— В теории это, конечно, радует. Но на практике стреляют в меня, а не в моих клонов.
— В Пограничье десятки тысяч кислородных планет. Я уверен, что мы найдем такую, где никто вас не знает, где даже не слышали о Вдоводеле.
— Вроде бы кто-то не так уж и давно говорил о миллионах людей, которые мечтают выследить меня. — Губы Найтхаука искривила ироническая улыбка.
— И что я на это должен сказать?
— Ничего, — последовал ответ. — Именно ты хотел, чтобы я говорил, не так ли?
— Ладно. — Киношита откинулся на спинку кресла. — Мы поговорим о чем-нибудь другом.
— Согласен.
— Как вышло, что вы стали, ну, тем, кто вы есть?
— Я стал стариком только потому, что пережил и друзей, и врагов.
— Вы понимаете, о чем я, — гнул свое Киношита. — Я вот пошел служить закону, потому что видел, как моих родителей в их же собственном доме застрелил вор, который запаниковал, когда они застали его на месте преступления. А как вы стали Вдоводелом?
Найтхаук пожал плечами:
— Умею я убивать людей. Такой вот у меня талант.
— Это не ответ, — покачал головой Киношита. — Откуда вы узнали, что у вас есть этот талант? Если верить книгам по истории, к восемнадцати годам вас уже прозвали Вдоводелом. В каком возрасте вы убили первого человека?
— Очень молодым.
— Так сколько вам тогда было лет?
— Немного.
— А кого вы убили?
— Того, кто этого заслуживал. — Найтхаук помолчал. — Я вообще убивал только тех, кто заслуживал смерти. Во всяком случае, раньше я так думал… наверное, случалось, что и ошибался. В старости многое приходится переоценивать.
— А какая из побед далась вам труднее всего?
— Легких побед не бывает.
— Я хочу…
— Я знаю, о чем ты, — прервал его Найтхаук. — Ты хочешь, чтобы я назвал тебе самого знаменитого преступника, который пал от моей руки, вроде Сантьяго или Конрада Бленда. Не могу.
— Почему?
— Посуди сам, в Пограничье практически все вооружены, не так ли?
— Да.
— А ты видел хоть одного мертвеца, который ходил бы с оружием?
Киношита нахмурился:
— Разумеется, нет. Но я не понимаю, к чему вы клоните.
— Я хочу сказать следующее: каждый человек, который идет тебе навстречу с оружием в кобуре, не проиграл смертельной схватки… а если он разыскивается, значит, участвовал хотя бы в одной. Репутация ничего не значит. Каждого необходимо воспринимать как самого грозного противника из тех, с кем тебе доводилось сталкиваться.
— Вы осторожный человек, — констатировал Киношита.
— Поэтому я до сих пор жив.
— Ваш второй клон в этом очень походил на вас.
— Естественно, — пожал плечами Найтхаук. — Он — это я.
— А вот вашему первому клону осторожности явно недоставало.
— Насколько я понял, мой первый клон был пушечным мясом. Его создали, не наделив моей памятью, и сразу отправили на задание.
— Тогда передавать память еще не умели… но задание он выполнил.
— Им следовало подождать, пока изобретут способ передачи памяти, как произошло со вторым клоном.
— Если б они прождали еще два месяца, вас бы разбудили и выставили за дверь с эплазией, — ответил Киношита.
— Все равно это было убийство. Послать его на задание без моего опыта, без навыков, без воспоминаний, вооруженного лишь моими рефлексами…
— Но рефлексы-то были ваши!
— И тут есть разница. Я их развил, отточил. Они стали частью меня, я научился максимально их использовать. А у бедного клона были лишь задатки, дарованные мне природой. Поэтому я и называю случившееся с ним убийством.
— Ваш второй клон придерживался того же мнения. Поэтому он и убил полковника Эрнандеса.
— Он избавил меня от одной заботы. Или лишил удовольствия.
— Я думал, вы не получаете удовольствия, убивая людей.
— Обычно нет. Но наверняка получил бы его, отомстив за смерть Джефферсона Найтхаука.
— Вы так это говорите, словно полковник Эрнандес убил вас.
— Он и убил. Пусть это был и клон.
— Оба клона чувствовали с вами какую-то мистическую связь, — заметил Киношита. — И вам знакомо это чувство?
Найтхаук покачал головой:
— Я — оригинал. Я им ничего не должен, кроме благодарности за то, что они заработали деньги, которые сохранили мне жизнь. Они же должны мне все, включая само их существование.
— Знаете, а иногда мне кажется, что вместо сердца у вас ледышка.
— Мы всегда можем прекратить этот разговор.
— Не можем, если вы не хотите, чтобы у меня поехала крыша.
— Как скажешь. — Найтхаук встал. — Но сначала я хочу выпить пива.
Он прошел на камбуз, отдал приказ, подождал, пока компьютер выдаст ему стакан с пивом, вернулся к своему креслу.
— Компьютер следующего корабля, который мы купим, должен уметь охлаждать стаканы. — Найтхаук отпил пива.
— Мы покупаем новый корабль?
— Все зависит от того, послали наши друзья с Болингброка сообщение своим друзьям или нет. Вот почему я лечу к ядру Галактики по прямой. Так гораздо проще заметить преследователей.
— Я думаю, что после девяти дней полета мы в полной безопасности, — предположил Киношита и подумал: что за чушь я несу. Мы в безопасности? Черт, да в безопасности только те, кто не преследует Вдоводела.
— Скорее всего.
— В последние дни мы пролетели мимо нескольких интересных планет.
— Одна планета практически не отличается от другой.
— Я с вами не согласен. На окраине последнего звездного скопления нам попалась настоящая красавица.
— Я готов отдать предпочтение не очень красивой, зато мирной, — ответил Вдоводел.
Возможно, сейчас она и мирная, но перестанет быть таковой, как только ты на ней приземлишься. Ты притягиваешь неприятности, как мед — мух.
— А что именно вы ищете? — полюбопытствовал Киношита. — Вы все еще хотите выращивать цветы и наблюдать за птичками?
— Не знаю. Но я хочу, чтобы меня оставили в покое.
— По моему разумению, вы не из тех, кому по душе покой, — и у меня складывается впечатление, что Галактика едва ли оставит вас в покое.
— Как я тебе уже говорил, мне хочется жениться, чтобы рядом был человек, который будет стариться вместе со мной. — Киношита хотел что-то сказать, но Найтхаук поднял руку, останавливая его. — Человек, непохожий на тебя, — с улыбкой добавил он.
— А что будет со мной после того, как вы найдете жену?
— Как по-твоему?
— Я вас не покину, — твердо заявил Киношита.
— Дело твое, но спать ты будешь в другом конце дома.
— Что-то я не пойму, шутите вы или нет.
— Насчет того, где ты будешь спать? Ни в коем разе.
— Насчет того, что я могу остаться.
— Я не понимаю, зачем тебе это нужно.
— На то есть причины.
— Ты намерен когда-нибудь поделиться ими со мной?
— Когда-нибудь поделюсь, — пообещал Киношита.
Глава 13
Называлась планета Перекати-Поле. Единственная обитаемая планета в десяти звездных системах, поэтому корабли садились и, соответственно, взлетали с нее гораздо чаще, чем с других захолустных планет. Свои услуги всем желающим предлагали заправочная станция, большой товарный склад, управление регистрации заявок на разработку месторождений полезных ископаемых, почтовое отделение. Неподалеку от космопорта, на берегу огромного пресного моря, вырос довольно-таки большой город. Продукты горожанам поставляли несколько огромных, полностью автоматизированных ферм. Работали там роботы под присмотром горстки наладчиков.
— Чувствую, что эта планета придется мне по душе, — сказал Найтхаук, выходя из корабля.
— Надеюсь, что так и будет, — кивнул Киношита. — Надоело мне путешествовать.
— Никто тебя не заставлял.
— Я знаю.
— Ладно, пошли на таможню.
На этот раз их встретил робот, который зарегистрировал паспорта и добавил визу Перекати-Поля. Они сели в прозрачные аэросани на воздушной подушке и быстренько добрались до города.
— Как много людей, — отметил Найтхаук.
— Все равно на мегаполис этот город не тянет, — возразил Киношита.
— Все так, но недвижимость тут наверняка стоит дороже. — Найтхаук повернулся к Киношите. — Ты следишь за нашими финансами. Что мы имеем?
Киношита достал карманный компьютер, задал соответствующий вопрос, посмотрел на Найтхаука:
— Чуть меньше двух миллионов кредиток. Как я понимаю, страховка с Черчилля еще не поступила, хотя и пора.
— Всего два миллиона?
Во взгляде Киношиты мелькнуло удивление.
— Разве этого мало?
— Сколько денег ты привез с Перикла?
— Около пяти миллионов. Но в Олигархии с них взяли налоги… так что осталось три с небольшим.
— Слушай, у меня в голове какая-то путаница. Клонов создали, потому что процентов с моего капитала не хватало для оплаты расходов криогенной камеры, так?
— Совершенно верно.
— Но мы говорим о процентах и о тех деньгах, которые привез ты. А что сталось с основным капиталом? С шестью или семью миллионами кредиток?
— Проценты оплачивали ваш Глубокий сон, — ответил Киношита. — Капиталом рассчитались за ваше лечение, пластические операции и реабилитационный период. Денег даже не хватило, пришлось добавлять из тех, что я привез с Перикла.
— Да, похоже на правду. — Найтхаук пожал плечами. — Просто хотелось уточнить.
— Это ваши деньги. Вы имеете полное право знать, как они расходуются.
— Мы в центре города. Назовите, пожалуйста, адрес, — прервал их механический голос.
— Адреса у меня нет, — ответил Найтхаук. — Отвези нас в лучшую гостиницу.
— Я не знаю, какая гостиница лучшая.
— Ладно, отвези нас в самую дорогую. Аэросани немедленно свернули налево, потом направо и остановились перед маленькой гостиницей.
— Добро пожаловать в «Песчаный замок», — приветствовал их робот-швейцар, спустившийся с лестницы, чтобы взять багаж.
— Песка я не вижу. — Найтхаук огляделся.
— Эта часть города построена на песчаной дюне, — ответил робот. — Отсюда и название гостиницы.
— Замок тоже не просматривается, но не будем об этом. Робот, которому не задали вопрос и не отдали приказ, застыл, стараясь истолковать последнюю фразу Найтхаука. Киношита выступил вперед и приказал отвести их к регистрационной стойке.
Там их приветствовал другой робот, зарегистрировал голоса, ретинаграммы, проверил кредитоспособность, а уж после этого выделил им два номера на втором этаже.
— Вещи пусть отнесут наверх, — распорядился Найтхаук, — а я хочу пообедать. Где тут ресторан?
— К сожалению, вынужден известить вас о том, что ресторан «Песчаного замка» открывается только в семь вечера по местному времени.
— А где находится ближайший работающий ресторан?
— Я не запрограммирован посылать потенциальных клиентов к нашим конкурентам, — ответил робот.
— А ты запрограммирован принимать оптимальные решения?
— Да, в определенных пределах.
Найтхаук достал лучевой пистолет.
— Хорошо, давай проверим, как работает твоя программа.
— Должен проинформировать вас, что я лишен инстинкта самосохранения и не реагирую на угрозы в мой адрес.
— Заткнись и слушай. Если ты не скажешь мне, где находится ближайший работающий ресторан, я разобью две панорамные витрины в твоем вестибюле. Я хочу, чтобы ты подсчитал их стоимость, сравнил со стоимостью обеда на двоих, а потом принял решение.
— Ближайший ресторан находится на Тамберуид-роуд в ста тридцати семи футах к югу от этого здания, сэр, — без запинки ответил робот.
— Я знал, что мог рассчитывать на твою помощь. — Найтхаук убрал лазерный пистолет в кобуру и повернулся к Киношите:
— Пошли.
— А если он сообщит в полицию? — спросил Киношита, когда они направились к двери.
— Кого-нибудь арестовывали за угрозу разбить окно?
— Вроде бы нет. — Киношита заулыбался. — Я, во всяком случае, такого не знаю. — Он вдруг остановился. — А что бы вы сделали, если бы робот вам не ответил?
— Ничего. Какой смысл стрелять, если он не запрограммирован на нужный мне ответ?
Они свернули на Тамберуид-роуд, нашли ресторан и скоро уже сидели за столиком. К ним подошла миниатюрная стройная блондинка.
— Чего желаете, господа? — спросила она.
— Два пива и меню, — ответил Найтхаук.
— Меню вам не понадобится. У нас есть стейк и жаркое. Выбор за вами.
— Не очень-то он велик.
— Мой повар уволился, у официантки выходной, а роботам я не доверяю.
— Тогда кто же стоял у плиты? — спросил Киношита.
— Я. И накормят вас здесь гораздо лучше, чем в «Песчаном замке».
— А с чего вы решили, что мы из «Песчаного замка»?
— Только в этой гостинице ресторан днем не работает.
— Логично, — кивнул Найтхаук.
— Так что будем заказывать?
— На ваш вкус.
— Мне представляется, что вы большой поклонник стейков.
— Я полстолетия ел одну сою. Может, пора привыкать к настоящим продуктам?
— Эй! — воскликнул молодой человек в цветастом костюме, обвешанный оружием. Он сидел за столиком с тремя друзьями. — Сколько можно ждать? Почему нас не обслуживают?
— Если вы недовольны сервисом, пожалуйтесь хозяину, — ответила женщина.
— Отлично. Где он?
Женщина повернулась к нему, уперла руки в боки.
— Перед вами.
— Не надо на меня сердиться, дамочка. Просто подойдите и примите у нас заказ.
— Я принимаю заказ у этого господина. И никому не позволю указывать, что я должна делать в собственном заведении. Не нравится обслуживание — попрошу за дверь.
— Да обслужите вы их, — примиряюще сказал Найтхаук. — Я не хочу создавать вам лишних проблем.
— Проблемы создаете не вы. Они. — Она возвысила голос. — И если не завяжут с этим, ждать им придется долго. Какой смысл иметь ресторан, если не можешь послать кого угодно ко всем чертям?
— Черт побери, Сара! — воскликнул другой молодой человек.
— Ты помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты меня достал? — В ее голосе звучала угроза. — Хочешь того же?
— Да перестань, Сара. — Парень сразу сбавил тон. — Мы просто хотим поесть.
— Тогда сидите и ждите своей очереди. Сами видите, официантки у меня нет.
— А что вы с ним сделали, — полюбопытствовал Киношита, — когда он вас достал?
— Разбила стул о его голову, — ответила она. — Никто не имеет права командовать мною в моем ресторане. Два стейка, так?
— Так, — кивнул Найтхаук.
— Не волнуйтесь, — она повернулась к Киношите, — если он будет вас задирать, я вас защищу. — Она вновь посмотрела на Найтхаука:
— Вас, похоже, ни от кого защищать не надо.
Она прошла к другому столику, приняла заказ, через десять минут принесла стейки.
— Надеюсь, вам нравятся с кровью.
— Пойдут и с кровью, — кивнул Найтхаук.
— Вы здесь по делам?
— Нет.
— Проездом?
Найтхаук пожал плечами:
— Не знаю. Мы ищем планету, где можно пустить корни. Она переводила взгляд с Найтхаука на Киношиту, с Киношиты на Найтхаука.
— Так вы… э…
— Просто друзья.
— Если хотите, могу показать вам город. Только попросите.
— Я понял, что подменить вас некому.
— А вы оглянитесь. Когда эти четверо Вдоводелов уйдут, останетесь только вы.
— Вдоводелов? — переспросил Найтхаук.
— Это всего лишь оборот речи. Настоящего Вдоводела нет уже больше столетия.
— Раз уж посетителей не предвидится, почему бы вам не присесть к нам за столик и не выпить пива? — предложил Найтхаук. — Я угощаю.
— Я присяду. — Она села. — Но пиво смогу пить только после закрытия ресторана. — Она протянула руку. — Я Сара Дженнер.
— Джефферсон Найтхаук. А это Киношита.
— Найтхаук, Найтхаук, — задумчиво повторила она. — Вроде бы я слышала эту фамилию.
— На Перекати-Поле я впервые.
— Я и сама живу здесь только пять лет. Черт, да местных здесь не наберется и двух сотен. Если вы выросли где-то еще, Перекати-Поле покажется вам пределом мечтаний, если родились здесь, при первой возможности смоетесь, чтобы повидать Галактику.
— А откуда вы родом?
— С Поллукса IV. Рождена и воспитана во Внутреннем Пограничье. На одной из тамошних ферм.
— А что привело вас на Перекати-Поле и что держит здесь? — полюбопытствовал Найтхаук. — Раз уж у нас есть намерение осесть на этой планете, хотелось бы узнать ее достоинства.
— Она просторная и чистая, — ответила Сара. — Этим она меня привлекла. А держит меня инерция.
— И все?
— У меня есть сын. Я подумала, что для воспитания ребенка лучшего места не найти.
— Если у вас не хватает рабочих рук, почему не попросить его помочь?
— Он сейчас очень далеко, на Аристотеле.
— Университетской планете?
Сара кивнула.
— На это ушли все мои сбережения, но овчинка стоит выделки. — Она помолчала. — Мне без него одиноко. Однако без дела я не сижу. Ресторан, книги, птицы, свободного времени практически нет.
— Вы выращиваете птиц? — спросил Киношита.
— Я наблюдаю за ними.
— Он тоже.
Она с нескрываемым интересом посмотрела на Найтхаука:
— Вы орнитолог?
— В общем-то нет. Но готов им стать.
— Слушайте, завтра утром я возьму вас с собой. Тут есть чудные места, — она запнулась, — если вас это интересует.
— Почему нет?
— Я думал, мы ищем дом, — подал голос Киношита.
— Что плохого, если рядом с домом будут птички? — спросил Найтхаук.
— А вы мне нравитесь, Джефферсон Найтхаук, — улыбнулась Сара. — Не так уж много мужчин любят наблюдать за птицами.
— И вы мне нравитесь, — ответил Найтхаук. — Не так уж много людей, которые любят читать.
— Я так и знала! — радостно воскликнула она. — Вы еще и читатель! — Вновь пауза. — Скажите мне, что вы не слуга закона, прежде чем окончательно я в вас влюблюсь.
— А что такое?
— Если вы хотите поступить на службу, должна предупредить, что проживете вы недели две, не больше.
— Это еще почему?
— Есть еще одна причина, по которой я отправила сына на Аристотель. Перекати-Поле, конечно, прекрасная планета, но в последнее время наркоторговцы превратили ее в перевалочный склад. Они тайком переправляют семена альфанеллы с десяти или двенадцати ферм, расположенных в Олигархии, и здесь у них одна из баз. Два наших последних шерифа пытались покончить с их бизнесом. Хорошие были люди. — Она ткнула пальцем в окно. — Они похоронены в миле отсюда. Поэтому, прежде чем я окончательно в вас влюблюсь, я должна убедиться, что место шерифа вас не привлекает.
— Я старик. С чего мне подаваться в слуги закона?
— Не такой уж вы и старый. И что-то в вас есть такое.
— Какое?
— Не знаю. Но у вас на лице написано, что не следует портить с вами отношения.
— Я лишь хочу, чтобы меня оставили в покое.
— Послушайте, если вы не жуете семена альфанеллы и не носите бляху законника, почему кто-то должен вас беспокоить? — удивилась Сара. — Просто держитесь от меня подальше, если вдруг появятся незнакомцы.
— Это еще почему?
— Я в их черном списке.
— Торговцев наркотиками? Она кивнула.
— Раньше я считала, что для жизни лучшей планеты, чем Перекати-Поле, не найти. Я хочу, чтобы она вновь стала такой же. Поэтому сообщила о них в Олигархию. Они накрыли наркоторговцев на Рейли II, убили десять человек… но один из выживших прознал, что я навела на них полицию. С тех пор на меня постоянно покушаются.
— Но вы по-прежнему здесь?
— Убить меня труднее, чем кажется на первый взгляд. — На лице у нее отражались то ли гордость, то ли самоуверенность.
— Раз уж вы разбиваете стулья о головы, молодых парней, я готов в это поверить.
— Похоже, этой планете нужен защитник, — заметил Киношита.
— По крайней мере один, — согласилась Сара.
— Где бы его найти? — задал Киношита риторический вопрос.
— Понятия не имею, — бесстрастно ответил Найтхаук. — Надеюсь, он защитит и меня, когда окажется здесь.
Сара смотрела ему в глаза.
— Я уже говорила, но могу и повторить: вам защитник ни к чему.
— Рано или поздно он требуется всем, — последовал ответ.
— Эй, Сара, дадут нам кофе? — спросил один из парней, сидевших за другим столиком. Сара молча повернулась к нему.
— Пожалуйста, — торопливо добавил он.
— Сейчас принесу. — Она вскочила и исчезла на кухне.
— Ну? — спросил Киношита.
— Что — ну?
— Хотите, чтобы я все вам растолковал?
— Я слишком стар, чтобы идти в шерифы. Эта планета найдет себе другого спасителя.
— А она?
— Она мне нравится. Умная и независимая. — Он помолчал. — Думаю, мы задержимся в городе на несколько дней, чтобы я мог приглядеться к ней. На всякий случай.
— Но на работу вы устраиваться не будете.
— Я уже больше ста лет не играю в герои.
— Это точно.
— Будь уверен.
В этой битве тебе не победить, думал Киношита. Отрицай это сколько хочешь, но ты по-прежнему Вдоводел. Вот почему ты и хочешь остаться в этом городе… вот почему, как это ни странно, и я хочу здесь остаться.
Глава 14
— Одну вижу, — прошептал Найтхаук.
— Где? — Сара, следовавшая за ним по тропе, вьющейся меж высоких деревьев, поднесла бинокль к глазам, посмотрела в указанном им направлении.
— На верхней ветке. Серебряная, чуть ли не фосфоресцирующая. Посмотри (они еще вечером перешли на «ты»), как она сверкает под лучами солнца.
— Да, вижу. Потрясающе! — Она опустила бинокль, повернулась к Найтхауку. — Ты все видишь невооруженным глазом? Фантастика!
— Зрение у меня хорошее.
— Не просто хорошее — феноменальное. Особенно для мужчины за пятьдесят.
— Ты мне льстишь.
— Правда? А сколько тебе лет, Джефферсон?
Найтхаук усмехнулся:
— Все зависит от того, как считать.
— Я чувствую, что за твоими словами стоит любопытная история.
— Когда-нибудь я тебе ее расскажу. — Он вскинул глаза на дерево. — И как называется эта птица?
— По большому счету, это вовсе не птица.
— Правда?
— Птицы только на Земле. А это — летающее животное. Но выглядит оно, как птица, ведет себя, как птица, поэтому я и зову его птицей.
— Логично. И как она называется?
— Практически все они еще не имеют названий. На Перекати-Поле изучение птиц не самое популярное занятие. — Она помолчала. — Я думаю, у тебя есть полное право назвать ее, как тебе того хочется.
— Название у меня есть — Серебряная Сара.
— Я польщена, — внезапно она улыбнулась. — Знаешь, если бы я отрастила волосы, они были бы такого же цвета.
— Так почему не отращиваешь?
— Длинные светлые волосы навевают мысли о молодости.
— И что такого?
— Разве ты не хочешь снова стать молодым?
Найтхаук покачал головой:
— Лучше быть старым и живым. На кладбищах полным-полно молодых и глупых.
— Готова спорить, что многих из них отправил туда ты.
— С чего ты это взяла?
— Догадалась. — Она перекинула в другую руку корзинку с ленчем. — Может, я и не права. Вроде бы я знаю большинство знаменитых киллеров Внутреннего Пограничья, хороших и плохих, но тебя раньше не встречала. Фамилия уж больно знакомая, но никак не могу понять, где я могла ее слышать.
— Это неудивительно. Ты родилась на сто лет позже.
— Не понимаю.
— Сто двенадцать лет назад я лег поспать. И проснулся совсем недавно, не прошло и полгода.
Сара с любопытством посмотрела на него:
— Тебя заморозили?
— Да.
Ее глаза широко раскрылись.
— На Делуросе?
Он кивнул.
— Господи… так ты — он!
— Возможно.
— Ты — Вдоводел! Настоящий Вдоводел! — затараторила она. — Я слышала слухи, легенды, что ты подцепил какую-то ужасную болезнь и тебя заморозили до того времени, пока ее научатся излечивать, но подробностей никто не знал. Подсознательно я узнала тебя, как только увидела! Узнала! — Она рассмеялась, покачала головой. — Что же это я, трещу как сорока. Извини.
— Ты не боишься быть с Вдоводелом?
— Он всегда боролся за правое дело, — ответила она.
— Иногда ради этого приходилось вести себя дурно.
— Добро должно быть с кулаками. Ты был лучшим слугой закона и охотником за головами.
— В далеком прошлом. До твоего рождения. Черт, до рождения твоих бабушек и дедушек. А теперь я старик, который хочет наблюдать за птичками и читать книги, до которых раньше не дошли руки.
— Ты можешь сказать мне правду, Джефферсон. — Она смотрела ему в глаза. — Я на твоей стороне. Ты здесь для того, чтобы разобраться с наркоторговцами, не так ли?
Он покачал головой:
— Отнюдь. До встречи с тобой я не имел о них ни малейшего понятия.
— Неужели?
— Можешь мне поверить. А почему ты на них донесла? Они бы тебя не трогали, если бы ты не высунулась.
— Мой сын стал наркоманом. Жевал семена альфанеллы. Чуть не умер. Когда я узнала, где он берет семена, я натравила на них полицию. — Она посмотрела на Найтхаука. — И натравлю снова.
— Ты же знала, что они попытаются рассчитаться с тобой.
— Я надеялась, что полиция возьмет их всех, — ответила Сара. — Но я нисколько не сожалею о том, что сделала.
— Большинство людей сначала думают о последствиях, — философски заметил Найтхаук.
— Это их проблема.
— И сколько тут наркоторговцев?
— Кто знает? Пять, десять, двадцать. Они нанимают киллеров по всему Пограничью. — Сара сухо улыбнулась. — И щедро платят.
— Может, Вдоводел сможет тебе помочь?
— В Пограничье десятки тысяч кислородных планет. Я уверен, что мы найдем такую, где никто вас не знает, где даже не слышали о Вдоводеле.
— Вроде бы кто-то не так уж и давно говорил о миллионах людей, которые мечтают выследить меня. — Губы Найтхаука искривила ироническая улыбка.
— И что я на это должен сказать?
— Ничего, — последовал ответ. — Именно ты хотел, чтобы я говорил, не так ли?
— Ладно. — Киношита откинулся на спинку кресла. — Мы поговорим о чем-нибудь другом.
— Согласен.
— Как вышло, что вы стали, ну, тем, кто вы есть?
— Я стал стариком только потому, что пережил и друзей, и врагов.
— Вы понимаете, о чем я, — гнул свое Киношита. — Я вот пошел служить закону, потому что видел, как моих родителей в их же собственном доме застрелил вор, который запаниковал, когда они застали его на месте преступления. А как вы стали Вдоводелом?
Найтхаук пожал плечами:
— Умею я убивать людей. Такой вот у меня талант.
— Это не ответ, — покачал головой Киношита. — Откуда вы узнали, что у вас есть этот талант? Если верить книгам по истории, к восемнадцати годам вас уже прозвали Вдоводелом. В каком возрасте вы убили первого человека?
— Очень молодым.
— Так сколько вам тогда было лет?
— Немного.
— А кого вы убили?
— Того, кто этого заслуживал. — Найтхаук помолчал. — Я вообще убивал только тех, кто заслуживал смерти. Во всяком случае, раньше я так думал… наверное, случалось, что и ошибался. В старости многое приходится переоценивать.
— А какая из побед далась вам труднее всего?
— Легких побед не бывает.
— Я хочу…
— Я знаю, о чем ты, — прервал его Найтхаук. — Ты хочешь, чтобы я назвал тебе самого знаменитого преступника, который пал от моей руки, вроде Сантьяго или Конрада Бленда. Не могу.
— Почему?
— Посуди сам, в Пограничье практически все вооружены, не так ли?
— Да.
— А ты видел хоть одного мертвеца, который ходил бы с оружием?
Киношита нахмурился:
— Разумеется, нет. Но я не понимаю, к чему вы клоните.
— Я хочу сказать следующее: каждый человек, который идет тебе навстречу с оружием в кобуре, не проиграл смертельной схватки… а если он разыскивается, значит, участвовал хотя бы в одной. Репутация ничего не значит. Каждого необходимо воспринимать как самого грозного противника из тех, с кем тебе доводилось сталкиваться.
— Вы осторожный человек, — констатировал Киношита.
— Поэтому я до сих пор жив.
— Ваш второй клон в этом очень походил на вас.
— Естественно, — пожал плечами Найтхаук. — Он — это я.
— А вот вашему первому клону осторожности явно недоставало.
— Насколько я понял, мой первый клон был пушечным мясом. Его создали, не наделив моей памятью, и сразу отправили на задание.
— Тогда передавать память еще не умели… но задание он выполнил.
— Им следовало подождать, пока изобретут способ передачи памяти, как произошло со вторым клоном.
— Если б они прождали еще два месяца, вас бы разбудили и выставили за дверь с эплазией, — ответил Киношита.
— Все равно это было убийство. Послать его на задание без моего опыта, без навыков, без воспоминаний, вооруженного лишь моими рефлексами…
— Но рефлексы-то были ваши!
— И тут есть разница. Я их развил, отточил. Они стали частью меня, я научился максимально их использовать. А у бедного клона были лишь задатки, дарованные мне природой. Поэтому я и называю случившееся с ним убийством.
— Ваш второй клон придерживался того же мнения. Поэтому он и убил полковника Эрнандеса.
— Он избавил меня от одной заботы. Или лишил удовольствия.
— Я думал, вы не получаете удовольствия, убивая людей.
— Обычно нет. Но наверняка получил бы его, отомстив за смерть Джефферсона Найтхаука.
— Вы так это говорите, словно полковник Эрнандес убил вас.
— Он и убил. Пусть это был и клон.
— Оба клона чувствовали с вами какую-то мистическую связь, — заметил Киношита. — И вам знакомо это чувство?
Найтхаук покачал головой:
— Я — оригинал. Я им ничего не должен, кроме благодарности за то, что они заработали деньги, которые сохранили мне жизнь. Они же должны мне все, включая само их существование.
— Знаете, а иногда мне кажется, что вместо сердца у вас ледышка.
— Мы всегда можем прекратить этот разговор.
— Не можем, если вы не хотите, чтобы у меня поехала крыша.
— Как скажешь. — Найтхаук встал. — Но сначала я хочу выпить пива.
Он прошел на камбуз, отдал приказ, подождал, пока компьютер выдаст ему стакан с пивом, вернулся к своему креслу.
— Компьютер следующего корабля, который мы купим, должен уметь охлаждать стаканы. — Найтхаук отпил пива.
— Мы покупаем новый корабль?
— Все зависит от того, послали наши друзья с Болингброка сообщение своим друзьям или нет. Вот почему я лечу к ядру Галактики по прямой. Так гораздо проще заметить преследователей.
— Я думаю, что после девяти дней полета мы в полной безопасности, — предположил Киношита и подумал: что за чушь я несу. Мы в безопасности? Черт, да в безопасности только те, кто не преследует Вдоводела.
— Скорее всего.
— В последние дни мы пролетели мимо нескольких интересных планет.
— Одна планета практически не отличается от другой.
— Я с вами не согласен. На окраине последнего звездного скопления нам попалась настоящая красавица.
— Я готов отдать предпочтение не очень красивой, зато мирной, — ответил Вдоводел.
Возможно, сейчас она и мирная, но перестанет быть таковой, как только ты на ней приземлишься. Ты притягиваешь неприятности, как мед — мух.
— А что именно вы ищете? — полюбопытствовал Киношита. — Вы все еще хотите выращивать цветы и наблюдать за птичками?
— Не знаю. Но я хочу, чтобы меня оставили в покое.
— По моему разумению, вы не из тех, кому по душе покой, — и у меня складывается впечатление, что Галактика едва ли оставит вас в покое.
— Как я тебе уже говорил, мне хочется жениться, чтобы рядом был человек, который будет стариться вместе со мной. — Киношита хотел что-то сказать, но Найтхаук поднял руку, останавливая его. — Человек, непохожий на тебя, — с улыбкой добавил он.
— А что будет со мной после того, как вы найдете жену?
— Как по-твоему?
— Я вас не покину, — твердо заявил Киношита.
— Дело твое, но спать ты будешь в другом конце дома.
— Что-то я не пойму, шутите вы или нет.
— Насчет того, где ты будешь спать? Ни в коем разе.
— Насчет того, что я могу остаться.
— Я не понимаю, зачем тебе это нужно.
— На то есть причины.
— Ты намерен когда-нибудь поделиться ими со мной?
— Когда-нибудь поделюсь, — пообещал Киношита.
Глава 13
Называлась планета Перекати-Поле. Единственная обитаемая планета в десяти звездных системах, поэтому корабли садились и, соответственно, взлетали с нее гораздо чаще, чем с других захолустных планет. Свои услуги всем желающим предлагали заправочная станция, большой товарный склад, управление регистрации заявок на разработку месторождений полезных ископаемых, почтовое отделение. Неподалеку от космопорта, на берегу огромного пресного моря, вырос довольно-таки большой город. Продукты горожанам поставляли несколько огромных, полностью автоматизированных ферм. Работали там роботы под присмотром горстки наладчиков.
— Чувствую, что эта планета придется мне по душе, — сказал Найтхаук, выходя из корабля.
— Надеюсь, что так и будет, — кивнул Киношита. — Надоело мне путешествовать.
— Никто тебя не заставлял.
— Я знаю.
— Ладно, пошли на таможню.
На этот раз их встретил робот, который зарегистрировал паспорта и добавил визу Перекати-Поля. Они сели в прозрачные аэросани на воздушной подушке и быстренько добрались до города.
— Как много людей, — отметил Найтхаук.
— Все равно на мегаполис этот город не тянет, — возразил Киношита.
— Все так, но недвижимость тут наверняка стоит дороже. — Найтхаук повернулся к Киношите. — Ты следишь за нашими финансами. Что мы имеем?
Киношита достал карманный компьютер, задал соответствующий вопрос, посмотрел на Найтхаука:
— Чуть меньше двух миллионов кредиток. Как я понимаю, страховка с Черчилля еще не поступила, хотя и пора.
— Всего два миллиона?
Во взгляде Киношиты мелькнуло удивление.
— Разве этого мало?
— Сколько денег ты привез с Перикла?
— Около пяти миллионов. Но в Олигархии с них взяли налоги… так что осталось три с небольшим.
— Слушай, у меня в голове какая-то путаница. Клонов создали, потому что процентов с моего капитала не хватало для оплаты расходов криогенной камеры, так?
— Совершенно верно.
— Но мы говорим о процентах и о тех деньгах, которые привез ты. А что сталось с основным капиталом? С шестью или семью миллионами кредиток?
— Проценты оплачивали ваш Глубокий сон, — ответил Киношита. — Капиталом рассчитались за ваше лечение, пластические операции и реабилитационный период. Денег даже не хватило, пришлось добавлять из тех, что я привез с Перикла.
— Да, похоже на правду. — Найтхаук пожал плечами. — Просто хотелось уточнить.
— Это ваши деньги. Вы имеете полное право знать, как они расходуются.
— Мы в центре города. Назовите, пожалуйста, адрес, — прервал их механический голос.
— Адреса у меня нет, — ответил Найтхаук. — Отвези нас в лучшую гостиницу.
— Я не знаю, какая гостиница лучшая.
— Ладно, отвези нас в самую дорогую. Аэросани немедленно свернули налево, потом направо и остановились перед маленькой гостиницей.
— Добро пожаловать в «Песчаный замок», — приветствовал их робот-швейцар, спустившийся с лестницы, чтобы взять багаж.
— Песка я не вижу. — Найтхаук огляделся.
— Эта часть города построена на песчаной дюне, — ответил робот. — Отсюда и название гостиницы.
— Замок тоже не просматривается, но не будем об этом. Робот, которому не задали вопрос и не отдали приказ, застыл, стараясь истолковать последнюю фразу Найтхаука. Киношита выступил вперед и приказал отвести их к регистрационной стойке.
Там их приветствовал другой робот, зарегистрировал голоса, ретинаграммы, проверил кредитоспособность, а уж после этого выделил им два номера на втором этаже.
— Вещи пусть отнесут наверх, — распорядился Найтхаук, — а я хочу пообедать. Где тут ресторан?
— К сожалению, вынужден известить вас о том, что ресторан «Песчаного замка» открывается только в семь вечера по местному времени.
— А где находится ближайший работающий ресторан?
— Я не запрограммирован посылать потенциальных клиентов к нашим конкурентам, — ответил робот.
— А ты запрограммирован принимать оптимальные решения?
— Да, в определенных пределах.
Найтхаук достал лучевой пистолет.
— Хорошо, давай проверим, как работает твоя программа.
— Должен проинформировать вас, что я лишен инстинкта самосохранения и не реагирую на угрозы в мой адрес.
— Заткнись и слушай. Если ты не скажешь мне, где находится ближайший работающий ресторан, я разобью две панорамные витрины в твоем вестибюле. Я хочу, чтобы ты подсчитал их стоимость, сравнил со стоимостью обеда на двоих, а потом принял решение.
— Ближайший ресторан находится на Тамберуид-роуд в ста тридцати семи футах к югу от этого здания, сэр, — без запинки ответил робот.
— Я знал, что мог рассчитывать на твою помощь. — Найтхаук убрал лазерный пистолет в кобуру и повернулся к Киношите:
— Пошли.
— А если он сообщит в полицию? — спросил Киношита, когда они направились к двери.
— Кого-нибудь арестовывали за угрозу разбить окно?
— Вроде бы нет. — Киношита заулыбался. — Я, во всяком случае, такого не знаю. — Он вдруг остановился. — А что бы вы сделали, если бы робот вам не ответил?
— Ничего. Какой смысл стрелять, если он не запрограммирован на нужный мне ответ?
Они свернули на Тамберуид-роуд, нашли ресторан и скоро уже сидели за столиком. К ним подошла миниатюрная стройная блондинка.
— Чего желаете, господа? — спросила она.
— Два пива и меню, — ответил Найтхаук.
— Меню вам не понадобится. У нас есть стейк и жаркое. Выбор за вами.
— Не очень-то он велик.
— Мой повар уволился, у официантки выходной, а роботам я не доверяю.
— Тогда кто же стоял у плиты? — спросил Киношита.
— Я. И накормят вас здесь гораздо лучше, чем в «Песчаном замке».
— А с чего вы решили, что мы из «Песчаного замка»?
— Только в этой гостинице ресторан днем не работает.
— Логично, — кивнул Найтхаук.
— Так что будем заказывать?
— На ваш вкус.
— Мне представляется, что вы большой поклонник стейков.
— Я полстолетия ел одну сою. Может, пора привыкать к настоящим продуктам?
— Эй! — воскликнул молодой человек в цветастом костюме, обвешанный оружием. Он сидел за столиком с тремя друзьями. — Сколько можно ждать? Почему нас не обслуживают?
— Если вы недовольны сервисом, пожалуйтесь хозяину, — ответила женщина.
— Отлично. Где он?
Женщина повернулась к нему, уперла руки в боки.
— Перед вами.
— Не надо на меня сердиться, дамочка. Просто подойдите и примите у нас заказ.
— Я принимаю заказ у этого господина. И никому не позволю указывать, что я должна делать в собственном заведении. Не нравится обслуживание — попрошу за дверь.
— Да обслужите вы их, — примиряюще сказал Найтхаук. — Я не хочу создавать вам лишних проблем.
— Проблемы создаете не вы. Они. — Она возвысила голос. — И если не завяжут с этим, ждать им придется долго. Какой смысл иметь ресторан, если не можешь послать кого угодно ко всем чертям?
— Черт побери, Сара! — воскликнул другой молодой человек.
— Ты помнишь, что случилось в прошлый раз, когда ты меня достал? — В ее голосе звучала угроза. — Хочешь того же?
— Да перестань, Сара. — Парень сразу сбавил тон. — Мы просто хотим поесть.
— Тогда сидите и ждите своей очереди. Сами видите, официантки у меня нет.
— А что вы с ним сделали, — полюбопытствовал Киношита, — когда он вас достал?
— Разбила стул о его голову, — ответила она. — Никто не имеет права командовать мною в моем ресторане. Два стейка, так?
— Так, — кивнул Найтхаук.
— Не волнуйтесь, — она повернулась к Киношите, — если он будет вас задирать, я вас защищу. — Она вновь посмотрела на Найтхаука:
— Вас, похоже, ни от кого защищать не надо.
Она прошла к другому столику, приняла заказ, через десять минут принесла стейки.
— Надеюсь, вам нравятся с кровью.
— Пойдут и с кровью, — кивнул Найтхаук.
— Вы здесь по делам?
— Нет.
— Проездом?
Найтхаук пожал плечами:
— Не знаю. Мы ищем планету, где можно пустить корни. Она переводила взгляд с Найтхаука на Киношиту, с Киношиты на Найтхаука.
— Так вы… э…
— Просто друзья.
— Если хотите, могу показать вам город. Только попросите.
— Я понял, что подменить вас некому.
— А вы оглянитесь. Когда эти четверо Вдоводелов уйдут, останетесь только вы.
— Вдоводелов? — переспросил Найтхаук.
— Это всего лишь оборот речи. Настоящего Вдоводела нет уже больше столетия.
— Раз уж посетителей не предвидится, почему бы вам не присесть к нам за столик и не выпить пива? — предложил Найтхаук. — Я угощаю.
— Я присяду. — Она села. — Но пиво смогу пить только после закрытия ресторана. — Она протянула руку. — Я Сара Дженнер.
— Джефферсон Найтхаук. А это Киношита.
— Найтхаук, Найтхаук, — задумчиво повторила она. — Вроде бы я слышала эту фамилию.
— На Перекати-Поле я впервые.
— Я и сама живу здесь только пять лет. Черт, да местных здесь не наберется и двух сотен. Если вы выросли где-то еще, Перекати-Поле покажется вам пределом мечтаний, если родились здесь, при первой возможности смоетесь, чтобы повидать Галактику.
— А откуда вы родом?
— С Поллукса IV. Рождена и воспитана во Внутреннем Пограничье. На одной из тамошних ферм.
— А что привело вас на Перекати-Поле и что держит здесь? — полюбопытствовал Найтхаук. — Раз уж у нас есть намерение осесть на этой планете, хотелось бы узнать ее достоинства.
— Она просторная и чистая, — ответила Сара. — Этим она меня привлекла. А держит меня инерция.
— И все?
— У меня есть сын. Я подумала, что для воспитания ребенка лучшего места не найти.
— Если у вас не хватает рабочих рук, почему не попросить его помочь?
— Он сейчас очень далеко, на Аристотеле.
— Университетской планете?
Сара кивнула.
— На это ушли все мои сбережения, но овчинка стоит выделки. — Она помолчала. — Мне без него одиноко. Однако без дела я не сижу. Ресторан, книги, птицы, свободного времени практически нет.
— Вы выращиваете птиц? — спросил Киношита.
— Я наблюдаю за ними.
— Он тоже.
Она с нескрываемым интересом посмотрела на Найтхаука:
— Вы орнитолог?
— В общем-то нет. Но готов им стать.
— Слушайте, завтра утром я возьму вас с собой. Тут есть чудные места, — она запнулась, — если вас это интересует.
— Почему нет?
— Я думал, мы ищем дом, — подал голос Киношита.
— Что плохого, если рядом с домом будут птички? — спросил Найтхаук.
— А вы мне нравитесь, Джефферсон Найтхаук, — улыбнулась Сара. — Не так уж много мужчин любят наблюдать за птицами.
— И вы мне нравитесь, — ответил Найтхаук. — Не так уж много людей, которые любят читать.
— Я так и знала! — радостно воскликнула она. — Вы еще и читатель! — Вновь пауза. — Скажите мне, что вы не слуга закона, прежде чем окончательно я в вас влюблюсь.
— А что такое?
— Если вы хотите поступить на службу, должна предупредить, что проживете вы недели две, не больше.
— Это еще почему?
— Есть еще одна причина, по которой я отправила сына на Аристотель. Перекати-Поле, конечно, прекрасная планета, но в последнее время наркоторговцы превратили ее в перевалочный склад. Они тайком переправляют семена альфанеллы с десяти или двенадцати ферм, расположенных в Олигархии, и здесь у них одна из баз. Два наших последних шерифа пытались покончить с их бизнесом. Хорошие были люди. — Она ткнула пальцем в окно. — Они похоронены в миле отсюда. Поэтому, прежде чем я окончательно в вас влюблюсь, я должна убедиться, что место шерифа вас не привлекает.
— Я старик. С чего мне подаваться в слуги закона?
— Не такой уж вы и старый. И что-то в вас есть такое.
— Какое?
— Не знаю. Но у вас на лице написано, что не следует портить с вами отношения.
— Я лишь хочу, чтобы меня оставили в покое.
— Послушайте, если вы не жуете семена альфанеллы и не носите бляху законника, почему кто-то должен вас беспокоить? — удивилась Сара. — Просто держитесь от меня подальше, если вдруг появятся незнакомцы.
— Это еще почему?
— Я в их черном списке.
— Торговцев наркотиками? Она кивнула.
— Раньше я считала, что для жизни лучшей планеты, чем Перекати-Поле, не найти. Я хочу, чтобы она вновь стала такой же. Поэтому сообщила о них в Олигархию. Они накрыли наркоторговцев на Рейли II, убили десять человек… но один из выживших прознал, что я навела на них полицию. С тех пор на меня постоянно покушаются.
— Но вы по-прежнему здесь?
— Убить меня труднее, чем кажется на первый взгляд. — На лице у нее отражались то ли гордость, то ли самоуверенность.
— Раз уж вы разбиваете стулья о головы, молодых парней, я готов в это поверить.
— Похоже, этой планете нужен защитник, — заметил Киношита.
— По крайней мере один, — согласилась Сара.
— Где бы его найти? — задал Киношита риторический вопрос.
— Понятия не имею, — бесстрастно ответил Найтхаук. — Надеюсь, он защитит и меня, когда окажется здесь.
Сара смотрела ему в глаза.
— Я уже говорила, но могу и повторить: вам защитник ни к чему.
— Рано или поздно он требуется всем, — последовал ответ.
— Эй, Сара, дадут нам кофе? — спросил один из парней, сидевших за другим столиком. Сара молча повернулась к нему.
— Пожалуйста, — торопливо добавил он.
— Сейчас принесу. — Она вскочила и исчезла на кухне.
— Ну? — спросил Киношита.
— Что — ну?
— Хотите, чтобы я все вам растолковал?
— Я слишком стар, чтобы идти в шерифы. Эта планета найдет себе другого спасителя.
— А она?
— Она мне нравится. Умная и независимая. — Он помолчал. — Думаю, мы задержимся в городе на несколько дней, чтобы я мог приглядеться к ней. На всякий случай.
— Но на работу вы устраиваться не будете.
— Я уже больше ста лет не играю в герои.
— Это точно.
— Будь уверен.
В этой битве тебе не победить, думал Киношита. Отрицай это сколько хочешь, но ты по-прежнему Вдоводел. Вот почему ты и хочешь остаться в этом городе… вот почему, как это ни странно, и я хочу здесь остаться.
Глава 14
— Одну вижу, — прошептал Найтхаук.
— Где? — Сара, следовавшая за ним по тропе, вьющейся меж высоких деревьев, поднесла бинокль к глазам, посмотрела в указанном им направлении.
— На верхней ветке. Серебряная, чуть ли не фосфоресцирующая. Посмотри (они еще вечером перешли на «ты»), как она сверкает под лучами солнца.
— Да, вижу. Потрясающе! — Она опустила бинокль, повернулась к Найтхауку. — Ты все видишь невооруженным глазом? Фантастика!
— Зрение у меня хорошее.
— Не просто хорошее — феноменальное. Особенно для мужчины за пятьдесят.
— Ты мне льстишь.
— Правда? А сколько тебе лет, Джефферсон?
Найтхаук усмехнулся:
— Все зависит от того, как считать.
— Я чувствую, что за твоими словами стоит любопытная история.
— Когда-нибудь я тебе ее расскажу. — Он вскинул глаза на дерево. — И как называется эта птица?
— По большому счету, это вовсе не птица.
— Правда?
— Птицы только на Земле. А это — летающее животное. Но выглядит оно, как птица, ведет себя, как птица, поэтому я и зову его птицей.
— Логично. И как она называется?
— Практически все они еще не имеют названий. На Перекати-Поле изучение птиц не самое популярное занятие. — Она помолчала. — Я думаю, у тебя есть полное право назвать ее, как тебе того хочется.
— Название у меня есть — Серебряная Сара.
— Я польщена, — внезапно она улыбнулась. — Знаешь, если бы я отрастила волосы, они были бы такого же цвета.
— Так почему не отращиваешь?
— Длинные светлые волосы навевают мысли о молодости.
— И что такого?
— Разве ты не хочешь снова стать молодым?
Найтхаук покачал головой:
— Лучше быть старым и живым. На кладбищах полным-полно молодых и глупых.
— Готова спорить, что многих из них отправил туда ты.
— С чего ты это взяла?
— Догадалась. — Она перекинула в другую руку корзинку с ленчем. — Может, я и не права. Вроде бы я знаю большинство знаменитых киллеров Внутреннего Пограничья, хороших и плохих, но тебя раньше не встречала. Фамилия уж больно знакомая, но никак не могу понять, где я могла ее слышать.
— Это неудивительно. Ты родилась на сто лет позже.
— Не понимаю.
— Сто двенадцать лет назад я лег поспать. И проснулся совсем недавно, не прошло и полгода.
Сара с любопытством посмотрела на него:
— Тебя заморозили?
— Да.
Ее глаза широко раскрылись.
— На Делуросе?
Он кивнул.
— Господи… так ты — он!
— Возможно.
— Ты — Вдоводел! Настоящий Вдоводел! — затараторила она. — Я слышала слухи, легенды, что ты подцепил какую-то ужасную болезнь и тебя заморозили до того времени, пока ее научатся излечивать, но подробностей никто не знал. Подсознательно я узнала тебя, как только увидела! Узнала! — Она рассмеялась, покачала головой. — Что же это я, трещу как сорока. Извини.
— Ты не боишься быть с Вдоводелом?
— Он всегда боролся за правое дело, — ответила она.
— Иногда ради этого приходилось вести себя дурно.
— Добро должно быть с кулаками. Ты был лучшим слугой закона и охотником за головами.
— В далеком прошлом. До твоего рождения. Черт, до рождения твоих бабушек и дедушек. А теперь я старик, который хочет наблюдать за птичками и читать книги, до которых раньше не дошли руки.
— Ты можешь сказать мне правду, Джефферсон. — Она смотрела ему в глаза. — Я на твоей стороне. Ты здесь для того, чтобы разобраться с наркоторговцами, не так ли?
Он покачал головой:
— Отнюдь. До встречи с тобой я не имел о них ни малейшего понятия.
— Неужели?
— Можешь мне поверить. А почему ты на них донесла? Они бы тебя не трогали, если бы ты не высунулась.
— Мой сын стал наркоманом. Жевал семена альфанеллы. Чуть не умер. Когда я узнала, где он берет семена, я натравила на них полицию. — Она посмотрела на Найтхаука. — И натравлю снова.
— Ты же знала, что они попытаются рассчитаться с тобой.
— Я надеялась, что полиция возьмет их всех, — ответила Сара. — Но я нисколько не сожалею о том, что сделала.
— Большинство людей сначала думают о последствиях, — философски заметил Найтхаук.
— Это их проблема.
— И сколько тут наркоторговцев?
— Кто знает? Пять, десять, двадцать. Они нанимают киллеров по всему Пограничью. — Сара сухо улыбнулась. — И щедро платят.
— Может, Вдоводел сможет тебе помочь?