Страница:
Наутро Джуно уехала ранним поездом, чтобы ни с кем не прощаться.
Торопиться в Лондон ей было ни к чему. Все равно Джуно там никто не ждал.
Глава 21
Глава 22
Торопиться в Лондон ей было ни к чему. Все равно Джуно там никто не ждал.
Глава 21
Как и предсказывал Шеп, Саймон Перье остался в Голливуде. Однако, не желая навсегда расставаться со своей квартирой, он позволил Джуно задержаться там.
В августе, в перерыве между съемками, он побывал на Адам-энд-Ив-Мьюз и убедился в том, что Джуно аккуратна и обязательна. За это время она купила кое-какие предметы мебели, отлично вписавшиеся в интерьер. Отбывая в Лос-Анджелес. Перье попросил Джуно уведомить его за два месяца, если у нее изменятся планы.
Первые месяцы после возвращения в Лондон Джуно мечтала встретить Шепа и везде, где только бывала – на спектаклях, в картинных галереях, на вечеринках, – искала его глазами. Иногда, оставаясь вечером одна, она набирала его номер, но клала трубку на рычаг, не дожидаясь гудков. Джон и Урсула Флетчер устроили пятого ноября многолюдную вечеринку, чтобы отпраздновать Ночь Гая Фокса[12] и без ведома Джуно пригласили Шепа. Но он прислал записку, объяснив, что не сможет прийти, поскольку в это время должен быть в Германии на книжной ярмарке.
Джуно часто разговаривала по телефону с Лидией.
Алекс куда-то исчез, и подруги очень беспокоились за него Его последнюю пьесу сняли с репертуара театра на Кристофер-стрит в октябре. Она шла менее месяца, несмотря на неплохие отзывы прессы. Алекс вложил в постановку собственные деньги и потерял больше, чем мог себе позволить. Теперь никто не знал, где он.
Перед Рождеством, взяв отпуск на неделю, Джуно отправилась в Санта-Фе. В рождественское утро, когда она с родителями пила «мимозу», раздался телефонный звонок.
– Возьми трубку. – Холлис улыбнулся дочери. – Когда ты здесь, звонят только тебе.
Это был Алекс.
– Дорогой, я тоже желаю тебе веселого Рождества, но куда ты исчез? Мы с Лидией крайне встревожены.
– Мне пришлось ненадолго уехать. Прости, что заставил вас беспокоиться, но мне не хотелось ни с кем говорить.
– С тобой все в порядке, Алекс? Откуда ты звонишь?
– Я вернулся в Нью-Йорк и только что разговаривал с Лидией. Она сказала, что ты уехала домой Как дела?
– Нормально. Тружусь у Джона до седьмого пота, а в остальном все более или менее спокойно.
– С Шепом отношения не наладились?
– Нет. Боюсь, мы порвали окончательно. Чем ты сейчас занимаешься? Пишешь новую пьесу?
Алекс невесело рассмеялся:
– Не поверишь, но… я поступил на работу в рекламное агентство.
– Ты, должно быть, шутишь?
– Все не так уж плохо. Я могу позволить себе новые Носки, сорочки и двухразовое питание…
– Неужели ты… сидишь в конторе с девяти до пяти?
Невероятно! Ну и как?
– Пока не знаю. Я только начал, так что на твой вопрос отвечу месяцев через шесть.
– Надеюсь, ты не бросил писать?
– Не знаю, что и сказать, Джуно. – Алекс вздохнул. – Мне нужно сменить род занятий.
– Понимаю.
– Не беспокойся обо мне. В агентстве меня любят.
Писатель-неудачник здесь котируется почти как член королевской семьи.
Джуно рассмеялась, но ее огорчило, что Алекс так говорит о себе.
– Ты не остановишься в Нью-Йорке на обратном пути? Я очень скучаю по тебе, Джуно. Вот бы посидеть вместе и поговорить!
– Я бы с радостью, Алекс, но не могу. Меня едва отпустили на Рождество У нас через две недели премьера.
– Все ясно. Вскоре еще позвоню. Я люблю тебя, Джуно. Береги себя.
– Я тоже люблю тебя, Алекс. Веселого Рождества!
Узнав о проблемах Алекса, Джуно поняла, что ей очень повезло, ибо она занималась любимым делом и еще получала за это деньги. В ту зиму у Джона Флетчера готовили оформление к трем серьезным премьерам. Он и Джуно нередко засиживались далеко за полночь. Урсула шутила, что заподозрила бы Джуно и своего мужа в интрижке, если бы не знала так хорошо эту девушку.
Однако Джуно выкраивала время и для развлечений.
Получив от родителей лакомства и специи, она устраивала по воскресеньям пиршества и потчевала приятелей экзотическими яствами. Мужчина в ее жизни так и не появился, но благодаря множеству знакомых Джуно не чувствовала одиночества. Несколько пасмурных, дождливых дней в марте и начале апреля она скоротала с женатым швейцарским кинопродюсером, но продолжать отношения ни один из них не хотел, поэтому все закончилось с первыми лучами весеннего солнца.
Снова получив приглашение поработать в Окгемптоне, девушка, прежде чем принять его, выяснила, не будет ли там Яна Кэмбурна.
В мае в Лондон приехали на неделю Холлис и Мэри Джонсон. Они ходили в театры, музеи и на концерты, а потом Джуно взяла отпуск и отправилась с ними в долину Луары навестить Лидию.
На Холлиса и Мэри замок Мурдуа произвел огромное впечатление, но еще больше их поразило то, как ловко справляется со всем Лидия. Между тем все трое заметили, что она не радуется жизни, и это казалось странным в молодой обеспеченной женщине.
Однажды вечером подруги допоздна засиделись вдвоем. Джуно спросила Лидию, что ее беспокоит, но та заверила ее, что вполне счастлива.
– Конечно, наша сексуальная жизнь снова несколько замерла… но этого и следовало ожидать после рождения ребенка…
– Лидия, но Индии уж больше года!
– Да… Ну что ж, надеюсь, в конце концов все наладится. А как твои дела?
– Не о чем рассказывать.
Лидия усмехнулась:
– Увы, сексуальной революции мы не совершили. А ведь как славно проводили время в Йеле и в Париже!
– Интересно, что у Алекса. – Джуно взглянула на часы. – Сколько сейчас в Нью-Йорке?
– Семь или восемь. За столько лет я так и не усвоила этого. Давай позвоним ему.
Лидия набрала номер.
– Привет, Лидия, – ответил женский голос. – Это Тори. Алекс вышел купить шампанское… Мы решили отпраздновать… угадай, что?.. Нашу помолвку!
– О!.. Это замечательно, Тори! – Скорчив гримасу, Лидия многозначительно взглянула на Джуно и беззвучно произнесла одними губами: «Он женится». Та раскрыла рот от удивления. – Вы уже назначили дату?
– Да. Семнадцатое августа. В доме моих родителей в Уэстчестере. Надеюсь видеть тебя и Стефана.
– Да-да, конечно. Передай Алексу привет и поздравления.
Повесив трубку, Лидия покачала головой:
– Неужели Алекс женится? Да еще на ней!
– Когда ты с ней познакомилась?
– В Нью-Йорке, в марте. Надо отдать ей должное, она настоящая красавица и довольно мила. К тому же богата. Ее отец – владелец «Гембл технолоджи». Но она показалась мне какой-то пресной, совсем без огонька.
Джуно рассмеялась:
– Не то что мы, а?
– Я и в самом деле не могу понять, что он в ней нашел.
– Пути Господни неисповедимы. Знала бы ты, с кем иногда связывалась я!
– Но ведь ты не выходила за них замуж. – Лидия закурила сигарету. – Впрочем, не мне говорить об этом.
Джуно, находившаяся в Окгемптоне, не была на бракосочетании Алекса и радовалась тому, что у нее есть благовидный предлог избежать поездки. Вернувшись той осенью в Лондон, она сразу же занялась подготовкой декораций к пьесе о леди Грегори, одной из основательниц ирландского национального театра.
В день премьеры супруги Флетчеры и Джуно в новом платье сидели в зрительном зале. Во время антракта девушка прошлась по фойе, с интересом прислушиваясь к тому, что говорят зрители, и обмениваясь приветствиями со знакомыми. Она и Шеп Уайз увидели друг друга одновременно.
– Джуно! – радостно воскликнул он. – Как я рад! – Он представил свою спутницу, миловидную брюнетку:
– Констанс Эгнью. – Все трое побеседовали о пьесе и декорациях. Перед началом второго акта Констанс, извинившись, отлучилась.
– Ну, как ты живешь? – спросил Шеп.
– С головой в работе. – Джуно помолчала. – Я скучала по тебе, Шеп.
– Что же не позвонила?
– Боялась, что ты не захочешь со мной разговаривать. К тому же Алекс сказал мне, что ты с кем-то встречаешься.
– Это все в прошлом. А что у тебя?
Она пожала плечами.
– У меня никого нет.
– Можно тебе позвонить?
– Буду рада. Я живу там же. – Джуно рассмеялась. – Благодаря голливудизации Саймона Перье.
Они снова сошлись. Все стало как прежде. Их связывали общие интересы, чувство юмора и секс. Ссоры возникали очень редко.
На Рождество они поехали к родителям Шепа, где их ждал веселый традиционно английский рождественский обед с жареным гусем, фаршированным каштанами, и сливовым пудингом. Под вечер прибыли друзья Уайзов, и все общество пело хором рождественские гимны и разыгрывало шарады.
Шеп подарил Джуно прелестную модель викторианского театра, изготовленную из картона, цветной бумаги и бархата, а она ему – дорожный несессер.
Поздним вечером, когда все отправились спать, Шеп налил две рюмочки коньяку, и они с Джуно выпили их, сидя на ковре перед камином.
– Я впервые провожу Рождество вдали от Санта-Фе и думала, что мне будет грустно, но все оказалось великолепно. Твои родители такие милые и гостеприимные!
Шеп поцеловал ее.
– Только родители? А как же я?
– А ты любимый и гостеприимный. – Джуно улыбнулась и взяла его за руку. – С тех пор как мы снова вместе, мне хорошо.
– Не просто хорошо, а замечательно! – Шеп обнял Джуно за плечи, и они долго смотрели на пламя в камине. – За последние недели я много думал о тебе, – начал Шеп. – О нас. Мне пора остепениться. Я еще никогда никого не любил так сильно, как тебя, Джуно. Давай сделаем решительный шаг… и поженимся.
На Джуно смотрели любящие глаза Шепа.
– Признаться, я тоже думала об этом. Я люблю тебя, Шеп.
– Ты меня любишь, – сказал Шеп, – но согласна ли выйти замуж?
– С радостью.
Джуно не сомневалась, что любит Шепа, и хотела выйти за него замуж. Но каждый раз, когда Шеп пытался уточнить день свадьбы, она уклонялась от ответа, словно что-то ее останавливало.
Шеп обещал не препятствовать карьере Джуно. Сам он много работал, часто задерживался допоздна и с пониманием относился к ее увлечению театром. Шеп хотел одного: заставать Джуно дома, возвращаясь из издательства.
Однако у нее был ненормированный рабочий день. Задерживаясь из-за авралов, она не могла ни уйти домой, ни приготовить ужин, ни провести с Шепом уик-энд. Тем не менее Шеп уверял ее, что все это легко уладить.
От сознания того, что брак с Шепом свяжет ее навсегда, Джуно бросало в дрожь. И все же если уж выходить замуж, то только за Шепа. Алекс женат, и нечего питать тщетные надежды.
Джуно и Шеп проводили вместе почти все свободное время. Частенько она ночевала у него, однако не переезжала к нему, желая иметь свой дом. Все это в совокупности заставляло ее под разными предлогами откладывать день свадьбы.
Их вкусы не сходились в одном – в рок-музыке.
Среди новых рок-групп, появлявшихся как грибы после дождя, особое внимание Джуно привлекала «Тьерра».
Девушка следила за ее успехами, поскольку там теперь солировал ее старый знакомый из «Скрэп метал» Гарт Мичем, с которым она не виделась с 1971 года, после разрыва с Тони Силвером.
В начале мая «Тьерра» давала концерт в Альберт-Холле. Джуно купила два билета, но Шеп идти не захотел, и она пригласила Клэр Рид. Они очень подружились за два сезона в Окгемптонском театре. Веснушчатая, рыжеволосая, Клэр всегда воспринималась по-разному: неприметная дурнушка порой превращалась почти в красавицу.
Недавно она с успехом снялась в телесериале «Жизнь в призрачном мире». Исполненная ею небольшая роль слепой наследницы, получила положительные отзывы в прессе.
Клэр пригласили на главную роль в мюзикле «Трилистник». Премьера должна была состояться осенью в одном из театров Вест-Энда.
Поэтому Клэр отклонила предложение вернуться на летний сезон в Окгемптон, а Джуно еще не решила, как поступить. Шеп просил ее остаться в Лондоне, да и сама она колебалась, хотя и любила проводить летние месяцы в мирном Девоне.
На концерте группы «Тьерра» Джуно и Клэр сидели в первом ряду.
– Мне здорово повезло. – сказала Клэр. – Я еще никогда не сидела так близко от сцены на рок-концерте. Отсюда удастся как следует разглядеть твоего приятеля Гарта Мичема. Он великолепен.
– Гарт не такой уж мне приятель. Мы не виделись лет пять, вряд ли он меня помнит.
– Джуно! Боже мой, неужели это ты?
– Ага! – воскликнула Клэр. – Кто-то все-таки тебя помнит!
Со сцены спрыгнул Тони Силвер и обнял Джуно. За эти годы Тони раздобрел, волосы его заметно поредели, но одевался он по-прежнему как хиппи и все еще сопровождал группы в турне в качестве менеджера. Встреча с Джуно явно обрадовала его.
– Дорогая, – начал он, – после концерта мы устроим вечеринку у Гарта. Пожалуйста, приходи вместе с подругой. – Тони взглянул на Клэр, нацарапал адрес на спичечном коробке и исчез.
– Вот здорово! – выдохнула Клэр. – Может, мне удастся подцепить рок-звезду.
Концерт прошел великолепно. Гарт Мичем, такой же стройный, смуглый и гибкий, приобрел опыт и научился ладить с аудиторией. Он и прежде был очень обаятелен, но теперь держался гораздо свободнее, приводил зрителей в неистовство, и даже Джуно невольно вскочила и начала танцевать под музыку. Она призналась себе, что Гарт очаровал ее.
В его городской резиденции, в Кенсингтоне, гостей было не счесть. Тони Силвер сказал Джуно, что Гарт только что приобрел этот дом, продав первый альбом «Тьерры», снискавший огромный успех. Меблировка, однако, казалась небрежной и случайной. Джуно внимательно огляделась, считая, что каждая деталь может когда-нибудь пригодиться при оформлении сцены.
Увидев Гарта, окруженного толпой почитателей и возбужденного после выступления, она вдруг поразилась тому, что пять лет пролетели так быстро. Заметив Джуно, Гарт направился прямо к ней.
– Неужели предо мной та самая женщина с Дикого Запада? – Он поцеловал Джуно. – Что случилось? Ты совсем исчезла с горизонта. Где пропадала?
– То здесь, то там. Я теперь живу в Лондоне.
– Невероятно! И по-прежнему занимаешься освещением сцены?
– И освещением, и оформлением. Я работаю у Джона Флетчера.
– Ну и ну! Великолепно! Послушай… – Тут кто-то взял его за локоть и увлек за собой. – Я хочу поговорить с тобой, – крикнул он, обернувшись. – Дай мне номер твоего телефона. Впрочем, ладно, я сам найду тебя!
Через два дня в квартиру на Адам-энд-Ив-Мьюз доставили копченого лосося с запиской. Джуно прочла:
«Помню, ты была без ума от этого деликатеса. Может, полакомимся им вместе завтра утром? Буду у тебя в девять. Гарт».
Джуно решила, что это мило, но слишком самонадеянно. Удивительно, впрочем, что Гарт помнил не только ее, но и пристрастие Джуно к копченой лососине. В тот вечер ей предстояло встретиться с Шепом, а потом, как обычно, провести ночь у него, но отказаться позавтракать с кумиром Британии она не могла. К тому же любопытно узнать, с чего это Гарт решил встретиться с ней.
Джуно встала пораньше и вымыла голову Долго перебирая туалеты, она наконец остановилась на своей повседневной одежде – джинсах и майке. В девять часов кофе был готов, а лососина, нарезанная ломтиками, уложена на блюдо. Подумав, она поставила на стол сливочный сыр и несколько сортов свежего хлеба. К девяти тридцати кофе остыл. Без четверти десять, когда Джуно уходила на работу, перед ее домом остановился розовый лимузин, из которого выскочил Гарт.
– Куда это ты уходишь, девушка? Я думал, что у нас свидание за завтраком.
– Мне пора на работу.
– Но я умираю с голоду! Неужели у тебя не найдется полчаса для старого друга? Извини, что опоздал.
Джуно улыбнулась:
– Ладно, лососины у меня сколько угодно. Пойдем.
Она разогрела кофе и налила Гарту. Они вспомнили старые времена и группу «Скрэп метал». Джуно откинулась на спинку стула.
– Очень рада тебе, Гарт, но о чем ты хотел поговорить?
– Разве мало того, что мы снова видим друг друга?
– Достаточно, но кажется, это не все. Ты о чем-то умалчиваешь.
– Значит, женщина с Дикого Запада умеет читать мысли? Уж не течет ли в твоих жилах индейская кровь?
Да, ты права, есть у меня кое-что на уме. В конце июня мы уезжаем в турне по Штатам. Не махнешь ли с нами в качестве осветителя?
Она покачала головой:
– Соблазнительно, но, пожалуй, не получится. Я почти договорилась поработать летом в Окгемптоне.
– Зачем тебе какой-то Ок-как-его-там? Знаешь, сколько заработаешь в этом турне? – Он назвал цифру.
Джуно присвистнула:
– Серьезно? Да на такие деньги я куплю себе «порше»!
– Ну так что?
– Мне надо подумать. Есть кое-какие личные обстоятельства.
– Всего на три месяца! Он подождет тебя. Ладно, я накину еще пару тысчонок, чтобы покрыть расходы на ваши телефонные разговоры.
– Я должна обсудить с ним это. Гарт.
Джуно знала, что скажет Шеп, умолявший ее не уезжать в Окгемптон. А тут трехмесячное турне по Штатам с Гартом Мичемом и «Тьеррой»! И все же ему придется понять, что их отношения только укрепятся, если он предоставит Джуно свободу выбора.
К тому же глупо отказываться от денег, каких ей не заработать и за двенадцать сезонов в драматическом театре. Джуно всегда стремилась к материальной независимости и старалась ее добиться.
Но она знала себя. За пять лет ее влечение к Гарту не прошло, и на сей раз никто не помешает им сблизиться.
Конечно, она помолвлена с Шепом, но ведь он будет за тысячи миль от нее!
А вдруг повторится история с Яном Кэмбурном? Взывая к своему здравому смыслу, Джуно убеждала себя отказаться от этой работы. Но отказываться не хотелось.
Она не сомневалась, что удержит Гарта на расстоянии, если, конечно, сама захочет.
В августе, в перерыве между съемками, он побывал на Адам-энд-Ив-Мьюз и убедился в том, что Джуно аккуратна и обязательна. За это время она купила кое-какие предметы мебели, отлично вписавшиеся в интерьер. Отбывая в Лос-Анджелес. Перье попросил Джуно уведомить его за два месяца, если у нее изменятся планы.
Первые месяцы после возвращения в Лондон Джуно мечтала встретить Шепа и везде, где только бывала – на спектаклях, в картинных галереях, на вечеринках, – искала его глазами. Иногда, оставаясь вечером одна, она набирала его номер, но клала трубку на рычаг, не дожидаясь гудков. Джон и Урсула Флетчер устроили пятого ноября многолюдную вечеринку, чтобы отпраздновать Ночь Гая Фокса[12] и без ведома Джуно пригласили Шепа. Но он прислал записку, объяснив, что не сможет прийти, поскольку в это время должен быть в Германии на книжной ярмарке.
Джуно часто разговаривала по телефону с Лидией.
Алекс куда-то исчез, и подруги очень беспокоились за него Его последнюю пьесу сняли с репертуара театра на Кристофер-стрит в октябре. Она шла менее месяца, несмотря на неплохие отзывы прессы. Алекс вложил в постановку собственные деньги и потерял больше, чем мог себе позволить. Теперь никто не знал, где он.
Перед Рождеством, взяв отпуск на неделю, Джуно отправилась в Санта-Фе. В рождественское утро, когда она с родителями пила «мимозу», раздался телефонный звонок.
– Возьми трубку. – Холлис улыбнулся дочери. – Когда ты здесь, звонят только тебе.
Это был Алекс.
– Дорогой, я тоже желаю тебе веселого Рождества, но куда ты исчез? Мы с Лидией крайне встревожены.
– Мне пришлось ненадолго уехать. Прости, что заставил вас беспокоиться, но мне не хотелось ни с кем говорить.
– С тобой все в порядке, Алекс? Откуда ты звонишь?
– Я вернулся в Нью-Йорк и только что разговаривал с Лидией. Она сказала, что ты уехала домой Как дела?
– Нормально. Тружусь у Джона до седьмого пота, а в остальном все более или менее спокойно.
– С Шепом отношения не наладились?
– Нет. Боюсь, мы порвали окончательно. Чем ты сейчас занимаешься? Пишешь новую пьесу?
Алекс невесело рассмеялся:
– Не поверишь, но… я поступил на работу в рекламное агентство.
– Ты, должно быть, шутишь?
– Все не так уж плохо. Я могу позволить себе новые Носки, сорочки и двухразовое питание…
– Неужели ты… сидишь в конторе с девяти до пяти?
Невероятно! Ну и как?
– Пока не знаю. Я только начал, так что на твой вопрос отвечу месяцев через шесть.
– Надеюсь, ты не бросил писать?
– Не знаю, что и сказать, Джуно. – Алекс вздохнул. – Мне нужно сменить род занятий.
– Понимаю.
– Не беспокойся обо мне. В агентстве меня любят.
Писатель-неудачник здесь котируется почти как член королевской семьи.
Джуно рассмеялась, но ее огорчило, что Алекс так говорит о себе.
– Ты не остановишься в Нью-Йорке на обратном пути? Я очень скучаю по тебе, Джуно. Вот бы посидеть вместе и поговорить!
– Я бы с радостью, Алекс, но не могу. Меня едва отпустили на Рождество У нас через две недели премьера.
– Все ясно. Вскоре еще позвоню. Я люблю тебя, Джуно. Береги себя.
– Я тоже люблю тебя, Алекс. Веселого Рождества!
Узнав о проблемах Алекса, Джуно поняла, что ей очень повезло, ибо она занималась любимым делом и еще получала за это деньги. В ту зиму у Джона Флетчера готовили оформление к трем серьезным премьерам. Он и Джуно нередко засиживались далеко за полночь. Урсула шутила, что заподозрила бы Джуно и своего мужа в интрижке, если бы не знала так хорошо эту девушку.
Однако Джуно выкраивала время и для развлечений.
Получив от родителей лакомства и специи, она устраивала по воскресеньям пиршества и потчевала приятелей экзотическими яствами. Мужчина в ее жизни так и не появился, но благодаря множеству знакомых Джуно не чувствовала одиночества. Несколько пасмурных, дождливых дней в марте и начале апреля она скоротала с женатым швейцарским кинопродюсером, но продолжать отношения ни один из них не хотел, поэтому все закончилось с первыми лучами весеннего солнца.
Снова получив приглашение поработать в Окгемптоне, девушка, прежде чем принять его, выяснила, не будет ли там Яна Кэмбурна.
В мае в Лондон приехали на неделю Холлис и Мэри Джонсон. Они ходили в театры, музеи и на концерты, а потом Джуно взяла отпуск и отправилась с ними в долину Луары навестить Лидию.
На Холлиса и Мэри замок Мурдуа произвел огромное впечатление, но еще больше их поразило то, как ловко справляется со всем Лидия. Между тем все трое заметили, что она не радуется жизни, и это казалось странным в молодой обеспеченной женщине.
Однажды вечером подруги допоздна засиделись вдвоем. Джуно спросила Лидию, что ее беспокоит, но та заверила ее, что вполне счастлива.
– Конечно, наша сексуальная жизнь снова несколько замерла… но этого и следовало ожидать после рождения ребенка…
– Лидия, но Индии уж больше года!
– Да… Ну что ж, надеюсь, в конце концов все наладится. А как твои дела?
– Не о чем рассказывать.
Лидия усмехнулась:
– Увы, сексуальной революции мы не совершили. А ведь как славно проводили время в Йеле и в Париже!
– Интересно, что у Алекса. – Джуно взглянула на часы. – Сколько сейчас в Нью-Йорке?
– Семь или восемь. За столько лет я так и не усвоила этого. Давай позвоним ему.
Лидия набрала номер.
– Привет, Лидия, – ответил женский голос. – Это Тори. Алекс вышел купить шампанское… Мы решили отпраздновать… угадай, что?.. Нашу помолвку!
– О!.. Это замечательно, Тори! – Скорчив гримасу, Лидия многозначительно взглянула на Джуно и беззвучно произнесла одними губами: «Он женится». Та раскрыла рот от удивления. – Вы уже назначили дату?
– Да. Семнадцатое августа. В доме моих родителей в Уэстчестере. Надеюсь видеть тебя и Стефана.
– Да-да, конечно. Передай Алексу привет и поздравления.
Повесив трубку, Лидия покачала головой:
– Неужели Алекс женится? Да еще на ней!
– Когда ты с ней познакомилась?
– В Нью-Йорке, в марте. Надо отдать ей должное, она настоящая красавица и довольно мила. К тому же богата. Ее отец – владелец «Гембл технолоджи». Но она показалась мне какой-то пресной, совсем без огонька.
Джуно рассмеялась:
– Не то что мы, а?
– Я и в самом деле не могу понять, что он в ней нашел.
– Пути Господни неисповедимы. Знала бы ты, с кем иногда связывалась я!
– Но ведь ты не выходила за них замуж. – Лидия закурила сигарету. – Впрочем, не мне говорить об этом.
Джуно, находившаяся в Окгемптоне, не была на бракосочетании Алекса и радовалась тому, что у нее есть благовидный предлог избежать поездки. Вернувшись той осенью в Лондон, она сразу же занялась подготовкой декораций к пьесе о леди Грегори, одной из основательниц ирландского национального театра.
В день премьеры супруги Флетчеры и Джуно в новом платье сидели в зрительном зале. Во время антракта девушка прошлась по фойе, с интересом прислушиваясь к тому, что говорят зрители, и обмениваясь приветствиями со знакомыми. Она и Шеп Уайз увидели друг друга одновременно.
– Джуно! – радостно воскликнул он. – Как я рад! – Он представил свою спутницу, миловидную брюнетку:
– Констанс Эгнью. – Все трое побеседовали о пьесе и декорациях. Перед началом второго акта Констанс, извинившись, отлучилась.
– Ну, как ты живешь? – спросил Шеп.
– С головой в работе. – Джуно помолчала. – Я скучала по тебе, Шеп.
– Что же не позвонила?
– Боялась, что ты не захочешь со мной разговаривать. К тому же Алекс сказал мне, что ты с кем-то встречаешься.
– Это все в прошлом. А что у тебя?
Она пожала плечами.
– У меня никого нет.
– Можно тебе позвонить?
– Буду рада. Я живу там же. – Джуно рассмеялась. – Благодаря голливудизации Саймона Перье.
Они снова сошлись. Все стало как прежде. Их связывали общие интересы, чувство юмора и секс. Ссоры возникали очень редко.
На Рождество они поехали к родителям Шепа, где их ждал веселый традиционно английский рождественский обед с жареным гусем, фаршированным каштанами, и сливовым пудингом. Под вечер прибыли друзья Уайзов, и все общество пело хором рождественские гимны и разыгрывало шарады.
Шеп подарил Джуно прелестную модель викторианского театра, изготовленную из картона, цветной бумаги и бархата, а она ему – дорожный несессер.
Поздним вечером, когда все отправились спать, Шеп налил две рюмочки коньяку, и они с Джуно выпили их, сидя на ковре перед камином.
– Я впервые провожу Рождество вдали от Санта-Фе и думала, что мне будет грустно, но все оказалось великолепно. Твои родители такие милые и гостеприимные!
Шеп поцеловал ее.
– Только родители? А как же я?
– А ты любимый и гостеприимный. – Джуно улыбнулась и взяла его за руку. – С тех пор как мы снова вместе, мне хорошо.
– Не просто хорошо, а замечательно! – Шеп обнял Джуно за плечи, и они долго смотрели на пламя в камине. – За последние недели я много думал о тебе, – начал Шеп. – О нас. Мне пора остепениться. Я еще никогда никого не любил так сильно, как тебя, Джуно. Давай сделаем решительный шаг… и поженимся.
На Джуно смотрели любящие глаза Шепа.
– Признаться, я тоже думала об этом. Я люблю тебя, Шеп.
– Ты меня любишь, – сказал Шеп, – но согласна ли выйти замуж?
– С радостью.
Джуно не сомневалась, что любит Шепа, и хотела выйти за него замуж. Но каждый раз, когда Шеп пытался уточнить день свадьбы, она уклонялась от ответа, словно что-то ее останавливало.
Шеп обещал не препятствовать карьере Джуно. Сам он много работал, часто задерживался допоздна и с пониманием относился к ее увлечению театром. Шеп хотел одного: заставать Джуно дома, возвращаясь из издательства.
Однако у нее был ненормированный рабочий день. Задерживаясь из-за авралов, она не могла ни уйти домой, ни приготовить ужин, ни провести с Шепом уик-энд. Тем не менее Шеп уверял ее, что все это легко уладить.
От сознания того, что брак с Шепом свяжет ее навсегда, Джуно бросало в дрожь. И все же если уж выходить замуж, то только за Шепа. Алекс женат, и нечего питать тщетные надежды.
Джуно и Шеп проводили вместе почти все свободное время. Частенько она ночевала у него, однако не переезжала к нему, желая иметь свой дом. Все это в совокупности заставляло ее под разными предлогами откладывать день свадьбы.
Их вкусы не сходились в одном – в рок-музыке.
Среди новых рок-групп, появлявшихся как грибы после дождя, особое внимание Джуно привлекала «Тьерра».
Девушка следила за ее успехами, поскольку там теперь солировал ее старый знакомый из «Скрэп метал» Гарт Мичем, с которым она не виделась с 1971 года, после разрыва с Тони Силвером.
В начале мая «Тьерра» давала концерт в Альберт-Холле. Джуно купила два билета, но Шеп идти не захотел, и она пригласила Клэр Рид. Они очень подружились за два сезона в Окгемптонском театре. Веснушчатая, рыжеволосая, Клэр всегда воспринималась по-разному: неприметная дурнушка порой превращалась почти в красавицу.
Недавно она с успехом снялась в телесериале «Жизнь в призрачном мире». Исполненная ею небольшая роль слепой наследницы, получила положительные отзывы в прессе.
Клэр пригласили на главную роль в мюзикле «Трилистник». Премьера должна была состояться осенью в одном из театров Вест-Энда.
Поэтому Клэр отклонила предложение вернуться на летний сезон в Окгемптон, а Джуно еще не решила, как поступить. Шеп просил ее остаться в Лондоне, да и сама она колебалась, хотя и любила проводить летние месяцы в мирном Девоне.
На концерте группы «Тьерра» Джуно и Клэр сидели в первом ряду.
– Мне здорово повезло. – сказала Клэр. – Я еще никогда не сидела так близко от сцены на рок-концерте. Отсюда удастся как следует разглядеть твоего приятеля Гарта Мичема. Он великолепен.
– Гарт не такой уж мне приятель. Мы не виделись лет пять, вряд ли он меня помнит.
– Джуно! Боже мой, неужели это ты?
– Ага! – воскликнула Клэр. – Кто-то все-таки тебя помнит!
Со сцены спрыгнул Тони Силвер и обнял Джуно. За эти годы Тони раздобрел, волосы его заметно поредели, но одевался он по-прежнему как хиппи и все еще сопровождал группы в турне в качестве менеджера. Встреча с Джуно явно обрадовала его.
– Дорогая, – начал он, – после концерта мы устроим вечеринку у Гарта. Пожалуйста, приходи вместе с подругой. – Тони взглянул на Клэр, нацарапал адрес на спичечном коробке и исчез.
– Вот здорово! – выдохнула Клэр. – Может, мне удастся подцепить рок-звезду.
Концерт прошел великолепно. Гарт Мичем, такой же стройный, смуглый и гибкий, приобрел опыт и научился ладить с аудиторией. Он и прежде был очень обаятелен, но теперь держался гораздо свободнее, приводил зрителей в неистовство, и даже Джуно невольно вскочила и начала танцевать под музыку. Она призналась себе, что Гарт очаровал ее.
В его городской резиденции, в Кенсингтоне, гостей было не счесть. Тони Силвер сказал Джуно, что Гарт только что приобрел этот дом, продав первый альбом «Тьерры», снискавший огромный успех. Меблировка, однако, казалась небрежной и случайной. Джуно внимательно огляделась, считая, что каждая деталь может когда-нибудь пригодиться при оформлении сцены.
Увидев Гарта, окруженного толпой почитателей и возбужденного после выступления, она вдруг поразилась тому, что пять лет пролетели так быстро. Заметив Джуно, Гарт направился прямо к ней.
– Неужели предо мной та самая женщина с Дикого Запада? – Он поцеловал Джуно. – Что случилось? Ты совсем исчезла с горизонта. Где пропадала?
– То здесь, то там. Я теперь живу в Лондоне.
– Невероятно! И по-прежнему занимаешься освещением сцены?
– И освещением, и оформлением. Я работаю у Джона Флетчера.
– Ну и ну! Великолепно! Послушай… – Тут кто-то взял его за локоть и увлек за собой. – Я хочу поговорить с тобой, – крикнул он, обернувшись. – Дай мне номер твоего телефона. Впрочем, ладно, я сам найду тебя!
Через два дня в квартиру на Адам-энд-Ив-Мьюз доставили копченого лосося с запиской. Джуно прочла:
«Помню, ты была без ума от этого деликатеса. Может, полакомимся им вместе завтра утром? Буду у тебя в девять. Гарт».
Джуно решила, что это мило, но слишком самонадеянно. Удивительно, впрочем, что Гарт помнил не только ее, но и пристрастие Джуно к копченой лососине. В тот вечер ей предстояло встретиться с Шепом, а потом, как обычно, провести ночь у него, но отказаться позавтракать с кумиром Британии она не могла. К тому же любопытно узнать, с чего это Гарт решил встретиться с ней.
Джуно встала пораньше и вымыла голову Долго перебирая туалеты, она наконец остановилась на своей повседневной одежде – джинсах и майке. В девять часов кофе был готов, а лососина, нарезанная ломтиками, уложена на блюдо. Подумав, она поставила на стол сливочный сыр и несколько сортов свежего хлеба. К девяти тридцати кофе остыл. Без четверти десять, когда Джуно уходила на работу, перед ее домом остановился розовый лимузин, из которого выскочил Гарт.
– Куда это ты уходишь, девушка? Я думал, что у нас свидание за завтраком.
– Мне пора на работу.
– Но я умираю с голоду! Неужели у тебя не найдется полчаса для старого друга? Извини, что опоздал.
Джуно улыбнулась:
– Ладно, лососины у меня сколько угодно. Пойдем.
Она разогрела кофе и налила Гарту. Они вспомнили старые времена и группу «Скрэп метал». Джуно откинулась на спинку стула.
– Очень рада тебе, Гарт, но о чем ты хотел поговорить?
– Разве мало того, что мы снова видим друг друга?
– Достаточно, но кажется, это не все. Ты о чем-то умалчиваешь.
– Значит, женщина с Дикого Запада умеет читать мысли? Уж не течет ли в твоих жилах индейская кровь?
Да, ты права, есть у меня кое-что на уме. В конце июня мы уезжаем в турне по Штатам. Не махнешь ли с нами в качестве осветителя?
Она покачала головой:
– Соблазнительно, но, пожалуй, не получится. Я почти договорилась поработать летом в Окгемптоне.
– Зачем тебе какой-то Ок-как-его-там? Знаешь, сколько заработаешь в этом турне? – Он назвал цифру.
Джуно присвистнула:
– Серьезно? Да на такие деньги я куплю себе «порше»!
– Ну так что?
– Мне надо подумать. Есть кое-какие личные обстоятельства.
– Всего на три месяца! Он подождет тебя. Ладно, я накину еще пару тысчонок, чтобы покрыть расходы на ваши телефонные разговоры.
– Я должна обсудить с ним это. Гарт.
Джуно знала, что скажет Шеп, умолявший ее не уезжать в Окгемптон. А тут трехмесячное турне по Штатам с Гартом Мичемом и «Тьеррой»! И все же ему придется понять, что их отношения только укрепятся, если он предоставит Джуно свободу выбора.
К тому же глупо отказываться от денег, каких ей не заработать и за двенадцать сезонов в драматическом театре. Джуно всегда стремилась к материальной независимости и старалась ее добиться.
Но она знала себя. За пять лет ее влечение к Гарту не прошло, и на сей раз никто не помешает им сблизиться.
Конечно, она помолвлена с Шепом, но ведь он будет за тысячи миль от нее!
А вдруг повторится история с Яном Кэмбурном? Взывая к своему здравому смыслу, Джуно убеждала себя отказаться от этой работы. Но отказываться не хотелось.
Она не сомневалась, что удержит Гарта на расстоянии, если, конечно, сама захочет.
Глава 22
Оглушительный рев толпы, сотрясавший «Мэдисон-Сквер-Гарден», напоминал извержение вулкана Кракатау. Группа «Тьерра» покинула сцену, но зал бушевал, вызывал музыкантов на сцену и буквально взорвался криками, когда они вышли на первый бис.
Музыканты взяли свои инструменты, и рев усилился. Как только Гарт Мичем поднял руки над головой, Джуно залила сцену пурпурно-оранжевым туманом и ярким пятном высветила певца.
– Спасибо… спасибо… – Он ждал, когда аудитория успокоится. – Спасибо, друзья мои. А теперь мы исполним новую песню… написанную мною. Я впервые пою «Женщину с Дикого Запада».
Толпа взревела от восторга, Гарт тронул струны гитары и, круто повернувшись, склонился к микрофону.
– Женщина с Дикого Запада!.. – выкрикнул он.
Все это волновало девушку и – что уж греха таить – льстило самолюбию. Ведь Гарт прославил ее в песне, так же как Стив Стиллэ Джуди Коллинз в песне «Голубые глазки Джуди»… Что ж, может, и песня Гарта станет классикой.
Наконец Гарт подошел к Джуно, обнял ее и улыбнулся своей знаменитой сексапильной улыбкой.
– Ну как, девушка? Что скажешь?
Джуно охватил сладкий трепет предвкушения, однако она не подала виду. Что бы там ни случилось, терять голову нельзя.
– Очень мило, Гарт. А для Шепа ты тоже песенку напишешь? Он не должен думать, что его обделили вниманием.
– Шеп за океаном, любовь моя. – Гарт медленно провел рукой по ее спине. – А я здесь, рядом. – Он помолчал, пристально вглядываясь ей в глаза. – Ну так что скажешь?
– Чудесная песня, Гарт. Но у меня свидание со старым другом.
– Я тоже твой старый друг. – Он поцеловал ее. – Ну что ж, торопиться некуда. Турне еще не скоро закончится.
Алекс и Тори Сейдж жили на Пятой авеню, в квартире на двадцать втором этаже, окна которой выходили на Центральный парк. На красных, отделанных черным лаком стенах висели картины модернистов. Бросалась в глаза эксцентричность меблировки, соединяющей восточный стиль с современным.
На ужин подали суфле из омара, салат и шоколадно-апельсиновый мусс.
– Чашечку кофе, Джуно, или чаю? У нас есть обычный и с добавлением разных травок, – предложила Тори Сейдж, убирая со стола десертные тарелки.
Лидия оказалась права. Тори, высокая красивая женщина, с гладкой матовой кожей и темно-каштановыми волосами до плеч, длинноногая и стройная, вызвала бы зависть у любой манекенщицы.
Кофе с ликерами они пили на балконе. От легкого влажного ветерка шевелились листья пальм, посаженных в кадках.
– Алекс! – Тори пригубила ликер. – Расскажи Джуно о своей блестящей идее для рекламы машин «Вуазон моторе».
Алекс поморщился:
– Мне не хочется говорить о рекламе.
– Не ломайся. – Тори взглянула на Джуно. – Он просто скромничает. Идея потрясающая. Представляешь, как будет сверкать на солнце серебристая машина где-нибудь на Ниле…
– Перестань, Тори! Прошу тебя, смени тему. Ведь я занимаюсь этим только ради заработка.
– О Господи! Джуно, неужели он и раньше был таким? Ведь его ничто не вдохновляет!
– Не правда, – раздраженно возразил Алекс. – Меня не вдохновляет лишь то, что связано с Мэдисон-авеню.
– Ты сейчас работаешь и над пьесой? – спросила Джуно.
– Я написал всего пять страниц, но и они давно покрылись пылью.
– Времени не хватает, – пояснила Тори. – После работы мы обычно чем-то заняты. А по уик-эндам обычно ездим к моим родителям или на остров. Подумываем, не купить ли дом в Спрингс.
Тори подавила зевоту. Джуно взглянула на часы:
– О, уже почти два часа ночи! Мне пора.
Тори подняла руку:
– Нет-нет, это я, пожалуй, пойду спать, а вам, наверное, есть о чем поговорить, ведь вы так давно не виделись.
– У меня завтра много дел.
– Ну что ж, я провожу тебя до такси.
В вестибюле Алекс взял ее под руку.
– Пойдем куда-нибудь выпьем. Бар на противоположной стороне Мэдисон открыт ночью.
Они сели в глубине переполненного бара.
– Никак не могу к тебе снова привыкнуть. – Алекс улыбнулся. – Особенно к твоему британскому акценту.
Мы, конечно, и раньше замечали твою экзотичность…
– Я тоже не могу привыкнуть к тебе. Все вроде так же, как раньше, но ты стал каким-то чересчур правильным.
– Благодарю, только этого мне и не хватало!
– Правда… Тебе идет короткая стрижка, выглядишь ты чудесно. В ногу с «новой волной».
– Ох, чуть не забыл! – воскликнул Алекс. – На днях мне звонила Лидия. Передавала тебе привет. Она с нянюшкой и детьми уехала на Ривьеру на пару недель.
– Ей нелегко приходится, – заметила Джуно.
– Она вырвалась на свободу, потому что Стефан сейчас в Японии. Кстати, раз уж мы заговорили о поездках… Как Шеп относится к твоему безумному турне?
– Он не в восторге. Это для меня больной вопрос, Алекс. Я люблю Шепа, но отношения никогда не бывают без сучка, без задоринки.
– Шеп – малый терпеливый, но ведь не святой. Его недовольство можно понять. Ведь ты отправилась в продолжительное турне в обществе всемирно известного секс-символа…
Джуно поморщилась. Заметив это, Алекс смутился:
– Я вот его понимаю. Вы с Шепом любите друг друга, но у вас и раньше возникали трудности. Когда же вы наконец поженитесь?
– Не знаю. Шеп постоянно задает мне этот вопрос.
Наверное, как только улучим подходящий момент. – Джуно пригубила коньяк. – Ты же знаешь, мы помолвлены… но мысль о браке меня немного пугает.
– Подходящий момент никогда не улучишь, надо просто решиться.
– Тебе ли говорить это, Алекс? Сам-то ты намерен вернуться к драматургии?
– Я тоже не могу найти подходящий момент.
– Разве не ты убеждал меня, что надо решиться?
Алекс вздохнул:
– Кажется, мне уже не хочется возвращаться к этому. Сижу себе в конторе и выдаю шедевры вроде рекламы полировочного средства для машин «Блеск без проблем», потом прихожу домой, сажусь писать, а в голове ни одной мысли.
– Но, Алекс, драматургия – твое призвание. Дорогой, речь идет о твоем незаурядном таланте. Не растрачивай его попусту.
Алекс печально улыбнулся:
– Вообще интеллект преступно растрачивать попусту.
– А что говорит Тори? Разве она не хочет, чтобы ты писал?
– Конечно, хочет… чтобы я писал тексты для рекламы. Она считает, что у меня к этому большой талант. Не суди ее строго, Джуно. Тори любит свое дело и делает его хорошо. В агентстве она самый молодой режиссер.
– Я ее не сужу, Алекс. Тори – замечательная женщина, очень красивая и превосходная хозяйка…
Музыканты взяли свои инструменты, и рев усилился. Как только Гарт Мичем поднял руки над головой, Джуно залила сцену пурпурно-оранжевым туманом и ярким пятном высветила певца.
– Спасибо… спасибо… – Он ждал, когда аудитория успокоится. – Спасибо, друзья мои. А теперь мы исполним новую песню… написанную мною. Я впервые пою «Женщину с Дикого Запада».
Толпа взревела от восторга, Гарт тронул струны гитары и, круто повернувшись, склонился к микрофону.
– Женщина с Дикого Запада!.. – выкрикнул он.
Сидя у пульта освещения, пораженная Джуно расплылась в улыбке. Многим ли женщинам объяснялись в любви перед десятью тысячами фанатов рока, ревущих от восторга? Да, такое впечатляет… хотя Шепа едва ли обрадовало бы. Это песнь вожделения, а не любви. Гарт пока не говорил об этом прямо, но Джуно ждала от него первого шага. Вот, кажется, и дождалась.
Где взять слова,
Чтобы в песне ворпеть
И карие глаза, которых нет чудесней,
Волну волос, которых краше нет,
Взглянув на ножки стройные,
Я голову теряю…
О женщина с Дикого Запада!
Все это волновало девушку и – что уж греха таить – льстило самолюбию. Ведь Гарт прославил ее в песне, так же как Стив Стиллэ Джуди Коллинз в песне «Голубые глазки Джуди»… Что ж, может, и песня Гарта станет классикой.
В артистической уборной было столпотворение. Гости, репортеры, телохранители, фанатки, сопровождающие группу в турне, и прочие приближенные лица передавали друг другу бутылки и сигареты с «травкой», накладывали на тарелки креветки и мясо под соусом тартар. Все что-то говорили, перебивая друг друга.
Чем мне привлечь тебя к себе?
Вглядись в меня:
Я – парень что надо.
О женщина с Дикого Запада!
Хочу тебя,
Я так хочу тебя…
Наконец Гарт подошел к Джуно, обнял ее и улыбнулся своей знаменитой сексапильной улыбкой.
– Ну как, девушка? Что скажешь?
Джуно охватил сладкий трепет предвкушения, однако она не подала виду. Что бы там ни случилось, терять голову нельзя.
– Очень мило, Гарт. А для Шепа ты тоже песенку напишешь? Он не должен думать, что его обделили вниманием.
– Шеп за океаном, любовь моя. – Гарт медленно провел рукой по ее спине. – А я здесь, рядом. – Он помолчал, пристально вглядываясь ей в глаза. – Ну так что скажешь?
– Чудесная песня, Гарт. Но у меня свидание со старым другом.
– Я тоже твой старый друг. – Он поцеловал ее. – Ну что ж, торопиться некуда. Турне еще не скоро закончится.
Алекс и Тори Сейдж жили на Пятой авеню, в квартире на двадцать втором этаже, окна которой выходили на Центральный парк. На красных, отделанных черным лаком стенах висели картины модернистов. Бросалась в глаза эксцентричность меблировки, соединяющей восточный стиль с современным.
На ужин подали суфле из омара, салат и шоколадно-апельсиновый мусс.
– Чашечку кофе, Джуно, или чаю? У нас есть обычный и с добавлением разных травок, – предложила Тори Сейдж, убирая со стола десертные тарелки.
Лидия оказалась права. Тори, высокая красивая женщина, с гладкой матовой кожей и темно-каштановыми волосами до плеч, длинноногая и стройная, вызвала бы зависть у любой манекенщицы.
Кофе с ликерами они пили на балконе. От легкого влажного ветерка шевелились листья пальм, посаженных в кадках.
– Алекс! – Тори пригубила ликер. – Расскажи Джуно о своей блестящей идее для рекламы машин «Вуазон моторе».
Алекс поморщился:
– Мне не хочется говорить о рекламе.
– Не ломайся. – Тори взглянула на Джуно. – Он просто скромничает. Идея потрясающая. Представляешь, как будет сверкать на солнце серебристая машина где-нибудь на Ниле…
– Перестань, Тори! Прошу тебя, смени тему. Ведь я занимаюсь этим только ради заработка.
– О Господи! Джуно, неужели он и раньше был таким? Ведь его ничто не вдохновляет!
– Не правда, – раздраженно возразил Алекс. – Меня не вдохновляет лишь то, что связано с Мэдисон-авеню.
– Ты сейчас работаешь и над пьесой? – спросила Джуно.
– Я написал всего пять страниц, но и они давно покрылись пылью.
– Времени не хватает, – пояснила Тори. – После работы мы обычно чем-то заняты. А по уик-эндам обычно ездим к моим родителям или на остров. Подумываем, не купить ли дом в Спрингс.
Тори подавила зевоту. Джуно взглянула на часы:
– О, уже почти два часа ночи! Мне пора.
Тори подняла руку:
– Нет-нет, это я, пожалуй, пойду спать, а вам, наверное, есть о чем поговорить, ведь вы так давно не виделись.
– У меня завтра много дел.
– Ну что ж, я провожу тебя до такси.
В вестибюле Алекс взял ее под руку.
– Пойдем куда-нибудь выпьем. Бар на противоположной стороне Мэдисон открыт ночью.
Они сели в глубине переполненного бара.
– Никак не могу к тебе снова привыкнуть. – Алекс улыбнулся. – Особенно к твоему британскому акценту.
Мы, конечно, и раньше замечали твою экзотичность…
– Я тоже не могу привыкнуть к тебе. Все вроде так же, как раньше, но ты стал каким-то чересчур правильным.
– Благодарю, только этого мне и не хватало!
– Правда… Тебе идет короткая стрижка, выглядишь ты чудесно. В ногу с «новой волной».
– Ох, чуть не забыл! – воскликнул Алекс. – На днях мне звонила Лидия. Передавала тебе привет. Она с нянюшкой и детьми уехала на Ривьеру на пару недель.
– Ей нелегко приходится, – заметила Джуно.
– Она вырвалась на свободу, потому что Стефан сейчас в Японии. Кстати, раз уж мы заговорили о поездках… Как Шеп относится к твоему безумному турне?
– Он не в восторге. Это для меня больной вопрос, Алекс. Я люблю Шепа, но отношения никогда не бывают без сучка, без задоринки.
– Шеп – малый терпеливый, но ведь не святой. Его недовольство можно понять. Ведь ты отправилась в продолжительное турне в обществе всемирно известного секс-символа…
Джуно поморщилась. Заметив это, Алекс смутился:
– Я вот его понимаю. Вы с Шепом любите друг друга, но у вас и раньше возникали трудности. Когда же вы наконец поженитесь?
– Не знаю. Шеп постоянно задает мне этот вопрос.
Наверное, как только улучим подходящий момент. – Джуно пригубила коньяк. – Ты же знаешь, мы помолвлены… но мысль о браке меня немного пугает.
– Подходящий момент никогда не улучишь, надо просто решиться.
– Тебе ли говорить это, Алекс? Сам-то ты намерен вернуться к драматургии?
– Я тоже не могу найти подходящий момент.
– Разве не ты убеждал меня, что надо решиться?
Алекс вздохнул:
– Кажется, мне уже не хочется возвращаться к этому. Сижу себе в конторе и выдаю шедевры вроде рекламы полировочного средства для машин «Блеск без проблем», потом прихожу домой, сажусь писать, а в голове ни одной мысли.
– Но, Алекс, драматургия – твое призвание. Дорогой, речь идет о твоем незаурядном таланте. Не растрачивай его попусту.
Алекс печально улыбнулся:
– Вообще интеллект преступно растрачивать попусту.
– А что говорит Тори? Разве она не хочет, чтобы ты писал?
– Конечно, хочет… чтобы я писал тексты для рекламы. Она считает, что у меня к этому большой талант. Не суди ее строго, Джуно. Тори любит свое дело и делает его хорошо. В агентстве она самый молодой режиссер.
– Я ее не сужу, Алекс. Тори – замечательная женщина, очень красивая и превосходная хозяйка…