Резник Майк. Пифия

   — Ей не угрожает опасность. Вы здесь только для того, чтобы предотвратить вред, который может угрожать представителям моей расы.
   — А почему ее называют Пифией? Она делает мистические предсказания?
   — «Пифия» — это земное слово, — ответил Пред Тропо. — Она сама его выбрала. Я представления не имею, что оно означает.
   — Почему она живет среди вас?
   — Вам Это совсем не обязательно знать, — коротко ответил голубой дьявол.
   — А какая она?
   — Такая же, как любой представитель вашей расы.
   — Большинство представителей моей расы можно убить. Почему вы так уверены, что ее нельзя уничтожить?
   — Вы задаете слишком много вопросов, Мендоса, — отрезал Пред Тропо.
   — Республика заплатила мне целое состояние, чтобы я спас ее, — продолжал Айсберг. — Это означает, что кто-то заплатил не меньше, чтобы ее уничтожить. Я хочу понять, что делает ее столь ценной. А ваша уверенность в том, что уничтожить ее вообще невозможно — неплохое начало.
   — Помолчите, Мендоса, — сказал Пред Тропо. — Я устал от ваших вопросов.
   — Так почему бы на них просто не ответить: тогда бы я точно заткнулся.
   — Потому что я понимаю, как, несомненно, понимаете и вы, что Чендлеру пообещали заплатить куда больше десяти миллионов кредиток за убийство Пифии. Поскольку вы лично знакомы с человеком, который его нанял, и поскольку алчность — основная движущая сила для человека, я подозреваю, что вы сами попытаетесь убить Пифию, если представится возможность.
   — Но вы же сами утверждаете, что это невозможно — напомнил ему Айсберг. — Уж не обманываете ли вы меня.
   — Нет, — бросил Пред Тропо. — Но вы можете убить нескольких представителей моей расы, а раз уж вы приземлились на Альфе Крепелло III с моего согласия, то мне и придется отвечать перед правительством за все ваши деяния. — Он задумчиво помолчал. — Вот поэтому-то я ничего вам и не рассказываю о Пифии. Вы здесь для того, чтобы помочь нам арестовать Чендлера, и только.
   Будь я помоложе и посильнее, знаешь ли, я попытался бы опередить Чендлера и убить Пифию, — если, конечно, считать, что рассказанная мной тебе легенда соответствует действительности. Что-то ты слишком сообразителен, Пред Тропо. Если все голубые дьяволы так же умны и проницательны, то почему, интересно, они считают, что им нужна Пифия?
   — Ну, тогда, быть может, — сказал он вслух, — вы мне расскажете, что собой представляет ее жилище? Каких оно размеров, сколько голубых дьяволов его охраняют, какая в здании система безопасности?
   — Сами увидите, когда приедем, — ответил Пред Тропо.
   — Отлично, — вздохнул Айсберг.
   — Сейчас я хочу вам сказать одну вещь, Мендоса.
   — Какую?
   — Представители моей расы называют себя лорн. Прозвище голубые дьяволы оскорбительно для нас.
   — Поверьте, я не хотел вас оскорбить. Просто я слышал, что вас так называют.
   — Мы ведь называем вас людьми, как вам хочется, а не… — Он проговорил какое-то не произносимое на человеческом языке слово. — А мы вынуждены учить земной язык, хотя от этого у нас болят связки. — Он помолчал. — И еще, хотя Республика знает, как по-настоящему именуется наша раса, нас называют голубыми дьяволами, и даже дипломаты и другие служащие не удосуживаются выучить наш язык. Стоит ли после этого удивляться, что мы не слишком-то стремимся войти в состав Республики?
   — Я не политик и не государственный служащий, — напомнил Айсберг. — Я всего лишь бизнесмен, и, конечно же, с этого момента я буду рад обращаться к вам со всем уважением и именовать вас лорн. Если вы считаете, что Республика относится к вам без должного уважения, то почему вы не скажете об этом?
   — У меня нет связей с Республикой и никакого желания их устанавливать, если только она не нападет на нашу планету, — произнес Пред Тропо. — Я говорю это вам, поскольку, если вы останетесь в живых, я надеюсь, вы передадите им мои слова.
   — Можете не сомневаться, — солгал Айсберг. Голубой дьявол замолчал, и Айсберг, исчерпав запас вопросов, молча терпел неудобства.
   Через час он почувствовал, как машина свернула налево, и завывания ветра прекратились, как будто автомобиль въехал под защиту зданий или естественных образований. Машина замедлила ход и, проехав еще милю, остановилась.
   — Вот мы и прибыли, — сказал Пред Тропо. Окна снова стали прозрачными.
   Глаза Айсберга тут же стали слезиться от яркого света, отраженного от бесконечной поверхности пустыни. Ему потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к слепящему свету.
   Первое, что он сумел разглядеть, было большое здание, тщательно замаскированное. Оно находилось в небольшой лощине под огромным выступом скалы. Это было до сумасшествия несимметричное строение, но Айсберг сразу же прикинул, что если бы вокруг здания выстроить стену с прямыми углами, то сторона такого прямоугольника тянулась бы не меньше чем на четыреста футов.
   Его внимание сразу привлекла крыша здания: разноцветные пластины кварца, переливающиеся оранжевым, белым, красным и желтым в лучах солнца, опирались на балки из какого-то ярко-голубого металла. Конструкция казалось скорее декоративной, чем утилитарной, даже если представляла собой солнечные батареи.
   Айсберг взглядом поискал двери и окна и наконец нашел несколько, однако в самом неподходящем для этого месте. Он лишь пожал плечами. За свою долгую жизнь ему приходилось бывать на множестве миров, и он научился не искать логических объяснений тому, что видел. И если лорны считают, что крыша должна быть с одной стороны высотой в сорок футов, а с другой — только в десять, то это их дело, какими бы соображениями они при этом ни руководствовались. Его интересовало только одно — женщина, которая жила под этой крышей.
   В дальнем конце здания виднелась гигантская треугольная дверь, и, после того как пассажиры выбрались из машины, водитель въехал через нее, как решил Айсберг, в огромный гараж.
   Одиннадцать голубых дьяволов патрулировали окрестности здания. Они ходили по какому-то сложному, замысловатому маршруту и, казалось, не обращали ни малейшего внимания друг на друга. Ни у одного из них оружия не было.
   — Кто это? — поинтересовался Айсберг.
   — Это персонал, живущий в здании, — пояснил Пред Тропо.
   — Чем они занимаются?
   — Они исполняют религиозные ритуалы.
   — Мне кажется, они могут стать очень легкой мишенью для убийцы, — заметил Айсберг.
   — В таком случае они просто быстрее вознесутся к нашему Богу, — ответил Пред Тропо, пожимая плечами.
   — А это что? — поинтересовался Айсберг, кивнув в сторону странных сооружений, разбросанных по окрестностям. — Фонтаны?
   — Что такое фонтаны? — спросил Пред Тропо.
   Айсберг объяснил, и Пред Тропо недовольно нахмурился:
   — На нашей планете не так много воды, чтобы тратить ее на такие бесполезные цели.
   — Тогда что же это такое? — настаивал Айсберг.
   — Это памятники тем лорнам, которые погибли, защищая Пифию. Всех их настигла смерть от руки агентов Республики.
   — Похоже, Республика наняла меня для того, чтобы исправить свои собственные ошибки.
   — Что-то не встречал я людей, которые исправляли бы свои ошибки, — с сомнением произнес Пред Тропо.
   — Наверное, вы общались не с теми людьми, — предположил Айсберг.
   — Я дам вам возможность доказать, что я ошибаюсь, Мендоса, — ответил Пред Тропо. — Но думаю, что между вами и остальными представителями вашей расы не такая уж большая разница.
   — Вот видите: вы сказали мне, что обращение голубой дьявол оскорбляет вас, и я постарался исправиться, но сами вы продолжаете делать обобщения касательно человеческой расы, хотя и знаете, что это неверно.
   — В моих словах нет ничего неверного.
   — Вы утверждаете или предполагаете, что люди не заслуживают доверия и презирают вас, лорнов.
   — Так оно и есть.
   — В таком случае вы забываете о Пифии, — заметил Айсберг. — Она принадлежит к нашей расе, но вы ей все-таки доверяете.
   Пред Тропо в упор посмотрел на Айсберга, а затем мрачно произнес:
   — Я повторяю: в моих словах нет ничего неверного.

ГЛАВА 26

   Айсберг все еще обдумывал последние слова Преда Тропо, пока они осматривали окрестности здания.
   — Как вы думаете, какой путь выберет Чендлер? — спросил голубой дьявол, когда они закончили осмотр.
   Айсберг упер руки в бедра и оглядел непривычную для него местность.
   — Трудно сказать, — медленно ответил он. — Полагаю, заграждения на западе электрифицированы?
   — Наша система безопасности работает не на электрической энергии, — ответил Пред Тропо. — Было бы слишком легко обесточить все здание. Ограда имеет независимое силовое поле, оно убивает всякого, кто прикоснется к ней.
   — А как же скалы, нависающие над зданием? — поинтересовался Айсберг, указав на огромный утес, высящийся над строениями.
   — На них невозможно взобраться.
   — Лорнам, может быть… но человеку это сделать не так уж и трудно.
   — А вы сами можете взобраться туда? — скептически спросил Пред Тропо.
   Айсберг улыбнулся и покачал головой: .
   — Я — нет… но у меня ведь протез вместо ноги, к тому же я никогда так и не научился использовать его как следует: у меня поражен нерв. Но двадцать лет назад мне не составило бы труда взобраться на эту скалу.
   — Я распоряжусь усилить охрану на подходах к скалам, — сказал Пред Тропо после недолгого размышления.
   — На вашем месте я бы не стал этого делать.
   — Почему? — подозрительно спросил Пред Тропо.
   — Вы имеете дело не с дилетантом, — ответил Айсберг. — Он засечет любой ваш патруль и поостережется идти на территорию резиденции… а если он не явится, то у меня не будет возможности войти с ним в контакт.
   — Вы в этом уверены?
   — При таких обстоятельствах единственный способ войти сюда — это убить всех лорнов, которых вы расставите на постах, а, насколько я понимаю, именно этого вы и не хотите допустить.
   — Это правда, — признал Пред Тропо. — Но если, принимая меры безопасности, руководствоваться такой философией, то Чендлер легко доберется до того места, где мы сейчас стоим. И тогда уж мы его точно не схватим.
   — Но это же и есть цель всей нашей операции, — возразил Айсберг. — Мы должны заставить его проникнуть сквозь систему вашей защиты, иначе я никогда так и не сумею опознать его и остановить.
   — А что, если вам не удастся остановить его? — спросил Пред Тропо. — Что, если, зайдя так далеко, он уже не захочет остановиться и прикончит вас?
   — У него нет причин меня убивать.
   — Люди все время лгут друг другу. Почему же он должен поверить в то, что вы ему скажете?
   — Потому что он знает меня.
   — Это не слишком веский аргумент.
   — Мне очень жаль, но это лучший аргумент, который я могу вам предложить, — возразил Айсберг. — К тому же какая вам разница: убьет он меня или нет? Вы утверждаете, что убить Пифию нельзя. Хорошо, пусть так. Тогда по крайней мере вы будете знать, где находится Чендлер, и убедитесь, что он от вас не уйдет.
   Какую-то секунду Пред Тропо молчал.
   — Логично, — наконец признал он.
   — Я рад, что мы хоть в чем-нибудь согласны, — заметил Айсберг.
   — А что вы предлагаете насчет обороны остальной части периметра? — спросил голубой дьявол. — Можно отключить силовое поле.
   — Не слишком хорошая идея, — ответил Айсберг. — Наша задача — самим определить, по какому маршруту он будет пробираться сюда. Если же позволить ему самому выбирать удобные подходы, мы его никогда даже не увидим.
   Пред Тропо посмотрел на него со странным выражением.
   — Что-нибудь не так? — спросил Айсберг.
   — Нет, — ответил голубой дьявол, — свою роль вы играете отлично.
   — Никакой роли я не играю, — раздраженно запротестовал Айсберг. — Я просто честно пытаюсь отработать свои деньги.
   — Я по-прежнему не доверяю вам, Мендоса, — предупредил Пред Тропо. — Но вы очень осторожны и не допускаете ошибок. Если бы вы предложили отключить силовое поле, я бы сразу понял, что вы просто пособник убийцы, и тогда я бы немедленно арестовал вас. — Он помолчал. — Я готов по-прежнему сотрудничать с вами, Мендоса, но, думаю, рано или поздно вы допустите ошибку — и я ее не прозеваю, можете мне поверить.
   — Вас ждет разочарование, — сказал Айсберг.
   — Я всегда ожидаю от людей самого худшего, — заметил Пред Тропо, — и до сих пор они меня ни разу не разочаровывали.
   — Если вы собираетесь продолжать просвещать меня на тот счет, к какой коварной расе я отношусь, то, может, это лучше сделать где-нибудь в тени? — спросил Айсберг. — Если я еще немного постою на такой жаре, я не проживу достаточно долго для того, чтобы доказать вам свою правдивость.
   Пред Тропо провел его к причудливому навесу, который, казалось, существовал только для того, чтобы дать долгожданную тень тому, кто сумеет под него подлезть, согнувшись в три погибели.
   — Разве вы не испытываете неудобства? — спросил Айсберг, глядя на Преда Тропо, который был несколько выше его.
   — Вы хотели оказаться в тени, вы ее получили.
   — Это просто смешно, — пробурчал Айсберг. — Ваша мебель и машины тоже неудобны, но если уж мне суждено здесь испечься, то зачем при этом сгибаться в три погибели?
   — Вы должны были подумать об этом, когда соглашались выполнить поручение на Альфе Крепелло III, — парировал Пред Тропо, выходя на солнцепек.
   — Послушайте. — Айсберг тоже вышел из-под навеса, с трудом выпрямляя спину. — Я знаю, что все мои мучения вас только забавляют, но поймите, моя раса не приспособлена к подобной жаре, к тому же я старый человек. Вы должны обеспечить мне удобное место в тени… я подчеркиваю: удобное, если хотите, чтобы я остался снаружи и ждал, когда появится Чендлер.
   — Он почти наверняка явится под покровом ночи, — ответил Пред Тропо. — Наши ночи намного прохладнее.
   — Мне уже довелось испытать на себе эту «прохладную ночь». Поверьте, она прохладна только для лорнов. — Айсберг помолчал. — Знаете ли вы, что такое зонтик?
   — Нет.
   — Я вам нарисую, — пообещал Айсберг. — Пусть кто-нибудь из ваших подчиненных соорудит мне его. И еще, мне нужно много воды.
   — Вода — большая редкость на Альфе Крепелло III.
   — Не такая редкость, как наемный убийца, — отрезал Айсберг. — Если вы хотите, чтобы я его остановил, надо по крайней мере чтобы я был жив в тот момент, когда он тут объявится.
   Пред Тропо обдумал его требование.
   — Я посмотрю, что можно для вас сделать, — наконец пообещал он.
   — Хорошо.
   Пред Тропо на секунду задержал взгляд на человеке.
   — Вы еще не осмотрели подъезды к зданию, — сказал он, указав на две дороги, ведущие через гряды скал. — Вы можете сейчас пройтись со мной?
   — Давайте попробуем, — согласился Айсберг.
   Они внимательно осмотрели одну дорогу и уже направились ко второй, когда Айсберг неожиданно остановился, ощутив дурноту.
   — В чем дело, Мендоса? — поинтересовался Пред Тропо.
   — Солнечный удар, я думаю, — пробормотал Айсберг. — Мне надо немедленно уйти куда-нибудь в тень.
   — А как лечат солнечный удар? — спросил Пред Тропо.
   — Не знаю, — ответил Айсберг, тяжело опираясь на него. — У меня такого никогда раньше не было. Отведите меня куда-нибудь в холодок и, если я потеряю сознание, влейте в меня побольше жидкости. Но только воды: вряд ли человеческий желудок в состоянии выдержать то, что обычно пьют лорны.
   Пред Тропо подозвал еще двоих голубых дьяволов. Последнее, что запечатлелось в памяти Айсберга, было ощущение, что его наполовину несут, наполовину тащат в фойе огромного здания.
   И тут он потерял сознание.

ГЛАВА 27

   Когда он пришел в себя, оказалось, что он лежит на полу в маленькой комнате рядом с кроватью странной формы. Даже в полубессознательном состоянии, страдая от потери влаги, он, по-видимому, счел пол более удобным.
   Он с трудом встал, опираясь на стену, он огляделся. Комната представляла собой квадрат со стороной около восьми футов, места едва хватало для узкой кровати, столика с несколькими полочками и экрана внутренней связи. На столе стояла небольшая емкость с водой. Айсберг нетерпеливо взял ее, почти минуту соображал, как ее открыть, а затем сделал несколько больших глотков. Вода была теплая, и в ней плавали какие-то мелкие частички, но он постарался выбросить все это из головы. Во всяком случае, вкус у этой воды был божественный.
   Он хотел выпить больше, осушить емкость полностью, однако усилием воли заставил себя сдержаться, вспомнив, что после обезвоживания нужно пить понемногу и часто, пока силы не вернутся. Он сделал неуверенный шаг, затем еще один и обнаружил, что не так слаб, как ему казалось. Скорее всего голубые дьяволы все-таки успели вовремя убрать его с солнцепека, пока еще ничего серьезного не случилось.
   Дверь в комнату была закрыта. Айсберг представления не имел, заперта она или нет, впрочем, сейчас его это и не волновало. Пройдет еще не меньше часа, прежде чем он сможет воспользоваться преимуществом — если находиться внутри здания действительно было преимуществом.
   Он прошелся от стены к стене и обратно, чувствуя, как силы возвращаются и разминаются затекшие мышцы, затем осторожно опустился на край койки, радуясь, что ему больше не приходится торчать на солнцепеке. На самом деле в комнате было довольно жарко по человеческим меркам: что-то около тридцати шести градусов по Цельсию, однако в сравнении с жарой на поверхности планеты это казалось прохладой.
   Он подождал еще пять минут, а затем вновь принялся расхаживать взад-вперед по комнате. Теперь он чувствовал себя вполне сносно. Голос раздался как раз в тот момент, когда он дошел до стены.
   — Я вижу, ты в конце концов очнулся, Айсберг, — произнес холодный, бесстрастный, смутно знакомый женский голос.
   Он резко обернулся и увидел перед собой на экране изображение хрупкой молодой женщины. Он внимательно рассмотрел ее: скулы, еще более выступающие, чуть заострившийся подбородок, более темные, чем раньше, волосы, но это, без сомнения, была именно она. Только глаза изменились до неузнаваемости: они казались отчужденными, далекими, почти не человеческими.
   — Давненько мы не виделись, — произнес Айсберг наконец.
   — Четырнадцать лет, — ответила Пенелопа Бейли.

Часть 5
КНИГА О ПИФИИ

ГЛАВА 28

   — Мне уже осточертело сидеть здесь и ждать, — раздраженно сказал Индеец Бруссару; они оба сидели в его комнате в посольстве. — И сдается мне, что теперь самое время действовать.
   — А мне казалось, вы не хотели предпринимать никаких шагов до тех пор, пока не появится Свистун.
   — Может быть, голубые дьяволы убили его на одном из спутников, и он теперь вообще не появится.
   Индеец поднялся с кресла и принялся мерить шагами комнату. Бруссар обеспокоенно следил за ним, совершенно не понимая причины резких изменений, происшедших в Индейце за последние несколько дней. Он стал нервным, раздражительным и по малейшему поводу выходил из себя. Это так не вязалось с обликом хладнокровного профессионала, с которым Бруссару до сих пор приходилось работать, что он стал беспокоиться за душевное равновесие Индейца.
   — Какого черта? — пробормотал Индеец, стукнув кулаком в стену. — Я не могу больше ждать!
   — Но ведь вы не обязаны убить Пифию к определенному числу, — возразил Бруссар. — Если такой срок установлен, мне об этом ничего не говорили.
   — У меня свои собственные сроки, — раздраженно фыркнул Индеец. — И они уже истекают.
   — Собственные сроки? — озадаченно переспросил Бруссар.
   — Знаешь, заткнись-ка ты лучше и дай мне подумать!
   — Я могу выйти из комнаты, сэр, если хотите.
   — Выйдешь, не выйдешь — мне все равно.
   Он продолжал мерить шагами комнату все быстрее и быстрее. Бруссар посидел еще несколько минут, молча наблюдая за этой беготней, а затем поднялся и вышел, вернувшись в собственную комнату. Он и в самом деле был очень обеспокоен теми переменами, которые произошли в его шефе за последние несколько дней.
   Наконец Индеец резко остановился и уставился на компьютер так, словно эта была невиданная машина. С минуту он молча стоял, глядя невидящими глазами в пространство, однако вскоре его взгляд прояснился и стал осмысленным.
   — Компьютер, активизируйся, — приказал он.
   — Активизировался, — откликнулся компьютер.
   — Проверь все планетарные банки данных и сообщи мне, высаживался ли на Ад Джошуа Джереми Чендлер по прозвищу Свистун?
   — Проверяю… неизвестно.
   — Черт! — буркнул Индеец.
   Он уже собрался снова пуститься в свое путешествие по комнате, когда ему пришла неожиданная мысль.
   — Компьютер! — выкрикнул он. — Да?
   — Каждый раз, когда я задавал тебе подобный вопрос, ты неизменно отвечал — нет. Теперь ты ответил — неизвестно. Почему?
   — Потому что один представитель человеческой расы совершил посадку на военной базе Полид Креба, и я не смог установить его личность.
   — Это, должно быть, он! — воскликнул Индеец. — Его арестовали?
   — Неизвестно.
   — Впрочем, это не имеет никакого значения, — задумчиво произнес Индеец. — Если он в тюрьме, то там он и сгниет. В таком случае нечего больше и ждать… а если нет, тогда ему наверняка удастся удрать с этой военной базы и, вероятно, получить определенную свободу действий, а значит, я должен действовать сегодня же ночью.
   Компьютер не ответил, поскольку вопроса Индеец ему не задал.
   — Отключись, — приказал Индеец.
   Индеец вышел из комнаты, спустился в холл и прошел в комнату Бруссара.
   — Я собираюсь заняться ею сегодня ночью, — сообщил он решительно.
   — Вы в этом вполне уверены, сэр? — обеспокоенно спросил Бруссар.
   — Конечно, уверен! — бросил Индеец. — Свистун совершил посадку на Аде.
   — Вы уверены?
   — Компьютер сообщил.
   — Компьютер сказал, что Свистун приземлился на Аде? — переспросил Бруссар. — Так почему же тогда данные о нем не занесены в иммиграционные списки?
   — Он посадил корабль на военной базе голубых дьяволов.
   — Как ему это удалось? — еще больше удивился Бруссар.
   — Откуда мне знать? — раздраженно рявкнул Индеец. — Он здесь, и только этот факт имеет значение.
   — И под каким именем он сюда пожаловал? — спросил Бруссар.
   — Представления не имею. Бруссар нахмурился.
   — Тогда откуда же вам известно, что это именно Свистун?
   — Кто же еще может приземлиться в этой паршивой дыре, не пройдя таможенного досмотра и минуя иммиграционные службы? — Индеец помолчал. — Мне понадобится твоя помощь.
   — Сэр, мне бы не хотелось проявлять неуважение к вам или нарушать субординацию, но, мне кажется, вам сначала надо пройти психологическое обследование, — произнес Бруссар.
   — Что это ты придумал? — Индеец уставился на своего подчиненного. — Ты что, хочешь сказать, будто я свихнулся?
   — Нет, сэр, что вы! — торопливо ответил Бруссар. — Но в последнее время вы стали очень нервным, раздражительным и все забываете. Вам не следует сейчас противостоять Пифии.
   — Со мной все в порядке, — стараясь сдержать закипающий гнев, пробурчал Индеец. — Можешь положиться на мое слово.
   — И все-таки мне думается, вам стоит показаться нашему штатному психологу.
   — Он наверняка не скажет мне ничего нового, — ответил Индеец. — Послушай, с тобой или без тебя, а я собираюсь сегодня ночью разделаться с ней. Если ты не поедешь со мной, плевать, просто вдвоем нам было бы гораздо легче. Мне нужно будет, чтобы ты отвез меня туда, куда мы ездили в прошлый раз. Об остальном я позабочусь сам. — Он помолчал и пристально посмотрел на молодого человека. — Так ты едешь со мной или нет?
   Бруссар обреченно вздохнул.
   — Не могу же я позволить, чтобы вы поехали один.
   — Хорошо, — сказал Индеец. — Мы отправимся на закате. И вот еще что.
   — Да, сэр?
   — Я понимаю, ты искренне за меня беспокоишься и хочешь сделать, как лучше. — Индеец помолчал. — Если ты или кто бы то ни было другой попытается меня остановить, мне придется продемонстрировать вам, насколько я хороший убийца.
   Бруссар с достоинством выпрямился.
   — В угрозах нет необходимости, сэр.
   — Будем на то надеяться.
   — Они выехали, как только опустились сумерки, свернув на шоссе, по которому ехали несколькими днями раньше. Первые пятнадцать минут движение было довольно оживленным, но через полчаса ни встречных, ни попутных машин им уже не попадалось.
   — Все выглядит совершенно незнакомым, — произнес Индеец, вглядываясь в тьму за окном. — Где же каменистая гряда?
   — Мы доберемся до нее не раньше чем через сорок минут, сэр, — ответил Бруссар.
   Индеец откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
   — Вы мне до сих пор ничего не рассказали о плане, сэр, — обратился к нему Бруссар.
   — Это точно.
   — Но у вас же есть какой-нибудь план, верно? Индеец открыл глаза и похлопал себя по карману:
   — Вот он.
   — Оружие? — спросил Бруссар.
   — И это тоже. — Индеец улыбнулся.

ГЛАВА 29

   Двое вооруженных дьяволов вошли в комнату Айсберга и молча повели его по длинному полутемному коридору, затем по пологому пандусу через переход в другой коридор и наконец подошли к большой двери, где их уже ждал Пред Тропо.
   — Она хочет вас видеть, Мендоса, — произнес он.
   — Так я и понял.
   — Только не вздумайте подойти к ней близко, — предупредил Пред Тропо.