Айсберг почувствовал, как грудь пронзила нестерпимая жгучая боль, ощутил давление во всем теле. Он попытался скрыть свое недомогание, но не смог.
— — Вот видишь? — Она удовлетворенно улыбнулась. — Среди миллиардов вариантов будущего — когда тебе удается взорвать меня — существует один, когда сердечный приступ не прекращается, боль становится нестерпимой, и ты перед смертью осознаешь, что все сказанное мной — правда.
Боль наконец стала утихать, бледность покинула лицо Айсберга, он глубоко вздохнул и прислонился к двери, ища опору.
— Можно мне задать тебе вопрос? — проговорил он через минуту.
— Именно это и делает Пифия: она отвечает на вопросы.
— Как же они, черт побери, умудряются держать тебя взаперти? Почему с твоим тюремщиком не случился сердечный приступ или удар в подходящий момент?
— Они очень тщательно подбирают мне охрану, — ответила она. — Ни в одном варианте будущего никто из них не заболевает достаточно тяжело, чтобы это позволило мне вырваться на свободу.
— Как же они кормят тебя? Они наверняка должны снижать интенсивность силового поля в каком-то месте.
— Да, но только на очень маленьком участке, — кивнула она. — Впрочем, ты сейчас и сам все увидишь. — Она повысила голос, повернувшись к двери: — Можешь войти.
В комнату вошел голубой дьявол, неся в руках небольшой поднос с едой. Он подошел к линии силового поля, поставил поднос на пол, затем повернулся и вышел. Мгновение спустя по внутреннему интеркому раздался сигнал, и Пенелопа отошла к стене, как можно дальше от подноса. Послышался шелест статических разрядов, когда небольшой участок силового поля над полом исчез. Пенелопа подошла к подносу, присела на корточки и, осторожно ухватив за края, потянула на себя. Едва поднос оказался у нее в руках, снова послышался звук статических разрядов, и голос голубого дьявола по интеркому предупредил, что силовое поле восстановлено. Она поставила поднос на стол.
— Видишь?
— И ты все эти долгие годы не общалась непосредственно ни с одним живым существом?
— Нет, с тех пор, как умер Черепаха Квази.
— И за все это время ты ни разу не разговаривала с человеком?
— Я вообще ни с кем не разговаривала. — Она помолчала. — Впрочем, это не совсем правда. Когда-то у меня была кукла, но она развалилась четыре года назад.
Айсберг постарался представить себе восемнадцатилетнюю Пифию, играющую с куклой, и не сумел. Но ему до боли ясно представилось, как восемнадцатилетняя Пенелопа Бейли прижимает к себе старую, потрепанную куклу.
— Мне все еще очень жаль тебя, Пенелопа, — сказал он. — Не твоя вина, что судьба одарила тебя… или наказала такой способностью, и не твоя вина, что Республика просто представления не имела, как справиться с тобой. И уж тем более ты не виновата в том, что голубые дьяволы продержали тебя взаперти все эти долгие годы… но ты такая, какая есть, и тебе нельзя позволить выйти отсюда. Если тебя нельзя уничтожить, то тебя надо оставить в заточении.
— Продолжай мечтать о героических деяниях, Айсберг, — произнесла она с насмешкой. — Мечты безвредны.
Неожиданно она повернулась лицом к дальней стене и несколько секунд стояла молча и не шевелясь, затем снова взглянула на Айсберга.
— И кому же ты помогала на сей раз? — спросил он.
— Ты его не знаешь, — ответила она. — Эта ночь решающая. У меня много проблем, которые надо решить в первую очередь.
Неожиданно ее отрешенность и холодность сменились презрительной гримасой.
— Дурак! — воскликнула она. — Неужели он думает, что это помешает мне справиться с ним?
— О ком это ты? — поинтересовался Айсберг.
— О Джимми Два Пера.
— Где он?
— Он приближается и думает, будто может затуманить мой рассудок, затуманив свой. — Она повернулась к Айсбергу. — Разум покинул его… но я не читаю чужих мыслей. Я читаю будущее.
— Он что, нажевался семян? — спросил Айсберг.
— Как будто это имеет какое-то значение? — Она пожала плечами.
— Имеет, — заверил ее Айсберг. — Если он сам не знает, что собирается сделать в следующую секунду…
— Я знаю, — презрительно фыркнула Пенелопа.
— Я-то думал, что ты видишь бесчисленное множество вариантов будущего и своими действиями выбираешь тот, который наиболее выгоден тебе, но как ты можешь справиться с человеком, у которого разума столько же, сколько у мухи?
— Вот поэтому-то ты и здесь, Айсберг, — сказала она. — Я?
— Если его не смогу остановить я, это сделаешь ты.
— У тебя богатое воображение, Пенелопа-.
— Я не рисую событий в собственном воображении, — откликнулась Пифия. — Я их предвижу.
— На этот раз ты ошиблась, — проговорил Айсберг. — Если он попытается тебя убить, я и пальцем не пошевелю, чтобы остановить его.
— Ты сделаешь то, что предначертано.
ГЛАВА 32
— — Вот видишь? — Она удовлетворенно улыбнулась. — Среди миллиардов вариантов будущего — когда тебе удается взорвать меня — существует один, когда сердечный приступ не прекращается, боль становится нестерпимой, и ты перед смертью осознаешь, что все сказанное мной — правда.
Боль наконец стала утихать, бледность покинула лицо Айсберга, он глубоко вздохнул и прислонился к двери, ища опору.
— Можно мне задать тебе вопрос? — проговорил он через минуту.
— Именно это и делает Пифия: она отвечает на вопросы.
— Как же они, черт побери, умудряются держать тебя взаперти? Почему с твоим тюремщиком не случился сердечный приступ или удар в подходящий момент?
— Они очень тщательно подбирают мне охрану, — ответила она. — Ни в одном варианте будущего никто из них не заболевает достаточно тяжело, чтобы это позволило мне вырваться на свободу.
— Как же они кормят тебя? Они наверняка должны снижать интенсивность силового поля в каком-то месте.
— Да, но только на очень маленьком участке, — кивнула она. — Впрочем, ты сейчас и сам все увидишь. — Она повысила голос, повернувшись к двери: — Можешь войти.
В комнату вошел голубой дьявол, неся в руках небольшой поднос с едой. Он подошел к линии силового поля, поставил поднос на пол, затем повернулся и вышел. Мгновение спустя по внутреннему интеркому раздался сигнал, и Пенелопа отошла к стене, как можно дальше от подноса. Послышался шелест статических разрядов, когда небольшой участок силового поля над полом исчез. Пенелопа подошла к подносу, присела на корточки и, осторожно ухватив за края, потянула на себя. Едва поднос оказался у нее в руках, снова послышался звук статических разрядов, и голос голубого дьявола по интеркому предупредил, что силовое поле восстановлено. Она поставила поднос на стол.
— Видишь?
— И ты все эти долгие годы не общалась непосредственно ни с одним живым существом?
— Нет, с тех пор, как умер Черепаха Квази.
— И за все это время ты ни разу не разговаривала с человеком?
— Я вообще ни с кем не разговаривала. — Она помолчала. — Впрочем, это не совсем правда. Когда-то у меня была кукла, но она развалилась четыре года назад.
Айсберг постарался представить себе восемнадцатилетнюю Пифию, играющую с куклой, и не сумел. Но ему до боли ясно представилось, как восемнадцатилетняя Пенелопа Бейли прижимает к себе старую, потрепанную куклу.
— Мне все еще очень жаль тебя, Пенелопа, — сказал он. — Не твоя вина, что судьба одарила тебя… или наказала такой способностью, и не твоя вина, что Республика просто представления не имела, как справиться с тобой. И уж тем более ты не виновата в том, что голубые дьяволы продержали тебя взаперти все эти долгие годы… но ты такая, какая есть, и тебе нельзя позволить выйти отсюда. Если тебя нельзя уничтожить, то тебя надо оставить в заточении.
— Продолжай мечтать о героических деяниях, Айсберг, — произнесла она с насмешкой. — Мечты безвредны.
Неожиданно она повернулась лицом к дальней стене и несколько секунд стояла молча и не шевелясь, затем снова взглянула на Айсберга.
— И кому же ты помогала на сей раз? — спросил он.
— Ты его не знаешь, — ответила она. — Эта ночь решающая. У меня много проблем, которые надо решить в первую очередь.
Неожиданно ее отрешенность и холодность сменились презрительной гримасой.
— Дурак! — воскликнула она. — Неужели он думает, что это помешает мне справиться с ним?
— О ком это ты? — поинтересовался Айсберг.
— О Джимми Два Пера.
— Где он?
— Он приближается и думает, будто может затуманить мой рассудок, затуманив свой. — Она повернулась к Айсбергу. — Разум покинул его… но я не читаю чужих мыслей. Я читаю будущее.
— Он что, нажевался семян? — спросил Айсберг.
— Как будто это имеет какое-то значение? — Она пожала плечами.
— Имеет, — заверил ее Айсберг. — Если он сам не знает, что собирается сделать в следующую секунду…
— Я знаю, — презрительно фыркнула Пенелопа.
— Я-то думал, что ты видишь бесчисленное множество вариантов будущего и своими действиями выбираешь тот, который наиболее выгоден тебе, но как ты можешь справиться с человеком, у которого разума столько же, сколько у мухи?
— Вот поэтому-то ты и здесь, Айсберг, — сказала она. — Я?
— Если его не смогу остановить я, это сделаешь ты.
— У тебя богатое воображение, Пенелопа-.
— Я не рисую событий в собственном воображении, — откликнулась Пифия. — Я их предвижу.
— На этот раз ты ошиблась, — проговорил Айсберг. — Если он попытается тебя убить, я и пальцем не пошевелю, чтобы остановить его.
— Ты сделаешь то, что предначертано.
ГЛАВА 32
Айсберг собрался было уже ответить ей, как неожиданно дверь распахнулась, и в комнату ворвался взъерошенный, залитый кровью Индеец с дико горящими глазами. В одной руке у него был акустический пистолет, в другой — окровавленный» нож.
— Кто ты? — хриплым голосом обратился он к Айсбергу.
— Я — друг, — ответил тот.
Индеец непонимающе уставился на него.
— Мы оба работаем на Тридцать Два, — продолжал Айсберг.
— Сволочь! — злобно выругался Индеец. — Сначала я убью ее, потом его.
— Говори потише. Индеец хихикнул.
— Зачем это? Я прикончил всех голубых дьяволов в холле.
Айсберг посмотрел на Пифию. Она спокойно стояла у стены и смотрела на Индейца с насмешливой улыбкой.
Его ты не боишься, — подумал Айсберг. — Он стоит в нескольких ярдах от тебя, он не в себе, и он намерен тебя убить, а тебя это всего лишь забавляет. Значит, это не он».
Индеец повернулся к Пифии.
— А чему это вы улыбаетесь, леди? — пробормотал он. — Вы что ж, думаете, будто я шучу?
— Нет, Джимми Два Пера, я знаю, что ты не шутишь, — спокойно произнесла она.
Индеец поднял пистолет и прицелился, но тут же опустил его.
— Пить хочется, — произнес он глухо.
— На первом этаже есть вода, — ответила ему Пифия.
— Вода стоит у тебя на столе, — хмыкнул он и двинулся прямо к ней.
— Не надо! — закричал Айсберг, но было уже слишком поздно.
Индеец налетел на силовое поле, вскрикнул, отлетел к стене, как резиновый мяч, и рухнул на пол у ног Айсберга. Тот опустился на колени и попытался нащупать пульс. Сердце Индейца билось с удвоенной скоростью.
— Это еще зачем? — Айсберг вскинул на Пенелопу глаза.
— Не понимаю тебя, — ответила она.
— Зачем ты позволила ему прийти сюда и уничтожить всех голубых дьяволов? Только для того, чтобы он кончил вот так? — И он кивнул на тело у своих ног.
— Они всего лишь голубые дьяволы, — проговорила она, равнодушно пожав плечами.
— Я-то думал, что Индеец тебе нужен, чтобы выбраться отсюда, — продолжал Айсберг.
— Я ошиблась, — сухо парировала она.
Что-то слишком все просто, Пенелопа. Ты знала, что он придет сюда, и знала, что ему не удастся убить тебя. Все, что случилось, идет по плану… но, черт побери, зачем тебе надо, чтобы этот человек без сознания лежал сейчас у моих ног?
— Мне кажется, ты озадачен, Айсберг. — В ее голосе звучало удовлетворение, а в голубых глазах он заметил снисходительность.
— Да, озадачен, — согласился он. — Но я еще разгадаю эту загадку.
— Если проживешь достаточно долго.
— .То же самое я мог бы сказать и про тебя, — парировал он.
Она улыбнулась.
— Мне нравится жить, Айсберг. Я могла бы жить вечно.
— У меня нет возражений, — ответил Айсберг. — Только пока ты находишься по ту сторону силового поля.
Она пристально посмотрела на него, и тень сомнения легла на ее лицо.
— Я вот думаю…
— О чем?
— Я родилась в Республике, ты — на Внутренней Границе. Мне двадцать два года, тебе за шестьдесят. Я
^ничего не знаю о твоем прошлом, ты — о моем будущем. Нас ничто не связывает, кроме вражды. Шанс встречи двух таких людей, как мы, в пределах огромной Галактики совершенно ничтожен. — Она помолчала. — Вот я и думаю, почему же все-таки наши судьбы пересеклись?
— Я не знаю, — признал Айсберг.
— Довольно любопытно, не так ли? — усмехнулась она.
— Я был бы счастлив вообще не знать о твоем существовании.
— Счастье — это не для нас с тобой, Айсберг, — произнесла она. — Что же касается моего существования, то очень скоро огромное количество людей узнает о нем.
— Нет, если это каким-то образом зависит от меня.
— От тебя теперь ничего не зависит, — со спокойной улыбкой произнесла женщина. — Тебе остается только беспомощно стоять здесь и ждать, как будут разворачиваться события.
Айсберг ничего не ответил, и несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
— Отойди в сторону, Айсберг, — наконец сказала она. — Ты закрываешь дверной проем.
Он обернулся и увидел безоружного Преда Тропо. А затем кто-то с силой втолкнул голубого дьявола в комнату, и следом вошел Чендлер, тыча тому в спину маленьким пистолетом.
— Мендоса! — удивленно воскликнул Чендлер. — Какого черта ты тут делаешь?
— Через минуту я все объясню, — ответил Айсберг. — Голубые дьяволы гонятся за тобой?
Чендлер покачал головой.
— Там сплошные трупы. Это твоих рук дело?
— Его, — сказал Айсберг, кивнув в сторону Индейца, который все еще был без сознания.
— Кто это?
— Джимми Два Пера. Чендлер нахмурился.
— Индеец? А он-то какого черта делает на Аде?
— Его наняли, чтобы убить Пифию, — пояснил Айсберг.
— Ну, похоже, он уже больше мне не конкурент. — Он подтолкнул дулом пистолета Преда Тропо в спину, заставив его сделать несколько шагов вперед, а затем приказал двери закрыться.
— А он тут зачем? — поинтересовался Айсберг, кивнув в сторону Преда Тропо.
— Он осматривал тела, когда я вошел на этот этаж, — ответил Чендлер. — Я подумал, что смогу использовать его в качестве щита, так что предложил ему прогуляться со мной. — Чендлер посмотрел на Пифию. — Так это она и есть? Та самая, о которой ты говорил?
— Да, это Пенелопа Бейли, — ответил Айсберг.
— А что это за полоса на полу… силовое поле?
— Да. Как ты догадался?
— Я же знаю, что они держат ее в заключении, — ответил Чендлер. — Я представления не имел до настоящего момента, как именно они это делают. Как мне говорили, мы пока не разработали технологию силового поля, но, похоже, никому в голову не придет пересечь линию. — Он помолчал. — Именно это и случилось с Индейцем? — Айсберг кивнул.
— Он нажевался семян альфанеллы, в результате пошел прямо на поле.
— Он расчистил мне путь до самой двери, — сказал Чендлер.
— Ты справился бы и сам.
— Вряд ли, — сказал Чендлер, — не знаю уж, каким путем он добирался сюда, но я был бы легкой добычей, будь кому на меня охотиться. — Он помолчал. — Ты все еще не объяснил мне, как ты оказался здесь?
— Новые указания, — сказал Айсберг. — Да?
— Ты можешь ее убить?
— Почему же нет? — ответил Чендлер. — Если тебя беспокоит силовое поле, то двумя уровнями ниже находится мощный Генератор. Если поле питается от него, я могу его отключить.
Айсберг взглянул на Пифию, которая снова устремила взгляд сквозь время и пространство.
— Но ты ведь даже не знаешь, как он работает, — напомнил Айсберг.
— Я не знаю, как работает поле, — поправил его Чендлер, — но как работает генератор, об этом я представление имею. Точно такой же когда-то стоял на коболианском корабле, который когда-то у меня был.
Пред Тропо осторожно попятился, стараясь отойти от Чендлера. Айсберг заметил это и повернулся к голубому дьяволу.
— Не двигайся, — приказал он. — Мне бы не хотелось тебя убивать, но, если понадобится, я это сделаю.
Голубой дьявол остановился, а затем вернулся на свое прежнее место, снова встав рядом с Чендлером.
— Ладно, надо браться за работу, — произнес Чендлер. — Вряд ли эти трупы до бесконечности будут тут валяться, рано или поздно их кто-нибудь обнаружит.
— Скорее рано, чем поздно, — произнесла Пенелопа ровным голосом.
— Ну так что? — проговорил Чендлер.
— Я все еще никак не могу собрать воедино куски этой проклятой головоломки, — пробормотал Айсберг.
Я-то думал, что уже почти догадался, но Пред Тропо? Зачем он ей понадобился?
— Мендоса, в нашем распоряжении далеко не вся ночь, — нетерпеливо бросил Чендлер.
— Дай мне минуту подумать! — огрызнулся Айсберг. Он повернулся к Пифии, которая по-прежнему не двигалась с места и молча слушала их разговор. — Ну хорошо, он — единственный, кто может тебя освободить, Индеец нужен был для того, чтобы проложить ему дорогу к тебе, но зачем тебе я и Пред Тропо?
Она загадочно улыбнулась и не ответила.
— Она не способна спланировать все это, — сказал Чендлер. — Конечно, она могла предполагать, что Индеец нажуется семян, но ведь невозможно предвидеть, что сделает человек, когда его мозг подчинен наркотику.
— Она ничего не планирует, — возразил ему Айсберг. — Она просто выбирает события. Она выбрала то будущее, где мы все четверо собрались в этой комнате… Вот только я до сих пор никак не могу понять, зачем..?
Он не успел договорить. Неожиданно Пред Тропо сделал резкий выпад. Чендлер, внимание которого было сосредоточено на Пифии, только выругался и схватился за правую руку, из которой хлынула кровь. Почти перерезанная рука беспомощно повисла.
— Прикончи этого сукиного сына! — рявкнул он, когда Пред Тропо повернулся к Айсбергу, выставив вперед нож, который ему каким-то образом удалось спрятать под одеждой.
— Ни с места! — приказал Айсберг, вытаскивая собственное оружие и наводя его на голубого дьявола.
Какую-то долю секунды Пред Тропо колебался, затем решил подчиниться и застыл на месте.
— Брось! — продолжал Айсберг, в то время как Чендлер опустился на колени, стараясь остановить кровотечение. Айсберг бросил короткий взгляд на Пифию, но она по-прежнему не выказывала никаких эмоций,»ее лицо было неестественно спокойным.
Ты ничуть не удивлена. Ты знала, что так произойдет.
Айсберг нахмурился, снова повернувшись к Преду Тропо.
Но ведь это же не имеет никакого смысла! Ты заставила двух лучших убийц Галактики появиться здесь, и вот один из них наполовину мертв, а второй остался калекой. Зачем?
Чендлер оторвал полосу материи от своей куртки и принялся туго перетягивать глубокий — по самую кость — порез, сквозь зубы ругаясь и проклиная все на свете.
Ну хорошо. Ты хотела просто вывести его из строя, но оставить в живых. Зачем? Чего я не улавливаю?
— Погоди минутку, и я сам его прикончу! — прорычал Чендлер, перевязывая рану.
— Прикончишь? — пробормотал хриплый голос за спиной у Айсберга. — Прикончишь?
Айсберг сделал шаг назад и увидел, как Индеец, пошатываясь, поднимается на колени.
— Прикончить, — снова повторил он, будто слово потеряло для него всякий смысл. Его широко открытые глаза ничего не выражали.
— Не двигайся, Джимми, — предупредил его Айсберг.
— Прикончить, — пробормотал Индеец, медленно и неуклюже поднимаясь на ноги.
— Мы твои друзья, — произнес Айсберг, стараясь говорить спокойно и доброжелательно.
— У меня нет друзей, — прошептал Индеец. — Я тебя не знаю! — Неожиданно его взгляд упал на Чендлера. — А вот его я знаю! Он хотел украсть у меня мои деньги. — Он выхватил парализатор. — Нет, Чендлер, тебе этого сделать не удастся! — взвизгнул он в бешенстве. — Я первый сюда пришел! Она моя!
Айсберг прицелился в Индейца.
— Не вздумай дергаться, — жестко предупредил он, — иначе буду стрелять.
— Черт побери, она моя! — выкрикнул Индеец. — Моя! — Слезы бессильной злости покатились по его лицу. — Это я ее нашел, я, а не ты! Это я убил всех этих дьяволов, там, в холле, а не ты! И я не дам тебе отнять у меня то, что принадлежит мне!
Его качнуло, он вскинул парализатор и наставил его на Чендлера, не обращая внимания на то, что палец Айсберга уже лег на спусковой крючок.
А потом вдруг все неожиданно в этой головоломке встало на свои места.
Айсберг ничего не мог поделать, он уже нажал на спуск, но в последнюю микросекунду сумел поднять руку, и луч ушел в сторону, не причинив Индейцу вреда. И в тот же миг раздался еще один выстрел. Индеец застрелил Чендлера.
— Нет! — вскрикнула Пифия, когда Чендлер как подкошенный повалился ничком на пол.
Айсберг прицелился прямо между глаз Индейца и выстрелил. Затем он повернулся к Преду Тропо.
— Не двигайся и не глупи, — предупредил он. — И тогда, возможно, останешься в живых. — Он помолчал. — Я ведь был прав, верно, Пенелопа?
. Она лишь молча кивнула.
— У тебя в запасе было множество вариантов будущего, и ты хотела соединить их, разве не так? — продолжал Айсберг. — Тебе нужен был Свистун, потому что только он знал, как отключить генератор. Но Индеец должен был явиться первым, поскольку не существовало такого будущего, где бы Свистуну удалось незаметно пробраться к тебе в комнату.
— Да, — произнесла она.
— Если бы я не догадался об этом в самую последнюю секунду, что бы произошло дальше? Я бы прикончил Индейца и тем самым спас бы Чендлера — в этом-то и заключалась моя роль, — а затем Пред Тропо убил бы»меня, так?
Она молча кивнула, и ее глаза снова стали отрешенными, она уже вновь видела только будущее.
— Но я грузный, старый человек, к тому же с искусственной ногой, — продолжал Айсберг. — Я бы никогда не сумел выбраться отсюда. Но вот чего я никак не мог понять: зачем здесь нужен был Пред Тропо? Или вообще любой лорн? Ведь меня могли схватить и позже.
Я не понимаю, — пробормотал голубой дьявол.
Айсберг повернулся к нему.
— Ты должен был вывести Чендлера из строя, но не убивать его. Он был самым опасным из нас всех: даже с поврежденной рукой он запросто мог прикончить тебя. Но он знал бы, что ему не удастся противостоять целому взводу лорнов, которые охраняют здание, поэтому единственным выходом для него было бы освободить Пенелопу и дать ей выбрать такое будущее, где бы они оба смогли удрать отсюда незамеченными. — Он бросил взгляд на Пифию. — А когда вы оба были бы в безопасности и он считал бы, что сможет передать тебя Тридцать Два и получить вторую половину суммы, с ним бы случился сердечный приступ, верно?
— Удар, — равнодушно произнесла она, — у него было слишком хорошее сердце.
— Пред Тропо, — сказал Айсберг, — теперь-то ты понимаешь, что здесь произошло? Все это, — продолжал он, показывая на трупы Индейца и Чендлера, — все это случилось потому, что она хотела освободиться.
Вот почему здесь я, вот почему ты сам в этой комнате. Мы не враги, мы всего лишь пешки, и не более того.
Голубой дьявол ошарашенно уставился на него, однако ничего не сказал.
— Мы не можем позволить ей вырваться отсюда… ни теперь, ни в будущем, никогда. Конечно, судьба поступила с ней жестоко, одарив ее такими способностями, и ее ждет неприятное будущее, но она слишком опасна, ее нельзя выпускать на просторы Галактики. Посмотри, что она сумела натворить, будучи в заключении.
— Нет, — выдавил Пред Тропо наконец. — Ее нельзя выпускать.
— Я рад, что ты мыслишь разумно.
— Но ведь за ней придут и другие. Их пришлют, чтобы убить ее, и тогда она примется манипулировать ими, как делала это с нами.
— Я позабочусь, чтобы следующего раза не было, — ответил Айсберг.
— Как ты можешь это сделать?
— Я скажу Тридцать Два, что она мертва. Если вы все тут будете держать язык за зубами, то он никогда и не заподозрит, что я лгу.
— Выходит, я должен тебя отпустить, — заметил Пред Тропо.
— У тебя нет причин задерживать меня здесь, — пожал плечами Айсберг. — А если ты попытаешься это сделать, в моем протезе спрятан заряд взрывчатки с детонатором. И поверь мне, я не стану колебаться. Я взорву и тебя, и себя, и все это чертово здание, но учти, она найдет способ выбраться отсюда; она выживет. — Он помолчал. — Я предпочел бы остаться в живых. А ты?
Пред Тропо долгую минуту смотрел на Айсберга, размышляя над его словами.
— Хорошо, ты можешь идти с миром, — сказал он наконец.
— Спасибо.
— Но тебе не удастся выйти отсюда одному. Я позабочусь о сопровождении. — Он двинулся к двери, затем обернулся: — Только не выходи из комнаты, пока я не вернусь, иначе я не могу гарантировать тебе безопасность.
— Понимаю, — откликнулся Айсберг.
Голубой дьявол вышел, и дверь бесшумно закрылась за ним.
— Я ошибалась, — сказала Пенелопа, когда они остались вдвоем. — Я думала, что готова выйти в Галактику, но я ошибалась. Мне надо подождать еще немного, пока мои силы не окрепнут.
— Тебе никогда не выйти из этой комнаты, Пенелопа. Она улыбнулась.
— В тот день, когда я буду готова, я выйду отсюда. Ты недооценил мои способности, когда мне было восемь лет, я недооценила тебя сейчас. Думаю, что никто из нас больше не совершит подобной ошибки. — Она вздохнула и покачала головой. — Я должна была увидеть… но было столько мелких деталей, столько вариантов: что сделает Индеец и в какой момент, когда появится Чендлер, когда нанесет удар Пред Тропо, в какую секунду очнется Индеец… — Она неожиданно улыбнулась. — И все-таки мне почти удалось. Еще полсекунды, и я оказалась бы на свободе.
— Да, это так, — признал Айсберг.
— В следующий раз я буду более аккуратной.
— Следующего раза не будет.
— Возможно, для тебя. — Ее голос снова зазвучал спокойно и отрешенно. — Ты старый, больной человек, твои силы на исходе. — Она помолчала. — Я же молода. С каждым днем мои силы растут, а за пределами этой комнаты меня ждет целая Галактика.
— Оставь ее в покое, — посоветовал Айсберг. Она снова ему улыбнулась.
— Я не могу, ты же знаешь. Я вижу будущее, я вижу великие события, события, которые не могли бы тебе даже присниться. Настанет день, и я выберусь отсюда и осуществлю все свои замыслы.
Вернулся Пред Тропо с шестью охранниками.
— Вы готовы, Мендоса?
Айсберг кивнул и повернулся к двери.
— Айсберг, — послышалось за спиной.
— Да?
— Я хочу поблагодарить тебя.
— За что? — удивленно спросил он.
— За то, что тебе удалось удивить меня, — сказала она. — Всегда интересно ощутить нечто новое, а удивление… я ведь никогда его не испытывала.
— Надеюсь, тебе это понравилось, — заметил он сардонически.
— Нет. — Она задумчиво покачала головой. — Нет, мне не понравилось. И я не хочу, чтобы меня еще когда-нибудь удивляли.
Ее слова повисли в пустоте, как зловещее облако.
— Кто ты? — хриплым голосом обратился он к Айсбергу.
— Я — друг, — ответил тот.
Индеец непонимающе уставился на него.
— Мы оба работаем на Тридцать Два, — продолжал Айсберг.
— Сволочь! — злобно выругался Индеец. — Сначала я убью ее, потом его.
— Говори потише. Индеец хихикнул.
— Зачем это? Я прикончил всех голубых дьяволов в холле.
Айсберг посмотрел на Пифию. Она спокойно стояла у стены и смотрела на Индейца с насмешливой улыбкой.
Его ты не боишься, — подумал Айсберг. — Он стоит в нескольких ярдах от тебя, он не в себе, и он намерен тебя убить, а тебя это всего лишь забавляет. Значит, это не он».
Индеец повернулся к Пифии.
— А чему это вы улыбаетесь, леди? — пробормотал он. — Вы что ж, думаете, будто я шучу?
— Нет, Джимми Два Пера, я знаю, что ты не шутишь, — спокойно произнесла она.
Индеец поднял пистолет и прицелился, но тут же опустил его.
— Пить хочется, — произнес он глухо.
— На первом этаже есть вода, — ответила ему Пифия.
— Вода стоит у тебя на столе, — хмыкнул он и двинулся прямо к ней.
— Не надо! — закричал Айсберг, но было уже слишком поздно.
Индеец налетел на силовое поле, вскрикнул, отлетел к стене, как резиновый мяч, и рухнул на пол у ног Айсберга. Тот опустился на колени и попытался нащупать пульс. Сердце Индейца билось с удвоенной скоростью.
— Это еще зачем? — Айсберг вскинул на Пенелопу глаза.
— Не понимаю тебя, — ответила она.
— Зачем ты позволила ему прийти сюда и уничтожить всех голубых дьяволов? Только для того, чтобы он кончил вот так? — И он кивнул на тело у своих ног.
— Они всего лишь голубые дьяволы, — проговорила она, равнодушно пожав плечами.
— Я-то думал, что Индеец тебе нужен, чтобы выбраться отсюда, — продолжал Айсберг.
— Я ошиблась, — сухо парировала она.
Что-то слишком все просто, Пенелопа. Ты знала, что он придет сюда, и знала, что ему не удастся убить тебя. Все, что случилось, идет по плану… но, черт побери, зачем тебе надо, чтобы этот человек без сознания лежал сейчас у моих ног?
— Мне кажется, ты озадачен, Айсберг. — В ее голосе звучало удовлетворение, а в голубых глазах он заметил снисходительность.
— Да, озадачен, — согласился он. — Но я еще разгадаю эту загадку.
— Если проживешь достаточно долго.
— .То же самое я мог бы сказать и про тебя, — парировал он.
Она улыбнулась.
— Мне нравится жить, Айсберг. Я могла бы жить вечно.
— У меня нет возражений, — ответил Айсберг. — Только пока ты находишься по ту сторону силового поля.
Она пристально посмотрела на него, и тень сомнения легла на ее лицо.
— Я вот думаю…
— О чем?
— Я родилась в Республике, ты — на Внутренней Границе. Мне двадцать два года, тебе за шестьдесят. Я
^ничего не знаю о твоем прошлом, ты — о моем будущем. Нас ничто не связывает, кроме вражды. Шанс встречи двух таких людей, как мы, в пределах огромной Галактики совершенно ничтожен. — Она помолчала. — Вот я и думаю, почему же все-таки наши судьбы пересеклись?
— Я не знаю, — признал Айсберг.
— Довольно любопытно, не так ли? — усмехнулась она.
— Я был бы счастлив вообще не знать о твоем существовании.
— Счастье — это не для нас с тобой, Айсберг, — произнесла она. — Что же касается моего существования, то очень скоро огромное количество людей узнает о нем.
— Нет, если это каким-то образом зависит от меня.
— От тебя теперь ничего не зависит, — со спокойной улыбкой произнесла женщина. — Тебе остается только беспомощно стоять здесь и ждать, как будут разворачиваться события.
Айсберг ничего не ответил, и несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.
— Отойди в сторону, Айсберг, — наконец сказала она. — Ты закрываешь дверной проем.
Он обернулся и увидел безоружного Преда Тропо. А затем кто-то с силой втолкнул голубого дьявола в комнату, и следом вошел Чендлер, тыча тому в спину маленьким пистолетом.
— Мендоса! — удивленно воскликнул Чендлер. — Какого черта ты тут делаешь?
— Через минуту я все объясню, — ответил Айсберг. — Голубые дьяволы гонятся за тобой?
Чендлер покачал головой.
— Там сплошные трупы. Это твоих рук дело?
— Его, — сказал Айсберг, кивнув в сторону Индейца, который все еще был без сознания.
— Кто это?
— Джимми Два Пера. Чендлер нахмурился.
— Индеец? А он-то какого черта делает на Аде?
— Его наняли, чтобы убить Пифию, — пояснил Айсберг.
— Ну, похоже, он уже больше мне не конкурент. — Он подтолкнул дулом пистолета Преда Тропо в спину, заставив его сделать несколько шагов вперед, а затем приказал двери закрыться.
— А он тут зачем? — поинтересовался Айсберг, кивнув в сторону Преда Тропо.
— Он осматривал тела, когда я вошел на этот этаж, — ответил Чендлер. — Я подумал, что смогу использовать его в качестве щита, так что предложил ему прогуляться со мной. — Чендлер посмотрел на Пифию. — Так это она и есть? Та самая, о которой ты говорил?
— Да, это Пенелопа Бейли, — ответил Айсберг.
— А что это за полоса на полу… силовое поле?
— Да. Как ты догадался?
— Я же знаю, что они держат ее в заключении, — ответил Чендлер. — Я представления не имел до настоящего момента, как именно они это делают. Как мне говорили, мы пока не разработали технологию силового поля, но, похоже, никому в голову не придет пересечь линию. — Он помолчал. — Именно это и случилось с Индейцем? — Айсберг кивнул.
— Он нажевался семян альфанеллы, в результате пошел прямо на поле.
— Он расчистил мне путь до самой двери, — сказал Чендлер.
— Ты справился бы и сам.
— Вряд ли, — сказал Чендлер, — не знаю уж, каким путем он добирался сюда, но я был бы легкой добычей, будь кому на меня охотиться. — Он помолчал. — Ты все еще не объяснил мне, как ты оказался здесь?
— Новые указания, — сказал Айсберг. — Да?
— Ты можешь ее убить?
— Почему же нет? — ответил Чендлер. — Если тебя беспокоит силовое поле, то двумя уровнями ниже находится мощный Генератор. Если поле питается от него, я могу его отключить.
Айсберг взглянул на Пифию, которая снова устремила взгляд сквозь время и пространство.
— Но ты ведь даже не знаешь, как он работает, — напомнил Айсберг.
— Я не знаю, как работает поле, — поправил его Чендлер, — но как работает генератор, об этом я представление имею. Точно такой же когда-то стоял на коболианском корабле, который когда-то у меня был.
Пред Тропо осторожно попятился, стараясь отойти от Чендлера. Айсберг заметил это и повернулся к голубому дьяволу.
— Не двигайся, — приказал он. — Мне бы не хотелось тебя убивать, но, если понадобится, я это сделаю.
Голубой дьявол остановился, а затем вернулся на свое прежнее место, снова встав рядом с Чендлером.
— Ладно, надо браться за работу, — произнес Чендлер. — Вряд ли эти трупы до бесконечности будут тут валяться, рано или поздно их кто-нибудь обнаружит.
— Скорее рано, чем поздно, — произнесла Пенелопа ровным голосом.
— Ну так что? — проговорил Чендлер.
— Я все еще никак не могу собрать воедино куски этой проклятой головоломки, — пробормотал Айсберг.
Я-то думал, что уже почти догадался, но Пред Тропо? Зачем он ей понадобился?
— Мендоса, в нашем распоряжении далеко не вся ночь, — нетерпеливо бросил Чендлер.
— Дай мне минуту подумать! — огрызнулся Айсберг. Он повернулся к Пифии, которая по-прежнему не двигалась с места и молча слушала их разговор. — Ну хорошо, он — единственный, кто может тебя освободить, Индеец нужен был для того, чтобы проложить ему дорогу к тебе, но зачем тебе я и Пред Тропо?
Она загадочно улыбнулась и не ответила.
— Она не способна спланировать все это, — сказал Чендлер. — Конечно, она могла предполагать, что Индеец нажуется семян, но ведь невозможно предвидеть, что сделает человек, когда его мозг подчинен наркотику.
— Она ничего не планирует, — возразил ему Айсберг. — Она просто выбирает события. Она выбрала то будущее, где мы все четверо собрались в этой комнате… Вот только я до сих пор никак не могу понять, зачем..?
Он не успел договорить. Неожиданно Пред Тропо сделал резкий выпад. Чендлер, внимание которого было сосредоточено на Пифии, только выругался и схватился за правую руку, из которой хлынула кровь. Почти перерезанная рука беспомощно повисла.
— Прикончи этого сукиного сына! — рявкнул он, когда Пред Тропо повернулся к Айсбергу, выставив вперед нож, который ему каким-то образом удалось спрятать под одеждой.
— Ни с места! — приказал Айсберг, вытаскивая собственное оружие и наводя его на голубого дьявола.
Какую-то долю секунды Пред Тропо колебался, затем решил подчиниться и застыл на месте.
— Брось! — продолжал Айсберг, в то время как Чендлер опустился на колени, стараясь остановить кровотечение. Айсберг бросил короткий взгляд на Пифию, но она по-прежнему не выказывала никаких эмоций,»ее лицо было неестественно спокойным.
Ты ничуть не удивлена. Ты знала, что так произойдет.
Айсберг нахмурился, снова повернувшись к Преду Тропо.
Но ведь это же не имеет никакого смысла! Ты заставила двух лучших убийц Галактики появиться здесь, и вот один из них наполовину мертв, а второй остался калекой. Зачем?
Чендлер оторвал полосу материи от своей куртки и принялся туго перетягивать глубокий — по самую кость — порез, сквозь зубы ругаясь и проклиная все на свете.
Ну хорошо. Ты хотела просто вывести его из строя, но оставить в живых. Зачем? Чего я не улавливаю?
— Погоди минутку, и я сам его прикончу! — прорычал Чендлер, перевязывая рану.
— Прикончишь? — пробормотал хриплый голос за спиной у Айсберга. — Прикончишь?
Айсберг сделал шаг назад и увидел, как Индеец, пошатываясь, поднимается на колени.
— Прикончить, — снова повторил он, будто слово потеряло для него всякий смысл. Его широко открытые глаза ничего не выражали.
— Не двигайся, Джимми, — предупредил его Айсберг.
— Прикончить, — пробормотал Индеец, медленно и неуклюже поднимаясь на ноги.
— Мы твои друзья, — произнес Айсберг, стараясь говорить спокойно и доброжелательно.
— У меня нет друзей, — прошептал Индеец. — Я тебя не знаю! — Неожиданно его взгляд упал на Чендлера. — А вот его я знаю! Он хотел украсть у меня мои деньги. — Он выхватил парализатор. — Нет, Чендлер, тебе этого сделать не удастся! — взвизгнул он в бешенстве. — Я первый сюда пришел! Она моя!
Айсберг прицелился в Индейца.
— Не вздумай дергаться, — жестко предупредил он, — иначе буду стрелять.
— Черт побери, она моя! — выкрикнул Индеец. — Моя! — Слезы бессильной злости покатились по его лицу. — Это я ее нашел, я, а не ты! Это я убил всех этих дьяволов, там, в холле, а не ты! И я не дам тебе отнять у меня то, что принадлежит мне!
Его качнуло, он вскинул парализатор и наставил его на Чендлера, не обращая внимания на то, что палец Айсберга уже лег на спусковой крючок.
А потом вдруг все неожиданно в этой головоломке встало на свои места.
Айсберг ничего не мог поделать, он уже нажал на спуск, но в последнюю микросекунду сумел поднять руку, и луч ушел в сторону, не причинив Индейцу вреда. И в тот же миг раздался еще один выстрел. Индеец застрелил Чендлера.
— Нет! — вскрикнула Пифия, когда Чендлер как подкошенный повалился ничком на пол.
Айсберг прицелился прямо между глаз Индейца и выстрелил. Затем он повернулся к Преду Тропо.
— Не двигайся и не глупи, — предупредил он. — И тогда, возможно, останешься в живых. — Он помолчал. — Я ведь был прав, верно, Пенелопа?
. Она лишь молча кивнула.
— У тебя в запасе было множество вариантов будущего, и ты хотела соединить их, разве не так? — продолжал Айсберг. — Тебе нужен был Свистун, потому что только он знал, как отключить генератор. Но Индеец должен был явиться первым, поскольку не существовало такого будущего, где бы Свистуну удалось незаметно пробраться к тебе в комнату.
— Да, — произнесла она.
— Если бы я не догадался об этом в самую последнюю секунду, что бы произошло дальше? Я бы прикончил Индейца и тем самым спас бы Чендлера — в этом-то и заключалась моя роль, — а затем Пред Тропо убил бы»меня, так?
Она молча кивнула, и ее глаза снова стали отрешенными, она уже вновь видела только будущее.
— Но я грузный, старый человек, к тому же с искусственной ногой, — продолжал Айсберг. — Я бы никогда не сумел выбраться отсюда. Но вот чего я никак не мог понять: зачем здесь нужен был Пред Тропо? Или вообще любой лорн? Ведь меня могли схватить и позже.
Я не понимаю, — пробормотал голубой дьявол.
Айсберг повернулся к нему.
— Ты должен был вывести Чендлера из строя, но не убивать его. Он был самым опасным из нас всех: даже с поврежденной рукой он запросто мог прикончить тебя. Но он знал бы, что ему не удастся противостоять целому взводу лорнов, которые охраняют здание, поэтому единственным выходом для него было бы освободить Пенелопу и дать ей выбрать такое будущее, где бы они оба смогли удрать отсюда незамеченными. — Он бросил взгляд на Пифию. — А когда вы оба были бы в безопасности и он считал бы, что сможет передать тебя Тридцать Два и получить вторую половину суммы, с ним бы случился сердечный приступ, верно?
— Удар, — равнодушно произнесла она, — у него было слишком хорошее сердце.
— Пред Тропо, — сказал Айсберг, — теперь-то ты понимаешь, что здесь произошло? Все это, — продолжал он, показывая на трупы Индейца и Чендлера, — все это случилось потому, что она хотела освободиться.
Вот почему здесь я, вот почему ты сам в этой комнате. Мы не враги, мы всего лишь пешки, и не более того.
Голубой дьявол ошарашенно уставился на него, однако ничего не сказал.
— Мы не можем позволить ей вырваться отсюда… ни теперь, ни в будущем, никогда. Конечно, судьба поступила с ней жестоко, одарив ее такими способностями, и ее ждет неприятное будущее, но она слишком опасна, ее нельзя выпускать на просторы Галактики. Посмотри, что она сумела натворить, будучи в заключении.
— Нет, — выдавил Пред Тропо наконец. — Ее нельзя выпускать.
— Я рад, что ты мыслишь разумно.
— Но ведь за ней придут и другие. Их пришлют, чтобы убить ее, и тогда она примется манипулировать ими, как делала это с нами.
— Я позабочусь, чтобы следующего раза не было, — ответил Айсберг.
— Как ты можешь это сделать?
— Я скажу Тридцать Два, что она мертва. Если вы все тут будете держать язык за зубами, то он никогда и не заподозрит, что я лгу.
— Выходит, я должен тебя отпустить, — заметил Пред Тропо.
— У тебя нет причин задерживать меня здесь, — пожал плечами Айсберг. — А если ты попытаешься это сделать, в моем протезе спрятан заряд взрывчатки с детонатором. И поверь мне, я не стану колебаться. Я взорву и тебя, и себя, и все это чертово здание, но учти, она найдет способ выбраться отсюда; она выживет. — Он помолчал. — Я предпочел бы остаться в живых. А ты?
Пред Тропо долгую минуту смотрел на Айсберга, размышляя над его словами.
— Хорошо, ты можешь идти с миром, — сказал он наконец.
— Спасибо.
— Но тебе не удастся выйти отсюда одному. Я позабочусь о сопровождении. — Он двинулся к двери, затем обернулся: — Только не выходи из комнаты, пока я не вернусь, иначе я не могу гарантировать тебе безопасность.
— Понимаю, — откликнулся Айсберг.
Голубой дьявол вышел, и дверь бесшумно закрылась за ним.
— Я ошибалась, — сказала Пенелопа, когда они остались вдвоем. — Я думала, что готова выйти в Галактику, но я ошибалась. Мне надо подождать еще немного, пока мои силы не окрепнут.
— Тебе никогда не выйти из этой комнаты, Пенелопа. Она улыбнулась.
— В тот день, когда я буду готова, я выйду отсюда. Ты недооценил мои способности, когда мне было восемь лет, я недооценила тебя сейчас. Думаю, что никто из нас больше не совершит подобной ошибки. — Она вздохнула и покачала головой. — Я должна была увидеть… но было столько мелких деталей, столько вариантов: что сделает Индеец и в какой момент, когда появится Чендлер, когда нанесет удар Пред Тропо, в какую секунду очнется Индеец… — Она неожиданно улыбнулась. — И все-таки мне почти удалось. Еще полсекунды, и я оказалась бы на свободе.
— Да, это так, — признал Айсберг.
— В следующий раз я буду более аккуратной.
— Следующего раза не будет.
— Возможно, для тебя. — Ее голос снова зазвучал спокойно и отрешенно. — Ты старый, больной человек, твои силы на исходе. — Она помолчала. — Я же молода. С каждым днем мои силы растут, а за пределами этой комнаты меня ждет целая Галактика.
— Оставь ее в покое, — посоветовал Айсберг. Она снова ему улыбнулась.
— Я не могу, ты же знаешь. Я вижу будущее, я вижу великие события, события, которые не могли бы тебе даже присниться. Настанет день, и я выберусь отсюда и осуществлю все свои замыслы.
Вернулся Пред Тропо с шестью охранниками.
— Вы готовы, Мендоса?
Айсберг кивнул и повернулся к двери.
— Айсберг, — послышалось за спиной.
— Да?
— Я хочу поблагодарить тебя.
— За что? — удивленно спросил он.
— За то, что тебе удалось удивить меня, — сказала она. — Всегда интересно ощутить нечто новое, а удивление… я ведь никогда его не испытывала.
— Надеюсь, тебе это понравилось, — заметил он сардонически.
— Нет. — Она задумчиво покачала головой. — Нет, мне не понравилось. И я не хочу, чтобы меня еще когда-нибудь удивляли.
Ее слова повисли в пустоте, как зловещее облако.