Страница:
Дунстан фыркнул. Это сообщение не удивило его, потому что он жил последнее время на грани отчаяния, стараясь не думать о будущем.
— Я подумаю, что можно сделать, но леди — здесь хозяйка. Выдайте ее замуж, и она забудет о своих маленьких причудах.
Если подобное произойдет, он, без сомнения, потеряет это место. Одно другого стоит.
— Я не собираюсь находиться все лето в деревне, — заявил Стейнс. — У меня есть занятия поинтереснее. Поговорите с ней о замужестве. Посоветуйте ей кого-нибудь. Женитесь на ней сами, в конце концов. Мне плевать. Только уберите ее с моего пути, и вы получите это место пожизненно, — закончил браваду Стейнс, явно наслаждаясь своим великодушием.
— Не слишком заманчивое предложение, — заметил Дунстан, вновь опуская зарвавшегося юнца с небес на землю. — Мне нужна своя земля и свобода, а не пожизненная обуза быть прикованным к земле чужой. Почему меня должно заинтересовать ваше предложение?
На самом деле у Дунстана не было выбора, так как семена уже посеяны. Он не мог уехать, по крайней мере, до уборки урожая. У него засосало под ложечкой, но ради своего же блага он решил не говорить мальчишке об этом.
Виконт нахмурился, как будто раздумывал, сколько заплатить за оказанную услугу. Внезапно его безбородое лицо озарилось улыбкой.
— Если вы выдадите ее замуж, я отдам вам ферму арендатора.
— Вы это действительно сделаете, если она выйдет замуж? — Дунстан не верил своим ушам. Юноша что-то соображал, и он не собирался оспаривать подобное предложение. Ради собственной фермы в качестве награды он подумал бы над возможностью подыскать ей пару — но не ради того, чтобы, так или иначе, насолить семейству Малколм.
Дунстан подумал, что мог бы поговорить с ее кузиной Ниниан. Может, та сможет посоветовать кого-нибудь, чье предложение смогло бы заинтересовать леди Лейлу. Стейнс нетерпеливо кивнул.
— Ферма арендатора не входит в наследство. Избавьтесь от нее — и этот дом ваш. Участок земли небольшой, но плодородный. — Избавиться от нее, уныло подумал Дунстан, скептически приподнимая бровь. Подобное предложение взамен на собственность, учитывая его репутацию, совершенно не нравилось ему.
— Я постараюсь убедить ее разбить цветники в другом месте, но по поводу стального ничего не могу гарантировать.
— Я хочу избавиться и от нее и от садов! — мальчишка почти топал ногами. — Она живет на моей земле, в моем доме. Это несправедливо.
Не все в жизни справедливо, но юноша должен испытать это на собственной шкуре.
— Я не волшебник. Вы также можете помолиться, чтобы ваш дедушка умер до сентября, а не надеяться, что леди Лейла к тому времени уйдет.
— Мне кажется, что лучше заплатить, чем молиться. Это более эффективно. — С присущим юнцам высокомерием виконт направился к двери. — Я оставляю ее в ваших руках, Ивес. Мы оба выиграем от этого.
С последними словами Дунстан мог согласиться. Он остался стоять, прислонившись к оконной раме, дымя сигарой и рассматривая кровавую картину охоты на стене, а в это время экипаж уже отъезжал от дома.
Избавиться от цветников к сентябрю и потерять экспериментальный турнепс. Выдать ее замуж и получить землю, чтобы заработать которую потребуются долгие годы упорного труда. Невозможно, однако, соблазнительно. Этот парнишка сущий дьявол. Если бы виконт был одним из его младших братьев, он бы положил его на колено и отлупил как следует.
В плохом настроении Дунстан вышел на улицу, сел на коня и вонзил пятки ему в бока. Он пожалел, что поблизости не было более зрелого и опытного человека, чтобы помочь ему разрешить возникшую проблему. Советоваться с Дрого не имело смысла, так как тот примет сторону леди Лейлы. Вот что делает женитьба с мужчиной: она подчиняет его женщине. Видимо, предстояло самому принимать решение.
Дунстан избегал посещения цветника до конца дня. Он беседовал об овцах, полевом дренаже, вложениях и погоде с людьми, которые так же, как и он, с большим уважением относились к земле. А в лабиринте уловок аристократического общества и женщин он мог и заблудиться.
Солнце уже садилось за холмами, когда Дунстан направил коня на дорожку, ведущую к особняку. Он мог, конечно, запретить себе думать о женщинах, но эта, особенная, была его работодателем, будь она проклята, и ей необходимо сообщить о намерениях коварного племянника.
Подобное оправдание собственного поведения продолжалось до тех пор, пока он не увидел прогуливающуюся по выходящей на незаконченные цветники террасе леди. Ее шелковые юбки касались холодных камней, в то время как гости смеялись и болтали в большой комнате за ее спиной. Подъезжая к дому, он задавал себе вопрос: почему она была здесь одна?
Дунстан с облегчением отметил, что с сильно завитыми, напудренными и украшенными кружевным чепцом волосами, одетая в черное обтягивающее в талии платье леди Лейла никоим образом не напоминала раскованную Лили. Спрыгнув с коня и привязав его, он зашагал к хозяйке, готовый в любую минуту сразиться с надменной аристократкой.
Однако ее манера двигаться и исходящий от нее аромат возбудили его так же стремительно, как при встрече с Лили. Дунстан почувствовал внезапный прилив жара. Последние дни искушение преследовало его на каждом шагу.
Леди подняла взгляд, когда он приблизился, и приветливо улыбнулась.
Дунстан решил не отвечать на улыбку, в очередной раз напомнив себе, что она его работодатель и он не позволит этой колдунье соблазнять себя.
Внезапно ее улыбка исчезла с лица, и Дунстан понял, что обидел леди, но сделал вил, что не обратил на это внимания.
В доме полно неутомимых поклонников. Может, дать кому-нибудь из них шанс? Вряд ли. Если все они такие, как Викхам, то едва ли ее можно упрекнуть в том, что отказала этим кретинам.
Он недостаточно хорошо знал Викхама, но, если мужчина так плохо поступил по отношению к деревенской девушке Лили, можно ли доверить ему леди? Юного племянника Лейлы, похоже, совсем не интересовала судьба ее благосостояния.
Дунстан смутился, но затем решил, что его это касается меньше всего. Пусть ее всемогущее семейство позаботится о ней.
Неужели в окружении общества и вездесущих родственников леди Лейла могла быть настолько одинокой, какой казалась? Невозможно. Должно быть, ее женственность совсем ослепила его.
Она направила свой надменный пристальный взгляд на розовые кусты, покрытые новыми зелеными побегами. Ее гордость при виде плодов их труда передалась ему, и возможность того, что они могли бы разделить общую страсть к живым существам, взволновала его.
— Я вижу, они все еще живы, — пробормотал Дунстан.
— Не могу сказать то же самое о слабых побегах, — Она вновь начала расхаживать. — Думаю, еще слишком рано делать выводы. Как вы считаете, может быть, нам сделать крытую аллею из вьющихся растений в дальнем конце сада, чтобы поднять розы и глицинию? Была бы отличная возможность перейти к следующему уровню, кроме того, там можно поставить скамейки, чтобы скрыться от солнца.
Дунстан целый день думал об угрозах и обещаниях Стейнса. Он был изобретательным человеком и придумал несколько аргументов, чтобы отговорить леди от ее садов. Но просто не знал, как лучше всего это сделать.
Возможно, если бы он подумал, что величественная Лейла такая же простая, как Лили, то мог бы говорить с ней открыто. Ведь если не обращать внимания на ее рост — леди доставала ему до подбородка, — то под слоем пудры он почти мог вообразить искреннюю Лили.
— Возможно, это не самое лучшее место для сада, — осторожно предположил он.
Она резко повернулась, будто он ударил ее. Темнота скрывала выражение ее лица, но голос прозвучал настороженно:
— Почему?
— Судя по всему, граф дает здесь волю своим гончим. Охотники на лошадях уничтожат розы.
Она задумчиво посмотрела на него.
— Или шипы уничтожат несколько лошадей. Старик может подыскать новое место для развлечений. Это моя земля, и я буду делать с ней все, что пожелаю.
Дунстан засунул руки поглубже в карманы, чтобы не было соблазна. Лейла была прекрасной женщиной с изящной фигурой, и он почувствовал себя неловко рядом с нею. У него не было ни малейшего желания произвести на кого бы то ни было впечатление, но мысль, чтобы леди посмотрела на него с той же теплотой и одобрением, как смотрела Лили, не давала ему покоя.
— Виконт серьезно настроен угождать своему деду, — продолжил Дунстан. — Он делает мне щедрые предложения взамен на помощь выдать вас замуж. Нет ли здесь другого места, где можно разбить ваши сады?
— Что еще за щедрые предложения? — встревожилась Лейла.
Дунстан поежился.
— Он обещал отдать мне ферму арендатора, если я смогу убедить вас выйти замуж.
— Неблагодарное маленькое чудовище, — пробормотала Лейла, продолжая прохаживаться. — Не сомневаюсь, что лорд Джон приложил к этому свою руку. Его сестра сейчас охотится на мужа, а Стейнса легко покорить.
— Вы имеете в виду леди Мэри?
— Стейнс водится с плохой компанией, — согласилась она, не отвечая непосредственно на заданный вопрос. — Если они склонят его на свою сторону, то, вероятно, попытаются меня убить, чтобы завладеть поместьем.
Дунстан и не думал, что юный виконт настолько опасен, но ведь раньше он и себя не считал таковым. Тревога охватила его при мысли, что еще одна женщина может быть убита в его присутствии.
— У виконта и его деда достаточно силы, чтобы уничтожить мой урожай, так же как и ваш, устроив одну-единственную охоту, — заметил он.
Говоря это, Дунстан не думал, что леди поняла, насколько серьезны будут для него последствия.
— Вам следует, хорошенько подумать, где разместить сады. Если я потеряю урожай из-за ваших разногласий, это отбросит сельское хозяйство на десять лет назад.
Он наблюдал, как она руками обхватила себя за талию, словно пыталась собраться с силами. У него в очередной раз возникло непреодолимое желание защитить ее. На короткое мгновение она показалась ему простой беззащитной женщиной, и долг его — успокоить и защитить, а не ругать, хотя он знал, куда это может его завести, и не мог допустить этого.
Он повернулся к саду. Работы по строительству стены шли хорошо. Она отлично впишется в каменные террасы, которые он собирается построить на холме — если, конечно, леди не выйдет замуж и не лишится земли.
— Конфликт не из-за турнепса или роз, — наконец ответила она. — Это из-за власти и господства. Те, кто имеет их всегда, хотят большего. Подобные графу люди никогда не успокоятся, пока не получат все, потому что думают, что они — единственные, кто прав.
А она, оказывается, бунтарка, подумал Дунстан. И эту ведьму и бунтарку он жаждал. Почему же дьявол так мучает его? Задавая себе этот вопрос, он отводил от леди глаза.
— У вас власти больше, чем требуется, — сказал он, стараясь поскорее разрешить возникшую проблему. — Если вы перенесете сады, виконт, возможно, оставит вас в покое. Почему я должен жертвовать своим турнепсом ради мимолетных увлечений?
— Это — не мимолетные увлечения. Я хочу создать свои собственные духи. У меня отлично это получается, и для работы мне нужны все эти земли. — Она жестом указала на покрытую травой лужайку. — Сегодня привезли еще кустарники. Кроме графа и меня, у моего племянника нет родни. Мне бы хотелось видеть, как он заботится о своем поместье, но пока эта земля принадлежит мне, он не должен мешать мне работать на ней.
Дунстан едва удержался, чтобы не напомнить, что стоит ей выйти замуж, и земля ей больше не принадлежит. Леди Лейла наняла его, чтобы получить помощь и поддержку, и он поможет ей. Где-то в глубине души тлело желание подыскать ей подходящего жениха и получить во владение ферму, но ему не хотелось помешать ей осуществить свою мечту.
— Я приведу еще людей, чтобы отгородить нижний сад, — наконец согласился он. — Держите кустарники в воде, пока мы не сможем их привить. — Он развернулся, но Лейла положила руку на рукав его пальто, отчего Дунстан напрягся, борясь с новой волной желания. Ее тело было сущим искушением для мужчины. Дунстану до боли захотелось обнять ее за стройную талию и прижать к себе, как будто она была Лили. Каков вкус ее губ, если он закроет их своими? Она с готовностью приняла бы его язык?
Но ему просто следовало помнить, что она леди, и держать себя в руках.
— Спасибо, что все рассказали мне, — поблагодарила она, прерывая его похотливые размышления. — Большинство мужчин относятся к женщинам ничем не лучше, чем к животным в поле, считая, что они хороши только для спаривания и мужских интриг.
Рассерженный ее прямолинейностью, Дунстан решил защищаться.
— В целом мужчины думают об одном и полагают, что женщины думают так же, — резко возразил он. — Женщины не всегда стараются нас разубедить в этом.
— Хорошо, в таком случае, возможно, женщины — животные, — отозвалась она с улыбкой, поглаживая рукав его пальто. — Но даже куры имеют право выбрать лучшего петуха. Поверьте, что у некоторых из нас неплохой вкус.
— Я должен поверить, что у некоторых из вас вкус домашней птицы?
Она усмехнулась игре его слов.
— Некоторые мужчины — заносчивые петухи, — согласилась она. — Я только не думаю, что большинству женщин нравится, когда их держат когтями за шею.
Когда она говорила так, то была очень похожа на Лили. Дунстан, не задумываясь над тем, что делает, протянул руку и провел большим пальцем по ее нежному лицу. Она не отвернулась. Он не мог поверить, что делал это, казалось, что рука принадлежала другому человеку.
— Прежде чем мы приступим к теме о способах размножения, я лучше пожелаю вам спокойной ночи. — Он старался говорить мягче, чтобы хоть немного ее утешить.
— У этого петуха есть занятие получше, чем развлекаться с курицами, которые ждут, что он заплатит за удовольствие.
Она тотчас оттолкнула его и почти выкрикнула в ответ:
— У вас мозгов, как у павлина, если думаете, что я хочу плату за ваши развлечения!
Дунстан имел в виду совсем другое, но если благодаря этой вспышке ему удастся поскорее улизнуть отсюда, то он не станет доказывать обратное. Целый долгий день он боролся с искушением, и вот тебе результат. Две несносные женщины, и он хотел их обеих. Помоги ему, Господь.
— Кто-то всегда платит, — парировал он и зашагал прочь, думая о том, что легче было бы найти хорошую пещеру и стать отшельником.
Глава 8
— Я подумаю, что можно сделать, но леди — здесь хозяйка. Выдайте ее замуж, и она забудет о своих маленьких причудах.
Если подобное произойдет, он, без сомнения, потеряет это место. Одно другого стоит.
— Я не собираюсь находиться все лето в деревне, — заявил Стейнс. — У меня есть занятия поинтереснее. Поговорите с ней о замужестве. Посоветуйте ей кого-нибудь. Женитесь на ней сами, в конце концов. Мне плевать. Только уберите ее с моего пути, и вы получите это место пожизненно, — закончил браваду Стейнс, явно наслаждаясь своим великодушием.
— Не слишком заманчивое предложение, — заметил Дунстан, вновь опуская зарвавшегося юнца с небес на землю. — Мне нужна своя земля и свобода, а не пожизненная обуза быть прикованным к земле чужой. Почему меня должно заинтересовать ваше предложение?
На самом деле у Дунстана не было выбора, так как семена уже посеяны. Он не мог уехать, по крайней мере, до уборки урожая. У него засосало под ложечкой, но ради своего же блага он решил не говорить мальчишке об этом.
Виконт нахмурился, как будто раздумывал, сколько заплатить за оказанную услугу. Внезапно его безбородое лицо озарилось улыбкой.
— Если вы выдадите ее замуж, я отдам вам ферму арендатора.
— Вы это действительно сделаете, если она выйдет замуж? — Дунстан не верил своим ушам. Юноша что-то соображал, и он не собирался оспаривать подобное предложение. Ради собственной фермы в качестве награды он подумал бы над возможностью подыскать ей пару — но не ради того, чтобы, так или иначе, насолить семейству Малколм.
Дунстан подумал, что мог бы поговорить с ее кузиной Ниниан. Может, та сможет посоветовать кого-нибудь, чье предложение смогло бы заинтересовать леди Лейлу. Стейнс нетерпеливо кивнул.
— Ферма арендатора не входит в наследство. Избавьтесь от нее — и этот дом ваш. Участок земли небольшой, но плодородный. — Избавиться от нее, уныло подумал Дунстан, скептически приподнимая бровь. Подобное предложение взамен на собственность, учитывая его репутацию, совершенно не нравилось ему.
— Я постараюсь убедить ее разбить цветники в другом месте, но по поводу стального ничего не могу гарантировать.
— Я хочу избавиться и от нее и от садов! — мальчишка почти топал ногами. — Она живет на моей земле, в моем доме. Это несправедливо.
Не все в жизни справедливо, но юноша должен испытать это на собственной шкуре.
— Я не волшебник. Вы также можете помолиться, чтобы ваш дедушка умер до сентября, а не надеяться, что леди Лейла к тому времени уйдет.
— Мне кажется, что лучше заплатить, чем молиться. Это более эффективно. — С присущим юнцам высокомерием виконт направился к двери. — Я оставляю ее в ваших руках, Ивес. Мы оба выиграем от этого.
С последними словами Дунстан мог согласиться. Он остался стоять, прислонившись к оконной раме, дымя сигарой и рассматривая кровавую картину охоты на стене, а в это время экипаж уже отъезжал от дома.
Избавиться от цветников к сентябрю и потерять экспериментальный турнепс. Выдать ее замуж и получить землю, чтобы заработать которую потребуются долгие годы упорного труда. Невозможно, однако, соблазнительно. Этот парнишка сущий дьявол. Если бы виконт был одним из его младших братьев, он бы положил его на колено и отлупил как следует.
В плохом настроении Дунстан вышел на улицу, сел на коня и вонзил пятки ему в бока. Он пожалел, что поблизости не было более зрелого и опытного человека, чтобы помочь ему разрешить возникшую проблему. Советоваться с Дрого не имело смысла, так как тот примет сторону леди Лейлы. Вот что делает женитьба с мужчиной: она подчиняет его женщине. Видимо, предстояло самому принимать решение.
Дунстан избегал посещения цветника до конца дня. Он беседовал об овцах, полевом дренаже, вложениях и погоде с людьми, которые так же, как и он, с большим уважением относились к земле. А в лабиринте уловок аристократического общества и женщин он мог и заблудиться.
Солнце уже садилось за холмами, когда Дунстан направил коня на дорожку, ведущую к особняку. Он мог, конечно, запретить себе думать о женщинах, но эта, особенная, была его работодателем, будь она проклята, и ей необходимо сообщить о намерениях коварного племянника.
Подобное оправдание собственного поведения продолжалось до тех пор, пока он не увидел прогуливающуюся по выходящей на незаконченные цветники террасе леди. Ее шелковые юбки касались холодных камней, в то время как гости смеялись и болтали в большой комнате за ее спиной. Подъезжая к дому, он задавал себе вопрос: почему она была здесь одна?
Дунстан с облегчением отметил, что с сильно завитыми, напудренными и украшенными кружевным чепцом волосами, одетая в черное обтягивающее в талии платье леди Лейла никоим образом не напоминала раскованную Лили. Спрыгнув с коня и привязав его, он зашагал к хозяйке, готовый в любую минуту сразиться с надменной аристократкой.
Однако ее манера двигаться и исходящий от нее аромат возбудили его так же стремительно, как при встрече с Лили. Дунстан почувствовал внезапный прилив жара. Последние дни искушение преследовало его на каждом шагу.
Леди подняла взгляд, когда он приблизился, и приветливо улыбнулась.
Дунстан решил не отвечать на улыбку, в очередной раз напомнив себе, что она его работодатель и он не позволит этой колдунье соблазнять себя.
Внезапно ее улыбка исчезла с лица, и Дунстан понял, что обидел леди, но сделал вил, что не обратил на это внимания.
В доме полно неутомимых поклонников. Может, дать кому-нибудь из них шанс? Вряд ли. Если все они такие, как Викхам, то едва ли ее можно упрекнуть в том, что отказала этим кретинам.
Он недостаточно хорошо знал Викхама, но, если мужчина так плохо поступил по отношению к деревенской девушке Лили, можно ли доверить ему леди? Юного племянника Лейлы, похоже, совсем не интересовала судьба ее благосостояния.
Дунстан смутился, но затем решил, что его это касается меньше всего. Пусть ее всемогущее семейство позаботится о ней.
Неужели в окружении общества и вездесущих родственников леди Лейла могла быть настолько одинокой, какой казалась? Невозможно. Должно быть, ее женственность совсем ослепила его.
Она направила свой надменный пристальный взгляд на розовые кусты, покрытые новыми зелеными побегами. Ее гордость при виде плодов их труда передалась ему, и возможность того, что они могли бы разделить общую страсть к живым существам, взволновала его.
— Я вижу, они все еще живы, — пробормотал Дунстан.
— Не могу сказать то же самое о слабых побегах, — Она вновь начала расхаживать. — Думаю, еще слишком рано делать выводы. Как вы считаете, может быть, нам сделать крытую аллею из вьющихся растений в дальнем конце сада, чтобы поднять розы и глицинию? Была бы отличная возможность перейти к следующему уровню, кроме того, там можно поставить скамейки, чтобы скрыться от солнца.
Дунстан целый день думал об угрозах и обещаниях Стейнса. Он был изобретательным человеком и придумал несколько аргументов, чтобы отговорить леди от ее садов. Но просто не знал, как лучше всего это сделать.
Возможно, если бы он подумал, что величественная Лейла такая же простая, как Лили, то мог бы говорить с ней открыто. Ведь если не обращать внимания на ее рост — леди доставала ему до подбородка, — то под слоем пудры он почти мог вообразить искреннюю Лили.
— Возможно, это не самое лучшее место для сада, — осторожно предположил он.
Она резко повернулась, будто он ударил ее. Темнота скрывала выражение ее лица, но голос прозвучал настороженно:
— Почему?
— Судя по всему, граф дает здесь волю своим гончим. Охотники на лошадях уничтожат розы.
Она задумчиво посмотрела на него.
— Или шипы уничтожат несколько лошадей. Старик может подыскать новое место для развлечений. Это моя земля, и я буду делать с ней все, что пожелаю.
Дунстан засунул руки поглубже в карманы, чтобы не было соблазна. Лейла была прекрасной женщиной с изящной фигурой, и он почувствовал себя неловко рядом с нею. У него не было ни малейшего желания произвести на кого бы то ни было впечатление, но мысль, чтобы леди посмотрела на него с той же теплотой и одобрением, как смотрела Лили, не давала ему покоя.
— Виконт серьезно настроен угождать своему деду, — продолжил Дунстан. — Он делает мне щедрые предложения взамен на помощь выдать вас замуж. Нет ли здесь другого места, где можно разбить ваши сады?
— Что еще за щедрые предложения? — встревожилась Лейла.
Дунстан поежился.
— Он обещал отдать мне ферму арендатора, если я смогу убедить вас выйти замуж.
— Неблагодарное маленькое чудовище, — пробормотала Лейла, продолжая прохаживаться. — Не сомневаюсь, что лорд Джон приложил к этому свою руку. Его сестра сейчас охотится на мужа, а Стейнса легко покорить.
— Вы имеете в виду леди Мэри?
— Стейнс водится с плохой компанией, — согласилась она, не отвечая непосредственно на заданный вопрос. — Если они склонят его на свою сторону, то, вероятно, попытаются меня убить, чтобы завладеть поместьем.
Дунстан и не думал, что юный виконт настолько опасен, но ведь раньше он и себя не считал таковым. Тревога охватила его при мысли, что еще одна женщина может быть убита в его присутствии.
— У виконта и его деда достаточно силы, чтобы уничтожить мой урожай, так же как и ваш, устроив одну-единственную охоту, — заметил он.
Говоря это, Дунстан не думал, что леди поняла, насколько серьезны будут для него последствия.
— Вам следует, хорошенько подумать, где разместить сады. Если я потеряю урожай из-за ваших разногласий, это отбросит сельское хозяйство на десять лет назад.
Он наблюдал, как она руками обхватила себя за талию, словно пыталась собраться с силами. У него в очередной раз возникло непреодолимое желание защитить ее. На короткое мгновение она показалась ему простой беззащитной женщиной, и долг его — успокоить и защитить, а не ругать, хотя он знал, куда это может его завести, и не мог допустить этого.
Он повернулся к саду. Работы по строительству стены шли хорошо. Она отлично впишется в каменные террасы, которые он собирается построить на холме — если, конечно, леди не выйдет замуж и не лишится земли.
— Конфликт не из-за турнепса или роз, — наконец ответила она. — Это из-за власти и господства. Те, кто имеет их всегда, хотят большего. Подобные графу люди никогда не успокоятся, пока не получат все, потому что думают, что они — единственные, кто прав.
А она, оказывается, бунтарка, подумал Дунстан. И эту ведьму и бунтарку он жаждал. Почему же дьявол так мучает его? Задавая себе этот вопрос, он отводил от леди глаза.
— У вас власти больше, чем требуется, — сказал он, стараясь поскорее разрешить возникшую проблему. — Если вы перенесете сады, виконт, возможно, оставит вас в покое. Почему я должен жертвовать своим турнепсом ради мимолетных увлечений?
— Это — не мимолетные увлечения. Я хочу создать свои собственные духи. У меня отлично это получается, и для работы мне нужны все эти земли. — Она жестом указала на покрытую травой лужайку. — Сегодня привезли еще кустарники. Кроме графа и меня, у моего племянника нет родни. Мне бы хотелось видеть, как он заботится о своем поместье, но пока эта земля принадлежит мне, он не должен мешать мне работать на ней.
Дунстан едва удержался, чтобы не напомнить, что стоит ей выйти замуж, и земля ей больше не принадлежит. Леди Лейла наняла его, чтобы получить помощь и поддержку, и он поможет ей. Где-то в глубине души тлело желание подыскать ей подходящего жениха и получить во владение ферму, но ему не хотелось помешать ей осуществить свою мечту.
— Я приведу еще людей, чтобы отгородить нижний сад, — наконец согласился он. — Держите кустарники в воде, пока мы не сможем их привить. — Он развернулся, но Лейла положила руку на рукав его пальто, отчего Дунстан напрягся, борясь с новой волной желания. Ее тело было сущим искушением для мужчины. Дунстану до боли захотелось обнять ее за стройную талию и прижать к себе, как будто она была Лили. Каков вкус ее губ, если он закроет их своими? Она с готовностью приняла бы его язык?
Но ему просто следовало помнить, что она леди, и держать себя в руках.
— Спасибо, что все рассказали мне, — поблагодарила она, прерывая его похотливые размышления. — Большинство мужчин относятся к женщинам ничем не лучше, чем к животным в поле, считая, что они хороши только для спаривания и мужских интриг.
Рассерженный ее прямолинейностью, Дунстан решил защищаться.
— В целом мужчины думают об одном и полагают, что женщины думают так же, — резко возразил он. — Женщины не всегда стараются нас разубедить в этом.
— Хорошо, в таком случае, возможно, женщины — животные, — отозвалась она с улыбкой, поглаживая рукав его пальто. — Но даже куры имеют право выбрать лучшего петуха. Поверьте, что у некоторых из нас неплохой вкус.
— Я должен поверить, что у некоторых из вас вкус домашней птицы?
Она усмехнулась игре его слов.
— Некоторые мужчины — заносчивые петухи, — согласилась она. — Я только не думаю, что большинству женщин нравится, когда их держат когтями за шею.
Когда она говорила так, то была очень похожа на Лили. Дунстан, не задумываясь над тем, что делает, протянул руку и провел большим пальцем по ее нежному лицу. Она не отвернулась. Он не мог поверить, что делал это, казалось, что рука принадлежала другому человеку.
— Прежде чем мы приступим к теме о способах размножения, я лучше пожелаю вам спокойной ночи. — Он старался говорить мягче, чтобы хоть немного ее утешить.
— У этого петуха есть занятие получше, чем развлекаться с курицами, которые ждут, что он заплатит за удовольствие.
Она тотчас оттолкнула его и почти выкрикнула в ответ:
— У вас мозгов, как у павлина, если думаете, что я хочу плату за ваши развлечения!
Дунстан имел в виду совсем другое, но если благодаря этой вспышке ему удастся поскорее улизнуть отсюда, то он не станет доказывать обратное. Целый долгий день он боролся с искушением, и вот тебе результат. Две несносные женщины, и он хотел их обеих. Помоги ему, Господь.
— Кто-то всегда платит, — парировал он и зашагал прочь, думая о том, что легче было бы найти хорошую пещеру и стать отшельником.
Глава 8
— Доброе утро, мистер Ивес, — раздался веселый женский голос, когда он вышел из своего дома на следующее утро.
Дунстан заморгал от удивления при виде женщин в красочных шелках и с золотыми завитками, подпрыгивающих на дорожке, ведущей к его дому. Светские женщины обычно избегали его.
Неприятные напоминания болью отозвались в груди, перехватив дыхание. Он нахмурился, узнав сестер хозяйки. Они, должно быть, были гостями, которых леди развлекала вчера вечером.
— Мы принесли вам подарок на новоселье, — прощебетала старшая, хлопая своими пушистыми ресницами и вручая ему изящную корзиночку.
Он взял ее одним пальцем, задаваясь вопросом, что с этим делать. Неужели незамужним девушкам принято дарить подарки вдовцам? Или обвиняемым в убийстве?
— Мы принесли еще и приглашение, — застенчиво сказала младшая девушка в очках, вручая ему карточку. — Все местные леди сгорают от любопытства и желания познакомиться с вами, мы пообещали, что вы придете.
Он прочитал написанную красивым почерком карточку, в которой говорилось, что его приглашают отобедать в поместье сегодня вечером.
У вдовы и так полон дом гостей, чтобы не давать ей скучать. Что ей от него нужно? Наверняка поразвлечься, когда гости вновь станут смеяться и шептаться за его спиной.
Он вернул приглашение назад.
— У меня другие дела на сегодняшний вечер. Передайте мои извинения, — он не мог вспомнить, были ли они сестрами или кузинами — их было чертовски много, и все на одно лицо, — леди Лейле.
Они отказались взять приглашение назад. Две пары ярко-синих глаз проникновенно смотрели на него из-под белокурых завитков.
— О, вы не можете отказаться, — пропели они в один голос. Девушка помоложе продолжила: — Мы обещали, что вы придете, а из-за вас нас станут считать обманщицами, Ниниан сказала нам, что вы согласитесь. — Просьба закончилась всхлипыванием.
Они были всего лишь детьми, едва старше его сына. Нахмурившись при мысли о четырнадцатилетнем мальчике, которого ему пришлось оставить, Дунстан провел рукой по волосам. Ниниан была занудой, но она обещала ему присмотреть за Гриффитом. И, несмотря на тот факт, что Дунстан ненавидел быть кому-либо обязанным, он был в долгу перед ней и ее семейством.
— Хорошо, я приду, но ненадолго, — пообещал он.
— О, вы не пожалеете об этом! — воскликнула младшая. — Мы как следует повеселимся! Лейла устроит нам танцы, — она зашептала от волнения, словно боялась произнести вслух столь восхитительную мысль.
Дунстан едва сдержался, чтобы не выругаться. Он чувствовал себя старым и усталым в присутствии молодости и невинности. Не найдя, что ответить, он коротко кивнул. Девочки помахали на прощание и побежали прочь, оставив его с обернутой яркой тканью корзинкой в руках.
Он осторожно снял упаковку. В воздухе заструился аромат свежескошенной травы.
Нахмурившись, он повертел в руках аккуратно обернутый пакет и, наконец, развернув бумагу, обнаружил кусок ароматного мыла.
Фыркнув, он бросил корзинку на стул и пошел к конюшне. В отличие от лондонских господ, он предпочитал хорошее щелочное мыло и ежедневную ванну, вместо того чтобы поливать себя духами и натирать лосьонами. Скорее в аду все вымерзнет, чем он появится на людях, благоухая такими ароматами.
После утомительного дня наблюдений за осушением болот, старательно избегая сада, где можно было столкнуться со слишком соблазнительной леди Лейлой, Дунстан плелся к дому, надеясь, что его домохозяйка оставила для него жаркое на плите.
К его разочарованию, он не почувствовал запаха пищи, когда открыл дверь кухни и снял грязные сапоги с помощью рожка для обуви. Сегодня он задержался, но Марта обычно оставляла ему еду.
Дунстан бросил пальто и жилет на стул и зашлепал в одних носках по каменному полу. На столе возле солонки он увидел приглашение леди Лейлы на обед, о котором совсем забыл, и выругался.
Посмотрев на настенные часы, отметил, что ему следовало бы поторопиться. Времени принять ванну не оставалось, поэтому он схватил мыло с раковины в кухне и начал намыливать руки. Его нос уловил запах свежескошенной травы, который ему так нравился. Скептически посмотрев на новый кусок мыла, он отложил его в сторону и взял брусок простого. Марта, должно быть, нашла корзинку и решила освежить кухню душистым ароматом.
Бросив на пол грязную рубашку, Дунстан налил в таз немного горячей воды, вымыл грудь и плечи и побрился. Слава Богу, что он больше не женат. У жены случилась бы истерика при виде, как он разгуливает полуголый от кухни до спальни. Холостяцкая жизнь имела свои преимущества, конечно, за исключением проблемы с одеждой. Он никогда не гнался за лондонской модой. Порывшись в платяном шкафу, он извлек оттуда украшенную жабо льняную рубашку, которую надевал на свадьбу Дрого. Дунстан убедился, что на ней не было никаких пятен. С бриджами тоже все было в порядке, чего нельзя было сказать о шелковых чулках. Дунстан решил, что хлопковые тоже сойдут. Он не хотел выглядеть деревенщиной, но и не имел никакого желания соревноваться с разодетыми денди, которые понаехали в дом вдовы в эти дни.
Это лето обещало быть хлопотливым, и ему оставалось ждать, примет ли леди чье-нибудь предложение. Если бы он был уверен, что у него есть шанс, то и сам присоединился бы к толпе ее поклонников.
Но он не мог так поступить даже с леди из рода Малколм. Страх, что убийство, возможно, скрывается в его сердце, охлаждал любое желание жениться снова.
Чувствуя себя щеголем в белом кружевном жабо и черном атласном смокинге и размышляя, как бы ему не испачкаться в седле, Дунстан вышел во двор и обнаружил поджидающий его экипаж.
— А вот и вы, сэр. Я уже собирался стучать. — Кучер открыл перед ним дверцу и поклонился.
Вдова решила не рисковать. Возможно, ему следует заготовить несколько комплиментов, чтобы она удовлетворилась и оставила его в покое. Ему было неприятно, что после столь утомительного дня он будет развлекаться с этими недалекими щеголями.
Хозяйка слишком добра, польстив меня своим вниманием. Она знает, что в любой момент может позвать на помощь, стоит мне только прикоснуться к ней.
Но есть ли в этом необходимость, и действительно ли он хочет понравиться леди? Уж лучше ему разыскать Лили. По крайней мере, она искренна в своих желаниях.
Скрестив на груди руки и откинувшись на сиденье, Дунстан с хмурым видом и не очень-то приятными размышлениями по поводу этого визита наблюдал за бегущими с фонарями слугами, в то время как экипаж свернул на освещенную факелами аллею. Силия была бы в восторге при виде такой сцены. Блеск драгоценностей, красивые наряды и скачущие кавалеры, готовые в любую минуту раскланяться и произнести кокетке фальшивые комплименты.
Пора бы ему прекратить так безжалостно думать о покойной жене. Она была молода и желала когда-нибудь стать графиней. Возможно, если бы он больше баловал ее, она бы, повзрослев, поняла, сколько глупости скрывается в окружающем ее обществе. А может быть, и нет. Леди Лейла, очевидно не поняла этого.
Войдя в освещенный люстрой холл и передав шляпу строгого вида дворецкому, облаченному в парадную ливрею, Дунстан проследовал в огромную гостиную особняка. Позолоченная мебель и зеркала, отражающие изящные платья, слепили глаза.
С его появлением в зале воцарилась тишина.
Черт бы их всех побрал!
Стиснув зубы и распрямив плечи, Дунстан проследовал через комнату с таким видом, словно все здесь принадлежало ему. Внутри же он весь напрягся. Наверняка лондонские кавалеры и вдовы привезли с собой сплетни. Даже местные жители наблюдали за ним с подозрением.
Дунстан старался не обращать внимания на присутствующих, а сосредоточил взгляд на огромном ручной работы ковре, посреди которого ждала леди Лейла, одетая во все черное.
Пусть он не знает, как обращаться с женщинами, но ему придется научиться этому именно с этой Малколм хотя бы ради самозащиты.
Леди Лейла соблазнительно улыбнулась из-под красиво уложенных тугих белых завитков, украшенных алмазными бабочками. Ее изящная фигура, скрытая под черным креповым платьем с белым кружевом в стиле la franfase, притягивала его, словно пчелу к нектару. Он вдруг вспомнил ее провокационные прикосновения и соблазнительные духи, которые часто он ощущал во сне. Он весь кипел от ярости при мысли, что не в силах противостоять ее привлекательности и что благодаря ей оказался в столь неловком положении.
К черту ведьм Малколм вместе с их завораживающими глазами. Он завладел ее взглядом, находясь в противоположном конце комнаты.
Темно-синие глаза леди Лейлы вспыхнули в таинственном мерцании свечей и, подобно удару, поразили Дунстана. По их разрезу и цвету ее глаза были точно такие же, как у Лили. Что ж она за ведьма такая? Почему у них одни и те же глаза?
Не паникуй, приказал он себе, стараясь успокоиться. Размышляй логически. Никто не может украсть глаза, даже всемогущие Малколмы. Должно быть, ее поразительно густые черные ресницы ввели его в заблуждение. Все женщины семейства Малколм светловолосые и должны иметь светлые ресницы…
Он с подозрением посмотрел на густо напудренные локоны леди. Какой цвет скрывается под слоем пудры? Малколм ли она? В Лондоне он не рассмотрел леди как следует, и сейчас его мучил вопрос: та ли эта женщина? Насколько он помнил, она была такого же высокого роста, гораздо выше Лили. Леди пользовалась косметикой, как было принято в обществе. Она, наверное, подчернила ресницы, или это, возможно, ему просто показалось при свете искусственного освещения. Лили он видел в сумерках и во время грозы.
Дунстан не мог допустить мысли, что открытая, честная Лили могла нарядиться, как Малколм. С какой целью? Должно быть, это была леди.
Чувствуя себя неловко и все еще продолжая злиться, Дунстан шагнул вперед.
Боже, он был великолепен. Лейле не нужно было обладать талантом Кристины читать мысли, чтобы понять, что направляющийся к ней Дунстан Ивес весь кипит от ярости.
Он шел через комнату прямо и гордо, словно был рожден королем. Он был одет во все черное с минимумом кружев, и от него исходило ощущение могущества и величия. Ей показалось, что ее гости сейчас склонятся перед ним в поклоне.
Лейла не могла сдержать восхищения остановившимся перед ней мужчиной, который умел так себя контролировать. Только легкое движение желваков говорило о том, что он испытывает. Ее гость по джентельменски поклонился, придерживая свой длинный вечерний фрак.
Даже, несмотря на его грозный вид, Лейла не могла понять, почему люди настолько слепы, полагая, что он убил свою жену. Такой мужчина, как Дунстан Ивес, не станет пачкать руки кровью неверной супруги. Хотя он мог бы хладнокровно бросить ее на съедение волкам, а после, недолго раздумывая, уйти по своим делам.
Дунстан заморгал от удивления при виде женщин в красочных шелках и с золотыми завитками, подпрыгивающих на дорожке, ведущей к его дому. Светские женщины обычно избегали его.
Неприятные напоминания болью отозвались в груди, перехватив дыхание. Он нахмурился, узнав сестер хозяйки. Они, должно быть, были гостями, которых леди развлекала вчера вечером.
— Мы принесли вам подарок на новоселье, — прощебетала старшая, хлопая своими пушистыми ресницами и вручая ему изящную корзиночку.
Он взял ее одним пальцем, задаваясь вопросом, что с этим делать. Неужели незамужним девушкам принято дарить подарки вдовцам? Или обвиняемым в убийстве?
— Мы принесли еще и приглашение, — застенчиво сказала младшая девушка в очках, вручая ему карточку. — Все местные леди сгорают от любопытства и желания познакомиться с вами, мы пообещали, что вы придете.
Он прочитал написанную красивым почерком карточку, в которой говорилось, что его приглашают отобедать в поместье сегодня вечером.
У вдовы и так полон дом гостей, чтобы не давать ей скучать. Что ей от него нужно? Наверняка поразвлечься, когда гости вновь станут смеяться и шептаться за его спиной.
Он вернул приглашение назад.
— У меня другие дела на сегодняшний вечер. Передайте мои извинения, — он не мог вспомнить, были ли они сестрами или кузинами — их было чертовски много, и все на одно лицо, — леди Лейле.
Они отказались взять приглашение назад. Две пары ярко-синих глаз проникновенно смотрели на него из-под белокурых завитков.
— О, вы не можете отказаться, — пропели они в один голос. Девушка помоложе продолжила: — Мы обещали, что вы придете, а из-за вас нас станут считать обманщицами, Ниниан сказала нам, что вы согласитесь. — Просьба закончилась всхлипыванием.
Они были всего лишь детьми, едва старше его сына. Нахмурившись при мысли о четырнадцатилетнем мальчике, которого ему пришлось оставить, Дунстан провел рукой по волосам. Ниниан была занудой, но она обещала ему присмотреть за Гриффитом. И, несмотря на тот факт, что Дунстан ненавидел быть кому-либо обязанным, он был в долгу перед ней и ее семейством.
— Хорошо, я приду, но ненадолго, — пообещал он.
— О, вы не пожалеете об этом! — воскликнула младшая. — Мы как следует повеселимся! Лейла устроит нам танцы, — она зашептала от волнения, словно боялась произнести вслух столь восхитительную мысль.
Дунстан едва сдержался, чтобы не выругаться. Он чувствовал себя старым и усталым в присутствии молодости и невинности. Не найдя, что ответить, он коротко кивнул. Девочки помахали на прощание и побежали прочь, оставив его с обернутой яркой тканью корзинкой в руках.
Он осторожно снял упаковку. В воздухе заструился аромат свежескошенной травы.
Нахмурившись, он повертел в руках аккуратно обернутый пакет и, наконец, развернув бумагу, обнаружил кусок ароматного мыла.
Фыркнув, он бросил корзинку на стул и пошел к конюшне. В отличие от лондонских господ, он предпочитал хорошее щелочное мыло и ежедневную ванну, вместо того чтобы поливать себя духами и натирать лосьонами. Скорее в аду все вымерзнет, чем он появится на людях, благоухая такими ароматами.
После утомительного дня наблюдений за осушением болот, старательно избегая сада, где можно было столкнуться со слишком соблазнительной леди Лейлой, Дунстан плелся к дому, надеясь, что его домохозяйка оставила для него жаркое на плите.
К его разочарованию, он не почувствовал запаха пищи, когда открыл дверь кухни и снял грязные сапоги с помощью рожка для обуви. Сегодня он задержался, но Марта обычно оставляла ему еду.
Дунстан бросил пальто и жилет на стул и зашлепал в одних носках по каменному полу. На столе возле солонки он увидел приглашение леди Лейлы на обед, о котором совсем забыл, и выругался.
Посмотрев на настенные часы, отметил, что ему следовало бы поторопиться. Времени принять ванну не оставалось, поэтому он схватил мыло с раковины в кухне и начал намыливать руки. Его нос уловил запах свежескошенной травы, который ему так нравился. Скептически посмотрев на новый кусок мыла, он отложил его в сторону и взял брусок простого. Марта, должно быть, нашла корзинку и решила освежить кухню душистым ароматом.
Бросив на пол грязную рубашку, Дунстан налил в таз немного горячей воды, вымыл грудь и плечи и побрился. Слава Богу, что он больше не женат. У жены случилась бы истерика при виде, как он разгуливает полуголый от кухни до спальни. Холостяцкая жизнь имела свои преимущества, конечно, за исключением проблемы с одеждой. Он никогда не гнался за лондонской модой. Порывшись в платяном шкафу, он извлек оттуда украшенную жабо льняную рубашку, которую надевал на свадьбу Дрого. Дунстан убедился, что на ней не было никаких пятен. С бриджами тоже все было в порядке, чего нельзя было сказать о шелковых чулках. Дунстан решил, что хлопковые тоже сойдут. Он не хотел выглядеть деревенщиной, но и не имел никакого желания соревноваться с разодетыми денди, которые понаехали в дом вдовы в эти дни.
Это лето обещало быть хлопотливым, и ему оставалось ждать, примет ли леди чье-нибудь предложение. Если бы он был уверен, что у него есть шанс, то и сам присоединился бы к толпе ее поклонников.
Но он не мог так поступить даже с леди из рода Малколм. Страх, что убийство, возможно, скрывается в его сердце, охлаждал любое желание жениться снова.
Чувствуя себя щеголем в белом кружевном жабо и черном атласном смокинге и размышляя, как бы ему не испачкаться в седле, Дунстан вышел во двор и обнаружил поджидающий его экипаж.
— А вот и вы, сэр. Я уже собирался стучать. — Кучер открыл перед ним дверцу и поклонился.
Вдова решила не рисковать. Возможно, ему следует заготовить несколько комплиментов, чтобы она удовлетворилась и оставила его в покое. Ему было неприятно, что после столь утомительного дня он будет развлекаться с этими недалекими щеголями.
Хозяйка слишком добра, польстив меня своим вниманием. Она знает, что в любой момент может позвать на помощь, стоит мне только прикоснуться к ней.
Но есть ли в этом необходимость, и действительно ли он хочет понравиться леди? Уж лучше ему разыскать Лили. По крайней мере, она искренна в своих желаниях.
Скрестив на груди руки и откинувшись на сиденье, Дунстан с хмурым видом и не очень-то приятными размышлениями по поводу этого визита наблюдал за бегущими с фонарями слугами, в то время как экипаж свернул на освещенную факелами аллею. Силия была бы в восторге при виде такой сцены. Блеск драгоценностей, красивые наряды и скачущие кавалеры, готовые в любую минуту раскланяться и произнести кокетке фальшивые комплименты.
Пора бы ему прекратить так безжалостно думать о покойной жене. Она была молода и желала когда-нибудь стать графиней. Возможно, если бы он больше баловал ее, она бы, повзрослев, поняла, сколько глупости скрывается в окружающем ее обществе. А может быть, и нет. Леди Лейла, очевидно не поняла этого.
Войдя в освещенный люстрой холл и передав шляпу строгого вида дворецкому, облаченному в парадную ливрею, Дунстан проследовал в огромную гостиную особняка. Позолоченная мебель и зеркала, отражающие изящные платья, слепили глаза.
С его появлением в зале воцарилась тишина.
Черт бы их всех побрал!
Стиснув зубы и распрямив плечи, Дунстан проследовал через комнату с таким видом, словно все здесь принадлежало ему. Внутри же он весь напрягся. Наверняка лондонские кавалеры и вдовы привезли с собой сплетни. Даже местные жители наблюдали за ним с подозрением.
Дунстан старался не обращать внимания на присутствующих, а сосредоточил взгляд на огромном ручной работы ковре, посреди которого ждала леди Лейла, одетая во все черное.
Пусть он не знает, как обращаться с женщинами, но ему придется научиться этому именно с этой Малколм хотя бы ради самозащиты.
Леди Лейла соблазнительно улыбнулась из-под красиво уложенных тугих белых завитков, украшенных алмазными бабочками. Ее изящная фигура, скрытая под черным креповым платьем с белым кружевом в стиле la franfase, притягивала его, словно пчелу к нектару. Он вдруг вспомнил ее провокационные прикосновения и соблазнительные духи, которые часто он ощущал во сне. Он весь кипел от ярости при мысли, что не в силах противостоять ее привлекательности и что благодаря ей оказался в столь неловком положении.
К черту ведьм Малколм вместе с их завораживающими глазами. Он завладел ее взглядом, находясь в противоположном конце комнаты.
Темно-синие глаза леди Лейлы вспыхнули в таинственном мерцании свечей и, подобно удару, поразили Дунстана. По их разрезу и цвету ее глаза были точно такие же, как у Лили. Что ж она за ведьма такая? Почему у них одни и те же глаза?
Не паникуй, приказал он себе, стараясь успокоиться. Размышляй логически. Никто не может украсть глаза, даже всемогущие Малколмы. Должно быть, ее поразительно густые черные ресницы ввели его в заблуждение. Все женщины семейства Малколм светловолосые и должны иметь светлые ресницы…
Он с подозрением посмотрел на густо напудренные локоны леди. Какой цвет скрывается под слоем пудры? Малколм ли она? В Лондоне он не рассмотрел леди как следует, и сейчас его мучил вопрос: та ли эта женщина? Насколько он помнил, она была такого же высокого роста, гораздо выше Лили. Леди пользовалась косметикой, как было принято в обществе. Она, наверное, подчернила ресницы, или это, возможно, ему просто показалось при свете искусственного освещения. Лили он видел в сумерках и во время грозы.
Дунстан не мог допустить мысли, что открытая, честная Лили могла нарядиться, как Малколм. С какой целью? Должно быть, это была леди.
Чувствуя себя неловко и все еще продолжая злиться, Дунстан шагнул вперед.
Боже, он был великолепен. Лейле не нужно было обладать талантом Кристины читать мысли, чтобы понять, что направляющийся к ней Дунстан Ивес весь кипит от ярости.
Он шел через комнату прямо и гордо, словно был рожден королем. Он был одет во все черное с минимумом кружев, и от него исходило ощущение могущества и величия. Ей показалось, что ее гости сейчас склонятся перед ним в поклоне.
Лейла не могла сдержать восхищения остановившимся перед ней мужчиной, который умел так себя контролировать. Только легкое движение желваков говорило о том, что он испытывает. Ее гость по джентельменски поклонился, придерживая свой длинный вечерний фрак.
Даже, несмотря на его грозный вид, Лейла не могла понять, почему люди настолько слепы, полагая, что он убил свою жену. Такой мужчина, как Дунстан Ивес, не станет пачкать руки кровью неверной супруги. Хотя он мог бы хладнокровно бросить ее на съедение волкам, а после, недолго раздумывая, уйти по своим делам.