Страница:
Алисия повернулась и взглянула на него.
— Если я услышу это еще раз, я закричу! Я хочу попасть в Сент-Луис! Я хочу отправиться сейчас! Как мне это сделать?
Она говорила оскорбительно простыми фразами, как с неразумным ребенком, однако стоявший напротив нее мужчина проявил здравый смысл и не принял это на свой счет. Ко всему прочему, ему нравился свирепый блеск в ее глазах. Единственное, что он мог сделать, пока она говорила, — это выслушать ее без обычной усмешки.
— Я могу придумать любое количество забавных ответов на этот вопрос, но поскольку я не нахожу забавной возможность получить пощечину от женщины, отвечу вам честно. Вы можете купить мою килевую лодку и нанять меня с моей командой за очень крупную сумму. Или вы можете надеяться, что старый Дэниелз выйдет наконец из запоя и отвезет вас на пироге вниз по течению, или вы можете попытаться оторвать Лароша от его жены и семьи на срок, достаточный, чтобы доставить вас на плоскодонке до Миссисипи. Оттуда вам придется ехать через горы на лошадях.
Алисия с изумлением слушала этот честный ответ. Она потратила целый день на выслушивание банальностей и бесполезных советов, а этот плут с внешностью необразованного речного разбойника толково и лаконично изложил ей все возможные варианты так, что даже она все поняла. Но когда она открыла рот, то сказала совсем не то, что хотела:
— Как это получается, что со мной вы говорите, как профессор английского языка, а с этой жабой из салуна хрюкаете, как животное?
С циничной ухмылкой индеец потянулся и взял брошенную на палубу рубашку. Он надел ее и, не застегивая, не заботясь о том, чтобы прикрыть бронзовую грудь, заправил полы за пояс штанов.
— А как это получается, что миссис Стэнфорд путешествует даже без служанки и без обручального кольца на пальце? — спросил он без особого интереса. — Все мы здесь не такие, какими кажемся, и лучше вам не задавать лишних вопросов.
— Но вы же индеец! — воскликнула она, не желая показать, как ее удивила его проницательность.
— Я делавар, — гордо подчеркнул он. :— Впрочем, таких, как я, чаще называют метисами. Ну а теперь, если вы меня извините, миссис Стэнфорд… — И он демонстративно направился к лодке.
— Погодите! — Алисия побежала за ним. — Этот Ларош с женой и семьей. Где я могу их найти?
Лоунтри повернулся и скептически посмотрел на нее.
— Он вам обойдется недешево. Понадобится приличная сумма, чтобы оторвать его от прелестей домашнего очага. Или вы считаете, что с семейным человеком вам будет безопаснее?
Поскольку именно так она и считала, Алисия остановилась на некотором расстоянии и решительно посмотрела на него:
— Просто скажите, где я могу его найти.
Некоторое время он колебался, а затем согласно кивнул. В нескольких словах он объяснил ей, где находится дом Лароша, затем довольно невежливо повернулся к ней спиной и вернулся к прерванной работе.
Алисия без труда нашла дом, представлявший собой аккуратный коттедж с высаженными вдоль дощатой стены цветами, уже несколько пожухлыми в начале сентября. Она постучала, ей открыла дверь невысокая пухлая женщина средних лет с радостной улыбкой на лице, адресованной всему миру, в том числе и нарушившей ее покой незнакомке.
— Миссис Ларош? — Алисия для себя уже решила, что если муж хоть немного похож на жену, то она пришла куда нужно. Может быть, индеец и лучший лодочник на реке, но она бы не пустила его дальше порога своего дома. Этой же даме она поверила сразу. Хозяйка дома кивнула ей в знак приветствия. — Меня зовут Алисия Стэнфорд. Мне сказали, что ваш муж иногда проводит лодки вниз по реке. Он дома?
Улыбка не сходила с лица женщины, но ее ясный, проницательный взгляд внимательно изучал посетительницу. Она отступила назад и жестом пригласила Алисию войти.
— Сомневаюсь, что он сможет вам помочь, но, пожалуйста, входите, миссис Стэнфорд.
Алисия прошла в светлую гостиную с прялкой и старым креслом-качалкой, пол комнаты был застелен плетеными циновками. Из-за грубо сколоченного стола в дальнем углу поднялся невысокий человек, он так и стоял на месте, не предпринимая попытки подойти к гостье. Его густые волосы были изрядно посеребрены сединой, а обветренное лицо сморщилось в улыбке при виде красивой молодой женщины, стоящей в дверях.
— Жак, миссис Стэнфорд ищет проводника. Садитесь, миссис Стэнфорд. И ты тоже, Жак, — проворчала хозяйка. — У тебя опять заболит нога, если ты будешь на нее так опираться.
Сейчас, когда ее глаза привыкли к полумраку, Алисия заметила, что у мужчины забинтована нога и он опирается на трость. Появившаяся было минуту назад надежда рассыпалась в прах.
— Мистер Лоунтри сказал, что вы один из лучших проводников в округе, и я надеялась… — начала она объяснять, но прервала свою не очень толковую тираду разочарованным жестом.
Жак расцвел и придвинул стул к себе, прежде чем сесть.
— Лоунтри так сказал? Черт, я никогда не считал его глупцом. Лучшего, чем он, проводника вам не найти, хотя он и метис, но все равно не найти. — Он со смехом повторял слова. — Что касается меня, то я вышел из строя со своей ногой — видите? — и я пообещал Марте, что больше не будет никаких путешествий. Я тут понемногу ставлю капканы, понемногу торгую, не часто, конечно, но спать в собственной постели намного приятнее. — Ларош шаловливо подмигнул своей довольной жене. — У вас есть груз для перевозки? Тогда вам нужен Лоунтри. Он сделает все как надо.
Сидя на краешке деревянного стула, Алисия теребила ручки ридикюля и боролась с желанием расплакаться. Раньше она никогда не плакала, но теперь, похоже, это входило у нее в привычку. Ей очень не нравилась эта ситуация. Ей не нравилось состояние беспомощности, и ей не нравилось обращаться за помощью. Но самой ей с этим не справиться.
— Неужели больше никого нет? — наконец прошептала она. — У меня нет никакого груза. Мне нужно попасть к моему отцу в Сент-Луис. Лоунтри упоминал какого-то Дэниелза. Может быть, он…
Увидев, как расстроена их гостья, миссис Ларош пришла на помощь, предложив ей чашку заваренного на травах чая. Оказавшись за спиной гостьи, она неодобрительно покачала головой, глядя на мужа. Ее мнение о другом проводнике было хорошо ему известно, тем не менее он проигнорировал ее предупреждение.
— Сент-Луис? Это долгий путь. Это опасно. Дэниелз — старый человек, хороший, очень хороший, но старый, вы понимаете? Поговорите с этим плутом Трэвисом. Он доставит вас куда надо. — Француз радостно заулыбался, будто разом решил все ее проблемы.
Со вспыхнувшей вновь надеждой Алисия взглянула на него:
— Трэвис? Где я могу его найти?
— Лоунтри. Это его индейское имя, а вообще его зовут Трэвис, — пояснял Ларош. — Чертовски хороший проводник. Пойдите и скажите ему, что я просил отвезти вас в Сент-Луис.
Если бы не чашка в руках, Алисия воздела бы их в отчаянии к небесам. Она ходила по замкнутому кругу и в результате оказалась там же, откуда начала.
— Нет, пожалуйста. Я бы, пожалуй, переговорила с этим мистером Дэниелзом. Он в городе? Вы можете сказать мне, где его найти?
Лицо веселого француза впервые приняло озабоченное выражение, но жена выразительным жестом как будто что-то подсказала ему, и на лице его вновь заиграла улыбка.
— Я найду его для вас. Он охотится и бродяжничает. Я найду его. Сможете прийти сюда, скажем, послезавтра?
Отразившаяся на лице молодой женщины смесь облегчения и тревоги растрогала добрую хозяйку, и миссис Марта Ларош робко предложила:
— Может быть, отобедаете с нами сегодня вечером? У нас есть дочь, ей было бы очень приятно познакомиться с вами. Хотя, конечно… я имею в виду, мы не можем предложить ничего особенного…
Алисии была понятна нерешительность хозяйки. Их дом был чистым и уютным; но сильно отличался от тех домов, которые ей доводилось посещать на Востоке. Даже ее слуги жили лучше, чем эти люди, и она не могла решить, что ответить на это неожиданное приглашение. Но она уже почти привыкла к своему новому положению, а теплое отношение этой супружеской четы скрашивало то чувство одиночества, которое преследовало ее со времени отъезда из дома. Алисия поднялась и с благодарностью произнесла:
— Я бы с удовольствием пришла, если это вас не обременит. Скажите только, во сколько удобнее…
— Я приду за вами. Такой леди, как вы, не пристало ходить одной по этим улицам вечером. Бабетта, она будет так рада встретиться с вами. Может быть, мы пригласим кого-нибудь еще, устроим праздник в вашу честь. — Взволнованный своими же планами, Жак снова вскочил со стула.
Несколько ошеломленная таким неожиданным энтузиазмом, Алисия быстро попрощалась с хозяевами за руку и вышла на улицу. Она не нашла проводника, но зато приобрела друзей.
Этим вечером в своей комнате, прислушиваясь к шумному веселью внизу, Алисия в который уже раз гадала о том, правильный ли она сделала выбор. Возможно, ей следовало бы вернуться назад, попросить прощения у Тедди и стать молодой светской матроной, как ей и положено по рождению. Но даже от одной мысли о том, что она снова окажется в одной комнате с Эдвардом Бичампом-третьим, у нее пробежал озноб по спине и заболело сердце. Стресс последних недель наконец сломил ее, и она бросилась ничком на кровать, содрогаясь от горьких рыданий. Господи, если бы она могла его убить! Она молотила по кровати стиснутыми от ярости кулаками, и по ее щекам катились слезы разочарования. Она думала, что больше никогда не окажется в таком положении, что научилась контролировать себя, но ей снова хотелось стонать, кричать, поднять шум, который был бы слышен в Сент-Луисе. Ей хотелось иметь нож и пистолет, а также стать сильной и суметь за себя постоять.
Слезы не принесли облегчения. Алисия спрыгнула с кровати и подошла к окну. Никогда, никогда она не опустится до этих любителей ножей и пистолетов, которые вынуждают ее вести себя так же, как они. Ведь она Стэнфорд, и она леди. Невзирая на обстоятельства, она должна вести себя в соответствии со своим положением, даже если душа ее кричит от ярости, а сердце обливается горючими слезами. Она не позволит никому себя погубить. Она не поддастся.
Вздернув подбородок, Алисия помассировала ладонью сердце, чтобы снять боль, появившуюся от осознания нелепости происходящего. Сначала нужно отправиться вниз по реке, а потом можно проанализировать все, что с ней произошло.
В другом, менее респектабельном баре у реки метис по имени Трэвис, прислонившись к стене, созерцал заполнивший помещение пьяный сброд. Глотнув пива, он цинично усмехнулся своим невеселым мыслям.
Пройдет еще десять — пятнадцать лет, и он так же будет сидеть в баре и потягивать поставленный одним из членов его команды сидр. Или размахивать ножом при игре в кости, как те двое за столом. Или, что более вероятно, щекотать девушку за стойкой, как тот шкипер, и запускать руку ей под юбку, когда она будет так же усаживаться к нему на колени. Такое будущее ожидает его, если только он сам не изменит свою жизнь. Конечно, он может плавать по реке, пока его не достанут индейцы, или бандиты, или сифилис, или его собственное убожество. И не будет ли это вполне приемлемым для него концом, в лучших семейных традициях?
С кислой гримасой Трэвис поднялся и поставил кружку на соседний стол. Прежде чем он успел протолкаться к выходу, его окутал густой запах пота и дешевых духов, и он обнаружил, что путь ему преграждает девушка, вызывающе одетая, но лучшая из всех в этом заведении.
Обняв его за талию и прижавшись своими прелестями к его груди, она с игривым вожделением воззрилась на него.
— Так рано, красавчик? Ты же не собирался уйти, не поцеловав меня на прощание? — кокетливо спросила она.
Трэвис ухмыльнулся, взглянул на ее раскрашенное лицо и на выкрашенные в рыжий цвет волосы и ущипнул за пухлый зад, прикрытый только тонким дешевым платьицем. Молли совсем недавно была той женщиной, о которой он мечтал, но сейчас ему нужно было кое-что другое. Он настроился на обладание леди, и он знал, где можно найти эту леди.
— Молли, синичка моя, ты можешь поцеловать меня на прощание и залиться крокодиловыми слезами, поскольку я уезжаю в далекие края.
Ее попытку возразить Трэвис прервал жарким поцелуем, от которого она едва не задохнулась, и только когда он ушел, Молли осознала, как ей хотелось бы подольше оставаться в его крепких объятиях.
Глава 3
— Если я услышу это еще раз, я закричу! Я хочу попасть в Сент-Луис! Я хочу отправиться сейчас! Как мне это сделать?
Она говорила оскорбительно простыми фразами, как с неразумным ребенком, однако стоявший напротив нее мужчина проявил здравый смысл и не принял это на свой счет. Ко всему прочему, ему нравился свирепый блеск в ее глазах. Единственное, что он мог сделать, пока она говорила, — это выслушать ее без обычной усмешки.
— Я могу придумать любое количество забавных ответов на этот вопрос, но поскольку я не нахожу забавной возможность получить пощечину от женщины, отвечу вам честно. Вы можете купить мою килевую лодку и нанять меня с моей командой за очень крупную сумму. Или вы можете надеяться, что старый Дэниелз выйдет наконец из запоя и отвезет вас на пироге вниз по течению, или вы можете попытаться оторвать Лароша от его жены и семьи на срок, достаточный, чтобы доставить вас на плоскодонке до Миссисипи. Оттуда вам придется ехать через горы на лошадях.
Алисия с изумлением слушала этот честный ответ. Она потратила целый день на выслушивание банальностей и бесполезных советов, а этот плут с внешностью необразованного речного разбойника толково и лаконично изложил ей все возможные варианты так, что даже она все поняла. Но когда она открыла рот, то сказала совсем не то, что хотела:
— Как это получается, что со мной вы говорите, как профессор английского языка, а с этой жабой из салуна хрюкаете, как животное?
С циничной ухмылкой индеец потянулся и взял брошенную на палубу рубашку. Он надел ее и, не застегивая, не заботясь о том, чтобы прикрыть бронзовую грудь, заправил полы за пояс штанов.
— А как это получается, что миссис Стэнфорд путешествует даже без служанки и без обручального кольца на пальце? — спросил он без особого интереса. — Все мы здесь не такие, какими кажемся, и лучше вам не задавать лишних вопросов.
— Но вы же индеец! — воскликнула она, не желая показать, как ее удивила его проницательность.
— Я делавар, — гордо подчеркнул он. :— Впрочем, таких, как я, чаще называют метисами. Ну а теперь, если вы меня извините, миссис Стэнфорд… — И он демонстративно направился к лодке.
— Погодите! — Алисия побежала за ним. — Этот Ларош с женой и семьей. Где я могу их найти?
Лоунтри повернулся и скептически посмотрел на нее.
— Он вам обойдется недешево. Понадобится приличная сумма, чтобы оторвать его от прелестей домашнего очага. Или вы считаете, что с семейным человеком вам будет безопаснее?
Поскольку именно так она и считала, Алисия остановилась на некотором расстоянии и решительно посмотрела на него:
— Просто скажите, где я могу его найти.
Некоторое время он колебался, а затем согласно кивнул. В нескольких словах он объяснил ей, где находится дом Лароша, затем довольно невежливо повернулся к ней спиной и вернулся к прерванной работе.
Алисия без труда нашла дом, представлявший собой аккуратный коттедж с высаженными вдоль дощатой стены цветами, уже несколько пожухлыми в начале сентября. Она постучала, ей открыла дверь невысокая пухлая женщина средних лет с радостной улыбкой на лице, адресованной всему миру, в том числе и нарушившей ее покой незнакомке.
— Миссис Ларош? — Алисия для себя уже решила, что если муж хоть немного похож на жену, то она пришла куда нужно. Может быть, индеец и лучший лодочник на реке, но она бы не пустила его дальше порога своего дома. Этой же даме она поверила сразу. Хозяйка дома кивнула ей в знак приветствия. — Меня зовут Алисия Стэнфорд. Мне сказали, что ваш муж иногда проводит лодки вниз по реке. Он дома?
Улыбка не сходила с лица женщины, но ее ясный, проницательный взгляд внимательно изучал посетительницу. Она отступила назад и жестом пригласила Алисию войти.
— Сомневаюсь, что он сможет вам помочь, но, пожалуйста, входите, миссис Стэнфорд.
Алисия прошла в светлую гостиную с прялкой и старым креслом-качалкой, пол комнаты был застелен плетеными циновками. Из-за грубо сколоченного стола в дальнем углу поднялся невысокий человек, он так и стоял на месте, не предпринимая попытки подойти к гостье. Его густые волосы были изрядно посеребрены сединой, а обветренное лицо сморщилось в улыбке при виде красивой молодой женщины, стоящей в дверях.
— Жак, миссис Стэнфорд ищет проводника. Садитесь, миссис Стэнфорд. И ты тоже, Жак, — проворчала хозяйка. — У тебя опять заболит нога, если ты будешь на нее так опираться.
Сейчас, когда ее глаза привыкли к полумраку, Алисия заметила, что у мужчины забинтована нога и он опирается на трость. Появившаяся было минуту назад надежда рассыпалась в прах.
— Мистер Лоунтри сказал, что вы один из лучших проводников в округе, и я надеялась… — начала она объяснять, но прервала свою не очень толковую тираду разочарованным жестом.
Жак расцвел и придвинул стул к себе, прежде чем сесть.
— Лоунтри так сказал? Черт, я никогда не считал его глупцом. Лучшего, чем он, проводника вам не найти, хотя он и метис, но все равно не найти. — Он со смехом повторял слова. — Что касается меня, то я вышел из строя со своей ногой — видите? — и я пообещал Марте, что больше не будет никаких путешествий. Я тут понемногу ставлю капканы, понемногу торгую, не часто, конечно, но спать в собственной постели намного приятнее. — Ларош шаловливо подмигнул своей довольной жене. — У вас есть груз для перевозки? Тогда вам нужен Лоунтри. Он сделает все как надо.
Сидя на краешке деревянного стула, Алисия теребила ручки ридикюля и боролась с желанием расплакаться. Раньше она никогда не плакала, но теперь, похоже, это входило у нее в привычку. Ей очень не нравилась эта ситуация. Ей не нравилось состояние беспомощности, и ей не нравилось обращаться за помощью. Но самой ей с этим не справиться.
— Неужели больше никого нет? — наконец прошептала она. — У меня нет никакого груза. Мне нужно попасть к моему отцу в Сент-Луис. Лоунтри упоминал какого-то Дэниелза. Может быть, он…
Увидев, как расстроена их гостья, миссис Ларош пришла на помощь, предложив ей чашку заваренного на травах чая. Оказавшись за спиной гостьи, она неодобрительно покачала головой, глядя на мужа. Ее мнение о другом проводнике было хорошо ему известно, тем не менее он проигнорировал ее предупреждение.
— Сент-Луис? Это долгий путь. Это опасно. Дэниелз — старый человек, хороший, очень хороший, но старый, вы понимаете? Поговорите с этим плутом Трэвисом. Он доставит вас куда надо. — Француз радостно заулыбался, будто разом решил все ее проблемы.
Со вспыхнувшей вновь надеждой Алисия взглянула на него:
— Трэвис? Где я могу его найти?
— Лоунтри. Это его индейское имя, а вообще его зовут Трэвис, — пояснял Ларош. — Чертовски хороший проводник. Пойдите и скажите ему, что я просил отвезти вас в Сент-Луис.
Если бы не чашка в руках, Алисия воздела бы их в отчаянии к небесам. Она ходила по замкнутому кругу и в результате оказалась там же, откуда начала.
— Нет, пожалуйста. Я бы, пожалуй, переговорила с этим мистером Дэниелзом. Он в городе? Вы можете сказать мне, где его найти?
Лицо веселого француза впервые приняло озабоченное выражение, но жена выразительным жестом как будто что-то подсказала ему, и на лице его вновь заиграла улыбка.
— Я найду его для вас. Он охотится и бродяжничает. Я найду его. Сможете прийти сюда, скажем, послезавтра?
Отразившаяся на лице молодой женщины смесь облегчения и тревоги растрогала добрую хозяйку, и миссис Марта Ларош робко предложила:
— Может быть, отобедаете с нами сегодня вечером? У нас есть дочь, ей было бы очень приятно познакомиться с вами. Хотя, конечно… я имею в виду, мы не можем предложить ничего особенного…
Алисии была понятна нерешительность хозяйки. Их дом был чистым и уютным; но сильно отличался от тех домов, которые ей доводилось посещать на Востоке. Даже ее слуги жили лучше, чем эти люди, и она не могла решить, что ответить на это неожиданное приглашение. Но она уже почти привыкла к своему новому положению, а теплое отношение этой супружеской четы скрашивало то чувство одиночества, которое преследовало ее со времени отъезда из дома. Алисия поднялась и с благодарностью произнесла:
— Я бы с удовольствием пришла, если это вас не обременит. Скажите только, во сколько удобнее…
— Я приду за вами. Такой леди, как вы, не пристало ходить одной по этим улицам вечером. Бабетта, она будет так рада встретиться с вами. Может быть, мы пригласим кого-нибудь еще, устроим праздник в вашу честь. — Взволнованный своими же планами, Жак снова вскочил со стула.
Несколько ошеломленная таким неожиданным энтузиазмом, Алисия быстро попрощалась с хозяевами за руку и вышла на улицу. Она не нашла проводника, но зато приобрела друзей.
Этим вечером в своей комнате, прислушиваясь к шумному веселью внизу, Алисия в который уже раз гадала о том, правильный ли она сделала выбор. Возможно, ей следовало бы вернуться назад, попросить прощения у Тедди и стать молодой светской матроной, как ей и положено по рождению. Но даже от одной мысли о том, что она снова окажется в одной комнате с Эдвардом Бичампом-третьим, у нее пробежал озноб по спине и заболело сердце. Стресс последних недель наконец сломил ее, и она бросилась ничком на кровать, содрогаясь от горьких рыданий. Господи, если бы она могла его убить! Она молотила по кровати стиснутыми от ярости кулаками, и по ее щекам катились слезы разочарования. Она думала, что больше никогда не окажется в таком положении, что научилась контролировать себя, но ей снова хотелось стонать, кричать, поднять шум, который был бы слышен в Сент-Луисе. Ей хотелось иметь нож и пистолет, а также стать сильной и суметь за себя постоять.
Слезы не принесли облегчения. Алисия спрыгнула с кровати и подошла к окну. Никогда, никогда она не опустится до этих любителей ножей и пистолетов, которые вынуждают ее вести себя так же, как они. Ведь она Стэнфорд, и она леди. Невзирая на обстоятельства, она должна вести себя в соответствии со своим положением, даже если душа ее кричит от ярости, а сердце обливается горючими слезами. Она не позволит никому себя погубить. Она не поддастся.
Вздернув подбородок, Алисия помассировала ладонью сердце, чтобы снять боль, появившуюся от осознания нелепости происходящего. Сначала нужно отправиться вниз по реке, а потом можно проанализировать все, что с ней произошло.
В другом, менее респектабельном баре у реки метис по имени Трэвис, прислонившись к стене, созерцал заполнивший помещение пьяный сброд. Глотнув пива, он цинично усмехнулся своим невеселым мыслям.
Пройдет еще десять — пятнадцать лет, и он так же будет сидеть в баре и потягивать поставленный одним из членов его команды сидр. Или размахивать ножом при игре в кости, как те двое за столом. Или, что более вероятно, щекотать девушку за стойкой, как тот шкипер, и запускать руку ей под юбку, когда она будет так же усаживаться к нему на колени. Такое будущее ожидает его, если только он сам не изменит свою жизнь. Конечно, он может плавать по реке, пока его не достанут индейцы, или бандиты, или сифилис, или его собственное убожество. И не будет ли это вполне приемлемым для него концом, в лучших семейных традициях?
С кислой гримасой Трэвис поднялся и поставил кружку на соседний стол. Прежде чем он успел протолкаться к выходу, его окутал густой запах пота и дешевых духов, и он обнаружил, что путь ему преграждает девушка, вызывающе одетая, но лучшая из всех в этом заведении.
Обняв его за талию и прижавшись своими прелестями к его груди, она с игривым вожделением воззрилась на него.
— Так рано, красавчик? Ты же не собирался уйти, не поцеловав меня на прощание? — кокетливо спросила она.
Трэвис ухмыльнулся, взглянул на ее раскрашенное лицо и на выкрашенные в рыжий цвет волосы и ущипнул за пухлый зад, прикрытый только тонким дешевым платьицем. Молли совсем недавно была той женщиной, о которой он мечтал, но сейчас ему нужно было кое-что другое. Он настроился на обладание леди, и он знал, где можно найти эту леди.
— Молли, синичка моя, ты можешь поцеловать меня на прощание и залиться крокодиловыми слезами, поскольку я уезжаю в далекие края.
Ее попытку возразить Трэвис прервал жарким поцелуем, от которого она едва не задохнулась, и только когда он ушел, Молли осознала, как ей хотелось бы подольше оставаться в его крепких объятиях.
Глава 3
Алисия выбирала платье — впервые после своего отъезда из Филадельфии она решила отправиться в гости. Дилижанс и килевая лодка на пути до Цинциннати не давали возможности воспользоваться вечерним туалетом, а ей хотелось надеть что-нибудь женственное и изысканное, но потом она заколебалась. После смерти матери она носила только черное, так что большого выбора у нее не было и желание надеть вечернее платье выглядело довольно проблематично. Одеваются ли здесь люди к обеду, или же другие гости будут щеголять в оленьей коже и набивном ситце?
Решительно поджав губы, Алисия остановила свой выбор на узком платье из черного шелка, прошитого серебряными нитями. Она заказала его незадолго до отъезда и знала, что оно будет вызывающе модным даже для Филадельфии. Высокая талия и довольно низкое декольте подчеркивали ее стройные бедра и высокую грудь, и это платье так ее обтягивало, что вряд ли она отважится еще раз его надеть. Но сейчас она наденет его, чтобы доставить себе удовольствие.
За последние недели Алисия научилась обходиться без служанки, но чего ей действительно в этот вечер не хватало, так это большого зеркала. Застегивая платье, она безуспешно пыталась рассмотреть себя в маленьком зеркальце, стоявшем на рукомойнике. Она провела ладонями по спадавшей с бедер юбке, надеясь, что ее фигура не очень изменилась с тех пор, как она в последний раз примеряла это платье. Черные кружева на вырезе делали его весьма благопристойным, хотя кружева и сами по себе выглядели достаточно соблазнительно. Алисия, правда, не подозревала об этом и гадала, какое украшение подойдет к черному цвету — жемчужное или серебряное?
Наконец она остановила свой выбор на простом серебряном медальоне и удостоверилась в том, что многочисленные заколки надежно удерживают ее тяжелые, не по моде зачесанные вверх волосы. Волосы были хорошо уложены, и только над ушами свисали маленькие кокетливые локоны. Алисия удовлетворенно улыбнулась. И в этот момент раздался стук в дверь — это прибыл ее эскорт.
Когда Жак Ларош увидел спускавшуюся по лестнице Алисию с шелковой шалью, прикрывавшей верхнюю часть изысканного наряда, он восхищенно улыбнулся. Посетители бара встретили ее появление восторженными криками, но француз, не обращая на них внимания, галантно поклонился и предложил ей руку.
Несмотря на то что Алисия была на полголовы выше Лароша, в этих обстоятельствах она была рада даже такой защите. До сегодняшнего вечера никто не обращал на нее внимания, когда она выходила из своей комнаты. Отвернув порозовевшее лицо от глазевших на нее сидящих у стойки бара мужчин, она поспешила вслед за своим сопровождающим к выходу. В следующий раз она, пожалуй, накинет пелерину.
— Вы оказываете нам честь, миссис Стэнфорд, — сказал Жак, помогая Алисии забраться в фургон, на котором он приехал за ней. — Марта обожает готовить, устраивать пиры, но она считает нас слишком бедными, чтобы кого-то приглашать. Спасибо вам за нее.
Смущенная таким выражением благодарности, Алисия покачала головой:
— Если бы вы знали, как мне приятно, что появилась возможность провести время с дружелюбно настроенными людьми. Это мне следует благодарить вас. Я никогда не думала, что так тяжело находиться вдали от друзей и близких.
Ларош глубокомысленно покивал в ответ:
— Я тоже когда-то был одинок. Для мужчины это не всегда хорошо. Для женщины же… — Он красноречиво пожал плечами. — Такая красивая женщина, как вы, не останется одинокой надолго. Вот увидите.
Алисия с улыбкой восприняла его галльскую самоуверенность, и к моменту, когда они прибыли к коттеджу Лароша, она чувствовала себя намного увереннее, чем ожидала. Она пришла к выводу, что все Лароши — хорошие люди и ее ждут приятные впечатления от предстоящего вечера.
Когда Алисия увидела Марту Ларош и ее дочь, Бабетту, она порадовалась, что не надела вечернее платье. Хотя их платья были сшиты по моде десятилетней давности, было ясно, что они воспользовались этой редкой возможностью, чтобы нарядиться в самое лучшее. Они поспешили навстречу гостье, и комната наполнилась шуршанием накрахмаленных нижних юбок и тафты.
Прошло совсем немного времени, и Алисия уже рассказывала любознательной Бабетте о том, как живут на Востоке, в то время как Жак и Марта приветствовали немногочисленных других гостей. В свои семнадцать лет Бабетта все еще была несколько неуклюжей и застенчивой, но ее неброская красота, по всей видимости, вскоре привлечет немало поклонников. Она заразительно смеялась над рассказом Алисии о встрече французского и английского послов в гостиной ее тети. В то время как эти две страны выясняли отношения с помощью пушек и сабель, оба политика весь вечер пускали друг другу пыль в глаза, и Алисия ярко описала ту сцену.
Несмотря на то что теперь правительство заседало в новой столице — Вашингтоне, — Филадельфия продолжала оставаться центром политического влияния. Алисия часто вращалась в аристократических кругах и бывала на многих официальных приемах в честь самых разных представителей чуть ли не всех стран мира, но здесь, в этой дикой стране, она быстро адаптировалась к суровым условиям.
Оказавшись среди дружелюбно настроенных людей, она расслабилась и успокоилась, как вдруг входная дверь вновь распахнулась, и Бабетта восторженно взвизгнула:
— Трэвис! Ты пришел! Мама говорила, что ты придешь!
Девушка бросилась в объятия одетого в сюртук джентльмена, который обнял ее с тем же пылом, с каким она приветствовала его.
— Бабетта, ты опасная малышка. Каждый раз, как я встречаю тебя, ты становишься все красивее. Когда же ты согласишься выйти за меня замуж?
Бабетта весело посмеялась над этой шуткой и ввела гостя в комнату. Сразу узнав этот густой баритон, Алисия завороженно смотрела на метиса. Как мог этот элегантно одетый джентльмен с черными волосами, зачесанными назад и заплетенными в аккуратную косичку, выглядеть совсем недавно индейцем-дикарем? Бархатный темно-коричневый сюртук прекрасно сидел на широких плечах, а изысканный атласный жилет в золотисто-бежевую полоску не только подчеркивал узкую талию, но и свидетельствовал о хорошем вкусе. Алисия не стала присматриваться к обтягивавшим его мускулистые икры и бедра брюкам из оленьей кожи. Если бы и они оказались столь же искусно скроенными, ей не удалось бы скрыть свое замешательство.
Вместо этого она перевела взгляд выше, на его скуластое бронзовое лицо и черные глаза, которые смотрели на нее с едва заметной насмешкой.
— Миссис Стэнфорд, кажется, — с ленцой протянул он. — Приятно возобновить знакомство с вами.
Алисия никак не могла подобрать подходящий ответ, но ей на помощь пришел Ларош. Хлопнув Трэвиса по спине, он засмеялся:
— Нам пришлось позвать этого никчемного отступника. Ведь у него, единственного во всей округе, имеется приличный сюртук!
Едва заметная улыбка тронула губы Алисии, и она протянула руку индейцу.
— Полагаю, что и меня пригласили по той же причине. Приятно снова встретиться с вами, мистер Трэвис.
— О нет, только не «мистер»! Я — Жак, он — Трэвис. Не нужно никаких церемоний. — Француз протестовал напрасно, поскольку никто из собеседников его не слушал.
Медленным взглядом Трэвис окинул стоявшую перед ним женщину. Ее высокий лоб венчала копна густых каштановых волос, синие сапфировые глаза в обрамлении густых темных ресниц смотрели из-под приподнятых как будто в постоянном удивлении бровей. Тонко очерченный прямой нос свидетельствовал об аристократичности, а широкий с ярко-розовыми от природы губами рот идеально подходил к ее почти овальному с мягкими чертами лицу. Даже если не принимать во внимание ее дорогое изысканное платье, было ясно, что она настоящая леди. Подтверждала это и ее нежная, гладкая кремовая кожа. Он усмехнулся:
— Полагаю, вы правы, миссис Стэнфорд. Здесь только Марта и Бабетта тянутся к цивилизованному образу жизни, остальные же, к сожалению, и не помышляют об этом. — Он как бы невзначай обнял за плечи стоявшую рядом с ним радостно улыбавшуюся девушку. — Осмелюсь заметить, сегодня им повезло. — Он одобрительно посмотрел на ее изящное черное платье, резко контрастировавшее с белизной ее оголенных плеч и рук.
Алисию охватил озноб под его оценивающим взглядом, и, холодно проигнорировав его вежливое заигрывание, она обратилась к хозяину:
— Кажется, я не знакома со всеми гостями. Может быть, вы представите меня?..
Выполняя ее просьбу, Жак повел ее к другим гостям и лишь пожал плечами, проходя мимо озадаченного друга.
Однако Трэвис не сдавался и, когда всех пригласили за стол, уселся напротив Алисии. Близко знакомый с присутствующими индеец вовлек всех в оживленную беседу, включая и почетную гостью. Поскольку Алисию смущал его откровенный взгляд, Трэвис постарался быть ненавязчивым и болтал о том о сем с другими гостями, время от времени обращаясь и к ней.
Постепенно Алисия расслабилась и начала получать удовольствие от вечера. Еда была простой и в основном состояла из свежих овощей, бобов и кукурузы, а также зажаренных на сале свежих лепешек с кусочками бекона, кроме того, тем, кто был голоден, предложили запеченный свиной бок и оленину. Поскольку сидеть за небольшим столом было тесно, гости накладывали себе еду в маленькие тарелочки и устраивались там, где им было удобно. Некоторые мужчины вышли из дома покурить и выпить по глотку виски, пока их женщины увлеченно судачили у камина. Марта и Бабетта неустанно носили из кухни блюда с горячей едой. Достоинства блюд можно было оценить по скорости, с какой опустошались тарелки. Алисия не могла сдержать улыбку, увидев, как свежая буханка хлеба была разорвана на части еще до того, как достигла конца стола.
Ее улыбку заметил сидевший напротив Трэвис и нахмурился. Эта элегантная леди с Востока насмехается над деревенскими манерами его друзей, или, может, ей и правда нравится, что она оказалась в обстановке, в какой никогда не была прежде? По правде говоря, Трэвису не были нужны ответы на эти вопросы. Женщины, с которыми он встречался, не оправдывали его надежд, возможно, кроме одной, но и та обманула его ожидания. Если он хочет осуществить свои планы, ему следует воспользоваться представившейся возможностью и не обращать внимания на недостатки леди. Это, несомненно, лучшая из женщин, каких ему доводилось видеть в последние годы.
Не подозревая о том, какое место она занимает в планах сидящего напротив мужчины, Алисия начала оттаивать в непринужденной обстановке, в обществе француза-траппера[2] и его друзей. Неведомо откуда появилась скрипка, и зазвучала веселая мелодия, а вскоре скрипку дополнило напевное звучание губной гармошки.
Изрядно подогретые выпитым виски, кое-кто из мужчин вытащил упиравшихся жен на освобожденный в центре комнаты пятачок, и они взялись плясать с таким энтузиазмом, что затряслись стены. Увлеченные зажигательной мелодией другие гости, смеясь и хлопая в ладоши, тоже присоединились к ним, так что за столом остались только Алисия и Жак.
Алисия задумчиво наблюдала за Бабеттой, танцевавшей с высоким индейцем, и чуть не подпрыгнула от зазвучавшего над ухом густого баритона:
— В этих краях женщина не может жить одна. Если у нее нет семьи, она должна найти мужчину. — Алисия обернулась и увидела смуглое лицо француза, расплывшееся в широкой улыбке. — А здесь много, очень много мужчин — выбирайте любого. Вдова быстро выходит замуж. На траур времени нет, когда не наколоты дрова и не приготовлено мясо в печи. Отчего бы вам не потанцевать и не повеселиться, как все?
Вопрос был справедливым, поскольку она отказалась от всех предложений, но Алисия не знала, как ответить на него. Она и сама не знала всей правды. Она знала только, что она здесь чужая и будет всегда оставаться чужой. Она могла заставить себя сделать многое, но заставлять себя танцевать не было смысла. Она никогда не выйдет замуж, так что ей ни к чему прикосновения незнакомых мужчин. Алисия вежливо покачала головой.
— У меня отец в Сент-Луисе, так что нельзя сказать, что у меня нет семьи, — пояснила она, сознавая, что искажает истинное положение дел. Ее отец находился в Сент-Луисе пять лет назад. Обитал ли он вообще где-нибудь сейчас, можно было только гадать.
Веселье закончилось незадолго до полуночи, и, когда гости начали расходиться, а Бабетта и Марта приступили к уборке, проститься с хозяином подошел Трэвис.
— Благодарю тебя за вечер, Жак. Будет что вспомнить долгими ночами, путешествуя вниз по реке.
Помогая Бабетте свернуть циновку, которую предстояло вытряхнуть во дворе, Алисия старалась не обращать внимания на безупречную речь, неожиданно прозвучавшую в устах этого человека, которого она знала если не как полудикого, то уж точно неотесанного индейца. Однако, услышав нечаянно, что он собирается плыть вниз по реке, она вся обратилась в слух.
Решительно поджав губы, Алисия остановила свой выбор на узком платье из черного шелка, прошитого серебряными нитями. Она заказала его незадолго до отъезда и знала, что оно будет вызывающе модным даже для Филадельфии. Высокая талия и довольно низкое декольте подчеркивали ее стройные бедра и высокую грудь, и это платье так ее обтягивало, что вряд ли она отважится еще раз его надеть. Но сейчас она наденет его, чтобы доставить себе удовольствие.
За последние недели Алисия научилась обходиться без служанки, но чего ей действительно в этот вечер не хватало, так это большого зеркала. Застегивая платье, она безуспешно пыталась рассмотреть себя в маленьком зеркальце, стоявшем на рукомойнике. Она провела ладонями по спадавшей с бедер юбке, надеясь, что ее фигура не очень изменилась с тех пор, как она в последний раз примеряла это платье. Черные кружева на вырезе делали его весьма благопристойным, хотя кружева и сами по себе выглядели достаточно соблазнительно. Алисия, правда, не подозревала об этом и гадала, какое украшение подойдет к черному цвету — жемчужное или серебряное?
Наконец она остановила свой выбор на простом серебряном медальоне и удостоверилась в том, что многочисленные заколки надежно удерживают ее тяжелые, не по моде зачесанные вверх волосы. Волосы были хорошо уложены, и только над ушами свисали маленькие кокетливые локоны. Алисия удовлетворенно улыбнулась. И в этот момент раздался стук в дверь — это прибыл ее эскорт.
Когда Жак Ларош увидел спускавшуюся по лестнице Алисию с шелковой шалью, прикрывавшей верхнюю часть изысканного наряда, он восхищенно улыбнулся. Посетители бара встретили ее появление восторженными криками, но француз, не обращая на них внимания, галантно поклонился и предложил ей руку.
Несмотря на то что Алисия была на полголовы выше Лароша, в этих обстоятельствах она была рада даже такой защите. До сегодняшнего вечера никто не обращал на нее внимания, когда она выходила из своей комнаты. Отвернув порозовевшее лицо от глазевших на нее сидящих у стойки бара мужчин, она поспешила вслед за своим сопровождающим к выходу. В следующий раз она, пожалуй, накинет пелерину.
— Вы оказываете нам честь, миссис Стэнфорд, — сказал Жак, помогая Алисии забраться в фургон, на котором он приехал за ней. — Марта обожает готовить, устраивать пиры, но она считает нас слишком бедными, чтобы кого-то приглашать. Спасибо вам за нее.
Смущенная таким выражением благодарности, Алисия покачала головой:
— Если бы вы знали, как мне приятно, что появилась возможность провести время с дружелюбно настроенными людьми. Это мне следует благодарить вас. Я никогда не думала, что так тяжело находиться вдали от друзей и близких.
Ларош глубокомысленно покивал в ответ:
— Я тоже когда-то был одинок. Для мужчины это не всегда хорошо. Для женщины же… — Он красноречиво пожал плечами. — Такая красивая женщина, как вы, не останется одинокой надолго. Вот увидите.
Алисия с улыбкой восприняла его галльскую самоуверенность, и к моменту, когда они прибыли к коттеджу Лароша, она чувствовала себя намного увереннее, чем ожидала. Она пришла к выводу, что все Лароши — хорошие люди и ее ждут приятные впечатления от предстоящего вечера.
Когда Алисия увидела Марту Ларош и ее дочь, Бабетту, она порадовалась, что не надела вечернее платье. Хотя их платья были сшиты по моде десятилетней давности, было ясно, что они воспользовались этой редкой возможностью, чтобы нарядиться в самое лучшее. Они поспешили навстречу гостье, и комната наполнилась шуршанием накрахмаленных нижних юбок и тафты.
Прошло совсем немного времени, и Алисия уже рассказывала любознательной Бабетте о том, как живут на Востоке, в то время как Жак и Марта приветствовали немногочисленных других гостей. В свои семнадцать лет Бабетта все еще была несколько неуклюжей и застенчивой, но ее неброская красота, по всей видимости, вскоре привлечет немало поклонников. Она заразительно смеялась над рассказом Алисии о встрече французского и английского послов в гостиной ее тети. В то время как эти две страны выясняли отношения с помощью пушек и сабель, оба политика весь вечер пускали друг другу пыль в глаза, и Алисия ярко описала ту сцену.
Несмотря на то что теперь правительство заседало в новой столице — Вашингтоне, — Филадельфия продолжала оставаться центром политического влияния. Алисия часто вращалась в аристократических кругах и бывала на многих официальных приемах в честь самых разных представителей чуть ли не всех стран мира, но здесь, в этой дикой стране, она быстро адаптировалась к суровым условиям.
Оказавшись среди дружелюбно настроенных людей, она расслабилась и успокоилась, как вдруг входная дверь вновь распахнулась, и Бабетта восторженно взвизгнула:
— Трэвис! Ты пришел! Мама говорила, что ты придешь!
Девушка бросилась в объятия одетого в сюртук джентльмена, который обнял ее с тем же пылом, с каким она приветствовала его.
— Бабетта, ты опасная малышка. Каждый раз, как я встречаю тебя, ты становишься все красивее. Когда же ты согласишься выйти за меня замуж?
Бабетта весело посмеялась над этой шуткой и ввела гостя в комнату. Сразу узнав этот густой баритон, Алисия завороженно смотрела на метиса. Как мог этот элегантно одетый джентльмен с черными волосами, зачесанными назад и заплетенными в аккуратную косичку, выглядеть совсем недавно индейцем-дикарем? Бархатный темно-коричневый сюртук прекрасно сидел на широких плечах, а изысканный атласный жилет в золотисто-бежевую полоску не только подчеркивал узкую талию, но и свидетельствовал о хорошем вкусе. Алисия не стала присматриваться к обтягивавшим его мускулистые икры и бедра брюкам из оленьей кожи. Если бы и они оказались столь же искусно скроенными, ей не удалось бы скрыть свое замешательство.
Вместо этого она перевела взгляд выше, на его скуластое бронзовое лицо и черные глаза, которые смотрели на нее с едва заметной насмешкой.
— Миссис Стэнфорд, кажется, — с ленцой протянул он. — Приятно возобновить знакомство с вами.
Алисия никак не могла подобрать подходящий ответ, но ей на помощь пришел Ларош. Хлопнув Трэвиса по спине, он засмеялся:
— Нам пришлось позвать этого никчемного отступника. Ведь у него, единственного во всей округе, имеется приличный сюртук!
Едва заметная улыбка тронула губы Алисии, и она протянула руку индейцу.
— Полагаю, что и меня пригласили по той же причине. Приятно снова встретиться с вами, мистер Трэвис.
— О нет, только не «мистер»! Я — Жак, он — Трэвис. Не нужно никаких церемоний. — Француз протестовал напрасно, поскольку никто из собеседников его не слушал.
Медленным взглядом Трэвис окинул стоявшую перед ним женщину. Ее высокий лоб венчала копна густых каштановых волос, синие сапфировые глаза в обрамлении густых темных ресниц смотрели из-под приподнятых как будто в постоянном удивлении бровей. Тонко очерченный прямой нос свидетельствовал об аристократичности, а широкий с ярко-розовыми от природы губами рот идеально подходил к ее почти овальному с мягкими чертами лицу. Даже если не принимать во внимание ее дорогое изысканное платье, было ясно, что она настоящая леди. Подтверждала это и ее нежная, гладкая кремовая кожа. Он усмехнулся:
— Полагаю, вы правы, миссис Стэнфорд. Здесь только Марта и Бабетта тянутся к цивилизованному образу жизни, остальные же, к сожалению, и не помышляют об этом. — Он как бы невзначай обнял за плечи стоявшую рядом с ним радостно улыбавшуюся девушку. — Осмелюсь заметить, сегодня им повезло. — Он одобрительно посмотрел на ее изящное черное платье, резко контрастировавшее с белизной ее оголенных плеч и рук.
Алисию охватил озноб под его оценивающим взглядом, и, холодно проигнорировав его вежливое заигрывание, она обратилась к хозяину:
— Кажется, я не знакома со всеми гостями. Может быть, вы представите меня?..
Выполняя ее просьбу, Жак повел ее к другим гостям и лишь пожал плечами, проходя мимо озадаченного друга.
Однако Трэвис не сдавался и, когда всех пригласили за стол, уселся напротив Алисии. Близко знакомый с присутствующими индеец вовлек всех в оживленную беседу, включая и почетную гостью. Поскольку Алисию смущал его откровенный взгляд, Трэвис постарался быть ненавязчивым и болтал о том о сем с другими гостями, время от времени обращаясь и к ней.
Постепенно Алисия расслабилась и начала получать удовольствие от вечера. Еда была простой и в основном состояла из свежих овощей, бобов и кукурузы, а также зажаренных на сале свежих лепешек с кусочками бекона, кроме того, тем, кто был голоден, предложили запеченный свиной бок и оленину. Поскольку сидеть за небольшим столом было тесно, гости накладывали себе еду в маленькие тарелочки и устраивались там, где им было удобно. Некоторые мужчины вышли из дома покурить и выпить по глотку виски, пока их женщины увлеченно судачили у камина. Марта и Бабетта неустанно носили из кухни блюда с горячей едой. Достоинства блюд можно было оценить по скорости, с какой опустошались тарелки. Алисия не могла сдержать улыбку, увидев, как свежая буханка хлеба была разорвана на части еще до того, как достигла конца стола.
Ее улыбку заметил сидевший напротив Трэвис и нахмурился. Эта элегантная леди с Востока насмехается над деревенскими манерами его друзей, или, может, ей и правда нравится, что она оказалась в обстановке, в какой никогда не была прежде? По правде говоря, Трэвису не были нужны ответы на эти вопросы. Женщины, с которыми он встречался, не оправдывали его надежд, возможно, кроме одной, но и та обманула его ожидания. Если он хочет осуществить свои планы, ему следует воспользоваться представившейся возможностью и не обращать внимания на недостатки леди. Это, несомненно, лучшая из женщин, каких ему доводилось видеть в последние годы.
Не подозревая о том, какое место она занимает в планах сидящего напротив мужчины, Алисия начала оттаивать в непринужденной обстановке, в обществе француза-траппера[2] и его друзей. Неведомо откуда появилась скрипка, и зазвучала веселая мелодия, а вскоре скрипку дополнило напевное звучание губной гармошки.
Изрядно подогретые выпитым виски, кое-кто из мужчин вытащил упиравшихся жен на освобожденный в центре комнаты пятачок, и они взялись плясать с таким энтузиазмом, что затряслись стены. Увлеченные зажигательной мелодией другие гости, смеясь и хлопая в ладоши, тоже присоединились к ним, так что за столом остались только Алисия и Жак.
Алисия задумчиво наблюдала за Бабеттой, танцевавшей с высоким индейцем, и чуть не подпрыгнула от зазвучавшего над ухом густого баритона:
— В этих краях женщина не может жить одна. Если у нее нет семьи, она должна найти мужчину. — Алисия обернулась и увидела смуглое лицо француза, расплывшееся в широкой улыбке. — А здесь много, очень много мужчин — выбирайте любого. Вдова быстро выходит замуж. На траур времени нет, когда не наколоты дрова и не приготовлено мясо в печи. Отчего бы вам не потанцевать и не повеселиться, как все?
Вопрос был справедливым, поскольку она отказалась от всех предложений, но Алисия не знала, как ответить на него. Она и сама не знала всей правды. Она знала только, что она здесь чужая и будет всегда оставаться чужой. Она могла заставить себя сделать многое, но заставлять себя танцевать не было смысла. Она никогда не выйдет замуж, так что ей ни к чему прикосновения незнакомых мужчин. Алисия вежливо покачала головой.
— У меня отец в Сент-Луисе, так что нельзя сказать, что у меня нет семьи, — пояснила она, сознавая, что искажает истинное положение дел. Ее отец находился в Сент-Луисе пять лет назад. Обитал ли он вообще где-нибудь сейчас, можно было только гадать.
Веселье закончилось незадолго до полуночи, и, когда гости начали расходиться, а Бабетта и Марта приступили к уборке, проститься с хозяином подошел Трэвис.
— Благодарю тебя за вечер, Жак. Будет что вспомнить долгими ночами, путешествуя вниз по реке.
Помогая Бабетте свернуть циновку, которую предстояло вытряхнуть во дворе, Алисия старалась не обращать внимания на безупречную речь, неожиданно прозвучавшую в устах этого человека, которого она знала если не как полудикого, то уж точно неотесанного индейца. Однако, услышав нечаянно, что он собирается плыть вниз по реке, она вся обратилась в слух.