт. – Конечно, если этим самым черным магам вообще придет в голову закапывать то, что от меня останется.
   – И не надейся, – усмехнулся Мур. – Они такими пустяками не занимаются.
   – Вот-вот, – кивнул Курт. – Именно об этом я и подумал.
   – И все же нельзя это здесь бросать, – решительно объявил Мур. – Ты можешь оставить все это у любого джанхарского агента. По дороге будет немало тайных мест для встречи. Оставишь в ближайшем. На карте, что дал тебе Йоштре, они отмечены. Заодно отправим послание о том, что произошло. Пусть этой нахалке достанется как следует!
   – Ей достанется, как же, – буркнул Курт.
   – Ничего, я тебя научу заклятию для уменьшения объема, – утешительным тоном пообещал Мур.
   – Ты лучше научи меня заклятию уменьшения веса, – огрызнулся Курт, начиная собирать разбросанные в траве склянки с «сомнительными существами». – Что я тебе – тролль, чтоб тащить такое?!
 
   – Отлично, – согласился Мур. – Сейчас и приступим. А то, неровен час, забредет сюда кто-нибудь.
   – Эти жуки несъедобны, – решительно объявила Агрэтта, – и гусеницы – тоже. А вот черви…
   Она ухватила червяка и мужественно засунула его себе в рот.
   – Черви вполне съедобны. – сообщила она.
   – Умница, – похвалил Винк Соленые Пятки, – Этими жуками и гусеницами действительно можно отравиться, а черви и в самом деле съедобны. Кстати, может сообразишь нам салатик из корешков? В качестве закуски. Ну-ка, быстренько подумай, какие травки здесь годятся в пищу? Неделю назад я вам показывал.
   – Ну разумеется, я помню, – отозвалась Агрэтта, сноровисто отыскивая необходимые травки. – Вот «заячий нос», корень медвянки и листья «день-ночи».
   – Отлично, – еще раз похвалил Винк Соленые Пятки. – Что ж, значит, здесь и поужинаем.
   – А может, все-таки вылезем из этой грязи? – робко поинтересовался кто-то из ребят.
   – Я тебе вылезу, чистюля! – прикрикнула на него Агрэтта. – Замечательная грязь. Очень даже отличная. А ну-ка, брысь сюда все, а то у меня черви разбегаются!
   – Пожалуй, я тоже к вам присоединюсь, – промолвил Винк Соленые Пятки, наклоняясь к Агрэтте.
   И вдруг нанес резкий, неожиданный удар неведомо откуда появившимся в руке кинжалом.
   Агрэтта мгновенно блокировала удар и с маху швырнула червей Винку в лицо.
   – Стоп! – тут же скомандовал он. – Потрясающе, девушка! С тобой я бы хоть завтра в разведку пошел. Высший класс. А теперь лови своих червей, пока не разбежались.
   – Для тебя стараюсь, любимый, – исподлобья глядя на разведчика, вдруг отозвалась девочка. – Мне ведь уже четырнадцать. Вот закончится война, я за тебя замуж выйду.
   – Что?! – растерялся Винк.
   И Агрэтта ловко выхватила кинжал у него из руки.
   – Сам говорил, разведчик не должен теряться ни при каких обстоятельствах! – поддела она его. – Даже если высокородная девица сама к нему сватается.
   – Положим, я мог бы отобрать кинжал обратно, – смущенно пробормотал Винк Соленые Пятки, – но… черт! Признаю свое поражение!
   – Держи, любимый! – Улыбаясь, девочка протягивала кинжал обратно. – А вы… чего уставились?! – тут же рявкнула она на своих подчиненных. – А ну всем червей лопать!
   Будни отряда «Смерть Врагам» шли своим чередом.
   Архимаг сидел, уставившись в стену. Незримый шепоток вновь терзал его. Теперь он говорил совершенно другие вещи. Теперь Архимаг уже не противился его приходу.
   – Я – звон в твоей голове… я – шепот в ночи… я – тайна с изнанки неба… я – ветер в траве… я – от Силы ключи… я – то, кем еще ты не был… – бормотали в его голове странные слова, спутанным клубком свисавшие из неведомого.
   Архимаг смутно чувствовал огромное незримое пространство. И дорогу к нему. Утлую, тонкую тропку. Это пространство было исполнено Силы. Оно звало, манило, тянуло неодолимо… хоть и незаметно. Так маленькая, несущественная привычка – например чесать ухо – может казаться пустяковой, ничего не значащей, но вот человек лишается уха, ему нечего теперь почесать – и его жизнь вдруг превращается в кошмар, а незаметная привычка – в громадную глыбу, стремящуюся разрушить тот маленький и хрупкий мир, который еще вчера казался таким большим и надежным.
   Архимаг начинал свыкаться с неведомым голоском. Исчезни он – и кто знает, что сталось бы с Архимагом?
   – Я – язва в твоей голове… я – тема войны… – бормотал голосок.
   – Ничего не понимаю, ерунда какая-то, – в ответ бурчал Архимаг.
   Он лукавил. Он уже начинал понимать. Но возражать голосу, спорить с ним – все это тоже постепенно превращалось в ритуал, тайный, непонятный даже самому Архимагу. Все чаще и чаще он называл голосок Голосом – ведь тот занимал все большее и большее место в его жизни.