— В этом нет необходимости. Ты прилетел сюда по своим делам, а я их не боюсь.
— Я восхищен твоей смелостью. Но она не делает тебе чести. Если человек в здравом уме, он не будет выходить на бой с двадцатью противниками.
— Ты выходил.
Найтхаук улыбнулся.
— Есть много людей, которые поклялись бы, что с головой у меня далеко не все в порядке. — Улыбка исчезла. — Кроме того, такая у меня была работа. А у тебя — нет.
— Здесь мой дом. Убегать я не собираюсь.
— Никто тебе этого не предлагает. Я лишь подумал, что помощь тебе не помешает.
— Я благодарю тебя за предложение, но ответ будет тем же — нет, — решительно заявила Сара. — Им нужна я, я сама и буду с этим разбираться.
— Как скажешь. — Найтхаук двинулся дальше, выискивая птичек. — Смотри, вон еще одна. По левую руку. С ярко-красными перышками.
— Я знаю, о чем ты думаешь.
— Я думаю: если она не понизит голоса, то наверняка спугнет пичужку.
— Ты думаешь, что нет нужды мне противоречить, потому что, если наркоторговцы таки появятся, ты меня защитишь.
— Я слишком стар, чтобы кого-то защищать. — Найтхаук посмотрел направо. — А вот еще одна, пурпурно-золотистая.
— Я помню легенды, которые слышала о тебе в детстве, — продолжала Сара. — Ты был одним из моих героев. И никогда в жизни не уходил от борьбы.
— Зато ушел от жизни сто двенадцать лет назад.
— Но ты и здесь вышел победителем.
Найтхаук замялся.
— Победил не я. Врачи. И чтобы заплатить им, потребовалась пара молодых Вдоводелов.
— Я тебя не понимаю.
— Боюсь, я тоже, — ответил он. — Ты не проголодалась? Может, перекусим?
Сара встретилась с ним взглядом.
— Почему ты здесь?
— Дело случая.
— В случайности я не верю.
— А я не верил, что взрослый человек может заболеть эплазией. Как выяснилось, напрасно.
— Болезнь тяжелая?
— Очень.
— Я, конечно, о ней слышала, но не видела ни одного больного.
— Считай, что тебе повезло, — усмехнулся Найтхаук.
— Как я понимаю, тебе не хочется говорить об этом.
— Мне не хочется даже думать об этом. Детям снятся далеко не такие страшилища, и то они просыпаются с криком.
Сара поставила корзинку на траву, расстелила одеяло, села. Найтхаук присел рядом, получил от нее сандвич и банку пива.
— А при чем тут два молодых Вдоводела?
— Когда я согласился на заморозку, мои деньги остались у адвокатов. Они должны были вложить их в надежные активы, а процентами с капитала оплачивать мое пребывание в криогенной лаборатории. — Губы его изогнулись в сухой улыбке. — Случилось это до того, как Надин Кигори стал губернатором Делуроса VIII и начал реализовывать свою экономическую модель. В результате на планете разыгралась инфляция, и процентов стало не хватать для оплаты расходов на мое содержание.
— А что произошло потом? — спросила Сара. — Как я понимаю, на улицу тебя не выставили.
— Кому-то потребовались услуги Вдоводела. Я, конечно, не мог отправиться в Пограничье. Черт, да я не смог бы подняться на ноги. Но они решили создать клон и послать его вместо меня.
— Я думала, это незаконно.
— А когда врачей и адвокатов беспокоил такой пустячок, как законность?
— Значит, клон отправился в Пограничье и выполнил задание?
— Я думаю, что да.
— Ты думаешь?
— Он был очень молод и наивен. А человек, на которого он работал, клялся, что задание клон не выполнил. — Найтхаук помолчал. — Разумеется, человек, на которого он работал, его же и убил, поэтому я не склонен ему верить. Но факт остается фактом: клон заработал только половину денег, полагающихся ему в случае выполнения задания, и через два года ситуация повторилась: мне вновь потребовались деньги. На этот раз они смогли наделить клона не только моими рефлексами, но и памятью. Как я понимаю, это создало для него определенные трудности, мои воспоминания устарели на добрую сотню лет, но он задание выполнил, поэтому я здесь.
— А где он?
Найтхаук пожал плечами:
— Если верить Киношите, где-то в Спиральном Рукаве, с новым именем и лицом.
— А какое отношение имеет ко всему этому Киношита?
— Он тренировал первого клона.
— А второго?
— Второй в тренерах не нуждался, но Киношита его сопровождал. Клон знал, что по возвращении на Делурос его убьют, в конце концов его создатели нарушили с десяток законов, поэтому с деньгами он послал Киношиту. А сам тем временем выправил себе новые документы и сделал пластическую операцию.
— И ты с ним не встречался?
— Никогда.
— Разве тебя не разбирает любопытство?
— Скорее нет, чем да. Я знаю, каким я был в сорок один год, а ему сейчас именно столько…
— Но увидеть точную свою копию…
— Он уже не моя копия. И потом, если бы он захотел увидеть меня, то нашел бы. Я ни от кого не прячусь. — Он помолчал. — Свою работу он выполнил и никому ничего не должен, в том числе и мне. Думаю, что, окажись я на его месте, мне бы тоже не захотелось видеться с оригиналом. Редко кому хочется встретиться лицом к лицу со своим Богом… или своим создателем.
— Этот второй клон… он устроил ту заваруху на Перикле IV?
— Да.
— Мне следовало догадаться, что такое по плечу только Вдоводелу.
— С какой стати? — удивился Найтхаук. — Вдоводел уже сто лет, как исчез.
— Вдоводел на тебе не кончается, Джефферсон, — объяснила она. — Вдоводел — это и ты, и твои клоны, и легенда. Ты сейчас живее всех живых.
— Тогда, может, ты призадумаешься, а не позволить ли Вдоводелу помочь тебе? Сара покачала головой:
— Не позволю, ради твоего же блага.
— Обо мне не беспокойся, — ровным голосом, без всякой бравады ответил Найтхаук. — Многие пытались меня убить. А я все еще топчу ногами землю.
— Дело не в этом.
— Тогда в чем? Ты мне нравишься, и я хочу тебе помочь.
— У тебя нет официальной должности. И полиция Олигархии захватила всех известных членов банды. Насколько мне известно, ни за одного человека или инопланетянина, оставшихся на свободе, не назначено вознаграждение. — Она помолчала. — Неужели ты не понимаешь? Убив их, ты нарушишь закон. Пусть это звучит и смешно, но тебя могут арестовать за убийство.
— С этим я как-нибудь разберусь. Если уж меня припечет, я покину Перекати-Поле и полечу к ядру Галактики.
— Нет, — отрезала Сара. — Я не хочу причинять тебе неудобств.
— И это единственная причина?
Она долго смотрела на него.
— Есть и двадцать других.
— И ты собираешься схватиться с ними одна?
— Разумеется, нет. Но я собираюсь принять меры предосторожности. Это моя планета. Я знаю, где спрятаться, где расставить ловушки. А что бы сделал ты?
— Я бы встретил их в космопорте и объяснил, что здесь им делать нечего.
— А если бы они рассмеялись тебе в лицо?
— Мало кто себе такое позволял.
— То есть ты встанешь перед ними и все им объяснишь? Один?
— Слушай, почему бы тебе не положиться на меня?
— Не могу. Ты мне тоже нравишься, и я не хочу, чтобы тебя убили.
— Я не собираюсь умирать. Я положил слишком много сил и денег, чтобы жить.
— Я благодарна тебе за твое предложение, Джефферсон, но все-таки это не твое дело.
— Мы поговорим об этом позже. — И Найтхаук открыл банку пива.
— Лучше сейчас. У тебя нет права их убивать. Если ты встретишь их и проиграешь, ты покойник, если встретишь и победишь — преступник. Я не хочу нести ответственность ни за первое, ни за второе.
— Хорошо, — кивнул Найтхаук. — Сделаем все, как ты хочешь.
— Спасибо тебе.
Последовала долгая пауза.
— Почему ты так на меня смотришь? — нарушил ее Найтхаук.
— Ты из тех, кто всегда добивался своего. Очень уж легко ты сдался.
Он улыбнулся:
— Победителю следовало бы проявить великодушие.
— Сначала я должна убедиться, что победила.
— Нет проблем. Я никогда не был преступником. И не собираюсь им становиться.
Сандвичи они доели в молчании.
— Ты, наверное, повидал много планет, — сказала Сара, когда они поднялись.
— Пожалуй.
— Расскажи мне о них.
— Рассказывать особо нечего. Я прилетал исключительно по делу. Если начинаешь наблюдать за птичками, забываешь следить за пулями и лазерными лучами. — Он пожал плечами. — Кроме того, прошло больше ста лет. Большинство планет за это время изменились до неузнаваемости.
— Грустно, знаешь ли, побывать в стольких местах и не сохранить никаких воспоминаний.
— Воспоминания сохранились. Но не о планетах, а о том, что на них произошло.
— Неужели тебе никогда не хотелось расслабиться, отдохнуть?
— Я расслаблялся последние сто двенадцать лет, — ответил Найтхаук. — К хорошему привыкаешь. Теперь мне хочется расслабляться до конца жизни.
— Так ты действительно прилетел сюда, чтобы здесь и остаться?
— Планетка-то захолустная. Такая мне и нужна.
— Почему?
— Меньше людей — меньше врагов.
— Все твои враги умерли пятьдесят или шестьдесят лет назад.
— Ты в этом уверена? — В голосе звучали нотки горечи.
— Я что-то упустила?
— Моим клонам удалось настроить против себя несколько тысяч очень опасных людей. — Он вздохнул. — Своих врагов я хоть знал. Эти же возникают словно из-под земли, и я никого в глаза не видел.
— Враги клонов пытаются свести счеты с тобой?
— Я же Вдоводел. Больше их ничего не интересует.
— И давно ты вышел из криогенной лаборатории?
— Четыре или пять месяцев назад. Потом какое-то время провел в больнице, набирался сил. Мне делали пластические операции. Так что в Пограничье я не так уж и давно, но на Черчилле у меня сожгли дом, а на Пондоро мне пришлось убить троих, а на Болингброке — восьмерых.
— И ты никого не знал?
— Никого.
— Да уж, какое-то божество с чувством юмора решилось отыграться на тебе за то, что из-за тебя детям снились кошмарные сны. Теперь ты сам живешь, как в кошмаре.
— Спасибо уж на том, что живу. — Найтхаук пробежался пальцами по густой гриве седеющих волос. — Потому-то мне и хотелось поселиться на отдаленной, малонаселенной планете вроде Перекати-Поля. Тут им не удастся застать меня врасплох, я сразу узнаю об их появлении.
— Возможно, — согласилась Сара. — Но так жить нельзя.
— И это говорит женщина, дожидающаяся, когда к ней пожалуют бандиты.
— Я от них спрячусь, расставлю им ловушки, и что бы ни случилось, в этой истории будет поставлена точка.
— В таких историях точки не ставятся, вот этому жизнь меня научила.
— Эти мерзавцы превратили моего сына в наркомана. Я на них донесла, и донесу снова, если появится такая возможность. — Она упрямо выпятила подбородок. — Я сделала то, что следовало сделать. И не боюсь последствий.
— Хорошо. — Найтхаук пожал плечами. — Если я не могу отговорить тебя, значит, так тому и быть. — Он двинулся по тропе. — Давай лучше полюбуемся птичками.
Следующий час они бродили по лесу, выискивая птиц, делясь воспоминаниями, отдыхая, наслаждаясь компанией друг друга. Найтхаука все сильнее влекло к Саре. И главную роль тут сыграла отнюдь не внешность: он никогда не западал на миниатюрных женщин или блондинок. Наверное, свою роль сыграли ее уверенность в себе и независимость, те самые черты характера, которые всегда приводили его в восхищение.
Наконец, они вышли из леса, сели в ее вездеход, оставленный на опушке.
— Возвращаемся в город? — спросила она.
— Почему нет? У меня есть там кое-какие дела.
— Хочешь присмотреть дом?
— Пока еще нет. Сначала мне надо пожить в городе несколько дней, почувствовать здешнюю атмосферу.
— Я думаю, это правильно. Недвижимость здесь не идет нарасхват. Дом, продающийся сегодня, будет продаваться и через неделю, и через месяц… скорее всего и в следующем году.
— Это хорошо.
— Ты уж не сочти, что я слишком любопытна, но… чем ты сейчас занимаешься?
— Главным образом выписываю счета. Если я хочу стать здешним гражданином, кому подавать заявление?
— У нас только одно правительственное здание, — ответила Сара. — Там сидят и мэр, и сборщик налогов, и инспектор по строительству, все. Наверное, и командующий армией, если она у нас есть.
— Значит, мне туда прямая дорога.
— Оно в соседнем квартале. — Сара притормозила, когда они миновали окраины и въехали на Главную улицу. — Если не возражаешь, подвезу прямо к двери.
— Отлично.
— Как насчет того, чтобы пообедать со мной, когда покончишь с делами?
— С удовольствием. — Вездеход остановился, Найтхаук спрыгнул на асфальт. — Приду сразу же. Много времени мне не потребуется.
Сара тронула вездеход с места, поехала к ресторану. Проследила за пересменкой и как раз составила список продуктов, которые хотела заказать на следующую неделю, когда в зал вошел Найтхаук.
В его внешности что-то изменилось. Ей потребовалось ровно две секунды, чтобы понять, что именно.
— Это еще что такое? — Она указала на сверкающую золотую звезду.
Он сухо улыбнулся:
— Раз уж я решил здесь обосноваться, негоже мне ходить в безработных.
Глава 15
Две недели Найтхаук жил как в раю. Вставал поздно, ел трижды на дню, большую часть времени проводил с Сарой Дженнер, а обязанности шерифа ему пришлось выполнять только один раз: успокаивал пьяницу, который и не думал сопротивляться.
— Может, они и не появятся, — предположил Киношита как-то после ужина, сидя у стола Найтхаука на удобном деревянном стуле. — В Галактике миллионы миров. Если им хватит ума, они откроют пару десятков новых каналов. Нет смысла держаться за одну планету, особенно в их бизнесе.
— На Перекати-Поле они прилетят, можешь не сомневаться, — возразил Найтхаук.
— С чего такая уверенность? Путей доставки наркотиков сколько хочешь.
— Здесь живет Сара, а они от нее не отступятся.
— А может, она все выдумала?
— Что-то мне не показалось, что у нее столь богатое воображение.
— Пожалуй, что нет, — согласился Киношита, помолчал, прежде чем добавить:
— Она вам все больше нравится, не так ли?
— Этим она нарушает какой-нибудь закон?
— Нет, разумеется, нет. Но я слышал, что у нее есть сын — сейчас он учится в колледже, — у которого были проблемы с наркотиками.
— Я не говорил, что мне нравится сын.
— Я думал, что его нельзя отделять от матери.
— Он на Аристотеле, — пояснил Найтхаук. — Так что мне не придется принимать участие в его воспитании. Кроме того, едва ли он вернется сюда. А если вернется, то с дипломом, которого, как я понимаю, никогда не было ни у тебя, ни у меня.
— Вы только не подумайте, что я сую нос в чужие дела. Просто тревожусь за вас.
— Я знаю. Не понимаю я другого — почему. — Найтхаук пристально посмотрел на Киношиту. — Я склонен полагать, что ты путаешь меня с моим клоном. Ты познакомился со мной лишь после того, как меня вывели из Глубокого сна. Ты, возможно, думаешь, что я — это он, но на самом деле это не так.
— Вы мне нравитесь.
— Это очень уж обтекаемый ответ. Как-нибудь я потребую от тебя правды. А пока свяжись с космопортом и узнай, ожидают ли ночью прибытия каких-нибудь кораблей.
— До него две мили! — запротестовал Киношита.
— Я же не предлагаю тебе идти туда. В кабинете полдесятка средств связи. Воспользуйся любым.
Пока Киношита связывался с космопортом, Найтхаук прошел в маленькую тюрьму, чтобы посмотреть, не желает ли арестованный кофе, но пьяница крепко спал, и Найтхаук решил его не будить. Повернулся и направился в кабинет.
— Думаю, я их засек, — объявил Киношита.
— Объясни.
— Через час должен приземлиться корабль, зарегистрированный на Дарбинане. Согласно поданной декларации, летит он практически пустым, поднявшись с Кихота тридцать восемь часов назад.
— И что?
— В джунглях Кихота выращивают альфанеллу. Там есть и ремонтная база, и заправочная станция. С чего это кораблю с пустыми трюмами приземляться здесь через тридцать восемь часов после взлета?
— В логике тебе не откажешь.
— И что вы намерены предпринять?
— Если я и буду что-то предпринимать, так в космопорте. А в этом здании, за исключением тебя, нет ни одного человека, который может хоть что-то противопоставить людям, летящим, если ты окажешься прав, на этом корабле.
— Я пойду с вами.
Найтхаук покачал головой:
— Ты останешься с Сарой. Если они справятся со мной, я хочу, чтобы ты прикрыл ее.
— Правильное ли это решение? Пройти нас двоих им будет гораздо сложнее.
— Делай, что тебе говорят.
Киношита вздохнул:
— Хорошо, — Спасибо тебе. Я не хочу, чтобы она знала об этом корабле. Так что просто зайди в ресторан и закажи пива. Если она спросит обо мне, скажи, что человек я пожилой и решил лечь пораньше. Она тебе поверит.
Киношита поднялся и ушел. Найтхаук заглянул в тюрьму, открыл камеру, тряхнул еще не проспавшегося пьяницу за плечо, велел ему идти домой. Не то чтобы ему могла потребоваться эта камера. Однако ночь эту он мог не пережить и опасался, что о пьянице вспомнят не скоро, так что бедняге придется мучиться без пищи и воды.
Потом он заглянул в оружейную комнату. Нашел все, что хотел, запер все двери и на служебном вездеходе, которым его обеспечивало правительство, отправился в космопорт. До посадки корабля оставалось чуть меньше часа, но Найтхаук успел подготовиться к встрече.
Когда корабль приземлился, в космопорте не осталось ни одной души. Ночную смену он отправил по домам. Незваных гостей, девятерых людей и пятерых инопланетян, сурового вида, вооруженных до зубов, встретил у здания таможни.
Когда их разделяло тридцать ярдов, Найтхаук вышел из тени.
— Дальше вам пути нет.
— Ты кто такой? — пожелал знать один из людей.
— Закон.
Мужчина рассмеялся:
— Ты хочешь сказать, что они нашли себе нового шерифа?
— Если верить надписи на звезде, я — комиссар полиции, — ответил Найтхаук.
— А в чем разница?
— Ее нет. Я по-прежнему представляю закон. А закон говорит, что вы должны сообщить о цели своего прибытия.
— Пошел ты к черту! — рявкнул мужчина.
— Тогда вам лучше развернуться и топать на свой корабль. На Перекати-Поле вас не ждут, ни сейчас, ни в будущем.
— Ты хоть знаешь, с кем говоришь, старик?
— Я говорю с бандой наркоторговцев, которая собирается покинуть эту планету.
— Ты нам не нужен. Пропусти нас.
— Ни в коем разе.
— Торопишься на тот свет? — осведомился мужчина. — Нас, между прочим, четырнадцать.
— С этим проблем не будет. Кладбище у нас большое.
Мужчина изумленно вытаращился на него:
— Да кто ты такой, старик?
— Меня называли по-всякому, — ответил Найтхаук. — Одно прозвище, правда, осталось. Вдоводел.
— Ты — это он? Ходили слухи, что ты вернулся!
— На этот раз слухи подтвердились.
Мужчина пристально смотрел на него:
— Даже Вдоводелу с нами не справиться. Нас четырнадцать!
— В свое время я бы с вами справился. Теперь приходится прибегать к другим средствам.
— О чем ты? — Мужчина всмотрелся в тень, отбрасываемую зданием таможни.
— Хватит болтать, — Найтхаук не стал отвечать на вопрос. — Возвращайтесь на корабль. — И добавил:
— Оружие оставьте здесь.
Мужчина вновь посмотрел на Найтхаука:
— Против тебя мы ничего не имеем, Вдоводел. Нам нужен другой человек. Дай нам пройти, и мы сохраним тебе жизнь.
— С преступниками на сделки я не иду, — отрезал Найтхаук. — Оружие на землю! Быстро!
Мужчина вытащил лазерный пистолет. Найтхаук оказался проворнее и выстрелил мужчине под ноги. Сдетонировало взрывное устройство, практически невидимое в ночном сумраке. Предсмертные крики четырех людей и двоих инопланетян огласили космопорт: их отнесло футов на двадцать. Мгновением позже Найтхаук взорвал еще два устройства, и внезапно от четырнадцати бандитов остался только один, еще юноша, который, широко раскрыв глаза, смотрел, как взрывы разносят его дружков в клочья.
Найтхаук взглянул на него, опустил лучевик.
— Вот что, сынок, выбор за тобой. Ты можешь или уйти, или посоревноваться со мной в быстроте реакции. Бомб больше нет. Сюрпризов тоже. Только ты и я. Как думаешь, устоишь ты против Вдоводела?
Юноша долго смотрел на него, потом мотнул головой.
— Тогда уходи, и чтоб ноги твоей не было на Перекати-Поле.
— Куда я пойду? Что я им скажу?
— Куда ты пойдешь, мне без разницы, а боссам можешь сказать, что дорога на Перекати-Поле им отныне заказана.
— Они вернутся.
— Ты меня слышал, кладбище у нас большое. Места хватит на всех.
Юноша отступил на пару шагов. Остановился.
— Я не могу вернуться и сказать им, что остальных убили. Они мне не поверят. Подумают, что я их предал!
— Это не мои проблемы.
— Я не могу этого сделать! — взвизгнул юноша.
— Не дури, сынок.
— Нет у меня выбора! Нет!
Он потянулся за оружием и умер еще до того, как его пальцы коснулись рукоятки.
— Глупец! — Найтхаук подошел, сделал контрольный выстрел в голову. — Глупец.
Потом направился к кораблю, прикрепил еще одно взрывное устройство к соплу, взорвал его. Открыл люк.
— Если есть кто живой, выходите с поднятыми руками. Второй раз просить не буду.
Ответа не последовало.
Молодой Найтхаук проник бы в корабль, чтобы отыскать попрятавшихся врагов. Найтхаук зрелых лет просто закрыл люк и заварил замок лазерным пистолетом: если в корабле кто и остался, через три или четыре дня они сообразят, что лучше сдаться, чем умереть с голоду.
Потом Найтхаук заглянул в службу безопасности, приказал компьютеру перестроиться с чрезвычайного на обычный режим работы, оставил инструкции насчет запечатанного корабля, сел в вездеход, вернулся в город, оставил его у правительственного здания, прошелся до ресторана.
Киношита вскочил из-за столика, едва увидев его:
— Все кончено?
— Да, конечно. — Найтхаук подошел к столику, сел. Из кухни выглянула Сара:
— Я думала, ты спишь.
— Скоро лягу. Надо было закончить одно дельце. — Он снял звезду и бросил на стол. — А вот это мне больше ни к чему.
— Что случилось? — пожелала знать Сара.
— Теперь тебе докучать не будут.
— Господи! — Глаза ее широко раскрылись. — Ты их всех убил?
— Они не оставили мне другого выбора.
— Выбора? Их же наверняка было много! Как ты это сделал?
— Самым безопасным способом.
— Это все, что ты можешь сказать?
— Дай мне кофе и кусок пирога, и я поделюсь с тобой самыми грязными подробностями.
— Почему ты не сказал мне о том, что они прилетели? Их интересовала я, а не ты! Я могла бы тебе помочь!
Найтхаук молча смотрел на нее.
— Ладно, ладно. — Сара вздохнула. — Ты — Вдоводел. И не нуждаешься в помощи. — Она помолчала. — Но ты же знал, что придется столкнуться с целой бандой. Мог бы взять с собой Ито.
— Он занимался другим делом.
— Охранял меня?
— Я же не мог гарантировать, что сумею их остановить.
— Если бы ты не сумел, как бы это удалось ему?
— Ты и представить себе не можешь, на что способны хорошие люди в стрессовой ситуации. А он — хороший человек.
— И скольких ты убил?
— Четырнадцать.
— Четырнадцать?
— Все законно. У меня была звезда, и я защищался. Я даже поставил голокамеру, чтобы зафиксировать весь ход событий, на случай, если возникнут вопросы.
— Хотелось бы мне увидеть это кино!
— Все закодировано и хранится в компьютере космопорта. Без моего разрешения посмотреть не удастся. В суде я его покажу, но до этого дело скорее всего не дойдет.
— Черт побери, Джефферсон, ты говоришь об этом, как о каком-то пустячке. Тебя могли убить!
— Такая уж у меня работа, — ответил Найтхаук. — Во всяком случае, была.
— Но ты выполнил ее за меня!
— Я просто решил, что мне справиться с этим будет проще, чем тебе.
— Один человек, который был мне небезразличен, умер за меня. Я не хотела, чтобы история повторилась.
— Отец твоего ребенка?
— Нет. — Сара покачала головой. — Очень хороший, трудолюбивый человек. Я его любила, и мы прожили вместе четырнадцать лет, пусть и не поженились. — Она тяжело вздохнула. — Он заразился какой-то болезнью, которую вылечили бы за две недели, если б мы жили в Олигархии. Но он ненавидел Олигархию и не хотел покидать Пограничье даже ради спасения собственной жизни. Вот мне и пришлось наблюдать за его медленной смертью, и я поклялась, что больше не буду смотреть, как умирает человек, которого я люблю.
— Я потратил сто двенадцать лет и миллионы кредиток, чтобы не умереть от болезни, — напомнил ей Найтхаук.
— Умереть можно по-разному, даже если ты Вдоводел.
— В том числе и от голода. — Он выдавил из себя улыбку. — Я все жду кофе и кусок пирога.
— И что ты теперь собираешься делать? — спросила Сара.
— Съем пирог, выпью кофе и пойду спать. День выдался долгим, а я — старик.
— Чтоб я не слышала этого слова! — фыркнула Сара. — Старикам не под силу то, что ты сделал!
— Ладно, скажем так, возраст у меня почтенный.
— Черт побери, Джефферсон, получу я от тебя прямой ответ или нет? Остаешься ты или уезжаешь?
— На Перекати-Поле? Я остаюсь.
— Один?
— Надеюсь, что нет. Это зависит от тебя.
— Мой дом в двух милях от города. Скажи Ито, чтобы он освободил твой номер в отеле.
Он долго смотрел на Сару. Определенно не женщина его мечты, но, с другой стороны, он понимал, что и шестидесятидвухлетний, переболевший эплазией старик, который зарабатывал на жизнь, убивая людей, не ее идеал. Он находил ее интересной, ее компания его вполне устраивала, у него не раз возникало желание уложить ее в постель, а чего еще требовать после 174 лет холостяцкой жизни.
— Я восхищен твоей смелостью. Но она не делает тебе чести. Если человек в здравом уме, он не будет выходить на бой с двадцатью противниками.
— Ты выходил.
Найтхаук улыбнулся.
— Есть много людей, которые поклялись бы, что с головой у меня далеко не все в порядке. — Улыбка исчезла. — Кроме того, такая у меня была работа. А у тебя — нет.
— Здесь мой дом. Убегать я не собираюсь.
— Никто тебе этого не предлагает. Я лишь подумал, что помощь тебе не помешает.
— Я благодарю тебя за предложение, но ответ будет тем же — нет, — решительно заявила Сара. — Им нужна я, я сама и буду с этим разбираться.
— Как скажешь. — Найтхаук двинулся дальше, выискивая птичек. — Смотри, вон еще одна. По левую руку. С ярко-красными перышками.
— Я знаю, о чем ты думаешь.
— Я думаю: если она не понизит голоса, то наверняка спугнет пичужку.
— Ты думаешь, что нет нужды мне противоречить, потому что, если наркоторговцы таки появятся, ты меня защитишь.
— Я слишком стар, чтобы кого-то защищать. — Найтхаук посмотрел направо. — А вот еще одна, пурпурно-золотистая.
— Я помню легенды, которые слышала о тебе в детстве, — продолжала Сара. — Ты был одним из моих героев. И никогда в жизни не уходил от борьбы.
— Зато ушел от жизни сто двенадцать лет назад.
— Но ты и здесь вышел победителем.
Найтхаук замялся.
— Победил не я. Врачи. И чтобы заплатить им, потребовалась пара молодых Вдоводелов.
— Я тебя не понимаю.
— Боюсь, я тоже, — ответил он. — Ты не проголодалась? Может, перекусим?
Сара встретилась с ним взглядом.
— Почему ты здесь?
— Дело случая.
— В случайности я не верю.
— А я не верил, что взрослый человек может заболеть эплазией. Как выяснилось, напрасно.
— Болезнь тяжелая?
— Очень.
— Я, конечно, о ней слышала, но не видела ни одного больного.
— Считай, что тебе повезло, — усмехнулся Найтхаук.
— Как я понимаю, тебе не хочется говорить об этом.
— Мне не хочется даже думать об этом. Детям снятся далеко не такие страшилища, и то они просыпаются с криком.
Сара поставила корзинку на траву, расстелила одеяло, села. Найтхаук присел рядом, получил от нее сандвич и банку пива.
— А при чем тут два молодых Вдоводела?
— Когда я согласился на заморозку, мои деньги остались у адвокатов. Они должны были вложить их в надежные активы, а процентами с капитала оплачивать мое пребывание в криогенной лаборатории. — Губы его изогнулись в сухой улыбке. — Случилось это до того, как Надин Кигори стал губернатором Делуроса VIII и начал реализовывать свою экономическую модель. В результате на планете разыгралась инфляция, и процентов стало не хватать для оплаты расходов на мое содержание.
— А что произошло потом? — спросила Сара. — Как я понимаю, на улицу тебя не выставили.
— Кому-то потребовались услуги Вдоводела. Я, конечно, не мог отправиться в Пограничье. Черт, да я не смог бы подняться на ноги. Но они решили создать клон и послать его вместо меня.
— Я думала, это незаконно.
— А когда врачей и адвокатов беспокоил такой пустячок, как законность?
— Значит, клон отправился в Пограничье и выполнил задание?
— Я думаю, что да.
— Ты думаешь?
— Он был очень молод и наивен. А человек, на которого он работал, клялся, что задание клон не выполнил. — Найтхаук помолчал. — Разумеется, человек, на которого он работал, его же и убил, поэтому я не склонен ему верить. Но факт остается фактом: клон заработал только половину денег, полагающихся ему в случае выполнения задания, и через два года ситуация повторилась: мне вновь потребовались деньги. На этот раз они смогли наделить клона не только моими рефлексами, но и памятью. Как я понимаю, это создало для него определенные трудности, мои воспоминания устарели на добрую сотню лет, но он задание выполнил, поэтому я здесь.
— А где он?
Найтхаук пожал плечами:
— Если верить Киношите, где-то в Спиральном Рукаве, с новым именем и лицом.
— А какое отношение имеет ко всему этому Киношита?
— Он тренировал первого клона.
— А второго?
— Второй в тренерах не нуждался, но Киношита его сопровождал. Клон знал, что по возвращении на Делурос его убьют, в конце концов его создатели нарушили с десяток законов, поэтому с деньгами он послал Киношиту. А сам тем временем выправил себе новые документы и сделал пластическую операцию.
— И ты с ним не встречался?
— Никогда.
— Разве тебя не разбирает любопытство?
— Скорее нет, чем да. Я знаю, каким я был в сорок один год, а ему сейчас именно столько…
— Но увидеть точную свою копию…
— Он уже не моя копия. И потом, если бы он захотел увидеть меня, то нашел бы. Я ни от кого не прячусь. — Он помолчал. — Свою работу он выполнил и никому ничего не должен, в том числе и мне. Думаю, что, окажись я на его месте, мне бы тоже не захотелось видеться с оригиналом. Редко кому хочется встретиться лицом к лицу со своим Богом… или своим создателем.
— Этот второй клон… он устроил ту заваруху на Перикле IV?
— Да.
— Мне следовало догадаться, что такое по плечу только Вдоводелу.
— С какой стати? — удивился Найтхаук. — Вдоводел уже сто лет, как исчез.
— Вдоводел на тебе не кончается, Джефферсон, — объяснила она. — Вдоводел — это и ты, и твои клоны, и легенда. Ты сейчас живее всех живых.
— Тогда, может, ты призадумаешься, а не позволить ли Вдоводелу помочь тебе? Сара покачала головой:
— Не позволю, ради твоего же блага.
— Обо мне не беспокойся, — ровным голосом, без всякой бравады ответил Найтхаук. — Многие пытались меня убить. А я все еще топчу ногами землю.
— Дело не в этом.
— Тогда в чем? Ты мне нравишься, и я хочу тебе помочь.
— У тебя нет официальной должности. И полиция Олигархии захватила всех известных членов банды. Насколько мне известно, ни за одного человека или инопланетянина, оставшихся на свободе, не назначено вознаграждение. — Она помолчала. — Неужели ты не понимаешь? Убив их, ты нарушишь закон. Пусть это звучит и смешно, но тебя могут арестовать за убийство.
— С этим я как-нибудь разберусь. Если уж меня припечет, я покину Перекати-Поле и полечу к ядру Галактики.
— Нет, — отрезала Сара. — Я не хочу причинять тебе неудобств.
— И это единственная причина?
Она долго смотрела на него.
— Есть и двадцать других.
— И ты собираешься схватиться с ними одна?
— Разумеется, нет. Но я собираюсь принять меры предосторожности. Это моя планета. Я знаю, где спрятаться, где расставить ловушки. А что бы сделал ты?
— Я бы встретил их в космопорте и объяснил, что здесь им делать нечего.
— А если бы они рассмеялись тебе в лицо?
— Мало кто себе такое позволял.
— То есть ты встанешь перед ними и все им объяснишь? Один?
— Слушай, почему бы тебе не положиться на меня?
— Не могу. Ты мне тоже нравишься, и я не хочу, чтобы тебя убили.
— Я не собираюсь умирать. Я положил слишком много сил и денег, чтобы жить.
— Я благодарна тебе за твое предложение, Джефферсон, но все-таки это не твое дело.
— Мы поговорим об этом позже. — И Найтхаук открыл банку пива.
— Лучше сейчас. У тебя нет права их убивать. Если ты встретишь их и проиграешь, ты покойник, если встретишь и победишь — преступник. Я не хочу нести ответственность ни за первое, ни за второе.
— Хорошо, — кивнул Найтхаук. — Сделаем все, как ты хочешь.
— Спасибо тебе.
Последовала долгая пауза.
— Почему ты так на меня смотришь? — нарушил ее Найтхаук.
— Ты из тех, кто всегда добивался своего. Очень уж легко ты сдался.
Он улыбнулся:
— Победителю следовало бы проявить великодушие.
— Сначала я должна убедиться, что победила.
— Нет проблем. Я никогда не был преступником. И не собираюсь им становиться.
Сандвичи они доели в молчании.
— Ты, наверное, повидал много планет, — сказала Сара, когда они поднялись.
— Пожалуй.
— Расскажи мне о них.
— Рассказывать особо нечего. Я прилетал исключительно по делу. Если начинаешь наблюдать за птичками, забываешь следить за пулями и лазерными лучами. — Он пожал плечами. — Кроме того, прошло больше ста лет. Большинство планет за это время изменились до неузнаваемости.
— Грустно, знаешь ли, побывать в стольких местах и не сохранить никаких воспоминаний.
— Воспоминания сохранились. Но не о планетах, а о том, что на них произошло.
— Неужели тебе никогда не хотелось расслабиться, отдохнуть?
— Я расслаблялся последние сто двенадцать лет, — ответил Найтхаук. — К хорошему привыкаешь. Теперь мне хочется расслабляться до конца жизни.
— Так ты действительно прилетел сюда, чтобы здесь и остаться?
— Планетка-то захолустная. Такая мне и нужна.
— Почему?
— Меньше людей — меньше врагов.
— Все твои враги умерли пятьдесят или шестьдесят лет назад.
— Ты в этом уверена? — В голосе звучали нотки горечи.
— Я что-то упустила?
— Моим клонам удалось настроить против себя несколько тысяч очень опасных людей. — Он вздохнул. — Своих врагов я хоть знал. Эти же возникают словно из-под земли, и я никого в глаза не видел.
— Враги клонов пытаются свести счеты с тобой?
— Я же Вдоводел. Больше их ничего не интересует.
— И давно ты вышел из криогенной лаборатории?
— Четыре или пять месяцев назад. Потом какое-то время провел в больнице, набирался сил. Мне делали пластические операции. Так что в Пограничье я не так уж и давно, но на Черчилле у меня сожгли дом, а на Пондоро мне пришлось убить троих, а на Болингброке — восьмерых.
— И ты никого не знал?
— Никого.
— Да уж, какое-то божество с чувством юмора решилось отыграться на тебе за то, что из-за тебя детям снились кошмарные сны. Теперь ты сам живешь, как в кошмаре.
— Спасибо уж на том, что живу. — Найтхаук пробежался пальцами по густой гриве седеющих волос. — Потому-то мне и хотелось поселиться на отдаленной, малонаселенной планете вроде Перекати-Поля. Тут им не удастся застать меня врасплох, я сразу узнаю об их появлении.
— Возможно, — согласилась Сара. — Но так жить нельзя.
— И это говорит женщина, дожидающаяся, когда к ней пожалуют бандиты.
— Я от них спрячусь, расставлю им ловушки, и что бы ни случилось, в этой истории будет поставлена точка.
— В таких историях точки не ставятся, вот этому жизнь меня научила.
— Эти мерзавцы превратили моего сына в наркомана. Я на них донесла, и донесу снова, если появится такая возможность. — Она упрямо выпятила подбородок. — Я сделала то, что следовало сделать. И не боюсь последствий.
— Хорошо. — Найтхаук пожал плечами. — Если я не могу отговорить тебя, значит, так тому и быть. — Он двинулся по тропе. — Давай лучше полюбуемся птичками.
Следующий час они бродили по лесу, выискивая птиц, делясь воспоминаниями, отдыхая, наслаждаясь компанией друг друга. Найтхаука все сильнее влекло к Саре. И главную роль тут сыграла отнюдь не внешность: он никогда не западал на миниатюрных женщин или блондинок. Наверное, свою роль сыграли ее уверенность в себе и независимость, те самые черты характера, которые всегда приводили его в восхищение.
Наконец, они вышли из леса, сели в ее вездеход, оставленный на опушке.
— Возвращаемся в город? — спросила она.
— Почему нет? У меня есть там кое-какие дела.
— Хочешь присмотреть дом?
— Пока еще нет. Сначала мне надо пожить в городе несколько дней, почувствовать здешнюю атмосферу.
— Я думаю, это правильно. Недвижимость здесь не идет нарасхват. Дом, продающийся сегодня, будет продаваться и через неделю, и через месяц… скорее всего и в следующем году.
— Это хорошо.
— Ты уж не сочти, что я слишком любопытна, но… чем ты сейчас занимаешься?
— Главным образом выписываю счета. Если я хочу стать здешним гражданином, кому подавать заявление?
— У нас только одно правительственное здание, — ответила Сара. — Там сидят и мэр, и сборщик налогов, и инспектор по строительству, все. Наверное, и командующий армией, если она у нас есть.
— Значит, мне туда прямая дорога.
— Оно в соседнем квартале. — Сара притормозила, когда они миновали окраины и въехали на Главную улицу. — Если не возражаешь, подвезу прямо к двери.
— Отлично.
— Как насчет того, чтобы пообедать со мной, когда покончишь с делами?
— С удовольствием. — Вездеход остановился, Найтхаук спрыгнул на асфальт. — Приду сразу же. Много времени мне не потребуется.
Сара тронула вездеход с места, поехала к ресторану. Проследила за пересменкой и как раз составила список продуктов, которые хотела заказать на следующую неделю, когда в зал вошел Найтхаук.
В его внешности что-то изменилось. Ей потребовалось ровно две секунды, чтобы понять, что именно.
— Это еще что такое? — Она указала на сверкающую золотую звезду.
Он сухо улыбнулся:
— Раз уж я решил здесь обосноваться, негоже мне ходить в безработных.
Глава 15
Две недели Найтхаук жил как в раю. Вставал поздно, ел трижды на дню, большую часть времени проводил с Сарой Дженнер, а обязанности шерифа ему пришлось выполнять только один раз: успокаивал пьяницу, который и не думал сопротивляться.
— Может, они и не появятся, — предположил Киношита как-то после ужина, сидя у стола Найтхаука на удобном деревянном стуле. — В Галактике миллионы миров. Если им хватит ума, они откроют пару десятков новых каналов. Нет смысла держаться за одну планету, особенно в их бизнесе.
— На Перекати-Поле они прилетят, можешь не сомневаться, — возразил Найтхаук.
— С чего такая уверенность? Путей доставки наркотиков сколько хочешь.
— Здесь живет Сара, а они от нее не отступятся.
— А может, она все выдумала?
— Что-то мне не показалось, что у нее столь богатое воображение.
— Пожалуй, что нет, — согласился Киношита, помолчал, прежде чем добавить:
— Она вам все больше нравится, не так ли?
— Этим она нарушает какой-нибудь закон?
— Нет, разумеется, нет. Но я слышал, что у нее есть сын — сейчас он учится в колледже, — у которого были проблемы с наркотиками.
— Я не говорил, что мне нравится сын.
— Я думал, что его нельзя отделять от матери.
— Он на Аристотеле, — пояснил Найтхаук. — Так что мне не придется принимать участие в его воспитании. Кроме того, едва ли он вернется сюда. А если вернется, то с дипломом, которого, как я понимаю, никогда не было ни у тебя, ни у меня.
— Вы только не подумайте, что я сую нос в чужие дела. Просто тревожусь за вас.
— Я знаю. Не понимаю я другого — почему. — Найтхаук пристально посмотрел на Киношиту. — Я склонен полагать, что ты путаешь меня с моим клоном. Ты познакомился со мной лишь после того, как меня вывели из Глубокого сна. Ты, возможно, думаешь, что я — это он, но на самом деле это не так.
— Вы мне нравитесь.
— Это очень уж обтекаемый ответ. Как-нибудь я потребую от тебя правды. А пока свяжись с космопортом и узнай, ожидают ли ночью прибытия каких-нибудь кораблей.
— До него две мили! — запротестовал Киношита.
— Я же не предлагаю тебе идти туда. В кабинете полдесятка средств связи. Воспользуйся любым.
Пока Киношита связывался с космопортом, Найтхаук прошел в маленькую тюрьму, чтобы посмотреть, не желает ли арестованный кофе, но пьяница крепко спал, и Найтхаук решил его не будить. Повернулся и направился в кабинет.
— Думаю, я их засек, — объявил Киношита.
— Объясни.
— Через час должен приземлиться корабль, зарегистрированный на Дарбинане. Согласно поданной декларации, летит он практически пустым, поднявшись с Кихота тридцать восемь часов назад.
— И что?
— В джунглях Кихота выращивают альфанеллу. Там есть и ремонтная база, и заправочная станция. С чего это кораблю с пустыми трюмами приземляться здесь через тридцать восемь часов после взлета?
— В логике тебе не откажешь.
— И что вы намерены предпринять?
— Если я и буду что-то предпринимать, так в космопорте. А в этом здании, за исключением тебя, нет ни одного человека, который может хоть что-то противопоставить людям, летящим, если ты окажешься прав, на этом корабле.
— Я пойду с вами.
Найтхаук покачал головой:
— Ты останешься с Сарой. Если они справятся со мной, я хочу, чтобы ты прикрыл ее.
— Правильное ли это решение? Пройти нас двоих им будет гораздо сложнее.
— Делай, что тебе говорят.
Киношита вздохнул:
— Хорошо, — Спасибо тебе. Я не хочу, чтобы она знала об этом корабле. Так что просто зайди в ресторан и закажи пива. Если она спросит обо мне, скажи, что человек я пожилой и решил лечь пораньше. Она тебе поверит.
Киношита поднялся и ушел. Найтхаук заглянул в тюрьму, открыл камеру, тряхнул еще не проспавшегося пьяницу за плечо, велел ему идти домой. Не то чтобы ему могла потребоваться эта камера. Однако ночь эту он мог не пережить и опасался, что о пьянице вспомнят не скоро, так что бедняге придется мучиться без пищи и воды.
Потом он заглянул в оружейную комнату. Нашел все, что хотел, запер все двери и на служебном вездеходе, которым его обеспечивало правительство, отправился в космопорт. До посадки корабля оставалось чуть меньше часа, но Найтхаук успел подготовиться к встрече.
Когда корабль приземлился, в космопорте не осталось ни одной души. Ночную смену он отправил по домам. Незваных гостей, девятерых людей и пятерых инопланетян, сурового вида, вооруженных до зубов, встретил у здания таможни.
Когда их разделяло тридцать ярдов, Найтхаук вышел из тени.
— Дальше вам пути нет.
— Ты кто такой? — пожелал знать один из людей.
— Закон.
Мужчина рассмеялся:
— Ты хочешь сказать, что они нашли себе нового шерифа?
— Если верить надписи на звезде, я — комиссар полиции, — ответил Найтхаук.
— А в чем разница?
— Ее нет. Я по-прежнему представляю закон. А закон говорит, что вы должны сообщить о цели своего прибытия.
— Пошел ты к черту! — рявкнул мужчина.
— Тогда вам лучше развернуться и топать на свой корабль. На Перекати-Поле вас не ждут, ни сейчас, ни в будущем.
— Ты хоть знаешь, с кем говоришь, старик?
— Я говорю с бандой наркоторговцев, которая собирается покинуть эту планету.
— Ты нам не нужен. Пропусти нас.
— Ни в коем разе.
— Торопишься на тот свет? — осведомился мужчина. — Нас, между прочим, четырнадцать.
— С этим проблем не будет. Кладбище у нас большое.
Мужчина изумленно вытаращился на него:
— Да кто ты такой, старик?
— Меня называли по-всякому, — ответил Найтхаук. — Одно прозвище, правда, осталось. Вдоводел.
— Ты — это он? Ходили слухи, что ты вернулся!
— На этот раз слухи подтвердились.
Мужчина пристально смотрел на него:
— Даже Вдоводелу с нами не справиться. Нас четырнадцать!
— В свое время я бы с вами справился. Теперь приходится прибегать к другим средствам.
— О чем ты? — Мужчина всмотрелся в тень, отбрасываемую зданием таможни.
— Хватит болтать, — Найтхаук не стал отвечать на вопрос. — Возвращайтесь на корабль. — И добавил:
— Оружие оставьте здесь.
Мужчина вновь посмотрел на Найтхаука:
— Против тебя мы ничего не имеем, Вдоводел. Нам нужен другой человек. Дай нам пройти, и мы сохраним тебе жизнь.
— С преступниками на сделки я не иду, — отрезал Найтхаук. — Оружие на землю! Быстро!
Мужчина вытащил лазерный пистолет. Найтхаук оказался проворнее и выстрелил мужчине под ноги. Сдетонировало взрывное устройство, практически невидимое в ночном сумраке. Предсмертные крики четырех людей и двоих инопланетян огласили космопорт: их отнесло футов на двадцать. Мгновением позже Найтхаук взорвал еще два устройства, и внезапно от четырнадцати бандитов остался только один, еще юноша, который, широко раскрыв глаза, смотрел, как взрывы разносят его дружков в клочья.
Найтхаук взглянул на него, опустил лучевик.
— Вот что, сынок, выбор за тобой. Ты можешь или уйти, или посоревноваться со мной в быстроте реакции. Бомб больше нет. Сюрпризов тоже. Только ты и я. Как думаешь, устоишь ты против Вдоводела?
Юноша долго смотрел на него, потом мотнул головой.
— Тогда уходи, и чтоб ноги твоей не было на Перекати-Поле.
— Куда я пойду? Что я им скажу?
— Куда ты пойдешь, мне без разницы, а боссам можешь сказать, что дорога на Перекати-Поле им отныне заказана.
— Они вернутся.
— Ты меня слышал, кладбище у нас большое. Места хватит на всех.
Юноша отступил на пару шагов. Остановился.
— Я не могу вернуться и сказать им, что остальных убили. Они мне не поверят. Подумают, что я их предал!
— Это не мои проблемы.
— Я не могу этого сделать! — взвизгнул юноша.
— Не дури, сынок.
— Нет у меня выбора! Нет!
Он потянулся за оружием и умер еще до того, как его пальцы коснулись рукоятки.
— Глупец! — Найтхаук подошел, сделал контрольный выстрел в голову. — Глупец.
Потом направился к кораблю, прикрепил еще одно взрывное устройство к соплу, взорвал его. Открыл люк.
— Если есть кто живой, выходите с поднятыми руками. Второй раз просить не буду.
Ответа не последовало.
Молодой Найтхаук проник бы в корабль, чтобы отыскать попрятавшихся врагов. Найтхаук зрелых лет просто закрыл люк и заварил замок лазерным пистолетом: если в корабле кто и остался, через три или четыре дня они сообразят, что лучше сдаться, чем умереть с голоду.
Потом Найтхаук заглянул в службу безопасности, приказал компьютеру перестроиться с чрезвычайного на обычный режим работы, оставил инструкции насчет запечатанного корабля, сел в вездеход, вернулся в город, оставил его у правительственного здания, прошелся до ресторана.
Киношита вскочил из-за столика, едва увидев его:
— Все кончено?
— Да, конечно. — Найтхаук подошел к столику, сел. Из кухни выглянула Сара:
— Я думала, ты спишь.
— Скоро лягу. Надо было закончить одно дельце. — Он снял звезду и бросил на стол. — А вот это мне больше ни к чему.
— Что случилось? — пожелала знать Сара.
— Теперь тебе докучать не будут.
— Господи! — Глаза ее широко раскрылись. — Ты их всех убил?
— Они не оставили мне другого выбора.
— Выбора? Их же наверняка было много! Как ты это сделал?
— Самым безопасным способом.
— Это все, что ты можешь сказать?
— Дай мне кофе и кусок пирога, и я поделюсь с тобой самыми грязными подробностями.
— Почему ты не сказал мне о том, что они прилетели? Их интересовала я, а не ты! Я могла бы тебе помочь!
Найтхаук молча смотрел на нее.
— Ладно, ладно. — Сара вздохнула. — Ты — Вдоводел. И не нуждаешься в помощи. — Она помолчала. — Но ты же знал, что придется столкнуться с целой бандой. Мог бы взять с собой Ито.
— Он занимался другим делом.
— Охранял меня?
— Я же не мог гарантировать, что сумею их остановить.
— Если бы ты не сумел, как бы это удалось ему?
— Ты и представить себе не можешь, на что способны хорошие люди в стрессовой ситуации. А он — хороший человек.
— И скольких ты убил?
— Четырнадцать.
— Четырнадцать?
— Все законно. У меня была звезда, и я защищался. Я даже поставил голокамеру, чтобы зафиксировать весь ход событий, на случай, если возникнут вопросы.
— Хотелось бы мне увидеть это кино!
— Все закодировано и хранится в компьютере космопорта. Без моего разрешения посмотреть не удастся. В суде я его покажу, но до этого дело скорее всего не дойдет.
— Черт побери, Джефферсон, ты говоришь об этом, как о каком-то пустячке. Тебя могли убить!
— Такая уж у меня работа, — ответил Найтхаук. — Во всяком случае, была.
— Но ты выполнил ее за меня!
— Я просто решил, что мне справиться с этим будет проще, чем тебе.
— Один человек, который был мне небезразличен, умер за меня. Я не хотела, чтобы история повторилась.
— Отец твоего ребенка?
— Нет. — Сара покачала головой. — Очень хороший, трудолюбивый человек. Я его любила, и мы прожили вместе четырнадцать лет, пусть и не поженились. — Она тяжело вздохнула. — Он заразился какой-то болезнью, которую вылечили бы за две недели, если б мы жили в Олигархии. Но он ненавидел Олигархию и не хотел покидать Пограничье даже ради спасения собственной жизни. Вот мне и пришлось наблюдать за его медленной смертью, и я поклялась, что больше не буду смотреть, как умирает человек, которого я люблю.
— Я потратил сто двенадцать лет и миллионы кредиток, чтобы не умереть от болезни, — напомнил ей Найтхаук.
— Умереть можно по-разному, даже если ты Вдоводел.
— В том числе и от голода. — Он выдавил из себя улыбку. — Я все жду кофе и кусок пирога.
— И что ты теперь собираешься делать? — спросила Сара.
— Съем пирог, выпью кофе и пойду спать. День выдался долгим, а я — старик.
— Чтоб я не слышала этого слова! — фыркнула Сара. — Старикам не под силу то, что ты сделал!
— Ладно, скажем так, возраст у меня почтенный.
— Черт побери, Джефферсон, получу я от тебя прямой ответ или нет? Остаешься ты или уезжаешь?
— На Перекати-Поле? Я остаюсь.
— Один?
— Надеюсь, что нет. Это зависит от тебя.
— Мой дом в двух милях от города. Скажи Ито, чтобы он освободил твой номер в отеле.
Он долго смотрел на Сару. Определенно не женщина его мечты, но, с другой стороны, он понимал, что и шестидесятидвухлетний, переболевший эплазией старик, который зарабатывал на жизнь, убивая людей, не ее идеал. Он находил ее интересной, ее компания его вполне устраивала, у него не раз возникало желание уложить ее в постель, а чего еще требовать после 174 лет холостяцкой жизни.