Страница:
— Он очень сильный! Раньше он был пиратом, — выкрикнула Грейс, но внутри у нее все сжалось от страха за Джайлза. — Он справится с твоими наемными убийцами!
Жак беззаботно пожал плечами:
— Интересно, кто из нас больше уверен в успехе? Знаешь что, Грейс, мы подождем и посмотрим вместе. Я останусь здесь, и, если мои люди оплошают, придется мне закончить начатое, потому что, думаю, в одном ты права: если он вернется и ты расскажешь ему, что я сделал, он меня убьет. — Жак поставил одну ногу на первую ступень лестницы и подался вперед. — Ставлю свою жизнь на то, что наш капитан умрет раньше, чем до меня доберется.
Страх удушливой волной поднимался из груди Грейс.
— Чего ты хочешь?
— Я заказал для нас двоих билеты до Гаваны. Я хочу, чтобы ты сама поднялась на борт, как настоящая une bonne jeune fille. Будь же хорошей девочкой.
— Я уже не маленькая девочка, — возразила Грейс. Он окинул ее фигуру с явным пренебрежением:
— Какая жалость! Ты очень красивая женщина, но маленькой девочкой ты была куда аппетитнее. Тем не менее я хочу, чтобы ты сопровождала меня.
— Зачем? Почему в Гавану? Он снова пожал плечами:
— А почему бы и нет?
«Действительно, почему бы и нет?» — подумала Грейс. Ей показалось, что Куба лучше, чем Санто-Доминго. На Гаити у него должно быть много друзей, а Куба — нейтральная территория. И она далеко от Ямайки. К тому же это испанские владения, потому, видно, Жак ее и выбрал. Считал, что Джайлз не сможет войти в испанский порт. Но Грейс теперь уже не запуганный ребенок. Она взрослая женщина. Своим рождением и воспитанием она обязана женщинам, которым жизнь посылала лишь самые тяжелые из своих испытаний. У нее есть будущее, ради которого стоит жить. Жак украл ее прошлое, но будущее ему не достанется.
Грейс сжала губы и распрямила плечи.
— Хорошо, я поеду с тобой. Но вот что я хочу тебе сказать прямо сейчас. Когда-нибудь я сюда вернусь. И если ты не сдержишь своего слова, если с моим мужем что-либо случится, я отправлюсь прямо к его лучшему другу, и тогда ты проклянешь тот день, когда родился на свет. Ты сам будешь молить его о смерти.
Жак отступил в сторону и сделал рукой приглашающий жест, показывая, что она должна пройти вперед.
— Не сомневаюсь. Сюда, пожалуйста, мадам Кортни. Ты была так любезна, что предупредила меня, я отвечу тебе тем же. Я буду с кинжалом идти за тобой следом, так что не устраивай сцен.
Грейс быстро вышла из дома. Рядом шествовали наемники, обволакивая пленницу густым облаком перегара и пота.
Сзади двигался Жак, чье присутствие и злобную радость Грейс чувствовала даже спиной. Мрачный вид эскорта отпугивал проходящих мимо мужчин, и Грейс в кои-то веки не слышала обычных грубых шуток и замечаний, хотя именно сейчас ей так пригодилось бы их внимание. Грейс озиралась по сторонам, надеясь увидеть хоть одно знакомое лицо, но она редко выходила из конторы компании Кортни и Хэмптона и практически никого здесь не знала. Фейт, ее вновь обретенная подруга, находилась, видимо, у себя дома, на той стороне бухты, и Джефф — тоже там.
Господи! Что происходит?! Как могут эти проститутки игриво улыбаться матросам? Как могут мужчины жадно поглощать ром в тавернах вдоль этой шумной улицы, когда она, Грейс, бросает такие отчаянные взгляды на толпящихся вокруг людей и никто этого не замечает? Но в Порт-Рояле масса отчаявшихся людей, и встреча с такими благополучными на вид женщинами, как она, совсем не входит в их намерения.
Вдруг в дальнем конце гавани Грейс увидела «Судьбу». Сердце наполнилось мучительным и безнадежным отчаянием. Ей хотелось рвать волосы на голове. Однако прежде, чем они достаточно приблизились к кораблю Джеффа, Жак со своими наймитами резко свернул в сторону. Все вместе они поднялись по сходням на борт какого-то ветхого на вид судна. Оказавшись на палубе, Грейс оглянулась и вдруг заметила Джеффа, но он стоял к ней спиной. Она стала озираться и внезапно увидела «Надежду», ее паруса поникли, Джайлза на палубе не было.
— Ради Бога, — зашептала она, — капитан Хэмптон, пожалуйста, оглянитесь. Я здесь!
Но Джефф не оглянулся. Тут появился косой на один глаз, почти беззубый оборванец и повел их с Жаком к люку, куда они должны были спуститься. Грейс снова огляделась: матросы уже заметались по реям. Через несколько минут паруса будут подняты. Жак слегка подтолкнул племянницу к люку, и она стала спускаться в темноту. Матрос отвел Жака и Грейс в тускло освещенную, душную каюту, где стояла узкая койка, покрытая грязным, пропахшим плесенью одеялом. Грейс с тоской припомнила сверкающую чистотой кровать Джайлза. Кроме того, внутри оказался сундук, крытый лоснящейся от времени кожей. Грейс догадалась, что он принадлежит Жаку, настолько сундук не гармонировал с окружающей обстановкой.
— Джайлз заметит, что все мои вещи остались на месте, — заявила Грейс. — Он ни за что не поверит, что я ушла, не взяв с собой даже смены одежды.
Жак подошел к крошечному иллюминатору и выглянул наружу.
— И опять ты права, я в этом не сомневаюсь. Однако теперь, когда мы уже в пути, это мало ему поможет.
Осознав до конца, что сейчас они выйдут в море, Грейс испытала новый приступ отчаяния, ей стало трудно дышать, но она справилась с собой и сумела сохранить видимость спокойствия.
— Джайлз никогда бы тебе не поверил. Он знает, что за человек Иоланта. Как он мог поверить ее брату? Он вернулся домой другой дорогой. Я заметила его корабль, его не было на борту. Он станет меня искать и поймет, что меня увезли насильно. Ты думаешь, ты такой ловкий, но мы шли по Хай-стрит на виду у всех, он сразу…
Жак отодвинулся от иллюминатора и повернулся к Грейс. На его лице не было ни тени беспокойства или страха.
— Кто знает, где он был? Но только не на пути домой. Он оставил тебя мне, ma chere, нравится тебе это или нет.
— Нет, только не брату Иоланты Уэлборн!
Жак с силой ее толкнул, и Грейс упала на койку. Он подошел так близко, что девушка не могла подняться, не оказавшись вплотную к нему, а этого она не сумела бы выдержать.
— Признаю, у моей сестры есть недостатки. Господи, да она так тебя ненавидит, что наверняка не могла этого скрыть. Я сказал ему, что Иоланта считает, будто отец тебя слишком избаловал, а она ревновала. Не надо быть таким уж проницательным, чтобы понять, насколько Иоланта тщеславна и эгоистична.
— Ха! Отец дал Джайлзу совсем другое объяснение. Джайлз бы сразу тебя разоблачил! Ты же утверждал, что так хорошо меня знаешь!
— Конечно. Твой отец заявил, что причина этой враждебности в Мату, а я утверждал, что это — только одна из причин. Сказал, что Иоланта желала разлучить вас с Мату, когда ты достаточно повзрослела и могла обходиться без няньки. И что попустительство Эдмунда, который позволил Мату остаться возле тебя, хотя она не сумела защитить свою подопечную от других негров, всегда раздражало Иоланту.
В этих словах был смысл, но Грейс отказывалась им верить. Вместо этого она усмехнулась и заявила:
— Но я все рассказала жене его друга. Как ты думаешь, сколько времени пройдет прежде, чем мой муж отправится за советом к своему лучшему другу по поводу моего исчезновения? Как скоро жена этого человека расскажет Джайлзу, что человек, причинивший мне в детстве столько зла, не кто иной, как мой дядя? Он бросится в погоню, он разыщет меня!
— Если он будет искать меня, то тебя никогда не найдет!
— Что… что ты задумал?
Жак пробежал пальцами по щеке девушки.
— Ты боишься меня, Грейс? Думаешь, я собираюсь тебя изнасиловать?
Грейс с усилием сглотнула. Именно так она и думала, но не собиралась в этом признаваться.
— Не трудись, не трать силы, ma chere. Ты мне уже не по вкусу. Слишком волосатая, слишком пухлая там, где не надо. И вообще слишком большая, а у меня вкус исключительный, скажем так. Однако многие мужчины предпочитают как раз таких женщин, как ты. На деньги, которые я получу от гаванского борделя за твое развитое тело и нетронутую девственность, можно будет купить дюжину плоских и тоненьких девочек-мулаток, и еще останется.
При этих словах мужество покинуло Грейс, но она прошептала:
— Все равно он меня найдет.
Жак снова отошел к иллюминатору.
— Может, когда-нибудь и найдет, только вот захочет ли вернуть? Тебя продадут за столько, сколько ты на самом деле стоишь. Не белая невинная девушка, а африканская рабыня.
«Как? — будут спрашивать свидетели у твоего капитана. — Эта чернокожая шлюха — ваша жена?» Неужели он настолько благороден, этот твой замечательный муж, что перед всем светом объявит, что связан узами брака с негритянкой да еще потаскухой?
— Я не совсем негритянка, — огрызнулась Грейс. — Ты забыл, моя африканская кровь разбавлена кровью белого человека — моего отца. И твоей тоже. Я — дочь твоей сестры!
— И ты сможешь заставить в это поверить весь свет?
— Смогу! Я многое помню из той страшной ночи! Помню, что говорила Иоланта. Моя мать была зачата от твоего отца и одной из его рабынь! Я дочь твоей сестры-полукровки.
Лицо Жака побагровело.
— Ты смеешь ставить себя на одну доску с… Грейс вскочила на ноги.
— Да, смею! Я не боюсь тебя, Жак Рено! Я не хуже тебя, даже лучше! Я верю, что достойна свободы, которая у меня была всю жизнь, свободы, которой должна была обладать и моя мать! Да, я верю, что Джайлз захочет получить меня. Потому что я — женщина, которая этого достойна! Нет, достойна не только того, чтобы получить меня, а чтобы любить! Можешь ли ты, mon oncle, сказать то же самое о себе? Кого ты в жизни любил? Кто хоть когда-нибудь любил тебя?
Жак фыркнул ей в лицо, но в его темных глазах, когда он посмотрел на Грейс, промелькнуло странное выражение, словно бы он сомневался.
— Несколько дней в гаванском борделе научат тебя понимать, где твое настоящее место.
— Я уже знаю свое место и своего Бога. И не намерена снова терять все это из-за тебя.
Джайлз с облегчением избавился наконец от двух матросов, которые явились на борт его судна в поисках работы. Он отослал их с корабля, но теперь, шагая домой по Хай-стрит, заметил, что они тащатся в нескольких шагах позади него. Джайлз положил ладонь на рукоятку кинжала, обернулся и бросил долгий сердитый взгляд на преследователей. Лучше, если эти бродяги будут знать, что он их заметил. Но матросы, казалось, ничуть не оробели. Тут из таверны на другой стороне улицы выглянул какой-то матрос, видно, приятель или знакомый, окликнул их, и бродяги зашли внутрь.
Все эти дни Джайлз отказывался поверить, что Грейс поступила так, как обещала, то есть вернулась на плантацию Уэлборна. И сейчас, хотя его человек сообщил Джайлзу, что Грейс дома, сомнения нахлынули на него с новой силой. Джайлз заметил, что у него вспотели ладони, пока он открывал дверь конторы и прислушивался, пытаясь уловить голоса Жака и Грейс. Ничего не услышав, он приблизился к подножию лестницы и негромко позвал:
— Грейс! Мсье Рено!
В ответ — тишина. С улицы доносились слегка приглушенные звуки обычной жизни: крики, смех, ругань. А Джайлз стоял и не решался сделать ни шагу — вдруг Грейс убедила Жака забрать ее домой?
— Мсье Рено! — снова позвал он, поднимаясь на первую ступеньку лестницы. — Есть кто-нибудь дома?
Войдя наконец в комнату, Джайлз улыбнулся. Кровать выглядела иначе, чем когда он заправлял ее сам, но все же была заправлена. Расчески, баночки, флаконы занимали весь туалетный столик. Чтобы окончательно удостовериться, Джайлз открыл створки шкафа и заметил кончики кружев, торчавшие из задвинутых ящиков. Взглянув на кухонный стол, он обнаружил невымытую чашку и тарелку. Огонь в очаге не горел, но когда Джайлз подошел поближе, то почувствовал исходящее от него тепло. Над остывающими углями висел котелок с горячей водой. Джайлз отлил немного, вымыл чашку и тарелку и поставил их на место.
Они должны были оставить записку, с раздражением и нарастающим беспокойством подумал Джайлз. Порт-Рояль — не место для приятных прогулок. Не находя себе места, он дошел до трактира, где они с Грейс иногда обедали, но хозяйка сообщила, что не видела Грейс со вчерашнего дня. Может быть, Грейс ушла в магазин или пошла обедать в другое место? Внезапно город, который на самом деле состоял лишь из двух приличных улиц, показался Джайлзу невообразимо громадным. Умеет ли Рено обращаться с оружием? Сумеет ли при необходимости защитить Грейс?
Джайлз вернулся в порт на случай, если им вдруг пришло в голову пойти ему навстречу. Возможно, он просто разминулся с ними на улице. Дойдя до гавани, он тотчас заметил Джеффа, который как раз спускался с «Судьбы».
— Джефф! — позвал он.
— Джайлз! А я-то думал, ты уже дома, с женой.
— Так я и собирался сделать, но, похоже, потерял ее. — Он попытался улыбнуться и произнести это небрежным тоном, но горло у него перехватило, и голос звучал неестественно даже для его собственного уха.
— Надо быть осторожнее со своими дамами, — пошутил Джефф, но вдруг посерьезнел. — Я бы поболтал с тобой, но после разговора с Фейт прошлой ночью решил, что вас двоих следует пока оставить в покое. Ты уверен, Грейс знает, что ты вернулся?
— Уверен. Она была дома, когда я присылал за своим человеком, он вернулся и передал мне, что Грейс меня ждет.
— Точно, Фейт говорила, что Грейс останется, но у вас много проблем.
— Она права. Ты не представляешь, как важно для меня то, что Фейт согласилась помочь. Мне кажется, с ее помощью и с помощью дяди Грейс, Жака, я могу надеяться…
Джефф нахмурился:
— Ее дяди?
— Да, — ответил Джайлз. — Мне повезло. На Тортуге я взял на борт пассажира, и кто бы это мог быть? Брат миссис Уэлборн! Представляешь?
Джефф с силой схватил Джайлза за плечи.
— Брат Иоланты?
Увидев лицо Джеффа, Джайлз безошибочно почуял беду. Так не раз бывало в сражении: кровь начинала быстрее струиться по жилам, кожу на голове стягивало от напряжения.
— Да, и он рассказал мне все, что с ней произошло. Это ужасно, ведь она тогда была совсем ребенком!
— Рассказал тебе все? А сказал он тебе, что это дело его рук? Джайлз похолодел. Тот человек был так похож на Иоланту! Но Джайлз тогда не обратил на это внимания, не послушался собственного инстинкта. Убедил себя, что физическое сходство еще ничего не означает.
— Но он сказал, это был раб… — возразил было Джайлз. Джефф едва слышно выругался.
— Грейс сама рассказала Фейт. Рассказала, что дядя приставал к ней, пытался изнасиловать, вытворял с ней ужасные вещи. Где он сейчас, Джайлз?
— Пошел к нам раньше меня, чтобы повидаться с Грейс. — Да, ситуация действительно напоминала самое начало сражения. Были моменты сомнения, чуть ли не паники, краткий спазм леденящего страха, но как только битва начиналась, все это исчезало. В крови Джайлза разгорался бешеный гнев, он бесследно растопил холод сомнений и страх. Слух стал безошибочно сортировать обычный портовый шум, распознавая каждый звук в отдельности. — Наведи справки в тавернах, — быстро проговорил он. На корабле он командовал тем же резким, отрывистым тоном. — Узнай, может, кто-нибудь видел их. Здесь я буду искать сам.
Он обвел гавань внимательным взглядом. Джайлз рылся в памяти, пытаясь вспомнить каждый корабль, который заметил сегодня днем. Какие из них с тех пор отчалили? Ему и в голову не пришло, что он только что отдал приказ человеку, который прежде был его капитаном.
К моменту, когда Джефф и Джайлз встретились на борту «Надежды», оба они уже слышали одну и туже историю. Люди видели, как очень красивая женщина, соответствовавшая описанию Грейс, прошла по Хай-стрит в сопровождении двоих, скорее всего пиратов, и черноволосого мужчины, судя по одежде, француза. Они направлялись в порт. Из того, что узнал Джайлз, в последний раз женщину видели около «Королевы морей», французского пиратского судна д'Оливера, которое вышло в море час или два назад. Похоже, никто не знал, куда оно направляется. У пиратских кораблей редко бывает определенная цель.
— Двенадцать человек у меня есть, — сказал Джайлз, — но чтобы вести охоту за такими, как д'Оливер и его головорезы, нужно больше. Сколько народу у тебя на борту?
— Ненамного больше.
— Двух дюжин должно хватить.
— Если придется гнаться за ним в открытом море, то не хватит.
Джайлз усмехнулся:
— Ты давно не видел этой посудины. Черт подери, странно, что «Королева морей» сама не пошла ко дну. Собирай людей, вечером мы выходим.
— Подожди-ка, Джайлз. Не забывай, из нас двоих ты более осторожный. Пока мы загрузим припасы и выйдем в море, уже совсем стемнеет. А мы понятия не имеем, куда идти. Карибское море велико, ты об этом подумал?
Джайлз повернулся к другу, было ясно, что он уже принял решение.
— Я с завязанными глазами выйду из этой чертовой гавани! И я знаю, куда идти. На плантацию Уэлборна!
— Уэлборна? Судя по тому, что мне говорила Фейт, Уэлборн убьет Рено. Он ничего не знает.
Джайлз затряс головой.
— Господи! Что я за идиот! Два срочных послания, вызывающих меня, именно меня, на помощь французскому каперу, с которым я едва знаком! К тому же он не умеет писать! И тут, совсем случайно, я вдруг встречаю Жака Рено!
— Вы объявили о помолвке менее трех недель назад. Рено не мог так быстро узнать о свадьбе и послать за тобой.
— Не мог, но зато мог кое-кто другой. Кое-кто, с самого начала знавший о помолвке. Тот, кто мог вызвать одновременно меня и Рено. Кто ненавидит Грейс и сделает что угодно, лишь бы причинить ей боль.
— Иоланта Уэлборн! — догадался Джефф.
— Возможно, здесь действительно никто не знает, куда д'Оливер направляет свою «Королеву морей», но могу поклясться своей «Надеждой», что Иоланта знает, куда Рено хочет увезти Грейс.
Глава 16
Жак беззаботно пожал плечами:
— Интересно, кто из нас больше уверен в успехе? Знаешь что, Грейс, мы подождем и посмотрим вместе. Я останусь здесь, и, если мои люди оплошают, придется мне закончить начатое, потому что, думаю, в одном ты права: если он вернется и ты расскажешь ему, что я сделал, он меня убьет. — Жак поставил одну ногу на первую ступень лестницы и подался вперед. — Ставлю свою жизнь на то, что наш капитан умрет раньше, чем до меня доберется.
Страх удушливой волной поднимался из груди Грейс.
— Чего ты хочешь?
— Я заказал для нас двоих билеты до Гаваны. Я хочу, чтобы ты сама поднялась на борт, как настоящая une bonne jeune fille. Будь же хорошей девочкой.
— Я уже не маленькая девочка, — возразила Грейс. Он окинул ее фигуру с явным пренебрежением:
— Какая жалость! Ты очень красивая женщина, но маленькой девочкой ты была куда аппетитнее. Тем не менее я хочу, чтобы ты сопровождала меня.
— Зачем? Почему в Гавану? Он снова пожал плечами:
— А почему бы и нет?
«Действительно, почему бы и нет?» — подумала Грейс. Ей показалось, что Куба лучше, чем Санто-Доминго. На Гаити у него должно быть много друзей, а Куба — нейтральная территория. И она далеко от Ямайки. К тому же это испанские владения, потому, видно, Жак ее и выбрал. Считал, что Джайлз не сможет войти в испанский порт. Но Грейс теперь уже не запуганный ребенок. Она взрослая женщина. Своим рождением и воспитанием она обязана женщинам, которым жизнь посылала лишь самые тяжелые из своих испытаний. У нее есть будущее, ради которого стоит жить. Жак украл ее прошлое, но будущее ему не достанется.
Грейс сжала губы и распрямила плечи.
— Хорошо, я поеду с тобой. Но вот что я хочу тебе сказать прямо сейчас. Когда-нибудь я сюда вернусь. И если ты не сдержишь своего слова, если с моим мужем что-либо случится, я отправлюсь прямо к его лучшему другу, и тогда ты проклянешь тот день, когда родился на свет. Ты сам будешь молить его о смерти.
Жак отступил в сторону и сделал рукой приглашающий жест, показывая, что она должна пройти вперед.
— Не сомневаюсь. Сюда, пожалуйста, мадам Кортни. Ты была так любезна, что предупредила меня, я отвечу тебе тем же. Я буду с кинжалом идти за тобой следом, так что не устраивай сцен.
Грейс быстро вышла из дома. Рядом шествовали наемники, обволакивая пленницу густым облаком перегара и пота.
Сзади двигался Жак, чье присутствие и злобную радость Грейс чувствовала даже спиной. Мрачный вид эскорта отпугивал проходящих мимо мужчин, и Грейс в кои-то веки не слышала обычных грубых шуток и замечаний, хотя именно сейчас ей так пригодилось бы их внимание. Грейс озиралась по сторонам, надеясь увидеть хоть одно знакомое лицо, но она редко выходила из конторы компании Кортни и Хэмптона и практически никого здесь не знала. Фейт, ее вновь обретенная подруга, находилась, видимо, у себя дома, на той стороне бухты, и Джефф — тоже там.
Господи! Что происходит?! Как могут эти проститутки игриво улыбаться матросам? Как могут мужчины жадно поглощать ром в тавернах вдоль этой шумной улицы, когда она, Грейс, бросает такие отчаянные взгляды на толпящихся вокруг людей и никто этого не замечает? Но в Порт-Рояле масса отчаявшихся людей, и встреча с такими благополучными на вид женщинами, как она, совсем не входит в их намерения.
Вдруг в дальнем конце гавани Грейс увидела «Судьбу». Сердце наполнилось мучительным и безнадежным отчаянием. Ей хотелось рвать волосы на голове. Однако прежде, чем они достаточно приблизились к кораблю Джеффа, Жак со своими наймитами резко свернул в сторону. Все вместе они поднялись по сходням на борт какого-то ветхого на вид судна. Оказавшись на палубе, Грейс оглянулась и вдруг заметила Джеффа, но он стоял к ней спиной. Она стала озираться и внезапно увидела «Надежду», ее паруса поникли, Джайлза на палубе не было.
— Ради Бога, — зашептала она, — капитан Хэмптон, пожалуйста, оглянитесь. Я здесь!
Но Джефф не оглянулся. Тут появился косой на один глаз, почти беззубый оборванец и повел их с Жаком к люку, куда они должны были спуститься. Грейс снова огляделась: матросы уже заметались по реям. Через несколько минут паруса будут подняты. Жак слегка подтолкнул племянницу к люку, и она стала спускаться в темноту. Матрос отвел Жака и Грейс в тускло освещенную, душную каюту, где стояла узкая койка, покрытая грязным, пропахшим плесенью одеялом. Грейс с тоской припомнила сверкающую чистотой кровать Джайлза. Кроме того, внутри оказался сундук, крытый лоснящейся от времени кожей. Грейс догадалась, что он принадлежит Жаку, настолько сундук не гармонировал с окружающей обстановкой.
— Джайлз заметит, что все мои вещи остались на месте, — заявила Грейс. — Он ни за что не поверит, что я ушла, не взяв с собой даже смены одежды.
Жак подошел к крошечному иллюминатору и выглянул наружу.
— И опять ты права, я в этом не сомневаюсь. Однако теперь, когда мы уже в пути, это мало ему поможет.
Осознав до конца, что сейчас они выйдут в море, Грейс испытала новый приступ отчаяния, ей стало трудно дышать, но она справилась с собой и сумела сохранить видимость спокойствия.
— Джайлз никогда бы тебе не поверил. Он знает, что за человек Иоланта. Как он мог поверить ее брату? Он вернулся домой другой дорогой. Я заметила его корабль, его не было на борту. Он станет меня искать и поймет, что меня увезли насильно. Ты думаешь, ты такой ловкий, но мы шли по Хай-стрит на виду у всех, он сразу…
Жак отодвинулся от иллюминатора и повернулся к Грейс. На его лице не было ни тени беспокойства или страха.
— Кто знает, где он был? Но только не на пути домой. Он оставил тебя мне, ma chere, нравится тебе это или нет.
— Нет, только не брату Иоланты Уэлборн!
Жак с силой ее толкнул, и Грейс упала на койку. Он подошел так близко, что девушка не могла подняться, не оказавшись вплотную к нему, а этого она не сумела бы выдержать.
— Признаю, у моей сестры есть недостатки. Господи, да она так тебя ненавидит, что наверняка не могла этого скрыть. Я сказал ему, что Иоланта считает, будто отец тебя слишком избаловал, а она ревновала. Не надо быть таким уж проницательным, чтобы понять, насколько Иоланта тщеславна и эгоистична.
— Ха! Отец дал Джайлзу совсем другое объяснение. Джайлз бы сразу тебя разоблачил! Ты же утверждал, что так хорошо меня знаешь!
— Конечно. Твой отец заявил, что причина этой враждебности в Мату, а я утверждал, что это — только одна из причин. Сказал, что Иоланта желала разлучить вас с Мату, когда ты достаточно повзрослела и могла обходиться без няньки. И что попустительство Эдмунда, который позволил Мату остаться возле тебя, хотя она не сумела защитить свою подопечную от других негров, всегда раздражало Иоланту.
В этих словах был смысл, но Грейс отказывалась им верить. Вместо этого она усмехнулась и заявила:
— Но я все рассказала жене его друга. Как ты думаешь, сколько времени пройдет прежде, чем мой муж отправится за советом к своему лучшему другу по поводу моего исчезновения? Как скоро жена этого человека расскажет Джайлзу, что человек, причинивший мне в детстве столько зла, не кто иной, как мой дядя? Он бросится в погоню, он разыщет меня!
— Если он будет искать меня, то тебя никогда не найдет!
— Что… что ты задумал?
Жак пробежал пальцами по щеке девушки.
— Ты боишься меня, Грейс? Думаешь, я собираюсь тебя изнасиловать?
Грейс с усилием сглотнула. Именно так она и думала, но не собиралась в этом признаваться.
— Не трудись, не трать силы, ma chere. Ты мне уже не по вкусу. Слишком волосатая, слишком пухлая там, где не надо. И вообще слишком большая, а у меня вкус исключительный, скажем так. Однако многие мужчины предпочитают как раз таких женщин, как ты. На деньги, которые я получу от гаванского борделя за твое развитое тело и нетронутую девственность, можно будет купить дюжину плоских и тоненьких девочек-мулаток, и еще останется.
При этих словах мужество покинуло Грейс, но она прошептала:
— Все равно он меня найдет.
Жак снова отошел к иллюминатору.
— Может, когда-нибудь и найдет, только вот захочет ли вернуть? Тебя продадут за столько, сколько ты на самом деле стоишь. Не белая невинная девушка, а африканская рабыня.
«Как? — будут спрашивать свидетели у твоего капитана. — Эта чернокожая шлюха — ваша жена?» Неужели он настолько благороден, этот твой замечательный муж, что перед всем светом объявит, что связан узами брака с негритянкой да еще потаскухой?
— Я не совсем негритянка, — огрызнулась Грейс. — Ты забыл, моя африканская кровь разбавлена кровью белого человека — моего отца. И твоей тоже. Я — дочь твоей сестры!
— И ты сможешь заставить в это поверить весь свет?
— Смогу! Я многое помню из той страшной ночи! Помню, что говорила Иоланта. Моя мать была зачата от твоего отца и одной из его рабынь! Я дочь твоей сестры-полукровки.
Лицо Жака побагровело.
— Ты смеешь ставить себя на одну доску с… Грейс вскочила на ноги.
— Да, смею! Я не боюсь тебя, Жак Рено! Я не хуже тебя, даже лучше! Я верю, что достойна свободы, которая у меня была всю жизнь, свободы, которой должна была обладать и моя мать! Да, я верю, что Джайлз захочет получить меня. Потому что я — женщина, которая этого достойна! Нет, достойна не только того, чтобы получить меня, а чтобы любить! Можешь ли ты, mon oncle, сказать то же самое о себе? Кого ты в жизни любил? Кто хоть когда-нибудь любил тебя?
Жак фыркнул ей в лицо, но в его темных глазах, когда он посмотрел на Грейс, промелькнуло странное выражение, словно бы он сомневался.
— Несколько дней в гаванском борделе научат тебя понимать, где твое настоящее место.
— Я уже знаю свое место и своего Бога. И не намерена снова терять все это из-за тебя.
Джайлз с облегчением избавился наконец от двух матросов, которые явились на борт его судна в поисках работы. Он отослал их с корабля, но теперь, шагая домой по Хай-стрит, заметил, что они тащатся в нескольких шагах позади него. Джайлз положил ладонь на рукоятку кинжала, обернулся и бросил долгий сердитый взгляд на преследователей. Лучше, если эти бродяги будут знать, что он их заметил. Но матросы, казалось, ничуть не оробели. Тут из таверны на другой стороне улицы выглянул какой-то матрос, видно, приятель или знакомый, окликнул их, и бродяги зашли внутрь.
Все эти дни Джайлз отказывался поверить, что Грейс поступила так, как обещала, то есть вернулась на плантацию Уэлборна. И сейчас, хотя его человек сообщил Джайлзу, что Грейс дома, сомнения нахлынули на него с новой силой. Джайлз заметил, что у него вспотели ладони, пока он открывал дверь конторы и прислушивался, пытаясь уловить голоса Жака и Грейс. Ничего не услышав, он приблизился к подножию лестницы и негромко позвал:
— Грейс! Мсье Рено!
В ответ — тишина. С улицы доносились слегка приглушенные звуки обычной жизни: крики, смех, ругань. А Джайлз стоял и не решался сделать ни шагу — вдруг Грейс убедила Жака забрать ее домой?
— Мсье Рено! — снова позвал он, поднимаясь на первую ступеньку лестницы. — Есть кто-нибудь дома?
Войдя наконец в комнату, Джайлз улыбнулся. Кровать выглядела иначе, чем когда он заправлял ее сам, но все же была заправлена. Расчески, баночки, флаконы занимали весь туалетный столик. Чтобы окончательно удостовериться, Джайлз открыл створки шкафа и заметил кончики кружев, торчавшие из задвинутых ящиков. Взглянув на кухонный стол, он обнаружил невымытую чашку и тарелку. Огонь в очаге не горел, но когда Джайлз подошел поближе, то почувствовал исходящее от него тепло. Над остывающими углями висел котелок с горячей водой. Джайлз отлил немного, вымыл чашку и тарелку и поставил их на место.
Они должны были оставить записку, с раздражением и нарастающим беспокойством подумал Джайлз. Порт-Рояль — не место для приятных прогулок. Не находя себе места, он дошел до трактира, где они с Грейс иногда обедали, но хозяйка сообщила, что не видела Грейс со вчерашнего дня. Может быть, Грейс ушла в магазин или пошла обедать в другое место? Внезапно город, который на самом деле состоял лишь из двух приличных улиц, показался Джайлзу невообразимо громадным. Умеет ли Рено обращаться с оружием? Сумеет ли при необходимости защитить Грейс?
Джайлз вернулся в порт на случай, если им вдруг пришло в голову пойти ему навстречу. Возможно, он просто разминулся с ними на улице. Дойдя до гавани, он тотчас заметил Джеффа, который как раз спускался с «Судьбы».
— Джефф! — позвал он.
— Джайлз! А я-то думал, ты уже дома, с женой.
— Так я и собирался сделать, но, похоже, потерял ее. — Он попытался улыбнуться и произнести это небрежным тоном, но горло у него перехватило, и голос звучал неестественно даже для его собственного уха.
— Надо быть осторожнее со своими дамами, — пошутил Джефф, но вдруг посерьезнел. — Я бы поболтал с тобой, но после разговора с Фейт прошлой ночью решил, что вас двоих следует пока оставить в покое. Ты уверен, Грейс знает, что ты вернулся?
— Уверен. Она была дома, когда я присылал за своим человеком, он вернулся и передал мне, что Грейс меня ждет.
— Точно, Фейт говорила, что Грейс останется, но у вас много проблем.
— Она права. Ты не представляешь, как важно для меня то, что Фейт согласилась помочь. Мне кажется, с ее помощью и с помощью дяди Грейс, Жака, я могу надеяться…
Джефф нахмурился:
— Ее дяди?
— Да, — ответил Джайлз. — Мне повезло. На Тортуге я взял на борт пассажира, и кто бы это мог быть? Брат миссис Уэлборн! Представляешь?
Джефф с силой схватил Джайлза за плечи.
— Брат Иоланты?
Увидев лицо Джеффа, Джайлз безошибочно почуял беду. Так не раз бывало в сражении: кровь начинала быстрее струиться по жилам, кожу на голове стягивало от напряжения.
— Да, и он рассказал мне все, что с ней произошло. Это ужасно, ведь она тогда была совсем ребенком!
— Рассказал тебе все? А сказал он тебе, что это дело его рук? Джайлз похолодел. Тот человек был так похож на Иоланту! Но Джайлз тогда не обратил на это внимания, не послушался собственного инстинкта. Убедил себя, что физическое сходство еще ничего не означает.
— Но он сказал, это был раб… — возразил было Джайлз. Джефф едва слышно выругался.
— Грейс сама рассказала Фейт. Рассказала, что дядя приставал к ней, пытался изнасиловать, вытворял с ней ужасные вещи. Где он сейчас, Джайлз?
— Пошел к нам раньше меня, чтобы повидаться с Грейс. — Да, ситуация действительно напоминала самое начало сражения. Были моменты сомнения, чуть ли не паники, краткий спазм леденящего страха, но как только битва начиналась, все это исчезало. В крови Джайлза разгорался бешеный гнев, он бесследно растопил холод сомнений и страх. Слух стал безошибочно сортировать обычный портовый шум, распознавая каждый звук в отдельности. — Наведи справки в тавернах, — быстро проговорил он. На корабле он командовал тем же резким, отрывистым тоном. — Узнай, может, кто-нибудь видел их. Здесь я буду искать сам.
Он обвел гавань внимательным взглядом. Джайлз рылся в памяти, пытаясь вспомнить каждый корабль, который заметил сегодня днем. Какие из них с тех пор отчалили? Ему и в голову не пришло, что он только что отдал приказ человеку, который прежде был его капитаном.
К моменту, когда Джефф и Джайлз встретились на борту «Надежды», оба они уже слышали одну и туже историю. Люди видели, как очень красивая женщина, соответствовавшая описанию Грейс, прошла по Хай-стрит в сопровождении двоих, скорее всего пиратов, и черноволосого мужчины, судя по одежде, француза. Они направлялись в порт. Из того, что узнал Джайлз, в последний раз женщину видели около «Королевы морей», французского пиратского судна д'Оливера, которое вышло в море час или два назад. Похоже, никто не знал, куда оно направляется. У пиратских кораблей редко бывает определенная цель.
— Двенадцать человек у меня есть, — сказал Джайлз, — но чтобы вести охоту за такими, как д'Оливер и его головорезы, нужно больше. Сколько народу у тебя на борту?
— Ненамного больше.
— Двух дюжин должно хватить.
— Если придется гнаться за ним в открытом море, то не хватит.
Джайлз усмехнулся:
— Ты давно не видел этой посудины. Черт подери, странно, что «Королева морей» сама не пошла ко дну. Собирай людей, вечером мы выходим.
— Подожди-ка, Джайлз. Не забывай, из нас двоих ты более осторожный. Пока мы загрузим припасы и выйдем в море, уже совсем стемнеет. А мы понятия не имеем, куда идти. Карибское море велико, ты об этом подумал?
Джайлз повернулся к другу, было ясно, что он уже принял решение.
— Я с завязанными глазами выйду из этой чертовой гавани! И я знаю, куда идти. На плантацию Уэлборна!
— Уэлборна? Судя по тому, что мне говорила Фейт, Уэлборн убьет Рено. Он ничего не знает.
Джайлз затряс головой.
— Господи! Что я за идиот! Два срочных послания, вызывающих меня, именно меня, на помощь французскому каперу, с которым я едва знаком! К тому же он не умеет писать! И тут, совсем случайно, я вдруг встречаю Жака Рено!
— Вы объявили о помолвке менее трех недель назад. Рено не мог так быстро узнать о свадьбе и послать за тобой.
— Не мог, но зато мог кое-кто другой. Кое-кто, с самого начала знавший о помолвке. Тот, кто мог вызвать одновременно меня и Рено. Кто ненавидит Грейс и сделает что угодно, лишь бы причинить ей боль.
— Иоланта Уэлборн! — догадался Джефф.
— Возможно, здесь действительно никто не знает, куда д'Оливер направляет свою «Королеву морей», но могу поклясться своей «Надеждой», что Иоланта знает, куда Рено хочет увезти Грейс.
Глава 16
Оказалось, Гавана не слишком отличалась от Порт-Рояля, разве что в архитектуре сильнее чувствовался испанский стиль — основным строительным материалом здесь служил светлый необожженный кирпич. Говорили тоже в основном по-испански. Но в шуме гаванской улицы в изобилии звучали португальские, итальянские, голландские, даже английские и французские слова — на Кубе ни с кем не хотели ссориться. Соперничество Испании с другими морскими державами осталось далеко в океане. Здесь каждого, у кого в кармане звенели золотые монеты, считали другом. В Гаване царили еще более свободные нравы, чем в Порт-Рояле, а потому сюда захаживали не только пираты. Тут можно было купить все, что угодно: женщин, рабов, секретные сведения, а также товары из Старого Света.
Сверкающая на солнце глина фасадов делала город более светлым и радостным по сравнению с мрачным тюдоровским стилем Порт-Рояля, но весь этот блеск не мог справиться с мрачным ужасом, царившим в душе Грейс. Она все никак не могла поверить, что еще немного — и ее продадут с аукциона на выжженной солнцем центральной площади города. Подобное бесстыдство было бы уместнее свершать под покровом ночи в темных закоулках или в лабиринтах трущоб.
Руки Грейс были так туго связаны за спиной, что веревка глубоко впивалась в кожу. Впереди шел Жак, а один из пиратов подталкивал Грейс сзади. На поясе у него висели ножны с кинжалом, при каждом шаге они негромко, но грозно позвякивали.
Арену аукциона окружали небольшие сараи, каждый из которых арендовал какой-нибудь работорговец. Грейс внимательно оглядела всех белых, пытаясь определить, говорит ли кто-нибудь из надсмотрщиков по-английски. Все они быстро лопотали между собой по-испански, а потому она решила, что бесполезно взывать к ним о помощи.
Жак остановился в дальнем конце аукционной площадки и жестом подозвал к себе какого-то мужчину. Сторож Грейс остановил ее в нескольких футах от Жака и грозно рявкнул:
— Стой спокойно, шлюха, и молчи!
Пока Жак договаривался с работорговцем, Грейс оглядела ближайший загон. К своему ужасу, она обнаружила, что он занят одними женщинами. Среди них, как Грейс и ожидала, было несколько африканок, но попадались и более светлокожие женщины — некоторые, судя по виду, были привезены из арабских стран, другие из Вест-Индии и с Востока. Грейс заметила даже несколько белых женщин в изодранных одеждах. Одни из них плакали, другие тупо смотрели в пустоту, третьи сидели со скучающим видом до тех пор, пока мимо не проходил хорошо одетый или особенно привлекательный мужчина. Тогда на их лицах вспыхивали жесткие улыбки, и они обращались к мужчинам на языках, которых Грейс не понимала.
Так просто было поддаться давящему впечатлению этого загона для людей, так легко превратиться в такую же рыдающую или потрясенно молчащую жертву с мертвыми пустыми глазами. Грейс отчаянно тряхнула головой и напряглась, пытаясь услышать, о чем говорит Жак. Они разговаривали по-французски, на языке, который она понимала благодаря своему отцу. Мистер Уэлборн очень активно торговал с Санто-Доминго и потому настаивал, чтобы дочь выучила французский.
Жак подвел работорговца поближе к Грейс, и охранявший ее пират, который, похоже, был знаком с процедурой, развязал Грейс, чтобы ее показать. Работорговец — приземистый мужчина неопределенного возраста — оттянул девушке губы и взглянул на ее зубы. Грейс отдернула голову и воскликнула по-французски:
— Мой отец очень богат! Он заплатит за меня выкуп! Мужчины рассмеялись, а Жак сказал:
— Он знает, что у тебя богатый отец. И я, разумеется, объяснил, что твоей матерью была его рабыня-мулатка. Едва ли он поверит в твои обещания о выкупе.
— Вы говорили, что она знает английский, — сказал работорговец.
— Да, она говорит по-французски и по-английски. Я не обманываю.
Работорговец улыбнулся, а Жак повернулся к Грейс:
— Я и не знал, что ты говоришь по-французски. Значит, сможешь понимать приказания мужчин на двух языках, и цена будет выше. Но вероятно, испанский — это уж слишком?
Грейс посмотрела на него сузившимися глазами.
— Cochon! — Грейс никак не могла придумать слово, чтобы посильнее оскорбить Жака, а что годится для свиней — сойдет и для него.
— Quel marmot! — усмехнулся работорговец.
— Он что, назвал меня свиньей?! — с гневом воскликнула Грейс.
— Свиным отродьем, — фыркнув, уточнил Жак.
— Une vierge avec beaucoup d'esprit, — весело произнес торговец.
«Прекрасно», — мрачно подумала Грейс. Как видно, оскорбив своего дядю и показав характер, она только увеличила свою цену. К тому же Жак, оказывается, успел сообщить торговцу рабами, что она девственница. Покупатель окинул ее последним оценивающим взглядом и бросил:
— Заходи.
Он открыл ворота, втолкнул Грейс в деревянный загон с множеством женщин и в следующую минуту уже разговаривал со следующим продавцом. Грейс и Жак одновременно огляделись вокруг. Огромные негры с блестящей, как черное дерево, кожей охраняли ворота и периметр загона. У них не было оружия, но у каждого в руке был свернутый хлыст, и всем своим видом они демонстрировали готовность вытянуть по спине каждого, кто вызовет их неудовольствие.
Жак с триумфом посмотрел на Грейс:
— Полагаю, здесь тебя можно спокойно оставить. Мсье Ламонт займется продажей. Уверен, даже после того, как он получит свои весьма солидные комиссионные, мой кошелек все равно будет достаточно полон, чтобы получить удовольствие от этого маленького путешествия.
— А что будет, когда об этом узнает мой отец?
— Он придет в бешенство, но не посмеет ничего сделать. Мой отец терпит твоего только из-за Иоланты. Он не позволит Эдмунду Уэлборну и близко ко мне подойти.
— Иоланта! — Как же она не догадалась раньше! — Неужели это все ее рук дело? Она сообщила тебе о моем замужестве и рассказала, где меня найти, так?
— Эдмунд никогда не сможет этого доказать.
Грейс прислонилась к ограде, но ее тут же оттолкнула огромная черная рука. Она оглянулась на охранника, который ответил ей темным, бесстрастным взглядом.
— Видишь, Грейс, твои соплеменники очень легко идут друг против друга, — с насмешкой проговорил Жак. — Все эти годы ты сочувствовала и помогала неграм, но, как видишь, напрасно. Именно они и упекут тебя в рабство.
Грейс пропустила насмешку мимо ушей.
— Возможно, мой отец и не сумеет с тобой справиться, но с Джайлзом ты просчитался. И на твоем месте я бы позаботилась о сестре. С того момента, когда Джайлз сообщит отцу о том, что со мной случилось, ее жизнь резко изменится к худшему.
— Иоланта терпеть не может этого деревенщину — твоего папашу. Будь у нее повод, она тут же оставила бы его и вернулась домой в собственную семью. Это ему следует быть осмотрительнее. Если она уедет, то непременно заберет с собой рабов нашего отца. Неужели ты думаешь, что ты для него важнее, чем они? Эдмунд переживет потерю незаконной дочери от черной шлюхи, чтобы сохранить работников на плантации.
Грейс засомневалась. Жак, казалось, прочел это по ее лицу и рассмеялся:
— Так что привыкай, ma chere, теперь тебя будут без конца рассматривать, продавать и покупать. Такова уж твоя участь.
Жак сделал шаг назад и сразу затерялся в толпе. На его месте тут же появились другие мужчины, с любопытством рассматривавшие сгрудившихся в загоне женщин.
Грейс знала, что Джайлз отчасти несет ответственность за наводившую страх репутацию, которую имела «Судьба» в испанских водах, однако имя грозного капитана этого судна приводило испанцев в ужас.
Сверкающая на солнце глина фасадов делала город более светлым и радостным по сравнению с мрачным тюдоровским стилем Порт-Рояля, но весь этот блеск не мог справиться с мрачным ужасом, царившим в душе Грейс. Она все никак не могла поверить, что еще немного — и ее продадут с аукциона на выжженной солнцем центральной площади города. Подобное бесстыдство было бы уместнее свершать под покровом ночи в темных закоулках или в лабиринтах трущоб.
Руки Грейс были так туго связаны за спиной, что веревка глубоко впивалась в кожу. Впереди шел Жак, а один из пиратов подталкивал Грейс сзади. На поясе у него висели ножны с кинжалом, при каждом шаге они негромко, но грозно позвякивали.
Арену аукциона окружали небольшие сараи, каждый из которых арендовал какой-нибудь работорговец. Грейс внимательно оглядела всех белых, пытаясь определить, говорит ли кто-нибудь из надсмотрщиков по-английски. Все они быстро лопотали между собой по-испански, а потому она решила, что бесполезно взывать к ним о помощи.
Жак остановился в дальнем конце аукционной площадки и жестом подозвал к себе какого-то мужчину. Сторож Грейс остановил ее в нескольких футах от Жака и грозно рявкнул:
— Стой спокойно, шлюха, и молчи!
Пока Жак договаривался с работорговцем, Грейс оглядела ближайший загон. К своему ужасу, она обнаружила, что он занят одними женщинами. Среди них, как Грейс и ожидала, было несколько африканок, но попадались и более светлокожие женщины — некоторые, судя по виду, были привезены из арабских стран, другие из Вест-Индии и с Востока. Грейс заметила даже несколько белых женщин в изодранных одеждах. Одни из них плакали, другие тупо смотрели в пустоту, третьи сидели со скучающим видом до тех пор, пока мимо не проходил хорошо одетый или особенно привлекательный мужчина. Тогда на их лицах вспыхивали жесткие улыбки, и они обращались к мужчинам на языках, которых Грейс не понимала.
Так просто было поддаться давящему впечатлению этого загона для людей, так легко превратиться в такую же рыдающую или потрясенно молчащую жертву с мертвыми пустыми глазами. Грейс отчаянно тряхнула головой и напряглась, пытаясь услышать, о чем говорит Жак. Они разговаривали по-французски, на языке, который она понимала благодаря своему отцу. Мистер Уэлборн очень активно торговал с Санто-Доминго и потому настаивал, чтобы дочь выучила французский.
Жак подвел работорговца поближе к Грейс, и охранявший ее пират, который, похоже, был знаком с процедурой, развязал Грейс, чтобы ее показать. Работорговец — приземистый мужчина неопределенного возраста — оттянул девушке губы и взглянул на ее зубы. Грейс отдернула голову и воскликнула по-французски:
— Мой отец очень богат! Он заплатит за меня выкуп! Мужчины рассмеялись, а Жак сказал:
— Он знает, что у тебя богатый отец. И я, разумеется, объяснил, что твоей матерью была его рабыня-мулатка. Едва ли он поверит в твои обещания о выкупе.
— Вы говорили, что она знает английский, — сказал работорговец.
— Да, она говорит по-французски и по-английски. Я не обманываю.
Работорговец улыбнулся, а Жак повернулся к Грейс:
— Я и не знал, что ты говоришь по-французски. Значит, сможешь понимать приказания мужчин на двух языках, и цена будет выше. Но вероятно, испанский — это уж слишком?
Грейс посмотрела на него сузившимися глазами.
— Cochon! — Грейс никак не могла придумать слово, чтобы посильнее оскорбить Жака, а что годится для свиней — сойдет и для него.
— Quel marmot! — усмехнулся работорговец.
— Он что, назвал меня свиньей?! — с гневом воскликнула Грейс.
— Свиным отродьем, — фыркнув, уточнил Жак.
— Une vierge avec beaucoup d'esprit, — весело произнес торговец.
«Прекрасно», — мрачно подумала Грейс. Как видно, оскорбив своего дядю и показав характер, она только увеличила свою цену. К тому же Жак, оказывается, успел сообщить торговцу рабами, что она девственница. Покупатель окинул ее последним оценивающим взглядом и бросил:
— Заходи.
Он открыл ворота, втолкнул Грейс в деревянный загон с множеством женщин и в следующую минуту уже разговаривал со следующим продавцом. Грейс и Жак одновременно огляделись вокруг. Огромные негры с блестящей, как черное дерево, кожей охраняли ворота и периметр загона. У них не было оружия, но у каждого в руке был свернутый хлыст, и всем своим видом они демонстрировали готовность вытянуть по спине каждого, кто вызовет их неудовольствие.
Жак с триумфом посмотрел на Грейс:
— Полагаю, здесь тебя можно спокойно оставить. Мсье Ламонт займется продажей. Уверен, даже после того, как он получит свои весьма солидные комиссионные, мой кошелек все равно будет достаточно полон, чтобы получить удовольствие от этого маленького путешествия.
— А что будет, когда об этом узнает мой отец?
— Он придет в бешенство, но не посмеет ничего сделать. Мой отец терпит твоего только из-за Иоланты. Он не позволит Эдмунду Уэлборну и близко ко мне подойти.
— Иоланта! — Как же она не догадалась раньше! — Неужели это все ее рук дело? Она сообщила тебе о моем замужестве и рассказала, где меня найти, так?
— Эдмунд никогда не сможет этого доказать.
Грейс прислонилась к ограде, но ее тут же оттолкнула огромная черная рука. Она оглянулась на охранника, который ответил ей темным, бесстрастным взглядом.
— Видишь, Грейс, твои соплеменники очень легко идут друг против друга, — с насмешкой проговорил Жак. — Все эти годы ты сочувствовала и помогала неграм, но, как видишь, напрасно. Именно они и упекут тебя в рабство.
Грейс пропустила насмешку мимо ушей.
— Возможно, мой отец и не сумеет с тобой справиться, но с Джайлзом ты просчитался. И на твоем месте я бы позаботилась о сестре. С того момента, когда Джайлз сообщит отцу о том, что со мной случилось, ее жизнь резко изменится к худшему.
— Иоланта терпеть не может этого деревенщину — твоего папашу. Будь у нее повод, она тут же оставила бы его и вернулась домой в собственную семью. Это ему следует быть осмотрительнее. Если она уедет, то непременно заберет с собой рабов нашего отца. Неужели ты думаешь, что ты для него важнее, чем они? Эдмунд переживет потерю незаконной дочери от черной шлюхи, чтобы сохранить работников на плантации.
Грейс засомневалась. Жак, казалось, прочел это по ее лицу и рассмеялся:
— Так что привыкай, ma chere, теперь тебя будут без конца рассматривать, продавать и покупать. Такова уж твоя участь.
Жак сделал шаг назад и сразу затерялся в толпе. На его месте тут же появились другие мужчины, с любопытством рассматривавшие сгрудившихся в загоне женщин.
Грейс знала, что Джайлз отчасти несет ответственность за наводившую страх репутацию, которую имела «Судьба» в испанских водах, однако имя грозного капитана этого судна приводило испанцев в ужас.