Райс Патриция. Лорд-мошенник

   Трэвис выразил свое одобрение:
   — Ее криков вполне хватило. — Он отвлекся от почти стянутого сапога. — Стэнфорд собирался сегодня уехать из города по делам. Он вернется не раньше, чем через неделю.
   Не понимая, к чему он клонит, Огаст молча ждал пояснений. Темное лицо Трэвиса озарила озорная усмешка. Огасту доводилось уже видеть однажды это его выражение лица, после чего он много ночей провел в тюрьме.
   — Бекки на нашей стороне. Дай мне эту письменную доску… Хотя нет, она ведь не умеет читать. Ты передашь ей на словах.
   То, что он велел передать Бекки, вызвало у Огаста лукавую усмешку, которую он сопроводил косо вздернутой бровью, после чего весело отправился выполнять поручение.
   Трэвис озадаченно посмотрел ему вслед, гадая, что могло вызвать такую непонятную реакцию молчаливого лодочника смысл послания или Бекки, но размышлял он над этим недолго, поскольку у него хватало и других забот.

Глава 22

   Алисия не могла заснуть. Она сбросила с себя одеяло, встала с кровати и надела халат. Прохладный воздух приятно холодил ее разгоряченное тело. Она зажгла лампу. Трэвис показал ей больше, чем она ожидала, и пробудил в ней неуемное страстное желание узнать все остальное. Он, должно быть, знал, что делает, и рассчитывал на то, что ей захочется узнать еще больше. Ей оставалось только надеяться, что он страдает так же, как и она. Опустившись в стоящее рядом с кроватью кресло, Алисия взяла в руки книжку, которую уже пыталась читать раньше. Буквы сливались, и она, откинув голову на спинку кресла, закрыла глаза. Тут же она вспомнила, как обжигали ее губы Трэвиса, и зашвырнула книгу в дальний угол комнаты.
   Зачем он попросил у отца разрешения жениться на ней? Этим он все испортил. Ей всегда говорили, что если мужчина добивается желаемого до женитьбы, то дело никогда не доходит до алтаря. Ее это вполне устраивало. Ей просто хотелось избавиться от страха, чтобы она могла вернуться к нормальной жизни. Что дало ему повод думать, будто она хочет выйти замуж?
   Что же с ней не так? Почему она не хочет стать женой, например, такого приятного джентльмена, как Сэм Говард, и счастливо жить с ним, подобно другим женщинам? Почему она бросилась в объятия дикаря Трэвиса, когда она даже не знает настоящего имени этого человека? Человека, который воспользовался ее одиночеством и страхом, лишь бы соблазнить и погубить ее, если она не выйдет за него замуж.
   Если бы она с самого начала основательно поразмышляла над этим, то поняла бы, что Трэвис представлял собой тот тип человека, каких она никогда еще не видела. Ему была присуща жестокость, с какой он набрасывался на врага, свобода идти куда угодно и делать что захочет, в то время как у нее не хватает смелости разорвать эту цивилизованную оболочку, что до сих пор защищала ее. Без этой защиты она превратилась бы в ничто. Она стала бы такой же, как та размахивавшая ножом проститутка из Питсбурга. Ей никогда не понять Трэвиса, и она никогда не сможет выйти замуж за человека, представляющего угрозу ее зыбкому существованию. Но ее мысли текли в другом направлении, все время возвращаясь к горящему взгляду пронзающих ее черных глаз, жадности, с какой он целовал ее, сжимая в объятиях. Почему ни один другой мужчина не смог заставить ее тело изнемогать от желания познать что-то такое, чего она теперь, наверное, никогда и не узнает?
   Ей стало жарко. Алисия подошла к окну, широко раскрыла его и жадно вдохнула ночную прохладу. Даже погода предала ее. Ночь была темной, с первыми признаками ранней весны, и слабый ветерок ласково распушил ее волосы, но на душе ее было скверно, и она чуть не расплакалась.
   Раздавшийся у двери шум не вызвал у нее тревоги. Бекки входила к ней, как в свою комнату, и уходила, когда чувствовала, что у Алисии плохое настроение. Она ждала ее очередного высказанного в дерзкой форме извинения, и тут дверь открылась. Когда дверь закрылась и наступила тишина, Алисия обернулась.
   Трэвис, повернув ключ в замке, вытащил его и положил на притолоку над дверью. После этого он повернулся к Алисии. На нем были черная шелковая рубашка и брюки, совершенно не сочетавшиеся с дополнявшими этот наряд мокасинами и курткой из оленьей кожи. На высокий лоб свешивалась прядь черных волос, которую он откинул назад, не отрывая взгляда от застывшей в испуге Алисии.
   Небрежно завязанный бархатный халат плохо скрывал ночную рубашку из тонкого газа, натянувшуюся на пышной груди, и Трэвис в мерцающем свете лампы смог даже различить упиравшиеся в прозрачную ткань розовые кончики сосков. Он ощутил прилив горячей волны в паху, вспомнив о том, какими упругими они были под его ладонью, и решительно шагнул вперед.
   — Что ты здесь делаешь? — захваченная врасплох, Алисия уставилась на него, как на духа, вызванного ее грешными желаниями. Она поддалась на уговоры отца и не вернулась к миссис Клейтон, а осталась в этом хорошо защищенном доме, и тем не менее Трэвис совершенно свободно проник в него.
   — У нас с тобой есть одно незавершенное дело, Алисия. — Трэвис снял тяжелую кожаную куртку и, бросив ее на сундук, в котором хранились одеяла, подошел к ней.
   Алисия начала отступать вдоль стены, стремясь выскользнуть за дверь.
   — Я больше не верю тебе, Трэвис. Придется оставить это дело незавершенным.
   Его губы скривились в циничной усмешке.
   — Любая другая женщина поносила бы меня, если бы я не пообещал жениться на ней после того, что было. Ты всегда была робким созданием, Синеглазка.
   Алисия продолжала продвигаться вдоль стены, но тут Трэвис быстро шагнул вперед, и ей пришлось откачнуться назад, в результате чего она наткнулась на кресло. Чтобы не упасть, она ухватилась за подлокотники, но Трэвис придвинулся еще ближе, и ее упершиеся в кресло ноги подогнулись в коленях.
   — Уйди от меня, Трэвис, — прошипела она, хотя сознавала, что прозвучало это совсем в другом смысле. Жар его тела разжег в ней огонь, и ей захотелось схватить его за плечи, чтобы ощутить опору, в которой она так нуждалась. Ей хотелось прижаться к его мускулистой груди, знать, что их сердца бьются рядом, и снова испытать наслаждение от его поцелуев. Вместо этого она неожиданно рухнула в кресло.
   Опершись руками на подлокотники, Трэвис бесцеремонно наклонился к ней:
   — Скажи это как-нибудь поубедительнее, Алисия. Закричи громко. Я хочу, чтобы твои холодные губы произносили слова более эмоционально.
   — И закричу! Уходи, пока сюда не пришли и не потащили тебя на виселицу. Ничего у тебя не получится.
   На темном лице Трэвиса мелькнула грустная улыбка:
   — Алисия, у меня иссякло терпение. Ты все равно будешь моей, даже если меня повесят, но не думай, что сегодня кто-то прибежит к тебе на выручку.
   Он потянулся рукой к ее щеке, в ее глазах забрезжила тревога.
   — Что ты имеешь в виду? Почему никто не придет?
   — Твой отец уехал из города. Летиция сидит у больной подруги. А Бекки заняла оставшихся в доме слуг игрой в карты на кухне. Вечер принадлежит нам, Алисия. Давай используем этот вечер наилучшим образом.
   У Алисии не было времени рассуждать о вероломстве Бекки. Жестко очерченный рот Трэвиса прижался к ее губам, запрокидывая ее голову. Он навалился на нее, давая ей почувствовать свое желание. Алисия безуспешно пыталась увернуться, но он лизал ее губы языком, чем вызвал прилив страсти, которую она и так уже с трудом сдерживала. Ее губы раскрылись, и она отдалась глубоко спрятанной в ней страсти.
   Вместо того чтобы оттолкнуть его, Алисия принялась водить по его груди ладонями, то лаская, то беспомощно пощипывая его. Ее тщетные усилия никак не отражались на действиях Трэвиса, который обнимал ее за талию и беспрепятственно целовал. Опираясь коленом о край кресла, Трэвис не отрывался от ее губ, и ей оставалось только подчиниться. Его губы скользнули вниз, обжигая ее горло, потом еще ниже по едва скрытой под тонкими кружевами манящей ложбинке, разделяющей ее груди.
   Алисия беспомощно вскрикнула, когда Трэвис в порыве страсти раздвинул полы ее халата. Она обхватила руками его шею и выгнула тело ему навстречу в ожидании жаркого поцелуя. Она застонала, когда его губы сомкнулись на кончике одной груди и нежно потянули его. Его язык ласкал ее затвердевший сосок, доводя ее до исступления, по мере того как волны страсти разрушали ее защитные барьеры.
   Халат распахнулся, и Трэвис одним движением отбросил его в сторону. Он подхватил Алисию с кресла, и она уже не делала попыток вырваться из его объятий. Он постоял немного, наслаждаясь видом своей добычи. Его восхитила обольстительная женственность ее ночной рубашки, и он улыбнулся при виде вырисовывавшихся под тканью объемистых полушарий ее грудей, узкой талии и темного треугольника, в котором сходились ее бедра.
   — Одобряю твой выбор ночной рубашки, любовь моя. Твой вкус заметно улучшился со времени нашей последней встречи.
   Алисия залилась румянцем, осознав, как мало скрывает ее одежда, но Трэвис не дал ей времени углубиться в эти мысли. Его мускулистые руки напряглись, когда он понес ее к постели. Уложив ее на матрас, он задрал подол ее рубашки. Алисия ахнула, ощутив, как его горячие ладони скользят по ее обнаженным ногам, а затем она вдруг оказалась обнаженной, даже не заметив этого.
   Трэвис не позволил Алисии спрятаться под одеяло. Удерживая ее за талию, он наклонился над кроватью, упиваясь красотой женщины, которую давно считал своей.
   Алисии захотелось доставить ему удовольствие. Она мечтала, чтобы Трэвис разглядывал ее с желанием и его взгляд обжигал ей кожу везде, куда бы он ни смотрел. Она решительно взглянула в его черные глаза, потом перевела взгляд на напряженно сжатые губы. За его сдержанностью угадывался голод страсти. Она видела, что он хочет ее. Этот дикий индеец лишал ее воли, а исходящий от него мускусный запах подсказывал ей, что за нежными прикосновениями таится опасная сила. Ей была знакома мощь этих сильных рук и широкой груди, обретенная в борьбе с речным течением. Ей следовало бояться его, но она больше не испытывала страха.
   Трэвис нежно поглаживал ее бедро, и Алисия снова потеребила завитки на его груди в расстегнутом вырезе рубашки. В ответ он услужливо расстегнул остальные пуговицы и бросил рубашку на пол.
   Затем он улегся рядом с ней и, запустив руку в ее волосы, тесно прижался к ее телу твердым бедром. Сквозь тонкую ткань брюк Алисия ощутила его вздыбившуюся плоть, и это вызвало в ней противоречивые эмоции. Трэвис не позволил ей отстраниться. Он страстно прильнул к ее губам, пробуждая в ней ответное желание.
   Трэвис просунул руки под ее ягодицы и подтянул поближе к себе, раздвинув коленом бедра. Почувствовав приток прохладного воздуха в самое чувствительное место, разгоряченное его ласками, Алисия застонала и уткнулась лицом в его плечо. Его пальцы проникли в интимное место, дразня ее, а он целовал ее волосы, лоб, щеки, всюду, куда дотягивались его губы, пока ее тело не поглотило пламя от этих страстных, но нежных прикосновений.
   Алисия растерялась, она не знала, как сказать ему, чего она хочет. Она тоже стала целовать его плечи, щеки, ласкала ладонями грудь и спину. Но ничто не могло унять сладкую боль в том месте, где искусные пальцы Трэвиса раззадоривали ее страсть. Она поднимала бедра навстречу проникающим в нее пальцам, а внутри ее росло томление, и желание все требовательнее толкало ее навстречу неизведанному, и ее уста исторгли громкий призывный стон.
   Трэвис вкушал чувственную сладость поцелуев, наслаждаясь ее теплом и мягкостью. Под руками он ощущал изящные изгибы ее тела, которое тесно прижималось к нему. Он больше не мог сдерживать свое желание.
   Пальцы Алисии неуверенно теребили клапан его брюк, и Трэвис затаил дыхание от острых ощущений, которые доставило ему это неумелое прикосновение. Он торопливо расстегнул брюки и сбросил с себя остатки одежды. Прежде чем Алисия успела испугаться его наготы, он прижал ее к себе.
   Алисия ахнула, почувствовав упиравшуюся в нее горячую плоть, но поцелуй Трэвиса прогнал ее страх и разогнал кровь по жилам. Его руки и губы ласкали ее, и вскоре она стала отзываться на его прикосновения каждой клеточкой своего тела, требуя его ласк, стремясь получить все удовольствия, какие он способен ей дать.
   Волосы ее рассыпались по плечам, и Трэвис, собрав их в ладонь, прижался губами к ее шее, потом снова к соблазнительной груди. Когда его губы вновь захватили сосок, Алисия инстинктивно выгнула спину и закричала, почувствовав прикосновение его горячей плоти к своим бедрам.
   — Скажи, что ты хочешь меня, Алисия, — хрипло попросил Трэвис, уткнувшись в ее волосы. — Скажи скорее, пока я не взорвался от желания.
   Она знала, чего он хотел, и это было страшно. Но снедавший ее голод требовал удовлетворения, и это мужественное тело идеально подходило для нее. Она хотела его. Было бы нечестно ответить «нет».
   — Трэвис, пожалуйста, — взмолилась она, исступленно ухватив его волосы, потом вцепилась в бугры мышц на его спине, одновременно все сильнее прижимаясь к нему.
   — Скажи же мне, Алисия. Я хочу услышать от тебя, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. Скажи, что ты моя, что хочешь отдаться мне.
   Трэвис уложил ее поудобнее и вгляделся в затуманенные желанием синие глаза. В их глубине полыхала страсть, а губы посинели и опухли от его поцелуев. Она лежала под ним, податливая и покорная. Он мог легко взять ее. Его тело изнывало от отчаянного желания обладать ею и освободиться от напряжения, но он не хотел это делать против ее воли.
   Алисия распласталась на матрасе под тяжестью его тела. Его член жег ее бедра и мучительно терся о нежные складки в поисках входа, но Алисия не испытывала ни страха, ни унижения, через которые она прошла в самый первый раз. Трэвис приподнялся над ней, гордо демонстрируя свое тело. Его бронзовая кожа поблескивала в свете лампы, а обращенные на нее глаза казались пылающими угольками. Он ни в чем не винил ее, он просто признавался в своем нетерпении, предоставляя ей возможность впустить его в себя. В этом смысле они не отличались друг от друга — они сгорали от желания.
   — Трэвис, я хочу тебя. — Алисия подняла руки к его груди, а когда он наклонился к ней, обняла его за шею.
   Прерывисто дыша, Трэвис начал осыпать ее жаркими поцелуями. Наконец-то он дождался того, что так долго и так страстно желал. Теперь он не будет торопиться. Он прильнул к ее губам нежным поцелуем, раздвигая коленом ее податливые ноги.
   Когда его плоть уперлась в то место, которое он до этого ласкал пальцами, Алисия напряглась, но Трэвис был весьма искусен в любви. По ее телу теплыми волнами разлилась нега, когда пальцы Трэвиса нежно открыли доступ в ее лоно.
   Она была готова, когда Трэвис вошел в нее. От удивления Алисия тихо ахнула, ощутив, что он заполнил ее всю, раздвинув узкий проход. Она испугалась, что он разорвет ее, но это были напрасные страхи. Она заплакала от радости.
   Трэвис начал осторожно двигаться в ней, и это еще сильнее разожгло ее желание. Вцепившись в его плечи, Алисия вторила его движениям, отдавая ему всю себя, а Трэвис уводил их все выше и выше, к невообразимым вершинам. Она наслаждалась этим актом и совсем не удивилась, когда ее начали сотрясать мощные спазмы, потому что с ним происходило то же самое.

Глава 23

   Потом они лежали обессиленные, а их пот пропитал шелковые простыни. Трэвис скатился с Алисии, чтобы не давить на нее, но не выпустил ее из объятий. Чтобы успокоить Алисию, все еще вздрагивавшую в оргазме, он нежно гладил ее по спине.
   — Ты не сожалеешь об этом? — шепотом спросил он.
   — Нет, конечно. — Алисия, улыбнувшись, слизнула капельку пота с его плеча, чтобы попробовать ее на вкус.
   Трэвис расслабился, подтянул одеяло и укрыл им Алисию. Простыней он вытер влагу с внутренней части ее бедер. В нем снова нарастало возбуждение, но он обещал защищать ее, и ему было нелегко сдерживать свое обещание.
   — Значит, ты не будешь ругать Бекки за то, что она позволила мне войти и оставила дверь открытой? — Трэвис прижался губами к чувствительной коже на ее шее, а затем нежно прикусил мочку уха.
   Алисия задрожала от удовольствия и сильнее прижалась к нему.
   — Она неисправима. Не следует потакать ей. Трэвис, что ты делаешь? — воскликнула она, когда Трэвис, убрав ее волосы, заскользил губами по ее лицу. Она знала, куда стремятся его губы, и затаила дыхание, когда он поцеловал ее мягкий сосок.
   Насладившись этим сочным бутоном, Трэвис поднял голову и улыбнулся:
   — Она такая же неисправимая, как я. — И вдруг глаза его потемнели, и с лица сошла улыбка. — Я не собираюсь так просто отказываться от тебя, Алисия. Ты дашь мне немного времени?
   Она не хотела думать об этом сейчас. Ей хотелось изучить это мускулистое тело, доставившее ей столько наслаждения, определить, откуда берется та твердость, что упиралась в ее живот. Она не хотела думать о другом.
   — Сколько тебе нужно времени? — бездумно пробормотала она, проводя пальцем по редкой поросли на его груди.
   — Желательно всю жизнь, — промычал Трэвис в тот момент, когда она нащупала его маленький сосок. Он пригладил ее волосы. — Прошу тебя, дай мне время, чтобы я смог уговорить тебя стать моей женой.
   Алисия бросила быстрый взгляд на его резкий профиль.
   — Я думала, что вы с моим отцом уже договорились об этом?
   — Ты не даешь мне возможности объяснить, — возразил Трэвис. — Ты должна научиться доверять мне, Алисия. Я бы не стал решать это один. Я не хочу расставаться с тобой и постараюсь тебя уговорить но, если ты будешь против, я не стану надоедать тебе.
   Алисия расслабилась и приготовилась слушать — скорее из любопытства, нежели от желания вникнуть в разумные доводы.
   — Как ты собираешься это сделать?
   Погрустнев, Трэвис прижал ее к себе. Он не хотел терять ее, особенно сейчас, после того как выяснилось, насколько хорошо им было вместе. Но он лучше любого другого знал свои недостатки. Если бы отца Алисии не оказалось здесь, если бы она почувствовала себя совсем одинокой во враждебном окружении, то в конце концов, возможно, и обратилась бы к нему, чтобы он ее защитил, и отказалась от привычного для нее мира. Но ее отец здесь, и ей незачем связывать свою жизнь с ним, потому что при желании она может заполучить любого жениха из своего окружения.
   — Я постараюсь убедить твоего отца, что мы пришли к согласию насчет женитьбы, тогда я смогу продолжать встречи с тобой. Но если ты придешь к выводу, что не хочешь этого и не можешь стать моей женой, я просто тихо исчезну из твоей жизни.
   В его словах проскальзывала непривычная горечь, и она болью отзывалась в сердце Алисии. Они не говорили о любви. Ее и не было пока. Он говорил, что брак может быть основан на дружбе и уважении, и она думала, что это и правда так. Но после того, что произошло между ними, она надеялась на большее. Конечно, это были просто романтические бредни, но ей хотелось услышать слова любви.
   — Неужели ты так поступишь? — тихо спросила она, робко погладив его упругую щеку. — Ты потратил столько времени и денег. Говорил, что собираешься купить здесь землю и осесть. Как тебе удастся исчезнуть из моей жизни?
   Трэвис осыпал ее щеку поцелуями.
   — В один из дней я сказал бы, что мне нужно отвезти куда-то какой-нибудь груз или посмотреть какой-то участок земли, а на следующий день меня бы здесь уже не было. Такое здесь часто случается. Я привык к путешествиям. Если бы люди начали задавать вопросы, ты могла бы притвориться обеспокоенной и сказать, будто чувствуешь, что со мной случилось нечто ужасное. Очень скоро все посчитали бы меня погибшим. А я никогда бы не вернулся, чтобы опровергнуть твою ложь.
   Бесстрастность его тона говорила о том, что он все уже давно обдумал. Именно так он и исчезнет. Навсегда уйдет из ее жизни. Это был жестокий выбор, и Алисия не могла согласиться с ним.
   Она провела пальцами по выросшей на его подбородке щетине, скользнула рукой по его волосам. Алисия знала, что он следит за ней, но не решалась посмотреть ему в глаза.
   — Отец не имеет права требовать от тебя этого, — уклончиво ответила она.
   Трэвис и не ожидал от нее другого. Нужно время, чтобы он мог потребовать от нее каких-то обязательств, а сейчас достаточно того, что она его не отвергла. Его рука скользнула к ее ягодицам и требовательно прижала ее к себе.
   — Я беру то, что можно получить, — грубо произнес Трэвис и принялся показывать, что он, собственно, имел в виду.
   На этот раз ему не пришлось соблазнять ее. Алисия с готовностью отвечала на его ласки, смело исследуя его тело, чем довела его до того, что он едва уже мог сдерживаться. Когда стало совсем невмоготу, он овладел ею быстро и с такой решительностью, что она не стала сопротивляться.
   Алисия понимала, что утратила контроль над ситуацией, но когда тело Трэвиса слилось с ее телом, она унеслась в заоблачные выси и перестала думать об этом. Настанет день, и она, возможно, снова примется за отстаивание своей свободы, но сегодня вечером она охотно подчинилась его опыту и умению. Возможно, виной этому было ее богатое воображение: в его объятиях она почувствовала себя настоящей женщиной — женщиной желанной и любимой.
   В этот раз, когда ее тело содрогалось от его мощных толчков, в какую-то минуту она вдруг почувствовала, что Трэвис отстранился от нее. Удивленно вскрикнув, она обхватила его руками и ощутила, как он задрожал, изливая свое семя только после того, как покинул ее.
   Они лежали не двигаясь, он давил на нее всей своей тяжестью, пока их дыхание восстанавливалось и выравнивался стук сердец. Алисия удивленно гладила Трэвиса по спине, не очень-то понимая этого претендовавшего на нее непростого человека, но и опасаясь узнать о нем больше.
   — Почему ты так сделал? — прошептала она, как только он пошевелился в ее объятиях.
   Приподнявшись на локте, Трэвис погладил ее по щеке.
   — Я говорил, что буду защищать тебя. — Он криво усмехнулся в ответ на отразившееся на ее лице изумление. — Я не думал, что у меня появится возможность когда-нибудь обладать тобой. А уж к двум актам я и вовсе не был готов. Боюсь, тебе придется быстро принимать решение, Синеглазка. Мне не хотелось бы оставить тебя в интересном положении, если твой выбор падет не на меня.
   На лице Алисии наконец-то отразилась догадка, а в глазах Трэвиса поубавилось горечи. Она изучала жизнь по книжкам и плохо знала мужчин. Трэвис перекатился на бок, увлекая ее за собой. Хотя он мало чего добился в жизни, уж этому-то он вполне способен научить ее.
   Алисия лежала, прижавшись к его теплому телу, и ощущала его липкое семя на своих бедрах. Она поверила его обещаниям, особо не задумываясь над ними, но разве она сможет долго находиться в таком непонятном состоянии? У нее были все основания считать, что Трэвис мог легко заронить семя новой жизни в ее утробу. Как она позволила снова втравить себя в такую ситуацию?
   Возможно, из-за того, что она потеряла ребенка, в ней образовалась пустота, которую необходимо было заполнить. К своему изумлению, Алисия осознала, что хочет иметь детей. Теперь, когда у нее уже не было страха перед актом, в результате которого появляются дети, она могла не лгать сама себе. Ей хотелось заниматься любовью с мужчиной и чувствовать, как в ней зарождается новая жизнь. Оставался открытым только один вопрос — был ли Трэвис тем человеком, который мог бы стать отцом ее ребенка?
   Несмотря на охватившую их после любовных утех сонливость, они не смогли расслабиться. Зная, что скоро ему придется уйти, Трэвис зарылся лицом в волосы Алисии и крепко прижал ее к себе, так что ее соски оказались притиснуты к его груди, а бедра терлись о его плоть. Алисия оторвала голову от его плеча и с любопытством взглянула на него.
   — Я даже не знаю твоего имени. — Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых угадывался проблеск какого-то сделанного ею для себя открытия.
   Трэвис мягко улыбнулся ей.
   — Максимилиан, — пожав плечами, ответил он. Алисия едва заметно усмехнулась:
   — Максимилиан Трэвис? А Лоунтри?
   — Этим именем меня называли в семье матери. Оно не фигурирует ни в каких документах.
   — Мне оно нравится больше, чем Макс, — безапелляционно вынесла свой приговор Алисия.
   — Мне тоже. — Трэвис пристроил ее голову на свое плечо и поцеловал ее в бровь.
   Когда ее дыхание стало ровным, он осторожно покинул кровать. Алисия заворочалась и протянула к нему руку, но в постели его уже не было.
   — Трэвис? — сонно пробормотала она.
   Он подошел и присел на кровать, наслаждаясь созерцанием ее великолепной груди.
   — Мне нужно идти, — мягко, будто извиняясь, проговорил он.
   — Еще рано, — запротестовала она.
   Трэвис улыбнулся:
   — Я не хотел бы столкнуться на лестнице с Летицией или оказаться запертым в доме. Думаю, в этом случае нам было бы трудно объяснить мое присутствие твоему отцу.
   — Летиция ничего не скажет. — С растущим беспокойством Алисия погладила его мускулистое бедро и, с трудом преодолевая сонливость, приподняла голову.
   — Летиция, возможно, и не скажет. Она очень чуткая женщина, но я бы не стал особо полагаться на это. Я увижу тебя завтра?
   Завтра. Завтра ей придется подумать. В его присутствии все выглядит намного проще. Если бы она могла позволить своему телу думать за себя. Алисия улыбнулась, когда Трэвис поцеловал ее в висок.