Страница:
— О, у меня слишком много других забот, сейчас не до детей.
Она позволила Мэри заколоть волосы под черный чепец. Лейла знала, что лорд Джон был избалованным младшим сыном дворянина и не уедет, лично не поговорив с ней. Подобные ему типы всегда самоуверенны и считают себя неотразимыми.
Отвергнув предложение горничной надеть серьги и ожерелье в дополнение к кольцам, Лейла не спеша спустилась по парадной лестнице. Она в течение многих лет играла роль светской красавицы и теперь могла делать это почти машинально.
Ей был в тягость этот нежданный визит. Расправив юбки, она быстро вышла к гостю. Лорд Джон сделал изящный поклон и протянул навстречу руку в перчатке.
— Моя леди, Лондон осиротел без вас.
— Вздор. Что вы делаете здесь, сэр? — Она убрала свою руку. От него пахло лошадьми и игорным заведением. Она достала носовой платок, чтобы развеять неприятный запах. — Разве племянник не говорил вам, что город меня утомил и я желаю немного передохнуть?
— Я не мог привыкнуть к мысли, что наступит еще один вечер без вашего присутствия. Привлекательность сельского пейзажа и возможность увидеть вас привели меня сюда;
Итак, молодой виконт не предупредил ее о возможном приезде лорда. Невоспитанный ребенок. Ведь он уже вышел из детского возраста, чтобы так шутить. Видимо, ей никогда не избавиться от этих нежданных выскочек.
— Я сожалею, что вам пришлось проделать столь долгий путь и все впустую, — с деланным сожалением произнесла Лейла. — Мои сестры еще не приехали, чтобы развлечь вас. Но я полагаю, что Бат — место очень живописное и интересное. Возможно, вы смогли бы поискать жилье там.
— Не отсылайте меня так скоро, — взмолился лорд. — Я буду весьма осмотрителен, пока не прибудет ваше семейство. Дайте нам время узнать друг друга получше.
Мэри оказалась права — он был красивым мужчиной. Под изящным париком лорда Джона виднелся высокий лоб, указывающий на его интеллектуальные способности, глаза цвета бронзы и изогнутые красивые губы. Однажды она развлекалась пару вечеров, пробуя вкус этих губ, но на большее они ее не вдохновили. На самом деле его заискивания показали, с какими ничтожными соблазнителями ей приходилось иметь дело последние годы.
— Не забывайте о моей наследственности, лорд, — лукаво предупредила Лейла. — Мой отец маркиз, но моя мать — Малколм. Я знаю вас гораздо лучше, чем вы меня.
Она редко хвастала своим происхождением. Ее муж не одобрял этого. Большинство мужчин не желало связывать себя с семьями, в которых, по слухам, водились ведьмы, но Малколмы были богаты и влиятельны, и мужчины не могли устоять перед этим.
В порыве отчаяния лорд Джон воскликнул:
— Я ухаживаю не за вашим семейством, я желаю вас! Позвольте мне просить вас уделить мне всего лишь несколько дней вашего внимания. — Демонстрируя глубину своей преданности, он поцеловал ее руку и окинул проникновенным взглядом. Если бы она была невинной восемнадцатилетней девушкой, то, возможно, поверила бы ему. Ей стало больно при мысли о прошедшей юности, но сейчас было слишком поздно сожалеть об этом. Она сделала свой выбор как Малколм. Хотя ей не удалось родить и увеличить это семейство, главной цели — приумножения его казны — она достигла. Теперь, когда свои обязанности она выполнила, ей не нужно было снова выходить замуж.
Лейла позвонила дворецкому.
— Хомер проводит вас. Полагаю, вам лучше приехать в Бат до наступления ночи. Было очень мило с вашей стороны навестить меня, и если вы сообщите мне о своем местопребывании, я прослежу, чтобы вы получили приглашения на все праздники, которые мы будем устраивать этим летом. До свидания, милорд.
Она стояла прямо, с высоко поднятой головой, сжимая пальцы в складках черного шелкового платья, в то время как дворецкий сопровождал ее гостя к парадному подъезду.
С уходом лорда Джона в доме стало очень тихо.
Она сморщила нос, потому что в воздухе все еще ощущался запах лошадей и кожи.
Солнце почти зашло за горизонт. Лейла решила выйти в сад подышать свежим воздухом, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Последний раз, когда она осматривала недавно посаженные розы, они были здоровыми на вид. Сорвав с себя чепец и распустив волосы, второй раз в течение этого дня, Лейла взбежала вверх но лестнице, с радостью предвкушая момент, когда увидит первые бутоны.
Глава 4
Глава 5
Она позволила Мэри заколоть волосы под черный чепец. Лейла знала, что лорд Джон был избалованным младшим сыном дворянина и не уедет, лично не поговорив с ней. Подобные ему типы всегда самоуверенны и считают себя неотразимыми.
Отвергнув предложение горничной надеть серьги и ожерелье в дополнение к кольцам, Лейла не спеша спустилась по парадной лестнице. Она в течение многих лет играла роль светской красавицы и теперь могла делать это почти машинально.
Ей был в тягость этот нежданный визит. Расправив юбки, она быстро вышла к гостю. Лорд Джон сделал изящный поклон и протянул навстречу руку в перчатке.
— Моя леди, Лондон осиротел без вас.
— Вздор. Что вы делаете здесь, сэр? — Она убрала свою руку. От него пахло лошадьми и игорным заведением. Она достала носовой платок, чтобы развеять неприятный запах. — Разве племянник не говорил вам, что город меня утомил и я желаю немного передохнуть?
— Я не мог привыкнуть к мысли, что наступит еще один вечер без вашего присутствия. Привлекательность сельского пейзажа и возможность увидеть вас привели меня сюда;
Итак, молодой виконт не предупредил ее о возможном приезде лорда. Невоспитанный ребенок. Ведь он уже вышел из детского возраста, чтобы так шутить. Видимо, ей никогда не избавиться от этих нежданных выскочек.
— Я сожалею, что вам пришлось проделать столь долгий путь и все впустую, — с деланным сожалением произнесла Лейла. — Мои сестры еще не приехали, чтобы развлечь вас. Но я полагаю, что Бат — место очень живописное и интересное. Возможно, вы смогли бы поискать жилье там.
— Не отсылайте меня так скоро, — взмолился лорд. — Я буду весьма осмотрителен, пока не прибудет ваше семейство. Дайте нам время узнать друг друга получше.
Мэри оказалась права — он был красивым мужчиной. Под изящным париком лорда Джона виднелся высокий лоб, указывающий на его интеллектуальные способности, глаза цвета бронзы и изогнутые красивые губы. Однажды она развлекалась пару вечеров, пробуя вкус этих губ, но на большее они ее не вдохновили. На самом деле его заискивания показали, с какими ничтожными соблазнителями ей приходилось иметь дело последние годы.
— Не забывайте о моей наследственности, лорд, — лукаво предупредила Лейла. — Мой отец маркиз, но моя мать — Малколм. Я знаю вас гораздо лучше, чем вы меня.
Она редко хвастала своим происхождением. Ее муж не одобрял этого. Большинство мужчин не желало связывать себя с семьями, в которых, по слухам, водились ведьмы, но Малколмы были богаты и влиятельны, и мужчины не могли устоять перед этим.
В порыве отчаяния лорд Джон воскликнул:
— Я ухаживаю не за вашим семейством, я желаю вас! Позвольте мне просить вас уделить мне всего лишь несколько дней вашего внимания. — Демонстрируя глубину своей преданности, он поцеловал ее руку и окинул проникновенным взглядом. Если бы она была невинной восемнадцатилетней девушкой, то, возможно, поверила бы ему. Ей стало больно при мысли о прошедшей юности, но сейчас было слишком поздно сожалеть об этом. Она сделала свой выбор как Малколм. Хотя ей не удалось родить и увеличить это семейство, главной цели — приумножения его казны — она достигла. Теперь, когда свои обязанности она выполнила, ей не нужно было снова выходить замуж.
Лейла позвонила дворецкому.
— Хомер проводит вас. Полагаю, вам лучше приехать в Бат до наступления ночи. Было очень мило с вашей стороны навестить меня, и если вы сообщите мне о своем местопребывании, я прослежу, чтобы вы получили приглашения на все праздники, которые мы будем устраивать этим летом. До свидания, милорд.
Она стояла прямо, с высоко поднятой головой, сжимая пальцы в складках черного шелкового платья, в то время как дворецкий сопровождал ее гостя к парадному подъезду.
С уходом лорда Джона в доме стало очень тихо.
Она сморщила нос, потому что в воздухе все еще ощущался запах лошадей и кожи.
Солнце почти зашло за горизонт. Лейла решила выйти в сад подышать свежим воздухом, чтобы избавиться от неприятных ощущений. Последний раз, когда она осматривала недавно посаженные розы, они были здоровыми на вид. Сорвав с себя чепец и распустив волосы, второй раз в течение этого дня, Лейла взбежала вверх но лестнице, с радостью предвкушая момент, когда увидит первые бутоны.
Глава 4
— Проклятье!
Одетая в старое красное шерстяное платье, которое она носила еще до замужества, Лейла сидела среди погибших розовых кустов, борясь со слезами.
— Проклятье!
Вокруг нее возвышались розовые кусты с поникшими листьями и засохшими бутонами. Уперев локти в колени, она в сердцах произносила все ругательства, какие знала.
И вдруг вспомнила все несчастья последних дней. На прошлой неделе лошади съели ее рассаду лаванды. За неделю перед этим вымерзла вся ее герань. Клещи заразили рассаду в оранжерее. А теперь умирали ее драгоценные розы.
Лейла с яростью смахнула катившуюся по щеке слезу.
— Черт бы вас всех побрал, — продолжила она таким тоном, что даже кот посмотрел на нее искоса. — Я должна развить в себе способность выращивать цветы и производить ароматы, Джехошафат. Я могу отличить запах одного вида роз от другого, запах дамасской алой розы от белой. И если дар мамы — приносить счастье своими душистыми свечами, не понимаю, почему я не могу сделать того же самого или больше. Джехошафат впрыгнул ей на колени, смяв засохший розовый лист в ее руке. Столько лет учений, и все впустую. Погладив своего единственного собеседника, Лейла с трудом подавила подступившие к горлу рыдания и желание послать все к черту.
Будучи еще замужем, она провела много времени, изучая каждую розу в Англии, чтобы при первой же возможности воспользоваться запасом знаний для создания ароматов, какие только создавало ее воображение. Она хранила записные книжки, выписывала названия роз и имена садовников, изучала этапы роста и развития растений в надежде когда-нибудь применить знания на практике и доказать всем, что не такая она бездарная в ее собственном семействе. Каждый раз, кружась в танце и выдавливая из себя очередную фальшивую улыбку, она думала об ароматах, извлекаемых из изучаемых ею цветов, и мечтала о том, сколько радости могла подарить людям.
С каждым взмахом ресниц ей хотелось сорвать с себя маску, которую ей приходилось носить в обществе, скрывая страстную женщину внутри.
Эти сады были жизнью, которой она никогда не жила; розы были детьми, которых у нее никогда не было. И теперь они умирали. Что-то новое и драгоценное внутри нее засыхало вместе с ними.
— Проклятая земля, — чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы, Лейла сняла кота с колен и порылась в корнях растения, пытаясь обнаружить там хоть какие-то признаки жизни. Но так ничего и не нашла. Ей не хватало знаний. Все ее изучение книг не принесло никакой пользы. Лейла ударила кулаками о землю и в который раз крикнула: — Проклятье!
Хоть здесь, в своем собственном саду, она могла свободно обругать всех и вся.
Молодая женщина подавила в себе слезы отчаяния. Может быть, она действительно не Малколм? Возможно, каждое ее прикосновение приносило смерть вместо жизни?
Ужас охватил ее при мысли о такой возможности. Ей не следует так думать. Никогда. Лейла вытерла глаза рукавом, перепачкав лицо грязью.
— Я только хочу быть полезной, — бормотала она, поднимаясь на ноги и отказываясь думать, что совсем бездарна. Она была уверена, что у нее есть способности для изготовления духов. Ведь сестрам очень понравились те, которые она создала для них еще до своего замужества. Может быть, все дело в цветочной рассаде и покупать ее надо у других цветоводов.
Но другие цветоводы плохо разбирались в данном вопросе. Они даже не знали, какие цветы следует собирать при разных фазах луны, и, кроме того, они без разбора смешивали различные сорта. А она хотела, чтобы все было идеальным.
Глядя на жалкие ряды обезображенных роз, Лейла чувствовала, что находится на грани паники.
Она вышла замуж за человека, который дал ей эти ухоженные райские земли, но запретил возделывать их по своему желанию. Лейла же проигнорировала его возражения, и тогда Тэдди прогнал по ее нежным растениям своих собак и лошадей. Тогда она переместила цветы в другое место, и он приказал превратить те акры в пастбища для овец. Ее очень огорчало поведение мужа. Теперь же, казалось, сама природа обернулась против нее.
Женщина подхватила свои ненавистные черные локоны, потянула за них и устремила свои хмурый взгляд в небо. В ответ где-то вдали прогрохотал гром.
Она не сдастся. Никогда. Теперь, когда приехал Дунстан Ивес, она заплатит ему, чтобы тот сделал то, что не удалось ей. Чтобы развить свои способности, Лейла готова была рискнуть испытать на себе все последствия катастрофы, сопровождающие, как считалось, встречу мужчин рода Ивес с женщинами Малколм.
Вытирая руки о юбки, она быстро пошла к дому, чтобы успеть до приближающейся грозы.
Преодолев несколько ведущих к дороге ступенек, она заметила на вершине холма всадника, за спиной которого вспыхивали молнии. В развевающемся на ветру пальто на широких плечах, на фоне разыгравшейся природной стихии всадник казался словно сошедшим с небес.
Дунстан Ивес!
Теперь ей было на ком сорвать свое зло. Если бы он сразу принял ее предложение, то гибели роз, вероятно, можно было бы избежать.
Но нет, боги запретили этому гордому и умному мужчине подчиниться приказу этой женщины сразу.
Слуги доложили ей, что Дунстан поселился в домике управляющего. Он, должно быть, ездил выбирать землю под посевы, не советуясь с нею.
Ругая про себя своего нового работника последними словами, Лейла с волнением наблюдала за приближением всадника.
Дунстан пришпорил коня, пустив его галопом вниз по склону холма, очевидно, пытаясь обогнать приближающуюся бурю. Конечно, он не возвращался назад, чтобы сказать ей, что, в конце концов, отказывается от ее предложения.
Вероятнее всего, этот скачущий грубиян только что рассмотрел ее погибший сад и прибыл, чтобы указать на ее неудачу. Отпустив волосы и позволив своим черным локонам развеваться на ветру, Лейла ждала, чтобы услышать его мнение по поводу ее неудавшихся опытов с розами.
Вдали вспыхнула молния, и прогремел гром. Если бы Дунстан был истинным джентльменом, он предложил бы леди поехать назад к дому, прежде чем начнется буря. Но от этих мужчин не стоило ждать многого. Все Ивесы — самые настоящие дикари. Всадник был фактически рядом с ней, но так и не замедлил своего коня.
Ее красная юбка всколыхнулась при внезапно сильном порыве ветра. Раздался очередной раскат грома. Конь Дунстана от страха заржал и остановился. Лейла с восхищением наблюдала, как легко он управляет своим огромным мерином. Обуздав испуганное животное, Дунстан, наконец, посмотрел на стоявшую на верхней ступеньке Лейлу. Ее волосы и юбка развевались на ветру. Вдруг при очередном порыве ветра и раскате грома что-то зловеще затрещало прямо у нее над головой, Лейла поймала его полный ужаса взгляд, но не успела понять, что он означал, так как в этот момент что-то хлестнуло ее по плечу. Она потеряла равновесие и с криком начала падать вперед.
Мерин встал на дыбы. Дунстан наклонился, чтобы поймать ее, но потерял равновесие. В это самое мгновение небеса разразились сильным проливным дождем. Вскрикнув, он перекатился через плечо и приземлился на узкой тропинке рядом с Лейлой.
Лежа неподвижно, распластавшись в грязи, он глядел на затянутое тучами небо, а дождь лил как из ручья по его выступающим скулам, смешивая с грязью его черные как вороново крыло волосы. Растянувшись на его крепкой груди, Лейла подумала, что убила Дунстана.
В отчаянии она принялась хлестать его по щекам, пытаясь привести в чувства, не имея ни малейшего представления, что необходимо делать в подобном случае. Она только знала, что от этого человека исходило возбуждающее чувство, которое она никогда не испытывала, и ей нужен был этот негодяй.
— Вы не можете умереть, — старалась перекричать она шум бушевавшей стихии. — Хватит притворяться, вставайте! Вставайте же!..
С трудом, но он пытался сосредоточить на ней взгляд. По выражению его глаз Лейла поняла, когда ему удалось это. Очарованная, она далее не беспокоилась о том, что находится в столь неприличном положении, лежа на груди мужчины.
— Я уже встаю, — с серьезным видом проговорил Дунстан, хотя в его голосе прозвучало легкое замешательство. — Осмелюсь попросить вас немного подвинуться.
Покраснев, раздраженная Лейла снова влепила ему пощечину, но он только улыбнулся. Казалось, что ему неожиданно предложили в награду небеса. Негодяй был неотразим, даже несмотря на его принадлежность к проклятому семейству Ивес. Она уперлась локтями в его широкую грудь и дерзко осмотрела, как будто была распутной девицей, а он ее возлюбленным.
— Я думала, что проломила ваш череп.
— Сомневаюсь, что по этому поводу следует беспокоиться, — его взгляд упал на лиф ее промокшего шерстяного платья. — Возможно, мне сначала необходимо подняться, прежде чем я смогу это понять. А с вами все в порядке? Ветка травмировала вас?
Лейла пыталась сдерживать смех. Конечно, своими пощечинами она вполне могла вышибить ему мозги, и даже не предполагала, что Дунстан Ивес может быть таким заботливым. Возможно, он не был высокомерным и колючим, каким казался.
Женщина повернулась, пытаясь проверить свои предположения, и его мускулистая рука тотчас же обвила ее талию, удерживая равновесие. Она посмотрела на него не без страха, чувствуя, однако, прилив сил и теплоты.
— Бог ты мой, сколько же в вас силы, — произнесла она.
— Идет дождь, или мы лежим под водопадом? — Он снова посмотрел на небо. — Наверное, в деревне, где красные вороны слетают с деревьев, можно увидеть и водопады, льющиеся с неба.
При этих словах Лейла громко рассмеялась. Еще несколько минут назад она чувствовала себя самой несчастной женщиной на земле, но все изменилось с ударом молнии. Надежда заполнила ее одинокое сердце радостью, даже, несмотря на то, что лежала на этом сумасшедшем, в грязи, под проливным дождем.
— Мне кажется, что вода теперь просачивается через трещину в черепе и впитывается в ваш мозг. Ну, давайте, поднимайтесь.
Она попыталась отодвинуться, но Дунстан не отпускал ее.
— Зачем? — вполне искренне поинтересовался он. — Я уже весь промок, испортил свои лучшие бриджи и полагаю, что лошадь ускакала без меня. — Он вытянул шею, оглядываясь по сторонам, чтобы удостовериться в своей правоте, затем продолжил внимательно изучать ее грудь. — И если мне теперь суждено жить на дне бочки, то вид отсюда намного лучше.
Боже мой, у нее было столько планов, которые она хотела обсудить, так много дел нужно было закончить, столько надежд было связано с этим невыносимым человеком, а его интересовала только ее грудь!
Она ухватила его за длинный, аристократический нос.
— Отпустите меня, чурбан. Я вам благодарна! за помощь, но я не водяная нимфа. Мне необходимо переодеться в сухую одежду и согреться у огня.
Он легко отодвинул ее руку и, как ни в чем не бывало, продолжил покусывать кончики ее пальцев.
— Неплохая идея, хотя я не уверен, что у вас поблизости есть огонь. Леди Лейла точно не примет меня в таком виде. — Та от удивления широко открыла глаза. Ненормальный дьявол, он не узнал ее! Определенно повредил себе что-то в голове. Так вот, значит, как он ведет себя с другими женщинами?
Большинство мужчин ведут себя гораздо искреннее с простыми женщинами, и именно за одну из них он, должно быть, и принимал ее сейчас. Ведь Дунстан никогда не видел ее без пудры на волосах или одетой во что-то другое, кроме тончайших шелков. Интересно, что старая одежда, которую она носила для работы в саду, делала раскрепощенной не только ее, но также и находящегося рядом мужчину.
В женщине проснулся азарт, и она не могла устоять перед соблазном проверить свою теорию на практике.
— Я знаю место, где мы можем развести огонь, — Лейла говорила четко и ясно, без заученного воркования, как было принято в Лондоне. — Это как раз за поворотом.
Он воспринял ее скептически.
— Вы же говорите это не для того, чтобы я отпустил вас, не так ли? Я серьезно намерен лежать здесь, пока не появится луна.
— Или пока вас не переедет первый же экипаж? Поднимайтесь, мой промокший насквозь моряк. Я хочу к огню.
Она могла бы поддаться соблазну и заняться простым здоровым сексом с заинтриговавшим ее мужчиной, но раньше за ней такого легкомыслия не наблюдалось, не было причин делать это и сейчас, потому что удовольствие было бы недолгим. Сад же, который она мечтала вырастить с помощью знаний Дунстана, — дело всей ее жизни. Нельзя было действовать безрассудно.
Лейла отвела в сторону руку и перекинула ногу через его широкий торс, словно собиралась слезть с лошади. Ей всегда хотелось ездить верхом, но только не так.
Дунстан поморщился, когда на его оказавшееся незащищенным ее теплом тело струи дождя обрушились со всей силой.
— Мне кажется, у меня сломаны все кости. Не могли бы вы помочь мне встать?
Она воинственно уперлась руками в бока и с подозрением посмотрела на него.
— Думаю, что лучше мне этого не делать. Иначе я снова окажусь лежащей в грязи, не так ли?
Его обычно непроницаемое лицо осветила довольная улыбка:
— Вы слишком умны для простой девушки, даже мои братья попадались на эту удочку.
Покряхтев, он перекатился на бок и сел. Насей раз его пристальный взгляд остановился на ее ботинках для работы в саду.
— Изящные ножки. Грязь хлюпает у вас между пальцами? — Он был абсолютно прав. Подошвы ее ботинок без каблуков отклеились, и дождь промочил ноги насквозь. Женщина пнула его ногой в твердое бедро, побуждая поскорее встать, но мужчине уже удалось смутить ее. Дунстан Ивес оказался слишком опасным.
Он считал ее деревенской девушкой, которую было легко заполучить.
— Поднимайтесь, или я оставлю вас здесь валяться в грязи, — заявила она.
Пошатываясь, он поднялся на ноги. Грязные струи воды стекали с его волос и одежды. У Лейлы перехватило дыхание при виде необъятных размеров мужчины, закрывающих ей вид сельского пейзажа. Черная лента свисала с волос, вернее сказать, с того, что осталось от его прически. Мокрое коричневое пальто обтягивало широкие плечи и мощные руки. Грязный помятый галстук прилип к мокрой рубашке и черному жилету, который как влитой сидел на его широкой груди и узкой талии. Он выглядел бесподобно, несмотря на свой вид. У нее дрогнуло сердце. Господа, которых она знала, стали бы оплакивать свою испорченную дорогую одежду, не обращая внимания на нее, как будто она была куском вкусного пирога.
На ней не было пудры, от нее не пахло духами, черные волосы растрепались по грязному платью. Она выглядела так ужасно, что он даже не узнал ее. И, тем не менее, продолжал пожирать глазами.
Ей определенно нравился этот человек.
Покачивая бедрами, Лейла направилась к дому, который она приказала подготовить к приезду нанятого ею управляющего поместьем — лучшего агронома во всем королевстве.
Сбитый с толку Дунстан, у которого в голове все еще был полный сумбур, последовал за незнакомкой, нащупывая под ногами твердую почву.
Чувствуя, что действительно повредил себе голову, он тащился вниз по дорожке вслед за женщиной в красном. Боже мой, он начал флиртовать! Дунстан не мог вспомнить, когда делал это в последний раз с тех пор, как Бесси родила ему сына! Ему следует подумать, что с его головой. Неужели от одного удара могут быть такие последствия?
Потирая ушибленную голову и одновременно следуя за девушкой, он наблюдал, как его игривая спутница приближается к аккуратным запертым воротам в ограде. За воротами на фоне лиственниц и каштановых деревьев виднелся двухэтажный каменный дом управляющего, в который он въехал ранее. Откуда этой растрепанной и перепачканной грязью девушке известно, куда его вести? Вероятно, она была служанкой, с которой он еще не встречался?
Дунстан не имел привычки тратить впустую время на знакомства с людьми, отдавая предпочтение изучению зерновых культур и погоды, но у него возникло странное ощущение при виде того, как эта дерзкая шалунья открывает ворота: в ее движениях нет ни капли рабского.
Очень жаль, но, учитывая опыт его столкновений с последним работодателем, ему, вероятно, следует сделать некоторые выводы. Брошенный на дорожку у ворот взгляд прервал размышления Дунстана: Отто, его проклятый конь, спокойно стоял, пощипывая траву у обочины.
Забыв о девушке, ждущей у дома, Дунстан прошел мимо нее и схватил повод. Отто закрутил своей косматой головой, забрызгав хозяина водой. Пораженный, что он заметил эти несколько капель в такой ливень, Дунстан поглядел на небо. Тучи рассеялись, и на небе появилась радуга.
Он посмотрел назад на очаровательную фигурку, постукивающую ногами по ступенькам, и что-то дрогнуло внутри. Почувствовав этот соблазн, он решил во что бы то ни стало сопротивляться ему любой ценой.
Взяв коня за поводья и подойдя к незнакомке, он остановился перед нею. Теперь, когда его не ослеплял дождь, он мог видеть, что на ее лице сияли темно-синие глаза, а ее пухлым алым губам абсолютно была не нужна никакая искусственная краска. Хватит, с него лживых златовласых аристократок. Искренняя деревенская девушка, подобно этой, была именно такой женщиной, как он однажды хотел бы видеть рядом с собой и в своей постели.
К сожалению, этот день еще не пришел. Он не мог себе позволить ни ее, ни другую женщину, пока не восстановит свое честное имя после смерти Силии. Пройдет много времени, прежде чем он сможет позволить себе жену, пусть даже из деревни.
— Я бы предложил вам согреться у огня, — вежливо произнес он, — но не могу рисковать. Хозяйке поместья это может не понравиться. Я прощаюсь с вами в надежде, что мы когда-нибудь встретимся еще раз при более благоприятных обстоятельствах.
Повернувшись к ней спиной, Дунстан повел коня и не увидел удивленного выражения ее лица в тот самый момент, когда она собиралась рассеять его иллюзии, объяснив, кто же перед ним в действительности.
Он повел себя правильно, избегая искушения.
Одетая в старое красное шерстяное платье, которое она носила еще до замужества, Лейла сидела среди погибших розовых кустов, борясь со слезами.
— Проклятье!
Вокруг нее возвышались розовые кусты с поникшими листьями и засохшими бутонами. Уперев локти в колени, она в сердцах произносила все ругательства, какие знала.
И вдруг вспомнила все несчастья последних дней. На прошлой неделе лошади съели ее рассаду лаванды. За неделю перед этим вымерзла вся ее герань. Клещи заразили рассаду в оранжерее. А теперь умирали ее драгоценные розы.
Лейла с яростью смахнула катившуюся по щеке слезу.
— Черт бы вас всех побрал, — продолжила она таким тоном, что даже кот посмотрел на нее искоса. — Я должна развить в себе способность выращивать цветы и производить ароматы, Джехошафат. Я могу отличить запах одного вида роз от другого, запах дамасской алой розы от белой. И если дар мамы — приносить счастье своими душистыми свечами, не понимаю, почему я не могу сделать того же самого или больше. Джехошафат впрыгнул ей на колени, смяв засохший розовый лист в ее руке. Столько лет учений, и все впустую. Погладив своего единственного собеседника, Лейла с трудом подавила подступившие к горлу рыдания и желание послать все к черту.
Будучи еще замужем, она провела много времени, изучая каждую розу в Англии, чтобы при первой же возможности воспользоваться запасом знаний для создания ароматов, какие только создавало ее воображение. Она хранила записные книжки, выписывала названия роз и имена садовников, изучала этапы роста и развития растений в надежде когда-нибудь применить знания на практике и доказать всем, что не такая она бездарная в ее собственном семействе. Каждый раз, кружась в танце и выдавливая из себя очередную фальшивую улыбку, она думала об ароматах, извлекаемых из изучаемых ею цветов, и мечтала о том, сколько радости могла подарить людям.
С каждым взмахом ресниц ей хотелось сорвать с себя маску, которую ей приходилось носить в обществе, скрывая страстную женщину внутри.
Эти сады были жизнью, которой она никогда не жила; розы были детьми, которых у нее никогда не было. И теперь они умирали. Что-то новое и драгоценное внутри нее засыхало вместе с ними.
— Проклятая земля, — чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы, Лейла сняла кота с колен и порылась в корнях растения, пытаясь обнаружить там хоть какие-то признаки жизни. Но так ничего и не нашла. Ей не хватало знаний. Все ее изучение книг не принесло никакой пользы. Лейла ударила кулаками о землю и в который раз крикнула: — Проклятье!
Хоть здесь, в своем собственном саду, она могла свободно обругать всех и вся.
Молодая женщина подавила в себе слезы отчаяния. Может быть, она действительно не Малколм? Возможно, каждое ее прикосновение приносило смерть вместо жизни?
Ужас охватил ее при мысли о такой возможности. Ей не следует так думать. Никогда. Лейла вытерла глаза рукавом, перепачкав лицо грязью.
— Я только хочу быть полезной, — бормотала она, поднимаясь на ноги и отказываясь думать, что совсем бездарна. Она была уверена, что у нее есть способности для изготовления духов. Ведь сестрам очень понравились те, которые она создала для них еще до своего замужества. Может быть, все дело в цветочной рассаде и покупать ее надо у других цветоводов.
Но другие цветоводы плохо разбирались в данном вопросе. Они даже не знали, какие цветы следует собирать при разных фазах луны, и, кроме того, они без разбора смешивали различные сорта. А она хотела, чтобы все было идеальным.
Глядя на жалкие ряды обезображенных роз, Лейла чувствовала, что находится на грани паники.
Она вышла замуж за человека, который дал ей эти ухоженные райские земли, но запретил возделывать их по своему желанию. Лейла же проигнорировала его возражения, и тогда Тэдди прогнал по ее нежным растениям своих собак и лошадей. Тогда она переместила цветы в другое место, и он приказал превратить те акры в пастбища для овец. Ее очень огорчало поведение мужа. Теперь же, казалось, сама природа обернулась против нее.
Женщина подхватила свои ненавистные черные локоны, потянула за них и устремила свои хмурый взгляд в небо. В ответ где-то вдали прогрохотал гром.
Она не сдастся. Никогда. Теперь, когда приехал Дунстан Ивес, она заплатит ему, чтобы тот сделал то, что не удалось ей. Чтобы развить свои способности, Лейла готова была рискнуть испытать на себе все последствия катастрофы, сопровождающие, как считалось, встречу мужчин рода Ивес с женщинами Малколм.
Вытирая руки о юбки, она быстро пошла к дому, чтобы успеть до приближающейся грозы.
Преодолев несколько ведущих к дороге ступенек, она заметила на вершине холма всадника, за спиной которого вспыхивали молнии. В развевающемся на ветру пальто на широких плечах, на фоне разыгравшейся природной стихии всадник казался словно сошедшим с небес.
Дунстан Ивес!
Теперь ей было на ком сорвать свое зло. Если бы он сразу принял ее предложение, то гибели роз, вероятно, можно было бы избежать.
Но нет, боги запретили этому гордому и умному мужчине подчиниться приказу этой женщины сразу.
Слуги доложили ей, что Дунстан поселился в домике управляющего. Он, должно быть, ездил выбирать землю под посевы, не советуясь с нею.
Ругая про себя своего нового работника последними словами, Лейла с волнением наблюдала за приближением всадника.
Дунстан пришпорил коня, пустив его галопом вниз по склону холма, очевидно, пытаясь обогнать приближающуюся бурю. Конечно, он не возвращался назад, чтобы сказать ей, что, в конце концов, отказывается от ее предложения.
Вероятнее всего, этот скачущий грубиян только что рассмотрел ее погибший сад и прибыл, чтобы указать на ее неудачу. Отпустив волосы и позволив своим черным локонам развеваться на ветру, Лейла ждала, чтобы услышать его мнение по поводу ее неудавшихся опытов с розами.
Вдали вспыхнула молния, и прогремел гром. Если бы Дунстан был истинным джентльменом, он предложил бы леди поехать назад к дому, прежде чем начнется буря. Но от этих мужчин не стоило ждать многого. Все Ивесы — самые настоящие дикари. Всадник был фактически рядом с ней, но так и не замедлил своего коня.
Ее красная юбка всколыхнулась при внезапно сильном порыве ветра. Раздался очередной раскат грома. Конь Дунстана от страха заржал и остановился. Лейла с восхищением наблюдала, как легко он управляет своим огромным мерином. Обуздав испуганное животное, Дунстан, наконец, посмотрел на стоявшую на верхней ступеньке Лейлу. Ее волосы и юбка развевались на ветру. Вдруг при очередном порыве ветра и раскате грома что-то зловеще затрещало прямо у нее над головой, Лейла поймала его полный ужаса взгляд, но не успела понять, что он означал, так как в этот момент что-то хлестнуло ее по плечу. Она потеряла равновесие и с криком начала падать вперед.
Мерин встал на дыбы. Дунстан наклонился, чтобы поймать ее, но потерял равновесие. В это самое мгновение небеса разразились сильным проливным дождем. Вскрикнув, он перекатился через плечо и приземлился на узкой тропинке рядом с Лейлой.
Лежа неподвижно, распластавшись в грязи, он глядел на затянутое тучами небо, а дождь лил как из ручья по его выступающим скулам, смешивая с грязью его черные как вороново крыло волосы. Растянувшись на его крепкой груди, Лейла подумала, что убила Дунстана.
В отчаянии она принялась хлестать его по щекам, пытаясь привести в чувства, не имея ни малейшего представления, что необходимо делать в подобном случае. Она только знала, что от этого человека исходило возбуждающее чувство, которое она никогда не испытывала, и ей нужен был этот негодяй.
— Вы не можете умереть, — старалась перекричать она шум бушевавшей стихии. — Хватит притворяться, вставайте! Вставайте же!..
С трудом, но он пытался сосредоточить на ней взгляд. По выражению его глаз Лейла поняла, когда ему удалось это. Очарованная, она далее не беспокоилась о том, что находится в столь неприличном положении, лежа на груди мужчины.
— Я уже встаю, — с серьезным видом проговорил Дунстан, хотя в его голосе прозвучало легкое замешательство. — Осмелюсь попросить вас немного подвинуться.
Покраснев, раздраженная Лейла снова влепила ему пощечину, но он только улыбнулся. Казалось, что ему неожиданно предложили в награду небеса. Негодяй был неотразим, даже несмотря на его принадлежность к проклятому семейству Ивес. Она уперлась локтями в его широкую грудь и дерзко осмотрела, как будто была распутной девицей, а он ее возлюбленным.
— Я думала, что проломила ваш череп.
— Сомневаюсь, что по этому поводу следует беспокоиться, — его взгляд упал на лиф ее промокшего шерстяного платья. — Возможно, мне сначала необходимо подняться, прежде чем я смогу это понять. А с вами все в порядке? Ветка травмировала вас?
Лейла пыталась сдерживать смех. Конечно, своими пощечинами она вполне могла вышибить ему мозги, и даже не предполагала, что Дунстан Ивес может быть таким заботливым. Возможно, он не был высокомерным и колючим, каким казался.
Женщина повернулась, пытаясь проверить свои предположения, и его мускулистая рука тотчас же обвила ее талию, удерживая равновесие. Она посмотрела на него не без страха, чувствуя, однако, прилив сил и теплоты.
— Бог ты мой, сколько же в вас силы, — произнесла она.
— Идет дождь, или мы лежим под водопадом? — Он снова посмотрел на небо. — Наверное, в деревне, где красные вороны слетают с деревьев, можно увидеть и водопады, льющиеся с неба.
При этих словах Лейла громко рассмеялась. Еще несколько минут назад она чувствовала себя самой несчастной женщиной на земле, но все изменилось с ударом молнии. Надежда заполнила ее одинокое сердце радостью, даже, несмотря на то, что лежала на этом сумасшедшем, в грязи, под проливным дождем.
— Мне кажется, что вода теперь просачивается через трещину в черепе и впитывается в ваш мозг. Ну, давайте, поднимайтесь.
Она попыталась отодвинуться, но Дунстан не отпускал ее.
— Зачем? — вполне искренне поинтересовался он. — Я уже весь промок, испортил свои лучшие бриджи и полагаю, что лошадь ускакала без меня. — Он вытянул шею, оглядываясь по сторонам, чтобы удостовериться в своей правоте, затем продолжил внимательно изучать ее грудь. — И если мне теперь суждено жить на дне бочки, то вид отсюда намного лучше.
Боже мой, у нее было столько планов, которые она хотела обсудить, так много дел нужно было закончить, столько надежд было связано с этим невыносимым человеком, а его интересовала только ее грудь!
Она ухватила его за длинный, аристократический нос.
— Отпустите меня, чурбан. Я вам благодарна! за помощь, но я не водяная нимфа. Мне необходимо переодеться в сухую одежду и согреться у огня.
Он легко отодвинул ее руку и, как ни в чем не бывало, продолжил покусывать кончики ее пальцев.
— Неплохая идея, хотя я не уверен, что у вас поблизости есть огонь. Леди Лейла точно не примет меня в таком виде. — Та от удивления широко открыла глаза. Ненормальный дьявол, он не узнал ее! Определенно повредил себе что-то в голове. Так вот, значит, как он ведет себя с другими женщинами?
Большинство мужчин ведут себя гораздо искреннее с простыми женщинами, и именно за одну из них он, должно быть, и принимал ее сейчас. Ведь Дунстан никогда не видел ее без пудры на волосах или одетой во что-то другое, кроме тончайших шелков. Интересно, что старая одежда, которую она носила для работы в саду, делала раскрепощенной не только ее, но также и находящегося рядом мужчину.
В женщине проснулся азарт, и она не могла устоять перед соблазном проверить свою теорию на практике.
— Я знаю место, где мы можем развести огонь, — Лейла говорила четко и ясно, без заученного воркования, как было принято в Лондоне. — Это как раз за поворотом.
Он воспринял ее скептически.
— Вы же говорите это не для того, чтобы я отпустил вас, не так ли? Я серьезно намерен лежать здесь, пока не появится луна.
— Или пока вас не переедет первый же экипаж? Поднимайтесь, мой промокший насквозь моряк. Я хочу к огню.
Она могла бы поддаться соблазну и заняться простым здоровым сексом с заинтриговавшим ее мужчиной, но раньше за ней такого легкомыслия не наблюдалось, не было причин делать это и сейчас, потому что удовольствие было бы недолгим. Сад же, который она мечтала вырастить с помощью знаний Дунстана, — дело всей ее жизни. Нельзя было действовать безрассудно.
Лейла отвела в сторону руку и перекинула ногу через его широкий торс, словно собиралась слезть с лошади. Ей всегда хотелось ездить верхом, но только не так.
Дунстан поморщился, когда на его оказавшееся незащищенным ее теплом тело струи дождя обрушились со всей силой.
— Мне кажется, у меня сломаны все кости. Не могли бы вы помочь мне встать?
Она воинственно уперлась руками в бока и с подозрением посмотрела на него.
— Думаю, что лучше мне этого не делать. Иначе я снова окажусь лежащей в грязи, не так ли?
Его обычно непроницаемое лицо осветила довольная улыбка:
— Вы слишком умны для простой девушки, даже мои братья попадались на эту удочку.
Покряхтев, он перекатился на бок и сел. Насей раз его пристальный взгляд остановился на ее ботинках для работы в саду.
— Изящные ножки. Грязь хлюпает у вас между пальцами? — Он был абсолютно прав. Подошвы ее ботинок без каблуков отклеились, и дождь промочил ноги насквозь. Женщина пнула его ногой в твердое бедро, побуждая поскорее встать, но мужчине уже удалось смутить ее. Дунстан Ивес оказался слишком опасным.
Он считал ее деревенской девушкой, которую было легко заполучить.
— Поднимайтесь, или я оставлю вас здесь валяться в грязи, — заявила она.
Пошатываясь, он поднялся на ноги. Грязные струи воды стекали с его волос и одежды. У Лейлы перехватило дыхание при виде необъятных размеров мужчины, закрывающих ей вид сельского пейзажа. Черная лента свисала с волос, вернее сказать, с того, что осталось от его прически. Мокрое коричневое пальто обтягивало широкие плечи и мощные руки. Грязный помятый галстук прилип к мокрой рубашке и черному жилету, который как влитой сидел на его широкой груди и узкой талии. Он выглядел бесподобно, несмотря на свой вид. У нее дрогнуло сердце. Господа, которых она знала, стали бы оплакивать свою испорченную дорогую одежду, не обращая внимания на нее, как будто она была куском вкусного пирога.
На ней не было пудры, от нее не пахло духами, черные волосы растрепались по грязному платью. Она выглядела так ужасно, что он даже не узнал ее. И, тем не менее, продолжал пожирать глазами.
Ей определенно нравился этот человек.
Покачивая бедрами, Лейла направилась к дому, который она приказала подготовить к приезду нанятого ею управляющего поместьем — лучшего агронома во всем королевстве.
Сбитый с толку Дунстан, у которого в голове все еще был полный сумбур, последовал за незнакомкой, нащупывая под ногами твердую почву.
Чувствуя, что действительно повредил себе голову, он тащился вниз по дорожке вслед за женщиной в красном. Боже мой, он начал флиртовать! Дунстан не мог вспомнить, когда делал это в последний раз с тех пор, как Бесси родила ему сына! Ему следует подумать, что с его головой. Неужели от одного удара могут быть такие последствия?
Потирая ушибленную голову и одновременно следуя за девушкой, он наблюдал, как его игривая спутница приближается к аккуратным запертым воротам в ограде. За воротами на фоне лиственниц и каштановых деревьев виднелся двухэтажный каменный дом управляющего, в который он въехал ранее. Откуда этой растрепанной и перепачканной грязью девушке известно, куда его вести? Вероятно, она была служанкой, с которой он еще не встречался?
Дунстан не имел привычки тратить впустую время на знакомства с людьми, отдавая предпочтение изучению зерновых культур и погоды, но у него возникло странное ощущение при виде того, как эта дерзкая шалунья открывает ворота: в ее движениях нет ни капли рабского.
Очень жаль, но, учитывая опыт его столкновений с последним работодателем, ему, вероятно, следует сделать некоторые выводы. Брошенный на дорожку у ворот взгляд прервал размышления Дунстана: Отто, его проклятый конь, спокойно стоял, пощипывая траву у обочины.
Забыв о девушке, ждущей у дома, Дунстан прошел мимо нее и схватил повод. Отто закрутил своей косматой головой, забрызгав хозяина водой. Пораженный, что он заметил эти несколько капель в такой ливень, Дунстан поглядел на небо. Тучи рассеялись, и на небе появилась радуга.
Он посмотрел назад на очаровательную фигурку, постукивающую ногами по ступенькам, и что-то дрогнуло внутри. Почувствовав этот соблазн, он решил во что бы то ни стало сопротивляться ему любой ценой.
Взяв коня за поводья и подойдя к незнакомке, он остановился перед нею. Теперь, когда его не ослеплял дождь, он мог видеть, что на ее лице сияли темно-синие глаза, а ее пухлым алым губам абсолютно была не нужна никакая искусственная краска. Хватит, с него лживых златовласых аристократок. Искренняя деревенская девушка, подобно этой, была именно такой женщиной, как он однажды хотел бы видеть рядом с собой и в своей постели.
К сожалению, этот день еще не пришел. Он не мог себе позволить ни ее, ни другую женщину, пока не восстановит свое честное имя после смерти Силии. Пройдет много времени, прежде чем он сможет позволить себе жену, пусть даже из деревни.
— Я бы предложил вам согреться у огня, — вежливо произнес он, — но не могу рисковать. Хозяйке поместья это может не понравиться. Я прощаюсь с вами в надежде, что мы когда-нибудь встретимся еще раз при более благоприятных обстоятельствах.
Повернувшись к ней спиной, Дунстан повел коня и не увидел удивленного выражения ее лица в тот самый момент, когда она собиралась рассеять его иллюзии, объяснив, кто же перед ним в действительности.
Он повел себя правильно, избегая искушения.
Глава 5
Тщательно завернув семена турнепса во влажную ткань, Дунстан сделал несколько кратких записей в свой научный журнал, затем выглянул в окно на недавно вспаханное поле, залитое лучами заходящего солнца.
Впервые за последние несколько месяцев он почувствовал удовольствие и удовлетворение. Поле, обработанное в поте лица, было засеяно недавно выведенными им семенами корнеплодов, которые при надлежащем уходе должны были дать урожай в три раза больше, чем обычные семена. Он пробыл здесь только неделю, но уже чувствовал всю ответственность своего положения.
Если все пойдет хорошо, он снимет богатый урожай кормовых овощей, чтобы продать их следующей зимой. А недавно созданное сельскохозяйственное общество признает его достижения, и он, в свою очередь, предпримет меры по улучшению мелких фермерских хозяйств.
Если бы у него была собственная земля, его работы рассматривались бы как стремление джентльмена улучшить свои угодья, и аристократы со всех уголков Англии приезжали бы перенимать его опыт. Но при данных обстоятельствах ни один сноб не переступит порога его ворот, в лучшем случае ему, может, удастся заинтересовать местных арендаторов. Пусть будет так. Дунстану не нужно было признание его заслуг, ему нужно было заработать себе на жизнь. Он хотел, чтобы его уважали.
До сих пор его продолжали преследовать видения мертвого тела с переломанной шеей, что когда-то было ясноглазой, смеющейся девушкой, на которой он женился. Из-за нее его руки были обагрены кровью. Вина, стыд и ужас за собственные поступки продолжали мучить его.
Он не знал, удастся ли ему восстановить свое честное имя после смерти Силии, но у него рос сын, который нуждался в заботе. Именно обязательства перед Гриффитом заставляли его действовать. Поиск правды о смерти Силии не давал ему утонуть в жалости к самому себе. Теперь, когда он снова мог зарабатывать деньги, появилась возможность в ближайшее время нанять сыщика.
Он поглядел на очередную записку от леди Лейлы, оставленную домохозяйкой на столе. Она присылала их ему ежедневно, а он продолжал эти послания игнорировать. Позволить соблазнительной Малколм околдовывать себя — равносильно безумию. Лучший пример тому — Силия и трагические результаты той страсти.
Он нанял садовников и приказал вспахать землю. О чем еще может просить эта леди? Что толку ходить к ней?
Яркое красное пятно, промелькнувшее между бороздами, отвлекло Дунстана от его мыслей. Ему вовсе не хотелось, чтобы какой-нибудь идиот затоптал его грядки и уничтожил посевы. Он сжал кулаки и отодвинулся от высокого стола, намереваясь прогнать злоумышленника.
Снова промелькнуло красное пятно, и по мере его приближения он уже мог видеть, что это была идущая по дорожке девушка с маленьким черно-белым котом. Она была похожа на луну, появившуюся на закате дня, чтобы свести мужчину с ума. Дунстан не хотел думать о ней, видеть ее.
Он снова склонился над столом. Учитывая его репутацию, связь с ней была бы глупостью с его стороны.
Впервые за последние несколько месяцев он почувствовал удовольствие и удовлетворение. Поле, обработанное в поте лица, было засеяно недавно выведенными им семенами корнеплодов, которые при надлежащем уходе должны были дать урожай в три раза больше, чем обычные семена. Он пробыл здесь только неделю, но уже чувствовал всю ответственность своего положения.
Если все пойдет хорошо, он снимет богатый урожай кормовых овощей, чтобы продать их следующей зимой. А недавно созданное сельскохозяйственное общество признает его достижения, и он, в свою очередь, предпримет меры по улучшению мелких фермерских хозяйств.
Если бы у него была собственная земля, его работы рассматривались бы как стремление джентльмена улучшить свои угодья, и аристократы со всех уголков Англии приезжали бы перенимать его опыт. Но при данных обстоятельствах ни один сноб не переступит порога его ворот, в лучшем случае ему, может, удастся заинтересовать местных арендаторов. Пусть будет так. Дунстану не нужно было признание его заслуг, ему нужно было заработать себе на жизнь. Он хотел, чтобы его уважали.
До сих пор его продолжали преследовать видения мертвого тела с переломанной шеей, что когда-то было ясноглазой, смеющейся девушкой, на которой он женился. Из-за нее его руки были обагрены кровью. Вина, стыд и ужас за собственные поступки продолжали мучить его.
Он не знал, удастся ли ему восстановить свое честное имя после смерти Силии, но у него рос сын, который нуждался в заботе. Именно обязательства перед Гриффитом заставляли его действовать. Поиск правды о смерти Силии не давал ему утонуть в жалости к самому себе. Теперь, когда он снова мог зарабатывать деньги, появилась возможность в ближайшее время нанять сыщика.
Он поглядел на очередную записку от леди Лейлы, оставленную домохозяйкой на столе. Она присылала их ему ежедневно, а он продолжал эти послания игнорировать. Позволить соблазнительной Малколм околдовывать себя — равносильно безумию. Лучший пример тому — Силия и трагические результаты той страсти.
Он нанял садовников и приказал вспахать землю. О чем еще может просить эта леди? Что толку ходить к ней?
Яркое красное пятно, промелькнувшее между бороздами, отвлекло Дунстана от его мыслей. Ему вовсе не хотелось, чтобы какой-нибудь идиот затоптал его грядки и уничтожил посевы. Он сжал кулаки и отодвинулся от высокого стола, намереваясь прогнать злоумышленника.
Снова промелькнуло красное пятно, и по мере его приближения он уже мог видеть, что это была идущая по дорожке девушка с маленьким черно-белым котом. Она была похожа на луну, появившуюся на закате дня, чтобы свести мужчину с ума. Дунстан не хотел думать о ней, видеть ее.
Он снова склонился над столом. Учитывая его репутацию, связь с ней была бы глупостью с его стороны.