Райс Энн. Невеста дьявола (Мэйфейрские ведьмы - 3)

   Это был Джулиен, никаких сомнений, Джулиен заговорил с ним, Джулиен смотрел на него из окна автобуса! Но откуда взялась эта чертова машина?
   Райен был сама любезность.
   - Разумеется, мы могли бы помочь вам с делами с самого начала, Майкл. Для этого мы здесь и сидим. Завтра же утром я пришлю человека закончить инвентаризацию и упаковать оставшийся товар. Найдем квалифицированного риэлтера, а цены обсудим, когда вы вернетесь.
   - Не хотелось вас лишний раз беспокоить, но я никак не могу дозвониться до Роуан. А меня не покидает ощущение, что я должен немедленно вернуться.
   - Чепуха, мы здесь для того, чтобы решать ваши проблемы, большие и маленькие. Ладно. Вы уже заказали билет на самолет? Позвольте мне обо всем позаботиться. Оставайтесь на месте и ждите звонка.
   Потом Майкл лежал на кровати и, уставившись в потолок, курил последнюю сигарету "Кэмел". Онемение в левой руке прошло, и он чувствовал себя нормально. Ни тошноты, ни головокружения, никакой боли, если иметь в виду физическое состояние. Впрочем, на это ему было наплевать. Здоровье сейчас не имело значения.
   А вот что имело значение, так это лицо Джулиена в окне автобуса. А затем тот обрывок видения, который всплыл и прочно засел в памяти.
   Неужели все было спланировано так, чтобы привести его на тот опасный перекресток? Ослепить и оставить неподвижным на пути машины, потерявшей управление? Точно так, как его оставили на пути следования яхты Роуан?
   Обрывок воспоминаний не давал ему ни секунды покоя. Он закрыл глаза и снова увидел лица Деборы и Джулиена, услышал их голоса.
   "...что у тебя есть сила, обыкновенная человеческая сила..."
   Да, есть. Я верю в вас! Это ваша битва против него, и в который раз вы протягиваете мне руку в самый нужный момент, как раз, когда должно произойти его очередное тщательно спланированное злодеяние.
   Я должен верить в это. А иначе я сойду с ума.
   "Ступайте домой, месье. Вы там нужны".
   Он дремал, когда зазвонил телефон.
   - Майкл? - Это был голос Райена, - Да.
   - Послушайте, я все устроил. Вы полетите частным рейсом. Так гораздо проще. Самолет гостиничной компании "Маркхам Харрис", которая рада оказать нам услугу. Я договорился, за вами заедут. Если нужно помочь с чемоданами...
   - Нет, просто назовите время - и я буду готов. Что это за запах? Сигарету что ли не затушил?
   - Через час устроит? Вам позвонят из холла. И прошу вас, Майкл, впредь обращайтесь к нам по любому поводу. Слышите? По любому.
   - Да, спасибо, Райен. Очень вам благодарен. - Он уставился на дыру в тлеющем покрывале, куда упала сигарета, когда он заснул. Господи, впервые в жизни он допустил такую оплошность! В комнате полно дыма. - Спасибо, Райен, спасибо за все!
   Майкл повесил трубку, прошел в ванную, наполнил пустое ведерко для льда водой и выплеснул на кровать. Затем стянул сожженное покрывало вместе с простыней и полил водой темную вонючую дыру в матраце. Сердце опять тревожно забилось. Он подошел к окну, попытался открыть его, понял, что напрасно старается, а затем тяжело опустился на стул и наблюдал, как постепенно рассеивается дым.
   Когда вещи были все сложены, он снова принялся дозваниваться до Роуан. По-прежнему никто не отвечал. Пятнадцать звонков - трубку не поднимали. Он уже хотел сдаться, когда услышал знакомый хрипловатый голос.
   - Майкл? Прости, Майкл, я спала..
   - Послушай, милая. Я ирландец, притом очень суеверный, как мы оба знаем.
   - Ты о чем?
   - Меня преследуют неприятности, одна за другой, все очень серьезные. Поколдуй немножко для меня, ладно, Роуан? Направь на меня луч белого света. Когда-нибудь слышала о таком?
   - Нет. Майкл, что происходит?
   - Я уже еду домой, Роуан. Ты просто представляй меня, милая, в белом свете, который защитит от всего плохого в этом мире, пока я не вернусь. Понимаешь, что я говорю? Райен нашел мне самолет. Я выезжаю через час.
   - Майкл, что происходит? - Кажется, она плачет.
   - Сделай, как я прошу, Роуан. Поверь, так нужно. Попробуй защитить меня.
   - Белый свет, - прошептала она, - вокруг тебя.
   - Да, белый свет. Я люблю тебя, милая. Я возвращаюсь домой.
   6
   - Хуже зимы у нас не было, - заявила Беатрис. - Вы слышали? Поговаривают даже, что может пойти снег! - Она приподнялась и поставила бокал на столик. - Что ж, дорогая, вы очень терпеливы. Просто, я очень беспокоилась. Но теперь, когда я убедилась, что с вами все в порядке и что в этом огромном доме восхитительно уютно и тепло, мне, пожалуй, пора.
   - Зря вы волновались, Беа, - сказала Роуан, в который раз повторяя одно и то же. - Я всего лишь покуксилась немного из-за того, что Майкла так долго нет.
   - А когда он вернется?
   - Сегодня ночью, если верить Райену. Он еще час назад должен был вылететь, но аэропорт Сан-Франциско закрыт из-за тумана.
   - Как я ненавижу зиму! - воскликнула Беа.
   Роуан не стала объяснять, что аэропорт в Сан-Франциско часто и летом погружен в туман, а просто молча смотрела, как Беатрис набросила кашемировую пелерину и прикрыла изящным капюшоном седые волосы, уложенные в красивую прическу. Она проводила Беатрис до дверей.
   - Не прячьтесь больше в свою скорлупку, а то мы очень тревожимся. Позвоните, если опять взгрустнется, - я вас подбодрю.
   - Вы прелесть, - сказала Роуан.
   - Просто мы не хотим, чтобы вам здесь было страшно в одиночестве. Мне давно следовало прийти.
   - Мне не страшно. Я обожаю этот дом. Не волнуйтесь. Завтра позвоню, обещаю, Как только приедет Майкл, все встанет на свои места Мы вместе украсим елку. Обязательно приходите посмотреть, что у нас получится.
   Пока она стояла, глядя, как Беатрис спускается по мраморным ступеням и выходит за ворота, в холл яростно врывался холодный ветер. Наконец Роуан закрыла дверь.
   Несколько долгих минут она стояла, склонив голову и чувствуя, как постепенно обволакивает ее тепло, потом вернулась в зал и принялась разглядывать установленную за аркой огромную - до самого потолка - зеленую ель. До сих пор Роуан не приходилось видеть такого идеального конуса Если смотреть с бокового крыльца, то дерево занимало все окно. И на сверкающем гладком полу под ним было совсем мало иголок. В этом дереве ощущалось что-то дикое, примитивное, словно в дом вошла частичка леса.
   Роуан подошла к камину, встала на колени и подложила в очаг небольшое полено.
   - Почему ты пытался навредить Майклу? - прошептала она, пристально вглядываясь в огонь.
   - Я не делал этого.
   - Лжешь. Ты и с Эроном пытался расквитаться?
   - Я делаю только то, что ты мне велишь, Роуан. - Голос звучал, как всегда, тихо и проникновенно. - Я живу только одним стремлением - угодить тебе.
   Она опустилась на пятки, сложила руки на груди и смежила ресницы, отчего языки пламени расплылись в большие мерцающие пятна.
   - Он не должен ничего заподозрить, слышишь? - прошептала она.
   - Я всегда тебя слышу, Роуан.
   - Он должен поверить, что ничего не изменилось, что все осталось как прежде.
   - Я тоже этого хочу, Роуан. Наши желания совпадают. Мне не нужна его враждебность - ведь тогда ты будешь несчастной. Я сделаю только то, что ты пожелаешь.
   Но это не могло продолжаться вечно. Внезапно ее охватил такой панический страх, что она онемела и была не в силах шевельнуться. Она даже не пыталась скрыть от него свои чувства и мысли, как советовал ей Эрон. Она просто сидела и с ужасом смотрела на пламя.
   - Чем все закончится, Лэшер? Я не знаю, как выполнить то, о чем ты меня просишь.
   - Знаешь, Роуан.
   - На это уйдут годы. Не изучив тебя досконально, я даже не смогу начать.
   - Но тебе все обо мне известно, Роуан. И ты стремишься обмануть меня. Ты любишь меня и в то же время не любишь. И если б ты знала, как это сделать, то давно бы уже даровала мне плоть, но только затем, чтобы уничтожить меня.
   - Разве?
   - Да. Мне мучительно чувствовать твой страх и ненависть, в то время как я знаю, какое счастье ожидает нас двоих. Ведь я способен предвидеть будущее.
   - Что тебе нужно? Живое человеческое тело? Плоть человека, потерявшего сознание в результате какой-нибудь травмы, дабы ничто не помешало тебе начать слияние? Это убийство, Лэшер.
   Ответа не последовало.
   - Ты этого хочешь? Чтобы я совершила убийство? Мы оба знаем, что только так можно осуществить то, что ты задумал.
   Он по-прежнему молчал.
   - А я не пойду на преступление ради тебя. И не собираюсь убивать ни одно живое существо, чтобы ты получил возможность жить.
   Она закрыла глаза и буквально услышала, как он концентрирует свои частицы, как растет напряжение, как шелестят задетые им портьеры, как он постепенно наполняет собой комнату... Она ощутила легкие прикосновения к щекам и волосам.
   - Нет. Оставь меня в покое, - вздохнула она, - Я хочу дождаться Майкла.
   - Теперь тебе его будет мало, Роуан. Мне очень больно видеть, как ты плачешь. Но я говорю правду.
   - Господи, как я тебя ненавижу, - прошептала она, вытирая глаза тыльной стороной ладони и глядя сквозь слезы на размытые очертания огромного зеленого дерева.
   - О нет, то, что ты чувствуешь ко мне, вовсе не ненависть, - возразил он, ласково гладя ее волосы, лоб, осторожно дотрагиваясь до затылка.
   - Оставь меня сейчас, Лэшер, - взмолилась она. - Если любишь, оставь меня одну.
   Лейден. Она знала, что ей опять снится тот же сон, и хотела проснуться. К тому же нужно было подойти к ребенку. Она слышала, как он плачет.
   Надо проснуться...
   Но они все столпились у окон, в ужасе от того, что происходило с Яном ван Абелем: толпа разрывала его на части.
   - А все из-за того, что не сохранили дело в тайне, - сказал Лемле. Невежественные люди не в состоянии понять важность эксперимента. Храня секрет, ты берешь ответственность на себя.
   - Другими словами, защищаешь их, - сказал Ларкин, указывая на тело на столе.
   Как безропотно лежал там человек с открытыми глазами, и было видно, как подрагивают все крошечные органы. Такие маленькие ручки и ножки.
   - Я не могу думать, когда плачет ребенок.
   - А ты думай о перспективе, о важнейшем результате.
   - Где Петир? Он, должно быть, обезумел из-за того, что случилось с Яном ван Абелем.
   - Таламаска о нем позаботится. Мы ждем, что бы ты начинала.
   Невозможно. Она уставилась на человечка с маленькими ручками и ножками и крошечными органами. Только голова была нормальной, то есть обычного размера.
   - Четверть размера тела, если быть точным. Да, знакомая пропорция, подумала она. Объятая ужасом, она не могла оторвать взгляд от лежащего. Окна затрещали под напором толпы, и почти в ту же минуту она хлынула в коридоры Лейденского университета Вбежал Петир.
   - Нет, Роуан. Не делай этого.
   Она вздрогнула и проснулась. На лестнице раздавались шаги. Она выбралась из постели.
   - Майкл?
   - Я здесь, дорогая.
   В темноте появилась огромная тень, запахло морозом, а затем теплые дрожащие руки обхватили ее, и к лицу нежно прижалась колючая щека.
   - Господи, Майкл, прошла целая вечность. Почему ты меня оставил?
   - Роуан, милая...
   - Почему? - всхлипывала она. - Не позволяй мне быть одной, Майкл, прошу тебя, не отпускай меня.
   Он укачивал ее в объятиях.
   - Тебе не следовало уезжать, Майкл. Не следовало. - Она плакала, сама не понимая, что можно и что нельзя говорить, и наконец просто покрыла его поцелуями, наслаждаясь солоноватым привкусом шершавой кожи и неуклюжей нежностью его рук.
   - Скажи, что случилось? Что на самом деле произошло?
   - Просто я люблю тебя. А когда тебя здесь нет, мне кажется... будто ты всего лишь моя фантазия.
   Она еще не совсем проснулась, когда он осторожно соскользнул с кровати. Она не хотела, чтобы тот сон вернулся. Еще минуту назад она лежала рядом с Майклом, уютно прижавшись к нему и крепко держа его за руку, а теперь он встал с постели, и она украдкой наблюдала, как он натягивает джинсы и втискивает голову в узкую горловину свитера.
   - Не уходи...
   - Звонят в дверь, - сказал он. - Мой маленький сюрприз. Нет, не вставай. Это посылка, которую я отправил из Сан-Франциско. Ничего особенного. Так, пустячок. Поспи еще.
   Он наклонился, чтобы поцеловать ее, а она нетерпеливо притянула его к себе за волосы и, почувствовав запах теплой кожи, поцеловала гладкий, твердый как камень лоб. Она не понимала, почему ей так приятно ощутить эту твердость и влажность теплой кожи - настоящей кожи. Она крепко поцеловала его в губы.
   Не успел он оторваться от ее губ, как сон вернулся...
   - Что это? Неужели оно живое? Я не хочу видеть этого карлика на столе.
   Лемле, в халате, маске и хирургических перчатках, уставился на нее из-под кустистых бровей.
   - Вы даже не в стерильном костюме. Подготовьтесь к операции - вы мне нужны.
   Лампы нацелились на стол, как два безжалостных глаза.
   Это существо с миниатюрными органами и большими глазами...
   Лемле держал что-то в щипцах. А маленькое тельце в клубящемся инкубаторе рядом с операционным столом было всего лишь погруженным в сон недоразвитым плодом с рассеченной грудной клеткой. Кажется, в щипцах зажато сердце. Каким надо быть чудовищем, чтобы сотворить такое.
   - Нам придется работать быстро, пока ткань находится в оптимальном...
   - Очень сложно перейти барьер, - сказала женщина.
   - Но кто вы? - спросила Роуан.
   У окна сидел Рембрандт - старый, усталый, с всклокоченными волосами и похожим на картошку носом. Она спросила, что он об этом думает, а он лишь поднял на нее сонный взгляд, а затем взял ее руку и положил ей на грудь.
   - Я знаю эту картину, - сказала она. - Молодая невеста...
   Роуан проснулась. Часы пробили два. Она подождала, не открывая глаз, думая, что сейчас последуют другие удары, наверное, не меньше десяти, и это будет означать, что она проспала все на свете. Но всего два? Это слишком поздно.
   Откуда-то издалека доносилась музыка. Играл клавесин, аккомпанируя низкому голосу. Звучал неторопливый, скорбный рождественский гимн, один из старых кельтских гимнов о младенце в яслях. Аромат хвои, чуть сладковатый, смешивался с запахом горящих поленьев. Как тепло и уютно.
   Она лежала на боку и смотрела, как на стеклах постепенно застывал узорчатый иней. Очень медленно из воздуха начала выплывать фигура мужчины, стоящего спиной к окну со сложенными на груди руками.
   Она прищурилась, наблюдая за процессом - смуглое лицо с блестящими зелеными глазами, сформированное миллиардами крошечных клеток, становилось все отчетливее. Джинсы и свитер скопированы идеально, до мельчайших деталей, как на фотографиях Ричарда Аведона, где можно различить каждый волосок на голове. Он опустил руки и приблизился к ней, передвигаясь вовсе не бесшумно. А когда он к ней наклонился, она разглядела на его коже поры.
   Значит, мы ревнуем, вот как? Она коснулась его щеки, лба - точно так, как дотрагивалась до Майкла, и ее пальцы не провалились в пустоту, под ними словно было живое тело.
   - Солги ему, - тихо произнес он, едва шевеля губами. - Если любишь его, солги.
   Ей казалось, что она почти ощущает дыхание на своем лице. А потом она увидела, что силуэт Лэшера стал полупрозрачным и сквозь него вновь просвечивает окно.
   - Не исчезай, - попросила она. - Побудь еще немного.
   Но видение дернулось и поплыло в воздухе, как газетная вырезка, пойманная ветром. Она почувствовала охватившую его панику, удушливые волны которой докатились и до нее.
   Она протянула руку, чтобы схватить его запястье, но пальцы сжали пустоту. Порыв воздуха обдал ее жаром, пролетел над кроватью, раздул шторы и осел белым инеем на оконном стекле.
   - Поцелуй меня, - прошептала она, закрывая глаза. Ее лица и губ словно коснулись прядки волос. - Нет, этого мало. Поцелуи меня.
   Он медленно собрал оставшиеся силы, и его прикосновение стало более ощутимым. Сказывалась усталость после материализации. Усталость и испуг. Его собственные клетки почти полностью прошли молекулярное слияние с чужеродными клетками. Где-то должен быть остаток после реакции, или мельчайшие частички материи разбились в такую мелкую пыль, что проникли в стены и потолок точно так, как он проникает в них.
   - Поцелуи меня! - потребовала она и почувствовала, как ему трудно. Но уже через секунду невидимые губы прижались к ее губам и невидимый язык проник ей в рот.
   Солги ему.
   Да, конечно. Я ведь люблю вас обоих...
   Он не слышал, как она спустилась. В холле было сумрачно и тихо. В центральном камине зала пылал огонь. Кроме того, зал освещали развешанные на ели гирлянды с маленькими мигающими лампочками.
   Роуан остановилась в дверях, любуясь Майклом, который, забравшись на самую вершину лестницы возле ели, завершал последние штрихи и едва слышно насвистывал в такт старинной ирландской рождественской песне, звучавшей по радио.
   Как печально. Роуан почему-то представила дремучий старый лес зимой. И этот мелодичный свист был таким тихим, почти неуловимым. Она как-то раз уже слышала эту песню. У нее было смутное воспоминание о том, что она слушала ее вместе с Элли, которую эта мелодия растрогала до слез.
   Роуан прислонилась к косяку, разглядывая огромное дерево, сплошь усыпанное похожими на звезды крошечными огоньками, и вдыхая густой хвойный аромат.
   - А вот и она, моя спящая красавица, - произнес Майкл и улыбнулся той любящей улыбкой, при виде которой ей каждый раз хотелось броситься к нему в объятия. Но она не шевельнулась - просто стояла и смотрела, как он легко и быстро спускается по лестнице и подходит к ней. - Тебе лучше, моя принцесса? - спросил он.
   - Как все дивно, - сказала она. - И песня такая печальная. - Она обняла мужа за талию и положила голову ему на плечо, глядя на ель снизу вверх. - Ты отлично потрудился.
   - А теперь начинается самое интересное, - сказал он и, чмокнув Роуан в щеку, увлек за собой в соседнюю комнату, где на маленьком столике возле окна стояла открытая картонная коробка. Майкл жестом предложил заглянуть внутрь.
   - Какая прелесть! - Она вынула из коробки маленького белого фарфорового ангела с едва заметным румянцем на щечках и позолоченными крылышками. Потом заметила тонко расписанную фигурку маленького Санта-Клауса и крошечную фарфоровую куколку, наряженную в настоящий красный бархат. - Изумительные игрушки. Откуда они взялись? - Она взяла в руки золотое яблочко и чудесную пятиконечную звезду.
   - Они у меня целую вечность. Я учился еще в колледже, когда начал их коллекционировать. Я даже не предполагал, что они предназначены для этого дерева, для этого зала, но так оно и есть. Вот, выбирай первую игрушку. Я без тебя не начинал. Хотел, чтобы мы сделали это вместе.
   - Выбираю ангела, - сказала она, приподняла игрушку за крючок и понесла к дереву, чтобы лучше рассмотреть в мягком освещении. Ангелок держал в своих ручках крошечную позолоченную арфу, а на его маленьком личике все было нарисовано как полагается: тонкие красные губки, голубые глазки. Она подняла игрушку как можно выше и зацепила крючок, ставший невидимым в темноте, за пружинящую ветку. Ангел вздрогнул и застыл в воздухе, словно колибри в полете.
   - Ты думаешь, ангелы тоже зависают в воздухе, как колибри? - спросила она шепотом.
   - Да, скорее всего, - сказал он. - Ты же знаешь, каковы они: любят покрасоваться, к тому же могут делать все, что им захочется.
   Майкл подошел сзади и поцеловал ее волосы.
   - И как только я жила здесь без тебя? - спросила она.
   Его руки обвились вокруг ее талии, и она обхватила их, с удовольствием ощущая выпуклость мускулов и минные сильные пальцы, которые держали так крепко. Несколько секунд глаза ее видели только гигантское дерево и прелестное мерцание огоньков под сенью темно-зеленых лап, а уши слышали только печальную мелодию рождественской песни. Время будто остановилось, как маленький ангел в бесшумном полете. Не было ни прошлого, ни будущего.
   - Как я рада, что ты вернулся, - прошептала она, закрывая глаза. - Без тебя здесь было невыносимо. Когда тебя нет, все теряет смысл. Никогда больше не оставляй меня одну. - Острая боль пронзила Роуан насквозь, но тут же ушла глубоко внутрь, когда она повернулась и прижалась к его груди.
   7
   Двадцать третье декабря. К вечеру ожидается сильный мороз. Как раз вовремя, когда все Мэйфейры приглашены на коктейль и рождественские песни. Страшно представить, как все эти машины будут скользить по обледенелым улицам. Но все равно прекрасно, что на Рождество выпадут ясные холодные дни. К тому же все предрекают снегопад.
   - Снег на Рождество. Можешь представить? - Надевая свитер и кожаную куртку, Майкл выглянул в окно спальни. - Снегопад может начаться даже сегодня.
   - Это будет чудесная вечеринка, - сказала Роуан, - и великолепное Рождество.
   Она уютно устроилась в кресле возле газового камина, набросив на плечи плед. Щеки ее раскраснелись, и сама она словно бы вся округлилась и сделалась мягче. Сразу можно было сказать: женщина ждет ребенка и вся светится от этого, словно впитав отблески пламени в камине.
   Никогда она не казалась такой спокойной и радостной.
   - Это будет нам с тобой еще один подарок, Майкл.
   - Да, еще один подарок, - повторил он, по-прежнему глядя в окно. Знаешь, все уверены, что так и случится. И я тебе скажу еще кое-что, Роуан. В тот год, когда я уехал отсюда, тоже шел снег на Рождество.
   Он вынул из ящика шерстяной шарф и замотал им шею, затем достал теплые перчатки на шерстяной подкладке.
   - Никогда не забуду, - сказал он. - Я тогда впервые увидел снег. И отправился гулять. Я пришел сюда, на Первую улицу, а когда вернулся домой, оказалось, что отца больше нет.
   - Как это случилось? - Роуан нахмурилась, а в голосе ее прозвучали нотки сочувствия. У нее была такая гладкая кожа, что стоило ей лишь слегка расстроиться, как тут же казалось, что на лицо упала тень.
   - Загорелся склад на Чупитулас-стрит, - сказал он. - Я до сих пор не знаю подробностей. Кажется, начальник велел им убираться с крыши, которая вот-вот должна была рухнуть. Один парень то ли упал, то ли еще что, и мой отец попытался помочь ему. Вот тогда крышу и начало корежить. Рассказывали, будто она вздыбилась, как океанская волна, а затем рухнула. Все взлетело на воздух. В тот день они потеряли троих пожарных, а я как раз в это время прогуливался по Садовому кварталу, наслаждаясь снегом. Вот почему мы уехали в Калифорнию. К этому времени из рода Карри никого не осталось - тетушки и дядюшки покоились на кладбище Святого Иосифа. Всех их хоронила контора "Лониган и сыновья". Всех до одного.
   - Все это, наверное, было для тебя ужасно. Он покачал головой.
   - Самое ужасное это то, что мы радовались, когда уезжали в Калифорнию. Мы понимали, что никогда не сумели бы уехать, если бы не смерть отца.
   - Ладно, садись и выпей шоколад, а то остынет. В любую минуту появятся Беа и Сесилия.
   - Мне пора двигать. Слишком много дел. Сначала заеду в магазин, посмотрю, прибыл ли товар. Да, еще нужно подтвердить заказ на обслуживание вечеринки... Забыл им позвонить.
   - Не нужно. Райен обо всем позаботился. Он и так говорит, что ты слишком много на себя взваливаешь. Сегодня он пришлет водопроводчика обернуть все трубы.
   - Я сам люблю делать эту работу, - сказал Майкл. - Все равно трубы замерзнут. Черт. Это, наверное, будет самая суровая зима за последние сто лет.
   - Райен говорит, что тебе следует считать его своим личным менеджером. Он велел официантам явиться в шесть. Так что если кто из гостей появится раньше...
   - Отличная идея. Я к этому времени вернусь. Ладно. Позвоню тебе из магазина. Если вдруг понадобится прихватить что-нибудь по дороге...
   - Эй, ты не можешь уйти, не поцеловав меня.
   - Конечно. - Он наклонился и обрушился на нее с поцелуями, грубовато и поспешно, тем самым заставив ее тихо рассмеяться. Потом он поцеловал ее в живот. - До свидания, Маленький Крис, - прошептал он. - Скоро наступит Рождество...
   В дверях он остановился, чтобы натянуть перчатки и послать Роуан воздушный поцелуй.
   В этом кресле с высокой спинкой, в котором она устроилась с ногами, Роуан смотрелась как картинка. Даже губы стали ярче, а когда она улыбнулась, он увидел на ее щеках ямочки.
   На улице даже пар шел изо рта от холода. Впервые за много лет он ощутил бодрящий морозец. Небо сияло голубизной. Майкл с сожалением подумал, что в этом году они потеряют все банановые пальмы, зато красавицы камелии и азалии стужи не боялись. Садовники успели подсеять зимнюю траву, и теперь лужайка смотрелась как бархатная.
   Он задержал на секунду взгляд на миртовых деревьях с облетевшими листьями. Что это - неужели опять слышится грохот барабанов с праздника Марди-Гра?
   Он прогрел машину пару минут, прежде чем тронуться с места, а затем покатил прямо к мосту. До Оук-Хейвен минут сорок пять езды, если на прибрежном шоссе удастся выжать хорошую скорость.
   8
   - А в чем состояла суть соглашения и обещания? - спросила Роуан.
   Она стояла в спальне, устроенной в мансарде, такой чистой и светлой, с белыми стенами и окнами, смотрящими на крыши домов. Не осталось и следа от пребывания здесь Джулиена. Все старые книги унесли прочь.
   - Сейчас это неважно, - ответил он. - Предсказание вот-вот должно исполниться, и ты откроешь дверь.
   - Я хочу знать, в чем заключались условия соглашения.
   - Это просто слова, передаваемые из поколения в поколение.
   - Да, но что они означают?
   - Это было соглашение между мной и моей ведьмой. Я обещал исполнять ее малейшие прихоти, если она только родит девочку, которая унаследует ее силу и способность видеть меня и управлять мною. Я должен приносить ей все богатства, даровать ей всевозможные милости. Я должен заглядывать в будущее, чтобы и она его знала, Я должен мстить за любую нанесенную ей обиду или проявленное к ней пренебрежение. А взамен ведьма постарается родить девочку, которой я смогу служить и поклоняться, как служил ее матери, а это дитя будет видеть и любить меня.