Только сейчас Рогов заметил, что неизвестная платформа исчезла. Он внимательно оглядел окрестности, но ничего не увидел. Черт побери, подумал он. Неужели они уже успели добраться до здания?
   Рогов кинулся вниз, на первый этаж, к проходной. Серия нажатий на кнопки – входная дверь закрыта и заблокирована, включены датчики сигнализации, задана та же самая частота, что и у его рации. Рогов послушал равномерные пикающие звуки и удовлетворенно кивнул. Затем он подошел к прозрачной двери, посмотрел наружу и тут же отпрянул назад – ему показалось, что перед зданием снуют какие-то незнакомые люди. Но когда Рогов опять осторожно приблизился к дверям, то никого там не обнаружил.
   И снова – уже в третий раз! – Рогов испытал какое-то неудобство. Но теперь он сосредоточился и попытался понять, что его настораживает. Может быть, он что-то увидел? Нет, ничего и никого. Может быть, что-то изменилось в зданиях напротив главного корпуса? Тоже нет, все по-прежнему. Правда, высоченную наблюдательную башню с трудом можно было рассмотреть – солнечный диск завис как раз за ней, и та выглядела на его фоне едва заметным черным штрихом. Может быть, тогда что-то…
   Стоп!!!
   Рогов судорожно сглотнул. Затем он протер глаза и посмотрел на башню. Посмотрел, чтобы еще раз убедиться в том, в чем уже и так не оставалось никакого сомнения.
   Башня. И яркий диск Париса, словно бы прилепившийся к ее верхушке.
   Рогов попятился к лестнице, потом повернулся, торопливо взбежал на второй этаж и выглянул в окно. Все верно. Нещадно дымила подбитая грузовая платформа. И яркий солнечный диск висел в пронзительно-синем небе. Все правильно. За исключением того, что сейчас Рогов смотрел из окна, направленного в совершенно противоположную от главного входа сторону.
   Черт побери, обреченно подумал Рогов. Либо я схожу с ума, либо у планеты появилось два солнца.
   Рогов осторожно прокрался в большой зал с оплавленными стенами, где во время штурма произошел взрыв, и снова выглянул в окно. Солнечный диск висел на прежнем месте.
   Поднявшись на третий этаж, Рогов проделал ту же самую процедуру. И с тем же самым результатом.
   – Что там? – рассеянно спросил его Мелони.
   – А? Нет, ничего, – помотал головой Рогов и добавил:- Тенчен-Син погиб.
   – М-да… – протянул Мелони. – Уже двое… Я имею в виду – из наших.
   Патрик Мелони выглядел погруженным в какие-то свои мысли. Судя по его виду, не очень-то радостные. Движения Мелони были рассеянными, взгляд отсутствующим. И Рогов совершенно не удивился подобной реакции на смерть Тенчен-Сина. Он заметил, что губы Патрика слабо шевелятся, словно бы тот, читая какой-то текст на экране компьютера, беззвучно повторял слова. Но потом Рогов заметил, что движения эти однообразны, как будто Патрик без конца повторяет шепотом одну и ту же фразу. Рогов даже понял, какую именно: «Уже двое…»
   – Уже двое, – машинально произнес Рогов, опускаясь в кресло. – Вся его группа – тоже… Слушай, Патрик, тебе не кажется, что здесь, на этой чертовой планете, происходит что-то странное?
   – Кажется, – согласился Мелони.
   Они замолчали. Мелони отложил какую-то хитроумную схему и уставился на Рогова. Рогов же рассеянно смотрел в окно. Так они просидели около получаса. В полнейшей тишине, нарушаемой лишь равномерным пиканьем рации, сообщающим о том, что через главный вход никто не пытается проникнуть в здание. Мелони то ли устал от своей работы, то ли гибель Тенчен-Сина его так огорчила, но он сидел молча, не шевелясь, уставившись в пол отрешенным взглядом. Рогов вздохнул, пошевелился в кресле и потом лениво предложил Мелони:
   – Хочешь, сходи в коридор и посмотри в окно. Есть там солнце или нет. А потом скажешь мне, один я сошел с ума или на пару с тобой.
   Мелони подозрительно глянул на Рогова и указал в окно прямо перед собой.
   – Как же солнце может быть там, если оно здесь? – спросил он.
   – Разумно говоришь, – согласился Рогов тем же ленивым тоном. – Вот я и прошу тебя узнать, сошел ли я с ума в одиночку или нас тут целая куча таких…
   Мелони хмыкнул, вышел в коридор, и через секунду Рогов услышал, как тот сдавленно охнул.
   – Значит, нас двое! – громко провозгласил Рогов.
   Мелони вбежал в лабораторию и кинулся к окну.
   – Ты посмотри, а? – ошарашенно сказал он, тыча пальцем в небо.
   – Я уже видел, – кивнул Рогов.
   – А на крыше? С крыши не смотрел? – с интересом спросил Мелони.
   – Как-то не очень хочется, – так же лениво ответил Рогов. – Когда крыша едет, то на крышу что-то не тянет… Если ты понимаешь, что я имею в виду…
   На самом деле Рогову было далеко не наплевать на то, что с ними сейчас происходит. Но понять всего этого он не мог и ломать над этим голову совершенно не собирался. Он поднял на Мелони пустой взгляд и неожиданно для себя самого подмигнул ему. Мелони отмахнулся и выбежал из лаборатории. Вернулся он через полчаса совершенно убитый.
   – На крыше все в порядке, – доложил он. – Одно солнце, как и должно быть. Вот это вот. – Он указал на окно и снова посмотрел туда, словно бы для того, чтобы убедиться, не ошибся ли он.
   – На крыше крыша приходит в норму, – сделал вывод Рогов. – Конечно, они же обе – крыши…
   – И наши, кажется, уже приехали… – задумчиво обронил Мелони.
   Рогов лениво поднялся и посмотрел в окно. И тут он увидел нечто такое, отчего вся его апатия разом схлынула – между зданиями перебегали фигурки в десантной форме. Быстро так перебегали, занимая удобную позицию для атаки.
   Рогов глянул на рацию – равномерно пульсирующий глазок и синхронные с ним монотонные звуки настойчиво уверяли, что в радиусе пятисот метров перед главным входом в здание никого нет.
   – Черт! – выдохнул Рогов, хватая своего «Дракона». – Проклятая техника!… Патрик! Сиди тут и не подходи к окну!…
   Рогов торопливо стукнул по кнопке на рации, лежащей на столе возле компьютера.
   – Командир, у нас проблемы, – проговорил он.
   – Держитесь, мы скоро будем, – тут же откликнулся голос Кирка.
   – Держаться мне придется одному, – заявил Рогов. – Тенчен-Син погиб. Вся его группа – тоже. А теперь гости пожаловали прямо к нам. Их около десятка, если не больше. Они приближаются с севера. Меня пока не заметили. Я не понимаю, Кирк, что происходит!
   – Сколько их, ты говоришь? – Голос Кирка стал каким-то странным, словно бы тот задумался над сказанным Роговым.
   – Примерно с десяток, – повторил Рогов и попросил: – Вы бы поспешили, командир. Они сейчас прямо на площадке перед главным входом. Я постараюсь, но…
   – Продержись пару минут, мы уже на подходе, – ответил Кирк. – Ударим по ним с тыла. Продержишься?
   – А что мне остается?! – пожал плечами Рогов и посмотрел на Мелони. – Патрик, не лезь, ладно? Твоя задача – вот! – Рогов указал на компьютеры и кинулся вон из лаборатории.
   Мелони что-то ответил, но Рогов не разобрал, что именно. Приехали, подумал он, кидаясь к лестнице, ведущей вниз. Вот он, второй этаж, длинный коридор с единственной дверью. Пустое помещение, оплавленные стены… Рогов выглянул в окно.
   Площадка перед главным корпусом была видна как на ладони. И самое главное, что в оконных стеклах водохранилища превосходно отражался фасад здания. И четверо противников, подбиравшихся к дверям главного входа.
   Рогов высунулся в окно, быстро метнул по одной гранате в эти две пары, вознамерившиеся было проникнуть внутрь, а затем двумя меткими выстрелами уничтожил еще двух нападавших, выскочивших из-за угла водохранилища и даже успевших открыть огонь.
   Выстрелив, Рогов перебежал к другому окну и прицелился в еще одну пару стрелков, выскочивших из-за угла обеденного зала. Сняв их, Рогов перевел ствол на бегущих к зданию трех противников. И тут на него опять обрушилось точно такое же ощущение, какое уже было, когда началась эта неразбериха с солнцем. Рогов растерялся, рука его дрогнула, и разряд, который должен был накрыть всех троих сразу, достался лишь одному из нападавших. Второго, кажется, тоже зацепило – он как-то нелепо перекувыркнулся через голову и остался лежать на земле, – а вот третий успел выстрелить.
   Рогов очень хорошо увидел, как направленный на него ствол (кажется, это был «Дракон») выплескивает ослепительно-яркую плазменную точку. Он зажмурился, ожидая огненной смерти, но ничего не произошло. Очевидно, враг промахнулся. И Рогов торопливо срезал нападавшего и кинулся к окну в противоположном конце комнаты.
   Торопясь и оскальзываясь на гладком полу, Рогов вдруг понял, что слышит какой-то звук. И только оказавшись у окна, он сообразил, что это за звук – тревожный и еле слышный писк опустошенного магазина «Дракона». Словно Рогов уже не один час отстреливался от противника. Черт, подумал Рогов. Этого еще не хватало…
   Он торопливо полез в сумку, вытащил новый магазин, отстегнул уже использованный и раздраженно отшвырнул его куда-то в сторону. Магазин на ощупь был теплый, а значит, заряда его едва хватило бы на один выстрел. Хорош бы был Рогов, пытаясь пальнуть из разряженного «Дракона»! Странно, правда, что он уже успел опустошить магазин. Неужели он так много стрелял на этой планете?! Но эта мысль прошла по дну его сознания слабой тенью. Потому что двое бегущих к зданию людей уже почти достигли входа. Рогов прицелился и нажал на курок…
   – Черт!!! – заорал он. Неимоверным усилием ему удалось дернуть рукой, и разряд «Дракона» попал не в того, кому он предназначался. Потому что за миг до выстрела Рогов узнал лицо этого бегущего человека.
   Рогов выронил «Дракона» и закрыл лицо ладонями. Его трясло. Он наконец-то понял все, что сейчас происходило. Он не знал, каким образом это могло случиться, но ЧТО именно случилось, он уже понял.
   Он вспомнил и все то, что говорил Партиони о встреченной им в степи платформе с Тенчен-Сином. Он вспомнил всю картину их недавнего штурма главного корпуса, в котором он и сам принимал участие. И перед глазами его стояло лицо того человека, которого он сейчас чуть не убил. Его собственное лицо, лицо Александра Рогова.
   Значит, вот оно как, подумал Рогов. Вот оно как…
   И два солнца… Правильно, потому что Партиони убил Тенчен-Сина утром. А Рогов расстрелял две группы только что, уже под вечер. Потому и солнце сейчас здесь… И здесь, и там… Вот оно как…
   В голове у Рогова была какая-то звенящая пустота. Он вдруг подумал, что неизвестно, живы ли еще остальные. Ему показалось, что во всем мире не осталось никого, кроме него одного, который воюет сам с собой и пытается убить самого себя. Он подумал, что если сейчас на площадке перед входом кто-нибудь появится, то он не будет точно знать, кто это. И не сможет даже открыть огонь, если это окажется противник. Потому что у него уже нет уверенности в том, что это не кто-то из своих. Кто-то из тех, кто окажется в такой же ситуации завтра или послезавтра. И попадет под его – Рогова – огонь. Как нет и уверенности в том, что сам Рогов не погибнет от своего же собственного выстрела.
   Так нельзя, сказал сам себе Рогов. Так нельзя. Надо взять себя в руки. Потому что сейчас любой может войти в здание и убить и меня, и Мелони. Нужно взять себя в руки, повторил Рогов, отнимая ладони от лица.
   Нужно взять себя в руки, подумал он, поднимая с пола оброненный «Дракон».
   Нужно…
   И когда из узенького проулка между вторым и третьим вспомогательными корпусами вынырнула грузовая платформа, Рогов уже знал, что он сейчас будет делать.

Глава восьмая

ПОЛИГОН
 
   Группы Кирка ван Детчера и Тас-Кса-Сит отправились на полигон на двух грузовых платформах. От комплекса лабораторий на север вело широкое шоссе, закованное, как и все остальные дороги на Парисе-2, в пластик-бетонное покрытие. Кирк начинал подозревать, что проектировщики исследовательского комплекса имели какой-то определенный пай в компании, изготовлявшей пластик-бетон. Впрочем, возможно, что именно эта дорога как раз-таки в подобном и нуждалась – мало ли для испытания чего использовался полигон?
   До полигона было сорок семь километров, и до тридцатого километра путь отряда прошел в напряженном ожидании. Никто не знал, успеют ли они оказаться на полигоне до прибытия туда каилишских диверсантов. А Кирк хотел бы, чтобы это получилось именно так. Кирк ван Детчер надеялся осмотреть место боя еще до того, как к нему пожалуют либо соотечественники погибших, либо их противники. Либо те, кто, вполне возможно, совмещает в себе оба эти определения.
   Тас-Кса-Сит утверждала, что противник тоже двигается к полигону – из большого лесного массива, расположенного на севере, – но делает это крайне медленно. Вероятно, они все-таки чувствовали себя на Парисе-2 не так уж уютно, если (как был уверен Кирк) пробирались украдкой. Но все равно, мешкать не стоило. Кирк нутром чуял, что им следует быть на месте боя раньше каилишских десантников.
   Так оно и получилось, отряд Кирка оказался на месте побоища раньше кого бы то ни было. Но произошло это только потому, что на следы схватки они натолкнулись на тридцатом километре дороги. Правда, это были следы не недавнего ночного боя каилишцев.
   Водитель из группы «альфа», увидев темнеющее на дороге тело в камуфляжной одежде, мгновенно затормозил и дал сигнал тревоги. Отряд мигом рассыпался в цепь и укрылся в высокой траве. А к телу осторожно приблизились Кирк ван Детчер, Тас-Кса-Сит и двое солдат, непрерывно оглядывающихся по сторонам.
   Еще до того, как Тас-Кса-Сит начала говорить, Кирк уже понял, что это не то, чего они ожидали.
   – Он из имперцев, – сказала ксионийка.
   Кирк кивнул, выражая согласие. Действительно, форма принадлежала Имперскому десанту, рядом валялся «Удав-РМ» – ручной вариант мощного корабельного оружия, – пальцы погибшего до сих пор сжимали рукоять «Кобры-2». Но о принадлежности к Имперским десантным бригадам говорило не только это – в камуфляжную форму был одет скелет. Точно такая же картина, какую они уже видели в домике в жилой зоне. Там, кстати, тоже возле скелетов лежали «Удавы-РМ», точно такие же.
   Кирк присел на корточки и поднял тяжелого «Удава». Ему никогда не доводилось видеть совершенно опустошенный магазин. Заряда этого плазморазрядника хватало на три часа непрерывного боя. А в обычных условиях солдат либо погибает раньше, либо успевает выполнить свою задачу. Ну, в крайнем случае, перезаряжает плазморазрядник. А этот десантник начал отстреливаться из «Кобры», когда подох его «Удав». Либо у солдата не оставалось времени перезарядить оружие, либо…
   Кирк потрогал сумку, висевшую на поясе десантника. Сумка была пуста, во всяком случае, на ощупь. Кирк приподнял клапан и, запустив в сумку руку, пошарил там. Ничего. Значит, «Удава» все-таки перезаряжали. И не один раз, а целых четыре. Потому что обычно в сумке находилось четыре запасных комплекта заряженных магазинов. Каждого из них могло хватить на три часа боя. Всего, стало быть, на пятнадцать часов.
   Кирку стало не по себе. А ведь в сумке должны были быть еще и гранаты, отрешенно подумал он. Четыре плазменные, четыре фриз и две газовые. Неужели он все использовал?! Такое возможно, конечно, но в случае войны. На Ландии-3, в семьсот первом году, у нас тоже бывали такие случаи, когда сумка оказывалась пустой. Сложно вести непрерывный огонь в течение суток и при этом сохранить хоть что-нибудь из боеприпасов. Но здесь-то не Третья Ландии и сейчас не семьсот первый год.
   Конечно, Кирк мог и заблуждаться относительно количества боеприпасов, но ему казалось, что он прав. Потому что это был не труп десантника, это был его скелет. Скелет имперского десантника с валявшимися внутри черепа имплантантами, с серебристыми линиями вдоль иссохших костей. То есть это был солдат одной из предыдущих, бесследно пропавших на планете групп. И Кирк уже знал, куда могли пропасть все эти солдаты. Они просто-напросто погибли. Погибли и не ожили на айттере.
   Кирк попытался определить, куда стрелял этот солдат. Судя по всему, вон туда, где в траве смутно темнеет что-то непонятное. Кирк вызвал по рации свою группу, приказал им идти следом и шагнул с дороги в море высокой колышущейся травы.
   Это «непонятное» оказалось десантным флаером «Орел». Маленькая пятиместная машина, вооруженная одним «Удавом-2М». Корпус флаера был изуродован до неузнаваемости. Похоже, солдат действительно в течение многих часов поджаривал его плазменными разрядами из своего ручного «Удава». И похоже, что этот солдат на дороге был не одинок в своих действиях. Судя по всему, во флаер палили еще с двух точек.
   Проникнуть внутрь не представлялось возможным. Корпус был настолько поврежден, что и боковые, и нижний люки потеряли всяческую форму. Флаер вообще выглядел как восковая фигура, которую кто-то от безделья долгое время мял пальцами. Кирку удалось лишь просунуть голову внутрь через одно из неровных отверстий в обшивке. Но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что флаер пуст. Ни становившихся уже привычными скелетов, ни трупов, ни вообще каких бы то ни было следов людей или чужих.
   Кирк огляделся по сторонам. Странно, что во флаер стреляли с трех сторон. Странно, что «Орел» оказался здесь один – такие машины обычно ходили тройками, сопровождая более крупные «Кондоры», несшие основные десантные силы штурмовой группы. Хотя возможно, что на этом задании десантники получили приказ сформировать ударный отряд иначе, нежели это было принято в бригадах.
   Кирк вызвал по рации остальных и приказал тщательно прочесать местность, хотя бы в радиусе трехсот метров. Кирку не верилось, что останки солдата, обнаруженные на дороге, будут единственными. И он оказался прав и в своих предположениях относительно солдата, и в том, что «Орел» редко оказывается в одиночестве.
   Еще один флаер – тоже «Орел» – был обнаружен всего в двадцати метрах от первого. Этот оказался совершенно неповрежденным. В пилотских креслах его кабины находились два скелета в форме Имперских десантников. Еще три таких же скелета обнаружились в кормовом отсеке. Никаких следов повреждений ни снаружи корпуса, ни внутри не наблюдалось. Флаер выглядел так, словно совершил обычную посадку. Как и от чего погибли эти десантники – было неясно.
   Третий флаер – вернее сказать, то, что от него осталось, – нашли метрах в ста от первого. О том, что это именно «Орел», можно было догадаться по остаткам внешнего излучателя, использовавшегося также для связи по трэк-лучу. Остальные части корпуса выглядели как маловразумительные оплавленные куски металлокерамики. Кирк подумал, что этот флаер был расстрелян уже не из ручного «Удава», а из корабельного.
   Рядом с этим флаером лежал на земле и «Кондор». Точнее сказать – «Кондор-СТ». Корпус его был расколот, словно внутри взорвалась вакуумная бомба. Продавленные внутрь металлокерамические плиты выглядели как чешуя какого-нибудь там земноводного. То, что обнаружилось внутри, вообще было трудно описать – измельченные взрывом кости, покрывшие все вокруг белым слоем. Понять, сколько здесь погибло людей, было невозможно, но обычно флаеры модели «Кондор» несли на борту до тридцати человек.
   Что здесь случилось, лихорадочно думал Кирк. В голове его возникали тысячи предположений, но ни одно из них не выдерживало критики. Получалось так, что десантники воевали друг с другом. Потому что следов иного противника нигде не было – ни здесь, ни там, в жилой зоне. Впрочем, одернул себя Кирк, мы ведь тоже не нашли следов противника после штурма лаборатории. Но в том, что враг там был, сомневаться не приходилось- гибель двух групп достаточно яркое тому подтверждение. И еще до этого непонятным образом погиб десантник из группы Партиони. И следов тоже не обнаружили.
   Кирку вдруг стало очень неуютно на этом громадном и открытом пространстве. Ему подумалось, что где-нибудь в траве могли притаиться враги. Кирк оглянулся по сторонам и приказал двигаться дальше.
   Солдаты быстро погрузились на платформы, сам Кирк тоже запрыгнул туда. Но его не оставляло ощущение, что за ним наблюдают. Сильное ощущение, неприятное, до ломоты в висках, до судорожно сбивающегося дыхания. Кирк украдкой бросил взгляд на сержанта Савойски и понял, что тот испытывает то же самое. Сержант вообще выглядел так, словно готов был открыть огонь – все равно по кому. По своим, по чужим – не важно. Только бы хоть как-то ослабить это выматывающее чувство необъяснимой и невидимой опасности.
   Кирк зажмурился и сжал ладонями виски. Ощущение не пропадало, оно становилось все сильнее. Настолько сильным, что его уже тяжело было выдержать. И Кирк подумал, что сержант Савойски прав, что это, в сущности, не такая уж и плохая идея – начать в кого-нибудь стрелять.
   В ушах нарастал неприятный звон, лоб покрылся испариной. Внезапно Кирк почувствовал, что у него дрожат руки. Черт побери, подумал Кирк. Должно быть, я сейчас на редкость паршиво выгляжу со стороны.
   Кирк потряс головой и вдруг понял, что рядом с ним раздается какой-то неприятный и резкий звук. И секунду спустя до него дошло, что это кричит один из десантников. Кирк нашел в себе силы открыть глаза, и то ли от этого, то ли от чего ещё – но ощущения эти опять пропали, оставив после себя сухость во рту, холодный пот и слабо дрожащие пальцы. И Кирк вдруг понял, что даже рад этому крику десантника – приятно было слышать хоть что-то, кроме давящего звона в ушах.
   Кирк вздохнул и посмотрел на солдата. Тот сидел на платформе, обернувшись лицом против хода движения, и трясущаяся рука его была вытянута куда-то вдаль. Кирк вознамерился было рявкнуть на него, а то и врезать этому истерику, но, проследив взглядом за его рукой, окаменел. И сил его хватило лишь на то, чтобы отдать водителю приказ остановиться, а солдатам – приготовиться к атаке, но не открывать огня без приказа. То ли Кирк что-то почувствовал, то ли просто решил, что в этой затее им предстоит быть обычными мишенями. Если, конечно, они рискнут ввязаться в игру. Потому что позади них, метрах в двухстах, там, где они только что были, шел бой.
   Ни единого звука не разносилось над степью. Словно бы тут показывали голографический фильм с отсутствующим звуковым сопровождением. Но все это выглядело очень реально, намного реальнее, чем любой (даже документальный) фильм о боевых действиях Имперского десанта.
   Кирк увидел зависшего над травой «Кондора-СТ» и двух «Орлов». И все эти три флаера вели огонь по четвертому – тоже типа «Орел». Но «Орел» этот был каким-то необычным. Потому что выстрелы корабельных «Удавов» не причиняли ему никакого вреда. Он совершенно спокойно развернулся и дал залп по одному из малых флаеров. Один залп, второй, третий, четвертый… Словно на учениях, когда пилоты отрабатывают положенное им по уставу количество выстрелов. Подбитый флаер рухнул в траву, а его невредимый противник, не обращая внимания на продолжающийся обстрел, подлетел к дымящейся и полыхающей груде на земле, и вниз – прямо в огненную круговерть, лижущую днище языками пламени, протянулся ярко-синий луч наведения плазменной бомбы. Миг – и все вокруг стало нереальным от полыхнувшего взрыва. Громадный огненный шар вспух в траве, затем сжался до размеров точки, и в небо взметнулся столб дыма, пыли и копоти.
   И тут же задрожал и лопнул корпус «Кондора». Флаер беззвучно рухнул вниз, и столб дыма от его сбитого соседа метнулся к нему неестественно горизонтальной струей – последствия взрыва вакуумных бомб всегда выглядят впечатляюще.
   Невредимый флаер перенес свой огонь на единственного оставшегося противника. Он немного снизился, из раскрытого люка прямо на дорогу выпрыгнул десантник и пошел вперед, без перерыва стреляя из ручного «Удава» по оставшемуся «Орлу». Движения десантника были какие-то дерганые, словно у марионетки, словно бы им кто-то помимо его воли управлял и делал это весьма успешно. Десантник вдруг отстегнул магазин, отшвырнул его в сторону, подсоединил другой. И через мгновение повторил всю эту операцию. А потом еще раз – можно было подумать, что зарядов там хватало всего лишь на пару выстрелов.
   Объятый пламенем «Орел» рухнул вниз, а оставшийся невредимым флаер, из которого выскочил тот самый десантник, развернулся, взвился в небо и… исчез. Исчез точно так же, как и тот неизвестный флаер, который Кирк видел на космодроме в первый же день их прибытия на Парис-2.
   И все это происходило в абсолютной тишине. То есть звуков боя слышно не было. Шелест травы, взволнованное дыхание солдат – да. Но ни выстрелов, ни взрывов слышно не было.
   Из травы появились еще трое десантников. Они присоединились к тому, кто только что один за другим расстреливал магазины «Удава-РМ», о чем-то посовещались и пошли по направлению к платформам. Кирк прямо кожей ощутил, как напряглись все его десантники. Он скорее почувствовал, чем услышал, как они прицеливаются в идущих к ним.
   – Не стрелять, – злобно прошептал Кирк.
   Четверка десантников была уже рядом. Они шли так, словно бы не видели платформ, в которые вот-вот должны упереться. Кирк не знал, что произойдет, когда это случится. И желания узнать у него не было, интерес Кирка на данный момент ограничивался лишь безопасностью своего отряда.
   – Малый ход, – скомандовал он негромко, поднеся ко рту рацию. – Сойти с дороги. Остановиться.
   Платформы медленно проползли чуть вперед и в сторону, дав дорогу этим солдатам. Кирк смотрел, как они идут мимо, о чем-то разговаривая между собой. Ничего слышно не было, но скорее всего они обсуждали бой, который…