Рич Мередит. Грешки

   Я унаследовал это поместье в 1959 году, когда мне было двадцать семь лет, и относился к замку по-особому с тех пор, как начал проводить каникулы здесь, у деда и бабки. Я модернизировал интерьер, решив отдыхать в замке и без особых церемоний принимать гостей. В отличие от меня моя бывшая жена Мари-Лор любила роскошь. Из-за этого у нас постоянно возникали разногласия, но в конце концов мы пришли к компромиссу. Некоторые комнаты до сих пор отделаны и обставлены по ее вкусу. Пока я не успел переделать их. Эту комнату декорировали по моим указаниям, и мне приятно, что вы расположились в ней. Здесь мило, не правда ли?
   – Чудесно. Однако признаюсь, я немного удивлена, ибо ожидала увидеть нечто похожее на ваши парижские апартаменты…
   – В Париже мне нужна большая респектабельность, а здесь, в деревне, я могу быть самим собой.
   За ужином Стефан снова извинился за то, что оставил ее в одиночестве.
   – Но завтра я свободен и покажу вам поместье и всю округу. Вы ездите верхом?
   – Да… но я не взяла костюма для верховой езды, – Увы, вы не можете скакать верхом, как леди Годива. – Он улыбнулся. – Однако не беспокойтесь и положитесь на меня. Я что-нибудь придумаю.
   Лидия проснулась в самом скверном состоянии. Горло отекло и болело. Она ощущала резь в глазах, озноб и ломоту. Девушка нажала кнопку, и Анье тут же принесла завтрак и коробку с костюмом для верховой езды, доставленным из Тура. Услышав, что Лидия плохо себя чувствует, Анье вышла и вскоре вернулась вместе с графом.
   Стефан присел на кровать и пощупал лоб Лидии.
   – Боже, да у вас жар! – Он велел послать за доктором. – Ничего, несколько дней в деревне, и вы встанете на ноги.
   – Простите. За целый год я ни разу не простудилась, а тут – на тебе! Ну и гостья!
   Сказав, что у Лидии грипп, доктор посоветовал ей отдыхать и принимать антибиотики. Дав девушке успокоительное, он уехал, а Лидия погрузилась в сон.
   Проснувшись через насколько часов, она с изумлением увидела великолепный рояль и позвонила. Однако появилась не Анье, а Стефан с бульоном и тостами.
   Поставив поднос, он коснулся губами лба Лидии.
   – Жар спал. Как вы себя чувствуете?
   – Немного лучше. – Она указала глазами на рояль. – Неужели это не сон?
   – Я подумал, что музыка доставит вам удовольствие.
   Хотите, я вам что-нибудь сыграю?
   – О, прошу вас! Очень хочу!
   – Рад, что вы довольны. Мне хотелось сделать вам сюрприз.
   Полчаса пролетели незаметно: Стефан сыграл двенадцать этюдов десятого опуса Шопена. Закончив, он повернулся к Лидии.
   – Боюсь, мои пальцы утратили беглость. Последние несколько месяцев я не подходил к роялю.
   – Где вы научились так превосходно играть?
   – Моя мать, великолепная пианистка, с детства учила меня, желая привить мне вкус к музыке. Я играю еще на виоле и на теноровом джазовом саксофоне.
   – Сыграйте, пожалуйста, что-нибудь еще… если вы не устали.
   – Разве можно устать, развлекая такую красавицу? – Он улыбнулся. – И разве можно отказать столь благодарной слушательнице? А что вы хотели бы услышать?
   – Полагаюсь на ваш выбор.
   Он сыграл марш из «Аиды» Верди, польский танец Шарвенка, потом «Голубую рапсодию» Гершвина.
   – Браво! – воскликнула Лидия. – Никогда еще болезнь не доставляла мне такого удовольствия!
   – Это знаменитый курс лечения музыкой доктора де ла Рош. А Скотта Джоплина вы любите? – спросил он, взяв первые аккорды «Ковра из кленовых листьев».
   – Да. – Лидия откинулась на подушки. Музыка убаюкала ее, и конца она так и не услышала.
   На следующий день Лидии стало лучше, но Стефан не позволил ей вставать. «Грипп в деревне – коварная штука. Лучше уж перестраховаться», – сказал он.
   Граф большую часть дня проводил с Лидией, отвлекаясь лишь на деловые звонки. Он обедал вместе с ней, потом читал вслух Диккенса. Они играли в скрэббл^[11].
   Наконец Стефан принес саксофон и сыграл что-то Чарли Паркера, правда, не так виртуозно, как на рояле. То, что графа это ничуть не смутило, особенно расположило к нему Лидию.
   Она едва верила, что красивый и изысканный граф де ла Рош тратит на нее столько времени. Ближе узнав графа, Лидия была очарована им. Более всего в этом аристократе ее трогала мальчишеская робость.
   – Все это чудесно, – сказала Лидия как-то вечером, – но у меня уже нет никаких оснований считаться больной.
   Лечебный курс доктора Стефана и антибиотики сделали свое дело. Завтра утром я присоединюсь к здоровой части человечества.
   – Отлично! Если не возражаете, я покажу вам виноградники. – Стефан взял ее руку и поцеловал каждый пальчик. – Спокойной ночи. Последние дни доставили мне невыразимое наслаждение.
   – Мне тоже.
   Проснулась Лидия совсем здоровой, и Стефан в течение нескольких дней знакомил ее с поместьем. Граф не заговаривал о ее возвращении в Париж, а когда она сама упомянула об этом, остановил ее: «Вы еще слишком слабы для такой поездки. Вам следует задержаться здесь, чтобы избежать рецидива». Лидия обрадовалась, ибо спешить ей было некуда.
   Граф показал ей виноградники и подвалы, где в деревянных бочках вызревали вина. Прогулки по поместью занимали целые дни.
   – По традиции, – объяснил Стефан, – строительство замков продвигалось с востока на запад, поэтому окна главных комнат выходят на юг.
   – Сколько же здесь комнат?
   – Более пятидесяти. Признаться, точно не знаю. В детстве я любил играть здесь в прятки с приятелями.
   – Наверное, вы были милым мальчиком.
   – После ужина я покажу вам семейный альбом, так что сами увидите.
   Стефан отвел Лидию в старинную часовню, тщательно реставрированную, с резными деревянными скамьями и алтарем ручной работы. Она увидела также оранжерею, витражный потолок которой изображал времена года.
   Утреннее солнце заливало всю комнату: Анье открыла ставни. Проснувшись, Лидия увидела костюм для верховой езды и надела его, ничуть не удивившись, что он ей впору. Когда она спустилась, дворецкий сообщил, что граф де ла Рош ждет ее во дворе возле главного входа.
   Стефан сидел на гнедом жеребце, а рядом стояла оседланная гнедая кобыла.
   – Доброе утро! Как вы себя чувствуете?
   – На редкость здоровой. До чего же полезно провести несколько дней в деревне!
   – Что ж, тогда прогуляемся, а потом где-нибудь позавтракаем.
   – Звучит заманчиво. – Лидия села в седло.
   Они поехали вдоль берега Луары. Было тепло, веял легкий ветерок. Лидия пришпорила лошадь.
   – Догоняйте! – крикнула она и понеслась по зеленому лугу. Стефан последовал за ней. Лидия откинула голову и счастливо рассмеялась. Неужели это она мчится верхом по удивительной земле с волшебными замка, ми, а рядом с ней скачет настоящий французский граф?
   Вскоре они остановились позавтракать в гостинице «Красная лошадь», расположенной поблизости от знаменитых садов Вилландро. Хозяин радостно приветствовал Стефана и принес гостям омлет со «сладким мясом» и сморчками, свежеиспеченный хлеб и кофе.
   – Месье Роди был одним из первых покупателей моих вин. Мы с ним старые друзья.
   После завтрака Стефан заказал бутылку шампанского:
   – Сегодня есть особый повод выпить его.
   – За что же мы выпьем?
   – За нас. Последние несколько дней я чувствую себя счастливым, как никогда.
   – И я.
   – Несколько лет назад я расторгнул брак с Мари-Лор. Мы расстались друзьями. В отличие от меня она не хотела детей. Ну а я должен сделать все, чтобы мой древний род не угас, понимаете?
   У Лидии учащенно забилось сердце.
   – Да, – едва выдохнула она.
   – Я подумывал о том, чтобы снова жениться, но не мог найти подходящую женщину. – Он сделал паузу. – Теперь я нашел ее. Позвольте задать вам два вопроса.
   – О чем?
   – Вы выйдете за меня замуж? И родите мне детей?
   Лидия сжала его руку.
   – О да, – сказала она, с трудом переведя дыхание. – Я отвечаю согласием на оба вопроса.
   – Мне приходилось слышать истории о скоропалительных романах, но ты, кажется, побила все рекорды. – Джуно рассмеялась. – Ну и ну! Я все еще не верю… и ошеломлена. Когда и где вы познакомились? Расскажи мне обо всем!
   – Мы познакомились во время съемок фильма. Стефан – спонсор Бернара. Он пригласил меня сюда, в свой замок, на уик-энд, а я заболела и задержалась – совсем как в фильме «Гордость и предубеждение».
   – Боже, как романтично! И ты на самом деле станешь графиней?
   Лидия взглянула из окна верхней гостиной на ухоженные газоны, на склоны, покрытые виноградниками, на Луару, блестящую вдали, и обвила телефонный шнур вокруг безымянного пальца, на котором красовалось кольцо прабабушки Стефана с изумрудом и бриллиантами.
   – Думаю, да. Но мне нужна твоя поддержка. Надеюсь, ты согласна стать подружкой невесты? Свадьба будет здесь.
   – Не в Нью-Йорке? А как отнеслись к этому твои родители?
   – Мама, конечно, не в восторге, но ей придется смириться. Так хочет Стефан… и я тоже.
   – Лидия, не слишком ли все быстро? То ли это, что тебе нужно?
   – О да! Стефан не сравним ни с кем из тех, кого я встречала, и знает все на свете. Он добрый, любящий и такой красивый… Конечно, граф старше меня, но, может, мне и нужен зрелый мужчина.
   – Судя по твоим словам, он необыкновенный человек. – Джуно помолчала. – А как же Бернар? Когда мы с тобой разговаривали последний раз…
   – С ним покончено, – решительно заявила Лидия. – Он инфантилен и зациклен на себе… Я рада, что этот этап позади.
   – Ну что ж, тогда все в порядке, – не вполне уверенно проговорила Джуно. – Алекс знает?
   – Я послала ему телеграмму. Как назло у него в Греции нет телефона!
   Несмотря на приподнятое настроение, кое-что настораживало Лидию. Она и Стефан были помолвлены, день свадьбы назначен, а жених так и не поцеловал ее по-настоящему, страстно. Он несколько раз нежно прикасался губами к ее щеке, как, например, и сегодня утром, сделав предложение, однако их отношения носили чисто платонический характер. А вот в Йеле все приятельницы Лидии считали, что с будущим мужем необходимо переспать, а еще лучше – пожить с ним какое-то время. Однако Стефан не делал никаких поползновений, и это озадачивало Лидию.
   Она полагала, что Стефан хочет ее не меньше, чем она его. А вдруг этот рафинированный джентльмен вообразил, что она девственница? Может, ждет от нее первого шага?
   Но ведь сделав этот шаг, она шокирует Стефана! Как же вести себя с человеком, столь сильно отличающимся от всех, с кем ей приходилось иметь дело до сих пор?
   После ужина они пили коньяк, сидя в кабинете у камина, и обсуждали список гостей и другие вопросы, связанные со свадебными торжествами. Стефан притянул Лидию к себе, и она уютно устроилась в его объятиях. Когда граф поцеловал ее. Лидия ответила с готовностью и затянула поцелуй, но сама не проявила активности.
   В одиннадцать часов граф сказал, что, пожалуй, пора спать, и, когда они рука об руку поднимались наверх, Лидия опасалась, что Стефан заметит, как она дрожит от предвкушения.
   Возле двери спальни ей показалось, что граф намерен уйти, и Лидия, обвив шею Стефана руками, быстро поцеловала его. Пятясь, она вошла в комнату и потянула за собой графа.
   – О, Стефан! Я так счастлива и так люблю тебя!
   Упав на кровать, они продолжали целоваться. Однако Лидия, ощущая его сдержанность, подумала, что напрасно проявила решительность. Ее охватила нервная дрожь. Неужели она допустила ошибку?
   – Что с тобой, дорогая? – прошептал приятно удивленный Стефан, прижимая ее к себе. – О, ты такая нежная!.. Такая молодая и невинная… – Он осторожно поцеловал ее.
   «Невинная! Значит, он считает меня невинной и принял мою дрожь за девственную робость! Что ж, пусть сам сделает первый шаг».
   – О, Стефан! – пробормотала она. – Я так…
   – Не бойся, дорогая. – Он спустил платье с ее плеча. – Все будет прекрасно. Вот увидишь…
   Они занялись любовью, а когда Стефан заснул, Лидия призналась себе, что не получила особого удовлетворения. Напротив, испытала разочарование, словно обнаружила в роскошно упакованной коробке пачку овсяных хлопьев. Половой член Стефана был очень мал.
   Хотя Лидия и читала когда-то, будто это не имеет значения, опыт убедил ее в обратном. Еще больше девушку поразила неумелость Стефана. Его уникальные познания в самых разных сферах давали основания полагать, что он знаток и в сексе. Однако, покончив с любовными играми, Стефан проявил лишь мрачную целеустремленность, а затем со вздохом облегчения скатился с нее.
   Лидия успокаивала себя тем, что со временем их сексуальные отношения наладятся. Романтическая ситуация возбуждала девушку, и она видела все в розовом свете. Конечно же, они со Стефаном любят друг друга, и она выйдет за него.

Глава 14

   Лидия стояла в аэропорту Орли, ожидая прибытия международного рейса. В туфельках на высоких каблуках от Шарля Журдена и льняном розовом костюме от Диора, она смотрелась настоящей графиней, хотя до получения официального статуса оставалось еще три дня.
   Только что приземлился самолет, на котором прибыла из Нью-Йорка Джуно. Алекс же прилетел из Греции более часа назад. Лидия напряженно всматривалась в пеструю толпу пассажиров, но пока не видела его.
   – Графиня де ла Рош, если не ошибаюсь?
   – Алекс! – обрадовалась она. Ну конечно, он – длинноволосый, загорелый, заросший густой светлой бородой, в греческой крестьянской рубахе, белых хлопчатобумажных брюках, сандалиях и темных очках!
   Пока Лидия разглядывала его, к ним подбежала Джуно, одетая как хиппи: коричневые замшевые сапожки на низком каблуке, джинсы, подкрученные до середины щиколоток, длинная блуза, перехваченная широким индейским поясом, и ожерелье «цунь» из трех ниток.
   Они обнялись, потом, расцепив объятия и смеясь, посмотрели друг на друга.
   – Три мушкетера в новом обличье, – констатировала Джуно.
   Лидия пошла за машиной и вскоре подъехала к друзьям в черном «астон-мартине» с откидным верхом.
   – Боже правый! – воскликнул Алекс. – Откуда у тебя такое чудо?
   – Подарок Стефана по случаю помолвки.
   – А не подарит ли он и мне такую, если я буду с ним любезна?
   – Если ты будешь с ним слишком любезна, мне хватит и этой, чтобы переехать тебя.
   Алекс погрузил багаж, и они с Джуно уселись. Машина взяла курс на юг.
   – А почему Стефан не прислал шофера? – спросил Алекс.
   – Он хотел, но я упросила его отпустить меня одну.
   Я просто мечтала удрать оттуда. Вы не представляете, что творится последние несколько дней. Нам на голову свалилось мое семейство, и это сводит меня с ума. – Лидия закурила сигарету.
   – Твою мать все еще огорчает, что свадьба будет не в Нью-Йорке?
   – Сначала она была вне себя. Подумать только: настоящий европейский аристократ, а ее лишили возможности похвастаться им! Но, прожив в замке несколько дней, мать постепенно успокоилась. – Лидия скорчила гримаску.
   – А как отец? – спросил Алекс.
   – Помилуй Бог! – воскликнула Лидия, подражая ворчливым интонациям отца. – Наверное, за одно отопление этого замка приходится выкладывать целое состояние!
   Они позавтракали на постоялом дворе «Монтэспань» в Орлеане. Лидия, почти не притронувшись к еде, курила сигареты одну за другой и потягивала белое «Шато Мурдуа Шенен».
   – Вино еще очень молодое.
   – Приятное, – сказала Джуно.
   – Лучшего ценителя, чем я, тебе не найти, – проговорил Алекс. – Я мечтаю поскорее увидеть виноградники и потолковать со Стефаном о винах.
   – У него невероятно обширные познания. И у его друзей тоже. По уик-эндам они собираются, дегустируют вина и угадывают не только сорт, место, где выращен виноград, и год урожая, но и особенности виноградника, вид почвы. Они даже определяют, у подножия или на вершине холма расположен виноградник и с какой стороны.
   – Ну, это для меня недостижимый уровень, – рассмеялся Алекс. – Но я всегда готов учиться.
   – Кстати, не сочтите меня снобом, но надеюсь, что вы захватили с собой какую-нибудь одежду? То, что уместно в Греции…
   – Не волнуйся. Мне известно, что подобает для такого пышного бракосочетания. Все же я сын дипломата!
   – Видишь ли, борода… совершенно скрывает твой чудесный овал лица.
   – Борода? Да я целых полгода отращивал ее! – Заметив смущение Лидии, он улыбнулся. – По правде говоря, она мне и самому надоела. Я сбрею ее.
   – А волосы можешь немного укоротить?
   – О Господи, я трепещу! – воскликнула Джуно. – Сейчас ты и до меня доберешься.
   – Вообще-то ты выглядишь прекрасно.
   Джуно кисло поморщилась:
   – Но…
   – Дело в том, что друзья Стефана старше нас и у них более изысканный вкус.
   – Не слишком ли ты вошла в роль графини? – Джуно поразило, что подруга начала придавать такое значение внешним приличиям. – Что случилось с нашей Лидией Форест?
   – Джуно, пожалуйста, пойми. Я вступаю в другой мир, в субботу стану графиней, а потому должна выглядеть подобающим образом.
   Алекс осторожно наступил на ногу Джуно.
   – Хорошо, Лидия. – Она коснулась руки подруги. – Я постараюсь вести себя за столом как леди, чтобы не скомпрометировать тебя.
   – О ради Бога, не злись! Я так счастлива, что вы приехали! Но учтите: Стефан знает о нас лишь то, что мы близкие друзья. Прошу вас, не проговоритесь.
   – Не волнуйся, – сказала Джуно.
   – А я-то надеялся, что ты возьмешь нас с собой в свадебное путешествие, – усмехнулся Алекс.
   – Признаюсь, я люблю Стефана, но иногда мне трудно приспосабливаться к нему и притворяться такой, какой он хочет меня видеть. Я американка и гораздо моложе его друзей. Они очень любезны со мной, но подчас я чувствую себя как зверек в клетке.
   – Дорогая, у Стефана, несомненно, был выбор, но он предпочел другим тебя, хотя мог жениться и на сорокалетней аристократке. Ты слишком мало себя ценишь.
   – Алекс прав, – заметила Джуно. – Успокойся и будь сама собой. Мы поддержим тебя.
   Лидия радостно улыбнулась:
   – Один за всех и все за одного!
   Незадолго до ужина Джуно зашла к Алексу. С высокой прической, в крепдешиновом платье кораллового цвета, в черных туфлях на высоких каблуках, она выглядела очень элегантно.
   – Ну что скажешь?
   Алекс присвистнул:
   – Лидии следовало бы завязать Стефану глаза. Я вот, например, только мигни, сделал бы тебя графиней.
   – Я привезла это специально для церемонии, но в другое время мне не во что облачиться.
   – А ты не переодевайся. Твой наряд восхитит всех.
   Джуно уселась на кровать.
   – Как ты относишься к замужеству Лидии? Ведь вы были…
   Алекс покачал головой:
   – Я никогда не требовал от нее обязательств. Да и не до того нам было тогда. А сейчас у меня какое-то неопределенное чувство. Может, в душе я надеялся, что у нас троих все возобновится. Но это несбыточная мечта.
   Джуно вздохнула. Ее не оставляла мысль, что теперь, когда Лидия выйдет замуж, у них с Алексом появится возможность… Но Алекс, видимо, и не думал об этом.
   – Надеюсь, Лидия не совершает ошибку.
   – Она не могла иначе. Стефан явно без ума от нее.
   И согласись, Лидия создана для такой жизни.
   – Верно, но мне почему-то кажется… что она поспешила. Возможно, пытается самоутвердиться. Ты ведь знаешь, Лидия очень беззащитна. Заметил, как она похудела? И курит больше, чем обычно.
   – Она говорит, что похудела еще до встречи со Стефаном, во время съемок. Я тоже волнуюсь за нее.
   Здесь все напоминает сказочное царство, а Лидия явно играет роль заколдованной принцессы. Но послезавтра она выходит замуж за Стефана, и мы должны морально поддержать ее. Скорее всего Лидия очень нервничает перед свадьбой.
   – Надеюсь, что так, ведь даже я нервничаю.
   Алекс поцеловал Джуно.
   – Держись! Мы нужны Лидии.
   – Конечно. Пойду-ка я надену костюм придворного шута.
   Алекс, взяв ножницы, направился в ванную.
   – Может, переоденешься севильским цирюльником и превратишь меня в прежнего, гладко выбритого Александра Сейджа?
   Утром, после завтрака, гости разбрелись. Одни отправились на верховую прогулку, другие пошли на теннисный корт или в бассейн, третьи поехали в город.
   Родители Лидии решили осмотреть местные достопримечательности, и она предложила сопровождать их.
   Алекс нашел Джуно в библиотеке, где она писала письма.
   – Господи, какое здесь все величественное! – Он опустился в кресло. – В таком месте Лидия просто не могла не влюбиться.
   – А как хорошо писать здесь письма! Я все утро воображала себя мадам де Савиньи. Неудивительно, что в старину со страстью предавались этому занятию. В такой обстановке не отделаешься словами: «Как дела? У меня все в порядке».
   Выйдя из библиотеки, они встретили Стефана.
   – Я искал вас. Лидия говорила, что вы интересуетесь винами, Алекс. Не хотите ли взглянуть на мои виноградники?
   – С удовольствием.
   Они стали спускаться по склону, засаженному виноградными лозами. Погода стояла ясная, солнечная.
   Внизу поблескивала Луара.
   .. – У меня под виноградники занято всего тридцать семь акров, – сказал им Стефан. – Это не бизнес, а страсть. Мы ежегодно производим три тысячи ящиков вина, но не на экспорт. Я продаю вино в несколько ресторанов здесь и в Париже и кое-каким частным клиентам.
   – А это что за сорт винограда? – спросила Джуно.
   Стефан наклонился, отщипнул ягоду с лозы и протянул ее Джуно.
   – Это «Каберне Франк» – классический сорт для изготовления красного вина долины Луары. Мы выращиваем его в идеальных условиях. В Турени климат мягкий, а лето долгое. – Он указал направо. – Если провести воображаемую линию к югу, она пройдет через округ Сент-Эмильен в Бордо. – Граф посмотрел на восток. – А там на этой широте лежит Кот-де-Бо, где выращивают виноград для изготовления самых тонких бургундских вин. А здесь, где перекрещиваются эти две линии, сосредоточилось все самое лучшее и от того, и от другого.
   – Значит, вы выращиваете только «Каберне Франк»? – спросил Алекс.
   – Нет. У меня семь акров занято «Шенен Бланк».
   Из него готовят весьма недурное белое вино с большой продолжительностью хранения. Став хозяином Мурдуа, я вскоре начал производить его. При моем дедушке здесь выращивали только «Каберне Франк».
   Они поднялись по склону на другой участок, отделенный низкой каменной стеной.
   – Здесь, на южном склоне, у меня самые старые лозы.
   Сорт «Кло Мариньи». Дед держал эти лозы на специальной диете, подкармливая их морскими водорослями и рыбьими потрохами. Они едва не погибли, ибо отец не занимался ими. Я возродил традиции деда. – Граф улыбнулся. – Не знаю, правильно ли это с научной точки зрения, но лозы прекрасно чувствуют себя на такой подкормке.
   В винодельне Стефан представил им своего мастера-смотрителя, коренастого мужчину средних лет в синей униформе рабочего.
   – Месье Шарбоно – один из немногих мастеров виноделия старой школы в Турени, – сказал граф. – Почти все перешли уже на современные автоматизированные методы: используют в качестве бродильных чанов бочки из нержавеющей стали, искусственно регулируют температуру, определяют процент содержания сахара с помощью лабораторных анализов и прочее. А месье Шарбоно отщипнет виноградинку и сразу же скажет, созрела ли она.
   Конечно, современные методы позволяют увеличить объем производства и, как правило, сводят к минимуму последствия ошибок людей и капризов природы. Но эффективность производства – понятие коммерческое.
   Главное же – магия человеческих рук, позволяющая получить тот неповторимый букет, который способна сотворить только природа, когда ее не насилуют. Известно ли вам, что более ста семидесяти различных компонентов делают вино запоминающимся? – Перечисляя кое-какие из них, граф загибал пальцы:
   – Сахар, дубильные вещества, дрожжи, минеральные соли, кислоты, эфиры, полифенолы, альдегиды…
   Он показал им бочки, в которых вызревало вино, деревянные чаны для брожения и огромные круглые давильные прессы.
   – Почему теперь используют бочки из нержавеющей стали? – спросила Джуно.
   – Так проще регулировать температуру брожения, – презрительно ответил Стефан. – То, что делалось прежде и что мы делаем здесь до сих пор, выдерживая бочонки в холодных погребах, теперь модернизируется: применяют рефрижераторные установки. За все гак называемые передовые технологии приходится расплачиваться: качество вина ухудшается. Пословица «истина в вине», хотя и означает нечто иное. но она применима в данном случае. Пренебрегая качеством вина, мы утрачиваем его подлинность, истинность. – Приведя спутников в подвал, где выдерживались вина, Стефан продолжал:
   – Виноделие – искусство, выработанное в течение двух тысячелетий. Конечно, отчасти это и бизнес. Увы, в наши дни коммерческие соображения возобладали над всеми прочими. Так же, как в современных художественных салонах, особенно в нынешней Америке. «Подлинные полотна, масло!» Да… однако имеют ли они отношение к искусству?
   – Вы изобразили все весьма пессимистически, – заметила Джуно.
   – Между тем дегустация показывает, что новые методы дают неплохие результаты, – проговорил Алекс.
   Граф пожал плечами:
   – Даже если вкус недурен, в нем обычно нет многогранности, но не это главное. Один вкус ни о чем еще не говорит. – Они шли вдоль стеллажей с бутылками. Стефан достал с нижней полки пыльную бутылку. – «Шато Мурдуа» урожая 1943 года, последнее настоящее бургундское, изготовленное в этом поместье при жизни моего деда. – Он поставил на стол бокалы и откупорил бутылку. – Оно очень быстро выдыхается. Понюхайте.