Раткевич Сергей. Меч Рассвета

   – Ой… – тихо сказала Богиня. – Что это…
   Она во все глаза смотрела на Агларию, удобно устроившуюся под боком у Курта.
   – Вообще-то я не «что», а «кто», – оскорбленно фыркнула та.
   – Ух, свинство-то какое, – огорченно крякнул Зикер. – Девушек-то друг другу и не представили. С этим спасением мира всегда так – обязательно увлечешься и проморгаешь что-нибудь действительно важное. Уважаемые дамы, – старый маг встал и галантно поклонился обеим, – позвольте представить вас друг другу… Это, – он поклонился в сторону Агларии, – маг из Корпуса Волонтеров Разведки, Аглария Верлифлена Энерли Атар Эйет Эль, внучка Великого Магистра Йоштре Туйена, девушка Великого Мага Курта… А это… – на сей раз он поклонился Богине.
   – Знаю я, кто она такая, – проворчала Аглария. – Они ж у нас в Джанхаре гостили, это она меня не видела… А только мне все равно, что она Богиня, раз я для нее не «кто», а «что».
   – Да я ж не то совсем сказать хотела! – несчастным голосом воскликнула Богиня. – Я не про тебя так сказала, а просто… волосы у тебя чудесные, невероятные просто! Я просто спросить хотела: это они от природы такие, или ты с ними что-то делаешь?
   – Это ты про огоньки? – мигом подобрела Аглария.
   – Да, – восхищенно ответила Богиня. – Они такие… словно кусочек ночного неба…
   – Так и было задумано, – довольно улыбнулась Аглария. – Хочешь, тебя научу?
   – Конечно! – воскликнула Богиня. – Кто ж от такого чуда откажется?
   – Тогда пусть мужики сами дальше про войну болтают, – Аглария высвободилась из объятий Курта. – А мы, девочки, ненадолго отлучимся.
   – Но только ненадолго! – шутливо погрозил им пальцем Зикер. – А то мы тут просто пропадем без женского общества! Заскучаем, одичаем, обрастем шерстью, повадимся выть на луну, и мир спасать будет некому!
   Едва Аглария с Богиней, негромко что-то обсуждая, отправились побродить, как из темноты к костру выбрался Мур.
   – Они тут, видите ли. сидят, а я там за них отдувайся! – поздоровался он.
   – И тебе здравствуй, – откликнулся Зикер. – Присаживайся, посиди тут,пусть тамкто-нибудь другой пока отдувается.
   – Слушай, Тенгере, раз ты такой крутой ясновидец, может предскажешь, что мне подарят на день рождения? – почти в шутку попросил Курт.
   – На пару хороших шишек от меня можешь смело рассчитывать, – почти всерьез заметил Мур.
   – Для этого никакого дня рождения не требуется, – скорбно вздохнул Курт. – И предсказывать тут ничего не нужно. Ты и так каждый день этим занят. Или, может быть, ты решил, что у меня каждый день – день рождения?
   – Ну, в каком-то смысле, маг каждый день заново рождается, – невинно протянул Мур. – Так что…
   – Так что, его каждый день можно лупить почем зря, а он даже сдачи дать не может… – с философским смирением промолвил Курт.
   Тенгере извлек из воздуха волшебный шар, посмотрел в него, потом на Курта, опять в шар и снова на Курта, его глаза вдруг стали такими большими и круглыми, словно то были еще два волшебных шара.
   – Знаешь… – наконец выдавил он. – Я вижу, чтотебе подарят на день рождения… Но не скажу, а то сюрприза не получится.
   – Но это что-нибудь хорошее? – с надеждой спросил Курт. – А то мне Мур пару шишек уже пообещал…
   – Это гораздо больше пары шишек, – ответил Тенгере, с удивлением глядя на Курта.
   – Но… это хоть приятное что-то? – взмолился Курт.
   – Тебе решать, – отозвался Тенгере. – Я бы пришел в ужас от такого подарка, а тебе, может, и понравится, не знаю…
   – Тогда это Архимаг, – обреченно вздохнул Курт. – Честно говоря, я бы предпочел в качестве подарка на день рождения что-нибудь другое, но меня ведь, как всегда, никто не спросит.
   – Твой день рождения будет отмечаться после… – промолвил Тенгере.
   – После чего? – спросил Курт.
   – Не знаю, боюсь соврать, но только Архимага в той реальности нет, – ответил Тенгере. – Все мы есть, а его нет.
   – А вот это и в самом деле – подарок, – с облегчением выдохнул Курт. – Значит, все-таки это мы разберемся с Архимагом, а не он с нами! Тогда мне и вовсе никакого подарка не надо!
   – Когда получишь, тогда решишь, – покачал головой Тенгере. – Странный ты все-таки человек, Курт.
   – Сам такой, – откликнулся Курт. – В волшебный шар почем зря руками лазишь, линии всякие сумасшедшие оттуда таскаешь, а других странными зовешь…
   – Ох! Вот это да! – восхитился Мур, заметив приближающихся девушек.
   Аглария и Богиня шли взявшись за руки, а в волосах у них мерцало звездное небо.
   – А ты думал! – в один голос заметили довольные и гордые Курт с Тенгере.
   – Подумаешь, – обиделся Мур. – Это раньше я почем зря время терял. Ничего, я себе тоже какую-нибудь такую найду, вот увидите!
   И Курт с Тенгере добродушно рассмеялись в ответ.
   Глухо кричала ночная птица, свиристели сверчки, шумел ночной лес и нежно пели угли догорающего костра.

Часть первая
ОГНЕННАЯ РУКОЯТЬ

   Вечерело.
   Департамент Джанхарской Разведки медленно обнимали синие сумерки.
   В роскошном, богато обставленном кабинете страдал и мучился Глава Одиннадцатого Отделения упомянутой разведки, некто по имени Курт, великий маг, бывший бог, бродяга и искатель приключений на свою задницу. Приключение, коему он подвергался в настоящий момент, было воистину самым ужасным в его полной необычайными происшествиями и страшными опасностями жизни. Всякое с ним бывало, но такого… такого… наконец он просто не выдержал!
   – Будь проклят тот день, когда я научился читать! – возопил Курт, с размаху швыряя в стену секретный документ необычайной важности и с трудом выгребаясь из-под тут же рухнувшего на него бумажного вороха других секретных документов, также ожидавших прочтения.
   Могучий дубовый стол, за которым восседал несчастный великий маг, тяжело сгорбился под неимоверным количеством гордо возлежащих, аккуратно сложенных и просто валяющихся на нем бумаг самого разного рода, вида и содержания. Бумаг было так много, что это устрашило бы и самого отважного бюрократа Втайне Курт подозревал, что они, эти бумаги, живые. Стоило неосторожно двинуться, слегка их задеть или подумать о них что-либо плохое, и они тут же бросались на тебя с яростным шелестом, стремясь засыпать, похоронить под своей необъятной массой, удавить насмерть. А кроме того, как их ни разгребай, их не становилось меньше, из чего Курту пришлось сделать вывод что там, в этой шелестящей куче, они не иначе как размножаются – просматривай не просматривай, а куча растет!
   – Будто бы все так страшно, – покачал головой посох великого мага. Он сидел в соседнем кресле в человечьем обличье, болтал ногами и грыз яблоко.
   – Еще страшнее! – выдохнул его хозяин, взирая на бумажную груду с видом человека, приговоренного к чему-то очень мучительному.
   По сути ведь так оно и было. Разве нет?
   – Да ладно тебе, – фыркнул посох и запустил огрызком яблока в мусорную корзину. Попал.
   – Много ты понимаешь! – Курт сгреб со стола груду бумаг и помахал ею перед носом своего посоха. – Одиннадцать тысяч входящих и исходящих… и еще каких-то, я не помню, каких… Одиннадцать тысяч, Мур! Одиннадцать!!!
   Бумажная груда выскользнула у него из рук и с торжествующим мстительным шелестом разлетелась по всему кабинету. Курт застонал.
   – Ну… ты же как-никак глава Одиннадцатого Отделения, – заметил Мур. – Кому, как не тебе, читать то, что написали в остальных десяти…
   – Это называется – нашли крайнего! – возмущенно сказал Курт.
   – А то! – согласился посох. – Когда Йоштре официально объявил о твоем назначении, Глава Десятого Отделения на радостях так напился, что чуть полдворца не спалил.
   – А раньше все это ему читать доставалось? – мрачно полюбопытствовал Курт.
   – Ему, – ответил посох. – Целых десять лет, представляешь? Все это, да еще плюс наша обычная рутина, к каковой я причисляю дерзкие разведрейды, тайные шпионские миссии и прочие бессмертные подвиги. Затылок даже не слишком рассердился на него за подожженный дворец. В конце концов, человек десять лет терпел…
   – Мне столько не выдержать, Мур, – честно сказал Курт. – Что-нибудь загорится гораздо раньше! И уж половиной дворца я не ограничусь, ты меня знаешь!
   – А ты бы пригласил сюда свою секретаршу, – заметил Мур, доставая из кармана второе яблоко.
   – И что? – с горечью отозвался Курт. – Заставить ее читать все это вместо меня, да? Так, во-первых, тут половина бумаг секретней сверхсекретного, а во-вторых, не может же она за меня решения принять!
   – Не может, – кивнул посох, с хрустом откусывая сразу половину яблока. – Зато у нее задница красивая. И если уложить ее прямо поверх всех этих бумаг…
   – Кого уложить – задницу? – уныло спросил Курт.
   – Да нет, зачем же одну задницу? – покачал головой Мур. – Всю девушку, конечно.
   – И что? – еще раз повторил Курт. – От этого количество бумаг уменьшится?
   – Ну, во-первых, бумаги слегка примнутся и не будут так сильно разлетаться, – сказал Мур, – а во-вторых…
   – А во-вторых, представляешь, что мне Аглария устроит, если застукает? – перебил Курт.
   – М-да… – только и протянул Мур – видимо, и в самом деле представив.
   – Да и зачем мне какая-то там секретарша, когда у меня своя девушка есть? – продолжил Курт.
   Огрызок второго яблока последовал в корзину вслед за первым.
   – Послушай, а что если саму Агларию пригласить? – предложил Мур.
   – Чтоб она мою секретаршу увидела и оторвала мне уши просто так, на всякий случай? – ухмыльнулся Курт. – Из тебя сегодня гениальные идеи так и сыплются.
   – Нет, – усмехнулся посох. – Не за этим.
   – А зачем тогда?
   – Ну… раз твоей секретарше нельзя немного полежать на этих несчастных бумагах, пусть сама Аглария на них полежит. Надо же их спрессовать немного. У нее задница не хуже.
   – Лучше, – сказал Курт.
   – Тебе видней, – пожат плечами посох. – Кстати, раз уж ты все равно не собираешься пользоваться своим служебным положением, можно тогда я твою секретаршу соблазню? Мы вам с Агларией бумаги трамбовать поможем.
   – Да, пожалуйста… – вздохнул Курт. – Мур, а ты заклинания какого-нибудь не знаешь?
   – В смысле – противозачаточного?
   – Боги! Ты вообще способен о чем-то другом думать?! – воскликнул Курт. – Или обретенная способность дрыгать задницей все мозги тебе отшибла?
   – Эта ваша милая смешная человеческая привычка…
   Мур улыбнулся так трогательно и беззащитно, что Курт аж от бумаг оторвался, даже забыл на миг точное количество входящих и исходящих. Впрочем, он все равно никогда его не помнил, так что беда невелика.
   – Я только сейчас понял, как много потерял… – вздохнул посох. – Сколько за эти века прошло мимо меня красоток… какие глазки… какие задницы… а я… эх, Курт… Одним словом, я не намерен и дальше попусту терять время. И тебе не советую. И раз уж тебе кажется, что задница твоей любимой девушки достаточно хороша, то я совершенно не могу понять, почему она все еще не украшает твой рабочий стол! Почему на нем все еще валяется весь этот мусор!
   Мур пренебрежительно ткнул пальцем в бумаги. Бумаги злобно зашелестели.
   – Так о каком это заклинании ты спрашивал? – промолвил он, доставая третье яблоко.
   – Обожрешься яблоками – брюхо прохватит, – хихикнул Курт. – Представь, как ты будешь выглядеть, если это случится, когда ты мою секретаршу соблазнять станешь?
   – Я скажу, что это новый вид любви, о котором рассказал мне ты, – фыркнул посох. – Главное – вовремя на кого-нибудь сослаться.
   – Попробуй только! – возмутился Курт. – Вот тогда я… тогда я…
   – Растопишь мной камин? – ехидно поинтересовался посох.
   – Вот еще! Так дешево ты не отделаешься! – мстительно обрадовался Курт. – Камин – то же мне! Не-е-ет… я тебя посажу разбирать все эти бумаги вместо меня!
   – Великий маг не должен быть таким злобным, – укорил его посох. – Таким злобным и таким мелочным.
   – Мелочным?! – возмутился Курт. – Хочешь сказать что это… – он патетически ткнул пальцем в бумажную груду, – Что все это – мелочь?!
   Бумаги устрашающе накренились, грозя похоронить под собой мирозданье.
   – Если самому не разбирать, то мелочь. – тихонько проговорил посох, косясь на свирепую груду. – А вот если самому… Курт, поклянись, что не сделаешь этого! У меня ж ни на одну задницу времени не останется! Ну, пожалуйста, Курт! Ну, будь хорошим великим магом!
   Бумаги накренились еще сильнее, устрашающе нависая над Муром.
   Курт посмотрел на своего друга и подумал, что еще ни разу не видел его таким испуганным.
   – Ладно, – буркнул он. – Что ж я – сволочь какая?
   Жуткая груда откачнулась назад.
   – Так про какое заклинание ты спрашивал? – тут же повеселел посох, доедая третье яблоко и принимаясь за четвертое.
   – Как-нибудь уменьшить все эти бумаги, – вздохнул Курт.
   – Можно, – кивнул посох. – Но тогда их станет тяжело читать. Вместе с бумагой съежатся и буквы.
   – Я имел в виду уменьшить их количество, – еще раз вздохнул Курт.
   – А вот за такое заклинание Йоштре нас самих уменьшит, – покачал головой посох. – И думать забудь. Лучше я и в самом деле пойду, приведу тебе Агларию. Утрамбуете малость эти бумаги, вот тебе и полегчает. А то ведь и правда – дворец спалишь. Что мне тогда шеф скажет?
   – Да уж благодарность точно не объявит, – хмыкнул Курт.
   – А кроме того, Аглария – девушка грамотная, шутка ли – внучка самого Затылка… так что вот пусть и поможет тебе все это разбирать, – предложил посох.
   – А секретность? – спросил Курт.
   – В задницу секретность! – воскликнул посох. – Хотя… – Он на миг замолк, потом хитро ухмыльнулся: – Секретность будет соблюдена полностью. Тебе ведь Затылок что сказал? Аглария – твоя, целиком и полностью, под твою ответственность и все такое прочее. Он ее даже из Корпуса Волонтеров изгнал! Соображаешь?
   – Пока не очень, – честно признался Курт. – У меня такое чувство, будто не то я бумаги наелся, не то она меня изжевала., и в голове ни единой мысли…
   – Ничего, это пройдет, – утешил его посох. – Еще лет триста – и все как рукой снимет.
   – Мой предшественник продержался всего десять, – напомнил Курт. – И сжег полдворца.
   – Он не был великим магом, – ответил Мур. – И Агларии у него не было. Ты только представь себе: нежно целуешь ее в губы, шепчешь ей ласковые слова и бережно укладываешь поверх всех этих важных бумаг и секретных документов…
   – Маньяк, – вздохнул Курт. – Дожил. Мой собственный посох – сексуальный маньяк… А что скажет наш драгоценный начальник?
   – Ну, если ты объяснишь ему, что это просто новый метод… – задумчиво протянул посох.
   – Метод чего?! – взвыл Курт.
   – Ну… метод обучения вновь принятого персонала… так сказать, инструктаж на рабочем месте…
   – На рабочемместе? – со странным смешком проговорил Курт. – Надо же… а я и не догадывался, какое именно место у меня – рабочее…
   – Ну, по крайней мере, оно работает куда лучше твоей головы! – хихикнул посох.
   – Да? И чего ж это меня головой работать поставили? – вздохнул Курт.
   – Надо очень. – Посох достал еще одно яблоко.
   – Ты сегодня просто взорвешься от этих яблок. – покачал головой Курт. – Плакало твое свидание.
   – Не пугай, не страшно, – отмахнулся посох. – У меня железный организм.
   – Вообще-то деревянный, – напомнил Курт.
   – И этот засранец называл меня занудой! – возмутился Мур. – Ты слушать-то будешь?
   – Тебя? – ухмыльнулся Курт.
   – Ну, ради разнообразия можешь, конечно, и себя послушать, – ответно ухмыльнулся посох. – И все же… тебе хоть известно, что ты можешь набирать новых сотрудников?
   – Я думал, что должен работать с теми, кого мне Йоштре выделил, – удивился Курт. – Они уже проверенные и все такое… Разве нет?
   – Разве да, – ответил посох. – Это и вправду желательно, чтоб не нарушать помянутую тобой секретность. Однако, если ты сочтешь необходимым – набирай. Их просто проверят – и все. Конечно, допуски у них будут различные, кого и вовсе не допустят, если там что не так, это все же разведка, но… право набирать людей самому у тебя есть, ты все же как-никак Глава Одиннадцатого Отделения, а не мальчик на побегушках, да еще и великий маг к тому же.
   – Постой, так ты имеешь в виду, что Аглария… – начал Курт.
   – Ну, не так уж и плохо у тебя с головой, – усмехнулся Мур. – Дошло ведь. Почему бы красивой девушке не помочь своему парню, раз уж она, как внучка великого магистра, все равно прошла все эти проверки? Если она с самого детства во всех этих делах по уши?
   – Действительно, – сказал Курт. – Почему бы и…
   – А заодно примять… примять… как следует примять все эти бумаги, – похлопав по означенным бумагам, томно протянул Мур.
   – Манья-а-ак! – нежно пропел Курт. – Я песню сочиню такую: «Мой посох – маньяк!»
   – Дуби-и-ина, – столь же нежно откликнулся Мур. – Остается надеяться, что Аглария тебя перевоспитает. А то у меня просто руки опускаются. Да разве же может быть что-то прекраснее, чем… – он развел руками, явно не находя слов.
   – Пока у тебя не было рук… и всего остального… с тобой было куда проще, – заметил Курт.
   – А сейчас со мной куда лучше, – ответил посох. – Спроси всех моих девушек, они тебе подтвердят. Так я пошел звать Агларию?
   – Я уж и не знаю, можно ли тебе ее доверять, – проворчал Курт. – Вдруг тебе и ее задница понравится?
   – А то ты Агларию не знаешь, – пожал плечами Мур. – Мне может нравиться что угодно, но если я рискну что-то по этому поводу предпринять, она меня самого в мою же собственную задницу запихает и даже не вспотеет. Нет уж, рисковать жизнью, находясь в ее нежных объятиях, я предоставляю тебе. Ты у нас великий маг – вот и трудись. – С этими словами Мур встал и вышел.
   Курт со вздохом потянул к себе следующую стопку бумаг. Мгновение их рассматривал, а потом с проклятием отбросил в сторону. Встал и телепортировался к себе.
   – Кто там? – спросила Аглария, отрываясь от книги.
   – Послушай, милая… тут такое дело… одним словом, мне нужна твоя помощь.
   – Да, любимый, – Аглария улыбнулась и немного поморгала, хвастаясь длинными ресницами, потом отложила книгу и встала.
   Раздался стук в дверь и снаружи послышался голос Мура:
   – Эй, Аглария, чего скажу!
   – Мур, иди на фиг! – крикнул Курт. – В конце концов это я – Глава Одиннадцатого Отделения, значит, мне и набирать новых сотрудников!
   Он притянул к себе Агларию и поцеловал ее.
   – А мне что делать? – крикнул Мур из-за двери.
   – Съешь еще сотни три яблок и иди соблазнять мою секретаршу, – мстительно посоветовал ему Курт, начиная медленно развязывать пояс, стягивающий домашний халат Агларии.
   – Курт, а как же бумага? – ехидно крикнул Мур.
   – Отстань, я занят! – откликнулся Курт, медленно распахивая халат любимой девушки. – У меня тут… инструктаж, понимать надо!
   – Да понял я, понял… – весело отозвался посох. – Ладно, раз у вас инструктаж, то я пошел. И раньше чем через час меня не тревожь, буду занят, – добавил он, уходя.
   – Так вот, любимая… – улыбаясь, как идиот, сказал Курт, – знаешь ли, у меня на работе есть один замечательный стол…
   – Я же сказала – да, – шепнула девушка, прижимаясь к своему парню.
   И в этот миг он не помнил об Архимаге. О том невероятном и страшном, что предстояло ему. Что с неизбежностью судьбы стояло на его дороге. В такие мгновения о всяких там глупостях вменяемые люди просто не вспоминают.
 

* * *

 
    …И Чаша выпила Архимага. Проглотила одним глотком, словно это онбыл вожделенной влагой. Хотя… почему «словно»? Именно этим он и был для нее. Недостающим глотком Силы. Тем, чего не хватало для воплощения. Удушающая, непроглядная тьма склубилась на том месте, где он только что стоял, весь такой гордый. А когда тьма рассеялась… То. что вынырнуло из всепоглощающей тьмы, лишь внешне напоминало Архимага. Было схоже с ним не больше, чем он сам напоминал когда-то нарисованную Эстеном Джальном карикатуру.
   У стоящего в пустоте окруженного мглой существа было имя. Имя настолько древнее, что его даже камни позабыли. Имя, чья зловещая тень веками затемняла человеческую историю. Незапамятное имя. Существо стояло, медленно шевеля губами. Силясь вспомнить.
   Если и бывает на белом свете удача – такая, что для всего мира сразу, – то именно сейчас она и случилась, именно в этот миг она и проявила себя во всей своей полноте и несомненности. Ведь то, что это жуткое существо забыло свое имя – случайность. Этого могло и не произойти. Кто знает, что бы тогда случилось дальше? Если бы это самое «дальше» вообще было…
   Это была ночь, когда погасли все звезды. Погасли не потому, что чья-то злобная магия их погасила Звезды погасили свой свет, отвернули свои лица от мира, страшась, как бы неведомая и злобная тварь в отблесках и отражениях их древнего света не прочитала эхо своего имени… Потому что мир окажется в опасности, едва это мерзкое страшилище наткнется на истину, потому что миру будет отпущено очень недолгое время, едва это существо вспомнит… Это была ночь, когда Темные Боги послали парламентеров к Светлым Богам. Ночь великого страха.
 

* * *

 
   – Идут, – коротко выдохнул Эруэлл, вглядываясь в неспешно надвигающегося врага. – Ох, и много их…
   – Идут, – согласно кивнул Линард, оглаживая рукоять меча. – Да, немало.
   Могучая темная рать накатывала на них. Быстро смеркалось, но враги наступали как ни в чем не бывало, ведь это были не люди, а специально выращенные для подобных битв твари, отлично видящие в темноте. Последнее творение господина Архимага. Огромные, лишь слегка напоминающие людей и куда более сходные с троллями существа, наделенные непомерной силой и яростью.
   – Большая работа предстоит, – задумчиво промолвил Линард.
   – И хорошо бы с ней справиться, – проговорил Верховный Король, напряженно вглядываясь в надвигающуюся вместе с ночью вражескую рать.
   – Я сказал своим лучникам, чтоб не жалели стрел, – добавил Герцог Седой.
   – Да, на сей раз именно на них наша главная надежда, – сказал Линард.
   – Ишь, как вышагивают… – покачал головой Эруэлл, глядя на приближающегося врага.
   – Они думают, ночь их союзник, – усмехнулся Линард, созерцая накатывающую вражескую армию. – Они даже не догадываются, в какого страшного врага она может превратиться.
   С ветром донеслись слова команды. Вражеская рать остановилась, замерла Застыла недвижно.
   – Они дождутся полной темноты, – убежденно сказал Линард.
   – Но… в темноте лучники не смогут стрелять! – воскликнул стоявший подле Линарда Керано.
   – Это будет очень светлая темнота, – ответно усмехнулся Линард. – Им даже и в самом страшном сне не приснится, какая светлая.
   – О! Вы договорились с Зикером… – сообразил юноша.
   – И с ним тоже, – сказал Линард. – Но не только. Скоро сам увидишь.
   – А сейчас рассказать – никак? И, кстати, где вся наша доблестная разведка? Я что-то никого не вижу, – проговорил Керано.
   – Именно поэтому и не видишь, – ответил Линард. – Все они заняты весьма важным для нашей победы делом. А рассказывать? Знаешь, показать будет нагляднее. Если бы я тебе лишь рассказывал о боевых искусствах, ты бы до сих пор меч в руках толком держать не научился. Ничего, потерпи. Скоро увидишь. Это будет урок на тему, как глупо полагаться на одно лишь ночное зрение и силу. И, кстати, как это ты никого из разведки не видишь? А Его Величество? Или ты его теперь за разведчика не считаешь?
   – Ой, – смутился Керано. – Да я же не то хотел…
   – Ты сам меня за разведчика не считаешь, – буркнул Эруэлл. – Не то отпустил бы с ребятами.
   – Вот еще! – фыркнул Линард. – А кого я на другом холме поставлю?
   – Герцога Седого, – ответил Эруэлл.
   – Нет, Ваше Величество, – возразил Герцог Седой. – За спиной у воинов Оннера должен стоять их король. Особенно это важно для новобранцев. Для тех, кто сражается в такой битве впервые. Они никогда не станут сражаться за чужого герцога так же хорошо, как за собственного короля.
   – Вот, Эруэлл, – сказал Линард. – Слушай, что тебе умные люди говорят.
   – Да, – скорбно вздохнул Эруэлл. – Никто-то нас, королей, не уважает. Все поучают да попрекают, кому не лень.
   – А за что ж вас, тиранов-то, уважать? – ответно фыркнул Линард.
   – Кто тут моего любимого мужа тираном обзывает? – из темноты вышла Шенген, королева анмелеров. – Эруэлл, мои все готовы.
   – Вот и отлично, – шепнул он, обнимая свою жену.
   – Эруэлл, а ты меня в рейд не отпустишь? – лукаво улыбаясь, поинтересовалась она. – Ну там, прогуляться малость при свете луны, убить кого… и сразу назад, ты не думай, никаких серенад и поцелуев с посторонними мужчинами!
   – Не отпущу, – в тон ей ответил Эруэлл. – Мне слишком дорога твоя репутация. И даже не вздумай вслух просить об этом. Нас окружают страшные люди, милая. Всех, кто просится в рейд, они обзывают тиранами. Ты же не хочешь прослыть тираном?
   – Ради того, чтобы сходить в рейд? Я подумаю, любимый.
 

* * *

 
   Затаиться и ждать.
   Ждать, когда зыбкие сумерки приведут врагов. Ждать, слушая тяжкое смрадное дыхание нелюдей, звон доспехов и хриплые выкрики, заменяющие этим тварям речь. Ждать, когда сядет роса. Ждать, когда первые признаки ночи легкими пальцами коснутся мира, словно музыкант лютни. Ждать, пока ночь окрепнет. Ждать, когда тьма становится полной. Ждать, когда чужие огромные башмаки с хрустом приминают траву над твоей головой. Ждать…