Глава 16

   — Чего это ты поднялся? — спросила Сара, оборачиваясь от кухонного стола.
   Найтхаук вошел, запахивая полы халата.
   — Услышал, что ты ходишь на цыпочках, и решил посмотреть, все ли с тобой в порядке.
   — По-другому и быть не может. Просто захотела выпить чашечку чая. Извини, что побеспокоила тебя.
   — Твоей вины тут нет, — заверил ее Найтхаук. — Я всегда сплю очень чутко. Возможно, поэтому раз десять избежал смерти.
   — Раз уж ты встал, хочешь чего-нибудь выпить или поесть?
   — Только кофе. — Найтхаук сел за кухонный стол.
   — С сахаром или молоком?
   — Черный. И горячий.
   — У меня есть импортный с Альфарда. Или ты предпочитаешь местный? Мне он нравится больше.
   Найтхаук пожал плечами:
   — Какая разница. Кофе есть кофе.
   — Тогда сварю тебе местный. Нет смысла тратить деньги впустую.
   — О деньгах ты можешь не беспокоиться. Все-таки я богатый человек.
   — Я хочу вносить свою долю. Негоже мне идти в содержанки.
   — И я хочу вносить свою долю, — кивнул Найтхаук. — Деньгами. Я не против того, чтобы делить с тобой твою еду, дом и постель. Полагаю, что и ты вполне можешь разделить со мной мои деньги.
   — Разделю, когда возникнет такая необходимость. Но я никогда не жаловала расточительность. И не вижу необходимости менять свои взгляды только потому, что живу с Вдоводелом.
   — Ты живешь с Джефферсоном Найтхауком.
   — Разве это не одно и то же?
   — Вдоводел вышел на пенсию.
   — Я думала, что вчера, в космопорте, он вновь вернулся к активной жизни.
   — То была его прощальная гастроль.
   — Позволишь задать вопрос?
   — Говори.
   — Почему?
   — Почему — что?
   — Почему ты хочешь распрощаться с Вдоводелом?
   — Потому что я с пятнадцати лет подставляю голову под пули и хотел бы поставить на этом точку.
   — Ради чего? — спросила Сара. — Сколько ты сможешь наблюдать за птичками?
   — Дольше, чем ты думаешь, — ответил Найтхаук. — А ведь еще надо прочесть столько книг. И переделать массу дел, до которых у Вдоводела не доходили руки.
   Сара покачала головой:
   — У тебя не получится.
   — Почему?
   — Послушай, мне бы очень хотелось, чтобы ты смог наконец-то расслабиться, настроиться на спокойную старость, но я сомневаюсь, что тебе это удастся. Ты просыпаешься, услышав мои шаги, хотя между нами две комнаты. Ты один уложил четырнадцать бандитов. Невооруженным глазом ты видишь то, что я едва могу разглядеть в бинокль. — Она помолчала, встретилась с ним взглядом. — Нравится тебе это или нет, но ты Вдоводел. И никуда тебе от этого не деться.
   — Я не был Вдоводелом на Черчилле. И мне там очень нравилось, пока не сожгли мой дом.
   — И сколько ты там прожил? Год?
   Молчание.
   — Месяц?
   Молчание.
   — Не прожил даже и месяца, зато убил Джонни Беду… да, да, я все знаю, Ито мне рассказал, а ведь Джонни не имел никакого отношения к поджогу. Почему бы тебе не допустить, что ты — лучший в своем деле, и не перестать бегать от самого себя?
   — Я…
   — Только не вешай мне лапшу на уши насчет того, что ты старик, — оборвала его Сара. — Этой ночью ничего стариковского я в тебе не заметила.
   — Это не одно и то же.
   Сара налила чашку кофе и поставила перед Вдоводелом.
   — А как старику удалось уложить четырнадцать бандитов?
   — Я заложил мины у них на пути. Так что мне не пришлось соревноваться с ними в быстроте стрельбы. Просто взорвал пару мин, о которых они не подозревали. И на Болингброке я заманил моих преследователей в ловушку. Мне осталось лишь громко хлопнуть в ладоши, чтобы их погребла груда кристаллов.
   — Ты хоть понимаешь, что говоришь? — воскликнула Сара. — Ты же стал еще лучше, чем был, потому что используешь не только рефлексы, дарованные природой, но и ум. Ты похож на спортсмена, который, возможно, потерял в быстроте реакции, но побеждает за счет мастерства.
   Найтхаук задумчиво пил кофе.
   — Мне приятно слышать твои слова, — наконец ответил он, — но рано или поздно любой спортсмен осознает, что пора уходить. Есть по меньшей мере один человек, который без труда разделается со мной, — мой второй клон. А если есть один, почему не появиться и другим?
   — Я же не предлагаю тебе разыскивать их, — покачала головой Сара. — Но я думаю, что ты рехнешься, если будешь только наблюдать за птицами, читать и слоняться по дому. Перекати-Полю нужен полицейский. Ничего особенного здесь не происходит, и я уверена, что торговцы наркотиками не вернутся после приема, который ты им оказал, но это не значит, что ты тут заскучаешь. И еще.
   — Что?
   — Если и есть люди, которые могут взять над тобой верх, едва ли они объявятся на Перекати-Поле. — Сара улыбнулась. — Ты же не собираешься чистить каждую помойку Внутреннего Пограничья, как сто лет назад. Ты будешь поддерживать порядок на маленькой, спокойной планетке, где ничего особенного не происходит.
   — Сегодня произошло.
   — Это скорее исключение, чем правило.
   — Как и большинство убийств.
   — Ты собираешься обдумать мои слова или намерен проспорить со мной остаток ночи? — взвилась Сара.
   — Я их обдумаю, но ты кое-что упустила.
   — Я не хочу больше выслушивать твои стенания насчет возраста.
   — Возраст тут ни при чем.
   — Тогда что?
   — Мне надоело убивать.
   — Разве такому человеку, как ты, может надоесть убивать? — В ее голосе слышалось сомнение.
   — Именно такому, как я, — заверил ее Вдоводел. — Я пробежал всю дистанцию. Все ее четыре четверти. Я убил больше преступников, чем можно себе представить, даже с учетом моей репутации. Я убивал их по одному и целыми бандами. Мужчин, женщин, инопланетян. Я бессчетное число раз рисковал жизнью. Я смотрел смерти в лицо. И знаешь, что я тебе скажу? Она не старуха с косой и не скелет с лазерным пистолетом. Смерть — это я, Джефферсон Найтхаук, со скулами, торчащими сквозь плоть и кожу, похожую на наждачную бумагу. Я славно потрудился на благо общества, а теперь хочу одного: насладиться тем временем, которое мне отпущено. Неужели я прошу слишком многого?
   — Нет, — ответила она очень серьезно. — Но я понимаю тебя, может, даже лучше, чем ты сам. И знаю, что доставит тебе радость, а что — нет.
   — Если ты думаешь, что убийства меня радуют… — начал Найтхаук.
   — Нет, я тебе верю, когда ты говоришь, что нет. Но оставь за собой эту работу. Возможно, тебе не придется ничего делать, разве что посадишь в камеру пьяницу да оштрафуешь кого-нибудь за не правильную парковку. — Тут она рассмеялась. — А может, закроешь «Песчаный замок» за то, что там разбавляют спиртное. Во всяком случае, ты не умрешь от скуки.
   — После жизни, которую я прожил, это не такая уж плохая перспектива.
   — Боюсь, ты быстро изменишь свое мнение, если пойдешь этим путем.
   — Совсем не скучно читать хорошую книгу. Или проводить время с хорошей женщиной.
   — Я польщена твоими словами и надеюсь, что твое мнение обо мне не изменится и через год, но…
   — Я заглядываю не на год вперед, — прервал ее Найтхаук. — Я намерен провести здесь остаток дней и рассчитываю, что их будет гораздо больше трехсот шестидесяти пяти.
   — Если тысяче преступников не удалось тебя убить, если с тобой не совладала эплазия, я лично не вижу причин, почему бы тебе не жить вечно.
   — Вечно — это идеал. Я согласен на семьдесят пять лет. Пока не доживу до этого возраста. Потом буду стараться дожить до девяноста.
   — Двадцать восемь лет лежать в гамаке и смотреть на птиц, — кивнула Сара. — Ты действительно этого хочешь?
   — Мы могли бы и попутешествовать, — ответил Найтхаук. — Я в основном заглядывал в крысиные норы и не видел многого из того, что залито ярким солнцем.
   — Кстати, о солнце. — Сара выглянула в окно. — Уже светает. — Она помолчала. — Может, пора одеваться. Мне спать уже не хочется.
   — Мне тоже. — Найтхаук поднялся, последовал за ней в спальню.
   Несколько минут спустя, одевшись, они вышли в гостиную и услышали шаги на дорожке, ведущей к дому.
   — Доброе утро, — поздоровался Киношита с Найтхауком. — Я увидел, что у вас в окнах горит свет, и решил, что вы уже не спите.
   — У тебя не войдет в привычку заявляться сюда на рассвете? — спросил Найтхаук.
   — Нет, — покачал головой Киношита. — Я принес то, что вы каким-то образом забыли в городе.
   Найтхаук вопросительно посмотрел на него.
   — Я подумал, что вам это пригодится. — Киношита достал из кармана золотую звезду и протянул Найтхауку.
   — И ты туда же? — раздраженно бросил Найтхаук.
   — Перекати-Полю нужен страж порядка, а лучше вас никого не найти. — Киношита улыбнулся. — После вчерашнего происшествия отцы города завернут любого другого кандидата.
   — Я не хочу быть слугой закона!
   — Не всегда получается так, как хочется. Я бы взялся за эту работу, но куда мне до вас, и мы оба это знаем. — Киношита помолчал. — Кроме того, эта работа убережет вас от скуки.
   — Вы сговорились между собой, пока я был в космопорте? — спросил Найтхаук.
   — Нет, — ответил Киношита, — но я полностью ее поддерживаю, если она уговаривала вас оставить звезду.
   — Почему?
   — Из практических соображений. О случившемся прошлой ночью в космопорте станет известно. Плохие люди узнают о том, что кто-то покончил с целой бандой, хорошие уже расхваливают стража порядка, которого им удалось нанять. Оставишь ты за собой эту должность или нет, кто-нибудь обязательно попытается рассчитаться с тобой. Может, босс этих наркоторговцев. Может, нанятые им киллеры. Может, какие-нибудь молодые петушки, которым захочется проверить, а во силам ли им слуга закона, разом убивший четырнадцать плохишей. В одном можно не сомневаться: кто-то обязательно здесь появится. — Он помолчал. — Так почему не иметь на своей стороне силу закона?
   Найтхаук медленно переводил взгляд с Киношиты, на Сару, с Сары на Киношиту.
   — Ты думаешь, что это хорошая идея? — спросил он ее.
   — Да, — кивнула Сара.
   Найтхаук долго смотрел на звезду, потом глубоко вздохнул и закрепил ее на тунике.

Глава 17

   Прошло два месяца, прежде чем появился первый из них. Два месяца идиллии. Найтхаук наслаждался жизнью. Наблюдал за птицами, читал, возился по дому. Пристроил к кухне открытую веранду, у ручья поставил беседку. Потом, будучи реалистом, соорудил тир, в котором ежедневно практиковался, стреляя из лучевика, глушака и другого оружия.
   Теперь он весил столько же, сколько и сто двенадцать лет назад, но в этих килограммах не нашлось квоты для жира. Сара как-то заметила, что еще не видела человека, который не превратился бы в толстяка, поглощая такое количество калорий, но Найтхаук сжигал их так же быстро, как и потреблял.
   Да, конечно, он занимал пост общепланетного полицейского, но эти обязанности не слишком обременяли его. Он прогуливался по улицам, интересовался у владельцев магазинов, нет ли жалоб, да прибирался в своем кабинете. Примерно раз в неделю ему приходилось арестовывать какого-нибудь пьяницу, а однажды одно лишь его появление остановило драку. Обычно он оставлял за себя Киношиту, просил звонить, если что произойдет, но ничего не происходило, чему Найтхаук только радовался.
   — Как, по-твоему, сколько это может продолжаться? — как-то за завтраком спросил он Сару.
   — Я думала, тебе здесь нравилось. — Вопрос Найтхаука явно огорчил Сару. — Ты собираешься уезжать?
   — Я не спрашиваю, сколько мы сможем прожить вместе. — В его голосе слышались нотки удивления. — Просто задался вопросом, когда же они заявятся на Перекати-Поле?
   — Они?
   — Киллеры, молодняк, который хочет создать себе имя, матерые охотники, жаждущие внести Вдоводела в список своих трофеев.
   — Мы очень уж далеко от «проезжих дорог», — улыбнулась Сара. — Кому охота забираться в наше захолустье?
   — Все-таки я уничтожил целую банду торговцев наркотиками. Обычно наркобароны не оставляют такие деяния безнаказанными. И я уверен, что отцы города на всех углах кричат о том, какого отличного они заполучили копа. А следовало бы никому не говорить, кто я такой.
   — Я их об этом просила, — вставила Сара.
   — Я тоже. — Найтхаук улыбнулся. — Минут пять они точно об этом помнили.
   — Поэтому ты каждый день упражняешься в тире.
   — Рано или поздно кто-то обязательно проклюнется. К этому лучше готовиться заранее. — Он посмотрел на Сару. — Я наслаждаюсь каждой проведенной с тобой минутой. И собираюсь умереть только в случае крайней необходимости.
   — Что ж, — усмехнулась Сара, — если Джефферсон Найтхаук не хочет умирать, во всей Галактике не найдется того, кто сможет его убить.
   — Я бы подписался под этими словами, когда мне было двадцать пять или тридцать.
   — Мне надоели твои постоянные разговоры о возрасте, — рассердилась Сара. — То, чего ты добился, выйдя из больницы, не под силу людям, которые вдвое тебя моложе.
   — Половина моего возраста равна восьмидесяти семи годам, — с улыбкой напомнил Найтхаук.
   — Может, мне следует относиться к тебе, как к старику? И ни в коем случае не ложиться с тобой в одну постель? Из опасения, что малейшее перенапряжение может привести к инсульту или инфаркту?
   — Заранее не скажешь. — Он пожал плечами. — Может и привести.
   — Да заткнись ты.
   — А может и не привести. Почему бы нам не пойти в спальню и не проверить на практике? Из чистого любопытства?
   — Никогда еще я не получала менее романтического предложения. — Сара рассмеялась. — Давай проверим.
   Найтхаук поднялся:
   — Отличная идея.
   И тут звякнул коммуникатор.
   — Ито, умеешь же ты выбирать самый неподходящий момент, — раздраженно бросил Найтхаук, когда перед ним возникло голографическое изображение Киношиты.
   — У нас объявились два молодых человека, которые могут доставить вам гораздо больше неприятностей, чем мой звонок в неурочное время, — ответил Киношита.
   — Они разыскиваются?
   — Вроде бы нет.
   — Они сказали, что им нужен я?
   — На словах — нет. Но достаточно посмотреть на них. Сплошь адреналин, тестостерон да оружие… С чего им прилетать сюда?
   — Где они сейчас?
   — В «Песчаном замке». Сидят в баре «Высокая дюна».
   — Значит, час они там пробудут.
   — Ты не хочешь приехать прямо сейчас?
   — Не сейчас, но скоро. Дай мне знать, если они уйдут из бара.
   — Хорошо.
   Киношита исчез, Найтхаук повернулся к Саре, которая застыла на пороге спальни.
   — Чего ты остановилась? — спросил Найтхаук.
   — Ты что, шутишь? — Ее голос переполняло изумление.
   — Разве я похож на шутника?
   — Но в городе два киллера, которые хотят тебя убить!
   — Тем более нет смысла отказывать себе в удовольствии. — Он заулыбался. — Другого раза может и не представиться. Надеюсь, ты постараешься, чтобы я запомнил этот день навсегда.
   — Я просто не верю своим ушам! Как ты можешь в такой момент думать о сексе?
   — А когда же еще об этом думать?
   — Большинство мужчин думали бы о том, что делать с парой киллеров, от которых не следует ждать ничего хорошего.
   — Большинство мужчин не оказывались в подобной ситуации не одну сотню раз. В отличие от меня.
   Хмурясь, Сара смотрела на него.
   — Всякий раз, когда мне уже кажется, что я понимаю тебя, что-то случается, и мне становится ясно, что я совершенно тебя не знаю.
   Найтхаук смиренно вздохнул.
   — Так ты хочешь, чтобы я прямо сейчас ехал в город?
   — Да нет же! Вдруг это действительно наша последняя возможность побыть вместе. — Она помолчала. — Я только не понимаю, как в такой ситуации ты можешь сконцентрироваться на удовольствии.
   — Так уж мы, старики, устроены. В любой момент можем думать лишь об одном.
   — Если еще раз помянешь старость, я тут же отправлю тебя в город.
   Он не помянул, она не отправила, а потом, лежа в постели, она наблюдала, как он одевается.
   — Если ты не вернешься, я хочу, чтобы ты знал, что я тебя люблю.
   — Я вернусь. Есть, конечно, люди, которые могут меня убить, но все они мужчины, а не молокососы.
   — Неужели ты совершенно не волнуешься?
   — Я бы не дожил до таких лет, если б не воспринимал со всей серьезностью любого человека с ружьем, — ответил Найтхаук. — Но я знаю и собственные возможности.
   Он прикрепил к брюкам лазерную кобуру, предварительно проверив, заряжена ли аккумуляторная батарея, за пояс под туникой сунул глушак, по ножу — за каждое голенище.
   — Я скоро вернусь, — пообещал он, направляясь к двери.
   — Я буду здесь, — ответила Сара. Найтхаук сел в вездеход и поехал в свой офис, где его дожидался Киношита.
   — Они все еще в «Песчаном замке»? — спросил Найтхаук.
   — Да.
   — Это хорошо. — Найтхаук сел, положил ноги на стол. — Дадим им еще полчаса.
   — Они не собираются уходить. Почему сразу не разобраться с ними?
   — Они сидят в баре «Высокая дюна». Подозреваю, что пьют отнюдь не молоко. И чем больше времени они там проведут, тем сильнее замедлится их реакция. Мне это только на руку.
   Киношита улыбнулся:
   — Как-то не подумал об этом.
   — Ты связывался с таможней? Узнал их имена?
   — Вы мне не поверите.
   — А вдруг?
   — Одного зовут Опасный Билли, второго — Молниеносный Фредди.
   Найтхаук расхохотался:
   — Ты шутишь.
   — Мне такого в жизни не выдумать.
   — Пожалуй, — согласился Найтхаук. — Небось шесть месяцев назад их звали Билли Смит и Фредди Джонс. Они вместе прогуливали школу и ухлестывали за девчонками. — Он помолчал. — Плохо, конечно, что они прилетели сюда. С такими именами они просто напрашиваются на неприятности. — Он покачал головой. — Опасный Билли.
   — Приглядывайте за вторым.
   — Молниеносным Фредди? — Найтхаук хохотнул. — Да такое имя не выговорить без улыбки.
   — Я думаю, он что-то принимает.
   — Правда?
   — Постоянно дергается. Зрачки во весь глаз. Опасный Билли очень нервничает, судя по всему, приехал за компанию. Но второй симпатий не вызывает. Похоже, в детстве обожал мучить маленьких зверушек.
   — Ладно, когда они выйдут из отеля, скажешь, кто есть кто.
   — Вы и сами все поймете.
   И действительно, когда двадцать минут спустя молодые люди вышли из «Песчаного замка», Найтхаук без труда опознал Молниеносного Фредди: тот сверкал ярче солнца в позолоченных тунике, брюках, поясе, сапогах и кобуре. Шею он повязал серебристым шарфом, на руки натянул тончайшие перчатки того же цвета. Несколько секунд Найтхаук сдерживал смех, потом все-таки рассмеялся.
   — Что скажете? — повернулся к нему Киношита.
   — Наверное, так должен выглядеть кошмарный сон модного модельера.
   — А второй?
   Найтхаук взглянул на Опасного Билли. Туника на пару размеров больше, рукава с буфами, сверкающие сапоги до колен, дорогое оружие.
   — Обычное дело. От него сюрпризов ждать не стоит.
   — Вы так говорите, будто уже встречались с ними.
   — Тысячу раз.
   — Хотите, чтобы я составил вам компанию?
   Найтхаук покачал головой:
   — Они же не разыскиваются полицией. Если ты кого-то убьешь, мне придется тебя арестовать.
   — Так назначьте меня вашим помощником.
   — Когда-нибудь назначу. Но не для того, чтобы разобраться с парой сосунков, которые только-только перестали пользоваться памперсами.
   Найтхаук вышел на улицу, дожидаясь, когда молодые люди подойдут к нему.
   — Доброе утро, — поздоровался он, когда расстояние между ними сократилось до сорока футов. — Мне сказали, что у вас ко мне какое-то дело.
   — Ты не можешь быть им! — Голос Молниеносного Фредди переполняло разочарование. — Посмотри на себя! Ты же старик и одеваешься, как все.
   — Я знаю, что разочаровал тебя, но за самого разодетого киллера Пограничья вознаграждение еще не назначено.
   — Это он, — нервно бросил Опасный Билли. — Я видел его голограммы. Он постарше, но это он.
   — Ты уверен? — Молниеносного Фредди качнуло.
   — Поверь мне, это Вдоводел!
   Найтхаук заметил, что у Опасного Билли подрагивают руки.
   — Раз уж вы посмотрели на меня, отчего бы вам не отправиться домой? Пока такая возможность у вас есть.
   — Мы прославимся тем, что убили Вдоводела. — Молниеносный Фредди словно его и не услышал.
   — Отправляйтесь домой, и тогда, возможно, вы даже успеете стать мужчинами.
   — Я хочу посмотреть, так ли ты хорош, как все говорят.
   — Я еще лучше. — Найтхаук перевел взгляд на Опасного Билли. — Только без глупостей, парень. Тебе уже приходилось убивать?
   — Естественно. — Билли покраснел. — Многие пали от этой руки.
   — Ерунда. Ты дрожишь, как лист на ветру. Вот о чем я прошу тебя подумать, парень: для меня это, привычное дело. Мне уже больше ста лет приходится иметь дело с разными юнцами, а я еще здесь. Я знаю, на что способен. А вот тебе я бы советовал сейчас отправиться домой и подумать, как ты сможешь одолеть Вдоводела. Потом приходи, может, чего и выйдет.
   Опасный Билли несколько секунд молчал, словно обдумывал услышанное.
   — Не могу, — наконец вырвалось у него. — Люди будут смеяться.
   — На твоих похоронах они смеяться не будут. Тебе этого хочется?
   — Я должен подумать.
   — Думай, но побыстрее. — И Вдоводел приблизился к ним на пару шагов.
   — Не двигайся! — заверещал Молниеносный Фредди.
   — Хорошо. — Найтхаук остановился. — Что теперь?
   — Мне заговорить зубы ты не сможешь!
   — Я и не собираюсь. Убить тебя — одно удовольствие.
   Молодой человек нахмурился, мигнул.
   — Ты не сможешь меня убить. Я — Молниеносный Фредди.
   — Если я не смогу тебя убить, это сделает человек, который находится сейчас в моем кабинете. Он уже нацелил на тебя лазерную винтовку.
   — Где? — Молниеносный Фредди оглядел здание, пытаясь определить, откуда в него целятся. Найтхаук воспользовался моментом, чтобы выхватить лучевик и оплавить пистолеты Фредди, которые оставались в кобурах. Потом навел лучевик на второго юнца:
   — Опасный Билли, тебе предоставляется право выбора. Выхватить пистолет на счет «пять» или уйти.
   — Убери лучевик в кобуру, — прошептал Опасный Билли.
   — На этой планете правила устанавливаю я. Будешь на прицеле. Один, два…
   — Хорошо, хорошо, я ухожу, — принял решение Опасный Билли.
   — Пистолеты на землю!
   — Но они стоили моим… мне…
   — Считай, что ты получил наглядный урок.
   Опасный Билли вроде бы передумал, но, прежде чем его рука скользнула к рукоятке пистолета, бросил еще один взгляд на нацеленный на него лучевик и быстро отцепил обе кобуры. Они соскользнули на асфальт, а Билли зашагал прочь.
   — Космопорт в другой стороне, — остановил его Найтхаук. Молодой человек повернулся и двинулся в указанном направлении.
   — Я понимаю, это обидно, даже унизительно, — продолжил Найтхаук. — Но советую тебе вспоминать нашу короткую встречу всякий раз, когда тебе вдруг захочется убить человека, который не причинял тебе никакого вреда.
   Опасный Билли не ответил, но прибавил шагу, и Найтхаук опять повернулся к Молниеносному Фредди:
   — Теперь ты. Хочешь прогуляться до космопорта?
   — Конечно. — Фредди захохотал, как безумный. — Но я вернусь.
   — Это вряд ли.
   — Ты думаешь, что Молниеносного Фредди можно остановить, оплавив пару пистолетов?
   — Скорее всего нет, — признал Найтхаук.
   — Ты чертовски прав, Вдоводел. Я всегда смогу купить новые.
   — Да, сможешь, но тебе придется учиться стрелять из них без указательных пальцев. — И он сжег указательные пальцы на обеих руках Молниеносного Фредди. Тот завопил от боли. — Я понимаю, это больно, но помни: я ведь мог тебя и убить. В конце концов, ты заявился сюда, чтобы убить меня.
   — Я тебе за это отомщу! — вскричал Молниеносный Фредди.
   — Разумеется, отомстишь, — покивал Найтхаук. — А теперь убирайся отсюда, пока я действительно не рассердился.
   Молниеносный Фредди проковылял мимо, глядя на почерневшие обрубки, — все, что осталось от указательных пальцев. В этот самый момент Найтхаук уголком глаза уловил какое-то движение и отпрянул в сторону. Опасный Билли со слезами страха и унижения на щеках бросился на него с ножом.
   Удар пришелся в плечо, и от неожиданности Найтхаук выронил лучевик.
   — Извините! — вырвалось у Билли. — Я этого не хотел. Но он — мой напарник, я должен вступиться за него.
   — Он говнюк. — Найтхаук повернулся лицом к Билли. — Ты ему ничего не должен. И можешь уйти.
   — Хотел бы, но не могу!
   Опасный Билли вновь попытался пырнуть Вдоводела ножом. Тот ушел в сторону, а потом ребром ладони переломил юнцу шею. Билли рухнул как подкошенный.
   Молниеносный Фредди попытался схватить лежащий на асфальте лучевик Найтхаука, но получил хорошего пинка и распластался на земле. Найтхаук вытащил из-за пояса глушак, направил его на Фредди.
   — Из-за тебя уже погиб один человек. Я с удовольствием прикончу и тебя, поэтому поднимайся медленно, без резких движений. — Молниеносный Фредди покосился на лучевик, лежащий в нескольких футах от него. — Об этом даже не думай, — добавил Найтхаук. — Даже если ты доберешься до него прежде, чем я тебя прикончу, как ты собираешься стрелять?
   И тут внезапно Молниеносный Фредди обезумел, полностью потеряв контроль над собой. С диким криком бросился на Найтхаука. Тот нанес ему короткий удар в грудь. Фредди завопил от боли, но не остановился, наоборот, его руки потянулись к лицу Найтхаука. Тот отступил в сторону, но не так быстро, как следовало. Ногти Молниеносного Фредди впились в его лицо. Найтхаук нанес еще два удара, которые уложили бы любого нормального человека, но наркотики и адреналин удесятерили силы Молниеносного Фредди. Он лишь упал на колени и тут же вскочил, уже с ножом Опасного Билли в руке. А затем замахнулся, чтобы нанести Найтхауку смертельный удар в грудь.