Раткевич Сергей. Чаша тьмы

   Маг у стены шевельнулся еще раз, и в руке его возник тускло-серый, чуть светящийся по краям лезвия меч.
   – Хум Хотургол! – блеклым голосом выдохнул Мур. – Это… запрещено… это заклятие запрещено в Джанхаре!
   – На войне как на войне, – неприятно усмехнулся маг. – Надгробие из конского навоза меня не прельщает, уж извините!
   – Что это еще за «хум»? – тихо спросил Курт.
   – Страшная гадость, – так же тихо ответил Мур. – Омерзительная. Усмехаясь, маг начал медленно приближаться.
   – Курт, брось меня на пол и телепортируйся! – быстро приказал Мур. – С Лаанроном на пальце у тебя не будет приступов, а этому придурку нужен в первую очередь я. Оставь меня, и я позабочусь, чтоб он тебя не преследовал!
   – Ну вот еще! – возмутился Курт. – Откуда я знаю, что этот гад с тобой сделает?!
   – Курт, шутки кончились, это слишком опасно! – торопливо сказал посох. – Этот псих окончательно свихнулся, раз использует Хум Хотургол!
   – Врага нужно бить его же оружием, – наставительно заметил приближающийся маг. – Да? Хорошая идея… – рассеянно заметил Курт.
   Еще миг он отрешенно созерцал приближающегося мага, а затем, ухватив прикроватную тумбочку, с силой швырнул ее в руку мага, держащую тусклый клинок. Мага шатнуло. Его рука дернулась, и страшный клинок коснулся его собственной магической защиты. Маг завизжал от страха. Защита осыпалась серебристым пеплом, а смерть, смотревшая из клинка рассеянными голубыми глазами, стремглав выпрыгнула наружу. Магу удалось создать еще одну защиту, но смерть разрушила ее легким касанием ладони. Маг создал еще одну… еще… еще…
   Он был по колено в серебристом пепле, когда смерть, недовольно пожав плечами, втянулась обратно в меч. Ее голубые глаза закрылись. Меч упал на пол и исчез. Вслед за ним растаял серебристый пепел. Курт мельком подумал, что он был очень красивый. Что еще никогда ему не удавалось увидеть такого красивого пепла.
   Маг не упал. Он тяжело осел, как подтаявший сугроб. Его глаза почти вылезли из орбит, а дышал он так, будто только что самолично перетаскал нафантазированную Муром гору конского навоза.
   – Мои поздравления, хозяин, – удивленно и уважительно заметил Мур, – ты его сделал. Он теперь дня три колдовать не сможет.
   – Значит, теперь ему можно набить морду! – обрадовался Курт.
   – Нужно, – решительно поправил его посох, – нужно набить. Вот только пусть отдышится чуток, бедолага.
   Старательно дышащий маг взирал на Курта в немом изумлении.
   – Враг… воспользовался бы… каким-нибудь… чудовищным заклятием… – трудно выдохнул он. – А не…
   – А не тумбочкой, – подсказал посох. – Враг уже прикончил бы тебя, болвана, а не морду бить собирался!
   Маг вновь замолчал. Слышалось только его дыхание, свидетельствующее, вероятно, о глубоких внутренних переживаниях и раздумьях.
   – Опять мыслит, – шепнул Мур.
   – Все равно набью! – упрямо повторил Курт.
   – Думаешь, я против?! – фыркнул Мур.
   Наконец лицо мага просветлело.
   – Додумался, – констатировал Мур.
   – Ты не смеешь поднимать на меня руку! – уставив на Курта указательный палец, тоном не терпящим возражений, провещал маг.
   – И точно – додумался! – констатировал Мур.
   – Поединки между белыми магами запрещены до конца войны! – добавил маг.
   – Отдышался! – констатировал Мур.
   – В репу! – возгласил безжалостный Курт.
   – Меня нельзя бить! – испугался маг. – Поединки…
   – А ты сам?! – возмущенно рявкнул Курт.
   – Я действовал в неведении, – отпарировал хитрый маг.
   – В неведении? – растерялся Курт.
   – Ну да, – уверенно улыбнулся маг, – я же не знал, что ты белый маг, а ты теперь – знаешь.
   – Ну положим, твои одежды не очень-то белые… – с надеждой заметил Курт. – Скорей уж серые…
   – Предосторожность! – торопливо воскликнул маг. – Военная хитрость!
   Вскочив, он одним движением скинул плащ и, вывернув его наизнанку, вновь надел. Изнанка была искристо-белой.
   – Вот так, – довольно улыбнулся маг, – нельзя меня бить. Белых магов не бьют.
   – А черных? – вдруг спросил голос из пустоты.
   Курт вздрогнул.
   – Черных – сколько угодно! – улыбаясь, ответил ничего не заметивший маг. – В конце концов это ведь даже не право, скорей – священный долг. Любой нормальный человек просто обязан набить морду черному магу.
   – Превосходно, – усмехнулась пустота. – Вот и ответ на вопрос, как набить морду белому магу – покрасить его под черного, потом набить как черному.
   Из пустоты возникла рука со здоровенной чернильницей. Чернильница на миг зависла над головой белого мага, потом перевернулась. Густой дождь искрящихся черных чернил обрушился на белоснежные одежды мага. Тот взвыл дурным голосом и рванулся в сторону. Но не тут-то было! Возникшие из пустоты руки удержали его на месте. Опустевшая чернильница упала на пол. Вслед за руками из пустоты появилось и все остальное тело.
   – Зикер! – обрадованно вскричал Курт.
   – Зикер!!! – в ужасе простонал перекрашенный маг, падая в обморок.
   – Просто проходной двор какой-то, – с неудовольствием пробурчал Мур, – то один маг, то другой… кошмар!
   – Зикер, что ты здесь делаешь? – спросил Курт, и посох с раздражением отметил, что в голосе его приятеля многовато радостных ноток. Особое же раздражение вызывал тот факт, что не очень-то это его и раздражает. А должно бы. Ведь он же честный джанхарский посох, а Зикер – черный маг, как ни крути. Почему даже его самого, не говоря о Курте, так радует приход врага? И почему так тяжело и неприятно видеть того, кто должен бы быть другом? Посох перевел взгляд с одного мага на другого и только вздохнул. Что ему теперь Курт скажет? И что на это можно ответить? Особенно если не врать – что? Что не все белые маги такие?
   – Вообще-то я случайно здесь оказался, – ответил Зикер, – мимоходом, так сказать… смотрю – тебе помощь нужна, да еще в таком благородном деле. Набить морду белому магу! Как злой и ужасный черный маг, я просто не мог пройти мимо! Помочь тебе – мой священный долг!
   Курт долгим внимательным взглядом посмотрел на Зикера, потом на белого мага, мешком обвисшего в его руках.
   – Послушай, Мур, – задумчиво сказал он, – я начинаю думать… вот посмотри сам, перед нами два мага – белый и черный. Черный спас нас с тобой из плена и проводил до самого Джанхара, не его вина, что нас занесло черт-те куда, а Белый хотел упрятать нас за решетку, а когда не вышло – убить…
   Курт замолчал и вопросительно посмотрел на посох.
   – Продолжай, – вздохнул тот.
   – Я хочу спросить – может, мы не туда идем? Может, нам в Орден Черных Башен надо?! – тихо, но решительно проговорил Курт. – Что-то мне эти белые маги не нравятся…
   – Курт, не все белые маги такие! – жалобно воскликнул посох.
   – Все, – с омерзением скривился Зикер. – Жуткая дрянь, Курт! Даже и не пробуй! Абсолютно несъедобные типы! Я как-то разок попробовал – неделю потом плевался!
   Курт в немом ужасе уставился на Зикера. Посох вздохнул с облегчением. Прямо сейчас в Орден Черных Башен Курт не сбежит! Мур поймал себя на тревожной мысли, что он скорей отправится с Куртом в Орден Черных Башен, чем с этим перемазанным чернилами поганцем – в Джанхар.
   «Выходит, я привязался к мальчишке сильней, чем к делу своей жизни!»
   Мысль была новой. Мысль была тревожной. Мур уже привык как-то привязывать своего ученика и хозяина к своим планам, целям и стремлениям. Как-то само собой разумелось, что Курт должен принять участие в его борьбе и его долге. А теперь что – все наоборот выходит? Муру не хотелось проверять на практике, что он сделает, если… ему даже думать об этом не хотелось!
   Собственные тревожные мысли отвлекли Мура, и он пропустил момент, когда Зикер начал говорить. А то, что говорил черный маг, было… невероятно. Этого просто не могло быть!
   – …потому что посох твой прав, Курт, – говорил самый ужасный маг всех времен и народов, – не все белые маги так же плохи, как этот, и не все черные похожи на меня. Боюсь, я один такой. Ну почти один. Я ведь почему и пришел… твой посох, думается, и сам не знает, до какой степени верно он ведет тебя… особенно теперь, когда ты побывал Богом и добыл себе Фэррин Лианрин…
   – Что добыл? – удивился Курт.
   – Кольцо у тебя на пальце, – пояснил Зикер.
   – Мур его как-то иначе называл, – сказал Курт, – кажется Вэйэрн…
   – Вэйэрн Лаанрон, – кивнул Зикер, – есть у него и такое имя. Как его только не зовут те, кто хоть что-то о нем знает… впрочем, неважно! К делу. Я не могу сейчас объяснить все. Не время и не место. Так сказать, декорации не располагают. – Зикер встряхнул все еще висящего у него на руках мага. – Главное, помни одно: ты должен добраться до Джанхара и увидеться с Верховным Магом. Расскажешь ему о себе.
   – Должен?! – попробовал возмутиться Курт.
   – Должен, – твердо ответил Зикер, глядя Курту прямо в глаза.
   – А что такое «о себе» я должен ему рассказать? – сдался Курт.
   – Все о себе, – ответил Зикер, – все, что сможешь вспомнить. И чего не сможешь – тоже.
   – Станет он такую чепуху слушать! – отмахнулся Курт. – Что ему, заняться нечем, что ли?
   – Станет, – убежденно ответил Зикер. – Можешь на эту тему не беспокоиться. Маги умеют слушать. А если что пойдет не так, скажешь ему, что ты тот, кто обрушивает лавины, скажешь ему, что я так сказал. Скажи, это мой подарок ему.
   – Ничего не понимаю, – прошептал посох.
   – А объяснять я не стану, – ехидно улыбнулся Зикер. – Злые черные маги никогда ничего не объясняют. Эту тяжелую и скучную работу они оставляют добрым белым магам.
   – Мне остается только благодарить Богов, что ты теперь почему-то на моей стороне, – вздохнул Мур. – Я не знаю, что ты задумал, Зикер, но ты велик, загадочен и ужасен, как всегда!
   – Приятно слышать, – улыбнулся Зикер, – значит, я еще на что-то гожусь! Ладно. Пора подумать о нашем общем знакомом.
   Зикер не слишком вежливо встряхнул повисшего у него на руках черного белого мага. Тот слабо застонал и открыл глаза.
   – Сколько я понимаю, никто из вас не собирается употребить его в пищу? – вежливо поинтересовался Зикер.
   – Нет! – вырвалось у Мура.
   Курт решительно потряс головой.
   – И правильно, – одобрил Зикер, – нечего всякую дрянь жрать. Изжогу заработать можно. В самом начале я слышал идею набить ему морду. Была такая идея?
   – Была, – кивнул Курт.
   Зикер двумя пальцами ухватил мага за лицо. Повернул направо, потом налево. Пожал плечами.
   – По-моему, тут нечего набивать, – брезгливо сказал он и вопросительно посмотрел на Курта. – Ты не согласен?
   Тот, фыркнув, кивнул.
   «И в самом деле – нечего! Жалкий, дрожащий человечишко… тоже мне – маг!»
   – И все же еще ни один черный маг не отпустил белого вот так, запросто, – заметил Зикер, – и я бы не хотел создавать прецедент… боюсь, меня неправильно поймут мои уважаемые коллеги, как друзья, так и враги. Что же делать?
   Глаза перекрашенного мага открылись.
   – Я… белый… маг… на меня… нельзя… – с трудом разлепив губы, прошлепала несчастная жертва собственного наглого идиотизма.
   – Кстати, а в чем он обвиняется? – вдруг заинтересовался Зикер.
   – Хум Хотургол, – нехотя ответил Мур.
   Ему было стыдно. Так стыдно, словно это он сам применил такое. Подобному заклятию не должно быть места в честном магическом бою, как нет места засапожному ножу в рыцарском поединке и отравленной игле на состязаниях борцов. И эту дрянь применил белый маг. Белый!
   – Хум Хотургол… – раздумчиво протянул Зикер. – Известная штучка. Да…
   Он приподнял белого мага, словно взвешивая его в руке, и Курт поразился диковинной картине. Пожилой, если не сказать старый, человек, без усилий держал на вытянутой руке здоровенного, вдвое его тяжелей, мордоворота. Курт только сейчас рассмотрел, какой неслабый противник ему достался.
   «А этот „белый" и впрямь здоровенный… как это я ему морду бить собрался?.. он бы меня одной левой… и как это его Зикер держит? Магия, не иначе!?»
   Впрочем, Курт знал, точнее, чувствовал, что магией здесь и не пахло. Зикер просто держал белого мага, внимательно его разглядывая.
   – Среди черных магов есть редкостные поганцы, – вымолвил он наконец, – среди белых тоже… попадаются. – Зикер сморщился, словно раскусил что-то ужасающе кислое. – Но ты ни то, ни другое, – добавил он, – ты ни черный, ни белый, ты просто – поганец. Такую грязь, как ты, даже топтать противно… это дело не в моей компетенции, – наконец решил Зикер, – сами думайте, что с ним делать. Но это не белый маг, Курт. Мало ли кто в какие одежды вырядился.
   – Я знаю, что с ним делать, – сурово сказал Мур. – Курт, брось меня на пол!
   Его тон был решителен и непререкаем. Курт не посмел ослушаться. Упавший на пол посох тут же вспыхнул синим пламенем и сгорел.
   Пламя угасло, оставив по себе здоровенный сизый клуб дыма. Дым медленно поднялся от пола, качнулся, потянулся, распрямляясь во весь рост, и глубоко вздохнул, воплощаясь.
   Перед Куртом и Зикером стоял седовласый юноша с яркими зелеными глазами, в черной одежде и с золотым кинжалом на серебряном поясе.
   – Ох! – только и выдохнул Курт.
   И даже Зикер вытаращил глаза.
   – Однако! – пробормотал он.
   Невероятный юноша стремительно шагнул к совершенно ошалевшему белому магу. Несчастный старательно икал, безуспешно пытаясь потерять остатки своего и без того жалкого сознания.
   Быть может, все дело было в том, что там и терять-то было особенно нечего?
   – Посмотри мне в глаза, – велел юноша, и маг, дрожа, исполнил его приказ. – Ты тотчас отправишься к Верховному Магу Джанхара и передашь ему, что Мур настаивает на незамедлительной встрече, – проговорил юноша, – потом сообщишь ему про Хум Хотургол и проследуешь в Тайную Палату, где также расскажешь о своем преступлении.
   Маг икнул.
   – Но я же… я… – Он дрожал, как в лихорадке, но все еще пытался возражать.
   Юноша ответил ему звонкой фразой, больше похожей на пение флейты, чем на человеческую речь.
   – Слушаюсь, господин, – поклонился белый маг.
   Он больше не икал.
   – Отпусти его, Зикер, – попросил юноша, и черный маг послушно отшагнул в сторону.
   – А ты – стой прямо! – прикрикнул он на белого мага.
   Тот вздрогнул и вытянулся.
   – Повернись спиной!
   Повернулся.
   – Перестань дрожать!
   Перестал.
   – Курт, сделай одолжение, подойди, – попросил юноша.
   Курт послушно приблизился.
   – А теперь дай ему пенделя! – распорядился юноша. – Такого, какой он заработал!
   – Такой у меня вряд ли выйдет, – усомнился Курт. – Я все ж таки не великан или дракон какой…
   – Ты гораздо хуже, – одобрил его юноша, – ты – именно то, что надо! Давай.
   – Сделаю, что смогу, – пообещал Курт, примериваясь.
   Чудовищной силы пинок бросил белого мага на стену. В стене замерцало зыбкое окно портала. Еще миг – и портал проглотил его.
   – Вот и все, – сказал юноша, – пусть его теперь Тайная Палата судит.
   – Он не сбежит по дороге? – спросил Курт.
   – Не сбежит, – успокоил его Зикер, – из-под такого заклятия не сбежишь. А я-то счел вас симпатичными и безопасными ребятами, господа белые маги! – Шутливо покачав головой, он уставился на юношу. – А вы, оказывается, злые колдуны… и могущественные притом! Как же это я так на старости лет обмахнулся?
   – Скажи еще, что ты так не можешь, – фыркнул юноша.
   – Превратиться в посох я точно не могу, – усмехнулся Зикер.
   – И я не мог – в человека, – заметил юноша, – это – Курт. Не сам, конечно. Просто… его Сила позволяет делать такие вещи. А с Лаанроном многое становится вполне возможным. В том числе и для меня. – Чем дольше смотрю на вас, тем больше убеждаюсь в собственной правоте. – Зикер выглядел необыкновенно довольным. – Именно вы двое – та ложка, которой предстоит перемешивать весь этот суп, чтоб он не пригорел и не выкипел.
   – Интересная мысль. – промолвил юноша. – но я предпочел бы поговорить об этом, вернувшись в свой обычный облик.
   Резко подпрыгнув, он обратился в дым. Дым осел на землю, превращаясь в языки пламени. Из пламени соткался посох.
   – Мур, – облегченно выдохнул Курт.
   – Обрати внимание, Курт, – негромко заметил Зикер, – перед нами редкий пример так называемого «обратного горения материи».
   – Мур! – воскликнул Курт.
   – Слушаю тебя, – усмехнулся посох. Он был очень доволен произведенным эффектом. Подумать только – ему удалось впечатлить Зикера. Самого Зикера!
   – А я-то. дурак, грозился в камин тебя сунуть. – Курт огорченно хлопнул себя по лбу. – А тебе бы ничегошеньки не было!
   – Мне – нет, – усмехнулся Мур, – а вот тебе – было бы, можешь не сомневаться.
   – Ты мне даже не сказал, – обиженно вздохнул Курт.
   – Ну не мог же я лишать тебя надежды хоть на какой-то реванш, – ответил довольный посох.
   – Изумительно, – благостно вздохнул Зикер, – просто слезы на глаза наворачиваются. Смотрю на вас, а на сердце весна, птички поют, солнышко…
   – Что ты этим хочешь сказать? – с подозрением спросил посох.
   – Да так, ничего особенного, – ухмыльнулся Зикер, – просто мне казалось, что нет уже на белом свете черных магов. Я – последний. Да и то, полинял весь да выцвел, куда я такой? А посмотрю на вас – вот они, родимые…
   – Что ты этим хочешь сказать?! – уже не спросил, а вскричал Мур. С глубоким и праведным негодованием вскричал. У Курта аж уши заложило.
   – А то, что я никогда не видел столь наглых, мерзких и беспринципных типов, как вы двое, – сказал Зикер. – Примите мое глубокое и искреннее восхищение.
   – Но мы же не… – растерянно пробормотал Курт.
   – Просто вы очень хитрые, – хихикнул Зикер, – такие хитрые, что сумели скрыть собственную суть даже от самих себя. Даже от меня. Я, старый дурак, поверил! Нет больше черных магов. Нет и не будет. И дело мое растаяло, как дым, разменялось на бесконечный абсурд голорских войн да на разную плесень, которую и магами-то называть язык не поворачивается. Вот и думал я, что ничего уже не будет. Нет больше черных магов, и все тут. А все оказалось так просто: черные маги теперь носят белые одежды. Только и всего.
   – Ничего не понимаю, – огорченно сказал Курт.
   – А и не надо, – улыбнулся Зикер. – Считай мои слова обычным старческим маразмом.
   – Наверное, я так и сделаю, – признался Курт. – По правде говоря, мне так будет спокойнее.
   – Мудрое решение, – одобрил Зикер, – а для черного мага – вдвойне мудрое. Черные маги редко обладают мудростью и спокойствием, а без этого даже самое великое могущество часто идет во вред. Кстати, и вообще стоит как можно меньше придавать значения словам. Значение имеют поступки.
   – Курт, он так шутит! – вдруг сказал Мур.
   – Серьезно? – удивился Зикер. – Ты и в самом деле в этом уверен?!
   – Послушай, Зикер, – вкрадчиво поинтересовался Мур, – открой мне великую тайну, как ты относишься к шишкам на лбу?!
   – Строго отрицательно, – ухмыльнулся Зикер.
   – Тогда не шути! – с угрозой произнес Мур. – А не то…
   – Ты злой… – укоризненно покачал головой Зикер. – Мур, ты лишаешь старика последней надежды. С кем же мне тогда и шутить-то? Шутить с тем, кто сильней, – небезопасно, стар я уже для подобных шуток. Можно ведь и по голове получить. Шутить над тем, кто слабее, – подлость несусветная. Шутить можно только над равными, а где ж мне их взять то? Только вы двое… Единственная моя надежда. У меня за эти века скопилось столько чувства юмора – не поверите. Ты уж пожалей меня на старости лет…
   – Ну отчего же? – ехидно возразил Мур. – Как это – где тебе равного взять? Я вот, к примеру, лично одного знаю. Во всем тебе под стать. Даже возрастом. Гостевали как-то у него. Санга Аланда Линард прозывается. Вот найди его да с ним и шути. А нас уволь.
   – Мур, какая ты умница! – умиленно всплеснул руками Зикер. – И как это я сам о нем не вспомнил?! Лучше старого друга может быть только старый враг! Обязательно найду и пошучу.
   – Зикер! – в ужасе от содеянного возопил Мур. – Прекрати немедленно! Это я только пошутил! Пошутил я…
   – А я уже нет, – возразил довольный Зикер. – Вот только с ближайшими делами разберусь, а тогда обязательно пошучу.
   – Ужас, – обреченно вздохнул посох, – что мне потом Линард скажет?
   – Разумеется, он скажет тебе спасибо, – обаятельно улыбнулся Зикер. – Ему всегда нравились мои шутки. И он так давно их не слышал.
   Мур вздохнул еще раз.
   – Но у нас с вами есть более насущные дела, – неожиданно сказал Зикер.
   – А у нас есть какие-то общие дела? – удивился Мур.
   – Разумеется, – кивнул Зикер. – У нас все дела – общие… в каком-то смысле. Просто вы еще не знаете об этом. А совсем недавно не знал и я. Я даже пытался вас уничтожить – непростительная глупость! – и до сих пор благодарю всех Богов, какие только есть, и даже тех, которых нет, что мне это не удалось.
   – Запомню. При случае отвечу тем же, – сухо отозвался Мур.
   – Нет, ну кто бы сказал, что это белый говорит! – ехидно восхитился Зикер.
   – А я не маг, я посох – мне можно, – в тон ему ответил Мур. – Курт ведь такого не говорит!
   – А чего мне говорить? – вдруг усмехнулся Курт. – Я сделаю.
   Он поднял с пола одну из оброненных салфеток, сложил ее в несколько раз, что-то прошептал над ней со зловещим видом и сунул Зикеру за шиворот. Тот даже отдернуться не успел.
   – Вот, – сказал Курт и принял горделивую позу, как генерал, выигравший сражение.
   Зикер усмехнулся и произнес заклинание. Еще одно. Еще. Не меньше сотни заклинаний слетели с его уст. С каждым новым заклинанием лицо его приобретало все более и более озадаченное выражение, а в глазах разгорался охотничий азарт.
   – Что он делает? – шепотом спросил Курт у Мура.
   – Пытается определить, что с ним сделал ты, – шепнул в ответ посох. – Кстати, а что?
   – Секрет, – ответил Курт, – потерпи, сейчас узнаешь.
   Заклинания Зикера становились все сложнее, все утонченнее, угрюмые века мягко струились в их смутном шорохе, слышался шелест давно истлевших колдовских плащей и шепот давно угасших звезд.
   Тщетно.
   Ни одно из заклятий не приносило ему ответа на возникший вопрос. Наконец Зикер решительно вытащил салфетку у себя из-за шиворота и уставился на нее веселым яростным взглядом.
   – Курт, ты псих, – констатировал Мур, – он нас пришибет, вот посмотришь.
   Курт не ответил. Он смотрел на Зикера все с тем же горделивым видом генерала, в пух и прах разнесшего вражескую армию. Зикер молчал. Наконец он смущенно кашлянул и поднял на Курта удивленный вопрошающий взор.
   – Я сдаюсь, – сказал он. – Что ты сделал?
   – Я бросил салфетку тебе за шиворот, – с улыбкой ответил Курт.
   – Это я заметил, – чуть раздраженно поморщился Зикер, – но что ты сделал?!
   – Я бросил салфетку тебе за шиворот, – с улыбкой повторил Курт.
   – Не понял… ты хочешь сказать…
   Зикеру трудно было поверить. Быть того не может! Мальчишка обвел его вокруг пальца. Его же любимым приемом обвел! Выдать мнимое за действительное. Заставить врага истощать свои силы в поисках несуществующего подвоха. Каков шельмец! И посох его ничего не понял. Вон как удивленно таращится!
   – Я бросил салфетку тебе за шиворот, – еще раз повторил Курт, его улыбка стала шире, глаза блестели, он наслаждался удачной проказой, внезапной и безнаказанной хохмой, наслаждался…
   – И все, Зикер, больше я ничего не делал. Видишь ли, для этого я слишком ленив.
   Зикер посмотрел на салфетку, потом на Курта, опять на салфетку и опять на Курта, сотворил из воздуха зеркальце и посмотрел на себя… а потом он расхохотался, и Курт с Муром к нему присоединились. К такому искреннему смеху просто невозможно было не присоединиться.
   – Это все хорошо, – досмеявшись, сказал Зикер, – однако вернемся наконец к делу. За дверью, – Зикер кивнул на вход, – стоит уважаемый хозяин этого заведения…
   – Стоит? – удивился Курт.
   – Я остановил его, – пояснил Зикер. – Обездвижил.
   – Но зачем?
   – Ты как раз сражался со своим противником, – ответил Зикер, – видно, колокольчик упал на пол – да вот он лежит! – и хозяин подумал, что высокий гость проснулся и зовет его. Взял умывальную воду, полотенце и пошел. Гостей, живущих в таких богатых апартаментах, хозяин обслуживает лично – это же традиция! Мне показалось, что живой хозяин гостиницы, принесший умывальную воду, покажется вам приятнее, чем случайно убитый и оную воду разливший, поэтому я позволил себе остановить его. Сейчас я его освобожу и ненадолго уйду. Так что, Курт, приводи себя в порядок, умывайся и заказывай завтрак на семерых.
   – На семерых? – поразился Курт.
   – Я вернусь не один, – ответил Зикер, исчезая в стене.
   – Мерзавец, – пробурчал Мур, – только я собрался послать его подальше, со всеми его идеями, а он сам ушел и за собой последнее слово оставил.
   Его недовольное ворчание прервал вежливый стук в дверь.
   – Войдите! – крикнул Курт, по стуку узнавая хозяина гостиницы и старательно вживаясь в образ «его милости».
   Вошедший хозяин рухнул на колени, едва не расплескав принесенную воду.
   – Виноват, Ваша Милость! – покаянно выдохнул он. – Услышал, как Ваша Милость меня зовет, собрался, побежал, а у самой двери встал и ровно ноги отнялись! Сам не знаю, что со мной сделалось. Так и стоял вот, до сих пор, вот…
   – Нет на тебе вины, – ответил Курт. – Ты был остановлен силой магии, дабы сохранить твою жизнь, которая, как мне представляется, имеет определенную ценность…