Раткевич Сергей. Меч Рассвета

   А в следующий миг Курта скрутила волна невероятной боли. Он покачнулся и упал. Не было сил на ногах удержаться.
   – Приступ! – выдохнул Мур, падая рядом с ним и превращаясь в посох.
   Курт лежал, и ему было все равно. Он так устал, сражаясь с Голором. Он так устал… он едва не сожрал мир, а до того ему было куда больнее, чем сейчас. Поглотить яд Пожирателя Миров, переварить его… какой там приступ! Курт отрешенно созерцал боль, терзающую его тело. И так же отрешенно он глядел на свое кольцо, медленно плывущее к Архимагистру. Он слишком устал… устал… и в конечном итоге все закончилось плохо… они проиграли… победили, отдали все силы, все что было… и все равно проиграли… вот сейчас Архимагистр заберет кольцо и.
   – Орика, не делай этого! – вскричал Зикер, бросаясь наперерез летящему кольцу.
   Архимагистр подняла руку, и Зикер упал ничком.
   – Память прошлого хранит тебя от моего гнева, и все же не стоит становиться между мной и моей Силой, – промолвила Архимагистр. – Я могу не успеть спасти тебя от себя самой…
   – Учитель! – вскричал Тенгере, бросаясь к Зикеру, и рухнул рядом с ним от легкого движения руки Архимагистра.
   – А на тебя, мальчишка, я очень сердита, – промолвила она. – Если бы не ты, твой учитель сейчас был бы счастливым и могущественным существом, а не слабосильным стариком…
   – Гадина! – с ненавистью выдохнула Богиня, глядя в глаза Архимагистра. – Я убью тебя!
   Богиня, Фарин и Арилой бросились в бой одновременно – и вмиг оказались простертыми рядом с Зикером и Тенгере.
   – Сколько бесполезных слов и движений, – обворожительно улыбнулась Архимагистр. – Ну разве не может хорошенькой женщине понравиться какое-то колечко? Разве ее красота не дает ей право обладать этим маленьким кусочком чуда?
   С этими словами Архимагистр поймана и надела на палец Вэйэрн Лаанрон.
   И тогда, прикрывшись всеми доступными магическими щитами, на Архимагистра бросились Йоштре Туйен и Эстен Джальн.
   Очередное резкое движение руки – и все их щиты были смяты, а сами они отброшены.
   – Ну все, пошутили и будет, – голос Архимагистра мягко поплыл над землей. – Еще одна попытка нападения… и я просто уничтожу это кольцо! Заодно проверю, что тогда случится со всем этим миром. А то мне всегда интересно было!
   – Не делай этого! – повторил Зикер и сел. – Верни кольцо Курту.
   – Вот еще, – мурлыкнула Архимагистр. – Так не интересно. Пусть он лучше приходит ко мне… и я буду снимать у него приступы. У меня будет маг на цепочке. Маг, обладающий, быть может, большей силой, чем я, и все равно очень послушный. Ведь без Вэйэрн Лаанрона он ничто, правильно я понимаю? Без Вэйэрн Лаанрона ты ничто, верно, Курт?
   Короткое движение руки, и боль исчезла. Облегченно вздохнул Мур.
   – Плевать я на тебя хотел, – выдохнул Курт. – Думаешь, мне больно? Думаешь то, что сейчас было – это боль? Ерунда это. Тому, кто сожрал Голора, никакая боль уже нипочем. Не будет тебе цепочки. А Сила моя… дай мне только в нее прийти…
   – Огорчительно, – усмехнулась Архимагистр. – Впрочем… неважно. Пока кольцо у меня… пока я могу его уничтожить… все вы у меня на цепочке, Курт. Весь этот мир принадлежит мне!
   – А зачем он тебе, скажи на милость? – тихо спросил Зикер.
   – Ну… быть может, дело в том, что у меня слишком долго ничего не было, – промолвила Архимагистр. – В конце концов мне захотелось получить все.
   – А что ты станешь со всем этим делать? – спросил очнувшийся Йоштре Туйен.
   – Мне всегда казалось, что мир должен быть чем-то вроде игрушки, – откликнулась Архимагистр. – Я, правда, еще не придумала игру, но…
   – А тебе, значит, играть нравится? – внезапно раздался новый голос.
   И сила, звучавшая в нем, была такова, что все обернулись к сказавшему. Невысокий сероглазый старик с ширгой в руках неторопливо приближался к ним.
   К ним.
   К Архимагистру.
   К Архимагистру, только что заявившему свои права на этот мир.
   К Архимагистру, правильно выбравшему время и победившему всех.
   Он шел, и его пестрый дорожный плащ шуршал на ветру. Он не был Богом. Не был он и магом. Но у него были серые глаза. Те самые… серые… и Зикер затаил дыхание. Он знал, знал почти наверняка, что этот странный старик далеко не так прост, как кажется. Вот только… даже он, Зикер Барла Толлен, один из лучших ясновидящих Ордена Черных Башен, не взялся бы предсказать, что именно сейчас произойдет.
   Так кто же он, этот безумец, дерзнувший бросить вызов одному из самых могущественных существ в этом мире? Неужто обычный смертный? Да. И правда – смертный. Вот только назвать его обычным…
   – Что ж, давай сыграем… Архимагистр, – промолвил старик. – Я буду играть на ширге. А ты на чем?
   – Кто ты такой? – оправившись от удивления, возмутилась Архимагистр.
   – Игрок, – ответил старый менестрель, делая шаг вперед и подымая ширгу.
   – Как ты посмел?! – продолжила она.
   – А ты? – вопросом на вопрос ответил он.
   – Я?! – возмутилась Архимагистр. – Ты смеешь сравнивать меня с собой?! Меня?!
   – Ну, скажем, я решил не мелочиться и сделать тебе приятное, – ответил старик. – Разумеется, как игрок, я гораздо выше тебя.
   – Ты, верно, безумен, если так ведешь себя с существом, способным одним движением мизинца вычеркнуть тебя из реальности, – проговорила Архимагистр. – Впрочем, подобная храбрость меня развлекает. Таких, как ты, немного.
   – Я знаю, кто ты есть, Архимагистр, – ответил старик. – Я знаю дорогу к той Тропе, которую ты прошла…
   – А кто таков ты? –насторожившись, спросила Архимагистр. – Чем ты можешь похвастать, кроме безумной храбрости?
   – Я – менестрель, – ответил старик. – Я не хвастаю, я играю.
   – Менестрель… – раздумчиво протянула Архимагистр.
   – Так на чем ты станешь играть? – требовательно спросил старик.
   – Ну, собственно, я собиралась сделать своим инструментом весь мир, – ухмыльнулась Архимагистр. – К чему выбирать что-то одно, если я могу получить все?
   – Тот, кто решил играть всем миром, должен уметь играть на чем-то еще, – заявил менестрель. – Докажи, что ты это можешь, докажи, что ты – мастер, и я не стану противиться тебе.
   – А ты в состоянии мне противиться? – презрительно скривилась Архимагистр.
   – Ну разумеется, – с улыбкой откликнулся он. – А вот сможешь ли ты противиться мне… я сильно сомневаюсь. Ну? Как?! Примешь вызов… или струсишь?
   – Струшу?! – возмутилась Архимагистр. – Я?! Да что ты себе позволяешь, смертный?!
   – Я – певец. Я – бессмертен, – спокойно, как о чем-то само собой разумеющемся, ответил менестрель.
   – Мне достаточно мизинцем шевельнуть и от тебя ничего не останется, «бессмертный»! – фыркнула Архимагистр. – Даже пепла не будет!
   – Что значит мое бренное тело? – ответил певец. – Песни – вот мое бессмертие. И даже если ты дерзнешь уничтожить весь мир вместе с моими песнями, ты сама будешь их помнить. Но даже если ты уничтожишь и себя… песни, если они настоящие, эхом отзываются в других мирах… их опять сочинят где-нибудь в другом месте. Так как?! Примешь вызов?! Рискнешь?!
   – Приму, – сказана Архимагистр. – Я ничем не рискую. Кроме всего прочего… возможно, это развлечет меня.
   – Твой инструмент? – спросил менестрель.
   – Меч, – коварно улыбнулась Архимагистр.
   «Ну и как тебе это?»
   И менестрель улыбнулся в ответ.
   – Ты владеешь техникой игры на клинке? – с радостью спросил он.
   «Да я просто в восторге!»
   – Владею, «бессмертный»… – ехидно отозвалась архимагистр.
   – Что ж, отлично. Я счастлив состязаться с серьезным противником, – довольно промолвил менестрель. – А на чтоиграем?
   – «На что»? – удивилась архимагистр. – Я всего лишь собиралась ответить на твой вызов. Не более. Ясно же, что победа останется за мной.
   – Играть нужно обязательно на что-то. – пояснил менестрель. – Иначе какой смысл?
   – Ну и на что ты предлагаешь сыграть? – спросила Архимагистр.
   – На мир, разумеется, – ответил менестрель. – Я, видишь ли, тоже считаю, что мир – для игры. Вот и давай, сыграем для мира. Посмотрим, кому он отзовется. Кто с ним лучше играть будет, тот его и получит.
   – Что будешь с целым миром делать ты,ничтожный человечишка? – спросила Архимагистр.
   – Придумаю что-нибудь, – отмахнулся менестрель. – Его еще выиграть надо.
   – Тебе это не светит, – фыркнула Архимагистр.
   – Посмотрим, – откликнулся менестрель. – Что можно знать наверняка?
   – Ладно, будем считать, что приз – определен, – фыркнула Архимагистр. – А во чтомы станем играть?
   – В меня, – сказала улыбчивая старушка, становясь рядом с менестрелем.
   – Кто ты?! – рыкнула Архимагистр.
   – Ну-ну, не надо так пугаться, деточка, – промолвила старушка. – Такая сильная… можно сказать, большая уже… а до сих пор всего боишься…
   – Кто ты? – чуть смутившись, повторила Архимагистр. – Я не заметила, как ты подошла.
   – Это случается, деточка, – улыбнулась старушка. – А кто я такая… если он – Игрок, то я – Игра.
   – Так это в тебямы станем играть? – хищно ухмыльнулась Архимагистр.
   – Ну разумеется, деточка, – доброжелательно промолвила старушка. – Все, кто во что-нибудь играет, на самом деле играют в меня. Хотя… должна тебя предупредить… мой муж такой обманщик… с ним честной девушке лучше и вовсе играть не садиться! А то ведь разденет-разует, и как зовут, не спросит.
   – Я сама, кого хочешь, раздену, – ухмыльнулась Архимагистр. – А что касается имени… его у меня давно нет. И не было никогда.
   – Ну, как же нет, деточка? А я слышала…
   – Тебе показалось, – поморщилась Архимагистр. – Нечего слушать разных выживших из ума магов…
   – А-а-а… так он из ума выжил, – покивала старушка. – А мне показалось, что просто дурачок…
   Зикер только головой покачал, услышав такое определение для самого себя. Ну что тут скажешь? Может, так оно и есть, если как следует разобраться? Ни магическая Сила, ни обретаемое из века в век мастерство от дурости не спасают. Дурость, она или есть или нет ее. Тоже ведь талант, если разобраться.
   – Ну что – начнем? – воскликнул менестрель.
   – Начинай, – буркнула Архимагистр.
   – Э-э-э… нет! Так не пойдет, – отозвался менестрель. – Первый ход – слабейшему! Давай, девочка!
   – Еще раз меня так назовешь – в ящик сыграешь, – пригрозила Архимагистр.
   – Сожалею, но… не владею этим инструментом, – потешно развел руками менестрель.
   – Научишься! – прорычала Архимагистр, все больше и больше чувствуя, что над ней издеваются, насмехаются…
   «Да как он смеет, ничтожный?! Как не боится?!! А я сама смогла бы… вот так?!!»
   – Ш-ш-ш… девочка! – подмигнула старушка – Он же это нарочно. Нарочно тебя злит, из равновесия выводит, чтоб ты проиграла быстрей. А ты не поддавайся!
   «В самом деле… злиться на какое-то ничтожество!» – подумала Архимагистр и заставила себя успокоиться.
   – Начинай, – подмигнула ей старушка.
   – Что-то ты очень добра ко мне, – нехорошо ухмыльнулась Архимагистр.
   И расстегнула пояс. Он распрямился со звоном, и стало ясно, что это меч. Архимагистр легонько провела пальцами по клинку, словно лаская, и вдруг коротко ударила… Меч зазвенел, запел, подчиняясь умелым рукам, то ласкающим, то чуть изгибающим клинок, то наносящим внезапные удары.
   Следящий за всем этим невероятным действом, медленно приходящий в себя Курт вдруг охнул от внезапного узнавания. Он уже видел этот меч и эти руки! Видел! Видел! Он уже слышал это невероятное музицирование! Слышал этот гортанный и резкий голос клинка! Там, далеко, тысячу лет и дорог назад, в городе Денгере!
   – Да, Курт, – ухмыльнулась Архимагистр. – Мы и правда уже встречались. Подумать только! Кто бы мог предсказать, что власть над миром мне принесет денгерский попрошайка и оборванец? Впрочем… об этом потом…
   Меч запел в полную силу. Из воздуха сам собой соткался серебристый воин. В руках воина замерцал меч. Игра бесстрашно шагнула к воину, изогнулась в танце. Свистнула острая мерцающая стань, но старушка, не прерывая танца, гибким пируэтом ускользнула от удара. Песней звенел меч в руках Архимагистра, бледной молнией сверкал меч в руках воина, и танцевала Игра, загадочная старушка, легко уклоняющаяся от одного клинка и танцующая, подчиняясь звукам другого.
   Менестрель взмахнул смычком, и запели струны ширги. Они запели – и виноградная лоза вдруг поднялась из земли и оплела руки воина. Виноградная плеть вытянула его по спине. Воин вздрогнул. Архимагистр взвизгнула и схватилась за спину. Музыка клинка прервалась.
   – Зар-раза! – прорычала она. – Ну погоди же!
   – Ох, деточка… – вздохнула Игра. – Вот и всегда-то он так… говорила я тебе.
   – Ничего, – сквозь зубы пробурчала Архимагистр. – Сейчас я вам…
   Вновь зазвенел певчий клинок. Воин стряхнул виноградную лозу с рук и взмахнул мечом.
   – Танцуем! – выдохнула Архимагистр.
   – Молодец, деточка! – одобрила Игра – Не сдавайся!
   Ей пришлось совершить стремительный прыжок и дважды увернуться от резких, безжалостных ударов. Песня меча превратилась в гневный однообразный рев. Свистящая сталь изрезала воздух.
   – Выдохнешься так, – обронил менестрель и взял один короткий обрывистый аккорд.
   Воин с разбегу наткнулся на здоровенный камень. Наткнулся и уронил меч.
   Архимагистр застыла.
   – В таком поединке нет красоты, – промолвил менестрель. – В желании уничтожить кого бы то ни было нет ничего красивого. А если ты уничтожишь Игру… во что же ты тогда с миром играть станешь?
   – Что-то ты много разговариваешь, смертный, – буркнула Архимагистр. – Во что я буду играть – мое дело. Уж без твоей старухи как-нибудь обойдусь.
   Ее меч зазвенел гневным тяжелым рокотом. Воин оброс мышцами, отяжелел. Одним ударом он разнес вдребезги огромный камень и с ревом бросился на Игру. Та вновь отскочила. Меч прозвенел вновь, и Игру оплели тяжелые цепи.
   – Вот так! – с наслаждением выдохнула Архимагистр. – Спляши-ка теперь, если сил достанет!
   – Бедная деточка, – вздохнула старушка. – Ну кто ж такие детские ошибки-то делает?
   Здоровенный воин с рычанием надвигался на закованную в цепи старушку.
   – Пляши! – выдохнула Архимагистр.
   – Сил бы достало, – откликнулась старушка. – Вот только в цепях не пляшут.
   – Пляши, если жизнь дорога! – с угрозой промолвила Архимагистр.
   – Это тебе жизнь дорога, – откликнулась Игра. – Вот только неправильно ты ею распоряжаешься. Придется тебе помочь…
   – Умри же, глупая старуха! – прорычала Архимагистр, и воин взмахнул мечом.
   Коротко тенькнула ширга Взвихрился ветер. В глаз воину попала крошечная соринка. Игра откачнулась в сторону, и воин промахнулся. С рычанием он протер глаз и вновь замахнулся. Ширга загудела басовой струной, и на воина, откуда ни возьмись, налетели дикие пчелы. С воплем помчался он прочь, бросив меч и прикрывая голову.
   – Проклятье! – взревела Архимагистр.
   Меч в ее руках издал низкое утробное рычание, и вместо воина перед Игрой появился тигр. Его рычание было точно таким же.
   – Так не пойдет, – вздохнул менестрель. – Ты же совершенно ничему не учишься!
   Ширга в руках менестреля вдруг разразилась плясовой мелодией. Ехидной и веселой мелодией.
   Тигр превратился в полосатого кота, перед котом появилась мышь… кот громко мяукнул и помчался за мышью!
   Архимагистр гневно поглядела на менестреля. Меч под ее руками замолк.
   – Ты проиграл! – выдохнула она.
   – Да? – удивился менестрель. – Я этого не заметил.
   – Ты первый правила нарушил! – выдохнула Архимагистр. – Я твоих фигур не трогала.
   – Правила? – улыбнулся менестрель. – А разве мы договаривались о каких-то правилах?
   – Говорила я тебе, не играй с ним, деточка, – молвила Игра, стряхивая цепи.
   – Правила сами собой сложились! – возмущенно проговорила Архимагистр. – Нельзя менять правила по ходу игры!
   – Нельзя, – согласился менестрель. – Но я и не менял правил. Я сменил Игру. Посмотри на нее…
   Архимагистр поглядела На месте улыбчивой старушки стояла юная красавица.
   – Я сменил Игру, – продолжил менестрель. – А теперь меняю Игрока…
   Морщины стекали с его лица и рук. Быстро текли, словно вода.
   Дерзко прекрасный юноша глядел на Архимагистра.
   – Ты ведь не откажешься сыграть в такую прекрасную Игру с таким прекрасным Игроком? – с легкой улыбкой промолвил он. – Ты ведь не струсишь?
   Больше всего на свете Архимагистру вдруг захотелось струсить. Но есть такие ситуации, когда отступать просто нельзя. Да и некуда, наверное.
   – Продолжаем! – выдохнула она.
   – Отлично, – улыбнулся юноша. – Первая игра была о том, как сражаться и убивать, как защищаться и защищать. Это был твой выбор, и ты показала все, чему тебя учили. Твое мастерство совершенно.
   – Почему же я не смогла победить? – выдохнула Архимагистр.
   – Потому что жизнь сильнее смерти, – ответил юноша. – Ведь иначе ничего живого вокруг нас просто не было бы. Да и сами бы мы не родились. Будь смерть и вправду сильна, некому было бы сражаться за нее, отстаивая ее силу, могущество и власть. Теперь моя очередь выбирать Игру.
   – Да, – кивнула Архимагистр. – Ладно. Что же ты выберешь?
   – Любовь, – ответил юноша, поднял ширгу, взмахнул смычком и заиграл.
   Архимагистр дрогнула и уронила меч.
   А Игрок улыбнулся и запел в один лад с ширгой.
   Слезы покатились из глаз Архимагистра. Она так и застыла, не в силах нагнуться и поднять меч.
   – Откуда? – давясь слезами, прошептана она. – Откуда ты знаешь… эту песню? Откуда смеешь знать?!
   – Менестрели – страшные люди, – ответил Игрок. – Они читают в сердцах…
   Глаза Зикера блестели от непролитых слез. Он не мог не узнать песню, которую когда-то сочинил для подобранной им умирающей от ран девушки… совсем еще девочке, если уж по правде. Он лечил ее и пел ей эту смешную песенку. Он даже не ведал, какона способна прозвучать в умелых руках.
   – Сволочь! – давясь слезами, прошептала Архимагистр. – Если бы ты знал, какая ты сволочь!
   – Я знаю, – кивнул менестрель.
   – То, что ты со мной сделал – это…
   – Я вернул тебе утраченную часть души, бедная девочка, – ответил юноша. – Дальше ты и сама справишься. Только сражайся! Сражайся за себя! Смело! Отчаянно! Ничего не бойся! Нет такой Силы, которая способна осилить то, что в тебе проснулось!
   Он повернулся и пошел прочь. Игра помахала Архимагистру рукой и направилась вслед за Игроком. И они пели. Пели на два голоса ту самую песню. И если Игрок порой не вытягивал верхние «та рен» и «мхо врон», то Игра вполне справлялась за него.
 

* * *

 
   Курт выдохнул и вскочил на ноги. Сила! Его Сила опять была с ним! Ее даже и побольше стало. И хорошо так побольше! Что-то, видать, перешло от Пожирателя. Уже усвоилось. Вот и хорошо, потому что прямо сейчас она и понадобится. Хвала Богам, ее усвоилось не так много, как он опасался, простой смертный вполне может выдержать, но… Сразиться с Архимагистром ее хватит. А раз так – пора приниматься за дело. Потому как, что бы там ни случилось с Архимагистром, какие бы душевные переживания она ни перенесла, сколько бы слез ни пролила, Вэйэрн Лаанрон все еще оставался у нее. А вместе с ним и ключ к власти над миром. И это нужно было исправить. Срочно. А то она эдак носом похлюпает, а там и объявит себя Владычицей Мира. Всякие там менестрели могут думать, что им угодно, может, с их точки зрения, все уже и в порядке, а вот Курту как-то не верится, что Архимагистр сейчас с воплями раскаяния бросится им всем на шею. Скорей уж она постарается на каждую шею по петле приладить. Так что Вэйэрн Лаанрон надо отобрать. Немедленно отобрать. А там… девушку Зикера он, конечно, убивать не станет. Не так воспитан. Пусть уж сам Зикер решает, что с ней делать.
   Курт отметил движение вокруг себя. Аглария, Мур, Шенна, Йоштре, Зикер, Эстен Джальн, его Ученик, Тенгере, Богиня, Фарин, Арилой… даже Даграмант… все они собирались для битвы.
   – О-о-о! Как вас много! Какие вы все сильные! – издевательски протянула Архимагистр. – А я – одна, маленькая и слабая…
   Вокруг нее заклубились темные вихри сил.
   – Ну, подходите же! Подходите ближе… – громыхнула черная бездна.
   – Не подходите! – прозвенел отчаянный голос Орики. – Она вас убьет! Мне ее не удержать!
   Архимагистр сделала шаг вперед. Вокруг нее бушевал серый вихрь. Вокруг всех магов вспыхнули магические защиты.
   А в руках Тенгере вдруг замерцал магический шар. Он напряженно вглядывался в линии реальности, казалось, вовсе позабыв о том, что начинается какая-то битва. Чему-то кивнув, он ухмыльнулся и покачал головой.
   – Стоп! – коротко выдохнул он. В этом выдохе была мощь человека, однажды сотворившего мир.
   Все и вправду замерли.
   – Госпожа Орика, – медленно промолвил Тенге-ре. – Я прошу вашего прощения, но произошла ошибка. Я думаю, мы не станем убивать друг друга из-за маленькой неточности, которую я допустил.
   Все пораженно уставились на него.
   – Какая еще неточность, Тен? – выдохнула Богиня.
   – Что ты хочешь этим сказать? – спросил Йоштре.
   – Говори, мальчишка! – возгласила Архимагистр.
   – Вам известно, что мне пришлось сделать с этим миром, госпожа Орика? – продолжил Тенгере.
   – Хвастаешься своим странным могуществом? – прогремела Архимагистр. – Все равно вы у меня в руках, пока со мной вот это!
   Она потрясла пальцем с надетым на него Вэйэрн Лаанроном.
   – В том-то и дело, что нет! – улыбнулся Тенгере.
   – Как – нет? – выдохнул Йоштре.
   – Дело в том, что я никогда раньше такого не делал, – сказал Тенгере.
   – В смысле, не творил миров? – спросил Курт.
   – Ну… да, – ответил Тенгере. – Поэтому я кое-что упустил…
   Зикер поглядел на Тенгере. На Архимагистра. На Вэйэрн Лаанрон у нее на пальце. Опять на Тенгере. Он грустно усмехнулся и покачал головой.
   – Придется тебе всю алхимическую посуду в лаборатории драить, Тенгере, – промолвил он. – Халтурщик несчастный! Поставь такого миры творить, так он тут же все на свете напутает!
   – Что?! – завопил Йоштре Туйен. – Что ты упустил, малолетний мучитель?! Говори, не томи!
   – Когда Голор умудрился порвать струны… он порвал их все, – сказал Тенгере. – Мир висел на чуде и парочке особо забористых ругательств. Я восстановил все, что мог. Но кое-что просто забыл.
   Уловив взгляд Зикера, Архимагистр поглядела на Вэйэрн Лаанрон у себя на пальце.
   – Что ты забыл? – настороженно спросила она.
   – Забыл заново связать заклятье Богов, – ответил Тенгере. – На этом несчастном кольце одна видимость такого заклятья.
   – Хочешь сказать, у меня на пальце пустышка? – с угрозой спросила Архимагистр.
   – Ну почему же, – улыбнулся Тенгере. – На мой взгляд, это отличный Вэйэрн Лаанрон. Вот только ничто в этом мире к нему не привязано.
   – Проверим? – с угрозой поинтересовалась Архимагистр.
   – Проверим, – решительно сказал Курт и сжал руку в кулак.
   Вэйэрн Лаанрон осыпался с пальца Архимагистра мелким крошевом.
   И ничего не случилось.
   Мир не рухнул. Курт не упал в приступе боли. Даже Мур… он не просто не испытал боли, он остался человеком.
   – Странно, – сказал он, оглядывая себя. – Похоже, я больше не нуждаюсь…
   – Ты не нуждаешься во мне, чтобы быть человеком, – кивнул Курт. – И это правильно.
   – Что ж, проигрывать нужно достойно, – сказала Орика.
   – Проигрывать? Да я просто убью их всех! – объявила Архимагистр.
   – Стой! Не смей! – выдохнула Орика, борясь сама с собой и явно проигрывая.
   Вокруг Архимагистра вновь вскипали серые вихри.
   – Стой! – отчаянно выкрикнула Орика и бросилась в бой. Ее суматошная и яркая сила столкнулась с объединенным щитом всех магов. На какой-то миг все замерло без движения, а потом Курт толкнул воздух перед собой открытой ладонью, и Архимагистр отлетела прочь. Она тут же вскочила на ноги.
   – Хум Хотургол! – вскричала она, начиная призывать одно из самых грязных и запретных заклятий этого мира.
   – Нет! – яростно вскричала Орика, борясь сама с собой – и победила. Заклятье так и не было призвано. – Ты не смеешь! Не смеешь! – кричала Орика. – Я не хочу их убивать! Я хотела победить, а не уничтожить!
   – Тогда убирайся прочь! – взревела Архимагистр, выплевывая из себя, из своего тела, растрепанную и несчастную девушку.
   Все, даже маги, дружно охнули. Когда одна красавица выплевывает из себя другую… это редкое зрелище.
   – Орика! – обрадованно прошептал Зикер.
   – Я ухожу! – решительно объявила Архимагистр. – Целуйтесь с этой дурой, раз она вас защищает! Мне она до смерти надоела!
   Архимагистр шагнула за грань этого мира. Никто и не подумал за ней гнаться.
   – Зикер! Как же это? – вскричала Орика, оглядывая себя. – Моя сила… она пропала!
   – Тебе нужно было убить меня, чтоб она осталась, – улыбаясь, как идиот, ответил Зикер. – Тогда бы ты ушла вместе с ней.
   – Тебе отлично известно, что я не могла убить тебя, старый ты хрыч! – откликнулась наемница.
   – Нельзя постоянно спорить со своей Силой, Орика, – сказал Зикер.
   – Что ж, видно, мне на роду написано спорить с тобой! – фыркнула бывшая волшебница.
   – Выходит, так, – Зикер улыбнулся еще шире. Вероятно, он использовал какую-то запредельную магию, так как давно казалось, что шире уже просто некуда.